Человек шел не то чтобы быстро, но твердо, упруго и явно издалека. Вряд ли бы он свернул, но его окликнули от костра. Подошел. Остановился за освещенным кругом.
- Мир вам!
- Тебе того же, - ответивший был высок и светловолос. Ехидно щурясь, он вскрывал тушенку.
- Что ж... - пришелец сбросил рюкзак, подошел к костру. Черная клякса на бревне зашевелилась - и он встретился с огроменными зелеными глазами полудевочки, полусвятой. Та сказала:
- Раздели с нами ужин.
- С удовольствием, - пришелец отстегнул флягу с пояса, протянул светловолосому. Тот привычным жестом - полыхнуло синее пламя - плеснул вино в костер. Пришелец улыбнулся. Поджарый, высокий, ширококостный. Вьющиеся каштановые волосы стянуты кожаным шнуром. Девочка на бревне отрезала хлеб, протянула. Лет ей было - ну, может быть, тринадцать. Жестом, не менее привычным, чем жест светловолосого, гость отломил кусочек, разделил на четыре части и бросил - одну часть в костер, одну строго за спину и две вправо и влево наперекрест.
- Рана, - ответил гость. Рукопожатие оказалось сухим и теплым.
- Ромка, - сказала девочка, внимательно глядя в котелок. Все замолчали. Голландец подбросил дров. Рана отстегнул плащ, повесил его на ветку. На соседней висел еще один - серого шинельного сукна.
Разговор начался только за едой. Ро не понимала и половины из отрывочных фраз, которые бросал Конни, и односложных ответов Раны. Диалог (примерно) выглядел так:
- Далеко?
- Как всегда, и чуть дальше.
- Давно?
- Лет десять как...
- Знаешь?
- Знал бы - сказал...
Рана улыбался так, будто услышал сказку, которую ему в детстве читала мама. Насмешливо поблескивали глаза. Ро, наконец, преодолела смущение:
- Вы это о чем?
- О трассе.
- О дороге, - ответили оба одновременно. С полгода назад, когда уходила из табора, Ромка считала, что знает о дороге все. Потом решила, что ничего не знает. Сейчас только начинала понимать, что не знает дороги. А Конни твердил, что не знает Пути.
Чай заварили головней. В два топорика поставили на ночь нодью. Расстелили плащи.
- Когда-то, - начал Конни, затянувшись "Беломором", - я искал Башню...- Рана, раскуривавший трубку, грустно улыбнулся. - Потом я шел к горизонту... Теперь иду дальше.
Смех гостя показался неожиданно теплым и уютным:
- Слыхал о Дорожном Камне?
- Это что, указатель?
- Не совсем.
- То есть? - Ромка подняла голову. В воздухе пахнуло легендами.
- Стоит на перекрестке Дорожный Камень - одна из обителей Духа Дороги. Пришедший к нему узнает цель своих странствий и поймет, кто он сам. Указующий Путь... - Рана посмотрел на Конни, - в каком-то смысле и указатель.
Конни засмеялся. Рана улыбнулся.
- И чтобы узнать, куда идешь, надо найти этот Камень? - Ромка перевела взгляд с одного на другого, - или чтобы узнать, куда живешь?
- Да. Вот только стоять он может на любом перекрестке, - Конни откинул голову. Звезды светили так, что солнце показалось бы лишним.
Рана выбил трубку, положил рюкзак под голову, завернулся в плащ и всем пожелал спокойной ночи. Ромка сняла свой плащ, сдернула с ветки второй и весьма уютно устроилась между ними.
- Я посижу еще, - сказал Конни.
Проснулась Ромка на рассвете. Конни безмятежно дрых рядом. В котелке закипала вода. Раны не было - он, похоже, недавно ушел. Когда чай заварился, она растолкала Конни. Тот с минуту осознавал окружающее его бытие, потом вдруг запел. Эту его песню она слышала впервые.
- Что это?
- Так... С добрым утром.
- Записывай. Быстро! - она судорожно отыскала блокнот и карандаш, ибо песня была хороша, Конни начал строчить, но поднял виноватые глаза к небу и растерянно пробормотал:
- Не помню... Может, потом?
Рассеивался утренний туман. Они выходили к трассе. Странное сопровождало их молчание, почти что - звенящая тишина. Приглушенный голос Конни прозвучал вдруг чрезмерно отчетливо:
- Знаешь, кто у нас ночевал?
- Рана. А что?
- Это Черный Хиппи был. Вечный бродяга. Имен у него...
Ромка ошарашено замолчала. Потом, не выдержав, спросила:
- А Камень?
- Что - камень?
- Дорожный Камень существует?
- Конечно. Сколько угодно дорожных камней. Выбирай любой.
Они вышли на трассу. Над горизонтом вставал силуэт первого каравана. Конни поднял руку.