Квант Макс : другие произведения.

Нечётный год

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Второй рассказ о начитанном дьяволе и его неудачнике-клиенте.


Макс Квант

Нечётный год

   Ваше счастливое число - 232431652234754. Ищите его повсюду.

Закон Мэрфи

   Жизнь, как известно: полоса белая, полоса чёрная. Только у меня эти полосы уж больно ровные и отточенные, будто слесарь их какой-то делал. Нет никакой расплывчатости. Год везёт, год не везёт. И почему-то везёт в год с нечётным номером, а не везёт - с чётным. Так уж вышло. Родился я нечётный год. В школу пошёл в чётный. Закончил школу и поступил (неудачно поступил) в чётный. Так уж получается у меня. Чёт и нечет, вот они и чередуются. Год везения с годом невезения...
   Я провожал чётный год один в своей комнатке в общежитии научно-исследовательского института генетики и цитологии (правда, по совместительству ещё парочки институтов), в котором я и работал. И ждал я самого страшного. Потому что чётный год никак не мог закончиться хорошо. Что-то плохое должно было произойти. Я это просто чувствовал!
   Работал телевизор. Небольшой такой, четырнадцать дюймов. В телевизоре говорил свою новогоднюю речь наш президент. Он несколько раз запинался и начинал сначала. Несколько раз путал фамилии и переставлял буквы в фамилиях президентов Татарстана и Башкирии. Да, фамилии у них и вправду сложные.
   - Что? - спросил я его устало, натягивая галстук. - Тоже год невезения?
   Конечно. Он в этом году еле избежал импичмента, всей страной защищали от собственного парламента.
   - Ну, ничего, будет и на нашей улице праздник. Будет ещё у нас небо в алмазах.
   Я достал из холодильника бутылку шампанского и поставил её на стол. Вот тогда и запахло праздником. Шампанское, пара апельсинов уже отогрелась от зимнего воздуха. Даже ёлочные ветки в трёхлитровой банке стоит. Стол был накрыт скромно. Один всё есть буду. Что приготовил, то и съем. Вряд ли завалятся Глеб с Лариской. Я их и не приглашал. Ну, мало ли чего случится? Они люди такие, не пригласишь - придут, пригласишь - придут тем более, скажешь чтобы не приходили - придут, осторожно поинтересовавшись, можно ли. Хотя нет, должен был начаться нечётный год. Может и заваляться. Но надеюсь, моя судьба не рассчитывает на маму с бабушкой. Должно же мне в этом году везти или нет? Вряд ли придёт Верка. Хотя у неё ещё есть три минуты, чтобы и без того порченный год стал вообще невыносимым. Хотя нет, Верка не настолько в меня по уши влюблена, чтобы переться под Новый Год через весь город. Хотя... Чем чёрт не шутит...
   Нет, ну если мне не везёт в чётные года, есть, видимо, такие которым как раз в это время патологически везёт. А есть такие которым не везёт в года кратные трём, четырём... Должны быть, во всяком случае. А есть и которым не везёт в простые года... Вот бы быть таким... Раз в десять или в пять лет. А не каждый год!
   За этими мыслями я и не заметил, как на экране появились куранты. А президент сказал своё: "С Новым Годом!" или "Поехали!" Так у нас говорит президент. Я быстро достал фужер. Из всех четырёх, что были. Два я умудрился разбить в этом году. Я протёр его от пыли. Сказать честно, я просто сдул пыль, а которая была очень уж заметно стёр рукавом свитера.
   Шесть ударов! Куранты пробили шесть ударов!
   Я сорвал с бутылки фольгу и начал раскручивать "уздечку" одной рукой. Зажав бутылку другой рукой и в той же руке держа фужер за ножку между мизинцем и безымянным. Пробка выстрелила... И я услышал звон стекла. Сколько раз говорил себе не делать несколько дел одновременно. Фужер, Влекомый законом всемирного тяготения (хоть так и не говорят), упал на пол и разбился. А шампанское пеной полилось на ковёр. Его потом мыть. Причём именно мне. Никого больше здесь не живёт.
   - Чёрт, - сказал я и прозвенел двенадцатый удар наших замечательных набашенных часов. Потом взял бутылку и выпил шампанское прямо из горлышка. Искрящееся шампанское как раз сделало своими искрами нехорошее дело. Неприятное ощущение. В горле жжение, будто что-то страшно ядовитое выпил. Из глаз пошли слёзы. - Сделал себе праздник, - я сделал жест зеркалу, будто чокнулся сам с собой. - С Новым Годом, Киря! - я снова отхлебнул из бутылки и только тут заметил, что за спиной кто-то стоит. Я осторожно обернулся. И чуть не уронил бутылку. Медленно проглотил шампанское и поставил бутылку на стол, предварительно посмотрев содержания в той алкоголя. Нормальное шампанское. Девять градусов. Даже очень слабое. Я зажмурился, помотал головой. Он стоял передо мной. Нет, я от такого поворота событий был бы рад и маме с бабушкой и даже Вере в придачу (хоть и представляю, что три этих женщины в одной моей комнате - это нечто несравненно ураганоподобное). Я бы даже обрадовался Глебу с Лариской, которые шли-шли под Новый год поздравить их одинокого друга к нему в общежитие, да и не дошли до Нового года. Я бы обрадовался ещё паре человек, включая недавно поругавшуюся со мной кастеляншу, но это было самое невообразимое.
   Это был чёрт. С копытами, с рыльцем, с хвостом, с чёрной шерстью. Обыкновенный чёрт. Прямо с картины какого-нибудь Гойи. Только он почему-то держал в лапе фужер, в котором булькало шампанское. Вид у чёрта был самый что ни на есть удивлённый. Думаю, что у меня не лучший.
   Чёрт оторопело смотрел на меня. Я смотрел на чёрта.
   - Новый Год порядочно не дадут встретить, - наконец недовольно сказал он.
   - Что? - спросил я. Оказалось, что он ещё умеет разговаривать. И не на какой-нибудь латыни или чем-нибудь ещё вымершем, а на вполне человеческом языке.
   - Чего ты звал-то меня под Новый Год? Отдохнуть нормально не дадут. Ну, хоть бы годик. Ну, хоть бы раз в год. Нет, надо им, надо. Отрывать чёрта от отдыха и на выполнение своих обязанностей кидать...
   - Не понял.
   - Та-ак. Дядя не понимает, - чёрт залпом выпил шампанское и занюхал хвостом. Это который у них ещё с кисточкой на конце. - Ты вызвал меня под двенадцатый удар часов? Так. Ты позвал меня по имени. Так?
   - Да? - удивился я. За этими всеми удивлениями, я уже позабыл, что было минуту назад. А тот самый случай для меня уже случился под прошлый Новый год или ещё лучше, много лет назад. Вот такие порой выкидывает память финты.
   - Да, - утвердительно ответил он и тут же сменил тон. - Чего надо? Душа мне твоя не нужна. На это особый ритуал нужен.
   - А что тогда?
   - Только под Новый Год черти как волшебные феи, хоть их и не существует...
   - А сам-то ты существуешь?
   - Можешь пощупать.
   Я осторожно потрогал чёрта. Шерсть у него была жёсткая. Как у бульдога.
   - Пощупал?
   - Да, - ответил я и отошёл от чёрта. Вот тогда-то я убедился, что чёрт настоящий, а шампанское было вполне нормальное.
   - Так вот, только под Новый Год мы, черти, как волшебные феи исполняем желания...
   - За так?
   - Да, бесплатно. Абсолютно. Магия у этого праздника особая.
   - Но Новый Год - это условность!
   - Ну и что. У меня коллега есть, иудаист, его осенью вызывают. Ничего, терпит.
   - А чем тогда хороша условность? Чем она, Новый год то есть, то есть ночь новогодняя, отличается от прочих дней?
   Чёрт задумался, он похоже сам не задумывался над этим вопросом.
   - Знаешь, что... Рассказывали мне лет этак шестьсот назад почему так пошло, да я забыл. Так что не будем напрягать мою немолодую память, да и твоё мышление тоже. Просто поверь, что есть какая-то магия, пониманию простого чёрта недоступная... а про человека я вообще не говорю.
   - П-понятно... А... Я... ты... как это?..
   - Что?
   - Как ты того?..
   - Желания?
   - Да.
   - Спокойно. Только умоляю никаких влюблений масс. Был тут у меня один такой тип. Никаких президентских и других гонок, и никаких убийств. Остальное можно.
   - А убивать почему не можешь?
   - Могу. Могу по-всякому. Даже расстрел демонстрации, чтобы как несчастный случай выглядел, но... Но в Новый Год нет никакого настроения портить себе праздник. Нет, ты конечно, можешь заказать, но я тебе, честное чертовское, не советую... Ну, давай, что там у тебя накопилось?
   Я посмотрел на фужер, на разлитое шампанское. Чего же у меня к судьбе накопилось-то?
   - Ясно, - понял он моё положение. - Никакого везения, - я кивнул.
   - То есть, я хотел, что бы, - начал было я. - Всегда был нечётный год!
   - А с чего так?
   - В нечётный год мне везёт!
   - Да?
   - Да.
   - Хорошо. Теперь всегда у тебя будет нечётный год. Договорились.
   Чёрт исчез.
   - И всё? - спросил я.
   - А ты чего хотел? - донеслось откуда-то сверху. Хотя по идее должно было снизу. - Каплю крови и всякие там взмахи палочки?
   - Ну, что-то в этом роде.
   - Нет, парень, всё делается именно так!.. Кстати совсем забыл, - со стола исчез фужер чёрта. - Удачи! - иронически заметил он. Причём здесь была ирония?
   Я достал другой фужер, протёр его уже полотенцем и допил шампанское. Потом сел на кровать и стал думать. Чего же это такое было-то? Нет, больше ко мне никто не являлся.
   Глеб и Лариска, как я и ожидал, не пришли. Не пришла даже Верка. Начало везти. Катастрофически везти!
  
   Так я прожил до апреля. Глеб иногда заходил ко мне, жаловался на Лариску. Видимо, ему везёт в чётные года. Но к марту он с ней помирился, точнее они помирились. Может у него это по месяцам? С расписанием. Январь: "Мы дружим". Февраль: "Ссоримся". Март: "Расходимся". Апрель: "Сходимся". И так далее... На всю оставшуюся жизнь. Верка так и не заявлялась. Вот везение. Зато на работе дела шли, когда как. Видимо чёрт не распространял везение на работу. А было бы неплохо.
  
   И вот в один такой день "когда как", мне надоело сидеть в обед со своим зависшим компьютером, я оставил его перезагружаться, и пошёл на улицу. Нечего общаться с некстати зависшим компьютером. Да к тому же зависшим на самом интересном месте, без права сохраниться и с просьбой восстановить всё с довольно далёкого места.
   Светило солнышко, пели птички, таял снег, журчали ручейки. В общем, хорошо было так, что у меня аж голова заболела. Я сел на скамейку. Расстегнул воротник и принялся загорать. Верней не загорать, а проявлять веснушки. Я развалился на скамейке и раскинул руки (на руках веснушки тоже могли проявиться). И с чего это вдруг я открыл глаза и увидел её. Вообще-то случай вещь великая, хоть я в него и не верю. Но всё же! По какому-то случаю я вышел из института и присел на эту самую и не на какую-нибудь лавочку. И именно в этот момент я открыл глаза. А ведь мог и не заметить её даже на горизонте или она могла уже пройти мимо не заметив какого-то сумасшедшего или пьяного изображавшего Иисуса Христа на лавочке.
   Она шла с букетом жёлтых цветов. "Мастер и Маргарита", - подумал я тогда. Её чёрные волосы светились в лучах апрельского солнца и даже были они немного рыжеваты от этого света. У неё голубые-голубые глаза, как небо. Тонкие брови и томные губы. И очаровательный носик.
   Я сначала положил руки на колени, выпрямился. Она приближалась. Шла лёгкой походкой, взгляд прямо перед собой. Задумалась. Всегда, почему-то мне были интересны задумчивые девушки. К примеру, идёт какая-нибудь, стараясь сдержать улыбку, взгляд упирает в зёмлю. Другой бы подумал: "Чокнутая, какая-то!" А мне интересно. И даже весело. Человеку радостно. Тоже и с задумчивыми. Обычно кто-нибудь смотрит по сторонам, разглядывая каждого встречного и оценивая его, примеряясь. А она же была погружена в какой-то свой собственный мир и в том мире среди своих дум и пребывала, одновременно несу куда-то эти булгаковские жёлтые цветы.
   Я встал прямо перед ней и стал ждать. Она остановилась в метре от меня, подняла голову и подняла свои голубые-голубые глаза как озёра. Я почти на голову выше её. (Это уже я примериваюсь.) Озёра голубые-голубые, чистые, нежные смотрели на меня. Она постояла немного, потом вдруг быстро заморгала.
   - Девушка, - начал разговор я, - а вам не кажется, что всё это напоминает какое-то классическое произведение?
   - "Мастер и Маргарита"? - сразу спросила она, перестав моргать. И хорошо, а то голубые-голубые озёра появлялись и исчезали как на экране кинотеатра с медлительным киномехаником.
   Я кивнул, удивившись её проницательности.
   - То что я несу жёлтые цветы, ещё не значит, что меня зовут Маргарита, - с важным видом произнесла она.
   - А как тогда вас зовут? - наивно спросил я.
   Она секунду подумала, а потом ответила:
   - Лида.
   - А как вы думаете, зовут меня?
   Она ещё раз призадумалась, даже задержав свой милый пальчик у губ.
   - Кирилл, наверное, - ответила она.
   - Почему? - я попытался скрыть удивление, но видимо не вышло.
   - Самое неподходящее для вас имя.
   - Да? Никогда бы не подумал. Вообще-то родители хотели меня назвать Кириллом.
   - Почему вы решили, что хотели?
   - Не хотели бы, не назвали бы.
   Она улыбнулась. И тут я впервые увидел её белозубую улыбку. Что-что, а улыбаться она умеет. Хотя зубки-то были немного неровные, но это неважно.
   - И что вы делаете? - спросил я.
   - Сейчас или вообще?
   - Сейчас и вообще.
   - Сейчас иду из оранжереи домой. А вообще я там работаю.
   - Дома?
   - В оранжерее.
   - А... А то я испугался...
   - Чего?
   - Ну, я думаю скучно дома работать.
   - Отнюдь нет. Скучно, когда ты не на своём месте.
   - Это точно.
   И тут я понял, что "компутер" мой давно без меня скучает, хоть и не заслуживает к себе такого пристального внимания, что уже пора идти в свой НИИГиЦ, что обед должен закончится. Я решил плюнуть на всё это и потерять ход времени. Есть у меня такая привычка, чтобы потерять ход времени, я снимаю часы с левой руки и надеваю их на правую. Так легче. Смотришь на левую руку по привычке, а часы правой. Так реже смотришь на эти проклятые ходики, даже не наблюдаешь их. Счастливые часов не наблюдают.
   Я уже потянул правую руку к ремешку часов, и она заметила мой жест. Она посмотрела на свои часы и тут же её брови удивлённо поднялись чуть ли не до волос. Я заметил, что кольца у неё нет. Это было хорошо. Не люблю разрушать ячейки общества. Чёрт, я опять примериваюсь!
   - Знаете что, Кирилл, - сказала она быстро, - пойду-ка я лучше домой.
   - Давайте я вас провожу, - с радостью ответил я.
   - Нет, лучше не надо. Обед и так скоро закончится, а вам, я вижу тоже на работу надо.
   - Пусть с ней с этой работой.
   - Что?
   - Что?
   - Что с работой?
   - Пусть. Старинная программистская присказка.
   - Так я и знала.
   - Что?
   - Вы - программист.
   - Ну и что... Хотя как вы догадались? Это где-то написано?!
   - Можно вас отличить. Со времён Привалова вы никак не изменились... Ладно, заболталась я с вами. Пойду, - она уже собралась уходить, но я остановил её.
   - Может, как-нибудь ещё поговорим? - я сделал самое наивное лицо, какое могу. Говорят, женщинам это нравится.
   - Может, - сказала она и посмотрела на меня как мать. И было такое ощущение, что мне пять лет, и она большая-большая. Дитятко-то я малое.
   - Тогда как мне вас найти?
   - Ладно, Кирилл, думаю, вы точно от меня не отстанете, - сказала она и достала ручку. Я протянул руку. Она секунду колебалась, а потом записала свой номер телефона на руке. Было щекотно и приятно. - Я приписала ещё и имя. Ну, мало ли что... Я побежала...
   - Давайте я вас провожу.
   - Я...
   - Совсем чуточку...
   - Не надо, - настойчиво ответила она, даже создалось впечатление, что вот-вот и потеряет терпение.
   - Ладно, не буду.
   - До свидания, Кирилл.
   - Да встречи, Лида.
   Она побежала куда-то из парка. Я долго смотрел ей вслед. И даже когда она скрылась за акациями. Я посмотрел на ладонь. Она пахла её духами.
   Я ещё постоял несколько минут. Потом посмотрел на часы и полетел на работу. Именно полетел, ибо отныне у меня были крылья.
  
   Вечером я позвонил Лиде. Конечно, она меня узнала. Я спросил, что она делает вечером. Она сказала, что вечер её распланирован (скрыла правда как, да я и не допытывался), а вот на следующий день она свободна. Я попросился погулять. Она согласилась, взяв с меня обещание, что я не буду занудой.
   - Когда же это я был занудой? - удивился я.
   - А сегодня. Минут пять меня держали в парке.
   - Бывает иногда... Просто вы мне очень, очень понравились.
   - Я заметила. И часто с вами бывает так?
   - Не очень. Раз в три-четыре тысячи лет.
   - Значит, у меня ещё есть время. Целых три тысячи девятьсот девяносто девять лет и триста шестьдесят четыре дня, как бы вы и сказали.
   - Совершенно верно, но замечу, что я этого не говорил.
   - Ну что ж, до завтра, Кирилл.
   - До свидания, Лидочка.
   Она ещё немного подумала, а потом повесила трубку.
   Я ещё некоторое время стоял так с трубкой и слушал короткие гудки. Казалось, в этих гудках была она...
   - Кирилл, - услышал я голос вахтёрши тёти Оли, - не влюбился ли ты?
   Я очнулся и положил трубку.
   - Что? - спросил я, будто ни в чём не бывало.
   - Не влюбился ли ты?
   - Оче-е-ень может быть, - ответил я и пошёл к себе в комнату.
  
   Часов в девять вечера нелёгкая принесла Верку. Я напоил её чаем с баранками и стал слушать её бредни. И о том как у них в Университете плохо со стипендией, и как какой-то Игорь побил какого-то Юрку, как кто-то обкурившись гашиша полез на опору ЛЭП и его потом снимали три пожарные команды и о том как безумно она меня любит. Господи, другой бы на моём месте давно бы эту Верку за порог не пускал. А я нет же, пускаю, чаем с баранками пою, разрешаю слушать её бредни. Наверное я, или гуманист, или я её люблю, что полностью исключено. Такие не в моём вкусе. Может, мне к ней наведаться? Пусть она меня чаем поит, хотя не стоит. Возомнит ещё чего о себе.
   Без двадцати одиннадцать, я напомнил ей, что скоро пора уходить. Она опомнилась как ото сна. Встала. Медленно оделась. Я спокойно наблюдал за ней. Без пяти она уже полностью собралась и побежала к двери. Потом вдруг о чём-то вспомнила и подбежала ко мне. Она попыталась поцеловать меня в губы на прощание, но я выпрямился, поэтому она попала в подбородок. Всё-таки на две головы меня ниже.
   - Жди, любимый, - сказала она тихо, - на днях я забегу, только жди.
   - Вот этого, пожалуйста, не надо.
   - Надо, - она захлопнула за собой дверь.
   Нет, я конечно мог бы проводить дивчину. В такой-то час бродить по улицам одинокой девице - приманка для озабоченного маньяка... Но если представить, что Верка своими короткими ножками покроет расстояние до своего дома за полминуты (практически напротив моих окон её дом), вся романтика тут же и пропадает.
   Я стёр с подбородка губную помаду, скажу вам, безвкусно подобранную, и закрыл дверь на замок.
   Всё-таки она недостаточно меня любит. Иная на её месте давно бы научилась прыгать с шестом, а не целовала подпрыгивая. Хотя нет, подвиги были на стороне рыцарей. Прекрасные дамы подвигов не делают... Хотя в последнее время такие прекрасные дамы пошли. "Мерседес" на ходу остановит, с шестом научится прыгать.
   Надо бы ей кого-нибудь найти. А то с ней никакой личной жизни... Жаль Глеб с Лариской помирился. Глеб бы ей понравился... Жаль все братья поженились... Даже двоюродные... Да, люди встречаются, люди влюбляются, женятся, мне повезло в этом так, что просто беда... Хотя заниматься кройкой и шитьём душ человеческих - не мой профиль. Но, пожалуй, придётся. Ради собственной же безопасности. А то боюсь же её как маму, готовую оставить без сладкого. Надо будет найти какого-нибудь на себя похожего (Хотя где ещё отыщешь такого красавца?), отмыть его и подсунуть Верке. Тихо так. Незаметно. Чтобы потом пришла и начала кается. Только надо это сделать один раз. Во второй уже не получится. Второй раз такие финты не выходят, да и герои сей любовной драмы начинают замечать режиссёра.
   С такими вот мыслями я и лёг спать.
  
   На следующий день светило солнышко. Во всяком случае, так мне показалось. В этот день всё у меня получалось. Или мне так опять же казалось? Даже машина не зависла. В перерыв я вышел в парк и сел на ту самую скамейку, также раскинув руки. Но уже с раскрытыми глазами. Я надеялся, что Лидочка сейчас опять пройдёт домой. Я скажу какая приятная встреча, она обрадуется... Но Лидочка не появилась. Видимо вчера был редкий случай. Вот и не верьте после этого в случаи. Я вернулся в свой институт. Да, наивно было предполагать, что многое в мире циклично. И одна красивая девушка каждый день в одно и то же время несёт домой с работы жёлтые цветы. Случай...
   Не знаю, как я только не сбежал с работы. Ещё же шеф как назло приходил, как проверял не сбежал ли. Придумывал же предлоги. То ему сделай, это. Как я дотерпел до вечера, одному Богу ведомо. Или чёрту.
   Минут за двадцать до назначенного срока я пришёл к её дому и ждал. Конечно, можно было бы к ней зайти, она бы неодетая, непричесанная, ненакрашенная открыла бы дверь. Посадила бы куда-нибудь на кухню, где оставила бы в гордом одиночестве. А потом оделась бы, причесалась и накрасилась и мы пошли бы гулять. Но нет. Как-то я проявил уже своё занудство и больше не надо. Господи, я опять примериваюсь и даже проигрываю ситуацию. Нет, такая работа перестраивает мышление. Прежде чем нажать на кнопку, нужно сразу знать, а чего там дальше будет. Вот именно в этом месте во мне живёт невыносимый зануда. Знаю всё наперёд.
   Ещё пять минут я простоял в подъезде и дал ей ещё минутку на размышление. Потом тихо постучал. Звонка нет. Сразу видно, нет мужчины в доме. Опять при... Молчу-молчу...
   Она открыла ненакрашенная, непричесанная, но уже одетая. Она страшно удивилась и посмотрела на часы.
   - Да вы прямо как немец, - сказал она, улыбнувшись.
   - Я, - ответил я с немецким акцентом.
   - Проходите, - сказала она тихим заговорческим голосом. И, как и следовало ожидать, провела меня на кухню, где оставила наедине с чашками и чайником.
   - Кирилл, - сказала она мне из комнаты, - наливайте себе чаю.
   - Спасибо, не хочу.
   - Тогда налейте мне.
   - Тогда хочу.
   - В смысле?
   - Чаю. А вы что подумали?
   - Не скажу, - вредным голосом сказала она.
   Я налил кипятка в большие чашки с цветочками. Потом пошёл на поиски заварника, обнаруженного мною на верхней полке пустым. Я поставил заварник на место.
   - Чай в пакетиках, - догадалась она. - Рядом на полке.
   Я заварил чай. Ещё один факт. Человек редко бывает дома. Хотя может и не так. Может, она любит кофе.
   Не люблю я чай в пакетиках. Да и кто его любит?
   Я ждал её, согреваясь теплом от чашки. Замёрз во дворе, не июль месяц.
   Она пришла минут через двадцать Красивая как никогда. Она быстро села на табуретку и придвинула чашку. Потом немного посмотрела на свою чашку. Потом вскочила, чем перепугала меня и достала с полки пакет с печеньем. Она развязала пакет и сказала:
   - Угощайтесь, Кирилл.
   Потом ещё немного подумала. Снова вскочила. Я уже не перепугался. Она достала с полки вазочку и насыпала туда печенье, а пакет спрятала обратно. Я улыбнулся.
   - Я вас совершенно не ждала, - оправдалась она.
   - То есть как?
   - Не в смысле вообще, а в смысле вовремя.
   - Зря. Я человек пунктуальный... Но если хотите, я специально буду приходить попозже, чтобы не заставлять вас торопится, а себя оставлять без вашего приятного общества.
   - Не надо.
   Мы помолчали немного, допивая остывший чай.
   - Чего-то мы не с того начали?
   - А с чего мы должны были начать?
   - Ну, сначала мы должны были бы прогуляться, а уже потом пить чай.
   - Вполне может быть.
   Мы допили чай и поднялись. Я взял у неё чашки и помыл их, чему она удивилась.
   - А вы хозяйственный, - сказала она, когда я уже вытирал руки.
   - Один живу. Привыкнешь делать всё сам.
   Мы вышли из дома.
   - И куда пойдём? - спросила она, осматривая вечернее небо.
   - Для начала перейдём на "ты".
   - Давайте. Так всё-таки для начала куда пойдём?
   - Прямо.
   - Пойдёмте... То есть пойдём прямо.
   И мы пошли прямо.
   Как оказалось, она работала в оранжерее ботаником (ботаничка, хотя точнее селекционерка), выводила новые сорта цветов. - "Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме... гиацинтов", - сказал я. - "А почему гиацинтов?" - спросила она. - "Мне они нравятся". И она начала рассказывать мне про свою работу. Что выводит она пионы всевозможных цветов. Что пионов уже более сорока видов, а моих любимых гиацинтов оказалось до двух тысяч сортов...
  
   Мы погуляли до десяти часов, а потом я проводил её домой. Домой я возвращался окрылённый. Я пришёл и долго не мог заснуть. Всё думал о ней. Какие у неё глаза, брови, какой очаровательный носик. Самый очаровательный в мире носик. Ни у кого такого нет. Так я пролежал часов до трёх, а потом счастливый заснул.
   Снилась мне Верка, почему-то в костюме Валькирии, который на ней смотрелся как-то неуклюже. Кто видел оперу Вагнера, тот меня поймёт. Не видели? Не волнуйтесь, я тоже не видел. Одним словом, эту Валькирию поют певицы, а иногда певцы, комплекции Монтсеррат Кабалье. Поэтому какие-то ремни свисали с миниатюрной Верки и волочились по полу.
   Я понял, что Верка-Валькирия будет мстить и если узнает о Лидочке, жить мне остаётся плохо, но недолго. Я решил, что с Веркой надо что-то делать и срочно. Хотя где-то когда-то я уже это решал.
  
   На следующий день я просидел весь в розовых мечтах. Даже полностью отформатировавший сам себя по собственной же воле диск не испортил мне настроения.
   Я пошёл домой подпрыгивая. Я спешил к ней, услышать её голос по телефону. Хотя бы голос.
   У вахты я увидел Верку. И уже повернул быстро обратно, но тётя Оля меня заметила и сказала:
   - Да вот же он!
   Я повернул снова домой, в мыслях ругая тётиолину реплику. Саму же вахтёршу ругать не стоит - не заслужила она таких плохих слов. А эти предательские слова просто вырвались, против её воли. В этом я был уверен.
   Верка быстренько отдала свой студенческий тёте Оле и пошла за мной.
   - Ну и где ты вчера был? - спросила она, семеня за мной.
   - Тебе-то какое дело? - грубо ответил я. Может, обидится на меня и уйти. Но она не уходила.
   - Нет, ты ответь, где ты вчера был?
   Надо что-то быстро придумать.
   - У Гоши я был. Мы винт ему форматировали.
   - До десяти часов?
   - Вирус его поел.
   - Ну, слава Богу, а то я уже подумала, не изменяешь ли ты мне с кем.
   - А если и изменяю?
   - Нет, не можешь. Ты любишь меня. Во всяком случае, Гоша подтвердит...
   Так, надо бы Гошу предупредить, а то попадёт обоим. А Верка в гневе страшна. Это как небольшой бешенный ёжик - никому нет спасенья в лесу.
   - А если и не люблю, - я открыл дверь комнаты.
   - Любишь.
   - Вера.
   - Что "Вера"? Двадцать лет и два месяца Вера!
   - Заходи, - устало ответил я.
   Мы зашли.
   И всё началось по новой те же бредни, те же поцелуи с подпрыгиванием, те же прощания. Господи, а ведь у нас дальше и не заходило. Я виноват. Я, конечно, понимаю, некрасивых женщин не бывает, но бывают не в моём вкусе. Но она уж сильно навящева. Может она ждёт какой-то инициативы с моей стороны, но мне она совсем не нравится! Совсем. Главное, чтобы она не решила сама инициативу захватить. Тогда придётся защищать амбразуру всеми силами.
   Как обычно она ушла в сорок минут одиннадцатого. И тут я вспомнил, что забыл позвонить Лидочке. Мы на сегодня не сговаривались, но просто хотелось услышать её голос. Я натянул тапки и собрался идти, но посмотрел на часы, и моё воспитание сказало мне, что звонить в такую пору может только она. И ей это будет простительно. Я готов говорить с ней хоть до трёх утра под тихий храп тёти Оли, до того времени, как она (Лидочка) заснёт от моего голоса.
   Но вот Верка уже стала проблемой номер один.
  
   Решение проблемы пришло через неделю. Ну, слава Богу, а то я уже начал уставать от этого терроризма. Так вот решение прямо пришло в институт. Само. Прямо в соседний отдел.
   Как-то к нам в перерыв зашёл человек с чёрными космами и бородой, в свитере. В правой руке он держал гитару.
   Я посмотрел на него и понял: вот он - веркин идеал. Решение попросило присесть.
   - Садись, - сказал я и достал ему из-под стола табуретку.
   - Саша, - представилось оно.
   - Кирилл, - ответил я. - С чем пожаловали? - задал я этот вопрос, в голове уже прокручивая всевозможные их с Веркой отношения, вплоть до свадьбы - дальше не загадывал.
   - Можно я вам спою?
   - Выгнали?
   - Надоели.
   - Давай.
   Пел Саша довольно паршиво, а вот играл мастерски. Я тоже немного поигрывал на гитаре, но вот научился брать пока три аккорда, да и те не с первого раза. Всё пальцы не научился переставлять. А Верка упрашивала меня сыграть. И просто млела, когда я играл, даже плохо. Впрочем иначе я и не умел.
   С ним мы подружились. Он оказался биологом, довольно паршивым МНС, эта работа его достала, и он не уволился, только потому, что ничего другого делать не умел. Жил он, как оказалось, недалеко и часто заходил ко мне в гости.
   И тут я начал воплощать свой план в жизнь.
   Для начала после очередного свидания с Лидой, я пришёл чуть пораньше (пришлось что-то лёгкое соврать), ожидая нового визита Верки. Сегодня она должна была быть попозже. Поздние пары. Я пригласил к себе Сашу. Так, на гитаре поиграть, чаю попить.
   Пришлось предварительно уговорить его сбрить бороду. Верка не любит бородатых. Я уговаривал его почти два дня, и он, наконец, сдался. Надеюсь, она не заметит подвоха. На что человек только не пойдёт, чтобы не выглядеть так, как ты ему во всех красках контрастно описываешь.
  
   На тридцать третьей минуте чаепития пришла Верка.
   - Как хорошо, что ты пришла, - сказал я ей ласково. - А то тут мы страдаем без женского общества, - я даже помог ей снять пальто.
   - Мы? - удивилась она и прошла в комнату. Она посмотрела на Шурика с некоторым недовольством. Испортил такой вечер. Все веркины планы рухнули один за другим как костяшки домино.
   - Александр, - сказал он. Вера протянула руку, что бы он её пожал, но он её поцеловал. Верка ойкнула. Я ей руки никогда не целовал. Она посмотрела на меня с укором. Я пожал плечами.
   - Посидите пока здесь, - сказал я и взял наполовину полный чайник. - А я пока чай вскипячу, - я пошёл наполнять чайник.
   Минуты через три я вернулся. Они сидели по разные стороны стола. Саша буквально пожирал её взглядом, а Верка даже не смотрела в его сторону.
   Дело пахнет клафилином, подумал я.
   Поставил я чайник на стол и включил его.
   - Чего это вы сидите тихо? Саш, а где музыка? - спросил я и тоже сел за стол. Рядом с Сашей.
   - И правда, - опомнился он и достал гитару.
   Он играл, а я в этот момент следил за Веркой. Постепенно веркин взгляд менялся. Теперь он был скорее влюблённым, чем ненавидящим.
   В тот вечер я несколько раз под разными предлогами выходил из комнаты и оставлял их наедине.
   Когда же Верка посмотрела на часы и сказала, что ей уже пора (почему она так со мной не делала, а тут её даже выгонять не пришлось, ссылаясь на одиннадцать часов), Саша вызвался её проводить. Он галантно подал ей пальто и в двадцать минут одиннадцатого они вышли. Ничего-ничего. Верка ещё повыпендривается, сделает пару кружков с Сашей вокруг собственного дома, убеждая, что живёт далеко, но дом уже близко. Я её знаю. А что будет потом - одному Богу (или Чёрту) ведомо.
   Я принялся убирать, радуясь за свой удачный заговор. А потом думал о ней... Ну если Верка в безбородого Александра по уши не влюбится, придётся сразу вешатся. Потому что когда она узнает о Лиде, то сначала вскроет вены ей, потом мне, а потом себе.
  
   На следующий день, я уже шёл, не боясь ни за себя, ни за неё, ни за Верку.
   Мы пошли в кино. Сели на какой-то страшно нудный фильм. Я чуть не заснул. Но часто смотрел на Лиду. Лида же старалась показать, что фильм ей интересен, но фальшиво. И через час мне сказала:
   - Кирилл, пойдём отсюда.
   - Пойдём, - согласился я, и мы вышли из кинотеатра, вызвав возмущение у зевавших зрителей.
   Мы снова гуляли. Странно, но, похоже, она чего-то ждёт от меня. Что я её брошу или начну активные действия. Но нет, я не сторонник активных мер. Они только всё портят. От них никакой романтики... А я романтик. И я не стесняюсь себе в том признаться.
  
   Верки на следующий день не было. Не было её и на последующий. Верка явилась только через неделю. За это время я уже как-то отвык от неё. Не было чая с баранками, бредней, поцелуев с подпрыгиванием. Даже оставшиеся две баранки зачерствели. Не с кем же теперь было их есть.
   Верка пришла грустная, с потёкшей тушью и сухими щеками от частых прикладываний к ним платков.
   Она прошла, не снимая туфель, и села на диван. Хотя не села, а облегчённо рухнула на диван. Тот даже заскрипел как взаправдашний старик. Молоденький симулянт.
   - Я полюбила другого, - прямо сказала она и чуть не зарыдала. Я чуть было не сказал: "Ну, слава Богу". Но удержался. Я сел рядом и посмотрел на неё. - Тебе грустно... Знаешь я не хотела причинить тебе боль, но это сильнее меня...
   - И кто он? - спросил я, будто мне и, правда, было с ней грустно расставаться и будто я даже не догадывался кто он.
   - Саша, - тихо сказала она и опустила свои заплаканные голубые глаза. - Понимаешь, он такой... а ты... Ты... - она заплакала, достала из кармана носовой платок. Она вытерла им глаза, на платке осталась чёрная тушь. - Только ты его не бей, ладно? Не убивай? Обещаешь?..
   - Обещаю.
   - Ты это переживешь? Ведь ты меня так любишь!..
   - Я это переживу...
   - Переживешь?..
   - Да.
   - Честно?
   - Правда.
   - Тогда, хорошо... - она снова заплакала. - Хорошо...
   - Ты чего?
   - Грустно с тобой расставаться.
   - Мне тоже.
   - Я пойду...
   - Иди...
   - Ты это переживёшь?
   - Да.
   - Точно?
   - Точно.
   - Вешаться не будешь?
   - Нет.
   - Вены вскрывать, таблетки есть?
   - Не буду.
   - Поклянись!
   Я поднял правую руку и сказал:
   - Клянусь!
   - Тогда хорошо, - она встала и пошла к двери. Я подошёл к ней. Она уже собралась открыть дверь, но вдруг развернулась и спросила: - Поцелуемся на прощание?
   - Нет, - я попытался включить всю свою ненависть, но не получилось. - Лучше уходи.
   - Хорошо, давай хоть обнимемся, на прощание, - она обняла меня за торс и прислонила голову к моей груди. Мы стояли так несколько минут. Потом она вдруг отстранилась от меня и повернулась к двери.
   - Ты точно не будешь грустить?
   - Не буду.
   - Точно?
   - Я тебе поклялся, - мне уже захотелось на неё закричать.
   - Хочешь, я тебе кого-нибудь найду?
   - Не надо.
   - Почему?
   - Не хочу... Лучше сам...
   - Знаешь, у меня есть знакомая с потока...
   - Не надо.
   - Хорошо... Но ты поклялся!
   Я уже протянул руку к замку и открыл его.
   - Поклялся.
   - Хорошо.
   Я открыл дверь.
   - Да, точно, он меня ждёт... ой... прости... пойду...
   Она вышла за дверь и посеменила по коридору. Я закрыл дверь и еле удержался от того чтобы закричать от радости, потому что Верка могла подумать, будто я уже начал себя резать от горя, и вернутся. Я подошёл к окну. У входа курил Саша. На плече была гитара. Не в чехле. Видимо пел ей прямо на улице. Бедные голуби в парке. Шок для птичек определённо. Тут прибежала Верка и поцеловала его в щёку. Хоть Саша и был ниже меня, но подпрыгивать ей всё равно пришлось. Такова Верка. Ну вот, хоть что-то удалось. Я позволил себе только подпрыгнуть от радости, кричать я всё равно боялся.
  
   С того майского вечера всё пошло как по маслу. Я ждал следующей встречи с Лидой с трепетом. Я гнал время. Я ждал, когда будет среда, чтобы зайти к ней пораньше. Я ждал выходных, когда мы два дня проводили наедине. Я гнал время и даже не подозревал, что год подходит к концу. Нечётный год.
   Незаметно пришёл август. Мы отметили мой день рождения. Как быстро летело время. Вот уже всё лето, проведённое нами на пляже, в походах, в прогулках, прошло. Безвозвратно. Началась осень, у Лиды было дел невпроворот, шли заказы на букеты. Все дарили букеты. Школьники учителям, возлюбленные своим возлюбленным, даже мужья жёнам. Да и вообще сезон был на всякие цветы.
   Конечно, я приходил с букетом часто, но однажды она мне честно сказала, что от цветов устала, тогда я стал приходить с красной розой, только когда опаздывал или оказывался виноват и приходилось просить прощения.
   Но на её день рождения в ноябре я пришёл с охапкой роз. Она начала сразу суетится, искать вазы. Розами заполнили все вазы, банки и вёдра. Я взялся за устройство роз, после того как она уколола о шип палец.
   Верка заходила всё реже и реже. И чаще всего с Сашей. Чувствовала себя виноватой передо мной. И хорошо. Хорошо, что ничего не знает. Чувствовалось, что её ко мне тащил Саша, ей видимо было как-то неудобно. Что она так бросила меня. Стеснительная самоедка.
   Наступил декабрь, а с ним и новогодняя суета. Ёлки, гирлянды, шарики, подарки.
   Новый год мы встретили наедине у неё. Мы проводили Старый год, встретили Новый. Президент в этот раз не заикался и не запинался. Тоже дела пошли на поправку. А потом мы пошли на ёлку. Пришли часов в пять и сразу легли спать.
   - С Новым годом, любимая, - прошептал я, когда она уже засыпала. Она что-то сказала во сне и обняла меня за шею крепко. - С новым годом везения. С новым нечётным годом.
   И я оказался прав. К сожалению прав. И даже никак не подозревал, что так всё повернётся.
  
   Проснулся я один. За окном было снежное январское утро. Первое утро Нового года. Лиды рядом не было, но кровать рядом со мной сохранила её тепло. Где-то загремела посуда. Я посмотрел на дверь и понял, что в этой комнате я впервые. Так. Я встал. Посмотрел на спинку стула. Там были мои домашние штаны, а у кровати стояли тапки сорок пятого размера. Та-ак. "Сорок пятого размера надевал он сапоги". Неужели она мне изменяет. С кем? В конце концов, мы не муж и жена и никаких обязательств у нас нет... Что всё время палец чешется на правой руке? Снова загремела посуда. Я надел штаны. Тапки серого цвета. Я бы такие надел, неброские хорошие тапки. Может это новогодний подарок? Нет, кажется, она мне что-то другое дарила. Что я за человек? Уже не помню, чего мне дарила вчера любимая девушка? А может, утром положила, чтобы чувствовал себя как дома. Что же палец-то чешется?..
   Я посмотрел на палец и ахнул. На исцарапанном красном безымянном пальце было... обручальное кольцо! Не понял. Так. Это ещё что? Надоел ей этот образ жизни? Та-ак. Приехали. Решила насильно женить. Предложила руку и сердце... Приложила руку и сердце к браку... Та-ак. Я решительно открыл дверь и пошёл на звон посуды. И тут заметил, что в этой квартире я вообще впервые! Это она меня перетащила. Какие неимоверные силы в Лидочке кроются! Я вернулся в спальню. Взглянул на часы. Десять часов утра. Не опоили же меня. Нет, она меня поднять не сможет... Это ещё что за история? Надо во всём разобраться. Одни странности.
   Я вышел из спальни и решительным шагом зашагал на звон посуды. Я уже не обращал внимания, что квартира чужая, что у меня на пальце обручальное кольцо, а у кровати чьи-то симпатичные тапки сорок пятого размера... И тут я увидел её в переднике и с мокрыми руками. В руках она держала кастрюлю. Как она успела отрастить за ночь такие волосы? Раньше они были короче... Она взглянула на меня своими голубыми-голубыми глазами, и я всё вспомнил. Вспомнил этот взгляд, когда его видел...
   "Уважаемые Кирилл и Лидия, поздравляю вас, теперь вы стали мужем и женой..." Всплыло в памяти.
   У неё на руке тоже было обручальное кольцо. Я замер.
   - Уже проснулся, любимый, - сказала она.
   - Д-да... - выдавил я. - С добрым утром...
   - С добрым утром.
   Я всё вспомнил. Ошалело подошёл к ней и поцеловал в щёчку.
   - Ну, погоди! - сказала она. - Сейчас позавтракаем, а потом уже...
   - Хорошо, - сказал я и пошёл из кухни.
   Я вышел и на автомате пошёл в ванную. И что удивительно, нашёл ванную сразу. Такой я никогда не видел. Я встал перед зеркалом и посмотрел на себя. Ничего себе бородища отросла за ночь... За ночь поженились... Но мы даже не планировали... Нет... Тут явно что-то не то... Почистил зубы. При этом пришлось вспомнить, какая же щётка моя. Я посмотрел на себя и тут же сбрил бороду... Станок засорился, борода хрустела под лезвиями, теперь лицо было наполовину розовое, а наполовину белое и местами розоватая от отупевшего станка.
   Надо разобраться... Итак. Минимум месяц, я так сказать, проспал. Амнезия? Возможно... Может, сейчас и не январь вовсе, а февраль или конец марта. Лида могла отрастить волосы, а я отпустить бороду... Но как я всё мог забыть? Как? Химикаты? Может быть выпил чего, а тут вот и проснулся... Какое сегодня число? Надо узнать какое сегодня число! Но не спрашивать у Лидочки, надо узнать как-нибудь по-другому... И кольцо... И квартира... Как это могло быть?..
   - Кирилл, - прервал мои размышления Лидочкин голос, - иди, всё готово.
   - Сейчас, - ответил я и выключил воду.
   Я вытерся и пошёл на кухню.
   - Ну и зачем ты это сделал? - спросила она, когда я садился за стол. И даже надула губки. Обиделась.
   - Что? - спросил я и посмотрел на кружку, что была передо мной. На кружке было красным написано: "Кирилл". У Лидочки же на кружке было написано: "Лида". И тут всплыло в памяти: подарили на свадьбу. Глеб с Лариской специально заказали такие кружки. На моей была моя фотография. В кепке, в рваных джинсах, в майке... На её кружке - её фотография. Тоже в каком-то походном наряде. Но когда успели сделать такие фотографии?.. На это нужно лето...
   - Ты меня слышишь? - вновь прервала мои мысли она. - Я спрашиваю, зачем ты сбрил бороду?
   - А? А... Так лучше.
   - Зря. С бородой ты мне больше нравился.
   - Да? Учту.
   - Теперь всю меня исцарапаешь, ёжик.
   - Прости.
   - Мог бы хоть меня спросить.
   - В следующий раз спрошу.
   - Ну, чего ты дуешься? - она заглянула мне в глаза и улыбнулась. - Я же пошутила. Улыбнись.
   Я натянул улыбку.
   - Ну, вот и молодец. Вот и... Ты чего кружку рассматриваешь?.. Чай пей... А то льдом покроется...
   - Извини.
   Действительно, чего это я. Я принялся завтракать. Она первое время смотрела на меня, как я ем, потом опустила глаза и начала что-то рассказывать. Я не слушал её. Я думал о своём. Провал в памяти никак не укладывался в голове.
   Когда мы позавтракали, я сложил всю посуду в мойку и помыл её. Лидочка немного колебалась. Как-то странно посмотрела на меня, когда я сам мыл посуду. Потом ушла. Что за это время произошло, пока я... точнее за то время, что я не помню?
   Так, подумал я. Надо узнать какое сегодня число. И лучший календарь я знал где находиться, для этого нужно было сначала направиться в другую комнату. Там стоял компьютер. Мой компьютер, подумал я. Я посмотрел по календарю. Потом отыскал свежую газету. Так и есть. Я пропустил год. Забыл целый год. Заснул утром первого января прошлого года, а проснулся первого января этого. Интересно. Значит, сегодня нечётный год... Интересно...
   - Кирилл, - вновь прервал мои рассуждения Лидочкин голос, и я пошёл в спальню.
  
   Третьего числа, я пошёл на работу. Утром я вышел из дома и пошёл в институт.
   0x08 graphic
Я прошёл в вестибюль, показал дежурному пропуск (пропуск?) и пошёл уже по лестнице, но тут призадумался. Я осмотрелся. Та-ак. Здесь я никогда не был. Я достал пропуск. Ага. Выписан восьмого октября прошлого года. Я вышел из здания и увидел напротив двери табличку:
   С каких это пор я работаю в налоговой? Где мой институт? Мой висящий компьютер? Саша из соседнего отдела, в конце концов?
   И тут я снова вспомнил. В сентябре Глеб зашёл ко мне и предложил работу. Та-ак. Ещё один факт. Как же это всё могло выйти? Не помню, чёрт, не помню!
   Я вошёл в вестибюль, показал дежурному пропуск.
   - Что забыл, Кирилл? - спросил он. Я постарался не показывать удивления, что слышу его голос впервые (а может и не впервые) и откуда он знает моё имя. А его имя тут же всплыло у меня в голове. Звали его Павликом, а был ещё Игорь и Лёня.
   - Да, так, - ответил я и махнул рукой, - не могу отойти от Нового Года.
   - Бывает.
   - Да, бывает, Павлик.
   Тут я доверился привычкам и нашёл свой кабинет. Правда, с третьего раза. Зато поздоровался с сослуживцами, всех вспомнил.
   Пришлось потратить ещё час, чтобы вспомнить, чем же я занимаюсь в этой шараге.
  
   Я еле дождался пяти часов, чтобы уйти домой. Работа мне эта уже порядком надоела. Конечно, интересно, весело, иногда, но уж как-то не врубаюсь я в эту жизнь.
   Минуты три я потратил на то, чтобы открыть замок. Надеюсь, Лида не заметила. И как только я открыл дверь, как услышал чей-то знакомый голос. Чей? Где-то я его уже слышал? Месяца три не слышал, а вот теперь... Я метнул взгляд на вешалку.. Там висела чья-то шуба, женщины довольно маленького роста, и мужской пуховик. Я осторожно снял сапоги, тихо закрыл дверь, снял пальто и шапку, а потом тихо пошёл на голос.
   На кухне за столом сидели... я чуть не упал, когда это увидел... сидели и мирно болтали, будто подружки уже лет пять... но я же их не знакомил! Они же вообще не знают о существовании друг друга. Не должны знать... За столом сидели моя Лида и... Верка. Они мирно пили чай с баранками и мирно болтали.
   - А вот и он! - заметила меня Лидочка.
   - Привет, Кирилл, - ответила Верочка... то есть Верка..., а она похорошела. Даже, кажется, немного подросла. Конечно, при таком-то женихе... Стоп! Саша сделал ей под этот Новый Год предложение. Стоп! Откуда я это знаю? Откуда?!
   - Привет, - прохрипел я, еле сдерживая рёв от такой жизни.
   - Смотри, какой он бритый, - сказала Лидочка, как бы ябедничая на меня.
   - Нет, без бороды ему лучше, - ответила Верка.
   - Своего-то как держишь?
   - Он меня любит. Ну, иногда по такому поводу и ноет. Раньше, ну до того, как Кирилл нас познакомил, у него была борода. А вот сбрил. Сам...
   - Кирилл попросил, - донёсся из комнаты голос Саши.
   - Вот видишь. Теперь ты знаешь, откуда у него это.
   - Не-ет, - протянула Лидочка, - ты у меня бороду отпустишь, - она встала, подошла ко мне и осторожно поцеловала в щёку. Будто губы её тут же расцарапаются от замены мягкой бородки жёстким ёжиком. - Как миленький. Ну, какой же ты без бороды?
   - Борода старит, - добавила Верка.
   - Ну, это кого как.
   - Нет, Лида. Что ни говори... Борода - это некрасиво.
   - Жорж Санд, между прочим, говорила, что вы знаете о поцелуях, если вас никогда не целовал бородатый мужчина.
   - Так это было в девятнадцатом веке.
   - В восемнадцатом... - она посмотрела мне в глаза. - Отпустишь бородку?
   - Отпущу, - сказал я. Не могу я перед ней устоять.
   - Ты, наверное кушать хочешь? А мы тут...
   - Не надо, я потом.
   - Ну и хорошо. А пока иди в комнату. А у нас тут свой междусобойчик.
   - Хорошо.
   Я пошёл в комнату. В комнате на пуфике сидел Саша с гитарой и что-то тренькал. И тут я снова вспомнил.
   Мы изображали Битлов. Я был Полом, Саша - Ленноном и кто же был ещё... Глеб. Точно, Глеб. Он был Харрисоном. Так мне было немного неудобно играть на гитаре под левую руку. Мы пели "Back in the USSR". Глеб на гитаре играть не умеет, поэтому него была в руках... лопатка. Та-ак. А где же это было? А девчонки сидели на ... бревне и, умирая от смеха, аплодировали нам. Бревно. Где же это было?.. Это был какой-то поход. Да. Мы поехали впятером... нет, вшестером. Тремя парами и тремя палатками. Я с Лидой, Глеб с Лариской и Саша с Верой... то есть Веркой. Мы жарили картошку в костре, рыбачили, варили уху и пели под гитару... А на следующий день я сделал Лиде предложение... Да... Она сказала, что подумает. Не звонил ей и не заходил за ней четыре дня. Не люблю людей торопить. Тут надо всё обдумать. Сам же долго думал, сомневался. На пятый она ко мне сама зашла и сказала что согласна...
   - Здорово, Киря, - прервал мои воспоминания Саша. Мы пожали друг другу руки. - Доставай свою гитару.
   - Что? - спросил я. Откуда у меня гитара? С каких это пор. Я всю жизнь на чужих играл... Однако я посмотрел на свои руки, которые уже достали откуда-то гитару и держали её.
   - В смысле? - удивился Саня.
   - Это я так, ничего, - ответил я и взял стул. И тут же снова вспомнил.
   В конце марта прошлого года мне дали квартиру. Шесть лет просил, а тут ни с того ни с сего дали. И этот самый стул был первой мебелью, которую я для неё купил. А потом мы с Лидой сменяли свои квартиры на эту... Откуда я всё это знаю? Свадьба была в сентябре... Воспоминания всплывают как подводные мины. Вроде бы и ни с того ни с сего, а всё равно по случаю...
   - Ты чего? - удивился Саня.
   - Да, так призадумался.
   - Пить надо меньше, а не призадумываться.
   - Да ладно тебе, - я поставил стул и сел на него.
   - Смотри, что я выучил, - сказал Саша и ударил по струнам...
  
   Постепенно я всё вспоминал. Самым тяжёлым оказался январь, пришлось вспомнить прошедший год наиболее досконально. Надеюсь, Лида не заметила этой потери памяти. Хотя, может, и заметила, что я стал странным. Задумчивым и слишком любопытным.
   Я даже к врачу ходил. Но тот проверил мои анализы, посмотрел в мою медицинскую карту, поговорил со мной, но ничего не решил. Я даже пару раз приглашался на разные симпозиумы. Но после второго мне расхотелось быть подопытной крысой. Доктор только развёл руками и сказал:
   - Конечно, это может быть амнезия, но вот какая-то она у вас гладкая. Новый Год и всё... Всё это может быть в результате какого-нибудь стресса... Только вы его даже можете не вспомнить. А Новым Годом будто и отрезало...
   Работать было скучно, конечно это не институт. А так только бумажная работа, да всякие базы данных. Да ещё и секретность, и обыски при уходе. Здесь с этим строго. Это тебе не в НИИЦиГ бумаги на столе разбрасывать. Где же мой институт? Саша по мне скучает. Говорит, что ему не с кем поговорить и поиграть на гитаре в перерыв. Ну есть же Толька со второго этажа... Но Толька ему надоел, своими крысами, дрозофилами и свинками. Этот кому угодно надоест... Если бы не Лида, которая боялась, что я уйду от неё к какой-нибудь лаборантке, я бы давно сбежал обратно. Да и чёрт с зарплатой. Не в деньгах счастье. И не в их количестве!
   Летом мы с Лидой поехали на юг. Как муж и жена. Две недели незабываемых каникул. Утро мы отлёживали в постели, днём на пляже, а вечерами бродили по побережью.
   Лето прошло, а за ней и осень. Началась зима.
   Под Новый Год Лида заболела, где-то подцепила что-то простудное, и я две недели за ней ухаживал. Она всё на меня ворчала, что я даже не даю ей встать нормально, поднимаю на руки, несу мыться. Но мне нравилась она больная... Не в том конечно смысле... Просто её хотелось пожалеть, пригреть...
   Новый Год она встречала с больным горлом. Мы никуда не пошли. Пришлось даже подогреть шампанское. Она на меня снова заворчала. Люблю, когда она ворчит, так она становится ещё очаровательней. Мы встретили Новый Год и сразу легли спать. Я лёг рядом с ней. Чего не делал уже две недели. Не то чтобы, я боялся заразиться, я наоборот хотел, чтобы мы с ней проводили больше времени вместе, она меня не подпускала, говорила, что раз уж я её жалею, то не надо ей меня заражать. Я ещё долго лежал, не засыпая. Вспоминал, как я начал этот год. Какой странный случай произошёл... Да... Лидочка прижалась ко мне всем телом, хоть и была одета в тёплую кофту и чулки, а на шее шарф.
   - Спи, - прошептал я ей. Она что-то во сне сказала и крепко обняла меня за шею...
  
   Проснулся я от детского плача. Ревел младенец. Совсем рядом. Лиды рядом не было. Я открыл глаза. Рядом с кроватью стояла детская кроватка, а Лида стояла рядом и качала на руках ребёнка. Кажется мальчика. На ней была только ночная рубашка. И никаких чулок, кофты и шарфа. Да и вид у неё был не выспавшийся, а никак не больной. Она была полностью здорова. Стопроцентно здорова... Неужели опять. Снова год вылетел из головы! И снова нечётный год?!
   Та-ак. Воспоминания выскакивали как солдаты из окопа во время наступления. Ребёнок родился в августе. И началась весёлая жизнь. Мы не высыпались, я периодически опаздывал на работу. В доме пахло стираными пелёнками, детской присыпкой и детским питанием... Господи, да о чём я думаю! Я же не помню целый год! Целый чётный год... Стоп. Чётный год. Та-ак. Ага. Тот год тоже был нечётным, и предыдущий... А два чётных пропущено... Та-ак. Кажется, я понял. Чёрт. Всё ясно. Только нужно прожить год. Дождаться Нового Года... И тогда...Та-ак...
   - Ты чего? - прервала мои размышления Лидочка. Оказывается, я всё время на неё смотрел.
   - Дай я, - сказал я и встал. Она послушно отдала мне сына. Я стал его качать. - Ну всё, успокойся... А какой у нас здесь мальчик... А чьи у него глазки? Мамины... - я посмотрел на Лидочку. Она сидела на кровати и смотрела на меня. Откуда я всё это знаю?.. Ах, да. - А чей у него носик?.. Папин... А чьи губки?.. Мамины, - Лида уже легла на кровать и заснула... - Ну всё, тихо. Засыпай...
  
   Не знаю, как уж я выдержал этот год. Год прошёл быстро. Потому что я гнал время. В понедельник ждал воскресенья, а в воскресенье - следующего воскресенья, а ещё лучше месяца. Время летело, я его хорошо разогнал.
   Игорь Кириллович (сын), рос не по дням, а по часам. Уже к концу года мы стали настоящими родителями. Начали высыпаться. Я чуть даже не пропустил Новый Год. Только Лида мне его напомнила.
   Игоря и Лиду я отправил в комнату, а сам же сел в спальне. В половину двенадцатого я закрыл дверь и принялся ждать. Только включил приёмник.
   - Кирилл, у нас всё готово, - сказала без пятнадцати мне Лидочка. - Иди к нам.
   - Я посижу пока здесь.
   - Чего ты будешь сидеть здесь?
   - Оставь меня одного! - я уже начал терять терпение.
   - Нет ну всё-таки...
   - Я сказал: оставь меня в покое!
   - Как хочешь.
   За полминуты до Нового Года, я уже начал звать чёрта. Я говорил сначала тихо, потом громко и яростно, и даже не заметил, как диктор по радио поздравил меня с Новым Годом. Чётным годом. Как забили куранты, хорошая традиция, часы транслировать на всю страну... Но чёрт не появился. Может это только один раз? Я продолжал кричать.
   - Ну и чего ты орёшь? - раздался откуда-то сверху голос чёрта. - Мне два раза повторять не надо!
   - Чёрт, - уже по инерции сказал я. Это слово так и выскочило у меня изо рта, как пассажир пролетает вперёд при затормозившем автобусе.
   - Я это.
   Чёрт появился рядом со мной. Он был весь в снегу.
   - Это я с ёлки, - пояснил он. - Чего ты звал?
   - Что это?
   - Снег.
   - Я не про то. Что со мной происходит?
   - А, в этом-то смысле...
   - Да!
   - Ну, тут всё просто...
   - Почему я пропускаю годы? Чётные года!
   - Товарищ, - чёрт принялся снимать с шерсти въевшиеся льдинки, - зачем же ты всё это устроил?
   - В смысле?
   - Везёт в нечётные года. А не везёт - в чётные. Придумал... Не стоит разлагать жизнь на математическую логику! Хоть и логика, вещь нужная и правильная. Не стоит применять математику к жизни и жизнь к математике. В жизни существуют не только "ноль" и "единица". Этот год чётный, этот нечётный. Какая в этом разница?..
   - Большая.
   - Хорошо. Попытаюсь доказать тебе неверность твоей теории. Квартиру ты получил в чётный год... Ну дело не столь в этом. Квартирный вопрос - вещь тонкая. Так что не будем такого счастья касаться. Как говорил Воланд: "квартирный вопрос испортил москвичей". Женился ты в чётный год - это разве не везение?
   - Ну...
   - Да ты прав, в каком ещё смысле... Работу получил в чётный...
   - Довольно скучную.
   - Это уже тонкости... Хорошо-хорошо... Почти убедил... Сын родился... Счастье и везение не поддаётся математической логике. Математика к жизни не применима! Жизнь - не математика! Все жизненные процессы не опишешь какой-либо формулой. Не построишь график жизни, не построишь закон развития жизни. В жизни бывают случаи. Этакая цифирка "минус ноль". Случай. Так что везение разлагать на математику это в высшей степени апологично... тьфу ты... глупо.
   - Ну?
   - Ну, вот я и решил, что если будет так, что хочешь ты нечётные года, чтобы все такими были, ой, да пожалуйста! Только вот вся твоя жизнь стала нечётна, если можно так выразится...
   - Ну?
   - Всё. Всё желание.
   - И что мне теперь делать?
   - Есть два варианта. Первый: ты живёшь так и дальше. Ничего не понимая, а лишь ощущая, что время проходит...
   - Как проходит?
   - А вот так и проходит. Эти годы ты проживаешь.
   - То есть как?
   - Не будем касаться физической логики. Это мой фирменный секрет.
   - Хорошо. А второе?
   - Второе? Второе вот это!
   Чёрт исчез. Я сел на кровать.
   - Надул.
   - Не совсем, - ответил чёрт.
   Я принялся его искать, и тут обнаружил, что сижу в своей комнатке в общежитии на своей старой кроватке, а на полу лужа шампанского и разбитый фужер. А бутылка у меня в руках.
   - Вот, чёрт.
   - Поздно. Новый Год наступил!
  
   Не знаю, как уж я дождался апреля. Я снова гнал время. Да так, что чуть не промахнулся. В тот апрельский денёк, работать не хотелось, но почему-то работал с упоением (странно, но я стал ценить свою работу, относиться к ней с почтением, невзирая на всякие мелочи с шефом и зарплатой), когда, наконец, завис компьютер, я не пошёл в парк, а сел с ним разбираться...
   Потом, рефлекторно посмотрев на часы, обнаружил сколько времени. Быстро надел пальто и побежал в парк. Я бежал на встречу с ней. На встречу с судьбой и случаем. Ведь есть же место случаю в нашей жизни?..

23.07 - 2.08.2001

Усть-Илимск

- 2 -

  
  

Министерство Внутренних Дел Российской Федерации

Городское Управление Налоговой Полиции

  
  


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"