Инженер отдела сбыта Васин,
Получивший прозвище "поэт",
Внутренне был молод и прекрасен,
Внешне же был вылитый скелет.

Зюзина - отдела секретарша -
Роза - погоняло "вдул бы ей" -
Васина в душе была постарше,
Но была наружно красивей.

От ушей ухоженные ноги,
Что не часто встретишь и в Сочах,
Мужикам отдела снились многим,
Снились часто, снились на плечах.

Бюст ее четвертого размера,
Ног помимо, бедер и лица,
В сбыте был мечтой любого хера.
Кроме, впрочем, одного конца.

Равнодушным к Зюзиной был Васин.
Сочинял до первых петухов,
Возбуждался от своих лишь басен,
И кончал лишь от своих стихов.

Этот факт сокрыл от Розы кабы,
Не был в разработку ею б взят.
Ведь ужасней факта нет для бабы,
Чем тот факт, что бабу не хотят.

От Караганды до Казантипа
Знает каждый опытный кобель -
Чем ты меньше бабу хочешь, типа,
Больше шансов к ней попасть в постель.

Ну, короче, так или иначе,
Женщина-прозаик и поэт
Не случайно у нее на даче
Оказались как-то тет-а-тет.

Не скрывая либидо томленья,
Зюзина - чей очевиден нрав -
Перешла с порога в наступленье,
И мораль, и стыд рукой поправ.

Был поэт с порывом не согласен.
Обозвав его в душе грехом,
Инженер отдела сбыта Васин,
Защищаться стал от чар стихом.

- Знаю наизусть поэмы все я -
Громко молвил - и за честь сочту
Вам прочесть стихи про Одиссея.
Если Вы позволите, прочту.

Вырваться позволила из плена,
Снять успев с поэта лишь жакет.
Хоть стихи любила меньше члена,
Все же уважала этикет.

Выслушав поэму про Итаку,
В сладостной истоме половой
Зюзина опять пошла в атаку,
Но уперлась в стену головой.

Так, намек прозрачный о минете,
Был разбит о пару детских пьес
И памфлет о Музе и поэте,
Как волна в Сочах о волнорез.

Соблазняла грудью и коленом,
Ухала и охала совой -
По нулям. С подобным феноменом
В своей жизни встретилась впервой.

Будто в стену и душой, и телом!
Будто в страхе выжив из ума,
Очертил пред ней круг в церкви мелом
Киевский философ Брут Хома.

До утра по-Гоголевски круто
Развивался ужасов сюжет:
Паночка Хому хотела Брута,
За сонетом Брут читал сонет.

Что написан был не для наживы,
А по зову сердца для души.
Может, потому остались живы
Оба в дачной утренней тиши.

"Хепи энд", как говорят в Одессе.
Но нарушив психики предел,
Роза - постарела лет на десять,
Васин - раньше срока поседел.

Доказав всем нам посредством басен,
И посредством собственных стихов -
Что поэта труд был не напрасен,
И сродни был крику петухов.