Мой пасмурный гость.
Взывала к тебе в бездоннейших Снах,
В оковах кошмаров звала твое имя,
О мрамор и лед в кровь ранила крылья,
Не ведала разум и страх.
Безумие грез моим стало домом,
Полуночный бред стелился постелью,
Мой пасмурный гость, твоим словам веря,
Я слышала дождь приветственным звоном.
Кружился мираж весеннею пляской,
Закат и восход смешались в движенье,
Твое и мое смешное решенье
Казалось весомым и ясным.
И я с головой в нарисованный праздник,
Смеясь и любя, утопала в безумье,
Твое и мое колдовское безлунье
Опутало мороком сразу.
...Где сказка твоя, мой пасмурный гость?
Исчез ворох искр, расцветавших из Тьмы,
На разных осколках стекла я и ты -
Смотри, их в руках моих горсть.
Их грани, как слезы невинных, чисты...
Смотри, что покажут они нам, двоим!
Мой пасмурный гость, мы больше не спим!
...Не сплю!.. Не считаю часы!...
...Не живу. Вместо крыл - затянувшийся шрам.
И на сердце печать незримой тоски.
...Зачем мне прозрение для пустоты?!
Безумия мне! Единственный грамм...
...Однажды придешь в холодную ночь,
Рассыплешь в траву стекольную пыль,
Я с улыбкой скажу: "Значит, так уж и быть -
Мы снова больны, мой пасмурный гость".
25 июня 2007.
Об Исходе Нолдоров. I Эпоха Средиземья.
От росы ли так остро блестит трава
Или от бесконечности пролитых слез?
Вдалеке уж зарделся рассвет едва,
Нас застало светило у старых берез.
Мы стояли склоненно; только ветер свистел,
Только ветер безумно кружился ввыси,
Только ветер безжалостней тысячи стрел
Рвал с голов непокрытых княжьи венцы.
Было время и полночи звезд допьяна,
Была память блаженна и сладок напев,
А теперь наши рати в Пристанищах Сна,
И ткать саван устали персты наших дев.
Завтра снова туман, завтра битвенный жар,
И кровавое солнце на гардах клинков...
Наше гордое знамя собрать по клочкам,
Видно, станет уделом оставленных вдов...
...И мы грудью на смерть, утопая в телах,
Словно в море, не знающем тонкого дна,
И, смешавши в сердцах то ли гнев, то ли страх,
Мы найдем свой исход на ладонях Врага.
Нас Проклятье зовет, словно глас из глубин,
И дань Клятвы жжет руки кипящей смолой...
Скоро наши глаза ослепит Сильмарил
На железной короне хрустальной слезой.
...июнь/ 18 июля 2007.
Театр фальши.
Я ведь актер - не верь моей улыбке.
Она до слез правдоподобна, но фальшива;
Поставлен свет и гениальна перспектива,
И верить мне, как казино, - бессмысленны попытки.
Я ведь актер - несложно выгнуть позу,
Совсем легко болтать о том, о чем болтаем.
Запас поверхностных, дежурных слов неиссякаем,
А на рукав скользнул лишь отблеск рампы, а не слезы.
Ты скажешь: "Лицемерная! Коварна...
Вся жизнь - театр, а за сценою - лишь кукла.
И имя мне - расставленные буквы;
Бездушны, но зато в значеньи жанра".
Ты ошибаешься; за гранью из фарфора,
За краем жесткой, но уже привычной маски
Я прячусь от жестокой лживой сказки,
Что жизнь мне дарит - каждый раз все снова.
А мне до дрожи надоело оступаться,
Разочаровываться в людях и стремленьях.
Внутри - прочней железа убежденье,
Что тех, кому я верю, может не остаться.
Так я, подобно всем, надену маску,
Сыграю роль удачливой, счастливой...
Созданье образа - моя прерогатива.
Ты не найдешь обмана - я старалась не напрасно.
...Аплодисменты, как обычно, прогремят;
Спектакль окончен - заключительный поклон.
Еще минут пятнадцать выдержит заслон,
А выраженье глаз я спрячу от тебя.
2 ноября 2007.
Мы остаемся в Пустоте.
Когда стремленье погибает,
К бесславию стремясь извне,
Когда в душе тепло растает -
Мы остаемся в Пустоте.
Когда свечи на медном блюде,
Дрожа, дотлеет огонек,
Отводим взгляд. А кто осудит -
Был близок к правде ты, далек?
Когда гримасу добронравья
На равнодушия вуаль
С таким успехом мы меняем -
На что нам истина и царь?
Мы будет жить во льдах для тлена,
Пройдем в коварстве по земле.
"На что тебе слова? Мы бренны -
Слов умрут в пути к тебе".
Когда обман опутал руки,
Нам видясь призраком во сне,
Клянем мы жизнь, а умирая -
Мы остаемся в Пустоте.
25 июля 2007.
От руин - до палат.
От руин - до палат, от костра - до золы.
Вкруговую направлены наши шаги.
И огнистая грань чертит наш хоровод,
Там, где Встреча - Прощанье, или наоборот.
От палат - до руин, от золы - до костра.
Каждый шаг повторяется с сутью числа:
Беспредельная точность, идеальный подход...
Лишь одно нестандартно, - что наоборот.
От руин - до палат, от костра - до золы.
Каждый дышащий грудью - участник игры.
Будет ликом - вуаль и Рожденьем - Исход,
Будет Смысл - Пустотою, или наоборот.
От палат - до руин, от золы - до костра.
Жалит, вьется змеей под ногами черта -
Это замкнутый круг, повторенья Синод,
Педантично и, собственно, наоборот.
От руин - до палат, от костра - до золы.
Если вдуматься - нет никакой глубины:
Можно в круг обратить и затылок, и лик,
Но этого ритм не окажется сбит.
От палат - до руин, от руин - до палат.
Будет круг повторяться столетья подряд.
От золы - до костра, от костра - до золы.
И никто не сойдет с тривиальной черты.
12 февраля 2008.
Юдоль Гроз.
Всколото небо неровными гранями,
Ветер ломает хребты тучам стонущим,
Кости их дымные, в град измельченные
Жесткими больными хлопьями падают.
Кто-то разлил черноту нам на головы -
Всполох грозы как объект поклонения...
Что же, из моря, из недр безверия
Выйдет луны лик слепой, окровавленный.
Видишь ли скалы с осевшими спинами?
Взрезаны руки углами отчаянья...
Так проклинай день, несчастье венчающий!
День, когда дом свой оставил без имени.
Ныне твой край - перекрестья туманные,
Знамя грозы на древке из уныния.
Крепость стены перекошенной линией
Вдавит, вобьет в себя безнаказанно.
Марево дней в колесе безвоздушности,
Сети трудов - кандалами усталости.
Плачешь навзрыд. Но отсутствие жалости
В воздухе, горло в сомнениях душащем.
Не изменить рун, сплетенных в созвездия,
Не разглядеть тени вещего сумрака.
Длани богов - лишь забытые призраки,
Ныне закон твой - оправданность лезвия.
Снова гроза бесконечностью северной
Рвется в сознанье, неся унижение...
Видишь ли - с губ моих с тлеющим жжением
Сорвано молнией слово - Морэйн?
22 февраля 2008.
Предначальная.
Я смотрела, как разрушаются, гаснут Миры.
Созерцала агонию и выцветаемость Снов.
Я ловила обрывки бумажных морей синевы
И так больно коловшие пальцы лучи павших звезд.
Выходила поступью бархатной из Пустоты.
Выходила по бесконечности зимних ночей.
Я была здесь всегда, и в конце и в начале Пути,
Я смотрела, как тлеют основы оснОвных вещей.
Я - забытая, я - незнакомая, я - безымянная.
Но мой лик ослепит серебром в теплых струях дождя.
Я - Печаль, я - Удар, я стук сердца, твоя недосказанность.
Я - неровная острая горечь разбитых зеркал.
Я ходила по множеству троп Начала Времен.
И смотрела, как Время меняет течения рек.
Каждый Мир, каждый блик, каждый Сон во мне закреплен,
С новой гибелью - новая боль из-под сомкнутых век.
С каждым часом мелеет бумажных морей синева,
С каждым мигом бледнеют бумажные пятна цветов,
И опять разрывается в клочья бумаги луна.
Звездопадом стекающим щеки расчерчены в кровь.
Я - безумная, я - Предначальная, я - нездешняя.
Что ты хочешь увидеть, смертный, в бессмертных глазах?
Я - Туман, я - свинец, я - листва осенняя, грешная.
Я - свирепая ярость надежды в стальных кандалах.
Что ты хочешь услышать, смертный, из уст Предначальной?
Для чего тебе пьяное бремя усталых небес?
Твоя гибель грядет на рассвете, смеясь над отчаяньем,
Только мне проливаться чернильным бессмыслием слез.
Вижу, в складках бумаги кривится усердием рот,
Вижу, губы немеют в молитве о чем-то спросить...
Для чего тебе слово - безвольной погрешности плод?
Слово куклы бумажной, не в силах ничто изменить?...
28 марта 2008
Осеннее колдовство.
Не сминай бездумно осенних шелков,
Не тревожь святотатством темницы ветвей:
Осмеет, зачарует беспамятства змей -
Бессимптомная горечь опавших листов.
В час, назначенный царским безмолвием вод,
Во взъерошенной тьме бесконтрольных ночей
Не поймать за загривок рожденье теней,
Что предсказаны пепельной дымкой болот.
Неробеющих глаз янтарная сталь
Породит исступленный полуночный вой;
Из тумана - князьями - над смятой травой
Выйдут волки под хрупкого неба вуаль.
И в серебряной клетке из сломанных звезд
Им глядеть в неподвластное мысли Ничто,
Рвать зубами слепящих лучей решето
И скулить от бессилья кинжалов-клыков.
Осыпается крошевом звездная пыль
И развернут осенний бесформенный стяг.
Обернется истерзанной Песнью вожак
И со вздохом зарницы стая канет во Сны.
...Поднимайся, целуемый будущим днем,
Убегай же по волчьим следам, по росе.
Это осени странный подарок тебе,
Что зовется ветрами ее колдовством.
30 мая 2008