Нет выше счастья, чем умереть за свою Родину, - мысль, насаждаемая в канун социальных потрясений и военных действий, по необходимости тесно сопряжена с понятием "патриотизм".
Записные патриоты вряд ли согласятся с А. И. Герценом, который эксплицировал патриотизм как свирепую добродетель, из-за которой пролито вдесятеро больше крови, чем от всех взятых вместе пороков. Действительно, что плохого в убеждении, что твоя страна лучше других только потому, что именно в ней ты родился?
Однако достаточно отождествить страну с политическим режимом, людей с государством, и патриотизм чудесным образом превращается из благодарного чувства и социальной ответственности в "свирепую добродетель" и "последнее прибежище негодяя" (С. Джонсон).
Мир, в котором живут эти записные патриоты, оказывается поставлен с ног на голову, а общечеловеческие представления вывернуты наизнанку, ведь и у душ и у представлений есть своя изнаночная сторона.
Представляют ли новейшие "патриоты", что такое современная война? Война, в которой на одного погибшего военного приходится десять, а то, может, и все двадцать пять гражданских лиц. Это означает, что своей мнимой или деятельной готовностью к современному бою, "патриоты" кладут рядом с собой ещё десяток-другой человек из числа женщин, стариков и детей. Задумывались ли они когда-нибудь над тем, что это могут быть их жёны, дети и старики?
Даже если воспользоваться мыслью о том, что истинный патриотизм состоит не в том, чтобы умереть за свою страну, а в том, чтобы заставить врага умереть за свою, всё равно придётся признать, что американский генерал Дж. Паттон был недалёк от истины, когда полагал, что патриотизм заканчивается за чертой бедности. Здесь реальность настоятельно диктует своё: не путай - вот оно, государство с его политическим режимом, а вот они люди, терпящие и недоумённо качающие головами "Как же так?" В конце концов, именно самим этим людям, составляющим разные народы на пространстве от Балтийского до Берингова морей, но едва ли составляющим единую общность, предстоит решать, что же такое патриотизм на деле, а не на героических регалиях прошлого, истолковываемых криво и вкось. Здесь реальность встаёт с головы на ноги, ибо надо двигаться дальше, надо как-то жить...
Так сложилась стезя, что мне удаётся обнаружить таимую и лелеемую "изнанку" людей, понятий, идей, о которой их носители не всегда знают или опасаются дать отчёт даже самим себе. Впрочем, я никогда не считал эту самую обратную сторону человеческой сутью.