Аннотация: На окраине города Н* находится сгоревшее здание, на осмотр которого отправляются трое коллег. Но они еще не знают, что в это здание беспрепятственно можно только войти. Ведь выхода отсюда нет.
В старенькой раздолбанной машине даже на трассе трясло так, что вся троица предпочитала хранить молчание. Именно молчание, потому что тишину сохранять здесь было невозможно. Хлипкая "пятерка" издавала весь спектр звуков, начиная от скрипа где-то под капотом и заканчивая бешеным грохотом аппаратуры в багажнике. Через трещины на лобовом стекле сквозил встречный ветер, а через полуприкрытое окно с водительской стороны были слышны звуки шоссе. Мимо проносились груженые фуры и лесовозы, оглушая пассажиров ревом мотора. Из огромных колонок, расположенных за задними сиденьями, гремела незамысловатая мелодия, которая порядком надоела всем, у кого на работе целыми днями играет радио. Веста буквально вчера узнала, что про эту зависимость поет парень, а не пропитая девушка с глухой провинции. Но отношение к этой песне она не изменила. Как и ко всему шоу-бизнесу своей страны. Она любила джаз. А вой "полуженщины-недомужчины" злил больше, чем вылазка на объект, на который её послали за неимением лучших работников.
В этом убогом транспортном средстве её раздражало всё. Запах дешевой кофейной вонючки, болтавшейся на зеркале заднего вида, горелый запах печки, дорожный запах пыли, проникающий в салон через трещины на лобовом. Она мечтала поскорее добраться до объекта, провести экспертизу и сбежать домой, где в тишине и покое можно заполнить акты под чашку ароматного чая. А потом набрать Вадима и потребовать с него выполненные отчеты. Вадим ей определенно нравился. Он становился безотказным, когда дело казалось подработок. И этим она часто пользовалась. И не только в рабочих целях. Вадим был её незаменимым водителем, грузчиком, перевозчиком и "прибивателем" полочек за символические суммы. Он был её личным помощником, хоть и не подходил под это определение по должности.
Но всё это будет вечером. А сейчас она мысленно ругала начальство, которое давно могло заменить видавшую виды "пятерку" на более современный и просторный автомобиль. Водитель, молодой парень-дагестанец, уверял, что буквально вчера машина прошла техосмотр и признана вполне пригодной.
- Я поверю в то, что родилась под счастливой звездой, если по пути у нас не отвалятся колеса, - недовольно шепнула Веста Крису.
- Как будто ты могла родиться под какой-то другой звездой, - тем же тоном ответил он ей.
Но в этой машине шепот был излишним. До тех, кто сидел впереди, можно было только докричаться. Да и то, если выключить радио, от которого Веста раздражалась всё больше.
Она нервно похлопала водителя по плечу. Можно было бы наклониться и позвать его по имени, но знать имя простого парня-дагестанца, сидящего за рулем, было выше достоинства Весты.
Парнишка глянул на неё в зеркало заднего вида и, убавив громкость на магнитоле, приготовился максимально спокойно выслушать высокомерный тон этой дамочки неопределенного возраста.
- Скажите, уважаемый, - громко спросила она, надменно приподняв левую бровь, - мы не через Китай на Москву часом едем? Почему так долго? Либо прибавьте скорость, либо скажите, как скоро мы доберемся до этого ангара?
Вадим, который считал себя умнее и образованнее всех в компании, привычным движением поправил галстук и ответил первым:
- Это не ангар, а сгоревшее в 80-х здание общежития от совхоза, поэтому находится на таком расстоянии от города. Начальство планирует открыть там филиал, именно поэтому мы должны провести оценку...
Веста повелительным взмахом правой руки перебила Вадима и снова несильно подтолкнула водителя, желая услышать ответ на свой вопрос именно от него.
- Еще минут пять, Веста Игоревна, - ответил парень. - На следующей развилке налево и за поляной будет ваша общага.
Веста удовлетворенно кивнула.
Такой ответ её устраивал. Она была из тех девушек, кто привык выстраивать свою жизнь по кирпичикам. Ей было всего 27, но она уже четко знала, что в жизни ничего не достается просто так. За каждое благо приходится бороться. Порой, не на жизнь. По карьерной лестнице она взобралась по головам. Придя в эту небольшую строительную фирмочку совсем зеленой студенткой, она быстро разобралась, что к чему и отправилась прямиком к начальству. Представив свой бизнес - план генеральному, она сделала упор на кадровые перестановки. Провернув умелую рокировку и став начальников отдела, Веста, тем не менее, осталась недовольна. Должность для неё была мелковата. Ей хотелось крупной власти, а не полтора человека в подчинении. Но прошло еще два года и её бизнес - план стал потихоньку реализовываться, принося компании немалый доход. Тогда гендиректор, будучи достаточно дальновидным стратегом, сделал Весту своим заместителем. Она была умна и коварна. Значит её нужно было максимально приблизить к себе, чтобы постоянно держать в поле зрения. Он следовал правилу "держи друзей близко, а врагов еще ближе". А еще у неё была та самая коммерческая жилка, благодаря которой она схватывала передовые инновации буквально на лету, успевая внедрять их в производство раньше остальных. Отказаться от Весты стало бы для равносильно разорению.
В итоге, в 27 она выглядела весьма неопределенно. От 20 и до 38. Точеная фигурка, идеально забранные в высокий пучок волосы и безупречный макияж. Немного подкачанные губы и впалые скулы делали Весту похожей на бизнес-леди из сериалов, которые идут вечерами на развлекательных каналах. Она была той, про кого говорят "сделала себя сама". Строгая к себе и к окружающим, непоколебимая, немного грубая и до умопомрачения стервозная, такой была Веста.
Сейчас, подпрыгивая на заднем сидении разбитой "пятерки" она сделала себе помарку в ежедневнике "напомнить Игнатову о смене транспортного средства". В принципе, её не волновало, с какими удобствами ездят рабочие. Её волновало то, что раз в 2-3 месяца ей приходится заталкивать себя в этот отвратный пропахший дешевыми сигаретами, протертый до рыжего поролона замшевый салон. Она любила себя. И любила, чтобы всё, что окружает её возвышенную персону было дорого, красиво и со вкусом подобрано.
- Парень, паркуйся поближе ко входу. А потом подожди нас на развилке. Мы прогуляемся до машины пешком, - скомандовала она, указав наманикюренным пальчиком, куда именно ему стоит припарковаться.
Крис вылез первым. Из всей троицы у него была самая рабочая должность. Если Вадима направили заносить замеры в рабочий журнал, то его сюда направили снимать эти самые замеры. До рокировки, проведенной Вестой, он являлся начальником отдела, где она начинала свою умопомрачительную карьеру. Он был совершенно беспомощным и бесполезным, но, тем не менее, как и все никчемные люди, высоко себя ценил и тайно ненавидел Весту, за то, что она так ловко сдвинула его с насиженного теплого местечка, которое он до её появления выбивал себе несколько лет подряд. Сама же Веста не поехала бы сюда никогда в жизни по собственной воле, но за ней Игнатов оставил последнее слово. Здание сбывали за долги совхоза, поэтому их фирме оно досталось бы практически даром. В Игнатове текли еврейские корни, поэтому он не мог не отправить Весту оценить состояние сгоревшей общаги. Он уже спал и видел, как они всем коллективом перебираются за город, а душный офис в центре города будут сдавать за баснословные суммы модным магазинчикам.
- В эту развалюху придется достаточно вложиться, - вздохнул Крис, оглядывая руины.
- Только если я не составлю отчет о невозможности её реконструкции, - парировала Веста и обратилась уже к мужчине в галстуке и аккуратных очках в черной оправе. - Вадим, доставай робы из багажника, а мне достань только сапоги. Я вовнутрь не полезу, конечно, но на каблуках и вокруг здания себе ноги переломаю.
Вадим послушно вытащил мешок со свернутой в большой ком рабочей одеждой и протянул один комплект Крису. Они вместе переоделись на заднем сиденье. Веста же переобулась в удобные сапоги, отдаленно напоминающие берцы и удовлетворенно потопала ногами, убеждаясь, что рыхлая земля не содержит под собой губительных пустот. Махнув рукой водителю, подав знак, чтобы он отъезжал, она первой подошла ко входу и констатировала факты надменно-недовольным тоном:
- Я была уверена, что здесь нас ждет бригада оценщиков, но, похоже, Игнатов устроил нам сюрприз и скакать по развалинам придется вам, ребята. Окна первого этажа заколочены, поэтому придется искать вход.
Все трое оглядели трехэтажное здание бывшего общежития, стены которого были абсолютно черными от копоти. Оно выглядело как обычная постройка советских времен: четыре голые стены, крыша и пустые глазницы окон. Здание безо всяких излишеств, словно пустая кирпичная коробка. Но что-то было в нем отталкивающе пугающее. Быть может, ветер гулко завывал через оконные проемы, поросшие мхом поверх угольно-черной сажи. Или острые пики покрытого многолетней ржавчиной металлического забора, которые, как ни странно, до сих пор не растащили по пунктам приема цветмета, устрашали своим неприступным видом. А может, деревянная сгнившая дверь, болтавшаяся на одной петле, скрипела так пронзительно, что у впечатлительной Весты бежали мурашки по телу. Одним словом, даже в отреставрированное и переделанное под офис это здание ей бы войти совсем не хотелось.
- Уезжаем, - неожиданно для самой себя скомандовала она. - Я сама напишу отчет о том, что эту развалину проще снести, чем отремонтировать.
- Где ты цифры возьмешь? - спросил Вадим, снова потянувшись правой рукой поправить галстук. Вспомнив о том, что он сейчас в рабочей одежде, он просто подтянул шнурок на капюшоне. - Черт с ним, с выговором от Игнатова, а если он премии меня лишит? Ты мне выплатишь её из собственного кармана?
- Придумаю что-нибудь, - на высокой ноте ответила она, давая понять, что не терпит возражений, - Ты за деньги мать родную готов продать.
- У всего есть цена. Всё в этом мире продается и покупается. И я просто тот, кто находится с финансами "на короткой ноге", - ответил он всё тем же спокойным тоном, который был так омерзителен Весте.
- Три черные зарплаты плюс премия каждый месяц в течение года, тогда я готов ехать обратно без замеров, - ответил Вадим ни на секунду не задумавшись, словно готовил ответ заранее.
Веста сжала губы и вплотную приблизилась к своему скользкому коллеге.
- Жалкая дешевка, - выплюнула она ему в лицо ругательство, почти ткнув указательным пальцем в его широкий нос.
- А я согласен с Вадимом, - подал голос Крис, чтобы немного разрядить обстановку. - Проще снять цифры, чем придумывать. Мало ли, что не сойдется, Игнатов нас еще раз на этот объект отправит и заставит всё прошерстить под его руководством. Тут дел-то, по сути, на час. Если ты боишься сажи и копоти, можешь подождать нас в машине.
Веста почувствовала, что начинает закипать.
- Дорогие мои, - с сарказмом произнесла она, - вы сами не видите, что эта развалина простояла тут на открытом воздухе десятки лет? От неё крепким остался только фундамент, за который я тоже не готова поручиться. Можете писать какие угодно цифры, я не поставлю свою подпись в отчете, если вы признаете общагу пригодной для реставрации. Когда однажды под вами провалится пол, это будет на вашей совести. И после больничного вы еще и выплатите фирме до копейки все неустойки. Всё понятно?
Она надменно вскинула брови и отправилась в сторону отъехавшей "пятерки".
- Стерва, - вздохнул Крис.
- Зато красивая какая, - ответил Вадим. - Ей бы мужика достойного. Она бы у меня дома по струнке ходила.
- Она бы тебя дома по струнке ходить заставила!
Мужчины рассмеялись и поднялись по бетонным ступеням на первый этаж.
* * *
Веста присела на скамейку за забором и обиженно вздохнула. Она не любила, когда кто-то имел наглость идти поперек её воли. А особенно не любила, когда у её подчиненных появлялось собственное мнение. Она была уверена, что все, у кого в загашнике имеется хоть капля мозгов и здравого смысла - уже открыли собственные ИП и работают на себя. Все остальные - биомасса, которая должна слушаться таких индивидуумов, как она.
Сейчас Веста сложила бантиком подкачанные губы и нервно постукивала длинным ногтем со свежим маникюром по фирменному планшету, в котором время от времени делала пометки, связанные с работой. Такое положение вещей откровенно её не устраивало.
Внезапно вспомнились все страшные истории, которые были связаны с этим местом. В детстве дворовые ребята рассказывали, что где-то за городом стоит сгоревшая психбольница, откуда нет выхода. Войти в неё может абсолютно любой человек, потому что в ней нет ни окон, ни дверей. Но изнутри она выглядит совсем иначе. На окнах стоят решетки, а железные двери запираются на огромный засов, ключи от которого имеются только у главного врача, который был на выезде в то время, когда один из помешавшихся поджег больницу. Пожар не начали тушить сразу, поэтому он мгновенно расползся по всем трем этажам. Все люди, находившиеся в это время внутри, сгорели, словно в консервной банке, потому что запасные ключи не были предусмотрены регламентом лечебницы.
- Спастись можно только вычислив психа, который уже спрятал огарок свечи под своей подушкой. Ошибка стоит жизни. Попытка всего одна, - заканчивали обычно эту историю мальчишки и хлопали кого-то стоящего поблизости по плечу. Так начинались салки под названием "Передай эстафету психа с огарком". Если тебя догнали и ударили по плечу, то ты становился "Психом с огарком" и должен был засалить кого-то. Иначе ходить тебе с обидным прозвищем до самого завтрашнего дня, пока в "психи" не коронуют кого-то другого.
Веста обычно старалась держаться как можно дальше от рассказчика, чтобы убежать быстрее остальных. С детства она отличалась хитростью и смекалкой. Но именно по этой причине полную историю она не знала.
- Но сейчас у меня есть интернет, - тихонечко пропела она и ввела в поисковую строку в браузере "Общежитие, сгоревшее в 80-х".
По её запросу вышли только ссылки на психбольницу. Это Весте совсем не понравилось. По одной из ссылок она перешла на статью из местной газеты и зачиталась её содержимым.
"По сей день в разговорах многие, кого коснулись события 18 июля 1981 года говорят о том, что не могут понять, как за такой короткий отрезок времени, всего за несколько минут, произошла такая масштабная трагедия. Как трехэтажное кирпичное здание могло вспыхнуть словно спичка?
Находившиеся под транквилизаторами пациенты сгоревшего здания психиатрической больницы не смогли выбраться оттуда из-за решеток на окнах. Предварительная причина-короткое замыкание".
"Пожар начался в 22:46 в психиатрической больнице Љ66 города Н*. Очаги возгорания находились сразу в нескольких местах правого крыла здания. Строение было кирпичное, изнутри полностью отделанное деревом, отчего огонь быстро перекинулся в левое крыло и распространился по всем этажам. Пожар был потушен только к 7 часам утра, но сильное задымление, сохранявшееся еще двое суток, мешало установить точное число погибших. По официальным данным их количество составило 168 человек, из которых 11 -медицинский и обслуживающий персонал"
"На всех окнах установлены решетки, а единственный выход из здания был закрыт снаружи на большой амбарный замок, ключи от которого находились у главного врача, отлучившегося в этот вечер по делам больницы. У погибших не было ни единого шанса на спасение. Почти треть пациентов были найдены прикованными к кроватям железными наручниками, либо запертыми за решеткой"
"Причиной пожара стало короткое замыкание старой проводки, замена которой была запланирована на август. Во второй версии фигурирует неосторожное обращение с огнем, проще говоря, поджог. Был ли он умышленным, и кто его совершил, останется загадкой, канувшей в летах"
"До больницы пожарные добирались около полутора часов, вместо максимально положенных 20 минут, поскольку дорога была сильно размыта из-за ливней, продолжавшихся 8 дней подряд. Если бы не это обстоятельство, возможно, пожарные успели бы спасти хоть кого-нибудь. Но, когда они сорвали дверь с петель, они обнаружили только сильно обгоревшие тела. Что удивительно, все они находились в одном помещении, которое до пожара было столовой. Даже те, кто был прикован к кроватям, были повернуты головой в одну сторону. Объяснения данному явлению не найдено до сих пор"
Веста пролистала еще несколько ссылок, но все они повторяли разными словами одну и ту же информацию. В примечаниях было отмечено, что ближайшая к больнице пожарная часть Љ13 располагалась на расстоянии 38 километров.
Веста нахмурилась и перешла еще по одной ссылке, чтобы удостовериться в том, что всё написанное выше - правда. Но на всех сайтах была одна и та же информация. Отличия были только в её преподнесении. Сомнений не оставалось. Игнатов отправил их на руины сгоревшей психбольницы. Всё встало на свои места.
- Веста, бери с собой Кресова и Вадим Палыча, отправляйтесь на оценку здания за городом. Это бывшее общежитие. Если оно в приличном состоянии, пиши мне отчет. Мы его быстренько отреставрируем и к следующей весне переедем всем офисом. Там свежий воздух, будем проводить физминутки перед обедом, - хохотнул весельчак Игнатов, отправляя троицу на выезд.
- Мне нужен пакет документов...- начала перечислять Веста, но Илья Алексеевич развернул её за плечи и тихонько подтолкнул к выходу.
- Машина ждет, - ласково сказал он и захлопнул за ней дверь.
Естественно, он не показал ей документы на здание! Там черным по белому написано, что это психиатрическая больница, а не общежитие для работников совхоза. В такое место он бы и угрозами лишения премии не смог их загнать. Быть может, мужики бы поехали, но она бы точно осталась в офисе, покрутив Игнатову пальчиком у виска.
- Вот жук! - вслух возмутилась Веста, нажимая маленькую кнопку питания на планшете, чтобы погасить экран, и поднимаясь с грубо сколоченной прогнившей скамьи.
Она была полна решимости забрать коллег из этой закопченной бетонной коробки с отвратительным запахом плесени и трухи. Придерживая одной рукой светлую юбку-карандаш, она осторожно, но достаточно быстро, ступала по разбитой асфальтовой дорожке. Когда-то это была вполне приличная аллея с раскидистыми кленами и резными лавочками для посетителей. Возле каждой скамьи висел старинный стеклянный фонарь на кованой ноге. Такие фонари зажигались вручную и жутко скрипели в ветреную погоду, раскачиваясь на тоненьком крючке. Но во время пожара огонь добрался и до них. От лавочек остался только обуглившийся железный скелет с ржавыми пятнами, полученными в период смены времен года, а вот для обгоревших деревьев время служило хорошим лекарством. Кое-где из черной древесины начинали пробиваться свежие зеленые отростки, что, тем не менее, выглядело весьма жалко. И только фонари сохранились практически без изменений, не считая закопченного подсвечника. А общий пейзаж и вовсе нагонял тоску и уныние. Похоже, пожар был действительно очень страшным.
- А эти двое сейчас шарятся среди человеческих костей, - пробурчала Веста, сжимая губы от отвращения к руинам.
Она была достаточно брезглива и себялюбива, чтобы посещать такие места.
Бросив взгляд на безнадежно испорченную юбку, всю в разводах сажи и копоти, Веста топнула ножкой, стараясь удержать своё отвратительное настроение в себе и закричала изо всех сил:
- Вадим! Вадим, выходите оттуда! Крис! Выходите немедленно, жду вас на планерку на веранде!
Ответом ей была тишина. Веста чувствовала, что снова закипает. Прекрасно зная себя в гневе, она снова попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться и не кричать на небольшого ума подчиненных. Этому приему её научил психотерапевт, прописавший ей легкое успокоительное на ночь. Но Веста плотно подсела на таблетки. И сейчас, поняв, что гнев не отступает, она потянулась за таблетками в сумку. Привычным жестом она хлопнула себя по бедру и тихонько выругалась непечатным словом. Сумка с заветной коробочкой внутри осталась в машине на заднем сиденье. Идти одной до машины не хотелось.
- Век технологий, - усмехнулась Веста, вспомнив, что держит в руках белоснежный планшет фруктовой компании.
Набрав в скайпе Криса, она начала считать мелодичные гудки. Крис не отвечал достаточно долго, что заставило её буквально скрежетать зубами от злости. Настукивая непонятную мелодию длинным ногтем указательного пальца по аватару коллеги, она шипела "Возьми живо трубку, мать твою". Веста всегда была остра на язычок и не имела привычки лезть за словом в карман. Красивым девушкам прощается и сквернословие, она это прекрасно знала. Поэтому использовала свои природные и хирургически подправленные данные для покорения всех вершин. Она привыкла идти по головам. И готова была оставить коллег в руинах и без средства передвижения, если бы Крис не ответил.
- Где вас носит? Выходите, у нас планерка. И пообещай Вадиму пять баксов лично от меня если он выйдет оттуда первым, и еще тридцать сверху, если он сам напишет отчет, - велела она и приготовилась отключиться.
- Мы не можем выбраться, - шепотом ответил Крис. - Это здание нас не отпускает.
Веста внимательно вгляделась в его лицо, чтобы попробовать определить, пил он сегодня с утра или нет.
- Кресов, кажется, в машине от тебя еще не пахло. Вы там с Вадимом вместе что ли закидываете за воротник? Мне уже не смешно. Это бывшая психбольница, я тут работать не собираюсь. Игнатову скажем, что целыми здесь остались три кирпича под грудой обломков. Цифры в отчете дадим рандомные. Вы где, вообще?
Крис тяжело дышал и озирался по сторонам.
Веста внимательно посмотрела в экран, пытаясь уловить в нечеткой картинке лица Криса фальшь или насмешку над ней. Но видела только страх. И немного удивления.
- Крис, а теперь расскажи мне, что происходит, - холодным тоном попросила она.
- Посмотри, что у меня за спиной.
Он подвинул камеру немного вбок.
Веста снова вгляделась в экран.
Черные стены с отколовшимися кусками штукатурки, под которыми виднелась серая гладь бетона. Железная кровать, состоящая из ржавых пружинок, провисающих почти до пола. В изголовье её висело какое - то гнилое тряпье. Окно, с острыми осколками стекол по краям. На широком подоконнике покоились горы строительного мусора и пыли, казавшейся контрастно белоснежной на черной саже. Ничего странного в обстановке она не находила. Всё было мрачно, грязно и отвратительно.
Всё это в двух словах Веста описала Крису и удивилась его реакции. Он ошалело огляделся по сторонам и горячо зашептал прямо в динамик:
- Мы в приемной! Вадима оформляют в шестую палату! Пишут какие - то склонности к побегу! Я не понимаю, что происходит!
- Ребята, вы курите там что ли?
Веста была настолько удивлена, что буквально уткнулась лицом в экран, пытаясь разглядеть хоть что-то отдаленно напоминающее то, о чем сейчас говорил Крис.
- Я иду за вами, олухи. И не дай Бог вам быть живыми и здоровыми. Впаяю штраф, лишу премии на полгода и забудете о существовании тринадцатой зарплаты на два года. Всё поняли? - твердо произнесла она не разжимая зубы.
- Веста, не заходи сюда! Тут какая-то хрень происходит! - закричал Крис, но она заставила его замолчать одним взглядом.
Она шагнула в полумрак обгоревшего здания и снова глубоко вдохнула, чтобы не растерять свою решимость с первого взгляда на внутренний мир этого кирпичного монстра. В прекрасных зеленых глазах скакал дьявольский огонек. Она осматривалась. Это была её привычка. Грациозная, словно пантера, она всегда готовилась выпустить коготки перед тем как напасть. Но нападать было решительно не на кого. Здание было пустым. Через щели в заколоченных много лет назад окнах сквозил летний теплый ветерок. Веста запахнула свой бежевый пиджачок в тон элегантной юбке и, прижав планшет к груди, пошла искать приемную.
У неё был технический склад ума, поэтому она привыкла в любой ситуации мыслить логически. Исходя из всех технических соображений, она пришла к выводу, что приемная должна находиться на первом этаже. А сопоставив картину из окна, виденного в разговоре с Крисом по скайпу, она пошла в правое крыло.
Скайп! Она вспомнила, что забыла сбросить звонок, чему сейчас была несказанно рада.
- Крис, вы в правом крыле? Я иду в верном направлении?
Картинка на экране дрожала на уровне коленей Криса, поэтому ей была видна только железная кровать и часть подоконника. Потеряв надежду докричаться до коллег, она стала приоткрывать каждую железную дверь и сопоставлять её с картинкой на экране планшета. Одного взгляда хватало, чтобы прийти к выводу, что каждый раз она оказывалась не там. Дверей было огромное количество. Похоже, одноместные палаты располагались именно на первом этаже, что значительно затрудняло поиски приемной. Здание изнутри казалось гораздо больше, чем снаружи.
- Заклятие незримого расширения, блин, - снова проворчала Веста, в очередной раз спотыкаясь о завал из балок и хватаясь рукой за закопченную стену. Увидев под ногтями черноту, она пожалела свой испорченный дорогой маникюр и устремилась дальше. Дойдя почти до самого конца, она увидела просторную комнату без дверей. Похоже, раньше дверь тут была деревянная, именно поэтому от нее ничего не осталось.
Она перевела взгляд внутрь комнаты и увидела железную кровать, почти вплотную придвинутую к правой стене. Её изголовье было завешано ветошью, а на подоконнике, располагавшемся за кроватью, были навалены горы строительного мусора.
Убедившись, что картинка на экране планшета совпадает с картинкой, которую она видела прямо перед собой, она позвала Криса по имени.
Он ответил ей из планшета.
- Я стою на том месте, где стоишь ты, - растерянно произнесла Веста. - Но тебя здесь нет.
Она оглядывала комнату раз за разом, в надежде, что коллеги появятся из воздуха и скажут, что это глупая шутка. Тогда она облегченно посмеётся вместе с ними и скажет, что так рада их возвращению, что не будет лишать их премии. И тем более тринадцатой зарплаты.
Веста в панике переводила взгляд с экрана фруктового гаджета на обстановку обгоревшей комнаты, но Криса не было.
- Вадим в шестой одноместной палате. Прямо по коридору. Там цифра на двери сохранилась, - сказал Крис.
Но у Весты не было никакого желания принимать участие в этом фарсе. Она потихоньку пятилась спиной к выходу, не пытаясь осознать, что же происходит. Инстинкт самосохранения подсказывал бежать. Бежать как можно дальше и не оглядываться. А потом упасть на переднее сиденье к водителю, как там его по имени, и ехать без остановок до самого офиса, чтобы настучать Игнатову в лоб и отправить его самого вытаскивать этих олухов из передряги.
У неё не было ни сил, ни возможности вникать в происходящее. Но любопытство оказалось сильнее нее. Возле 6 палаты Веста резко затормозила и раздумывала ровно полторы секунды, прежде, чем заглянуть туда. Железная дверь с огромным засовом долго не хотела поддаваться её девичьим силам. Но упорство и годы, проведенные в фитнес-клубе, не прошли даром. С оглушительным для её нежных ушек скрежетом она потихоньку открылась. Весту обдало гадким запахом сырости и плесени.
Не слишком торопясь перешагнуть порог, она пристально осмотрелась, оценивая обстановку. Вплотную к стене стояла точно такая же железная кровать, которую до этого она видела в приемном отделении. Главное отличие заключалось в абсолютной пустоте. Четыре голые стены без окон даже не были оштукатурены. Под слоем копоти виднелась кирпичная кладка. Низкий потолок, казалось, вот-вот рухнет на голову под весом огромного крюка прямо в центре. Если бы Веста находилась в зале для балов, она бы решила, что раньше на этом крюке висела огромная позолоченная люстра из стекла и со множеством хрустальных подвесок. Но вряд ли в этой крохотной комнатушке устраивали пышные приемы. К крюку, скорее всего, приковывали особенно буйных пациентов. Но самая страшная вещь обнаружилась прямо рядом с железной ножкой кровати. Там лежал обуглившийся белоснежный телефон Вадима, покрытый таким толстым слоем сажи и пыли, словно он находился там уже не один десяток лет.
- Не удивительно, что этого старого скрягу поместили в палату для самых шизанутых, - цинично проворчала она и, словно очнувшись от своих паскудных мыслей, попятилась к выходу, стараясь не терять спасительную дверь на веранду из поля зрения.
"Если бы я решила покончить жизнь самоубийством, меня бы нашли висящей именно на этом крюке" - посетила её еще одна мысль, от которой по телу пробежала дрожь.
Она бесконечно любила себя и тем более свою роскошную жизнь. Она всё до последней копейки вкладывала в себя и в собственные блага, поэтом думы о суициде в её голове не возникали никогда.
Эти руины влияли на неё негативно. По спине бежал холодный пот, а шутники Вадим с Крисом, так искусно обставили своё исчезновение, что она буквально сходила с ума в этой обгоревшей и закопченной коробке. Не удивительно, что её не снесли за столько лет. Даже пяти минут нахождения здесь было предостаточно для слабой женской психики. Веста была уверена, что после такого эмоционального потрясения ей теперь, как минимум, придется взять отпуск за свой счет и на недельку убраться из этого опротивевшего пыльного городка, погреть свои лощеные бока на белом песчаном пляже на Пхукете.
- Знаете что, уважаемые коллеги! - процедила она в экран планшета, на котором до сих пор дрожала картинка приемного отделения, где, по его собственным словам, находился Крис. - Вы можете играть в эти свои игры столько, сколько вам угодно. Я уезжаю отсюда.
Она нажала "отбой" и широкими шагами приблизилась к выходу.
Решительно распахнув двери, она не поверила своим глазам.
Прямо от последней ступени веранды начиналась идеально ровная, будто проглаженная утюгом, асфальтовая дорожка, по краям которой росли раскидистые клены. Через каждые два метра друг от друга стояли ровные резные скамеечки, выкрашенные в черный цвет, а рядом с ними на одной ноге со скрипом покачивались фонари с огарками толстых оплывших свечей внутри подсвечника, закрытого от ветра со всех сторон закаленным стеклом. Всё было подобрано очень аккуратно и со вкусом. В голове Весты промелькнула мысль о том, что если бы у неё была дача, то она оформила бы аллею именно так, как здесь.
На то, чтобы оглядеть всё это великолепие, ей хватило секунды.
- Твою мать, - без эмоций выругалась она и плавно отпустила ржавую дверную ручку, в надежде, что всё это ей только привиделось.
Уткнувшись лицом в идеально выточенную массивную дверь из дуба, покрытую несколькими слоями лака, она осознала, что начинает сходить с ума. Мгновение назад эта гниль висела на одной петле и находилась здесь только для вида.
Не понимая, что происходит, Веста снова потянула дверь на себя и выглянула на веранду. Аллея ожила. Теперь на каждой лавочке сидели люди в белых халатах и синих пижамах. Они смеялись, общались, либо просто прогуливались в одиночестве. Сразу же в глаза ей бросились два персонажа: рыжеволосая растрепанная девушка, которая вскинула руки к небу и замерла в этой позе, закрыв глаза, и абсолютно лысый молодой человек, который бубнил себе что-то под нос и бился головой о балку веранды с периодичностью около одного раза в несколько секунд. Ошарашенная Веста медленно заглянула за пределы веранды и удивленно отметила про себя, что для смягчения удара балка была оклеена поролоном.
- Твою мать, - снова выругалась она абсолютно без эмоций.
- Твою мать, твою мать, твою мать... - подхватил парень, не переставая биться головой о мягкую балку.
- Три на три будет десять, - произнесла Веста почти ему в ухо первое, что пришло ей в голову и в ужасе отшатнулась.
Произошло то, чего она ожидала меньше всего. Молодой человек пронзительно завизжал и плашмя рухнул на землю, изогнувшись в судорогах. Ему свело пальцы на руках, и они изогнулись настолько неестественно, что, казалось, они все переломаны. Свернувшись в позу зародыша, он выл на одной ноте и потрясал кистями обеих рук с вывернутыми пальцами. Звук его голоса проник Весте прямиком в мозг, заставив сморщиться от отвращения к этому убогому существу.
Чьи-то костлявые пальцы впились ей в плечо и резко развернули к себе лицом:
- Любушка, если ты не перестанешь себя так вести, мне снова придется запереть тебя в одноместной палате, - произнесла ей в лицо грациозная, словно лисичка, медсестра.
Таких Веста привыкла отправлять в нокаут парой фраз. В момент плохого настроения - хватало одной. Сейчас у неё было очень. Очень. Очень плохое настроение.
Она вдохнула в легкие побольше воздуха, чтобы высказать всё то, что кипятилось в ней всё это время, пока она находилась на грани.
- Что ты ему сказала? - вежливо спросил усатый дедушка-психиатр, как гласил бейдж, прикрепленный к кармашку с левой стороны на белоснежном и безукоризненно отутюженном халате.
Веста обернулась и обомлела. Воздух моментально вышел из легких, словно из сдувшегося шарика. Доктор был точной копией Санты из детских американских фильмов и книжек, которые в детстве так сильно нравились ей.
- Любушка, почему ты молчишь? Я ведь задал тебе вопрос, - мягко напомнил он.
Веста, словно под гипнозом, наклонилась к бьющемуся в конвульсиях психу и прошептала: "Три на три будет девять".
На её глазах свершилось чудо. Молодой человек моментально успокоился, погладил сам себя шершавой ладонью по бритому затылку и вернулся к своему прежнему занятию: продолжил биться головой об обитую поролоном балку, проговаривая себе под нос таблицу умножения. У возвышенной Весты этот ненормальный вызывал приступ тошноты, которая сокрушительной волной приближалась прямиком к горлу.
Она потянулась за планшетом, чтобы набрать Криса и спросить у него, что за затянувшаяся шутка и когда она закончится. Но остановила взгляд на своей руке. Её чудесные ноготки с безукоризненным френчем и стразами на безымянных пальцах теперь сверкали короткими обгрызенными обрубками. Веста впервые почувствовала приступ омерзения к самой себе и с ужасом сжала несколько раз ладошку в кулачок, чтобы прогнать страшное видение. Но оно не уходило. Ногти были всё такими же убогими, какими не были даже в детстве.
- Любушка, тебе снова хочется кого-то ударить? - ласково спросил двойник Санты, легонько приобняв девушку за плечи.
- Почему вы называете меня этим дурацким именем? Что происходит? - спросила Веста слегка повышая тон.
- Ты снова потерялась во времени, дорогая? Пойдем на скамеечку и всё обсудим.
Она едва не пошла за ним, ведомая теплотой и добротой, которыми лучился Санта, но всклокоченный дед, похожий на Ньютона перегородил ей дорогу.
- Доктор, я знаю то, чего не знаете вы! Исаак поухаживает за дамой! - завопил он, размахивая руками, и Веста с опаской сделала шаг назад.
- Познакомьтесь с Исааком Ньютоном, - представил психиатр деда. - А вы, уважаемый, можете не беспокоиться. Любушка просто немножко заплутала во времени.
- Если у времени есть вход и выход, то я единственный, кто может сформулировать их. Веста! - выкрикнул он.
Она встрепенулась и всмотрелась в лицо умалишенного пациента.
- Что такое веста? - на всякий случай уточнил психиатр.
- Единица входа и выхода из времени, доктор, - бодро отрапортовал дед и незаметно подмигнул ей.
- Доктор, мне необходимо найти две весты. Одну во входе, другую в выходе из времени, - подыграла она пациенту, чувствуя, что оказалась втянутой в какую-то сумасшедшую игру.
Исаак схватился за свои растрепанные патлы и покачал головой:
- Бог мой, Любаша, вы так далеки от истины! Веста - это постоянная величина! Их не может быть две при любом раскладе! Только если вы разделите одну весту на две трети бесконечности...
- Смотрю, вы уже нашли общий язык, - удовлетворенно кивнул психиатр. - Любушка, вы, пожалуйста, помогите мистеру Ньютону найти постоянную весту, а я отлучусь по делам.
Ньютон схватил её за локоть и поволок в сторону от медленно удалявшегося доктора.
- Веста, это я, Крис, - зашептал он ей.
- Объясни мне, что здесь происходит и почему ты похож на Ньютона? - спросила она раздраженно.
- Ты тоже не похожа на себя, Любушка, - фраза прозвучала с сарказмом.
Он подвел Весту к зеркальному окну и ткнул пальцем в отражение.
- Это ты, дорогуша.
Она не поверила своим глазам. Всегда из зеркала на неё смотрела холеная бизнес-вумен. Подтянутая, гибкая, стройная и слегка подкачанная. Зеленые глаза выгодно сочетались с шоколадного оттенка волосами, немного завитыми на концах. Она умело подчеркивала свои достоинства одеждой и косметикой. Она любила солярий, массаж и спа-процедуры. Посещала косметолога и парикмахера раз в неделю. Она любила себя и своё тело.
Но в зеркале сейчас отражалась Джейн Эйр. Зачесанные назад прямые волосы с пробором посередине. Вытянутое лошадиное и очень сильно обветренное лицо, впалые щеки и огромные темные, будто слезящиеся, глаза. Оплывшая фигура и темно-синяя пижама, одна из тех, в которые были одеты здесь все, словно выходцы из одного инкубатора дополняла образ сельской доярки.
- У меня синяки под глазами один прекраснее другого, - единственное, что смогла произнести она.
- Как ты попала к нам? - спросил Крис. - Ведь я говорил тебе убираться отсюда.
- Так я и пошла убираться отсюда. Но как только сбросила наш с тобой звонок по скайпу, попала сюда. Видимо, я оставалась в нашем времени, пока была соединена с тобой связью. Но это не интересно. Как сюда попали вы?
- Мы сделать толком ничего не успели! - начал Крис свой рассказ. - Мы только вошли и начали раскладывать аппаратуру возле лестницы, как вдруг раздался скрежет. Нам показалось, что здание сейчас сложится на наши головы как карточный домик. Вадим испугался и рванул в окно. Я же остался закидывать приборы обратно в рюкзак. Клянусь тебе, всё это заняло у меня не больше минуты. А когда я поднял голову, увидел, как Вадима ведут санитары и переговариваются между собой о побеге. Вроде как, Вадим сиганул в окно, потому что побег устроил. И за это его на сутки сажают в шестую палату. Я, честно говоря, обалдел, когда огляделся и понял, что вместо развалин передо мной психушка. Причем полноценная такая. С решетками и железными дверьми. А потом подумал, каким бы Вадим ни был, коллегу-то освобождать надо! А они меня увидели и вместе с ним в приемник затолкали. Пока его оформляли в палату, ты мне позвонила. Дальше ты, вроде, всё знаешь.
- Кроме того, как выбраться отсюда, - ответила Веста.
Она рассказала всё, о чем прочла в статье в интернете, пока ждала коллег, которые в это время занимались работой. Но эта информация не показалась Крису хоть сколько-нибудь полезной.
Они вместе прогуливались в тени акаций, которые росли вдоль высокого черного забора с острыми пиками наверху, пытаясь осознать произошедшее и найти выход из ситуации.
- Как ты придумал сыграть психа? - рассмеялась вдруг Веста, выдернув Криса из размышлений. - Я бы никогда не узнала тебя, если бы ты не придумал обратиться ко мне по имени.
- Так ведь и я тебя не узнал, - ответил он. - Я просто подходил ко всем подряд и обращался по имени. Хорошо, что оно у тебя такое редкое. В те времена так не называли. Ты единственная Веста на всю психушку. Не думал, что ты окажешься Любушкой.
Крис расхохотался во всё горло и внезапно закашлялся.
- Смешно-то как, - передразнила она его. - Смотри, коней не двинь, пока смеяться будешь, дедуся. И, вообще, почему мы так выглядим? Мой мозг, начитавшийся в детстве ужастиков, всегда был готов где-то на подсознании к путешествию во времени. Я, конечно, удивлена, но то, что я Любушка, меня просто убивает.
- Не знаю, может мы попали в петлю времени, и она не принимает нас такими, какие мы есть?
Резкий шорох за спиной заставил их обернуться и принять абсолютно дебильные выражения лиц. Но это была всего лишь всклокоченная девушка, которая стояла в позе поклонения солнцу, когда Веста только открыла дверь в этот мир.
Она была такая солнечная и необычайно красивая, что оба они усомнились в её ненормальности. Пухлые губы были сложены в подобие улыбки, в серо-зеленых глазах плясали солнечные зайчики, а кошачья гибкость выдавала в ней как минимум бывшую спортсменку. Она смотрела на них своими ясными глазами и молчала, слегка наклонив голову вправо.
- Что нужно тебе, ангел? - спросил Крис у неё.
Взгляд девушки мгновенно потемнел, а улыбка превратилась в звериный оскал. Она зарычала, а потом начала складывать свой рык в слова.
"Раз, два, три
Огарок свечи ты найди
Четыре, пять
Не найдешь - сгоришь опять
Шесть, семь, восемь
В гости к психам снова просим
Девять, десять
В два часа мы жизнь уместим"
Огненная девушка была настолько страшна, насколько прекрасна. Она зачитывала слова медленно, практически не шевеля губами. Её хриплый грудной голос шел изнутри, словно обволакивая слушателей. Девушка скользила вокруг Криса, используя его как пилон, тем не менее, не нарушая границ. Не распуская рук и не позволяя себе лишнего, она практически касалась своими пухлыми губками его шеи, томно закатывая глаза и слегка запрокидывая голову. Веста чувствовала исходящую от неё смертельную опасность, но с собой ничего поделать не могла. Её непреодолимо потянуло к этой девушке, которая провела языком вдоль пульсирующей на шее Криса жилки, едва касаясь её. Она опьяняла его своим запахом, опьяняла бесконечно сильной сексуальной энергетикой. Мысленно он схватил её за округлые бедра и впился долгим поцелуем в её губы, а в реальности боялся даже дышать рядом с ней. Она больна. И он не был уверен стопроцентно, не вонзится ли она зубами ему в шею, если он попытается дотронуться до неё.
- В гости к психам снова просим, - повторила девушка ласково и присела в реверансе, эротично прикусив нижнюю губу.
Под слышимую только ей мелодию, она закружилась в диком танце, воздевая руки к небу и размахивая длинными огненными волосами. Она была невыносимо и непозволительно прекрасна. И только некоторая нервная отрывистость её движений выдавала в ней умалишенную.
- Чем это вы так заинтересовали Линду? - раздался добрый голос откуда-то со стороны, и Веста, вздрогнув, обернулась.
- У неё было 18 любовников. И каждому из них она перегрызла сонную артерию во время исполнения точно такого же танца. Вы, мистер Ньютон, едва не стали девятнадцатым в её собственном списке мертвых. Кстати, восемнадцатым стал муж, который поймал её на месте преступления.
Доктор-психиатр рассказывал историю Огненной Девушки Крису, но буквально сверлил Весту взглядом. Она видела, что, наверняка, у него достаточно стажа, чтобы отличить психа от нормального человека, но, не зная даже диагноза Любушки, она не понимала, что же делать.
Веста десять лет провела на сцене театра и могла сыграть кого угодно. Для перевоплощения ей было много даже секунды. Но в театре ей всегда на руки выдавали текст. А сейчас нужно было импровизировать с той ролью, которая имеется только в голове режиссера, но никогда не будет озвучена актрисе.
Ей хватило мгновения, чтобы вспомнить молодую женщину в отражении большого зеркального окна и представить, за какие грехи она могла оказаться здесь. Неугодная правительству. Нет, в 80-е уже никого не ссылали в психбольницы за политические распри. Может, муж отправил сюда? Хотя, такая тихуша спокойно могла задушить троих собственных детей подушкой во сне, потом расчленить на заднем дворе, сварить суп из их мяса и накормить гостей на свадьбе брата.
Притормозив разбушевавшуюся фантазию, Веста остановилась на дьявольском огоньке в глазах. Пусть доктор думает, что сегодня у неё затишье в помешательстве, и она максимально не опасна.
Слегка наклонив голову, как это делала до неё Огненная Линда, Веста исподлобья посмотрела сквозь психиатра, чтобы сделать взгляд более туманным и расплывчатым, будто она находится по ту сторону реальности.
Она не видела, что в это время делал Крис, но, похоже, что вместе они сыграли достаточно правдоподобно, потому что доктор удовлетворенно кивнул и перестал сверлить их взглядом.
- Солнце уже почти село, - сказал он. - Вы одни до сих пор гуляете. Заходите в общую комнату и сидите там, если вам еще не хочется ложиться. А мне нужно запереть двери.
- А не слишком ли много вы позволяете своей армии психов? - нервно поведя плечиком, будто в состоянии ломки, спросила Веста, забыв, что она находится в обличии дурнушки.
Похоже, что сексуальность похотливой Линды была заразна и передавалась воздушно-капельным путем, поскольку в обычной жизни Веста никогда не позволяла себе кокетничать с людьми ниже неё по статусу. Доктор снисходительно улыбнулся:
- Я могу запереть тебя в одиночной палате, Любушка, если ты считаешь, что в твоей жизни слишком много свободы. Но я считаю, что твое выздоровление ускорится в разы, если ты будешь оставаться социально раскрепощенной. Ты понимаешь, о чем я?
Роль пациентки психиатрической клиники пришлась по вкусу Весте. С детства её подсознательной мечтой было сыграть роль жертвы в фильме ужасов. Чтобы обязательно было море крови, звук бензопилы и перекошенное от страха лицо. Она бы неслась по темному лесу, спотыкалась и разбивала колени до мяса. А режиссер бы сидел в каморке позади неё и недовольно ворчал бы "Я не верю тебе, Веста. Тебе не страшно. Убеди меня в том, что через полторы минуты тебе размозжат череп!". И она снова бы визжала изо всех сил, давясь слезами и размазывая грим по лицу.
Но сейчас от правдоподобности её игры зависели три жизни. Веста не до конца поняла, что имела в виду Огненная девушка. Но что-то ей подсказывало, что на жизнь ей дается два часа. Она всеми силами пыталась отделаться от внимательного доктора, чтобы как можно скорее приступить к спасению себя и своих коллег из западни. Секунды тикали. Часы на золотом браслетике с её запястья пропали вместе с планшетом и остальными вещами из будущего. Но в голове тикали "Биг Таймс". Тикали так громко, что заглушали все остальные звуки.
За попытками разгадать считалку она даже не заметила, как они с Крисом оказались в большой столовой, где ровными рядами стояли прибитые в полу деревянные скамеечки. На них и разместилась основная масса пациентов. Здесь у них продолжалась прогулка, которая началась на свежем воздухе. Казалось, многие из них даже не заметили, что находятся больше не под открытым небом, а в помещении. Огненная девушка снова стояла, застыв в позе бешеного танца, будто молясь солнцу и небесам. Она была ослепительна даже в этой длинной ночной рубашке, которая на ней сидела так, будто она собралась на бал, но по ошибке попала сюда. Лысый псих, которого Веста про себя прозвала Скальпом, снова бился головой о балку в центре столовой. На неё тоже был набит поролон. Похоже, что Доктор оставляя своим пациентам достаточно свободы, всё же заботился о том, чтобы она не навредила их физическому здоровью.
Веста огляделась в поисках медперсонала. В углу, за неприметным столом сидела Старшая Медсестра, которая сосредоточенно что-то писала в одинаковых бланках. Специально немного дергаясь в такт своим шагам, девушка подошла к ней и обомлела. Старшая Медсестра была копией зомби-медсестер из старенького, но интересного фильма-ужасов про сгоревший дотла город-призрак. В юности Веста вместе с друзьями его пересматривала несчетное количество раз, а потом точно так же одевалась на праздник Хэллоуина в клуб. На полке в зале у неё до сих пор хранилась статуэтка, выигранная на конкурсе самых страшных костюмов в одном из заведений города.
- Я его боюсь, - обратилась она к Старшей Медсестре, не придумав лучшего начала разговора.
- Кого? - Медсестра поднялась из-за своего стола, и Веста на секунду застыла, оглядывая её с головы до ног.
Маленькая и изящная. Стройная настолько, что её запросто можно было назвать хрупкой. Натуральная блондинка, с волосами, собранными в аккуратный пучок под белоснежной медицинской шапочкой. Неприлично короткий халат облегал её тело так плотно, что Веста могла разглядеть идеальный пресс под ним. Большая упругая грудь едва не выпрыгивала из декольте, а ножку украшали аккуратные бежевые чулочки. Она вопросительно смотрела на Весту своими большими ясными глазами нереального синего цвета и ждала ответа на свой вопрос.
- Что ж вы, гады, все такие красивые тут, - пробурчала она еле слышно себе под нос. - Одна я выгляжу как лошадь Пржевальского.
Старшая Медсестра не разобрала её слов, поэтому продолжала ждать ответа на свой вопрос.
Веста отрывисто ткнула большим пальцем себе за плечо, указав на Скальпа, который продолжал бормотать несвязные предложения и биться головой о мягкую балку.
- Любушка, не бойся его, он беспомощен, как котенок, - немного высокомерно ответила Медсестра.
- Тогда выпишите его отсюда, - скомандовала Веста, чувствуя, что снова начинает закипать.
- Мы не можем, деточка, он болен. Он сделал небольшое открытие в физике и собирался стать Великим. Ждал приглашения на конференции и на премию Нобеля. Но на фоне его открытия была выведена формула, перевернувшая весь мир науки. Это сделал его ассистент, которому и достались все лавры победителя. И теперь Ивашка пытается покончить жизнь самоубийством. Чтобы ему было немного полегче, каждое утро кто-то из персонала берет у него интервью. Мы поддерживаем его теорию о том, что он Великий Ученый, - Старшая Медсестра присела обратно на краешек стула, продолжая держать спину идеально ровно, словно за ней была прибита палка.
Всем своим видом она показывала, что разговор окончен и больше она не желает видеть больную рядом с собой.
Веста отвернулась и почувствовала, что её потянуло к Скальпу. Она не знала, по какой причине. Иногда, её интуиция была сильнее неё. И в этот раз она её не подвела.
- Огарок уже готов спасти наши грешные души, - бубнил он себе под нос. - Огарок уже готов спасти наши грешные души...
- Что ты несешь? - спросила она с небольшим истерическим смешком, вслушиваясь в его слова.
Скальп остановился так резко, что она отшатнулась на всякий случай. Мгновение он молчал, после чего неестественно изогнувшись, повернулся к ней и оскалился, как это сделала Огненная Девушка до него:
"Раз, два, три
Огарок свечи ты найди
Четыре, пять
Не найдешь - сгоришь опять
Шесть, семь, восемь
В гости к психам снова просим
Девять, десять
В два часа мы жизнь уместим"
Он прочитал эту считалку медленно и вдумчиво, словно стараясь вложить смысл в каждое слово.
По спине Весты пробежал холодок. Она наконец-то вспомнила этот стишок.
Именно этой считалкой считались дети в её дворе, прежде чем начать игру в салки. И именно эту игру она вспоминала сидя на скамейке возле руин психбольницы, пока Крис с Вадимом работали внутри.
Она оглянулась на Криса, который обычно мелькал поблизости. Но его нигде не было.
Словно из параллельной реальности в голове всплыли его слова о том, что он попытается вытащить Вадима из шестой палаты, куда его заточили за побег.
Она попыталась разозлиться на него за ненужный альтруизм в то время, когда она пытается придумать, как вернуться в будущее. Но злость не приходила. В голове тикал огромный метроном, отсчитывая секунды до пожара. Она не отдавала себя отчета в том, что смотрит в глаза оскалившегося психа, будто пытаясь загипнотизировать его, чтобы вытащить из него дополнительные строчки.
- Форт Байярд какой-то, черт бы вас всех побрал, - снова выругалась она и, наконец, огляделась. - Можно мне еще подсказок, Паспарту?
Но было слишком поздно. Психи окружили её плотным кольцом, не оставив ни малейшего шанса на побег. Стараясь не поддаваться панике, Веста вполголоса позвала Криса на помощь. Бесполезно. Его нигде не было. А ненормальные подбирались к ней всё ближе. Все они выглядели одной бесформенной массой, поскольку застыли в одинаковых позах. Перекошенные лица, изогнувшиеся тела, закатившиеся глаза и мерзко свесившиеся языки. Все они громко и тяжело дышали, словно звери, готовящиеся к атаке. На каждый вдох они делали медленный шаг вперед, подволакивая ноги.
Приступ паники оказался сильнее агрессии и желания впиться ногтями в эти мерзостные лица-маски. Веста рухнула на пол и обхватила руками колени, словно надеясь, что они не заметят её и пройдут мимо. Но они всё волоклись и волоклись к ней, сокращая расстояние шаг за шагом. Прямо перед ней уже стоял отвратительный тип с засаленными волосами. Он был грязен, словно бомж. От него несло протухшими яйцами и помоями. Весте показалось, что её сейчас вывернет прямо на его ноги, покрытые грибком по самые колени. Но в этот миг они все остановились, словно по команде, и затаили дыхание.
Установилась идеальная тишина.
Подождав мгновение, она приподняла голову и посмотрела на всю эту застывшую психически ненормальную человеческую массу.
Закатившиеся глаза уставились на неё и стены сотряс нечеловеческий вой:
- Огарок уже готов спасти наши грешные души! Огарок уже готов спасти наши грешные души!! Огарок уже готов спасти наши грешные души!!!
Эти вопли звенели у неё в ушах. Они отражались от стен столовой и возвращались обратно к ним. Они отскакивали от высокого потолка и рушились всей своей мощью на голову несчастной Весты.
- Мне нужно найти огарок, иначе мы все сгорим!!! Я поняла!!! - закричала она изо всех сил, пытаясь перекрыть своим голосом воющую толпу психов.
- Что ты поняла? Любушка, если ты не перестанешь вопить, мне снова придется вколоть тебе успокоительное, - очнулась она от высокомерного тона.
Веста открыла глаза. В зале не изменилось ровным счетом ничего, словно эта армия душевнобольных ей только привиделась. Каждый занимался своим делом. Скальп стоял у любимой балки, Огненная Линда вращалась вокруг него в своем бешеном танце, Тухлый (тот, который ближе всех подобрался к Весте) тихонечко сидел в углу, отрывал пораженную грибком кожу от коленей и съедал её.
От этой картины её передернуло, и она перевела взгляд на Старшую Медсестру, возвышавшуюся над ней в позе, будто заготовленной для фотосессии.
- Я поняла, что хочу в туалет, но не помню, где он находится! - прокричала Веста, пытаясь подогнать весь облик под растерявшуюся сумасшедшую. Ей нужно было покинуть это помещение, чтобы спокойно отыскать Криса с Вадимом, и более удачного предлога она бы и не придумала.
Старшая Медсестра заметно расслабилась, а из ясных глаз пропала настороженность. Вся её поза теперь говорила о том, как её достали эти психи со своими идиотскими проблемами, и Весту это крайне порадовало. Десять лет театра не прошли даром. Она великолепно справлялась со своей ролью.
- По коридору налево, душечка. Потеряешься, повопи, и я тебя найду, - эти слова Старшая Медсестра будто выплюнула ей в лицо.
"Как можно быть такой гордячкой!" - думала Веста, раздуваясь от гнева. Она бежала по главной лестнице вниз, к шестой палате. Ступени мелькали под ногами с бешеной скоростью, но её это злило еще больше. Внутри всё клокотало.
В обычной жизни подчиненные старались держаться от неё как можно дальше в такие моменты. Для неё ничего не стоило лишить человека премии или даже оштрафовать под влиянием дурного настроения. Она знала, что многие в офисе её ненавидели, но нисколько не старалась быть хоть чуточку добрее. Чем старше она становилась, тем чаще возникали вспышки неуправляемого гнева.
- Где тебя черти носят? - накинулась она, будто фурия, на Криса, который прятался за поворотом к правому крылу, где располагалась палата Вадима.
- Я должен отчитаться перед тобой? - вспылил он. - Ты мне здесь не начальство! Вернемся домой, можешь лишить меня премии!
- Ребята, давайте жить дружно! - прогундосил кто-то из темноты, и Веста вскрикнула от неожиданности. Крис же машинально схватил её за плечи и выставил вперед, прикрывшись, словно щитом.
- Твою ж мать, - выругалась Веста, оттолкнув его от себя, и обратилась уже в темноту, - давай выходи оттуда!
Поскольку больница была полупуста, в некоторых коридорах для экономии тушили свет. Все относительно адекватные больные находились в столовой под присмотром всего оставшегося на выходные медперсонала. Таковых было около пяти. Тяжелые пациенты были заперты в своих каморках с решетками на окнах и железными засовами на металлических дверях.
Из темноты раздалось сначала сопение, а потом тяжелый вздох, словно человеку было очень сложно передвигаться. После продолжительного шуршания и возни, на свет вышел огромный мужчина. Хотя, в данном случае, слово "огромный" совсем слабо описывало его внешность. Он был необъятен. С первого взгляда Веста дала бы ему килограммов 250 живого веса. Но, рассмотрев его как следует, она пришла к выводу, что он весит не менее трех сотен.
Таких жирных, лоснящихся сальным потом людей она видела только по телевизору, да и то, старалась скорее переключить канал, чтобы не расшатывать свою тонкую, чувствительную ко всему отвратительному, душевную натуру. Весь полностью он состоял из жировых складок, свисавших, словно перебродившее дрожжевое тесто из кастрюли. Складки были даже на руках и шее. Его огромные щеки практически лежали на плечах, словно набитые запасами зерна щеки хомяка. С висков стекал пот, оставляя на выпирающих скулах мокрые дорожки и капая на огромную мешковатую футболку, которая делала его еще больше. Он беспрестанно вытирал лоб одной рукой, потому что в другой держал недоеденный французский батон. А еще он постоянно шваркал носом, втягивая в себя, казалось, как минимум, литровую кружку соплей.
Веста в очередной раз почувствовала, что её начинает мутить, поэтому прикрыла ладонью рот и жалобно посмотрела на Криса. Она знала, что мужчины гораздо менее восприимчивые, чем женщины. Но сдвинутые домиком кустистые брови Криса-Ньютона и перекошенное лицо дали понять ей, что помощи ждать неоткуда и нужно брать инициативу в свои руки.
- Привет, Призрак, ты здесь один? - спросила она, даже не пытаясь выглядеть хоть немного милой.
- Я просто кушал, - прогундосил он, снова шваркнув носом. - Я хочу кушать, а мне доктор не разрешает. Плохой доктор. Если доктор будет запрещать мне кушать, то я скушаю доктора. Пожарю на огне и скушаю.
Он говорил тоном маленького обиженного ребенка. Веста сразу поставила ему диагноз. Похоже, он вырос внешне, а внутри остался трехлетним мальчиком.
- А Призрак знает, что кушать надо в столовой? А то злая тетя отберет твою булку! Дай сюда!!! - она с рычанием накинулась на огромного толстого мужчину, не вполне отдавая себе отчет в том, что он может прихлопнуть её одной рукой, как надоевшую муху.