Текст ни в коей мере не претендует на правильность изложения технологического процесса производства медных труб.
Дело в тайге было, в одном городке. На официальном языке такие моногородами называют. Обычное в то время дело - геологи рудник медный нашли, поставили пару вагончиков, исследования свои провели, да в столицу отписались: мол, богатые жилы, лет на сто, а может и на двести хватит. В столице ручками потёрли, геологам премии выписали и указ подписали: завод большой построить да обосновать город вокруг. А руда медная богатая была, работать с ней - одно удовольствие. В общем, одни в забоях трудятся, другие медь плавят, а третьи из неё трубы делают. А завод огромный выстроили: тут тебе и дробилки, тут и литейка, и стан трубопрокатный, километра полтора длиной. Городок жил-поживал, люди сыты, детишки скачут, кино кажут - лепота, одним словом.
Но пошли однажды неприятности, прям косяком: покупатели жаловаться начали, что, мол, трубы-то ваши испортились, только давление в них подашь - лопаются в сотне мест. Дуршлаг, а не труба!
Известно, комиссию создали, даже диверсии да шпионаж подозревать стали. Рабочих теребить начали, поодиночке да скопом. Да только ничего не выяснили: люди не за страх, а за совесть работают, и никто ничего паскудного не замышлял.
Был в трубопрокатном цеху Петрович такой. Хронь, конечно, гидролизная, но слесарь - от Бога. Хоть и ругались сильно на него, но держали. Так вот он первым пакость эту увидел. Прибежал к начальнику цеха, трясётся весь, руками машет, заикается. Ну, известно, что тот ему первым делом сказал: - Поди проспись! Да и остальные Петровичу, понятно, попервой не поверили, потому что он уже к обеду тёпленький, а к концу смены вообще лыка не вяжет. И спать в цеху остаётся. Ишшо, говорит, пусть мне премию выпишут, потому как я весь социалистический ударник и на работе горю, и ночами даже работаю. Начальник цеха ему, конечно, объяснил, что за такие художества он если и получит премию, то со знаком минус. Ну да ладно, я не о том.
А Петрович не унимается: и ладно бы по вечерам, так он и с утра народ тормошить начал: мол, трубный у нас в цеху завёлся, черненький такой.. Сгоношил он однажды напарника своего, Ваську, повнимательней за трубами раскалёнными присматривать. И Васька на второй день тоже эту черняшку увидел. В курилке потом рассказывал: мол, шустрый такой. Над ним поржали, конечно, но слухи-то по заводу поползли. И что самое интересное: потом и другие трубного видеть стали. Вот труба медная со стана только сойдёт, раскалённая ещё, огнём пыхает, а оттуда что-то чёрное - шасть! И в бассейн с водой охлаждающей - нырк! И особо не разглядишь, вроде ежа, только бегает так, что не уследить. Работяги шушукаться начали, мол, чертовщина у нас на заводе творится: трубные забегали, не к добру.
Слухи до комиссии дошли. Сначала, конечно, посмеялись, как водится, а потом задумались: рекламации-то идут не просто так, да из министерства отчёт требуют. Решили засаду устроить прямо в цеху.
Как положено, с биноклями, с термосами кофе, с ручками да папками.
И через два дня увидели ведь его! Тут уже не до смешков стало, дело-то убытками пахнет серьёзными, да заводу ущерб, а через него и государству.
Стали судить да рядить, как поймать эту тварь. А один технолог предложил трубы, в которых её видели, просветить всякими лучами, простукать до миллиметра, да давление в них подать. Идея хоть и нестандартная, но отчего бы и не сделать? Лучше рубль потратить, да потом тыщу сэкономить.
Отвезли трубы эти медные в установку, просветили и задумались: на нижней стороне, как они со стана выходили, как будто кто-то лапками маленьками пробежался по всей длине. Отметили эти места краской и воду подали. Тут-то морозец у всех по шкуре и прошёлся: хлестать начало из всех отмеченных мест.
Батюшек в те времена приглашать было не принято, решили своими силами обойтись: повесили над бассейном огромным с водой ледяной, куда труба медная раскалённая плюхается, сетку серебряную, специально из самой Москвы привезённую, а для трубы зажим измыслили, чтобы не упала на излёте.
А начальник цеха кинокамеру притащил из дома, так, на всякий случай.
В общем, запустили стан снова, и стали первую трубу ждать на выходе. У начальника цеха кинокамера в руках пляшет: известно, волнуется! И как по заказу: только труба показалась, изнутри комок чёрный пробежал, действительно на ежа похожий: глазки красным светятся, лапки короткие, иголки в воронью чернь отливают. Тут уж все скептики поверили. Только вот те, кто поближе стояли, оглохли надолго: как только трубный сетки коснулся, такой визг издал, что у пары молодых литейщиков аж кровь с ушей пошла.
Стан-то остановили, да над бассейном сгрудились. А в воде чёрный туман расплывается: не выдержало тело потусторонщины сетки серебряной, разрезала она тёмную сущность на кусочки.
В общем, воду потом слили, да цистерной в столицу отправили, в институт шибко секретный, для изучения. А уж что там наизучали - то на заводе никому и неведомо было. Но с тех пор трубы снова стали выходить гладкие да без дефектов. И снова в городе да на заводе благодать настала. Никто так и не узнал тогда, что это было. А Петрович с тех пор пить бросил.
А много лет спустя паренёк один, историк, наткнулся в архиве на дневник одного из геологов, в котором тот записал, что шаман заимки той таёжной, на которой город вырос, осерчал сильно на гостей незваных. Но это уже совсем другая история...