Любой пейзаж имеет свойство со временем надоедать. Живя изо дня в день даже в самом живописном местечке, человек попросту перестает удивляться и восхищаться окружающей его красоте. Хорошо, что это работает и в обратную сторону, на третью неделю нахождения на погибшей планете меня перестало удивлять, с каким равнодушием к природе и удивительным рвением, достойным лучшего применения, местное население уничтожало друг друга и свой, некогда прекрасный, мир.
Замерзшими реками струились по поверхности земли дороги, кровавыми скелетами представали передо мной ржавеющие металлические конструкции, по которым трудно было определить, чем эти перекрученные и смятые железяки были изначально. Разрушенные войной города напоминали некие паразитарные наросты в стадии разложения. С той разницей, что разлагаться здесь более было нечему. Некогда выгоревший реликтовый лес тянул к небу черные руки ветвей, и не было у подножия этих деревьев зеленой поросли. Еще долго здесь ничто не сможет расти. Ядовитая земля больше не могла дать жизнь даже самому маленькому ростку. Как можно было позволить себе быть настолько беспечными?
Моя работа не была простой, но кто-то должен был делать то, что не могли сделать зонды или машины. К тому же были места, где машины просто теряли связь с базой. Заборы воздуха, воды, почвы в самых труднодоступных местах, измерения, записи и поиск пропавших машин так же входил в перечень задач. Это все не слишком сложно, сложно было осознавать, что я, пожалуй, единственный представитель разумной жизни на этой планете, а по ощущениям, и в этом мире. Еженедельные сеансы связи с базой для отчетов не идут ни в какое сравнение с обычным живым общением.
Одиночество? Нет, я не ощущал себя одиноким с того самого дня, или точнее, ночи, когда понял, что, по сути, я тут совершенно не одинок.
Первое мое знакомство с Тенями произошло в вечер того же дня, когда я нашел первую из пропавших исследовательских машин. В руинах одного из городов, практически на самой окраине, я нашел ее, грустно опустившую к земле все шесть металлических рук, с абсолютно разряженными аккумуляторами, которых хватало на полгода (по местному времени) бесперебойной работы. А потеряли с ней связь мы не более двух месяцев тому назад. Это было странно. Да и сам город выглядел довольно странно, даже по меркам этого мира. Он не был разрушен в полноценном понимании этого слова, но целым в нем осталось только то, что было сделано из камня. От органики не осталось ничего, кроме серой пыли. Даже металл не пережил того, что здесь когда-то произошло. Здания таращились на меня пустыми глазницами окон, и черными, не менее пустыми, провалами ртов. Я давно привык к тому, что тишину городов нарушают только те звуки, что издаю я. Но в этом городе меня впервые посетило ощущение неестественности этой тишины, и эха, что следовало за мной от здания к зданию, с каждым разом отставая на небольшую, но заметную часть секунды. Пустые здания издавали шорохи, но стоило мне приблизиться к любому из них, как то, что я принимал за звуки ветра в пустых помещениях, тут же стихало. И раздавалось снова, стоило мне отойти на некоторое расстояние.
Они появились, как только солнце скрылось за горизонтом. В сумерках они вытаскивали свои длинные, непропорциональные тела из пустых проемов окон и дверей, цепляясь за серый камень длинными пальцами. Отделяясь от темноты, царящей в зданиях, они обретали окончательную форму и спускались на улицы. Совершенно бесшумно, словно бесцельно, они переходили от одной улицы к другой, и в постепенно сгущающейся темноте их передвижения выдавали только светящиеся, круглые... наверное, глаза. Но эта бесцельность сохранилась ровно до того момента, пока они не заметили меня. Мой лагерь был разбит в крохотном переулке, перегороженном стеной, я собирался заночевать там, пока не появились они.
Когда первая Тень появилась в переулке, я не ощутил от нее угрозы. Она двигалась так же бесшумно и плавно, словно ее движения зависели от направления ветра, как и остальные, пока не заметила меня. Тогда в ее движениях словно что-то изменилось, они стали похожи на движения крадущегося хищника. Возможно, так оно и было, я не двигался, не совсем уверенный в том, что стоит предпринять в подобной ситуации, и оно меня коснулось. Не знаю как описать это ощущение, оно было сродни удара электричеством и холодом одновременно. Рука, которой коснулась Тень, тут же онемела. Скорее инстинктивно, чем осознанно я дернулся в сторону от нее, и на Тень упал свет фонаря, который стоял за моей спиной, на земле. Тварь взвизгнула, и попятилась. Похоже, таким, как оно, крайне неприятен свет. У меня оказалась защита от них, проблема была в том, что в ответ на вопль первой твари отозвались остальные, и стали одна за другой просачиваться в переулок, останавливаясь лишь на границе света моего фонаря.
Остаток ночи я провел, сжавшись в комок у стены, поставив перед собой фонарь и стараясь занимать как можно меньшую площадь, и отбрасывать как можно меньшую по размеру тень, чтобы даже карабкающиеся по стенам зданий и забору Тени не смогли подобраться ко мне. Возможно, следующее прикосновение я бы не пережил. Именно тогда у меня появилась догадка о том, что произошло с машиной.
Впредь я старался избегать Серые города, как я их назвал. Они отличались от остальных, и определить их было довольно легко, даже если они были разрушены в результате военных действий, их отчетливо отличало от простых руин полное отсутствие чего-либо, кроме серого камня и серой пыли.
В свой последний, на этом этапе исследований, город, я пришел ночью. Серым он точно не был, и я без опаски добрался до более-менее уцелевшего места, бывшего некогда, судя по всему, или одним из входов в метро, был на этой планете в городах и подземный транспорт, или некоего подземного перехода. Точно судить было трудно, так как где-то в десяти метрах от входа потолок обвалился, и пройти дальше не представлялось возможным. Странности начались утром.
Утром, рано на рассвете
Идут люди, бегут дети.
Полон день своей работы.
И свои у всех заботы.
Мимо кто-то пробежал. Подняв голову со своего спального места я увидел лишь маленькую фигурку, завернувшую за угол, и теперь, судя по звуку шагов, поднимающуюся по лестнице. "Что за дела?" Рывком сев, я прислушался, а потом покрутил головой, осматриваясь и одновременно пытаясь понять, сплю я, или уже нет. Переход, в котором я расквартировался, явно изменился. Обвала не было, я мог отчетливо рассмотреть другой конец подземного коридора. Видимо, я все же сплю. По противоположной лестнице спустилась другая фигура, женская, и, отбивая ритм каблучками, тоже бодро прошла мимо меня, не обращая внимания на мое, собственно, присутствие, повернула за угол и стала подниматься по ближайшей ко мне лестнице.
Пару раз ущипнув себя, я пришел к выводу, что сном это все же не является, а что тогда?
Еще большим мое удивление стало, когда я, выбравшись из своего убежища, увидел город. Город выглядел так, словно никакой войны не было, не было уничтожения, не было смерти. По улицам куда-то спешили люди и машины, во дворах играли дети, бегали мелкие животные, даже пели птицы. Я обошел весь город, но на меня никто из них не обратил внимания. С кем-то я пытался заговорить, но и это успеха не принесло.
- Извините.
Я попытался поймать за руку какую-то женщину в легком светлом одеянии, но мои пальцы прошли сквозь ее плоть, словно ее не существовало. Или меня. Призраки? Только кто из нас? Я слышал о явлении призраков, но целый призрачный город? Повторив эксперимент еще с несколькими людьми, я попытался остановить одну из машин... и прошел сквозь нее, не встретив какого-либо сопротивления. Эксперимент со зданием принес некоторые результаты. Мне удалось нащупать часть стены и обломки там, где она оказалась разрушенной. Правда, было немного дико видеть, как твои конечности проваливаются в кажущуюся твердой поверхность.
Увлеченный подобными экспериментами, я не заметил, как стало темнеть. Отвлекся я лишь тогда, когда в небе раздался гул, совсем близко, окружающие меня призраки остановились, повернув голову в сторону гула, а следом город накрыла ослепительная вспышка. Вынужденный прикрыть глаза от яркого света, я слышал лишь крики и топот, а потом все разом стихло. Когда зрение вернулось, город предстал передо мной в том же виде, что я увидел прошлой ночью. Мертвые каменные руины, без единого намека на существовавшую здесь всего мгновение назад жизнь.
Дышит жизнью до заката.
Лишь тогда придет расплата.
В небе шум и зарево,
Солнце село - нет его.
Это была моя последняя ночь на погибшей планете. На следующий день я вернулся на базу, а в тот город отправили большую исследовательскую группу. Уже от них мне удалось узнать, что под городом существовал еще один, кротовьими норами пронизывающий землю, он был заполнен вычислительными машинами военного назначения. Не знаю, для каких целей они были созданы изначально, но испытывали их на городе, записывая сам город, и всех его жителей, каждый день.
После нападения что-то в этих машинах заклинило, и они стали проигрывать последний день жизни города от рассвета до заката.