Петровских Лана : другие произведения.

Всё остальное

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЕСЛИ утром ты просыпаешься с ярким ощущением, что сегодня точно что-то произойдёт, и это "что-то" перевернёт твою жизнь с ног на голову, чтобы в полную силу ты почувствовал, как приливает и пульсирует в твоих сосудах, ТО именно в такой знаменательный день этот катаклизм и случается...
  ЕСЛИ утром ты просыпаешься с ярким ощущением, что сегодня точно что-то произойдёт, и это "что-то" выдернет тебя из обыденной жизни, перевернёт с ног на голову, чтобы ты в полную силу почувствовала, как приливает и пульсирует жизнь в твоих сосудах, ТО именно в такой знаменательный день этот катаклизм и случается. Вот только ощутить утром яркую вспышку сознания мне до сих пор не удаётся...
  
  Пауза...
   Я привычно сползаю с кровати, волочу сонные ноги в тапочках из искусственного зайца прямо на кухню. Мама с детства прививала, что сначала зубы, потом завтрак. Но в моей жизни сначала кофе, потом всё остальное.
   Существую - я, а вокруг меня это "всё остальное".
  Это "всё остальное" - куда помещаются процедуры самообслуживания, мучительное "а что надеть на работу?", насыпать корма в клетку милому зверюшке (которому столь же одиноко днём, как и мне на протяжении суток), немытые окна (зачем их мыть, если постоянно идущий дождь в тот же день смывает все мои старания)... Хотя... причина не в дожде, конечно...
  
  "Всё остальное" - это ворох каждодневной суеты, которым наполнена теперь моя жизнь. Это "всё остальное" - что перестало в полной мере беспокоить меня, что отодвинулось на второстепенный план, настраивая мою переживательную и сентиментальную натуру на безмятежное существование - без эмоций, без чувств, без любви...
   Сегодня от долгого пробуждения собственного сознания я осталась без завтрака. Но чашка кофе тепло бултыхалась внутри. Это на некоторое время защитит мой слух от ворчания голодного желудка.
  Час до офиса пролетел незаметно, когда, лавируя между согражданами, я неслась навстречу рабочему дню менеджера по связям.
  
   Моя "связь" была облачена в электронную форму. Почувствовав мой энергетический спад, начальник не уволил меня сразу, а слегка скорректировал моё положение, помня о моих былых сверхурочных подвигах и солидных проектах. Он перевёл мою работу в русло интернет общения. Впрочем, я благодарна ему. Присутствовать среди вышколенных образцов-мужичков компании мне стало противно. Противно стало само упоминание о мужчинах...
  
   Подруга, имеющая привычку спасать всех подряд, в первый месяц, в буквальном смысле слова, поселилась в моей квартире, проявляя заботу и повышенное внимание к моей натуре. Натура ощущала себя вполне адекватно. На стенку не бросалась, на луну не выла, продолжала следить за маникюром, правда, забывала поесть и перестала спать в том сонном диапазоне, который необходим нормальному человеку.
  Зато я много читала. Заполняла литературным винегретом свободное от работы время.
   Я могла одновременно читать несколько книг, перемешивая жанры - достоевщину с розочками бульварных бестселлеров, детективы с кулинарией, садоводство с клиническими проявлениями в психике.
  В первые дни нашего общежития подруга чудесным образом утилизировала спиртной запас моего мини государства. Но пить я не собиралась совсем, моим запоем оказалась литература. Меня лихорадило, если под рукой не было непрочитанной книги. Пауза...
   Всё тривиально... Моё "всё остальное" - имело для меня смысл три месяца назад. Когда в это понятие вмещались - поездки на дачу, прогулки под дождём, совместное засыпание и просыпание, генеральная уборка на двоих, походы по магазинам и выставкам, сплетничание о сотрудниках, редкие обеды с его мамой и полуобморочное ощущение от счастья...
  
   "Опять на те же грабли" - пыталась успокоить меня подруга. В свои тридцать три я выглядела как подросток и верила во всё, что мне говорили мужчины, когда они заполняли пространство моей души.
  Теперь "всё остальное" стало второстепенным, ненужным, нежеланным.
  
   Подруга, съезжая после месячной заботы о моём психическом здоровье, в последний день притащила клетку с хомяком, приказала кормить, поить и опекать. Смешное существо глазками-бусинками смотрело на меня из угла клетки и молило "не забудь про меня". Морковку мы грызли вместе, но каждый на своей территории. Я не нарушала его личностного пространства, и была благодарна Хоме за отсутствие претензий с его стороны. Пауза...
  
   Сегодня в коридоре офиса на редкость я никого не встретила. Помню, даже удивилась. Обычно утренняя суета не заканчивается до обеда, пока счастливые сотрудники пачками не выпрыгивают из кабинетов, чтобы в обеденное время успеть сделать сотню дел.
  
  Когда наступает ланч-тайм, я выключаю комп, чтобы в тишине походить по коридорам офиса. Нервное мышечное напряжение не проходит. Внутри по-прежнему ощущение натянутого каркаса, будто мышцы в момент внезапного стресса сжались и забыли впоследствии разблокироваться. Но я упорно, день за днём в течение получаса вышагиваю, как страус, по гулким опустевшим коридорам.
  
   Я оглянулась, потому что почувствовала терпкий запах духов. Моё обоняние защекотало в носу. Тишина. Непроизвольно, встав на цыпочки, я прокралась к своему кабинетику, стараясь не испугать безмолвие. Бесшумно я прикрыла дверь. Теперь можно перевести дыхание. Шумно выдохнув, я плюхнулась в рабочее кресло. Уф...
  Вспомнились удивлённые глаза охранника, встретившего внизу. В лифте я несколько раз "пробежала" свой внешний вид через зеркало и не нашла причину столь странного взгляда секьюрити. Может, у него всегда такой выпученный взор, просто я не замечала. Последнее время я утратила наблюдательность.
  
   Компьютер долго не включался. Его колебания начать работу передались и мне. Сегодня серьёзных дел не предвиделось. Так, пустяки - разобрать несколько вопросов, написать пару писем. Скорее всего, что-нибудь ещё всплывёт в течение дня, потому я, предоставив компьютеру свободу, открыла бульварный детектив, купленный по дороге, и погрузилась в чтение.
  Сюжет буксовал на десятой странице, ничем не цепляя, но я продолжала упорно читать...
   Я знаю свою нелепую особенность - залипание или погружение, будь то книга или человек. Во мне просыпались зачатки чеховской "душечки", соответствовать обожаемому объекту.
   Когда я влюбилась, я настолько погрузилась в него, что, видимо, потеряла себя.
  Сначала я перестала получать забавные смс в те часы, когда мы были не вместе, потом почувствовала его раздражение в настроении. Собственное ощущение ненужности в его жизни превратилось в навязчивую идею...
  Я настояла на разговоре... Я не старалась сдерживать претензий, их просто не было. Было желание понять, почему наши отношения не приносят радости, как прежде. Я винила себя, расспрашивая, чем могла обидеть его... Он хлопнул входной дверью, недослушав фразу... Через неделю за вещами приехал его приятель...
  
   Я закрыла книжку и бросила её в мусорное ведро под столом. Почему всё-таки такая тишина? Все ушли на презентацию? Я выглянула в коридор - никого.
   Дописав письма, я щёлкнула клавишей "отправить" и сделала себе растворимый кофе, вспомнив, что не успела позавтракать.
   Я смотрела в окно на проезжающие внизу автомобили, на одинокие деревца, которые начинали заметно желтеть. Что меня дёрнуло резко повернуться, я не помню, но именно с этого всё и началось...
   Кофе выплеснулся на светлую блузку, я чертыхнулась и пошла в туалет, замывать красочное пятно. В нос снова ударил резкий запах терпких духов. Дамочка явно перестаралась. Но в кабинках, кроме меня, никого не было. Странно. Запах есть - объекта нет.
  Кое-как справившись с кофейной катастрофой, я нажала кнопку на сушилке для рук, подставив грудь с мокрым пятном потоку горячего воздуха. Шум окутал пространство на несколько секунд.
  
   Открыв дверь своего кабинета, я чуть не упала, поскользнувшись на файловой обложке лежащей на полу папки... Вот те на... Что за приведение принесло мне папку, не желая цивилизованно положить её на стол?
  В коридоре по-прежнему никого не было. Я зачем-то понюхала тонкую обложку, и в носу вновь защекотало от терпкого аромата.
   Я, видимо, начиталась детективов сверх нормы, потому что неприятный холодок, пробежавший вдоль спины, просигналил о чём-то криминальном. Я повернула ключ в замке кабинета и осторожно открыла папку.
  Не сильно разбираясь в бухгалтерии, по количеству цифр и таблиц я поняла, что это финансовые документы. Я села за стол, исследуя содержимое. В левом кармашке папки я нашла фотографии...
   Приличные фото, никаких гадостей - мужчина мило ухаживал за женщиной в каком-то ресторане, вот они на балконе смотровой площадки, он обнимает её сзади, здесь - они перед машиной, а вот - прощальный поцелуй, возможно, около подъезда её дома... Мне взгрустнулось... Они были такие счастливые... вдвоём...
  Я поискала глазами книгу. Вспомнила, что бросила её в мусорку. Мне необходимо погрузиться во что-то, чтобы не вспоминать о том, что болит... Спустя 93 дня ещё болит...
   Достав книгу, я пролистала плохого качества страницы, вновь достала фотографии с чужим счастьем, и в этот момент раздался громкий стук в дверь. Я даже подскочила от неожиданности. Машинально сунув снимки в бульварный детектив, я хрипло спросила:
  
  - Кто там?
  - Это охрана! С вами всё в порядке?
  (Вот тебе новость!)
   Открыв дверь, я вызывающе переспросила:
  - А что со мной должно быть не в порядке?
  Охранник выпученным взглядом обежал мой кабинетик и осторожно кашлянул в кулак:
  - Я просто подумал... сегодня суббота, обычно никто не приходит... Извините...
  
  "Господи! Суббота! Мурашки галопом пронеслись по телу. Какая же я дура!! Впрочем, не совсем дура, если сделала работу за понедельник.
  - Всё в порядке! - крикнула я вслед охраннику. - Просто много дел! Спасибо!
  Сев за стол, я рассмеялась... Нелепица... А, забавно, я давно не смеялась...
  Пошуршав для приличия ещё часик, я вышла из кабинета с чувством выполненного долга.
  
  Дождь моросил. Бездомный симпатичный пёс долго шёл рядом со мной и делал вид, что у него тоже неотложные дела. На перекрёстке мы повернули в разные стороны.
  
  Когда я погружаюсь в мысли, могу запросто проехать свою остановку, зайти в ненужный магазин, просто потому что открыта дверь. Потом, смущаясь, выбираться из нелепого положения, куда завела меня собственная беспечность. Я всегда была не особо наблюдательна, а теперь и вовсе рассеянна, когда вновь и вновь перебирала в памяти месяцы своего недолгого счастья.
  
   Мы познакомились на выставке, куда я зашла с подругой, поддержать её пасмурное настроение. Около фотографии "Утренняя Москва" я задержалась.
  Чёрно-белая картинка. Будто кто-то через заплаканное окно смотрел на влажный проспект с высоты птичьего полёта. Мне понравился ракурс, с которого была запечатлена умывающаяся столица. Я любовалась, то приближаясь, то отдаляясь от фотокадра. Так я наступила ему на ногу, думаю, ему было больно.
  При всей своей хрупкости, я не владею летящей походкой, скорее слоновьей. Потому при создании у окружающих воздушного облика мне лучше стоять, не двигаясь.
  
  - Ой, простите, - спохватилась я, оглядываясь.
  
  Он ничего не ответил. Казалось, он не заметил моего слонопотамства, потому что в задумчивости, не отрываясь от фотографии, произнёс:
  
  - Чистое утро... будто стоишь на 21 этаже высотки и чувствуешь кофейный аромат...
  
  И глядя на меня в упор, предложил выпить кофе...
  
  Второе свидание мы провели в Ботаническом саду, где я с букетом белых тюльпанов вдыхала весеннее пробуждение природы.
  
  Конечно, я понимала, что уличное знакомство довольно непредсказуемая вещь. Я с осторожностью воспринимала его ухаживания, зная о пикаперах (опытных соблазнителях, хотя пикаперы цветов не дарят), о разного рода подобных неприятностях от малознакомого человека. Но на третьем свидании в клубе я встретила свою давнюю приятельницу, которая не просто мгновенно нашла общий язык с Максимом, а обрадовалась ему, начиная вспоминать их совместный поход в морг на втором курсе медицинского, где она упала в обморок, а её спасителем оказался Макс.
  
  - Знаешь, как он приводил меня в чувство? - подмигивая, спросила она, - посредством поцелуя... Ты по-прежнему хорошо целуешься, однокурсник?
  
  Все мои опасения о личности моего нового знакомого отпали сами собой. А когда мы познакомились с его мамой, я погрузилась с головой в романтический период влюблённости.
   Пауза...
  
   Повернув на перекрёстке направо, я оглянулась. Пёс также провожал меня взглядом на другой стороне дороги.
  Мы выбираем по симпатии и по инстинктивным импульсам своей души. Я призывно махнула рукой, и пёс помчался ко мне с невероятной прытью. Он открыл пасть и улыбался, перепрыгивая лужи. Я с восторгом смотрела на летящего пса и не успела даже крикнуть, когда автомобиль сбил его с лап...
  
  Почему в жизни лучик счастья мгновенно закрывает туча. Я прилипла руками к лицу и села на корточки. Слёзы, слёзы... Я рыдала, боясь выпрямиться и посмотреть на аварию.
   Кто-то кричал под дождём, потом меня дёрнули за плечо, я встала, но рук от лица отнять не могла.
   Я представила распростёртое тело радостного пса, упавшего в лужу, мгновенную пробку машин, людей, выскакивающих на проезжую часть. А ведь ещё несколько секунд назад мы были с ним вдвоём, откуда столько людей?
  
  - Зачем я оказалась на этом перекрёстке, мне совершенно в другую сторону, теперь из-за меня погиб весёлый пёс...
  - Он не погиб, девушка, откройте, наконец, глаза, и перестаньте причитать!
  
   Его мягкая морда лежала у меня на коленях. Его потрясывало от неровностей на асфальте. Мы ехали в машине водителя, который чудом затормозил, слегка отбросив собаку в сторону, а потом меня приводил в чувство. Мы торопились к ветеринару.
  
  Я внезапно полезла целоваться с водителем, когда вердикт врача назначил обычное недельное вылёживание в домашних условиях и сбалансированное питание для полного восстановления собачьего здоровья.
  Немногословный водитель выдержал мою экзекуцию лобзанием и предложил подвезти к дому, потому что в холке пёс оказался 52 см и весом 13 кг. Тащить его до квартиры мне было не по силам.
  
  День заканчивался... На душе приятно что-то мурлыкало, я несколько часов кряду не вспоминала о своей брошенности и впервые за три месяца легко уснула.
  
   Пёс привнёс в мою жизнь смысл. Я точно уверена, что жить без кумира невозможно. Кумиром могут быть - любимый, дети, родители, питомец или просто образ, которому посвящаешь свои мысли, горести, радости и любовь.
  
  - Ты завела собаку? - подруга кричала в трубку.
  - Так получилось, - оправдывалась я.
  - А как же Хома? - в нотках её голоса прозвучало сочувствие к пушистому комочку.
  - Всё нормально, они точно поладят, - успокаивала я, поглядывая на лежащего найдёныша.
  
   Воскресенье я посвятила обустраиванию быта нового друга. Пёс оказался ласковым, он постоянно лизал мои конечности, до которых дотягивался, переползая с места на место.
  Его задние лапы от ушиба болели. Мне казалось, он морщится от боли, но не скулит.
  Я купила миску, поилку, коврик, игрушки-погрызушки, и пачку пелёнок, как посоветовал врач, пока собака не сможет самостоятельно передвигаться по нужде.
  
   Во вторник пёс встретил меня вприсядку, он явно шёл на поправку.
  Я включила телевизор. И снова не брала в руки книг, хотя на работе изредка пролистывала журнальчики, так, чтобы просто освежить в памяти разнообразность шрифтов. То есть я постепенно выходила из запоя.
  
   На экране телевизора появилась картинка - разрушенный автомобиль грязного цвета, бегающие люди под дождём. Неудачные кадры неудачного кино? Я поискала глазами пульт. В момент моего переключения крупным планом появилась фотография женщины - светловолосая, приятная, лет тридцати шести... Неудачное кино оказалось неприятной хроникой дежурной части... Я выключила...
  Пёс поднял морду.
  
  - Ты знаешь, люди так любят сами себя пугать... Зачем хорошенькой женщине ночью идти вдоль заброшенных построек? Она вполне могла быть с кем-нибудь в уютном ресторанчике или на панорамном балконе, откуда видна вечерняя Москва, потом он проводил бы её до дома, и романтическое свидание перетекло бы в... Стоп!
  
  Пёс навострил уши, услышав моё резкое "стоп".
  
  - Я же повторяюсь, я где-то читала - и о балконе, и о ресторане, и о поцелуе... Боже мой!
  
  Я даже присела от неожиданной догадки. Ни о чём подобном я не читала! Я видела её на фотографиях с импозантным мужчиной в полупрофиль. Как раз её лицо было сфотографировано в полной мере... Что за чертовщина!
  
  Пробежавшись по всем соответствующим каналам криминальной хроники, ответа на свой вопрос я не нашла.
  
   С трудом дождавшись утра, я примчалась на работу раньше всех. Я точно помню, что папку с финансовыми таблицами я засунула в общую стопку на столе. Сейчас её там не было. Куда она исчезла?
  Третий рабочий день, и в принципе, зайти ко мне мог любой, даже в моё отсутствие. Ничего сверхсекретного у меня не хранилось. Так что забрать папку мог тот, кто о ней знал.
   Почему я забыла о ней совершенно? Ведь её появление на полу в субботу явно сигнализировало о чём-то незаурядном. А я погрузилась в собаководство, пролистывая сайты про воспитание взрослых псов. Остальная, не касающаяся меня информация, просто улетучилась из моей головы. Ушло то, что мне не принадлежало, ну и ладно. А фото?
  
  Я нашла их в мусорном ведре, вложенными в непрочитанный детектив. Видимо, машинально, когда охранник испугал меня, я сунула книжку обратно в мусорку.
  С фотографий на меня смотрела приятная женщина из криминальной хроники...
  Пауза...
  
   Не просто пауза, а пропасть размером с котлован для моря. Кто и зачем сунул мне эту дурацкую папку? Куда она исчезла? Зачем мне дали знакомиться с финансовыми документами, в которых я ничего не понимаю. Если бы кто-то хотел, чтобы я увидела фотографии незнакомых мне людей, тогда снимки должны были быть на видном месте, а не спрятанными в кармашек? В общем, ерунда какая-то... Пуга;ло одно, что женщина на фото ныне была неживой! Уф, я устала от подобных умозаключений... Надо кому-то рассказать! А кому?
  
   Подругу-спасательницу я сразу вычеркнула из списка. Она впечатлительнее меня, дров наломает своей паникой. Кому же ещё?
   На горизонте воображения появилась фигура Макса. У него хватило бы хладнокровия прояснить ситуацию. НO... Большое жирное "НО"...
   Конечно, я могу позвонить ему! На что, естественно он не ответит, так уже было. Я по наивности названивала ему раз сто в день, когда истерика подпирала к горлу, не давая возможности вздохнуть. Но последний раз он выключил телефон на моем звонке два месяца назад. Я дрожащими пальцами тыкала по экрану в записной книжке.
  
  "Абонент вне зоны действия сети"
  Он что(?) до сих пор не включил телефон? Абсурд.
  Я написала сообщение: "Срочно нужна консультация! Это не личное!"
  Когда до него дойдёт смс, мой телефон подаст сигнал. Буду ждать...
  
  Странное дребезжание никак не проходило. Оно скрежетом царапало слух. Наконец я смогла открыть глаза и понять, что вибрирует мой сотовый около уха. Четыре часа утра или ночи?
  На моё шевеление пёс буркнул и поднял морду. Я схватила телефон, прижала к груди, пытаясь заглушить вибрацию, и протиснулась в узкую щель двери между стеной и лежащим псом.
  
  - Аллё, - прошептала я, будто боялась кого-то разбудить, хотя в квартире кроме меня, людей больше не было.
  - Ты не одна?
  - Одна...
  - Почему шепчешь?
  - Так ночь же....
  - Понятно... Зачем звонила?
  - Понимаешь... здесь такая история...
  - Да говори ты нормально, я ничего не слышу...
  
  Радость внутри меня подпрыгивала, мешая сосредоточиться. Его голос проникал в меня, создавая состояние вакуума. Если он позвонил, значит, я ему небезразлична. Я глупо улыбалась и молчала.
  
  - Ты говорить будешь? - его резкий тон отрезвил меня.
  - Дело в том, что мне непонятным образом подбросили... - я начала судорожно кашлять. Пересохшее горло будто стянули колючей проволокой, точь-в-точь, как в рекламе.
  
  - Героин что ли? Так продай, а деньги потрать...
  
  Его чёрный юмор совсем не вписывался в любимый образ. Мне стало нестерпимо холодно, а в глубине души вместо трепета появлялось чувство негодования. На каком основании он разговаривает со мной как с идиоткой, да ещё в четыре утра?
  
  - Нет... странные документы и фотографии... а потом эту женщину я видела... мёртвой по телевизору, - снова приступ кашля.
  - Я-то думал. Лечись... дура!
  
  Макс отключился. Странное незнакомое чувство брезгливости. Мне показалось, что слюна стала горькой, и захотелось выплюнуть её. Умывшись и почистив зубы в четыре утра, я уставилась в зеркало.
  Что он имел в виду под словом "лечись", то, что я простужена, судя по кашлю, или лечить он предлагал мозги? Что с ним произошло за эти месяцы? Может, он был пьян или обкурен? Тогда понятно, почему нёс злую ерунду. Но когда мы были вместе, спиртного не употребляли, запах табака он не переносил.
  Через полчаса рассуждений я уже не была уверена, что разговаривала с Максом. Мой Максим никогда бы не позвонил ночью, не говорил бы таким омерзительным тоном. Конечно, он бы не рассыпался в комплиментах в мой адрес, но грубить точно бы не стал. Ещё через час я вообще была убеждена, что ни с кем не говорила, что это был сон. Хотя телефон с неопределившимся номером висел на экране в 4.01.
  Я провалилась в недолгий сон.
  
  В семь утра будильник разбудил пса, а пёс в свою очередь меня, стащив одеяло на пол.
  
  Пятница. Сегодня день, когда уборщица выгребает мусорные корзины. Я так и не отважилась принести снимки погибшей домой. Не привлекая внимания, они оставались в страницах дешёвого детектива. Не зная, куда сунуть книжку, я положила её на стол обложкой вниз. Я где-то читала, если хотите что-нибудь спрятать, положите на видное место.
  
  Уборка в моем кабинете завершилась в обеденный перерыв, после чего я вновь положила "детективчик" в мусорку. Там, мне казалось, самое надёжное место. Выбросить фотографии я не решалась.
  Можно было, конечно, обратиться в полицию, но от этой мысли мне делалось нехорошо. Психосоматика активно влияла на моё тело. Сердце буквально останавливалось, стоило мне снова подумать о визите в полицейское отделение.
  
  Возвращаясь из офисной кают-компании, я шла по длинному коридору и щурилась от яркого солнца, заполняющего весь стеклянный коридор.
  Кофе я пила в одиночестве, потому что по пятницам большинство сотрудников не тратит время на обед, чтобы на час раньше покинуть здание, а оставшееся меньшинство уже заранее отпросилось с работы, присоединяя денёк к выходным.
  Погода стояла чудесная. Золотая осень в кружевном листопаде подарила на редкость тёплый день. Мне на дачу ехать не хотелось, да и на сегодня запланирована первая совместная прогулка с ... я назвала собаку Макси, чтобы повторять дорогое имя, испытывая ностальгическую грусть по былому. К тому же пёс, действительно, был Макси, а не Мини.
  
   Я вошла в кабинет и остолбенела... вновь в нос ударил терпкий аромат субботы. Никого не было. Я выглянула в коридор - никого. Что за дежавю? Заглянув на всякий случай под стол, я убедилась, что книга и фото на месте. В дверь постучали, и на пороге появилось подросткового типа создание с сумкой "а ля почтальон".
  
  - Здрасьте... я заглядывала уже, а вас не было. Вот примите документики, - милое существо в облике девушки раскрыло огромную сумку, вытаскивая на свет толстенную папку с договорами.
  
  - Вы от-т-куда, - заикаясь, спросила я.
  - Так с дочерней фирмы, с филиала. Как же у вас много пробок, - девушка продолжала ковыряться в бумажной куче.
  - А у вас нет пробок? - я принюхивалась.
  - Не... редко, мы ж за городом, тридцать км от Москвы. Я и живу там, мне, вообще, красота, десять минут пешком до работы. Простите, что в пятницу приволокла вам всё это.
  - Да, ладно, давайте ваше бумажное сокровище, мне не ехать загород, так что разберу "всё это".
  
  После процедуры передачи мы пару секунд смотрели друг на друга, пока я не спросила.
  
  - Извините... а что за духи вы предпочитаете?
  - Вам не нравится?
  - Ну... как-то очень ярко, - уклончиво ответила я.
  - Вот и мама говорит, это запах для взрослой женщины.
  - Ну... наверное. Очень уж сладкий, но не противный. Может, чуть меньшее количество использовать.
  - Самое интересное, если одну каплю наносишь, совершенно нет аромата, а две - получается перебор.
  - Вам их подарили? - любопытство раздирало мои голосовые связки.
  - Да... сама я вряд ли бы их купила, жутко дорогие, из Эмиратов.
  - Скажите, а в субботу вы приезжали ко мне? Только меня не было долго... я там, - показывая в непонятное направление, - блузку от кофе спасала.
  - Нет, в субботу мы не работаем... Извините, я пойду.
  Девушка выпорхнула из кабинета. А вопрос застрял у меня на губах.
  
  - Стойте! - резко скомандовала я.
  
  Девушка удивлённо застыла на пороге.
  
  - Простите... мне очень надо знать название ваших духов.
  - А, так это просто, набираете в интернете - духи из Дубая, круглый флакончик сине-фиолетовый, а вместо крышечки у него птица с крыльями и золотом написано название не по-русски... и цена... - девушка закатила глаза, - я сама их так находила.
  - Простите за нескромность, а подарил взрослый мужчина? - от собственной бестактности у меня взмокли подмышки.
  - Начальник мой - Артур Феликсович. Мне, конечно, приятно, но как-то неожиданно. Я - курьер, он - большой начальник. Так смешно, прям в дверях и подарил, не на праздник там какой-то. Я зашла к нему за документами, а он так - раз и подарил.
  - В коробке? Духи были в коробке?
  - Нет, на столе у него стояли. Когда я вошла, мне показалось, что он любуется ими, а потом раз и подарил...
  - Спасибо большое... Если честно, аромат интересный, и запоминающийся. У моей подруги скоро день рождения, - солгала я, - вот хочу подарить что-то необычное, как ваши духи.
  
  Мне хотелось, чтобы девушка запомнила именно последний мой комментарий про "подарок подруге", а не про расспросы кто подарил. Забавно, я заметаю следы? Будто детектив расследую. От этой мысли мне стало жарко. Пауза...
  
  В компьютере я без труда нашла Артура Феликсовича, его должность, опыт работы, образование и соответственно - фото. Не обладая знаниями криминалиста, я без сомнения вывела, что мужчина на фотоснимках и А. Ф. Погонян - одно и то же лицо.
  
  Или у меня паранойя, или вывод вполне очевиден. Босс имел роман на стороне (на семейную фотосессию снимки не похожи, их явно снимали из укрытия). Его подруга сладко благоухала духами, которые он подарил курьеру, чтобы вычеркнуть даму из сердца навсегда.
  Сразу возникли два вопроса - знает ли Артур Феликсович о гибели подруги? И зачем эта подруга проникла в мой кабинет, оставив папку и запах духов из Дубая (женщина, привыкая к своему аромату, не замечает его силу). А, может, хитросплетение ещё сложнее - кто-то нарочно побрызгал духами, чтобы создать иллюзию её присутствия. А если духи были у Артура Феликсовича Погоняна, то и... (ему проще простого зайти в офис).
  
  Мне надо как-то познакомиться с Погоняном, понять, что за человек. Интересно где он обедает или пьёт кофе?
  Пауза...
  
  Моя голова похожа на испорченный электрический чайник, который всё кипит и не выключается.
  Зачем эта папка оказалась у меня? Я не борец за права никаких граждан. Я совершенно далека от финансовой и юридической деятельности. И не могу повлиять ни на какое подписание контракта или гранта. Зачем? Господи, кому я перешла дорогу, сидя в своём кабинете, как грызун, зализывая раны от душевной мышеловки.
  А, может, хватит паниковать! Почему я чувствую себя причастной к той женщине? Пусть правоохранительные органы ею и занимаются. Я здесь ни при чём! Может, всё-таки выбросить фотографии? Папки с документами у меня нет, снимков тоже не будет. О том, что у Погоняна был роман на стороне, полиция сама раскопает. Кто-кто, а в нашей стране всегда найдутся свидетели "грязного белья".
  Уговорив себя никуда не вмешиваться, я успокоилась и даже захотела чего-нибудь съесть. За последние месяцы аппетит напрочь забыл ко мне дорогу. Похоже, вернулся. Пойду в наше кафе и съем мясо!
  Я, чуть ли не насвистывая, прикрыла дверь кабинета и отправилась на пир.
  
  Но "чума" ждала меня за углом.
  
  - О, на ловца и зверь бежит. Наташечка, дорогая, а я к тебе, - докучливая сотрудница перегородила мне дорогу. - Я надеюсь, ты не сильно будешь меня ругать. Совершенно случайно из твоего кабинета я прихватила не ту папку, а обнаружила только сейчас. Прости...
  Она сунула мне в руки тот самый документ, который мне подбросили.
  
  - Обнимашки, дорогая. Свою папку я захвачу в понедельник. Приятных выходных.
  
  Я превратилась в соляной столб. Но на всякий случай понюхала обложку. Запах целлюлозной промышленности.
  Какая уж тут еда, если нелепая папка вновь была в моих руках. "Пир во время чумы" не для меня, да и аппетит позорно сбежал.
  
  День сюрпризов продолжался. Шеф заглянул в мой кабинет.
  
  - Наталья, - торжественно начал он, - по моим наблюдениям, твой меланхолический кризис проходит. Я вновь чувствую твои боевые качества. Потому со спокойной душой уезжаю в командировку и поручаю тебе завершить вот этот проект, - шеф, как фокусник, достал из-за спины очередную папку. - Проект совершенно простой, зрачки расширять не надо. Здесь текущие вопросы, их надо подписать в филиале. Работа чисто формальная. Всё уже согласовано по телефону, а письменную часть могу доверить только тебе.
  
  "Гармоничный" день - пятница, ничего не скажешь! Как в дзюдо - один захват и бросок, и тут же второй - и я на лопатках.
  Домой я не пришла, а приползла. От нехватки энергии, не снимая пальто, легла на диванчик в прихожей.
  Макси осторожно положил морду мне на бедро. Сил хватило на перекошенную улыбку. Пауза...
  
  В назначенный день я была за тридцать километров от столицы в филиале. Я познакомилась с Погоняном Артуром Феликсовичем, причём не посредством опрокинутой на него чашки кофе по якобы случайному совпадению, а совершенно официально, как партнёр по договору.
  Наше сотрудничество происходило в его кабинете. Тихо, спокойно. Человек казался без амбиций, хотя для него я просто сотрудница. И вот ещё что...
  Да! Не только я плохо получаюсь на фотографиях. Макс начинал бледнеть от просматриваемых снимков со мной. Меня, запечатлённую на фото, не спасало профессиональное умение Максима.
  Вот и Погонян в моей группе - в реальности он совершенно не был похож на армянина, скорее европеец с правильными чертами, открытой улыбкой, вполне обаятельный мужчина.
  
  После подписания ряда документов он предложил перерыв. Я умудрилась и здесь проявить своё чудо грации. Я, как слон, пятясь спиной, будто ждала агрессию с его стороны, ведь противнику не показывают спину, наткнулась на шкаф и слегка наклонила его. Шкафчик зашатался, створки открылись, и посыпалась куча файлов.
  
  На полу в момент образовалась свалка из документов. Первым, что он поднял, была фотография в рамочке. Его действия были резкими - он перевернул фото лицевой стороной вниз и засунул снимок высоко на полку. А я ляпнула:
  
  - Фотография жены?
  
  Я успела рассмотреть лицо женщины - ароматная подруга Погоняна.
  Пауза...
  
  Предполагаемая беседа за чашечкой кофе не получалась. Артур Феликсович смотрел в окно, помешивая ложечкой остывший эспрессо.
  Не зная о чём говорить, я стала рассказывать о Макси. О том, как познакомилась с собакой, как она выздоравливала, и как я счастлива, что дома меня ждут в радостном настроении.
  
  - Вы тоже устали от претензий? - его вопрос ошарашил меня.
  - Не поняла...
  - Я в том смысле, что когда много претензий и разочарований, начинаешь мечтать о преданной собаке, чей восторг ни от чего не зависит...
  Пауза...
  
  Вот те поворот! Значит, они расстались до её гибели. Она его бросила. Он переживает. Другого объяснения быть не может. Я, конечно, не психолог, сама вляпываюсь в истории с несчастливым концом. Но, услышав внезапно мужское откровение, я ощутила его внутреннюю пустоту сейчас.
  Во мне неожиданно проснулось сочувствие к нему. Он точно не мог убить, он ещё ждёт её возвращения. Это супералиби! Или... я как обычно оправдываю мужчин? Он может искусно притворяться брошенным и давить на жалость, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрения, что он причастен к убийству... На простачка-романтика он совсем не похож, скорее на хищника.
  
  Артур Феликсович перенёс подписание остальных тем на субботу. И я, как вольная птичка, имея в запасе полтора свободных дня, решила навестить всех заброшенных подруг в период моего долгого душевного больничного.
  Весёлые воробьи расчирикались, копошась в прозрачном кусте. Их радость улыбнула меня, захотелось позвонить Максу и сказать - как прекрасен мир. И пусть моросит дождик, и осень листопадится, но жизнь продолжается. После недолгого колебания я набрала номер.
  "Абонент вне зоны действия".
  Пауза...
  
  Странно, кто мог звонить так настойчиво в девять утра в мой отпущенный выходной. Я не успела ответить. Незнакомый номер, аж три раза. Ого! Просыпаясь от аромата кофе, я не слышала трель телефона в коридоре.
  Это Макс - радостно подумалось мне. Тот ночной диалог был недоразумением, а сейчас всё прояснится. Я с замиранием сердца нажала "вызов".
  
  - Наконец-то, Наталья Николаевна, доброе утро. Надеюсь, не разбудил.
  
  Голос вылетел из трубки и не создал образа Макса. Кто это?
  
  - Алло, Наталья Николаевна, вы меня слышите?
  - Да, да, конечно...
  - Меня не будет в субботу, потому нашу встречу необходимо организовать сейчас же. Если вы продиктуете свой адрес, я подъеду, договор у меня с собой.
  
  Точно! Когда вместо ожидаемого голоса слышишь чужой, то приходишь в некоторый ступор. У меня именно так.
  
  - Да, Артур Феликсович... простите я не сразу поняла, кто звонит...
  
  Я продиктовала адрес и с ужасом поняла - пусть для меня он посторонний мужчина, тоскующий по другой, но выглядеть, как засоня, совершенно не хотелось. Произвести впечатление - это то забытое, что вспомнилось мне спустя три месяца одиночества, и я помчалась в душ.
  
   Он как-то быстро добрался. Услышав звонок в дверь, я вышагнула из ёмкости. Из туманного альбиона (с латинского - белый, а ванная у меня действительно белая) я выскочила, запахивая халат. Главное чистая, посвежевшая и пусть без причёски и макияжа, что тоже неплохо иногда. Мне делали комплимент, что умиротворённая душем, я похожа на распускающийся цветок пубертатного периода.
  
  - Извините, Артур Феликсович, я не совсем успела... вы проходите, мне буквально пять минут. У нас же есть пять минут?
  
  Он улыбнулся, рассматривая мой утренний наряд, и кивнул.
  - Не разувайтесь. Макси проводит вас на кухню... покажет кофе-машину, фу ты... в общем, чувствуйте себя свободно. Никого больше нет.
  
  Я присела на край ванны, перевести дыхание. Хоть глянуть на себя. От проникновения свежего воздуха из коридора туман рассеялся. Я посмотрела в зеркало...
  
  Мой крик ужаса, казалось, разбудил весь подъезд. Макси примчался первым, через секунду мой утренний гость. Я кивала, показывая на мутное зеркало.
  
  "Умри!" - надпись начинала таять на глазах. Зеркало вновь обрело отражение.
  Пауза...
  
  Он заботливо усадил меня за кухонный стол, налил горячий кофе.
  - Макси, сиди около хозяйки, я сейчас.
  Меня потрясывало, руки дрожали. Чашку я смогла взять лишь в кольцо, будто грела руки. Поднести ко рту не получалось.
  Через некоторое время Артур Феликсович вернулся.
  
  - В общем, как я и думал... Если палец смочить в глицерине или в чем-нибудь маслянистом и написать на сухом зеркале, то скопившийся пар вначале закроет всё зеркало, но как только оно начнёт подсыхать, надпись чётко прочитается. Кто-то из ваших близких неудачно пошутил.
  
  - У меня нет неудачных близких...
  
  В голове что-то больно щёлкнуло...
  
  - Это не галлюцинация? - осторожно спросила я.
  
  Он отрицательно покачал головой. Боль в затылке нарастала, я закрыла глаза.
  
  - Выпейте кофе, - настаивал он.
  
  Мне чётко вспомнилась та злополучная суббота, когда я облилась кофе, когда понеслась череда пугающих событий.
  
  - Господи, зачем этот дурацкий кофе! Зачем эта папка? Снимки? Вы? Я спокойно жила, никого не трогала! Зачем?
  
  Я, наверное, кричала от напряжения и страха, потому что он резко придвинулся ко мне и так крепко сжал мои плечи, что я не могла вздохнуть. В голове опять что-то хрустнуло, и я зарыдала.
  
  - Вы! Вы! Её духи из Дубая! Зачем они мне?
  
  Он отстранил меня и неожиданно больно встряхнул.
  - Что!?
  
  Истерика спускалась ниже, стало неприятно глотать. Потом где-то внутри сбоку защипало, будто ребро упёрлось в лёгкое.
  
  - Что?! - он снова тряхнул меня.
  - Зачем она мёртвая?!
  Крикнула я и вырвалась из его рук. Обычно документы я храню в письменном столе, но, принеся папку с фотографиями домой, я сунула её под большой мешок собачьего корма.
  Бросив её на стол перед его носом, я залпом выпила кофе. Разум шёл на выручку моим нервам. Я внезапно успокоилась, будто сыграла свою роль. И дальше - хоть трава не расти. Я на минуту забыла о зловещей надписи на зеркале, и с облегчением почувствовала, что я вышла из непонятной игры. Но психосоматика вернулась, я вжалась с ногами в стул и вновь заплакала, только тихо и безысходно.
  
  Он пролистал документы, со злостью спихнул папку со стола и вылетел из квартиры.
  Фотографии цветными пятнами валялись на полу.
   Пауза...
  
  За окном густели сумерки. Фонари одноглазо освещали мокрый асфальт. В светлые пятна, словно на арену, врывались листья, кружились и падали. Я отошла от окна.
  Макси, не отдалявшийся от меня более чем на пару метров, настороженно поднял уши и утробно рыкнул. Потом метнулся к входной двери и насупился, уставившись на ручку.
  
  - Макси, ты чего?
  
  Я так устала бояться, да и сил совершенно не осталось. Долгий день был похож на прожитую жизнь. И в моём голосе, как мне казалось, слышались старческие нотки увядания.
  Но от стука в дверь я мгновенно очнулась от вялости. Сердце запустилось с космической скоростью. Макси зарычал, предупреждая, что здесь никого не ждут.
  
  - Наташа... простите, это Артур...
  
  Он не спеша вошёл в прихожую и застыл на коврике. Макси обнюхал его руки и завилял хвостом.
  
  - Пр;имете?
  
  Сердце, слетая с орбиты, теперь уже прыгало от восторга. Не понимая почему, я была рада его неожиданному возвращению.
  
  - Я привёз хорошего вина, салатов и вишнёвый пирог. Уверен, вы ничего не ели с утра. И новый замок.
  
  Я кивнула.
  
  Он довольно быстро поменял личину у нижнего замка и торжественно вручил мне ключи. Потом мы пошли на кухню.
  
  Я совершенно забыла о еде. Чудовищное слово всплывало перед глазами, стоило мне только прикрыть их.
  "Умри!" Господи, кто мог так ненавидеть меня?
  Человек, написавший подобное в мой адрес, точно знал, что одним этим словом вышибет почву из-под ног. Я стану безвольной инфузорией, подопытной мышью, безмолвным предметом. Кто-то точно знал, что меня, наделённую тонкой чувствительной организацией, это восклицание практически обездвижит. Мыслительные процессы точно зависнут и без перезагрузки не вернутся в рабочее состояние.
  
  Артур Феликсович будто прочитал мои мысли. Изящно открыв бутылку вина, он произнёс:
  
  - Вам надо перестроиться. Как говорит молодёжь, перезагрузиться. Бокал пьёте без остановки и большими глотками. Вперёд!
  
  Моё скрюченное состояние после выпитого стимулятора слегка выпрямилось. В ощущениях появилась некая лёгкость и даже опора под ногами.
  
  - Ну, вот, отлично. Уже виден блеск в глазах.
  
  В стрессовых ситуациях люди проявляются по-разному. Меня поразило его желание успокоить меня. Он занимался мной, моим душевным состоянием. А ведь несколько часов назад он узнал о гибели любимой женщины. Если бы я узнала о смерти Макса, то вмиг сама оказалась бы на койке в предбаннике сумасшедшего дома только от одной мысли, что никогда не смогу увидеть его, что его больше нет среди живущих!
  Конечно, женщины эмоциональнее мужчин. Мужчины как-то умеют скрывать свои чувства. И, тем не менее, не слишком ли я доверчива?
  
  Что мне подумалось в первый момент нашего знакомства? Что он похож на хищника. Зачем он представляется зайкой сейчас? Радость от его возвращения как-то улетучилась, я отодвинулась от него чуть подальше... на всякий случай...
  Почему у меня чувство тревоги? Надо позвонить своей спасательнице-подруге и просто проинформировать, что я обсуждаю договор в своей квартире с Погоняном. Позвонить не получилось, но письменное сообщение на её телефон дало некоторое чувство равновесия.
  
  Вместо договора Артур пытался построить цепочку событий. Мы прошли по квартире, на предмет наличия подсказок о посещении моего дома посторонними. Ничего. Всё на местах. Мне показалось, что в ящиках письменного стола что-то не так. Но чётко утверждать не могла, потому что сама не была столь аккуратна.
  Он несколько раз кому-то звонил, потом снял пиджак и ботинки. Открыв створку окна, он закурил.
  Не до церемоний, чтоб спрашивать разрешения у дам, и в этом я была с ним согласна.
  
  - Простите, Артур Феликсович... если я спрошу о папке... она ваша, то есть она вам знакома?
  
  Он кивнул, не отрываясь от окна.
  Я не стала расспрашивать, чувствуя себя глупышом, словно попала на сеанс взрослого кино, будучи ребёнком дошкольного возраста. И во второй раз удивилась его благородству.
  
  - Не переживайте, Наташа... Да, папка моя, документы мне знакомы, хотя это копии... на фотографиях дорогая мне женщина... Мы расстались... В общем, ситуация в прошлом, и это не ваша проблема. Разговор о другом, вы не вспомнили, у кого ещё был ключ от вашей квартиры, кроме Максима и подруги?
  - Ни у кого...
  Мне вновь захотелось плакать.
  - Надо успокоиться, ведь у вас отличный защитник - ваш пёс. Вам нечего бояться.
  
  Мы болтали о работе, о его первом впечатлении обо мне, когда я без улыбки вошла к нему в кабинет и, как робот, без эмоций объясняла пункты общего договора с позиции своего шефа. Он так и воспринял меня, как программу, не желая со мной кокетничать.
  А потом я ляпнула, скорее всего, от выпитого вина:
  
  - Я ещё заочно боялась вас, потому и вела себя неестественно. Но когда мои подозрения рассеялись, я расслабилась. Вы не могли её убить, потому что ждали её возвращения...
  
  Если кому-то удалось хоть раз в жизни видеть испепеляющий взгляд, то одними мурашками и заиканием не отделаешься.
  Я вжалась в стул, захотелось натянуть свитер на макушку.
  
  - Что, чёрт побери, происходит в вашей голове? Что за бред вы несёте? Истеричка!
  
  Я внезапно вылезла из скорлупы, вспомнив о своих боевых качествах, даже шеф накануне вскользь напомнил об этом, и полезла в конфликт.
  - Сами вы истеричка! Пришёл тут успокаиватель! Никто вас не звал и помощи не просил! Конечно, противно, когда любимая женщина ворует документы. Это вы втянули меня в ваши проблемы, чтоб вы провалились. И даже, если не вы, а она подкинула мне папку, я совершенно не желаю расхлёбывать вашу интригу. Идите вы!
  
  В ответ на мою тираду, он вновь открыл окно и закурил.
  Я вышла из кухни. В конце концов, чего я так налетела на него. За слово "истеричка" вполне хватило бы просто обозвать в ответ каким-нибудь простонародным домашним животным.
  Пауза...
  
  В самый подходящий момент слишком долгой паузы у меня зазвонил телефон.
  
  - Привет, дорогуша, мы ждём тебя завтра на вечеринке?
  
  Если бы не имя на дисплее, я бы не вспомнила её по голосу.
  
  - Нет. Спасибо... совершенно другие планы.
  - Ну, вот... Раз в полгода позовёшь тебя на праздник, а у тебя другие планы. Жаль, я думала ты с Максиком придёшь.
  - ...
  - Я, надеюсь, у вас всё окей? Симпатяга такой на дороге не валяется...
  - Можно подумать Макс сильно изменился с институтских времён.
  - Какой институт?
  - Как какой - медицинский...
  - Да ладно тебе, какой медицинский, я с первого курса замуж выскочила по большой любви, а работаю медсестрой после училища, подруга.
  - Подожди, ты сама говорила, что Макс твой однокурсник с медицинского, про морг вспоминала...
  - Извини, подруга, я так для красного словца... фактически наврала... прости... Я Макса видела тогда впервые. Просто мне захотелось, чтобы он комфортно себя почувствовал среди незнакомых. А он отлично мне подыграл... Всё! Привет Максу, меня ждут, чау.
  
  Если сказать, что я пребывала в шоке, это ничего не сказать. Дыхание приносило боль. Моргание приносило боль. Вернулся утренний страх, сжимая моё мироощущение в один квадратный миллиметр.
  Размеры моей однушки вполне позволяют услышать все секреты.
  
  - Похоже, вас тоже поймал сюрприз...
  - В общем, ничего такого, - ответила я. - Ну и пусть он не был однокурсником... мы прожили вместе душа в душу три месяца. Я была счастлива... Просто что-то изменилось у него ко мне, но я-то была счастлива...
  - И, тем не менее, вам стало не по себе...
  
  Его деликатность снова удивила. Думаю, у него вопросов было не меньше, чем ягод в вишнёвом пироге, который мы так и не попробовали, а он пытался понять мои сюрпризы.
  Он грустно улыбнулся:
  
  - Три месяца... коротких, чтобы насладиться счастьем, и длинных, если счастье ушло...
  
  Сезон любви, похоже, был у нас одинаковым по длительности. Меня бросили, его бросили, и обе наши любови оказались сюрпризами.
  
  - Он представлял меня своей маме. О свадьбе мы не говорили, но мама приняла меня радушно, - оправдывалась я, желая сохранить в собственных мыслях ускользающую опору своей любви, запрещая думать, что меня просто использовали.
  Он молчал, ковыряя вилкой в пироге.
  
  - Макси гулял сегодня? - неожиданно спросил он.
  
  Ой! Как меня вынесло из равновесия. Невероятный пёс молчал весь день. Я неприлично хмыкнула, сравнив деликатного пса с тактичностью Артура Феликсовича.
  
  - Хотите, я прогуляю?
  
  Усвоив глагол "гулять" в разных вариациях, Макси поднял морду и заводил носом. Когда приспичит, пойдёшь с первым встречным.
  
  Они ушли. А я стала замерзать в буквальном смысле. Прохлада из открытого окна и отсутствие внутреннего тепла заставили меня идти за пледом. Захотелось достать самый тёплый овчинный из кладовки. Как шахтёр, только без фонаря на лбу, я откапывала свою потребность, отодвигая коробки с банками, связку старых "Cosmopolitan", всякую ненужную ерунду. Увидев валенки, захотела влезть в них. Но, представив себя в войлочном варианте при постороннем мужчине, надеть не решилась, а закинула по одному на самый верх своей суперкладовой. И вдруг листопадом на меня рассыпались фотографии.
  
  Скорее всего, моя подруга, спасая меня в первый месяц моего одиночества, засунула эти снимки на верхнюю полку. Я перестала искать плед, забыв о нём, потому что стало жарко от воспоминаний моего недолгого счастья.
  
   Макс работал профессионально. Имея художественный вкус и чутьё, он запечатлевал фрагменты нашей жизни с виртуозностью. Но не любил снимать меня, потому что все его попытки создать красоту упирались в мою жуткую нефотогеничность. По природе и наследственности я симпатичная, даже очень ничего, но стоило мне попасть в фокус объектива, вся моя премилость исчезала без следа.
  
  Скрыть своего погружения в прошлое мне не удалось. Красные глаза и шмыгающий нос лучше слов говорили, чем я занималась в недолгом одиночестве.
  
  Артур Феликсович, взяв несколько фотографий из моих рук, пристально стал рассматривать эпизоды моей личной жизни. В принципе, это неоспоримо. Я видела его женщину, он видит моего мужчину. Разница только в одном, меня буквально заставили знакомиться с дамой его сердца, подкинув папку в кабинет, а он по собственному желанию проделывает то же самое.
  
  - Это было ребячество, - неожиданно начал он. - Скорее наши отношения были похожи на шутку. Примитивный приём для знакомства... она пролила на меня свой кофе в кафе...
  
  Я с грустью приняла тот факт, что женщины не всегда оригинальны в поисках предлога. Я сама хотела втереться в его доверие посредством кофейного знакомства.
  
  - Обожгла? - как обычно ляпнула я.
  
  Он грустно усмехнулся и постучал пальцем по карману рубашки:
  
  - Да... несколько в другом смысле...
  
  Как изыскано он выразился - она обожгла его сердце. У меня защипало в носу. Мужчины, оказывается, в душе романтики. Быть может, Макса тоже посещали подобные сравнения?
  
  - В общем, я сам хотел продолжения... Мы встречались... Я не знаю, что говорить. Уверен, что нет никакого смысла в моём откровении, поскольку открывать нечего. Она вернула мне духи и сказала, что роман исчерпал себя... Мы расстались, а потом начались сложности на работе... Наташа, вы можете рассказать, каким образом у вас появились мои документы?
  
  Лирика закончилась.
  Я в подробностях, упоминая даже реакцию охранника в тот субботний день, поведала о кофейном пятне на моей блузке, о запахе из Дубая, как курьер из филиала представила мне терпкий аромат, о фотографиях, о вечере, когда я нашла собаку, о другом вечере, когда увидела репортаж "дежурной части". Здесь я запнулась, не решаясь поднять глаза.
  Мне не хотелось видеть боль в его взгляде, потому я встала и пошла заваривать чай. В конце концов, пирог надо было попробовать.
  
  Мы в долгой паузе пили чай. Вишнёвая вкуснятина придала мне бодрости и смелости.
  
  - Артур Феликсович, а документы, в смысле копии, были секретными... ну, скажем, для конкурентов? Не для ЦРУ же? Да? - решила пошутить я.
  - Да.
  - И неприятности у вас из-за этого?
  - Да.
  - А насколько сильные неприятности?
  - Наташа.
  
  Что-что, а "влезать в калошу" из-за собственной бестактности я умею.
  Он вновь стал рассматривать фотографии из злополучной папки:
  
  - Одного не пойму, совместимость документов и фотографий. И почему вы? Вам подкинули папку. Или вы чего-то не договариваете?
  - Я? - я чуть не поперхнулась остатками чая. - По-моему, меня можно читать, как книгу.
  - Не обижайтесь, Наташа. В голове никак не складывается мотив. Почему папка у вас? Почему там фотографии?
  Я задумалась - конечно, есть логическое объяснение всему этому ералашу, только мы не знаем причины, или, как точнее выразился Артур - мотивы.
  Я "про себя" целый день называла его без отчества. Когда проживаешь стрессовую ситуацию плечом к плечу, вполне логично перейти на "ты".
  
  - У меня только один ответ. Ваши документы попали ко мне случайно. Вы, конечно, скажете, что я начиталась детективов, ну, в общем, не без этого. И, тем не менее, вариант такой - ваша подруга, заметив за собой слежку, сунула папку под первую попавшуюся дверь в коридоре офиса, предварительно соединив фото с вами из своей сумочки и финансовые документы в один сюрприз. Она объединила эти несвязанные между собой вещи - таблицы и фото, просто потому, что если бы некто обнаружил у неё и то и другое, то ей была бы "крышка"... Хотя "крышка" в итоге и случилась... простите.
  - Возможно, вы правы... Логика есть.
  
  Я гордилась собой. В принципе, когда мои эмоции не кипели и не переливались через край от личной трагедии, мой мозг работал вполне продуктивно.
  
  - А теперь, Наташа, снова вернёмся к вам. Ключи от квартиры есть у вас. У вашей подруги? У родителей? У Макса?
  На три последних вопроса он вновь получил отрицательный ответ.
  Родители жили на даче, чтобы попасть в Москву, прибегали к моим услугам водителя. (К слову, я не очень люблю быть за рулём, потому не часто пользуюсь автомобилем).
  Подруга, даже когда жила у меня, ключей не имела.
  Макс? Его приятель, забирая вещи, вернул мне связку, как безвариантный конец наших отношений.
  
  - Но Максим мог сделать дубликат, вы не находите, Наташа.
  
  Моему внутреннему возмущению не было приличного названия. Но пыл адвоката быстренько стих, как только я вспомнила ночной звонок, злую шутку про героин и его неправду про медицинский институт. Он подыграл моей сумасбродной знакомой, а значит, солгал.
  
  Я пожала плечами.
  Если бы я не пришла в субботу, а лучше бы заболела на всю неделю, то папку нашёл бы кто-нибудь другой, вскрывая мой кабинет, и я бы никуда не вляпалась. Пауза...
  
  Уж полночь близилась... хочется добавить, а Германа всё нет, да и не надо.
  Артур курил у окна, я куталась в свитер, вспоминая, что так и не нашла овчинный плед в кладовке.
  
  Любая картина или ситуация состоит из фрагментов. Если разложить эпизоды в хронологическом порядке, то возникнет не только общая картина, а станут заметны детали.
  Я разложила фотографии на столе - свидание предстало передо мной, как рекламный ролик про счастливую жизнь.
  Извинившись, я начала:
  
  - Снимки сделаны профессионально, техника неплохая, потому что кадры сильно приближены, но качество вполне. Странно, что на всех фото вы в пол оборота или со спины. Нет вашего лица в прямой видимости, в анфас, красиво выражаясь. Зато она, простите... В общем, моё мнение, что снимали её, а не вас. А её могли шантажировать вами?
  - Интересно вы рассуждаете... я не думал об этом. Когда в начале вечера вы сказали про моё алиби, я позже... в общем, прояснил события. Идёт следствие...
  
  (Значит, из её окружения никто не знает о существовании Артура. Она скрывала его! Зачем? Фото, как гарантия чего-то, но чего?)
  
  Артур склонился над пасьянсом. Замер.
  А через несколько секунд возникла суета его рук над столом. Он перекладывал фото, подносил к самому носу, будто нюхал.
  
  - Дайте-ка мне фотографии, где вы... ну... там около кладовки вашей, которые я смотрел, когда привёл Макси.
  
  Он сравнивал снимки, оставляя меня в полном недоумении. Он будто искал сходство и различие. Но мы абсолютно разного типа женщины. Она яркая, сочная, миловидная блондинка, похожая на вкусное манго. Я же - мелкая суетливая, впечатлительная, не спорю миленькая, но белочка-шатенка.
  
  - Вот! Смотрите, Наташа.
  
  Он тыкал пальцем то в одну фотографию, то в другую.
  - Видите?!
  
  Он сразу понял бесполезность своих манипуляций, потому просто объяснил.
  Но его объяснение привело меня в состояние ступора, тихого ужаса и комы одновременно.
  На его снимках внизу при детальном рассмотрении проявлялось мутное пятно, будто на объектив прилипла мушка типа дрозофилы. Точно такое пятно было и на моих снимках.
  Пугающий вывод - фотографии сделаны одним и тем же аппаратом. Меня снимал Макс - профессиональный фотохудожник, работающий в глянцевом журнале по теме "флора". Для души он пользовался своим Canon.
  
  - А, может, он дал кому-то свою технику напрокат? - оправдывалась я.
  
  Артур сурово покачал головой. Я чувствовала, что почва под ногами не вернётся никогда.
  Пауза...
  
  Что я помнила о Максе? Да всё! Как он засыпал, как смешно ел, сильно наклоняясь над тарелкой, будто загораживал содержимое. Мне казалось, так едят зверьки, как бы настороже, если вдруг кто-то посягнёт на пищу. Когда он фотографировал природу, то умело дополнял композицию. Я иногда помогала ему, не влезая в кадр, держала воздушный одуванчик, через который он снимал утреннее солнце. Я восхищалась им, его работами... И не заметила, когда начала раздражать.
  
  Из воспоминаний меня вернул голос Артура.
  
  - Наташа, вы сможете связаться с Максимом?
  - Скорее всего, нет... единственный номер обычно "вне зоны"... Я как-то звонила... Господи, я же рассказала ему о фотографиях, которые мне подбросили... Но он неприятно пошутил и бросил трубку. Вы думаете, он в курсе, что снимки у меня?
  - Если он не стал расспрашивать вас, значит, его не интересуют фотографии, мало ли о каких фото вы пытались ему сказать. А через маму его найти?
  - Что вы. Она и на маму-то не очень была похожа - тихая, как мышка, всегда поддакивала ему, будто побаивалась. Тогда мне показалось, что у неё было глубокое уважение к сыну, а сейчас кажется, что именно побаивалась... Боже мой, как мне плохо...
  
  Я ушла в ванную. Рыдать не получалось, но слёзы текли самопроизвольно. Пёс тактично потолкал дверь. Я открыла и вжалась в собаку. Спаси меня!
  
  О том, как благоухающая женщина проникла в офис, вопрос не стоял. Зная коридоры и пожарные лестницы, без опасности для здоровья вполне можно проникнуть мимо охранника. Она решила спрятать документы в незнакомом кабинете, чтобы потом забрать, но уже не смогла. Через двое суток её обнаружили на заброшенной стоянке среди изуродованных машин. Её туда привезли, боже мой, если у меня замерзает кровь, каково было Артуру узнать о смерти любимой женщины. Перед глазами промелькнула картинка - а что если бы Макса так же нашли на стоянке - моё горе не имело бы границ...
  ... Хотя именно сейчас меня посетило сомнение. По большому счёту я не знала его, не считая совместного проживания по вечерам и выходным, когда мы ещё старались нравиться друг другу, были внимательными и заботливыми. А что по-настоящему было у него в душе или на уме - я не знала. Я не знала его мыслей, не знала человека, которого я так самозабвенно любила. Из памяти стали выплывать неловкости и шероховатости его личности. Обожествляя своего кумира, я переставала видеть в нём истинную сущность, придумывая его день изо дня.
  Господи, почему ты делаешь нас глухими и слепыми в любви?
  
  - Мне необходимо с ним поговорить. Я пойду с вами к его матери, - голос Артура вплыл в приоткрытую дверь.
  - Не получиться... я не знаю, где она живёт... Два раза она приходила обедать сюда.
  
  Тупик и пауза...
  Долгая пауза продлилась до понедельника. Артур ушёл после моего долгого заточения в туалете. В принципе, он мог войти, дверь оставалась приоткрытой. Но деликатный человек остаётся деликатным и в тупике.
  Когда он ушёл, я начала плакать более отчётливо, скорее всего, от несбывшегося ожидания активного сочувствия с его стороны. Я не ждала объятий, но простые человеческие слова...
  Конечно, остаток выходных я не провела в санузле, но состояние души оставалось на уровне унитаза.
  
  В понедельник, при входе на работу, секретарь выдала мне под расписку весомый конверт.
  Первым желанием было понюхать. Я подавила нелепую мысль и вскрыла конверт с некоторым содроганием.
  Хотя после жуткого слова на зеркале меня мало что могло потрясти. И, тем не менее, потрясло. Это был договор с филиалом, со всеми решёнными в мою сторону вопросами. Да, по-джентельменски! Артур Феликсович закончил наше сотрудничество в установленный моим шефом срок.
  
  Весь день я провела в туманном ощущении окружающего пространства. Бонус от шефа я получила в виде выходного дня в любой момент. Но я зависла с ответом, потому что работа отвлекала меня от всего лишнего, что скапливалось в голове в моменты пауз. А выходной был бы приговором моему существованию.
  
  Как обычно, после работы я шла по проспекту, заглядывая в яркие витрины, где, кроме своего понурого выражения, я ничего не видела. Первый холодок по телу пробежал через десять минут прогулки. Мой затылок в буквальном смысле стал нагреваться. Я обернулась. Обычные прохожие.
  Я стояла в начале длинной витрины и в отражении в примерных трёх метрах в сторону от меня увидела знакомый кудрявый образ. Я повернулась к человеку, чьё отражение испугало меня.
  Макс!?
  Его кудрявая шевелюра художественно дополняла толстый свитер и "дутую" безрукавку. Он приветливо махнул мне рукой, оставаясь на месте.
  
  Организм не может долго находиться в стрессе, особенно женский, и, хотя реки слёз, которые утекли из меня, слегка облегчали моё состояние, но не настолько, чтобы снять синдром негодования. Я ринулась к нему. Одно чёткое желание - залепить ему оплеуху.
  
  - Ты похожа на маленький шумный паровозик.
  
  Он улыбнулся своей чарующей улыбкой, и моя рука зависла в воздухе, потеряв скорость движения.
  
  - Прости, малыш... я шёл за тобой от самой работы. Собирался с силами... Я не могу забыть тебя, прости... Я такой дурак... Я просто посмотрю на тебя и уйду.
  Что в подобный момент может происходить в душе женщины, когда она, наконец, слышит те долгожданные слова. Я обмякла и уткнулась в него головой. Он осторожно обнял меня, обволакивая своим голосом и теплом.
  
  Потом был кофе в кафе, его рассказ, как он жил без меня. И я готова была пригласить его домой. Но Макс душевно попрощался, извинился и, заручившись свиданием на завтра, испарился.
  Через пару минут моего осмысливания в кафе, курьер из соседнего магазина цветов принёс мне букет от Макса.
  Меня словно перевернули с ног на голову, как игральную карту "даму". Вроде я вновь головой вверх, только ощущение, что ноги тоже парили где-то рядом. Возвращался мой заботливый, внимательный, обаятельный Макс.
  
  Я стала названивать всем подружкам, которые поддержали меня в дни одиночества. И только моя спасательница скептически заметила, что Максу от меня что-то понадобилось.
  
  - Ведь он прожил без тебя три месяца. В столь долгий срок мужчина обычно заводит новый роман, а не скулит, что он дурак, не разглядел такое чудо. Так долго мужчины не умеют думать и ждать, кроме случаев, когда бросают их.
  
  Её тирада из лучших побуждений немного охладила мою пылкость. Но всё равно я была готова поверить, что счастье возвращается. И пусть у него за три месяца был мимолётный роман или два, он же вернулся ко мне. Да, из меня отлично получилась бы жена декабриста. Жертвенность во имя любимого. Я простила Макса.
  
  Окрылённая я вернулась домой. Переодевшись в кроссовки и куртку, я прогуляла собаку и себя. Воздух бодряще проникал в горло. Скоро заморозки, а у меня весна бушует. Больше никаких скучных пауз в моей жизни! Пёс радостно подхватил моё настроение.
  Побегав вокруг стадиона, мы возвращались домой.
  
  Мысль об Артуре Феликсовиче (я вновь вернулась к его отчеству) внезапно посетила мои просветлённые мозги. Я остановилась. Горечь вопросов о фотографических совпадениях затормозила возникшую радость.
  Нет, никому я не буду звонить. Ни Артуру, ни Феликсовичу, я сама поговорю с Максом завтра. Он непременно всё объяснит.
  
  С утра стена дождя лишила меня прогулки до работы, и мне пришлось сесть за руль.
  Нарядившись, как на праздник, я предвкушала вечер.
  
  В конце рабочего дня, выбравшись из часов, минут и секунд законного времени, я вышла из офиса в поисках поджидающего Максима.
  Пять минут ожидания. Десять. Я проводила взглядом всех своих сослуживцев. Через пятнадцать минут холод проник под пальто, залез под блузку. Возбуждение перестало согревать. Максим не появлялся. Закусив эмоции, я двинулась по проспекту к стоянке машин.
  На лобовом стекле, за "дворником" белела записка.
  "Прости, Наташенька, у меня серьёзные неприятности, не могу тебя дождаться... Позвоню при первой возможности, родная, прости".
  Вновь пауза...
  
  Я засыпала, мылась, ела и одевалась под присмотром чёрного дисплея молчащего телефона.
  
  - В конце концов, я ждала его так долго, что несколько часов или суток ничего не изменят.
  
  Вечер следующего дня продолжал раздавать сюрпризы. Я получила сообщение от Артура Феликсовича (будто он почувствовал, что Макс объявился). Он написал, что у него есть тема для разговора, и если меня не затруднит, то в парке напротив моего дома он будет ждать меня в 21.25.
  Странное время, странное сообщение. Мог и позвонить, мог и зайти, его никто не прогонял из квартиры, и посторонних враждебных ушей в моем жилище нет. Или он почувствовал, что мне не понравилось его курение на кухне? И что это за таинственная тема для разговора, о которой нельзя по телефону?
  
  В назначенное время я никуда не пошла. Провались они пропадом эти мужики. Я банально устала, замёрзла, отопительный сезон никак не начинался, потому, закутавшись в байковую пижаму, я устроилась на кровати.
  Согретая, но внутренне не расслабленная, я не могла заснуть. В голову лезли разные разности, даже чувство вины, что я не сообщила Артуру Феликсовичу, что Макс нашёл меня сам. Ничего, позже сообщу. Ведь я должна вначале сама разобраться, а то мужчины вполне могут начать и с "мордобоя". Почему мне подумалось про "мордобой"? Просто они чем-то неуловимо похожи между собой.
  
  Как хорошо, что у меня есть пёс, углубившись в размышления, я не услышала сразу посторонних звуков. А Макси буркнул и пошёл в прихожую.
  
  - Макси, перестань, может, кому-то захотелось воспользоваться мусопроводом.
  
  Но, закончив фразу, я сама услышала странный звук.
  Кто-то пытался ключом открыть мою входную дверь. Первым делом я схватила в руки телефон, готовая нажать экстренный вызов и крикнуть о помощи. Но Макси разразился таким звонким лаем, что, уверена, соседи на нашей площадке прильнули к глазкам посмотреть, что за шум. И я была в их числе. Кроме метнувшейся тени, я ничего не увидела сквозь отверстие.
  Боже мой, что же происходит? Кто пытался ключом открыть мою дверь? Если бы не Макси... дальше я боялась подумать, что могло произойти...
  Пауза...
  
  Я забаррикадировала дверь комодом, затащила удивлённого Макси буквально в кровать и, вцепившись в его мохнатую надёжность, стала постепенно выдыхать. С выдохом появились логические мысли.
  На собственный вопрос - кто хотел проникнуть ко мне, мозг сразу ответил двумя именами. Макс и Артур.
  Но зачем им пробираться в мой дом тайно?
  На часах 21.30. В это время только один человек мог знать, что дома меня не будет! Кошмар! Он хотел выманить меня из квартиры, чтобы покопаться в секретных местах, которые я сама ему и показала, когда мы искали пути проникновения постороннего, который написал жуткое слово на зеркале. И ключи! Он же сам поставил мне новый замок, а на связке было три ключа, а не четыре, как на предыдущей личине.
  
  Мой телефон завибрировал. Сообщение от Артура - "Извините, Наташа. Намертво застрял в пробке. Прошу прощения. Надеюсь, я не испортил ваш вечер".
  
  "Намертво!" - лучше и не скажешь. То, что напугал меня до полусмерти, а так ничего, всё в порядке.
  Неужели Артур способен на вскрывание чужой квартиры? И что ему нужно было? Кроме папки его ничего не может интересовать в моем доме. Но он мог свободно попросить документы и фото, я бы отдала. Хотя, если от этих фотографий зависит репутация или свобода, то вполне можно пренебречь деликатностью, выкрасть и сделать вид, что он тут ни при чем. Если он скрывает от меня свой интерес к снимкам, значит они для него жизненно необходимы.
  А если это Макс? Почему не позвонил в дверь? Поковырял в замке, ключ не подошёл. Услышав лай, испугался и сбежал. Макс не знает, что у меня собака. А Артур был уверен, что в парк я возьму Макси. Господи, что же происходит вокруг меня?
  
  Уснула я под утро, спрятав документы и фотографии в разные места... Пауза...
  Рабочая суета на время отвлекла меня от вечерней встряски, но, как только стрелка часов приблизилась к шести, я запаниковала. Просидев на работе лишний час, я вышла из офиса.
  
  Мне всё время хотелось резко обернуться, будто за мной кто-то следил. Петлять смысла не было, я так или иначе должна добраться до дома.
  У подъезда стоял Макс. Уставший и замёрзший. Мы несколько секунд молчали. Его посиневшие губы сжались в полоску. Выглядел он виноватым. Я не стала добивать.
  
  - Пойдём, - сказала я, нажимая код.
  
  Максим осторожно вошёл и уставился на собаку. Пёс скалил зубы и урчал.
  
  - Фу! Фу! Просто здесь не было посторонних мужчин, - впервые солгала я Максу. - Потому он сердится.
  
  Когда Максим прошёл вперёд, чтобы сесть на диванчик около шкафа, пёс разразился громким лаем. Мне пришлось запереть четвероногого на кухне.
   Как странно, подумала я, Артура он обнюхал и завилял хвостом, а близкого мне человека готов укусить.
  Тут я заметила на щеке Максима большую ссадину.
  
  - Боже мой, что это? Надо обработать рану... Что случилось?
  - Прости, что врываюсь... Я сначала ждал на лестнице, потом спустился на улицу... У тебя выпить есть?
   Ого!
  - Замёрз... чтоб согреться...
  
  Он совершенно не был похож на того жизнерадостного парня, у которого никогда не было проблем больше, чем порез во время бритья.
  Я отволокла сопротивляющуюся собаку в туалет и поместила Максима на кухне. После обработки раны и выпитого коньяка он разговорился.
  Влетев в чудовищные неприятности с непонятными людьми, он вынужден бродить по друзьям. Маму отправил к дальним родственникам, дома появляется редко. И это не вопрос денег. В долги он не влезал, даже наоборот, ему заплатили за скрытую фотосессию.
  
  - Пара снимков какой-то бабы с мужиком... адюльтер или нет, мне не важно. Я выполнил, деньги забрал. И началось. Приятеля, который сосватал мне эту фотосессию, так отметелили, что он в больнице лежит. Ну, тот, который приезжал за вещами... Прости, Наташка, я такой дурак...
  - Тебя тоже били?
  - Так, скорее случайно задели... Прости, малыш, мне не к кому идти, хотя бы на эту ночь...
  
  Я приберегла свой рассказ о фотосессии, которую сделал Максим, на попозже. Мне хотелось насладиться чарующим ощущением нуждаемости во мне. Странно, что во мне вдруг проснулись нотки стервозности, чего не бывало ранее. Пусть он почувствует, как оно - быть загнанным в угол.
  Мстительное дуновение улетучилось через несколько минут, когда я жарила для него картошку. В конце концов, использовать неприятности человека в своей корысти - неприлично, да и несвойственно мне.
  
  Когда он облизал тарелку и благодарно уставился на меня, я начала свой долгий монолог про злосчастную субботу, про папку с документами, про фотографическую его слежку за женщиной, чьё тело было найдено, и что ведётся уголовное дело. Я не рассказала только о Погоняне, о чьём визите уже солгала в момент прихода Макса. Чтобы моя история не казалась вымыслом, я написала пугающее слово, которое висело на моём зеркале в ванной и выбило меня из равновесия, которое не вернулось до сих пор.
  Максим как-то театрально схватился за голову и сокрушённо произнёс:
  
  - Они добрались до тебя...
  
  Он имел в виду, что некто, проникший в мой дом в поисках Максима, написал слово, которое, по выражению Макса, предназначалось ему, а ни в коем случае мне.
  Такой версии в моем переживании не было. А, может, он прав?
  
  - Подожди, то ли они плохо выслеживают тебя, потому что здесь ты не появлялся три месяца. Зачем предупреждать того, кто вряд ли увидит это слово? То ли это слово написал ты сам!
  
  (Вот это смело с моей стороны. Подобного обвинения от себя я не ожидала сама).
  Он вскинул кудрявую голову, выпрямился во весь рост, при его 190 см он казался угрожающе высоким. Я вновь почувствовала театральный нафталин и ничуть не испугалась. Его следующие действия меня удивили.
  Он резко упал на колени, подполз ко мне, огибая кухонный стол, и уткнулся лицом в мои ноги.
  
  - Прости, Наташка... они не следили за мной, я и так у них на крючке ... Они спросили адрес близкого мне человека, и я назвал твой... Прости...
  
  Когда моё возмущение долетело сверху от ушей вниз до уровня солнечного сплетения, я взбрыкнула и освободилась от него.
  
  - Не знаю, что и как... (я не находила слов в запасе приличных выражений), но ты спишь на кухне, а я с собакой у себя в комнате!
  Пауза...
  
  Я периодически проваливалась в некрепкий сон, Макси лежал около кровати, время от времени бурча недовольством. Сквозь пелену чуткого сна мне казалось, что Максим ходит по квартире. Быть может, это фантазии уставшего сознания.
  
  Утро не было добрым из-за головной боли и незаконченного разговора с Максимом. Собираясь на работу, я искала предлог, чтобы он покинул мою территорию. Я готова была провести повторный сеанс психотерапии вечером, но оставлять его одного в квартире не хотела.
  
  - Максим, извини... Макси без меня будет лаять бесконечно, пока... пока ты здесь...
  - Конечно, у меня есть, где провести время...
  - Ты сейчас без работы?
  - Заказов нет, плыву в потоке, в поиске... Скажи, а ты выбросила те документы со снимками?
  (Неожиданный вопрос!)
  - А что?
  - Я не спал, всё думал, ходил туда-сюда...
  (Значит, мне не мерещились ночные шорохи в квартире).
  - Я всё думал... Они как-то всё загадками говорили... вокруг да около... А после твоего рассказа про папку, я, кажется, понял... Ведь эта женщина работала в вашей фирме...
  
  Я отрицательно покачала головой.
  
  - Ну, быть может, в другом отделе, в другом филиале, ты же не можешь знать всех сотрудников?
  В принципе он прав, ведь Погоняна я узнала только благодаря дух;ам. Но она точно не работала у него в офисе, раз искала повода познакомиться в кафе...
  Я неопределённо пожала плечами.
  
  - Ну вот, я и подумал, а что если из-за папки весь этот сыр-бор?
  - Те, кто интересуется папкой, и заказчики фото - не одни и те же люди? - теперь удивлялась я.
  - Мне кажется, это разные люди. Заказ на снимки исходил от моего друга, а эти странные, говорящие загадками господа, молчали от непонимания, когда я рассказывал про фото.
  
  Максим вплотную подошёл ко мне.
  
  - Наташ, мне кажется, да я почти уверен, если я верну им эту папку, они отстанут от нас, то есть от меня... Где она? - он положил руки на мои бёдра и придвинул меня к себе.
  Пёс рыкнул. Максим отстранился, спрятав руки за спиной.
  
  - Папка у меня на работе, - вновь солгала я.
  - ... ясно.
  
  По его паузе перед словом "ясно" мне стало понятно, что причиной его хождения по квартире была не бессонница, а поиски папки.
  
  - Я что, если ты принесёшь эти документы, а они тебя тоже... в криминальные новости засунут?
  - Зачем? Им нужен материал, а не труп. Да и что, и кому я пойду рассказывать, когда ничего не понимаю... Я ж их не видел никогда, они звонят мне сами... Один раз приходил от них хмырь (Максим потрогал ссадину на скуле) и что-то требовал от меня, как теперь я понимаю, эту папку и требовал. Они решили, что я знал женщину с фото... Наташ, отдай мне папку...
  - Предлагаю заснять на видео, как ты сжигаешь эти документы, а потом показать им - и всё. Нет папки, нет сотрудничества!
  - Да ты что! Сериалов насмотрелась, что за чушь?! Я отдам документы и выйду из игры!
  
  (Мне нужно было время подумать. По крайней мере, до вечера, до конца рабочего дня я найду выход). Пауза...
  
  Ничего более оригинального, чем позвонить Артуру Феликсовичу, мне в голову не пришло. Во время обеда он приехал в наш офис. Встречаться в кафе я не рискнула, будучи уверенной, что Максим никуда по делам не пошёл, а караулит меня за пределами стеклянного здания моей работы.
  
  Версия Максима, что слово на зеркале адресовано Максу, повеселила Артура.
  
  - Я не буду вдаваться в предмет химических приколов с жидкостями на зеркалах, но абсолютно уверен, что надпись сделана только затем, чтобы напугать именно вас, Наташа.
  
  Что за человек! Только я зацепилась за возможность объяснить своему организму, что бояться нечего, Артур снова запихивает меня в стресс.
  
  - Представьте на минуту, что между вами и Максимом нет тех чувств, через призму которых вы его воспринимаете. И ответьте на вопрос - вы доверяете всем словам Максима на сто процентов?
  
  (Господи, на сто процентов я своим мыслям не доверяю, пребывая в вечных сомнениях). Но вопрос Погоняна меня пригвоздил к стене.
  Именно от этого ощущения у меня не было нормального сна, и появилась головная боль. Я вспомнила свою внутреннюю реплику Станиславского вчера вечером.
  На моё молчание Артур кисло улыбнулся:
  
  - Что и требовалось доказать... к сожалению.
  - Вы считаете, что Макс придумал историю своего шантажа, чтобы разжалобить меня? А цель - получить документы?
  - К моему искреннему сожалению... часть информации они уже получили...
  - Но, чтобы скроить целое платье, недостаточно иметь выкройку рукава.
  
  Он неожиданно сжал мою кисть в знак одобрения моего предположения.
  
  - И все же... почему вы решили, что Макс врёт мне? Притворяется жертвой, а ссадина на щеке?
  - Ему нужны документы из папки любым способом.
  - Откуда он знал, что документы у меня?
  - Вы сами ему сказали ещё две недели назад по телефону.
  - Он тогда назвал меня дурой и бросил трубку!
  - Правильно, потому что тогда он не был в игре.
  
  Похоже, у Артура Феликсовича появились ответы на все мои вопросы. А как вам такой вопросик?
  
  - А вас можно было шантажировать этими снимками?
  
  Телезрители "умывают руки", знатоки в паузе... Игра "Что? Где? Когда?" влезла в мою жизнь.
  
  - У меня сейчас сложные отношения с женой, но они носят финансовый аспект. Последствия развода по некоторым нюансам пока не вступают в силу, выражаясь юридически. Но никакой компромат не сможет усугубить моё положение. Значит - нет. Шантажировать меня фотографиями нельзя. Да и ракурс мой никак не говорит о главной роли в том спектакле. Мне кажется, что эти снимки - её заказ. И по большому счёту неважно... кто именно был с ней на фото, просто образ мужчины, главное настроение этих фотографий. Она хотела кого-то подразнить, другого мужчину, например...
  - А я не согласна. Именно фотографии с вами, а не с кем-то другим, были для неё некоторой гарантией, правда, не знаю какой, но гарантией. Потому она и совместила фото и копии документов в одну папку. Ей было важно, чтобы при ней на тот момент не было ни папки, ни вас на снимках... когда она почувствовала, что за ней следят. Только почему она передумала передавать украденную информацию?
  Моя наивность бывает трогательной:
  - Может, она передумала и решила вернуть документы вам, а фото оставить себе на память о вас...
  - Нет. Если у человека есть цель заработать деньги, то объект достижения никогда не превращается в предмет обожания.
  - Человек может быть, а женщина... Она влюбилась в вас и сожалела о краже, почему вы не допускаете такую мысль?
  - Потому что вы не знали её, а судить по себе бесперспективное занятие.
  
  Как ловко в одном предложении он очернил её, намекая, видимо, о меркантильности её характера, и мило выразился обо мне. Я совершенно не в его вкусе, чтобы он кокетничал со мной. Значит, ему нужны фото - ведь если снимки попадут в полицию, первым подозреваемым станет Артур. Его не вызывают в свидетели только потому, что не знают о нём. Интересная тактика - продолжать скрывать отношения с женщиной, которой уже нельзя навредить. Фото - это косвенные доказательства.
  Господи, где найти разум и силы, чтоб разобраться в мужских мозгах и помыслах? Одному нужны документы, другому фотографии...
  
  - Да, кстати, - добавил Артур при прощании, - известная нам дама работала в вашем офисе год назад, потому точно знала все ходы и выходы, минуя охрану. Так что вы были правы, когда говорили, что проникнуть в офис возможно, если знать запасной путь.
  Пауза...
  
  Я чувствовала себя нелепо, неприятно и совсем не загадочно. В детективных сюжетах главные героини, выполняя миссию, владели не только искусством перевоплощения, но и силой веры в победу добра и справедливости. Подобное воодушевление таяло во мне с каждым уходящим часом.
  Бороться со злом в моем понимании нет смысла, добро само найдёт лазейку и вывернется. Я старалась понять, где в этой игре добро и зло. Но принять сердцем, что Макс - злодей, у меня не получалось. Он запутался в ситуации, его заставили. Он в руках зла, но сам не является таковым.
  Пока я, минуя все коридоры, вышла на свежей воздух, захваченная своими мыслями, я окончательно потеряла не только веру в иллюзорную справедливость, но и веру в себя, свои силы, которые остались за порогом офиса.
  
  Я несла Максу папку, которая, выражаясь образно, жгла мне руки. В течение рабочего дня я по крупинкам собирала из всех доступных мест информацию, которая с первого не очень глубокого взгляда напоминала аналитический отчёт с финансовыми таблицами предварительной прибыли. Я бродила из кабинета в кабинет, из отдела в отдел и незаметно делала копии документов, которые напоминали отчёт аналитика.
  Не доверяя никому, я наполнила папку лжефактами вперемежку с истинными страницами, выхваченными из середины настоящего документа. К концу рабочего дня у меня был весомый материал серьёзной работы.
  
  Макс подскочил ко мне на первых ступеньках моего спуска из здания. Его нетерпение проявилось не только в поспешном дежурном поцелуе, но и в неконтролируемом потирании рук, будто от удачной сделки. Поймав мой взгляд, он поспешно ретировался:
  
  - Замёрз, пока ждал...
  
  Мы спустились по ступенькам и вышли на проспект. Я взяла его за руку, она была горячей. Я проглотила его мелкую ложь.
  
  - Давай кофе... Ты же после работы... и я бы чего-нибудь съел.
  
  Официант быстро принёс заказ. Ажурное пирожное не соблазнило меня. Не было смысла играть спектакль дальше, что мы рады друг другу в этот тихий вечер. Потому я достала папку и положила её на стол.
  Макс просмотрел документы. Вначале лицо его было сосредоточенным, настороженным, потом он улыбнулся, глядя в страницы. Перевёл взгляд на меня:
  
  - Наташка, ты молодчина... ты просто спасла мою задницу. Ты простишь меня, если я побегу, хочу побыстрее избавиться от этого, а вечером к тебе, хорошо?
  
  Я кивнула, вдруг почувствовав, что вечером его не будет и не будет больше никогда в моей жизни. Ком обиды сдавил горло, я часто заморгала, чтобы предательские слёзы не выскочили наружу.
  
  - Да, Наташ, - он остановился. - А где фото, которые я сделал... ну, на заказ...
  - Я их выбросила, зачем мне снимки незнакомых людей...
  - Ну и правильно, ты молодец, пока, Наташка.
  
  Макс не появился ни вечером, ни через сутки, ни через пять. Пауза...
  
  ЕСЛИ ты утром просыпаешься с ярким ощущением, что сегодня точно что-то произойдёт. И это "что-то" выдернет тебя из ненужных для тебя впечатлений, перевернёт и вновь поставит с головы на ноги, чтобы ты в полной мере почувствовала, как приятно и безмятежно без стресса пульсирует кровь в твоих сосудах, ТО именно в такой знаменательный день это превращение и случается.
  Я устала от криминальной ситуации, в которую вляпалась. Будучи слегка суеверной, я выбросила все бульварные детективы с принадлежащей мне территории, чтобы освободить пространство от магнита, который, возможно, притянул ко мне ситуацию нелирического характера.
  Я провела грандиозную генеральную уборку. Даже вымыла свои заброшенные окна, впуская свет новой жизни. В моменты тишины я начала сочинять стихи. Что вижу, о том и пишу. Вторым важным шагом после уборки было моё решение изменить имя.
  
  - Начиная новую жизнь, я дарю тебе новое имя. Я уверена, что ты не будешь против.
  
  Пёс забавно повернул голову, слушая меня.
  - Чарли! Как тебе? По-моему, вполне звучно. Что это за имя "Макси", что-то непонятное, размытое и с неправильными ассоциациями. Чарли! Именно так!
  
  Чарли не подвёл меня, радостно завиляв хвостом.
  
  Без пауз я погрузилась в работу. За четыре дня я завершила проект. После пережитого стресса мои способности активно полезли наружу. И шеф быстренько нашёл им применение. Моя презентация заслуженно, как выразился шеф, закончилась бурными аплодисментами. С чувством воскрешения я покидала офис на пару выходных.
  
  Спустившись до середины нашей мини Потёмкинской лестницы, я оглянулась на стеклянное здание, даже помахала на прощание, потому что предвкушала отличные выходные с Чарли на уютной родительской даче.
  Звонок в кармане пальто.
  Окружённая радостными мыслями, я не посмотрела на дисплей телефона.
  - Алло.
  - Сука! Я размажу тебя по этим гадким ступенькам...
  Я завертела головой в поисках кричащего. Я увидела его в метрах десяти, сбоку. Внутри меня пронёсся экспрессом холод страха. Дыхание зябко затрепетало, наполняя меня паникой.
  Максим нецензурно орал мне в ухо - как ненавидит меня, как я его подставила, и как он уничтожит меня. От него стали шарахаться спускающиеся с лестницы люди. Я же стояла парализованная его злобой и проклятиями, не в силах оторвать телефон от головы.
  Затем он демонстративно бросил аппарат в урну. Я не только видела этот жест, а слышала лязгающий скрежет, будто сама оказалась в мусорном бачке, откуда не выбраться и не позвать на помощь. Его выброшенный телефон сообщал, что теперь связь между нами оборвана на веки вечные.
  
  Сжав кулаки, он приближался ко мне, собираясь вбить меня в ступени. Я съёжилась в комок и зажмурилась, чувствуя несокрушимость его ярости.
  
  - Наталья Николаевна! - голос сверху заставил открыть глаза.
  
  Я повернула голову на призыв. Артур Феликсович.
  Но не успела я открыть рта, как мощный захват обнял мою шею. Я против своей воли уткнулась лицом в пухлую ткань безрукавки Макса. Удерживая силой моё существо, он с милой интонацией произнёс:
  
  - Извините, моя девушка немного расстроена и ни с кем не желает разговаривать. Я думаю, это её право.
  
  От нехватки воздуха сознание слегка наклонилось куда-то.
  По ослабевшей хватке я поняла, что Артур отошёл на безопасное расстояние.
  
  - Ну, что, Наталья Николаевна, поиграть со мной решила?
  
  Откуда у хрупкой белочки-шатенки появились силы, я до сих пор не понимаю.
  Я резко откинула голову назад и ударила затылком подбородок Макса, услышав лязгающий стук его зубов. Он отпустил руки, схватившись за рот. Прикусить язык больно, хотя больно недолго, но этих секунд хватило, чтобы оттолкнуть его и побежать вниз.
  
  Я выскочила на оживлённый проспект и помчалась наперерез всем машинам. Гудки, мат и скрежет тормозов.
  Я, увёртываясь, добежала до противоположной стороны. На тротуаре я обернулась и с ужасом увидела, что Макс несётся вдогонку, также лавируя среди машин.
  
  Потом как экшн - машина на скорости, глухой удар, отброшенный Макс и ... тишина. Я так плотно закрыла уши, что наступило мгновенное безмолвие. Мои глаза смотрели вслед ускользающей машине, которая сбила Макса.
  Чёрный мерседес... с грязным пятном вместо номера. Чёрный мерседес... Артура... Пауза...
  Я стояла, прислонившись к фасаду дома, не в силах передвинуться хоть куда-нибудь. Приехала скорая, патрульная и ещё скорая. Они профессионально упаковали Макса во что-то чёрное и с мигалками увезли моё недавнее прошлое.
  
  Я не ощущала ни холода октября, ни мокрых от слёз щёк, не ощущала ничего. Пустота.
  Чётко помню только свои руки в металлической урне и звук ударяющихся часов на моем запястье о внутренности железного бака, и телефон Макса, который выскальзывал из непослушных пальцев.
  
  Долгая провальная пауза... И последний акт затянувшегося представления.
  
  В больницу, как положено, я пришла с апельсинами.
  Его номер я нашла в записной книжке выброшенного телефона. Ему разрешили вставать. И он подолгу бродил по больничным коридорам.
  Вспомнив меня, друг Максима без сопротивления рассказал историю своего заточения в больнице. Рассказал о потере близкого друга, который фактически продал его и собранную информацию о лакомом кусочке проекта. А всего-то-навсего он попросил Макса понаблюдать пару вечеров за дамой, которая заказала тайную фотосессию, и напечатать снимки. Но Макс влез в игру, отодвинув приятеля за влекущий гонорар. Узнав, что дама торговала документами, решил сам шантажировать её, потом непонятная тёмная история с исчезновением дамы.
  - Сопоставив факты, Макс вычислил, что нужные документы у вас, Наташа. Он решил испугать вас, написав глицерином слово на зеркале, чтобы вы ему позвонили и попросили о помощи. Но что-то там не срослось. Вы не звонили... Он возобновил с вами отношения... Пытался выкрасть документы у вас... И ведь, сукин сын, он приходил ко мне в палату и со смаком рассказывал подробности своей аферы. Ну, вот, в принципе, и всё... Меня оставили в покое, когда Макс стал работать на тех типов...
  . . .
  
  - Да, липовые документы сыграли свою роль. Фальшивка уничтожила фальшивку, - пробормотала я, когда здание больницы скрылось из видимости.
  
  Я не хотела верить в причастность Артура к смерти Максима. Но я не адвокат, чтобы защищать, несмотря ни на что, и не прокурор, чтобы обвинять. Есть высшие силы, пусть они и решают.
  Около здания филиала я нашла машину Артура... ни царапины, ни вмятины... И, хотя я плохо разбираюсь в моделях - у той машины задние фары были, как лепестки, а у машины Артура - полосатые треугольники, тем не менее на душе полегчало...
  
  Я без предупреждения вошла в его кабинет и положила пачку интересующих фотографий на стол. Игра закончена.
  
  - Теперь тебе никто не сможет угрожать, - фамильярно прокомментировала я.
  
  Он догнал меня около лифта. Сунув снимки в мою раскрытую сумку, он неожиданно обнял меня нежно и крепко.
  
  - Наташка... это не важно, совершенно не важно...
  . . .
  Я избавилась от навязчивой любви - я больше никогда не буду жертвенной "душечкой". Любовь на равных - теперь мой девиз. Но подруга-спасательница не верила в меня:
  
  - Я куплю тебе грабли и повешу на гвоздик в твоей прихожей, как напоминание о твоей беспечной вере в мужчин! Помимо хомы и собаки, ты будешь кормить ещё одну особь мужского рода.
  
  - Это он нас всех кормит, - смеялась я в ответ. - И это чертовски приятно!
  
  Когда находишь себя, и "всё остальное" обретает смысл.
   2016
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"