Аннотация: Ужасная новость обрушилась на весь мир. Всё человечество узнаёт, что оно оказалось на пороге полного уничтожения. Планете Земля и всему на ней живущему, отпущены ровно двадцать одни земные сутки. Обратный отсчёт начался...
Краткое вступительное слово.
Первое, оно же главное: на ряде интернет-ресурсов рассказ опубликован мной под следующими псевдонимами: Death Continuum, Икелайя, Maharius.
Второе, не менее существенное: рейтинг - 18+.
Третье. Может крайне незначительно отличаться от существующей аудиоверсии (буквально парой исправленных неточностей и повторений, не искажающих изначальный замысел и содержание).
1. Лики страдания
Небрежным щелчком отправив в полёт окурок, я медленно выпустил струю дыма из носа, с извращённым удовольствием смакуя неприятные ощущения. Подняв с грязного столика очередную бутылку дорогого тёмного пива, украденного из ближайшего магазина, я сделал изрядный глоток, на сей раз наслаждаясь насыщенным вкусом и не испытывая никакого дискомфорта. Хмель уже изрядно гудел в моей голове, балансируя на грани тупой весёлости и пробуждающейся беспричинной агрессии. Развалившись в своём побитом молью кресле, я вперил пустой взгляд в фигуру напротив, прикованную к стулу в паре метров от меня. Я устало подмигнул ему, ожидаемо не получив никакой реакции в ответ. За это небольшое время мы устали друг от друга больше, чем за всю прошлую жизнь, которая безвозвратно отправилась в пекло. Рыбий взгляд пленного мужчины уже ничего не выражал, так как последний познал все мыслимые страдания и достиг того предела, после которого чувствительность к пыткам стремительно приближается к нулю. Страшные раны на изувеченном теле и потёки крови в прямых лучах заходящего солнца заиграли яркими красками. Как же раньше я не замечал того, насколько великолепными бывают лики страдания. Жаль, что их подлинную красоту никто не видит. В наш век, когда пала цивилизация и весь спектр правонарушений стал мейнстримом, а убийства - рядовыми событиями, подлинных эстетов, которые могут насладиться всеми гранями чужой боли, практически не осталось. И глядя на превратившееся в месиво от моих тяжёлых ударов лицо, на прибитые к подлокотникам громадными гвоздями кисти рук и предплечья, я подумал, что ему, наверное, до сих пор больно. Однако, моя жертва давно прекратила вопить, как умалишённая и лишь тихо что-то бормотала, с трудом шевеля разбитыми губами. Отныне, когда беспросветный ад воцарился на земле, криками и истовой мольбой уже никого не удивишь. А то, что мой давний враг, возможно, умудряется до сих пор проклинать меня, делает ему честь. Пожалуй, я в порядке исключения даже окажу ему первую и последнюю милость. Пьяно отрыгнув, я достал тяжёлый метательный нож и демонстративно взвесил его в руке, так, чтобы узник смог его увидеть. Клинок моей "Неги" приветливо сверкнул в теплых солнечных лучах. Привлечённый моим движением, пленник неотступно следил за оружием, которое я лениво вращал в руке. Встретившись со мной взглядом, он ровно бы понял, что я собираюсь сделать, или же блеск его глаз был не более чем артефактом моего искажённого восприятия? Не тратя более времени на слова, ибо мы уже друг другу всё как есть сказали, я отточенным движением совершил молниеносный бросок. Признаться, сложно сказать, что я увидел первым - блеск лезвия или же брызги крови, когда нож попал точно в левую глазницу обречённого, с отвратительным хрустом пробив заднюю стенку черепа. Самодовольно усмехнувшись, я опустошил бутылку и отбросил её в сторону окна. Правы были древние, сказав, что талант не пропьёшь.
С трудом встав, я на нетвёрдых ногах приблизился к обмякшему трупу и выдернул из него нож. На секунду залюбовавшись палитрой цветов на покрытом кровью и мозговым веществом клинке, я вытер его о драную рубашку мертвеца, через дыры которой проглядывали ужасные раны свежих ожогов, и убрал в ножны. Пинком опрокинув стул с обмякшим телом, я не спеша побрёл к выходу из этого всеми давно покинутого и забытого помещения. Хруст осыпавшейся штукатурки под моими армейскими ботинками был единственным звуком в этой, кажущейся вселенской пустоте, которая не сравнится с вакуумом в моей душе. Но к чёрту сантименты, их время давно прошло; к своему рубежу подошёл и век человечества. Осталось всего четыре дня, отпущенные этому убогому миру, и их следовало провести максимально... насыщенно.
2. Как же я докатился до этого? Как все мы докатились до этого?
Право, это очень занятная история! Она является наглядным пособием того, как пустить коту под хвост бесчисленные тысячелетия человеческой эволюции за двадцать один день. Почему же именно за три недели, а не, скажем, за две или пять, или того больше? Вскоре я дам ответ. Но перед этим, пока я, скрытый тенями, шагаю по грязной вечерней улице в поисках сомнительных приключений, мне хотелось бы сделать следующее лирическое отступление.
Жизнь в цивилизованном мире восхитительна. Торжество этики и такта, что непременный атрибут воспитания в высококультурной среде, гордый марш научно-технического прогресса и свободный полёт творческой мысли в совокупности являют собой результат долгого и упорного труда человека, в том числе и над самим собой. Боже, как это прекрасно, когда есть конструктивное стремление к совершенству и идеалу. Особенно, когда есть стимул жить ещё лучше. Об этом можно судачить сколь угодно долго (аж целых четыре дня!), но мы совершенно упустили из виду обратную, деструктивную сторону медали своего существования. Правильнее сказать, намеренно подавляли и всячески пресекали - будь то сила воли и требования нравственности, родительская затрещина, или же стальная буква закона. Понятно, что, несмотря на принятые правила и нормы поведения, всегда был, скажем так, оппозиционный элемент социума с, мягко говоря, несколько иными взглядами на жизнь, пусть и контролируемый в той или иной мере. В человеческом обществе от этого никуда не деться, да и худой мир лучше доброй ссоры. Но что бывает, когда с катушек разом слетает целая планета? Вот тут-то и начинается самое интересное. Ну что, романтики с большой дороги, хотите видеть всё буйство вольной и фривольной жизни, свободной от гнёта обязательств, "навязываемой" морали и необходимости трудиться? Добро пожаловать в идеальное общество, лишённое всех ограничений, но одновременно порабощённое тем многим, что у него ещё осталось - сонмищем пороков. Из одной петли да в другую, ага? Если так, то перед экскурсией в мой мир хорошенько запомните - в нём пеньковый галстук никогда не выйдет из моды.
А под весёлые мысли - весёлые действия. Я только что наткнулся на стайку грязных подростков, которые увлечённо занимались насильственным распутством с пойманными ими тремя жертвами. Надрывные крики и плач несчастных нисколько не тронули мою чёрствую душу, давно привыкшую к зверствам. Но сам характер этого ныне повсеместно распространённого злодеяния (из моих уст это слово звучит особенно цинично, не находите?) всегда вызывал во мне отвращение и будил лютую злобу. Не посчитайте меня лицемером с запоздало проснувшейся моралью, но я всегда был приверженцем несколько иных... практик. Так уж повелось, что в силу своей врождённой старательности и усидчивости я на протяжении большей части своей жестокой жизни постоянно совершенствовал то, что всегда умел делать лучше всего. Однако мои, хм... умения общество не оценило и на некоторое время упекло в психиатрическую больницу. Но теперь волею случая, когда остался лишь один закон, что отменяет все законы прошлого, я в очередной раз могу дать волю своим наклонностям, не опасаясь снова загреметь в "принудку". А, тем временем, под весёлые мысли - весёлые действия. Первый подросток - конопатый угловатый парень с отсутствующим глазом, похоже, так и не понял, что произошло, когда "Нега" с хрустом пробила его горло. Пока он с хрипом заваливался назад, обливаясь кровью, я молнией метнулся к следующему. Удар ребром ладони в кадык стремительно оборвал жалкую жизнь следующего подростка, изуродованного заячьей губой, который, очевидно стоял на стрёме и нетерпеливо ожидал своей очереди, когда закончат старшие. Расправа над двумя убогими пацанами заняла сущие секунды, но остальные трое, надо отдать должное, спохватились быстро. Но недостаточно. Вырвав у незадачливого дозорного заострённую палку, утыканную гвоздями, я с размахом впечатал это архаичное и неуклюжее оружие в лицо бегущему навстречу врагу, пока двое других торопливо застёгивали штаны, сверкая задницами в свете фонарей, а также тем, что как они наверняка думали, делало их настоящими мужиками, несмотря на очевидную скупость матушки-природы. Завопив от боли, когда гвозди впились в его лицо, лишившийся глаз парень бестолково замахал руками. Не обращая более на него внимания, я впился ледяным взглядом в вытащивших ножи и занявших боевые позиции двух оставшихся, порядком струхнувших при моём появлении противников. Очевидно, что такое грубое и немного жестокое вмешательство в их тёмные, мерзкие делишки вызвало дрейф приоритетов в их скудных мозгах. По существу, у них оставалось только два варианта - спасти свои никчёмные жизни бегством или же попытать счастья одолеть меня в рукопашной (при мысли о последней меня едва не разобрал гомерический смех). Внезапно я принял расслабленную позу, что немало удивило моих напуганных оппонентов, по-видимому, вызвав окончательный паралич их мыслительной деятельности. Видя то, что они упустили из виду, я лишь подарил им самую располагающую улыбку, на которую был способен. И в это момент один из малолетних ублюдков истошно завизжал, когда одна из их недавних жертв подползла к ним и, полоснув по ноге куском битого стекла, перерезала его ахиллово сухожилие. Потеряв равновесие, юноша упал и был награждён за это свирепым ударом в горло тем же стеклом, зажатым в руке той, кого он недавно насиловал. Вскоре к ней присоединилась вторая, и они с дьявольской свирепостью буквально выпотрошили бьющегося в агонии подонка. Тем временем я вытащил из ножен тесак и одним мощным ударом пробил неуклюжую попытку оставшегося паренька парировать мою атаку. Поняв, что он не владеет даже элементарными навыками фехтования, я с непередаваемым презрением покачал головой. Что ж, такие всегда были подобны свиньям на убой, что я и подтвердил, в контратаке распахнув ему живот снизу доверху. Уставившись тупым, как вся его жизнь, взглядом на свои вывалившиеся внутренности, дымящиеся в прохладном воздухе, малолетний бандит с тем же выражением лица с влажным звуком упал на грязный асфальт, напоследок забрызгав меня кровью. Нимало не смутившись, я вернулся к первому из убитых парней и извлёк свою верную "Негу", уже во второй раз за день очистив её от грязи. Скажете, поднимать руку на детей нехорошо? Да, я знаю, но на это есть две причины. Первая - истребление паразитирующих молодых побегов тактически верно. Видели бы вы, во что вырастает поколение таких недоносков, как эти. Второе, оно же главное: мне начхать, что вы по этому поводу думаете, так как я испытываю непередаваемое удовольствие от любой физической расправы. С одинаковой лёгкостью я лишал жизни выродков человеческой породы всех возрастов, полов и сексуальных ориентаций. Да и тело укрепляет, знаете ли.
Уходя с места этой маленькой бойни, я заметил, что третья девушка была давно мертва. Похоже, юные дегенераты, обуянные императивными позывами пубертата, уже ничем не гнушались.
И это - лишь один из многочисленных эпизодов в новом и чудном мире. Очаги насилия калейдоскопом ужасов вспыхивали не только в моём родном городе, и не только на просторах некогда великой страны, по которой я странствовал с конкретными целями иди вовсе без оных ближайшие две недели. Пандемия беззакония сокрушительной волной прокатилась по всему земному шару, погружая планету в Хаос с большой буквы. Святые ушли, брезгливо стряхивая бренную грязь со своих одеяний и ханжески качая головой. Теперь настало время алкающих крови зверей, которые скорее с удовольствием поваляются на начисто объеденных костях других, чем придут на помощь ближнему. А если пресловутый "ближний ваш" и окажется рядом, то далеко не факт, что его намерения будут чисты и благородны. Искренней осталась лишь ничем незамутнённая ненависть, которая произросла из презрения, родоначальником которого в свою очередь, было всеобщее равнодушие. Воистину все маски сброшены, и спешно отрыты топоры войны, которые были не закопаны, а лишь припрятаны. И сейчас, как некогда мудро отметили, враг твоего врага - по-прежнему твой враг. Однако, чтобы раскачать планету до такой степени, должно случиться нечто действительно масштабное. Глобальное.
Судьбоносное событие, перевернувшее мир, произошло семнадцать дней назад. Его начало я встретил в таверне нашего ничем непримечательного города на триста тысяч душ, морально разлагаясь после ночной рабочей смены. Планета Земля и превращающие её в свалку люди на ней жили свои чередом: трудясь и развлекаясь, создавая и разрушая, воюя и богохульствуя - словом, как обычно, пока не пришло Послание. В этот момент, ровно в полдень по Гринвичу, на несколько секунд во всём мире отключились телефоны и сматрфоны, погасли телевизоры, замолчало радио и замерцали синим "экраном смерти" дисплеи компьютеров во всём мире, у каждого, подчеркну, каждого пользователя. А затем с поразительной синхронностью абсолютно изо всех динамиков, наушников и уличных рупоров планеты зазвучал спокойный сильный голос невероятной красоты, который, как потом было отмечено, в каждой стране звучал на преобладающем в ней языке. Удивительная речь, которая сопровождалась аналогичными текстовыми посланиями на экранах всех устройств мира, поразила всё население Земли. Она была на диво краткой, но её содержание... Я как раз под аккомпанемент очередной тупой телепередачи во хмелю щупал какую-то девицу сомнительной красоты за всё, что она позволяла (а именно - за всё), когда это таинственное Послание явило себя воочию. Я не смогу достоверно воспроизвести его, ибо там присутствовали некие речевые обороты, мне не совсем понятные, общий смысл которых изрядно нивелировал мой... интерес к юной особе. Но финальная фраза накрепко впечаталась в мою память, равно как и остальным семи миллиардам с лишком жителей:
"Люди Земли. Ваша планета будет нами уничтожена ровно через двадцать одни земные сутки по местному времени. Проживите их достойно".
Конец передачи. Занавес.
3. Грех в мире греха.
Вскоре улочка меня вывела на шоссе, ступив на которое я окинул открывшийся пейзаж безразличным взглядом. Кругом царила страшная разруха и невероятное запустение, словно весь город пал жертвой войны. В сущности, так оно и было - остовы великого множества разбитых или сгоревших дотла машин, уподобившихся раздавленным жукам, и покинутые здания, слепо щерящиеся оконными и дверными провалами, были страшным итогом жестоких уличных боёв. Ничего не пощадила людская злоба - стеклянное крошево вперемешку с обломками кирпича и бетона устилали смертным прахом растрескавшийся и изрытый оспинами выбоин асфальт, без того усеянный разбросанными кучами всевозможного мусора. Однако наиболее красноречивыми свидетелями ужасного кошмара, прогремевшего в этом ставшим безымянном некрополе, были трупы. Тысячи и тысячи мертвецов разной степени сохранности усеивали улицы и площади города-гробницы, без прикрас демонстрируя отточенное до совершенства умение человека убивать себе подобных. Мужчины и женщины, старики и дети - все из присутствующих прошли через жернова тотального насилия. Тронутые тлением и терзаемые стаями падальщиков, изуродованные тела ныне лишь отдалённо напоминали человеческие. Зловоние разложения тяжёлым удушливым покровом нависло над мёртвыми улицами, расплывающимися в наступающей ночной тьме. Зажглись первые звёзды, так же безразлично взирающие сверху на жалкие останки города-склепа, как это было ещё при его жизни вечность назад. Проходя под пролётом моста, опоры которого были изрисованы кривыми каракулями, я заметил нечто странное. В сгущающихся тенях я увидел некую причудливую конструкцию, которая при ближайшем рассмотрении оказалась кустарно изготовленным подобием гильотины. У её основания лежала покрытая тёмными пятнами массивная стальная пластина с заточенным нижним краем. На земле вокруг этой уродливой машины смерти высился холм сваленных в кучу ужасно изуродованных, раздетых донага и изрубленных тел. А позади всего этого на пролёте моста были коряво выведены отвратительные строки, которые были абсолютно нечитаемы. Глядя на этот филиал преисподней, которым, наверное, было логовище одной из бесчисленных банд людоедов, я с отвращением сплюнул на землю. Несколько дней назад я забил насмерть одного из таких каннибалов, неосмотрительно принявшего меня за лёгкую добычу, и из интереса разделал его, а потом зажарил на вертеле. В тот вечер я наелся до отвала, но с тех пор тошнотворная приторность человечины стоит у меня поперёк горла. Однако, невзирая на всеобщую нетерпимость друг к другу, люди очень любят представителей своего вида. Порой, даже жить не могут без себе подобных, о чём красноречиво вещает это мерзкое пристанище с присущими ему параферналиями.
Взглянув в бездну ночного неба, в юго-восточной части которого сияла мертвенным светом причина нашего грехопадения, я в сотый раз задал себе один и тот же вопрос. Откуда явился этот всепожирающий демон безумия: из седой космической тьмы, или же он до поры до времени спал в нас самих?
Внезапно раздавшиеся позади шебуршание и топот обитых металлом сапог заставили меня мгновенно развернуться и рефлекторно уклониться в сторону. Это спасло мне жизнь - мимо моей головы просвистело самодельное копьё, и следом из темноты на меня с воплем кинулся неряшливо одетый мужчина. Высокий, крепко сбитый, с безумным взглядом, он бросился на меня, размахивая огромным топором. Но наиболее отвратительным в его внешности был кошмарный, явно специально нанесённый шрам крайне нелицеприятного, если не сказать, пошлого вида. И раньше находились фрики, уродующие себя пирсингом, татуировками и прочей дрянью сверх меры, но сейчас уровень их изобретательности явно достиг новых высот. Мгновенно выхватив тесак, я легко ушёл от неуклюжего выпада, а нападавший по инерции проскочил мимо меня. Шлейф невероятной вони немытого тела и позабывшей стирку одежды с лаской дрели защекотал мой нос. Восходящий взмах моего тесака оставил на спине напавшего глубокую рану. Взвыв от боли и нечеловеческой ярости, головорез попытался нанести удар топором снизу, который я парировал с большим трудом - сила противника была поистине неимоверна. Однако уровень моего владения холодным оружием был весьма неплох, что в конце позволило мне несколько укоротить своего врага: его обезглавленное тело, извергнувшее фонтан артериальной крови, кулем повалилось на бетон. Упавшая было с неприятным стуком, его голова вновь отправилась в полёт после моего пинка и, затерявшись во тьме, с хрустом обо что-то ударилась. Памятуя о том, что на охоту могли выйти и другие ночные хищники, похуже этого, я продолжил свой путь, избегая подворотен и закутков. То тут, то там раздавались крики и какие-то бессвязные вопли, сопровождающиеся грохотом ломающихся дверей и одиночных выстрелов. Помните, что я говорил насчёт криков немногим ранее? Правильно. Я их полностью проигнорировал.
Проходя мимо полуразгромленного винного магазина, я внезапно ощутил жгучее желание выпить. Несмотря на недавно вылаканное пиво, добывая которое я отправил к праотцам несколько без вины виноватых людей, мне захотелось кое-чего покрепче. Односолодовый виски или на худой конец полугар пришёлся бы очень кстати. Алкоголизм мне уже был не страшен, как, впрочем, и наркомания - я попросту не доживу до того времени, когда мой организм скажет последнее "прощай". Поэтому я, пожалуй, дам ему некоторую слабинку и напоследок оттянусь как следует, воспользовавшись правом смертника на последний ужин. А между тем я уже почти дошёл до одного злачного места, где оставшееся в живых население этого района организовало нечто вроде ночного клуба. То тут, то там мне попадались сначала небольшие группки людей, спешащих причаститься к здешнему пиру во время чумы, выглядящих так же убого, как и я в их глазах. Да кого это теперь волнует? Сейчас же я решил окунуться в наркотический дурман в местном притоне и увидеть картины не менее впечатляющие, чем те, что являлись мне раньше на крыльях опиума. Оказавшись на месте, я предварительно всласть повеселился с местными ночными бабочками, а также поучаствовал в драке, обзаведясь в качестве трофея внушительным Desert Eagle, раскроив череп его бывшему владельцу. Мне всегда больше нравилось холодное оружие, но отказаться от этого пусть и не очень практичного пистолета с приличным запасом пуль 50 калибра было настоящим грехом в мире греха. Уже потом, под психоделические звуки грохотавшего в клубе глитча, я отправился в полёт по радужной бездне, маша щупальцами из камня вместо крыльев. Безвозвратно ушедшее прошлое тяготило - я вновь увидел наш мир, что стоял на пороге социального катаклизма. Расплав моего изменённого сознания низвергнулся в глубины памяти, к событиям, ставшим предтечами нашего увядания. Таким ярким, и таким живым...
4. Флейта Иерихона
Очнувшись поутру, я обнаружил себя полностью лишённым одежды на полу в каком-то маленьком и грязном номере в компании совершенно голой спящей девицы. Еле встав с немилосердно гудящей головой и дрожью в конечностях, я ощутил, как взбунтовался мой желудок. В пароксизме жестокой рвоты я согнулся в три погибели, страдая от жестокого похмелья. Возможно, я заблуждался насчёт последнего "прощай" от моего организма, отчаянно мстящего за вчерашние возлияния и грозящего в муках ломки прервать моё существование. Кое-как поднявшись, я натянул на себя одежду и проверил оружие. Всегда проверяйте оружие в мире, где не осталось ничего святого. В окно несмело проглядывали бледные лучи рассвета, которые падали прямо на мою ночную спутницу. Приглядевшись внимательнее, я понял, что она не дышит. Я с трудом вспомнил, что после вполне земных развлечений мы вместе с ней отправились в совместный тур по неизведанным мирам подсознания, из которых моя подруга на ночь не пожелала возвращаться обратно благодаря фатальному передозу. Ну, хоть померла счастливой.
Выйдя из спящего притона, перешагивая через храпящие или дёргающиеся в лужах собственных испражнений одурманенные тела, я выбрался на улицу. Сощурив привыкшие к темноте глаза, я бесцельно побрёл куда глаза глядят. Проходя мимо музея искусств я увидел, что это трёхэтажное здание превращено в своеобразный монфокон: в каждом выбитом оконном проёме с петлями на шеях висели мертвецы. На моих глазах вороньё пировало на трупах, выклёвывая куски уже подгнившей плоти. Очаровательно. И таким стал весь мир после Послания.
Наш карточный домик на семь миллиардов голов высших приматов рухнул поразительно быстро. Распад взял впечатляющий темп фактически сразу после Послания. Если сказать, что последнее оказало эффект разорвавшейся бомбы - это ничего не сказать. Когда минутное оцепенение прошло, началась настоящая феерия. Планета на ушах стояла, когда телевидение, пресса и интернет взахлёб обсуждали новую тему. Что же это было? Нелепая шутка, фантастическая в своей технической сложности и бессмысленности одновременно? Новый, грандиозный виток информационной войны, доведённой до высшей степени абсурда? Но больше всего людей интересовало, кто его нам отправил. Голову даю на отсечение, что легионы особо активных "телеэкспертов" и "интернет-аналитиков" свалились с инсультами и обширными инфарктами, не вынеся напряжения споров, в которых рождалось всё что угодно, кроме истины, о жуткой сути которой мы узнаем немного позднее. Второе рождение отметили эсхатологически настроенные СМИ, которые в бушующем эфире чистой ереси вознесли псевдонаучную спекуляцию на недостижимый ранее уровень. Тут же нашлись недоумки, что начали дестабилизировать обстановку на местечковых уровнях, следуя своим неведомым целям. Подняли голову деструктивные течения с сектами низкого и крайне низкого пошиба, принявшиеся с удвоенной ретивостью "раскулачивать" своих адептов во имя бессмертия после смерти. Уже тогда ад начал собирать обильную жатву, жнецом которой стал многоликий демон суицида. Но череда вскоре прокатившихся зловещих событий заставила человечество взглянуть на проблему в ином разрезе. Буквально через три дня после Послания крупные космические агентства, а также ряд астрономов-любителей стали свидетелями явления настолько немыслимого, насколько и ужасного. На глазах целой армии наблюдателей кольца Сатурна, что в тот момент были расположены почти плашмя к Земле, непостижимым образом изогнулись, в них появились разрывы, словно дыры на ткани. Продолжая деформироваться, они сильно уменьшились в размерах и на глазах ошарашенной публики звездочётов полностью исчезли. По заверениям совершенно сбитых с толку учёных, Сатурн лишился своего главного сокровища буквально за одни земные сутки. Всех одолевал вопрос - куда делись кольца, и как такое, во имя всех святых, вообще возможно? Однако вскоре он отошёл на второй план, когда один из галилеевых спутников Юпитера - Ио, внезапно развалился на части, не успев ещё достигнуть своего предела Роша1. Приборы лишь успели зарегистрировать кратковременный всплеск чудовищного количества энергии, и спутник в одночасье перестал существовать. Затем покрытую льдами Европу накрыла какая-то странная тень, при выходе из которой небесное тело стало само светиться ярко красным! Эти события изрядно встревожили население, которое в свете уже произошедшего связало их воедино. После этого на планете заиграла уже другая музыка, лишённая попыток обратить происходящее в шутку и граничащей с глумом иронии, уступившим место тревоге и зарождающемуся страху, что охватили даже стойкие и скептически настроенные сердца.
Очередное происшествие ножом ударило по натянутым, словно струны, нервам взбудораженных землян, взгляды которых были прикованы на сей раз к Марсу, на котором разыгралась эпичных масштабов буря. Вспышки зеленоватого и голубого света с демонической яростью полыхали в толще бушующей пыльной завесы, скрывшей поверхность планеты. Когда длящийся несколько часов шторм утих, люди с содроганием увидели невероятно изуродованный ландшафт, сплошь изрытый жуткого вида кратерами. Горы Кидония и полярные шапки были стёрты с Красной Планеты, а величественный марсианский Олимп предстал с наполовину обрушенным склоном. Исполинский каньон Маринер разросся до невероятных размеров, а все, кто попытался заглянуть в его глубины, тут же лишились рассудка. Воистину человечество оказалось наедине с невообразимым кошмаром, который стремительно приближался из неведомых недр космоса!
Карты были раскрыты спустя пять лихорадочных дней после Послания, которое уже успели почему-то окрестить Флейтой Иерихона. Многие земляне в тот день смотрели в небеса, ошарашенные новым явлением. Невероятной красоты световые всполохи, подобные северному сиянию, мерцали в ясном небе, переливаясь непостижимой цветовой гаммой, не имевшей названия. Завораживающие исполинские световые волны и потоки, исходящие из одной точки неподалёку от Луны, ласково окутывали Землю, не причиняя ей ни малейшего вреда. Не было повышения радиационного фона, не было никаких электромагнитных повреждений электронной аппаратуры и устройств, не было ровным счётом ничего! Неописуемая красота увиденного заставляла людей рыдать от восхищения, невзирая на страх неизвестного и слишком многие из них не смогли сохранить рассудок в целостности. Когда небесная феерия, словно предвещавшая приближение чего-то невероятно величественного прекратилась, следом за ней появилось то, что и было источником Послания. Стремительно выскочив из радианта сияния, взору миллиардов ошарашенных людей предстало нечто громадное, подлинную суть которого невозможно описать с точки зрения науки. За сущее мгновение преодолевший свыше ста пятидесяти тысяч километров в реальном пространстве, этот исполинский объект застыл на геостационарной земной орбите где-то на полпути между планетой и Луной. Если дать незваному гостю самое примитивное описание, то он больше напоминал совершенно неслыханных, чудовищных размеров космический корабль. Чрезвычайно необычная геометрия визитёра завораживала и пугала одновременно, но его размеры... Более пятисот километров было между носом и кормой этого гиганта, неподвижно застывшего в космической тьме, словно хищник перед прыжком!
Вот тут-то человечество, клюнутое жареным петухом в мягкую часть, засуетилось по-настоящему. Чего только не делали обуянные паникой люди! Официально уполномоченные представители правительств государств и обычные люди пытались связаться с чуждым объектом, но все их просьбы, увещевания, мольбы и даже угрозы остались без внимания. Корабль казался абсолютно неживым и хранил ледяное молчание. Экипаж МКС, а также бесчисленные спутники и радиотелескопы тщетно пробовали изучить зловещего гостя, но ничего не получили кроме туманных и противоречивых данных. Теперь даже у самых твердолобых и закостенелых скептиков не осталось никаких сомнений, что скоро весь мир прикажет долго жить. Пока властью облечённые сосредоточенно соображали, как отвести нависший над планетой дамоклов меч жестокого рока, всеобщая истерия достигла точки накала. Надо ли говорить, что улицы более чем двух с половиной миллионов городов были забиты демонстрантами, предъявлявших требования различной степени бессмысленности. Такие митинги стремительно вспыхивали яростным пламенем общественных беспорядков, огненным штормом прокатившимся по планете.
Как очень точно подметил один известный в определённых кругах профессор, некогда читавший нам лекции, сказав примерно следующее: "если в этой, битком набитой вами аудитории распылить зарин, то хрупкий налёт цивилизации с вас тут же исчезнет". В корень зрил ведь. А мы прекрасно понимали его правоту. Но не признавали друг другу, что случись вдруг такое - по головам других побежим и затопчем, обуянные паникой и сильнейшим желанием жить. Сами знаете, что под вашими улыбками могут скрываться совершенно иные мысли. Именно это глубинное, затаённое и старательно подавляемое чувство изначально находило выход в многочисленных форумах интернета. Тогда люди в силу своего неуёмного желания показать своё мнимое превосходство над собеседником, от которого трусливо прятались по ту сторону монитора, с непередаваемым удовольствием валялись на костях познавшем несчастье "ближнего своего", или же подобно падальщикам, копались в его грязном белье. Знакомо? То-то. Может, эти строки как раз про вас? Узнали себя, для кого хамство - это норма поведения в реальном, а не иллюзорном мире? Не дрались ли за свято место в очередях? Не вели себя как последние дряни в кабинете врача, педагога? Не обманывали, часом, бабушек, шатаясь по подъездам и продавая пожилым людям ненужные вещи? Не пытались ради личной выгоды обмануть "ближнего своего"? И самое главное - сумеете признаться во всех ваших грехах самим себе?
А теперь люди в неистовстве макабра могут поваляться на костях ближних уже в самом прямом смысле.
Внезапно настало время, когда перед лицом неумолимой смерти люди осознали, что за принципиально отличными друг от друга лицемерием и вежливостью уже нет смысла скрывать свой эгоизм. Разум был отодвинут в сторону дубиной древних инстинктов, которые неожиданно вступили в эпоху своего расцвета. Поэтому несложно понять представителей власти, которые ради сохранения порядка стали прибегать к очень крутым мерам и объявлять военное положение, дабы социум окончательно не превратился в неуправляемое стадо, подобно антилопам гну, бросающимся в пасть крокодилов. Но усилия их были тщетны... Мир стремительно катился по наклонной, всё глубже погружаясь в пучину дикости и беззакония. Остановилось производство, рухнула экономика - наступила эра, в которой деньги уже были не нужны, как некогда мечтала одна великая страна. Теперь, когда дни человечества сочтены, можно брать всё, что душе угодно, и делать, что угодно, удовлетворяя желание "надышаться перед смертью". Поэтому, когда я оказался в горниле чудовищного хаоса, я могу с уверенность сказать, что нет страшнее и безжалостнее человека, которому уже нечего терять. Поверьте, я видел, как голоса разума пытались обратить вспять прогрессирующий злокачественный процесс деградации морали. Я был свидетелем, как действительно хорошие люди гибли исключительно скверной смертью. Более того, я был непосредственным участником этого. Я тоже грабил и убивал. Я предавался безумствам на разнузданных плясках смерти, которые стали весьма модным явлениям. Также я был среди тех, кто с яростными воплями кидался на армейские танки, поддавшись боевому безумию. Даже до социального катаклизма я хорошо умел убивать. А теперь, мне было где развернуться. За эти две с небольшим недели я перепробовал столько всего, чего так не хватало в моей прошлой жизни. И наконец-то я мог безнаказанно мстить, впрочем, это теперь мог делать каждый. Многие мои враги встретили лютую смерть, причём последний из них, как вы знаете, почил вчера. Отпущенное нашей цивилизации время стремительно истекало, а я уже успел стать свидетелями исторических событий. Хорошо помню, как после ряда согласований сохранившие относительную целостность державы, устав от бесплодных попыток установить контакт с неведомым врагом, попытались нанести ему ядерный удар. Надо ли говорить, что их смелая затея с треском провалилась...
А между тем волны братоубийственного насилия и суицида продолжали смывать с лица планеты ставших жалкими Homo rabidus2. В бессмысленных попытках спастись, люди забыли прежних богов и ударились в самые невероятные культы, окончательно скатываясь в примитивное варварство. Перефразирую слоган одной известной вымышленной вселенной - во мраке будущего таится лишь смерть, что на потеху жаждущим крови диким богам3. Великое наследие нашей беспутой расы мы сами спалили в огне своей агонии, развеяв его прах по зловонным чадящим пустошам, в чёрном дыму которых задыхается солнце. Сложно поверить, что в этой помойке, в которую превратилась Земля, осталось место благочестию и справедливости. Как ни странно, но это так. И к моему величайшему удивлению, свидетелем этого дива стало такое падшее существо, как я.
5. Имя ему - раскаяние
Повидав за эти дни все мыслимые и немыслимые девиации человеческой сущности в наиболее патологических их видах, по сравнению с которыми бледнеют всевозможные перверсии, а также банальные убийства, мародёрство и каннибализм, я обеспечил себя ночными кошмарами на всю оставшуюся милосердно короткую жизнь. Не буду описывать в деталях, с чем мне ещё под конец света пришлось сталкиваться, дабы не превращать все мои впечатления в банальный дневник, что может шокировать ваши чувства, возможные читатели. Я порядком устал от вида повсеместно совокупляющихся представителей нашего вымирающего вида, порой презревших традиционный подход к самой сути это процесса, равно как и всяческий стыд. Оргии, карнавалы смерти и псевдорелигиозные торжества становились тем разнузданнее, чем ближе был неумолимый исход. Но сегодня, в день приведения в исполнение так цинично вынесенного приговора, произошёл поразительный случай, который сделал непроглядный мрак чуточку светлее. На рассвете во время налёта на особняк какого-то толстосума, я и несколько таких же беспринципных ублюдков решили задарма поживиться его имуществом. И нам было абсолютно наплевать, что этот человек, быть может, хотел встретить свой конец в мире и спокойствии, в кругу своей семьи, или вовсе без оной. Вооружённые до зубов мы вломились в его дом с самыми чёрными намерениями. Но каково было моё удивление, когда хозяин дома превратил своё жилище в приют для сирот и пожилых немощных людей, которым уже некуда было идти. Взглянув на измождённые, тронутые невыразимой усталостью и отчаянием лица этих совершенно беззащитных и смертельно напуганных людей боевой клич и готовые сорваться с языка приказы застряли в глотке. Но больше всего меня удивил сам хозяин дома. Держа в руке винтовку, он заслонил грудью своих подопечных, глядя на нас безо всякого страха. В его глазах я увидел целую гамму чувств - от безнадёжности до самоубийственной решимости, от презрения до ненависти. Сам того не осознавая, я опустил руку, сжимающей "дезерт иггл" и испытал нечто похожее на стыд. Однако мои подельники, осознавая своё превосходство, лишь расхохотались, глядя на хозяина и гнусно оскорбляя как его самого, так и собравшихся людей. Глядя на ничего хорошего не предвещающий блеск в глазах моих спутников, алчно разглядывающих присутствующих женщин, фактически раздевая их взглядами, я ощутил, как в моём сердце пробудилось нечто странное. Помните моё отношение к насильникам? Так вот, помимо поднимающейся волны чёрного и слепого гнева я ощутил доселе неведомое для меня чувство, имя которому - раскаяние. Ведомый раздираемыми меня эмоциями, я вскинул пистолет и открыл огонь в бывших подельников. Двое из них, застанные врасплох, повалились на пол с выбитыми мозгами. Третьему я отстрелил руку, в которой тот держал дробовик, начисто оторвав кисть. Остальные двое разразившись ужасными проклятиями, открыли ответный огонь. В хаосе грохочущих выстрелов и истошных визгов я увидел, как хозяин дома разрядил винтовку в грудь одного из отморозков, а в следующую секунду упал, сражённый выстрелом последнего бандита (не считая меня). Я видел, как шальные пули разили наповал или калечили беспомощных людей, тщетно пытавшихся скрыться с места бойни. Кипевший во мне гнев переродился в звериную ненависть, и я с демоническим рыком кинулся на подонка. Он был крепким малым, и мы сцепились с ним в жестокой смертельной схватке, в которой дерутся лишь хищники. Я помню, как в конечном итоге я мощными ударами сломал ему несколько рёбер и перегрыз его горло, оборвав никчёмную жизнь этого ничтожества. Так я и стоял над ним, глядя в угасающие, преисполненные боли и животного страха глаза, а по моему подбородку стекала его кровь. Потом я оглянулся на людей, уставившихся на меня в непередаваемом ужасе и не смевших пошевелиться, словно оказались рядом с ядовитой змеёй. Полный сожаления и укора взгляд умирающего хозяина наполнил моё сердце такой болью, которую я никогда не испытывал. Именно в тот момент я осознал, насколько же я жалок. Не в силах выносить последствия содеянного кровопролития, я покинул обитель надежды, которую сам же и помог разрушить.
Так я и шёл несколько часов по пустынной выжженной равнине, прочь от города-скелета, в котором сгорело всё моё прошлое и похоронено будущее. Голод и жажда мучили меня, но я упорно брёл дальше и дальше. Взглянув на циферблат дорогущих Titanic DNA, я поразился, как стремительно летело время. Отсчёт времени на этой модели часов компании Romain Jerome воспринимался особенно иронично4. В умирающем мире уже не было места для рассуждений о вопросах совести и морали, не осталось сил ругать, проклинать или умолять наших неведомых судей, столь цинично взявших на себя ответственность за грядущий геноцид. Так уж вышло, что привыкшие судить, повелевать и обрекать на смерть целые биологические виды и даже народы, мы оказались осуждены сами. Я не буду судить о справедливости такого решения. Я буду судить самого себя. Я признаю все свои грехи и не открещиваюсь от них. Раскаяние хоть и пришло, но слишком поздно. Идя по потрескавшейся и покрытой пеплом пустыне будущего Алдераана, я достиг небольшого озерка, воды которого прохладными волнами накатывались на небольшой пляж вокруг моих усталых ног. Было без семи двенадцать. Боже, у меня даже нет времени, чтобы составить прощальную речь, которую всё равно никто не услышит, и никто не прочитает. Пожалуй, я сложу эти записи во взрывозащитную шкатулку, которую я специально хранил именно для этого момента, сам не зная зачем. Похоронив свои надежды и страхи, настало время окончательно похоронить топоры войны. Первым в спокойные воды улетел "Дезерт" 50 калибра с изрядно опустевшим боезапасом. Следом за ним устремился мой изношенный тесак с потёртой рукоятью и выщербленным лезвием. Последней я достал из ножен свою "Негу". Я безо всякого сожаления отправил её в последний полёт, безучастно провожая её взглядом до тех пор, пока она с тихим плеском навечно не упокоилась в глубинах безымянного озера. Без двух минут полдень. Всё, что мне осталось, так это оставить вечности уже своё Послание, как эпитафию некоей юной расе, бесследно сгинувшей в безразличной Вселенной, не успевшей заявить о себе. Забудьте о новой эре просвещения, забудьте о космических полётах и могущественной звёздной федерации землян. Мы - злокачественная опухоль, которая будет подвержена эрадикации. Боюсь, что мне уже нечего вам сказать. Время историй уже прошло, ибо оно само вот-вот станет историей. Одна минута. Но откуда взялась эта предательская дрожь? Почему я не смею поднять взгляд на наших палачей, взирающих на нас с небес? Если я решил отринуть страх, то почему я чувствую, как холод сжимает моё сердце? Может, это из-за того, что я не знаю, что такое смерть? Ибо убивая бесчисленное число раз, сам я никогда не умирал...
Утекают секунды, как сквозь пальцы песок,
Сияет цветным штормом чуждой бездны рок.
В смертный час не убоюсь я забвенье познать
Дабы вечный сон без сожаленья принять.
Примечания:
1.Предел Роша - радиус круговой орбиты спутника, обращающегося вокруг небесного тела, на котором приливное воздействие последнего равно силе самогравитации спутника. При пересечении предела Роша и сближении с планетой, спутник может быть разрушен приливными силами последней.
2.Homo rabidus - человек с ума сошедший (лат.)
3. ...во мраке будущего таится лишь смерть, что на потеху жаждущим крови диким богам - перефразированный слоган вымышленной вселенной Warhammer 40K: "...ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов".
4. Titanic DNA - модель часов швейцарской компании Romain Jerome, коллекция которых сделана из стального фрагмента корпуса затонувшего "Титаника".