Аннотация: ....Я ответил полиции, я ответил судье, я ответил всем, кто продолжал задавать мне один и тот же вопрос "Что вы видели?". И мой ответ был всегда одним и тем же - мы видели ДЕРЕВО....
....Я ответил полиции, я ответил судье, я ответил всем, кто продолжал задавать мне один и тот же вопрос "Что вы видели?". И мой ответ был всегда одним и тем же - мы видели ДЕРЕВО.... Заледеневшее дерево.... Это было первое, на что мы наткнулись, как только оказались на опушке - и оно единственное продолжало оставаться нетронутым в своей целостности - мы поняли это уже потом, когда увидели все остальное. Дерево.... Оно стояло там же где и всегда - практичеки у самой кромки, одетое, как обычно, в свой ледяной наряд, прозрачность которого этим утром припорашивал свежевыпавший снег. Но на это раз оно было КРАСНЫМ. Совершенно красным, как будто Беппе Форменто добавил вишневый сок в воду, одевая его в блестящий ледяной саван. В этом царстве ослепительной белизны, оно было единственным, что сохраняло свою первоначальную форму и казалось (без преувеличения) - светящимся изнутри, наполненным тем живым пульсирующим светом, который я продолжаю видеть во сне и по сей день. Засыпая, вижу эту прозрачность красного - уже без всякой формы самого дерева - только этот пульсирующий живой красный цвет. Багряный закат на фоне быстро сереющего неба, рубиновый занавес, который опускается на сцену моего сна, огромная розоватая карамель на палочке, предназначенная для мира в целом - уже много лет я постоянно засыпаю и вижу во сне этот безумный живой красный цвет во всех мыслимых проявлениях, потому что именно это - то, что мы увидели едва оказавшись у кромки леса.... Что вы видели? - Мы видели заледеневшее дерево, красное от насквозь пропитавшей его крови.
Мне стыдно признаться, но когда опал прозрачный белесый туман, окутывающий его, я наслаждался этой невероятной красотой. Мелькнула мысль - простодушная, бесполезная, поверхностная, безгрешная - самая последняя наивная мысль в финале этой части моей жизни. На какой-то момент я почти поверил в то, что появление этой неземной красоты - это действительно единственное, что могло случиться в этом месте. Я почти поверил в то, что Беппе Форменто, чтобы нарушить монотонное течение наших дней, нарочно выкрасил заледеневшее дерево в красный цвет и после послал пустые сани в Сан Джуда, чтобы привлечь нас сюда, а сам спрятался вместе со всеми пассажирами за деревьями, чтобы втайне наслаждаться нашим удивлением и восхищением. Я почти поверил в то, что пока мы слезали со снегоходов и медленно пробирались по глубокому снегу к этому тотему, все они только и ждали того момента, чтобы выбежать из-за деревьев, полные жизни и веселья, крича во весь голос, чтобы нас напугать. Мне стыдно признаться, но в тот момент, когда я, загипнотизированный невиданым зрелищем, наслаждался этой ненатуральной красотой и думал о шутке, которую сыграл с нами Беппе Форменто, я пожалел, что с нами не приехали и остальные: пожалел, что не приехала Рина, оставшаяся в лавке. Пожалел, что не приехала Перла с своим ребенком. Пожалел что с нами не было Иньяцио, Вильфреда и Флориана, прикованного к своему инвалидному креслу. И Энрико и Марнрико Антона. Что не было жены Реца Урании, которая совсем недавно овдовела, не было Аржении, Адуи, Реджине, Хейди, Жениз, близнецов Лехнер, Теренция, Нивеса, Фернандо, Марии, Армина и Лоренцетто...За те короткие мгновения ( и я стыжусь этого) я успел подумать обо всех оставшихся в Сан Джуде его обитателях и о том, как же я был глуп, что в тот момент, когда Зорро, конь Беппе, один притащился на площадь, я не понял сразу, что это была шутка и не позвал всех пойти со мной - пешком, под падающим непрерывно снегом, - насладиться зрелищем выкрашенного в красное заледеневшего дерева. Эта была моя последня наивная мысль в этой жизни - и хоть она промелькнула в голове подобно молнии - я буду помнить ее до конца своих дней.
Когда моторы снегоходов затихли, на нас обрушилась невероятная тишина. Шел плотный снег, и падающие одну на другую снежинки создавали почти плотную стену, выделяющуюся на фоне темнеющей кромки леса, но если бы кто-то из нас обернулся назад, туда, где оставалось селение, ему бы показалось, что он потерял зрение. Сзади была кромешная непролазная угрожающая тьма. К сожалению мы все еще могли видеть - все трое.
Со временем я почти убедил себя, что первым, кто увидел тела, был Зено, хотя крик - безумный, леденящий кровь в жилах - издал его отец. Я увидел их последними, и со временем у меня возникло еще одно убеждение - если бы я сам, свомим глазами, не увидел эти тела, я бы никогда "не принял" случившееся . Слово "тела" не могло выразить сущность увиденного - прежде всего потому что речь шла об "остатках" - изодранных "ошметках", потерявших какую бы ни было целостность. Снег уже полностью покрыл их, и нашим глазам предстали только белые бугры и выпуклости на девственно белом покрывале, которое, казалось, упало с самого неба. И подумалось, что этот бесконечно падающий снег был даром самой Мадонны из Сельвы, который мы так усердно молимся в нашей церкви - даром утешающим, успокаивающим, заступающимся. Она, несомненно, слышала наши молитвы, и расстелила этот белоснежный саван, покрывающий бесконечный ужас произошедшего, чтобы спасти нас. Да, да - это было несомненно так. Можно сказать без преувеличения, что это полотно спасло нам жизни - мою, Сауро Форменто и его сына Зено - или, по крайней мере, сам ее смысл, потому что видение того, что было под снегом - того, что мы узнали впоследствии там было - отняло бы у нас разум.
Заледеневшее дерево было по-прежнему красным, пульсирующим и фосфорицирующим. Сауро по-прежнему продолжал издавать свой безумный отчаянный вой. У его ног, слегка припорошенная снегом, лежала оторванная голова его брата...