Аннотация: Казалось бы вполне себе прозаическое... Однако не лишено определенного шарма...
Ночная романтика.
Когда я на бойне служил мясником,
Собаки, за мною бежа,
Спешили ласкаться, виляли хвостом,
Ботинки с штанами лижа.
(Андрей Ильенков)
Несение службы дежурным по части, особенно, если ты молод и у тебя нет авторитета, нервно и утомительно. Однако, порой и оно не лишено определенной доли шарма. Пока личный состав не спит -- покой дежурному только снится. "Контроль, блять контроль и еще раз контроль! Вот так -- вертишься, как волчок..." - против такого командирского инструктажа перед заступлением не попрешь. Потом нечего пенять на то, что никто не предупреждал. Да... даже если никто и не предупреждал, это никого не ибёт, образно говоря. Это подразумевается автоматически. По этой причине задница дежурного -- особо уязвима. Все клизмы с патефонными иголками окажутся именно в ней, в случае чего. Посему -- бегаем. Аки трипперные зайчики. Контролируем.
Сегодня мы контролируем и обеспечиваем, в паре с доктором. Я контролирую службу в целом, а док -- как бы - меня, но, от лица штаба. Пробегав, контролируя любимый личный состав, до отбоя, приняв наконец, доклады о его наличии, мы на некоторое время разошлись по своим штатным местам. Он -- удалился в свой лазарет, чтобы попутно уладить свои, докторские дела, а я к себе, в третью роту. Вечерня поверка, отбой...
Постепенно военные строители угомонились. В казарме наконец, воцарилась долгожданная тишина. Самое времядля текущей работы. Приведя в порядок свою повседневную писанину, наконец с наслаждением закурил, пуская в потолок синеватые кольца. Где-то, у входа в расположение роты, раздался звонок телефона. "Товарищ старший лейтенант!" - подал голос дневальный, - "Возьмите трубочку!"
"Ну кого там холера несет..." - я нехотя вылез из-за своего стола, чтобы взять трубку. Потому что телефон стоял на столе ротного. На том конце провода был дежурный по столовой, старшина первой роты, матерый и автортетный "Три А" - Алексей Анатольевич Артамонов, - "Алло, Лёх, ужин готов, давайте, подтягивайтесь!" Я вызвонил ответственного по второй роте - "Давай, спускайся ко мне", напялил на себя вместо тесной и неудобной шинели, бушлат и, вскоре мы втроем, захватив по дороге, нашего доктора, ввалились в столовку.
На офицерском столе, возле окошка, из котрого открывался вид на въездные ворота и плац, уже стоял горячий чайник о свежим чаем, на одной тарелке высилась горка нарезанного свежего белого хлеба, благо машина за хлебом ходила сегодня днем. Венчала это великолепие большая, глубокая тарелка со свежими, жаренными селедочными молоками и икрой, в окружении четырех стаканов. Красота! Анатольич всегда отличался фундаментальным подходом к делу.
Чем хороша служба в дальнем гарнизоне? Да в первую очередь тем, что отношения между сослуживцами, в целом лучше, теплее и честнее. Говно порой конечно, тоже присутствует, но -- весьма дозированно и умеренно. Гарнизон-то небольшой, могут и пиздюлей отвесить ненароком. Начальство - оно далеко. В ста с лишним километрах от нас. Приезд в часть какого -- нибудь полковника из головной организации, воспринимался как событие из ряда вон выходящее. Генерал воспринимался, как вообще, нечто космическое. Хотя, однажды к нам принесло заместителя Командующего Северным флотом, по строительству и расквартированию войск, тогда еще генерал-майора Белова.
К его приезду готовились. Недели полторы часть стояла на ушах. Красили, мыли, латали. Откуда что только бралось! С объектов, как правило. Мы же не хухры-мухры, а -- строители! Но -- это если генерал. С полковниками и ниже -- все же попроще. Приехал, посмотрел, что-то сказал. Потом полковник, походив с умным видом, и высказав свои замечания, уезжал и снова становилось спокойно и повседневно. Сделанные замечания устранялись безо всякого фанатизма, постепенно, в порядке повседневной службы.
Всю эту прелесть я оценил сполна спустя некоторое время, когда, оказавшись в своей первой командировке в карантине, был приглашен на подобный ужин в части, которая претендовала на звание образцово -- показательной. На утро об этом успешно узнал командир части, а ужин был возведен едва ли не разряд чрезвычайного происшествия. Мы были предупреждены о возможной дисциплинарной ответственности, вплоть до уголовной. "Здесь вам не Западная Лица! И не Снежногорск! Здесь вам -- Североморск!" - орал командир. Поужинали,блять, называется.
Полковники из вышестоящей организации, кстати сказать, находишейся через дорогу, могли спокойно зайти в часть и посмотреть организацию, скажем, обеденного приема пищи. Просто зайти и посмотреть. Полковники. Это что, их уровень? Нет, просто от безделицы. Делать им было нечего просто. Но -- непременно с умным видом. И высказать свое авторитетное мнение насчет скажем, порядка уборки пустой посуды со столов.
Видите ли, нужно сделать так, чтобы ответственные за её уборку, передвигались строевым шагом с четким выполнением строевых приемов на месте и в движении. После чего, по поводу сделанных ими замечаний, на вечерних совещаниях разыгрывались целые шоу, со стрельбой, пиротехническими эффектами и дикими криками с вынесением дисциплинарных взысканий. А сами замечания, нужно было устранять сейчас и немедленно. Это же вам не Западная Лица! Чтобы завтра с утра уже доложить о выполнении.
*****
Но это -- потом. А сейчас мы сидели за столом в темной и тихой столовой и, поглощая свежие, жаренные молоки и икру, беседовали о жизни. Вообще -- жаренные молоки и икра обычной селедки, которую подавали на завтрак и ужин личному составу - это одно из моих чудесных открытий в кулинарии, в период службы, к котрому я неоднократно обращался в дальнейшем. В вышеупомянутой образцово -- показательной части, куда мне подфартило через пару лет попасть после ликвидации нашего отряда, уже на штатной основе, они, после чистки рыбы, просто выбрасывались в помойку.
Кухонные работники уже все вымыли и приготовив к закладке, ушли спать в свои подразделения. В обширном обеденном зале было сумрачно, тихо и тепло. Даже жарко. Вместо батарей, вдоль стен шли толстые трубы с горячей водой. А местная котельная располагалась буквально за забором. Из нашей канцелярии, на третьем этаже, открывался прекрасный вид на ее трубу, пускавшую серые кудряшки дыма в заполярное небо. Сами трубы, подававшие горячую воду в сторону нашей части, были укутаны теплоизоляцией образцово -- показательно. Так что -- смысла кутаться не было никакого. Ташкент, одним словом. Строители -- народ смекалистый.
Мы сидели и разговаривали, а Анатольич дирижировал процессом - "Тут недавно один из ИТРовцев погиб, не слышали? Тот, который ногу сломал в прошлом году..." Я едва не подавился куском жареной икры, - "Это который, Женя что ли?" "Он самый..." - произнес дежурный по столовой, - "В сопках, говорят, по пьяни замерз... Набухались на шашлыках... Он потом куда-то со склона улетел... А эти сперва даже не поняли, куда он подевался, а потом видимо, достать не смогли. М-да... зимние шашлыки они конечно, увлекательны, но и опасны... Начальника УНР потом наша прокуратура раком ставила нещадно".
На некоторое время над столом повисла тишина - "Блин, я же видел его совсем недавно. Хромал сильно, но уже без костылей... Он еще за пайком приходил... По моему, даже в компании этих самых алкашей, ИТРовских". Ответственный по второй роте полез за пазуху бушлата и вытащил оттуда плоскую фляжку, к которой иногда прикладывался, будучи на холоде. Потом придвинул к себе стаканы и разлил в них коньяк, - "Земля ему пухом... Свои закидоны у него конечно были, но парняга он был в общем-то неплохой. За материалы с ним всегда можно было договориться... Сколько ему было? Около тридцати? Писец..." Мы выпили не чокаясь. Постепенно разговор вернулся в привычное русло.
"Лех, ты вроде, как в отпуск скоро собираешься?", - дежурный по столовой, матерый старший прапорщик, старшина первой роты, вопросительно посмотрел на меня. "Да, Анатольич, через две недели, собираюсь. Уже билеты взял, хочу через Питер поехать, надоело через Москву...", - произнес я, прожевывая очередную порцию молок и хлеба. "Тёзка, ключи от хаты можешь мне оставить, пока в отпуске будешь? Я заодно за ней и посмотрю..." - старшина выпрямился, сидя за столом и закурил. "Да не вопрос, бери", - я прикурил от него, и, прищурившись посмотрел на Анатольича, - "Заодно и посмотришь!"
Смотреть за квартирами сослуживцев, во время нахождения тех в отпусках -- было в гарнизоне обычным делом. Когда увольнявшийся в запас, или переезжающий народ, свои квартиры вместо сдачи, просто бросал, а почти половина городка стояла заколоченная, находились любители поживиться на халяву. Вполне могли и вскрыть, видя, как некоторое время никто в квартре не появляется.
"Все будет правильно" - старшина благодарно кивнул. "Старый, я в тебе никогда не сомневался!" - я подмигнул ему. Квартира на предстоящие два месяца была в надежных руках. Потому что мой друг ИТРовец Андрюха, которому я без малейших колебаний, оставлял ключи на время моего прошлого отпуска, сам собирался на Большую землю, примерно недели через три, после того, как уеду я.
Постепенно тарелки и чайник опустели. "Ну, Анатольич, укатал, так укатал!" - мы тяжело встали из-за стола и отнесла тарелки в мойку. "Обращайтесь, как будет трудно! Сейчас еще раз гляну, что все нормально... Пойдем..." - он жестом показал на дверь в столовую и сделал шаг в сторону, пропуская нас на улицу. Возле санчасти мы разошлись своеобразным веером. Доктор скрылся в санчасти, Анатольич с ответственным по второй роте пошли в казарму, а я решил еще раз пройтись по территории, лишний раз посмотреть, что и как.
*****
Все было тихо. Я поднялся к себе в роту. Мы с дневальным козырнули друг другу. Перед тем, как зайти в канцелярию, заглянул в спальное помещение. Уставшие за предыдущий день, военные строители, даже самые деловые, сопели, храпели и изредка ворочались. Просмотр сновидений шел своим чередом. Воспользовавшись тишиной, прилег на наш, канцелярский диван, положив ногу на ногу, решив почитать купленную недавно в Мурманске, по случаю на развале, книжку Джека Лондона...
"Лех, хорош дохнуть!" - я открыл глаза, услышав сквозь чуткий сон, голос доктора. Я протер глаза. Док стоял в дверях канцелярии, засунув руки в карманы своего объемного бушлата, отчего чем-то напоминал медведя средней величины - "Мне что-то неспится, а ты уже пускаешь пузыри..." "Ух блин... Вот это меня рубануло! Саня, рекомендую!" - я показал доктору книжку - "Если хочешь вызвать сонливость -- почитай Джека Лондона! Под описание тропических островов, засыпаешь просто моментально..."
"Пошли, прогуляемся!" - предложил док. "Ну, пойдем..." - я стал влезать в рукава своего бушлата. Мы вышли на улицу и, удовольствием вдохнули полной грудью морозный воздух. Ночь была ясной и тихой. Комета 1997 года, распушив во всей красе, свой серебристый, слегка изогнутый, светящийся хвост, висела на бездонном, черном ночном небе, прямо у нас над головами. Перед ней, периодически перекрывая ее блеск, сияло северное сияние, перелистывая словно на ветру, бледно -- серебристые полосы.
"Интересно, когда эта хуйня в следующий раз к нам прилетит?" - Саня показал взглядом на нее. Комета, занятая своими делами, этого даже не заметила. Я невольно залюбовался зрелищем, - "Читал недавно -- это комета Хейла-Боппа... период обращения вокруг Солнца порядка двух с половиной тысяч лет..." "Ёпт... еще застанем... И не раз! Даже под себя к тому времени ходить еще не будем..." - Доктор выпустил в направлении хвостатой звезду струю синеватого сигаретного дыма, - "Потом она улетит хер знает куда... Где, блять, можно летать почти три тысячи лет..." "Наверное, куда-то к самым окраинам Солнечной системы... В ебеня, короче...", - пожал я плечами.
Мы еще какое-то время полюбовались зрелищем. "Бля... холодно однако... И время, четвертый час..." - нахохлился доктор, поглубже зарываясь в воротник бушлата, оставляя во внешней среде только нос, - "Проветрились немного, пошли в тепле посидим". Мы зашли в помещение штаба, где солдат -- дежурный, уже начинал откровенно клевать носом. "Ха!" - доктор распахнул дверь, стоя в позе каратиста, - "Не спать, бля!" Дежурный по штабу, не отрываясь от своего стула, поднял на него осоловелые глаза, - "Я буду хотеть спать, даже если вы мне дадите пиздюлей! Сегодня поспать перед дежурством не прищлось, за посылками ходил, а на почте - очередь... Большому замполиту-то пофиг, а у меня глаза закрываются. Спать хочу, не могу!"
От нечего делать, мы с доком достали маленькие шахматы, расставили фигурки и стали изображать из себя международных гроссмейстеров. Примерно через полчаса напряженной борьбы, сделав по одному ходу Е2 -- Е4, мы понемногу начали понимать, что партия, скорее всего, закончится вничью, потому что оба соперника просрочат время, по причине сна. "Что-то меня накрывать начинает...", - Саня усиленно тер лицо. "Бля... меня тоже", - подддержал я его, едва ли вручную, поднимая упорно сползавшие вниз, верхние веки, - "Ну их нахер, эти шахматы...", - я сгреб фигуры и отставил коробку в сторону.
"В принципе, я знаю, что можно сделать, чтобы не спать!" - видя наши мучения, вдруг оживился дежурный по штабу. "Ну и как?" - мы с доком одновременно подняли тяжелеющие головы. "Ну, если вы разрешите мне ненадолго в роту отлучиться..." - боец вопросительно посмотрел на нас, - "Нужно причиндалы захватить". "Валяй..." - пожал плечами я, солдат был из моей роты и за занятиями херней за все время службы, замечен не был.
Через несколько минут, где-то наверху, там, где было расположение третьей роты, хлопнула дверь и на лестнице послышались шаги. Подковки звучно цокали по бетонным ступенькам. Штабник ввалился в дежурку, держа в руках зеленый кубик пачки грузинского чая и самодельный кипятильник изготовленный из двух лезвий. "Ща замутим!" - произнес он с видом прожженного знатока, наливая в стакан воду и помещая туда кипятильник. Он воткнул провода в розетку и стакан тихо загудел.
Вода закипела быстро. "Ну и славненько!" - отметил он. Затем он достал откуда-то кусок марли и, высыпав на нее всю пачку чая, завязал сверху узлом, после чего -- засунул все это в стакан, придавив сверху ложкой, чтобы не всплывало. Кипяток в стакане начал быстро темнеть, постепенно став бурым, почти черным. Солдат тихонько помешивал, периодически придавливая марлю с заваркой, ложкой к стенке стакана. "Сахар будет?" - поинтересовался доктор. "Нет смысла" - ответил строитель, - "Настой будет таким ядерным, что даже десять ложек вряд ли спасут..."
Кипяток в стакане понемногу остывал и темно -- бурая заварка, понемногу становилась мутной, с белесым налетом. "Самое то!" - удовлетворенно цокнул языком штабной, - "Сейчас мы избавимся от лишнего и -- все будет ништяк!" Он двумя пальцами, выудил из стакана все еще испускающую пар, марлю с чаем и, периодически дуя на пальцы, стал выжимать в стакан почти черную, непрозрачную жидкость. "С вашего позволения, я немного и себе отолью?" - он посмотрел на нас. "Отольёшь? Ну отлей..." - хохотнул док.
"Вот!" - мы поделили напиток и он нам придвинул до половины наполненный стакан. "И что?" - док удивленно поднял вверх брови, - "Ты думаешь, нам этого хватит?" "Хватит!" - вид военного строителя внушал уверенность, - "Больше не нужно, иначе вместо отдыха, скакать будете!" Такая перспектива нас не устраивала и мы с доком, по очереди, стали аккуратно отпивать жидкость из стакана. Заварка оказалась нестерпимо горькой. "Товарищ старший лейтенант, Вы пейте аккуратнее, маленькими глоточками, иначе, если не осторожно это хлебнуть, блевануть от нее можно!" - наш поилец показал пальцем на стакан.
*****
Минут за десять, мы рассосали на троих эту гремучую смесь... "Ох, ёпта!" - оживился доктор, - "Мне кажется, у меня глаза стали открываться! Хорошая такая смесь! И это грузинский чай... Интересно, а как будет переть тогда с индийского?" Я почувствовал примерно то же самое. Штабной, сполоснув стакан, убежал в роту, прятать орудия производства. "Анатольич по столовой..." - вдруг произнес, вскакивая с места, Саня, - "А этот хули во второй роте дохнет?" "И действительно, какого хуя?" - согласился с ним я, - "Мы не спим, а эта сука дрыхнет!" С этими словами мы стали подниматься по лестнице на четвертый этаж, где располагалась славная вторая рота.
"Пошли в футбол играть! Какого хера ты спишь!" - доктор небольшим медведем вломился в канцелярию второй роты, где мирно сопел ответственный. "Вставай бля!" - он схватил его за ногу и принялся стаскивать с кровати. "Какого хуя! Какой футбол? Идите в жопу! Все!" - заголосил еще сонный ответственный, пытаясь отбиваться руками и ногами от наседавшего доктора. Доктор, как старый любитель восточных единоборств, по понятным причинам не дал ему попасть себе ногой в челюсть, применяя уклоны и блоки. "С криком Кей-я и ударом хуя... сразу послушная стала семья..." - док, не выпуская из своей клешни ногу, уже начал входить в боевой раж.
"Вы вообще, нормальные люди?" - еще не до конца проснувшийся старший лейтенант сел на кровати, протирая глаза. Он прищурясь, посмотрел на часы - "Нет... вы определенно охуели! Без десяти пять!" Спускаться с нами в штаб для игры в футбол первыми попавшимися под руку, точнее -- ногу, предметами, старший лейтенант отказался наотрез, - "Саня, идите в жопу! Я не пойду с вами играть в ваш говённый футбол, даже если ты попробуешь использовать меня в качестве макивары! Я хочу спать! И ниибёт!"
Несолоно хлебавши мы спустились в штаб, где найдя в комнате отдыха дежурного по части, в которой шел слегка затянувшийся ремонт, старый кед, поставили из четырех подменных "керзачей", ворота, после чего отыграли им полноценный сорокапятиминутный тайм, ева не посносив висящие на стенах стенды и плакаты. Доктор, будучи спортсменом, взял верх с минимальным перевесом.
"Фу, Саня, все, хорош! Иначе замполит нам этого не простит! Уж очень на него Петр Первый похож! Видимо с него и рисовали!" - я запустил кед в сторону двери в штаб. "Вот ты мне скажи, мы вообще -- нормальные люди? Полшестого, блять, утра! А мы чем занимаемся?" - доктор плюхнулся на стул, вытирая выступивший пот. "Да чем -- чем... Херней мы, Шура, с Вами занимаемся!" - я плюхнулся, смахивая выступивший пот, рядом с ним, на соседний, - "Немного посидим и пойдем. Скоро подъем".
А потом было все, как обычно. Подъем, зарядка, завтрак. Постепенно в часть стали сползаться офицеры и прапорщики. Командирский УАЗик убыл за комбатом. Прибыл пешком "большой" замполит. Еще через некоторое время -- прибрели Начальник штаба, вместе с зампотылом. Я вышел, представился, доложил что и как. Они прошли в штаб. Мы с дежурным по КПП сидели и ждали. Оставалось сделать главное на сегодня. Над тем местом, где дорога идет на спуск к КПП части, показался свет фар. Командир! Дежурный по КПП вылетел наружу, раскрывая ворота перед машиной.
Я вышел на улицу и встал недалеко от ворот, там, где лесенка уходит с плаца ко входу в казарму. УАЗик притормозил и открылась правая передняя дверь. Наш суровый подполковник всегда ездил впереди. Я сделал пару шагов навстречу, - "Часть, смирно! Товарищ подполковник, за время несения службы происшествий не случилось, личный состав занимался согласно распорядка дня! Дежурный по части, старший лейтенант..."
Командир, с высоты своего роста, смотрел на меня несколько удивленно. Еще совсем недавно, такой доклад отдавал необъективностью и нуждался в тщательной проверке с последующей проработкой. "Ты ж смотри! Не случилось? Не может быть!" - видимо, думал он. "Да, как ни странно, не случилось! Шеф, только не ссать, я умоляю! Я хороший ученик и заслуженные пиздюли воспринимаю правильно" - пронеслось где-то там, глубоко внутри подсознания, у меня...
Командир прошел в моем сопровождении в свой кабинет. Обратного вызова не последовало. Значит и в самом деле происшествий не случилось. Уже хорошо! Вообще -- хорошо, когда командирских пиздюлей получают все, кроме тебя. И запоминается надолго. Так уже тоже бывало. Причем безо всякого лизоблюдства с моей стороны. К этому позорному явлению, я никогда склонен не был. Ни в бытность свою молодым лейтенантом, ни, через какие-то одиннадцать лет, майором. "Блять..." - орал тогда кэп на всю часть, - "Ну и где вы, херовы начальники, Камышинцы, Тольяттинцы, Таллинцы и Симферопольцы, проебавшие все на свете!? Кулецкий по части стоит, а у меня к нему единственному, в последнее время, претензий нет!"
Прошел утренний развод и личный состав убыл на объекты. Руководящие указания -- розданы и профилактические пиздюли -- нашли своих адресатов. Часть понемногу затихла. Начался новый день. Я поднялся к себе в роту. Едва я прилег на кровать, как живительный сон накрыл меня сразу и бесповоротно. Я так хорошо вырубился, что даже не услышал, как в роту поднялся ротный. Все же дежурный по штабу верно, рассчитал количество и концентрацию заварки! Молодец!