Лазовская Валерия : другие произведения.

Василиса+ Эпилог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.74*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпилог еще не весь, надеюсь он не растянется на большой объем)))Прода (небольшая)29.01.2017г
  ЭПИЛОГ, полный негодования и упреков
  Несусь, как угорелая в комнату, в холле натыкаюсь на Ленку, которая ковыряется в моем ноуте, вот же настырная зараза.
  - Ты чего? - недоумевает она, глядя на меня запыхавшуюся.
  - Полинка папу нашла, - скороговоркой выговариваю, пытаясь отцепить загребущие пальчики новой родственницы от моего компа.
  - Да ты что? - пугается она и отпускает ноут, - ты чего ждешь? Сваливай быстрее, - обеспокоилась Ленка, и как мне кажется, вполне искренне.
  - Чем сейчас и занимаюсь, - огрызаюсь, сгребая провода с дивана.
  - Марк-то как? - шепотом спрашивает, подавая мне зарядник от телефона.
  - Злой, как черт.
  - Беги, Лиса, беги, уноси хвост и лапы.
  - На всю жизнь не убежишь, - вытягивая из недр дивана переносной винт, ворчу я, никак не реагируя на Ленкины остроты.
  - Пойду поговорю с ним, - тяжело вздыхает она, и с физиономием Александра Матросова, поправив 'тельняшку', пошла спасать мать своей племянницы.
  На самом деле убегать и прятаться глупо и по-детски - это я понимаю, но, черт побери, страшновато же. Пусть немного успокоится... А то наговорит лишнего в сердцах, а я еще не завтракала, могу и ответить...
  Завтрак минут через двадцать на террасе, с другой стороны дома. Он человек воспитанный, сюда не сунется. Или сунется?
  - Ма-а-ам, - слышу за спиной, - смотри, кого я нашла.
  Пытаюсь нацепить на лицо приветливую улыбку, но получается оскал, собираю губы в кучку и оборачиваюсь на голос.
  - О, привет! - радостно лепечу, на самом деле, я действительно рада, почти неделю Марка не видела.
  Сейчас, когда они рядом, становится очевидно, что Полинка больше на Марка похожа, чем на меня. И глаза его, и нос, а уж молчаливый взгляд так тот точно папин.
  - Уже познакомились! - опять радостно констатирую факт, словно это и не я была за кустами.
  Марк каменным изваянием, молча, взирает на меня.
  - Мам-мам-мам, скажи, что здорово, что я папу нашла, - за двоих тараторит ребенка.
  - А то, - весело подтверждаю. - С папой оно завсегда здоровее. Пойдемте завтракать.
  - Полин, - оживает статуя и присаживается на корточки перед ребенком, - нам с мамой поговорить надо. Ты беги, завтракай, а мы чуть позже подойдем.
  Ребенка моментально улавливает скрытую угрозу исходящую от новоприобретенного отца, делает спиной несколько шагов ко мне и прижимается к моему бедру, защищая меня.
  У Марка брови удивленно ползут вверх, вскидывает на меня глаза. Ну что могу сказать, ребенка у меня интуит, и угрозу улавливает даже на расстоянии. Чем я, безо всяких моральных угрызений, пользуюсь. Обратила внимания на эту ее особенность, когда ей исполнилось года три. Она и раньше ее транслировала по своему, но я не видела разницы. К примеру, у меня встреча с заказчиком, стою на пороге одетая и тут четерех месячная Полинка начинает кричать, не канючить, не нудить, а именно орать, словно у нее спазм или колики, я пытаюсь ее успокоить, переношу встречу на пол часа, на час, на полтора часа. А ребенка не успокаивается, отменяю встречу, и Полина Марковна тяжело вздыхает, и спокойно засыпает. А потом узнаю, что в том ресторане, где была назначена встреча, днем гуляли свадьбу, ворвался отверженный любовник и начал палить из огнестрела.
  Или вот еще: собираюсь ехать с двухмесячной Полиной Марковной в больницу. Мозг ей светить, ну и остальное заодно. А ребенка за двадцать минут до выхода начинает орать, не истерить, а просто орать. Не успокаивается, ясно море, что с орущим ребенком никакие процедуры не возможны, потому звоню в больницу, чтобы перенести время. Дозвониться не получается, потом выясняется, что была какая-то серьезная поломка с генератором и в больнице весь день не было света.
  И теперь, когда в чем-то сомневаюсь: ехать - не ехать, брать заказ - не брать, и прочее... спрашиваю совета у ребенка, она на несколько секунд задумывается, словно советуется с кем-то, и выдает безошибочный вердикт.
  А тут от Марка исходит прямая угроза маме, потому она и возмущается, молчаливо буравя отца взглядом. Защитница моя.
  - Полинка, все хорошо, - снимаю с нее бандану и, дергаю за упругую кудряшку, - беги завтракать, мы попозже придем.
  Присаживаюсь на коленки, целую в обе щечки, улыбаюсь.
  - Беги.
  Отлипает от меня, строго смотрит на отца, и ускакивает из комнаты. Марк закрывает за ней дверь и разворачивается ко мне. Молчит и смотрит.
  - Я еще не завтракала, - честно предупреждаю о последствиях.
  - Сейчас это не имеет никакого значения, - весь такой категоричный.
  - Приступай, - развожу руками и усаживаюсь на диван.
  Он смотрит сверху вниз на меня и тоже разводит руками, только экспрессии в его жесте больше.
  - Как? Ты? Могла?
  К этой фразу я успела привыкнуть за три дня верещания его сестрицы, потому, молча, пожимаю плечами. Делает несколько шагов и плюхается передо мной на параллельно стоящий диван.
  - Почему ты мне не сказала о том, что у меня есть дочь? - тон очень спокойный, я уже подобный тон от него слышала, этим тоном спокойно можно не только палтуса, но и кита целиком заморозить.
  - Сначала не до того было... Мне надо было много чего успеть до родов сделать. И я тогда была вся в Василисиных проблемах. Ну-у-у и... отношений у нас с тобой никаких не было... Ты моложе меня намного... какие дети... И беременность тяжело протекала, была постоянная угроза выкидыша... О чем я тебе должна была сказать? 'Я беременна, но ребенка могу не выносить'? А смысл в этом звонке? Чтобы ты приехал и пожалел меня?
  Марк взглядом утыкается в пол - переживает.
  - В то время мне жалость ничья не нужна была, я боролась за себя и своего ребенка...
  - А потом, когда она родилась? - глухо и взгляда от пола не поднимает.
  - А вот тогда вообще дурдом начался, во-первых, роды начались на два месяца раньше...
  - Да. Она говорила, - вскидывает на меня глаза, - про аварию.
  - Схватки до аварии еще начались. Почувствовала себя плохо, Егор повез в больницу, попали в аварию, машин пять или шесть столкнулись... Пока ждали скорую, пока увозили тяжелых, Егор готовился принимать роды, - усмехаюсь я, вспоминая тот вечер и его доводы мне и ребенку в животе, что в больнице рожать гораздо комфортнее, чем в машине на морозе за сорок.
  Марк, молча, смотрит на меня с обидой и горечью в глазах.
  - Марк, я не специально избегала этого разговора с тобой, - развожу руками, сожалея, - так складывались обстоятельства... После родов был долгий период реабилитации у Полинки, и восстановления у меня. Я тогда, как зомби была, спала часа по три-четыре в день, покушать получалось максимум два раза. Это при том, что Егор помогал, и родители не выводились. Через полгода стало полегче. Но вот, веришь или нет, как только появлялась мысль тебе отправить сообщении, тут же что-нибудь случалось, либо Полинка тяжело заболеет, либо я слягу, либо заказ срочный.
  - Лиса-а-а, - столько укора в голосе, - за пять лет у тебя не было возможности?
  - Ну-у-у, - мнусь, - года через три мне казалось, что уже смысла нет. Столько времени прошло, у тебя своя жизнь на месте не стоит, могли серьезные отношения с девушкой завязаться... ты вон, собственного ребенка сделал, жениться собирался... И тут я заявляюсь с радостной новостью, которая весело болтается у меня под мышкой, в виде твоего ребенка.
  Смотрит на меня и не понимает.
  - Ты же исключительной порядочности и джентельменства. Даже если бы ты сильно любит свою девушку, узнав про ребенка, ты бы ее бросил.
  Нервно покусывает губу и бегает взглядом по полу, это значит, что я права?
  - А потом бы мучился и изводил себя сомнениями.
  Возмущенный взгляд на меня.
  - Вот еще! С чего бы я стал мучиться!
  - ??? Марк! У тебя три-четыре месяца назад была похожая ситуация.
  - Лиса, - рыкает на меня, - ты не о том. Ты решила за нас двоих, даже троих, включая дочь! Почему Егор выполняет функции отца моей дочери?! И ведь, сучок, ни словом не обмолвился...
  - Ну знаешь ли, учитывая то, что мы с ним знакомы почти десять лет, а последние годы и живем вместе, а тебя он знает без году неделю, то ничего удивительного.
  - Это мы с ним еще обсудим, - опять начинает злиться.
  - Егора не трожь, - встаю на защиту братца, - если бы он проговорился, то я бы лишила его чего-нибудь особо ценного.
  - Ты мне вообще говорить не собиралась? - рычит на меня.
  Ну-у-у.
  - Лиса!!!
  - Что ты сейчас от меня хочешь? - завожусь, - чтобы я покаялась тебе во всех своих грехах?! Тогда будет проще, чтобы ты составил список, а я помечу плюсиками то, что касается меня.
  - Я хочу, - грозно рычит, наклонившись ко мне через стол, - чтобы между нами не было тайн такого масштаба, как моя дочь!
  - Ну теперь-то ты о ней знаешь, - контролирую себя, чтобы не перейти на позорный визг, перерычать Марика у меня все равно не получится, - сейчас ты чего добиваешься?
  - Господи, Лиса, - опять рычит, - ну почему с тобой так сложно?
  ??? Со мной? Чего-то он перегибает. Со мной, наоборот, все просто - меркантильная, сухаристая... А еще я не завтракавшая, а посему злая, как собака. Делаю пару глубоких вдохов-выдохов, чтобы не сорваться на Марике. В принципе, он прав во всем, если смотреть по фактам, а если бы он на моем месте в этом варился... Даже Егор, который был категоричен в том, что любой отец имеет право знать, что у него есть ребенок и то, видя изнутри мою жизнь, затухал, потому шесть месяцев до родов и три года после рождения мне не до отца было.
  - Тебе не кажется, что это ты все усложняешь? - устало довожу до Марка.
  - Я? Усложняю? - распаляется. - Это ты решила, что я не слишком хорош для тебя. Это ты родила ребенка втихушку...
  Пусть выпустит пар, у него накипело много, высказался не до конца, надо предоставить человеку такую возможность.
  - Это ты, появляешься через пять лет, как ни в чем не бывало и опять тебе наплевать на меня...
  - Марк, - морщусь, - ну не занудничай, а. Ты повторяешься.
  Он доводит себя за секунду до стадии кипения. Вижу, что сдерживается, но придушить меня ему сильно хочется. Ну вот, вместо радостной встречи сейчас разругаемся.
  - Ты меня совсем не рад видеть? - удивляюсь с ноткой претензии.
  Мой живот выдает гневный рык. Марк тяжело вздыхает, пытаясь унять свое раздражение и злость. Силе-е-ен.
  - Пойдем завтракать, - выдавливает из себя.
  
  За большим столом уже все собрались, Юлька отсутствует, остальные негромко переговариваются. Родители приветливо улыбаются отцу внучки. Марк отправился по кругу здороваться со всеми. А я устроились на своем месте, Ленка услужливо наливает мне чайку и сочувственно заглядывает в глаза, Полинка ящеркой забирается на мои коленки, обнимает.
  - Мам, - громко шепчет, так что и Ленке слышно, - а папа тебя сильно ругал?
  Отхлебываю чая, уууффф, жизнь налаживается.
  - Ну-у-у, вообщем, да. Сильно.
  - А зачем он тебя ругал?
  Дочь у меня въедливая, ей обязательно надо докопаться до причины.
  - Он очень расстроился, что я ему про тебя не сказала.
  - Так он же сам догадался, - удивляется ребенка нелогичности взрослых.
  - Ты же давно родилась, - негромко объясняю ей, намазывая джем на хлеб, - а узнал он только сегодня.
  - А как ты ему могла сказать раньше, если я его только сегодня утром нашла? - повышает голос ничего не понимающая ребенка.
  Ленка хрюкает в стакан с апельсиновым соком, Алекс, глядя на нас, усмехается с другого бока. Подходит Марк, сдвигает в сторону сестрицу, ставит стул рядом со мной и усаживается. Полинка негодующе наблюдает за ним, Марик удивленно смотрит на нее и косится подозрительно на меня.
  - Купаться сегодня идем? - громко спрашиваю я.
  - Конечно, надо Полинке поплавать, - охотно соглашается мама. - Но мы сегодня с отцом хотели по городу до обеда прогуляться.
  - А я... - Ленка растягивается довольной улыбкой.
  - И Елену с собой возьмем, - торопливо добавляет мама.
  Смотрю на Алекса, перевожу вопрос на английский для него.
  - Не-не-не, у меня куча писем неотвеченных.
  - Лиса, верни симку, - обиженно требует Ленка. - И включи интернет.
  Марк удивленно водит глазами с нее на меня.
  - А тебе зачем? - сладенько-сладенько спрашиваю.
  - Ты обещала, - подскакивает на стуле тетка моего ребенка.
  - Обещала, - покладисто соглашаюсь с ней, - как только Марк решит, как эту новость преподнести родным, так сразу и отдам.
  Ленка с надеждой скалится на братца, но под его строгим взглядом затухает и утыкается в стакан с соком.
  Собираемся быстро, загружаемся в машину. Сам город выстроен на плато, которое сильно возвышается над морем, виды потрясающие, но чтобы добраться до пляжа нужна машина. Пока Марк выруливает по узкой улочке с нашей виллы, я нахожу в навигаторе точку с отдаленным, но уединенным пляжем, там и припарковаться проще и солнышко до полудня будет пригревать. Ребенка глазеет в окошко, я же наоборот прикрыла глаза, так как подобный спуск мой вестибулярный аппарат не любит. Марк молчит, по исходящему от него напряжению прихожу к выводу, что обижаться намерен долго. Как разрядить обстановку я не знаю, вроде объяснила все, с дочерью познакомился - радуйся, так нет же... Обида бурлит внутри него, а может не только обида, он же кроме 'Как ты могла?' в разных формулировках не высказался по пунктикам на что конкретно злится и обижается. Билин, мы с ним почти неделю не виделись и опять чужие.
  Осеннее солнышко щедро делится теплом, потому решаю радоваться хорошему дню с голубым небом, синим морем, и верещащей от радости Полинке, когда она потрогала теплую водичку, и оздоровительным процедурам в виде купания и легкого загара.
  Марка не задеваю даже взглядом - пусть переварит все в себе, не буду добавлять. Внимание дочери переключаю на новообретенного отца, та с радостью вешается ему на шею в прямом смысле и они долго играют в морского конька. Я же растягиваюсь на половинке соломенного коврика, оставив достаточно места для желающих примостится рядом. Отзагорала положенных тридцать минут спиной, перевернулась, мимоходом наведя резкость на семейство и Марка - вылезли из воды и строят пирамиды из камешков. Полинка прибежала за ведерком и вернулась к отцу. Пошли собирать подходящий строительный материал по берегу.
  Я там явно лишняя, посему придаюсь неге и лени. Успела задремать, когда рядом мягко плюхнулось что-то больше, нехотя навела резкость - Марк. Ребенка осталась на берегу достраивать замок. Я чуток подвинулась, освобождая место и ограждая его от своего присутствия. Улегся на живот и подтянул меня к себе под бок одной рукой, по гладкому коврику полотенце с моей тушкой скользит легко, потому впечатываюсь в бок Марка, переваливаюсь на бок, забрасываю ногу ему на живот, устраиваю голову на его согнутом локте и заглядываю в глаза. Смотрит внимательно, молчит выразительно.
  - Ну, привет, - первой начинаю я.
  Я ж как-никак старше, я ж как-никак женщина, потому вдвое должна быть мудрее, терпимее.
  Марк разгибает локоть, на который я улеглась, обнимает этой рукой меня, прижимая к своему боку, дотрагивается губами до виска.
  - Привет, - шепчет он.
  Надо срочно найти очень нейтральную тему.
  - Ты хоть поспал сегодня?
  - Да, пару часов подремал, - прикрывает глаза, намереваясь пополнить резерв сна.
  - А чего сорвался-то ночью? Выспался бы и к обеду приехал.
  - Не спалось.
  - Ма-а-ам? - громкое заинтересованное.
  - Ага-а-а, - откликаюсь.
  - А чего вы там делаете?
  Марк хмыкает.
  - Обнимаемся, - объясняю.
  - Я тоже хочу!
  - Ну так иди к нам.
  Полинка подбегает радостная, и с разбегу падает на наши тела, мы враз крякаем, а ребенка блаженно растягивается поверх нашей с Марком скульптуры звездочкой, половина тела на мне, половина на другом родителе. Марк второй рукой обнимает еще и ее. Идиллия! Понимаем это все сразу. Чувствую, что губы Марка растягиваются улыбкой, синхронно с моими, а дочь блаженно выдыхает, жмурясь от счастья.
  Но долго идилизировать у нее не получается, потому срывается опять к своим замкам. Мы снова дружно крякаем, когда ее острые коленки-локотки попадают по мягким местам.
  - Полина, - стону я.
  - Извини, - с готовностью произносит и уже на берегу гремит ведерком.
  - Она в воду сама не полезет? - сонно бормочет Марк.
  - Не, она знает что можно, а что нельзя.
  Подтягивает меня повыше, поворачивается на бок и утыкается носом в шею. Я дотягиваюсь губами до его лба, чувствую, что нежность начинает меня распирать, снова обрастаю рюшечками.
  - Ну слава Богу, - выдыхаю я, понимая, что Марк снова мой, - а то я не знала куда тебя разместить, - усмехаюсь.
  - В смысле? - сонно удивляется.
  - Все комнаты заняты, а на меня ты злишься.
  Хмыкает то ли удивленно, то ли возмущенно.
  - При любом раскладе спим мы вместе, - категорично постанавливает уже в полудреме.
  В город возвращаемся после двенадцати, разморенные, немного уставшие, но в хорошем настроении, Полина с заднего сиденья щебечет с отцом о своих интересах, я не вмешиваюсь, подремываю, отгородившись от мира солнцезащитными очками. Завтрак, обед и ужин у нас по расписанию - это уже традиция, когда много народу собирается под одной крышей, проще всех накормить за один раз. А если еще и на отдыхе, где много свободного времени, то обыкновенный обед, как правило, превращается в застолье с душевными разговорами и растягивается на пару часов. Когда в узком кругу, то готовим себе сами, но сейчас круг расширился, потому готовит приходящая итальянка преклонных лет и опоздать к началу обеда - это нанести ей оскорбление, так как кудесничать над обедом начинает она с утра.
  Приводим себя в порядок, Марк раскладывает вещи на выделенную ему территорию в шкафу и удаляется в душ, а я сажусь отвечать на почту. Последняя неделя выдалась очень плотной по работе, народ уже думает о новом годе, потому утрясаю, согласовываю, обдумываю, прошу паузу на раздумывание.
  Но, положа руку на сердце, пока нормально не поговорим с Марком, что-либо планировать не рискую. Это вообще первый раз у меня такое, чтобы мое будущее зависело от другого человека. Я даже, когда Полинку рожала, все было распланировано, рассчитано, гора непредвиденностей, образовавшаяся нежданно-негаданно не вгоняла меня в ступор. Я знала, что это моя жизнь и только я ей рулю, а гору либо тащу с собой, либо объезжаю ее. А с Марком что делать не знаю. На мой взгляд, очень уж спокойно он воспринял новость о собственном отцовстве, то ли шок до конца не прошел и вся буря еще впереди, то ли... вообщем не знаю.
  Понятно, что делится ребенкой с ним придется, этого не избежать, но как это гармонично для всех сделать, находясь за семь тысяч км друг от друга, пока не понятно. И думать об этом совершенно не хочется. Вообщем, тревожно мне.
  За обедом нас радует Юлька своим присутствием, сообщает, что Николай обещал скоро приехать. Ленка сюсюкает с племянницей, та активно сопротивляется подобному общению, она, как-никак девица уже взрослая, привыкшая с пеленок, что общаются с ней на равных, потому взирает на взрослую тетю с недоумением.
  - Ты понимаешь, чего ты меня лишила? - шипит Ленка мне в ухо, отчаявшись наладить контакт с Полинкой.
  - Чего? - отмахиваюсь от нее.
  Забодала уже своими претензиями, если у Марка есть хоть какие-то права мне их предъявлять, то ее-то кто наделял полномочиями по выклевыванию моего мозга?
  - Благодаря тебе, я не знаю, как общаться с собственной племянницей...
  - Как с равной, а не с младенцем, просто делай небольшую скидку на возраст.
  Марк в это время обсуждает что-то высоконаучное с отцом, мама интересуется Юлькиными планами на ближайшее время. Словом, тихий семейный обед. Полинка, сморенная насыщенностью событий в ее жизни и купанием начинает клевать носом, с уговорами увожу ее в спальню. Ребенка отрубается прямо на мне, не дослушав первый стишок, меня убаюкивает ее сладкое сопение и, махнув рукой, на все приличия, я тоже засыпаю. Через какое-то время чувствую, что Марк тоже принял горизонтальное положение рядом со мной. Все, сиеста по-итальянски.
  Просыпаюсь ближе к вечеру, ребенка уже ускакала куда-то, Марк сопит рядом. Я его немного потискала, на что он охотно отозвался, но до взрослых игр дело не дошло. Ребенка я не успела подготовить, что теперь к маме можно вваливаться только по предварительной записи.
  - Лисссса, - раздалось громкое шипение из-за двери, - отдай симку.
  Мы синхронно усмехнулись с Марком.
  - Да, надо родителям позвонить, - решил он.
  Я отыскала в бумагах Ленкину сим-карту, отдала родственнице, взяв с нее самое честное слово, что радовать всех новостью она начнет через час.
  Марк стоял у окна, покусывал губу, видимо настраивался на разговор. Видно, что ему не по себе. А мне каково было!
  - Не уходи, - бросил мне, видя, что я собираюсь слинять.
  Ну а что? Родители его, пусть с ними и общается, я то вообще к их семейству косвенное отношение имею, хотяяяя... Вот деду я бы новость сама сказала, а лучше еще съездила с ребенкой, чтобы старика порадовать.
  Марк, тем временем, достает свой ноут. Ух ты ж, как все серьезно, а по телефону нельзя?
  - Может ты как-нибудь сам? - проникновенно начинаю я.
  - Вот еще, ты значит, тут накуролесила, а отдуваться мне?
  Я протестующее поджимаю губы, готовясь выдать за 'накуролесила'.
  - Просто поприсутствуй, - опережает меня Марк, - в красках я тебе пересказать реакцию родителей не смогу.
  - А будет цветное кино?
  - Скорее немое... За маму я уверен, а вот у отца непростое отношение к детям...
  - Может, тогда...
  Марк вскидывает на меня строгий взгляд.
  - Не-не-не, - иду на попятную, - ты своих родителей знаешь лучше, потому делай, как считаешь нужным, главное, чтобы их типунчик не хватил от этой новости.
  Марк крякает возмущенно. Я становлюсь чуть поодаль, стараясь не попасть в угол обзора камеры, но так, чтобы видеть изображение.
  До ужина успеваем. На ужин все заявляются без опозданий, потому если вдруг нас не будет за столом, то искать нас могут отправиться все присутствующие.
  - Трусишь? - удивляюсь я, глядя на неуверенного Марка.
  - Опасаюсь, - поправляет меня.
  - Чего? Все шишки при любом раскладе на меня посыпятся...
  - Это вряд ли, - задумчиво отвечает, видимо, соображает как выстроить разговор. - Ты - женщина, которая родила им внука и даже больше - внучку! Потому все, что бы ты не сделала подлежит амнистии, как в прошлом, так и в будущем.
  - Да-а-а? - задумываюсь.
  Марк набирает первой маму, та отвечает только со второго захода.
  - Привет, сын, - улыбается с его экрана.
  - Привет, мам. Как ты?
  - Замечательно, - весело отвечает ему, копаясь в каких-то бумагах.
  - Мам, я тут к Сорренто задержусь.
  - Да? - Ирина Яковлевна вскидывает на него глаза, а во взгляде любознательная хитринка, типо она догадывается, что его может задержать, но спрашивать не будет.
  - Ты бы не могла приехать в Сорренто?
  Мама на экране растягивается улыбкой.
  - Есть по-о-овод?
  - Е-е-есть.
  Слышу по Мариковской интонации, что он улыбается.
  - Так я с Василисой уже знакома, нам вроде и знакомиться не надо. Могу приехать через пару дней, у меня завтра-послезавтра семинар.
  - Василиса - это тоже повод, - быстрый взгляд в мою сторону, - но есть более весомый повод.
  Ирина Яковлевна внимательно присматривается к сыну.
  - Василиса, беременна?
  На этот раз Мариковский взгляд более придирчив и внимателен, словно новенький сканер сканирует не только мои мысли, но и внутренности.
  - Василиса там? - догадывается собеседница.
  Марк наклоняется в мою сторону и тянет к себе. Место у него только на коленях, куда я немного смущенная и приколениваюсь.
  - Здравствуйте, - радостно улыбаюсь в экран ноута.
  - Здра-а-авствуйте, - мама немного удивлена, но это нисколько не мешает ей меня рассматривать. - Вас можно поздравить?
  - Э-э-э, - это я откровенно туплю, боясь сболтнуть что-то лишнее.
  - Мам, я по этому поводу и звоню, - усмехается Марк, - чтобы тебя поздравить.
  - Я стану бабушкой? - интересничает она в экран.
  - Э-э-э, - снова я, красноречие куда-то подевалось. - Уже! - заверяю ее.
  Собеседница с приклеенной улыбкой пытается переварить информацию, но данных для ее усвоения слишком мало, потому немного теряется.
  - В смысле?
  - Мам, ты уже бабушка, добавляет информации Марк.
  Бабушка сейчас сильно смахивает на... не буду плохо о бабушке моей дочери, но посудите сами: улыбка, как приклеилась, так и сидит на лице, глаза пустые, мозг явно в отключке.
  - Ма-а-ам? - осторожно пытается вернуть ее в действительность сын.
  - Марк, - улыбка сползла, Ирина Яковлевна превратилась в строгую учительницу, - давай без загадок.
  - Мы с Василисой познакомились пять лет назад на Сицилии..., - и такая многозначительная пауза.
  - То, что это именно та Василиса, я догадалась.
  - Ну вот... с тех пор и...
  - Это получается что?! Моему внуку уже четыре года?! И ты об этом мне только сейчас говоришь!!!
  М-м-м-м, это у них семейное - когда эмоции прут, голос не повышать, Ирина Яковлевна одним тоном дала понять, насколько это ее не устраивает.
  Я попыталась слинять из кадра на мягких лапах, дабы не мешать семейной выволочке, но Марк держал крепко.
  - Василиса, сидеть! - строгий приказ мне с экрана.
  Я тут же почувствовала себя провинившейся первоклашкой.
  - Мам, - Марк подал голос, - ребенку четыре с половиной года, зовут Полина Марковна.
  У Ирины Яковлевны, судя по ее решительному виду, была заготовлена целая речь, полная гневных упреков, но весь ее грозный настрой сдулся за секунду, словно из воздушного шарика выпустили воздух.
  - Что? Это девочка!!! - совсем, как девчонка заверещала она, - У меня внучка!!! Девочка! Господи, спасибо! - зажмурилась она. - Это же бантики, юбочки, кружавчики.
  Мда-а-а, мне вспомнилось, как рассудительная Ирина Яковлевна говорила, что ей все равно кто будет: девочка, мальчик. С сыновьями так еще и проще. И она никогда не страдала по отсутствию девочек в их семье. Страдать может и не страдала, но, судя по ее реакции, девочку с неизменной девчачьей атрибутикой ей все же хотелось.
  Я скосила глаза на Марка - у него такое умилительной выражение лица.
  - Я завтра приеду, - наконец вернулась к нам новообразовавшаяся бабушка.
  - У тебя ж семинар, - напоминает ей сын.
  - Какой семинар! - возмущается она, - У меня внучка, которую я не видела четыре года. Так. Дети, - снова учительский тон, - у отца вряд ли получится, у него на завтра вылет запланирован, вернется только через пять дней, но я приеду. Внучка! - бабушка снова расплылась улыбкой, - у меня внучка. Марк, отцу позвонишь?
  - Конечно.
  - Василиса до встречи, - бодро мне и отключается.
  - С ней все нормально будет? - уточняю у Марка через несколько секунд.
  - Думаю да, - задумчиво отвечает.
  - Я когда познакомилась с Ириной Яковлевной, она была более сдержана в эмоциях.
  - Это мама, - улыбается Марк, - она детей очень любит и как бы она не хорохорилась, что мальчики - это замечательно, но девочку она всегда хотела, ты бы видела, как она с Ленкой носилась, - тянется к клавишам, чтобы набрать отца.
  Я пытаюсь встать, чтобы не мешать мужскому разговору, но меня возвращают на прежнее место.
  Оппонент не отвечает, видимо не слышит, Марк перезванивает ему на телефон, просит ответить в скайпе, слышу, как Алексей Игнатьевич: 'Через пять минут'.
  Я решаю это время занять приятными вещами и лезу к Марку с поцелуями, в конце концов, я его неделю не видела, не щупала, у меня может, гормоны проснулись, которые сексуальные. За этим эротичноугодным делом нас и застает звонок от родителя.
  - Привет, пап.
  - Привет, сын, - гудит Алексей Игнатьевич, - и Василисе привет, - улыбается мне.
  - Хотим пригласить тебя в гости.
  - С радостью, вернусь из Франции и с мамой к вам приедем.
  - Мама завтра к нам собралась, - интересничает Марк.
  - ? - немое удивление на лице отца, - у нее же семинар.
  - Она нашла повод, чтобы на него не ходить, - влезаю я со своими комментариями.
  - Догадываюсь, что повод более чем серьезный.
  - Пап, Василиса решилась меня удивить, я безмерно этому рад..., - а сарказма в голосе-то, хоть огурцы консервируй.
  Я хрюкаю после этой фразы, Марк, дабы приструнить меня, сжимает то, что попалось ему в руку, оказалось мое бедро (часть его).
  - И хочу эту радость разделить с вами.
  Алексей Игнатьевич, как добрый дедушка Мороз смотрит на нас влюбленными глазами, словно заранее знает, что произойдет сейчас.
  - Рад за вас. Приеду из Франции и лично поздравлю.
  - Да мы никуда не торопимся, - заверяю я, - как будет удобно, так и приезжайте.
  - Пап, - прерывает наши расшаркивания Марк, - я сегодня обнаружил, что стал отцом.
  С Дедушки Мороза вмиг слетает все радушие, взгляд становится тяжелым и долбит он этим взглядом по Марику, мне даже жалко его стало (Марика жалко).
  - Именно эту радость и хотел разделить с вами...
  - Дети - это всегда к радости, - припечатывает он, не отводя взгляда от сына.
  - Алексей Игнатьевич, - встреваю я, он же мне угробит сейчас отца моего ребенка. - Марк действительно был обрадован только сегодня.
  Переводит глаза на меня и взгляд его теплеет.
  - Защищаешь? - улыбается.
  - Естественно! - возмущаюсь я, - у меня дочь только сегодня познакомилась с собственным отцом, а вы его сейчас укатаете асфальтным катком.
  - Дочь? - хрипло переспрашивает.
  Билииин, все же генетическая память сильна, так же как и страх передающийся из поколения в поколение. Алексей Игнатьевич испугался, и если бы я не знала о причинах этого страха, то на пушечный выстрел не подпустила бы его к моему ребенку.
  Смотрит только на меня и не знает что спросить, а может, боится.
  - Дочь! - подтверждаю я, - Ваша внучка.
  И я на экране вижу, как эмоции у него поднимаются: губы непослушные, трясутся, он пытается собрать их, сжать. Эмоции прорываются выше и подступают к глазам и вот они уже предательски блестят.
  - Девочка... - выдавливает он из себя.
  Прикрывает глаза, пытаясь собрать себя. Я кошусь на Марка, тот кусает губы и не отрывает глаз от экрана - переживает за отца, а возможно словил его эмоции.
  - Алексей Игнатьевичь, она здорова, - заверяю его, - ей четыре года и ничего плохого с ней случиться уже не может.
  С экрана на меня смотрят глаза, в которых столько веры в мои слова, что я начинаю чувствовать себя неловко.
  - Я приеду, - обещает он и отключается, как мне показалось, излишне поспешно.
  Я сижу притихшая на Мариковских коленках, опять кошу глаза в его сторону, тот невидимым взглядом уставился в пустой экран ноута, точно поймал эмоции отца.
  - Марк, - тихо зову его.
  Переводит пустой взгляд на меня.
  - Марк! - шепчу громче.
  А он опять с вещами переселился на свой Марс и готовит там очередной армагедон. Из стороны в сторону качает головой.
  - Лиса, ты даже не представляешь, чего ты меня лишила, и не только меня, но еще и мою семью.
  Уффф. Это ладно, Марк не до конца вызлился, то-то мне подозрительно было, что буря закончилась, так и не начавшись. Потихоньку сползаю с его коленок, он этого, кажется, не замечает.
  - А если бы мы не встретились в этот раз..., - говорит и не смотрит на меня. - По какому праву ты решила за меня и моих родителей? - поднимает на меня тяжелый взгляд.
  Молчу, надо дать человеку выговориться.
  - Почему ты не считаешься с чувствами, желаниями других людей?
  И требовательно так смотрит на меня, ожидая ответа. А я надеялась, что это риторический вопрос.
  - Ну-у-у, - начинаю неуверенно, - на Сицилии ты не говорил, что хочешь детей...
  - Я не об этом!
  - А о чем?
  - Ты больше месяца видишь меня каждый день... Почему ты мне... в Венеции не сказала, что у меня есть дочь?
  - А тебе в Венеции было мало новостей? Ты уже забыл в каком состоянии находился, когда я тебя к Марии тащила.
  - Я сейчас так зол на тебя, - сквозь зубы шипит.
  О! Марк таки научился озвучивать свои эмоции.
  - Это нормально, - соглашаюсь с ним, - позлись от души, поори на меня, выпусти всю злость.
  Чего-то я не то сказала. Марик начинает злиться еще больше и кипеть изнутри...
  - Марк, ну сейчас-то чего хочешь? Прошлое уже не изменить. Сейчас ты все можешь наверстать и быть замечательным папой.
  Кипит, булькает... молча, пепелит меня глазами. Неее, так дело не пойдет, пусть все наружу выпускает.
  - А... если ... бы... - жестко контролируя свой тон и эмоции тяжело бросает слова, - после Марии мы бы расстались... ты бы мне вообще о дочери не сказала...
  - Сказала бы, - не раздумывая, отвечаю, - наши отношения с тобой могли закончиться, но это не помешало бы тебе общаться с дочерью, если бы у тебя появилось такое желание.
  Опять булькает.
  - Марк, - повышаю я голос, пытаясь мягко спровоцировать выход его эмоций наружу, - сейчас тебя что не устраивает?
  - Ты мне не доверяешь! - претензия.
  ??? Я??? Как-то даже не задумывалась об этом.
  - Вроде доверяю, - опешиваю.
  - Я с тобой... каждый раз... словно попадаю в реалити шоу... посреди спектакля, когда не знаешь начала, не видишь конца, но должен совершать какие-то действия, чтобы не выбиться из сценария, и чувствуешь себя полным идиотом!!!
  Ну вот, уже голос повысил. Я, однако, и правда, святого могу вывести из себя.
  - Не преувеличивай, - морщусь, - я тоже не знаю твоего прошлого и не вижу будущего.
  - Лиса! - сбавляет обороты. - Давай договариваться...
  - Давай, - охотно соглашаюсь.
  - Я не хочу в будущем узнавать через пять лет что-то, что касается меня.
  - Какой же ты зануда! - вырывается у меня.
  Марк теряет дар речи.
  - Все-таки хорошо, что ты со своей невестой расстался, вынес бы ей весь мозг.
  - Привыкай, - зло бросает мне.
  - Чего?! - возмущаюсь, и все мое возмущение концентрируется в тяжелом взгляде.
  - А куда ты сейчас уже денешься? - искренне изумляется он моей наивности или недогадливости, глупости.
  Я не совсем уловила смысл его высказывания, но подобные угрозы для меня, как красная тряпка для быка.
  - Знаешь что..., - непроизвольно перехожу на тихое угрожающее рычание, стараясь при этом пропускать через фильтр эмоции, чтобы не наговорить ничего не поправимо лишнего.
  - Маа-ам!!! Ма-а-ам!! - Полина Марковна врывается в комнату в возбужденном состоянии и этим спасает нас с Марком от скандала, начинавшего набирать силу.
  Оба родителя враз затыкаются и нацепляют доброжелательные улыбки на лицо.
  - Там Андреа с Сильваной приехали! - радостно вещает ребенка.
  О, не-е-ет! Еще и Андреа, ну вот он-то нафига тут сейчас нужен. Родственничек обладает ярко-выраженным талантом, проявляться 'к месту и вовремя'. Чух-чух-чух - еще один вагончик.
  Марк за секунду звереет и переводит взгляд с дочери на меня. Какой-то он не стабильный сегодня, может так на нем сказывается отсутствие секса, на мне, например, оно точно сказывается, но в малых дозах. Интересно, а если он был бы удовлетворенным, Андреа бы его не бесил? Хмммм. Надо его как-то успокоить, он же спровоцирует ссору, а родственничек с радостью кинется ему помогать.
  - Что? Он? Тут? Делает?
  И эти все претензии ко мне.
  - Он в гости приехал, - радостно объясняет Полина, - он всегда так делает.
  Марк бросает быстрый взгляд на ребенка и снова возвращает его ко мне.
  - Ты? Его? Приглашала?
  Э-э-э-э-э... м-м-м-м... Вот в такие моменты я очень сожалею, что не обладаю свободным владением ненормативной лексики.
  - У нас так сложилось, - издалека начинаю, - что, когда наше семейство приезжает на отдых в Италию, то все слетаются к нам..., - закончила, смотрю на Мариковскую реакцию.
  Буравит меня взглядом.
  - Ты ЕГО приглашала?
  Это ж никакого терпежа с его церберством не хватит.
  - После последней его выходки в гостинице я дала понять, что не жду его, - осторожненько так произношу... мало ли.
  Ой, зря-я-я-я сказала, Марк, видимо вспомнил 'выходку в гостинице'. Может, опять его к Марии отправить, чего-то они там недовправляли.
  - Полинка, - негромко окликаю дочь, которая смотрит на наши разборки с интересом, - беги к бабушке и дедушке, приводи себя в порядок к ужину.
  - Ма-а-ам, - недовольно тянет, ясно море, что тут гораздо интереснее.
  Марка она опасаться перестала, видимо интуитивно уловила, что реальной угрозы родительнице с его стороны не будет, потому взирала на наши выяснялки, как на театральное действие.
  - И можно нарядное платье одеть, сиреневое длинное.
  - Хорошо, - быстро соглашается.
  В длинном до пят платье не совсем удобно ей передвигаться, но почувствовать себя принцессой Полина Марковна никогда себе не откажет, посему, сделав мне одолжение, покидает комнату.
  Ее родитель поворачивается ко мне спиной и отходит к окну, видимо пытается унять негатив, который проявлять не к лицу сильным мира сего.
  Начинаю подозревать себя в том, что семейная жизнь - это не мое, прям совсем другая заграница, куда я даже без визы не хочу, и даже просто картинки про ту замечательную заграницу смотреть уже расхотелось. Это как же люди-то живут вместе душа в душу? Еще и дня не прошло, а мы только и делаем что ругаемся. Может и правда излишнюю напряженность сексом снять? Но как-то я плохо себе представляю, как подобное предлагать злому Марку.
  - Ма-а-арк? - неуверенно окликаю.
  Неторопливо поворачивается ко мне.
  - Может по сексу и расслабимся? - перевела в шутку.
  Удивился. Хмыкнул озадаченно, словно я предложила ему не совсем разумное решение. Рыкнул. И в один миг оказался рядом, повернул ключ в замке двери, к которой я стояла спиной, и требовательно впился в губы.
  Э-э-э? Ну ладно, пусть будет так, я правда рассчитывала на ласкости и нежности. Ой. Ну где-то он прав... А-а-а-а.... времени совсем на ерундистику нет...А-а-а-а, так тоже неплохо. Мои гормоны, в последнее время, категоричны в расширение своей автономии, потому ничего удивительного, что мысли о сексе иногда достают своей навязчивостью. Уй-я-я-я. Мозг отключается, отдав тело полностью во власть автономцев.
  До кровати дойти не получается, соображалка отключилась не только у меня. Ноги ватные, голова пустая, тело содрагается от последствий. Навожу фокус, Марк прижимает меня к стене, удерживая на весу, и шумно дышит в ухо, слышу, что начинает успокаиваться. Ну правильно, сначала 'по сексу', а вот сейчас будет расслабление. Аккуратно мои ноги возвращаются на пол, меня слегка покачивает и тянет полежать, но наши уже собираются за столом, если не появимся через десять минут Полинка или Ленка начнут ломиться в дверь. Да и с Андреа станется. Черт.
  Касаюсь поцелуем губ Марка и выскальзываю в душ. Ого, мы с ним собрались, как солдаты после первого года службы. Я быстро подправила лицо, припухшие от жестких поцелуев губы даже помада не скроет, покрываю их неярким цветом, будем считать, что я скульптурирующий массаж сделала.
  Марк ждет меня у двери. Выглядит воинствующе, настроился на нападение.
  - Марк, пожалуйста, - прошу, подходя вплотную, - не цепляй Андреа.
  Глаза напротив блестят азартом.
  - Ма-а-арк!
  Жестко впечатывается своими губами в мои, нежности ни грамма, но через какое-то время понимаю, что на ужин мы сможет так и не заявиться, и плевать на все. Марк отлипает от меня и взгляд такой довольный, словно поймал толстую мышь, которая таскала полгода с его миски сыр с беконом. Открывает замок.
  - Вот теперь идем, - и вытягивает меня из комнаты.
  Я грозно шикаю на гормоны, которые пять минут назад, побросали свои мастерки с цементом (заборчик они себе новый строили на новой границе) и радостно стали тесниться на трибунах, взирая на второе отделение шоу.
  За столом не хватает только нас и Полины с бабушкой, еще и дедушки нет, видимо к платью решили и прическу сделать, так чтобы совсем принцессой быть. Андреа спиной к нам, общается с Ленкой, Юля с Алексом что-то живо обсуждают. Я шагнула к Сильванне за расцелуями.
  - Ты с мелким? - спрашиваю ее.
  - Да, прицепился опять к Полине, - усмехается она.
  Рики чуть помладше моей, но Полинка его терпеть не может, тот постоянно ее задирает и пытается указать ей на ее женское место. Полина же до уровня неразумной мелкоты не скатывается, игнорирует его выпады гордым молчанием и всячески прилагает усилия, чтобы оградить себя от общения с малоприятным для нее родственником.
  - А мужа куда потеряла?
  - Через пару дней приедет за нами, - отвечала мне, а сама в открытую, я бы даже сказала, внаглую, пялилась на Марка, который устроился уже за столом и внимательно осматривал диспозицию.
  - Полина на него очень похожа, - перевела взгляд на меня, в котором читался не то вопрос, не то утверждение, не то претензия.
  - Я знаю, - улыбаюсь широко и однозначно, чтобы стало понятно, обсуждать с ней эту тему не намерена.
  Самые душевные отношения у меня сложились с Марией, может потому что она в силу специфики своей профессии более мудрее? Она единственная, которая никак не комментировала мое отношение к Андреа, не пыталась открыть мне глаза на его замечательность, не пыталась облагоразумить неразумную меня.
  С Сильваной мы приятельствовали в малых дозах, но в ней нет-нет, да прорывалась обида за брата. Я до конца так и не поняла сути ее претензии по этому пункту ко мне.
  - Василиса!!! - радостный вопль и Андреа в своей абсолютной сногшибательной неотразимости шагает ко мне.
  Всякий раз, после длительного расставания, поражаюсь его картинной внешности, вот и сейчас он... красив, чертяка. Отстраняюсь на полшага от его загребущих рук, но его нисколько это не смущает, сграбастывает сильными руками и прижимает к себе.
  - Я соскучился, - шепчет мне в ухо.
  - А я нет, - проникновенно отвечаю, болтаясь на нем.
  Замечаю саркастический взгляд Марка, это переводимо, как 'Ну-ну'.
  - Ставь меня на пол.
  Приказывать ему бесполезно, проверено ни раз, он делает все наоборот, посему тон у меня усталый и немного раздраженный, как у пациентки геронтологического центра. Вздыхает, но ставит, отстраняюсь от него на метр, он, по обыкновению кушает меня глазами с идиотской улыбкой на губах. Я уже зареклась разбираться и объяснять самой себе поведение Андреа в отношении меня, то ли итальянский менталитет вкупе с генами требует от носителя и того и этого непрошибаемой настойчивости, пока не прошибет, то ли это персональный бзик конкретно этого индивидуума.
  - Ты без невесты? - улыбаюсь искренней улыбкой.
  Слышу, как возмущенно где-то сбоку шипит Сильванна. Андреа мрачнеет на глазах.
  - Ты даже не знаешь, что такое..., - слышу громкий голосок Рики по-итальянски.
  - Ну и что? - не поддается на провокацию Полина по-русски.
  Честно говоря, я тоже не знаю, о чем говорит Рики, скорее всего какая-то итальянская детская игра. Бабушка, по обыкновению, не вмешивается в спор этой парочки, во-первых, потому что не понимает по-итальянски, а во-вторых: у Рики цель конкретная - вывести из себя Полину, а не бабушку.
  Поворачиваюсь к приближающей делегации. Так и есть, у Полины Марковны сложно-заплетенные косы, потому и задержались.
  - Все в сборе! - весело вещаю. - Садимся.
  Андреа разворачивается к столу и... замечает Марка, до этого он сначала спиной был к нему, потом занят трансляцией собственного обаяния на мою персону. Пространство за одно мгновение начинает гудеть от напряжения. Андреа колючим взглядом прожигает Марка, тот сидит в свободной позе вполоборота на стуле, положив руку на его спинку. Взгляд тоже колючий, но с усмешкой. Бабушка скоренькой мышкой проскакивает на свое место, Сильвана утаскивает сына на стул рядом с собой, отец обходит 'ринг' по дальней дуге, не мешая самцам мериться хвостами. Ленка с интересом поглядывает то на одного, то на другого. Юлька с Алексом, по-прежнему, заняты беседой.
  - Ты его приглашала? - спрашивает меня Андреа рокочущим голосом.
  Достали. Оба. У них одна роль на двоих, одни реплики? Пора менять сценариста.
  - Да! - уверенно отвечаю и подкрепляю это заявление счастливой улыбкой.
  Поворачиваюсь спиной к нему и топаю на свое место, рядом с Марком. Тот, к которому я топаю победно лыбится, не мне - Андреа. Ах ты жжжж. Просила же, не цеплять.
  Полина пытается просочится от бабушки к нам, путается в подоле и начинает падать в метре от Марка, цепляясь пальцами, в которых зажаты ее сумочка и какая-то игрушка за скатерть, сыпятся столовые приборы и разбивается пара бокалов. Марк протягивает руки, подхватывает ее и усаживает к себе на колени.
  - Испугалась? - спрашиваю ее, чтобы определиться в своих дальнейших действиях: пожалеть самой или пусть папа папой поработает.
  - Не-а, - переводя дух, отвечает дочь, гася слезы в глазенках, - терпеть не могу это платье, - переводит жалость к себе в возмущение.
  - Зато, как у принцессы, - утешаю ее, собирая упавшие вилки-ножи.
  - Не хочу быть принцессой!
  - Придется, - улыбается Марк, касаясь губами ее макушки.
  Убрали с Ленкой осколки, принесли горячее, расставили на большом столе несколько тарелок с пастой и овощами. Я поставила стул для Полинки рядом с Марком, но та вцепилась в отца.
  - Она испугалась сильно, - негромко говорит Марк мне, - пусть посидит, успокоится, - прижимает одной рукой ее к себе.
  У меня комок в горле встал, глядя на их обнимашки.
  - Пусть, конечно, - соглашаюсь, - только кушать неудобно с ней на коленях.
  - Мы с ней справимся, - весело отвечает.
  Уверенно разворачивает ее на своих коленях к столу, пододвигает тарелку.
  - Как ты к анти-пасте относишься? - деловито спрашивает ее.
  - Лучше огурчик с помидором и пасту.
  Оглядываю притихший стол, все с умилением смотрят на эту сцену, только Сильвана с беспокойством на брата, а тот с застывшим лицом водит глазами с Полины на Марка, но злится знатно, даже щека дергается.
  - Уважаемые, - громко отвлекаю, - вино разливаем. Юля, Николай когда приедет?
  - Завтра-послезавтра, - пожимает плечами, с готовностью поддерживает беседу.
  - А я говорила с крестными, - радостно кидается на помощь Ленка (тоже наш человек), - они в шоке, - делится незамутненным восторгом пятилетнего ребенка. - До Славки не смогла дозвониться, - с сожалением, - но я еще завтра до деда Игната постараюсь дозвониться, - победно грозит нам вилкой.
  - Деда не трожь! - в один голос с Марком предупреждаем ее.
  - Хорошо, - покладисто соглашается и утыкается в тарелку.
  Сильвана наложила полную тарелку еды Рики, и пытается договориться с ним на счет еды. Тот, по обыкновению, артачится и кривляется, пытается сложить и руки и ноги одновременно на стол, Сильвана на это не обращает внимания, по-прежнему спокойным голосом увещевая избалованного сына, чтобы он поел.
  - Не бу-у-уду, - кривляется и картавит слова, выгибаясь на стуле.
  Шум прибавляется.
  - Рики! - строго смотрю на него.
  Он зыркает на меня своими жгучими глазками-маслинами, оценивая ситуация. Знает прекрасно, что у Василисы не забалуешь, но может в этом году удастся?
  - Мама, он ма-а-аленький еще, - выдает по-итальянски Полина почти идеально грамматически. Ребенок совершенствуется в итальянском - это радует.
  Рики пыхтит, косит на нее коричневым глазом, садится ровно и начинает есть.
  Полинка с комфортом устроившись на коленках отца, таскает у него с тарелки овощи.
  - Голодным останешься, - вполголоса предупреждаю его.
  Ребенка поворачивает мордочку к отцу, чуть не заехав вилкой ему в глаз. Ловкий - увернулся.
  - Полин, давай-ка и вправду, перебирайся, - решает Марк, ссаживая ее на соседний стул.
  - Пап. А тарелку?
  Марк отдает ей свою тарелку с ее едой, тянется за чистой. Усаживается, отпивает вина.
  - Василиса, - хриплый голос справа.
  Поворачиваю голову в сторону Андреа.
  - Он отец твоей дочери?
  - Да, - по-итальянски отвечает дочь, - я его сегодня нашла. Здорово, правда? У меня теперь будет папа, а еще Егор, а еще дедушка.
  Смотрю на Андреа, в его взгляде столько обиды и немой вопрос: 'Как ты могла?' Все же пора менять сценариста, у родственничка, вроде претензий ко мне быть не может по линии отцовства, но эмоции и текст тот же, что и у Марка.
  Пожимаю плечами на манер: 'Ну как-то так случилось' и одариваю радостной улыбкой, возвращаюсь к своей тарелке. Шум к этому моменту опять возрастает. Ленка что-то обсуждает с мамой и Юлькой, отец пытается понять Алекса, Сильвана перекрикивая всех, выговаривает сыну.
  Я чокаюсь с Марком и Полинкой, у которой вода в стакане, выпиваю и приступаю, наконец, к трапезе.
  - Я так понимаю, что он не знал, кто отец? - наклоняется ко мне Марк, спрашивая негромко по-русски.
  - Да вообще никто не знал, кроме Васьки, отвечаю шепотом. - Знали только мои родные, но с тобой они не знакомы были. Потом уже Юлька увидела сходство и приперла к стенке. А Андреа вообще с какой стати об этом говорить? К нему Полина никакого отношения не имеет.
  Марк смотрит на меня глазами, в которых плещется нежность, окутанная теплой благодарностью. Сразу же хочется забраться к нему на колени и прижаться.
  Рики начинает носиться вокруг стола. Дергая то мать, то Полинку, приходится отловить его и сделать внушение. Больше этого некому сделать, так как итальянцы не считают возможным что-либо запрещать детям, а мальчикам в особенности, а остальные присутствующие не считают себя вправе вправить мозг ребенку, посему мегерой всегда выступает Василиса. Плюс в этом огромный - единственный человек, которого Рики слушается беспрекословно, это я. Хватает, его правда ненадолго, до очередного веского слова Василисы.
  Потом решаем чем займемся завтра, договариваемся с Сильваной, что заберем Рики с собой на пляж, Полинка кривится, Рики корчит ей рожи. Андреа ушел в глухое подполье, никак не проявляясь: тыкает вилкой в тарелку и молчит. Может, до человека, наконец, дошло, что я его 'совсем не хотеть'.
  Полинка пытается срубиться первой, все-таки разница во времени для ее организма еще ощутима, она перебирается на руки к Марку, устраиваясь поудобнее для сна. Втроем транспортируемся в спальню.
  Укладываюсь с книжкой на подушках, ожидая, пока Полина устроит себе гнездо: тут одеяло, тут подушка, тут мама, тут папа... Ребенка выслушивает всего пару страниц, засыпая на Марке.
  Скребется Ленка, увидев нашу идиллию, завистливо вздыхает.
  - Я тоже так хочу. Лиса, дашь попользоваться? - кивает на Марка с Полинкой.
  - Э-э-э? Тебе Марка дать попользоваться? А он согласится?
  - Ребенка с книжкой!
  - Договаривайся с ней завтра, - усмехаюсь.
  - Там... там..., - мнется.
  - Что?
  - Андреа напивается...
  - М-м-м-м, - многозначительно мычу, - а от нас-то ты чего хочешь? Чтобы мы пошли и составили ему компанию?
  Марк, через голову дочери косится на меня.
  - По-моему ему плохо, - мямлит Ленка, - страдает.
  - Ну если ему хочется, то пусть пострадает.
  - Я просто предупреждаю.
  Заглядывает дедушка.
  - Мама послала за ребенкой, - отвечает на невысказанный вопрос, - давайте мне ее.
  - Я отнесу, - Марк поднимается с кровати вместе с дочерью, висевшей на нем, и кортежем выходят из комнаты.
  Оставшись одна в комнате, открываю окно, достаю второе одеяло - ночи уже прохладные, тушу свет в ванной, переодеваюсь в симпатичное бельишко. 'Ну и где Марк? А где, собственно, может быть Марк?!' Пулей вылетаю из комнаты, несусь на родительский этаж, успеваю перехватить его на выходе из гостиной в сад.
  - Ты куда? - мой вопрос.
  Теряется на секунду.
  - Ма-а-арк?
  - Лиса, давай мы сами поговорим, без тебя, - отодвигает меня в сторону.
  Щазззз.
  - Не-е-ет, - возвращаюсь в прежнее положение.
  - Лиса, - усмехается от моего воинственного вида в пледе.
  - Марк, давай в этот раз обойдемся без мордобития.
  - Лиса, он, по-моему, не до конца прояснил для себя ситуацию, хочу просто ему объяснить.
  - Он и не прояснит ее. Ему это не надо. Ему нужно страдать и мучиться. Ты хочешь составить ему компанию?
  - Он же не оставит тебя в покое, - недоуменно пожимает плечами, словно удивляясь, что я не понимаю таких явных вещей.
  - Он в любом случае не оставит. Это его личный персональный чертик и он его балует, холит и лелеет.
  Смотрит, молчит.
  - Марк! Андреа - это не наш русский Ванька, с которым достаточно помахать кулаками и выпустить пар. Антоновская подлость вся перешла к нему и методы те же самые, только усовершенствованные прогрессом.
  У Марка нехорошо блестят глаза.
  - Что он тебе сделал? - лицо настороженное.
  - В смысле? - ежусь от холода.
  Задубела уже вся, стоя босиком на каменном полу.
  - Лиса, - усмехается он, наблюдая, как я поджимаю то одну ногу, то другую, укутывает меня в плед и разворачивает нас обоих на второй этаж, - ты же если лишаешь, то уже без восстановления.
  - Ну-у-у, вообщем, да, - бухчу, шлепая босыми ногами по лестнице, - но тебя я не лишала.
  
  Утро, солнышко припаздывает, но в спальне уже светло. Бужу Марка нежно, но настойчиво, минут через десять понимаю, что он проснулся давно, не только физиологически, но и эмоционально, но виду не подает. Выдает его и физиология та, что ниже пояса, и странное сопение, похожее на мурлыканье кота.
  - Марк, сегодня моя очередь завтрак готовить, поэтому либо принимай активное участие, либо я потопала работать кухаркой.
  - Не-не-не, не отвлекайся, так очень хорошо.
  Ну, наконец-то, мужчина расслабился, а то дикобраз дикобразом.
  Но кухонную очередность никто не отменял, посему освобождаю душ Марку и топаю на кухню шуршать там: стряпаю блинчики, варю кашу, жарю омлет, завариваю чаи-кофеи. И такая я сегодня ловкая - все успеваю, все получается: и дырочки на блинчиках аппетитные, и кашка разварилась до нужной вкусности, и омет пышный в духовом шкафу томится. Вывод? Хорошая кухарка - это удовлетворенная женщина.
  - А-а-а, - не сдержала вопля, когда нам моим ухом раздалось чарующее.
  - Бонжорно!
  - Андреа! - шиплю я, переводя дух, - ты думай, что делаешь! Я бы тебя сковородой огрела сперепугу. Получил бы и ушиб и ожог одновременно, - выговариваю, не оборачиваясь к нему.
  У меня тут блины на двух сковородках, не до разговоров. Спиной чувствую его присутствие, но лучшая тактика с ним, не обращать внимания на томные вздохи и такие же томные взгляды. Завариваю большой заварник чая, снимаю блины, наливаю в чайник еще воды, переворачиваю блины, мелю кофе прозапас, снимаю блины, вываливаю в миски ждем, переворачиваю блины, нарезаю сыр, мясо, снимаю блины, наливаю теста на новые. И тут меня сграбастывают за плечи, переставляют подальше от плиты и разворачивают к себе.
  - ??? - моя мимика должна была все сказать за меня.
  Андреа смотрит на меня внимательно и даже как-то спокойно, словно прислушиваясь к чему-то. Сильно надеюсь, что к мыслям, отличающимся особой трезвостью восприятия ситуации. Ан нет. А я все еще надеюсь на чудо. Родственничек поднимает меня до своего роста (а он на голову повыше будет) сжимает в стальных тисках и припечатывает к стенке. Со стороны, наверняка, это выглядит страстными объятьями. Я слегка подвисаю, пытаясь определить степень его адекватности и увлеченности: это он сейчас просто возомнил себя страстным героем? это так не к месту вернулся 'Антон'? или просто крыша у родственника поехала? а может сам афродизаиков откушал? Пытаюсь сопротивляться, но он сжимает еще крепче, билин, если и не поломает ничего, то точно придушит.
  - Вернись ко мне, - жарко и очень громко 'шепчет' мне на ухо, - Мы снова будем счастливы. Нам же хорошо вместе.
  Это не удивление, и даже не обалдение. Это шок.
  Пипец, родственник все же слетел с катушек. Никакого 'нас' отродясь никогда не было! Точно крыша поехала! Пора вызывать психушку! Тут же вспоминаю, что я очень боюсь психов. Мама мия! Надо было все-таки сковородкой его огреть, но я бы потом себя винила, что съехал он с катушек от моей сковородки.
  Воздух в легких начинает заканчиваться, вздохнуть не получается, то ли сперепугу, то ли от стальных тисков. Главное не паниковать.
  - Андреа, я вызову полицию, - сиплю удавленником.
  Нихрена себе у него хватка, Господи, как же больно. Про полицию это я совсем зря. Мафии, может, официально и нет давно, но коррупция процветает махровым цветом.
  - Мне больно! - пытаюсь выкрикнуть ему в ухо, но опять получается глухо.
  Мечусь взглядом по кухне в поисках чего-нибудь поувесистее, не-а, ручонки у меня коротки, безнадежно воняет горелыми блинами. Цепляюсь взглядом за знакомое лицо. О! Марк. Только его тут и не хватало.
  И тут до меня доходит, что это Андреа все подстроил, видимо увидел, как спускается Марк, а потом уже начал изображать страстного ГГ (до главного героя он просто не дотягивает, поэтому будет ГГ).
  - Отпусти Василису.
  Звуки почему-то тоже воспринимаются странновато: очень глухо и словно батарейка в магнитофоне заканчивается.
  Андреа с готовностью разжимает руки и быстро поворачивается к Марку, словно только этого и ждал. Я сломанной куклой сползаю по стеночке. Полный вздох сделать не удается, где-то в груди тупая боль. Если этот ГГ чего-нибудь мне повредил, то точно сдам в полицию, надежнее, конечно, в психушку. Ох, как же больно. Слезы сами катятся по щекам. Не итальянка я ни разу, итальянские страсти они не для моей немощной тушки.
  Вижу напротив тревожные глаза Марика.
  -Ты как? - читаю по его губам.
  Стираю ладошками слезы. Уффф, вроде пошло, дозирую порции воздуха, чтобы опять не скрючило от боли.
  - Дай мне сковородку с горелым блином потяжелее, я этого урода сама урою.
  Марк разворачивается к Андреа, второго я не вижу, только его ноги. По стеночке поднимаюсь выше. Кухня в дыму, сейчас все наши сбегутся на дым, шагаю до окна - надо проветрить, выключаю плиту и замачиваю с шипеньем сковороды.
  Разворачиваюсь, Марк с Андреа схватились за грудки.
  - Что нужно сделать, чтобы ты отстал от нас? - ледяным тоном замораживает Марик.
  - Она с тобой только потому, что ребенок твой, - так же грозно вещает ГГ.
  Ах, ты ж... суууу... Вытаскиваю мокрую жирную сковороду из раковины и направляюсь в их сторону, напоминаю себе, что тут главное напугать, а не переборщить с орудием. Ну вот, народ стал подтягиваться, слышу хлопанье дверей и шаги.
  Главный герой и просто ГГ тупо мерятся силами, хвала всем богам кулаки в дело еще не пускали. Сильно хочется огреть чугункой ГГ, если не по черепушке, то хотя бы по спине, но этот гаденыш мстительный, может и сам пойти в полиция, с заявлением о нанесении травм.
  Грохаю сковородкой по столу - он двухвековой, деревянный, ему ничего не будет.
  Главный герой и ГГ оборачиваются на звук.
  - Андреа, - шиплю я гадюкой с вот таким капюшоном, - ты - гость, и ты нарушил все мыслимые приличия в моем доме. Собрал вещи и ушел! Тебе отказано в моем доме и моем расположении! Отныне и на веки вечные! - да театрально, но ГГ понимает, когда много пафоса. - Если я тебя увижу хотя бы на другой стороне улицы, я выполню свою угрозу пятилетней давности. Ты меня достал!
  Андреа смотрит на меня пустыми глазами (нифига себе он заигрался) и потом переводит взгляд на Марка и так загадочно улыбается, что у меня мурашки прыснули во все стороны, наплевав на правила дорожного движения и технику безопасности пешеходов.
  Шваркаю еще раз чугункой по столешнице (черт, надо будет потом посмотреть и отреставрировать, если что).
  Мужики снова поворачиваются ко мне. Оставляю сковороду, от соблазна подальше, на столе и приближаюсь к ГГ.
  - К Марку приближаться не смей! - понимаю, что до Горгоны мне осталось совсем чуть-чуть, - он - отец моей дочери!
  Надо все-таки его прибить, руки сами тянутся за чугункой. Какая же я злая, я даже опосля афродизиаков не была такой злой на него. Но тогда дело касалось только меня.
  ГГ разворачивается и медленно, величаво выходит из кухни, сталкиваясь в дверях с Сильваной и Еленой, те рассыпаются в стороны, словно кегли от меткого удара.
  - Что случилось? - шепчет Ленка непослушными губами, белая, как полотно.
  - Сильвана? - ласково начинаю я, - а твой братец точно в психушке не был? Может ему все же устроить принудительное лечение?
  - Ты же знаешь, что он тебя любит, - виновато бубнит она и переводит испуганный взгляд на Марка.
  Внимательно всматриваюсь в нее - напугана. Ленка тоже напугана, но она испугалась самого действия, а Сильвана? Последствий? Приближаюсь к ней.
  - Марку что-то угрожает? - негромко интересуюсь.
  Ленка резко оборачивается к ней, чувствую, что Марк делает пару шагов ближе к нам.
  - Сильвана! - требую ответа.
  - Я не знаю, - лепечет она.
  С меня словно весь воздух вышибли.
  - Он любит тебя, - испуганно лепечет Сильвана.
  - Сильвана, ну что за бред ты тут несешь? - взвизгиваю, - у него же есть невеста!
  - Но любит-то он тебя, - уже спокойно, словно вынесла вердикт, повторилась она.
  Черт! Черт! Черт! Так, мне нужна Мария! Нашла глазами кухонный циферблат с кручеными стрелками. Мария будет еще часа два спать с отключенным телефоном. Ладно, успокоюсь, потом будем решать.
  - Давайте накрывать на стол, - решаю я.
  Девчонки с готовностью бросаются сервировать стол. Ленка становится допекать блины, но я чувствую, что блины долго не смогу есть.
  Ну вот вам, здрасьте. Началась трясучка - пошел откат от пережитого стресса. Наливаю стакан воды, руки трясутся так, что все плещется мимо стакана. Подходит Марк и притягивает меня к себе, я крякаю - ребра все еще болят. Да мне сейчас его тактильность, как слону дробина, оно, конечно и само пройдет, но колотить может минут двадцать.
  - Ленка, - бросает он сестре, - посмотри в баре что покрепче.
  - Не надо, - мычу я, - потом полдня дурная буду.
  Пятьдесят грамм коньяка я сейчас и не почувствую, да и сто, наверное, тоже, а больше с утра пораньше пить как-то странновато.
  Сильвана выскакивает их кухни и быстро возвращается, протягивает мне бутылек с таблетками.
  - Тебе лучше четыре выпить, - предупреждает меня.
  Читаю название, я этого лекарства не знаю, Сильвану обижать подозрениями не хочется, но от их семейки можно ожидать всего, кошусь на Марка. Тот берет из моих трясущихся пальцев таблетки, читает название, достает четыре и протягивает стакан воды.
  - Эти можно, - шепчет мне, - это легкое успокоительно, типо валерьянки.
  
  - Блины удались, - звонко оповещает всех Юлька, появившаяся в легком платье в проеме дверей.
  - Есть еще омлет в духовке, - успокаиваю ее.
  - Мама, этот итальянский мальчик Рики мне надоел, - вкатывается следом, пыхтящая от гнева ребенка.
  - Полин, с ним тоже можно найти темы для интересного времяпрепровождения, - стараюсь отвлечься.
  - Но он же совсем маленький! - возмущается.
  - Он всего на полгода тебя младше.
  - Это о-о-очень много, - категорична дочь.
  Согласна, итальянские дети медленно взрослеют, а мальчики, так и вообще остаются до старости детьми дошкольного возраста. Ры-ы-ы-ы, это я еще злая. Внутри все трясется, но лучше остаться здесь; в комнате могу совсем расклеиться.
  Трапезничаем большой компанией, не торопясь, поглощая большую стопку блинов, планы на сегодня у всех расписаны и согласованны друг с другом, потому после завтрака расползаемся по своим комнатам для осуществления оных.
  Полина изъявляет добровольное желание позаниматься, я подозреваю, что это связано исключительно с тем, чтобы отвязаться от итальянского мальчика Рики, который ходит за ней хвостом и пытается убедить Полинку в ее несовершенстве. Рики мальчишка неплохой, но к Полине у него странноватое отношение, если бы они были лет на десять постарше, то я бы решила, что дело в юношеской влюбленности, а так как предмет своей влюбленности ничем заинтересовать не может, вот и пытается самоутвердиться в собственных глазах за счет нее.
  Ленка добровольно согласилась позаниматься с племянницей, кажется, контакт у них налаживается. Я, по-прежнему, в отвратительном настроении, звоню Марии. Чем Мария отличается от своих родственников, так это адекватностью восприятия ситуации.
  Пока Марка нет в комнате, стараюсь побыстрее вывалить на нее весь свой негатив в отношении одного идиота ГГ. Слушала она молча, походу заваривая себе кофе и проверяя холодильник на предмет съестного.
  - Андреа не станет меня слушать, - первое, что она сказала после десяти минут моего экспрессивного излияния.
  - Ну должен же быть какой-то способ...
  - Это Андреа, с ним в детстве-то невозможно было договориться, если он уперся.
  - И что мне делать? - к горлу подкатила жалость, видимо не до конца откат вышел.
  - Давай карты разложу...
  Слышу стуканье, бряканье, шуршание. И тишина. Я подождала. Еще подождала. По моим подсчетам, за это время карты все уже должны были поведать - не только явное, но и тайное.
  - Мария, - даю о себе знать, вдруг она ушла в свой астрал, и забыла обо мне.
  - Опять переплетения с Антоном начались, - дала о себя знать.
  - Марку что-то угрожает со стороны Андреа.
  - М-м-м, опасность есть. Тебя он не тронет.
  Стою, пялюсь в окно и перевариваю информацию.
  - Василиса, - кличет меня в трубку.
  - Если я напишу заявление в полицию об угрозах и физическом насилии?
  - Не поможет.
  Снова шуршит картами.
  - И даже, если расстанешься с Марком... это тоже не поможет.
  - Мария, это какой-то абсурд! Должно же быть что-то, чтобы он отстал от меня.
  - Разъединиться с Антоном, - миролюбиво предлагает, - но он больше не пойдет на это.
  - Но в прошлый же раз помогло. Он же был вменяемый.
  - В прошлый раз рядом с тобой не было реального соперника для него. Антон дает ему силу, уверенность в безнаказанности, это не только на тебя распространяется, это у него в жизни так. И ему тяжело от этого отказываться.
  - Трус, - рычу я.
  - Это не трусость, это слабость, - поправляет меня.
  - Что мне делать? - опять я к своим баранам.
  - Я решения пока не вижу, оно закрыто. Что-то должно произойти и после этого решение будет очевидным.
  - Ну да, - тихо рычу, - либо он мне Марка угробит, либо я Андреа прибью. Тогда все само собой решится.
  - Неделя есть, сейчас он будет переваривать все, и приходить в себя.
  - Мария, пофеячь что-нибудь, - прошу ее.
  - Я границы Вам укреплю личные, на данный момент это максимум, что могу сделать.
  - Спасибо, - без особой надежды шепчу в трубку.
  Еще какое-то время бездумно пялюсь в окно. Надо собираться на пляж, поворачиваюсь. Марк сидит на кровати и внимательно смотрит на меня. Э-э-э! И давно он тут?
  - Что произошло пять лет назад между вами?
  - В смысле? - не совсем понимаю, о чем он сейчас, сам же присутствовал при разборках и даже активно 'помагал'.
  - Чем ты ему угрожала пять лет назад? - напоминает. - И что было до этих угроз.
  - Это было пять лет назад..., - пытаюсь отмахнуться от его вопросов, изобразив заинтересованность содержимым шкафа.
  - Но, судя по сегодняшней сцене, это еще не закончилось, - перебивает меня.
  - У Андреа идет мощное переплетение с Антоном, - объясняю, надеясь, что одной фразы будет достаточно.
  - Это я понял. Что было пять лет назад?
  Вот же ж...
  - Тогда его сильно прибило на то, что я его Василиса...
  Вроде все понятно.
  - Ты к сути подойдешь когда-нибудь?
  - В какой-то деревне нашел тетку, - неохотно делюсь сведениями, по-прежнему копаясь в шкафу, - которая варит всякие зелья, типо приворотных. Во время еды приправил мне трапезу порошочком от той тетки, а для полноты картины решил подстраховаться еще и афродизиаком.
  - Чего?
  Оборачиваюсь к нему. О, брови вверх поползли - это, однако, признак недоумения. Вот я, наверное, так же выглядела, когда Андреа мне сказал об этом - обалдение достигло максимума.
  - Я, по-моему, нечто подобное у него и спросила.
  - По логике, тебя от этого должно было скрутить.
  - Ну-у-у, оно и скрутило.
  Темнеет глазами.
  - Но мозг решил, что секс с Андреа будет лишним, последствия буду разгребать долго, потому пришлось уносить ноги.
  Не смогла удержать смешка, вспоминая, как я драпала из его номера.
  - Это когда было?
  - В Палермо, до Чефалу.
  - А потом он заявился в Чефалу.
  - Угум.
  Молчит. Смотрит.
  - Но в аэропорту вы были вместе.
  Зануда! Это моя мимика сказала, но Марк не проникся.
  - Поехали в больницу съездим.
  - Зачем? - удивляюсь.
  - Пусть осмотрят тебя, - кидает мне и делает пару шагов к столу за ключами от машины.
  Это нормально, да? А меня спросить? Чего-то мне все больше и больше не нравятся диктаторские наклонности новообретенного члена.
  Марк оборачивается ко мне, видит глубокое раздумье о прозе жизни на моей физиономии. Вздыхает.
  - Лиса. Я знаю, что ты взрослая девочка, просто позволь о тебе позаботится.
  - Марк, а ты в армии не служил в качестве большого чина?
  Вытягивается лицом.
  - Очень уверенно раздаешь команды и уверен, что они будут немедленно выполнены, - разъясняю.
  - Не понял, где именно я не прав? - начинает раздражаться.
  - Предложения по-иному формулируй.
  - ???
  - Не 'быстро встала и пошла в больницу!', а 'может, съездим в больницу?'
  Молчит и давит взглядом.
  - Не будете ли Вы так любезны, Василиса Яниславовна, позволить отвезти Вас с больницу для осмотра? - нейтрально произносит, а сам злится.
  Он еще и издевается.
  - Марк, я сегодня с утра получила заряд бодрости, и могу покусать, - честно предупреждаю.
  - Меня кусать не надо, - огрызается, - могу в ответ цапнуть.
  Уй. Это чего это с Мариком, с каждым разом все интереснее и интереснее. Раньше он себе подобной перепалки не позволял.
  - Как тебя девушки только терпели с таким обращением? - бухчу я, собирая сумку.
  М-да, характер чего-то и у меня портится с каждым днем, может знаменитый ПМС решил и меня стороной не обходить?
  - Мои девушки, - шипит в ответ, - воспринимали такое обращение, как заботу. И были благодарны за такое обращение.
  В больнице мне намазали оба бока какой-то вонючей мазью, сказали 'ушиб быстрее заживет', трещин, переломов нет, но помял ГГ меня знатно. По настоянию Марка мед.осмотр задокументировали, даже с двумя свидетелями. Это Марк круто придумал, я бы обошлась просто справкой об ушибах. Ну... так..., подстраховаться, если Андреа опять сунется с намерением мордобития.
  Возвращаемся к нашей вилле, паркуемся, выгружаемся (на обратном пути подкупили продуктов). По звуку слышу, что какая-то машина шуршит к нам, из-за поворота пока ее не видно, но по звуку шин несложно догадаться к кому гости пожаловали. Марк тоже оглядывается на звук.
  - Родители приехали, - улыбается он.
  Я никак не успеваю среагировать на эту новость, из машины выходят и, правда, родители. Ирина Яковлевна пулей кидается ко мне с объятьями и поцелуями, Алексей Игнатьевич терпеливо ждет своей очереди, чтобы потискать меня.
  - Здравствуйте, - в промежутках выдыхаю я.
  - Ну показывайте наше чудо, - это Ирина Яковлевна.
  Чудо слышится где-то на боковой дорожке, выговаривает по-русски Рики свое недовольство его поведением. Полина Марковна девица не по возрасту взрослая, в силу того, что среди ее окружения все взрослые, потому выражается, как взрослая. В детский сад первый раз пошла только месяц назад, сад был самый обыкновенный, и дети туда ходили самые обыкновенные, разные. Она себя среди них чувствовала самой старшей, меня ее взрослость немного пугала, поэтому последнее время я всячески способствовала ее общение со сверстниками, чтобы она от них набралась нормальной детскости.
  - Ма-а-ам, - увидела меня.
  Подходит с выражением мученицы.
  - Здравствуйте, - здоровается с вновь прибывшими.
  - Мама, можно я не буду играть с Рики, у меня же никаких сил не хватает на него, - воспроизводит она непонятно чью фразу.
  - Полин, он скоро уедет, потерпи.
  - Может мне его стукнуть? - завернула свой вопрос в размышление.
  За спиной кто-то хмыкает.
  - Нельзя, - сочувственно вздыхаю. - Ты же - леди, а леди не стучат по итальянским мальчикам.
  - Угу, - понуро кивает головой в светлых кудряшках, уставясь на носки своих сандалий.
  Марк с родителями в двух шагах наблюдают за нашим разговором. Поворачиваюсь к ним. Замечаю, что у старшего поколения блестят глаза.
  - Полин, к тебе родители папы приехали.
  Она живенько вскидывает голову. Проблема, связанная с Рики тут же забывается и она с интересом рассматривает 'родителей папы'. Подходит ближе, смотрит поочередно то на одного, то на другого. У новых родственников, скорее всего, не только глаза блестят, но еще и ком в горле, потому гипнотизируют ребенка молча.
  - Здравствуйте, - еще раз здоровается. - Я - Полина Марковна, - и протягивает деду для рукопожатия маленькую ладошку.
  Тот опускается на корточки перед ней и аккуратно, словно хрупкий фарфор берет ручку в свои обе ладони.
  - Здравствуй, Полина Марковна, - выдавливает из себя.
  Она смотрит внимательно на родителя папы и решает в уме сложную задачу, это я вижу по слегка расфокусированному взгляду.
  - Мамин папа - это мой дедушка, - наконец выдает ребенка задумчиво, - а мамина мама - моя бабушка. Это теперь у меня есть, как у Сони в садике две бабушки и два дедушки?
  Новоназначенный дедушка уверенно кивает головой и подхватывает ее на руки, прижимая к себе все тельце ребенка. Вижу, что эмоции его распирают изнутри, эдак он сейчас, на радостях, загнется.
  - Давайте-ка в дом, - отвлекаю внимания от душещипательной сцены.
  Алексей Игнатьевич так и проходит внутрь с внучкой на руках. Я вспоминаю про сумки с продуктами и резко торможусь в дверях, Марк наскакивает на меня.
  - Продукты, - комментирую я свои действия ему, - Полинка, в гостиную веди гостей, - кричу в открытую дверь и мы с Марком топаем за пакетами с едой.
  Когда заходим в дом, наблюдаем картину: Алексей Игнатьевич сидит в кресле, на его коленях ребенка. Хм, ее вообще выпустят сегодня из объятий? Говорить пока он не может, но держит Полинку крепенько. Ирина Яковлевна, сидя рядышком, с умиление рассматривает только что обретенную внучку. И выражение лица ее при этом напоминает восторженную мордашку маленькой девочки, которой подарили долгожданную куклу.
  - Вы позавтракать-то успели? - решаю прервать я молчаливо созерцание единственной внучки, топая на кухню с пакетами.
  Дедушка вскидывает на меня влажные глаза, сказать по-прежнему ничего не может.
  - Ма-а-арк, - шепчу я на кухне, - с Алексеем Игнатьевичем все нормально? Может ему коньячка?
  - Не знаю, - сипит в ответ.
  Присматриваюсь к нему. Переживает. Прям, сильно переживает. Ну вот давайте сейчас сядем кружочком и попереживаем о насущном.
  - Василиса, - пробирается в кухню Ирина Яковлевна, - она такая..., - разводит руки, поджимает губы, и в глазах слезы, - она такая...
  - На Марка похожа, правда? - пытаюсь помочь обрести здравомыслие.
  - Очень сильно похожа, - соглашается, - но она такая маленькая, такая худенькая.
  Не, ну это перебор. Полина Марковна стройняшка конечно, но вполне соответствует показателям (в сантиметрах и килограммах) своего возраста.
  - С Алексеем Игнатьевичем все хорошо? - уточняю у нее.
  Утвердительно кивает головой.
  - Переживает сильно, всю ночь не спал, еле удержала до утра. Он все рвался с вечера уехать.
  - Вас завтраком кормить? - еще раз уточняю.
  - Не зна-а-аю, - а сама смотрит через дверной проем на мужа и внучку.
  'Кормить', - решаю я, надеясь, что во время трапезы зажатость уйдет. От Марка помощи никакой, опять 'подморозился', знать бы, что на этот раз. И как надолго. И как серьезно.
  Сервирую стол, со второго этажа выкатывается Ленка, увидев вновь прибывших родственников, кидается их обнимать, по ходу сюсюкая с племянницей. На шум выходят еще и мои родители с Сильваной, остальные уже успели разъехаться. Знакомятся, а я ставлю новые приборы на стол, будем считать, что это второй завтрак.
  - Давайте за стол, - повышаю голос, чтобы перекричать гвал.
  Полинка так и сидит у деда на коленях, как приклеенная, прижавшись воробушком к его груди - уютно ей там. М-да-а, ребенку в эту поездку подфартило с количеством новых родственников.
  - Полина Марковна веди деда за стол, - командую я.
  Они поднимаются с дивана и последними выходят из гостиной, ребенка убегает вперед, а Алексей Игнатьевич идет неторопливо и та-а-кими глазами смотрит на меня, что я теряюсь, не зная какой от него ожидать реакции.
  Все уже на кухне, слышу, что рассаживаются за столом, в комнате остались только мы, Алексей Игнатьевич медленно приближается и я струхнула, почувствовав себя маленькой провинившейся девочкой. Подходит вплотную и кажется таким огромным, раза в два больше меня. Останавливается, смотрит на меня глазами Марка.
  - Спасибо, - хрипло произносит и притягивает к себе.
  Он и правда большой, закрывает меня со всех сторон: грудью, плечами, руками.
  - Спасибо за внучку, - выдыхает, - до сих пор не верю, - серьезно продолжает.
  Отстраняюсь от него, заглядываю в глаза. И вправду не верит, взгляд немного потерянный.
  - Пойдемте завтракать, заодно и обедать. И в чувства Вас приводить, - улыбаюсь ему.
  За столом не вижу итальянской родственницы.
  - А где Сильванна?
  - Рики пошла искать.
  - А Рики кто? - уточняет Ирина Яковлевна.
  - Это один итальянский мальчик, - недовольно отвечает Полина, - который любит говорить всякие глупости.
  - Полин, - усмехаюсь, - почему глупости-то? Он умный мальчишка.
  - Да? - возмущается ребенка, - а почему тогда он мне одни глупости говорит?
  - Он тебя просто дразнит, - объясняет ей Ленка.
  Ребенка задумывается.
  - Не-е-ет, - уверенно отвечает, - вот в садике у нас есть Ромка, - вот тот дразнится и всем обидно. А Рики дразниться не умеет, только глупости говорить, - припечатала.
  Народ за столом хмыкает, сдерживая смешки, не зная как объяснить ей, что прилично озвучивать вслух, а что нет.
  - Полин, вы просто разные с Рики, - беру я воспитательное слово, - у вас разные интересы, нужно постараться найти общее интересное дело, тогда он перестанет дразниться, и тебе с ним будет интересно. И лучше это сделать в ближайшее время, потому что сегодня мы собрались на море его с собой брать.
  - Я с Вами, - категорична Елена.
  Ирина Яковлевна мнется и с сожалением поглядывает на внучку, Алексей Игнатьевич в разговоре не участвует, он весь во внучке - сидит напротив нее и глаз не сводит.
  - Ирина Яковлевна, Алексей Игнатьевич, - привлекаю их внимание, - а давайте вы съездите с детьми на пляж.
  Оба встрепенулись и с недоверием уставились на меня. Что? Что ни так?
  - Поедете? - уточняю у них.
  - Да-да-да, - кивает быстро головой бабушка, - конечно поедем.
  Я в задумчивости по поводу их реакции допиваю свой чай и топаю паковать ребенка на пляж. Еще же надо и гостей разместить, решаю потеснить Елену, переместив ее на раскладушку в той же комнате, где она живет, а кровати отдать вновь прибывшим.
  - Василис, - шепчет Ирина Яковлевна, когда мы с ней перестилаем постели в их комнате, - ты правда отдашь нам Полину на пляж?
  - Ирин Яковлевна, а в чем дело? - осторожно выясняю. - Если не хотите, устали с дороги, то оставайтесь дома, мы сами съездим.
  - Нет-нет-нет. Ты что? Конечно, мы поедем. Я просто не ожидала, что ты сразу нам доверишь дочь, - смущается она.
  - Это еще почему? - удивляюсь, - она ваша родная внучка, почему я должна сомневаться в ваших чувствах к ней.
  Бабушка теряется, пожимает плечами, в глазах море благодарности.
  - Спасибо тебе.
  Ну вот, совсем другие люди, никаких претензий, типо 'Как ты могла?'.
  - Пользуйтесь на здоровье, - шуткой разряжая обстановку.
  - Лиса, - голова Марка просовывается в дверь, - я тоже поеду.
  - Да запросто, - с легкостью соглашаюсь.
  Пусть побудут в узком семейном кругу, выговорятся, косточки мне помоют, может обстановка поспокойнее станет. А то Ленка истерит и к месту, и не к месту, Ирина Яковлевна напряженная. Алексей Игнатьевич вообще из реальности выпадает, да и Марк опять замороженный, держится дистанционно. А на пляже выплеснут свои мысли и претензии ко мне, и успокоятся - сильно на это надеюсь. Я, конечно, пофигистка та еще, но отдыхать в таком климате мне не климатит.
  Ну вот и славненько. После отъезда Марковского семейства в доме стояла звенящая тишина. Народ сегодня обедает сам по себе, наша повариха позвонила утром - заболела внучка, оставить не с кем.
  Сильвана, избавившись от чада, уехала в город с моими родителями, на вилле только я и Алекс. Наконец-то мы добрались друг до друга, приятель с благодарностью начал изливать на меня свое уже не столь горькое горе, я в нужных местах поддакивать и сочувственно смотреть в глаза. Вот же жжж. Придушила бы эту модельку, так расстраивать мне друзей. Фактурой он, видите ли ей не вышел.
  - Написала, - жалился он, - что ей даже поговорить со мной не о чем. Я что такой узколобый? Со мной что, только на две-три темы можно поговорить?
  - А тебе с ней о чем интересно было разговаривать? - это я, пытаюсь, таким образом, внести зерно рациональной разумности.
  - Да я бы просто молча на нее смотрел.... - тяжелый обреченный выдох, - и молчал.
  - Ну да, - хмыкаю, - если ей не о чем поговорить с высокоинтеллектуальным харизматичным мужчиной в самом расцвете, то остается только молчать, глядя не нее.
  - Да я понимаю, - вздыхает, - что я и старше, и мудрее...
  - Умнее, - поддакиваю.
  - Умнее, - соглашается, - но она такая..., - зацепился взглядом за потолок, уйдя в воспоминания. - Нет, ты не подумай, она вовсе не дурочка, - встрепенулся.
  - Да я и не думаю, - пожимаю плечами, - но если она не смогла принять тебя пусть не в качестве любовника, но в качестве друга, то, извини, она все же дура! Умная бы подобными людьми не разбрасывалась!
  - Как ты, например, - решил обидеться он.
  - Да-а-а, - одариваю крокодильей улыбкой, - ты мой самый любимый друг.
  - Василиса-а-а-а, - тянет жалостливо и забирается в мои объятья за подтверждением статуса 'самый любимый друг'.
  Перекусываем вдвоем тем, что осталось от завтрака. С обедом я выкрутилась, выставив всех с виллы, а вот ужин. Эх, придется отдавать свое тело в кухонное рабство, привлекаю к этому Алекса. И до самого вечера мы с ним тусуемся за кухонным столом, практикуясь в поварском мастерстве.
  К ужину слетаются все. Полина Марковна верхом на деде.
  - Она на нем так и ездит? - шепотом интересуюсь у Ирины Яковлевны, пока народ переодевается к ужину, а она купленные фрукты моет на кухне.
  - Он ее вообще с рук не спускает, - так же шепотом сетует на мужа.
  - Вам хоть дали за нее подержаться?
  - Два раза, - выразительно показывает мне двойку на пальцах, оторвавшись от мытья винограда. - При этом Полина сидела у него на руках. А я один раз погладила ее по головке, второй раз подержалась за ее ладошки.
  - Хм, - озадачиваюсь, - а покупаться-то он ее отпустил?
  Хмыкает возмущенно.
  - Катал на себе в море.
  - А Полинка как на такую жесткую опеку реагирует?
  Ирина Яковлевна задумалась, подставив ладони под струи воды.
  - А ее, по-моему, это устраивает. Она такая довольная, когда на нем едет, - тон меняется на более мягкий. - И она такая ласковая, так и льнет к Алексею, словно котенок.
  - Это есть такое, - соглашаюсь, - не смотря на всю ее самостоятельность без обнимашек у нас никак, а тут новые родственники, в объятья которых можно зарыться.
  Мои родители поначалу тоже млели от моря ласковости внучки, позже мама пообвыклась, но каждый раз умилялась. По ее словам ни я, ни брат не были склонны к подобным нежностям.
  Выкладываю виноград на блюдо, сую нос в принесенные пакеты - чем еще можно стол разнообразить.
  - Василиса, - несмело зовет собеседница.
  - Я-я-я, - вскидываю на нее глаза.
  Мнется.
  - Марк..., - начинает и тут же замолкает, покусывая нижнюю губу.
  - Что с ним? - удивляюсь.
  Десять минут назад его видела: жив-здоров, правда дистанцируется, в глаза не смотрит, но вокруг куча народа, может, решил посмущаться.
  - Он какой-то нервный... И весь в себе...
  Молчу, смотрю, жду продолжения.
  - Что-то произошло? - это мне вопрос.
  М-м-м-м... М-м-м-м... Ну как сказать... И главное с какого места начинать рассказывать.
  - А у Вас, - осторожно разведываю, - какие данные есть в наличии?
  - Никаких, - теряется от моей формулировки.
  Хм. Нет, ну правда... С какого места начинать, чтобы не получился шокирующий выход из-за печки. В столовой начинает собираться народ.
  - Может Марк..., - аккуратно подбираю слова, - все еще обижен... за дочь...
  Удивленный взгляд бабушки Ирины.
  - Гневался он знатно, когда узнал, - пожимаю плечами.
  - Он мог 'гневаться' только по причине, что ты от него скрыла этот факт, а не на рождение ребенка.
  - Так и было.
  - Я, если честно, тоже не понимаю, зачем было так долго скрывать, - и заметьте тон без претензии, только любопытство.
  - Да я вообще не думала, что мы еще когда-нибудь встретимся, - небрежно кидаю, разгружая пакеты.
  Поднимаю голову, не услышав ответной реплики. Ирина Яковлевна смотрит в негативном недоумении. Почувствовав себя провинившейся младшеклассницей, начинаю оправдываться.
  - Мы на Сицилии случайно встретились, никаких обещаний, обязательств между нами не было... Курортный роман... с последствиями..., - как-то неудачно у меня с оправданиями, неуверенно.
  - Василиса, - строгим учительским тоном начинает выговаривать мне, - он после вашей с ним 'случайности' полгода, как в воду опущенный ходил. Мы не знали, что думать, понятия не имели, что произошло. Хорошо Ленка к нему на Новый год в Венецию съездила, рассказала потом, что девушка его бросила. Только после этого мы с Алексеем немного успокоились. А ты говоришь 'случайность'.
  Можно подумать, что 'случайность' не может травмировать. Оправдываться не буду. Я понимаю, что обида за сына гложет, но сын уже большой и сам разберется.
  - Что у вас за секреты? - нарисовывается рядом этот самый сын.
  - Да так, - отвечаю, - косточки тебе моем.
  Ирина Яковлевна снисходительно усмехается, Марк прищуривается.
  - А мне-то почему? - недоумевает он с граммом возмущения.
  - Ну а кому еще?! - негодую театрально я. - Ты у нас весь из себя такой загадочный... Ходишь, как тень, молчаливым изваянием, думаешь себе чего-то... Что ж мы по твоему, втихушку должны переживать? Каждый в своем углу?
  Слышу смешки новоиспеченной бабушки. Марк щурит глаза что-то рассматривая во мне. Тэ-э-экс, опять снова по новой.
  - Ирина Яковлевна, Вы это имели ввиду? - поворачиваюсь к собеседнице, тыча пальцем в физиономию Марка.
  Та молча кивает головой, пристально рассматривая сына.
  - Мам, мам, - вбегает ребенка, - уже все готовы.
  - О! - удивляюсь я ее появлению, - смотрите-ка, - обращаюсь к Ирине Яковлевне, - выпустили...
  В кухню заходит Алексей Игнатьевич.
  - Нет, - тихо отвечает, наклоняя голову в мою сторону, - поводок только чуток удлинился.
  - Ма-а-ам, - радостно вещает Полинка, - возьми на ручки.
  Э-э-э-э... Смотрю на дочь, на мне ребенка давно не ездила, два года так точно.
  - Не-а, - категорична родительница в лице меня, - у тебя для этого есть дедушки и папа, на маме ездить нельзя. Мама не ездовая лошадка.
  Полина Марковна, кстати, в курсе данного вопроса, это ее новый дедушка так сегодня расслабил, что она решила снагличать.
  - Все за стол, - командую.
  После ужина в гостиной на больших диванах остается только разросшаяся семья. Юлька ушла отсыпаться, Сильвана с кем-то интересничает по телефону в саду, итальянский мальчик играется в планшет, Алекс отправился в город.
  Полина Марковна организовала всем досуг, притащив большую коробку пазлов. Новоприобретенные родственники с радостью кинулись ублажать ребенка, разбирая с ней завалы маленьких фрагментов, мои родители потихоньку скрылись в спальне (на пазлы они уже смотреть не могут), Ленка тоже слиняла. Мы вчетвером плюс ребенка сопим, склонившись над большим низким столом, и собираем, собираем, собираем. Бабушка с дедушкой что-то вполголоса рассказывают внучке, мы с Марком думаем каждый о своем, не участвуя никак голосовыми связками.
  - Марк, - несмело окликает с лестницы Ленка.
  - Да.
  - Можно тебя на минутку, - виноватым тоном продолжает.
  И этот тон никак не состыковывается с безбашенной Ленкой, все поднимают на ее тон головы и останавливаются на ней взглядом. Та мнется в проеме, не проходя в гостиную.
  - Говори уж, - Марк тоже удивлен не меньше нашего, - что за тайны?
  Вещательница мнется, переступая босыми ногами, только разжигая этим наше любопытство.
  - Милана сюда едет, - выдавливает из себя.
  - Зачем? - спросили я, Марк и его родители.
  Спросили абсолютно синхронно и с одинаковой интонацией - искреннего недоумения. Только Полина Марковна продолжает молча корпеть над своим углом неба.
  - Ну... - вещательница по-прежнему топчется на месте, почесала длинным пальцем затылок, потом нос, пожевала губы и, глядя в пол, изрекла, - к тебе.
  Я и родители Марка теперь синхронно перенеслись взглядами на Марка.
  - Зачем? - озвучил он все тот же вопрос за нас всех.
  - Блин, - Ленка сбросила раздражение с рук и заходила голыми пятками от лестницы к кухонной двери и обратно, - ну... я ей позвонила утром, рассказала про Полину, она как-то странно себя повела... не захотела разговаривать. А сейчас позвонила, и сказал, что подъезжает к Сорренто.
  Тут наши эмоции разделились, краем глаза замечаю, что родители Марка обреченно вздыхают, словно выслушивая очередное оправдания своего неразумного чада: 'Ну что с ней поделаешь...' Марк с интересом лаборанта, препарирующего лягушку с двумя головами, взирает на сестру. Я уж думала, что он только меня таким взглядом может одаривать. Я же нахожусь в легкой стадии обалдения. Прихожу к выводу, что инфантилизм, присущий тетки моей дочери, это врожденное качество, которое почему-то не купировали еще в колыбели. Если ее родня с этим мирится, то я категорично против, чтобы в мою жизнь встревали подобным образом.
  - Можно я кое-что уточню, - поднимаю руку жестом отличницы с первой парты, чем привлекаю к себе всеобщее внимание. - Елена, - начинаю официально. - Вы с Миланой подруги?
  - Нет, - теряется.
  - А из каких соображений ты ей звонила? - ласково уточняю.
  - Да просто распирало меня, - выкрикивает шепотом, бросая взгляд не племяшку, - надо было поделиться...
  - То есть, ты считаешь это нормальным? Рассказать девушке, которая недавно потеряла ребенка, о том, что у Марка есть дочь?
  - А что такого?
  Она и вправду не понимает, а может на моей планете другие понятия о женском сочувствии и солидарности.
  - Елен, это ребенок Марка. И только Марку решать говорить об этом бывшей невесте или нет.
  Ленка понимает, что она накосячила, но искренне не понимает где, ее больше пугает реакция на ее поступок окружающих. Ладно. Это их дело, пусть разбираются сами. Но, мне бы хотелось знать, куда именно едет Милана. Я ее не приглашала, знакомиться с ней я не желаю. И места на вилле уже нет. Да и до святости мне ой как далеко, чтобы размещать бывшую невесту Марка на соседней кровати.
  - Я ее не приглашала, - довожу до сведения окружающих, - разместить мне ее негде, - строго смотрю на Ленку, перевожу взгляд на Марка.
  - Она сказала, - слышу ее голос, - что Марк о ней позаботится.
  Ха. Именно это 'ха' мимически я и отправила заботливому нашему. А Марк чего-то мнется. Нет, я не предлагаю прям сейчас выбирать между мной и невестой, которая вроде бы бывшая, но вот сомнения в его взгляде мне не понравились. Гостиную мягким пологом накрыло молчаливое напряжение, даже Полинку не слышно. А почему ее не слышно?
  Понятно почему ее не слышно, ребенка срубилась, пристроив щеку на локотке вместо подушки. Поднимаюсь со своего места, делаю пару мелких шагов до дочери, приноравливаюсь, как бы ее половчее поднять и дотащить до спальни - сейчас у нее тридцать минут глубокого каматоза, пушками не разбудишь.
  - Василиса, - подрывается Алексей Игнатьевич, - давай я донесу.
  - Я сам, - подскакивает Марк.
  - Давай, - соглашаюсь, - в спальню к родителям, ее еще переодеть надо.
  Вдвоем выходим из гостиной, оставив тугую тишину за спиной. Марк через пару минут аккуратно сгружает дочь на маленькую кровать и выходит из комнаты. Мы с мамой неторопливо переодеваем мелкую. Иду к себе в спальню, незаметно проскакиваю мимо гостиной из которой доносится негромкий бубнеж.
  После душа расстилаю кровать, в комнату просачивается Марк.
  - Я съезжу, встречу Милану, - берет себе (надеюсь, что себе) теплую кофту.
  - М-м-м-м, - комментирую, сдергивая покрывало с кровати.
  Чего-то я подустала от постоянных разборок.
  - Лиса, - от двери зовет Марк.
  Поворачиваюсь к нему.
  - Я размещу ее в гостинице и вернусь.
  - М-м-м-м.
  Я правда устала. С утра встряска по-итальянски с Андреа, объяснялки с Марией, объяснялки с Марком, приезд родителей Марка, утешения Алекса, Ленка со своими подвывертами... Ну их всех нафиг... Спать...
  - Лиса, - Марк подходит вплотную, разворачивает меня к себе лицом и прижимает. - Я постараюсь побыстрее вернуться.
  - М-м-м-м, - это самое нейтральное на что сейчас я способна, а могла бы прокомментировать: 'Не торопись, устраивай свою жизнь'. Злая я. Спасть. Авось утром подобрею.
  Марк немного отстраняется, присаживается, заглядывает мне в глаза.
  - ?? - это в диалог вступила моя мимика.
  Поджал губы в ответ. Да иди уже. Разбирайся со своей Миленой или Миланой, или с обоими вместе. Заботливый ты наш. Обо всех же позаботится, каждого осчастливит. Ры-ы-ы-ы. Спать.
  Вошк, вошк - под подушку головой. Вошк, вошк - одеяло мешает. Вошк, вошк - холодно.
  Скреб, скреб. Это не я.
  - Лис-с-с-са, - шипение из-за двери и снова скреб, скреб.
  Ленка пожаловала. Нет меня. Прибью ее, заразу, если сейчас сунется.
  - Лис-с-с-са-а-а, - отчаянно шипит и тихонько открывает дверь.
  - Ленка, для тебя безопаснее сейчас свалить, - честно предупреждаю ее.
  - Лиса, ну прости, прости, прости, - кается шепотом быстро-быстро, часто-часто.
  Ну совсем безбашенная.
  - Я не думала, что она поедет к Марку, - канючит.
  - Лен, это я уже поняла.
  Вот сейчас читать нотации совсем не тот настрой, да к тому же опыта у меня нет совсем, даже на собственной ребенке не получилось потренироваться, так как она у меня исключительной разумности.
  - Лиса, ты не думай, Марк он...
  Все, нафиг. Хватаю подушку и швыряю в говорливого оппонента.
  - Уй, - удивляется Ленкин голос, слышу, как прикрывается дверь, - Лиса, - шепчет из-за закрытой двери, - утром поговорим.
  Заснешь тут. Ры-ы-ы... Раздраконилась я знатно. Мне кажется или у меня ситуация повторяется с мужиками? Можа Милена, или Милана снова беременна? То-то Марк весь из себя задумчивый. За сорок минут раздумий провертела дырку в матрасе. Так, отвлечься. Проверила почту, пожалилась эпистолярно Егору, расписав, как его не хватает. Сообщила письменно Марии, что кругом одни враги. И до кучи Ваське. В он-лайне никого из них не было, посему на ответы не рассчитывала. Забралась в кресло с книжкой, через полчаса поняла, что туплю, но сна ни в одном глазу. Надо пойти какой-нибудь ромашки жахнуть или молока с медом, и книжку понуднее.
  Крадусь на кухню, кипячу чайник, кидаю пакетик с ромашкой в кружку, лезу за медом. Поглядываю на часы и в темное окно, прикидываю чем заняться завтра, чайник отчаянно булькает, сообщая что еще чуть-чуть и можно заливать травку.
  - Мне тоже залей пакетик, - раздается над ухом.
  Хорошо, что чайник не успела с кипятком взять в руку, ошпарила бы с испуга или себя, или Марка. Сдерживаюсь, чтобы не рявкнуть, все же негатив из меня прет, может все-таки лунная цикличность сказывается на характере. Надо будет у Васьки уточнить в какие именно моменты цикла эта самая луна может проявляться.
  - Тебе-то зачем? - ворчу, не поворачиваясь к нему.
  - Чего-то я сегодня вымотался, - бухается на стул позади меня, - как будто мной стирали и мной же отжимали. Давно таких дней не было... Насыщенных... на эмоции...
  Ставлю, не глядя, на стол перед ним кружку с ромашкой, а сама по-прежнему пялюсь в окно. Молча, пьем хамамиллу, которая призвана успокаивать и расслаблять.
  - Лиса, пойдем спатеньки, - просит Марк.
  - Угу, - соглашаюсь с ним, и топаю следом.
  В постели, не сговариваясь, заворачиваемся в какой-то хитро вымученный узел из тел и конечностей, и отрубаемся.
  Утро начинается с нежностей и непристойностей. Второе-то ладно, с первым я тоже не прочь, но уж как-то градус нежностей зашкаливает со стороны Марка. По моим ощущениям он нежен прям до отчаянности. Во время самих непристойностей только удивилась этому, а вот приводя себя в порядок перед завтраком, вспоминая эту отчаянную нежность начала тревожиться. Марк словно извинялся или прощался. Могла, конечно, и нафантазировать, надо все же его потрясти откровенным разговором на предмет: 'Что происходит и как с этим бороться'. А то фантазия у меня 'мама не горюй', напридумываю и сама же ужаснусь концовке.
  
  Года полтора назад Егор уехал на месяц читать лекции в свою Францию и должен был вот-вот вернуться. И тут от него приходит смс-ка: 'Лиса, я тебя очень-очень люблю. Такого человека в моей жизни никогда не было и, наверное, уже не будет. Очень ценю, что ты есть в моей жизни. Прости за все меня'.
  Вот давайте честно. Что бы вы подумали опосля такого откровения? Я перепугалась не на шутку. С Егором разговаривали два дня назад, он был злой и уставший и тоскливость его на тот момент посетила. Я почувствовала в тех строчках помимо нежности и любви еще отчаяние и безысходность. Начала тут же набирать его, но у нас утро раннее, во Франции ночь глубокая. Завалила смс-ками, сначала нейтральными, типо 'тоже люблю и он такой один на свете', потом категоричными 'если не одумаешься и не вернешься прям немедленно к нам, достану с того света', затем угрожающими 'если что-то случилось непоправимое, то порву всех нафиг'.
  Вообщем к обеду по местному времени, когда Егорушка изволили проснуться, рано утром в своей Франции я довела себя почти до истерики. Когда раздался звонок от Егора, я от эмоций даже говорить не могла - комок в горле, все внутри трясется.
  - Лиса, - перепугано орет мне в трубку, - что случилось?
  А я, как перепуганная насмерть рыба, только воздух глотаю. Убедилась, что он жив здоров, достаточно зол для того, чтобы не кончать жизнь самоубийством.
  - Ты как? - выдавливаю из себя.
  - Я нормально, - орет в трубку, - что у тебя случилось?
  - У меня? - теперь и я начала злиться. - Это у меня что случилось? Это ты какого хрена смс-ки прощальные мне шлешь! Я за семь часов поседела на полголовы и половину нервной системы своей угробила.
  - Не понял? - удивляется.
  - Ты вообще читал, что ты мне написал? - продолжаю верещать в трубку.
  - Э-э-м-м, - тормозит, видимо, вспоминая, - помню, что люблю, ценю, и прошу прощения.
  - А нафига ты мне это написал?
  - В смысле? - вообще затупил брательник.
  - После таких строчек я решила, что ты впал в летаргическую депрессию и прощаешься со мной, стоя уже с петлей на шее на шаткой табуретке.
  Молчание, переваривает мои упреки и потом ржачь в трубке. Ах ему смешно!
  - Лиса, - выдавливает сквозь смех, - вчера было прощенное воскресенье.
  - Чего?
  - Вспомнил тебя вечером, соскучился, позвонить не получилось, у вас ночь, потому написал, что люблю и прошу прощение.
  - Егорушка, миленький, солнышко, - начала причитать в трубку, - никогда, пожалуйста, больше... ни-ког-да не пиши мне подобного. Про 'люблю и ценю' можно, но прощение не надо просить без повода. Одно дело, когда ты рядом или по телефону мне это говоришь: 'Прости меня за все, поганца бритоголового', и другое, дистанционно получать от тебя письмо, когда не знаешь в каком состоянии ты его писал и что у тебя случилось. Я сейчас в такой запарке, что дни недели путаю, а уж то, что какой-то религиозный праздник случился, об этом я вообще не подумала.
  
  Я к тому что, Марк в последние дни и правда странноватый. Нет, странностей за последний месяц хватает, но между мной и ним вроде появилась определенность (пусть и шаткая, но хоть такая), а сейчас опять все слетело. Еще невеста объявилась. Что происходит-то?
  Допускаю, что событий произошло много и он слегка дезориентирован, но поговорить-то со мной можно. Пойду заловлю его. Заловить не получается, Марк работает папой в саду - что-то рассказывает дочери и тыкает пальцем в экран телефона. Ладно, пусть общаются. Помогу с завтраком.
  Ленка шуршит на кухне, готовя завтрак на всю нашу ораву. Странно, сегодня вроде не ее очередь, это она так вину заглаживает?
  За столом собирается вся наша разросшаяся компашка, включая итальянских родственников. О! Надо бы как-то обозначить, что они не только мои родственники. Но сейчас не до того. На кухню вваливается Юлька бледно поганистого цвета с явными признаками токсикоза. Достает из холодильника что-то зелено-коричневого вида по консистенции напоминает студенец, оказывается местная кашка с каким-то особыми добавками для беременных. Может она и исключительной пользительности, но от ее вида меня саму начинает мутить.
  Мы с Ленкой на пару сочувствуем Юльке: Ленка посредством щебетания, я молчаливыми взглядами. На кухню заглядывает Марк, подходит к нашему междусобойчику, оттягивает меня чуть в сторону.
  - Лиса, - негромко говорит мне, удерживая за локоть, - я Милану на поезд посажу и вернусь.
  - М-м-м??? - комментирую свое отношение.
  Что, даже не позавтракает? Невеста (бывшая, или уже не бывшая) предпочтительнее завтрака?
  - А поговорить со мной? - даю понять, что моя не довольна.
  Мнется, заглядывает в глаза то ли виновато, то ли с сожалением. Даже так?
  - Мне надо ехать, - выдавливает из себя.
  Это меня сейчас так проигнорировали? Физиономично даю понять, что он сейчас очень сильно не прав. Отводит взгляд и сбегает с кухни, пока он это делает, успеваю просверлить тяжелым взглядом его спину, и еще какое-то время медитирую на кухонный проход, где скрылся Марк. Слышу, как народ собирается в столовой за столом, пора завтракать.
  - Лиса, - окликает Елена.
  - Да, - прихожу в себя.
  - Ты на Марка не думай, он...
  Я примораживаю ее взглядом.
  - Хорошо, молчу-молчу.
  За завтраком народ состыковывает планы на день. Сегодня обещали дождь, по небу уже ходят выразительно грозовые тучи, так что дождь все же будет. Новые родственники собираются радовать внучку магазинами, я на это саркастически хмыкаю.
  - Что? - удивляется Ирина Яковлевна.
  - Удачи вам, - выражаю сочувствие.
  - Что ни так? - напрягается она.
  - Полина Марковна крайне избирательна в выборе игрушек. Если она игрушку какую-то не хочет, то не настаивайте, не уговаривайте...
  Удивленный взгляд обоих родителей Марка.
  - Играть с ней не будет, даже не распакует.
  - Да ладно, - встревает тетка Елена, - она же ребенок, все дети любят игрушки.
  Пожимаю плечами, мол мое дело предупредить.
  - И товарищи-господа, обедаем сегодня сами, у нашей поварихи все еще внучка болеет.
  После завтрака ко мне подходит Алекс и просит одолжить машину, хочет съездить развеется в Неаполь, не раздумывая, падаю ему на хвост - поедем вместе его тоску разгонять. Предупреждаю родителей, что вернемся к вечеру и быстренько прыгаем в машину, подальше от дурдома.
  До Неаполя ехать недалеко, но дорога нервотрепательная, хотя и крышесносная, посему отдаю руль Алексу, устраиваюсь на соседнем сиденье и тут же начинаю искать горизонт, что ни дать ни единого шансу вестибулярному аппарату уйти в турбулентность.
  В Неаполе шумно, гамно и по-южному колоритно, но мы на пару с Алексом дергаемся, раздражает нас сегодня и гам, и шум, посему решаем ехать на Капри. Проще, конечно, было от Сорренто добраться до Капри, но кто ж нас знал, что нам туда захочется.
  Мелодирует мой телефон. О! Марк. Вернулся что ли, или наоборот укатил со своей невестой в голубые дали?
  - Вы где все? - спрашивает недоуменно.
  - Все рассосались до вечера, - отчитываюсь, - твои с Полинкой ушли по магазинам баловать ребенка, Сильвана записалась в СПА салон, итальянский мальчик при ней. Мы с Алексом поехали развеяться, вернемся к ужину, если успеем, если нет, то садитесь без нас. Мои родители должны где-то в окрестностях обитать.
  - ??
  Молчит, но чувствую его недовольство.
  - ?? - это опять Марк.
  - Позвони родителям, - предлагаю, - присоединись к шопингу.
  - Почему ты мне не сказала, что собираешься развлекаться с Алексом? - тон спокойный, однако, злиться изволит Марк Алексеевич.
  - А мы и не собирались, - беспечно отвечаю, - Алекс поехал тоску разгонять, а я ему на хвост упала.
  - Почему ты мне не позвонила?
  От, зануда.
  - Ты был занят своей невестой, не хотела отвлекать.
  Да - язвлю, да - сухарю.
  - Лисссааа, - и шипит, и рычит в трубку.
  - Да-а-а, - мурлычу в ответ, - это я.
  Ух, как злится, у меня даже трубка вибрирует от его злости.
  - Марк, развлекайся, - пропела в трубку, - у меня скоро батарея разрядится, не теряй.
  А нефиг было меня игнорировать, а то весь из себя такой загадочный, в невестиных проблемах, в ее приездах и отъездах...
  Паркуемся у черта на куличках, пешеходим до парома и через сорок минут уже сходим на остров, облюбованный великими умами и не менее великими талантами, ну и просто людьми не привыкшим себе отказывать в комфорте.
  Капри - это вечный праздник, даже, когда идет дождь и небо затянуто свинцовым ненастьем, тут всегда солнечное настроение, всегда релаксация. Остров очень похож на Таормину, но тут больше спокойствия и умиротворения, даже толпы туристов не особенно заметны.
  Ходим с Алексом по мокрым улицам, не напрягая друг друга разговорами, но для дружеского присутствия сплетясь руками. В обед ныряем в уютный ресторанчик, греемся местной лимончеллой и отдаемся разврату гурмана. Ляпота. Сидим долго, ресторанчик для туристов, тут сиесты нет.
  Алекс потихоньку-помаленьку начинает задумываться о будущей выставке - это хороший признак, значит длинноногая моделька начинает сдавать позиции. Так ее, а то ишь, удумала влюблять в себя тонкую душевность моего друга.
  До вечера морозим хвосты на острове, каждые пол часа пытаясь друг друга уговорить двигать на выход, но, не сговариваясь, сворачиваем в очередной проулок, проходим узкую улочку и так уже часа три. Наконец добредаем до фуникулера и спускаемся к пирсу. В Неаполь вплываем по темноте, и нисколько уже не сожалеем о совместной глупости ехать на Капри из Неаполя, Алекс с удалью прыгает за руль, и катим к дому. По дороге в два голоса безбожно фальшивя, подпеваем Zuccero, итальянский оба знаем хорошо, но вокально природа нас не порадовала.
  Веселые и мокрые подъезжаем к вилле, судя по автопарку, все наши уже в сборе. И даже больше - приехал Николай. Сияющая Юлька дозволяет мне его немного потискать и забирает в свои владения. Не наблюдаю Сильваны, оказывается за ней приехал муж и забрал семью домой, странно, Сильванна говорила, что он на пару дней задержится. Ну и славно, одна комната освободилась. Только почему мне не позвонила? А, понятно почему. Телефон все же разрядился.
  Ленка и две бабушки что-то масштабное готовят на ужин, мужчин с Полинкой нигде не видно. Приветствую присутствующих и топаю в спальню под горячий душ, все же промерзла в мокрой одежонке.
  О! ОдЫн мужчин нашелся. Сидит за столом и стучит по клавишам ноутбука. Он такой сексуальный, когда работает. Ну вот, отвлекся и всю сексуальность вмиг растерял. Молчит и смотрит, вроде претензия во взгляде, но какая-то неуверенная претензия.
  Прохожу в нашу комнату, сгружаю мокрую сумку у кресла на пол, снимаю мокрую куртку, вешаю ее на дверь ванной комнаты. И усаживаюсь напротив мужчины по другую сторону стола, и я вся во внимании.
  - Поговорим? - решает мужчина и заметно при этом нервничает.
  - Давай, - легко соглашаюсь, - Что Милена хотела?
  На лице у Марка удивление.
  - Милана, - на автомате поправляет.
  - Хорошо, пусть будет Милана. Что хотела?
  Мужчина подвисает, словно настроился на совсем другую тему, а тут я со своими Миленами-Миланами.
  - Не важно, - отмахивается, словно от надоедливой мухи. Надеюсь, что это он от мыслей своих отмахивается, или от невесты (которая должна быть уже давно, как бывшей), а не от меня.
  - Кому не важно? - уточняю.
  - Мне не важно.
  Дааа?
  - И потому ты потратил на нее два дня своего времени...
  И это вовсе не ревность, мне просто нужна определенность. Он всегда будет бегать к ней по первому ее хотению?
  - Лиса, я так не могу, - выдавливает из себя.
  - Что 'не могу'? - настораживаюсь.
  - Давай решим как быть с нами, и с дочерью.
  - Давай, - легко соглашаюсь. - Чего ты хочешь?
  Он на мгновенье теряется то ли от меня такой покладистой, то ли от того, что я ему отдаю все карты в руки.
  - Я хочу быть отцом Полине, - категорично заявляет.
  - Будь.
  Смотрит недоверчиво, словно ожидает подвоха.
  - Марк. Ты уже отец, ты об этом знаешь, Полина об этом знает, да об этом все знают, - усмехаюсь, вспоминая невесту - даже она в курсе.
  - Я хочу, чтобы все было официально, - опять категорично, а видя мое скептическое хмыканье, добавляет, - Какая у нее фамилия?
  - Моя.
  - А почему? - вроде удивлен.
  - Да потому что я твою фамилию узнала только пару недель назад.
  - Фамилию... она... должна... носить... мою..., - и в каждом слове три пуда эНтой самой категоричности.
  Это он опосля невесты такой?
  - Ма-а-арк, - морщу нос, предвидя кучу бюрократической волокиты, - это же столько бумаг и очередей... Для тебя это так принципиально?
  - Для меня это важно!
  - Хорошшшо, - сдуваюсь, отдавая пядь моей законной территории.
  - И я хочу, чтобы у Полины была семья!
  Слушайте, у него этой категоричности в законсервированном виде на засолку тонны кабачков хватит.
  - У нее есть семья, - мягко отвечаю, - а теперь ее в два раза больше стало, - лавирую между его категоричностью и границей своих территорий. Фантазия упорно подсовывает невесту, которая метит в семью Марка и в мачехи моей дочери. Черте что!
  - Я хочу, чтобы у моей дочери была настоящая семья!
  Билин, а по-русски изъясниться никак?
  - Мам, - звонкий голосок и в открывающуюся дверь просовывается Полинкина голова, - там муж тети Юли приехал.
  - Здорово, - улыбаюсь ей.
  - И еще тетя Лена тебя ищет, - шепотом сообщает мне.
  - Я тебя услышала, - заговорчески шепчу.
  - Полинка, - обращает на себя внимание категоричный отец, - посторожи, пожалуйста, на лестнице нашу дверь, чтобы к нам никто не заходил. Нам с мамой поговорить надо.
  - Хорошо, - прониклась ребенка ответственным заданием, плотненько прикрывая дверь, оставляя родителей наедине.
  Пока я общалась с категоричностью Марка мне было жарко, а за время передышки устроенной ребенком, вмиг замерзла. Вспомнила, что на мне мокрые брюки, носки. Встала, направляясь к шкафу за сухой одежонкой, да и под горячий душ бы залезть, но это после того, как Марк выговорится. Сделала пару шагов к шкафу, но Марк опередил меня, метнувшись от стола, преградив мне дорогу.
  - Ты куда? - это он мне.
  - Э-э-м-м-н-н. Марк, я задубела, как цуцик, мне надо переодеться в сухое.
  - А, - выдыхает, прислоняется спиной к комнатной двери и запирает ее на ключ.
  - Ты не отвлекайся, - усмехаюсь, - Выгружай дальше претензии и пожелания, - кидаю ему, вытаскивая из недр шкафа тепленькие вещички.
  - Все очень просто, я хочу быть отцом, и чтобы у моих детей, моей дочери, - быстро поправляется, - была семья.
  - Благородные желания, - соглашаюсь с ним, вытряхивая себя из мокрых брюк, - надо только придумать как разумно к этому подойти.
  Призрак невесты в образе мачехи моей дочери все еще маячит в ультрафиолете моей фантазии. Да и Марка, если честно, жаба душит отдавать просто так той же невесте. А тут еще оговорка о детях, чего же там с Миленой-Миланой стряслось? Может она его порадовала, что Марик станет дважды папой? То-то он весь извелся от беспокойства.
  Ну вот, гораздо комфортнее в сухоньком. Разворачиваюсь к категоричному.
  - Милена беременна? - спрашиваю в лоб.
  - Чего? - ошарашивается он.
  - ? - приподнимаю одну бровь в выразительную дугу, типо ты меня услышал.
  - Вроде нет, - озадаченно.
  - Уверен?
  - Если и беременна, то не от меня, - качает в недоумении головой.
  - И что ты решил? - и это не ревность, может самую малость.
  - С чем?
  - С ней!
  - Ласа, с ней давно все решено, - отмахивается от моих вопросов.
  - Зачем тогда приезжала?
  - У меня с ней ВСЕ решено, она тоже поймет, что отношения закончены.
  - Когда?
  - Ей, видимо, чуть больше времени надо, чем мне.
  - Тогда, черт возьми, что происходит? - повышаю голос.
  - Я это и пытаюсь прояснить, - ведется Марк на повышенный мною децибел.
  Как слепой с глухим. Так, если невеста отошла в прошлое, тогда речь идет обо мне. Хм?
  - Марк, наши отношения будут такими, какими мы захотим. Ребенок у тебя уже есть, документы я переправлю на тебя, - слегка морщусь, предвидя бюрократические затыки, - Что еще?
  - Я хочу жить с тобой и с Полиной, - смотрит с напряжением, по-прежнему подпирая собой комнатную дверь.
  - Я не против, но надо придумать как это органично для всех сделать.
  Взгляд все еще недоверчивый, сканирующий.
  - Ты чего весь такой колючий? - удивляюсь, привлекая себя к нему на грудь, обвивая руками за спину.
  Марк с готовностью отлипает от двери и обнимает меня.
  - Дыши, - говорю ему, он все еще напряжен, как струна.
  Делает пару шагов до кровати, усаживается на нее и меня к себе на колени.
  - Ты с Полиной сможете жить со мной в Италии? - спрашивает.
  Задумываюсь.
  - Думаю, у меня получится, но часто надо будет ездить домой. И если будут заказы, которые не смогу выполнять дистанционно, то придется жить месяц-два дома.
  - Зимой я могу к тебе перебраться на пару месяцев.
  - Вот и договорились, - легко стукнула его кулаком в грудь, - чего было панику нагнетать?
  Прижимает меня к себе, зарываясь носом в волосы, и затихает с моей тушкой на своих коленках. Я тоже пригреваюсь у него под 'крылышком'.
  - Давай тогда дату назначим, - негромко предлагает.
  - Давай, - отвечаю, на все согласная. - Дату чего?
  - Свадьбы.
  Я примораживаюсь и ледяной снегуркой пытаюсь стечь с его колен.
  - Ку-у-да? - удивляется Марк, удерживая меня обоими руками.
  - Зачем нам свадьба? - осторожно уточняю, глядя ему в глаза...
  Хмурится этими самыми глазами.
  - Мы ж вроде договорились, - недоумевает.
  То ли я туплю, то ли Марк договаривался не со мной. Опять ощущение сюрра.
  - Стоп. Мы с тобой договорились жить вместе и быть родителями дочери, - разъясняю ситуацию для нас обоих, потому как с пониманием все хужее и хужее.
  - Именно, - опять вернулась Мариковская категоричность.
  - А свадьба-то зачем? - шепотом уточняю, искренне недоумевая.
  - А у тебя есть какой-то иной вариант, как мы сможем стать семьей? - к категоричности примешивается еще и недовольство.
  Я соображаю, получается из рук вон плохо. Чего-то где-то у меня не стыкуется и вот-вот замкнет. То, что Марик исключительной порядочности рыцарских времен - это понятно, но свадьба - это перебор. Опять пытаюсь вывернуться с его коленок и из его рук. Крепенько держит и верхними конечностями и взглядом.
  - Марк, чтобы быть родителями сегодня не обязательно проштамповывать паспорта, - начинаю увещевать его категоричность, - Ты может не знаешь, так я тебе сейчас все расскажу..., - воодушевляю саму себя.
  - Нет!
  - Чего 'нет'?
  - Давай сделаем все по-правильному. Я не настаиваю на торжественной церемонии, но официально задокументировать наши отношения нужно и надежнее это сделать в церкви.
  - Че-го??? - обалдела я, - Марк ты чего? Я не религиозный человек, да я вообще не уверена, что меня и в церковь-то пустят с подобными мыслями...
  - Лиса, - категоричный ты наш, - я хочу жить с тобой и Полиной, ты хочешь жить со мной и Полиной, так почему не сделать все правильно?
  - Да где написано, что это правильно?! Кто решил, что это правильно? - начинаю заводиться, отстаивая каждую пядь своих границ, а то такими темпами, мне придется ютиться в коммуналке, - В твоем возрасте ни один нормальный европеец не женится!
  - Зато в твоем возрасте, - рычит Марик, - давно пора подумать о свадьбе.
  Мне удается вывинтиться из крепких рук, отскакиваю на полметра от него, чтобы не стукнуть чем-нибудь для приведение в адекватность.
  - В моем возрасте, - шиплю я, - мне комфортно и без свадьбы.
  - Лиса, я честно не понимаю, что плохого в том, если мы официально зарегистрируем наши отношения, - успокаивается Марк, озадаченно почесывая лоб.
  - А хорошего что?
  - У ребенка будет семья, отец и мать.
  - Для этого не обязательно штампиться, - разговор пошел по кругу.
  - Обязательно!
  - Рыыыы..., - разворачиваюсь спиной к узурпатору, поворачиваю ключ в двери и выскакиваю в коридор.
  На верхних ступенях лестницы сидит часть семейства: Полина Марковна, Ленка, новообретенная бабушка, давнишняя бабушка...
  - Все, - объявляю я, - Радио спектакль закончен, идем ужинать.
  Девушки суетливо соскочили с насиженных мест и тихой стайкой спорхнули на кухню, я потопала следом. Пока женская половина накрывала на стол, я потискалась с Индианой, рассказала ему (в общих чертах) реакцию окружающих его людей на появление Полины Марковны. Николай обычно не комментирует, не обсуждает решение других людей, не лезет с советами и нравоучениями за редким исключением, когда люди ему близки. А Марк его друг, потому не удержался.
  - Лиса, - неловко начала он, поглядывая с нашего угла на Полинку, которая сновала между взрослыми, помогая с сервировкой стола, потом залезла на колени к новому дедушке, - вы с Марком очень гармоничная пара, вы всегда смотрелись парой, даже пять лет назад, это понимали все.
  - Хм..., - это я свой скепсис выразила.
  - И Марк однолюб, - довел до меня, поджал губы и выразительно посмотрел в глаза, - просто позволь ему быть рядом. Дай ему место рядом с собой.
  - Коль, да я не против, - вздохнула, - но мы с ним иногда вообще не понимаем друг друга.
  - Это притирка. Это нормально, - по-доброму улыбнулся мне и снова нашел Полинку глазами, - слушай, как она похожа на Марка, у него же к детям... отношение..., - подбирал аккуратно слова.
  - Я в курсе, что у него пунктик на счет детей и девочек в особенности.
  - Пусть 'пунктик', - согласился, - Но он будет хорошим отцом.
  - А ты? - улыбаюсь ему, переводя тему, - как тебе новые ощущения будущего отцовства?
  - Странно, - честно признался, - но я настраиваюсь на позитив.
  Вечер получился очень душевный, все же русская компания - это особая атмосфера, где понимаются шутки с полуслова, где присутствует забота об окружающих тебя людях. Женская половина старалась повкуснее накормить мужчин, те, в свою очередь, подливали вина, охотно поддерживали разговоры. Алекс, мало что понимая по-русски, уходить не спешил, общаясь то с одним, то с другим на английском или итальянском.
  Перебрались с вином и фруктами на диваны в гостиную. Я пригрелась у Марка под боком, обняв его обеими руками за талию. Мелкая, уже традиционно, крутилась между новыми бабушкой и дедушкой. Парни рассказывали что они отрыли, и в красках, какой довольный был Егор в своей первой археологической вылазке, и как хорошо они сработались, понимая друг друга с полуслова.
  Полинка срубилась первой на дедушке, он поудобнее перехватил ее, прижал к своей груди и млел в кресле, Ирина Яковлевна накрыла их обоих пледом. Юлька тоже задремала на груди у мужа и будущего отца, накрыли и ее. Расходиться никому не хотелось. Ленка с мамой шуршали по хозяйству, подрезая фрукты.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.74*11  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"