Кулешова Халина Юрьевна : другие произведения.

Танцовщица Тай

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Чего можно добиться с помощью танца? Рассказать о жизни и смерти, вернуть надежду или отправить на тот свет, вылечить захромавшую кобылу и добыть денег. И это не все. Просто танцевать должен настоящий мастер. А та, кого при рождении встретил настоящий звездный ливень и Судьба подержала за руку, просто обязана стать Мастером - Танцовщицей. В странной междоусобице погибнет ее Семья - самая многочисленная в народе лали - но жизнь это трава, прорастающая сквозь бетон к солнцу. "Тай" - имя главной героини - синоним удачи. И фортуна, бывает, широко улыбается своей крестнице. Что общего у Танцовщицы, Актрисы и Певицы? Они Мастера. Считанные старики помнят историю народа, вернуться в родной мир лали уже не могут, но трава прорастает сквозь бетон, а дорога тянется к горизонту. Обыватели путают их с цыганами - лали и сами дружелюбны к Детям Дороги, но их пути ложатся другим узором на ладони мира. Когда была написана эта книга, автору было около 16-ти лет, а понятие "толерантность" еще не вошло в повседневный обиход - да и мало кто задумывался об этой толерантности. Текст "Танцовщицы" попал в Интернет помимо воли автора, но собрал за эти годы немало теплых откликов. Книга получилась не только увлекательной, но и своевременной. Она призывает оглядеться вокруг и посмотреть на привычные и даже раздражающие порой моменты под другим углом. Пожалуй, это сага о толерантности, но... Достоверный "национальный" колорит, лихие повороты сюжета, живые характеры - все эти несомненные достоинства позволяют "полезному" быть еще и "вкусным". Остается только поздравить читателей с тем, что автора, наконец, уговорили отдать "Тацовщицу Тай" в типографию.

Танцовщица Тай

  
   --Что, девочка, договорились?
   --Пошли, только деньги вперед,-- сказала девочка так, как это говорили опытные женщины. Хотелось кушать. Очень-очень.
  

*******

  
   По дороге из Тагорины в Чишкеш Семья Чылэ встала лагерем у распутья Столица - Запад. Звездный дождь - счастье для всех, звездный дождь расчертил фиолетовое небо, не дождь - ливень, потоп. Новорожденная девочка лежала, завернутая в материнскую блузку и платок. Звездопад искрился в ее черных глазенках, она шлепала губами и морщила красную обезьянью рожицу. Старуха, которая принимала роды, наклонилась над ребенком и покачала головой.
   -- Не спит твоя чернушка, Гита. Красавица вырастет. Весь мир ее имя узнает. Да...
   --Это потому, что звезды падают? -поинтересовалась Сола, жена гайды Семьи.
   --Как будто все небо осыпается...Осень в Далеких Полях..
   Пятнадцатилетняя Гита, мать черноглазой малышки, повернулась на охапке сена.
   --Это галактика видно засмотрелась тут на меня, да врубилась в другую галактику.
   Гита рассмеялась.
   --Я думаю назвать ее Тай,-- неожиданно заявила она.
   "Тай" на языке народа лали было синонимом слова "ханима"--удача, но употреблялось обычно в плане--"н-да-а, повезло..."
   Сола улыбнулась.
   --Ну, я тогда свою назову Нэль.
   Старая Лахари сплюнула--"Нэль" на одном из жаргонов означало "девочка", а попросту--шалава, оторва.
   Сола и Гита расхохотались, Сола похлопала себя по животу и успокоила старуху:
   --Й' Лахари, мать, не сердись. Я ее Омагирой назову, как старую гайду.
   --Как сказала, так и получится,-- проворчала старуха, --сегодня по первому слову сбывается. Танцовщица родилась.
   Продолжая ворчать уж совсем что-то неразборчивое и непонятное, Лахари, не торопясь, похромала к своей палатке.
   Гита недоуменно и сердито хмыкнула.
   --Ха, она-то с чего взяла, кто родился? А, может, певица? А, может, геолог-археолог? Тоже мне...
   --Ладно тебе, Ги,-- сказала примирительно Сола, --Старая женщина, пусть её...
   --Не, ну хорошо, пусть себе гаджам мозги пудрит своими предсказаниями, они ей бабки платят...
   --Да чего ты развоевалась-то? Спи-отдыхай, не успела родить, а уж буянит. Бай-бай.
   Так пришла в мир Танцовщица Тай.
  
  
   Утро следующего дня было туманным, молочно-оранжевым, зябким. Моросил дождик, пронзительно зеленела мокрая трава. Лахари пришла проведать ребёнка. Тай лежала на животе, сучила ножками и хныкала. Кроме неё в палатке никого не было.
   --Гита! -позвала Лахари.
   Спящий лагерь молчал.
   --Вот дура-то непутёвая! -сказала старушка, взяла на руки младенца и пошла к палатке гайды.
   --Гири! Эй, Й'Гири! Сола! Вы что, спите? К вам можно?
   --Нельзя! -немедленно откликнулся гайда Семьи.
   --А где Гита?
   --А где Гита? У себя должна быть.
   --Нет её, девку давно кормить пора...
   В подтверждение её слов Тай, было задремавшая, проснулась и завизжала. Наспех одевшийся Гири вышел к Лахари.
   --Как нету?
   --Да вот так. Нету.
   --Ну-ка, пойдём.
   Втроём они обошли весь лагерь. Громкие голодные крики Тай будили людей, и к поискам присоединялись новые и новые добровольцы.
   Вскоре стало ясно, что Гиты в лагере и окрестностях нет. Лахари была вне себя.
   --Проститутка! Сволочь бездушная! -ругалась она под аккомпанемент детских воплей, --Ох, встречу я её! Ах, скотина!
   Встретиться, правда, им не пришлось. Гири пытался разузнать о ней что-нибудь в других Семьях лали, но толком никто ничего сказать не мог: то ли завелся у девицы богатый покровитель и увез ее в далекие дали, то ли не покровитель это был, а обычный сутенер, посредством которого Гита отправилась еще дальше, и уж совсем невозвратно... Так ли это было на самом деле, или не так, только Чылэны Гиту больше не видели никогда.
   Один человек в поисках участия не принимал. Двоюродная сестра Гиты Харлала была слепой: пять лет назад во время стычки с Семьёй Натахар ей изувечили лицо цепью. Она не считала себя несчастной: зрение ей всегда частично заменяли руки, а на шрамы её муж внимания нисколько не обращал. О последнем свидетельствовало хотя бы то, что два месяца назад она родила третьего сына. Вопящую Тай, сопровождаемую эскортом сонных Чылэнов, Лахари принесла к ней.
   --Й'Харлала! Счастлива будь всю жизнь. Эта-то, слышь? Сбежала, потаскушка, прости меня Небо... Так ты возьми девчонку, чего ей зазря пропадать-то...
   Харлала задумчиво улыбнулась. Гита, конечно, поступила не лучшим образом, но нет худа без добра --вот и девочка у неё, а старая Знахарка называет её Й'Харлалой, а не Лала, как прежде. Харлала тоже должна была стать Знахаркой, на смену Лахари, но не раньше, чем вырастит ученицу. А матери Семьи не торопились отдавать малышек слепой Колдунье. Тай вовсю подавала сигналы бедствия, и Харлала поспешила взять её на руки. Перед тем, как она удалилась кормить девочку, Лахари сказала:
   --Учи её. Это Танцовщица.
   Харлала кивнула. Голодная и несчастная Тай замолчала, потому что рядом стояла Судьба.
  
  
  
  
  
  

*******

  
   Тай бежала по бесконечно длинному тоннелю. По ночному времени машин не было, газосветные трубки лили мертвенный свет на бетон, и только каблуки Тай нарушали душную тишину. Далеко-далеко впереди дрожала чёрная дыра выхода, там свет трубок смешивался с ледяным молоком равнодушной полной луны.
   Тай бежала так, как бегают только от страха за жизнь, как можно бежать только когда знаешь, что где-то позади, уже совсем близко от того конца тоннеля, четыре машины обшаривают фарами узкую дорогу, а люди в машинах переговариваются: "Нет, с дороги она не свернёт: даже если влезет на насыпь--через пути ей не перебраться" -"Да, а в речку прыгнет--все равно, что померла" -"Жалко, красивая девка, пусть лучше не прыгает!" -"Дальше тоннеля не убежит, в случае чего по ногам стреляйте..."
   Но сама-то Тай твёрдо решила убежать дальше тоннеля и бежала, задыхаясь и проклиная чёртову юбку. Этим вечером Тай танцевала в ресторане, и теперь эстрадный костюм ужасно ей мешал, потому что едва она сошла со сцены, идиотка Нэль громко сказала:
   --Ака гини, Тай! Хачиям!
   Тай и без неё была уверена, что танцевала оч'хор и что она--молодец, но присутствующим тут же по роковому совпадению козлам из Семьи Натахар это знать вовсе не обязательно. А особенно не обязательно им было слышать внутренний язык Чылэ. В результате пришлось в темпе удирать. Нэль-то что! Она быстренько смешалась с толпой, потому что хорошо знала Как Убедить Маму, Что Это Не Я Разлила Суп. А Тай в экзотических юбках была вынуждена схватить машину, где какой-то благодетель оставил ключи, и удирать в сторону окраины. Жаль, благодетель не заправлялся давно, машину пришлось бросить и бежать, надеясь, что удалось достаточно оторваться. Однако Натахары кто-кто, но не дураки. И они прекрасно знали, что все шансы Тай заключались в выборе этого загородного шоссе, потому что остальные скоростные трассы ограничены заборами, и с них не свернёшь, а город Натахары знают, как свои пять пальцев, там ей не спрятаться, разве что бежать домой, но там неподалеку ее тоже поджидали, и она об этом догадывалась.
   Тай успела. Она выскочила из тоннеля и остановилась, глотая воздух и заставляя себя думать, а не прятаться на авось.
   --Чего от меня ждут?--сказала она.--Ещё бы, я должна где-то здесь залечь--в траве, кустах, канавах... Ну и хрен вам, сами поползайте, поищите...
   Она огляделась. Железнодорожная насыпь, вдоль которой она бежала, делала плавный поворот, и дорога ныряла в тот самый тоннель. Недавно насыпь подвергалась ремонту, и теперь её по новой бетонировали. На счастье Тай, бетоноукладчики сюда ещё не дошли, насыпь здесь скреплялась железной сеткой. Цепляясь за прутья и ломая остатки маникюра, Тай поползла наверх. Подол нижней юбки изорвался моментом. Тай задыхалась, истерически шепча: "Ой, навернусь сейчас, ой, дыхалки не хватит... Небо, только б не упасть..." Ей удалось добраться до моста, забиться в нишу и намертво вцепиться в острое ржавое железо. Мышцы рук и ног дрожали, ладони зверски болели. Тай всеми силами старалась успокоиться. Она огляделась. Со всех сторон её окружала темнота, только внизу светился кусок дороги. Из тоннеля послышался шум двигателей. Четыре машины выехали на освещённый участок и плавно затормозили. Натахары вышли из машин, по трое из каждой, разделились на пары и пошли прочёсывать кусты и канавы. Тай услышала напутствие оставшегося караулить:
   --Вы там на перо, случаем, не напоритесь!
   Тай машинально нащупала маленький нож, висящий на цепочке. Нож был так себе, плохонький, убить взрослого сопротивляющегося мужика таким мало реально. Разве что себе его куда воткнуть: мол, умираем, но не сдаемся... Суицидальным размышлениям помешали сразу два обстоятельства. Во-первых, стерегущий Натахар закурил, а запах этой гадости Тай переносила только от Нэль. Вторым отвлекающим фактором явилась крупная старая гарпия: она учуяла людей и бросилась на ближайшую, то есть на Тай. Выпустив абордажные когти, она бесшумно шла в атаку. В такой ситуации полагалось отмазаться от напасти куском белковой массы, которая выдаётся всем подряд специально для такого случая. И какой-нибудь зажравшийся буржуй так бы и сделал, но остатки месячного запаса Тай ещё позавчера употребила на приготовление обеда, который они с Нэль доели сегодня утром. Гарпия промахнулась, сделала вираж и пошла на второй заход. Тай извлекла нож, но тут неподалёку от неё раздалось тихое шипение. Тварь, похожая на здоровенную облезлую ворону, каковой гарпия, строго говоря, и являлась, затормозила и спикировала на курящего Натахара. Внизу начались крики и стрельба. Танцовщица осторожно поползла на звук, избавивший её от нападения, и наткнулась на беззвучно смеющуюся Актрису.
   --Мать твою, Нэль! -прошептала Тай.
   --Твою мать, Тай. При чём здесь моя?
   --Ты как здесь очутилась?
   --Ну, как... Ты должна была драпануть этой дорогой. Пока вы носились по городу, я приехала сюда, сыграла тебя и залезла.
   Натахары внизу отмахивались уже от целой стайки мутантов семейства врановых. Драка завязалась нешуточная и грозила закончиться человеческими жертвами. Натахары, естественно, не планировали столь трагической развязки веселого приключения, поэтому, потратив с десяток дорогих патронов, они отступили к своим машинам, погрузились и уехали обратно в город.

*******

  
   Нэль и Тай брели по городу. Улицы поросли травой. Эта трава была неуничтожимой и бесстрашной, росла сквозь бетон, и ничто её не брало. "Спящая жизнь просыпается,-- думала Тай.--Просыпается под бетоном и железом, как большая река под истончившимся льдом. И как ни латай трещины, всё равно--пройдёт время, и река освободится..."
   Прохожие брезгливо на них косились. Танцовщица и Актриса шли так, как ходят люди их социального уровня--когда не надо спешить, когда жрать нечего и цели нет. Окольными путями, петляя и сворачивая, они добрались до пристанища Чылэнов, оставшихся в живых в эти черные для Семьи дни. Это был относительно целый дом в одном из бесчисленных мёртвых кварталов окраины. Серый рассвет уже разогнал родичей на поиски средств к существованию, одна Харлала осталась сторожить дверь.
   --Й'Харлала! -хором закричали они, --Эй! Харлала!
   Дверь открылась, Харлала пропустила их в дом и спросила:
   --Где вас носило?
   --Натахарам на глаза попались,--виновато объяснила Нэль.
   --Целы?
   --Порядок, спать только охота, всю ночь бегали.
   Харлала покачала головой и без особой надежды спросила:
   --Пожрать чего принесли?
   --Какое там, даже за выступление денег не успела получить,--ответила Тай, а Нэль, обшарив одежду, достала с десяток разнокалиберных кусков хлеба, а из внутреннего кармана куртки--завёрнутую в салфетку индюшачью ногу.
   --На вот, --сказала Нэль, сдавая добычу дежурной, --Пока Тай плясала, я натырила в ресторане. Индюшкину лапу Холике отдай.
   --А что ж? Сами сходите, да отдайте, --разрешила Харлала и отдала ногу обратно.
   Харлала сложила хлеб в пакетик и ушла по коридору, а Тай и Нэль поднялись по лестнице на четвертый этаж. Сначала они зашли к себе, чтобы избавиться от пыли и городской заразы. Для этого они залезли в ванну и, без лишних слов, принялись безжалостно плескать друг на друга воду. Окончательно замёрзнув (об отоплении трущоб никто, понятно, не пёкся), подружки растёрлись самыми жёсткими и шершавыми полотенцами, какие только нашлись в хозяйстве. Потом они причесали и подкрасили друг друга, оделись, и неприятный ночной инцидент ушёл в область воспоминаний. Нэль подхватила со стула индюшиную ногу, и, вместе с Тай, они пошли навестить Холию. Она жила этажом ниже. Спустившись, Тай постучала.
   --Входите, люди, --уныло донеслось из-за двери. Унылость эта обуславливалась не скверным характером, а обстоятельствами. Два дня назад пятеро Натахаров приложили максимум старания, стремясь отправить Холию в лучший мир. Двое отправились туда много раньше её, но остальные почти претворили в жизнь свою идею. Спас Певицу подоспевший на шум родич, который как раз нес домой украденную где-то цепь.
   Два дня Холия не вставала, чувствовала себя всё хуже, и перелома болезни не наступало. Но она была мужественной девицей, поэтому ничем, кроме скучного голоса, не показывала своего состояния.
   --Мы тебе ногу принесли, --с порога сообщила Тай.
   --Чью? -живо отреагировала Холия.
   --Индюшкину, --пояснила Нэль, --А ногу Тхахаири как-нибудь потом.
   Упомянутый лали был гайдой Натахаров.
   --Больно мне нужна его нога, --прежним унылым голосом сказала Холия.
   Нэль присела на её кровать, застеленную неглаженым, зато чистым прокипячённым тряпьём. От её веса дряхлое ложе перекосилось.
   --Вау!--заныла Холия.
   --Ой, прости ради Бога! Больно?
   --Наверное! -сердито огрызнулась Холия.
   --Танец неплохо бы, наконец, организовать. Слышь, Тай? Надо.
   --Нэль, я сказала, что на эту тему не хочу больше говорить. Все-таки я еще не настоящая Танцовщица. Харлала и без меня справится.
   Нэль досадливо покачала головой.
   --Но ты же никогда не пробовала...
   --И не буду! И не хочу. Всё равно не получится, --перебила Тай.
   --Ты, коза, понимаешь, что без Танца Холика сейчас просто сложит лапки вот так, --она показала как, --сложит лапки и того...
   --Ну не могу же я... А может, могу. Не знаю я...
   Холия с интересом слушала эту перебранку. Неожиданно у неё потемнело в глазах, она невольно застонала и потеряла сознание. Тай и Нэль моментально прекратили дискуссию и побежали звать на помощь Знахарку.
  

*******

  
   Создавая три тоненькие косички в недрах густых волос комплексующей Тай, Харлала попутно старалась подбодрить и успокоить ученицу.
   --Ну, Ханима, не трусь. Я учила тебя семнадцать лет. Ты же знаешь, что Танец существует сам по себе, от тебя требуется одолжить ему своё тело и не мешать. Психически и физически я тебя подготовила. Ты должна позвать Танец Дикой Кошки.
   При этих словах Тай неожиданно вышла из состояния транса и возразила:
   --Но ведь это просто общий тонус и регенерация. Это мертвому припарки. У неё температура под сорок и ей больно. Одной Кошки, пожалуй, мало.
   --Танцовщица--ты. Делай, как знаешь, --не стала спорить Харлала, доплела косички и оставила Тай одну, как полагалось.
   Тай задумалась. Она знала, что существует несколько стереотипных приёмов для вызова стандартных Танцев. Так же она знала, что комбинируя различные приёмы можно вызвать совсем другой Танец. Молодых Мастеров, как правило, предостерегали от подобных экспериментов, потому что результат часто оказывался непредсказуемым. Да и опытные Танцовщицы, бывало, всю жизнь пользовались известными, проверенными комбинациями. Тут опыта и техники мало, ещё и особый талант нужен... Поступить, как советует Харлала? Станцевать знакомый с детства простой и надежный Танец? Если он не поможет Холии, никто не скажет, что Тай в чём-то виновата, скажут -- судьба... Только потом всю жизнь будешь помнить, как испугалась неудачи, спряталась за словами старших, а подруга умерла, и ничего уже нельзя исправить... Нет, попытаться надо обязательно! Тай погрузилась в размышления.
   Примерно через два часа она создала Танец, названный ею Танцем Травы-На-Бетоне. "А я -- гений", --подумала она. "Это у меня получился не разовый Танец, а такой, что смело можно включать в список стандартных..." Она представила себе, как осенью на традиционном тайном смотре Танцовщиц лали она покажет этот Танец и будет учить вызывать его Танцовщицу Натахаров, которую зовут Лохита, у которой самые прекрасные на свете волосы, похожие на пронизанный солнцем янтарь, ироничные, всё в жизни повидавшие глаза, которая по праву старшая Танцовщица, хотя далеко не самая старая из них. И, может быть, она тоже будет учить Тай какому-нибудь Танцу... Вот кто действительно гений--ни одна Танцовщица не завещала ей, но она все равно сильнейшая... Тай оборвала эти недостойные завистливые мысли, встала к зеркалу и принялась раскрашивать себя в соответствии с предстоящим Танцем.
  
   Наступал вечер, словно в прозрачную воду августовского дня по каплям лили чёрную тушь. В дымчатых сумерках Чылэны собирались к своему пристанищу. Их встречала Харлала, она узнавала каждого издалека, называла по имени и сообщала:
   --Сегодня Танец. В подвале четвёртого квартала.
   Родичи реагировали по-разному--одни удивлённо, другие--удовлетворённо отмечая: "наконец-то..."
   Чылэны приводили себя в порядок и шли в просторный соседний подвал. Там в уголке был разведён костерок, и пришедшая с последним родичем Харлала стала подбрасывать туда щепотками какое-то таинственное снадобье. Подвал наполнился трудноуловимым ароматом. Холия, которую усадили у огня, вдохнула поглубже и расслабилась--изматывающая боль отпустила, тело потеряло вес, а мир--четкие очертания. Остальные вскоре ощутили то же самое. В последний момент перед тем, как родичи, балансировавшие на грани бредового сна, окончательно выпали из реальности, вошла Тай. Она хлопнула в ладоши и вскрикнула. Все взгляды обернулись на нее, и Танцовщица начала первый в своей жизни Танец. Он подхватил ее, и Тай растворилась в нем. Она стала упрямой травой, символом победы над бездумной силой, она звала и требовала жить, пока есть силы бороться, она заставляла вновь удивиться великому чуду бытия, солнцу, небу, воде... Холия, ради которой, собственно, Танец был призван, смотрела во все глаза, пока зрелище не захватило ее настолько, что она почувствовала себя летящей по ветру. Родичи со стороны видели, как Холия вскочила, будто вздернутая за волосы невидимой рукой. Танец вошел в неё, и они с Тай завершили его вместе. Костёр догорел. Холия и Танцовщица, держась за руки, упали. Они погрузились в глубокий сон, не успев коснуться пола.
   --Будет жить, --сказала Харлала, огладив руками Холию.
   --Тай хорошо танцевала,--констатировала Нэль.
   --Да. Настоящая Танцовщица, --согласилась Харлала.
   Гайда взял Холию на руки.
   --Помогите отнести Тай, --велел Гири.
  

*******

  
   Танцовщица проснулась на рассвете и обнаружила себя в комнате Холии. Холия дрыхла на полу рядом с ней, а верхом на подоконнике, свесив ногу наружу, сидела Актриса и курила. Видать, в ресторане её трофеи не ограничились хлебом и индюшкой.
   --Штаны порвёшь, --заметила Тай.
   --Уже драные, --сказала Нэль и подняла обращённую вовнутрь ногу, демонстрируя растяжку и дырку в неподобающем месте.
   --Ничего себе трусики,--восхитилась проснувшаяся Холия.
   --Ну вот, я им завтрак приготовила, а они с утра пораньше издеваются, --Нэль надула губы, и её подружки безудержно заржали, поскольку перенести это зрелище без смеха могла только сама Актриса перед зеркалом.
   --Нэль, перестань! Нэль, убери свою даунскую ухмылку!--взмолилась Тай.
   --Нэль!--строго сказала Холия.--Ты Актриса Чылэнов!
   --Я играю в этой Семье, --согласилась Нэль и восстановила нормальное лицо.
   Холия встала и подошла к зеркалу. Потягиваясь, она изучала своё тело, чему нисколько не мешала ветхая и драная рубаха.
   --Интересно, кому пришла в голову идея обрядить меня в это драньё? Я не терплю вообще спать в одежде.
   В доказательство она стянула с себя рубаху, в процессе чего последняя разорвалась по шву и превратилась в халат.
   --Ничего себе без трусиков, --подколола Нэль и за это чуть не улетела с третьего этажа вниз.
   --Это всё твои происки, Тай! -вопила Нэль, цепляясь за раму.--Что за Танец ты вчера устроила?! Где моя любимая Певица?! Это же зомби! Оно меня убивает!
   Зомби, правда, уже никого не убивало, а сидело на полу и задыхалось от смеха. Нэль становилась опасной, стоило ей только открыть рот и скорчить рожицу.
   --Ладно, уж, --сжалилась Актриса, --Не сиди голой попкой на грязи.
   Холия нарядилась в майку и брюки и подсела к Нэль.
   --Делись трофеями, артистка.
   Из нагрудного кармана мужской рубахи, что была на ней, Нэль достала потёртый футляр для очков, где накапливалась вся добыча, которую можно было курить.
   --Выбирай, --щедро разрешила она Холии и добавила:
   --Получше выбирай! Я в последний раз полпачки приличных сигарет свистнула, так что не хватай бычки и не позорь меня перед Семьёй.
   Тай посмотрела, как Холия закуривает, и сказала:
   --Эй, девчонки! Знаете что? Надо серьёзно подумать о доходном занятии.
   Нэль и Холия посмотрели на неё вопросительно, поощряя к продолжению.
   --Я так подумала--чем мы не группа? Жулик есть, --Тай отвесила полупоклон Нэль, --По совместительству ещё и Актриса. Холия--Певица и Колдунья. Я--Танцовщица и Логик, то есть могу и погадать на базарном уровне.
   --Неплохо, --согласилась Нэль понимавшая подругу с полуслова, --Удачные сочетания. Вместо толпы--трое, соответственно выручки на нос достаётся больше.
   --Но не хватает Ясновидящего и Психолога. И не плохо бы ещё настоящего Медика, --заметила Холия.
   --Неплохо, конечно, --усмехнулась Тай, --Но я ж не зову откалываться на гастроли. Пока просто подзаработаем, а осенью на смотрах поговорим с народом, может, сманим кого.
   Нэль расхохоталась и едва не свалилась.
   --Как же, ищи дурака! Половину Чылэнов перебили, остатки носу не кажут из трущоб, а ты думаешь сманить Мастера... Разве что похитить Натахаровскую плясушку и сдавать её в аренду за почасовую плату.
   Тай улыбнулась.
   --А ты видела Лохиту? Я в неё чуть ли не влюблена--она такая симпатичная тётка. Правда, она старше нас, ей лет двадцать пять, а то и тридцать.
   --Лохита? -вдруг странным отсутствующим голосом переспросила Холия.
   Танцовщица и Актриса увидели, что она вошла в потустороннее состояние, и сейчас будет предсказание. Оно не заставило себя ждать.
   --Лохита, Танцовщица Семьи Натахар... Умрут не все... Выживет тот, кто уйдет... Будет завещано Танцовщице... Город в огне...
   Холия замолчала, посидела ещё немного в трансе и очнулась.
   --Мрачные у тебя пророчества,--заметила циничная Нэль.--Сколько я их от тебя не слышала--все сплошь про город в огне. Что за город? По какому случаю в огне?
   --Ну тебя к черту, Нэль. Увидела бы раз такое--я бы посмотрела на тебя.
   --Да что ты видела-то, хоть расскажи толком.
   --Кучу неизвестного народа, и на всех стены падают, да в таких подробностях... А еще мужики с автоматами в кого-то очередями лупят. Потом твой отец--стоит с ножом в руке и улыбается. А потом горящие дома.
   --Стены падают, крыши сносит,--пробормотала Нэль.--Отцу скажи на всякий случай. А вообще непонятно.
   --Непонятно, --согласилась Тай, --Но поживём -увидим. Нэль, ты что-то трепалась насчёт завтрака...
   --Да, и я вам его дам, если ты поможешь мне втащить эту Пифию обратно.
   Пока Холия вещала, Нэль держала её за шкирку, чтоб пророчица не вывалилась из транса прямиком в окошко. Помощи Тай, правда, не потребовалось -Холия сама отлично обрела устойчивую позицию.
   --Вот что, --сказала она, --Вы пока жрите, а я лично ещё курить хочу.
   Она просительно поглядела на Нэль.
   --Хрен с тобой, разоряй... И то сказать -сколько не курила. Лежала себе, помирала... Кури на здоровье!
   Все трое расхохотались над заезженной фразой. Танцовщица и Актриса пошли в кухню.
   Обычно Чылэны, готовя что-либо в заброшенных квартирах, разжигали огонь где-нибудь в тазу, большой кастрюле или на железном листе. Но Тай и Нэль, как большие выдумщицы и оригиналки, разводили костёр в духовке выпотрошенной электроплиты. Вот и теперь на кухне у Холии в плите обиженно метался запертый огонь, а на плите булькала кастрюля с водой. Все горючие предметы были предусмотрительно отставлены от раскалённого металла, окно распахнуто -в кухне было тепло, приятно и уютно.
   --Питайся, --пригласила Нэль, а сама занялась завариванием чая.
   Тай оглядела стол. Хлеб, масса яблок, кисточка винограда и тарелка с какой-то кашей. Нет, с Нэль не пропадешь. Тай порой поражалась лёгкости, с которой Нэль находит пропитание. Как птица -здесь дадут, там сама возьмёт... Непринуждённо попросит, а выслушав грязную ругань в ответ -не менее непринуждённо украдёт немного. Тай, понятное дело, тоже не дурочка чего-нибудь стащить что плохо лежит, но так бы она не сумела. Взять вот хоть эту кашу. Чтоб ее сварить, надо было добыть молоко, соль, сахар и -чем там она её засыпала? -похоже, тёртыми сухарями. Что всё это в каше есть, Тай не сомневалась, поскольку Нэль никогда ничего не приготовит при отсутствии хотя бы одного ингридиента. А в распоряжении Нэль были только ранние утренние часы. А ведь она ещё и фруктов насобирала у торговцев. Тай взглянула на подругу с благодарностью. Нэль тем временем кривила лицо и тихо плевалась. По кухне плыли ароматы старого пыльного веника, ошпаренного сильно хлорированным кипятком. Взгляд Тай Нэль поняла по-своему и немного сердито сказала:
   -- Другого нет. А могло бы и никакого не быть, между прочим.
   --Ты самая лучшая. Я тебя люблю, --сказала в ответ Тай, и Нэль улыбнулась.
   Когда ещё была жива Сола, она водила девочек смотреть смешной старый фильм, где герой всё время доводил героиню этими словами в самые неподходящие моменты.
   --Слушай, а масла-то вроде у нас не было, --удивилась Тай, попробовав кашу.
   --Да тут у буржуйки--Холики залежался кусочек, --объяснила Нэль, --Ничего?
   --Съедим. Ты-то чего не садишься?
   --Сейчас, чай заварится... А, вот и буржуйка!
   Холия цапнула со стола два яблока и уселась на пол. Нэль вручила ей кружку.
   --Сахара кто желает? -осведомилась Холия.
   --А что, есть? -удивлённо спросила Нэль.
   --А как же...
   Ленясь встать на ноги, Холия на четвереньках прошествовала в уголок и загремела пустыми консервными банками.
   --Извольте. Немного, правда.
   Нэль по-братски разделила деликатес. Некоторое время молчание нарушал только хруст яблок. Потом Холия с опаской отхлебнула из кружки мутную бурую жидкость. Тай и Нэль наблюдали за ней с напряжённым вниманием.
   --Омерзительный, как наша жизнь, --сказала Холия философски, --Но жить стоить, чего уж тут говорить.
   Они ещё немного помолчали, жуя кашу и хрустя яблоками.
   --Куда идём сегодня? -спросила Нэль.
   --На вокзал, --сказала Тай, --Там и заночуем.
   --Зачем? -недоумённо спросила Холия.
   --Вы, если хотите, можете вернуться, а я надеюсь повстречать там кого-нибудь из Танцовщиц, узнать, когда смотр.
   --Да чего там, вместе останемся...
   Холия плеснула в тарелку из-под каши воды и протёрла тряпкой.
   --Пошли?
   --Пошли.
  

*******

  
   На вокзале обстановка прояснилась довольно быстро. Не успели они и пяти минут прослоняться, как услыхали позади окрик: "Чылэна! Эй! Тай!". Окликала её какая-то тётка, которую Нэль и Холия до того в глаза не видели. Тай отошла с ней минут на десять.
   --Ну что? -спросила Нэль, когда Тай вернулась.
   --Хорошо, что пришли сюда. Это Танцовщица Саангеков. Прикиньте! Завтра сборище.
   --Чего? -изумилась Холия, --Что, у всех?
   --Нет, только у нас. Помещение у нас накрылось. Вот, пока ещё тепло, решили собраться.
   Тай немного подумала и неуверенно предложила:
   --А может, вместе нам поехать, а?
   Нэль сразу оценила предложение: кто знает, может быть, это единственный в жизни случай, когда можно увидеть Осенние Танцы. Поэтому она сразу выразила живое одобрение этой идее. Холия тем временем стреляла сигареты у прохожих, а когда завершила вылазку, сказала, что тут и вопросов быть не может. Едем.
   Прошмыгнув под носом дедульки в дорожной форме, они попрыгали на открытую пустую платформу набирающего ход товарняка. Нечего, конечно, и думать было ехать на магнитке -дико дорого и не подберёшься никак. Ну что ж, пусть, утопая во благах цивилизации, со страшной скоростью, обдуваемые кондиционерами, едут респектабельные граждане. А для лали ничуть не хуже подходит старая грузовая ветка, с насыпью, шпалами и стыками на рельсах, где колёса длинного, серо-буро-малинового состава издают характерное постукивание. Если хорошенько разобраться, то в принципе такая поездка куда как более приятна, нежели созерцание мелькающего калейдоскопа из окна комфортабельного салона.
   --Нэль! А чего ж ты папашу не предупредила? -укоризненно спросила Холия.
   --Да пошёл он! -весело отозвалась Нэль, --Я взрослая и свободная! Э-э-ййя!
   Она радостно кричала, и напрасно Тай и Холия пытались хором её переорать -Нэль недаром была Актрисой, Актриса может стать кем угодно и когда угодно, и вот сейчас она целиком -голос.
   Тяжёлый товарняк неумолимо прибавлял скорость. На этой трассе ему не грозили разъезды и семафоры -только вперёд без остановок. И поезд несся, насквозь прошибая солнечный яркий день, последний день августа, оставляя позади лето. Три оборвашки с фигурками подростков и лицами взрослых женщин смеялись и возились на грязной пустой платформе, а вокруг было безлюдье, дикие поля и пустыри до горизонта, болотца, сверкающие радужной водой, да желтеющие рощицы -авангард дальних лесов. Поезд догонял солнце -оно становилось всё больше и ближе, и поезд почти уже настиг его, но тут светило спряталось в летние сумерки, а оттуда вкатилось в осеннюю ночь.
   --Вот и день прошёл. Вот и лето кончилось, --сказала Тай.
   Они сидели рядком на старенькой куртке Нэль. Нэль и Холия курили, старательно избегая дышать на Танцовщицу.
   --А что у вас за история с помещением-то? -полюбопытствовала Нэль.
   --Да как всегда, --начала рассказывать Тай, --Сначала у всяких деревьев и кустов стали расти корни. Ну, знаете, как это бывает. Чёрт бы с ними, но они разворотили водопровод. Естественно, потекла водичка. А на мокрое место сразу же полез болотный бамбук. И у нас теперь не клуб, а замок спящей красавицы. Не подойдёшь.
   --Я-асненько, - сказала Холия, -
   --Принца надо.
   --А?
   --Принца, говорю, надо!
   --А, это точно. А мы пока на травке попляшем... Холодно, однако, будет завтра... Вон какое небо прозрачное.
   --Лично я уже замерзла, --заявила Нэль, которая пожертвовала свою куртку на подстилку.
   --Да, ночью мы тут околеем, --согласилась Тай,--
   --Пойдем найдем какой вагон потеплее. Глядишь, встретим кого...Давай, Нэль, хватай свою куртку.
   Они перебрались через несколько пустых платформ и одну со щебнем и забрались внутрь железного контейнера без крыши, пустого, если не считать сиротливой кучки белого песка на дне. Здесь было чуть теплее. Нэль передернула плечами и сказала:
   --Я на минуточку.
   Она вылезла из вагона и куда-то потопала по крышам. Минут через пятнадцать топот, сопровождаемый скрежетом, послышался вновь, в контейнер обрушились две полуторадюймовые доски, а вслед за ними -- Нэль.
   --Где взяла?--восхищенно спросила Тай.
   --Да там везут пару штабелей... Плохо закрепили, можно еще спереть. Только уж все вместе пойдем, тяжелые они, сволочи. Думала не допру, грохнусь раньше.
   Следующий час был посвящен потрошению досок и пролетел незаметно. А когда наконец разгорелся костер,--не было на свете людей счастливее, чем Танцовщица, Актриса и Певица Чылэнов.
   Утром Тай проснулась раньше всех. Нэль вчера не выспалась, а Холия угрелась в серединке. Тай вылезла из вагона. Через некоторое время, свесившись через бортик, она требовательно закричала:
   --Подъем! Девки! Подъезжаем!
   Впереди был полузаброшенный полустанок, где поезда еще по каким-то причинам продолжали останавливаться. Колеса стукнули в последний раз, лязгнули буфера, и Чылэны спрыгнули на бетонную плиту. Тетка в фуражке беззлобно погрозила им кулаком из небольшой прозрачной будки. В ответ они помахали руками и, ведомые Тай, пошли по узкому проселку.
   --Вот удивительно,--рассуждала Танцовщица,--
   --В городе трава сквозь бетон растет, а грунтовкам ни фига не делается. Очевидно, их природа терпеть согласна...
   --Только люди не согласны,--усмехнулась Нэль,--
   --Холия, ты, мерзавка, мою коробочку с бычками заныкала?
   --Привет! Сама дала, когда куртку снимала. Держи.
   --Сколько ж можно курить!--возмутилась Тай.
   --А тебе никто и не предлагает,--резонно заметила Нэль.
   Тай сделала вид, что надулась, но по сравнению с Актрисой это было, конечно, не то.
   Они шли по заброшенной дороге, вокруг которой доживали свой век покосившиеся заборы, а за ними пестрели развалины загородных домов, полускрытые зеленью.
   --Вон наш дом,--улыбнулась Тай и показала на густые заросли болотного бамбука.
   За мертвым поселком лежало поле. Там уже собрались многие Танцовщицы. Они обменялись приветствиями со вновь прибывшими и вернулись к своим разговорам. Через поле шла женщина. Тай пихнула Нэль локтем и прошептала:
   --Глянь, вон Лохита...
   Нэль внимательно осмотрела приближающуюся Натахару. Походка у нее и у Тай была одинаковая, как говорила Нэль "марш вокруг спящего маршала на параде лунатиков". Лохита была среднего роста и показалась Нэль очень красивой. Волнистые медового цвета волосы свободно росли куда хотели, от этого Лохита в стареньких джинсах и потертой курточке напоминала интеллигентного хиппи. Ее высокие черные сапоги были обильно заляпаны глиной--шла она, очевидно, издалека.
   --Эй! Ждите удачи в ваших Семьях!--крикнула Лохита, подойдя ближе.
   --Всю жизнь будь счастлива!--ответили на приветствие Танцовщицы.
   Чылэны промолчали. Лохита присела на валун и улыбалась,--просто так, никому,--подставив лицо солнцу.
   На краю поля маячили развалины некогда шикарной дачи. Оттуда поднимался столб дыма, и доносились запахи еды. Нэль начала было вдумчиво принюхиваться, но тут из-за обломка стены выглянула повариха и пригласила желающих есть. Танцовщицы, болтая и толкаясь, направились к костру. Тай кто-то деликатно тронул за плечо. Она обернулась и увидела Лохиту.
   --Да?--сказала Тай чуть удивленно.
   --Я бы на твоем месте не танцевала сегодня,--неожиданно заявила Лохита.
   --Но у меня новый Танец...--от удивления Тай не нашла другого ответа.
   --Да? Это уже хуже...
   Лохита задумалась.
   --Но я бы все же не стала.
   Тут Тай опомнилась и неприязненно спросила:
   --А почему, собственно говоря?
   Лохита усмехнулась как-то невесело и почти ласково.
   --А трава сегодня такая мокрая, скользкая. Можно ногу сломать.
   --Еще только не известно, кто сломает!--огрызнулась Тай.
   --Действительно... Эти две с тобой--Чылэны?
   --А что здесь такого?
   --Да нет, пока все нормально. Это даже хорошо... Ладно, танцуй.
   --Вот уж спасибочки-то!--издевательски поклонилась Тай.
   --Танцуешь последней. Хотя... Нет. Последней танцую я, а ты передо мной.
   Тут сказать было нечего, Лохита--старшая Танцовщица, и назначать очередь--ее право. Тай молча кивнула. Лохита отошла, а к Тай, неся две миски, пробралась Нэль.
   --Держи. Чего она хотела?
   --Да пристала... "Не танцуй сегодня!" Зараза.
   --А она имеет право запрещать? И на каком же основании?
   --Да никакого она права не имеет. Просто на ссору провоцирует.
   --Эй, Чылэны! Эй! Кому говорю! Глухие!--услыхали они рядом бодрый голос Танцовщицы Семьи Гиинхай.
   Эта Танцовщица по имени Юрай, пройдошистая рыжеватая девчонка, была хорошей знакомой Тай и Нэль и порой захаживала к ним в гости. На смотр она заявилась последней, но уже успела протиснуться к поварихе и сейчас доедала свою порцию.
   --А, привет,--улыбнулась Нэль, а Тай кивнула.
   Они обе ее любили за жизнерадостность и почти патологический оптимизм.
   --Как дела-то?--спросила Нэль.
   --Просто замечательно. У нас в округе банда объявилась. Мы их ирокезами прозвали--они баб ловят, волосы обрезают и на парики сдают, во какой кошмар!--хихикая, сообщила Юрай.
   --А ты-то, дура, чего радуешься? Тебе с твоими лохмами в бомбоубежище скрываться надо,--сказала Тай.
   --А я там и скрываюсь! Я тебя предупредить пришла.
   Длинные густые волосы этих двух были предметом зависти многих женщин-лали.
   --Вы-то как там?--уже серьезно спросила Гиинхайя.
   --Все так же...
   --Натахары все лезут?
   --Нас уже вдвое меньше осталось... Тут еще ихняя Лохита чего-то говнится. Прикинь, хотела мне запретить танцевать.
   Юрай задумчиво почесала переносицу и сказала:
   --Лохита, в общем-то, отличная баба. Я не думаю, что она персонально на тебя взъелась. В этом, очевидно, есть некий, нам пока недоступный смысл. Увидим. А что ты танцуешь?
   Тай принялась рассказывать ей про свой новый Танец, Юрай--про свой, так что Нэль заскучала и отошла. Она решила подыскать себе местечко, чтобы не путаться под ногами и не упустить подробностей представления. Здраво рассудив, Нэль пришла выводу, что Холия такое местечко давно уже подыскала. Поэтому Нэль на минуту превратилась в Холию, и ноги привели ее в буйные заросли кустарника, где действительно было удобно сидеть и хорошо видно поле. Устроившись в этой зеленой ложе, Нэль и Холия стали смотреть за начавшимися Осенними Танцами.
   А это было замечательное зрелище. Сначала Танцовщицы, которые не принесли в этот раз нового Танца, показали Листопад--Танец осени и завершения годового цикла. Нэль и Холия видели гибкие тени, тростник на ветру, птиц, летящих на юг. Танцовщицы лали обладали небывалой до них пластикой, и никто чужой в этом мире никогда не видел подлинного Танца. То, что танцевали в ресторанах и на площадях ради денег, было бледной тенью, демонстрацией тела без души и силы.
   Листопад завершился минут через сорок. Утомленные Танцовщицы сели в ряды зрителей, уступив место новым Танцам, которых раньше никто еще не видел. Танцы были самые разнообразные, но преобладали целительные--направленные на лечение всевозможных недугов. Такие Танцы исполнялись не полностью, фрагментами--только ключевые позиции. За ними все присутствующие Танцовщицы внимательно наблюдали и запоминали, иногда повторяя движения. Исполнившие такой Танец женщины погружались в ленивое оцепенение, некоторые засыпали, растратив энергию полностью...
   В свои восемнадцать лет Нэль все еще оставалась любопытным (и назойливым с точки зрения окружающих) ребенком, которому непременно надо было все замечать и выяснять. Поэтому Актриса глазела по сторонам, с равным интересом наблюдая за Танцами и за зрителями. Ее внимание привлекла Лохита, которая беспокойно озиралась на проселок и посматривала в поле.
   --Эй, Холия!--Нэль толкнула Певицу.
   --Глянь-ка на Натахару.
   Холия посмотрела.
   --Да, похоже, она кого-то ждет.
   --Слушай, не нравится мне это. Я бы свалила отсюда... Когда там Тай пляшет?
   --Должна вот-вот... Ну-ка подожди... Тихо... Машины! Нэль, в самом деле машины!
   --Черт! Облава, наверное. Пошли!
   Они торопливо, прячась в кустах, побежали к развалинам--поближе к Тай.
   Танцовщицы тоже услышали шум, поднялись на ноги, недоуменно и встревожено переговариваясь. Появились машины. Это были вездеходы, способные развивать хорошую скорость на пересеченной местности. Они окружили женщин. Из машин вышли вооруженные люди, среди них несколько знакомых Натахаров, в том числе и сам гайда.
   --Спокойно, вас это не касается,--сказал он, минуя приветствие,
   --Мне нужна Чылэна. Где эта дочь проститутки?
   Не в привычках Тай было прятаться за другими. Она раздвинула тесный строй женщин и сказала:
   --Ты меня, что ли ищешь, гайда? Тогда вот я, и не трогай маму.
   Тхахаири внимательно осмотрел ее с головы до ног и усмехнулся:
   --А ты, я смотрю, тоже бойкая, как мамаша твоя. Тоже, поди, приторговываешь?
   --А твою мать педик любил. Куда любил -- не знаю, но родила она тебя точно через задницу,--сообщила Тай невозмутимо. Она никогда не выкрикивала оскорбления--она просто констатировала факт.
   Юрай засмеялась и протиснулась к Тай.
   --Эй, Натахары, вы чего, окончательно с головой поссорились?--спросила она,
   --Вы вообще какого хрена сюда приперлись? Закон не для вас что ли? Без Мастеров останетесь ведь...
   --А то и отсюда не вернетесь,--вмешалась другая Танцовщица,
   --На Лохиту не больно-то надейтесь.
   --Помалкивайте, плясушки,--сухо ответил Тхахаири,
   --А то и сами не вернетесь.
   Танцовщицы притихли, переваривая это заявление. Тхахаири добавил:
   --А будете сильно шуметь,--точно за Чылэнами отправитесь,--с этими словами он широко улыбнулся Тай.
   Тай побледнела, глаза у нее сверкнули то ли слезами, то ли яростью. Быстрым движением она вдруг оказалась за спиной у Лохиты. Нож Тай находился у горла Натахары.
   --Ну вот что, козлы,--прошипела Танцовщица,
   --Сейчас хоть одна тварь пошелохнется--и абзац вашей бабе, ясно? Так... Бросьте все оружие... Быстро, быстро! И туда вон отошли...А вы,--Тай обратилась к Танцовщицам,--Возьмите их автоматы и дайте нам время уйти.
   --Идите, девочки, идите,--отозвалась Танцовщица Саангеков,
   --Мы тут с ними потолкуем.
   Конвоируя Лохиту, Тай быстро пошла по дороге. Нэль и Холия шли позади, непрерывно оглядываясь. Поле скрылось за поворотом.
   --Мы на поезд, или еще как?--спросила Нэль.
   --А по-другому тут никак. Зря мы у них тачку не взяли...
   --Ну, теперь уж все--Юрай бензин слила.
   --И слава Небу, пусть пешком идут.
   Нэль на ходу пожала плечами. Будь ее воля, Натахарам не пришлось бы возвращаться ни пешком, ни на машинах. Они вообще бы не вернулись, будь ее воля...
   --Домой едем?--сказала Холия.
   --Да, наверное. Надо проверить, вдруг он наврал...
   Неожиданно подала голос Лохита:
   --Он, к сожалению, не наврал. И к вашему кварталу лучше сейчас не соваться.
   --Ты, Натахара...--придушенно произнесла Тай, вкладывая в эти слова такую ненависть, что нормальный человек на месте Лохиты еще долго не решился бы открыть рот. Но она неопределенным тоном ответила:
   --Я танцую в этой Семье.
   --А я танцевала для Чылэ! А ваши скоты их убили!--закричала Тай.
   --Верно. Только вот я не Натахара, представь себе.
   --Ладно врать! Кто ж ты тогда?
   --Мой отец--лали без Семьи. А мою мать ты знала. Ее звали Лахари.
   --Да что ты говоришь! И как же ты у Натахаров оказалась?
   --А Лахари по отцу Натахара.
   Тай задумалась. Лахари действительно была Натахара, она это не скрывала, хотя и не любила обсуждать.
   --Это похоже на правду,--сказала Тай вслух.
   --Ты Логик. Тебе я поверю,--проворчала Нэль с сомнением.
   --Ну а по-другому не стала бы она меня выручать,--пояснила Тай.
   --Я сразу-то не подумала, если бы я танцевала--не ушла бы.
   --А почему ты нас сразу не предупредила?--спросила Нэль у Лохиты.
   --Да не верила я все-таки, что гайда на такое пойдет, это же против закона... Надо, конечно, было сказать, а то вот не сказала--чуть-чуть меня Тай не прирезала...
   --Резать тебя еще... Лали без Семьи... Все мы теперь лали без Семьи.
   Тай нервно рассмеялась, а у Нэль в глазах блеснули слезы--она подумала об отце. До платформы дошли молча. Поезд в сторону Столицы загудел за поворотом минут через пятнадцать. На полустанке он не остановился, только снизил скорость. Танцовщицы и Актриса запрыгнули легко и помогли Холии.
   Вагон оказался насквозь продувной, но другой искать они не стали. Тай и Холия, обнявшись, моментально уснули в уголке, укрытые четырьмя куртками. Лохита и Нэль курили, свесив ноги наружу. Холодно, конечно, было без верхней одежды ночью, но Танцовщица и Актриса за годы тренировок научились не замечать, если надо, таких мелочей. Они тихо разговаривали, и Нэль потихоньку проникалась доверием. Вообще у лали было принято доверять друг другу, но характер Нэль отличался своеобразием. Так или иначе, за ночь они подружились. Тай и Холия проспали всю ночь до утра.
  

**********

   --И куда мы пойдем?--спросила Холия, когда они сошли с поезда.
   --Надо бы сначала на рынок, встретиться кое с кем,--сказала Лохита,
   --А потом пойдем в Приют Бродячей Собаки.
   --С кем это мы будем встречаться?--поинтересовалась Тай.
   --С моей дочерью, с вашего позволения,--ответила Лохита, чем немало всех удивила.
   --Вот не думала, что у тебя есть дочь,--изумленно призналась Тай.
   --А с кем же она живет? И почему не с тобой?
   --Почему не со мной--это долгая история. Отец ее--не лали, да и других причин хватало... Я и сама долго в Семье не жила. А сейчас она с Бродягами живет, сбежала к ним от Саангеков. Я не против, если ей так больше нравится.
   Идти к центральному рынку предстояло довольно долго. Дул холодный ветер, все четверо были голодны. Нэль вызвалась забежать по-быстрому в ресторан, стащить хлеба, но судьба распорядилась по-другому. Мужичок лет сорока, вывалившийся из ресторана в компании весело распевающих друзей, заметил лали и очень обрадовался.
   --Эй, эй, девушки!--закричал он вовсе не агрессивно, а напротив--радостно улыбаясь, как ребенок при виде конфеты.
   --Красавицы, постойте! Я-то чего? Мне тут, понимаешь, сорок пять стукнуло, вот выпили, а лали не было....А мне, ей-Богу, так вас послушать хотелось...Девчонки, спойте, а? Плачу!
   Юбиляр мог бы и не тратить время на уговоры. В надежде поесть, Мастера и так старались, как умели. Холия спела самые популярные у чужаков песни, Лохита и Тай плясали под аккомпонимент ее песен, Нэль тоже показала несколько трюков, не забывая при этом безжалостно шарить по карманам зрителей. А зрителей набралось порядком, прохожие останавливались, из ближайших домов выбегали дети и степенно выплывали домохозяйки...
   Именинник заплатил щедро, по- честному, и вообще оказался порядочным дядькой--приставать не стал, получил свое представление, отблагодарил и убыл по назначению.
   Прерванный путь к рынку лали продолжили в приподнятом настроении, и дорога им уже не казалась такой длинной.
   Рынок занимал одну из центральных площадей Столицы и считался крупнейшим торговым комплексом страны. Огромные людские толпы вращались здесь от восхода до заката, торгуя чем угодно и где угодно--в палатках, под навесами, с лотков и просто так. А ночью, когда народу становилось поменьше, можно было купить наркотики и прочий контрабандный товар. Здесь же круглосуточно обретались Бродяги. В эту категорию входили, в общем-то, все, не имеющие постоянного жилья: лали, цыгане, опустившиеся алкоголики, неохиппи, беспризорные дети и прочие того же рода. Сами лали себя к Бродягам не относили.
   Лохита уверенно пошла к обычному месту цыган и нищих. Тай, Нэль и Холия не отставали, ловко уворачиваясь от торговцев и покупателей. Еще издали они заслышали громкие, перекрывающие рыночный гам, голоса коробейников. В основном это были цыганки, торгующие самоварным золотом и косметикой, а так же старички-инвалиды с разнообразными продуктами--от сапог до дверных ручек; и молодые люди, предлагающие загадочные изделия из кожи, бисера и янтаря.
   Лохита огляделась и помахала кому-то. Ей в ответ коротко махнула рукой невысокая девочка лет двенадцати. На мать она походила не слишком. Волосы, которые у матери изящными, цвета янтарного золота локонами спускались ниже лопаток, у дочери завивались тугими короткими, почти красными кудряшками. Ничего общего с материнским тонким и правильным носом не имела и вздернутая конопатая пуговица. Веснушки, впрочем, с трудом угадывались под медным загаром--тоже не в мать, у Лохиты кожа была белая. Девочка, бесцеремонно толкая публику, подошла к ним.
   --Привет, мать,--хриплым голоском юной курильщицы сказала она.
   --Привет. Знакомься--это последние с сегодняшнего дня Чылэны. Танцовщица Тай, Актриса Нэль и Певица Холия. А это моя дочь Хилихай, по прозвищу Фишка-Пешка. Она предпочитает именоваться Фишкой. Вульгарно, но что с ней поделать...
   --Ну, так что ж,--заметила Тай,
   --Меня тоже по-настоящему зовут Ханима. А Нэль--Омагира.
   --Я ведь и не спорю...Так, погоди. Дочь, откуда на тебе новый прикид? Да такой дорогой на вид?
   Фишка пустилась в объяснения, накручивая кудри на палец и ковыряя ботинком землю.
   --Да тут такая хня со мной приключилась...
   --Фишка!--перебила ее мать,
   --Ты можешь не стесняться приличного воспитания. Мы обещаем за это не бить.
   --Ладно... Так вот, имела место следующая история. Иду я вчера по набережной, направляюсь в парк воровать--пардон, мама, я хотела сказать--присваивать не принадлежащие мне продукты питания. Вижу девочку моих примерно лет с мамашей в процессе прогулки. У мамаши пальто дорогое, воротник--во!--пуши-истый...
   Хилихай мечтательно вздохнула. Она очень любила пушистое.
   --Ну так, дальше. А на девке, представьте себе, полушубок. Типа богатые. И вот эта девица шла-шла, а потом--фигак!... Пардон, мама,---раз!--и на парапет, стало быть, запрыгнула. Мать ей, само собой, орет, чтоб слезала, а она игнорирует и мать нарочно дразнит. Ну, в итоге и ё..., то есть и упала она в реку. Мать давай визжать. Народу мало, все бабы--в смысле того, что женщины, все орут, в воду не лезут. Помнишь, ты пацана весной выловила? Я и думаю, не посрамим, думаю, фамилию. И прыгаю, значит, в реку тоже. Вода, понятно дело, как сволочь холодная, девка истеричная, грабли растопырила, чуть не утопила. Я ее за шубку поймала.
   --Как же ты выбралась?--с тревогой спросила Лохита,
   --Там же гранит.
   --Да кое-как вылезли. Мужик какой-то шел, помог... Ну, вылезли, короче. Мать рыдает, девка рыдает... А мужик этот тетю так строго за плечико--типа вот девочка вам ребенка спасла, а вы как бы и не рады. Она мне: "я тебе денег дам, чего хочешь дам..." Хилихай скорчила рожу, изображая богатую тетку.
   --А я говорю: "на букву хэ", да, мама, прямо так и сказала--на букву хэ мне, говорю, ваши деньги нужны, если я сейчас тут от холода околею. Так эта падла нет чтоб в дом, так она вызвала своего шофера, дуру свою домой отправила, а меня в магазин потащила--переодеться. Вот я и переоделась,--закончила свою повесть Фишка.
   --Классная история,--сказала Лохита,
   --У меня такой нет. У меня просто новости. Натахары перебили Чылэнов, я от Натахаров ушла. Сейчас, если ты не против, пойдем в Приют Бродячей Собаки, надо все обсудить.
   --Так мы теперь будем вместе жить?--спросила девочка, и Чылэны увидели, какая надежда и радость осветили конопатое личико.
   --Конечно,--ответила Лохита и очень просто произнесла страшную и нерушимую формулу,-- Я больше не танцую в Семьях.
   Это озадачило Тай. Она, разумеется, понимала, что двум Танцовщицам в Семье не место, но по справедливости-то отрекаться от мастерства полагалось бы ей, как младшей и менее опытной. Пока Тай удивлялась, Лохита снова заговорила с дочерью:
   --Фишка, я нынче при деньгах. Что тебе купить?
   --Кошку хочу,--не задумываясь, ответила Фишка.
   Кошки давно уже стали редкостью в Столице. Их истребили гарпии и крысы, а племя домашних потихоньку вырождалось. Дома и подвалы Столицы заполонили мыши, которые бесконтрольно плодились и мутировали, породив в итоге невероятно живучую и прожорливую породу мышастиков. Спасения от них не было никакого, яд их не брал, грызуны боялись только кошачьего запаха, поэтому цены на кошек выросли астрономически.
   --Кошку, говоришь? Не знаю, хватит ли у меня.
   --Да мы добавим, чего там,--великодушно пообещала Нэль, и Тай ее поддержала.
   Хилихай побежала впереди, остальные пошли за ней в тот конец рынка, где торговали живностью.
   Героем дня там был парень, приволокший для рекламы своих канареек довольно большую, упитанную и безжалостно ощипанную ворону, выдаваемую за молодую гарпию. Животное возилось в клетке и гнусаво орало, а парень с жаром рассказывал всем желающим, каким жутким опасностям он подвергался при поимке этого монстра.
   Пожилая женщина продавала выводок рыжих котят. Когда лали подошли к ней, она поморщилась и придвинула корзинку поближе к себе. Цену она запросила немалую. Хилихай при поддержке Нэль принялась торговаться. Треща как пулемёты, они вскоре вогнали торговку в состояние, при котором хочется на всё плюнуть, лишь бы отстали. Толстый котёнок был куплен за половину названной суммы.
   Фишка, на которую в этот день Фортуна не поскупилась, устроила котика в недрах новой кожаной куртки на меху, окрестив его предварительно Алем. ("Альхам" означало -"рыжий".) Под аккомпанемент умиротворенной песенки пригревшегося котенка, компания направилась в дешевую городскую ночлежку, известную под названием Приют Бродячей Собаки. Ее содержала пожилая лали без Семьи, что и заставило отдать предпочтение именно этому притону. Да и в целом заведение было поприятней других--отличалось чистотой и добрыми традициями. Скандалы и драки здесь случались крайне редко, хотя публика населяла Приют самая разнообразная: богатые мужья с любовницами и беглые уголовники, хиппи и проститутки, наркоманы и нищие--все мирно сосуществовали. Чуда в этом особого не было, было мастерство хозяйки, которая в свое время считалась лучшим Психологом в Семьях...
   Старое двухэтажное здание, причудливо изрисованное, резко выделялось на сером фоне трущоб--бедные художники всех существующих направлений оплачивали таким образом проживание. Лали прошли сумрачной подворотней и оказались во дворе, где шагу нельзя было ступить, не наткнувшись на собаку--название говорило само за себя. Хозяйка ночлежки обожала этих животных. Входная дверь вела на лестницу, там лали встретили одинокого хиппи, который приготовлял себе косяк и не обратил на них никакого внимания. Они поднялись наверх и попали в комнату хозяйки.
   --Здравствуй долго, Й`Ахами. Пусть родичи тебя встретят в Далеких Полях,--поздоровалась Лохита.
   --Удачи твоей Семье,--ответила Ахами.
   --У меня теперь нет Семьи,--сказала Лохита,--И я больше не Танцовщица. Натахары уничтожили Семью Чылэ. Заплатили наемникам.
   Ахами покачала головой.
   --Ужинать будете?
   Она быстро собрала на стол. Нэль отметила, что тарелок семь, но лезть с дурацкими вопросами, разумеется, не стала. Из-за воротника Фишки показалась круглая рыжая голова. Аль учуял съестное. Хозяйка широко улыбнулась.
   --Да вы еще одного постояльца принесли! А он умеет охотиться?
   --Не знаю.--сказала Фишка.--Мы его сегодня купили. А что?
   --Да меня ведь мышастики, паразиты, одолели. Все жрут, отравы не боятся.
   Она вдруг усмехнулась.
   --Недавно у мальчика одного травку съели... И смех, и грех. Проняло их, кто бы мог подумать, лежат обалдевшие, только попискивают... Парнишечка бедный уж так расстроился, собрался их топить, да не смог--смех одолел, жалко стало. Выпустил. Да... Но только коноплей их травить накладно, сами понимаете. А вот если бы кошка хотя бы парочку задушила, то остальные точно бы ушли. Это дело верное, мне года два назад приносили кота, так на год хватило. Боюсь ваш-то маловат еще. Но если чего словит--живите бесплатно.
   Аль противно заорал, безуспешно пытаясь вырваться из рук Фишки на стол, где заманчиво дымились тарелки.
   --Покорми, покорми животное,--разрешила Ахами и, забрав у Фишки котенка, торжественно усадила его перед лишней тарелкой.
   --А ты еще кого-то ждала?--полюбопытствовала Тай, глядя, как забавно Аль воюет с горячей пищей.
   --Нет, никого. А почему ты спросила?
   --Так нас шесть, а тарелок семь. Ты же не знала, что мы кота принесли.
   --А у вас разве так не делали? Для неожиданного гостя не ставили еду?
   Лохита, смеясь, перебила ее:
   --Ахами, ты что? Это же Чылэны...
   --А, ну да, конечно... Лишнюю тарелку ставить--это старый такой обычай, еще с того света пришел. Мы-то в своей земле дружно жили, не то, что здесь.
   --Ахами--историк,--снова вмешалась Лохита.--Университет закончила, последний выпуск, перед тем, как его закрыли. Так что если интересуетесь нашим прошлым--не упускайте шанс.
   Тай и Нэль, в особенности Нэль, шанса не упустили. За разговорами засиделись допоздна. Ахами добросовестно припоминала все новые и новые интересные факты истории лали, начиная с глубокой древности, когда в этом мире о лали и слуху не было, а жили они в своей далекой и ныне полузабытой земле. Рассказала о времени великих открытий, когда ученые лали разработали способы контакта с иными пространствами, о первых Школах Мастеров, о том, как исследовалось ближайшее Сопределье и как в связи с этими исследованиями все шире и стабильней становился коридор между мирами. И потому вспыхнувшая в Сопределье короткая, но жестокая Недельная война серьезно повлияла на мир лали, так серьезно, что жить там стало нельзя... Но, приняв на себя удар, мир лали позволил Сопределью выжить.
   Много интересного могла бы рассказать Ахами и о первых годах жизни тайного народа в искалеченном войной Сопределье, но, вспомнив о том, что рабочий день хозяйки ночлежки начинается с рассветом, она налила всем по последней чашке чая и погнала гостей спать.
  

*******

  
   Ночью Холии не спалось. Она лежала, слушая возню мышастиков, и думала. О бедах и неудачах, о себе. Что её ждёт здесь? Таскаться с девчонками по злачным местам, ночевать в притонах, выслушивая поучения разных мудрых, типа этой полусвихнутой Ахами? Холия встала покурить. Она прекрасно видела в темноте и, стоя у окна, разглядывала спящих подруг. Красотка Лохита со своей пофигистической философией не пропадет. Семья там, не Семья -ей всё равно, у неё дочь, и на всё ей плевать. Вон дрыхнет, и то--как королева на приёме... А дочка её вообще--цветочек на лужайке. Кота ей для полного счастья не хватало... Вот Нэль. Когда она спит, видно, какая она на самом деле--малявка с неровно обрезанными волосами, неопределённой формы нос, тонкогубая, зато, правда, глазастая. Далеко не красавица, но шутки ради может посрамить любую примадонну. Там, за этим непримечательным лицом, таится такой разум, что, позволь ему Актриса выглянуть из-за постоянных масок, было бы порой жутковато... А Тай даже во сне не может избавиться от тяжелых мыслей, она практик, она, как и Холия думает, что же дальше, что делать, как жить. Неспокойный у нее сон. О чем думать, Тай, когда все уже передумано? Здесь нельзя больше жить. Нет, нет, уходить. Туда, где поезда и дороги, там жизнь, люди и солнце. А здесь смерть. Простите меня...
  
   Утром Фишка проснулась, посетила туалет , а, вернувшись оттуда, разбудила остальных удивленным возгласом:
   --А куда эта делась?
   Нэль взглянула на пустую койку и превратилась в Холию. Спросонья образ получился расплывчатый, но главное она уловила и сказала, отпуская Роль:
   --Боюсь, мы ее не увидим больше. Она решила жить сама по себе.
   --Дезертирка! Надо же... Впрочем, ее можно понять,--высказалась по этому поводу Тай, и Холия из их жизни ушла.
   Аль, как оказалось, ночью не дремал--у каждой кровати валялся дохлый мышастик, а около Фишкиной даже два.
   Довольная Ахами накормила постоялиц королевским завтраком, а уже на улице Фишка нашла в кармане деньги. Она немедленно побежала в ближайшее кафе купить мороженое, остальные ждали ее на улице.
   --Надо идти туда,-- сказала Тай.
   --Да,--согласилась Нэль,--И нужны деньги. Не представляю, как мы с этим со всем справимся, если честно...
   Они замолчали и одновременно подумали и представили : стекла выбиты, дверь снесена, стены в луночках пуль... и всюду кровь и тела--много, почти сотня. Чылэ, несмотря на прошлые потери, оставалась одной из самых многочисленных Семей.
   --Ну, идти, так идти,--снова сказала Нэль,--А то потом хуже будет.
   Она вздрогнула под порывом холодного ветра и засунула руки в карманы. Там она наткнулась на сигареты, украденные накануне. Нэль вскрыла пачку, собираясь закурить, и к ней тут же направился делегат от большой группы молодежи, подпиравшей стену через дорогу.
   --Простите, не могли бы вы уделить одну сигарету?--вежливо осведомился делегат.
   --Одну?--удивилась Нэль.--От скромности умрете. Зовите своих приятелей, я поделюсь.
   Дважды повторять не пришлось--молодежь шустро расхватала сигареты, не забывая, впрочем, поблагодарить щедрую лали. Оставшиеся две штуки разделили Лохита и Хилихай, которая к тому времени вышла из кафе.
   --Легко достались--легко расстались,--сказала Нэль и ловко запустила пустую пачку в мусорный бачок.
   Пока молодые люди молча и жадно утоляли никотиновый голод, Тай разговорилась с делегатом, оказавшимся как и она некурящим. Кличка у него была--Аист, очень ему подходящая, через пять минут Тай напрочь забыла, как его там зовут на самом деле. Парень отрекомендовался студентом-культурологом, студентами были и все остальные в этой компании. По словам Аиста, они переживали тяжелые голодные времена перед стипендией и держались лишь случайными заработками--все иногородние, пап и мам под рукой ни у кого не было. Немного занудливый, но чертовски интеллигентный Аист вызывал у Тай умиление.
   --Ты себе представить не можешь, как я рад нашему знакомству,--монотонно бубнил студент,--Меня всегда интересовал ваш народ. Этнографию у нас читает профессор, ничего плохого про него сказать не могу, но лали, к сожалению, не его конек.
   Тай поинтересовалась, чем его, собственно, так привлекают лали, на что тот разразился наивными восторгами по поводу свободы от условностей цивилизации, ветра кочевых дорог и прочего в том же духе. По словам Аиста, лали были по сути идеальные цыгане, избавленные своей высокой, но самобытной культурой от таких явных недостатков, как нищенство, попрошайничество и воровство. Смысл жизни лали Аист видел в том, чтобы бродить по дольнему грешному миру, и чтоб глаза горели отсветами дальних звезд... А на привалах у кочевого костра все как один должны были, по мысли Аиста, заниматься древними магическими ритуалами в рамках национальной традиции, а в перерывах петь, плясать и развивать философские системы. Танцовщицу такой взгляд на вещи позабавил. Она спросила, знает ли Аист, как тяжело порой Семьям банально прокормиться, и что отношение к лали в широких массах, мягко говоря, неоднозначное. Студент ответил, что лучше быть голодным, но свободным, а что касается шовинизма, то людям высокоразвитым он не помеха, на него можно элементарным образом не обращать внимания. "Даже если бьют?"--уточнила Тай. "А вас что, бьют?"--удивился Аист. Обычно Тай, как и все лали в целом, не особенно стремилась посвящать гаджо в жизнь своего народа, но тут как-то само собой получилось... А когда повесть печальная ее подошла к концу, студенты, которые подтянулись тоже послушать, выглядели малость ошеломленными.
   --И как же вы теперь?--тихо спросил Аист.
   --Как-нибудь. Да не пропадем, не должны, Мастера все-таки. Работу бы только найти.
   Аист задумчиво пощипал себя за ухо.
   --Тогда вот что... Вы петь и танцевать можете?
   --Ну, я же говорю--Мастера. Я Танцовщица.
   --Это то, что надо. Я дам тебе свой номер, ты позвони мне завтра. Сегодня я поговорю с одной дамой, и, если договорюсь, вы сможете выступать на Большом Бульваре, идет?
   Такого Тай просто не ожидала. От случайного уличного знакомца получить приглашение работать в правительственном комплексе отдыха...
   --Ну, спасибо. Если ты серьезно, то прямо и не знаю, как благодарить.
   --Пока еще благодарить не за что. Но только ты обязательно позвони! Мне очень не хотелось бы вас потерять, это такая удача. Я буду очень стараться вас устроить, думаю получится.
   --Спасибо еще раз. Я позвоню.
   Они распрощались.
  

********

  
   Тай, Нэль, Хилихай и Лохита молча шли к последнему пристанищу Семьи Чылэ. Сентябрьское солнце грело по-летнему, под ногами упруго прогибалась упрямая трава... Тай боялась мертвых. Она взяла за руку Нэль, которая не боялась никогда и ничего.
   --За этой аркой,--сказала Актриса Лохите.
   --Идем?--спросила Лохита и добавила:
   --Фишка, может лучше здесь подождешь?
   --Чего мне тут выжидать-то?--огрызнулась Фишка.--Не маленькая.
   --Вот что,--остановилась Нэль,--Давайте-ка закурим, что ли.
   --Два дня уже прошло?--спросила Фишка.
   --Угу. И, к сожалению, было не холодно.
   Закурили. Тай, страдая и радуясь от этой паузы, почти закричала:
   --Ну, идем мы, или как?!
   Все были во дворе. Чылэны, непонятно по какой причине, оставили дом и вышли с цепями и ножами драться с хорошо вооруженными наемниками Натахаров. Расстреляли их, разумеется, в несколько минут, однако и этих минут родичам хватило, чтобы слегка разбавить счет. Чужих трупов тоже хватало. Товарищи убитых в отместку вволю поиздевались над телами Чылэнов, да что с того мертвым... Живые стояли, мрачно озираясь и мало кого узнавая в груде растерзанного мяса, начинающего уже подгнивать. Нэль издала неопределенный звук, глядя прямо перед собой. На первый взгляд там ничего, способного вывести Актрису из равновесия, не было--пять-шесть наемников живописной грудой. Но вот то, что лежало под ними...
   --Отец!
   С силой, которую трудно было предположить в этаком заморыше, Нэль раскидала жуткий завал и присела рядом с телом отца. Гайда Чылэнов был умелым бойцом. Опустошив барабан револьвера, он успел еще плодотворно поработать ножом. Гайда умер быстро. Он улыбался, радуясь то ли спасению дочери, то ли количеству убитых врагов, то ли скорой встрече с женой в Далеких полях...
   --Папаша... Что ж ты так... А я вот, как видишь...
   Неожиданно какая-то мысль пришла к ней в голову. Она вскочила, лихорадочно озираясь.
   --Дети! Тай, ты хоть одного ребенка видишь? Где все наши дети?
   --Пошли в дом!--закричала в ответ Тай, которая сообразила, чем можно объяснить столь нелогично выбранное Чылэнами место последней драки.
   Они кинулись к дому. И сразу обнаружили, что разрушений нет, в доме не стреляли.
   --Где они могут быть, Тай?
   --Лифтовая шахта,--предположила Танцовщица.
   --Эй! Дети! Вы там?--крикнула Нэль на внутреннем языке Семьи и постучала в дверцы мертвого лифта.
   И получила ответ. Тихий робкий голос спрашивал:
   --Это ты, Нэль?
   --Да! Мы тут с Тай! Что с вами?
   --Мы залезли в щель на пятом этаже... А потом нас, ну, щель, засыпали... Нэль, эй, ты меня слышишь? Это я Алех! Мы тут устали уже! У нас тут Таська умерла, маленькая! Нэль, ты нас выпустишь?
   Нэль повернулась к Танцовщице.
   --Они спустились по тросам. Бедняги, они ж там друг на друге сидят... Лохита, вы куда?
   Лохита, поднимаясь по лестнице, обернулась и ответила:
   --Мы наверх, в машинный зал. Попробуем открыть двери.
   Мать и дочь, прыгая через две ступеньки, умчались наверх. Тай постучала по дверям.
   --Сейчас, подождите, сейчас дверь откроем.
   И, обращаясь к Нэль, тихо спросила:
   --А как, собственно? Электричества ж нет.
   --По идее, должен быть аварийный ручной ворот.
   Минут десять прошло, когда по шахте вдруг пронёсся далёкий скрежет и дверцы распахнулись.
   Всего в живых осталось восемь детей от трёх до девяти лет. Подростки вышли во двор со взрослыми. Тай и Нэль перетащили их в ближайшую квартиру. Туда же вскоре пришли Хилихай и Лохита. Фишка зализывала глубокую рваную царапину на руке, Лохита тщательно стирала с лица смазку.
   --Ну, что тут у вас?--спросила она.
   Нэль с ребёнком на руках бросила на неё взгляд загнанного зверя. Из ванной доносился шум воды, заглушаемый пронзительным плачем.
   --Я сейчас сдохну,--сообщила Нэль, --Их всех надо накормить и переодеть...
   --Ясно,--перебила Лохита,--Позови Тай.
   --Тай, почему они не обыскали дом?--спросила она, когда Тай подошла.
   Танцовщица, окружённая детьми как наседка, немного подумала.
   --Очевидно, последний оставшийся в живых сумел убедить их, что детей успели отослать в другую Семью... Так, это первое. В какую Семью? Их следующий вопрос. Вариант--ничего больше не сказали. Тогда... Дружественные Семьи: Гиинхай--раз, Челоро--два, Ханы--три, Гини-бэс--четыре. И Саангеки--нейтралы. Пять. К счастью, все сейчас в районе Столицы. И у нас есть время. В случае же, если пришлось говорить... Гини-бэс всегда стоят в пригороде. Но прошло уже два дня. Значит, отсюда надо уходить, пока они не поняли, что их надули. Но мы сейчас не сможем уйти...
   --Идём искать последнего,--мрачно решила Нэль.
   Последней оказалась четырнадцатилетняя Хария. В том, что именно ей довелось остаться последней, не приходилось сомневаться. Актриса содрогнулась.
   --Уйдите, пожалуйста,--попросила Нэль.
   Минут через пятнадцать она, пошатываясь и вздрагивая, вернулась в дом.
   --Не сказала.
   --Отлично, значит у нас есть время,--сказала Лохита,--Ждите здесь.
   --А куда ты?
   --Да прогуляюсь пойду.
   Хилихай поглядела на мать, нахмурилась и заявила:
   --Я тоже пойду, пожалуй. Да не с тобой, не боись,--добавила она в ответ на протестующий взгляд,--Не по твоему маршруту.
   Она хмыкнула и убежала.
   За два часа Актриса и Танцовщица совершили невозможное--восемь полумёртвых грязных малышей ожили и даже затеяли какие-то игры. Подруги уселись отдыхать на лестнице. Скоро вернулась Лохита, усталая, даже её солнечные волосы, казалось, потускнели.
   --Как дела?--спросила она.
   Нэль сложила руки крестом и откинулась на ступеньки. Даже Лохита не удержалась от улыбки. Тай засмеялась и сказала:
   --Да, это хорошо, конечно, но детей кормить надо...
   Лохита достала из внутреннего кармана куртки пачку из-под сигарет, в которой находилась тугая колбаска свёрнутых купюр.
   --Вот, девчонки. Только за жратвой идите сами, я уже вообще никакая. Сейчас бы вымыться и полежать...
   Тай посчитала деньги и сочувственно поглядела на Лохиту.
   --Бедная, как же ты столько сумела...
   --А, ладно. Ерунда. Раз уж такая беда пришла... Ой, слышите? Машина!
   Они выглянули за дверь. Во двор лихо вкатился фургончик и тормознул у подъезда.
   --Ну, Фишка!--усмехнулась Лохита.
   Это действительно оказалась страшно гордая собой Фишка. Она вылезла из кабины и помахала рукой.
   --Здорово! Ну, как, мамаша, не залетела, нет?
   --Хочу надеяться, что нет,--ответила Лохита.
   --А я вот машину спёрла. Больше часа её пасла. Зато до завтра её точно искать не будут.
   --Молодец. Это ты хорошо придумала с машиной...
   --Я тогда скатаюсь за едой,--сказала Нэль,--Надо бы только одеться поприличнее. Как там с бензином?
   --Две канистры внутри. Только ключа нет, вот проводки тут...
   --Ладно, не учи. Было дело, крала я машины.
   Нэль уехала, Лохита ушла на отдых, Фишку отрядили пасти детей. Тай осталась сидеть на лестнице и думать. Удивительно, но её компаньонки своим поведением показывали, что главная--она. Несмотря на то, что Нэль гораздо умнее, а Лохита--старше. Ну, что ж, быть по сему. И Тай ни в коем случае не склонна себя недооценивать. Но до чего же велика ответственность... Раньше главным было--как поступить с погибшими. А дальше как повезёт. Все они молоды, здоровы и способны выжить даже в такой ситуации. А теперь задача номер один--дети. При этом, ясное дело, проблема с телами родичей остаётся актуальной. У Тай возникла по этому поводу идея, и тут на лестницу вышла Хилихай.
   --Привет, это я.
   --Да ну? А я-то думаю--кто бы это мог быть? Ты чего?
   --Я-то?--Фишка плюхнулась на ступеньку,--Я-то курить.
   --А дети?
   --А я их отдыхать уложила.
   Тай улыбнулась. Конопатая беспризорница, по всей видимости, обращалась с детьми, как повар с картошкой. Фишка затянулась и сплюнула между широко расставленными ногами.
   --Эти лестницы,--вдруг сказала она.
   --Что?
   --Лестницы, говорю. Прежде люди росли во дворах и на улицах, а мы--жители подъездов и лестниц.
   --Ну, я, положим, гражданин дороги,--заметила Тай.
   --Как цыганка. А мы-то--лали. Эти романэсские пережитки скоро уже всё... И где будет наш дом? Тут,--Фишка снова сплюнула,--Вот тут, на лестнице.
   --Какие пережитки?
   --Романэсские. Цыганские, то есть... Жалко, вчера рано спать пошли, я бы с этой теткой еще поговорила бы. Просто интересно, как мы поначалу с цыганами смешались, ну, когда только сюда пришли. Слов всяких друг от друга нахватались, примочек всяких...
   --Гаджо нас до сих пор часто путают,--вставила Тай.
   --Ну, а я про что. Прям братский народ. Я вот и хотела узнать--может, они тоже нездешние. Сами-то они не особо заморачиваются, хотя вот интересно--есть у них разные сказки про государство Шэл, типа все их беды оттого, что вернуться туда никак не могут.
   --Что ж, тоже не исключено. Тебе про это лучше знать, ты, как я поняла, с цыганами тесно общаешься.
   --Уж куда теснее... Мамашка-то не за лали замуж выскочила... Ладно, не суть, начали-то мы про нас, про лали. А знаешь, было б здорово, чтоб все лали объединились. И чтоб у нас была своя страна... У моря... А что? Вон те же евреи. Тыщу лет ходили по миру и получили-таки себе страну. Не хреново, говорят, живут.
   --Да... Поговорим через тыщу лет. Нам свои бы проблемы решить. У меня тут идейка родилась. Тут километрах в десяти карьер...
   --А, ты их туда отвезти хочешь?
   --Ну да, теперь машина есть... Соберутся все, поговорим. А где кот?
   Фишка ожесточённо сплюнула третий раз.
   --Там... С дитями. Блин, только завела кота--сразу эти ваши дети... Дай да дай.
   Тай поняла, что Фишка жутко гордится своей жертвой.
   --А кот как?
   --Да кот дурак... Радуется. Не любит меня, паразит.
   --Ладно тебе, тебя-то как раз он больше всех любит. Мыша тебе дополнительного принёс.
   Фишка улыбнулась, бросила обуглившийся фильтр и достала из кармана толстый яркий фломастер.
   --Во штука-то какая!--то ли изумилась, то ли похвалилась она и добавила:
   --На рынке спёрла.
   У Тай, впрочем, и без того никаких сомнений по вопросу о происхождении штуки не возникло. Фишка встала и для пробы провела линию. На стене зажглась огненная полоса.
   --По национальности--рыжий,--прокомментировала Хилихай,--Совсем как я.
   Она принялась увлечённо изображать внушительных размеров лошадь.
   --Классно рисуешь,--заметила Тай.
   --А, это всё фигня. Вот мать да, рисует. Особенно коней. Раньше мы так здорово жили...
   Фишка изобразила невероятной пышности хвост и зажгла новую сигарету, чтобы закрасить глаза. Её раздирали сомнения. С одной стороны привычка молчать или хамить, а с другой--Тай Чылэна, которая ничего не делала, чтобы нравиться, но нравилась ужасно.
   --Раньше мы жили в других местах. Там был конный завод. Моя мама работала. Учила богатеньких чайников--с какой стороны залазить на лошадь,--наконец сообщила Фишка.
   --А я их живьём не видала,--позавидовала Тай.
   --З'я, батенька, з'я... Ездить верхом--это лучше всего. Вот... А потом там началась расовая дискриминация, и мы оттуда ушли.
   Фишка автоматически избегала конкретизировать место.
   --Страна счастливого детства,--криво усмехнулась она.--Знаешь, мне иногда снится, как мать идёт, а за ней кони, и я верхом... А деревья как будто живые, и трава тоже... И всё это как бы Танец, и этот Танец для того, чтобы спасти кобылу, которая сломала ногу... Вот... Я просыпаюсь, и так плохо становится. Я даже плачу иногда,--непривычно доверчиво рассказала Фишка.
   --А Лохита действительно умеет лечить животных?--спросила Тай.
   --Конечно,--Хилихай даже удивилась такому вопросу. Для неё это было само собой. Но Тай сразу многое поняла. Вот, оказывается, с кем её столкнула жизнь. Вот откуда у Лохиты эта спокойная уверенность. Лохита--Танцовщица-Хозяйка. И ей совсем не обязательно танцевать в Семьях.
   --Красивый сон,--сказала Тай,--А мне чаще снятся всякие странности. Те же лестницы, к примеру.
   --Ну, а я что говорю? Поколение лестниц и крыш...поехавших,--хихикнула Фишка.
   Она тщательно облизала бычок и приклеила коню в зубы.
   --Картина,--объявила Фишка,--Капля никотина убивает лошадь. Почти Репин.
   Раздался автомобильный гудок. Это вернулась Нэль. Тай вышла ей навстречу. Актриса была хмурой и встрёпанной.
   --Что с тобой?--удивилась Тай.
   --Шовинизм замучил. Господи, то лали, то цыганка, то бродяжка, то шлюха...
   --Что ж ты не прикинулась?
   --А из принципа. Помоги разгрузить. Я муки купила, в основном, потом крупу, консервы и сахар. А на сегодня--овощей всяких. И коробку сгущёнки я стащила, там десять, что ли, банок.
   --Так. Вот что. Найди Лохиту, зови её к нам. Я пойду к Фишке и детям.
   Через несколько минут все собрались в квартире на первом этаже.
   --Люди,--сказала Тай,--Ситуация такая--сейчас пожрём и сваливаем отсюда. Нам надо: во-первых, собраться, во-вторых, решить, куда двинем, в-третьих, решить, как обмануть Натахаров. Кто там играет, Лохита?
   --Гайда.
   --Как ты думаешь, как он поступит?
   --Ну, тебя он видел, а поскольку он настоящий Мастер, то сумеет примерно прикинуть твою стратегию.
   --Ерунда,--вмешалась Нэль,--Он ведь не знает, что я Актриса. И не будет на это делать поправки. Тай пусть командует, а когда я скажу, ненадолго уступит мне.
   --Решено. Я буду готовить, Нэль, разыщи детям рюкзачки или сумки, в общем, собирайтесь.
   --Эй, а с покойниками чего делать?--подала голос Фишка,--Ты, вроде, хотела их в карьер свезти.
   --Да, верно. Этим надо заняться...
   --Пожалуй, мы с Фишкой этим займёмся,--сказала Лохита.
   Тай не возражала. Если Хозяйка берётся--значит, сделает.
   Все разошлись работать. Тай перетащила продукты в дом и развела огонь в кухне на втором этаже. В отличие от Нэль, которая готовила, пунктуально придерживаясь рецептов, Тай могла приготовить из чего угодно что угодно. У неё всё делалось на глазок, буйные кулинарные фантазии всячески поощрялись, поэтому два раза одно и тоже редко получалось. Но когда Тай отнесла свою стряпню вниз, дети слопали всё подчистую.
   Нэль собрала по квартирам сумки и рюкзаки и с помощью Тай и старших детей уложила продукты. Когда сборы были завершены, приехали Хилихай и Лохита--пыльные и перемазанные глиной. Лохитины волосы распушились и пахли грозой.
   --Жрать дадут?--осведомилась Фишка, чей аппетит ни капельки не пострадал от такой ерунды, какой, несомненно, являлась возня с какими-то там незнакомыми покойниками.
   Нэль поставила перед ними кастрюльку.
   --Пожалуйста. Для вас сберегли, а то бы дети схавали. Вкусно обалденно. Тай постаралась.
   --Куда едем-то?--спросила Фишка, облизывая ложку.
   --На Южный вокзал,--ответила Тай,--Доедайте и пошли.
   Лохита, Тай и дети забрались в кузов, Нэль села за руль, рядом устроилась Фишка с котом.
   На вокзале кипела жизнь. Нэль припарковала ненужную больше машину в подворотне полуразвалившегося склада и вышла на разведку. Ничего подозрительного она не обнаружила. Тогда все вылезли из фургона и направились к кассам. От окошек змеились хвосты очередей, люди сидели на мешках и чемоданах, охраняя груды барахла, шныряли бойкие вокзальные дети, цыганки торговали воблой и пивом. Старый инвалид, подпирая плечом костыли, сидел у стены и наигрывал на аккордеоне вальсы. Он заметно фальшивил, но его музыка создавала ту особую кочевую вокзальную атмосферу дороги, которой нет больше нигде. По вокзальной площади слонялись неказистые проститутки. Нэль встала в очередь, Лохита с дочерью пошли погулять, Тай стояла с детьми. Тут же к ней подвалил какой-то типчик.
   --Девушка, как вас зовут?
   --Хиросима Нагасаковна. Из Японии я,--ответила Тай и сощурилась.
   --Как интересно! А это всё ваши дети?
   --Ага. А вон мой муж.
   Тай показала на Нэль. Та услышала и прикинулась маленьким унылым хиппи. По крайней мере, со спины иллюзия была полной--даже лихая пухленькая косичка с дурашливым верёвочным бантиком показалась засаленным хвостиком с чёрной медицинской резинкой. Тут до типа, наконец, дошло, что перед ним лали. Он ещё немного постоял, подумал и ушёл. Тай осталась в окружении смеющихся детей.
   --Обломчик,--подвёл итог Алех.
   Сзади Тай ткнули пальцем. Это прискакала Фишка.
   --Ну, чё тут у вас?
   --Стоим.
   --А-а... А мы пайку получили.
   Фишка помахала пакетом с брикетами для гарпий.
   --Блин, да мы ещё час тут проваландаемся... Тай, может ускорим этот процесс?
   --Ну, флаг тебе в руки,--одобрила Тай, и Фишка стала ускорять процесс.
   Она выхватила у Нэль деньги, половину засунула той обратно в карман, а сама напролом полезла к окошку, громко вопя:
   --А ну, братки, пустите хромую, слепую, увечную несовершеннолетнюю беременную!
   Нэль, не пожелав отстать, тоже изобразила нечто и присоединилась к Фишке. Очередь взволновалась, но мест своих никто, разумеется, не бросал. Кто-то схватил Нэль за плечо.
   --Ой, заразная я,--сообщила Нэль, и её отпустили.
   Фишка тем временем пробралась к кассе.
   --Чего тебе мало!--кричала она там,--Ты посмотри на меня, не видишь--мне льготный? Ну да! Глухая, что ли? Да, двенадцать. Сама ты дурдом на выезде! Я вообще мать-героиня.
   Нэль тоже добралась до окошечка, и этого кассирша уже не выдержала. Под возмущённый гомон толпы лали пошли к платформе.
   Прибыла магнитка. Откуда-то подвалил шумный табор. Цыгане перебирались на юг, следуя за солнцем, прочь от остывающего города. Фишка вдруг радостно завопила, узнав старых приятелей:
   --Васта! Мария! Эй! Гонза!
   --Добрыдень, чай! Яв адарик,--звали её цыгане.
   --Я не одна. Вы едете?
   --Едем, лолынько, иди, поцелую тебя,--ответила пожилая женщина, приближаясь и здороваясь с Лохитой.
   Они о чём-то заговорили вполголоса, а дети-лали, смешавшись с цыганятами, галдя, полезли в поезд. Вся порядочная публика старалась избежать шумного и пёстрого вагона, поэтому последний остался полупустым.
   Тай и Нэль уселись у окошка, к ним подсели цыганские пареньки с гитарой, и время пошло весело. Дети носились по вагону. Фишка резалась в карты с подростками. Лохита и пожилая цыганка разговаривали.
   --Зачем ты с ними связалась?
   --А что бы ты сделала на моём месте, дай?
   --Да, верно... А то оставайтесь с нами.
   --Нет. Спасибо, но нет. Постараюсь как-нибудь уладить все. Вас в это дело впутывать нехорошо--еще же ничего не кончилось. А если из-за нашей внутренней вражды пострадают ваши... Только разлада нам не хватало....
   --Хулай - рай... Ой, что за время такое - люди злее собак стали, всё делят что-то, делят, как будто земли уже им мало. А чего делить? Сколько ни возьми, а закопают, вот и вся твоя земля...
   --Это да. А помнишь, раньше? Леса, поля, тишина, людей нет. Как мы шатались по дорогам--как ваши прадеды шли за солнцем...
   --Чачо,--согласилась цыганка,--Но мы, видишь ли, снова за солнцем. Нет, цыганская кровь ещё не протухла. Приедем в город, день-два постоим, а потом--дро дром! Снова в путь.
   --А зима будет долгая и начнётся рано. Вы поторопитесь.
   --А вы? Тоже на юг?
   --Я сама еще точно не знаю. У девчонок на руках дети, они их не бросят. Сейчас начало зимы, без денег не уйдем... Нет, пожалуй, придется остаться здесь.
   Их беседу прервала Нэль.
   --Подъём,--велела она,--Бразды правления перешли ко мне. Сейчас будет полустанок. Сгоняйте детей к выходу.
   Распрощались. Магнитка стояла на полустанке минуту и снова помчалась за солнцем к морю.
   --Все в сборе?--спросила Нэль.
   --Мы все,--сказал Алех.
   --Отлично. Старшие, берите младших за руки. А самых маленьких мы понесём.
   Нэль посадила на плечи ребёнка и зашагала по дороге, ведущей обратно в Столицу.
   Через час они вышли к посёлку. Покосившийся ржавый щит "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ" предварял скопление серых пятиэтажек. Лали свернули в ближайший двор и уселись отдыхать под окнами.
   Минут через пять с балкона второго этажа на них закричал пузатый мужичок в тренировочных штанах.
   --Чего уселись? Идите, идите дальше,--замахал он руками.
   --Брат,--ласково сказала Тай,--Не гони нас, брат. Завтра Колесо Судьбы повернётся, и ты будешь сидеть под моими окнами.
   Мужичок сплюнул и нырнул обратно, в тепло и покой своей квартиры. Нэль улыбнулась.
   --Бедняга... А время мы выбрали, конечно, не лучшее для путешествий. Все Бродяги подаются на юг, народ видали какой раздражённый уже?
   --Ничего,--отозвалась Фишка,--Зато цыган много. Помогут в случае чего.
   --Да, но ты не забывай, что Тхахаири--псих. Я не хотела бы, чтобы из-за нас у них были неприятности,--возразила Лохита.
   --И мстя его ужасна,--сказала Фишка, и все помолчали.
   --Н-да,--сказала Нэль,--Мстя... Досюда он нас при известном напряге проследит. Так что ежели малёк отдохнули--пора дро дром, как говорят наши друзья--цыгане.
   Дети заныли. Ясно было, что добром они отсюда никуда не пойдут.
   --Это что за новости!--возмутилась Фишка,--Вы вот сейчас с ребятами играли, а они каждый день так ходят, и кормят их раза в три хуже, чем вас, и ничего! А ну подъём, а то кота не дам больше.
   Угроза была страшной, и дети нехотя встали и побрели за старшими.
   Нэль достала свой футляр, вздохнула и щедро отдала Лохите и Фишке две последние целые сигареты. Сама брезгливо порылась остатках и очень обрадовалась, найдя почти некуренный бычок.
   --Сегодня надо найти, где заночевать,--сказала Лохита,--Будет холодно. Возможно, пойдёт снег.
   --Так ещё ж сентябрь,--удивилась Тай
   --Вот такой хреновый сентябрь... Климат меняется. Зима начнётся не позже, чем через неделю.
   --Завтра будем в городе,-- сказала Нэль.
   --Да, надо будет этому студенту позвонить,--вспомнила Тай,--Он работку обещал... Эй, Лохита, а ты будешь танцевать?
   --Я так полагаю, что там не столько танцевать придётся, сколько всё остальное.
   --Ну а вдруг? Танцевать ведь тоже кому-то надо.
   --Это всё потом. Главное сейчас--найти крышу и отвязаться от Натахаров.
  

*******

  
   На дряхлеющую Столицу обрушилась зима. Ветер с океана заносил город снегом до окон первых этажей. Ветер с юга заставлял сугробы оседать и таять, северный ветер сковывал промёрзшие улицы льдом, а восточный ветер покрывал ледяную грязь копотью заводов. Город, раздираемый ветрами и дорогами, медленно умирал. Ширились безлюдные кварталы, множились крысы и жуткие мутировавшие твари. Всё больше становилось нищих и сумасшедших. Зима их не щадила--они замерзали на улицах и в подъездах. В городе было страшно.
   Чылэнам приходилось нелегко. Совсем плохо стало, когда Натахары узнали-таки, что они в городе. Больше одного дня на месте не задерживались, осторожно, с оглядкой перебирались из дома в дом. Зима тянулась нескончаемым кошмаром, и единственная цель была--дотянуть до весны. Нечего и думать уходить с детьми из Столицы зимой. А в Столице--голод, холод и постоянный страх. В январе началась оттепель--тревожная, мучительно напоминавшая весну. Чылэны, бесцельно прошатавшиеся весь день по городу, пришли ночевать в трущобы южной окраины. Забрались в просторное чердачное помещение, чтобы в случае чего уйти по крышам. Усталые дети, жадно проглотив добычу Актрисы, уснули, где сидели. Нэль с Фишкой сбегали вниз, притащили груду мебельных обломков для костра и тоже легли. Тай осталась сторожить. Часов до двух ночи она скучала и думала, что надо бы начать курить--было бы хоть чем заняться. А потом всё-таки задремала. И снова увидела во сне Лестницы. Это был знакомый сон, она уже освоилась в нём. Дряхлый дом, состоящий из ветхих тайн, оборванных перил и прокуренных комнат. И бесконечные Лестницы, ведущие в никуда. Она проспала всего-то минут двадцать, а во сне прошёл день; сон был загадочный и оборвался внезапно. Тай проснулась. Ей вдруг ужасно захотелось выскочить на улицу, в снежную слякоть и темноту. Тай схватила первую попавшуюся куртку из кучи и выбралась на крышу.
   Странная ночь продолжалась. "С ума сойти,"--пробормотала Танцовщица. Зимнее небо светилось, как если бы за серой марлей туч бесновался оранжевый пожар.
   --Это огни города,--вслух сказала Тай.
   И тут в заснеженную тюрьму глухих дворов и слепых улиц ворвались пространства. Невообразимо огромные, даже Столица в эту минуту показалась незначительным камешком на великой равнине. Это южный ветер принёс на окраину протяжный гудок поезда. Огромный зверь кричал, пробегая мимо города по своей раз и навсегда намеченной бесконечной дороге. Дом кораблём качнулся на волне южного ветра, но ничего не ответил на зов неутомимого бродяги--ночью город был нем. До Тай донёсся бешеный ритм железного сердца, он становился всё глуше и дальше, и вот остались только стылые промозглые просторы и маленькая Танцовщица. И так ей стало грустно и холодно, что, обнаружив в кармане сигареты и спички, Тай машинально закурила, не чувствуя дыма, а чувствуя лишь, как что-то покидает её, и становится легко и печально. В домах не горело ни огонька, но было светло от неба и снега. Тай поглядела вниз. Из арки выбежала чёрная кошка. Тай удивилась--откуда в городе бродячая кошка, да ещё в такой час? Кошка, словно имея в голове план и цель, затрусила по тропинке в снегу. "Кс...кс...,"--тихо шепнула Тай. Кошка замерла, не оборачиваясь, села, обернув лапы хвостом. Выждав минуту, киска побежала снова. Куда же она так бежит? Тай удивилась ещё больше. Ведь у кошки должна быть территория рядом с домом, за которую кошка не выходит. Ненормальная какая-то...
   А киска всё бежала и бежала, осторожно пересекла пустую дорогу и запрыгала по сухим островкам в громадной луже на той стороне. Тай подумала: "Хорошо бы стать сейчас этой кошкой, чтобы деловито бежать по немому городу к одной ей известной цели, видеть вокруг огромные дома, вдыхать тревожный запах талого снега, а, добравшись до цели, отряхивать с лап воду и ощущать победу".
   Маленькая чёрная тень затерялась в подворотне.
   Постукивая зубами, Танцовщица вернулась в относительное тепло чердака. Немного постояла, воображая себя тающей сосулькой, потягиваясь, зевнула и легла рядом с Нэль.
   --Эй,--шёпотом позвала она, тыкая Актрису пальцем.
   --У?--немедленно отозвалась та, не открывая глаз.
   --Смена караула,--пояснила Тай,--Вставай, а то я сейчас усну.
   Стон, который издала Актриса, вполне мог доноситься из подвалов инквизиции. Танцовщица удостоверилась, что Нэль окончательно проснулась, спихнула её с нагретого места и снова отправилась бродить по бесконечным Лестницам, ведущим в никуда.
  

*******

   Утром заготовленная для костра мебель подошла к концу, и Чылэны проснулись от холода.
   --Привет,--хрипло сказала Фишка Лохите, которая дежурила под утро,--А чего так холодно?
   --Зима,--ответила Лохита.
   --Блин, ясное дело, что не лето. Чего за костром не следишь?
   --Деревяшки кончились.
   --А-а... Сейчас схожу. А сигареты у кого есть?
   --Есть,--сказала Тай,--Я ночью брала в чьей-то куртке.
   --Так ты ж не куришь,--удивилась Нэль.
   --Ну не всё же на вас деньги переводить. Захотелось вот.
   --В чьей куртке-то?--допытывалась Фишка,--Курить же хотца.
   Нэль, стеная, выбралась из-под барахла и дала Фишке сигарету.
   Хилихай оделась и ушла вниз.
   --Какие у нас планы на сегодня?--спросила Тай.
   --Я на базар,--отозвалась Нэль,--А ты?
   --Схожу ещё рискну на Бульваре. Деньги всё-таки не малые.
   --Так,--озабоченно вмешалась Лохита,--Я вообще-то нашла дельце, мне бы тоже уйти сегодня. А с детьми кто будет?
   --Мы чего, маленькие, что ли?--возмутился Алех, который один-единственный из детей проснулся.
   --Положим, ты уже достаточно взрослый,--ответила Тай,--Но есть и малыши.
   --Мы с Калисти присмотрим.
   Старшие задумались. Они не склонны были оставлять детей совсем одних под надзором девятилетнего Алеха и десятилетней Калис.
   --Стоп,--сказала Нэль,--А Фишка-то куда идёт?
   --Иду,--отозвалась Фишка, взбираясь на чердак с охапкой мебельных обломков,--Никто, небось, за меня коту ничего не принесёт.
   --Слышь, Фишка, побудь с дитями, а? Я твоему зверю чего-нибудь добуду. Вот те крест,--побожилась Нэль и сделала это как всегда, так забавно, что Фишка прыснула и с грохотом уронила деревяшки.
   --Ладно. Мать, ты костёр пока разведи, а я--за водой.
   Хилихай отыскала на полу пластиковую бутылку и заметила:
   --Кстати, надо бы ещё баллонов поднабрать. Мне абсолютно не в кайф этой бутылкой на всех воду таскать.
   Она пошла к лестнице и едва не упала, запнувшись о бросившегося к её ногам Аля.
   --Т-твою мать... Опять жрать хочешь, собака? На,--она извлекла из кармана пакетик и вытрясла на пол заботливо сбережённые лакомства. Кот, урча, устроился завтракать.
   Фишка натаскала воды, которая вскоре забулькала в закопчённой кастрюльке.
   --Заварка скончалась,--объявила Тай, выколачивая над кастрюлей последние чаинки из пачки.
   --Тогда устраиваем поминки,--сказала Нэль, и в ловких руках Актрисы образовалась банка сгущёнки.
   Она любила такие трюки, неизменно приводящие детей в восторг. Сонные голодные малыши оживились и потянулись за своими кружками и банками. Разлив чай, Танцовщица устроилась у стены, грея руки о кружку и с восхищённой завистью наблюдая за Фишкой. Всё-таки, как бы не притворялась она маленькой разбойницей, воспитание выдаёт. И сидит она как-то по особенному, и размешивает молоко совершенно бесшумно... Да разве одна Фишка? Алех, наверное, в нормальных условиях стал бы математиком--излюбленное занятие у парня рисовать какие-то графики, что-то высчитывать. Просто так, ради развлечения. А ручонки Калис, шершавые и потрескавшиеся, могли бы быть прекрасными, тонкими и длиннопалыми руками пианистки или скрипачки. В каждом из этих оборвышей дремлют гении медицины или музыки, литературы или математики... Тай оглядела их всех, съёжившихся на холодном грязном полу продувного чердака, греющих носы и руки сладковатой бурдой из консервных банок, и снова тоскливая безнадёга заставила её зажмуриться и сморщиться, чтобы не заплакать. Она быстро допила свой чай и встала.
   --Ладно, люди. Мне пора. Где встречаемся?
   --Я к тебе на Бульвар подойду,--ответила Нэль.
   --Я, пожалуй, тоже,--подумав, сказала Лохита.
   --Хорошо. А вы с ребятами тогда идите на наше старое место жительства. Дети там места знают, в случае чего разбегутся.
   --В случае чего?--спросила Фишка.
   --Не знаю... Холии, конечно, заметно не хватает. Но у меня какое-то нехорошее предчувствие...
   Фишка посерьёзнела.
   --У меня, кстати, тоже. Ладно, если что, я всё-таки отправлю детей к цыганам. Прихвачу с нами в компанию, кого встречу из чавал. Сама там как-нибудь веником прикинусь.
   Тай оставила друзей допивать чаёк, а сама пошла искать удачи.
  
   До центра города Тай добралась на подземке, проскочив в толпе мимо контролёра. Танцовщица тряслась в раздолбанном вагоне, где сидячих мест не было (что не сломали, то утащили) и думала на отвлечённые темы: о периоде полураспада, цепной реакции и подобной физике. Вагон скрипел, шатался; один раз он накренился так, что Тай пришлось подтянуться на поручнях и поджать ноги, чтобы толпа не увлекла её в общую кучу. Как всегда в таких случаях, нашёлся доброволец-командир, и его стараниями перекошенный вагон восстановил равновесие. Вниманием публики завладела худая бабка, которая уверенно объясняла, что поезд сейчас столкнулся со стаей крыс, "а крысы тута громаднющия". Пообсуждали крыс, и снова каждый ушёл в себя--до следующей переделки. Тай ехала, терпеливо снося тесноту, поглаживания и ощупывания, и упорно думала о полураспаде. Поезд доскрипел до станции "Большой Бульвар". Танцовщица выскочила из вагона и побежала, стремясь поскорей выбраться из подземелья. Она легко пронзала людскую массу, никого не касаясь, только волосы несколько секунд колыхались у кого-нибудь перед глазами, взбитые затхлым подземным сквозняком. Наверху Тай перелезла через решётку и оказалась в ухоженном парке, где круглый год развлекались отцы города. По аккуратно расчищенной аллее Тай дошла до знакомого здания администрации. Плечистый охранник заступил дорогу и, улыбаясь, спросил:
   --Вы куда, девушка?
   --Работать,--неприветливо бросила Тай.
   --А пойдём со мной поработаем, ага?--предложил он.
   --Отвалится у тебя на морозе,--ещё более хмуро заметила Танцовщица.
   --А что вы делаете после работы?--продолжал, не теряя надежды, парень.
   --Гробы строгаю. Как нужен будет--заходи. Пусти, я же замёрзну.
   Охранник открыл дверь, и Тай шмыгнула в тёплый сумрачный коридор. Нужный кабинет помещался на втором этаже, и, пройдя коридором, Танцовщица вышла на лестницу. Там она первым делом увидела двух мужичков в спецовках, прибивающих к стене замысловатое устройство для установки цветочных горшков. Руководил процессом Аист, который подрабатывал здесь оформителем.
   --Гини рэчис,--поздоровалась Тай, как просил Аист, на языке лали.
   --Кес эргем бэс,--отозвался умница Аист.
   Рабочий хохотнул.
   --Ну, ребята, прямо как птицы чирикаете. Это вы чего сказали?
   --Она сказала: "Доброго солнца",--пояснил Аист,--Я ответил: "Пусть будет так". Очень интересный язык... Но вы не стойте, в самом деле, прибивайте!
   --Ладно, Аист, я пойду. Деньги во как нужны...
   --Подожди, Тай. Может, не повезёт сегодня, на хоть на хлеб десятку, детей накорми.
   --Спасибо, Аист.
   Подаяний Тай не стыдилась. Она пихнула бумажку в карман и пошла по лестнице. На втором этаже она постучала в лоснящуюся кожу двери без номера и таблички.
   --Да-а,--протяжно и чуть гнусаво ответил женский голос.
   Тай содрогнулась. Эта тётка была ей до ужаса неприятна, и приходилось тратить все силы на то, чтобы вести себя бедной сироткой.
   Дверь открывалась легко и почти бесшумно, с каким-то интимным вздохом-шелестом. Из кабинета пахнуло экзотическими ароматами. Тай скромно вошла, опустив глаза--смотреть всё равно было не на что, она и так знала, что увидит. А увидит она стол из натурального дерева, стулья вдоль стен, развешанные фотоплакаты и массу искусственных цветов. А за столом сидит толстая блондинка с химической завивкой и модной укладкой. Она настолько чиста и ухожена, что это кажется чуть ли не патологией. За годы эта розовая кожа приняла на себя тонны косметических масок, пудры, крема и всего остального, так что если ковырнуть этот лупоглазый лик, то может и крови-то никакой не будет, а будет сыпаться розовая пудра, и так до самого затылка. По венам у неё текут духи, а потеет она дезодорантом. Тай подняла глаза. Одета она сегодня в пушистую чёрную кофту и блестящую чёрную юбку до колен.
   --Добрый день,--застенчиво прошептала Тай.
   --А, здравствуй, здравствуй! Поплясать пришла? Вовремя, молодец. Как раз сегодня гости в Кабаре. Иди ко мне, садись. Я для тебя велела сделать такой восточный костюмчик--я знала, что ты придёшь!--ты у нас будешь египетская танцорка по имени Та-Бес. Знаешь такую? Сумеешь сплясать? Ну коне-ечно, ты же умница-девочка... Иди к своим подружкам, вымойся, переоденься. Через два часа будь готова.
   --Спасибо,--пролепетала Тай униженно, как могла.
   --Ты боже мой, прелесть моя! Спаси-ибо! Иди, торопись.
   Тай мягко прикрыла дверь и немного поборолась с желанием от души пнуть её ногой. К сожалению, удар ноги Танцовщицы--это похуже, чем удар ломом. Тай вышла на улицу и побежала в кабаре. Никаких подружек у неё там не было, наоборот, каждая девица из кордебалета так и норовила задеть и помешать. От их острых когтей Тай спасал только уважительный страх перед способностями лали.
   Вот и сейчас. Стоило только ей раздеться и залезть под воду, как в душевую немедленно пошли девушки. Они нараспашку открыли окно и курили, поглядывая на Тай. Танцовщица про себя посочувствовала этой безнадёжной затее. Ей под струями горячей воды тепло и хорошо, а они мёрзнут у окна и курят перед выступлением. Сейчас она завернёт горячий кран, и это тоже будет здорово после почти кипятка. Всё тело станет звонкой струной, на которой может играть только Танцовщица-лали. А эти индюшки пусть глядят. Жаль только--от зависти передохнут.
   Тай выключила горячую воду и зашептала формулу подготовки к Танцу. Конечно, Танца гаджи не увидят, но пластику и координацию движений можно и показать.
   --Ты, наверное, верующая? Молишься, да?--решила помешать одна балеринка.
   Она не знает, что слова могут заменить движения рук.
   --Молюсь,--коротко отвечает Тай.
   --Ты, наверное, солнцу молишься? Или боженьке?--хихикает девушка.
   --Чтоб ты ослепла!--вскрикивает Тай.
   Девушка испуганно вздрагивает и вдруг начинает панически-жалобно скулить. Как и рассчитывала Тай, накурившаяся балеринка перепугалась, когда у неё совершенно естественно потемнело в глазах. И сейчас она сама себя убедит, что на самом деле ослепла. Тай, не торопясь, оделась под враждебными взглядами и, обращаясь к плачущей девушке, сказала:
   --Ляжешь спать, проснёшься--всё пройдёт. Если будешь хорошо себя вести, конечно. А будешь ещё ко мне цепляться -- совсем ослепнешь. И уши отвалятся... детка.
   Ещё одна стычка завершилась победой. Как же глупы эти куклы. Верят во всякую чушь и закрывают глаза на действительные чудеса... А вот теперь предстоит большое сражение с богатыми посетителями. Надо будет завести их, собрать как можно больше денег и потом вовремя исчезнуть. Когда же всё это кончится? Никогда б не знать этого богом проклятого города, этой холодной страны... Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Тай выгнулась назад, из мостика вышла на стойку и оставшийся до гримёрки путь проделала на руках.
  

*******

  
   На умирающий город наползали мутные вьюжные сумерки. Танцовщица сидела на подоконнике в дамском туалете и смотрела вниз. Там внизу возвышался пушистый сугроб, и до него было метров семь. В туалет Тай сбежала от навязчивых поклонников и теперь ждала, когда же им надоест караулить. Однако дяди засиделись, и море им по колено. Видно, что стоять под дверью готовы хоть до завтра. Тай высунулась из окна. Делать нечего, прыгать надо. Дай бог, чтоб в сугробе не было зарыто ничего твёрдого. И так-то приятного мало--в лёгкой продувной куртке нырять в холоднющий сырой снег. Из-за угла во двор вышла невысокая девушка. Тай узнала Актрису.
   --Нэль!--негромко позвала она.
   Актриса подняла голову, щурясь от снега.
   --Привет! Я тебя обыскалась. Жду-жду... Ты идёшь?
   --Я уже лечу,--ответила Тай и спрыгнула.
   Сугроб оказался мягким, но уж очень неуютным. Тай выбралась из него и затрясла головой. Полетели брызги.
   --Отряхайте меня.
   --А через дверь никак?
   --Я смывалась.
   --А-а! Ну и как?
   --Недели на две мы обеспечены.
   --Молодец. Пошли, Лохита там у входа дожидается.
   Тай подышала на покрасневшие руки, одну обмотала шарфом, другую сунула в карман Актрисы. В кармане рука наткнулась на сигареты.
   --Курить будешь, Нэль?
   --Давай. Тебе дать?
   --Не знаю. Оставь мне немножко.
   --Лучше тогда кури первая, так меньше дряни вдохнёшь.
   Нэль чиркнула спичкой, прикрывая огонёк ладонью.
   --Нэль, у тебя руки насквозь просвечивают,--восхитилась Тай.
   --Ты сигарету-то сюда суй, а то это красиво, конечно, но горячо.
   Тай снова сунула руку в карман, а шарф накрутила на запястье. Прижавшись друг к другу, они быстро пошли по тропинке.
   --Знаешь,--сказала Нэль,--По-моему, Лохита--Хозяйка. Такое у меня впечатление.
   Тай улыбнулась. От Нэль ничто не ускользнёт. Наверняка она уже давно догадалась, а сейчас убедилась окончательно. И Тай рассказала всё, что знала со слов Фишки.
   --Нам повезло,--заметила Нэль,--Кстати, о везении. Мы не на две недели обеспечены, а на побольше. Я сегодня новый способ зарабатывать применяла. На рынке сидел парнишка с гитарой и чего-то заунывно вопил. Народ, затыкая ухи, пробегал от него подальше. Так что он с горя мне гитару одолжил. Я там попела и, знаешь, недурно огребла. Даже с этим сирым поделилась.
   --Это здорово. Надо будет тебе гитару добыть.
   --Да это-то без проблем. А, вон и Лохита.
   Нэль помахала рукой.
   --Привет, девушки. Замёрзла я жутко. Пошли?
   --А мы с деньгами!--похвасталась Тай.
   --А я тоже. Но замёрзла.
   Лали спустились в подземку и заплатили за проезд, чем необычайно поразили кассиршу.
   Народу было мало, и чем дальше от центра, тем меньше. Тай, Нэль и Лохита забились в дальний уголок и дремали на плечах друг у друга. Поезд с отвратительным скрежетом тащился сырыми коридорами, воняло плесенью и раздавленными грибами, клопами и бог знает, чем ещё. Подземные дороги находились в жутком аварийном состоянии, но за отсутствием средств ремонта не делали: экономили и одновременно решали социальные проблемы. Ведь пользовались этой своеобразной лотереей смерти только лишние люди.
   Минут через сорок Нэль проснулась и толкнула соседок.
   --В депо никому не надо? Тогда подъём.
  

*******

  
   Было уже совсем темно. Такой роскоши, как фонари, окраина не знала. Лали крепко вцепились друг в друга и, ведомые Нэль, которая видела в темноте, спотыкаясь и скользя, побрели к бывшему убежищу Чылэнов. От станции ходу было минут пятнадцать.
   --Пришли, слава небу!--невнятно простукала зубами замёрзшая Актриса, когда они подошли к дому.
   --Вроде никто не увязался,--сказала, оглядываясь, Тай.
   --Хорошо бы,--проворчала Нэль.--Обидно было бы зазря столько петлять по морозу.
   --А мне холоднее,--заметила Тай.--Я сегодня вымылась.
   --Ну и гордись,--огрызнулась Актриса.--И если ты всерьёз думаешь, что в грязном виде теплее, то могу тебя разуверить.
   --Тише, не бранитесь. Увязались--не увязались, а надо быть осторожнее,--вмешалась Лохита.
   Молча они вошли в подъезд. На стене крупными оранжевыми буквами, слабо светящимися в темноте, было выведено: "Гэрадёс!" И ниже шла надпись помельче на том же языке.
   Лохита пробежала её глазами и быстро шепнула:
   --Смываемся!
   Из подъезда выскочили бегом.
   --На станцию прямо, быстро!--приказала Лохита.
   Коротким путём до подземки добежали меньше, чем за пять минут. Скатились по лестнице вниз, сунули мелочь недоумевающей контролёрше и заскочили в закрывающиеся двери вагона.
   --В чём дело?--поинтересовалась Тай. Она как будто и не бегала--дышала ровно, лицо у неё было удивлённое, и на Лохиту она смотрела вопросительно.
   --Натахары засекли детей,--объяснила та.--Фишка отправила детей по разным таборам, а сама каким-то образом умудрилась отвлечь на себя Натахаров. Слушайте внимательно--я назову имена, у этих людей можно узнать, где найти детей. Это хорошие люди, и я не стала бы их называть, поскольку меньше знаешь--крепче спишь, но в этой истории мы вряд ли все останемся живы.
   Лохита прошептала несколько имён. Тай и Нэль запомнили...
   --А что с Фишкой?--спросила Танцовщица.
   --Она написала, как её найти. Девчонки, это опасно. Лучше перекантуйтесь где-нибудь, забирайте детей и постарайтесь уехать, пока есть деньги.
   --Мы Фишку не бросим,--возразила Нэль за себя и за Тай.
   --Да вы поймите, чудные вы мои сестрички, мы можем вляпаться насмерть. У вас же дети на руках.
   --Дети сейчас где? Растворились среди цыганят,--сказала Тай.--Им, в общем-то, ничего сейчас не грозит, кроме одичания. Наоборот, когда мы начнём их собирать, будет опасно. А Хилихай мы действительно не оставим.
   Лохита не стала спорить. Она была Мастером-Психологом.
   --Лохита, а почему в Столице сейчас столько цыган?--вдруг спросила Нэль.--Они вроде бы уехали на юг.
   --Южане уехали, северяне приехали,--объяснила Лохита.--Их сейчас больше, чем летом. В центре мы наверняка их пачками встретим.
   Её прогноз оправдался буквально через минуту после выхода из подземки, когда им довелось стать свидетелями маленького инцидента. На четвертом этаже высотного здания распахнулось окно, и цыганская девчонка лет пятнадцати спрыгнула в снег.
   --Господи, твоя воля!--вскрикнула Нэль и вместе с подругами подбежала к упавшей.
   Девчонка оказалась вполне живой и здоровой. Она встала, отряхивая длинную мятую джинсовую юбку и бормоча скверные ругательства.
   --С тобой всё в порядке?--спросила Тай.
   --Всё. А вы, лали, что, не знаете--раньше цыгане птицами были.
   --Да мы уж видим--не сломали тебе гаджо крылья,--улыбнулась Лохита.
   Девчонка посмотрела на Лохиту почти с приязнью, но потом хмыкнула и осведомилась:
   --А правда, что вас, лали, вши не жрут?
   --Правда,--немедленно ответила Нэль.--Наш секрет. Хочешь, скажу?
   И, не дожидаясь ответа, добавила:
   --Вымойся и расчешись. И так почаще. И тебя жрать не будут.
   Цыганка оценила эту реплику, скорчила Нэль рожицу и удалилась, потряхивая свалявшимися косичками.
   --Интересно,--задумчиво произнесла Тай,--Почему в городе так много женщин? Раза в три больше парней.
   --Условия жизни,--сказала Лохита.--Обрати внимание--полно ворон и крыс, совсем нет мышей и кошек. Мутанты развелись. То же и у людей. Девочек рождается больше--они сильнее.
   Тай посмотрела вслед девчонке и покивала головой.
   --Да уж... С четвертого этажа сигануть--и ни фига...
   Цыганка, как будто в подтверждение этих слов, что-то громко запела. До лали донеслись обрывки мотива.
   --Чего это она поёт?--поинтересовалась Нэль.
   --Фишка эту песенку любит... "Я курю на холодной лестнице, я сижу на перевёрнутом мусорном ведре и мёрзну. Я грею коленки локтями--вот как мне холодно. Так будет до весны". И дальше в том же духе,--объяснила Лохита.
   --Здорово. Надо будет переложить по-нашему.
   --Займись, если жива будешь... Так, мы пришли.
   Они стояли перед городским спорткомплексом. Чем руководствовалась Фишка, выбирая это место для встречи--неясно, но в записке был указан этот адрес.
   --Как бы нам сюда проникнуть?--потирая замёрзшие руки, спросила Нэль.
   --Обойдём, через чёрный ход. Замок там идиотский, если не сменили ещё.
   Естественно, сменить замок никто и не почесался, поэтому они без проблем попали в главное здание. Отсюда им надо было проникнуть в самый маленький и непрестижный корпус, окна которого смотрели на городскую свалку. За свалкой начинались руины большей части прежней Столицы. Нынешний город обнимал развалины полукольцом. Продвижение сильно замедляли решётки, которыми на ночь перегораживали коридоры и лестницы, и только под потолком оставался узенький лаз. Последняя решётка оказалась не на замке. Обнаружив это, Лохита нахмурилась, но вслух ничего не сказала.
   --Здесь?--спросила Тай.
   --Да. Пользуясь Фишкиной лексикой--водоплавающий закоулок. Поскольку плавать тут можно в двух местах, а у главного бассейна нам делать нечего, то, полагаю,--здесь.
   Помещение слабо освещали ночные газовые трубки. В прямоугольной яме небольшого бассейна бурлила горячая, воняющая хлоркой вода, всё ещё грязная, несмотря на то, что очистка шла с вечера.
   Тай вошла первой и чуть не вскрикнула от неожиданности, когда ей под ноги с мявом бросился вывернувшийся откуда-то кот.
   --Аль, нельзя же так пугать!--возмутилась Танцовщица.--А где хозяйка?
   --Кис, иди ко мне, я тебе тут похавать стащила,--позвала Нэль и вручила коту банку консервов.
   Однако Аль хавать не стал, он заунывно орал и тёрся об её ноги.
   --Ну, что будем делать?--осведомилась Тай.
   --Тихо,--сказала Лохита.--Видишь, кот беспокоится. С Фишкой явно что-то случилось, а здесь кто-то есть поблизости.
   --Смотри, какая умная!--раздался за их спинами мужской голос.--Стоять, где стояли, только рыпнитесь мне!
   Последнее Нэль проигнорировала и резко обернулась. В проходе торчал дядька, явно из числа наёмных боевиков.
   На поясе у него имелись ножны, другого оружия Актриса не заметила. Поэтому она нагло спросила:
   --А ты кто такой, на меня орать?
   --Ты чо, тля, глухая? Убью, в натуре!
   --Культура так и прёт,--брезгливо заметила Нэль.--Нельзя ли потише, у меня от вас уши болят.
   --Ща у тебя всё заболит, сучка, достала на хер,--обиделся дядька и сделал шаг к Нэль.
   --Что, простите, я у вас достала?--поддразнила Актриса, отходя дальше.
   Боевик, как выяснилось, любил драться ногами, но бить Мастера-Актрису ему явно ещё не доводилось. Нэль, комично ужаснувшись, быстро присела, и удар ноги пришёлся в пустоту. Актриса, продолжая ужасаться и возмущаться, выпрямилась, и дядька с разворота ударил снова. Он был мастером своего дела, но реакция Актрисы лали близка к кошачьей. Нэль изогнулась, схватила дядьку за ногу, после чего тот проследовал в бассейн.
   --Отмойтесь получше,--напутствовала его Нэль.--А то, не в обиду будет сказано,--воняет от вас.
   Тай подхватила кота, Лохита рывком распахнула окно и лали скрылись в лабиринте городской свалки. Мужик, выбравшись из воды, запоздало выхватил из подмышечной кобуры маленький пистолет, но пострелять не довелось--грязная жидкость сделала своё мокрое дело. Тогда обладатель пистолета припомнил наставления босса, касаемо целости и невредимости девчонок, и решил, что даже неудачные божьи промыслы по определению должны вести к лучшему. И он отправился на свой пост к рации, доложить о неудаче.
  

*******

  
   --Теперь куда?--на бегу спросила Тай.--Да не ёрзай же, в самом деле, Аль!
   --Всё равно, в общем, куда,--рассеянно отозвалась Лохита. Её мысли были не здесь.
   --Люди, давайте уж найдём тут закуток какой от ветра, да поговорим,--взмолилась Нэль, которая за этот день больше всех замёрзла и устала.
   Лохита согласилась, и они приблизились к руинам какого-то административного здания, сюрреалистической композицией железобетона и оплывшей стали торчавшим в обрамлении мусорных куч. Лали укрылись от ветра за целой стеной. Нэль принюхалась.
   --Кхандит, как говорит Фишка,--заметила она.
   --Ещё бы,--пробурчала Тай, дыша сквозь шарф.--Сюда, похоже, до весны свезли все городские морги.
   Тай попрыгала на месте--после всей беготни она начала мёрзнуть.
   --Мёрзнешь?--осведомилась Нэль.
   --Обалдеть просто, какая ты наблюдательная!
   --Это вышки бывают наблюдательные, а я заботливая,--уточнила Актриса.--Пойдем в подвал, я пачку свечей на рынке стянула.
   Один вход оказался намертво заваленным, второй им удалось откопать. Нэль зажгла свечу, пряча её от ветра, и пошла первой.
   --Крысы,--сообщила она вскоре, оборачиваясь к идущим за ней.--Кота держи.
   --А мы куда?
   --Я думаю щитовую найти, там дверь.
   Нэль с детства любила совершать экспедиции во всякие подвалы, чердаки, технические помещения, и в сложившейся ситуации эта её практика была просто незаменимой.
   Лали шли тихо и слышали многоголосый писк и многоногий шелест и шорох. На руках Тай крупно дрожал Аль.
   --На ночь здесь, пожалуй, не останешься,--впервые за долгое время подала голос Лохита.--Ночью загрызут.
   --О чём речь, хоть бы отогреться немного... Хотя и ночи-то всего--ничего осталось,--сказала Тай.
   Нэль нашла дверь, из комнаты выселили десяток небольших крыс, и лали плюхнулись на пол. Аль, нервно подёргиваясь, пошёл обнюхивать углы.
   --Кись-кись,--устало позвала Нэль.--Иди и сожри, наконец, свои консервы.
   Тай удивилась.
   --Ты что, их захватила?
   --А то! Я их спёрла с риском для жизни, тем более того хама ими кормить не собиралась.
   Некоторое время все смотрели, как Аль жрёт
   --Будешь курить?--спросила Лохита.
   Нэль выразила согласие, Тай попросила тоже. Закурили. Лохита стряхнула пепел и, ни к кому не обращаясь, сказала:
   --Я знаю Тхахаири. Он псих, конечно, но не настолько же. Натахар--богатая семья, они не уехали на юг только, получается, из-за нас. Очевидного смысла я в этом не нахожу.
   --Может, он параноик?--предположила Тай.--Они, говорят, нормальные совсем, только с идеей-фикс. Может он на нас цикланулся?
   Нэль невесело хихикнула.
   --По большому счёту это классно, конечно. Целая Семья, понукаемая параноидальным гайдой, шныряет по городу в поисках десятка Чылэнов. Найдут, убьют и будут очень довольны... Фишка у них, как ты полагаешь?
   Лохита вздохнула, поглядела на жрущего Аля.
   --Вне всякого сомнения. Она бы не бросила кота.
   --Ты только не паникуй. Всё ещё может хорошо кончится,--заметила Тай.
   --Пока я не паникую, просто расстроена. Если бы Хилихай росла в Семье, из неё воспитали бы Актрису. Так что, вероятно, никто из Натахаров и не думает искать детей через неё. Но держать её будут, чтобы выловить кого-то из нас. А нам делать нечего, так или иначе, всё равно попадёмся. Поэтому ещё раз предлагаю вам забрать детей и смываться
   --Ты так уверена, что мы обязательно попадёмся?
   --Тай, не будь ребёнком. И не надо недооценивать Тхахаири. Уж если он пошёл на такие траты с наёмниками и зимовкой, то не просто же так. Пусть он и параноик, чего я за ним раньше не замечала.
   Нэль задумчиво водила пальцем над свечой, поглаживая огонёк.
   --Ну, в таком случае, что же ты нам предлагаешь смываться?--возразила она.--Коли-ежели решил достать, так и на юге достанет. Это же очевидно, если у нас появятся деньги на отъезд, мы уедем. А куда--тут и дурак сообразит. Только в приморские порты. Куда ж ещё? На севере мы с детьми подохнем, на западе пустыня.
   --Остаётся восток,--бесстрастно сказала Лохита.
   --Чего?!--в один голос осведомились Тай и Нэль.
   --Вы скажете--восток закрыт? Да, форт, граница, это всё есть. Но пройти можно. И нужно. Там хорошо, поверьте, девочки... Очень хорошо...
   Тай вспомнила намёки Фишки о "стране счастливого детства", а также, почему это место пришлось оставить. Она спросила:
   --А как там относятся к лали?
   Лохита покачала головой.
   --Забудьте, что вы лали. Остригите волосы, снимите с ног браслеты. Научите детей быть как все. Я серьёзно говорю--там рай земной, но имею в виду местность, а не население. Хотя, в принципе, и люди там ничего. Просто у власти там ублюдки. Партия ультраправых. Цыгане бежали оттуда, а их догоняли и убивали. Страшно убивали...
   --Ты думаешь, там у нас больше шансов?--удивилась Нэль.--Материк большой, и если на то пошло--как-нибудь спрячемся.
   Лохита вздохнула, как терпеливая учительница.
   --Ты сама только что сказала, что только на юге. Остаётся ещё Архипелаг.
   Тай тоже вздохнула, мечтательно. Архипелаг! В детстве была мечта о прекрасных вечноцветущих островах в тёплом океане, где все люди носят золото и драгоценности, где не убивают и не голодают, и купаться можно сколько угодно. А когда подросла--поняла, что рай для тех, кому повезло, кто богат. Всех их денег не хватит на один билет туда, не говоря уже о каждодневном существовании... И Лохита права, конечно. Надо уходить. Восток, так восток. Нэль, очевидно, пришла к тому же выводу, поэтому они с Тай одновременно кивнули и улыбнулись. Актриса вдруг как-то расслабилась и сонно, но уверенно сказала:
   --Вы как хотите, а я никуда отсюда не пойду. Буду тут спать.
   --Что ж, в общем, это правильно. Надо отдохнуть,--легко согласилась Лохита.--Только кота бы не съели.
   Тай героически встала, проверила дверь и наличие крысиных ходов. Потом взяла дремлющего Аля и застегнула на нём свою куртку. Лали прижались друг к другу у стены и уснули. Над ними выл и свистел буран, заметая сухим колючим снегом свалку, и посланные на их поиски наёмники вернулись, ввиду слабой видимости и сложных погодных условий.
  

*******

  
   Несмотря на все приключившиеся передряги, лали проспали ночь и полдня. Спали бы они и дольше, но скучающий Аль мявкал и тыкался мордой во все доступные части тела спящих.
   Нэль встала, потягиваясь и дрожа, и от нечего делать и холода принялась за гимнастику. Тай немного понаблюдала за сложными узлами, в которые Актриса скручивала своё гибкое тело, вздохнула с жалостью и тоже встала. Нэль завершила мазохистские процедуры и выглянула за дверь.
   --А, так я и думала. Днём крыс не видно. Ну, чё, люди, пойдём?
   Тай кивнула, Лохита буркнула что-то утвердительное.
   --Ну, тогда разбредаемся сейчас по своим делам, встретимся у выхода. Он вон там, если кто забыл.
   Через несколько минут они собрались у двери и потратили около получаса, выкапываясь из-под снега.
   --Ты куда пойдёшь?--спросила Тай Лохиту.
   --Я--к Натахарам. А вы за детьми. Не надо ничего у меня спрашивать, я сама ещё ничего не знаю.
   Молча пошли по свалке к ближайшей станции.
   Спускаясь по лестнице, Нэль замедлила шаги и негромко сказала:
   --Мне кажется, тут были по наши души. Или даже есть. Осторожней.
   Платформа была практически пуста. У самой лестницы маячили две бабки с мешками, навстречу быстро шли четверо парней.
   --Знаешь этих?--быстро осведомилась Нэль.
   --Это не Натахары,--ответила Лохита.--Но будем готовы.
   Парни поравнялись с ними. Они о чём-то переговаривались, один улыбнулся симпатичным девушкам и подтолкнул соседа. Прошли. Неожиданно Нэль предостерегающе вскрикнула, и в этот же момент Тай почувствовала укол чуть повыше локтя. Она успела обернуться и услышать, как заверещали бабки, увидеть улыбающегося парня, и провалилась в чёрный мерцающий водоворот.
  

*******

  
   Танцовщица очнулась от удара по лицу, незлого, но сильного. Она открыла глаза и увидела гайду Натахаров. "В натуре псих",--эта мысль почему-то первой пришла ей в голову. Но, в самом деле, Тхахаири был какой-то дёрганный, нервозный и как-то не слишком нормально торжествовал.
   --Ну и что?--поинтересовалась Тай раздражённо.
   --Что? Я пришёл к тебе с приветом,--усмехнулся гайда.
   --В самом деле--с приветом,--заметила Тай.--А дальше-то что?
   --Ты не хами. Я поговорить хотел.
   --Бедняга, тебе что, уж и поговорить не с кем больше? За тем и ловил, да?
   --Ладно, помолчи пока. Слушай. Ты будешь работать у меня...
   --Ага, щас, шнурки только поглажу,--перебила Тай.
   --Заткнись. Так вот, ты будешь работать у меня, все остальные Мастера--тоже, так что не ты одна. Из вашей Семьи двое--ты да Актриса... Тётка твоя, эта, слепая, дура оказалась... Ну и ребята дурака сваляли. Ну да с вами всё будет нормально... Все Мастера будут у нас. С объяснениями потом. А пока давай забудем дурацкие распри, речь идет о всех лали, понимаешь? Пора показать себя миру, ты согласна со мной?
   --Слышь, гайда, перестань травить свои примитивные байки и скажи толком, чего тебе от нас надо!
   --Я обращаюсь к Мастеру, а отвечает мне надутая дурочка! Но ты потом подумаешь и поймёшь, я надеюсь. "Примитивные байки"... Надо же, как завернула! Мастера и Хозяин--это не байки, это власть, деточка... Но проблема сейчас не в том, как нам помириться, я просто организую Мастеров, Хозяин разберется. Проблема вот какая. Есть у меня в Семье один тип, Лойзи, давно бы пришил сукиного сына, да он тоже Мастер. Он слегка зол на вашу Семью, у него сына кто-то из ваших грохнул... Это его была идея вас истребить... Ну а я, по некоторым соображениям, не стал ему мешать... Я тебе потом объясню, выбора у меня не было, хорошо хоть вы уцелели... Так этот Лойзи, он будет насчёт ваших щенков спрашивать, ты уж лучше сразу скажи. Я тебе говорю, давно б его прибил, но половина наёмников его, и, в конце концов, что мне до вашей Семьи? Ты ему расскажи, всё равно расскажешь, но лучше сама, понимаешь?
   --Иди ты в задницу, гайда, если ты своих боишься, то чего с тебя взять? Тебе до Чылэ дела нет, а мне есть, и я сама за себя решаю, не то что ты.
   --Ладно, Тай. Я пригляжу, чтоб он тебя не искалечил. Пойди пока, с подружками посоветуйся.
   Тхахаири крикнул что-то на жаргоне Семьи, в глухую, бедно обставленную комнату вошёл пожилой наёмник и повёл Тай вниз по лестнице. Танцовщица сообразила, что находится в пригороде, в старом здании университета, ранее пустовавшем. Наёмник отвёл её в подвальное помещение и запер за ней дверь.
   --Эй!--крикнула Тай в темноту.
   --Эй, Тай!--отозвался голос Нэль.--Стой там, я к тебе подойду. Тай почувствовала прикосновение Актрисы и пошла за ней.
   --Жаль, огня нет,--сказала Нэль.--Курить хочется.
   --Подожди,--сказала в темноте Лохита. Голос её звучал напряжённо.
   Через несколько секунд в подвале мелькнул слабый призрак света, а ещё через несколько Тай и Нэль увидели, что светится небольшая точка у Лохиты на запястье. Она разгоралась всё ярче, пока не засияла, как сильный прожектор. Тогда точка превратилась в крошечный шарик, закачавшийся над ладонью. Шарик несколько потускнел, но света от него было достаточно.
   --Здорово!--восхитилась Нэль.--Я давно подозревала, что ты Хозяйка.
   --А Тхахаири не знал,--заметила Лохита.--Впрочем, всё не важно. Сигарет у тебя нет?
   --Нет, но у Тай должен быть в кармане мешочек с табачком, если не посеяла. Я ей отдавала.
   Тай осмотрела карманы и мешочек обнаружила.
   --А как ты его курить собралась?
   --А я у них стащила каких-то бумаг, только не видела в темноте--каких.
   Нэль вытрясла из рукава добычу. Её рассмотрели и посмеялись: оказалось--документы. Нэль мстительно разодрала их на полосочки и ловко свернула три папироски.
   --Прикуривайте,--пригласила Лохита, и сама зажгла папиросу от шарика.
   --А я была права,--заявила Тай.--Гайда--псих в натуре.
   --Это я заметила,--согласилась Лохита.--Хуже, что Мастер-Ясновидец это прекрасно видит и постепенно замещает гайду.
   --Это этот Лойзи, что ли?--спросила Тай.
   --Ну да... Тхахаири маньяк безобидный, местами даже положительный, но вот Лойзи, похоже, затевает что-то своё, а это уже может быть хуже... Я сейчас спросила гайду, за каким чертом он перебил целую Семью, тогда как на сборах он же первый орал про то, как важно сохранить культуру и не одичать. Понимаете, девочки, я-то сперва подумала, что Тхахаири решил таким диким способом получить Мастеров враждебной Семьи. А он мне чуть ли не со слезами жалуется на Ясновидца. Зачем-то ему надо добить Чылэ. Я уже вообще отказываюсь что-либо понимать. Во всяком случае, я в этой авантюре не участвую. В проекте все выглядело куда как приличней... Черт возьми, за яйца в рай не тащат, извините! Собственного Мастера шантажировать--это ни в какие ворота не лезет!
   --А о чем, собственно, речь?--поинтересовалась Нэль.--Какой проект?
   --Да ерунда.--зло бросила Лохита.--Сроду нам между собой не договориться... Всегда найдется какой-нибудь доморощенный Наполеон. Вот, извольте--Лойзи, мать его ети.... Ведь как ловок-то, мерзавец, наемников набрал на случай возможных осложнений с национал-патриотами--знал, чем пугать.... Решил, значит, по-своему объединяться...
   Лохита долго еще изливала свое негодование, обращаясь преимущественно к своему шарику и практически игнорируя вопросы, так что Тай вскоре перестала вслушиваться. Монолог Лохиты завершился сам собой, после того, как на плечи задумавшейся Тай запрыгнуло нечто когтистое, отчего та, естественно, взвизгнула.
   --Это кот,--успокоила её Нэль, посмеиваясь.
   --Я уж поняла... И ты здесь, болван?
   Тай стянула Аля с плеч.
   --Ты меня достал уже,--заявила она ему.
   Лохита отвлеклась от шарика и внимательно поглядела на кота.
   --Вот что,--сказала она.--Нам удрать возможности нет. Но кота надо выпустить обязательно.
   --Да,--согласилась Тай, сообразив, что имеет в виду Лохита.
   Нэль подумала и кивнула:
   --Да, Фишка... А как? Хотя, стоп. Это у нас что? Университет? Так... Здание типовое, стало быть--подвал тоже... Выход тут есть, только не знаю, пойдёт он от нас или нет.
   --Пойдёт,--пообещала Лохита.--Куда его нести?
   Нэль осторожно пошла по неровному полу к дальней стене. Там она присела и провела руками по стене.
   --Здесь, по идее... Но что-то не нахожу.
   --Заложили, очевидно,--сказала Тай.--Постучи. Наверняка--наспех пару кирпичей сунули и всё.
   Нэль последовала совету и нашла заложенную дырку.
   --Так просто не разобрать,--заметила она.
   К ней подошла Лохита.
   --Держи кота.
   Она положила руку на камни и подержала минуту, а потом встала и прижалась лбом к стене, как будто у неё моментально и сильно заболела голова.
   --Теперь попробуй,--прошептала она.
   Нэль, покосившись на неё, шевельнула кирпич. Он раскрошился под рукой.
   --Поберегла бы себя,--проворчала Актриса, разгребая крошево.
   --Зачем?--спросила Лохита, и ответить ей было нечего.
   В стене открылся узкий лаз. Лохита взяла кота и присела с ним у стены. Она что-то шептала Алю на ухо и почёсывала ему горлышко. Потом она его отпустила. Кот сразу побежал к лазу. Там он оглянулся, посмотрел на всех очень осмысленно и мяукнул.
   --Счастливо!--сказала Тай.
   --Пока, кот,--попрощалась Нэль.
   Лохита помахала рукой. Аль шмыгнул в дырку и исчез.
   --Проблемой меньше,--констатировала Тай.
   В дверях загремели ключи. Вошёл давешний пожилой наёмник, а с ним какой-то тип, узколицый и длинноволосый. Тай он с ходу не понравился, она вообще не любила рыбьи морды, а тип заметно смахивал то ли на щуку, то ли на осетра. Глаза у него были круглые и белёсые.
   Некоторое время взирали друг на друга молча. Потом тип сказал, обращаясь к спутнику:
   --Чёрненькую отведи к нам. Эту маленькую можешь взять к своим, там кто-то просил. Танцовщица пусть здесь пока побудет.
   Тип посмотрел на источник света и добавил:
   --Сделаешь, сходи скажи гайде, что она Хозяйка.
   Сказал, повернулся и вышел. Наёмник взял Тай за руку.
   --Пошли.
   Лохита просительно посмотрела, Тай кивнула, хотя и не надеялась, что сможет что-нибудь разузнать про Фишку. В дверях Танцовщица оглянулась на Нэль. Та, как всегда, ничего не боялась. Лицо у неё стало злым и красивым. "Ты их только совсем-то уж не зли",--мысленно попросила Тай,--"А то нам даже психованный Тхахаири не поможет". Впрочем, на гайду и так рассчитывать не приходилось. Ежу понятно, что главный тут вот этот рыбообразный Лойзи.
   Тай снова провели по лестнице наверх, но на сей раз пришли не в маленькую глухую комнатку, а в просторную бывшую аудиторию. Там оказалось людно, все не лали, Тай решила, что здесь собрались наёмники, подчинённые Лойзи. Конвоир вывел Танцовщицу на середину и встал за спиной. К ней подошёл совсем ещё молодой парень, симпатичный, правда, заметно прыщавый. Он остановился рядом и принялся её разглядывать, чуть склонив голову набок.
   --Ну-с,--сказал он через некоторое время.--Что скажешь хорошего?
   Паренёк говорил с наглым самодовольным превосходством, но впечатление портил ломающийся голос.
   --Могу порекомендовать средство от прыщей,--дружелюбно ответила Тай, бросив на него беглый взгляд.
   Вокруг засмеялись.
   --Десять баллов,--похвалила Тай молодая женщина лет двадцати пяти-тридцати.
   Она подошла к побагровевшему парню и отодвинула его в сторонку.
   --Уйди, милок. Ты слишком нервный. Дай я поговорю.
   У этой голос был низкий, хрипловатый, уверенный. Тай, до того упорно изучавшая ясное февральское небо за окном, перевела глаза на неё. Женщина была повыше её ростом, плечистая и крепкая. Короткая стрижка подчёркивала мужские черты широкого угловатого лица. А вот мужской наряд наоборот нисколько не скрывал крупного бюста и сильных красивых ног. За высоким голенищем Тай углядела свёрнутый кнут. Это, ставшее в последние годы популярным, экзотическое оружие Тай прекрасно знала. Оно сделано вроде цыганского батога, но не из дерева и верёвки, а из гибкого металлопластика. Таким, умеючи, ничего не стоит голову сбить. "Бедная Нэль",--подумала Тай,--"Когда ясно дают понять, что шуточки кончились, у неё они только начинаются... Ладно. Постараемся выжить".
   --Вот что, девочка,--мягко, с нехорошей ласковостью сказала женщина.--Чтобы долго не возиться, скажи-ка нам, где детки ваши.
   --А если не скажу?--поинтересовалась Тай.
   --А если не скажешь... Тогда побьём. Вот так.
   Она неуловимо-профессиональным движением выхватила кнут. Металл с визгом рассёк воздух, но Тай легко уклонилась от удара.
   --Ну, если так, то ещё ничего,--улыбнулась она женщине, снова уворачиваясь.
   --Ты гляди, шустрая какая,--удивилась та.--Лали, одно слово. Придержи её.
   Последнее относилось к стоящему за спиной Тай наёмнику. Он вздохнул и зажал локти Танцовщицы в корявых жёстких пальцах. Чувствовалось, как это всё ему надоело, как он стар и жаждет отдыха.
   --А теперь что скажешь?--осведомилась женщина.
   --Теперь вам, конечно, сподручнее будет,--одобрила Тай распоряжение.
   Женщина зло прищурилась. Снова взвизгнул металл. Однако Тай недаром была Танцовщицей. Удар был сделан в расчёте на перелом ключицы, но Тай, насколько позволяла хватка наёмника, удар максимально скомпенсировала движением тела. Смертоносная серая лента оставила глубокую отметину от шеи до груди. Боли Тай почти не почувствовала--она боялась, что ей всё-таки сломают кость, а когда этого не случилось, на остальное можно было наплевать. Женщина усмехнулась и снова прищурилась, примериваясь. Но ударить не успела--открылась дверь и вошёл Лойзи.
   --А, Гераська в своём репертуаре,--улыбнулся он.
   Женщина моментально забыла про свою жертву, резко обернулась и процедила, меряя Ясновидца взглядом:
   --Я, кажется, не раз уже говорила, чтобы вы перестали употреблять это идиотское прозвище!
   --Хорошо, хорошо, Гера, не сердись,--всё ещё улыбаясь, согласился он.--Что тут у вас? Молчит? Ладно, пусть её молчит.
   --Как пусть?--возмутилась Гера.--Заговорит, не беспокойтесь...
   Лойзи отрицательно помотал головой.
   --Нет, Гера. Ты пойми, это же дети её Семьи. Её расколоть будет не так просто. То есть, можно, конечно, но мы ж её покалечим... А наш старикашка наивно собирает Мастеров и думает завоевать мир. Он же будет плакать и топать ножками, если мы ему сдадим полумёртвую девчонку. Я так подумал сейчас и нашёл довольно простой и верный способ. Мы лучше Лохиту порасспросим--это ведь не её дети, а её-то как раз дитё у нас...
   Этот план получил горячее одобрение, и все засуетились, выполняя распоряжения Лойзи относительно веревок, газовой горелки и воды.
   Про Тай забыли. Пожилой охранник отвел ее в угол, указал на стул и сказал:
   --Сиди тут. Ты вот что... Не дергайся, хорошо? Я бы пошел, у меня тут дела кое-какие, пока забыли про нас... Не подводи, ладно? Ты все равно не сбежишь, сама понимаешь.
   --Хорошо, я вас тут подожду,--покорно ответила Тай, у которой начала кружиться голова.
   Наемник жалеючи потрепал ее по плечу и нагнулся, осматривая порванную, залитую кровью рубаху.
   --Эк она тебя... На-ка вот.
   Он протянул ей извлеченную из кармана фляжку.
   --Тут спирт. Щипать будет, но ты уж потерпи, промой ранку, а то как присохнет--еще хуже будет.
   --С-спасибо,--слегка заикаясь от удивления, поблагодарила Тай.
   Такого она никак не ожидала.
   Он довольно хмыкнул и, стараясь не лезть на глаза начальству, бочком-бочком покинул помещение. Тай обалдело проводила его взглядом, а когда он ушел, посмотрела на подарок. (В том, что это именно подарок не приходилось сомневаться, гаджи если и давали что в руки лали, то обратно получить уже и не пытались.) А в руки Тай попала большая, примерно литровая, плоская зеленая емкость, ранее носимая на ремне, а когда последний оборвался--где придется. Тай взболтнула фляжку. Та отозвалась солидным полновесным бульком--больше половины. Танцовщица огляделась. Солдаты Лойзи по-прежнему возились: спорили, кому идти за газовым баллоном, бродили с веревками, рассуждая, кого куда привязать; кто-то на кого-то выплеснул ведро воды, приготовленной на случай пожара и обмороков... Было шумно и весело, как будто готовились к студенческой вечеринке. Тай расстегнула рубашку, морщась и шипя промыла рубец спиртом, а потом аккуратно привязала фляжку шарфом к поясу.
   Тем временем Лойзи с присными завершили приготовления, и Ясновидец отрядил людей за Фишкой и Лохитой.
   "Плохо дело",--подумала Тай.--"Жизнь восьми чужих детей или одной своей дочери... А куда ей деваться? Умереть, разве. Она Танцовщица... Но ведь еще и Хозяйка. А что сможет Хозяйка в такой ситуации?"
   Тай, стараясь быть маленькой и незаметной, прокралась к окну. Третий этаж, внизу камень. По идее, так жить захочешь--спрыгнешь. Можно хоть сейчас удрать. Но эту соблазнительную мысль она немедленно подавила. Надо попробовать что-то предпринять здесь. Танцовщица еще раз внимательно оглядела помещение. Как большинство аудиторий, оно состояло из двух частей: площадка с кафедрой и амфитеатром уходящие к потолку места для студентов. Тай приходилось бывать в институте у Аиста, и она знала, что под ступеньками есть пустое пространство, а зачастую имеется и лаз туда. Там хранятся студенческие заначки. Удобнее всего делать лаз под прикрытием спинок первого ряда. Осторожно оглядываясь на Натахаровских наемников, Тай перелезла во второй ряд и на четвереньках поползла вдоль сидений. Суровая Судьба наконец-то капризно улыбнулась--лаз отыскался. Тщательно осматривая доски, Тай заметила нехватку двух гвоздей. Она бесшумно вытащила доску, протиснулась вниз и закрыла дыру за собой. Ползком можно было подобраться к передней стенке, что Тай и сделала. Через дырку от выпавшего сучка было хорошо видно происходящее, правда тех, кто стоял поближе, видно было по колено, но действие должно развернуться у дальней стены, где проходили трубы отопления.
   Хлопнула дверь, и в поле зрения Тай появилась Фишка в сопровождении давешнего прыщавого парня. Лохита не ошиблась--Фишка успешно прикинулась веником и выглядела вполне прилично. Парень занялся привязыванием её к трубе. К ним подошёл Лойзи.
   --Как дела, кнопка?--весело спросил он.
   --Почто привязали-то, дяденька?--заныла Фишка.
   --Да ты не бойся. Мы тут мамку твою кое о чём спросить хотим... А с тобой ничего не будет, мама ведь не захочет, чтобы мы тебя обижали?
   --Ой, дядя, не надо, она меня не любит, она меня бьёт... Она говорит, что лучше бы она аборт сделала... Вы лучше других спросите...
   Лойзи задумался, потом махнул рукой.
   --Ладно, посмотрим. Всех спросим.
   Привели Лохиту. Она великолепно владела собой, поэтому мельком глянула на привязанную Фишку и равнодушно отвела глаза. Лохиту привязали к другой трубе. Лойзи обратился к стоявшей поблизости Гере:
   --Да, на всякий случай сходи, остальных тоже приведи...
   Гера ушла. Лойзи повернулся к Лохите.
   --Здравствуй, коллега,--улыбнулся он ей.
   --Постараюсь, коллега,--тоже с улыбкой ответила она.
   Лойзи на минуту смешался, потом понимающе кивнул.
   --Все шутишь... Ты уж извини за все это средневековье--дед настоял, сама знаешь, он у нас с прибабахом...
   Лохита промолчала.
   --А где сейчас детишки Чылэ, ты не знаешь?--спросил Лойзи небрежно.
   --Нет, не знаю. Я же не Ясновидящая,--последовал столь же небрежный ответ.
   --Ну, в самом деле, кто они тебе? Чужие щенки.
   --А кто вы мне?--возразила Лохита.
   --Натахар--твоя Семья,--удивился Лойзи.
   --У меня нет Семьи,--отрезала Лохита.--Моя Семья не занималась избиением младенцев и не порождала неумелых диктаторов.
   --Да ладно, Лохита, брось. Не будет никакого избиения, это все политика, детей пристроят где-нибудь в глубинке, вот и все. Слухи нам просто лишние не нужны...
   --Так и не вязался бы с мокрухой, если тебе слухи не нужны. И врать учись толково, смеяться ж ведь будут над таким политиком...
   Лойзи пожал плечами.
   --Хорошо. Подойдём с другой стороны. Вот твоя дочь. Вот мой человек с газовой горелкой. Что тебе больше претит--быстрая смерть чужих детей, которой ты не увидишь, или долгая и неприятная смерть твоей собственной дочери, которая будет происходить у тебя на глазах?
   --Я искренне не советую тебе этого делать, Лойзи,--сухо заметила Лохита.
   --Хорошо, не буду. Где дети?
   Лохита собралась что-то сказать, но тут снова хлопнула дверь, и Тай услышала голос Геры:
   --Одну я привела, Лойзи. А вторая должна быть здесь, её не уводили.
   --Как так не уводили?--изумился Лойзи.--А где ж она?
   --Смылась.--с досадой сказала Гера.
   --А где этот? Ну, который ее стерег?--сердито спросил Лойзи.
   --Да черт его разберет теперь, наширялся, козел, кайфует где-нибудь. Я вас насчет него предупреждала, на охране экономить нельзя.
   --Так, из дома она вряд ли ушла... Ищите, --приказал Лойзи.--Я пойду к гайде, пусть тоже поработает... А ты,--он обратился к Лохите,--Ты пока подумай.
   Но Лохита видимо все обдумала загодя. Она глубоко вздохнула, и начался Танец Смерти, Танец, который Танцовщица может позвать один раз и умереть. Веревки ей не мешали, все движения этого Танца внутри, однако спутать его ни с чем не спутаешь. Тай, с бессильным ужасом наблюдая за происходящим, вздрогнула от накатившей вдруг ледяной волны и поняла, что Танец будет не простой, и смертью одной Лохиты тут вряд ли обойдется. Некий первобытный хиппи Самсон, если верить легендам гаджей, проделал нечто подобное в сходной ситуации.
   По людям ударила паническая инфразвуковая волна. В припадке клаустрофобии Тай заметалась в своей тесной норе, обдирая кожу, с трудом нашла выход и пробкой вылетела на поверхность. Лохита увидела ее, и животный темный ужас пропал. А люди бежали, одна дверная створка повисла, другая была вынесена вместе с петлями, звонко посыпалось стекло. Пол под ногами задрожал, начал осыпаться потолок. Дикая неуправляемая сила сминала пространство в жгучие тугие клубки, и невозможно было вдохнуть густой колючий воздух, забивающий нос и горло. Оконные стекла, те, что не разбили люди, вышибло вместе с рамами, горячий ветер хлестнул Тай по лицу. Это привело ее в чувство, она спрыгнула со ступенек и побежала к Лохите. И остановилась, натолкнувшись как на стену на взгляд огромных серых глаз. Тай с ужасом смотрела, как страшно заостряется лицо Лохиты, выгорая изнутри.
   --Возьми и владей,--услышала Тай.--Будь доброй. А теперь беги.
   Тай повернулась к Фишке, с неведомо откуда взявшейся силой рванула веревки, они лопнули, Тай схватила Фишку за руку и потащила к дверям, где у стены рядом сжалась судорожным комком Нэль. Она не убежала от первой панической волны, но спокойно выдержать такое все-таки не в силах человеческих... Свободной рукой Тай встряхнула Актрису. Та с трудом поднялась на ноги, непонимающе оглядываясь, произнесла что-то невнятное. А с потолка сыпались уже целые пласты штукатурки, здание сотрясалось.
   --Бежим!--повторила Тай приказ Лохиты.
   Нэль окончательно пришла в себя, мгновенно сориентировалась в ситуации, подхватила Фишку с другой стороны, и они втроем побежали к лестнице.
   Фишка при этом двигалась, как во сне--бежала, когда тянули, останавливалась, когда отпускали. Однако, выбравшись из полуобвалившегося здания, она очнулась.
   --Мама!--крикнула Фишка, срываясь на тоскливый полувизг-полувой, и рванулась обратно.
   --Успокойся!--жестко скомандовала Тай.--Уже все.
   Раздался грохот, университет окутался пыльным облаком--обрушились перекрытия. Наружу выбрались считай они одни.
   --Пошли что ли,--сказала Нэль, стуча зубами.--Больше тут ловить нечего, похоже...
   Тай наконец толком посмотрела на подругу. А вид у той был не из лучших--одежда насквозь пропитана водой, скула ободрана и начала вздуваться, губы разбиты, левое запястье то ли сломано, то ли вывихнуто.
   --Ты идти-то сможешь?--озабоченно спросила Тай.
   --А чего бы и нет?--удивилась Нэль.--Не волнуйся, со мной более или менее все в порядке, побили немножко... В первый раз, что ли? Руку вот только малость вывихнули.
   --Дай сюда,--злобно, чтобы не заплакать, велела Фишка.
   Нэль протянула руку. Фишка, почти не глядя, очень уверено и умело повернула и дернула кисть. Сустав хрустнул, Нэль ойкнула.
   --Нормально, жить будешь,--сказала Фишка и несколько оживилась, гордясь произведенным впечатлением.
   --Здорово, спасибо,--поблагодарила Нэль.--О! А вот и кот.
   Она показала на кривое низенькое деревце, на верхушке которого примостился встрепанный грязный котенок.
   --Аль!--завопила Фишка и понеслась снимать кота.
   Нэль сообщила, наблюдая за спасательными работами:
   --Ещё чуть-чуть и я загнусь.
   Тай обняла её за плечи и прижала к себе, чтобы хоть немного согреть. От соприкосновения с мокрой холодной Актрисой Тай сама начала замерзать.
   --Спирту хочешь?--спросила она.
   --А откуда у нас спирт?
   --Наркушник местный расщедрился. Будешь?
   --Спрашиваешь! В принципе, замерзая пить ещё хуже, но давай.
   Тай свинтила крышку и протянула фляжку Нэль. Та, не морщась, отпила несколько глотков и передёрнула плечами.
   --Ну и гадость, прости господи! Медицинский, надо полагать...
   --Теплее стало?
   --Ага. Почти согрелась... Зажрать бы его ещё...
   К ним вернулась Фишка с котом.
   --Чего вы тут пьёте?--поинтересовалась она.
   --Спиртягу. Ты тоже хочешь?
   --Можно,--согласилась Фишка и тоже попила, кривясь и жмурясь, как горячий чай.
   --Ну, и куда мы теперь?--спросила она, возвращая фляжку Тай.
   --Вот уж не знаю,--отозвалась Нэль.--Я уже слегка хорошая... А ты, кстати, чего сама не пьёшь?
   --Надо же кому-то трезво соображать,--объяснила Тай, к которой была обращена эта реплика.--Вот что, люди. Делать нам больше нечего, пойдём к Аисту в гости--он давно меня зазывал.
   --Да,--согласилась Нэль.--Другого выхода, похоже, нет. Жаль только подставлять парня.
   --Кому подставлять?--вмешалась Фишка.--Кончилась война. Двух Семей как не бывало. Уже и помянуть успели...
   --Кто знает... Пошли?
   Они в последний раз оглянулись на замершие развалины и быстрым шагом направились в город.
  

*******

  
   В вагоне, по счастью почти пустом, Фишка всё-таки разрыдалась. Тихий плач постепенно перерос в неразборчивые крики и проклятия, а потом началась истерика, Фишка упала на пол. Тай и Нэль поначалу пытались ее поднять и как-то успокоить, но вскоре поняли, что это бесполезно.
   --И что нам теперь с ней делать, хотела бы я знать?--обеспокоено сказала Тай.
   --А чего тут поделаешь? Пусть уж лучше сразу выплачется, потом может быть хуже,--тихо ответила Нэль и чихнула.
   Минут через десять Фишка затихла, полежала немного, встала, ушла в дальний конец вагона, где ее стошнило, потом пошла обратно, но на полдороги покачнулась и легла у стенки. Тай подошла к ней, потрясла за плечо и, отвечая на вопросительный взгляд Актрисы, сказала:
   --Дрыхнет.
   --Пить вредно,--констатировала Нэль и снова чихнула.--Заболела я.
   --Небеса великие, что ж мне с вами делать-то? Одна больная, другая пьяная, а на следующей надо выходить.
   Тай еще раз попыталась привести Фишку в чувство, к ней присоединилась Нэль, но ощутимых результатов эти попытки не возымели.
   --Нет, Тай, это бесполезно. Сейчас мы ее не разбудим, да и не надо, в общем... Это реакция на стресс,--объяснила умная Нэль.
   Тай почесала за ухом, раздумывая.
   --Ну что ж, думаю, донесем. Килограмм сорок от силы. Хватай кота.
   Тай взяла Фишку на руки.
   --Помочь?--спросила Нэль.
   --Не, тут недалече.
   Они вышли на улицу. Проходящий народ на них косился. К счастью, идти действительно оказалось недалеко.
   Аист занимал двухкомнатную квартиру в общаге. Внизу дежурил видавший виды вахтер, который поинтересовался только к кому они, и, услышав, что к подруге, понимающе усмехнулся и пропустил.
   В лифте Фишка проснулась.
   --Чего, пришли, что ли?--хрипло спросила она.
   --Пришли,--ответила Тай и опустила ее на пол.
   --А ты чего, так меня и тащила? Надо было разбудить.
   --Вот сама и буди в следующий раз... Так, номер-то у него какой? Хоть убей, не помню. Ага, похоже, вот.
   Тай позвонила. За дверью гремела музыка, и раздавались громкие голоса.
   --Похоже, мы не к месту.--заметила Нэль.
   --Фигня, потерпит как-нибудь. Деваться-то нам больше некуда.
   Дверь открыл сам Аист. Он был заметно пьян, но очень обрадовался.
   --А, девчонки! Заходите, у нас тут гости...
   Он качнулся обратно, освобождая проход. Лали вошли и оказались в небольшой задымлённой комнате, полной молодёжи.
   --Друзья! Это мои знакомые. Они лали. Вот это Тай, она Танцовщица. А это Нэль. Она не знаю кто. А это, если я не ошибаюсь, Хилихай. Девчонки, вы тут сами со всеми знакомьтесь, а я на кухню...
   --Слышь, Аист,--перебила его Тай.--Ты уж извини нас, но у нас просто выхода не было...
   --Всегда пожалуйста, о чём речь!
   --Аист, Нэль, видишь, замёрзла... Можно ей во что-нибудь сухое переодеться?
   Аист, судя по всему, держался на ногах с трудом, поэтому переспросил: "Сухое? Сейчас..." И, пошарив на полу, протянул им початую бутылку. Но его отстранила какая-то девушка из компании, пухлая и бойкая.
   --Аист, ну ты чего, совсем уже готов? Не видишь, в каком они виде?--затараторила она.--Девушки, быстро за мной в ванную! Залезайте в воду, я сейчас вам дам полотенца и одежду! Что у вас случилось-то? А, вы, наверное, подрались с кем-нибудь? Я тогда, если найду, дам вам пластырь... Только никакой дезинфекции у него нет, сразу говорю.
   --Спасибо,--сказала Нэль.--Нам не надо. Не волнуйтесь, мы очень извиняемся, мы согреемся и уйдём...
   --Никуда вы не пойдёте!--ужаснулась толстушка.--Куда вы пойдёте в таком виде?! Вам надо отдохнуть и покушать--вы такие худенькие, вы наверняка голодные... В ванну, в ванну, живо! А то у тебя будет воспаление лёгких!
   Она распахнула дверь из комнаты и показала, где находится ванная.
   Фишка заглянула туда и заявила:
   --Люди, мы втроём туда не влезем. Вы там мойтесь, а я курну пока... И сожру чего-нибудь. И познакомлюсь с ними со всеми. Ладно?
   Тай и Нэль согласились, и Фишка вернулась в компанию.
   Актриса с наслаждением выбралась из заледеневшей одежды и забралась под душ. Тай собрала её барахло в кучу и задумалась над ней.
   --Ты чего не идёшь?--удивилась Нэль.
   --Да я не знаю, что с твоими шмотками делать. Они грязные, как не знаю что. Где тебя валяли?
   --Я не обратила внимания... Где только не валяли...
   --Да? Ну и фиг... Если я её, в смысле--одежду, повешу на горячую трубу, то натечёт грязная лужа. Придётся ещё понапрягать хозяев, и это всё стирать... Боже, насквозь всё промокло и промёрзло... У тебя всё в порядке? Не приморозилась нигде?
   --Всё в норме. Иди сюда, хватит с этой грязью возиться.
   Тай залезла в ванну и задёрнула пластиковую шторку. Нэль плеснула на подружку водой, Тай приглушённо взвизгнула.
   --Ты чего кричишь?
   --От горячей воды больно стало,--объяснила Тай.
   Рубец на груди, от холода почти переставший болеть, в тепле вздулся и снова начал кровоточить. Кожа вокруг припухла и покраснела. Нэль посмотрела и покачала головой.
   --Змейкой-гадючкой?--поинтересовалась она.
   --Ага. Та баба с квадратной рожей... Спасибо Лойзи,--земля ему пухом,--вовремя пришёл с новыми идеями. Эта садистка привыкла не бить, а убивать.
   --Да,--согласилась Нэль.--Ещё бы чуть--и перелом...
   Она грустно улыбнулась.
   --Помнишь того деятеля, который у нас искупался? И он, оказывается, нас хорошо запомнил... Меня, в частности.
   Нэль помолчала, поводя плечами под горячим душем и рассматривая руки. От запястья до локтя всё было почти сплошь в чёрно-синих пятнах. Нэль перевела взгляд на грудь, где краснели рваные царапины, и сказала:
   --Надо будет к гинекологу сходить...
   --Да, мне, считай, повезло,--с жалостью заметила Тай.
   -- Всем нам повезло...Кроме Лохиты. Что, кстати, вообще произошло, расскажи. Я сразу отрубилась.
   Тай вкратце пересказала ей сцену. Нэль покивала. В дверь постучали.
   --Девушки, можно?--послышался голос неугомонной толстушки.--Я вам полотенца принесла.
   Она вкатилась в ванную--круглая, маленькая, похожая на ожившую калорию,--и принялась бурно ужасаться их истощённости и общему виду. Сопровождаемые её ахами, лали проследовали в захламлённую спальню. Толстушка включила рефлектор и убежала, велев им сушиться, а она пока пойдёт к себе за вещами и одежду всю потом постирает сама.
   --Кайф,--сказала Нэль, нагло забравшись на Аистову кровать и потягиваясь.--Какое счастье, что она ушла...
   --Да уж... Помоги небо её мужу.
   Нэль засмеялась и завозилась на кровати, так и эдак вытягиваясь и мурча от удовольствия. Тай завистливо вздохнула.
   --Да, а мне вот и не потянуться--больно...
   --Тьфу, дура... Это я дура,--пояснила Нэль и села.--Иди сюда, дай я попробую что-нибудь сделать.
   Тай устроилась рядом на кровати. Нэль была Актрисой и Иллюзионисткой, но на таком образовании настоял её отец. Сола хотела, чтобы дочь стала Медиком и Колдуньей, как она сама, а в дальнейшем стала семейной Знахаркой. Но, хотя последнее слово осталось за Гири, Нэль все же умела кое-что.
   Тай закрыла глаза, и весь мир для нее сосредоточился в ощущениях. Она чувствовала, как подсыхающие волосы пушистой щекотной волной обнимают плечи, как дышит теплом рефлектор, и как под прохладными руками Нэль тает боль. Танцовщица перебирала в памяти события, уже без страха, укладывая все в логические цепочки. Неожиданно ее как током ударило--она ясно увидела перед собой лицо, горящее изнутри, глаза, глядящие уже в Далекие Поля и голос: "Возьми и владей! Будь доброй!"
   --Нэль...--прошептала Тай испуганно.
   --Что такое? Больно?
   --Нет...Нэль, Лохита завещала мне. Я теперь Хозяйка. И что мне теперь делать?
   Нэль восприняла это сообщение довольно равнодушно.
   --А что ты так волнуешься? Надо же ей было кому-то завещать. Ты и подвернулась. Могла бы и я подвернуться.
   Тай слегка обиделась, но быстро сообразила, что Нэль просто опасается еще одного припадка. А, кроме того, потратила много сил на исцеление Тай, и это притом, что ее саму лечить некому. Танцовщица повернулась, повалила Нэль на кровать, обняла и смачно поцеловала.
   --Нэль, я тебя люблю. Ты самая лучшая!
   Нэль, хохоча, отбивалась и задушено вопила:
   --Эй, ты чего, сдурела, да? Уйди немедленно! Ну, сейчас зайдет кто, что о нас подумают?
   --А наплевать! Пусть думают!
   --Пусти, слышишь? Противная, ну никакой романтики, сразу в койку, а я еще с женщиной ни разу, а ты нет чтобы сначала объяснить, люди, помогите, насилуют!
   От смеха у Тай ослабли руки, и Нэль вырвалась.
   Открылась дверь, заглянула Фишка.
   --Вы чего тут, любовью занимаетесь? Не помешаю?
   --Заходи,--пригласила Тай.--Мы уже не занимаемся.
   --Ясно. Ну и как?
   --Классно,--ответила Нэль.--А ты как?
   --А я еще пока не успела. Но зато поела. Я, собственно, вам курева притащила.
   Она дала им по сигарете и чиркнула зажигалкой.
   --Гляньте, какую жигу мне подарили,--похвасталась она.--Цените? То-то же! Слушайте, а вы так и будете голые ходить?
   --Да нет. Тут эта дамочка, полненькая такая, обещала одежду какую-то притащить. Правда заболтала до полусмерти,--пожаловалась Нэль.
   --А! Эта. Это, конечно, ужас ходячий. Они тут ее Мамочкой зовут,--сообщила Фишка.--Вообще прозвища у них прикольные. Один парень--Е-мое, причем эдак еще с ударением на "е"--Е-о-о-мое... И прочее в том же духе.
   Фишка собиралась рассказать еще что-то забавное, но тут вернулась Мамочка с одеждой и пластырем. Фишка быстро слиняла в ванную, а Тай и Нэль были одеты и утащены в комнату гостей для принятия пищи.
   Мамочка усадила их на диван и вручила тарелки. Тай ела и отвлеченно рассматривала гостей. Все они были, как она поняла, либо студенты, либо лаборанты Аистова института--великолепные образчики столичной богемы, молодые, небрежно одетые в изящное рванье, вызывающе длинноволосые...
   Из кухни, пошатываясь, вернулся Аист с двумя чайниками в руках. Сидящие на полу бойко отползали с дороги, избегая щедрых порций кипятка, изливающихся при каждом шаге. Аист водрузил чайники на табурет и подсел к лали. Трезвая Мамочка принялась разливать чай.
   --Тай, ты извини, я пьян и не совсем адекватно воспринимаю,--тщательно выговаривая слова, заявил Аист.--Но все-таки, что у вас произошло?
   --Да много всего, Аист,--ответила Нэль.--Всего и не упомнить. Хочешь, я спою? Есть гитара?
   Молодежь очень оживилась. Как выяснилось, парень, который обычно играл, сегодня не пришел, а скудный репертуар Е-мое был давно исчерпан. Из-под дивана извлекли потрёпанный инструмент и дали его Нэль. Она провела рукой по струнам, они мрачной разноголосицей задребезжали в ответ. Нэль поморщилась и, приложив ухо к корпусу, постаралась настроить гитару на работу.
   Пародируя Холию, Актриса спела насколько песен. Компания настойчиво поощряла её к продолжению, но Нэль, сославшись на усталость и опьянение, попросила разрешения откланяться. Тут же вмешалась Мамочка, она кричала, что они мокрые и пьяные, а на улице мороз и хулиганы, и никуда их не пустят, постелят им в спальне, а Аист неплохо на диване поспит. Хитрый манёвр Нэль, которая с самого начала решила тут заночевать, таким образом удался.
   Фишка осталась с народом, а Тай, Нэль и Аль удалились спать. В спальне Тай сразу же забралась в постель. Кот шмыгнул к ней под одеяло и громко заурчал.
   --Трактор,--сказала Нэль.
   Она потушила свет и стояла у окна, глядя на падающий снег.
   --Иди к нам,--позвала Тай.--Завтра свалим пораньше. Пока Аист не протрезвеет.
   --Сейчас. Я чего-то ещё курить хочу.
   Она открыла форточку и зажгла спичку. Огонёк превратил её улыбчивое доброе и хитрое личико в чёткую чёрно-рыжую гравюру с пляшущими отсветами некой забытой тайны в тёмных глазах. Тай загляделась на неё, приподнявшись и опираясь на локоть. Танцовщица любила замечать красоту.
   --Чего смотришь? Ударить хочешь? Так на тебе сдачи,--сказала Нэль и кинула в подружку обгорелой спичкой.
   Тай изо всех сил постаралась сохранить серьёзное лицо, но это, как всегда не удалось.
   --Ну, Нэль! Когда-нибудь ты меня засмеёшь до смерти!
   --Это тебе мстя за грязные домогательства,--хладнокровно произнесла Актриса и скорчила ещё гримасу.
   Тай, хохоча, уткнулась в подушку.
   --Всё, я тебя не вижу,--глухо сообщила она оттуда.
   --А зря. Я такую романтическую позу приняла. Ты такие любишь, я знаю. Любуйся вот.
   Тай приподняла голову и посмотрела. Нэль дурашливо развалилась на узком подоконнике и, утрированно закатив глаза, созерцала звёзды. Как она умудрялась сохранять равновесие, Тай не поняла.
   --Свалишься,--заметила она.
   --Почему?
   --Подоконник узкий.
   --Ой, правда!--ужаснулась Нэль.--Мамочка, падаю!
   И бесшумно соскользнула на пол.
   --Всё, Нэль, я ржать уже не могу. Бросай бычок, иди спать.
   --Бычок нельзя бросать,--наставительно сказала Нэль.--Бычок--вещь дефицитная. Его надобно затушить... и в коробочку. Вот так.
   Актриса проделала с бычком описанный процесс, разделась и легла.
   С минуту полежали молча, слушая умиротворённую песню сытого кота. Потом Тай прошептала:
   --Хорошо как. Мы поели. Мы чистые и спим на чистых простынях под одеялом. На кровати.
   --Угу,--согласилась Нэль.--Тай, а я залетела.
   --Что? Серьёзно?
   --Шучу. Спи.
  

*******

  
   Утром Тай проснулась от головной боли. У неё иногда вот так с утра бывало после детской драки со столичными мальчишками. "Сотрясение мозга,"--сказала тогда Сола, а Харлала на неделю прекратила ежедневные тренировки. Так или иначе, а голова у Тай иной раз вела себя просто безобразно. Как, например, сейчас. Танцовщица лежала, смотрела в тёмное ещё небо и запрещала себе будить Нэль. Тупые крючки пошевеливались в висках и рвали голову вверх. Но вверх не пускала тугая резина, сдавившая челюсти и горло. Тай прижала к вискам ладони и глубоко задышала. Крючки пропали, превратились в другое старинное орудие пристрастья--обруч со свинцовыми шарами. Тай поймала себя на этой терминологии, хихикнула и встала, на что организм отозвался ознобом и тошнотой. Танцовщица терпела молча, но Нэль сквозь сон почувствовала, как ей плохо, и проснулась.
   --Чё с тобой?--сипло спросила она и откашлялась.
   --Ну что--что? Вчера пила, сегодня башка болит,--объяснила Тай.
   --А... Я тебе помогу, проснусь вот окончательно...
   Открылась дверь, в комнату прошмыгнула Фишка. Она была полностью одета и очень встревожена.
   --Вы чего, ещё не встали?!--вскричала она шёпотом.
   --А что такое?--удивилась Тай.
   --Блин, думала, вы почуете...
   --Знаешь, мне определённо не по себе,--согласилась Нэль.--А у Тай болит голова. Но в чём дело?
   --Сторожа по домам шмонают! Кто без ксивы--сразу в бобик. Что-то очень крупное сегодня ночью произошло.
   От такого сообщения Нэль моментом пробудилась к действиям, вскочила и ускакала из комнаты. Через полминуты она влетела обратно уже одетая и швырнула Тай её одежду.
   --На. Вроде высохло всё... Фишка, остальные спят?
   --Ага. Тут только Аист остался и Ё-моё...
   Нэль снова убежала из комнаты. Вернулась она со стаканом воды в одной руке и двумя таблетками в другой.
   --Лечить тебя некогда, придётся тебе химию жрать. Я у хозяев тиснула, думаю, они поймут и простят.
   --А что случилось-то, ты узнала?--спросила Тай, запивая таблетки.
   --Нет, но радио молчит, по ящику одни помехи--это само за себя говорит.
   Тай допила воду и призналась:
   --Тебе, может быть, и говорит. А твоему глупому больному другу дело представляется тёмным.
   --Слушай, ну это уже даже как-то неприлично... До такой степени пренебрегать обстановкой в стране. Нельзя так, мы все-таки живем здесь. Неужели ты совсем ничего не слышала? Везде же говорят.
   Вмешалась Фишка:
   --Блин, вы чего--офигели? Кружок политпросвета? Линять надо, а не трепаться!
   Она упихала вяло протестующего кота за пазуху и пошла к двери.
   --Короче--либо переворот, либо война,--закруглилась Нэль.
   Они вышли в прихожую. Из кухни, придерживаясь за стену, брёл сонный Ё-моё. Он одарил всю компанию мутным, но приветливым взглядом и с сожалением пробормотал:
   --Не, девчонки, не сейчас. Н-не могу... Спать.
   И, тщательно прицелясь, прошёл в комнату. Фишка непочтительно заржала. В дверь позвонили.
   --Растуды твою налево,--прошипела Нэль и решительно вошла вслед за Ё-моё.
   Тай и Фишка остались в прихожей, слушая, как с одной стороны раздаются звонки и стук, а с другой протесты и признания в совершенной импотенции. Наконец из комнаты выбрался зевающий Аист и поплёлся к двери, по которой уже стучали ногами.
   --Минуточку, минуточку, открываю... Кого ещё там...
   Дверь распахнулась. На пороге возник лохматый паренёк, сосед Аиста--взъерошенный и напуганный.
   --Ребята, вставайте--война.--прошептал он севшим голосом.
   --Так,--озадачено произнес Аист и потер переносицу.--А если подробнее? Заходи.
   Парня втащили в квартиру и повлекли на кухню. На полу среди грязной посуды, разгребли место для табуреток. Е-мое рефлекторным утренним движением поставил на плиту чайник, но парень уложился в пять минут. Особо рассказывать ему было нечего. Как давний и уважаемый член развеселого братства радиопиратов, он вел исключительно ночной образ жизни. Вот и этой ночью, когда в эфире стало посвободнее, парень вышел на связь с приятелем, потом немного похулиганил, вмешиваясь в работу коммерческих радиостанций, а на десерт решил послушать передачи Архипелага, недоступные простым смертным. И чисто случайно поймал передачу из пограничных районов. Минут десять парнишка обалдевал от лексики полевых командиров, а потом у него хватило ума отключиться. Теперь он не знал, что ему делать со своей самодельной радиостанцией.
   --Много ее там?--спросила Нэль.
   --Кого?
   --Ну, рации твоей, как она там называется... По весу, я имела в виду.
   --Да не очень...
   --Ну, так возьми у Аиста водки, протри ее тщательно, да и выкини хоть на чердак. Пойдем, Тай, поможем ему.
   Когда они вернулись, Аист сообщил:
   --Радио заработало. Кажется, девушки, у вас неприятности. Велено всем, не имеющим гражданства и регистрации явиться на ближайший пункт охраны порядка. Особо упомянули национальные меньшинства, представителям которых, даже при наличии гражданства и регистрации надлежит явиться туда же. Я чем-то могу вам помочь?
   --Да нет, спасибо, Аист, ты нам уже по-настоящему помог. Мы тогда пойдем, с твоего позволения,--сказала Тай.
   Из кухни прошмыгнула Фишка, с подозрительно раздутыми карманами, лали откланялись и ушли.
  
  
  
   --Бред какой-то,--сказала Тай в третий раз.
   Они втроем сидели на чердаке пятиэтажки и глядели вниз. По улице, лихо раскачиваясь на обледенелых ухабах, ползали танки. Прохожих не было.
   --Решать надо, что делать будем. Улицы очистят--по домам пойдут,--поделилась своими соображениями Нэль.
   --Я вообще не понимаю, что за петрушка с нацменами. Логики не прослеживаю.
   Нэль улыбнулась.
   --Как это мило! Она пытается найти логику у генералов...
   --Ладно, Нэль, смех смехом, но не все же они кретины в самом-то деле! Война все-таки.
   --Шли бы вы, девочки, домой,--пробормотала Актриса.--Разумеется, Тай, они не кретины. Все путем. Так и должно быть. Очистка Столицы--дело вполне разумное на данный момент. И потом, если не изолировать инородцев официально, то начнутся стихийные погромы, поскольку в нас народ по жизни видел причину всех своих неприятностей. Вопрос в том, что нам с вами теперь делать--быстренько сваливать или тянуть до последнего.
   --Думайте только побыстрее,--попросила Фишка.--А то нас тут накроют. Кстати, дети-то тоже могут попасть, они ведь с цыганами. Может нам стоит того...
   Она замолчала, прислушиваясь к своим неожиданным мыслям.
   --Ты права.--Тай угадала, что Фишка имела в виду и согласилась с ней.--Пожалуй, нам стоит добровольно отправиться в концлагерь.
   Нэль уставилась на них широко открытыми глазами и осведомилась:
   --С вами как, все в порядке? Чего мы там забыли? Дело-то не шуточное, черт знает, что с нами могут сделать...
   --Во вторую мировую евреев газом травили,--внесла уместную историческую справку Фишка.
   --Вот именно. Мы там просто потеряем друг друга, а детей вряд ли даже увидим, там же народу прорва будет.
   Тай выслушала ее и возразила:
   --Ну а что еще делать? По-другому мы еще вернее детей потеряем. Мы с тобой Мастера, в конце концов, сумеем в случае чего сбежать.
   --Авантюристка ненормальная... Не били ее давно. Ну да черт с тобой, согласна. Хилихай?
   --А чего я одна-то буду оставаться? Пошли. Глядишь, пожрем на халяву.
   Они спустились на улицу и пошли к ближайшему пункту охраны, совершенно не скрываясь, потому как не видели разницы--идти пешком или ехать в патрульной машине. Но судьба в тот день не захотела побаловать их катанием в казенном транспорте, и до сторожки (так пункты именовались в народе) пришлось добираться на своих двоих.
   Территория кипела энергичной деятельностью сторожей. Подъезжали машины, откуда личности в форме извлекали и конвоировали до дверей длинноволосых, темноглазых, смуглых, картавых и горбоносых представителей рода человеческого. Представители сотрясали пространство проклятьями, призывами к богу и руганью на четырех языках. Тай, Нэль и Фишка невозмутимо направились к дверям. На полпути некто с погонами курсанта ухватил Фишку за плечо.
   --Уберите руки, хам,--с достоинством сказала она.
   --Вы куда?--подозрительно спросил курсант.
   --Туда,--ответила Фишка, указывая на дверь.--Руки уберите.
   Курсант подумал и руки убрал, не найдя достаточных оснований хватать и тащить. Без дальнейших происшествий они добрались до крылечка.
   --Тай, погоди-ка,--сказала Нэль.
   Тай и Фишка остановились.
   --Думаю, не стоит всем идти как лали. Дети у цыган, может всю эту публику сортируют.
   --Верно,--согласилась Фишка,--Притворяйся тогда цыганкой.
   --Да,--добавила Тай.--И ты тоже. Ты язык знаешь и людей.
   --Есть!--козырнула Фишка и, быстренько сняв с шеи, намотала на голову платок.
   Актрисе для перевоплощения потребовалось и того меньше.
   Помещение, куда они попали, миновав двери, было наполнено людьми и, как следствие, шумом. В центре столпотворения находился сержант, раздающий указания и отмечающий что-то в толстом журнале. Подруги протолкались к нему. Сержант бросил на них торопливый взгляд.
   --Кто сопровождает?--осведомился он, придерживая Нэль за рукав.
   --Что ты такое говоришь--сопровождает? Надо сюда идти, сказали. Надо, так вот они мы. Не больные, ходить можем, зачем сопровождать? Лучше скажи, что хочешь от нас?--спросила Нэль с великолепно точным акцентом.
   Тай подумала про себя, что на улице ни за что бы не узнала Актрису в худощавой бойкой цыганке, которая напирала на столик сержанта, улыбаясь и стреляя черными глазами.
   --Как так?--удивился служивый.--Вы одни?
   --Ай, плохо слушал! Одни мы, золотой, вот тебе я, вот сестра моя, а вот еще красавица, она с нами шла. Куда нам?
   --Так, вы ждите пока, с остальными разберусь, потом с вами...
   --Спаси и сохрани, ты что, милый? То иди, то жди! Ты смотри, я честная, не убегаю. Кого ещё ждать? Скажи, что от нас хочешь!
   --Сказал--ждите,--буркнул сержант и отвернулся.
   Но отвязаться от Нэль было не просто.
   --Люди, смотрите на него!--во всю немалую силу своих легких воскликнула Нэль.--Он говорит--ждите! Кого за руки тащат--им не ждите, я сама пришла, а он--ждите! Да чтоб тебе всю жизнь дожидаться! Плохую жену твой отец взял, она ему дурака родила! Смотри, у кого ума нет, тому и счастья не будет, как бог свят!
   Сержант тихо взвыл. Присутствующие тут же цыгане одобрительно свистели и визжали, поддерживая Нэль.
   --Чертова баба! Ты глазами погляди, видишь, сколько у меня вас таких? Иди туда по коридору, в двадцатую комнату, там с тобой разберутся... И вообще, следующих тоже туда ведите, у меня не десять рук все-таки,--добавил он и злорадно пожелал про себя молодому хаму--лейтенанту на практике осуществить собственный приказ о вежливом обращении с задержанными.
   Троица отправилась в указанном направлении.
   Лейтенант попался расторопный, он сразу поставил все точки над "е", сделал запись, вызвал конвой, который развел Тай и Нэль с Фишкой по разным помещениям.
   Вопреки ожиданиям Танцовщицы, место, куда ее отвели, не оказалось камерой. Это был просторный зал, полный народа, все без исключения--лали. Тай завертела головой, осматриваясь в поисках знакомых.
   --Чылэна! Эй!--раздался рядом с ней бодрый возглас, и Танцовщица с удивлением узнала Юрай.
   --Вот это да! Гиинхайя, ты-то как здесь оказалась?
   Тай меньше всего ожидала увидеть здесь ее--слишком она была ловка и умна, чтобы попасть в облаву.
   --Да меня гайда на разведку отправил. Актриса наша приболела малость,--объяснила Юрай.--А вот ты откуда взялась? Я уж думала, тебя на свете нет! А тут гляжу--ты. Зря я, выходит, по тебе плакала... Слушай, а Нэль? Жива?
   --Жива, жива. Она к цыганам пошла с Лохитиной дочкой.
   --К каким цыганам? С какой дочкой? Давай-ка ты мне все толком расскажешь, ладно? А то к нам как Натахаровские солдатики заявились, так всех заморочили, не знаешь, что и думать.
   Тай вкратце поделилась с ней последними новостями и своими соображениями по этому поводу.
   --Жалко как Лохиту-то,--посерьезнев, сказала Юрай, когда Тай замолчала.--Но подожди. Натахары-то не все накрылись, как я полагаю. Хотя бы потому, что пять минут назад я наблюдала тут Тхахаири живьем.
   --Так он здесь?
   --Да как тебе сказать... Здесь-то он здесь, только не с нами, смертными, а с большими начальниками. Шляется тут, высматривает кого-то, потом уходит.
   --Сукин кот. Мастеров, конечно, ищет. Не удивлюсь, если окажется, что он инициатор этого шмона. Вот подлец старый, еще и с гаджами спутался!
   --Не исключено. По твоим словам, у него грандиозные планы в больной голове, а если так, то ему хочешь не хочешь, а надо контачить с властями. Но подставил он нас гнусно, ничего не скажешь... Слушай, давай его найдем и принародно скажем--негодяй, мол, ты, Натахар, хорошие люди так не поступают. Давай?
   --Давай. Без толку, но хоть подурачимся со скуки. А может он расскажет чего хорошего.
   Они пробрались к дверям и стали ждать появления гайды Натахаров.
   Тхахаири не замедлил появиться. Он вошел через неприметную маленькую дверь в другом конце зала и запетлял, вглядываясь в лица. Во всем облике старика проскальзывало нечто неуловимо знакомое, Тай пригляделась и поняла, что Актер играет Нэль. Хохотушка Юрай зажала рот ладонью, давясь придушенным смехом. Сморщенный дед действительно выглядел довольно комично, перемещаясь по залу изящной женской походкой, стремительной, но плавной, время от времени характерным жестом откидывая несуществующую челку. Но, тем не менее, Тай отдала должное Мастеру. Нэль он видел мельком, а теперь искал ее, не прибегая к полному превращению, что, по словам той же Нэль, было куда сложнее. Гайда допустил только одну ошибку--начал искать Актрису среди лали.
   --Натахар!--окликнула его Тай.
   Тхахаири обернулся на голос и приобрел свой обычный вид.
   --А где Актриса?--осведомился он, не проявляя никаких эмоций по поводу встречи.--Ты, что ли?--он ткнул пальцем в Юрай.
   --Я Гиинхайя,--представилась та.
   Тхахаири пригляделся и, не обнаружив Игры, вопросительно взглянул на Тай.
   --На кой она тебе?
   --Хочу посмотреть. Кроме того, мне не надо, чтобы она была здесь... А ее и нет... Н-да.
   Мысль полусумасшедшего Мастера двигалась прихотливо, он смерил Тай взглядом и заявил:
   --Впрочем, ты тоже подходишь. А потом, знаешь, где остальные. Отойди!--приказал он Юрай.
   --Пожалуйста,--вежливо улыбнулась она и отошла.
   --Вот что, Тай,--совсем другим тоном, очень тихо начал старик,--Уходите отсюда как можно быстрее. Я не знаю, зачем вы сюда пришли, но скоро здесь будут люди из... Впрочем, не важно. Важно, чтоб вас тут к тому времени не оказалось.
   --Тебя совсем не понять,--перебила Тай.--Судя по всему, ты в прекрасных отношениях с этими самыми "людьми из", а теперь хочешь нас с ними развести...
   --Твое дело--слушать!--сердито повысил голос Тхахаири, но пояснил:
   --Это опять же вынужденный ход. Реклама, если хочешь. В обмен на то, что лали не отправятся на передовую копать позиции вместе с бомжами и ворами, оборонка имеет счастье любоваться ярмарочными фокусами наших Мастеров. Их, понятно, больше заинтересует система подготовки, ну да это пока не страшно.. Хотя Знахарям, пожалуй, тоже лучше бы здесь не быть... Ладно, главное--вы. Кто-то из вас теперь Хозяйка. Думаю--Актриса, но может и ты. Или девчонка, но вряд ли. Хозяин к ним не должен попасть ни в коем случае, по крайней мере, сейчас, это, надеюсь, понятно?
   --Хитер ты, дедушка, как сто китайцев,--снова перебила его Тай.--Как ты тогда жив остался?
   Тхахаири усмехнулся.
   --Мне доложили, что Лохита--Хозяйка,--объяснил он.--Я сделал выводы и счел за лучшее убраться подальше. И, к твоему сведению, не один я. Там остались только наемники и кое-какая молодежь из личной гвардии Лойзи.
   Тай кивнула, подумав, что так даже лучше. Натахаров она не любила, но они все же лали. Маньяк Лойзи получил по заслугам--и хватит. Тхахаири тем временем продолжил:
   --Так слушай. Выбирайтесь и уходите. Сами-то справитесь? А то помогу. Потом поезжайте на юг. Детей своих забирайте. А хотите--не забирайте, мне все равно, главное сами уезжайте. На тебе на дорогу,--он протянул Тай пачку купюр.
   Танцовщица взяла деньги и спросила:
   --А надо было это все затевать?
   --Что--это? Войну? Не моя идея, дорогая, веришь?
   --Да, но зачем с гаджами связываться? Ушли бы все из Столицы...
   Глаза старика сверкнули.
   --Знаешь, что будет с лали, когда придут восточные солдаты? Не дай бог тебе узнать. Если они победят, то лучше Мастерам оказаться ценным трофеем, а не забавой для победителей. Это единственный шанс сохранить нацию.
   Сухое лицо Тхахаири осветил фанатичный огонь.
   --Война истощит обе стороны. А мы потом заставим их с собой считаться, девочка моя! Если выживет хотя бы часть Мастеров и Хозяйка--мы их заставим! Захотим, так весь мир будет наш.
   --Ну и бред,--искренне заметила Тай.
   --Иди давай!--прикрикнул на нее гайда.--Я вас найду.
   Тхахаири пошел к выходу. У дверей он поглядел на свои часы и махнул рукой--поторопись, мол.
   --О чем речь шла?--спросила Юрай, возвращаясь к Танцовщице.
   --Посоветовал сваливать побыстрее. Что я и собираюсь сделать. И тебе рекомендую, потому, как сейчас нагрянут дяди из контрразведки, которым интересна система подготовки Мастеров. Ну и сами Мастера тоже.
   --Как забавно-то! Может, стоит предупредить весь народ?
   --Н-не знаю... Натахар вроде путем придумал--чтоб Мастеров собрали кучей и охраняли, как следует. Нас и так не много, а на войне и того меньше может стать. Но систему так просто тоже не дело отдавать, с другой стороны...
   --Тогда надо убрать отсюда всех старших. Тхахаири на этот счет ничего не говорил?
   --Так, вскользь. Но против он, я думаю, не будет. Ты знаешь тут кого-нибудь?
   --Знахарь Гини-бэс здесь. Танцовщица Челоро. Не думаю, кстати, чтоб их много оказалось--они ж в основном или Логики, или Ясновидцы.
   --Ну, давай просто кинем по рядам информацию, там сами разберутся,--предложила Тай.
   --Ура! Стучать! Люблю стучать!--обрадовалась Юрай.
   Сведения Тай быстро разошлись по залу. Состоялось краткое совещание, и вскоре начался исход. Первыми удалились неприметные мужчины в штатском--Актеры и Актрисы. На трех Знахарей по быстрому навели иллюзию невидимости, и они тоже ушли. Танцовщица Челоро была Психологом и умела убеждать людей. Она ушла, не пользуясь услугами Колдунов. Танцовщица Ханы сама оказалась Колдуньей. Как и предсказывала Юрай, старших Мастеров, которые по настоящему могли заинтересовать контрразведку, оказалось немного. Когда ушли все, кроме Гиинхайи и Чылэны, в зал заглянула Нэль в своем настоящем виде--маленькая бледная лали с растрепанной копешкой бурых волос.
   --Что тут у вас?--спросила она, подходя к Тай.--Привет, Юр!
   --Мы линяем,--ответила Тай.
   --Так пошли. В коридоре пока никого, окошко--второй этаж. Фишка уже на улице.
  
   --Куда пойдем?--поинтересовалась Хилихай, когда они достаточно удалились от сторожки.
   --А пошли-ка мы в Приют,--предложила Тай.
   --Здравствуй, приехали!--изумилась Нэль.--Там же самый шмон.
   --Не думаю,--возразила Тай.--Весь народ рассудил точно так же и разбежался. А сторожа туда заглянули, никого не нашли и вряд ли еще полезут. Им туда соваться радости особой нет--можно на своего же шефа с любовницей нарваться.
   --Попытка--не пытка,--согласилась Нэль, и они отправились в Приют.
  
  
  
   Предположение Тай оказалось верным: в Приюте все было спокойно. Ахами воспользовалась своими знакомствами в верхах, и ее не тронули. Подруг она встретила с радостью и потребовала подробного рассказа. А потом отвела их в маленькую чердачную комнатку с выходом на крышу, принесла поесть и оставила отдыхать.
   Изголодавшийся котенок утробно завывал над миской, злобно отмахиваясь лапой от коварно подползающего ботинка Танцовщицы. Тай дразнила Аля, сидя на полу у стены. Нэль развалилась на узкой койке. Фишка курила, присев на край стола, и болтала ногами.
   --Узнали чего?--спросила Тай.
   --Наших детей увезли на юг,--сказала Нэль.
   --То есть как?
   --То есть так. Еще до всей заварухи несколько таборов в плановом порядке откочевали. В том числе и наши,--объяснила Нэль.
   --Мы-то как поступим?--осведомилась Фишка, поглядывая на Танцовщицу.
   --Поедем за ними.
   --Ты учти, они там на месте не задержатся. Это в Столице они по долгу стоят. А там пойдут по всему побережью,--заметила Фишка.
   --Да, верно,--согласилась Тай.--Ничего в голову не идет. Давайте просто поговорим.
   --Правильно, надо обменятся информацией.,--одобрила Нэль.
   Тай подробно,--торопиться им пока что было некуда,--поведала о своей беседе с Натахаром.
   --И что ты думаешь?--спросила ее Нэль, дослушав до конца.
   --А что тут можно подумать? Пока, вроде все ясно. У бедняги идея-фикс: мировое господство лали. Кушать подано, извольте жрать.
   --А разведка тут при чем?--задала вопрос Фишка.
   --На то и разведка,--пояснила Нэль.--Нет, можно только гадать. Или деда заловили, что вряд ли, или он сам на них вышел. По большому счету он прав. Силовые структуры--наш вечный бог из машины. Самая адекватная поддержка таким вот идеям. Интересно только, как он думает избавляться от их покровительства потом...
   Актриса замолчала, под невообразимым углом вытянула босую ногу и с обезьяньей ловкостью уволокла со стола Фишкины сигареты. На некоторое время воцарилась тишина. Хилихай сверлила Нэль укоризненным взглядом, та бесстрастно постукивала по пачке, выколачивая сигарету, а Тай весело улыбалась.
   --Жулик,--наконец, обиженно сказала Фишка.
   --Если бедный у богатого возьмет немножко, то это не грабеж, а справедливая дележка,--серьезно объяснила свой поступок Нэль.
   Фишка засмеялась.
   --И не поссоришься ведь с тобой. Верни сигареты.
   Нэль бросила ей в руки пачку.
   --Верно. Не поссоришься. И не полюбишь.
   Фишка приподняла бровь, а Тай возразила:
   --Нет, поймешь--так полюбишь. Тебя понять сложней, чем поссориться.
   Фишка задумалась. Нэль завертелась в поисках пепельницы и проворчала:
   --Какие материи-то высокие... Где тут пепел стряхнуть?
   Тай поднесла ей пивную банку и поинтересовалась:
   --А меня порадуют рассказом?
   Нэль кивнула.
   --Только нам особо нечего рассказывать. От каждого табора прислали на разведку шестерок. А от тех, которые откочевали, понятное дело, и того не было. Фишка поспрошала, ей сказали, кто куда ушел.
   --А это точно?--усомнилась Тай.
   --Не-е, у них с этим строго,--заверила Фишка.
   --Ну что ж, будем думать.
   --Надо решить, остаемся мы, или нет,--вернулась к своей мысли Фишка.
   --Ясно, надо!--с оттенком досады отозвалась Тай.--Для этого неплохо бы представлять, как с войной будет. Может, она кончится завтра.
   --Завтра навряд ли,--сказала Нэль.--Но и надолго, пожалуй, не растянется. Если тебе от этого станет легче, я могу поделиться своими соображениями. Во-первых, очень скоро начнется напряг с транспортом. Топливо-то у нас откуда? Знаете? На Севере газ и уголь, нефти нет. Нефть всю жизнь покупали на Востоке. Во-вторых, Столицу не удержать. К востоку отсюда--поля и фермы до самой почти границы и на все про все один хиленький пограничный гарнизон. Если встанут насмерть, то продержат город где-то с месяц, пока начальство удирает. Удирать начальство, скорее всего, будет в Порт-Нова.
   --Почему?--спросила Тай.
   --Бывший номерной закрытый город. Там, даже после всей конверсии сохранились укрепления и, может быть, даже склады. Потом, порт все-таки, если припрет, морем можно свалить, у восточных, вроде, серьезного флота нет. Да, скорее всего вся верхушка будет там. И беженцы начнут стягиваться туда же. Вот еще что--со жратвой в нашей стране не сегодня - завтра беда случится. Сейчас весна, сев пропадает, скотину всю сожрут со страху, покупать теперь не у кого, так что будем организованно худеть. Вот, собственно, и все, что я могу сказать.
   Фишка поглядывала на Нэль с уважением. Смешная и малость придурковатая Актриса не часто показывала себя такой, какой была на самом деле. Тай, уставясь в пространство, накручивала на палец прядь волос. Наконец сказала:
   --Тебе бы Логиком быть, Нэль. Что ж, поедем и мы тогда в Порт-Нова.
   --А документы?--вмешалась Фишка.--Документы-то у вас на лали, проблемы будут.
   --Верно. А что делать? Хотя, стоп.
   Тай замолчала, припоминая свое мимолетное знакомство в Кабаре. Пьяный дядька лез знакомиться, она его вежливо отшивала, а он бормотал: "Любые ксивы, удостоверения... Ни одна сволочь не придерется... Только скажи--тебе бесплатно". Насчет бесплатно Тай усомнилась, а вот координаты этого типа запомнила.
   Идею, когда Тай высказала ее вслух, одобрили. И легли спать, уверенные в том, что завтра будет новый день и новые надежды.
  
  
  
   Приют Бродячей Собаки! Суматошный добрый приют в равнодушном холодном городе. На чердаке в узкой койке, вдоволь потолкавшиеся лали спали беспробудно. Только чуткая Нэль ночью заметалась--ей снилась угроза и черные крылья. Фишка, ругнувшись, пихнула ее коленкой, и они проспали еще около двух часов. А перед рассветом их моментом поднял на ноги звон бьющегося стекла и гнусавые вопли гарпии. Животное вломилось в комнату и, как пиротехническая шутиха, принялось метаться, стукаясь о стены. Вздыбившийся Аль на негнущихся лапах в ужасе ускакал под кровать. Фишка сперва взвизгнула на всякий случай, но, когда разобралась в ситуации, плюхнулась на пол в припадке истерического хохота. Тай запустила в налетчика подушкой, а Нэль прошипела короткий сигнал, от которого зверюга успокоилась, опустилась на пол и вразвалочку зашагала к окну.
   Танцовщица включила свет. Через секунду ее звонкий смех смешался с истерическими стонами Фишки, фырканьем Актрисы и завываниями Аля. По чердаку плавали перья, мешаясь со снежинками, летящими из разбитого окна.
   Лицо Нэль посерьезнело. Почти одновременно Тай нахмурилась и приказала:
   --А ну быстро всем одеваться! Эти твари просто так в дома не ломятся.
   Их скудный гардероб не требовал долгого времени на сборы. Вскоре они вышли на пустую темную улицу.
   --Вроде все тихо,--пробормотала Фишка.--Пошли спать?
   --Нет уж,--возразила Тай.--Чего-то же она напугалась. Надо выяснить--чего.
   --А вот послушайте-ка,--посоветовала Нэль.
   Откуда-то с высоты еле различимо доносился гул.
   --Кажись, летят,--определила Фишка.
   --Угу, именно летят. И с востока, похоже,--уточнила Нэль.
   --Думаешь, бомбить будут?--спросила Тай.
   Нэль пожала плечами.
   --Ладно, допустим. Если мы спустимся в подвал, то может и завалить. Как ты считаешь, Нэль?
   --Считаю, что рассуждать уже некогда. Есть предложение галопом дунуть на свалку.
   --А успеем?--усомнилась Фишка.
   --Не успеем, значит, помрем молодыми,--оптимистично заметила Нэль, и они побежали прочь от Приюта.
   Первые бомбы упали на город, когда до пустыря оставалось километров пять, а сил и дыхалки не осталось вовсе. Рев моторов, грохот и всплески пронзительно-белого света разорвали летаргический сон Столицы. Издевательски взвыли запоздавшие сирены, и на город снизошла паника.
   Лали упорно пробирались к пустырю, пока одна бомба не разорвалась почти рядом, и взрывная волна швырнула их в снег. Через минуту Фишка вскочила на ноги, с трудом удерживая рвущегося Аля, затрясла головой и огляделась в поисках подруг. Тай и Нэль, припорошенные снегом оказались в метре от нее. Фишка испуганно склонилась над ними, но, обнаружив, что они живы, бесцеремонно пнула сначала Танцовщицу, потом Актрису.
   --Долго вы тут лежать собираетесь?!--заорала она, едва слыша свой голос.
   Однако Нэль поднялась, потерла руками уши и, улыбаясь, что-то сказала. Звука не было. Актриса подошла ближе, хитрым образом сжала в пальцах мочки Фишкиных ушей и повторила:
   --Еще чуть ближе--и все. Эй, Тай! Ты жива?
   --Местами,--проворчала Тай, вставая.--Вряд ли мы дойдем, сдается мне.
   --Так сделай что-нибудь,--раздраженно посоветовала Нэль.
   --А что я, по-твоему, могу сделать?--окрысилась Танцовщица.
   --Ну, ты у нас как-никак Хозяйка теперь, если я правильно тебя поняла,--невозмутимо отозвалась Нэль, отряхивая снег.
   --Хозяйка?--воскликнула Фишка сквозь грохот очередного взрыва.--Она тебе отдала?
   Тай кивнула.
   --Так какого ты стоишь и ни фига не делаешь?
   --Так ты мне сначала скажи, что делать! Что тут можно вообще сделать?
   --Хозяин может защитить любую жизнь. Смотри, сколько народу зазря гибнет,--сказала Нэль.
   --Стоп! Тихо!--не время трепаться,--резонно заметила Фишка.--Ты вот что. Ты представь себе маму и позови ее. Поняла? Ну, так действуй. Привет ей там передавай...
   Тай подчинилась и нарисовала в воображении Лохиту в день Осеннего Танца--улыбающуюся и солнечную. И почувствовала в себе нечто не свое.
   --Лохита?--неуверенно шепнула Тай внутрь себя.
   Картинка ожила. Теперь перед глазами Танцовщицы оказалось много-много людей--прежних Хозяев и Хозяек. Дальше Тай сама сообразила, что надо делать. Танцовщицы завещают друг другу примерно так же.
   И был Танец. В умирающем испуганном городе, в ужасе горожан. И паника, и город, и рвущиеся бомбы вошли в этот Танец. Еще был ветер, снег и ожидание рассвета, три взъерошенные девчонки и маленький рыжий кот. Все пришло в движение, отчего мир немного изменился, а бомбы перестали падать с воем и грохотом. Они, конечно, никуда не делись, просто теперь эти тупые черные болванки, плавно кружась, неторопливо оседали в снег.
   --Ну, вот так,--сказала Тай.
   --Красиво сделано. Устала?--спросила Нэль.
   Тай покачала головой. Она все еще не могла отделаться от ощущения чужого присутствия в голове. Фишка поглядывала на Танцовщицу ревниво и с завистью. Но как умный тринадцатилетний человек понимала--наследие Хозяев передано тому, кто сможет им владеть, родственные связи тут ни при чем.
   --Ну, че, братки, пошли спать?--предложила Фишка.
   --Вряд ли ты сегодня поспишь,--возразила Тай.--Полгорода все равно сгорит.
   --Тогда пойдем дальше, отыщем наш крысиный подвал,--сказала Нэль.--Только свечки у меня сегодня нет.
   --У меня есть,-- отозвалась Фишка.--А что за подвал?
   Тай объяснила ей про подвал, и они пошли к пустырю. Однако вскоре дорогу им перегородили обломки рухнувшего дома. В развалинах бессистемно перемещались несуразно одетые фигуры, скудно освещаемые газетными факелами.
   --Люди,--обратилась Нэль к подругам при виде этой картины.--А чего мы, собственно говоря, будем на свалке делать? Пока дойдем, уже утро настанет. Может, лучше откапывать поможем?
   --Это гаджей-то откапывать?--возмутилась Фишка.--По-моему, лучше их закапывать. А так чего бы и не помочь.
   Часа через полтора сквозь жирный удушливый дым в город заглянул рассвет. С уходом темноты паника поутихла, сменилась тупой усталостью. На улицах появилась техника. Дрожащие на утреннем ветру обыватели смотрели друг на друга и видели копоть на лицах, круги под глазами, израненные руки и опаленные волосы. Смотрели на свой дом и видели каменное крошево и оголенные кости стен. Но жители гниющих империй и больных городов быстро привыкают крепко держаться на поворотах--никто не сошел с ума, никто не призывал к бунту. Потерявшие своих близких рыдали, остальные негромко переговаривались, обмениваясь полезной информацией: какие нынче стоит покупать продукты, где раздобыть детский бронежилет и куда в итоге уезжать из Столицы.
   А Приют Бродячей Собаки сгорел в эту ночь. И что сталось с его обитателями--старой лали, хиппи, мышастиками, собаками и прочими--кто знает...
  
   --Только бы нам повезло,--сказала Фишка, распечатала пачку, закурила и погрузилась в молчание.
   Они шли по обгоревшему городу, основательно продрогшие и невыспавшиеся, на поиски нелегальной конторы знакомого Тай.
   --В принципе, таких деятелей в Столице должно быть много,--заметила Танцовщица.
   --Ага, только можно нарваться на такого, что сначала с тебя лавешки возьмет, а потом сторожам заложит,--пессимистично уточнила Нэль.
   Фишка промолчала, суеверная, как все подростки. Начав новую пачку, она загадала желание, теперь надо было молчать и ждать, пока с сигареты не упадет первый пепел. Если обломиться остро, то желание сбудется.
   --Коли-ежели на то пошло,--сказала Тай,--Мы ведь и в этом деятеле не уверены.
   --Зато точно знаем, что он такой на свете есть,--возразила Нэль и незаметно стянула сигареты из кармана задумавшейся Фишки.
   Пепел изогнулся дугой и отвалился. Кончик оказался острым. Фишка радостно подпрыгнула, потревоженный Аль недовольно завозился.
   --У тебя хвост,--заметила Нэль, показывая на выбившийся из-под куртки рыжий мотающийся хвост.
   --А ты сигареты сперла,--сказала Фишка.
   --Сам дурак,--хихикнула Тай.
   Нэль предложила ей закурить и вернула пачку хозяйке.
   --Долго еще пилить?--поинтересовалась Фишка, запихивая хвост под куртку, а сигареты в карман.
   --Да вроде как здесь где-то... Ищите серое здание, двенадцать этажей, номер шестнадцать.
   --Может это?--подала голос Нэль, имея в виду показавшийся за крышами пятиэтажек дом.
   --Весьма даже вероятно. Пошли, посмотрим.
   Они прошли дворами и обнаружили, что явились по адресу. Заведение располагалось в подвале, куда вела аккуратная лесенка, а над лесенкой пристроилась скромная вывеска: "Срочный ремонт обуви. Изготовление ключей. Металлоремонт". Сразу за дверью находилась низкая железная стойка с расставленной разнообразной обувью, за стойкой обнаружился бородатый дядька, который приветливо обнажил платиновые коронки и басом произнес:
   --Добрый день, девушки. К вашим услугам.
   --Мы к хозяину,--сказала Тай.
   --Добрый день,--слегка поклонилась Нэль.
   --Здрасьте,--буркнула Фишка.
   Дядька подмигнул, еще раз блеснул дорогими зубами и спросил:
   --Вы в гости, или с жалобой какой?
   --Я танцовщица из Кабаре. В свое время ваш хозяин предложил мне свои профессиональные услуги, теперь я решила воспользоваться его любезным предложением,--объяснила Тай.
   Бородач тяжело приподнял со стула свой центнер, приоткрыл небольшую железную дверь и заорал:
   --Шеф! К тебе посетители!
   Не дожидаясь ответной реакции, он взмахнул рукой, приглашая лали проследовать за дверь.
   --Идите. Там за трубами комната.
   Он задумчиво оглядел Тай и почесал бороду. Из бороды выпал сапожный гвоздь.
   --Вот это да! Я его не съел, оказывается...--пробормотал дядька и вернулся на свое место.
   Лали вышли из мастерской и оказались в сухом чистом подвале, тускло освещенным желтыми лампочками. Они пробрались между теплыми, сыто урчащими трубами, знать не знающими о войне, и постучались.
   --Входите,--послышалось из-за двери.
   К удивлению Тай, начальник этого подпольного паспортного стола узнал ее сразу. Это с учетом того, что при первой и последней встрече он был в состоянии воспламенить потухающие угли одним выдохом. Очевидно, профессия требовала феноменальной памяти.
   --Всем троим ксивы?--поинтересовался он.
   --Им,--ответила Фишка,--мне еще тринадцать.
   --Вам, милая барышня, рекомендую свидетельство. Без хороших документов нынче нельзя. Очень разумно с вашей стороны, что пришли... Как с деньгами-то у вас? Впрочем, черт с ними. Сделаю вам троим, а возьму за один. Это будет с одной стороны доброе дело, а с другой--протест анархиста и пацифиста против режима и войны. Верно?
   Не слушая ответов, хозяин болтал, одновременно возясь с фотоаппаратом.
   --Волосы уберите,--велел он, заканчивая приготовления.
   Лали заплели косы.
   --Вот так. Ну-ка, красавица, сделай лицо... выше голову... чуть левей... готово. Следующая... хорошо... а волосы вы состригите, что ли. А то ксива ксивой, а бьют, сами знаете, не по ксиве, а...пардон... по морде. Ну вот. Имена я вам придумаю, вы мне только возраст скажите, а потом идите на улицу, покурите там часа три и возвращайтесь за документами. А танцуешь ты здорово, гражданочка с черной косой, мне при таких делах, пожалуй, больше такой красоты не посмотреть. А жаль. Да, и по дороге купите мне сигарет. Сразу блоков десять. И пива ящичек. Такая с вас будет плата.
   Лали вышли на улицу.
   --Слушай, Хилихай,--сказала Нэль,--Как это ты так с сигаретой делаешь? Научи, а?
  
  
  
   Согласно новым документам, Тай, Нэль и Фишка стали соответственно сестрами Таисией, Нинель и Хеленой Чилис. Родились они в Столице, ближайших родственников не было.
   --А с внешним видом действительно надо что-то сделать,--озабоченно заявила Нэль.
   Собирать в дорогу им было практически нечего, они сидели в подвале жилого дома, ожидая ночи.
   --Ясное дело--что! Постричь волосы вам надо,--откликнулась Фишка.--Чего вы раньше телились... Я так сроду этих кос не носила.
   Тай и Нэль переглянулись. Их лица выражали сомнение. Фишке хорошо говорить--росла себе на улице свободным от предрассудков человеком. Где ей понять двух истинных лали, для которых волосы--гордость и предмет заботы. Дико даже представить, что бы здоровая девушка-лали сама, по доброй воле обрезала волосы. Деятельный ум Актрисы, впрочем, сразу нашел компромисс:
   --Можно туго заплести косу и свернуть ее в бараночку. А сверху косынку, как сейчас модно. И не видно будет, коса там или хвостик.
   --Во дуры-то!--презрительно фыркнула Фишка.--На фиг надо? Перед кем вы красоваться собрались?
   --Я лично не теряю надежды когда-нибудь выйти замуж,--кокетливо пискнула Нэль.
   Актриса быстро соорудила себе прическу. Ее длинные сильные пальцы, казалось, наделены зрением: за что бы Нэль ни бралась, все получалось ловко и точно. А с гривой Тай возни вышло предостаточно. Тяжелая и длинная коса никак не желала укладываться в баранку, упорно разворачивалась, и шпильки ее не держали.
   Нэль взъерошила свою челку, аккуратно произвела инвентаризацию подручных средств, с минуту подумала.
   --Ладно. Ты так, а мы тогда эдак,--невнятно пробормотала она, сжимая в зубах одну резинку.
   Волосы Тай снова были забраны в хвост, хвост сложен пополам и схвачен резинкой. Потом Нэль тщательно разделила укоротившийся хвост на три пряди и заплела косу. Коса получилась такой толщины, какой у людей не бывает, но довольно короткая. Ее Нэль безжалостно скрутила косынкой, после чего шикарные волосы Танцовщицы совсем пропали из виду.
   Актриса высокомерно окинула взглядом побежденную неразумную материю и сообщила:
   --Готово, Тай. Сама сможешь повторить?
   --Зачем сама?--удивилась Тай.--А ты на что?
   --А ну как под машину попаду?
   --Фишка поможет,--беззаботно отмахнулась Тай.--А теперь отставить шутки. Есть еще такая вещь, как наши браслеты. Их надо бы снять, девочки.
   Теперь с сомнением переглянулись Нэль и Фишка.
   --На кой черт?--осведомилась Хилихай.--Кто к тебе туда проверять полезет?
   --Ты полагаешь, это действительно необходимо?--неуверенно спросила Нэль.
   Браслеты лали являлись не только национальным символом. Они были дьявольски сложными устройствами и служили в основном для записи информации. Все, чему становился свидетелем живой лали, отпечатывалось в его браслете. После смерти владельца браслет попадал к Знахарям. Они же по мере надобности изготовляли новые. Зачем это было надо--дети Семьи, занятой непрерывной вендеттой, не знали (надо сказать, и в других Семьях мало кто интересовался), но замечательное украшение обладало рядом других полезных особенностей. Таких как точная диагностика болезней и беременности, повышенная интуиция, в какой-то степени иммунная защита. Некоторым браслет помогал понимать животных, некоторым--людей, но эти--и многие другие--качества проявлялись сугубо индивидуально и зависели от носителя. Постоянное ношение браслета не предписывалось в обязательном порядке, но в связи с вышеперечисленными обстоятельствами, лали своих браслетов не снимали, рассматривая их как необходимую часть тела. Тай еще раз взвесила все "за" и "против".
   --Похоже, что да, необходимо,--ответила она на вопрос Нэль.--Длинные волосы у гаджей просто не принято носить, но все равно, носят же некоторые. А браслет--это лали, лали--это браслет. Козе понятно.
   --Ладно, коза, ты права, разумеется,--улыбнулась Нэль.--Просто не радует меня такой вариант.
   Актриса нагнулась, немного помедлила, словно пальцы у нее ослепли, и сняла браслет со щиколотки.
   Фишка, пожав плечами, сделала то же самое, Тай отстегнула свой. Надежно устроив драгоценную собственность в потайных карманах, свежеиспеченные сестры Таисия, Нинель и Хелена снова принялись за прерванное было занятие--ожидание ночи.
  
  
   Вторые сутки отстукивали колеса поезда. Сотни и тысячи граждан бежали к морю, линии монорельсов сразу же оказались перегружены, так что Управление Путей Сообщения вынуждено было запустить пассажирские вагоны по старым грузовым веткам, благо таких вагонов, предназначенных на экспорт в отсталые страны, оказалось достаточно. Лали, разумеется, именно этот путь и предпочли.
  
   Тай и Фишка давно спали, Нэль пребывала в туалете, где курила и плакала. Дни после Натахаровского плена пролетели суматошно, раньше у нее просто не случилось подходящего момента.
   "Почему?"--думала Нэль, прикуривая новую сигарету от окурка.--"Отчего такое невезение именно со мной? На Фишку и Тай почти не обратили внимания, Лохита умерла быстро и красиво. Меня били и насиловали. За что? За то, что я не способствовала смерти детей своей Семьи? Из-за случайной идеи двух сумасшедших о счастье всех лали? Или все потому, что мне чаще других приходится действовать? А на мои действия приходятся противодействия?...Просто рок какой-то дурацкий--вечно оказываться ключевым персонажем события, да при том трагическим каким-то персонажем... Зачем? За что? ...Теперь вот у меня внутри завелось некое мелкое существо, которое аж на сорок недель избавит меня от дамских недомоганий. Это, само по себе, не плохо... Только как мне теперь быть, государи мои? Пироги-то у нас--с котятами. Их кусишь, а они мявчут... Нехорошую вашу маму... А где хороших набрать? Одна была, да лет тому три тысячи прошло... тоже грустная история -- никакой любви, а уже сразу сын родился... и того какие-то древние сторожа гвоздями прибили. Вообще, конечно, аборта лучше не делать".
   Нэль яростно встрепала волосы и открыла окно. Поезд постепенно догонял весну. Влажный пахучий ветер уверенно принялся вытеснять ядовитые табачные облака и сумрачные мысли. Нэль высунула нос навстречу упругому воздуху и подумала об этом будущем младенце. Мальчик, девочка? Маленький и крикливый гражданин мира. Он будет орать, есть и спать. Гадить в пеленки. А в свое оправдание булькать неразборчивое "мама". По большому счету, это даже здорово. Если уж совсем-то честно и не впадая в хроническую саможалость, а, Нэль? Актриса улыбнулась. Детеныш маленький, толстый и теплый у нее, Омагиры, на руках--эта картина вызывала улыбку. Уже, пожалуй, не злую. Нэль тихонько засмеялась в темноте--стоило тоже всю ночь реветь в сортире, а чего реветь-то, наоборот, радоваться было надо.
   Скорый экспресс несся навстречу весне, а маленькая лали смеялась, а Судьба пожимала плечами, а мир, покрытый корками беды и зла, рассчитывал что-то--он всегда что-то рассчитывает...
   На двери предупредительно заморгала лампочка, показывая, что с другой стороны стоит в ожидании какой-то нуждающийся. Нэль быстренько плеснула в лицо холодной воды и вышла. Солидная матрона вплыла на освободившуюся территорию. "Вот накурила-то, в жмурки можно играть, "--проворчала она.
   --Все, мамаша, последний раз мы с вами в жмуриков играем,--пообещала Нэль.--Бросаю по семейным обстоятельствам.
   Она пробралась на свое место и уснула. Совсем скоро рассвело.
  
  
  
   Фишка, как всегда, проснулась первой. Свесившись со своей полки, она подумывала--не щелкнуть ли Танцовщицу по носу, но не успела она прийти к решению, как Тай открыла глаза.
   --Привет,--улыбнулась она.
   --Здорово,--хмуро ответила Фишка.--Только я тебя собралась по носу щелкнуть...
   --Ты можешь Нэль по носу щелкнуть,--предложила Тай, с хрустом потягиваясь.
   --Она спит носом вниз,--сообщила Фишка.
   --Так брось эту затею. Пойдем лучше умываться.
   --Писать сначала,--уточнила Фишка.
   --Как скажешь, вставай только быстрей.
   К их возвращению Нэль не проснулась.
   --Эй,--позвала Тай и легонько потормошила спящую.
   Никакой реакции, но по некоторым признакам Тай определила, что Актриса проснулась.
   --Нэль, солнце встало, и тебе пора.
   Нэль издала сердито-неразборчивый звук и отбрыкнулась голой ногой.
   --Фишка, ты не видела, когда она ложилась?
   --Нет, но я просыпалась под утро, ее тут не было.
   --Ну, тогда пусть спит.
   --А хавать когда?
   Тай подумала. В поезде были буфет и ресторан, но довольно дорогие. Питались они воровским промыслом Актрисы, которая небрежно изымала бутерброд-другой со столиков официанток.
   --Нэль,--снова позвала Тай.--Эй, мы кушать хотим.
   Актриса вздрогнула и высунула из-под одеяла сердитую физиономию.
   --Кой черт, что вы пристали к беременной женщине?--осведомилась она.
   --Что-что? Я не ослышалась?--от изумления Фишка на секунду забыла про свою роль маленькой беспризорницы.
   --Тут и слышать особо нечего. Как залетела у Натахаров, так вот по сю пору и беременная,--пояснила Нэль.
   --Ну, так что же ты решила?--спросила Тай, которая не забыла их ночной разговор.
   --Да ничего. Пусть будет, как будет. Курить вот решила бросить.
   Тай широко улыбнулась, а Фишка встала в позу, щелкнула каблуками и, протягивая Нэль воображаемые цветы, заявила:
   --Мадам! Я счастлив поздравить вас с благополучным зачатием наследника! Примите скромный букет и наилучшие пожелания.
   --Благодарю вас, поручик,--с достоинством ответила Нэль.
   Тай усмехнулась и повернулась к зеркалу, поправляя наспех повязанный платок.
   --Когда ж, наконец, доведется помыться,--печально вздохнула она.
   --Говорила же--остригитесь,--снисходительно бросила Фишка.--Вот послушались бы, так мылись бы хоть каждый день.
   Для наглядности она потрясла своими чистенькими кудрями и снова замолчала.
   Нэль передернула плечами. Она тоже встала перед зеркалом и рассматривала там свое крайне недовольное отражение.
   --Тут, матушка, мойся--не мойся, а шмотки все едино как из задницы.
   Нэль с омерзением натянула на себя брюки, после чего снова заглянула в зеркало. Лицо отражения не смягчилось при виде оригинала в штанах на голое тело.
   --Что это тебя так перекосило? Тошнит?--осведомилась Тай.
   --Ага. А тебя не тошнит при виде этого создания,--она осуждающе ткнула пальцем в зеркало,--Ни кожи, ни рожи. Вернее говоря--кожа да кости.
   --Да, но эта кожа чертовски элегантно сидит на этих костях,--не кривя душой, уточнила Тай.
   --Я вся в восторге. А он плохо отстирывается... Фишка, будь ласкова, перемести свое заседалище с моей рубашки, я пойду хавчик добывать.
   Актриса завершила процесс одевания и вышла за дверь, на ходу в кого-то превращаясь.
   Танцовщица заперла за ней дверь и стала прибирать постели. Свернутые матрасы она побросала на нижнюю полку, никем пока не занятую. Фишка тут же уселась на матрас верхом и спросила:
   --Эй, а ваша Семья часто на юг ездила?
   --Разумеется. Каждую зиму. Вот сейчас я девятнадцатый раз еду. А в таком вагоне--в первый раз. У нас, когда деньги были, то на магнитке, а не было--на товарняках... И ехали мы не из Столицы, а из Тагорины.
   --Это ведь почти на границе?
   --Там народу меньше, и магнитка дешевле. У нас и южный лагерь тоже совсем на западе был, в Чишкеше.
   Тай поглядела в окно. Там виднелись возделанные поля, на горизонте дымил какой-то промышленный поселок. Совсем не похоже на те дикие степные пейзажи, которыми Тай любовалась раньше.
   --А я только два раза на юге была,--сказала Фишка.--Мы туда с двумя тетками ездили, ну, с цыганками. На курорт в Златоречецу. Знаешь, как делали? Я типа от поезда отстала. Вроде как школьный поход у нас, ну а я, короче, потерялась. А народ там богатый, на еду, на билеты дадут и рады. У меня рожа такая, располагающая. Кудряшечки-веснушечки. И воспитание мамино. Так что мы здорово загребали. А другие там цыганки были, ни фига не заработали. То есть тем, которые по базару шлялись--гадали или крали, тем еще ничего, а которые с детьми сидели,--Фишка сгорбилась, одной рукой придерживая воображаемого ребенка, а другую протягивая перед собой,--Этим там хрен кто чего давал... Одна там померла. В натуре померла, на солнце сидела, схватила тепловой удар, ну и сердце у нее больное оказалось. Народ думает, что дрыхнет, а она уже помершая... У нее ребенок-то не орал, она ж его разведенной водкой напоила, он спит весь день. Ребенка спасли, мы же его и взяли, он, по-моему, до сих пор у одной этой тетки живет.
   Фишка помолчала и предложила пойти покурить. Но тут вернулась Нэль, водрузила на столик пакет с добычей и заявила:
   --Братки, скоро полустанок. Могут к нам кинуть подселенца, матрасы надобно покуда прибрать.
  
   Как и предполагала Нэль, на полустанке в поезд сел пассажир с билетом, в котором было указано их купе. Пассажир оказался молодым мужчиной, лет двадцати пяти на вид, обладал великолепной спортивной фигурой, сияющими зелеными глазами и густой русой шевелюрой, которую несколько портили следы поспешной и неаккуратной стрижки. Описанный Аполлон вошел, поздоровался, сверился с билетом и отправился за постельным бельем, оставив на полке увесистую спортивную сумку. Лали произвели краткое совещание.
   --Ну вот, не было печали,--сердито сказала Фишка.--Ладно бы просто гаджо, а то такой красавчик.
   --Чем плохо?--удивилась Тай.
   --Влюбитесь еще,--серьезно пояснила Фишка.
   --Очень надо,--возразила Тай.
   --Да ну... Он мужик, вы бабы. Начнется у вас какой-нибудь секс...
   --Да хоть бы и начнется, чего тут такого-то?
   --Ну да, меня, знаешь, эти сцены вовсе даже не прикалывают, я девица еще к вашему сведению...
   --Да Фишка, откуда такая дикая уверенность?--со смехом вмешалась Нэль.--Не бросаемся мы на мужиков, успокойся. Это Тай тебя просто дразнит... А этот парень, между прочим, смахивает на лали.
   Ни Тай, ни Фишка не стали спрашивать, каким образом парень "смахивает на лали". Как всякая Актриса, Нэль видела структуру вещей, энергий и пространства. Имитируя рисунок энергий, окружающий объект, Актер мог превратиться, в принципе, во что угодно. Каждому классу объектов соответствовала определенная матрица, и человек, хорошо разбирающийся в этом вопросе, легко определял по матрице принадлежность предмета. Теорией энергетических структур вплотную занимались Колдуны, а Актеры настолько, насколько необходимо для их Мастерства.
   --Ну, если тебе так кажется, давайте рискнем, проверим,--предложила Тай.
   Подруги согласились, но рисковать не пришлось. Вернувшийся со стопкой белья парень на общем языке лали попросил девушек помочь ему разобраться с постелью. Мужик оказался родом из малочисленной северной Семьи Йо'Калис-Ана, звали его Экири по новому паспорту Экир. Война застала его в Столице, и он, как только сообразил, что к чему, сразу же подался товарняками на юг. На этом полустанке он заработал денег на разгрузке вагона и купил билет.
   --И как ты намерен дальше быть?--полюбопытствовала Тай.
   Экири вздохнул и задумчиво подвигал крепкой челюстью.
   --Ох, девчонки, как бог даст... Влетели, конечно, в дерьмо по крупному... вы извините, что я ругаюсь... Мысль у меня есть, не знаю, выйдет--не выйдет. Хочу пристроиться хоть бы водителем к какому-нибудь крутому. Права у меня есть. Если получится--верняк. Богатые-то вывернутся, главное за них держаться... Вы не в курсе, как там обстановочка? А то я все без радио последнее время.
   --Бардак, как и следовало ожидать,--сказала Нэль, которая держалась в курсе событий, выуживая обрывки информации из разговоров и туманных сообщений по радио.--Управление децентрализовано, экономика развалилась, производство стоит, все бегут... Регулярная армия распалась практически на партизанские отряды, откуда народ отчаянно дезертирует. Но мы пока не сдаемся. Хотя бы потому, что подписывать капитуляцию просто некому, президент, говорят, отчалил на Архипелаг.
   Экири потер подбородок.
   --Ага, значит, так вот... Слушай, я, честно говоря, не совсем уловил, что ты тут наговорила, ты скажи, дела-то как вообще?
   Нэль чуть слышно вздохнула.
   --Ну, как--ни законов теперь нет никаких, ни сторожей в городах, одна шпана. Хавать нечего, бандиты кругом. А войну мы почти уже проиграли, президент сбежал. Вот... Ну, в общем, кто смел, тот и съел.
   --Ох ты, зараза какая... А вы-то как выбираться будете?
   --Не знаю, браток. Мы пока что в Порт-Нова, а там видно будет.
   Экири повздыхал, поругал гаджей, а потом пригласил девушек в ресторан--проедать честно заработанные денежки. Тай заметила, что на нее парень поглядывает с явным интересом, но согласилась. Экири ей не понравился, кому нравятся дураки и трусы, так почему же не покушать за его счет? Тем более, когда еще удастся поесть, на следующее утро поезд прибудет на конечную станцию, до Порта-Нова придется добираться пешком.
  
  
   Пыхтя и лязгая буферами, поезд прибыл к месту назначения. Лали выстояли длинную шумную очередь в тамбуре и соскочили на землю. Аль с интересом понюхал воздух, попросился вниз и невозмутимо занялся отправлением потребностей на обочине дороги. Ожидая его, лали остались у поезда в одиночестве, весь приезжий народ тем временем дружной толпой втиснулся в автобус и укатил в город.
   --Все, можно идти,--заявила Фишка, пристраивая кота на плечо.
   --Девушки, а может автобус подождем?--робко предложил Экири.
   Тай стиснула зубы. За сутки этот тип осточертел ей до ужаса.
   --Нет, брат, мы уж лучше прогуляемся. За фигурой, понимаешь, следить надо,--ответила она.
   --А-а... Я подожду все же. Сумка тяжелая, зараза. Так где мы с вами состыкуемся? Давайте поужинаем вместе, там ресторанчик такой есть приятный, "У моря" называется.
   --Как-как? "Умора"?,--переспросила Фишка с издевательской невинностью.
   Экири натянуто улыбнулся, косо на нее поглядывая.
   --Ах, да. Как же с девочкой быть? Там с детьми не пускают...
   --Ничего, дяденька, я в гостинице посижу,--тоненько пискнула Фишка.
   --Так давайте часов в девять, хорошо? Короче, жду.
   Он помахал рукой и отправился на остановку.
   --Блин, наконец-то,--вздохнула Фишка.--Как он меня достал. Вы пойдете?
   --Да, очевидно, стоит пойти,--ответила Нэль.--Он тут уже бывал, надо выяснить побольше. И вообще, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
   --Лучше бы шашлык,--заметила Тай.
   --Ну, уж как получится. Ладно, идти надо.
   Фишка пошарила в карманах.
   --Народ, а сигареты у нас кончились?--недовольно спросила она.
   --Похоже на то,--беззаботно отозвалась малокурящая Тай.--Вон у мужика стрельни.
   Мужик, направляющийся от станционных построек к автомобилю, очевидно, собственному, в ответ на Фишкину просьбу замедлил шаг и осведомился:
   --Столица? И прут, и прут, черти... Раньше-то как господа приезжали, все на понтах. Что, клюнул петух жопу? Иди работай, шкетина, не фиг тут клянчить...
   --Во, дает!--восхитилась Фишка.--Вы, дяденька, специально речь сочиняли, или экспромтом?
   Мужик кратко и определенно дал понять, какого он мнения о столичных вообще и о шкетине рыжей в частности. Фишка выслушивала его излияния с восторгом, а тем временем рука Актрисы со скоростью атакующей кобры совершила движение к мужику и обратно.
   Через минуту, проводив взглядами укативший в сторону города автомобиль, компания продолжила свой путь.
   --Да, кстати,--между прочим заметила Нэль.--Давайте сначала пойдем туда.
   Она показала в сторону вокзальных строений.
   --Вдруг там что-нибудь продается.
   --Может, до города потерпим?--усомнилась Тай.--Дешевле, думаю, будет...
   Нэль радостно улыбнулась.
   --Ну не мы же платим.
   --Хочешь сказать...?
   --Ну да.
   Фишка, громко и счастливо визжа, запрыгала на месте, переполошив дремлющего котенка.
   --И много там?--поинтересовалась Тай.
   --А это мы сейчас поглядим.
   Нэль вытащила из кармана трофейный кошелек и занялась изучением его содержимого. Произведя осмотр, она слегка поменялась в лице.
   --Охренеть - не жить,--лаконично сообщила Актриса.
   Тай, в свою очередь, пересчитав деньги, с ней полностью согласилась.
   --Ну? Че там? Эй, ну дайте глянуть-то!--канючила Фишка.
   Танцовщица молча передала ей деньги. Фишка посчитала.
   --И чего? Нормальные бабки.
   --Это как посмотреть,--возразила Нэль.--Кому нормальные, а я так в первый раз вытащила кошелек с такой суммой... Этот мужик, видимо, покупал там что-то, а кошелек забыл подальше убрать. Он же у него, считай, вываливался из кармана... Ой, люди, гляньте-ка! Что вижу я!
   --Я лично ничего не вижу,--заметила Тай.--А что такое?
   --Там мороженное дают, судя по надписи. И я его хочу.
   Тай улыбнулась.
   --А давай! Гулять, так гулять. Сколько мы с тобой мороженного не ели?
   --Лет пять, наверное. Фишка, ты как?
   --Я--за. Сигарет еще надо купить... Нэль, неужто ты и вправду бросила?
   --Ну да, в общем-то, а что?
   --Герой,--резюмировала Фишка, и они бодро зашагали к вокзалу.
  
  
   Едва переступив границу собственно города, Тай, Нэль и Фишка наткнулись на сухонькую, но энергичную бабульку, которая тут же решила все их наметившиеся было проблемы. "Беженки?"--конфиденциальным шепотом осведомилась она. Это слово в ее интерпретации звучало одновременно как "вешалки" и "бешенные". В ушах после ее шепота оставался колючий осадок. А в зубах звенело. Так, во всяком случае, определила Фишка. В остальном бабка ничем особенным не выделялась, просто она имела с приезжими свой маленький бизнес, как и сотни подобных ей старух во всех приморских городах. Через полчаса, сторговавшись и строго предупредив насчет пьянок-гулянок, бабка отвела троицу в свой дом и предоставила для проживания средних размеров мансарду, где обстановку составляли три матраса и умывальник. Пыль и насекомые отсутствовали, как, впрочем, и вода в умывальнике, и простыни на матрасах. Хозяйка получила деньги и, бодренько кряхтя, ускрипела по лестнице вниз.
   --Хорошо!--одобрила новое жилье Фишка, развалясь на матрасе.--Может, вы все-таки останетесь?
   --Не, пожалуй, стоит сходить,--ответила Тай.--Как раз сейчас воды притащим, вымоемся, шмотки постираем... Пока высохнут... А там сходим, поедим на халявку, выясним, что тут к чему, и сразу вернемся.
   --Бог с вами, валяйте, идите. Разрешаю...
   --Ой, спасибо, барыня,--поклонилась Нэль.--А не изволит ли ваша милость за водой прогуляться?
   Фишка прищурила глаз и поинтересовалась:
   --Покурить не хочешь?
   --Нет, Хилихай. Но очень может быть, что вскоре я захочу взять вот этот большой тяжелый умывальник... Возьму, значит, я умывальник, и буду до-олго бить...
   Фишка просияла и вместе с Актрисой досказала:
   --По наглой рыжей морде!
   --Совершенно верно. Вставай, пойдем искать, где тут воду берут.
   Колонку обнаружили на заднем дворе, там же неподалеку--летний душ. Не то чтобы было совсем уже лето, но после заснеженной Столицы здешние плюс пятнадцать градусов казались тропической жарой.
   Возня с мытьем и стиркой растянулась, как и предполагала Тай, до вечера.
   --Ну что, пойдем, что ли,--сказала Тай, прислушиваясь к пиликанью хозяйского радио.
   --У меня еще штаны недосохли,--запротестовала Нэль.
   --Ну и нормально. Экири будет в восторге, подумает, что он тебя так возбуждает,--успокоила ее Тай.
   --Какой тонкий у тебя юмор, сестричка... Ладно уж, идем. Фишка, мы постараемся быстренько.
   --Угу. Коту чего-нибудь пожрать притащите.
   Танцовщица и Актриса вышли на улицу и, расспросив аборигенов, отправились к ресторану.
   Порт-Нова, в отличие от Столицы, не затихал ни днем, ни ночью. Машины ползли сплошным потоком, тротуары были полны людьми. Пахло гарью, морем и поздней весной.
   --Жизнь бьет ключом,--сказала Нэль, ловко уклоняясь от столкновения с подвыпившим мужчиной.
   --И все по морде, по морде норовит,--уточнила Тай, провожая глазами прогалопировавших мимо подростков в совершенно диких одеждах.
   --Ну зачем же так мрачно. Город паршивый, но ведь тепло.
   --А чем тебе город не нравится?--удивилась Тай.
   --Равнодушный какой-то. В скорлупе. Я, впрочем, могу и ошибаться.
   --Погоди-ка, по-моему, это то, что мы ищем.
   Ресторанчик "У моря" состоял из небольшого одноэтажного помещения, украшенного светящейся вывеской и забавными фонариками в виде пузатых рыбок, и большой открытой площадки, вплотную примыкающей к невысокому гранитному парапету, за которым шумело море. Экири уже восседал за столиком в компании с бутылкой шампанского.
   --А-а, девушки! Ну наконец-то!--обрадовался он.--А я уже заказ сделал, не обидитесь? Ну и здорово. Давайте пока за знакомство...
   Через час, наблюдая, как Экири вливает в себя вторую бутылку вина и посылает за третьей, Нэль тихонько подтолкнула Тай.
   --Эй, по-моему, нам пора.
   --Наелась?
   --Вполне. Не особо мне местная кухня нравится, ты лучше готовишь. Давай, прощайся. А то он упился уже, только неприятностей с ним нам не хватало.
   Тай кивком выразила согласие.
   --Эй, Экири! Пора нам. Спасибо тебе.
   --Ш-што? Уже? А-а, ну так я с вами тогда... это... ну, блин, короче, это... провожать вас буду. Эй! Ф-фициант! Щ-щет давай...
   Экири получил счет и расплатился. Сдачу он пересчитал четыре раза и, убедившись, что сумма каждый раз выходит разная, засунул бумажки официанту за лацкан.
   --На, сука, иди, тля, сам считай,--пояснил он последнему свой щедрый жест и достаточно твердым шагом пошел за девушками на выход.
   Нэль заметила, что вслед за ними из-за двух столиков поднялась группа молодых упитанных парней.
   --Тай! У нас проблема... хреновые наши дела... Быстро отвязаться от этого козла и линять отсюда...
   --Интересно,--рассуждала Тай, прибавляя шагу.--Побьют или изнасилуют?
   --А ты подойди, спроси,--посоветовала Нэль.--Сейчас как эти подворотни пойдут, так и выясни. А то ведь интересно, в самом деле...
   --Слушай, может подождем идти? Здесь народ все же,--предложила Тай.
   --Тебе этих мало? Все ж пьяные, а мы не местные, кто за нас заступаться будет? Этих-то мы еще как-нибудь переживем.
   --Нэль, а ты бы лучше прикинулась кем-нибудь левым. Ты в положении, как-никак.
   --Не, лучше ты станцуй. А то я этой публики стесняюсь.
   --Ну, кроме шуток. Я серьезно.
   --Я тоже... Ага, вот и подворотня. И будь я Певицей, если половина этих мальчиков кружным путем не забежала вперед.
   Нэль пела недурно, но--не судьба. Потому как насчет мальчиков она не ошиблась. Трое здоровых и веселых молодых людей возникли при выходе из подворотни, человек восемь топотали сзади.
   Экири завидел передних, остановился, оглянулся, сделал неуверенно два шага и снова встал. Одинокая голая лампочка, сидящая на стене в обрамлении лепестков разбитого плафона бестактно заглядывала в его бледное и разом вспотевшее лицо.
   --Жарко сегодня,--бодрым голосом объявил Экири и вытер лоб.
   --Неужели?--презрительно бросила Тай.
   --Он боится, что будут бить,--вроде бы примирительно сказала Нэль, вкладывая в простые слова, как напильник в мягкий хлеб, ядовитую иронию.
   Охотники приблизились.
   Экири, бледнея все больше, сделал шаг к стене. Его взгляд заметался по облупленной штукатурке, по раскисшей грязи дороги, даже по арочному своду--выхода не было.
   --Э, ребят, вы чего?--тихо спросил он.
   Бессмысленный вопрос, канув в оживленную толпу, породил всеобщее веселье--со слабой жертвой особенно приятно забавляться.
   --Господа откушали и желают размяться, дабы формы не терять,--почти пропела Нэль, которую снова украсила злая улыбка.
   Один из тех, что загораживали выход, шагнул на свет, и Нэль обречено вздохнула, узнав мужика, у которого утром стащила кошелек.
   --А ты, стерва, прикуси язык,--посоветовал он.--Пропила чужие бабки, теперь будешь мне долг с процентами отдавать.
   Нэль обернулась к Тай.
   --Касаемо твоего вопроса--и то, и другое...
   Экири очнулся от замешательства и заговорил быстро и громко:
   --Я так и знал, что она воровка! У меня самого сейчас ни копейки не осталось. Вы что думаете, я по дружбе с ними иду? Вы знаете вообще, что это за бабы? Они лали, они и воруют, и пришить могут, их сейчас по всей Столице ловят, и здесь тоже...
   Глаза Экири сделались совсем безумными, он рванулся, проскочил между стеной и крайним парнем и кинулся через заборчик во дворы.
   Один бросился было догонять, но утренний знакомец Актрисы его удержал.
   --Хрен с ним, пусть чешет... Лали, значит. То-то я, блин, гляжу--пропали, конкретно, бабки, а как, когда--не заметил. Это, думаю, что ж за чудеса такие драные? Это кто ж такой хитрожопый в карман залез? Да еще, курва, незаметно? Ядрёна мать, чурки сраные, развелось, как у сучки блох, понаехали, гниды, мёдом вам, что ли намазано, или, может, бухлом полито?...
   --Ну, че, отец, сразу их стукнем, или как?--деловито поинтересовался кто-то
   --Не-ет, ты чё, какой, в задницу, сразу? Эта сука меня, ты понимаешь, нет?--меня! Обула!
   --Ну и как ботиночки, не жмут?--весело осведомилась Нэль.
   Они с Танцовщицей стояли спиной к стене, и только Тай заметила, как по красивым рукам Актрисы волной пробежала дрожь-- готовясь к работе, напрягались и расслаблялись мышцы.
   Впрочем, подругу она разглядывала недолго. Удары посыпались со всех сторон, не слишком быстрые и умелые, каждого такого драчуна Мастера превосходили намного, но слишком большое число нападавших оставляло мало шансов.
   Лали это понимали прекрасно и дрались насмерть. Драка едва успела начаться, а один уже выбыл из круга и упал, сложившись пополам, испытав силу стройной ножки Танцовщицы на самом чувствительном месте. Вскоре к нему присоединился второй, который, будь ему вовремя оказана помощь, всю оставшуюся жизнь смотрел бы на мир одним глазом. Но сразу в больницу его не повезли, так что жизнь для него на этом и закончилась. Нэль, в отличие от Тай, не боялась мертвых.
   Мужик, за которого, не щадя себя, мстили молодые люди, сам в драке участия не принимал. Но, увидев двоих покалеченных, он решил дело по-своему. Протолкнувшись между азартно сопящими парнями, он выставил из рукава округлую головку газового баллончика и придавил ее.
   Подворотня наполнилась легким, но пронзительным, как зубная боль, запахом. Тай почувствовала, как гортань и трахею наполнило битое стекло, свет лампочки стал краснеть, потом чернеть и потух совсем.
   На Актеров яды действовали слабее, чем на обычных людей, поэтому Нэль не потеряла сознания, но медленно сползла по стене на землю, кашляя и захлебываясь горловой кровью.
   Молодежь разомкнула ряды.
   --Ну, че, братаны, перекур?--предложил один из них, тяжело отдуваясь и кривя разбитые губы. Его товарищи расслабились, заговорили, кто-то присел, кто-то прислонился к стене. Все поглядывали на лежащих у их ног худых драных девчонок и удивленно матерились.
   --Блин, они, что ль, правда... эти?--спросил паренек, почти подросток, делая неопределенные пассы руками.
   --Нет, они, сука, зарядку по утрам делают,--съязвил кто-то в ответ.
   --Ядрёна кочерыжка, во дают махаться!--подхватил тему третий.--Теперь-то чего с ними, на хрен, делать? Долго они так проваляются?
   --Глянь, а эта соска и не отрубилась!--заметил один, легонько пиная Нэль в область виска.
   --Не убей!--строго предупредил старший и увидел, как плечи языкастой воровки пару раз вздрогнули, будто от смеха. Хотя, с чего бы ей смеяться? Скорее плакать впору. Он продолжил:
   --Эту, как оклемается, будете колбасить, пока не утомитесь. На глушняк, конкретно. А вторую как хотите, хоть играйтесь, хоть отпустите.
   --Не, не!--возразил подросток.--Черную Монголу надо отправить, он просил ему чурок таскать.
   --Э, пацаны!--перебил его парень постарше.--Смотрите, Крыса помирает!
   Пацаны обступили имярека с выбитым глазом и согласились, что с ним дело плохо. Рядом стонал пришедший в себя несчастный, покалеченный Танцовщицей.
   Старший оценил ситуацию и выдал программу действий:
   --Так, грузите этих ко мне в машину. Ты, короче, на тебе ключи, пригони ее сюда... Я поеду их в больницу отвозить, вы тут с этими разберитесь.
   Снова вмешался подросток:
   --А эту как к Монголу везти?
   --Ёрш твою клёш! Ты утомил, в корягу, со своим Монголом! Иди, конкретно, в задницу, огрызок.
   Подросток недобро сощурился.
   --Базара нет, командир. Только я потом Монголу шепну, как ты тут на него батон крошил, он тебе такую задницу выдаст, ты, в натуре, неделю вылезать будешь.
   Старший ощутил, как его авторитет трещит по швам. Надо бы показать сопляку место, да не выйдет. Чертов щенок ходит в шестерках пресловутого Монгола, а связываться с ним--себе дороже. Делать нечего.
   --Ладно, хрен с ним, забирай телку, поехали. По дороге завернем к его хате.
   Парнишка гордо выпрямился и милостиво предложил:
   --Возьми Толстого, мы на перекрестке отвалим.
   Старший согласно кивнул. Подъехала машина. Впереди усадили стонущего страдальца, подросток устроился рядом. На заднем сидении полулежал тот, кто к этому времени уже отмучался. Его поддерживал крупный мужичок, названный Толстым. На пол, под ноги этой парочки, уложили бесчувственную Танцовщицу.
   Окутав оставшихся облаком бензиновой гари, машина уехала.
  
  
   "Ну что за жизнь невезучая такая",--рассуждала Нэль, лежа лицом вниз в грязи и стараясь не вздрагивать от ударов. В самом деле, утомятся же они когда-нибудь пинать индифферентное тело! "Опять вот бьют... Ох ты господи, это ж ведь больно--по почкам-то ногами... Щенки паршивые. Да будь вас пять таких, а не десять... Мама моя! И не надоело им?"
   --Вот сука,--тяжело дыша, пробормотал некто охрипший и запыхавшийся.--Ну все ей хрен по деревне... А ну-ка!
   Он легко, как котенка за шкирку, поднял Нэль на ноги.
   --Ну, лали, спой нам песню!
   "Рада бы, козел, да какое тут кричать, тут бы дышать... Особенно--е-мое!--вот когда так под дых попадают... А ведь убьют, пожалуй, хотя и криворукие, уж скорей бы тогда, что ли... Да что ж я не отрублюсь-то никак, невозможно же, так больно, и не отрубиться..."
   Кто-то притомился, вышел из круга, подышал и попросил:
   --Ну-ка, братаны, погодите, дайте-ка я энту лалю попробую, пока не сдохла...
   Руки, державшие Нэль, разжались, она упала и ощутила, как бедрам стало горячо и мокро.
   "Ну вот, на аборт разоряться не надо",--пробилась смутная мысль сквозь плотный гудящий туман, такой долгожданный, наконец-то начавший наступать на сознание.
   Но безжалостная выучка Мастера взяла свое, и следующие слова прозвучали четко, и явственным было прикосновение чужих рук.
   --Обломись, у сучки течка...
   И другой голос:
   --Ну и какие проблемы, ты ж в резинке... Давай, работай.
   --Давай сам, если не в лом...
   --А есть еще резинка?
   --Да вроде была...
   "И эти озабоченные... Надоело, однако. Козлы, вдесятером за час человека убить не могут, придурки... А не сыграть ли мне одну простенькую Роль? Умру ненадолго, они уйдут... А что потом? Ну, будем надеяться, что добрый прохожий пнет мой труп в нужную точку... А нет, так нет, всего-то умру насовсем, достало меня это все... Прощайте, мальчики, уж не знаю, какие вы любовники, но я вас нынче не хочу..." Мертвый отец улыбался ей, и она, оставаясь лежать, шагнула навстречу...
   --Нашел, что ли? Сам будешь? Нет? Давай тогда.
   --Ха! Братва, обломись.
   --Че такое?
   --Хана вашей шлюхе, пацаны. Зажмурилась, типа.
   --Ну, че, кто некрофильничать будет?
   Ответом на эту реплику был взрыв дружного хохота. В самом деле, это скорченное тело, и при жизни-то не бог весть какое, а тем более теперь, когда мертвое лицо украсилось судорожным смертным оскалом, это тело никаких желаний не вызывало.
   Сухо зачиркали зажигалки, потянуло табачным дымком. Растирая на ходу руки и поправляя одежду, новые хозяева полумертвой страны покинули подворотню.
  
  
   Оставшись одна, Фишка заскучала. Она спустилась во двор, помогла бабке развесить стираное белье на веревках и натаскать воды. В благодарность старуха накормила вежливую девочку и позволила ей покопаться на книжных полках. Еще часа три Фишка провела, читая одновременно две книги, время от времени покуривая и возясь с Алем. Потом на лестнице заскрипели шаги, появилась хозяйка. Она принесла Фишке кружку молока и булку.
   --На, Хеленка, скушай, да ложись-ка спать. Ты не бойся, сестрички твои молодые, красивые, им самое время гулять, женихов себе искать. Во как бабка в рифму сказала! А ты спи, детка, спокойной ночи.
   Фишка поблагодарила, пожелала бабушке спокойной ночи, и та ушла к себе вниз. Фишка поделилась пищей с котенком, выключила свет, чтобы не раздражать хозяйку, и задумалась. Мысли сводились к вопросу--идти на поиски, или не идти. В конце концов, понимая, что все равно не заснуть, решила пойти. Еще некоторое время занял вопрос о коте. С ним, конечно, веселее, но разумней будет его оставить. Так она и поступила. Закрыв Аля в комнате, Фишка тихонько выбралась из дома.
   До набережной она добралась без приключений, побродив, нашла ресторанчик. Посетителей осталось не много, Тай и Нэль среди них не обнаружилось. Ну точно, либо эти заразы подцепили себе кавалеров, либо влипли тут в историю. Фишка прикинула, какой еще дорогой они могли пойти, и углубилась в темные дворы. Никаких более точных соображений у нее не было, и она шла, нервно озираясь, куда несли ноги. Детство маленькой разбойницы прошло в чистом и безопасном доме, рядом с мамой, и это, разумеется, оставило свой отпечаток. Последующая бродячая жизнь, цыгане, голод и беготня--это все была большая, иногда веселая, иногда страшная игра. Уютный дом всегда виделся ей за ближайшим поворотом. И только после смерти матери, когда дорога к близкому дому оборвалась, Фишке пришлось зажить этой дурацкой игрой всерьез. И все-таки идти одной, в жуткой темноте, в неизвестность--страшно. А уж как жутко ей сделалось, когда в призрачном свете лампочки она увидела забрызганную темной кровью арку и неподвижное тело у стены...
   В три прыжка Фишка подскочила к Актрисе. Неужели убили? Нет, она не мертвая, это точно, Фишка чувствовала. Уж покойника-то она от живого отличит. Тогда что с ней? Ведь не дышит, да и сердца не слышно... Все-таки умерла. Хотя, нет, вот оно--мать говорила про такую штуку. Актер, если вдруг припрет, может умереть как бы на время. Но сам, без посторонней помощи, он не очнется, это только Колдуны и Знахари могут. Если Актеру не помочь вовремя, он умрет совсем. А сколько она уже так лежит? Еще не поздно? И, самое главное, как ей помочь? Фишка этого не знала. Она встала на колени и осторожно потрогала твердую холодную руку.
   --Нэль, очнись! Эй, Нэль!
   Нет, не так, надо как-то по-другому. Вот было бы все как в сказке про спящую принцессу! Всего-то делов--чмокнул, и готово. А в жизни мозгами шевелить приходится. Фишка поежилась и приготовилась к процедуре, которую не особо любила, даром что полезная. Она легла рядом с Актрисой и представила себе другой мир. Он впускал ее неохотно, но Фишка упорно пробивалась и, наконец, увидела то, что хотела увидеть. Люди под таким углом зрения обычно выглядят чудно и малость страшненько, а вот Нэль и здесь осталась почти непрозрачной, как будто снегом присыпана... Ну же, Нэль! Нельзя умирать, не смей, мне и так страшно... Где-то же должен, просто обязан гореть огонек твоей жизни! Не видно что-то, а вот если попробовать чуть помочь, как сумею... Ну, слава те господи...
   И Фишка с облегчением вернулась в реальность. Найденную точку пришлось массировать очень долго, но Фишка не сдавалась и победила-таки--Нэль вздохнула, закашлялась и открыла глаза. Попыталась приподняться, но приступ кашля снова бросил ее на землю. Фишка приподняла Актрису за плечи и, не видя ничего от слез, держала, пока избитое тело старалось вновь родиться. Кашель и рвота, и идущая горлом кровь--сколько все это продолжалось, Фишка не заметила, она плакала, потому что ей казалось, что Нэль умирает, и уже окончательно. Но все кончилось, Хилихай почувствовала, как Нэль задышала ровнее и выпрямилась.
   --Ну, как ты, а?--прошептала Фишка.
   --Жива,--слабым, но обычным своим голосом ответила Нэль.--Даже удивительно как-то... Спасибо...
   --До дома как, сможешь дойти?
   --Черт его знает, попробовать надо...
   С Фишкиной помощью Нэль встала.
   --Н-да. Давненько со мной такого не случалось. Ни хрена не вижу, круги одни... Но дойти, пожалуй, дойду.
   Бабка, предоставившая им жилье, как выяснилось, отличалась на диво крепким сном и не обратила внимания на то, что две ее жилички вернулись под утро, и что лестница скрипела минут пять под аккомпанемент приглушенной черной ругани.
   Наверху Фишка устроила Нэль в полусидящем положении, для чего использовала все наличные предметы, и помчалась за водой.
   Актриса, как и положено Актрисе, быстро приходила в себя, отмывалась она уже без посторонней помощи, только попросила вкратце рассказать, как там обстоят дела с ее, Актрисиной, спиною.
   --Это неописуемо,--честно призналась ей Фишка.
   --Что и следовало ожидать.
   Умытая и завернутая в хозяйскую простыню, Нэль выглядела вполне нормально, поскольку по лицу ее почти не били. Фишку перестало мучить беспокойство, и она рискнула спросить:
   --Нэль, а что случилось-то? И Тай где?
   --История проста и груба, как помидор в сметане. Гопники захотели поиметь девочек, то бишь нас, по роковой случайности ихний начальник оказался тот самый дядька с вокзала. А Экири... чтоб у него болт через жопу в печенку врос!... Так этот козлина еще и ляпнул, что мы лали. А сам, сволочь, под шумок слинял. Потом мы слегка подрались, а потом начальник очень неспортивно поступил--пшикнул какой-то дрянью из баллончика. А то мы, глядишь, да и смылись бы. Тай отрубилась, я--нет...
   Нэль на секунду запнулась, что-то прикидывая в уме, и продолжила:
   --А куда она делась--убей Бог, не знаю. Надо думать, кто-то из этих козлов ее куда-нибудь в скверик поволок. Так что, если она жива, то все еще там.
   Фишка поскребла в затылке.
   --Мне, наверное, лучше сходить, поискать... Можно я покурю? Или выйти?
   --Отчего же? Кури тут. И мне тоже дай.
   Фишка испуганно на нее посмотрела.
   --Ты же бросила.
   --А мне теперь не для кого стало бросать.
   Докурив, Фишка оставила Актрисе воды и сигарет, а сама снова побежала в город.
  
  
   В результате тщательных поисков выяснилось, что Тай в ближайших окрестностях нет. И быть, разумеется, не могло там, откуда ее увезла шикарная тачка. Нэль об этом помнила достаточно ясно. Она солгала Фишке, чтобы уйти без лишних споров и уговоров. И когда Фишка, отчаявшись шарить по дворам, подъездам и скверам, вернулась под утро домой, то застала мансарду пустой. Только Аль бесновался в пыльном солнечном луче, ударяя лапой по листку бумаги. Листок из школьной тетради был густо исписан острым мелким почерком Актрисы.
   "Й'Хилихай, миленькая, прости.--начала читать Фишка отобранную у кота записку.--Я наврала тебе про Тай--ее увезли на машине к какому-то местному авторитету. Остается только надеяться, что ей повезет больше, чем мне. А я ухожу. Не в смысле--умираю, а просто ухожу. Пойми, постарайся, остаться с тобой я не могу. Просто наглости не хватает. Тут ведь как--я, может, выживу, а может и нет. Тай, может, вернется живая и здоровая, а может и не вернется. Я не знаю, а играть не могу. И если мне суждено загнуться, то пусть лучше это случиться подальше от тебя. На данный момент у тебя больше шансов прорваться одной, без меня. Я не одобряю принцип "каждый сам за себя", но другого выхода не вижу. Веришь, безумно не хочу никуда идти, страшно идти. А не идти--стыдно. И я, пожалуй, все же пойду.
   Не ищи меня. Возвращайся пока к цыганам, детей наших не теряй из виду. Счастья тебе.

Омагира Чылэна.

   P.-S. Я стащила у Ханимы юбку, а у тебя кофту и сигарет малость. Половину оставшихся из-под того мужика денег я тоже прикарманила, а коренные наши финансы в кармане куртки у Тай, а куртка у ней в рюкзаке, а рюкзак лежит перед тобой. Пока!"
   --К-коза!--яростно прошипела Фишка, дочитав письмо.
   Схватила кота и, прижимая его к себе, забилась в уголок поплакать.
  
  
   Тай смутно соображала, что ее куда-то везут, пахнет бензином, кожей и кровью. Понемногу приходя в сознание, она поняла, что действительно лежит между сидениями автомобиля, отсюда запах бензина и обивки, а кровь недавно шла у нее самой из носа. Утихающая резь в глазах и легких заставляла предположить, что прошло около часа с момента воздействия газа, если, конечно, это была та самая пакость, которую Тай довелось испробовать еще в детстве.
   Цепочка ее рассуждений была прервана остановкой движения.
   --Приехали, что ль?--раздался высокий, с претензиями на мужественность голос.
   --Приехали, приехали. Ссыпайтесь, шнурки,--отозвалось начальство.
   --Сам ты, блин, шнурок!--беззлобно усмехнулся первый.--Толстый, слышь, давай черную.
   Послышалась возня, крепкие руки вытащили Тай из машины.
   --Слышь, это, как тебя, Толстый!--позвал водитель.--Ты ее положь пока, а сам устрой там Крысу получше, чтоб не навернулся по дороге.
   --На сиденье прям ложи,--посоветовал другой.--Ща, погодь, я вылезу.
   Раздался еще чей-то крик и бессвязная ругань.
   --Да заткнись ты, чудила, раскорячился тут,--огрызнулся высокий голос.-- Сам попёр, блин, как на танке, вот и получил на память. Терпи, не отвалится...
   Еще минуты три возни и мата, а потом хлопнули дверцы, взревел мощный мотор, и машина понеслась дальше.
   --Сынок! Далеко идти-то?--осторожно спросил Толстый.
   --Не мечи икру, не вспотеешь. Сама пойдет, ты, короче, держи только, чтоб не скипнула,--отозвался невнятно Сынок, занятый раскуриванием сигареты.
   Прикурив, он пошевелил ногой Танцовщицу и приказал:
   --Вставай, давай!
   Тай неторопливо села и с любопытством оглядела парнишку.
   --Вставай!--повторил он и выразительно отвел назад ногу в тяжелом ботинке.
   --Ну и как, встает?--с живым интересом осведомилась Тай и без труда уклонилась от пинка, радуясь восстановившейся координации.
   Не дожидаясь, пока ее начнут поднимать насильно, она встала и небрежно отряхнула приставшую грязь.
   --Ну-с, мальчики, показывайте дорогу...
   --Ты поговори у меня, стерва!--обиженно воскликнул Сынок.
   --Мальчик, не пищи над ухом. Тетя не глухая.
   Тай намеренно провоцировала конфликт--легкие все еще болели, убегать или начинать драку самой не имело смысла. А вот обернуть в свою пользу атаку она могла. Юный Сынок жаждал драки не меньше Тай, но его напарник, как более старший и опытный, на провокацию не поддался. Он заломил Танцовщице руку за спину и одернул взбешенного подростка.
   --Слушай, мы к твоему долбанному Монголу идем? Или до утра тут торчать будем?
   --Идем, идем,--недовольно буркнул Сынок и зашагал по плотно наезженной грунтовке. Около километра прошли молча. Потом конвоир Тай замедлил шаг.
   --Сынок! Слышь! Дай закурить, охота, сил нет.
   Сынок, ушедший несколько вперед, вернулся и дал прикурить от своей зажигалки. Тай неосторожно вдохнула дым и согнулась в приступе кашля.
   --Иди вперед, сука, че стала!--прикрикнул Сынок, а Толстый подтолкнул, так, что Тай едва сохранила равновесие.
   Откашлявшись, Танцовщица выпрямилась и аккуратно сплюнула Толстому на брюки. Алый плевок, по мнению Тай, прекрасно смотрелся на светлой штанине. Толстый мрачно хмыкнул и сказал:
   --Детка, я работал в охране и штучки ваши знаю. Ясно, черножопая?
   --Если ты сквозь штаны видишь, за что тебя из сторожей поперли?
   В ответ Толстый завернул ей кисть выше лопатки и сообщил:
   --Еще слово, и сломаю руку. Пошла!
   Минут через десять они прибыли к цели. Большой каменный коттедж был ярко освещен, доносилась популярная мелодия. Сынок подошел к воротам и нажал кнопку звонка. За оградой дружно отозвались собаки. Через минуту открылось небольшое окошко, откуда поинтересовались, кого и зачем принесло.
   --Папаша, это свои,--сказал Сынок, подставляя свою физиономию поближе к окошку.
   После опознания в воротах приоткрылась калитка.
   --А это что за девчонка?--спросил страж, тыча корявым пальцем.
   --Чурку поймали,--похвастался Сынок.
   --Делать вам больше нечего,--проворчал привратник.
   --Чтоб твою мать, папаша, че пристал?
   --Оставь в покое бабушку, сынок...
   Эта реплика очень развеселили молодых людей, они похлопали остроумного деда по плечу и угостили его сигаретой. В благодарность дед по собственной инициативе сообщил, что хозяин, скорее всего, пребывает с гостями на заднем дворе, где они упражняются в стрельбе. Следуя его указаниям, Сынок, за которым шли Толстый и Тай, направился по дорожке в обход дома туда, откуда доносились хлопки пневматического оружия, голоса и музыка.
   Внутренний двор оказался также огороженным. Внутрь попадали через главное здание, либо через небольшую калитку, в которую Сынок принялся колотить ногой, громко призывая Монгола. Калитка распахнулась. В проеме стоял молодой мужчина, определенно арийской расы, тем не менее, Сынок обратился к нему со следующими словами:
   --Здорово, Монгол! Мы к тебе с подарочком.
   --А-а, Сынок! Заходи. Что это у вас?
   --Мы лалю тебе поймали. Они у пахана бабки подрезали,--пояснил Сынок.
   --А что, были еще? У вас только одна, как я вижу.
   --А другую он велел замочить.
   --Ну я же просил, всю эту нечисть везти ко мне,--огорчился молодой человек.--Ему не все ли равно, кто убьет?
   --А я этому барану говорил,--начал оправдываться парень, но Монгол только рукой махнул.
   --Ладно, что ж теперь поделаешь... Так, с вами вот как поступим. Идите на кухню, пусть там вас накормят, водки тоже спросите. Я потом горничной скажу, она вас где-нибудь положит... Ничего, если на полу? А то у меня гостей полон дом. А завтра я вам заплачу и отвезу в город. Лады?
   Сынок и Толстый радостно на это согласились и пошли в дом. Монгол внимательно осмотрел Танцовщицу. Потом шагнул в сторону, освобождая проход, и велел:
   --Проходи. Не вздумай дурить, пристрелят на месте.
   Тай вовсе не собиралась дурить. Пока живешь--надейся, вот она и старалась жить.
   Калитка захлопнулась, слышно было, как лязгнул засов.
   --Господа!--громко обратился к собравшимся Монгол.--Господа, обратите внимание, какой очаровательный экземпляр мне только что прислали.
   Взгляды присутствующих мужчин и женщин обратились к Тай. Она тем временем быстро осмотрела место, в котором оказалась. Окруженный двухметровым забором обширный двор, у дальней стены сооружение в виде металлической горизонтальной штанги, по ней, хаотично дергаясь, ползала мишень. Наличествовали также садовые кресла и столики, стол для пинг-понга и гости, человек пятнадцать, молодежь не старше тридцати. Четыре густо наштукатуренные девицы были и того младше, лет шестнадцати каждая.
   Гости опомнились от неожиданности и оживились.
   --Тихо, тихо, уберите музыку!--воскликнул кто-то.
   Магнитофон поперхнулся на полуслове, и стало тихо.
   --Какая пре-елесть,--томно протянул сытенький господин в мягком бордовом пиджаке и светло-коричневых брюках. Венчали туалет узорчатая сорочка и отвратный ярко-зеленый галстук. У Тай господин вызвал легкую тошноту и воспоминания о тетке из Кабаре.
   --Ребята сегодня поймали. Лали,--пояснил хозяин.
   --О, лали! Гини рэчис,--насмешливо улыбнулся тошнотворный тип, демонстрируя свои глубокие лингвистические познания.
   --Ада сиррэн, вушро!--заметила Тай.
   Возникла пауза.
   --А теперь еще разик, и по-человечески!--агрессивно предложила одна из нимфеток.
   --Сейчас ночь, болван,--невозмутимо перевела Тай.
   --А теперь еще разик--вежливо!--не унималась настырная девица.
   --За еще разиком обращайся к этим господам,--посоветовала Танцовщица.
   --Деточка, я сказала--вежливо!
   --Плохо тебя воспитали, вежливо по-другому говорят.
   --Заткнись, лали!
   --Сама и заткнись, гаджа.
   Их перебранку прервал высокий блондин в прекрасном дорогом костюме. Он с улыбкой притянул к себе девицу и погладил ее по голове.
   --Тише, киска. Ты ставишь себя в глупое положение.
   --А что она оскорбляет? Какая-то лали, а понту как у крутой!--возмущенно пожаловалась девушка.
   Блондин, не слушая ее, обратился к хозяину:
   --Старик, у меня возникла просьба! Помнишь, я говорил про снимок на обложку?
   --А, это где у вас монтаж не получается?
   --Именно! Задумка была, как ты помнишь, такая: девушка в коже и цепях, а из пальцев вырывается пламя. Мы, понимаешь, никак не могли добиться естественности. Я всех штатных фотографов замучил, все равно видно, что монтаж. То есть прилично, в общем-то, но не абсолют.
   --А,--догадался хозяин.--Так ты хочешь ее в этой роли снять?
   --Если позволишь, конечно. Прямо сейчас бы и снял.
   Монгол в раздумье подвигал бровями.
   --Чисто технически не проблема, щепочки бензином облить... Но только ведь морда перекошенная выйдет.
   --Старик, так голову в любом случае придется брать от нашей натурщицы, мы ведь уже контракт подписали... Ради бога, старик, я не настаиваю... Просто, как я понял, ты их все равно в итоге убиваешь, а тут фигурка превосходная, и руки необычайно красивые....
   --Да брось ты,--недослушав, перебил Монгол.--Будто мне жалко, чудак. Меня техника больше волнует... Ну, предположим, зафиксируем мы ее под перекладиной... Пара браслетов у меня найдется. Устроит?
   --На сто процентов. Потом в лаборатории доведем до ума
   --Лады, пойду за реквизитом. Держите, чтоб не гоняться за ней потом.
   --Старик, ты меня спасаешь! За мной не пропадет. Пойдем, возьму костюм и камеру... Хорошо ведь, что захватил, девчонок на природе поснимать хотел...
   Беседуя, друзья ушли в дом, а к Тай подскочила все та же девица, да подошла ближе мрачная мускулистая личность, очевидно, охранник. Остальные праздно рассредоточились по двору.
   --Ну что, страшно?--ехидно осведомилась юная натурщица.
   --Разумеется, страшно,--не сочтя нужным отрицать очевидный факт, ответила Тай.
   --Хочешь, скажу, чтоб не делали?
   --Если б твое слово здесь что-нибудь значило... киска... я бы тебе сделала еще много-много разиков всеми подручными средствами...
   --А по морде за такие слова?
   --Да пожалуйста. Главное, натуру не попорть.
   --Ты чего, психбольная?
   --Ну да, знаешь, садо-мазохистка, как твои хозяева.
   Девушка покрутила пальцем у виска и отошла.
   Во двор вернулись хозяин и деятель из журнала.
   --На, переоденься,--велел Танцовщице блондин, протягивая нечто кожаное и звенящее.
   Тай эту просьбу проигнорировала.
   Хозяин поманил к себе мускулистую личность.
   --Переодень ее.
   Тот послушно направился исполнять приказ, не подозревая ничего дурного, кроме, разве что визга и пары царапин. Однако тут же заработал серьезное повреждение коленной чашечки и, как дальнейшее следствие, премию за производственную травму, гипс и костыль. На крик из дому появились двое его коллег, пострадавшего унесли. Не дожидаясь этого, хозяин выхватил пистолет и заявил:
   --Делай, что велели, надевай!
   На сей раз Тай решила не спорить. Она расстегнула рубашку.
   --О-ей, ма-ать,--огорченно сказал блондин.--Ты посмотри, старик, какая жалость.
   --Да, шрам заметный,--согласился Монгол.--Что теперь?
   --Сниму-ка, пожалуй, только руки.
   --Лады. Господа, подайте нож кто-нибудь.
   Получив требуемый предмет, Монгол отколол несколько щепок от принесенного полена. Телохранитель, сменивший пострадавшего, с помощью двух добровольцев и пистолета усадил Танцовщицу в садовое кресло, крепко привязав ее лодыжки к ножкам.
   ...Высоко в небе нарастал слитный гул моторов. "Что это гудит?"--спросила одна из нимфеток. "Может быть, наши самолеты. А может, восточные, бомбить город летят"--решили гости...
   Монгол заострил щепки и смочил бензином.
   --Готовь камеру, они быстро сгорят, а второй раз не получится.
   --Голубчик, подними-ка ей руки,--попросил блондин телохранителя.
   Тот профессионально прижал нужные точки, руки у Тай напряглись и онемели.
   --А пальчики можно выпрямить?
   Телохранитель пожал плечами и с силой разогнул сведенные пальцы. Через пару секунд они снова скрючились, но журнальный деятель остался доволен.
   --Я думаю, получится,--заверил он хозяина.--Камера готова. Значит так. Ты, как я скажу, на одной руке пальчики выпрямляешь, ты, старик, сразу же быстро поджигаешь и убираешь руки, а я быстренько снимаю.
   --Лады. Друзья, музыку погромче.
   Монгол прижал кисть Танцовщицы к подлокотнику и аккуратно воткнул щепку под ноготь указательного пальца. Тай вскрикнула. В тот же момент раздался грохот недалекого взрыва, земля под ногами вздрогнула, будто ее тоже мучили, и еще какой-то звук послышался, вроде приглушенного расстоянием горного обвала. Рука у Монгола дрогнула, и щепка ушла под ноготь целиком.
   --О, ч-черт,--досадливо ругнулся хозяин.--Еще одну теперь втыкать, что ли? Что это, интересно, рвануло? Близко как.
   Ответ на его вопрос прозвучал откуда-то с ночного неба. Усиленный динамиками нечеловеческий голос проревел:
   --Внимание, поселок! Тревога! Всем жителям, имеющим в распоряжении автотранспорт, немедленно покинуть поселок. Остальным рекомендуется подняться на возвышенности. Взорвана плотина электростанции. Угроза наводнения. Повторяю. Немедленно покинуть поселок. Покинуть поселок. Идет вода. Угроза наводнения. Повторяю...
   Погас свет, трубный глас смолк.
   --Свет!--гаркнул Монгол.--Аварийное подключите, кретины!
   Фонари вспыхнули.
   --Без паники!--продолжал командовать хозяин.--Ничего не брать! По машинам! Прислугу брать с собой! Успокоить девок! В дом, по одному! Через калитку, по одному!
   Гости ринулись спасаться. Хозяин выходил последним, вместе с телохранителем.
   --Да,-- вспомнил он на пороге.--Пристрели лали, чего ей тут мучаться одной.
   Монгол скрылся в доме, телохранитель выхватил ствол и прицелился.
   "Господи, нет!"--чуть не закричала Тай и зажмурилась.
   Щелчок мокрого кнута и резкая, но отнюдь не смертельная боль в левом боку, как ни странно, заставили Тай совершенно успокоиться. "Тупица,--укорила себя Тай,--Ты же Хозяйка. Только бы в упор не подошел" Телохранитель был прекрасным стрелком, к тому же торопился бежать, поэтому проверять не стал
   По всему поселку урчали моторы, лязгали отчаянно терзаемые стартеры, хлопали дверцы. Еще минута, и железное стадо, гудя и толкаясь на узкой дорожке, покинуло поселок.
   Тай прислушалась к звукам бегства. Трусы. Могли и спасти свой поселок, если бы всем миром навалились. Впрочем, господа в зеленых галстуках к этому не приспособлены.
   Танцовщица нагнулась и подобрала брошенный Монголом нож.
   --Душа человек,--помянула хозяина Тай.--И другу-то он помогает. И нож удачно так потерял. И, главное, бедную девочку Ханиму одну тонуть не оставил...
   Тай разрезала веревки и встала. Лодыжки побаливали, но не сильно. В оцарапанном пулей боку наблюдалось неприятное жжение. По-настоящему беспокоила щепка под ногтем, но от этого, вроде бы, не умирают. Да, а как там с водой дела обстоят?
   Тай утонуть не боялась. Погибнуть в любой стихии Хозяйка могла лишь по собственной дурости. Но о других людях следовало подумать.
   Тай закрыла глаза, представляя себе воду, и сила Хозяев ответила--значит, машины не успеют удрать, вода их накроет. Поделом, конечно, кое-кому, но остальных жалко. А потом, Тай приятно было воспользоваться свежеобретенным могуществом, тем более с благородной целью помощи врагу..
   Мелкое наводнение, да еще в горной сейсмичной зоне было сущим пустяком. Танец, растущее напряжение коры, подземный толчок, от которого вылетели стекла в домах, шум горных обвалов и грохот новорожденного водопада. Вот и все. Энная часть потока превратится на время в озеро, которое потом высохнет, часть заполнит старое русло, а остатки основательно промочат Хозяйке ноги, когда она пойдет восвояси.
   Тай подхватила со стола бутылку вина и, прихлебывая на ходу, прошла в дом. Аккумуляторы порядком подсели, но лампочки все еще светили, правда, мало что освещали. Тай передвигалась по гигантской прихожей практически на ощупь. Лестница, ведущая вверх, попалась ей чисто случайно. Танцовщица поднялась на второй этаж. Большинство дверей было распахнуто настежь, встретилась одна запертая. Тай, в неожиданном приступе хулиганского раздражения, въехала каблуком в замок, так, что только щепки полетели. Дверь жалобно пискнула, а Тай немедленно сунулась посмотреть, что там такое. Хулиганская выходка порядком ее обогатила. Разумеется, сейф не сломать даже Танцовщице, но на столике рядом лежало несколько крупных купюр. Едва деньги переместились в карманы Тай, как свет в последний раз мигнул и погас. В окно заглянуло серенькое утро. Танцовщица зевнула и с хрустом потянулась. Щепка под ногтем тут же о себе напомнила.
   --А, м-мать твою за ногу, через забор и об стену... Совсем баба дура. За пинцетом ведь шла.
   Отругав себя, Тай продолжила свое путешествие по огромному жилищу Монгола. Вскоре ей повезло в очередной раз--она набрела на брошенную кем-то косметичку, где отыскался пинцет. Ругаясь и морщась, Тай вытянула щепку и запила свой подвиг остатками вина. На улицу она вышла слегка пошатываясь. Над домами полыхал южный рассвет, окрашивая в цвет крови весело журчащие ручейки и поблескивали алым и золотым в осколках стекол побитой машины. Хозяин тачки второпях не успел заправиться. Машина заглохла в нескольких метрах от дома, а водитель не нашел лучшего выхода, чем выскочить под колеса обезумевших соседей. Он лежал тут же на мокрой дороге, и текущие мимо ручьи становились черными от темной крови. Приглядевшись, Тай распознала в искореженном мертвеце носителя зеленого галстука.
   --Вот теперь--гини рэчис,--мрачно сказала Танцовщица, обращаясь к покойнику.--Что, интересно с твоей тачкой стряслось? А-а, вон оно что... Ты, жалкий мой, заправиться просто забыл... Вроде всего-то пустячок, да? Ну, покойся же тут с миром и со своим галстуком...
   Она подумала, что основательно пьяна. В противном случае не стала бы стоять посреди глубокой лужи и разговаривать с едва знакомым, к тому же покойником. С другой стороны, конечно, ничего дурного в этом не было--лужа, как лужа, мертвец, как мертвец, пьяная, так пьяная. Что тут, скажите, такого?
   --Да ничего,--громко сказала Тай и, форсировав поток, уселась на капоте, поджав мокрые ноги. Сквозь разбитое стекло она увидела на переднем сидении яркую сигаретную пачку и выудила ее из машины.
   --Никотин усиливает действие алкоголя,--с идиотской серьезностью продекламировала Тай и закурила.
   Она знала, что протрезвеет так же быстро, как опьянела и просто спокойно сидела, набираясь сил перед дальней дорогой.
  
   До Порта-Нова Тай добралась автостопом, и, с наступлением сумерек, она уже подходила к дому. Хозяйку, одетую в тренировочные брюки, вязаную кофту и газовую косыночку, Тай застала на крыльце. Бабка прилаживала на дверь ржавый амбарный замок. При виде своей пропавшей квартирантки она обрадовалась.
   --Ох, ну слава тебе, Господи! Прям гора с плеч. А то, думаю, вернется девка, а дом закрыт. Эта Хеленка-то, она записку оставила, на-ка вот. А я к сестре двоюродной еду. Ведь как они, злодеи, вчера бомбили! Нет уж, чего здесь зазря пропадать, так лучше я в деревню к сестре подамся. Верно, дочка? А ваши вещи она немного с собой взяла, а одну сумку вот тут под крылечком оставила... А еще вот деньги... Вот, гляди, в конверте и надписано, сколько их тут. Мне чужого-то не надо, я не ворюга какая... А то вот как вчера...
   Бабка еще о чем-то скрипела и скрежетала, Тай не слушала, только кивала, да инстинктивно вставляла междометия. Фишка писала следующее: "Тайка! Если читаешь, значит, жива, с чем тебя и поздравляю. Я, как ты можешь догадываться, была жива, когда сие писала. Записку мымры бесформенной прилагаю. Короче, все всех ищут. Я постараюсь прибиться к родичам" Дальше масса строк была густо перечеркнута, после этого текст продолжался: "Ну не знаю я, что еще писать! Такая фигня, что слов нет. Ты сообрази что-нибудь, если жива, найди нас как-нибудь. И не забудь у бабули деньги взять. В общем, пока.

Х. Н."

   Тай поскребла обломанным ногтем за ухом и прочитала послание Нэль. Оно ввергло ее в окончательный шок, да такой, что бабка и та сочувственно умолкла. Тай воспользовалась паузой:
   --Спасибо вам большое, бабушка. Я тогда пойду... А может вас проводить?
   --Да не надо, дочка, меня вот соседи подвезут на своей машине. Сама-то куда идешь?
   --Поеду в Чишкеш, родственников разыскивать, сестры, наверное, тоже там будут. До свидания, бабушка, спасибо.
   --Счастливо, дочка.
   Старуха пропустила Тай, заперла калитку и бойко зашагала к соседнему дому, где во дворе с треском разводила пары древняя колымага. Тай проводила ее взглядом, а когда машина скрылась за поворотом, увозя старушку, перебралась через низкий забор. Под его прикрытием она переоделась и запихнула свою разорванную пулей рубашку на дно рюкзака. Напилась, умылась и наполнила флягу водой из колонки. Потом уселась на скамейку и задумалась о своих дальнейших действиях. Каких, во-первых, родственников имела в виду Фишка? Не Натахаров же, в самом деле! Очевидно, речь шла о племени родных ей не по фамилии, а по крови и духу. С этим, вроде бы ясно. Не ясно только, как ее найти. Тай никогда не была близка с цыганами, не знала их языка и законов. Впрочем, она помнила имена вожаков таборов, которые ей назвала Лохита. Будем плясать от этого. Далее. Стоит ли оставаться здесь? Очевидно, что нет, не стоит. Нэль уже уехала. Логичнее и разумнее ей было бы направиться в Чишкеш, где она неоднократно бывала раньше. Но именно поэтому искать ее там не имеет смысла--она же собралась раствориться в пространстве... дурища благородная, чего ей стоило денек повременить, сейчас бы уже все вместе были, не пропали бы как-нибудь... И Фишка что-то резко сорвалась... Фишке вообще-то мог подвернуться случай, вроде проходящего знакомого табора. И угадать теперь, куда эти люди направились, по силам только Мастеру-Ясновидцу. "А поеду-ка я в Златоречецу,--вдруг решила Тай,--Фишка мне про нее говорила, цыганок там полно, не найду, так хоть спрошу." Танцовщица выбралась на улицу и пошла на вокзал. В дороге ее застал весенний ливень. Все бы ничего, но ветер дул с ледяных горных вершин, и дождь получился совсем не тропическим. До вокзала Тай бежала бегом. В одном дождь помог--разогнал очередь у касс пригородного сообщения. Приплясывая и стуча зубами, Тай подождала, пока ворчливая кассирша, пересчитав мелкие деньги, отстучит билет, засунула его под куртку и помчалась в зал ожидания. Однако первым, кого она заметила, очутившись в тепле, был старый гайда Натахаров. К счастью, в этот момент он стоял спиной к дверям, Тай быстренько выскочила обратно.
   --Лучше уж дождь, чем этот старый придурок,--прошептала она, пытаясь отыскать хоть одно сухое местечко. На ее счастье, ждать пришлось недолго.
   "Будем надеяться, что теперь он меня потеряет",--подумала Тай, уже сидя в вагоне. Кроме нее там оказалось еще около тридцати--сорока пассажиров и молодая цыганка с младенцем. Танцовщица, выбравшая место неподалеку от нее, с любопытством наблюдала, как симпатичная мошенница окручивает прилично одетого мужчину. Тот явно был настроен скептически, но цыганку это нисколько не смущало, наоборот, взывало к профессиональной гордости. Гипнотически ровная речь журчала без перерыва, звенели браслеты, текли-переливались руки, волосы, плечи; шуршали пестрые грязные юбки, сумрачно поблескивали темные глаза. В ловких, как у Иллюзиониста лали, пальцах сами собой возникали и исчезали иголки, зеркальца, нитки, камушки, иконки и прочая дребедень, а молодая ромна тихо и грустно припевала-ворожила, дурманила, выпрашивая деньги по веками отработанной системе.
   --Ты мне верь, родненький, правду говорю, еще не раз меня вспомнишь... Слушай, что скажу тебе. Вижу, каков ты есть на свете. Гордый ты, все-все другим в глаза прямо говоришь, через те слова врагов у тебя много. Вот, гляди сюда. Видишь? Черно совсем. Это враг твой. Плохой человек, зол на тебя сильно за что-то, завидует, что удачи тебе много. Ты заболеть можешь, клонится к тебе болезнь уже. Ты сильный, только помочь твоей силе немного надо... Да ты не стой, садись, стоять--ноги ломать, ноги-то свои, не заемные... Вот я тебе сейчас твою болезнь покажу. Видишь иголку? Дай какие-нибудь деньги, немного... Вот смотри, заверну иголку. Видишь? Видишь, черная стала? Веришь теперь? На обратно твои деньги, я честная... Ты не бойся, я тебя научу, как зло прогнать, ты мне за это дай, сколько не пожалеешь, ребенку на хлеб. Вот слушай. Дай мне на минутку твой кошелек, я верну... Дай, я его ниткой обвяжу. Вот смотри. Вот тебе нитка наговоренная. Семь дней пройдет, ты выйди из дому, нитку порви, через левое плечо брось, скажи такие слова: "огонь да вода, полынь-лебеда, минуй меня горе да беда". Запомнил? Так скажи, молитву прочитай. Вот, гляди сюда, молитва написана, короткая, ты запомнишь. А дома возьми вареное яичко, проведи у себя им вот так, да вот так, и здесь, скажи: "Матерь пресвятая Богородица, помоги мне, силы дай", да перекрестись три раза... Дай что-нибудь железное, я тебе наговорю. Вот часы твои. Ты сам крещеный? Вижу, крещеный. А, ладно, бесплатно тебе помогу, хорошему человеку. На, возьми камень, подержи в руке. Туда вся болезнь уходит. А теперь иди туда. Там в тамбуре постоишь, три станции проедешь, а на четвертой ты этот камешек выкини вместе с болезнью. Иди.
   "Интересно, это гипноз, или как,--подумала Тай.--Пошел ведь, как миленький..." Танцовщица собралась заговорить с гадалкой, но тут в вагоне объявился контролер. Первым долгом он направился к цыганке.
   --Ты чем тут занимаешься?
   --Еду, дяденька,--невозмутимо откликнулась молодая женщина.
   --А билет твой покажи мне,--угрожающе ласково попросил контролер.
   --А нету, дяденька. Съела я его. Слышишь, жую,--она для наглядности почавкала.
   --Съела? Ну, тогда штраф надо платить,--строго сказал он.
   --Ай-яй, дяденька, что ты такое говоришь,--захныкала цыганка.--Какие у меня деньги? Да рази ж стала б я кушать билет, если бы они у меня были, а? Ну сам подумай, я бы хлеба купила лучше!
   --Ладно, так и быть. Валяй отсюда.
   --Ой, спасибочки, дяденька! Я тебе за то погадаю, бесплатно, за твою доброту. Давай скорей руку...
   --Ну, ты погоди, погоди...
   --Ой, дядечка, родненький, вижу судьбу твою, что было, что ждет тебя. Вот тебе мой совет--поскорей слезай с вагона, а то беда будет...
   --Да погоди ты трещать, черт глазастый! Хрен с тобой, я тебя не видел. Иди в тот вагон,--неожиданно смягчился пожилой мужчина, глядя на молодое, но усталое осунувшееся лицо с темными кругами вокруг глаз, на малыша, спящего нездоровым сном, на мокрую одежду гадалки.
   --Спасибо тебе, родной,--серьезно поблагодарила женщина и тихо добавила:
   --В самом деле, не ходи лучше дальше. В том вагоне шпаны человек пятнадцать, все пьяные, нехорошо может выйти.
   Предупредила и устало зашагала в указанном ей направлении.
   Тай показала свой билет, привстала было, чтобы пойти за ней, но прошлая бессонная ночь дала о себе знать. Ноги просто не держали. Танцовщица съежилась в своем уголке и задремала.
   К полному ее огорчению, через несколько остановок рядом с ней устроилась шумная группа подростков. Детишки слушали, условно говоря, музыку. Поневоле пришлось пробудиться. Поезд, тем временем, приближался к знаменитому курорту, так что вагон был битком набит. Найти место подальше от невоспитанных юнцов не представлялось возможным. Танцовщица мучительно вздохнула и покорилась судьбе. "И куда они все едут? Ночь на улице",--только и подумала она. Еще подумала, куда пойти ночью в незнакомом городе. Разве что на пляж, в песке поспать...
   А ночь потихоньку устраивалась на теплой весенней земле, как пушистая черная кошка, мерцающая глазами звезд из недр уютного мягкого кресла. Поезд шумел, стараясь ее спугнуть, но хищница только жмурилась от яркого света, зная свое место и время...
  
  
   Толпа приезжих уже давно схлынула с платформы, а Тай все еще пребывала в раздумьях. Танцовщица отчаянно мерзла в мокрой одежде и очень хотела спать. Через несколько минут зубы у нее отстукивали бодрую морзянку, а никакого конструктивного решения в голову так и не пришло. Тогда Тай спустилась по лесенке и наудачу пошла в город, надеясь найти подходящее парадное. А поскольку Златоречеца представляла собой скопление санаториев, гостиниц и мотелей, таковое парадное отыскалось далеко не сразу. Тай моталась по городу около двух часов, прежде чем набрела на жилой массив. В подъезде новенького многоэтажника на стуле мирно дрыхла необъятных размеров консьержка, на ее коленях дремала старая кошка. По полу были рассыпаны недоеденные последней куски белковой массы для гарпий, на них пировали наглые мышастики. Танцовщица мельком оценила эту идиллию и тихонько побрела по лестнице. Взобраться на двадцать пятый этаж--не бог весть какая задача для Тай, поэтому лифт она вызывать не стала, избегая лишнего шума.
   После холода и ветра, технический этаж показался раем земным. Громадное помещение наполнял шелест и монотонный гул вентиляторов, под ногами похрустывал разнообразный мусор, и гулкое эхо исчезало в таинственной темноте. Было жутковато. Тай нашарила в рюкзаке огарок и зажгла его. Нельзя сказать, что от этого стало светлей. Пламя колебалось, прыгали огромные уродливые тени, а тьма за кругом света уплотнилась. Тай робко пошла вперед, и вскоре ей повезло обнаружить уютный закоулок. Крышу поддерживали колонны и железобетонные перегородки. Три такие плиты образовывали с внешней стеной маленькую комнатушку, а щели между плитами загораживали колонны. Тай протиснулась внутрь. На высоте полуметра от пола тянулась толстая, приятно горячая труба. Единственным недостатком было большое окно или, скорее, дверной проем, ведущий на круговой карниз. Но от добра добра не ищут, да и горячая труба, как надеялась Тай, не даст замерзнуть. Тай покопалась в рюкзаке, переоделась в сухое, разложив мокрые вещи на трубе, задула свечу и свернулась на полу калачиком. Спать...
  
   Однако труба не вполне оправдала ее надежды. На рассвете задул такой промозглый северный ветер, что Тай проснулась от стука собственных зубов. Настроение у Танцовщицы было премерзким, к тому же она напрочь забыла, где находится люк на лестницу. В итоге Тай, подобно простуженному призраку побрела по сумеречному чердаку, чихая и матерясь попеременно. А когда она почувствовала неподалеку чье-то присутствие, то даже не подумала избегать столкновения, настолько ей было наплевать. Навстречу из-за труб выбрался мальчишка лет четырнадцати. При виде Тай он сильно вздрогнул, а потом улыбнулся.
   --Фу, это ты, что ль, шумишь?--спросил он.
   --Да,--лаконично подтвердила Тай и чихнула.--Сука, блин... Пардон.
   --А я думал--сторожа,--сообщил мальчик.--Чего, заболела?
   --Удивлюсь, если нет. Намокла вчера как лягушка, да здесь всю ночь мерзла...
   Парень непринужденно поскреб заросший затылок и зевнул.
   --Тоже, что ль, не успела?
   --Куда?--удивилась Тай.
   Мальчишка насторожился, отчего сделался похож на какого-то облезлого звереныша--глазастый, щуплый и патлатый. Судя по пестрому многорядью бисера на руке, он был хиппи или что-то вроде того.
   --Я из Столицы,--пояснила Тай.--Застряла на трассе, когда война началась. А у вас тут я вообще в первый раз.
   --А-а!--обрадовался он.--Так бы и сказала. Тут у нас подвал один есть, там зависнуть можно, только сейчас ведь комендантский час ввели, поэтому его в одиннадцать того, запирают. Ну, чтоб сторожа не цеплялись. Хочешь, адрес дам? Там большая тусовка собирается, может, впишет кто, или там поживешь.
   --Вот спасибо,--обрадовалась Тай, а про себя возблагодарила небо, избавившее ее от столкновения с патрулем.
   Мальчишка толково объяснил дорогу и вместе с Тай спустился вниз, дерзко показав язык консьержке.
   --Ну, тебе вон туда, до площади, там еще спроси,--махнул рукой юный хиппи, и они распрощались.
  
  
   По адресу, указанному парнишкой, оказалось нечто среднее между притоном, тусовкой и бомжатником. Богатейший культурный слой, состоящий из живописных черепков, огрызков, окурков и презервативов терпеливо ждал своего будущего археолога. Атомный век. Быт.
   На Танцовщицу никто даже не посмотрел, кроме чахлой бледной девчонки лет пятнадцати-шестнадцати. Та просто поедала Тай глазами и приглаживала спутанные сальные волосы.
   Тай выбрала место как можно дальше от этой особы и поближе к окну, за которым время от времени проплывала чья-то обувь. Там она уселась на свой рюкзак и прикрыла глаза. Но поспать как следует снова не удалось, удалось только задремать, а потом раздались шумные приветствия. По лестнице спускался какой-то лысый мужик, на ходу застегивая брюки. Игнорируя встречающих, он прошествовал в дальний угол подвала, где извлек из-под разного хлама обшарпанную гитару. Вокруг лысого устроились поклонники, лишенные слуха настолько, насколько его был лишен кумир. Тай тихо выругалась, закурила сигарету и попыталась интереса ради уловить смысл песен. Если, конечно можно назвать песнями раздающиеся хриплые вопли, большую часть которых заглушали истерические возгласы нещадно терзаемой гитары. Какофония продолжалась минут пять, после чего на сцене объявилось новое действующее лицо. До того оно спало на полу, сливаясь с ним до полной неразличимости. Воздвигшись, лицо оказалось худой высокой дамочкой с крашенными под красное дерево волосами. На ней была черная, вполне приличная блуза, а так же синие вельветки. Последние явно прожили долгую бурную жизнь, полную приключений типа нападения стаи голодных собак и танцев на горящих углях.
   Бледная физиономия владелицы этого прикида излучала холодное бешенство. Карие глаза, окаймленные фиолетовыми кругами, вперились в лысого и Ко.
   --Братки, потише, пожалуйста,--очень мрачно, но спокойно попросила она.
   Ответом ей был смех и реплика лысого:
   --Сестренка, продай штаны. Вшей буду разводить.
   --Купи сначала парик на свою плешь, чтоб было где разводить,--посоветовала дамочка.
   Лысый обиженно фыркнул и многозначительно положил руку на широкий пояс, где болтались внушительные клепаные ножны.
   --Закрой варежку, швабра,--сухо сказал лысый.
   --Ширинку застегни, расстегнулась,--хихикнула оппонентка.
   Лысина слегка порозовела. Произошел недолгий обмен мнениями, после чего нож у лысого оказался в руке. Тут же к лысому подскочил какой-то непримечательный тип и принялся что-то втолковывать тому на ухо. Нож исчез, а лысый вопросительно и, в какой-то степени, искательно посмотрел на девицу.
   --Вали отсюда,--равнодушно сказала она и отвернулась.
   Тай удивленно подняла брови, ибо лысый в самом деле отложил гитару и вместе со всей своей компанией покинул помещение. Через секунду, впрочем, Тай подумала, что хрен бы со всеми ими, не ее это дело и удивляться не надо.
   В окне замелькали ноги изгнанных. Танцовщица рассеянно следила за их обувью, а когда ноги кончились--обнаружила рядом с собой незаметно подобравшуюся чахлую личность.
   --Хай,--пискнула она.--Как тебя зовут?
   --Я сама прихожу,--привычно огрызнулась Тай и отвернулась.
   Но девочка намеков не понимала, видимо, по определению. Она притиснулась вплотную и сделала попытку приобнять Тай за плечи. Запахло пивным перегаром. Танцовщица сморщилась и отстранилась.
   --Уйди, дитятко, от тебя воняет,--сказала она.
   Девчонка стала что-то лепетать в ответ, но ее голос перекрыл яростный вопль:
   --Сука!
   Девчонка отлетела в сторону. А над Тай стояла крупная бабища неопределенного возраста, затянутая в мотоциклетную черную кожу. Танцовщица вскочила и тут же упала от сильного удара по корпусу. Единственное, что она успела--уклониться от попадания в солнечное сплетение, но ясно было, что в честной драке баба ее сделает. Поэтому Тай осталась лежать, загородившись руками и усиленно изображая ужас. И, разумеется, крутая мадам не смогла удержаться от пинка. А пока стена подвала терпеливо сносила удар, Танцовщица проделала несколько стремительных движений одного старого Танца, бабища улеглась лицом в пол, а Тай уселась верхом, заломив мускулистую руку агрессивной дамы.
   --Здорово дерешься, ничего не скажешь, --одобрительно заметила ей Тай.--Только зачем? Я ведь к тебе не лезла. А ты мне, похоже, ребро сломала. Так что не обижайся, я тебя отключу ненадолго, полежи, отдохни...
   С этими словами Тай перекрыла бабе доступ крови в мозг. Баба немного подергалась, но вскоре расслабилась и затихла.
   Тусующийся народ проявил довольно умеренный интерес к этой сцене, однако Тай сочла за лучшее подхватить свои шмотки и быстренько слинять. "Ну их к бесу, найду где поспать без драки."--думала Тай, идя по улице. Позади заслышался частый перестук каблуков, и Танцовщицу обогнала героиня давешней стычки с лысым бардом.
   --Эй, лали, ну-ка, тормозни, поговорим,--тоном, не допускающим возражений приказала она.
   Тай промолчала и не остановилась.
   --Ты глухая? Да постой ты, балда, пойдем хоть на скамейку сядем, покурим. Да черт тебя дери, я тоже умею быстро ходить!
   Тай притормозила и поглядела на болтливую даму с большой неприязнью.
   --Вот и прекрасненько. Садись, лали, держи сигаретку и отвечай на вопросы. Кстати, меня зовут Эльха. Тебя?
   --Таисия. И я не более лали, чем ты.
   --А у меня дед был лали. А ты лали несомненная, Танцовщица или Актриса. Это ежу понятно, особенно после того, как ты придурочную Кали уделала. У нее, к твоему сведению, куча всяких черных поясов, и дерется она постоянно, потому что эта мелкая потаскушка ко всем пристает, а Кали бесится. Она мужиков здоровых на раз-два валит... Вот и выходит, что ты либо мастер спорта, либо Мастер--лали. И как тебя, все-таки, зовут?
   --Мое внешнее имя Тай,--сказала Танцовщица, не вдаваясь в подробности.
   Уж если эта крашенная швабра такой специалист по лали, то систему имен должна знать сама.
   --Оч'приятно. Ты мне понравилась. Сейчас пойдем ко мне, а потом, может быть, поедем отдыхать и расслабляться. А то одной тоскливо. Я вообще лали люблю, а тем более вас сейчас сажают, как я знаю, так что мне с тобой повезло. Скоро вас в дикой природе совсем не останется.
   Тай рассматривала Эльху и думала, что большой беды не случится, если эта особа умрет прямо сейчас, с небольшой ее помощью.
   Эльха осеклась на полуслове и внимательно сощурилась.
   --Злишься?--совсем другим тоном спросила она.--Хорошо. Значит, не сломалась еще. Прости за мерзкую преамбулу, перейдем к делу. По правде говоря, могу предложить взаимовыгодное сотрудничество. Мой папа, видишь ли, решил, что мне необходим телохранитель. И не просто телохранитель, а компаньонка, и лучше всего--лали, Мастер... Хочешь на Архипелаг?
   Тай изумленно уставилась на драные штаны и их владелицу, а потом ее сонный мозг заработал и выдал ответ:
   --Да, хочу.
   Теперь удивленно усмехнулась Эльха.
   --Да ты умна. Впрочем, это понятно, иначе не выжила бы. Пошли ко мне, отобедаем, представим тебя папочке и все конкретно обговорим.
   Несчастная, всеми брошенная Фишка, никому на свете не нужные дети Чылэны, избитая, может быть уже умирающая Нэль--все эти лица промелькнули и растаяли с горьковатым привкусом улыбки Актрисы. "Тай, не волнуйся,--прошелестели тонкие сухие губы, пряча в уголках смех.--Это обыкновенное предательство, со всеми бывает. Никто не умрет, а тебе надо отдохнуть. Мы будем ждать." Танцовщица покраснела. "Но мне в самом деле надо отдохнуть." Призрак Актрисы, порожденный усталым мозгом Тай, молчал.
   --Какие-то проблемы?--осведомилась Эльха, наблюдая за Тай.
   --Да. Так случилось, что мы с родичами друг друга потеряли. Здесь я искала и не нашла.
   --Слушай, если это тебе важнее, то ради бога. Никто тебя насильно не тянет. Я просто тебя прошу. Хотя бы месяц со мной поживи, для отвода глаз, а там иди на все четыре. Деньги хорошие от папы получишь, он у меня богатенький. Просто одну на Архипелаг он меня не отпустит, а сам он не едет.
   --Так ты же, вроде, не одна, с тобой парень какой-то.
   --А-а, это мертвый номер. Сын папиного секретаря, ухаживает за мной, а папа мезальянс не одобряет. Ну, так ты идешь со мной?
   Тай молча кивнула.
  
  
   После двухчасовой прогулки по центру (Эльха решила идти пешком) они подошли к одноэтажному длинному дому, одиноко стоящему в глубине обширного пустого пространства двора.
   --Отвратительный сарай, правда?--спросила Эльха.--Я тут живу, заходи.
   Она пискнула кнопкой на часах и пнула калитку. Монументальная дверь распахнулась быстро, но сохраняя при этом чувство собственного достоинства, как старая аристократка, которую толкнул пьяный.
   Эльха подвела Тай к дому, подобным же образом обошлась с входной дверью, захлопнула ее за собой и уселась на пол в прихожей.
   --Устала, как собака,--сообщила она.
   Тай еле слышно фыркнула, нерешительно потопталась и тоже присела у стены. И неожиданно провалилась в густой полуобморочный сон, сказалась многодневная усталость.
  
   Очнувшись, она с недоумением обнаружила себя лежащей на диване в огромной, дорого и красиво обставленной комнате. В окна заглядывало уже довольно низкое солнце. Эльха, курившая в кресле рядом, повернула голову и сказала:
   --Ну не дура ли? Я тебя через весь город таскала, а ты хоть бы слово вякнула, что спать хочешь. С добрым утром. Вставай-ка, да валяй в ванную, шмотки там брось, халат висит, увидишь.
   Тай кивнула и по-детски, кулаками, потерла глаза.
   --Хоть выспалась?--спросила Эльха.
   --Да, спасибо,--пробормотала Тай и подумала, что Эльха ее чудовищно раздражает. Как-то ее слишком много
   Танцовщица встала и потянулась. При этом последняя драка не замедлила сказаться--Тай непроизвольно сморщилась от боли в боку, к тому же сильно болел покалеченный Монголом палец.
   --Что с тобой?--поинтересовалась Эльха.
   --По-моему эта тетка мне ребро сломала,--объяснила Тай.
   --Печально. Ладно, вымыться, думаю, ты сможешь.
   Тай не стала спорить. На ней все заживало быстро, а в горячую воду залезть совсем не мешало. Следуя указаниям Эльхи, она прошла в ванную, заглянув по дороге в туалет. Санузел в этом доме подавлял своей роскошью.
   --Они б еще толчок золотой сделали,--проворчала Танцовщица, отворачивая до отказа сверкающие никелем и позолотой вентили. Пока ревущий водопад изливался в ванну, Тай обшарила полочки и шкафчики, выискивая, что бы добавить в воду. В результате Танцовщица, благодушно улыбаясь, восседала, как морская королева, в облаках пены и изысканных ароматов. Раздражения как не бывало, ведь, в конце концов, за терзаемые уши и нервы Эльха расплатилась постелью и ванной, а в перспективе намечалась возможность поесть.
   --Продаваться будем дорого и с удовольствием,--сказала Тай, обращаясь к потеющему зеркалу, и вылила на голову полфлакона дорогого шампуня.
   --Колесо Судьбы повернулось,--продолжила рассуждения Танцовщица, промыв волосы прохладной водой.--Как бы только всем остальным хуже не стало. Но я здесь не задержусь, честное слово. Просто посмотрю, как такие живут, я сама всегда мечтала стать богатой.
   Минут через двадцать Тай завершила туалет и с головой погрузилась в пушистое полотенце, такое большое, что из него можно было платье сшить. Полотенце вкусно пахло жасмином, и Тай подумала, как, должно быть, много денег уходит на все эти приятные пустячки. Впрочем, ей-то что с того... Она запахнула халат и вышла.
   В зале все осталось без изменений, Эльха, сидя в той же позе, курила, однако стол был аккуратно накрыт на двоих. Хозяйка с улыбкой повернула голову к Тай, да так и замерла.
   --Ну и ну!--воскликнула она.--Вот это я понимаю--волосы. Как здорово, что ты не постриглась... Да, что с ребром?
   --Да ерунда. Скоро пройдет.
   --Давай так. Забинтуем, покушаем, а там посмотрим. Идет?
   Тай согласилась и терпеливо покорилась процедуре перевязки.
   --Ну как? Нормально?--спросила Эльха, окончив работу.
   --Вполне. Спасибо.
   --Жрать, поди, хочешь?--заметила хозяйка.
   Тай вздрогнула--настолько этот вопрос напоминал Нэль, ее манеру выражаться. Только Актриса говорила такого рода нарочитые грубости с комичной гримаской, вызывающей улыбку даже у педанта-Аиста.
   --И как это ты догадалась только!--в том же тоне ответила Тай, и Эльха засмеялась.
   Когда Танцовщица в последний раз так ела? Очень давно. Семья Чылэ была по меркам лали довольно богатой, случалось, конечно, что еды не хватало, но иногда родичи могли себе позволить нечто вроде того, что стояло теперь на столе. Лали с гаджами вообще сходились во мнениях на том, что детей надо кормить хорошо. Работая на эстраде в ресторанах, Тай зачастую удавалось перехватить тот или иной деликатес. Но все это было давно... Танцовщица снова почувствовала укол стыда--дети Чылэнов питаются бог знает, какими помоями, а она... Но, снявши голову по волосам не плачут.
   --Наелась, или еще положить?--спросила Эльха, глядя на пустую тарелку гостьи.
   --Спасибо, мне хватит.
   --А глаза голодные.
   --Я давно не ела. Сразу много нельзя,--объяснила Тай.
   --Верно. Тогда покурим. Ты что пить будешь? Чай, кофе, или что вы там в Семьях употребляете?
   --Все равно. Что ты, то и я.
   --Тогда кофе,--постановила Эльха и, протянув руку, нажала неприметную кнопку на стене.
   Где-то раздался переливчатый звонок. Через минуту в дверях появилась немолодая женщина в строгом темном костюме.
   --Добрый вечер, Гэл,--поздоровалась Эльха.--Не думала, что вы уже пришли.
   --Здравствуйте, Ани. Ваш папа попросил меня явиться пораньше.
   --А-а... Гэл, скажите на кухне, чтобы подали два кофе.
   Женщина кивнула.
   --Спасибо, Гэл.
   Дверь бесшумно закрылась. Эльха пояснила:
   --Эта наша старшая рабыня. В смысле--начальница над прислугой. Зовут ее Гэллис, и, насколько я знаю, основная цель ее появления в нашем доме, это попытка женить на себе папочку. Затея безнадежная, но работает она хорошо.
   --Понятно. А почему Ани?
   --А, да у меня полное имя--Эльхианна. Согласись, мерзко звучит, как в дамском романе про высший свет. Я сократила это родовое проклятие до Эльхи, а домашним больше по вкусу Ани.
   В дверь деликатно постучали.
   --Кофе, барышня.
   Вкатившийся после этих слов в комнату столик увлекал за собой сухонького старикашку, напоминавшего, скорее, последнего могиканина хипповской старой гвардии, чем слугу в приличном доме. Дед был безбожно волосат, одет в старые тертые джинсы и пеструю ковбойку.
   --Спасибо, дедушка. Курить будешь?
   Дед поблагодарил, взял из предложенной пачки сразу две сигареты, одну закурил, другую заправил за ухо и удалился.
   --А это мой бывший гувернер,--продолжила Эльха знакомство Тай с обитателями дома..--Замечательный старик. Бывший хиппи, очень неплохой поэт, на гитаре играет, два высших образования, только не помню каких...
   Дверь снова, на сей раз без стука, открылась. Дед просунул в комнату патлатую голову и вполголоса сообщил:
   --Папенька твой прибыл.
   Тай глянула на затворяющиеся створки и подумала, что порядки здесь оригинальные. Хотя, может, так и надо.
   Эльха кинула взгляд на часы и пожала плечами.
   --Сговорились. Точно. Даже кофе не дадут прилично попить.
   Она залпом осушила свою чашку.
   --Ты-то не торопись. Мне переодеться надо, да что-нибудь для тебя подобрать.
   С этими словами Эльха встала и открыла створку шкафа, в котором вполне могла бы поместиться небольшая, без претензий, квартирка. На пол беспорядочно посыпались различные предметы дамского туалета.
   --Ага,--удовлетворенно произнесла Эльха через некоторое время.--Это вот тебе.
   Она швырнула на диван новенькие синие джинсы и светло-розовую блузку.
   --А это мне.
   Вслед за первыми вещами на диван полетело элегантное черное платье.
   Хозяйка небрежно запихнула упавшую одежду обратно и закрыла шкаф. Из ящика комода она извлекла тончайшие черные колготки и снова взглянула на часы.
   --Однако, следует торопиться. Не то папенька сам сюда заявится. Подумает, не дай Бог, что я очередную девочку привела... И крыса эта старая наверняка уже доложила...
   Эльха расстегнула блузу, выбралась из своих ископаемых вельветок и запрыгала на одной ноге, натягивая колготки.
   Тай с любопытством ее разглядывала.
   Работодательница обладала худощавым телосложением, но дряблый животик и несколько оплывшие бедра в сочетании с тощими икрами говорили о полном отсутствии физических упражнений. Дочка богатого папеньки, очевидно, ходила на трассу с личным шофером, в притонах и на тусовках появлялась с телохранителем, а чувство голода ей знакомо по диетическим постам под наблюдением хорошего врача...
   Тай, что ты здесь потеряла? Беги отсюда...
   --Допила?--осведомилась Эльха.--Одевайся тогда.
   Танцовщица быстро натянула предложенные вещи и принялась заплетать косу.
   --Зачем ты это делаешь?--удивилась Эльха.--Не заплетай. Я же сказала, мой папа сын лали. И компаньонку мне велел найти лали. Все равно тебе придется подтверждать свою национальную принадлежность, а с волосами все будет сразу ясно. Кстати, все же кто ты--Актриса или Танцовщица?
   --Танцовщица.
   --И?
   --И Логик.
   --Жаль, что не Актриса. Безумно было бы интересно поглядеть на фокус с превращением.
   --Да,--коротко ответила Тай, проведя по глазам рукой.--Действительно, жаль.
   Эльха критически ее осмотрела.
   --Красивая ты. На, возьми фен, подсушись и причешись.
   Протянув фен и расческу, она взяла халат и унесла его в ванную, оставив Танцовщицу перед большим зеркалом. Тай заглянула в хрустальную гладь, ища подтверждения последним словам хозяйки.
   Что ж, отражение было исхудавшим, но далеко не дистрофическим, солнце и ветер изваяли странную, не по канонам красивую длинноногую статуэтку, невеселые приключения опалили глаза тенями, в целом смотрелось неплохо. Тай улыбнулась себе--в зеркале на миг промелькнула Лохита, а с ней несчетное множество ее предшественников.
   --Недурно,--тихо заметила Танцовщица.--В самом деле, ничего себе. Итак, Ханима, наша цель--деньги, а деньги--наша цель. И если ради этого тебе придется переспать с хозяйкой, ты это сделаешь, не жалея рук своих и языка своего. И вообще, тебе повезло.
   Отражение брезгливо сморщило нос, Тай погрозила ему пальцем и снова украсила его улыбкой--судя по звуку шагов, возвращалось тело, подлежащее охране.
   --Готова? Пойдем тогда, нанесем визит папе.
  
   Эльхин папочка оказался высоким, седым и каким-то неприятно рафинированным аристократом. Дочкиным приобретением он остался вполне доволен. Танцовщицу спросил о Семье, поговорил немного о лали вообще, о Мастерах, о положении дел в Столице и о войне. В припадке ностальгии минуты три распространялся о том, что "многие годы прожил в Семье отца, бок о бок с лали", при чем на правду его излияния походили слабо. После чего взглянул на часы и заторопился. Достав из ящика стола заранее приготовленные деньги, он вручил их дочке, вкупе с советами и предостережениями, завершив поток нудятины словами: "Таким образом, Ани, я даю тебе деньги и машину. Сам я с вами отправиться не могу, поскольку война будет в городе со дня на день. Мне же предстоит попытка сохранить наше предприятие хотя бы частично. Ты вольна поступать по своему разумению, советую, однако, не задерживаться в городе, а ехать в аэропорт сразу. Чем скорее ты окажешься на Архипелаге, тем лучше. Хочу надеяться, что там стрелять не начнут"
   Отец и дочь чопорно расцеловались, Эльха вывела Тай из кабинета и радостно подмигнула.
   --Живем,--шепнула она.--Раскошелился зануда старый. Пойдем, соберем шмотки и смотаемся побыстрее.
   Они добежали до апартаментов Эльхи, где та деятельно принялась потрошить шкафы и ящики, не обращая внимания на производимые попутно разрушения. Тай она усадила на диван, предварительно дав ей выпить разведенный в воде порошок, отчего боль в боку постепенно сошла на нет.
   Результат произведенного в комнате опустошения оказался более чем скромным: небольшой дорожный чемодан и спортивная сумка.
   --Так, кажется, все,--удовлетворенно констатировала Эльха, гордо озирая царивший в комнате беспорядок.
   --Теперь давай так. Пойдем возьмем в гараже тачку. Держи сумку.
   Они прошли длинным коридором до маленького лифта и спустились в подземный гараж. Эльха вывела сверкающий двухместный автомобиль на улицу и затормозила. Мощный мотор, оставленный на холостых оборотах, наполнял машину беззвучной вибрацией.
   --Посиди здесь,--велела Эльха.--Сейчас вернусь.
   Она выбралась из объятий скрипучей черной кожи и скрылась в дверях.
   Через несколько минут дверь распахнулась, Эльха бегом преодолела дистанцию до машины, плавно взяла с места и, набирая скорость, повела автомобиль прочь от дома.
   Некоторое время ехали молча. Эльха что-то насвистывала, иногда неразборчиво бормотала, очевидно, думая вслух.
   --Тай!--наконец обратилась она к своей спутнице.
   --Да?
   --Ты готовить умеешь?--задала Эльха довольно неожиданный вопрос.
   --Конечно, умею. Было б только из чего. А что?
   --Замечательно! Еще минус повариха... Остается только сторож... А вообще на фиг он не сдался, наймем только какую-нибудь дуру убираться. Слушай, кучу денег экономим! Ты сама куришь?
   --При тебе же вроде бы курила.
   --Я имела в виду это,--Эльха, не отрывая взгляда от дороге, сделала жест, каким обозначают курение наркотиков.
   --Строго говоря, нет,--ответила Тай, отметив про себя, что подарочек ей Судьба подкинула весьма сомнительный.
   --Как это--строго говоря?
   --Когда танцуют настоящий Танец, Знахарь подсыпает в костер специальный порошок.. Для всей Семьи я танцевала только один раз, но в процессе обучения тоже приходилось пробовать,--объяснила Тай, чем очень заинтересовала Эльху.
   --Ничего себе! Папик неустанно твердил о том, какой здоровый образ жизни ведут лали, а особенно Мастера... А что за порошок?
   --Не знаю, я же не Знахарка. Точно могу сказать, что процесс изготовления сложный и долгий. Вообще это закрытая информация, кроме лали никто этой отравы не нюхал.
   --Ну и как действует? Крышу сильно сносит?
   --Не очень я в этом разбираюсь. Но, наверное, сильно. Даже на Актеров действует. А их вообще ничего, как правило, не цепляет.
   --Ценная вещь. Могли бы на ней крутые деньги делать.
   --Могли бы,--согласилась Тай так быстро и просто, что Эльха сразу заговорила о другом.
   --Только не подумай, ради Бога, что я конченная наркоманка. У меня на Архипелаге друзей полно, все вечно без копейки, а курнуть иногда хочется. Потому и деньги считаю.
   --Я-асно. А у папочки в сейфе много денег... было?--нейтральным тоном осведомилась Тай.
   Эльха удивленно на нее посмотрела.
   --Ну-ка, расскажи, как ты пришла к такому в высшей степени верному выводу?
   --Почти прямо. Ты очень внимательно разглядывала сейф, пока твой отец говорил. Я, любопытства ради, глянула тоже. Дверца была закрыта, но не плотно, щель оставалась. А замок старый, еще цифровой. И цифры очень хорошо видны... Куда бы тебе еще бежать в последний момент? Особенно, если, как ты говоришь, деньги очень нужны.
   Эльха рассмеялась.
   --Ну, даешь! Жулики вы все, верно говорят. В самом деле, я заглянула в папин сейф. Денег взяла мало, он и не заметит. Я не за деньгами возвращалась, а за своими драг. металлами. Ну, кольца там всякие, брошки. На всякий случай. А то я себя знаю--раскидаю с дурной головы всю наличность, домой не на что будет уехать.
   --А кольца--брошки кто тебе помешает раскидать?
   --Ты, конечно. Я тебе их сдам, будешь хранить.
   --Не боишься через пару часов знакомства ценные вещи доверять?
   --Не, не боюсь. Ты ведь умная. А я богатая. Если смоешься--сама понимаешь, поймают довольно быстро. А это будет неприятно.
   --А будь я Актрисой?
   --Ты ведь не Актриса.
   --Могла и соврать.
   --Кто не пьет шампанского, тот не рискует. В конце концов, я вызываю в людях любовь и сочувствие. Ты меня, скорее всего, полюбишь и не станешь лишать последних средств к существованию.
   Тай промолчала. Она не умела подкалывать, не оскорбляя, как это умела делать Нэль. А ссориться с Эльхой пока что было не выгодно. Тай опустила стекло и закурила.
  
  
  
  
   Нэль проснулась в незнакомом месте, где воздух был легким, прозрачным и чистым, а постель, в которой она лежала--в меру мягкая и теплая. Не сторожка и не приют для бедных. Нэль благополучно пришла к этому выводу и откинула одеяло. И обнаружила, что одежды на ней нет абсолютно никакой, зато в изобилии присутствует пластырь, отнюдь не дешевый на вид. На сгибе левой руки имело место маленькое сине-красное пятнышко укола. "Люди добрые..."--тихо пробормотала Нэль и, не вставая, приступила к осмотру помещения. Меблировку составляли: собственно кровать, громадный матово-черный шкаф, тускло блистающий серебристой отделкой, два темно-синих с проседью кресла и черный полированный журнальный столик. Обои цвета сумерек, с лепного потолка свисала сделанная под старину люстра.
   "Мрачненько, но со вкусом",--заключила Нэль и попыталась встать. Попытка удалась вполне, было даже не очень больно. Актриса прониклась глубокой благодарностью и легла обратно, верная принципу: не идти к событиям, а ждать, пока они сами придут.
   Где-то через полчаса события начались. В комнату осторожно заглянул мальчик лет десяти. Несколько секунд они с Нэль молча глядели друг на друга, после чего мальчик, не говоря ни слова, скрылся. Из-за двери послышался голос:
   --Ма-ма! Она проснулась! Ма-а!
   Торопливый перестук шагов, и в комнату вошла миловидная женщина средних лет.
   --Здравствуйте,--сказала Нэль.
   --Здравствуй. Как же это ты так быстро проснулась?
   Нэль покосилась на след укола.
   --На меня плохо действуют такие препараты.
   Женщина удивленно приподняла брови, но промолчала. Пока тянулась пауза, Нэль напряженно соображала, каким образом она здесь очутилась. Последнее что приходило на память--захолустный ночной полустанок, где, ожидая поезда, она рискнула сыграть Тай. При этом Актрисе сделалось до предела нехорошо, так что приключения Танцовщицы остались тайной. Хотя, возможно, просто следует встать, обнажить голову и выдержать минуту молчания. Но Нэль этого делать пока не стала, хотя бы потому, что итак уже была обнаженной, а спросила:
   --А как я сюда попала?
   --Мой муж тебя нашел на платформе. Кто тебя так избил?
   --Не знаю,--честно сказала Нэль.
   --Ты лали?--задала женщина вопрос, который Актриса ненавидела с детства. Но из чувства благодарности не огрызнулась, а ровным голосом подтвердила:
   --Да, я лали. Меня зовут Нэль.
   Женщина кивнула.
   --Тогда вот твой браслет. Муж посоветовал отдать сразу, как проснешься.
   --Спасибо,--обрадовалась Нэль и прицепила браслет на положенное ему место.
   --И куда ты шла?
   --Никуда. Все равно куда. Я осталась одна из Семьи.
   Женщина снова кивнула.
   --Хочешь есть?
   --Боюсь, я и так причинила вам беспокойство. И мне не хотелось бы послужить для вас источником неприятностей,--ответила Нэль, которая умела, когда хотела, вести себя вежливо и культурно.
   --Оставь. Если у нас и будут неприятности, то совсем по другим причинам. Вставай, если можешь, пойдем обедать. Погоди, дам тебе одеться.
   Женщина подошла к шкафу и задумалась.
   --Что бы тебе дать? Все будет велико... А, постой. Дам тебе свое свадебное платье, я тогда худая вроде тебя была. Подожди.
   Она вышла и вскоре вернулась с коробкой.
   --Помялось, конечно. Ну ничего. Я твои вещи постирала, а халатов не держу. Одевайся.
   На счастье Нэль, которой и так больших трудов стоило не морщиться, платье было сшито просто и легко надевалось.
   --Как раз,--заметила женщина.--Ну, пойдем.
   Нэль вышла вслед за ней в коридор и там первым делом увидела себя в большом зеркале. "Страх божий,--с веселым ужасом подумала она.--И в белом. Во сне еще приснится, сохрани Небо..."
   Прямой коридор выводил на кухню, где женщина указала Актрисе место у стола.
   Запах пищи вызвал у желудка Нэль глубокий шок и судороги. "Кололи вот всякую дрянь,--сердито размышляла Нэль, унимая организм.--А могли бы и не дрянь, а глюкозу. И куда дешевле бы вышло." Через некоторое время желудок поверил, что над ним не издеваются, и позволил своей хозяйке скушать пару ложек.
   --Что-то ты вяло ешь,--сказала женщина.--Не голодная?
   --Голодная.
   --Так ешь, не стесняйся.
   --Не могу. Давно не ела. Уже почти неделю как.
   --Боже мой,--всполошилась женщина.--Надо было сказать. Сейчас бульон подогрею.
   С бульоном дело пошло лучше. Живот болел самую малость, а голод--тоскливый палач--на ближайшие сутки сложил инструменты и убрался.
   Хозяйка хлопотала, как родная, на лице мальчишки читалась капризная ревность.
   "Наверное, она хотела дочь,--подумала Нэль.--А я выгляжу младше своих лет, вдобавок бедная и несчастная. Ну и слава богу."
   --Теперь тебе надо полежать,--твердо сказала женщина, принимая пустую тарелку.--Пойдем, отведу.
   --Спасибо, все было так вкусно. И простите, мне нечем вас благодарить. Я даже не знаю, как вас зовут,--скромненько сказала Нэль.
   --Меня зовут Ольсия. Я жена субкомандора Кила Кэдда. Что же касается благодарности...
   Ее речь прервал мелодичный звонок.
   --А, вот и муж пришел. Пойди, открой папе.
   ...Шаги субкомандора впечатывались в пол, в уши, в небо: "кил кэдд, левой, кил кэдд..." Младшие чины эти страшные звуки приводили, очевидно, в трепет. Нэль уселась поудобней, ожидая явления человекообразного бронетранспортера, и порядком удивилась, когда в кухню вошел приятный джентльмен, во всем облике которого об армии напоминали лишь тяжелые подкованные ботинки.
   "Штабист",--моментально заключила Нэль, глядя на глубокие залысины, очки и аккуратные усики хозяина дома.
   --Дорогой, сколько ж можно напоминать, чтоб ты снимал обувь в прихожей?--нежно приветствовала субкомандора жена.
   --Ольсия, верховный подписал капитуляцию,--тусклым басом сообщил субкомандор и нагнулся, развязывая шнурки.
   Ольсия тихо осела на табуретку.
   --И что теперь?
   Вопрос повис в воздухе и растаял. Слово, наиболее емко характеризующее ситуацию, в принципе, имелось. Но в приличном обществе, да еще при ребенке прозвучать, естественно, не могло. Нэль деликатно подавила зевок. Ей было скучно и дьявольски хотелось курить. Исход войны был предрешен в самом начале. И уж конечно, ставка этой кампании--не погибающая родина субкомандора, а северные автономии и тамошние полезные ископаемые. Так, во всяком случае, считала Нэль, и ей казалось, что любой нормальный человек, дав себе труд подумать, неизбежно придет к тем же выводам. Впрочем, при этом не надо забывать, что нормальные люди встречаются редко, кто их видел--нормальных?
   С минуту все молчали. Субкомандор, чуть слышно пыхтя, сражался со шнурками и пряжками. Его жена пребывала в прострации. Однако молчание нарушила именно она.
   --Обедать будешь?--не слишком замогильным голосом спросила Ольсия мужа.
   --Да. По быстрому, и надо собирать вещи.
   Нэль закашлялась. Совсем не для того, чтобы привлечь к себе внимание, однако взгляд Кила Кэдда обратился на нее. Он вежливо извинился. Далее последовала процедура взаимного представления и положенных любезностей.
   --Мы с Ольсией уезжаем на Север,--сказал субкомандор по окончании формальной части.--Там последний рубеж сопротивления. Порт-Нова со своим гарнизоном продержится еще пару недель, пока идет эвакуация состоятельных граждан. Есть еще несколько городов, где коменданты намерены сопротивляться. Выбирай, куда поедешь. А здесь тебе оставаться нельзя, сама знаешь.
   --Ну почему же? Паспорт у меня есть. Волосы остригу.
   --Лали не только по волосам видно,--возразила ей Ольсия.
   --Я Актриса,--лаконично ответила Нэль.
   --В самом деле?--вежливо удивился Кил Кэдд.
   --В самом деле.
   --Что ж, дело твое. Ольсия, что у нас еще не уложено? Машина будет через час.
   Нэль подавила острое желание превратиться, например, в господина верховного главнокомандующего и сказать что-нибудь тошнотворное ржавым старческим фальцетом. Однако ради своих амбиций не стоило показывать Игры... Поэтому Нэль пожала плечами и попросила дать ей ножницы и, если можно, сигаретку. Ножницы Ольсия выдала немедленно, а вместо сигареты субкомандор щедро расстался с пачкой трубочного табака и листовкой, призывающей к борьбе с оккупантами.
   Актриса вышла на крыльцо, вздохнула, лихо обкорнала свои несчастные волосы и закурила. Держа в руке еще теплые пушистые пряди, Нэль сморгнула пару слезинок, но тут же приписала их забористому дыму, смотала волосы в клубок и зашвырнула в кусты.
   Приютившая Актрису вилла одиноко возвышалась на вершине довольно высокого холма. Крутые склоны густо зеленели зарослями кривоватой хвойной растительности, до верхних веток которой при желании можно было дотянуться рукой, опасно перегнувшись через парапет. По одному из склонов, относительно пологому, размашисто петляла асфальтированная дорога, далеко внизу упираясь в патриархальный деревянный мостик над безымянным ручьем. Перепрыгнув мост, дорога стрелой уходила в холмы, поросшие сосной и можжевельником. Безветрие, безлюдье, тишина... Внимание Нэль привлекли крохотные движущиеся точки у самого горизонта. Актриса всмотрелась и решила, что видит три или, может быть, четыре грузовика, идущие по дороге на большой скорости. В общем-то, это отчасти согласовывалось со словами Кэдда о машине через час. Только что-то подсказывало Нэль, что в такой ситуации не грех и смотаться--чем быстрее, тем лучше.
   "Ну, так и не смотаться ли мне?"--подумала Нэль, а в ответ родилась мысль о том, как ей плохо и противно, и если еще идти куда-то по бездорожью (в белом свадебном платье), то станет еще плоше и противней, и пусть лучше убивают, пока платье чистое, и, если повезет, то, возможно, в этом будет хоть какая-то эстетика. Аминь.
   Нэль бросила в урну остатки папиросы и пошла в дом на поиски хозяев. Последние обнаружились снова на кухне, где субкомандор курил трубку, Ольсия мыла посуду, а мальчишка маялся.
   --На дороге три машины,--сообщила Нэль.
   --Странно, я просил одну,--отреагировал Кэдд.
   --В высшей степени странно,--согласилась Актриса, кладя ножницы на стол.--Спасибо.
   На это вообще никакой реакции не последовало. Очевидно, субкомандор с супругой находились в том же состоянии, что и Нэль: все понимали, но делать ничего фатально не желали. А может быть, Кэдд посчитал лишние машины за ошибку завгара.
   Нэль повернулась к дверям, но ее остановила Ольсия:
   --Паспорт свой возьми. Все твои вещи почти высохли, еще полчасика подожди.
   Нэль кивнула, принимая тощую книжицу, и, за отсутствием карманов, опустила ее за вырез платья. (Там уже лежал табак и спички, но всевозможные кружева и прочие извращения портного позволяли сунуть туда же еще пару кило динамита, причем совершенно незаметно.) Упрятав паспорт, она снова повернулась к выходу, но снова ей помешало событие, уже не столь ординарное. Ни с того, ни с сего, оконное стекло взорвалось мелкими брызгами, что-то хлопнуло, и по кухне пополз легкий, но мерзкий запах. В следующую секунду Нэль обнаружила все семейство спящим в разных позах, саму ее тоже ощутимо тянуло прилечь. "Ну что, теперь-то может все же смыться?"--снова спросила у себя Актриса. "Ни в коем разе. Все равно шлепнут, какая разница, когда. Спокойной ночи." С этими мыслями Нэль уютно свернулась на кухонном диванчике и уснула.
   ...Или не сон это был? (Вот моторы тяжело ворочаются совсем близко.) А в дрожащей и легкой голубизне появилось существо неопределенного пола, но определенно прекрасное. (Резкие голоса, топот) Похоже на... На кого? На ангела. (Голоса, деревянный грохот.) Как интересно--явился ангел какой-то в мерцающем голубом дрожащем (Странно, я думала, у них другой язык. Но что определенного скажешь про Восточную зону?) пространстве...
  
   Лети, лети, превращайся в чертову ночь,
   Не спеши придавать значенья,
   Распевай навылет.
   Вот и все.
  
   Это он сказал. И что? Наверное--жить. (Дверь падает.) Бред, наверное. Но красиво, слова смешные и правильные, ангел серьезно улыбается. (Голоса рядом, в лицо брызгают дрянью, прогоняющей сон.) Ангел брезгливо морщится, исчезает... Во, бред какой красивый...
   Нэль открыла глаза и как-то незаметно очутилась стоящей со скованными за спиной руками перед коренастым мужчиной в чужой форме. Мужик изучал ее паспорт, а пока он этим занимался, Нэль от нечего делать изучала его и обстановку. (Обстановка--с десяток бритых обормотов, живописно разбросанных по всему обозримому пространству. Субкомандор и Ольсия в наручниках, злые и бодрые, мальчишка спит.) А мужик был невысок, широкоплеч, имел мундир землисто-коричневого цвета и кожу в тон мундира. Кроме этих примечательных особенностей, начальник захватчиков обладал вполне сформировавшейся плешью, небольшими карими глазами, крепеньким круглым носом и двумя бородавками на подбородке. Нэль улыбнулась--внешность этого субъекта навевала смутные и вполне мирные ассоциации. Но понятно, что сволочь та еще. Впрочем, и не патологическая, с другой стороны. Тем временем вышеописанный господин дочитал паспорт.
   --Лали?--практически утвердил, а не спросил он, с интересным, ранее не встречавшимся Актрисе акцентом.
   --Там же написано,-- кротко сказала Нэль.
   --Отвечай--да, или нет. Лали?--снова спросил служивый, положив руку на плечо Актрисы и ощутимо сжав его.
   "Сукин сын",--подумала Нэль и поморщилась, так как имярек заполнил паузу демонстрацией результатов своего прилежания в спортивном зале. Ему, казалось, никакого труда не составит превратить кости в измельченный собачий корм.
   --Вы, я извиняюсь, грамотный?--сухо осведомилась Актриса.
   --Бумажка меня не касается. Кто ты такая на самом деле, мне интересно.
   --А со зрением у вас все в порядке?
   --Грязная тварь,--без эмоций сообщил пришелец с таинственного Востока.--Я вижу, что ты лали. Лали мы, как правило, уничтожаем,--сказал он следом и, придавая своим словам вес, свободной рукой очень профессионально отпустил хорошую зуботычину.
   "Либо умру сегодня, либо одно из двух... И чего всем так не терпится дать мне по морде? Видимо, есть во мне нечто располагающее",--рассудила Нэль, ощупывая языком чудом уцелевшие зубы, а вслух спросила:
   --Вы хотите получить какую-то информацию? Если да, то я вам и так расскажу все, что знаю. А если нет, то вам стоит обратиться к психиатру. Вы в детстве кошек не мучили?
   Оккупант задумался над этими словами, брезгливо отшвырнул грязную лали и отдал распоряжения, сводящиеся к следующему: женщину и ребенка погрузить в машину с целью перевозки в базовый лагерь и дальнейшей отправки на Восток. Исполнять немедленно. Пленного офицера вражеских ВС, а также девчонку--лали за отсутствием конвоя расстрелять где-нибудь во дворе. Двое конвоируют пленных, остальные исполняют приговор, после чего действуют по плану.
   Солдат подхватил на руки спящего ребенка. Ольсия потянулась за ним, но неожиданно побледнела, ее лицо исказила судорога, и жена субкомандора тяжело упала под ноги своего конвоя.
   --Ольсия!--испуганно воскликнул субкомандор.--На минутку, пустите, у нее сердце...
   --У всех сердце,--успокоил его начальник.--Приказ об отправке отменяется. Оставьте ее здесь. Остальное--исполнять.
   "Не стали вот меня слушать--пожалуйста. Одного в расход, другая от инфаркта загнется,--думала Нэль следуя в сопровождении солдат во двор.--Ольсию жалко, хорошая тетка. Объективно--все верно и своим чередом. Субъективно--обидно как-то. И за державу, и вообще." Кил Кэдд, постаревший и осунувшийся, обратился к вражескому командиру:
   --Чем, интересно, оправдано такое варварство с вашей стороны? Не солдаты, а дикари какие-то.
   --С чего это вы взяли?--удивился тот.--Скажете тоже--варварство... Или вам не известно, что при определенных обстоятельствах с пленными офицерами соответственно поступают?
   --А девочка-то эта что, тоже вражеский офицер?
   --Мне не нравится ее белое платье. Она в нем похожа то ли на глисту, то ли на выжатую простыню,--игриво заметил собеседник.
   --А вы похожи на картошку в мундире,--сообщила всем имеющим уши Нэль и удовлетворенно отметила подавленные ухмылки на лицах расстрельной команды.
   Как собирался отреагировать на эту остроту ее герой, Актриса так никогда и не узнала.
   Видимо, субкомандор Кил Кэдд был довольно ценным кадром, настолько ценным, что бойцы сопротивления выделили команду спасателей. Или, скорее, мстителей--так показалось Нэль через несколько секунд. Первая разорвавшаяся граната чудом ее не убила, а взрывная волна отбросила к зарослям живой изгороди, где Нэль и сочла за лучшее пребывать.
   "Если субкомандор выживет, то исключительно благодаря случайности."--подумала Нэль, от души желая стать еще меньше и незаметней. Нельзя сказать, что она боялась--Актриса мало чего боялась, но жить ей вдруг захотелось со страшной силой. Что бы не переживать понапрасну, она, с большим трудом отвлекаясь от оглушительной перестрелки, углубилась в дебри своего подсознания, или другого чего, в общем, туда, где тихо и рыжая степь замерла под странным углом.
   Увлеченно предаваясь созерцанию, Нэль даже не заметила, что стычка закончилась в пользу атакующих, в связи с чем выживший-таки субкомандор встревожено кричит что-то сначала в доме, а потом непосредственно ей в лицо.
   Правда, когда он собрался перейти к пощечинам, Нэль отшатнулась.
   --Да что у вас за мания какая-то к моей физиономии?--сердито воскликнула она, вставая.
   --Простите...--только и смог произнести Кэдд, глядя на нахальную лали, которая ему была жизнью обязана, но теперь ее лицо светилось далеко не благодарностью.
   --У вас есть ключ от этой штуки?--спросила Актриса, имея в виду наручники.
   Субкомандор молча освободил ее, после чего Нэль продолжила:
   --Не надо только поливать меня презрением. Это не я сочиняю анекдоты про умственные способности нашей армии, это, похоже, вы их сочиняете... Почему вы остались в доме, вас же предупредили?
   --Но, послушайте... Был четкий, хороший план, он удался... В конце концов, ты жива, чего тебе еще не нравиться?--рассердился Кил Кэдд.
   --Орать на меня не надо. Я, слава Небу, пока не ваша подчиненная. План у него... Получите свою медаль и не орите, герой. Ольсия-то хоть жива?
   Субкомандор отвел глаза, но кивнул утвердительно. Не говоря больше ни слова, Нэль быстрым шагом пошла в дом, игнорируя удивленные взгляды людей в пестром одеянии десантных войск. Кэдд догнал ее.
   --Постой, постой. Ей очень плохо, не стоит ее беспокоить...
   --После того, как она вышла за вас замуж, хуже ей, боюсь, уже не будет,--отрезала Нэль.
   На пороге валялось тело в коричневой форме, через него Актриса перескочила, поскользнулась в небольшой лужице крови и выругалась так, что суровые мужчины в камуфляже уважительно переглянулись.
   Чтобы ликвидировать обширный инфаркт, Нэль пришлось порядком повозиться. Работа сама по себе была не хитрая, но требовала времени и сил. А так-то главное--вовремя добраться до больного. Около часа прошло, прежде чем Актриса смогла разогнуться и обнаружить молчаливый круг зрителей во главе со скорбящим супругом.
   --Есть возможность отправить ее куда-нибудь в больницу? Хотя бы на недельку?
   --Д-да,--неуверенно произнес субкомандор.--Что ты с ней сделала?
   --Что я с ней сделала! Это вместо спасибо. Спит она, естественным здоровым сном. Спит. Можете пульс проверить.
   Зелено-пятнистая гора, представляющая, как выяснилось, медсанчасть, не преминула воспользоваться предложением и долго ощупывала и выслушивала августейшую супругу. Пока челюсть фельдшера медленно поддавалась притяжению земли, Нэль узнала, что ее ироничные мысли, как всегда, небезосновательны. После предательства командующего, а так же ряда лиц, о которых Нэль раньше не слыхала, субкомандор Кил Кэдд автоматически становился предводителем этой орды, а также всех остальных боеспособных формирований и единиц. Господа же, чьи коричневые тела теперь устилали двор, оказывается, собирались не только устранить этого храброго офицера, но еще и произвести массу других актов террора, что следовало во-первых, из донесений разведки, а во-вторых, из найденной при одном из трупов карты. "Как все сложно,--подумала Нэль.--Вроде бы мы сдались, зачем еще террор? И почему этих террористов просто миной по дороге не встретили? Рисковали главным начальником... Или им за героизм прибавка к пенсии начисляется? Нет, умом военных не понять."
   --Послушай, как ты это сделала?--прервал ее думы фельдшер.
   --Я лали,--впервые за день Нэль произнесла это с гордостью.
   --Спасибо тебе,--субкомандор не знал, как вести себя в такой ситуации, поэтому его благодарность прозвучала довольно натянуто.
   --Не стоит,--тем не менее вежливо улыбнулась Актриса и повернулась уходить.
   --Погоди-ка, на минуточку,--остановил ее умоляющий окрик фельдшера.--Как тебя хоть зовут-то?
   --Нэль. Что-то еще?
   --Это... Нэль, послушай. Вот чего, у нас с врачами сейчас напряженка, так, может, ты с нами пока побудешь? Народ, я ведь серьезно! Командор, без врача нам тяжко будет. А из меня, уж простите, какой врач... Перевязать там, укол, еще того сего...
   --Погоди,--прервал его еще один носитель камуфляжа, по всем признакам--старший этой группы.--Командор, вы позволите?
   Кэдд кивнул.
   --Ты действительно врач?
   --Нет. Хотя могу, конечно, несколько больше, чем перечислил ваш коллега.
   --Да чего там, она инфаркт руками убрала, если это не врач, так я балерина,--вмешался фельдшер.
   --Да перестань ты, погоди. Разберемся. Так, значит... А что еще можешь? Вы все ведьмы, говорят,--полушутя, полусерьезно продолжил допрос десантник.
   --Еще? Уж не знаю, что вас заинтересует. Папа из револьвера стрелять учил... Что еще? На гитаре играю, петь умею--интересуетесь? Воровать умею, милостыню просить. Это вам вряд ли пригодится, как я понимаю... Еще я Мастер-Актриса. Фокусы еще могу показывать. Так что мало вам от меня пользы, господа.
   --Ну-ка, ну-ка, какие это фокусы?--засмеялся солдат.
   Нэль вздохнула и показательно поиграла содержимым его карманов. Выяснила, что карманов в такой одежде масса, а вещи там лежат в высшей степени загадочные. Но хозяин их--такой же лопух, как все гаджо.
   --Ловко,--одобрил тот.--А драться умеешь? Лали, как говорят, какую-то свою школу имеют... Попробуй с ним,--он оживленно указал Актрисе щупленького противника.
   --Слушайте, не в цирке ведь,--укоризненно сказала Нэль, но встала перед парнем.
   --Ну, ударь меня, коль начальник просит. Только не очень сильно.
   Десантник смущенно осмотрел девочку в белом платье, которая расслабленно и очень мирно стояла на расстоянии вытянутой руки, грустно поблескивая взрослыми глазами. Он неуверенно взмахнул рукой.
   --Ну не надо же все понимать так буквально. Хоть чуть-чуть-то надо было задеть, валяй, не стесняйся.
   Очередное, уже не столь замедленное движение снова встретило воздух.
   --Вот чудак,--хохотнула Актриса.--Не стесняйся, бей. Ну, смотри, вот так.
   Она легонько щелкнула парня по носу и снова увернулась.
   Еще минута--и смеялась вся группа. Нэль развлекала их, как могла, стараясь не слишком обижать своего партнера, пока, наконец, старший не прекратил это представление.
   --Ну, сильна девка. А если бы всерьез дрались?--поинтересовался он.
   --По обстоятельствам смотря...
   --Ты знаешь, я склонен присоединиться к его,--он кивнул на фельдшера,--просьбе. Пойдем с нами?
   --Да ладно, господа, это не серьезно. Что я у вас буду делать, кроме как то, чего я делать не буду? Проблемы еще, не дай бог, возникнут, припомните мне, что лали...
   --Да брось ерунду городить! Ну и что--лали? Не человек ты после этого?
   --Звучит прекрасно. А если так?
   По рядам пронесся и замер вздох. Тощенький заморыш исчез, уступив место ослепительной женщине, точеные очертания которой в свою очередь смазались и сложились в облик высокого мужчины.
   --А если так?--повторила Нэль голосом своего отца.
   Она не совсем ясно отдавала себе отчет в том, зачем это делает. Просто превыше разума на сей раз оказался страх снова остаться одной. Смерть не часто промахивается, а, дважды подряд избежав сей печальной участи, не стоило испытывать удачу вновь. Поэтому Актриса старалась играть наверняка, наплевав на все традиции и законы. А Роль давно умершего отца была именно ролью, гримом, никаких самостоятельных мыслей и действий от нее не ожидалось, можно в свое удовольствие незамутненным сознанием наслаждаться лицами гаджо, впервые увидевших Игру.
   --К такой, пожалуй, пристанешь,--первым обретя голос, заметил командир группы.
   Субкомандор, который в разговоре не принимал участия, и тот оторвался от созерцания спящей жены:
   --И почему, интересно, их не прибрала к рукам разведка? Или все-таки прибрала? А?
   --Опоздала прибрать,--сообщил гайда.--У вас есть шанс обскакать разведку. Если, конечно, серьезно подойти к вопросу, а скорее даже просто правильно его поставить. Это к тому, что на правах дочери полка разбитой армии я с вами не пойду. Если я действительно вызываю профессиональный интерес, а не жалость, тогда сама к вам проситься стану...
   --А надолго ты можешь... так?--спросил давешний спарринг-партнер.
   --Могу и надолго.
   Нэль вернула свой облик и вопросительно взглянула на Кэдда. Тот уже явно заинтересовался--такое предложение не могло не заинтересовать офицера, волею судеб оказавшегося во главе обороны страны.
   --А скажи-ка, насколько велик... э-э... репертуар, так сказать?
   --Все, что я смогу себе представить. Главное, чтобы не слишком велика была разница в размерах.
   --Впрочем, это все уже детали... Как исполняющий обязанности верховного главнокомандующего официально предлагаю контрактную службу... Глупо звучит, ей-богу...
   --Да уж... Еще бы на должность специального снаряжения пригласили... Но прошу прощения, господин субкомандор, мне не резон придираться к словам. Я вас поняла. Спасибо.
   --Ну и хорошо,--подытожил командир десантников, видя, что начальство не намерено продолжать.--Пойдешь, значит, с нами. Забирай, ежели есть какие вещички, да пристраивайся к Айку, он же Добряк, он же наш дохтур. Все вопросы к нему. И побыстрее, желательно, на базу отходить пора.
  
  
   Поначалу пилот напрочь отказывался брать пассажирок. С какой стати? Это ведь экстренный почтовый, а не лайнер. Горючее нынче подотчетно, на борту частная переписка и ценные посылки, а то, что авиакомпании отменили все пассажирские рейсы, его, пилота, ни в коей мере не касается. Только когда Эльха раздраженно помахала в воздухе пачкой купюр, он неожиданно согласился. Как выяснилось в дальнейшем, переменить мнение его заставил вид валюты Архипелага. "Островные" с началом войны резко поднялись в цене. Эльха и Тай всю дорогу нахваливали предусмотрительность папеньки, который заблаговременно перевел большую часть своих капиталов в эту ценную валюту.
   --Как ты думаешь, мы правильно сделали, что тачку бросили?--спросила Эльха на шестидесятой минуте полета.
   --Я думаю, да. Горючки-то нет, кто машину купит?
   Эльха задумалась.
   --Интересно, а как с этим на островах?
   --С бензином-то? Это тебе виднее. Ну, наверное, все же есть, только дорого. Ты ведь экономить собралась, как я поняла.
   --Экономить само собой. Но ездить-то как-то надо.
   Тай пожала плечами.
   --Пешком походим.
   --Пешком гуляют,--возразила Эльха.
   --Купи лошадь,--съязвила Тай, но Эльха восприняла шутку серьезно.
   --Можно, конечно,--задумчиво протянула она.--Но тоже проблемы. Как эту лошадь кормить, где держать, кто ухаживать будет...
   --Да, не учла, извини...
   Эльха уже не столько раздражала, сколько развлекала Танцовщицу. Раньше, подрабатывая на эстраде, Тай встречалась с богачами, но в основном со стареющими мужчинами, все разговоры которых сводились к одной, малопривлекательной для Тай, теме. Эльха же была примерно одного с ней возраста, и тем более забавно сравнивать ее с собой. Невольно возникал вопрос: а что если бы это она, Ханима Чылэна, с детства не знала нужды и отказа в малейшей прихоти?
   Года два назад, когда Семья находилась в безостановочном вынужденном движении, Тай частенько мечтала о богатстве. Завернувшись в одеяло, она лежала у потухающего костра; следя утомленными глазами за суетней умирающих огоньков, ученица Харлалы досадливо морщилась, вспоминая неудачи и улыбалась успехам минувшего дня. Кострище серело, угарный дымок точил слезу, а голод не давал уснуть. И тогда Тай представляла, что все это сон, вот проснется, а там... Много хорошего и наивно смешного было там. Днем будущая Танцовщица и прирожденная Актриса устраивали себе фантастические пиршества, хохоча над своими мечтами, поскольку пять минут смеха заменяют стакан сметаны. Но ночными своими секретами Тай не делилась даже с Актрисой.
   А вот теперь перед ней Эльха. Так что--хорошо это или плохо, когда ты богат? Зависит при этом от человека хоть что-нибудь, или нет? Тай не училась в школе, книги, которые она читала были либо кем-то выброшены, либо украдены на уличных распродажах, иногда Харлала велела будущему Логику отыскать и прочитать тот или иной учебник. Возможно, сложись всё иначе, Тай рано или поздно познакомилась бы с рассуждениями философов и социологов о болезни сытости... А будь сейчас рядом Нэль, которая отовсюду исхитрялась добывать информацию, Танцовщица узнала бы от неё, что ни философы, ни социологи внятных ответов на эти вопросы не нашли. Просто вслед за писателями и поэтами обозначили проблему. Но Актрисы рядом не было, не было под рукой и стопки солидных монографий.
   Был зато живой пример -- Эльха. Так неужели и Тай Чылэна, случись ей вырасти в доме миллионера, пошла бы этим путем? Отрицания, презрения и в тоже время зависимости от своего богатства?
   Вместе с Нэль Тай зачастую бывала в сомнительных притонах, где молодым девушкам находиться попросту опасно. Но им нужны были деньги. Если бы не нужда и голод, думала Тай, они и близко бы к таким местам не подошли. А что туда гонит Эльху? Риск? Но она не рискует всерьез, ее всегда, в случае чего, выручит одно только имя могущественного папы... И эти разговоры о наркотиках... Шприцы, косяки и таблетки--ведь это тогда, когда бежать больше некуда. От боли, от бессилия, ну еще по глупости. А Эльха не дура, да и вполне здорова, кажется. Чертовски интересно, какие мысли рождаются под этой расчетливо встрепанной крашеной шевелюрой? Светлой памяти Лохита, Мастер--Психолог, могла бы заглянуть туда, но от нее осталась только тень, исподволь толкающая новую Хозяйку с неутолимым любопытством искать за фасадом лица темные комнаты и светлые залы, детские спальни и скелеты в шкафах...
   Самолет тем временем неспешно приналег на правое крыло и пошел на снижение. Эльха, порывшись в сумке, выудила оттуда изящную телефонную трубку и пробежалась по клавишам. Трубка издала писк, а Эльха, непринужденно жестикулируя, заговорила на таком дремучем жаргоне, что Тай более или менее ясно поняла только слова в значении "привет", "прямо сейчас" и "машина". Затем Эльха дала отбой и пояснила:
   --Я договорилась, чтоб нас встретили с тачкой. Ломает с автобусом заморачиваться.
   Тай кивнула.
   --Садимся,--сообщил пилот.--Пристегнитесь, мамзели.
   Танцовщица с нескрываемым интересом наблюдала, как приближается земля ее детской мечты. Аэродром был, в принципе, похож на столичный, даже несколько поменьше, зато еще с высоты Тай заметила, как ослепительно он чист, как будто каждую ночь его заново красили, мыли и штукатурили. Лакированные жучки автомобилей с солидной неторопливостью ползали по геометрически совершенным дорожкам, аккуратно зеленели газоны.
   ...Самолет крепко стукнулся о бетон, подскочил и побежал по полосе. Пилот тихо выругался, Эльха отстегнула ремень и запихала в сумку журнал, который листала в полете. Шум двигателей стих, машина остановилась.
   --Прибыли,--сказал пилот, на тот случай, если у кого возникли сомнения.
   --Спасибо, посадка была превосходная,--вежливо поблагодарила Эльха, доставая деньги.
   Пилот фыркнул и опустил лесенку. Танцовщица, волоча чемодан, спустилась вслед за Эльхой, после чего лестница была убрана, а самолет, снова загудев и обдав их горячим ветром, покатился к видневшимся вдали зданиям.
   --Конспиратор хренов,--бросила ему вслед Эльха.--Высадил в самой дальней жопе, зараза. Как нас тут найдут--не представляю себе... Ладно, подождем пять минут.
   Они закурили, устроившись прямо на бетоне полосы. Жара стояла совершенно тропическая, и, хотя низкое солнце светило сквозь довольно густую дымку, Тай порадовалась, что надела косынку. Словно в ответ на ее мысли, Эльха достала из кармана темные очки и посмотрела на небо.
   --Гроза будет,--заметила она.--Уже скоро, наверное. Если эти сейчас не приедут, мы с тобой вымокнем.
   "Подумайте, беда какая",--пронеслось в голове Танцовщицы.
   --Ты же, кажется, брала что-то вроде плаща.
   --Во-во--"что-то вроде"...
   Разговор угас. У Тай от резких перемен климата кружилась голова. Бетон под солнцем был ослепительно белым, подернутое туманом небо--белое, солнце сквозь облака--белое, зацепиться не за что, даже здания аэровокзала в отдалении, и те белые. Тай прикрыла глаза.
   --Хорошо, что ты не блондинка,--вырвалось у нее в полудреме.
   --Ты не любишь блондинок?--с любопытством спросила Эльха.
   --Мне нравятся волосы теплых цветов, как у тебя,--Тай с трудом выдавила из себя комплимент, но его оказалось достаточно.
   Сквозь закрытые глаза Танцовщица уловила улыбку своей хозяйки.
   "Влюбиться мне в нее, что ли",--вяло подумала Тай и лениво принялась рассуждать, почему Эльха питает слабость к своему полу, ведь это характерно в основном для бедных, среди которых после войны осталось мало мужчин...
   Пронзительный гудок автомобиля вырвал Танцовщицу из сна. Длинная красная тачка незнакомой ей марки остановилась рядом.
   --Здорово!--их машины выскочил атлетически сложенный парень,--Загораете?
   --Умираем,--бодро ответила Эльха,--Пить охота...
   --Уж прости, я не знал, где вы приземлились. Еле нашел.
   Парень расторопно открыл багажник и погрузил туда вещи.
   --Валяйте, дамы, на посадку.
   --Да, познакомьтесь. Это вот Тай, а это вот Сержорж, по прозванию Хирург, хотя вообще-то он стоматолог. Несчастный человек, поскольку в душе садист, а по воспитанию филантроп.
   --Ну, обласкала, старуха. Все как раз наоборот,--ухмыльнулся садист-филантроп, усаживаясь за руль.
   Тай и Эльха устроились на заднем сидении. Запел мотор, взревела музыка, и машина, заботливо посвистывая кондиционером, помчалась по взлетно-посадочной полосе.
   --А чего ты один приехал?--осведомилась Эльха у водителя.--Куда Ханка испарилась?
   --Они с девками к тебе на флэт рванули--прибраться, обед состряпать...
   --Классно! Спасибо,--обрадовалась Эльха.
   --Да не мне спасибо.
   Помолчали. Потом Сержорж приглушил музыку и принялся выспрашивать о положении в стране. Эльха, которой вся заваруха была до лампочки, честно припоминала сводки и слухи, в свою очередь интересуясь машинами, бензином и ценами.
   Тай прилипла к окну. Она и представить себе не могла, что бывают на свете такие города. Дома, площади, газоны, аллеи, что проносились мимо, словно сошли с ватмана дорогого проекта. Безусловно, Столица могла похвастаться еще более красивыми и дорогими строениями, но чтоб каждый дом... Чтоб каждое дерево было подстрижено шаром... Чтоб не соринки на асфальте... А люди... Тай остро почувствовала себя чужой в этом городе. На материке ей плевать было на косые взгляды и насмешки. Есть лали, есть гаджо. Но здесь... Бывало, что в лагерь Семьи забредал какой-нибудь любопытный--он, как правило, быстро тушевался и уходил, настолько ему казалась непривычной обстановка. Танцовщица сейчас очень понимала их состояние...
   Мягкая рука обняла ее плечи. Эльха притянула Тай к себе и, щекоча ей волосами щеку, прошептала:
   --Не нервничай, детка. Это же все просто шелуха, мусор... Смешно...
   --Что, неужели у меня вид такой обалделый?
   --Не без... Я ведь все понимаю, Тай. Не по себе, да? Ерунда, наплюй. Вот смотри: вон старая корова вся в золоте, как витрина... вон идиотка малолетняя накрашенная, прыщавая... Люди везде одинаковые, везде одно и то же дерьмо... А вон, видишь, толстый такой в машину садится? В пиджаке, кретин, потеет. А ведь не снимет, несолидно... А мы свободные люди.
   Она шептала, прижимаясь все теснее, от нее несло жаром, духами и потом, так что Танцовщице и в самом деле вскоре стало смешно.
   --Красавицы,--весело сказал Сержорж.--Прервитесь на минутку, приехали.
   Тай с облегчением освободилась от объятий хозяйки и вылезла из машины. Сержорж открыл багажник и достал вещи.
   --Донесете?
   --А ты что же, не заглянешь?--удивилась Эльха.
   --Извини, лапочка, я и так в клинику опаздываю. Завтра вечерком заеду...
   --А-а... Жалко. Ну ладно тогда, спасибо. Пока.
   --До встречи, красотки!
   Машина развернулась и умчалась.
   --Вот мы и дома.
   Эльха с усилием толкнула узорчатую литую калитку.
   --На ночь мы запираем, но если что--можно через забор,--пояснила Эльха и, пройдя по дорожке к крыльцу, продолжила:
   --А эту дверь всегда запирают, а ключ, как правило, лежит вот здесь...
   Она аккуратно вынула красное стеклышко из витража, запустила в отверстие руку и показала Танцовщице ключ.
   --Все друзья знают.
   --И ничего не пропадает?
   --А чему тут пропадать-то? Деньги в банке, ценности в сейфе. Аппаратура, разве что, так она вся в комплексе, просто так не вытащишь... Заходи.
   Она открыла дверь. Приглушенные звуки музыки сделались громче.
   Тай огляделась. Обстановка, по крайней мере на видимом участке прихожей, оказалась до предела спартанской. Пол--лоснящийся темно-коричневый пластик, потолок--нежно-кремовая эмаль, на стенах обои, дорогие, но не слишком. Зеркало, полочка, крючки для одежды. Низкая лавочка, заваленная дамскими сумочками и зонтами. Под потолком матово-белый круглый светильник. И все. Это даже шокировало как-то.
   Эльха положила сумку, глянула в зеркало, поправляя волосы. И, поманив Тай, открыла следующую дверь. Там оказалось что-то вроде проходной нежилой комнаты. Сюда выходило еще три двери и узкая кишка коридора. Также здесь была лестница наверх. Танцовщица пригляделась и, обнаружив, что ступеньки из натурального дуба, а перила пахнут как дорогие шкатулки из магазина восточных редкостей, вполне примирилась с возмутительной скромностью прихожей.
   Эльха по очереди заглянула во все комнаты, прошла коридором на кухню и вернулась.
   --Народ наверху,--сообщила она и, подойдя к лестнице, очень громко и лихо свистнула в два пальца.
   Наверху послышался какой-то писк, топот; музыка стихла, а на лестницу хлынула волна девушек. То есть на самом деле их было всего четыре, но это были такие девушки... Танцовщице они показались богинями. Не может у простого человека быть такой прически, такой совершенно гладкой кожи--о зубах и говорить нечего... а выражение лиц, а фигуры... Да зачем же Эльха привезла ее сюда? С такими девушками и рядом-то встать боязно...
   Довольно скоро, впрочем, Тай поняла--зачем. Если есть деньги и время, то можно из любой относительно стандартной человеческой болванки изваять вот такую небесную прелесть. Эльха привезла ее--настоящую, живую Танцовщицу лали--на остров заводных манекенов, чтобы все удивились.
   Девушки шумно сбежали по ступенькам, и через секунду Эльха пропала в их объятиях, только и слышно было, как она целует очередную щечку и кричит: "Ой, девки, не придушите насмерть!"
   --А где Ханка?--спросила Эльха, как только страсти поутихли.--Хирург сказал, что она здесь.
   --Она там,--ответила одна красавица, указывая пальчиком наверх.--По локоть в салате.
   Тай уловила нотку презрения в голосе. Да, с таким маникюром, как у нее по локоть в салат, пожалуй, не сунешься...
   Эльха, неожиданно спохватившись, вспомнила о своей спутнице.
   --Да! Вот, знакомьтесь--это Тай, моя компаньонка.
   После небольшой заминки ближайшая к Танцовщице девушка приветливо улыбнулась.
   --Очень приятно. А я--Джеки-Джей, по ксиве Анна.
   "Господи боже,--удивилась Тай.--Какие слова-то мы знаем... Ксива..."
   А Джеки-Джей уже уступила место следующей, которая вежливо сообщила, что друзья называют ее Лили, а для всех прочих она Валерия. Сия дама произвела на Тай сильное впечатление благодаря своей выразительной внешности: треугольное лицо, круглые почти желтые глаза, прямо-таки горящие на фоне загорелой кожи, ярко-красные пышные волосы--и все это в сочетании с траурным черно-лиловым одеянием и неким замысловатым амулетом на шее... Тай мужественно подавила желание хихикнуть и с невозмутимо вежливым видом повернулась к следующей. Ее семья прибыла на Архипелаг еще до Недельной войны с дальнего юга, о чем говорила очень темная кожа и труднопроизносимое имя. По имени ее практически и не называли, а прозвали ее Княжной, в честь прабабки, носившей когда-то этот титул.
   Четвертая сухо представилась Викторией и отвернулась. Что ж, лали к такому привычны.
   --Пойдем наверх?--спросила Эльха по окончании знакомства.
   --Ой, ты знаешь, на самом деле Ханка вообще-то сказала, что когда все приготовит, она нас тогда позовет,--прощебетала Джеки-Джей.
   Она говорила торопливо и не очень внятно. Ее речь напоминала манеру столичных мещанок, хотя налицо были все признаки больших денег.
   --А-а, кулинарные сюрпризы. Ну, раз так, пойдем пока на кухню, покурим.
   Кухня в доме Эльхи оказалась титанической, циклопической--бог знает, какими еще словами определить такие габариты. Отделанное а'ля глухая деревня, помещение при необходимости могло вместить два десятка трудолюбивых поваров и запас провизии на год непрерывных банкетов. Целую стену занимал суперсовременный агрегат, изыскано декорированный лаптями и прялками, имелся также огнеупорный очаг с набором изящных вертелов и рашперов, а в дальнем углу, уставленный изделиями народных промыслов, поблескивал осанистый холодильник... Венчала этот внушительный интерьер антикварная икона, тоскливо взирающая с кафедральных высот на сувенирный двадцатилитровый пивной бочонок.
   Вся компания уселась на резные табуретки у стола. Закурили.
   --Ну что, пипл, как ваше ничего?--осведомилась Эльха.--Рассказывайте, что у вас тут делается.
   --Мы надеялись--ты расскажешь,--возразила Лили.--Что на материке? В астрале такие энергетические вихри...
   Тай с огромным интересом ожидала продолжения, но Лили многозначительно умолкла.
   --Странно, с чего бы это?--приподняла бровь Эльха.--Ах, да, у нас же война, может в этом все дело?
   --Опять ругаются,--укоризненно сказала Джеки-Джей.--Вечно они ругаются. Хоть в первый день-то...
   Эльха отмахнулась.
   --Тай, милая, заваришь нам чайку?
   --Да, конечно,--отозвалась Танцовщица, вставая и туша окурок.--Покажи только, где что.
   --Вон тот шкафик, там заварка. С плитой разберешься? Спроси, если чего непонятно. Заварочный чайник вон тот, с птицами.
   Она показала, и Тай сняла с полки отличный фарфоровый чайник, сверху тонкостенный, полупрозрачный, а снизу мастер соорудил массивное донце, поэтому чайник походил на девчушку хиппи в здоровенных шузах на платформе... или хиппи сейчас ходят босые? Бог их разберет, хороший, в общем, чайник.
   С этими мыслями--и с чайником--Танцовщица направилась к плите, а кто-то за ее спиной включил магнитофон, и Тай содрогнулась, зная, какие мучения придется в связи с этим претерпеть. И не ошиблась--под грохот барабанов из динамиков полезло монотонное блеяние певца... или певицы? все-таки певца о незатейливых радостях и горестях любви. К счастью, Эльха, как показалось Тай тоже не испытывала особого восторга. Это радовало, не придется, стало быть, слушать аналогичный ужас каждый день.
   Танцовщица возилась у плиты, краем уха прислушиваясь к беседе. Девушки безусловно не знали, что Певицы и Танцовщицы лали обладают умением разделять шум на составляющие, поэтому не стеснялись присутствием новой прислуги. Да и треп был вполне обычным трепом подружек при встрече. Княжна развлекала Эльху историями про некую Санту, которая, судя по всему, славилась в народе непроходимой глупостью. Эльха в ответ повествовала о своих тусовках в Златоречеце. Вода закипала. Кухню заволакивал табачный дым. Но вот беседа приняла любопытный оборот.
   --А что там в Столице?--спросила Лили.
   --Откуда я знаю? Я там с начала войны не была. Если интересно, спроси у Тай, она оттуда,--посоветовала Эльха.
   --Слушай, зачем ты сюда притащила эту цыганку?--тихо сказала Виктория.--Неужели других не было? И что в ней нашла--спичка горелая...
   --Не ревнуй, Вики. Она не цыганка. Она лали.
   --Это она тебе сказала.
   --Да. И я не вижу оснований ей не верить.
   --Ну да, как же. Да она типичная цыганка, видно же.
   --А ты их много видела? Не суди по фильмам, настоящих цыган там не показывают.
   --А сама-то ты по чему судишь?
   --Я в своих суждениях опираюсь прежде всего на тот факт, что цыганки не бывают такими высокими и не носят брюк. А потом, я сама на четверть лали, кое-что, все-таки понимаю.
   Воцарилось молчание. Тай про себя веселилась от души--надо же, в кои-то веки ее не хотят признать за лали. А еще она отметила любопытный факт: на Архипелаге-то, оказывается, быть лали не зазорно.
   --Здорово,--нарушила молчание Джеки-Джей.--Настоящая лали! А что она делает? Поет или танцует?
   --Говорит, танцует.
   --А хорошо бы посмотреть, как это у них делается по-настоящему,--задумчиво проговорила Лили.
   "Тебя мне еще не хватало,--презрительно подумала Тай.--Танец ей подавай. Изучай свои завихрения в астрале..."
   Но тут вода закипела, и Танцовщица перестала подслушивать. Заваривать чай--это вам не мелочь по карманам тырить, тут настоящая сноровка нужна.
   В окна ударил дождь. Эльха расставила чашки и выключила музыку.
  
  
  
  
   Мирную тишину партизанского лагеря нарушил треск, какой бывает при падении крупного тела в кусты, а вслед за треском--громкие проклятия, которые, как правило, издает одушевленное тело, напоровшись в кустах на колючки.
   --Сука страшная!--нечеловеческим, однако, по некоторым признакам, мужским голосом орало оно.
   --Да, голубчик, ну что тут поделать--страшная,--донеслась примирительная скороговорка Актрисы.--Вот ты, скажем--тоже урод уродом, дурак дураком, так никто ж тебя не ругает, просто обходят тебя как можно дальше. Вот и ты бы меня обходил...
   Ее собеседник пробормотал что-то, чего заинтересованные бойцы, к сожалению, не разобрали. Но ответ прозвучал ясно:
   --Не пойму, дорогой, что ты находишь странного? Просто я не хочу.
   --Просто у тебя дырка наизнанку!--прервал ее мужчина, малость успокоившись, так что теперь слушатели в палатках опознали голос минометчика Алека, прозванного Брехометчиком еще в те далекие времена, когда не миномет был его оружием, а блокнот, и жертвы его не разлетались парными кусочками, а мирно шли в отставку с волчьими билетами политически неграмотных.
   --Ну и ну!--изумленно воскликнула Нэль.--Я думала, ты юрист. А ты сексопатолог! Слушай, кроме шуток, мне тут уже неделю бабы голые снятся. Это признак лесбиянства, или еще нет?
   Солдаты замерли, предвкушая ответ, но спектакль был прерван строгим оберлейтенантом, который пообещал одной стороне ампутировать язык, а другой--иную, не менее важную часть тела.
   Нэль послушно вернулась к своему костру. Так как она с самого начала наотрез отказалась обитать в коммунальной палатке и вообще на виду, ее жилище располагалось в некотором отдалении от лагеря и представляло собой сооружение из веток, земли и травы, то есть обычное походное укрытие лали. (От предоставленной ей одноместной палатки Нэль вежливо отказалась--по ее мнению, комфортно там мог себя чувствовать разве что покойник.)
   Уже третью неделю Нэль безотлучно пребывала в этом лесном убежище, но так до сих пор и не приобрела твердого статуса в отряде. Субкомандор распорядился до поры повременить с акциями, и потрепанное войско великой державы отлеживалось, зализывая ущемленную гордость, разрастаясь медленно, но верно за счет притока одиночек и небольших групп. Командиры занимались учетом, переписью и формированием. В связи с этим, ничего серьезнее несварения желудка с солдатами не случалось. Поначалу Нэль такое положение вещей устраивало, в конце концов, она не Мастер-Медик. Играть для нужд армии она тоже не слишком жаждала, добро еще, что Кэдд не представляет, как использовать Актрису на всю катушку. А жить рядом с солдатами оказалось совсем не плохо--ее кормили и обеспечивали хоть какую-то безопасность. Только вот уже через неделю такого житья, когда Нэль окончательно поправилась и похорошела, бойцы начали проявлять к ней усиленное внимание. Она ребят не осуждала, женщин в лагере было мало, да и те в основном семейные, все можно понять. Однако к настоящему моменту в душе у нее зародилась робкая надежда, что безделью скоро придет конец. Начнутся какие никакие боевые действия, как следствие--раненые, и она престанет казаться неумелой маркитанткой, отбившейся от обоза...
   Нэль тяжело вздохнула, произведя осмотр своей коробочки. Беда с табачком, папиросы на три еще хватит, а потом и стрельнуть не у кого будет. Не успела она толком обдумать проблему, как услышала чье-то приближение. "Неужели опять поклонник? Если он окажется некурящим--сразу убью",--решила Нэль.
   --Не спишь?--раздался голос Кэдда.
   --Не спится,--поспешила воспользоваться случаем Нэль.--Очень курить хочется.
   Субкомандор подошел к костру.
   --Бери, лейтенант сегодня угостил, я все равно такие не уважаю.
   Он извлек из-за уха шикарную длинную сигарету. Нэль с благодарностью приняла подарок, скрутила фильтр и закурила. Кэдд присел на охапку сухой травы и некоторое время молча смотрел в огонь.
   --Нэль,--наконец обратился к ней субкомандор.
   --Слушаю вас.
   --Ты что-нибудь в лошадях понимаешь?
   --Да откуда мне, лали же не цыгане.
   --Вот кстати о цыганах. Ты с ними когда-нибудь общалась?
   Нэль задумалась.
   --Смотря что вы под этим подразумеваете. Бывало, что разговаривали...
   --То есть общий язык найдешь, как я понял.
   --А в чем дело-то?
   --Да возникла тут одна задумка... Ты чего улыбаешься?
   --Дайте угадаю. У нас кончается бензин, и вы хотите дальнейшее победоносное наступление проделать верхом на белом коне?
   --Ох язва! Кто тебе про бензин сказал?
   --Дурачки-то к небу ближе, боженька и нашептал...
   --Отставить! Я не болтать с тобой пришел, хватит мне тут ерничать. Дело вот какое. Здесь у реки неподалеку какой-то табор встал. Не понятно, кто--цыгане или просто мародеры коней гонят. Но не важно. Мы хотим этот табун приобрести. Твоя задача--переговоры.
   --Мародеры со мной говорить не станут.
   --Это уже наша задача. А с цыганами вы ведь ладите?
   --Ладить-то ладим. Но я вас не вполне понимаю. Ваше право--конфисковать лошадей в пользу обороны отечества.
   --Ох, помолчала бы ты лучше, юрист сопливый. Без тебя паршиво. Понимаешь, зависим мы от населения пока. Вот перестанем зависеть...
   Нэль хихикнула.
   --Выдрать бы тебя, нахалку,--строго сказал Кэдд.
   --Да это было бы здорово. А то меня в последнее время все больше отодрать предлагают...
   --Слушай, ты и с президентом бы так говорила?
   --А вы-то и есть теперь президент, господин субкомандор.
   Кэдд пожевал губами, усваивая это заявление.
   --Все, брэк. Приказ такой--спать, завтра с самого утра явиться ко мне.
   --Слушаюсь.
   --Давай свой очечник, табака насыплю.
   --Хороший вы человек, командор, хотя и военный...
   --Сотри с физиономии сажу, паразитка, и ложись немедленно спать.
   --Не сердитесь. Меня просто уже немножко достали, вот я и хамлю. Брехометчик давеча приставал, до сих пор дергаюсь.
   --Ладно, спи, хватит болтать.
   Субкомандор удалился. Нэль зачерпнула из котелка остывшей заварки, умылась и пополоскала рот. Перевела костер в ночной режим и заползла в спальник. Сон не шел. И--что хуже--не было никакого желания его приманивать. "Хорошая девочка Омагира,--с полуиздевкой подумала Нэль.--Большие люди ее угощают табаком. Это все неспроста, неспроста... Да, Нэль, не зевай только, а там медаль получишь, генералом станешь... Однако жрать охота, вот в чем проблема..." Проблема, вставшая перед Нэль, не стояла еще перед силами сопротивления во всей красе, но привычка Актрисы к прогнозу и анализу заставляла ее большую часть сухого пайка сберегать на голодный день. Тем не менее, есть хотелось ощутимо. "Позор, позор,--укорила себя Актриса.--Отъелась тут на халяву, за день сожрала больше, чем Семья в иное время, и опять лопать? А ну, сорок кругов вокруг сосны--бегом марш!" Нэль вылезла из спальника, бегать вокруг сосны, правда, не стала, прошла метров пятьсот до ручья, постирала в холодной воде свои любимые трусики, потом окунулась сама. А после этого сплошным удовольствием было вернуться к стоянке, забраться в теплую постель, сиречь, спальный мешок, капельку покурить--и уснуть.
  
   Добряком фельдшера прозвали не вопреки, как случается обычно, а благодаря его незлобивому характеру. Просыпаясь каждое утро еще до побудки, он первым делом отправлялся будить Нэль. Таким образом, солдаты избегали соблазна трогать девушку руками под благовидным предлогом и не рисковали здоровьем. Добрейший фельдшер терпеть не мог драк--в драке люди часто получают увечья. А на увечных и раненых он просто смотреть не мог. Поэтому, когда приходилось биться ему самому, противник, как правило, умирал сразу.
   Этим утром Добряк поднял Нэль раньше обычного.
   --Вставай, Нэля, адъютанта проспишь,--сказал Айк, едва Нэль открыла глаза.
   --Господи, еще же рано,--сонно простонала Актриса.
   Добряк молча пожал плечами.
   --А... Да... Этот псих со своей галиматьей... То есть, имеется в виду командор с этими...
   Нэль, скрипя и зевая, поднялась на ноги.
   --Пойду умоюсь,--сказала она и пошла к ручью.
   Там ее и застал адъютант командора--молодой нахальный лейтенант по прозвищу Пупик.
   --Эй, шуруй к командору!--заорал он издали.
   Нэль молча продолжала умываться, а когда лейтенант подошел поближе, улыбнулась и сказала:
   --Доброе утро.
   --Здорово... Давай, давай, не валандайся, командор ждет.
   --Тебя прислали меня разбудить?--осведомилась Нэль.
   --Ну, послали...
   --Так вот, я очень крепко сплю.
   Пупик пробурчал что-то нехорошее, а Нэль преспокойно разделась и плюхнулась в воду. Адъютант некоторое время понаблюдал за ней, плюнул и зашагал обратно. Так что пришлось Актрисе догонять его бегом. У самого штаба Пупик поддался на настойчивые уговоры и простил ее аморальную выходку. Оттаяв, он сварливо отчитал Нэль за неопрятный внешний вид, в частности за дикую прическу. На гражданке лейтенант был женским парикмахером, что давало его простодушным товарищам благодатную почву для дурацких шуток. Развивать эту тему Актриса посчитала делом неспортивным, и, вдохновленный ее молчанием, Пупик пригласил забегать как-нибудь, на предмет сооружения модной стрижки.
   --Спасибо, лейтенант. Только уж лучше наоборот, пострашней. И так-то пристают, а сделаешь меня красавицей--вообще проходу не будет. Убью кого-нибудь, а спросят с тебя.
   Лейтенант фыркнул, но ответить не успел--они уже входили в штабную палатку.
   Кил Кэдд важно расхаживал из угла в угол, окуривая щуплого солдатика с планшетом табачным дымом, от коего бы и матерого пирата разобрал кашель. Лицо субкомандора источало благодушие, как следствие достаточного сна и завтрака, а также довольства собой и миром. Кроме Кэдда и сержанта писаря в штабе присутствовала еще одна ранняя пташка--оберлейтенант Кау, прозываемый Отче, тот самый, который руководил операцией по спасению субкомандора.
   Пупик браво гавкнул что-то типа "явились", Нэль от неожиданности шарахнулась, вызвав невольный смех всех бывших в палатке.
   --Очень смешно...--проворчала Актриса без всякого почтения к чинам.--С добрым утречком.
   --Здравствуй, здравствуй... Итак, задача--раздобыть коней. А также все причиндалы: седла, уздечки, что-то там еще такое... Сержант, выпишите оберлейтенанту расписку... Сколько это может стоить? Ты что-то сказала, Нэль?
   --Я сказала--деньгами не возьмут.
   --То есть?
   --То есть, если не дураки они, то потребуют натурального обмена. Консервы, сахар... А может и снаряжение, тоже не исключено. Это цыгане. А мародеры, как вы изволили вчера выразиться, совершенно однозначно попросят в обмен оружие.
   --Ты уверена?
   --Командор, вы меня пригласили участвовать в этой сделке в качестве эксперта-консультанта по вопросам социальных низов. И как эксперт я вам советую именно на это и рассчитывать.
   Кэдд нерешительно покивал и старательно засипел почти погасшей трубкой.
   --Оружие исключается. Продукты... Лейтенант, позовите снабженца.
   Пупик козырнул и поскакал исполнять.
   --Так. Кау, как у тебя с амуницией?
   --Плохо, субкомандор. Пара палаток, разве что. Еще могу предложить ящиков пять сухого горючего.
   --Пять? Откуда такие излишки?--насторожился хозяйственный субкомандор.
   --Этого добра у нас два грузовика, так ведь бензина нет. Будем уходить--все равно останется.
   --Ясно... Этого мало, Нэль?
   --Если оберлейтенант найдет в себе силы расстаться с парашютами...
   Кау нахмурился.
   --А в самом деле, Кау, зачем они вам?
   --Как прикажете, субкомандор.
   В палатку вошел заспанный снабженец, влекомый энергичным Пупиком, и с ходу доложил, что консервов он может предоставить сколько угодно, а вот крупы, сахара и чая в обрез, и не просите даже.
   --Прекрасно. Таким образом... Кау, возьмите машину, заливайте оставшийся бензин, грузите все и поезжайте.
   --Слушаюсь, субкомандор.
   Нэль вышла из палатки вслед за десантником и поежилась на утреннем ветру.
   --Кау, у вас в хозяйстве не найдется ли курточки какой завалящей для бедной девушки?--вкрадчиво спросила она.
   --Найдется,--мрачно отрезал оберлейтенант.--Но парашюты я тебе не прощу, не надейся.
   --Ладно, ладно. Будем отсюда пешочком уходить--оцените мой гений.
   --Знаешь, в чем-то ты права... Ну что ж, пойдем в каптерку, оденем тебя, чтоб армию не позорить.
   --Пойдемте, Кау, если дело только во мне, то армия от позора, считай, избавлена.
   --Тебя послушаешь, и в пацифисты тянет. Будем, пожалуй, сдаваться. Я тебя лично в концлагерь провожу.
   --Спасибо, дружище. Спасибо. Я растрогана.
   Актриса шмыгнула носом и смахнула натуральную слезу. Оберлейтенант басовито заржал и унялся только у каптерки, где, пригорюнившись, сидела плоховыбритая личность, бережно баюкающая автомат.
   --А-а, Отче...--просипела она и завозилась, делая попытки подняться.
   --В чем дело, солдат?--строго осведомился Кау.
   --Да зуб, понимаешь. Целый, сука, а болит,--пожаловался солдат.
   --Серьезное дело... Ну-ка, Нэль, вот тебе шанс заработать свои шмотки. Заговори-ка ему зуб.
   Нэль хмыкнула.
   --Заговори... А ну, брось молотилку и сядь как следует!
   Твердые пальцы Актрисы быстро ощупали колючую челюсть и здоровенную шею, прижимая активные точки. А потом, ухватив болящего за подбородок и за волосы на затылке, Нэль с хрустом развернула его голову влево, затем вправо. Выражение лица, проступившее из-под щетины после этой процедуры, заставило благоразумную Актрису проворно отскочить в сторону.
   --Слушай, надо все-таки предупреждать,--сердито сказал пациент.--Вломил бы вот, да жалко...
   --Что зуб?--поинтересовался оберлейтенант, с интересом наблюдавший за этой сценой.
   --А че--зуб? Ниче. Так-то всякий может,--насуплено клокотал солдат.
   --Так не болит?--настаивал Кау.
   Солдат подтвердил, что да, то есть нет, не болит. Кау набрал в легкие воздуха. Нэль своевременно заткнула уши. Смягченный таким образом голос командира напоминал глухой баритон бомбардировщика, заходящего на цель. По окончании захода, солдат выглядел вполне браво, стоял по стойке "смирно", и глядеть на него было--что на стенд наглядной агитации. Нэль отвернулась. Оберлейтенант со своей жертвой скрылись в недрах палатки. Вскоре оттуда послышался голос Кау, сердито осведомляющийся, желает ли она переодеваться на свежем воздухе, или, может быть, все-таки зайдет.
   Выданные ей предметы одежды были порядком велики, но, подвернув рукава и брючины, а также проколов дырку в ремне, Нэль осталась более или менее довольна. Подходящей обуви не нашлось, чему Актриса только порадовалась.
   Оберлейтенант внимательно осмотрел результат, чувственно причмокнул, выражая одобрение и отдал приказ трогаться в путь.
  
  
   Хирург явился в дом Эльхи, как обещал--на следующий день вечером. Эльха, прилипшая к окну в ожидании, выскочила ему навстречу и некоторое время разговаривала с гостем у подъезда. В дом она вернулась одна.
   --Тай! Помоги собраться, сейчас едем.
   --Куда?
   --На природу, оттягиваться будем. Хватай эту сумку. Тай подчинилась с подавленным вздохом. Энергия хозяйки ее угнетала. Все утро и полдня они шатались по магазинам. Эльха поставила перед собой задачу приобрести своей новой девушке полный гардероб, и с курса ее могло сбить только прямое попадание атомной бомбы. Тай, привыкшая к странствиям и тяжелой работе, не переставала удивляться такой неожиданной выносливости. Впрочем, ходить по магазинам тоже надо уметь, а Эльха, по всей видимости, владела этим искусством с детства. Но все же, после жаркого дня, бесконечных примерок, тяжелых сумок куда-то еще ехать... Не понять этих богатых.
   Следуя указаниям Эльхи, Тай собрала в сумку пляжную подстилку, зонтик, пару едва заметных бикини, полотенце и дамский журнал.
   --Ты будешь что-нибудь читать?--спросила Эльха.
   --Да нет, наверное.
   --Ну, как хочешь.
   Тай охотно взяла бы кое-что из библиотеки, имевшейся в доме, но то, что ей хотелось читать, было сплошь редкого коллекционного вида, а дешевые издания пугающе пестрели кровью, звездообразными дырками пуль и голыми грудями. Ну их совсем.
   --Привет, лали,--улыбнулся Хирург, когда Тай садилась в машину.
   --Привет, гаджо,--отозвалась Танцовщица.
   Эльха засмеялась.
   --Так их, шовинистов проклятых!
   --Да я не в обиду,--малость смутился Сержорж.
   --Так и я не в обиду. Я лали, ты гаджо--все нормально.
   --Слушай,--вмешалась Эльха.--"Гаджо", это ведь по-цыгански, нет?
   --Ну да. Значит--"чужак". Но для нас это просто все национальности, кроме лали. А ты разве не говоришь по-нашему?
   --Что ты, откуда мне? Дед помер давно, папик перезабыл все на свете. Так, с десяток словечек знаю... Потом поучишь меня как-нибудь... Хирург, а кто еще едет?
   --Лили, Джеки, Ханка и ее новый приятель, ты его не знаешь. Но они на своей тачке.
   Хирург подрулил к заросшей цветущей акацией усадьбе и посигналил. В ответ ожил динамик у калитки и голосом Лили спросил:
   --Хирург?
   Сержорж дал еще один короткий сигнал.
   --Сейчас, минуточку.
   Она действительно появилась довольно скоро, одетая в длинную белую хламиду, с объемистой сумкой и магнитофоном.
   --Всем салют. Это все?
   --Еще Джеки. Ханка с френдом сами едут.
   --Ничего не изменилось?
   --Ну, Эльха вроде бы при деньгах...
   Эльха улыбнулась.
   --Все ништяк, хвосты. Травой по-прежнему в порту торгуют? Да? Ну и хорошо, там и хавкой затаримся, только за Джеки заедем.
   "Небеса великие, ничего себе!"--подумала Тай. Одно дело, знаете ли, охранять девушку от хулиганов, а вот вязаться с наркотой--это уже совсем другое. Травились бы дома, что ли, если уж неймется... Ну да что уж теперь поделаешь, по морю пешком не уйдешь.
   Лили уселась рядом с водителем, и машина возобновила движение, углубляясь в путаницу узких пасторальных проселков. Виллы в этом районе были не то чтобы беднее, скорее наоборот, однако они сильно отличались от аристократически изящных построек по соседству. Причудливые двух-трехэтажные здания с асимметричным расположением окон чередовались с приземистыми бетонными кубами, фасады которых украшали совершенно греческие колонны, а рядом тут и там виднелись миниатюрные замки из красного кирпича... Эльха, угадав, что заинтересовало Танцовщицу, спросила:
   --Как тебе этот райский уголок?
   --Богато,--коротко определила Тай.
   --Емко сказано,--одобрила хозяйка.--Главное, тактично... Тут живут капиталы в первом поколении. И вот что, Тай... Лучше тебе здесь не светиться. Настроение только портить.
   --Учту. А кому, извините, настроение портить?
   Эльха в ответ засмеялась, хмыкнул и Хирург.
   --А это мысль,--заметила Эльха, отсмеявшись.--Надо будет всей гопой сюда нагрянуть. А то Лили, понимаешь, шастает тут одна день-деньской, шокирует их своими нарядами, заскучал поди народ.
   --Они еще не сподобились лицезреть твои штаны,--сухо отпарировала Лили.
   --Не доросли они еще до понимания моих штанов. Это же философия... Хирург, поворот пропустил!
   Водитель чертыхнулся, тормознул и подал машину назад.
   --А вообще слушай, не надо сворачивать. Постой тут, я за ней схожу,--предложила Эльха.
   Хирург кивнул.
   --Пойдем, охрана.
   Она вышла, и Тай послушно направилась за ней, пристраиваясь по ходу сзади и слева.
  
  
  
   --Сто-ой! Привал!
   Нэль натянула повод и спешилась. Кобыла понуро встряхнула мокрой челкой и с видом покорного отвращения потянулась к редкой и неаппетитной лесной растительности.
   Нэль ослабила подпруги, застегнула повод на ближайшем дереве и прошла чуть вперед, надеясь разглядеть за пеленой дождя начальство или, хотя бы, услышать дальнейшие распоряжения. Ничего такого, однако, не предвиделось. Актриса пожала плечами и пошла обратно.
   Завидев свою всадницу, кобыла вопросительно подняла голову и приглушенными гортанными возгласами потребовала более адекватной пищи.
   --Ну, заклекотала, орлица недоделанная. Где крылья потеряла? Сейчас, подожди.
   Нэль принялась распускать ремни на седельном вьюке.
   --Слышь, Артистка!
   --Чего, браток?
   Непривычный к седлу свежеиспеченный боец кавалерии подковылял поближе и просительно посмотрел на Нэль.
   --Слушай, отсыпь сухариков, а?
   Нэль презрительно фыркнула.
   --Ну отсыпь, пожалуйста. У меня скотина уже еле ноги двигает...
   --Голуба, я иной раз сомневаюсь--головы у вас, или жопы с глазами? Вот почему при полном, заметь, отсутствии черного рынка у меня есть фураж, а у вас нет? Ты просишь, Пупик просит, Халдей просит... Да все, короче говоря, кроме командира.
   Солдат вздохнул и попробовал следующий вариант атаки.
   --А на табак махнешь?
   Нэль задумалась.
   --Уговорил. На, сыпь сюда. И я еще погляжу, что ты там за дрянь припас.
   Солдат шикарным жестом протянул на освидетельствование жестянку фирменного трубочного табака.
   --Устроит?
   Нэль присвистнула.
   --Командора ограбил, мародер несчастный? Молчи, молчи, не знаю и знать не хочу. Шныра ты и есть Шныра...
   Солдат самодовольно хмыкнул.
   --А ты говоришь--жопа. У меня-то голова! Я лишней тяжести не вожу, это ты у нас запасливая...
   Актриса улыбнулась и, развязав тюк, отсыпала галет Шныре и своей лошади.
   Небеса потихонечку прояснялись. Дождя, собственно, уже не было, капало с веток. Кобыла торопливо хрустела сухарями.. Нэль наблюдала за ее трапезой, прикидывая, стоит ли выделить галет себе самой. Вообще-то, она ела вчера, можно и потерпеть, тем более, на Шныру разорилась. Актриса со вздохом запаковала тюк, развязала соседний, на ощупь вытерла руки и принялась сворачивать папиросу. Озябшие пальцы слушались плохо. Но Нэль была терпелива. Зажав в зубах продукт своих усилий, она вышла на открытое место, где капало меньше, и закурила. Теперь она хорошо видела всю группу. Конников у Кэдда получилось немного. Табунщики продали пятнадцать лошадей, годных под седло, основную часть табуна составлял незаезженный молодняк. Других возможностей приобретения так и не подвернулось.
   Группа из десяти верховых, в составе которой Нэль разъезжала по лесу, гордо именовалось разведкой. Вернее было бы сказать--"наводчики"...
   У Нэль с некоторых пор сложилось убеждение, что так называемая регулярная армия представляет собой крупную, хорошо организованную и вооруженную банду. Речь уже не шла о борьбе с захватчиками, банально не хватало еды, до борьбы ли тут. Да и население покоренной страны вовсе не стремилось к восстановлению суверенитета.
   Волна оккупации разлилась по всему региону, как масло по воде, практически ничего не изменив для большинства граждан. Предприятия, замершие было с началом войны, возобновили работу, зачастую даже без изменений в руководстве. Уровень разрухи, царивший до войны, остался местами прежним, а местами наметились изменения к лучшему. Налоговая система постепенно менялась по восточному образцу--и тоже к лучшему. С городских улиц исчезли беспризорники и попрошайки, куда исчезли--отдельный вопрос, но не находилось желающих его задавать... По-настоящему же порадовало обывателей резкое сокращение числа черномазых, из-за которых раньше пройти спокойно было нельзя. Те, что еще оставались, вели себя тихо и скромно, поняв наконец, где их место. Так что некого и незачем освобождать армии Кэдда... Номинально же, этой армии и вовсе не существовало, существовали окончательно разгромленные войска старого коррумпированного режима во главе с инородцами, едва не приведшего страну к катастрофе. Но пропаганда пропагандой, а сотни мужчин и женщин в военной форме старого образца пока еще не сомневались в собственной реальности. Как-то надо было жить.
   Тщательно изучив чудом спасенный архив, Кэдд передислоцировал свою армию в один из законсервированных городков военно-промышленного комплекса. Город, уходивший вглубь скальных пород едва ли не на километр, идеально подходил на роль убежища. Тщательно засекреченный в свое время, он и после консервации не появился на картах, оборудование находилось в рабочем состоянии, места для всех хватало с избытком. В случае нападения, город мог успешно обороняться.
   Однако же нападений покуда не было. Победители, возможно и догадываясь, где скрывается разбитая армия, ничего по этому поводу не предпринимали. В конце концов, расположенный вдали от цивилизации, затерянный в лесистых просторах необитаемых земель, без продовольствия и горючего, город все равно был обречен.
   Конечно, даже сознавая этот факт, обитатели города не собирались умирать в бездействии. Кое-какое производство удалось наладить в самом поселении, благо имелся автономный источник энергии. Пышно разрослась оранжерея, что позволило пустить воздух по замкнутому циклу и не опасаться более газовой атаки. Это же отчасти решило проблему питания. Были в городе и химические лаборатории, а в штате Кэдда нашлись химики. Необходимые мелочи типа очистных фильтров и удобрений у них получались вполне прилично. Время от времени химики выдавали на-гора очередную версию эрзац-горючего, отчего многострадальные грузовики и вездеходы чихали, испускали облака невообразимого цвета дыма, глохли в самый неподходящий момент, но кое-как ползали...
   Однако ж, как ни крути, а всего необходимого заброшенный центр по разработке и производству вооружения произвести не мог. У изгнанников было три возможности на выбор: натуральный обмен с поселенцами при условии наличия таковых; грабительские налеты на подходящие для этой цели объекты; медленная голодная смерть.
   Субкомандор (в знак уважения и для простоты именуемый не иначе как командор) поначалу стремился осуществить первый вариант, несмотря на предполагаемый им явный ущерб секретности. Огромный лесной массив, с одной стороны ограниченный морем, а с другой--горами, издавна привлекал массу разнообразной публики. В итоге же, поселенцы четко разделились на две категории: оседлых и старателей. Первые, как и их предки тысячу лет назад, выжигали в лесу участок, строили дома и службы, работали, размножались и через энное время превращались в замкнутый клан, ничего не приносящий внешнему миру и ничего от мира не желающий. Ни о какой торговле с этими людьми и речи не шло--им просто нечего было продавать, хорошо, если самим хватало. Что касается старателей, то с ними дело обстояло следующим образом. Каждый желающий попытать счастья в горах мог явиться в Министерство Освоения Природных Ресурсов и заплатить определенный взнос. Накопив известное количество желающих, Министерство формировало артель, каковую снабжали комбинированным механизмом для анализа породы, добычи и первичной обработки руды. Далее артель отвозили на закрепленный участок и предоставляли судьбе, изредка подвозя необходимые припасы в общий для всех групп базовый лагерь. Жизнь старателей была сурова, но заработки того стоили, поскольку добываемые ими цветные металлы ценились чрезвычайно. Для артельщиков никакой выгоды в торговле с солдатами не существовало, особых излишков продовольствия у них тоже не скапливалось.
   Вариант же номер два--грабеж--после долгих прений также был отвергнут. В принципе, реально пару раз отбить у старателей предназначенный им груз. Но это привело бы к вступлению в серьезный конфликт с пострадавшей стороной, а воевать с суровыми покорителями Севера Кэдд не решился, тем более, что это уж точно завершило бы временное перемирие с новой властью.
   И совсем было встал перед армией командора вариант номер три, да великий Случай, что правит миром, своевременно вмешался. В тот день доблестная кавалерия, терзаемая голодом и мрачными предчувствиями, отправилась на побережье, где уже не первый раз занималась выуживанием из зараженной воды разнообразных тварей морских. Несмотря на преимущественно жуткий вид, некоторые из них годились в пищу. Собрав приличную коллекцию монстров, рыбаки собрались было обратно, но тут остроглазый Пупик узрел на горизонте небольшое судно.
   Осторожность заставляла признать кораблик вражеским, в контакт не вступать и побыстрее убираться в лес. Отче поступил по-другому. Он отослал Нэль с докладом к Кэдду, а оставшиеся принялись изображать аборигенов в естественных условиях. Решение оказалось спасительным. Бросивший у берега якорь быстроходный катер принадлежал контрабандистам, которые прибыли сюда выяснить обстановку. Интересующим их объектом был добываемый старателями металл. Производство принадлежало государству, которое всячески старалось не допустить утечки ценного продукта на черный рынок, поэтому ушлые дельцы были готовы скупать металл у кого угодно, совершенно не интересуясь, каким образом товар у этого кого-то оказался. До войны подпольная торговля процветала. Металл иной раз сбывали артельщики, которым удавалось скрыть свои делишки от бригадира. А старатели не столь ловкие, бывало, объединялись с себе подобными, и, в результате, один из увозящих продукцию караванов безвестно исчезал на опасных горных дорогах, а корабль контрабандистов отплывал неведомо куда с грузом на борту. С началом войны стало потрудней, а после воцарения новой власти малина кончилась совсем. Ценный груз отныне везли самые надежные вездеходы в сопровождении многочисленного и отлично вооруженного конвоя--лихим старателям не по зубам. Разумеется, отдельные караваны все-таки гибли--горы есть горы--но уже исключительно по божьей воле.
   После встречи и долгих переговоров с теневиками, Кэдд и компания уже трижды успешно сыграли роль божьего промысла...
  
   Нэль отвлеклась от размышлений, почувствовав чей-то взгляд. Она обернулась.
   --Что так смотришь, Отче наш?--осведомилась Актриса у начальника группы.
   --Да уж больно ты, старуха, страшна. Когда ела в последний раз?
   --Не скажу,--надулась Нэль.--Надо же--"страшна"! Обидно, между прочим! Кипит мой разум возмущенный.
   Она яростно пыхнула самокруткой и, ловко выпустив дым, весьма реалистично оформила кипящий разум.
   --Дурацкие фокусы,--давясь хихиканьем, заметил оберлейтенант.
   --Все, каюсь. Больше не буду. Ты пришел проверить, как я скушала манную кашку?
   --Вообще-то нет, но ты выглядишь довольно заморенной. Как я понял, ты уже давно занимаешься обменом своего пайка на сухари и прочий лошадиный корм?
   --Ну и что? Это ведь не запрещено.
   Кау кивнул.
   --Не запрещено... Это, конечно, умный ход, я, кстати, тоже с безлошадными меняюсь, но не весь же паек! Сколько можно протянуть на одном хлебе, даже если досыта нажираться? А ты вообще, похоже, и в рот ничего не берешь.
   --Это точно,--вставила Нэль.
   --Я не о том, дура!
   --И я не о том. А о чем ты?
   Отче разразился длинной речью. А у Актрисы вдруг закружилась голова. Мерный рокот оберлейтенанта натыкался на невидимую преграду, и слова теряли смысл, запутавшись--в чем? "Наверное, это стекловата,--подумала Нэль.--Почему стекловата? Потому что плотная, и стекло звенит... Дура, оставь бредить, он что-то дельное травит..." Нэль попыталась вслушаться в слова начальства, но ничего не вышло, а начальство, вдохновленное выражением напряженного внимания, разливалось себе дальше. "Да что такое, в самом деле,--лениво удивилась Актриса.--От голода, не иначе." Внутренне согласившись с этим диагнозом, она перестала напрягаться и расслабленно закачалась на волнах бытия. Приятный фон создавала воркотня оберлейтенанта... Неделю назад Кау приволок неизвестно откуда маленький, похожий на игрушку, автомат восточного образца и отдал ей. Видимо, в знак приязни. Цветы, наверное, стесняется дарить, а вот автомат в самый раз подарок... Столичные крутые парни весьма ценили такие штучки, из них, говорили, можно стрелять прицельно, как-то так прицеливались они из автомата и стреляли крохотной носатой горошиной, которая проделывала в теле хорошую крупнокалиберную дырку... Даже и не удивительно, когда известно, что внутри такая специальная химическая штука, а она жжет пальцы, то есть не только пальцы, но на данный момент пальцы жжет окурок, надо бы его бросить...
   Нэль встряхнулась, бросила бычок и обнаружила, что Кау с огромным интересом, аж пополам перегнувшись, заглядывает ей в лицо. Нэль улыбнулась и как-то неожиданно и очень легко упала на руки оберлейтенанта и дальше--в обморок. Актрису это весьма удивило, раньше без посторонней помощи такого с ней не случалось. Удивление, как живой легкий мячик поскакало за ней в темноту, и там они играли--удивление и Нэль, пока Нэль не посмотрела на часы. (Часов у нее сроду не водилось, но удивиться этому невозможно--удивление было само по себе, отдельно.) Так вот, посмотрев на эти самые часы, Актриса поняла, что разум ее витает черт знает где уже столько времени, что нет ей, Мастеру Актрисе, никакого оправдания...
   Нэль ощутила, что чьи-то жесткие руки нещадно ее трясут. Открыв глаза, она обнаружила возвышающуюся над ней фигуру фельдшера. Добряк заулыбался и бережно помог ей сесть, прислонив ее спиной к стволу дерева.
   --Спасибо, Айк,--сказала Нэль.--А нашатырь уже весь выпили?
   --Что?--не понял фельдшер.
   --Не хочу показаться тебе неблагодарной сволочью, дорогой, но твоими руками сподручней подковы гнуть, а не обморочных баб встряхивать.
   Айк виновато пожал плечами. У него в хозяйстве не водилось нашатыря, поскольку обмороки в десантном отряде случались не часто. Но Актрисе об этом он говорить не стал.
   --Я тебе пожрать принес,--извиняющимся тоном пробасил фельдшер и протянул ей котелок, где плескалась мутная, резко пахнущая жидкость с мелкими кусочками какого-то мяса.
   --Благодарю. А что это было?--с любопытством спросила Нэль.
   --Это ежик.
   --Ежик? Они же гадкие,--сказала Нэль, не протестуя, а просто констатируя факт.
   Добряк снова виновато развел руками.
   --Надо скушать. А если тебя стошнит, то Отче сильно расстроится--он специально для тебя ходил его ловить и варил сам. Ты уж того, постарайся...
   --Как можно командира обидеть!--успокоила его Нэль и с аппетитом принялась за еду.
   Опасения Айка проистекали от плохого знания жизни кочевых лали. Актриса порой едала такие продукты, от которых стошнило бы и Айка, и заботливого оберлейтенанта. Подумаешь, еж вареный...
  
  
   --Вот что, Эльха. Я ухожу.
   Конфликт между Танцовщицей и ее нынешней хозяйкой назревал уже давно, и только чувство какой никакой благодарности заставляло Тай сдерживаться. А это, надо сказать, было совсем не просто. Образ жизни золотой молодежи не совмещался с привычками Тай, как вода с маслом. Но она терпела. И бессмысленные с ее точки зрения развлечения, и отсутствие развлечений осмысленных, и одуряюще-никчемные разговоры, и ненависть бывших любовниц Эльхи... И то, что она сама стала любовницей текущей. Это последнее угнетало, пожалуй, особенно. Тай, в принципе, ничего не имела против однополой любви, но с Эльхой это было гадостью, непонятно почему. Появлялось ощущение чего-то ненужного и нелепого, как сочетание Эльхиных драных штанов с дорогими шелковыми блузками. Но Тай и с этим смирилась. На время, конечно, она прекрасно понимала, что рано или поздно не выдержит такого существования. И, пользуясь мастерством Логика, заранее искала возможные варианты выхода. Она знакомилась со всеми подряд, держа в памяти десятки телефонов и кучу данных, могущих так или иначе пригодиться; облазив и изучив весь остров, на котором жила Эльха, Тай посетила соседние острова, не пропуская ничего и все запоминая. Она была готова уйти в любой момент и не пропасть. Мало того, здравый смысл подсказывал уходить немедленно, как только появилась первая реальная возможность. Тай медлила. Эльха все-таки притягивала ее к себе, и Танцовщица оставалась с ней, по причинам, которые легче почувствовать, чем описать... Но вот нынешним вечером она решилась окончательно.
   --Я ухожу. Всем пока,--повторила Тай, продвигаясь к дверям.
   Она была одета в свои старые вещи, и с собой взяла только свое.
   Эльха удивленно обернулась от мелькающих на экране теней.
   --Что-что?--переспросила она.
   --Уходить собралась,--пояснил из соседнего кресла наголо бритый парень по прозвищу Халявка, приятель Ханки.
   Сама Ханка, совсем юная, но порядком уже потрепанная девчонка дремала на ковре, улыбаясь своим галлюцинациям.
   --Ты что, обиделась на меня?--недоверчиво осведомилась Эльха.--Ну извини, не хотела. Чего сорвалась-то?
   Тай покачала головой. Ей было паршиво. Опять смахивало на предательство, и повод-то, верно, дурацкий, и без предупреждения... Но--Небо свидетель, не ее вина.
   Вечером Эльха и компания, состоящая из Ханки, Халявки, Виктории и Тай, отправились на пляж. Все как обычно--выпили, закусили, потрепались. По-южному стремительно стемнело. Кроме них у воды никого не было, и девушки побежали купаться нагишом, а Тай, взяв в помощь Халявку, принялась разводить костер, поскольку становилось прохладно. Купальщицы вскоре вернулись. Все молча сидели у костра, позабытый магнитофон неприкаянно вяз в песке. Ночь, море, огонь--древнее, первобытное, это действовало даже на золотую молодежь. Тай непростительно расслабилась. Она искренне любила их всех в эти минуты. Поэтому, когда подошла очередь традиционной анаши, Тай не отказалась, как раньше, а покурила тоже. Ей не стало от этого ни хорошо, ни плохо, только тело обмякло, как после Танца, да мысли побежали прихотливыми узорами. Шум прибоя слился в единую, не лишенную приятности, мелодию, а остренькие лучики звезд заткали небо сверкающей сетью. Забавно, ничего не скажешь. Но регулярно тратить большие деньги на такую ерунду? Рисковать здоровьем и свободой? Чего-то она, все-таки в жизни не понимает... Девушки тем временем затеяли какой-то магический обряд, что-то жгли в костре, танцевали, под конец занялись любовью втроем. Халявка наблюдал за ними с явным удовольствием, Тай еле удерживалась от смеха, особенно, когда они плясали. Повеселившись подобным образом, компания отправилась обратно в город. Эльха висела у Тай на руке, ежеминутно лезла целоваться, громко при этом хохоча, остальные вели себя не более сдержано. И не удивительно, что когда навстречу попалась аналогичная группа молодежи, между ними возникло напряжение, готовое перерасти в ссору. В общем-то, ничего страшного, одни грубо пошутили, другие грубо огрызнулись. И разошлись бы на этом. Но Эльху отчего-то потянуло принципиально разобраться. Виктория и Ханка с визгом умчались в темноту, Тай и Халявка путем нескольких ударов и потока извинений пополам с угрозами отогнали главные силы противника, только какая-то девица, пьяная и настырная, все рвалась как-нибудь изувечить Эльху, на что Эльха отвечала с охотой и удовольствием. Некоторое время пришлось тащить их вместе, как сцепившихся котов, потом девушку окликнули издали, и она, то ли протрезвев, то ли устав, отпустила Эльху и убежала. Вскоре вернулась Ханка, распираемая ужасом, восторгом и гордостью за своего парня. Виктория так и не появилась, ушла, очевидно, домой.
   А Эльха снова принялась хохотать и громко расхваливать свою телохранительницу, как собаку, похлопывая ее по плечам, спине и заду, наваливаясь на нее всем весом и спотыкаясь на каждом шагу... А Тай почти не чувствовала своего тела, только выучка Мастера помогала ей сохранять точность движений, и давно копившаяся неприязнь прорвала-таки плотины чувства благодарности и долга...
   --Нет, Эльха, я не то чтобы обиделась, просто жить с тобой дальше не хочу. По многим причинам,--ответила Тай на слова хозяйки.
   --Ты это серьезно? Ну и куда же ты, дура, пойдешь?
   --Да соображу, дуры--они работящие...
   --А, ну иди, иди. Работай. Трахайся за полтинник в подворотнях, у тебя это хорошо получается... Идиотка, ты понимаешь, что делаешь? Без гроша в кармане, лали... Кто тебя будет, прости, в доме держать?
   --Я привыкла жить на улице, не волнуйся.
   --Нет, ты чокнулась. Впрочем, насильно мил не будешь, иди, если такая гордая. Будешь возвращаться--не забудь, где ключ лежит. Пока.
   Эльха пошевелила пальцами в знак прощания и резко отвернулась к экрану. Тай показалось, что в глазах хозяйки блеснули слезы. Танцовщица поспешно покинула дом и быстро зашагала к пристани. Вскоре небольшой катер местного сообщения вышел в море, держа курс на остров, где Тай ждала привычная работа в шикарном ночном клубе. Надо только набрать денег и уехать на материк, найти детей Чылэ и, разумеется, Нэль и Фишку.
   ...Крупные звезды по-приятельски подмигивали Танцовщице, а призрачные инструменты тихонько продолжали наигрывать странные мелодии. Не так уж и плох этот лучший из лучших миров, и к лучшему все оборачивалось для Танцовщицы Тай.
  
  
   На Север осень приходит рано, в августе обычно начинается листопад, дожди, а там и морозы не за горами. Только этот год побил все рекорды. Дожди пошли с середины июня, настоящие осенние обложные тучи аккуратным слоем зашпаклевали небо и, похоже, не собирались поддаваться северному ветру. А тот старался изо всех сил, от его яростных выпадов трава и листья испуганно съеживались, а растревоженное море остервенело металось в каменных заливах, лишенное возможности вступить с ним в честную схватку.
   В этот год робкая северная весна повстречалась с жестокой осенью, и тревожно кричали перелетные птицы...
   Нелегкий и без того процесс добычи руды от капризов погоды сделался пыткой адовой. Бараки старателей заливало, комбайн периодически глох, чтобы добыть и наладить его, в шахту буквально нырять приходилось. Артель подумывала о прекращении работ. На общем собрании было решено отправить последнюю партию металла и консервировать участок до следующего сезона.
   Бригада отчаянно матерящихся старателей в последний раз вытянула из горы замерший механизм. Намеченный план выработки был осуществлен, программа выполнена. Вместе с комбайном замерла и жизнь поселка. Артельщики отсиживались в бараках, и всех дел у них было--ссориться, курить, да ожидать визита тяжелых гусеничных броненосцев, которые вконец перепашут траками дорогу и увезут с прииска добычу. Тогда артельный староста получит деньги, и можно будет перебираться на базу, а если погода до зимы так и не наладиться, то и в город. Только вот не торопились вездеходы месить приисковую грязь. Так что старателям, лишенным даже возможности поторопить конвой, оставалось только предаваться ранее перечисленным занятиям, да умирать со скуки. Вот почему такое, в общем, обычное явление, как заблудившийся ребенок, вызвало живой интерес всей артели.
   Первой явление обнаружила повариха. Она готовила обед в здании приисковой конторы, где располагалась комната отдыха с неработающим телевизором, кабинет артельного старосты с сейфом и кухня с плитой и холодильником. Еще там находился единственный на всю округу цивилизованный туалет. Повариха как раз намеревалась им воспользоваться. В коридоре ей попалось на глаза нечто, чего в конторе до сих пор не было и быть не могло, а именно маленькая, очень худая и оборванная девочка, растрепанная, перемазанная и вообще странная. На вид ей было лет десять.
   --Ты что тут, детка?--удивленно спросила повариха.
   --Я писать хочу,--охотно объяснил ребенок.
   --А где ты живешь?--продолжила допрос повариха.
   --У мамы,--последовал ответ.
   --А сюда-то зачем пришла?--не отставала изумленная женщина.
   --Я писать хочу,--терпеливо повторила девочка.--На этом доме написано--"туалет". Я вошла. Можно пойти писать?
   (Надпись такая на дверях конторы действительно имелась, остряк какой-то намалевал, да так и осталось.)
   Повариха сжалилась над ребенком и пропустила. А когда девочка вышла обратно, повариха без лишних слов отвела ее в кабинет начальника, где временно и оставила, заперев дверь снаружи. Сама же, осуществив предварительно желание, ради которого оторвалась от плиты, вышла на крыльцо и принялась созывать народ.
   На зычный голос, объясняющий прозвище Генерал-Половник, гордо носимое поварихой, вскоре сошлась вся артель.
   На вопросы старосты девочка отвечала охотно, но совершенно при этом бестолково. С большим трудом удалось выяснить, что неделю назад она пошла в лес нарезать веников, мама дала ей нож и велела его беречь. В процессе поисков подходящей молодой поросли девочке повстречалась ягодная поляна, где драгоценный нож благополучно затерялся. Немедленно отправляться за наказанием ребенок не захотел, он решил сначала погулять, в результате чего и заблудился. На этот рассказ у девочки ушел добрый час--то ли--неделя блужданий так отразилась на ее умственных способностях, то ли еще что, а скорее всего, девочка от рождения была дурочкой, о чем свидетельствовали рахитичные ножки и лицо, характерное для отпрысков алкоголиков и нищих.
   Что она ела в лесу?--Картошечку. Мама с собой дала?--Нет, тут растет в земле, такая маленькая. Нет, не картошка. Картошечка. Маленькая. В земле растет...
   Дело было, в сущности, яснее ясного. В радиусе тридцати километров от прииска располагалось четыре поселка. Прошлым летом на шум комбайна из леса вышел заплутавший мальчик, иногда в окрестностях прииска бродила сбежавшая скотина. Староста прокрутил в голове все эти соображения и задумался над тем, кому поручить седлать старого мерина и везти ребенка домой. А можно и самому прокатиться.
   --Как тебя звать-то?
   --Санька. А тебя?
   --Тебе я, пожалуй, дед... Вот что, Санька, обед сейчас, порубай с нами, а потом я тебя к мамке свезу. Идет?
   Девочка надулась и промолчала.
   --Ты что? Не то дед сказал?
   Из широко расставленных раскосых глаз побежали слезы.
   --Мать за ножик убьет,--невнятно проскулила Санька.
   --Господи, бедные у них там дети,--возмущенно заметила повариха.--Не плачь, детка, я тебе дам хороший ножик, мама не будет ругать... Пойдем-ка, умоемся. Мужики, помогите кто на кухне, последите, чтоб не пригорело.
   Через полчаса артель собралась на обед. За это время повариха успела умыть, причесать и утешить бедного ребенка отличным новеньким ножом. До неузнаваемости преображенная Санька поглотила неимоверное количество еды, после чего уснула за столом. Движимая материнским инстинктом, повариха запретила старосте немедленно везти заморенное дитя к изуверам родителям. Разомлевший от сытного обеда староста особо не настаивал и согласился оставить девочку до утра. От прикосновения Санька встрепенулась, отпихнула руки старосты и самостоятельно добрела до домика Генерала-Половника, где спокойно проспала до рассвета.
   Наутро следующего дня повариха, как обычно, проснулась раньше всех. Она с умилением посмотрела на сопящий клубок одеял, а потом, с ненавистью, в окно, залитое холодным дождем. Хотелось спать, однако свалить приготовление пищи было не на кого. Повариха с тяжелым вздохом оделась и выскочила из дома, намереваясь побыстрей преодолеть расстояние до конторы. Что она и сделала, обнаружив попутно присутствие на территории прииска очередного постороннего. На крыльце конторы топтался незнакомый мокрый парень с тощим рюкзаком и внушительной двустволкой за плечами. При виде Генерала-Половника хмурое лицо пришельца оживилось. Парень бросил в лужу остаток самокрутки и тщательно вытер руки о штаны.
   --Здрасьте!--громко поздоровался он.
   --Здравствуй... Ты это к кому?--подозрительно осведомилась повариха, хотя уже предположила наличие связи между вчерашним и сегодняшним визитами.
   --Девчонка к вам не забредала?--ответил вопросом парень.
   --А ты кто ей будешь?
   --Так она у вас!--обрадовался незнакомец.--Слава те... Сеструха моя. Дурочка она малость, неделю тому ушла, да, наверное, заблудилась. Она, бывает, дня по три в лесу торчит, а тут неделя уж, мать меня к вам, Майку по выселкам погнала...
   --Что ж вы так девчонку замордовали, что она из дому в лес бежит?--укоризненно покачала головой повариха.--Ладно, не мое это дело... Жди тут, я за старостой схожу.
   Старосте парень повторил свою историю.
   --Ну и отдала бы ему сестру, чего было будить,--буркнул староста в адрес поварихи.
   Та собралась разразиться гневной речью, но тут случилось долгожданное. Далеко опережая свое появление шумом, к поселку шли грузовики конвоя. Староста и повариха мгновенно помирились и бросились поднимать народ. Парень вновь остался неприкаянно топтаться на крыльце, но ненадолго. Вскоре повариха к нему вернулась.
   --Слышь, парень! Иди в тот дом, буди свою Саньку и забирай. Смотри, сопрешь чего--я твою рожу запомнила, не обрадуешься!
   Грузовики уже вползали на улицу, и повариха галопом понеслась в кухню готовить чай.
   Вчера еще унылый и тихий поселок волшебно преобразился--ничто не действует на рабочего человека так положительно, как наступление дня получки. Невзирая на дождь и холод, старатели толпились у конторы, ожидая момента, когда начальник конвоя закончит бумажные формальности и выдаст старосте деньги. Шли разговоры о прошедшей денежной реформе, о том, что и деньги теперь другие, и цены, лучше, чем раньше, хуже, чем раньше; в лесах скрывается разбитый и полный сил командор Кэдд, поэтому конвой усиленный, поскольку лесные кланы постиг неурожай, а контрабандисты на этом наживаются, хотя руду, в общем-то, воруют свои же братья-старатели с соседних приисков... Генерал-Половник с удовольствием слушала мужские разговоры и чувствовала себя замечательно, пока не вспомнила вдруг о том, что как отослала парня к себе в дом, так и не видела его больше. Может, конечно, он давно уже на пути к своему селу, но не мешало бы сходить посмотреть. Она выбралась было из толпы, но потом передумала. Лесовики это лесовики, от них всего ожидать можно, а у парня ружье. Повариха прикидывала, как бы ей поступить, и тут как раз настал кульминационный момент: на крыльцо вышли староста, начальник конвоя в непривычной еще коричневой форме и артельный бухгалтер. Старатели приливной волной подступили к крыльцу. Туда же ринулась и повариха.
   --Эй, старый, ну-ка, дело к тебе есть,--она бесцеремонно ухватила старосту за рукав и потащила за собой.
   Тот пытался поначалу вырваться, но вскоре оставил эти попытки. С Генералом-Половником он прожил много лет и знал, что с женой лучше не спорить. Выбравшись из толпы, повариха остановилась.
   --Ну, что случилось-то? Мне еще оформлять надо,--ворчливо сказал староста.
   --Да успеешь сто раз расписаться, дело великое... Пойдем, я одна боюсь. Этот-то, ну, деревенский-то, я его послала за девчонкой, а их все нет.
   --Да они, видать, давно уже в лесу.
   --Ну что тебе, сходить жалко? Развалишься?
   --Да пойдем, мне что...
   Они вместе вошли в дом, но ничего страшного не обнаружили. Обнаружили зато проблему. Санька вцепилась в кровать руками и зубами и плакала, а парень старался ее из кровати извлечь, настойчиво, но безуспешно.
   --В чем дело?--осведомился староста.
   --Да, вишь, не желает...--растерянно сказал парень.
   --Ты, братец, как бишь тебя?
   --Ждан, папаня.
   --Дак ты, Ждан, не спеши. Чего силком-то? Она и не проснулась толком. Давай спокойно с девушкой поговорим...
   В разговор вступила повариха:
   --Чего тут говорить, не видите--она горит вся? Придумали больного ребенка в лес тащить!
   --Ты постой, Леся, постой. Больная, говоришь? Так мы сейчас сворачиваться будем, на базу перебираться. Здесь ей тоже остаться нельзя. Вот чего... Попробую я ее к солдатикам устроить, в машину. Они по тракту поедут, до развилки довезут, а там до Одноруковой деревни километра два... А вам куда?
   --До хутора. Желяниха моя мать.
   --А-а, Вдовий хутор... Далеко ее занесло, Саньку-то твою. Ну, Однорукий тебе коня даст, никуда не денется, с Желянихой шутки плохи.
   Староста пошел договариваться, а повариха принялась хлопотать вокруг больного дитя, прикидывая, какими теплыми вещами из своего гардероба целесообразно будет пожертвовать.
   Минут через десять староста вернулся.
   --Давайте быстро в последнюю машину, где солдаты. Ты, братец, пешочком, уж извини, они и так нарушают. Да, и берданку свою им временно сдай. А барышня со всеми удобствами доедет. Мамаше привет.
  
  
   Нэль злилась. Чертовски рискованной была затея командора, и дура она, Нэль, что согласилась в этом безобразии участвовать. Ведь объясняла же этому стратегу штабному, что мастерство Актера--это не волшебство, а тяжелый труд. Двое суток держать одну Роль! Так и с катушек полететь недолго. Хорошо, Пупик не подвел, поразил ее, можно сказать, сценическим талантом... Мышцы затекли, больно, хоть плачь. Актриса повозилась под грудой старых кофточек и шалей, борясь с отчаянным желанием выпрямиться и отпустить в небытие рахитичную дурочку Саньку. Это было бы колоссальным, но, очевидно, и последним удовольствием в жизни, потому как солдаты несли свою караульную службу исправно, с оружием не расставались и за своей маленькой и явно спящей попутчицей приглядывали. Но уж теперь скоро. Пупиков передатчик время от времени посылал в пространство сигнал, и не миновать каравану встречи с воинством Кэдда. В бусинках на шее Саньки ждал своего часа жуткий продукт деятельности химиков, на Актрису он, разумеется, подействует слабо, а вот солдатикам придется поспать полчасика... Нет, все-таки только полное безумие спасало этот план от провала... Мастер-Актриса в партизанской армии, в глухом лесу... Разбойничающая на большой дороге... Это сложно предусмотреть.
   Нэль осторожно выглянула из-под тряпок. Ближайший солдат сидел очень удобно, обратив к ней циферблат часов. Ну, еще часик. Нэль юркнула обратно, но от резкой остановки машины чуть не полетела под ноги повскакавших со своих мест мужчин. Что еще за новости?
   Нэль почувствовала нарастающую тревогу, тут же подкрепленную воплями, выстрелами и собачьим лаем. Солдаты посыпались за борт, трое оставшихся профессионально быстро, без лишней суеты, установили здоровенный пулемет и принялись с интересом выглядывать наружу. Справившись с изумлением, Актриса вспомнила о своей Роли и тихонько завыла. Пулеметчик небрежно пнул ее ногой.
   --Заткнись, идиотка, убью!--коротко пояснил он и продолжил наблюдение за стычкой.
   Нэль пожала плечами, замолкла и стала соображать. Ежу понятно--на конвой напали, и напали явно не свои. Та-ак, четыре минус два--выходит, это огнищане. Некому больше. Во влипли-то они с лейтенантом... Чем бы дело ни кончилось, все плохо. Селяне победят--прощай добыча, не воевать же с ними вдвоем. А если конвой отобьется--еще хуже. Подумают, что парень с девчонкой наводчики, спасибо, если сразу убьют. Тем временем пулеметчики сочли нужным принять участие в битве. Пулемет застрочил, в ответ по корпусу зацокали пули. Один солдат, вздрогнув всем телом, молча повалился. Двое оставшихся, низко пригнувшись, продолжали обстрел. На Актрису никто уже не обращал внимания. Нэль осторожно выпрямилась. Не усыпить ли этих бойцов?--подумала она. Из двух зол, пусть уж лучше деревенские победят. Не успела она принять решение, как в машину хлынула лавина собак. Большая их часть была тут же убита, но деревенские собаки страха не знали, знали только голод, поэтому пулемет вскоре оказался бесполезным, псы и люди сцепились, и тут уж Нэль с чистой душой рванула бусы, давя твердые скорлупки.
   Пулеметчики присоединились к своему покойному коллеге в один момент, а вот собаки, кашляя, чихая и скуля, поползли на свежий воздух. Когда последняя псина перевалилась через борт, Нэль осторожненько выглянула ей вслед. Особой пользы она от этого не получила--народ разбрелся по укрытиям, перестрелка шла бойко, но с ходу разобрать, кто побеждает, было невозможно. Пупика тоже не видать. Все плохо, кроме одного--можно, наконец, расстаться с Ролью. Хорошо-то как сразу стало... Нэль потянулась, вздохнула и принялась за трудную работу по освобождению грузовика от экипажа. Мужики оказались тяжелыми, в особенности покойник. Нэль перемазалась кровью, чуть не сорвала спину и прокляла все, что в голову пришло. Очухавшиеся собаки добавили ситуации прелести, кусаться не кусались, но кто-то из их хозяев, привлеченный лаем, затеял сажать в борт пулю за пулей. Это Нэль совсем не обрадовало, она нашарила автомат и, прикинув направление, дала очередь по кустам. Крики, немедленно оттуда раздавшиеся, подействовали на Актрису как удар.
   --Дура я, ну, ей богу -- дура клиническая!--вслух сказала Нэль.--Теперь вот по любому сваливать придется.
   Нэль соскользнула на землю и шмыгнула под днище машины. Судя по тому, что ее сразу же ударили, вернее, попытались ударить прикладом, место уже было кем-то занято. Актриса отшатнулась, приклад задел плечо, а потом раздался счастливый голос Пупика:
   --Артистка!
   --Это ты, сволочь, артист! Чуть руку не сломал.
   --Ну прости, против света ведь, не разглядел. Что делать будем?
   --Глянь со своей стороны, когда можно будет вылезти. Я заведу эту тачку, прикроешь, а потом сигай в кузов, там пулемет валяется и пара автоматов. Попробуем выбраться.
   --Может лучше я за руль?
   --Не лучше. Мне там пригибаться проще.
   --Верно.
   Пупик огляделся.
   --Давай!--приказал он.
   Нэль метнулась к кабине. По счастью стекло оказалось обычным, не бронированным, поэтому шофер сразу бросил машину. Управление ненамного отличалось от привычного образца, бак почти полон--хорошо будем гореть!--сложностей, вроде, никаких. Вездеход прокашлялся, завибрировал и медленно, давая лейтенанту возможность забраться в кузов, покатился задним ходом, выбираясь на открытое место. По кабине сейчас же началась стрельба. Нэль сползла от греха подальше под сидение и управляла машиной только благодаря гибкости тела и зрительной памяти. Осколки стекла осыпали ее колючим градом, из массы мелких порезов обильно закапала кровь. Грязно матерясь для успокоения нервов, Актриса приоткрыла дверцу и сообразно с увиденным развернула грузовик. По кабине продолжали палить, но уже не так густо, можно было изредка кидать взгляд на дорогу. Нэль прибавила скорости, и вот побоище осталось позади.
  
  
   Был теплый июльский вечер, когда Тай вернулась. Ее отсутствие длилось куда больше, чем предсказывала Эльха, и вовсе не с повинной головой шла Танцовщица к своей бывшей работадательнице. Тай поехала с ней на Архипелаг с целью заработать, теперь эта задача была выполнена, и настало время окончательно распрощаться с землей детской мечты. Танцовщица ощущала законную гордость--она одна сколотила такой капитал, какой не всякой Семье удавалось заработать в сезон. На Архипелаге, впрочем, делать деньги оказалось гораздо проще, чем на материке, знай--не ленись. Проблема была в том, чтобы вовремя остановиться. А ох как нелегко остановиться, когда деньги сами плывут в руки... Последнее выступление сорвалось--не успела Тай выйти на эстраду, как лампы мигнули и погасли, а на остров обрушилась серия подземных толчков. Землетрясение, к счастью, получилось жиденьким, эпицентр находился в море, но набережную буквально смыло, улицы залило, и несколько особо одаренных граждан ухитрились погибнуть. Это событие Танцовщица истолковала, как прозрачный намек собираться в обратный путь. Но сначала она хотела попрощаться с Эльхой, извиниться и поблагодарить.
   Дом стоял темный и тихий, только в комнате хозяйки из-за штор пробивался слабый свет. Тай перебросила через калитку тяжелый рюкзак и легко перемахнула следом за ним. Ключ так и лежал на прежнем месте. Тай вошла в темную прихожую, прикрыла дверь. Тишина. По дому витал осенний сладковатый запах. Танцовщица принюхалась, тяжело вздохнула и знакомым путем пошла к лестнице. Наверху запах просто с ног валил. Открывая попутно все окна, Тай дошла до комнаты Эльхи и постучала.
   --Заходи, человече!--отозвалась хозяйка.
   Она лежала на диване, обнимая большого плюшевого кота. При виде Тай Эльха подняла брови и хихикнула.
   --Привет,--довольно мрачно сказала Танцовщица.--А ты, я смотрю, все фигней страдаешь... Не надоело?
   --Ну, ты скажешь! Надоело...--ответила Эльха, старательно выговаривая слова.--Смешная ты баба, Тай! Надоело... Надоело! Инфернальный альянс...
   --Что?
   --Альянс. Ты вернулась, ясно? По кругу бегала, а выхода нет.
   Она сухо хохотнула и свернулась калачиком, уткнувшись в пушистый живот игрушки.
   --Ладно, завтра поговорим. Ночевать-то оставишь?
   --Да иди, спи, кто тебе не дает? Хош с Ханкой, хош с Халявкой... С кем тебе больше нравится--с мальчиком или с девочкой?
   --Они у тебя?
   --Ну да... Там. У них там инфернальный альянс, секешь?
   Тай проследовала в указанном направлении под заливисто-истерический хохот Эльхи.
   На стук выглянул полуодетый Халявка.
   --О, какие люди! Тай! Так ты вернулась? Ну, ништяк! Курнуть хочешь?
   --Увольте. И давно вы тут отрываетесь?
   --С позавчера. Ты чего это вся надутая? Подзалетела, что ли?
   --И на чьи же деньги, позволь узнать?
   --Ладно, старуха, что за базар? Тебе-то не один хрен на чьи? Эльха тебе, вроде, уже ничего не должна.
   --Мне ничего. А вот вы ей, по моим расчетам, просто астрономическую сумму задолжали. Вы до чего ее довели? Смотреть страшно! А дальше что?
   Халявка пожал плечами.
   --Ну загнется, тебе-то что?
   Тай стремительно проваливалась в затхлую трясину беспомощного гнева, шуршал сухой тростник слов и хихикала рядом старая пьяница безнадега.
   --Шли бы вы отсюда по домам,--сдержанно посоветовала Тай.
   --Слушай, подруга, ну ты вообще чего? Самая деловая? Не твоя хата, и не ори тут.
   --Вот что, дружок. Не какай себе на голову, утомишься и радикулит заработаешь. Валите отсюда, а то ведь помогу, ты меня знаешь.
   --А мне по хрену,--неуверенно сказал Халявка, делая шаг назад.
   --И по хрену тоже, если словами не понимаешь,--пообещала Тай.--Забирай свою девку и отваливай.
   Халявка метко плюнул в напольную вазу и скрылся в комнате. Послышалась возня. Через пару минут Халявка возник снова, волоча на буксире растрепанную Ханку. Та была совершенно никакая. Ее, судя по всему, жестоко тошнило, она ежеминутно сплевывала и что-то бормотала.
   --Давайте, ребята, давайте, вам полезно воздухом подышать,--поторопила их Тай.
   Проводила драную парочку до дверей и, после недолгого раздумья, убрала ключ.
   --Ну спровадила ты их, а дальше что?
   Тай повернулась на голос. Эльха сидела на ступеньках лестницы и пила воду из носика антикварного медного чайника.
   --Очухалась, никак?
   --Ты хочешь со мной поссориться? Если нет, то измени, пожалуйста, тон.
   --Извините, хозяйка, я полагала, что вы все еще находитесь под воздействием употребленного наркотика.
   Эльха криво улыбнулась.
   --Так тоже лучше не надо. Я дура, Тай, мне это известно... Ты ведь не останешься со мной? Догадываюсь, что не останешься. Жаль. Я еще не успела тебя разлюбить... Ну вот ты уйдешь. И все вернется на круги своя. Так что зря ты гнала этих подонков.
   Тай пожала плечами, подошла к лестнице и уселась пониже Эльхи.
   --Это шантаж?
   --Это месть.
   --Не совсем поняла...
   --А чего тут понимать. Ты ведь все равно уйдешь.
   --Вообще-то я хотела тебе предложить поехать на материк вместе,--неожиданно для себя соврала Тай.
   --А ты что, на материк собралась? Зачем?
   --На островах оставаться опасно. Не стану объяснять откуда, но я знаю, что Архипелаг скоро окажется под водой. Надо ехать на большую землю.
   --Спасибо,--меланхолично сказала Эльха.
   Она допила последний глоток, поставила пустой чайник и закурила.
   --За что?--спросила Тай и протянула руку назад.
   Эльха отдала ей прикуренную сигарету.
   --Спасибо за то, что ты подтвердила мои догадки и связанные с ними планы. Я хочу напоследок порадовать предков Джеки, продам им свои побрякушки...
   Они помолчали.
   --Довольно пошлый вариант, ты не находишь?--сказала наконец Тай.
   --Вариант чего?
   --Красивой смерти. Или я тебя неправильно поняла?
   --Ты меня правильно поняла... Может и пошлый. Но приятный. Умные люди уходят вовремя, чтоб не суетиться в последнюю минуту.
   --Н-да... Вот уж точно--у каждого своя беда: у кого суп горький, а у кого жемчуг мелкий... То, что ты говоришь, я все сплошь где-то читала.
   --Вот тоже причина...
   --Ладно, иди спать. Завтра, надеюсь, поймешь, что до галлюцинаций докурилась.
   --Да я и сейчас в этом уверена!
   Эльха весело засмеялась, потушила окурок о дорогие перила и ушла в свою спальню.
   Тай призадумалась. Ситуация: дом пустой, хозяйка никакая, где золото лежит--известно... Взять--не взять? Между прочим, взять--доброе дело сделать... Тай вздохнула, вкрутила в каблук скуренную до фильтра сигарету, приладила на плечи рюкзак и навсегда покинула этот дом.
  
  
   --Внимание прибывших на теплоходе в восемнадцать сорок!--невнятно объявила неведомая женщина, гулкое городское эхо, неожиданно получившее свободу.--Дополнительные автобусы до центра города и вокзала прибудут в двадцать один час! Повторяю!
   Танцовщица поморщилась: мало того, что эти вопли нарушают гармонию природы, так еще и сообщаемая ими информация не радует. Хотя, ей-то что...
   Тай смотрела, как солнце медленно спускается к морю, и кормила чаек белым хлебом. Чайки орали голодно и зло, ловко хватали куски и дрались за них. А Тай швыряла им хлеб и каждый раз ужасалась своему кощунственному поступку. Раньше она никогда не кормила птиц.
   Тай стояла у самой кромки воды, подальше от толпы своих попутчиков, которые держались стайкой и все кого-то ругали--новое правительство, старое правительство, войну, мир, дефицит... Кораблей в порту, кроме теплохода и двух буксиров, не было, вид на заходящее солнце открывался прекрасный, стой да радуйся, чего галдеть...
   В девять часов женщина-эхо сообщила, что автобусы, вероятно, задержатся еще на час. Толпа пришла в негодование. Эти люди в своей жизни ни разу не ждали автобуса и не знали, что здесь и как.
   Потихоньку смеркалось. Тай любовалась закатными красками. А за ее спиной в толпе нарастала перебранка и стихать, похоже, не собиралась, наоборот--ширилась и крепла. Тай с брезгливым любопытством повернулась. Оказывается, незаметно для нее к ожидающим автобус присоединились еще две женщины с детьми. Они тоже намеревались ждать здесь автобус, вот только на свою беду уродились они некогда цыганками, и общество никак не желало примириться с их присутствием.
   Тай весьма удивилась. Когда она уезжала с Эльхой, был такой геноцид, и вообще... Чего же эти-то? Надо быть, нравы Востока смягчились. Она подошла поближе.
   Обе цыганки были солидными, явно не бедными тетками средних лет, они спокойно отвечали на советы убираться улыбками и резонным вопросом об основании. Народ постепенно успокаивался. Тетки, в принципе, производили вполне благоприятное впечатление.
   Главной противницей дружбы народов выступала молодая дама, крупная, холеная, в ушах бриллианты, на плечах шиншилловое манто. Она не собиралась стоять рядом с ворьем, а уж тем более ехать с ними в автобусе. У нее драгоценности, у нее сумочка, у нее еще что-то... Цыганки же отвечали, что предупрежденный--вооружен, так что если госпожа будет следить за своими вещами, то они при всем желании ничего не смогут украсть. Госпожа гнула свое.
   --Тетенька,--неожиданно подала голос молчаливая цыганская девочка.--Ваши украшения--ужас какая безвкусица. Ни один перекупщик вязаться не станет. Так что стойте себе спокойненько.
   Тай насторожилась. Голос был ей определенно знаком, но плохо верилось в такие совпадения.
   --А ты заткнись, шавка цыганская! Хамка!--обиженно закричала дама.--Что ты можешь в таких вещах понимать!
   --Лучше быть цыганской шавкой, чем столичной коровой--это раз. А если я в таких вещах не понимаю, так ведь и красть не стану--это два.
   Крикливую женщину начали успокаивать уставшие от скандала пассажиры. У Тай не осталось никаких сомнений.
   --Хилихай!--громко воскликнула она, наплевав на то, что могут подумать окружающие.
   Подумали они, понятно, то самое, что проворчала неугомонная дамочка, наблюдая за тем, как Фишка с радостными воплями виснет на шее у Тай:
   --Да их тут целая банда! Эта, небось, наводчица, которая с нами ехала... Да Господи, дадут сегодня автобус, или нет?!
  
  
   Автомат в руках ходил ходуном, поэтому попасть в лежащего на земле человека было тяжело. Зачем в него надо стрелять--непонятно, это, вроде бы, отец, а он, вроде бы, уже умер как-то раз, а тут оказался живой, улыбался и хвалил за каждое удачное попадание, при котором из его тела брызгали струйки мясных ошметков. Смотреть было жутко, и очень раздражал прыгающий в руках автомат, из которого невозможно добить умирающего, если б он еще не улыбался... "Да умирай же!"--крикнула Нэль и проснулась.
   С минуту ее переполняла блаженная радость--это, оказывается, просто сон такой приснился. Потом она открыла глаза и, осознав реальность, всерьез затосковала. Она находилась километрах в десяти от дороги, в непролазном мокром лесу, одна, без подходящих для такого случая вещей и без надежд на светлое будущее... То есть до такой степени без надежд, что хоть вешайся на ближайшем дереве, так ведь и веревки нет...
   ...Оставив далеко позади побоище, Нэль и Пупик бросили машину, отошли подальше в лес и попытались связаться со своими. Не удалось. Потом они пошли дальше, путая следы по ручейкам, лужам и болотцам. Сделали еще одну попытку выйти на связь. В ответ раздался малоинформативный треск--и все. Неприятности, стало быть, не исчерпывались только потерей груза. Лейтенант, не зная, куда засунуть переполняющий его героизм, возымел желание идти на разведку. Нэль его отговаривала. Ничего же не изменится за сутки, а она отдохнет от девочки Саньки и снова сможет играть. Да и без того как бы понятно, что дела у командора неважные, и ходить туда опасно. Пупик, однако, голосу разума не внял и под вечер ушел в сторону базы. Всю ночь Актриса просидела без сна, опасаясь развести огонь. Утром пошел дождь, а потом вдруг выглянуло солнце, пригрело и убаюкало двое суток не спавшую Нэль.
   Теперь снова было утро.
   --Дорогая передача, что такое "за...ись", и как с ним бороться?--спросила Нэль тощую белку, которая высунула любопытную рожицу из еловых веток.
   Белка не знала, поцокала сочувственно и умчалась вверх по стволу.
   --С добрым утром, природа. С добрым утром, Й'Омагира. Какие будут предложения? Покурить? Пожалуйста! Угощайся, дорогая, любимая и, на данный момент, единственная.
   Нэль угостила себя самокруткой и, заняв таким образом рот, продолжила размышлять молча. Прежде всего ей необходимо какое никакое снаряжение. С одним автоматом шастать по тайге не шибко удобно. Принимая во внимание обстановку, на базу возвращаться нет смысла. Другой бы на месте умницы Нэль застрелился, но умница Нэль еще давно, для страховки от таких вот неприятных случайностей, устроила на безопасном расстоянии от базы небольшую заначку. Если удастся до нее добраться, то шансы на выживание существенно возрастут. Идти, правда, не близко, а есть хочется по страшному. Но и тут имеется вариант--пробраться в лагерь старателей. Они уже наверняка уехали, а что-нибудь съестное в поселке наверняка осталось, ну хотя бы отбросы, мы не гордые. Это принято. Следующий вопрос: как выбраться отсюда вообще. Ну, это совсем просто. Свидание с контрабандистами должно состояться в назначенное время. Одна маленькая Актриса, разумеется, не заменит собой обещанной партии металла, но в заначке найдется достаточное количество симпатичных предметов для оплаты проезда. А если ее довезут до любого порта Западной зоны, то дальше уже без проблем.
   Нэль докурила и аккуратно вытрясла в коробочку табак из окурка. Взгляд ее при этом задержался на камуфляжных штанах. Со шмотками, конечно, полная неопределенность. Где-то надо промыслить гражданское... Нэль вздохнула, укоротила ремень автомата, чтоб не путался в ногах, и побрела по направлению к прииску. Для очистки совести надо было бы проследить, как там дела у лейтенанта, но, по правде говоря, Актриса имела все основания полагать, что дела вообще уже никак. А воплощаться в свежего покойника очень уж не хотелось. С другой стороны, все могло оказаться и не так страшно, просто какие-нибудь разборки с местным населением, которые помешали выслать отряд грабителей. В этом случае Кэдду ничто не мешало отбиться. А то, что связи нет, так это, скажем, связист рацию уронил. Надо, надо рискнуть--убеждал внутренний голос. А поскольку Нэль знала, что от споров с собой можно нажить шизофрению, то остановилась и очень осторожно принялась менять себя, готовая в любой момент отступить, и, когда первая пуля обожгла грудь, она тут же отпустила Роль.
   --Убедилась?--язвительно осведомилась у себя Нэль.--Дурак, идиот...
   Ноги ее не держали, она села. Актрису била дрожь двойного ужаса--чужого предсмертного и своего собственного, от окончательного осознания того, что она совсем одна, в чертовой дали от всего привычного и знакомого, что здесь, в лесу, придется провести еще не одну ночь, что много-много людей погибло, а это, в большинстве своем, были очень неплохие люди...
   Нэль плакала, а лес смотрел на нее, огромный и тесный, он не хотел, чтобы она жила и дышала, гнал ее, а идти некуда...
   Много времени прошло, прежде чем Нэль обуздала истерику. Актриса свернула новую папиросу для окончательного успокоения и подумала, что нервное расстройство не за горами. Актером вообще быть не легко, а в таких диких условиях, при отсутствии Мастера-Психолога, свихнуться легче легкого.
   Мимо бодро прошуршал еж. Это чуть не вызвало новый припадок, но Нэль, разом вспомнив Отче, кобылу и командора, заставила себя цинично пожать плечами и порадоваться (с немалой, впрочем, долей сомнения) тому, что сама жива и не замужем. Что же касается кобылы и командора, то кто их знает, может и живы. Кэдд--потому, что важная шишка, а кобыла потому, что лошадь. Но проверять не стоит, живая собака лучше мертвого льва, а живая Нэль, безусловно, лучше их обоих.
   Гул моторов высоко в небе сообщил мыслям Актрисы новое направление--не особенно продуктивное, но как-никак отвлеченное. Думая о том, что сейчас может твориться в цивилизованном мире, Нэль продолжила свой путь. Она свое надолго отплакала, ей теперь снова хорошо. Нет снаряжения? Ну и бог с ним, зато идти легко. Чем питаться? Дорога кормит идущего. А нет спутников--нет размолвок.
   И солнце вроде бы опомнилось, грело по-летнему, чего еще желать от жизни...
   Нэль шагала бодро, вскоре вышла на проселок, а вот уже и покинутый старателями лагерь виднеется... Старатели-то его покинули, но пустым лагерь не был, крики какие-то доносились, лай собачий... Что за ерунда? Нэль решила все-таки сходить посмотреть. Она опасливо прокралась в поселок, и у самой конторы ей открылась панорама грандиозного сражения.
   Пятеро деревенских детишек--родных братьев девочки Саньки--храбро защищали свою добычу от стаи деревенских же собак. Обе стороны несли тяжелые потери, но отступать никто пока не собирался. Нэль свистнула и выстрелила в воздух. Собаки, наученные горьким опытом деревенской жизни, прыснули в разные стороны, дети за ними, но одного ребенка Актриса отловила. Остальные, не желая оставлять товарища, остановились. Нэль долго убеждала маленьких аборигенов расслабиться и не бояться, а когда это удалось--долго расспрашивала детей о последних событиях. А потом долго собирала в единое целое разрозненные сведения.
   Получалось следующее. Во-первых: новое правительство оказалось куда как хозяйственнее старого. И на разные ответственные посты теперь назначались тоже хозяйственные, а зачастую даже деятельные и умные индивиды. И вот, по всей видимости, одному такому умному, деятельному и хозяйственному индивиду, ответственному за частный сектор добычи ценных металлов, показался странным таинственный мор, постигающий конвой в одном и том же районе. Легкий на подъем, этот замечательный работник немедленно отрядил карательную экспедицию в лесные поселки, жители которых попали под подозрение в первую очередь. Столкнувшись с решительным отпором, начальник экспедиции предложил переговоры, в ходе которых обе стороны обогатились чрезвычайно ценной информацией. Здесь начинается во-вторых: начальник экспедиции узрел истинного виновника повального падежа караванов, а староста неожиданно открыл замечательный способ накормить свою деревню, тем более что восточный офицер, расслабившись за гостеприимным столом, дал понять, куда сбывать награбленное. Дальнейшие события: селяне выходят на тропу войны, примерно в это же время (это уже в-третьих, поскольку впрямую касается самой Нэль) так вот, в это же время на город командора обрушивается карательная мощь... видимо, того же Министерства. Не совсем все понятно, как они справились с Кэддом? Но ведь справились же... Бог с ними, может бетоном они его сверху залили, или еще какую хитрость выдумали. Это мелочи. А главное--вариант с контрабандистами отпадает. Ну и что теперь? Коня украсть? Нэль было снова занервничала, но присутствие сельских детей обязывало держать себя в руках. Она поблагодарила детей за новости, поделилась с ними табаком, получив взамен часть их неаппетитной, но съедобной добычи, после чего, довольные друг другом, они распрощались.
   Снова одна. Совсем.
  
  
   Цыганки, с которыми Фишка приехала промышлять в Златоречецу, снимали комнату на дальней окраине города. Тай не решилась напрашиваться к ним на ночлег, тем более, что Фишка, знающая город довольно хорошо, обещала ее куда-нибудь устроить. Цыганки, переговорив с Фишкой, отправились ночевать, а лали побрели по ярко освещенным улицам курорта. Шли молча, с удивлением и радостью разглядывая друг друга.
   --Жив твой котик?--наконец спросила Тай.
   --Ну! Такой здоровый стал--во!--Фишка развела руки, словно намереваясь обнять афишную тумбу.
   --Он там с ромнами.
   --Где?
   --Ну, с бабами этими.
   Они прошли еще несколько метров и оказались перед открытой забегаловкой--десяток столиков под зонтиками, пара кадушек с пальмами и маленькое здание кухни.
   --Зайдем?--предложила Танцовщица.
   --Денег много?
   --О чем речь? Я спляшу, ты погадаешь.
   Хилихай фыркнула и плюхнулась за ближайший столик. Молоденькая официантка долго с подозрением рассматривала странную пару, прежде чем решилась подойти. Фишка заметила ее колебания и небрежно стянула с головы пеструю косынку. Чистенькие рыжие кудряшки рассыпались по плечам, и картина волшебно преобразилась--вместо двух подозрительных, похожих на цыганок девиц с кучей наверняка краденого барахла, за столиком оказались две стильные хиппушки с рюкзаками. Отбросив колебания, официантка направилась принимать заказ.
   --Дикие люди,--заметила Фишка, похрустывая салатом, и вне всякой логики добавила:
   --А тут землетрясение было.
   --И все одичали?
   --Ага. А некоторые померли.
   --Печально. Слушай, расскажи вообще, что здесь происходит.
   --Чего, в лесу жила?
   Тай вкратце поведала о своих приключениях. В ответ Фишка порадовала ее сообщением о том, что после окончательной победы Востока наступил мир, и этот мир мало чем отличается от довоенного. Дискриминация ощутима, но на улицах уже никого не ловят, ну разве что попадется пьяный солдат в увольнении, тут уж надо бежать, сторожа заступаться не станут. А так жить можно, по сути дела и раньше не больно жаловали. Ходят, правда, слухи, что геноцид просто приостановлен на время, а потом начнется снова. Но это слухи.
   Тай покачала головой. Слухи просто так не рождаются, вот Нэль бы разобралась, откуда звон, и стоит ли ему придавать значение.
   --Жива ли она?--вслух проговорила Тай.
   --Не знаю,--ответила Фишка, поняв, о ком идет речь.--Может да, а может и нет. Ты бы ее видела тогда. Другой бы кто помер... Слушай, а ты-то как тогда выкрутилась?
   Тай рассказала. Они пришли к выводу, что разминулись от силы часа на три, и может и не разминулись бы, если б Фишка осталась сидеть дома, а то ведь она побежала в город, где встретила цыган и решила уходить с ними. Она рассудила, что Тай и Нэль если и объявятся, то все равно будут искать у цыган своих детей.
   --Так ты их нашла?--уточнила Тай.
   --А чего их искать, они, вроде не терялись. Я их всех забрала к нам, баро пополнению только рад. Наши ведь на землю сели, это мы просто гадать сюда приехали. А так мы в деревне живем, туда, к Западу ближе. Там такой городишко, Новосельск, а под ним дачи раньше были. Теперь там все развалилось, ну мы и заняли, отстроили и живем...
   Продолжения не последовало, как и ответной реплики. Лали молча углубились в свои тарелки. Тай думала о том, что Фишка выросла, стала совсем взрослая и чужая. Да, она больше цыганка, чем лали. Вряд ли стоит заводить разговор о новой Семье Чылэ. Тем более, после такого ясного намека на обретенное наконец-то цыганское счастье. Ну что ж...
   --Выпить будешь?--спросила Тай.
   --Будешь,--охотно согласилась Фишка.--А что тут есть?
   --Давай на усмотрение официантки. На побережье, в принципе, без разницы. Тут все из одной бочки.
   Тай кликнула официантку, и через несколько минут столик украсился стеклянным кувшином и парой стаканов.
   --Похоже на прокисшую венозную кровь,--заметила Фишка, разглядывая вино.
   --Скорее на менструальную... Но это потому, что кувшин грязный.
   --А-а... Ну, за встречу?
   Они выпили за встречу, а потом за удачу.
   --Как вам тут гадается?--полюбопытствовала Тай.
   --Средне. Раньше мы на курортниках зарабатывали. Я говорила, что пока бензин в дефиците, здесь будет бардак... Не послушали, поперлись. Оно к лучшему, а то бы не встретились. Вот... А теперь Мара хочет в Порт-Нова ехать, совсем очумела баба, там сейчас одни солдаты... А Люцина вообще в Столицу предлагает.
   --Да лучше уж в Столицу... Объяснишь мне, как до вашей деревни добраться?
   --Детей хочешь забрать?
   --Ага.
   --Слушай, может мы сначала куда работать пристроимся? Мне четырнадцать, уже можно. Ведь их, наверное, кормить надо, учить еще, одевать. И жить где-то тоже...
   --Подожди, подожди! Ты что, хочешь сказать, что остаешься со мной?
   --Ну, а то!--удивилась Фишка.
   --А эти тетки твои?
   --Что--тетки? Я уже взрослая, мужа у меня нет, отца нет, брата нет, дяди нет. Кто мне запретит? Никто. Завтра Аля заберем, и все.
   В голосе Фишки проскальзывала некоторая недоуменная обида--как, мол, так можно было подумать, ее, Хилихай, снова бросить...
   Тай смущенно улыбнулась. И теперь, когда отношения определились, ей стало как-то не по себе. Она уже привыкла быть одна в игрушечном мире. А Фишка--это вам не Джеки-Джей, она настоящая, к этому придется приспосабливаться заново. Черт, черт, как все запуталось, страшно, неуютно...
   --Привыкать надо,--назидательно изрек рыжий бесенок, мудрый своим детством и недетской жизнью.
   --А?
   --Ну, отвыкли мы от себя... Как бы это сказать... Мимикрировали--во! Как этот...
   Малость перебравшая Хилихай метко изобразила выражение морды рептилии, подразумевая, очевидно, хамелеона.
   --Вот... Ну, ты поняла. Ты стала как гаджа, а я как цыганка, а надо обратно в лали.
   --Сложно отрицать,--согласилась Тай и отобрала у Фишки кувшин.--Хватит, нам еще идти.
   --Во! Во! Ты даже по-нашему говоришь, как по-ихнему. Раньше бы сказала: "Эй, Фишка, много не пей!"
   --Й'Хилихай, я поняла. Давай обсудим насчет жилья и работы.
   --А чего? Я так думаю--в Столицу двинем. Ты ведь сможешь вернуться в свое Кабаре? И жилья там прорва.
   --А не опасно?--усомнилась Тай.--С детьми-то? И потом, я--Мастер.
   --Н-да... Это я не подумала. Тебя-то могут и замести. Ну тогда хрен с ней, со Столицей. Поедем к нам в деревню... Нет, тогда ты работать не сможешь... Слушай, надо все-таки еще наших найти. Хоть кто-то же еще есть.
   --Можно на Север уехать, там младшие Семьи. Они в шахтах работают, не думаю, чтобы их особо травили.
   --Ага... Мы бе-еженцы,--проблеяла Фишка.
   Тай улыбнулась. Хилихай попала в точку. На Север ехать не хотелось.
   --Ну а ты что предлагаешь? И вообще, может лучше пока сами по себе?
   --Можно, конечно. Прожить-то проживем, только тебе замуж пора. Да и просто так какой-нибудь мужик не повредит. Он вещь в хозяйстве полезная и даже необходимая.
   Тай почесала за ухом, как всегда делала от смущения или в сомнении.
   --Знаешь, последний раз я видела лали мужского пола весной. Это был Тхахаири. По обоим пунктам он меня не вдохновляет.
   --Блин!
   Фишка стремительно вскочила и хлопнула себя по лбу.
   --Что случилось?
   --Я коза! Совсем без башни! Блин!
   Перед внутренним взором озадаченной Танцовщицы продефилировала коза с башней на гусеничном ходу, но быстро исчезла, когда Фишка пояснила:
   --Я ж видела его в порту. Меня он вряд ли заметил, но, похоже, он тебя ждет.
   --Та-ак. Скорее всего, ты права. Ну да, он ведь собирался нас найти, а не нашел он меня потому, что я усвистала на Архипелаг... Давно ты его видела?
   --Дня два назад.
   --Будем, конечно, надеяться, что сегодня его там не было. Да вряд ли... Не знаю даже, что делать.
   --Есть шанс оторваться, но может лучше встретимся с ним? Все едино--сам не отвяжется.
   --Ты забыла, с кем он связан? Так-то мог еще в порту ко мне подгрести, сама помнишь, сколько автобус ждали...
   --Черт, да. Ну, пошли тогда.
   --Как?
   --Единственный способ сбить Актера. Закрой глаза, я тебя за руку потащу. Побегаем кругами, а придем на место--ляжешь спать. Он тебя потеряет. А проснемся пораньше--и на поезд.
   "Ну и бред,--подумала Тай.--Опять все завертелось беспорядочно. Сейчас две пьяненькие девки поскачут, как та коза, по некогда респектабельному курорту... Не хочу..."
   --А может не надо?--спросила она вслух.
   --А как, по-твоему, надо?--агрессивно отпарировала Фишка.
   --Не знаю... Надоело все.
   Фишка медленно опустилась на стул.
   --Да,--сказала Фишка. Глаза у нее сделались огромными и пустыми, такими, что в них отразились вспышки неоновой вывески соседней забегаловки.
   --Эй, что с тобой?--без особого интереса спросила Тай.
   --Понимание. И грустно стало,--мелодраматично, но очень верно ответила Фишка.--Тогда еще по стакану?
   Из ресторанчика они ушли под утро, когда официантка, задремав на ходу, с грохотом уронила поднос. Тай расплатилась, а девушка лениво проводила их взглядом, и в голове у нее вяло текли ленивые мысли, переходящие в неторопливые сновидения, в которых ленивые нацмены с тихим упорством мешали медленному, но верному ее, девушки из ночного кафе, движению к счастью...
  
  
   Холод и вода, одиночество и ночь... Кипела черная река, а по ней двумя шеренгами шли высокие святые, и сияющий дождь венчал их головы... Нэль в двадцатый раз чихнула и с надеждой посмотрела назад, высматривая огни грузовика. Фигушки. Если там что и ехало, то рассмотреть это удастся разве что уже из-под колес. Дождь заливал глаза, да и фонари слепили порядочно, за каким чертом их здесь наставили--непонятно, до ближайшего населенного пункта километров сто. Нэль злилась. Всегда так, не понос, так золотуха. Табак есть, жратва есть, даже деньги, представьте, и те есть. Попутки нет.
   --Эй, Небеса, мне так и пилить до утра пешком?--громко сказала Актриса, чтобы нарушить гипнотизирующий ритм дождя.--Так и сдохнешь--не заметишь... Странная смерть--утонула на трассе... Эй! Лю-уди! Так вашу мать, где регулярные поставки сырья с Севера в столицу нашей родины?! Им по ночам дорогу освещают, электричество расходуют, а они в тепле с .лядями дрыхнут!
   ...Сейчас услышит кто--подумает, что рехнулась. А я скажу: "Не-ет, скажу, люди, это я тут плаваю..."
   Придорожные кусты с треском извергли на дорогу крупную черную собаку, мокрую и оттого совершенно бесформенную. Эту вечноголодную тварь судьба натравила на Актрису еще в лесу, да так при ней и оставила. В глазах собаки Нэль, миновав статус набора съедобных костей, приобрела статус гения-покровителя, и собака тащилась за ней неотвязно. Жрала собака больше лошади, а толку от нее не было никакого, но Нэль почему-то не находила в себе сил прогнать ее к черту и скармливала ей свои скудные припасы. Собака охотно отзывалась на кличку "собака" и "хамло деревенское" и составляла, какую ни на есть, компанию.
   Впереди замаячило небольшое строение, в ближайшем рассмотрении оказавшееся простой железобетонной коробкой без окон и дверей. Видимо, когда-то это была остановка пригородного автобуса.
   --Эй, собака, будем, наверное, здесь ночевать. Ничего нам сегодня не светит. Согласна?
   Собака была согласна на все, лишь бы пожрать дали. Нэль брезгливо заглянула под навес. Грязь, разумеется, жуткая, слава богу, неорганического происхождения. И очень радовало наличие железной скамейки. А с другой стороны и не радовало, сданная в утиль, эта скамейка потянула бы монет на пятнадцать-двадцать, и не сперли ее только потому, что в этой глуши и переть-то некому.
   Собака для порядка обнюхала углы, отряхнулась и взъерошенным комом шерсти распласталась на полу, искательно воздев треугольники бровей над жалобно-голодными глазами. На морде у нее залихватски топорщились перья недавно сожранной птахи.
   --Хамло ты деревенское,--сказала Нэль, сворачивая папиросу.
   Собака широко улыбнулась, яростно нахлестывая вековой мусор грязным хвостом.
   Актриса достала из рюкзака банку консервов, запас которых был мудро храним еще с весны, и брусок сухого горючего, запас которого в свою очередь был мудро украден со склада. Половину содержимого банки получила собака, оставшееся мясо Нэль залила водой из фляжки, подожгла брусок и подвинула банку к нему. Чудесная вещь это сухое горючее. Один брусок давал свет и тепло около часа, и в походных условиях был просто спасением. Правда и весил он немало, несмотря на весьма скромные размеры. Вода закипела чуть ли не мгновенно, а вскоре и скамейка нагрелась так, что пришлось встать.
   Нэль перемешала варево ножом и, прихватив банку рукавом, поставила остывать. Собака принюхалась.
   --Ты лежи себе,--строго сказала Актриса.--Тебе уже дали. И горячего тебе нельзя. А мне можно. А то гастрит там, язва... Понимаешь? И холодно.
   Нэль попробовала бульон, а затем и выпила его, с удовольствием обжигаясь и чувствуя, как становиться тепло и сытно. Она сняла насквозь мокрый жуткий мужской пиджак и положила на горячее железо. В кармане брякнул пистолет. "Выкинуть бы его пора... Места вскоре пойдут людные, заметут еще",--сонно подумала Нэль, усаживаясь на пиджак.
   Задремала она моментально, а проснулась часа через два от негромкого, но тревожного гудения, источник которого помешался где-то в недрах собаки. Нет, судьба все же знала, что делала, если бы не собака, то проспала бы Нэль все на свете.
   Сперва Актриса причину тревоги не уловила. Огонь погас, хлестал все тот же дождь, перемешанный с лиловыми фонарями, пустое шоссе стремительно утекало на юг; ничего не происходило. А собака гудела, как трансформатор, и это было, честно говоря, страшно. Нарочито страшно, как в кино.
   --Сейчас появится мертвец,--бесстрастно сказала Нэль.--Или медведь. Или грузовик. Тихо, собака.
   Актриса неторопливо натянула влажный теплый пиджак, нащупала в кармане рубчатую рукоятку.
   --Ну, хамло деревенское, если тебе просто приснилось что--убью,--пообещала Нэль и нырнула в дождь.
   Она долго всматривалась, но с Севера никаких огней не было, с Юга тоже. Однако теперь уже и сама Нэль почувствовала тянущую тревогу. "Все-таки покойник,--подумала она.--Или, может быть, землетрясение." Тут Актриса вспомнила, что километрах в пяти отсюда она миновала перекресток. Может, с Востока машина? Да вряд ли бы собака услышала, далековато пожалуй. Чертовщина какая-то. Нэль снова промокла и собралась уже идти убивать собаку, но вдруг за шумом дождя послышался далекий гул мотора. Машина явно приближалась, а света фар что-то было не видать, хотя трасса--как стол, что туда, что сюда.
   --Псих, небось, какой-нибудь,--решила Нэль вслух.--Не буду я тебя стопить, попадешь еще с тобой...
   Она вернулась под навес, забрала рюкзак, и, кликнув собаку, затаилась на обочине. Вскоре появилась и машина. Фары действительно не горели, даже габариты потушены. Самоубийца держал путь на Север, где Нэль ничего, вроде, не забыла. Ну его к черту, и да пребудет с ним Господь.
   В нескольких метрах от остановки небольшой фургончик начал сбавлять скорость.
   "Ах ты падла,--пронеслось в голое у Актрисы.--Ужель ты срать тут собрался? Да чтоб у тебя все пуговицы со штанов поотлетали..." К тому, похоже, и шло. Фургон затормозил, темная фигура в кабине заворочалась, пакуясь в плащ. И Нэль решила пренебречь осторожностью--подойти стрельнуть сигарету и, если дадут, встать курить под навесом. И если не дадут--все равно встать курить под навесом. И пусть под елку какать идет.
   Шофер спрыгнул на дорогу, и Нэль направилась к нему.
   --Здрасьте, дяденька!--издали окликнула его Актриса, чтобы не напугать человека ненароком. Однако мужик попался какой-то особо нервный. Над головой Нэль просвистела пуля, а мужик оказался совсем рядом. Пистолет лежал в руке весьма профессионально.
   --Руки!--приказал мужик.
   "Обалдеть,--подумала Нэль, послушно подымая руки,--По нужде с пушкой бегать. Маньяк. Пристрелит вот меня и дальше срать пойдет."
   Мужик молчал. Молчала и Нэль, хотя ее уже начал душить нервный смех, и жалко было дядьку, который переминался с ноги на ногу под холодным дождем. Актрисе даже в голову не пришло, что пистолет есть и у нее, а в скорости она смело может потягаться с любым гаджо--но уж больно нелепая сложилась ситуация.
   --Кто такой?--наконец нарушил молчание мужик.
   --Я девочка,--хихикая сообщила Нэль и поспешно добавила:
   --Дяденька, я ничего плохого! Я сигаретку попросить, вот крест святой, не убивайте, дяденька!
   --Откуда?--перебил ее мужик.
   --Что--откуда?
   --Откуда идешь, дура!
   --Я из деревни, в город иду. Еды у нас совсем нету...
   --Ах, в город... Сидела б ты, дура, лучше дома...
   Что-то в его голосе подсказало Нэль, что сейчас ее убьют. Но страшно не было, было любопытно, а по большому счету--наплевать. И мужик действительно выстрелил, только не в нее, а в собаку, которая подкралась к нему ползком и молча бросилась. Реакция у мужика оказалась отменная. Собака жутко взвизгнула и тяжело шлепнулась в воду. "Собаку, сволочь, грохнул. Зря это он. Собака--друг человека." Мысли Нэль текли отдельно, а тело, пользуясь моментом, действовало в рамках необходимой самообороны без всякого участия сознания. Пистолет у мужика был отобран; в последовавшей короткой возне Нэль обзавелась глубокой ссадиной на скуле, а мужик--выбитой коленной чашечкой, так что отбиваться ему стало сложно, и вскоре он уже лежал, не подавая признаков жизни.
   Актриса отдышалась и от души себя обругала--это надо быть на голову больной, чтоб двести с гаком километров волочь ствол, а потом устраивать показательные выступления рукопашного боя какому-то откровенному параноику, который сам первый ее чуть не застрелил, кстати, что там с собакой? Собака призывно заскулила.
   --Так ты жива, псинка! А я из-за тебя человека убила.
   Нэль осмотрела собаку. Передняя лапа была безнадежно перебита. Нэль уселась прямо на дорогу, остановила кровотечение и сказала, поглаживая большую мокрую голову:
   --Как представлю я, собака, как тебя еще триста километров тащить... Впрочем, зачем же тащить, когда машина есть!
   Актриса оставила собаку и занялась осмотром жертвы. Жертва дышала, что доставило Актрисе мстительную радость--поскольку противник был шустрым, она не один удар пропустила, и теперь ощущала последствия. "Вот очухается--тоже жизнь малиной не покажется. Пустячок, а приятно."--подумала Нэль, предусмотрительно связывая мужику руки и приступая к обыску.
   Деньги, ключи, таблетки какие-то... Это мне, это тоже мне, а это тебе... Фонарик... Странно, никаких документов. В бардачке, наверное.
   Нэль забралась в кабину и продолжила обыск. А вскоре испытала очередное потрясение, обнаружив документы. Как выяснилось, по серости своей она наехала на агента Службы Контроля Информации, каковая Служба, насколько она поняла, являлась восточной версией Государственного Разведывательного Управления. Далее выяснилось, что агент не подлежит задержанию ни под каким видом, осматривать груз тоже не следует. А следует на каждом посту давать зеленый свет и делать подобострастно ручкой.
   --Ух ты, как интересно,--сказала Нэль, осторожно дотрагиваясь до скулы.--И как это он меня не убил... Сильно в туалет хотел, поэтому, наверное...
   Теперь не мешало осмотреть груз. Актриса обошла машину, попробовала разные ключи и открыла тяжелую дверь.
   --Кес Й'Ана хитэм мике!--вырвалось у нее.
   Ибо груз представлял собой гайду Натахаров, Тхахаири собственной персоной. Старик подмигнул ей и скрипуче захихикал.
   --Дед, я сейчас умом тронусь,--честно призналась Нэль.--Ты почему здесь?
   --По глупости, детка.--охотно ответил Тхахаири.--По собственной глупости. А моя глупость в том, что я не учел глупости новых хозяев. Им мало было твоих друзей, они и меня решили отвезти на Восток...
   --Каких друзей?! Ты что, паразит, опять кого-то подставил? Это ты хочешь сказать?
   Тхахаири удивился.
   --А ты что, хочешь сказать, что случайно здесь оказалась?
   --Нет, ядрить твою мать, нарочно! Год в засаде сижу! Какое там случайно! Рискуя жизнью, слабительное этому козлу в минералку сыпала!
   --Постой, постой, ты что, серьезно?
   --Я, дяденька, грохну тебя сейчас на три буквы здесь и плакать не буду. Понял? Вижу, что понял, умный. Отвечаю по порядку: Я здесь чисто гуляю, вас не ждала. Ясно? Чисто воздухом дышу. Теперь ты скажи, что ты здесь делаешь?
   --От меня потребовали не разговоров о Хозяйке, а живую Хозяйку. Очень и очень настойчиво потребовали. Я не знаю, кто из вас получил дар. Двоих я нашел, теперь вот и ты нашлась.
   --Ну со мной всегда все через задницу... Двое--это Тай и Фишка? Где они?
   --Здесь.--Тхахаири показал пальцем через плечо вглубь фургона.--Они спят.
   --Угу. Слушай, ты машину водишь?
   --Ну, во всяком случае, попробовать могу. А что?
   --А то, что я сейчас залезу к тебе посмотреть, наврал ты или нет. Ты меня, конечно, сделаешь, если захочешь. Но машину потом поведешь сам. Триста километров до Столицы на Юг или хрен знает сколько много на Север. Понял? Так что советую поберечь наши с тобой нервы. Ага?
   --Разумеется. Прошу.
   Тхахаири сделал приглашающий жест. Нэль залезла в кузов и обнаружила, что старик не соврал. Девки, на зависть Актрисе, безмятежно дрыхли, и простить их за это можно было только зная, какие от наркоза бывают неприятные последствия.
   --Удачно, что мы встретились, ты не находишь?--небрежно бросила Актриса и рассмеялась.--Ладно, дед, валяй в кабину, жди меня.
   Тхахаири послушно пошлепал по лужам.
   --Пописай на дорожку,--сказала Нэль ему вслед, продолжая смеяться и начиная плакать.
  
  
   Следующей ночью машину вела Тай. После всех приключений, Актриса смогла лишь довести фургончик до первой развязки, загнать машину лес и уснуть, пообещав Тхахаири неизбежный наезд Колеса Судьбы в случае каких-нибудь недоразумений. Тай и Фишка, проснувшись, застали Нэль спящей. А вечером, когда уже можно было выезжать, Актрису разбудил Тхахаири. Особо радостной встречи как-то не получилось. Произошло что-то вроде обмена формальными восторгами--и все. Нэль словно выключили--она медленно двигалась и тихо говорила. Так и вышло, что за руль села Тай, рядом устроились Фишка и Нэль, а Тхахаири отправили в кузов, наслаждаться обществом собаки. Разобравшись в карте, Тай вывела фургон на параллельное шоссе и на малой скорости повела в Столицу. Минут сорок ехали молча.
   --Зеркало есть?--вдруг спросила Нэль.
   --Есть,--откликнулась Фишка и торопливо извлекла из кармана круглое зеркальце.
   Нэль внимательно оглядела себя.
   --Что характерно--ни одного седого волоска,--сказала она, возвращая зеркало.--Вы, девки, простите. Я очумелая какая-то...
   --Ну, блин, ты скажешь!--хмыкнула Фишка.--Тут очумеешь. Ты не извиняйся, чумей себе сколько угодно...
   --Спасибо. Как бы только нам опять не влететь. Этот тип поди уже оклемался, голосует теперь, если уже не уехал... Да, слушайте, а как вас-то замели, я так и не поняла?
   --Да чего понимать,--виновато отозвалась Тай.--Сидели в кафе, нажрались, как дуры...
   --А-а... Ну, со всеми бывает...
   После паузы Тай спросила:
   --С тобой-то что было?
   --Сначала рассказывать? Это долго.
   --Как ты так здорово оказалась на этой дороге...
   Нэль никогда не заставляла себя упрашивать что-нибудь рассказать, она с удовольствием начала свою байку.
   Тай внимательно смотрела на дорогу, а перед глазами вперемешку плыли картины: хохочущая Эльха, восточные солдаты, ослепительный город у теплого моря, мертвый город последней армии, пикнички золотой молодежи, одинокий марш через осенний лес...
   --Ну вот, собака на него бросилась, он с перепугу выстрелил. А я так за собаку расстроилась, представить себе не можете... Мужик, говорю, ты не прав. Стали, значит, разбираться. У него нога в коленке подвернулась... То есть мне под сапог подвернулась, я имела в виду. Упал, бедняга, башкой треснулся, и горлышко малость помял... С неделю еще прокашляет, придурок, чтоб не бросался в другой раз на одиноких девочек... Я к нему--может чем помочь надо, смотрю--ключи от машины. Дай, думаю, гляну, что он там везет. А там вы дрыхните,--завершила свое повествование Нэль.
   --Я скотина,--сказала Тай.
   --Чего? Это ты про что?--удивилась Актриса.
   --Да про все... Что, нет что ли?
   --А чего ты плачешь-то? Дура, кто ж за рулем плачет! Ты хоть притормози.
   Тай послушно остановила машину.
   --Эй, ну я сейчас тоже заплачу, перестань.
   --Убить меня мало... Надо было вас искать, а я уехала...
   --Ну, во-первых, хрен бы ты меня нашла. Это раз. А потом, ну что такого? Отдохнула, загорела...
   Тай заплакала громче.
   --Извини, пожалуйста. Ну, успокойся, как вышло, так и вышло. Мы снова вместе, чего нам еще прошлое вспоминать.
   К рыданиям Тай примешались тихие всхлипывания Фишки, которая оплакивала разлуку с Алем.
   --Бога в душу мать!--возмутилась Нэль.--Во дуры-то обе! Ну плачьте, плачьте, если уж вам приспичило...
   "Жизнь в контрастах,--подумала она про себя.--То мужики кругом, преимущественно ржущие. А тут вот на каждом плече по девушке... И я сейчас опять промокну..."
   --Слушайте, давайте дальше сегодня не поедем,--сказала Нэль, чтобы сменить тему.
   --А нам вообще лучше уже не ехать,--ответила Фишка, утирая нос рукавом.--Номера горячие, Столица в ста километрах.
   --Верно,-- согласилась с ней Танцовщица.
   --Ага,--кивнула Нэль.--Нагрузим Натахара собакой--и пойдем себе потихонечку.
   --Где ты ее добыла?--улыбаясь, спросила Тай.
   --Попрошу с уважением отзываться о собаке,--строго заявила Актриса.--Это она того мужика напугала. Ладно, давайте их отопрем, решим, как идти будем.
   ...Собака встретила богиню радостным визгом и выразила готовность бежать за ней на трех ногах все сто километров, которые еще надо было пройти.
  
  
   И снова потянулись длинные ненастоящие дни, как тяжелый ночной кошмар, в котором время меняет формы. В очередном трущобном пристанище Нэль засыпала и просыпалась в темноте, гадая--та ли это размытая фонарями ночь, тот ли ирреальный спектакль со сводящими с ума декорациями, в котором она играла Роль за Ролью, позабыв сценарий, и наступающий, казалось бы финал оборачивался началом, и так без конца...
   У них не было цели, они, как бродячие кошки, шастали по городу-зомби, ели, зарабатывали случайные деньги, говорили случайные слова, спасались от солдат, находили ночлег... Между ними лежали холодные воды предательства и старой дружбы, вражды и одиночества последних оставшихся в живых. Актриса удивлялась, замечая свое необъяснимое сближение с Тхахаири. С ним было интересно трепаться, когда он, делая таинственное и значительное лицо, указывал на Тай и вещал о гибели мира и воцарении народа лали. А наедине старик выходил из роли психа и советовал Нэль как-нибудь поискать Мастера-Психолога. Актриса и сама чувствовала, что постепенно начинает занимать экологическую нишу Натахара--читай: рассудок ее трогается, как табор весной.
   А тяжелая лень держала их всех не хуже тюремной камеры. Никто не хотел быть главным и принимать решения, дела катились от случая к случаю, и все понимали, что так дальше нельзя. И снова наступал день...
   Первой очнулась Фишка. В тот вечер она сперва долго допытывала Тхахаири о судьбе Мастеров.
   --Сначала их отвезли на объект. Ну, который к западу, километров десять,--отвечал Актер.--Когда подошли восточные, всех вроде бы пытались перебить. Почему-то не перебили, не знаю точно. Меня тогда с ними не было, я вас искал. Объект заняли. Со мной связалось уже новое начальство, велели продолжать дело. Мастера все живы, туда же постепенно собираются и те, которые сразу не пришли, как раз момент подходящий.
   --Собираются, или их собирают?--уточнила Фишка.
   --Сами идут, поумнее некоторых потому что. Я давно говорю--идите, из-за ваших капризов всем ждать приходится.
   --Ты хотя бы раз толком можешь объяснить--зачем правительству лали?--вмешалась Тай.--Еще с кем-то воевать будем?
   --Бог из машины,--многозначительно подмигнул Тхахаири.
   Засмеялась Нэль. Это было по-настоящему смешно--осенний волчий посвист ветра, костер, пляшущий в драной бетонной коробке комнаты и бог из машины.
   --Вот. Она уже свихнулась,--укоризненно сказала Фишка.--Вы как хотите, а я не знаю... Вы за дитями-то своими как, собираетесь?
   --Ой, не знаю,--раздраженно ответила Тай.--Ну куда их сейчас?
   Фишка с размаху вмазала кулак в стену и, сморщившись, принялась зализывать разбитые костяшки.
   --Совсем уже я не знаю как что,--неопределенно процедила она.--Я ухожу, пока трасса открыта. Счастливо вам тут...
   --Эй, ну постой,--Тай словно проснулась.--Чего ты? Поедем, так все вместе.
   --А чего ж не едем?--зло осведомилась Фишка.
   --А чтоб как дерьмо в проруби не мотаться. Ты что не видишь, что творится, как ехать-то?
   Тай имела в виду природные катаклизмы, которые, начавшись, не оставляли материк. Трясло почти ежедневно, дикие перемены погоды тоже уже не удивляли. Расплодившиеся жуткие твари жестоко конкурировали с нищими на помойках...
   --А какая разница? Везде одно и то же. Мы же ничего полезного не делаем, мы что делаем? Ругаемся и ходим с места на место, как безумные. А вот дед правильно предлагает, я так считаю. Хотите, чтоб чего-то получилось--послушайте его, что ли.
   Фишка яростно метнула окурок в костер и встала.
   --Все, я спать пошла.
   --Спокойной ночи,--сказала Нэль.
   Фишке показалось, что Актриса согласно ей подмигнула. Фишка коротко поклонилась и вышла. Ее каблуки еще долго будоражили темноту большой пустой квартиры--она искала комнату поуютнее. Потом шаги стихли. Зато вздрогнул под ногами пол--земля во сне повернулась и замерла снова. Тай поправила недовольно заметавшийся костер и заметила:
   --Хороший дом мы нашли. Даже с потолка не сыпется.
   --Тут уже давно все осыпалось,--проворчал Тхахаири.--А ведь ты могла бы это прекратить.
   --Что?--удивилась Тай.--Осыпание штукатурки?
   --Дура. Даже ребенок понимает--от того, что мы скрываемся, всем только хуже. И нам в первую очередь.
   --Во-первых, тебя никто не держит,--огрызнулась Танцовщица.--Так уж коли речь зашла--мне, например, не ясно, чего ты с нами остался. У тебя и Семья, и с гаджами дела... И потом, я не понимаю твоих скудных намеков. Погоди, дай досказать. Ты хочешь, чтобы мы тоже пошли на объект. Чтобы и нас тоже там изучили и заспиртовали. И от этого наступит науке польза, а народу радость. Так?
   --Не так. Ох, небесная сила, до чего же ты... как бы это сказать... недалекая. Это досаднейшая шутка судьбы, что дар Хозяйки достался тебе. Ты--глупая дикая девочка. Ваша Семья даже не потрудилась донести до своих детей культуру народа, и ты...
   --Ты заткнулся бы, а?--резко перебила старика Тай.--Чья-то, между прочим, Семья--не моя, заметь!--была настолько высоко развита, что по закону кровной вражды лет пятнадцать преследовала Семью глупой дикой девочки... И вот именно поэтому глупая дикая девочка таковой и выросла.
   --Ладно, это в прошлом,--отмахнулся Тхахаири.
   --Ага. И Семья моя тоже там. В прошлом.
   --Прости, Тай, не надо ругаться. Давай продолжим разговор, если уж начали... Кстати, Семья у нее в прошлом! Все хотел сказать, вы перебивали: знаете такую Певицу Холию? О! Хоть один разумный человек в вашем дурдоме сыскался.
   --Дед, ты серьезно?--изумленно округлила глаза Тай, а Нэль изогнула брови в сложной гримасе, выражающей ее неоднозначное отношение к этой новости.
   --А чего мне, шутить с вами, что ли? Вы ж дуры, какие уж тут шутки. Да, так вот. Еще раз прости, но вы--я имею в виду вашу Семью, действительно оказались оторванными от всего народа. Ну да, да, по нашей вине. Но факт остается фактом. Так уж вышло. Вы не участвовали в сборах...
   --Не свисти, участвовали!--обиделась Тай.
   --Старших перебиваешь, матом ругаешься,--укорил ее Тхахаири и продолжил:
   --Так вот, в сборах не принимали никакого участия... Я имею в виду не конкурсы красавиц! Посиделки Мастеров--это само собой. Вы даже не знаете, что у лали в свое время было единое правительство!
   Разошедшийся Натахар поведал о тех временах, когда после великого исхода, лали, еще не разбившиеся на кланы, имели, как всякий цивилизованный народ соответствующую государственную структуру и законодательное собрание. Разумеется, в виду отсутствия собственного государства, институты власти и правопорядка существенно видоизменились, но, вплоть до нашествия с Востока продолжали действовать в форме общего собрания, на котором от каждой Семьи присутствовали делегаты--гайда, Знахарь и Актер.
   --С вами вообще вопрос особый,--вещал Тхахаири.--Ваш гайда политику игнорировал. Он вообще, если хотите знать, дикарь почище вас был, дикарь и вождь дикарей...
   --Полегче с выражениями,--окоротила его Нэль.--Но продолжай, продолжай, это интересно.
   --Не перебивать! Да... Я к тому, что от вашей Семьи просто некому было появляться. Гайда принципиально не ходит, Знахарка слепая, Актриса несовершеннолетняя... Ну и мы, признаю, вас доставали в последнее время... Ну тут долго объяснять.
   Нэль усмехнулась.
   --Да не объясняй. Нам понятно. У вас у самих не все гладко шло. Тебя этот урод подсиживал, как его покойничка--Лойзи? Нанял за свои деньги мордоворотов и позиции укреплял, к власти рвался и на нас силу демонстрировал. А ты и рад был.
   --Ладно, умная, что ты понимаешь! Вы-то мне тогда без разницы были. Не вы, так другие бы нашлись. Лойзи, перебесившись, поумнел бы. Вы понимаете, дело-то не в одной какой-то Семье, народ пропадал! Вырождался, дичал, это вы понять можете?
   --Не можем. Мы сами дикие,--подколола Тай.
   --Вот-вот. И глупые к тому же... Не успели мы. Планы-то были--о-го-го! Объединение. Армия. Своей земли добиться хотели. Государства. Мы могли, девочки, диктовать свои условия. Если бы успели договориться, собрать Мастеров...
   --А кто ж был против?--спросила Нэль, заинтересовавшись рассказом.
   --Да как вам сказать... В принципе никто не был против. Но сами думайте--тысячи лали рассеяны по всему материку. Никому, по большому счету, не хотелось организовывать процесс. Ну как--вроде же шло все неплохо, жили себе по привычке, никому не мешали. Это ведь все-таки что-то вроде утопии--да, хорошо бы получить земли, хорошо бы иметь свое государство... А кто в состоянии этим серьезно заняться? Обсуждали, не спешили... Вот и опоздали, война началась. Я ведь как хотел? Я хотел довести дело до открытия личности Хозяина... Это-то вы хоть знаете, надеюсь? Что, когда народу что-то грозит, можно потребовать у Хозяина объявить себя и возглавить лали? Слава богу, это они знают... Уж конечно, я бы предпочел Лохиту, та тоже с придурью, но хоть образованная была, не то что ты... Дикая королева... И упрямая. Все Мастера собраны, она чего-то кобенится. Ты стесняешься, что ли, дуреха?
   Тай и в самом деле почувствовала себя глупой. Она все еще не могла понять, каким образом ее появление в правительственных лабораториях изменит к лучшему судьбы мира и лали. Так она старику и сказала.
   --М-да. И это у нас Логик,--пожал плечами Тхахаири.--Ну, послушай внимательно еще раз, детка. Все Мастера у гаджо. Так? А ты у нас Хозяйка. Так? Тебя там нет. А Мастера практически все. Так?
   --Ну, так. И что?--непонимающе глядела на него Тай.
   Тхахаири мало что по стенкам забегал, он и до потолка бы добежал, но--старость не радость...
   --Она дура, или издевается?! Она дура, или издевается?!--повторял, как заведенный старый Актер, это было настолько забавно, что Нэль и Тай, не выдержав, заржали, да так, что прибежала заспанная Фишка.
   --Вы чего, люди?--испуганно спросила она.
   --Детка, милая,--бросился к шарахнувшейся Фишке Тхахаири.--Скажи, что получается, если все Мастера и открытый Хозяин собираются вместе?
   --Да все, что угодно,--недоуменно ответила Хилихай.--Вы поэтому так беситесь?
   --А вот представь себе, наша открытая Хозяйка этого не знает! Господи, она и этого не знает!
   --Че, серьезно?--удивилась Фишка.--Ну ты даешь, тетка! Это же все знают.
   --А я вот не знаю. Не довелось как-то. Не до того все было. Просветите же меня наконец.
   --Хозяин, моя милая глупая девочка, это вроде линзы. Силы всех Мастеров, всех, понимаешь? Актеров, Танцовщиц, Знахарей, Колдунов, Медиков--всех, ты можешь собрать в себе. Ну, разумеется, при условии, что они тебе их отдают. И вот тогда ты можешь поднять горы из моря, можешь расколоть планету пополам, а можешь банально восстановить природный баланс, что сейчас, как я мыслю, не лишним будет предложить нашему новому правительству и поиметь некоторое вознаграждение. Над климатом придется работать от силы два-три года, потом почва, радиация--ну лет пять все это займет, и тебе при этом почти ничего не грозит, заметь, поскольку акция вполне жизнеутверждающая.
   --А что, мне при этом может что-то грозить?
   --Если ты горы городить невесть где задумаешь, то можешь и перегреться. И весьма даже помереть.
   Тай молчала. Не верилось в это, ну хоть убей. Действительно, какой-то бог из машины. Пять лет... Это ведь не так просто, наверное.
   --И как ты себе это мыслишь?--спросила Тай.--Я даже представить не могу, сколько всего надо знать, чтоб такое проделать.
   --Господи, конечно это не вдруг. Я тебе могу сказать, что таких масштабных проектов за всю историю нашего народа было от силы раз десять. Последний--наш переход сюда. И, конечно, одних Мастеров будет недостаточно, нужна техника, усилители, компьютеры. Тебе учиться надо. Но в том-то и дело, что сейчас, при поддержке правительства и оборонки, есть такие возможности, о чем я все время и толкую.
   --Я-асненько... Слушай, а потом, если все это получится, я уже не буду Хозяйкой?
   --Ну смотри-ка, голова заработала. А я уж думал, что ты дура натуральная. Верно, открытый Хозяин делает, что нужно, а потом завещает любому другому Мастеру... Ну так что, ты все, наконец, поняла?
   --Да, дед. Я действительно этого раньше не знала и не могла понять, о чем ты меня просишь. Сразу бы все объяснил.
   --Да кто бы мог подумать... А, ладно. Ну теперь подумай, чего надумаешь--скажешь. А я спать пойду.
   --Ага, я тоже,--сказала Фишка, деликатно зевая в кулак.
   --Спокойной ночи.
   --Спокойной ночи.
   Тхахаири и Фишка разбрелись по комнатам. Нэль закурила, подбросила в костер мебели.
   --Надо же, Холика нашлась. Жива-здорова. Впрочем, ещё древние люди знали, что кое-какие вещества обладают повышенной плавучестью. Будешь курить?--предложила она.
   --Давай.
   --Обалдевшая?
   --Ага.
   --И я.
   Помолчали.
   --Что-то мне жрать захотелось,--сообщила Тай.--У нас есть что-нибудь?
   Нэль протянула руку за своим рюкзаком, достала банку консервов.
   --Не густо хавчика,--заметила Актриса.--Мне маленько оставь.
   --Ладно. Поставишь чайку?
   --Подержи бычок.
   Тай забрала у нее окурок и заметила, что Нэль усмехается.
   --Ты о чем?
   --Да так. Все у нас сегодня как раньше. Только в глаза друг другу не глядим.
   Тай промолчала. Если Нэль хочет вызвать у нее чувство вины, то зря старается. Просто не возможно чувствовать себя виноватой больше, чем она и так уже себя ощущает.
   --Давай мириться,--сказала Актриса.
   --Давай,--согласилась Тай.
   Нэль обошла костер и села рядом с подругой. Вода в армейской манерке покрылась мелкими пузырьками.
   --Что делать будем?--спросила Танцовщица.
   --Чай пить.
   --А потом?
   --А потом--спать ляжем.
   --А вообще?
   --Не знаю... Слушай, а ты помнишь еще адрес этого студентика?
   --Помню. А зачем он нам?
   --Давай возобновим отношения?
   --Ну, давай. Завтра пойдем?
   --А чего тянуть. Давай завтра. Может, с работой что подвернется.
   --Ладно. Вода кипит, посуду дай.
   Они попили чаю, кликнули собаку--теплую и почти не блохастую--и, затушив костер, легли спать.
   Пошел дождь, перемежаясь со снегом, и земля от холода вздрагивала и вздрагивала...
  
  
   Адрес Аиста остался прежним. Даже музыка, доносящаяся из его квартиры, была, похоже, та же, что полгода назад. Аист старых знакомых узнал сразу, а, узнав--жутко обрадовался.
   --Ух ты! Вот это здорово! Заходите, заходите. Что ж вы не появлялись?
   --Да все дела, понимаешь,--небрежно пояснила Нэль.
   --А вы, никак, опять гуляете?--спросила Тай, прислушиваясь к звяканью стекла в комнате.
   --Вынужденная мера. Институт закрыли на неопределенный срок, вот и маемся пока полной свободой.
   --Почему закрыли?
   --Отопления нет, электричества нет, денег нет,--исчерпывающе объяснил Аист.
   --Сочувствуем. Это ничего, в таком случае, что мы заявились?
   --Да это просто высший класс! Ты нам споешь, Нэль?
   --Отчего же. Спою. Если меня кормить, то я всегда с удовольствием пою.
   --Нет проблем, если поют, то мы с удовольствием кормим,--улыбнулся Аист.--И поим. Собственно, что это мы в прихожей зависли? Проходите.
   Аист затолкал гостей в комнату, где собралась все та же компания. Гостям были рады. Приветственные возгласы заглушили магнитофон. Набежавшая Мамочка тут же принялась кормить и жалеть, парни наперебой предлагали выпить. Потом страсти поулеглись, завязалась беседа.
   Со студентами было легко. У них у самих жизнь не легкая, они умели слушать и сопереживать. На "ура" пошел рассказ Тай о жизни богатеев на Архипелаге.
   --Эльха?--сказала Мамочка, услышав это имя.--А я ее знаю. Видела ее недавно.
   --Как? Она здесь, в Столице?--изумилась Тай.--Она же вроде как красиво умереть собиралась.
   Мамочка хихикнула.
   --Это у нее ежегодно. Видела я ее, видела. У подружки была, Эльха там со своими присными сидела. Рассуждала о значении понятия "щекотливая ситуация". Дескать, нарушение норм морали порождает в организме ощущение щекотки... Не, эта нас с вами переживет.
   Тай, подумав, полностью с ней согласилась. Посиделки тянулись до вечера, и расходиться никто не собирался. Нэль пела, а потом, выпив и поддавшись на уговоры, начала подробно описывать свои похождения. Ее рассказ весьма увлек мужскую часть компании, парни со знанием дела рассуждали о войне и походах, приглашали Актрису принять участие в летней вылазке на Запад, в мертвые города.
   Тай и Мамочка мыли на кухне посуду.
   --Ночевать останетесь?--спросила заботливая студентка.
   --Если оставят.
   --Конечно, оставит. Он тут про вас много вспоминал. Он вас любит, а тебя особенно.
   --Да ну!
   --Да-да. Мы вообще все за вас очень переживали, когда все эти гонения начались.
   --Спасибо.
   --Ой, да не за что. Вот бы вам как-нибудь действительно помочь... Слушай, а я знаю, как ваших деток устроить! Я сейчас в школе работаю, могу с директором поговорить, он у нас хороший. Будут учиться.
   --Это здорово, только им еще жить где-то надо. И есть что-то.
   --А можно прямо в школе. Правда! Там и кроватки есть. А кормить их мы сможем, я бы хоть двух к себе жить взяла. И девчонки наши, наверное, не откажутся.
   --Да ладно, несерьезно это.
   --Почему?
   --Ну, кто мы вам, в самом деле?
   --Ой, прекрати. Мы все понимаем. Мы правда поможем. Я даже усыновить кого-нибудь могу.
   Тай засмеялась.
   --Спасибо. Я подумаю.
   --Не смейся. Ты не хочешь, чтобы вам помогали, да? Потому что мы чужие?
   --Нет, что ты. Просто это сложнее, чем ты, может быть, думаешь.
   --А я не дурочка, ты не смотри на внешний вид. Я за свои слова отвечаю. Ты подумай.
   --Ладно, об этом варианте я тоже подумаю. Спасибо тебе.
   Гости расходились под утро. Тай и Нэль укладывались спать в той же комнате, где уже ночевали однажды.
   --Забавно,--сказала Танцовщица, откидывая одеяло.--Ничего не изменилось. Даже простыни те же.
   --Да он их, поди, и не меняет.
   Они посмеялись.
   --Меня мужики в товарищи и братья приняли,--сообщила Нэль.
   --Поздравляю.
   --Да как бы не с чем. Так замуж и не выйду никогда.
   --Ладно скромничать. Дед наш за тобой, по-моему, ухлестывает.
   --Бес в ребро, само собой... Кстати, о деде. Ты чего надумала?
   --Не знаю пока. Как-то это все... Не знаю. А Мамочка знаешь, чего заявила? Давай, говорит, вези детей, я их в школу устрою--она сейчас в школе работает. Со студентками она поговорит, всех детей они усыновят...
   --А ты?
   --Что--я? Это же ерунда.
   --А, по-моему, это выход. Сами мы явно не вытянем. Забирать детей, все-таки, согласись, надо. Цыгане и без нас плодятся неплохо.
   --Нэль, перестань. Это на самом деле глупо. Ну, даже если они детей разберут по домам, ну даже если их в школу примут... Этих девочек просто затравят за то, что они с чурками якшаются. И ничего хорошего из этого не выйдет.
   --А если ты соглашаешься с вариантом деда?
   --И что тогда?
   --Тогда травить себе дороже выйдет.
   --Нэль, ну это же действительно несерьезно. Не будут они с нашими детьми возиться, зачем это им? Поиграют и бросят.
   --Но в школу их точно устроят?
   --Это вероятно.
   --А если ты будешь работать в государственной программе, то, я думаю, будет хотя бы жилье и жратва.
   --Ага, казенное жилье, казенная жратва и даже одежда. Соответственно--камера, баланда и роба с кирзачами.
   --Дорогая, пан или пропал. Так или иначе, а больше нам ничего не светит. Да и сомневаюсь я насчет тюрьмы, мы все же Мастера. Уникальные, можно сказать, специалисты. Им ведь важен результат, а не принципиальное ущемление прав.
   --Я тебя люблю, Нэль. Ты самая лучшая. У тебя все получается так просто.
   --Я тоже люблю тебя, Тай. Ты самая лучшая. Все и есть просто. Или просто, или мы умрем. Все умрут. А с климатом дед здорово придумал, главное--преподнести это надо соответствующе, глядишь--все действительно окажется просто. Поелику хуже, наверное, уже не будет.
   --Будет, будет,--противным голосом отозвалась Тай.
   Нэль скорчила ей рожицу, и обе расхохотались.
   --Смотри, светает.
   Актриса и Танцовщица, обнявшись, стояли у окна и наблюдали, как под гимн вороньего грая в мокрый и грустный город входит утро.
   --Скоро опять зима,--вздохнула Тай.--Сбежать бы куда от них от всех.
   --Бегали уже,--возразила Актриса.--Далеко убежали. И вон что вышло. Ни на минуту их одних оставить нельзя.
   --Это уж точно. Без нас им никуда... Спать?
   --Ага. Доброго утра, Хозяйка.
   --Доброго утра, Мастер.
  
   На другом конце оцепеневшего города старый Актер, вздохнув с облегчением, отпустил Роль. Совсем непросто в его-то годы так напрягать организм. Но надо же было убедиться в том, что он опять победил, как побеждал всегда. В его-то годы это уже, пожалуй, и не радовало...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Танцовщица Тай
  

Халина

  
   30
  
  
   29
  
  
   1
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"