Черный хвост
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
http://youtu.be/pixeuP2EojY
Галина Лавриненко
ЧЕРНЫЙ ХВОСТ
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ВАЛЯ - женщина пятидесяти лет
БЯКА - женщина пятидесяти лет
ВИТЯ - сын Вали.
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
Небольшая комната. По центру стоит стол и два стула, правее находится кровать, у которой стоит небольшой комод. Слева - дверь на кухню, прямо - выход из комнаты.
У стола в инвалидном кресле сидит Бяка и смотрит в одну точку. Открывается дверь и входит Валя.
ВАЛЯ: Милая моя, ты сидишь там же, где я тебя оставила. Нельзя же так! Уходит в дверь в правой стене, кричит оттуда. Я сейчас поставлю чайник. Я принесла наши с тобой любимые ватрушки с творогом, только они сегодня без изюма. Ещё купила джем и яблоки. Вкуснятина! Выходит удивленная, подходит к Бяке. Что значит "не хочу"? Я стараюсь, а ты так со мной! Бяка молчит и смотрит в одну точку. Посмотри на меня. Бяка с креслом отворачивается от Вали. Валя садится на табурет. Ты Бяка и этим всё сказано. Очень подходящее я придумала тебе прозвище.
ПАУЗА
Нынче, ветер с Неба слишком пьян,
Чтоб разбить дух с телом пополам.
К ангелам не взмою даже в пост.
Не пускает к Свету черный хвост.
У меня всё утро болела спина. Всё утро. Таблетки мне уже не помогают. Однако же я нашла в себе силы, встала и отправилась за продуктами к завтраку, чтоб нам с тобой было уютно и хорошо за чашкой горячего чая (кричит) А ты так скверно себя ведёшь! Гадина! Ты просто, гадина!!! Швыряет об пол чашку. Всегда ты мне настроение портишь! Что? Нет всегда.
О, Господи! Хватается за спину. Опять кольнуло. Это от нервов. Все болезни от нервов. Идет на кухню, но услышав мысль Бяки, останавливается и смотрит на неё. Согласна. А вот с этим согласна. Раз болит, значит ещё живая. Вздыхает, снова садится на табурет. Я, ведь, тоже думаю, что эта боль единственное, что напоминает мне о том, что я ещё живая.
Не пускает к Свету черный хвост, Бяка. Не пускает...
Послушай... берёт табурет, обходит Бяку, садится, смотрит ей в лицо, давай не будем так много ругаться. Я, ведь, единственная, кто у тебя есть, кто тебя понимает. Бяка медленно поднимает голову и зло смотрит на Валю. Ну, да. Да согласна, ты тоже единственная кто понимает меня. Но я без тебя не пропаду. Совсем не пропаду. Смотри, я могу ходить. Ходит по комнате, Бяка смотрит на неё. Я даже могу танцевать! Поёт и танцует. Я такая легкая, свободная! Я очень себя за это уважаю. И у меня есть сын. Хоть, я и не видела его шесть лет, но он очень любит меня, постоянно звонит, беспокоится. А ты... снова садится перед Бякой на табурет тебе не выжить без твоей Валюши, без меня, моя хорошая. Бяка смотрит на Валю. Опять ты за своё! Что значит, не боюсь сдохнуть? Нельзя так! Нельзя! Берёт Бяку за руку, гладит по руке. Ты грешница великая, я знаю. Но прощение себе нужно вымолить. Это работа большая. Духовная. Я рядом, я помогу. Учись у меня радоваться. Видишь? Я всегда с улыбкой. Тебе на воздухе надо бывать. Хочешь, я отвезу тебя погулять прямо сейчас? Бяка резко отворачивается с креслом от Вали, Валя отворачивается от Бяки, смотрит на стену. Пауза.
Ты права. Нет там ничего нового, всё как прежде. Испытание для нашего сердца. Почему? Как это почему Бяка? Вскакивает, подвозит Бяку к краю сцены, обе смотрят в "окно" Видишь? Поздняя осень. Время застывшего отчаяния. Из человеческих душ вытекает в реальность отчаяние и застывает. Его запах заставляет вспоминать самые страшные наши поступки. Это время осмысления и раскаяния. Бяка тебе так во много надо раскаяться, поэтому наша осень не проходит. Пауза. Посмотри на ветки деревьев. Без листвы они такие колючие. Это для того, чтобы царапать совесть. Кричит. Нет, это не глупость! Не смей так говорить! Не смей!
Уходит на кухню, там швыряет на пол какой-то предмет. Бяка закрывает глаза, откидывается в кресле. Через паузу появляется Валя, пьет из стакана воду.
Извини, пожалуйста! Я погорячилась. Но ты не права, Бяка. Я не знаю, что за великий грех ты совершила в начале своего Пути, но неужели ты не понимаешь, что твое инвалидное кресло - расплата за него. Жуткая улыбка на лице Бяки. Не улыбайся так! Прошу тебя! Ты продолжаешь тянуть свой грех к финалу жизни. Зачем? Бяка резко поворачивается и смотрит на Валю. Да к финалу. А сколько, ты думаешь, тебе осталось? Сомневаюсь, Бяка. Сомневаюсь.
Пауза.
Очисти душу. Приди к Богу. Ты веришь в него? Бяка подпирает рукой щеку. Вот и плохо. Валя идет на кухню, у двери резко останавливается, поворачивается. Я всё равно тебя не брошу. Я отчего-то чувствую необходимость помогать тебе во всем. Уходит на кухню, там звенит посудой и поёт:
Нынче ветер с Неба слишком пьян,
Чтоб разбить дух с телом пополам.
К ангелам не взмою даже в пост,
Не пускает к Свету черный хвост.
Бяка, тем временем, встает, ударяет кулаками кресло и снова садится в него. Из кухни появляется Валя с подносом, на котором чашки и блюдо с ватрушками.
А я все равно буду всё делать для того, чтобы нам было хорошо и уютно вместе. Мы закроем все окна и не впустим в дом отчаянье. Нет! Ни за что! Ставит поднос на стол, подвозит к столу Бяку, сама берёт табурет и садится напротив. Потрогай ватрушку. Ну, будь дружком, потрогай. Ну, пожалуйста! Очень тебя прошу! Потрогай! Бяка с равнодушным видом трогает ватрушку. Видишь? Теплая! Здорово, правда? Только в нашем буфете пекут такие ватрушки. Они словно таят во рту. Такое потрясающее тесто! Ест. Кстати, тебе привет от кондитера и других наших соседей. Ты знаешь, мне так приятно, что они хорошего о нас мнения. Правда - правда. Они очень уважают нас. С таким почтением всегда здороваются. Мне кажется, за глаза они говорят: "Какие интеллигентные дамы живут в 32 квартире!"
Смеётся. Бяка складывает руки на груди, зло смотрит на Валю. Валя меняется в лице.
Нет-нет! Никакого кофе! Не нужно. Он бодрит, а тебе это зачем, когда ты даже на прогулку выходить не хочешь? (примирительно) Ну, посмотри, я налила тебе чай с бергамотом и бросила туда лимон. Долька похожа на луну. Такой чай с ватрушкой это же верх блаженства. Мелочи? Ну, и пусть мелочи. Из мелочей состоит наша жизнь. Что? Прекрати немедленно! А чему же нам ещё радоваться, как не мелочам? Нет! Жить без радости нельзя. У тебя отвратительный характер! Отвратительный! Шесть лет я бьюсь, как рыба об лед, стараясь победить твой пессимизм. Но ты впускаешь с улицы отчаянье, и оно словно плесень покрывает нашу мебель. На!!! Быстро подвозит Бяку на кресле к окну. На! Пей его! Пей! Утони в нем! Бяка закрывается от окна руками как от яркого солнца, потом резко отворачивается с креслом, смотрит на Валю. Не ори на меня! Соседи услышат и перестанут уважать нас. Валя снова разворачивает Бяку к окну. Мелочи, говоришь? Вон там росла берёза, а сейчас её нет. Вроде бы мелочь, а мне легче, я стала свободнее дышать. Эта берёза ненавидела меня. Смотрела с упреком, хотела убить.
Бяка закрывает лицо ладонями и роняет голову на колени.
Тебе плохо?! Прости! Прости меня, моя хорошая! Дура я! Гадкая! Глупая! Садится на пол, обнимает Бяку за ноги, целует ей колени. Бедная, моя Бякушка! Страдалица! Мученица! И так, грех тебя точит, а тут ещё я. Вот как покаешься, легче тебе станет, и всё поменяется. Заживем мы, Бякушка, по-новому. С добротой. Сколько нам осталось, всё в любви проживем. Гладит Бяку по ногам. Ножки мои ножки. Больные, но хорошие. Ты знаешь, я так радовалась, что у тебя ноги есть. Пусть никудышные, но на месте. Не знаю почему, но так радовалась. Пусть будут. Красивые. Холодные, но красивые. А мы их, знаешь что?.. Укутаем! Вот сейчас и укутаем.
Ползет на четвереньках к тумбочке, достает шерстяные гольфы, возвращается, снимает с Бяки тапки и одевает гольфы. Вот так. Тепленько. Слышишь? Мелочь, а приятно, да? Бяка поднимает голову, складывает руки на груди, смотрит на Валю. Ну, хорошо. Только маленькую чашечку, ладно? Совсем маленькую. Убегает на кухню, кричит оттуда. Сегодня на рынке видела красивую серую пряжу. Пушистая! Мягкая! Красота! Как только сын пришлет деньги, куплю её и буду вязать нам джемпера. Появляется из кухни с чашкой кофе, протягивает её Бяке. Я так люблю, когда вечером горит только настольная лампа, я вяжу, а ты сидишь напротив и смотришь на меня. Знаешь, Бяка, не смотря на то, что мы часто ругаемся, я очень благодарна тебе за понимание. Да, ты единственная, с кем я могу говорить о сокровенном.
Слышит Бяку, отводит глаза.
Не спрашивай меня о нем. Ему всегда было плевать на мой внутренний мир. На то, чем я живу. О чем думаю. Я в нашей квартире была чем-то вроде мебели. Нет-нет-нет! Кухонный комбайн! Да. Так правильнее. Знаешь, что сказал он мне перед смертью? "Спасибо за сына!" Спасибо за сына и всё. Словно больше ничего и не было за тридцать лет брака. А может он прав? И ничего и не было? У меня даже не получалось любить ватрушки рядом с ним. И чай казался водой...
Как это зачем? Надо было, вот и жила! Как все. Да и не поймешь ты меня. Ты грешница великая. Для себя всё! Плоть свою тешила. А у меня всё верно, правильно, благодетельно.
Бяка хватает Валю за руку, зло смотрит на неё.
Ну, хорошо-хорошо. Расскажу тебе. Расскажу и покажу. Встает на четвереньки, ползет к комоду, достает оттуда фотопортрет женщины. Видишь? Это Наташа. Нет! (кричит) Нет! Не говори так! Не мать она мне. Никакая не мать. Мать любит, любит и помогает во всем. А это мучительница моя. Кричала, издевалась. Морально истязала. Я слугой для неё была. Слугой. Рабой даже. Это она заставила меня замуж выйти. Она. Почему заставила? Пауза Не помню, Бякушка. Не помню. Честное слово! Что? Плохо, что не помню?
Звонок в дверь.
Прости, моя хорошая! Я тебя оставлю на минуточку. Выходит.
Бяка встает, ставит чашку из-под кофе на стол, берёт портрет Наташи, смотрит на него, потом бьет по нему кулаком, отшвыривает и снова садится в кресло. Заходит Валя с букетом.
Это Андрей Николаевич из тридцать первой. Принес полевых цветов. Какой молодец! Берёт вазу с комода, уходит на кухню. Тут ромашки, а я так их люблю! Простые и дивные цветы. Появляется из кухни, цветы уже в вазе. Когда за окном росла та злая берёза, я ставила напротив букет ромашек, и они защищали меня. Ставит букет на стол, берёт табурет и подсаживается к Бяке. А Андрей Николаевич такой смешной. Ты знаешь, он немного не в себе. Я ему говорю: мы с моей соседкой Вам премного благодарны. А он мне: " С какой соседкой? Вы Валентина Павловна одна живете" Я говорю: как же одна? Вы часто бывали у нас, Бякушку мою видели. А он меня фантазеркой назвал и ушел. Представляешь, смешной какой? Бяка медленно поворачивает голову и смотрит на Валю. Как я могу гнать его, когда он со всей душой? Опять ты, Бяка, за своё? Всё виноватых ищешь? А виновата только ты, во всех своих злоключениях.
Бой часов.
Ой, Бяка! Четыре часа. Нам в шашки пора играть. Подвозит Бяку к столу, достает шашки, расставляет фигуры на доске. Уютно мне, хорошо, когда мы в шашки играем. Мелочь, опять же, а в голове светлеет. Давай, Бяка, я - белыми, а ты - черными, хорошо? Почему? Да, потому что всегда так играем. Нет, золотая, в другую игру не хочу, только в шашки. Да, потому, что это лучшая игра. Лучшая! Делает ход белыми. Я, вообще, считаю, что жить надо, словно в шашки играешь. Делает ход за Бяку темными. Сделал ход - остановись, подумай. Партнер ход сделал - тоже подумай. Шаг - размышление, шаг - размышление вот так жить надо. А мы всё бежим куда-то. Неверный шаг сделаешь - пропадешь, на месте стоять останешься, тоже пропадешь. Я вот за тебя, Бяка, хожу, думаю, а ты нет, выходит, ты на месте стоишь. Пропадаешь. Замирает, медленно выходит из-за стола. Это что же получается? Наташа за меня все ходы сделала, а я и пропала?! Хватается за голову. Совсем пропала! Меня и на этом свете нет и на тот, черный хвост не пускает. Будь ты проклята, Наташа! Будь ты проклята!
Заползает под стол, там плачет. Бяка, тем временем, строит башню из шашек, чередуя белую с черной. Подумав, сверху ставит сразу три черные.
Бяка, ты наверное, думаешь, что я истеричка? И в моих "выплесках" нет смысла? Бяка недобро улыбается. Ты прости меня! Я и сама смысла ни в чем не вижу, но отчего-то больно. Очень мне больно, Бякушка! Бяка изо всех сил стучит по столу, башня рассыпается. Согласна. Я, ведь, тоже думаю, что когда-то это кончится. Вот только, когда?
Звонит телефон.
Как ты думаешь, кто это? Да-да-да! Кроме него и некому. Только мой роднулик мне и звонит. Вылезает из-под стола идет к телефону. Поговорю с солнышком, мне легче-то и станет.
Берет трубку.
Алло? Здравствуй, мой сыночек золотой! Здравствуй! А как же. Конечно, скучаю. У меня всё хорошо, здоровье в порядке. Нет-нет. Спинку только с утра кольнуло, а потом прошло сразу. А ты чего носом хлюпаешь, простыл? Ты смотри, аккуратней со здоровьем. Поверь, всё потом сказывается. Смеётся. Уж, я-то знаю. Меняется в лице. Нет, сынок. Нет. Я не смогу. Подожди минутку, ладно? Не, клади трубку. Кладет трубку у телефона, бежит, отвозит коляску с Бякой в кухню, закрывает за собой дверь, возвращается к телефону. Сынок, я не смогу поехать с тобой отдыхать. Я тут за женщиной ухаживаю, она инвалид. Нет-нет! Я не смогу её оставить и на день! Я к ней сердцем прикипела. Ты знаешь...понижает голос, оглядываясь на кухонную дверь она какой-то грех большой в юности совершила. Не знаю какой, да и, если честно, знать не хочу. Но она и потом не остановилась: муж её с полюбовником застукал, она испугалась, в окно выпрыгнула со второго этажа. Теперь в инвалидном кресле сидит со сломанным позвоночником. Ходить не может совсем, даже ползать. Если бы не я, сыночек, она бы совсем пропала. Роднулик, ты видел когда-нибудь, злые, но понимающие глаза? Нет? А вот у неё такие. Честное слово! Просто мороз по коже. А меня-то чего жалеть? Я счастливая. Всю жизнь в браке прожила и сынок у меня умница. А она совсем одна. Нет, не поеду я, Витенька. Ты уж без меня, ладно? Замечает на полу портрет Наташи, который отшвырнула Бяка. Сынок, я занята сейчас очень, давай потом поговорим. Хорошо? До свидания, мой золотой! До встречи!
Встает на четвереньки, ползет к портрету.
Что смотришь? Видно, в аду сейчас горишь. Наверняка. А где же тебе ещё быть? А я всю жизнь врала, что люблю тебя. Смотрела в глаза и врала. А что же мне было делать? А, иначе, ты бы меня головой о стену... и размазала. Когда мы тебя хоронили, соседки за спиной шептались: " Посмотрите на Валюшу. Так по матери тоскует, что даже плакать не может" А я думала, что я теперь свободна. А ты матерью никогда не была, только Наташей. С глаз тебя долой! Прочь!
Прячет портрет в комод. Встает, смотрит в окно, истошно кричит.
Мамочки! Господи, спаси! Господи, спаси! (крестится) Берёза! Снова выросла! Снова здесь! (плюёт на окно) Гадина! Чтоб тебя! Исчезни! Исчезни немедленно! Кто-нибудь, спилите её! Спилите скорее! Выбегает в коридор, там кричит. Спилите берёзу! Скорее спилите! Пожалуйста, спилите её! Забегает обратно, из кухни вывозит Бяку. Бякушка, смотри, снова она здесь. Отчего так? Отчего? Бяка пытается закрыться от окна руками. Что же делать, а? Что же делать? Валя двигает к окну стол, ставит букет ромашек так, чтоб закрыться им от берёзы. Вот так! Вот так легче. Вот так спокойнее.
Пауза.
Бяка, не бойся, она уйдет. Обязательно (берёзе) Что надо тебе от нас, ветви твои мерзкие? Почему смотришь так с упреком? Что я тебе сделала? Бяка, почему нам так плохо, когда она появляется? Не пойму я. Не пойму.
Пауза. Бяка сидит, закрыв лицо руками. Валя прислушивается.
Тихо! Бяка, слышишь? Шепчет она что-то. На четвереньках подползает к окну. Что? Что ты говоришь? Бяка, она тихо так шепчет: "Рассплаата!" Может она про тебя что-то знает? Ой, как страшно! Мысли всякие вертятся. Мысли убивают. Говорят словом убить можно, но слово сначала в твою мысль должно превратиться. Мысли как пули в мозгу: с ними живешь и от них умираешь. Все болезни - воплощенные мысли. Их не спрятать, не прогнать. В спине колет. Сломаюсь пополам! Ой, сломаюсь пополам!
Пауза. Валя поворачивается спиной к Бяке, как завороженная смотрит на берёзу.
Что это? Как плохо там! " Вставайте! Вставайте, осмотр!" А мне не надо вставать. А я одна. А отчего одна? "Вы подождите, Вам доктор всё скажет" А мне больно так! До сих пор больно. Я, ведь, всё сама, всё сама... И после такого одна? Почему? " А Вам доктор всё скажет"
Бяка смотрит на Валю, медленно поднимается, отходит от кресла, тянет к Вале руки.
Не надо, чтоб он говорил! Не надо! Мне больно! Страшно! Мне очень-очень-очень страшно!
Бяка падает в обморок, Валя поворачивается на звук, кидается к ней.
Бяка! Бякушка моя! (трясет её за плечи) Помогите!!! Скорее, помогите! (истошно кричит) Спилите берёзу! Быстро! Спилите и сожгите её гадкую! Спилите! Спилите! Спилите! Уничтожьте!
Дверь распахивается и какие-то невидимые силы (на откуп актрисе и её пластическим возможностям) утягивают Валю в коридор. Она отчаянно сопротивляется. Дверь захлопывается, и Бяка остаётся одна. Какое-то время лежит с закрытыми глазами, потом резко открывает их и садится на полу, складывает пальцы "пистолетом" и "выстреливает" в берёзу. Потом встает и повторяет танец, который ей демонстрировала Валя. Услышав звуки в коридоре, быстро садится в кресло. Заходит Валя, садится на стул. Она очень спокойна. Говорит механическим голосом.
Бякушка, я у Алевтины Николаевны была. Соседка наша. Мне нехорошо стало, я к ней пошла, она мне укольчик сделала. Ты же знаешь, она медик. Да, нет, она ни копейки не берёт, всё от души. Ну, почему не веришь, моя хорошая? Не все люди алчные. Алевтина Николаевна всегда на помощь приходит. Вот только странная она очень (смеётся) даже дома в медицинском халате ходит. Нет, не согласна с тобой. Это не сдвиг, это готовность всегда придти на помощь. В любой момент. Мне вот сейчас так полегчало. Так хорошо.
Бяка показывает рукой на окно.
Спилили. Как хорошо. Как быстро. Спасибо добрым людям. Бякушка, обедать пора. Я супчик разогрею. Не хочешь? Как же так? А что будешь? Ватрушку? Так ватрушки мы с утра ели. Ну, как знаешь.
Поет:
Нынче, ветер с Неба слишком пьян,
Чтоб разбить дух с телом пополам.
К ангелам не взмою даже в пост,
Не пускает к Свету черный хвост.
Люблю я эту песню. Ой, как люблю! А вот кто сочинил, не знаю. Нет, родная моя, не сама. Мне такого не сочинить.
Звонок по телефону, Валя берёт трубку.
Да, мой хороший? Здравствуй! Да, плохо мне было. А ты откуда знаешь? Алевтина Николаевна позвонила? Вот заботливая она. Мне уже легче, сыночек. Всё хорошо. А ты снова носом хлюпаешь? Не дело это. Зайди в аптеку, купи капли. Не люблю, когда ты болеешь. Ты самое дорогое, что у меня есть. Ты и Бяка. А почему ты, вдруг, спросил? Я обманывать не буду, Витюша: я по папе не скучаю. Умер, так умер. Там где он сейчас, ему хорошо. Не хочу говорить об этом, сыночек. Всего тебе доброго! Завтра созвонимся. Кладет трубку.
Бяка ты форточку открывала? Бяка сидит, закрыв глаза. Нет? А почему в доме опять отчаяньем пахнет? С улицы ветром приволокло? Не пеняй на сквозняк! Это ты форточку открывала. Ты пакостная, Бяка! Я это знаю. Пока меня не было самовольничала тут. Бяка поворачивает голову, смотрит на Валю.
Злые глаза твои! Никогда таких не видела. Смотрю, иногда, на тебя и думаю: что делает эта грешница рядом со мной, честной женщиной? Грех тебя точит, в злых глазах огонь мерцает. И исправлять ты ничего не собираешься, так и живёшь во тьме. Убить тебя надо. Зарезать. Вот уничтожу зло и с сыном отдыхать уеду. А то ты мне помеха большая.
Пауза. Валя и Бяка смотрят друг на друга.
Искромсать на куски тебя хочу. Отчего к тебе такая ненависть проснулась, не знаю. Бяка улыбается. Вспоминать начинаю? Что ты несёшь? Что вспоминать-то? Бяка встаёт с кресла, отходит от него. Валя истошно кричит. Не смей!!! Не смей вставать! Ты инвалид! Ты к креслу прикована, за все мерзости твои. Ты не можешь ходить! Даже ползать. Не заслуживаешь. Сядь, гадина, немедленно! Бяка начинает танцевать. Она улыбается. Нет! Нет! Нет! Ты не можешь! Не имеешь права! Чудовище отвратительное! Сволочь пакостная!
Наконец, Валя кидается на Бяку, валит её на пол, начинает душить.
БЯКА (хрипит): Я это ты.
Валя поражена, перестает душить Бяку.
ВАЛЯ: Что?
БЯКА: Я это ты. Я это ты. Я это ты.
ВАЛЯ: Господи! Мамочки! Что ты несёшь?
БЯКА: Не задушишь! Потому как нет меня. Никто, кроме Валюши меня не видит. Никто.
ВАЛЯ: Что? Что ты говоришь такое?
Бяка задом отползает от Вали, залезает в инвалидное кресло с ногами, шипит оттуда.
БЯКА: Отделила от себя греховную сущность, превратила в Бяку, усадила в инвалидное кресло, сама решила чистенькой остаться? Не выйдет! Не выйдет. Потому как: я это ты. Я это ты. Я это ты.
ВАЛЯ (кричит): Нет! Нет!
БЯКА: Да! Я твой черный хвост. Не уничтожить тебе меня. Не отпилить. Не вышвырнуть. Помнишь как от мужа, через балкон бежала, со второго этажа? Упала, ушибами отделалась. Всё потом жалела, что не сдохла. А меня - в инвалидное. За все свои грехи!
ВАЛЯ (потрясена): Бякушка! Что ты говоришь? Зачем сочиняешь?
БЯКА: Говорю, потому, как ты вспоминать многое начала. На поправку идешь. Скоро с сыном отдыхать отправишься.
ВАЛЯ: Нет. Витенька далеко, не приедет.
БЯКА: А он и не уезжал никуда. По два раза в день тебя навещает. Ты когда руку к уху подносишь, чтобы, якобы по телефону с ним поговорить, да мимо него смотришь, он рядом стоит и плачет. Всё носом хлюпает.
ВАЛЯ (кричит): Замолчи!!! Зачем ты это говоришь? Зачем?
БЯКА: Да потому, что та твоя часть, что на грехи способна правду любит (кричит) Признай меня! Признай!
Бяка встает в кресле и кричит слово "Признай!" Валя бегает по комнате, повторяя многократно: "Нынче ветер с Неба слишком пьян, чтоб разбить дух с телом пополам" Вдруг, Валя подбегает к Бяке, обнимает её за ноги.
ВАЛЯ: Бякушка! Только ты меня понимаешь. Я без тебя жить не смогу.
БЯКА: А ты и не живешь. С прежней реальностью ты лет шесть как рассталась.
Пауза
ВАЛЯ: Ну, и пускай. Мне, ведь, хорошо.
БЯКА: Как же хорошо, если отчаяньем с улицы разит?
ВАЛЯ: Зато, здесь внутри уютно и тепло. Пауза. Бяка, я уже шесть лет чувствую вкус, когда ем. А в прошлой жизни, после того случая я вкус перестала чувствовать. Ела только, чтоб не умереть.
Бяка как коршун нависает над Валей.
БЯКА (медленно): После какого "того случая"?
Пауза
ВАЛЯ: Не помню, Бякушка. Не помню.
БЯКА: Давай-ка, милая, в шашки сыграем. Садится за стол, Валя - напротив. С конца начнем. Ставит черную шашку на доску. Ход: я у тебя появилась. Злыднеглазая, пакостная.
ВАЛЯ (ставит белую шашку на доску): Ещё ход: понимающая ты, Бяка. Ни с кем я не говорила так откровенно и искренне...
БЯКА: ...как сама с собой. Метод дозволительный. Ещё ход: муж твой умер, одна ты осталась.
Валя выставляет на доску сразу несколько белых шашек, называя каждую.
ВАЛЯ: Вкус. Свобода. Ветер свежий.
БЯКА: Ветер-то пьяный. Души от тела не отделит. Берёт ещё одну черную шашку. Вот она дамка. Наташа! Срубает все белые шашки. Ни радости с ней, ни свободы.
ВАЛЯ (берёт белую шашку): И у меня дамка. Срубает все черные шашки. Сыночек мой. Всё плохое перед материнским чувством отступает.
БЯКА: А пока его не было, убирает фигуру сына с доски Наташа и над этим твоим чувством власть имела. Ставит фигуру Наташи посреди доски.
Пауза.
ВАЛЯ: Чего она хочет? Чего?
БЯКА: Помочь. Она же матерью себя считает.
ВАЛЯ: Она мне своей помощью всю жизнь исковеркала.
БЯКА: А как исковеркала? Говори.
Валя в ужасе смотрит на Бяку.
ВАЛЯ: Нет... нет... Ни за что! Никогда!
БЯКА: Что? За вспыхивали картинки-то в голове? Бьет кулаком о стол. Говори быстро!
Валя вскакивает и с криками "Нет! Ни за что!" начинает метаться по комнате. Бяка залезает на стол на шахматную доску и кричит оттуда: "Говори быстро! Говори! Говори! Говори!" Наконец, Валя падает на колени, закрывая лицо руками.
БЯКА: Коли сейчас не скажешь, до конца дней тебе черный хвост не сбросить.
Валя медленно поднимает голову.
ВАЛЯ (глухим голосом): Поспорил он на меня с друзьями. Андрей-то, который со мной в училище учился. Я серой мышкой была, недотрогой казалась. Поэтому и поспорил. А на деле, какая же я недотрога? Меня уговаривать долго не пришлось.
Пауза.
Потом-то он на меня и не смотрел. А я... А я его сына под сердцем носила. Как я переживала тогда, Бяка. Как переживала! Наташа узнала, когда аборт уже поздно было делать. Она меня полотенцем хлестала. Как хлестала! Я на помощь отца надеялась, но он молчал.
А потом, где только Наташа не была. И в училище у нас, и дома у Андрея. Его родители тогда откупились. Дома Наташа кричала, что он наркоман и алкоголик. И, наверное, это было правдой. Ведь, то, что дальше произошло, только этим и можно объяснить.
Стены белые... В окошко солнце светит, только не радует. Я всё на кровати лежала. Мыслей не было. Отец сказал, чтоб я страх гнала. Он всегда так говорил. И я гнала... страх этот.
Стены белые... белые... серые... черные...
И вот началось в четыре утра. "Больно как!" А доктор говорит: "Ещё больнее будет" "Но я сама, доктор! Сама рожать буду" "Хорошо, милая. Сама-сама"
И правда, я всё вытерпела. Всё вынесла стойко. Не кричала даже, только стонала. Родила я сына. Доктора сказали, что сын. А дать - не дали. Я слышала, как он плачет, тихонько так, не как другие детишки. Но не дали... Отвезли меня в палату. Там я глаз сомкнуть не смогла. Весь день сидела, ждала, на берёзу смотрела, а она - на меня. Стены белые...
"Вставайте! Вставайте, осмотр!" А мне не надо вставать, а я одна. Вокруг детишки плачут, а я одна. "А отчего одна?" "А Вы подождите, Вам доктор всё скажет. А мне больно так! До сих пор больно. Я, ведь, всё сама. Всё сама. И после такого одна? Почему? "А Вам доктор всё скажет?"
Пауза
Принесли на третий день птенчика моего. Дают сверток. Крохотный какой! Почему такой крохотный? Разворачиваю, а ножек у сыночка моего нет. Совсем нет. Вот у тебя, Бяка, ножки есть, а у него нет. Доктор говорит: "так случается" Случается...
Валя кричит "Бяка!", кидается к Бяке, обнимает её за ноги.
Ни одной у меня мысли не было, чтоб крошку свою бросить. В больнице оставить. Ни одной мысли. Напротив, я такой нежностью наполнилась! Такой любовью! Я для сыночка на всё была готова! На всё! Веришь ли ты мне?
Но только, Наташа пришла. "Придется - говорит - нам от этого мальчика отказаться. Ему в специальном заведении лучше будет" Я как одержимая стала кричать "Нет! Нет! Нет!" Тогда она всех из палаты выгнала, нагнулась надо мной и стала шипеть: " Кого ещё ты от наркомана родить хотела? Ты, шлюха, выродка нагуляла, а теперь хочешь его домой притащить?! Не бывать этому! По миру пущу" Вот такие слова она говорила, представляешь, Бяка?
Отходит к окну. Пауза.
Пока Наташа с отцом одевали меня и вещи собирали, я всё на берёзу смотрела. А она листьями шелестела и спрашивала меня: "Как же ты можешь из больницы одна уходить? Без малыша?"
Я почти год молчала, Бяка. Потом забыла всё, и вкус перестала чувствовать. Ещё через год Наташа меня замуж выдала. Я всё делала, как она хотела. Вот он грех великий - безмолвие и бездействие.
Жизнь в стороне проходила, пока Витюша не родился. А однажды держу сына на руках, а в квартиру, какой-то мужчина вваливается, спившийся такой, с букетом ромашек. Это Андрей был. На коленях прощения просил, плакал, пока муж его не выставил. Я и не понимала тогда кто это.
Отец мой умер, но успел он меня, Бяка научить отгонять страхи и мысли. А я сейчас вот, что поняла: если страхи из головы гнать, они не уходят. Они душу начинают опутывать, узлами связывать. Ни куда не деваются, а ждут момента, чтоб вырваться и искалечить тебя жестоко. Научилась я все свои поступки забывать, а сейчас не могу понять для чего жила. Потому, что жизнью это назвать невозможно. Или это чья-то чужая жизнь была...
Вот только теперь я Бяка правду тебе говорю, и словно святая вода на меня сверху льется. Черную пленку с меня смывает.
Бяка встает, пытается подойти к Вале, но падает без сил. Валя кидается к ней.
ВАЛЯ: Бякушка! Что с тобой, моя хорошая?! Что с тобой?
БЯКА: Отпал твой черный хвост. Прощай.
ВАЛЯ: Нет! Бяка! Бяка! Бяка! Бяка!!!
Свет гаснет.
Утро следующего дня: мы видим Валю в чистой косынке, сидящую на кровати, рядом с ней чемодан. Заходит Витя.
ВИТЯ: Мам, привет!
Валя поднимает на него глаза, улыбается.
Мам, ты меня видишь?
ВАЛЯ: Вижу, сыночек, вижу. И любуюсь. Какой ты у меня красивый!
ВИТЯ: Я весны принес.
ВАЛЯ: Чувствую. Листочками зелёными пахнешь.
ВИТЯ смеётся: На улице правда кайфно! Птицы отмечают - в лужах купаются.
ВАЛЯ: Я с ними купаться не буду, но солнышку порадуюсь.
ВИТЯ: А листочками не от меня пахнет, а от соседа твоего.
ВАЛЯ: Андрея Николаевича?
ВИТЯ: Да. Он же у вас царь природы. Сейчас видел, как он с геранью в холле разговаривал.
ВАЛЯ: Он мне полевых цветов подарил.
ВИТЯ: Вот эти искусственные?
ВАЛЯ: А мне вчера казалось, что они пахнут...
ВИТЯ: Вот эти пахнут. Протягивает Вале букет ландышей.
ВАЛЯ: Боже мой! Какое чудо! Нюхает ландыши, закрывает глаза.
Каким ты вырос замечательным. Удивительно.
ВИТЯ: Как вырастили, так и живу. Ничего удивительного.
Мам? Пауза. Как соседка?
ВАЛЯ открывая глаза: Это не соседка.
ВИТЯ: А кто?
ВАЛЯ: Чистое зло.
Валя и Витя смотрят друг на друга, начинают хохотать.
ВИТЯ: Прикольно.
Садится у ног матери, облокачивается о кровать.
Дома чисто. Ни пыли, ни пятен, ни грязной посуды.
ВАЛЯ: А внуков там нет?
ВИТЯ: Нет. Но я работаю в этом направлении.
ВАЛЯ смеётся: Хорошо.
ВИТЯ: Правда, там есть Уголек.
ВАЛЯ: Ну, вот. А говоришь, чисто.
ВИТЯ: Да не... смеётся. Уголёк этот такое существо из семейства кошачьих. Я его в луже нашел. Он сидел в ней и говорил: "Помоги, брат! А то меня или машина задавит, или собаки порвут" Как я мог отказать?
ВАЛЯ гладит Витю по голове: Ты с детства всякую живность домой таскал. Кого у нас только не было: хомяки, собаки, кошки, голуби подбитые...
ВИТЯ: Я удивлялся, почему вы разрешаете.
ВАЛЯ: Потому, что нам не разрешали.
ВИТЯ: Отец всегда спрашивал: "Кто на этот раз?"
ВАЛЯ: Ну, однажды он удивился, когда Пират ему на встречу вышел.
ВИТЯ: Он никак не мог понять, собака это или пони.
Смеются. Пауза.
ВИТЯ: Ну, что? Идем домой?
ВАЛЯ: Подожди. Давай ещё посидим. Не просто мне с этим местом расстаться.
ВИТЯ: Давай посидим. Пауза. Ты вещи собрала?
ВАЛЯ: Да.
ВИТЯ: Все?
ВАЛЯ: Кое - что оставила. Вот не знаю, забирать или нет.
ВИТЯ: Всё нужно забрать, а потом ненужное выкинуть.
ВАЛЯ: Как же сложно ненужное выкинуть.
ВИТЯ: Что?
ВАЛЯ: Не обращай внимания. Это я не брежу, это я так...
ВИТЯ: Ты грустная, мам.
ВАЛЯ: Устала (смеётся) от себя самой.
Долгая пауза.
ВИТЯ: Ты от соседки своей к нам сюда, насовсем?
ВАЛЯ: Да. Витенька, правда обратно уже не пустит.
ВИТЯ: Какая правда?
ВАЛЯ: С таким трудом, найденная.
ВИТЯ: Нашла, значит?
Валя кивает. Долгая пауза. Витя встаёт, идет к окну.
У меня два сердца, для двоих ребят,
Но вернуть второго черти не хотят.
Я дарю всю нежность только одному,
Мысли про второго заключив в тюрьму.
ВАЛЯ: Что это, родной?
ВИТЯ: Ты мне этот пела, когда я маленький был.
ВАЛЯ: И ты помнишь?
ВИТЯ: Вспомнил.
ВАЛЯ: Силы небесные! До конца никак не доберусь! Светом бы не захлебнуться!
ВИТЯ: Мам, не причитай. Поехали.
ВАЛЯ: Куда?
ВИТЯ: К Андрюхе. Его в честь отца назвали.
ПАУЗА.
ВАЛЯ: Ты его нашел?
ВИТЯ: Он - меня. Он тебя искал, а нашел меня. Классный парень. Очень. Представляешь, он танцует. Без ног, а танцует.
Валя встает.
ВАЛЯ: Ты видишь, сынок? Вот она, награда! Вот она!
ВИТЯ: Тётка твоя покалеченная после этой новости не вернётся?
ВАЛЯ: Нет, Витенька. Ей теперь совсем тут делать нечего.
ВИТЯ: Слава Богу!
ВАЛЯ: Я, ведь, заслужила это, правда? Заслужила?
ВИТЯ: Конечно, мам. Валя хватает чемодан. Да, оставь ты. Я сам понесу. Вот привыкла всё на себе таскать.
Витя берёт чемодан, обнимает мать, оба выходят из комнаты, закрыв за собой дверь. Через секунду из кухни появляется Бяка с чашкой в руке, жует ватрушку. Она садится за стол. Ещё через мгновение в комнату "влетает" Виктор. Увидев Бяку, растерялся. Бяка же продолжает равнодушно жевать.
ВИТЯ: Ой, простите, пожалуйста! Так быстро Вас заселили. Я это... не ожидал... Извините!
БЯКА: Угу!
ВИТЯ: Мне просто надо одну вещь забрать. Она в нижнем ящике комода. Вы же не успели туда ничего положить? Я открою, можно?
БЯКА: Угу. Витя идет, открывает комод. Твоя мать умрет скоро.
Долгая пауза.
ВИТЯ: Почему?
БЯКА: Потому что теперь свободна. Путь пройден. А бабкин портрет тебе ни к чему, если бы не эта сука, ты бы со своим братом вместе рос.
Витя берёт портрет Наташи, подходит к Бяке.
ВИТЯ: Кто Вы?
БЯКА: Образ. Проекция подсознания твоей матери. Сгусток энергии. Выбирай.