Достаточно давно для того, чтобы это могло быть правдой, я любил ночные прогулки. Поздно вечером я собирал рюкзак, куда клал термос с чаем, бутерброды и, на всякий случай, теплую куртку. Если у меня были опасения насчет возможного дождя, то туда же шел и зонтик. Собравшись, я спускался по лестнице и начинал бродить по городу.
В те времена не нужно было волноваться об освещении своего пути - на любой улице стояли фонари, которые разгоняли тьму до раннего утра, когда даже завзятые гуляки уже возвращались домой. Я тоже тогда был таким - любил бродить. Нередко я возвращался домой, когда солнце начинало вставать...
Обычно мой путь пролегал через центральную часть города, в этот же раз я решил не забивать себе голову всякой ерундой и подняться на гору, с которой можно было просто смотреть на город и прихлебывать чай. За час с небольшим я дошел от своего дома до этой горы или большого холма, кому как больше нравится, и принялся любоваться городом. Еще было не настолько поздно, чтобы в спальных районах стали тухнуть огни, но в центре, если судить по ярко горящим вывескам, веселье уже шло полным ходом.
Время шло, ночь сгущалась, и потихоньку становилось холоднее. Я закутался в куртку и смотрел на неохотно гаснущие огни. В голове крутилась всякая ерунда, воспоминания о прожитых днях, например, а в желуде, в противовес им, уютно улеглись бутерброды. Мне было настолько нечего делать, что я даже немного заскучал, хотя обычно такого со мной не происходило.
Незаметно подкралось утро. Весь город затаился, чтобы всего через несколько часов взорваться оглушительными автомобильными сигналами, чадом выхлопных газов и свинцом уличной брани. До заурядного нового дня оставались часы, которые людям предстояло бездарно провести в своих постелях для того, чтобы завтра все повторилось по новой.
Последние огни растворялись в предрассветных сумерках, пока не остался последний из них. Я смотрел на него, не отрывая взгляд, не меньше минуты, затем спешно собрался и почти побежал на зов. Ноги шлепали по асфальту, возбуждение бежало по нервам, летело по сосудам и носилось внутри черепной коробки, показывая, что развязка близка.
Скупая порционная проза не может дать развернутого ответа на вопрос, зачем я все это делал. Осознание необходимости производимых действий было всепоглощающим, и я даже не задумывался ни о чем ином, кроме как очередном шаге. Это был зов, и я не мог ему противиться.
Когда я только подходил к дому, окно которого так меня манило, то сразу узнал место, куда меня привели ноги - мне приходилось бывать тут. Несколько лет назад, когда у меня были деньги, и я мог себе позволить несколько более замысловатые удовольствия, я встречался с девушкой, жившей в этом доме. Наши отношения нельзя было назвать серьезными, но все всех устраивало.
Однажды я сидел в самом настоящем ресторане и ждал ее. Прошло двадцать минут, тридцать, сорок, а ее все не было. Третий стакан виски подходил к концу, когда она появилась. Я улыбнулся ей и сказал, что она прекрасно выглядит. Ерунда, никогда бы не сказал ничего подобного, ненавижу такие бессмысленные фразы. Поудобнее усевшись, я закурил прямо в зале, тогда это еще было возможно, и спросил, умеет ли она водить машину. Она ответила, что умеет, и даже показала права. Чудесно. Я предложил ей выпить за тот прекрасный вечер, от чего она никогда бы не отказалась - за все платил я.
Мы чокнулись и выпили. Где-то играла музыка, может быть даже живая. Меня всегда бесило это выражение - "живая музыка". Если музыка не живая, то это и не музыка вовсе, понимаете, что я хочу сказать? Как бы невзначай я заметил, что мы вместе уже три месяца, и положил свою руку на ее. Взглянув ей в глаза, я сказал, что у меня есть подарок. Она заметно оживилась, на лице проступила улыбка. Эта девушка знала, что я неплохо зарабатывал, а мой отец занимал крупный пост в одной государственной компании. Не знаю как вы, но я не видел связи между этими фактами, а вот она явно что-то подозревала.
Итак, я держал ее руку в своей и говорил, как много она для меня значила. Потихоньку она начала скучать, ведь ничего ценного не было перед ее глазами, следовательно, как она думала, этот балаган немного затянулся. Я сказал ей, что скоро покажу подарок, но для этого нам придется покинуть гостеприимное заведение. В глазах моей девушки не было особого понимания ситуации, но она начала послушно собираться. Я расплатился, не стал забирать сдачу, и мы пошли на улицу. С другой стороны улицы стоял шикарный "Лескус". Я полюбопытствовал, нравится ли ей он. Судя по расплывававшейся улыбке на ее лице, она сложила два и два. Завизжав от восторга, она начала носиться вокруг машины и кричать, какой он был клевый.
Несмотря на выпитое, я сел за руль. Удостоверение, подаренное еще на совершеннолетие вместе с правами, давало мне практически депутатский иммунитет на дороге, и я никого не боялся. Всю дорогу я рассказывал своей девушке, как это классно, ездить на такой машине, как это статусно и престижно, пока не уверился в том, что она была окончательно загипнотизирована свалившимся на нее счастьем и не могла думать ни о чем другом.
Я подъехал к ее дому и встал прямо напротив подъезда на том, что местные жители называли "газоном". Пожухлые пучки травы, если честно. Выйдя из машины, я закурил. Девушка подошла ко мне и обняла. Сказала, что никогда еще и ни с кем ей не было так хорошо. Я ответил, что даже не сомневался в этом. Она спросила, не хочу ли я к ней зайти. К себе домой я женщин не водил из принципа, не хотел, чтобы еще кто-то знал, где я жил на самом деле, и предпочитал на ночь оставаться в гостях. Согласившись на предложение, я поднялся вместе с ней в ее квартиру. В спальне, уже раздевшись, она призналась мне, что я - именно тот, кому она абсолютно доверяет и она готова предложить мне нечто особенное. Я не возражал, меня вообще не смущали такие способы соития. Потом мы занялись делом.
Когда все закончилось, я пошел в душ, вытерся, и начал собираться. Она поинтересовалась, куда это я решил ехать посреди ночи. Я посчитал нужным сказать, что домой. Пошарив в карманах пиджака, я достал игрушечную машинку, купленную в ларьке, и вручил ей с торжественным видом, сказав, что отныне этот "Лескус" ее. Не сказал бы, что ее это сильно развеселило - я еле увернулся от пощечины. Было забавно наблюдать, как резко изменилось ее отношение ко мне. Я попытался объяснить ей, что машинка достаточно неплохо повторяет оригинал, даже фары были немного похожи. Угорщинская Хвосторога от автомобилестроения. Жалко, что не летала только.
Я посоветовал ей идти, точнее, теперь уже катиться на собственном автомобиле куда подальше, и ушел, оставив, правда, при этом на зеркале сумму, среднюю по городу, за оказанную ей мне интимную услугу. Я достаточно долго спускался по лестнице, но так и не услышал, чтобы она распахнула дверь и со слезами выбросила эти деньги мне вслед. Она была довольно практичной девушкой, как мне казалось.
Одиноко сидя рядом с подъездом, я предавался воспоминаниям о днях минувших. Вдоволь нарефлексировавшись, я поднялся с лавки, закурил сигареты, самые дешевые, какие только смог найти накануне, и пошел в сторону своего дома. Жаль, что так вышло. Теперь мне оставалось только вспоминать.