Аннотация: Шестая глава о жизни и приключениях великого Редхарда по прозвищу "Враг-с-улыбкой".
1
Он вертел меж пальцев свой амулет, капельку, некогда упавшую с заплутавшей в небесах звезды. Привычка эта появилась у него уже давно, почти так же давно, как и сам амулет.
Уже почти полгода прошло с тех пор, как он расстался с Реббой.
Он шел все вперед и вперед, почти без остановок, упиваясь вновь обретенной свободой.
Через несколько месяцев он добрался до Восточного моря и пересек его, попав в необычайную совершенно страну.
Собственно, единственное, что осталось схожим с тем миром, к которому он привык, был язык. Ибо по всей Черной Пади язык был один.
Все здесь было по-другому. И в первую очередь, сами жители страны, отличавшиеся от жителей других мест, где бывал Редхард как невиданной им никогда до того, но совершенно естественно выглядевшей здесь, вежливостью и аккуратностью, так и внешностью. Больше всего было черноволосых, но изредка попадались и рыжие, но всех их роднил непривычный для него разрез глаз, слегка растянутый, а порой и откровенно для него узкий, что, впрочем, ничуть не портило их, особенно же красоту их женщин.
Иным здесь было все - от формы ведра для воды и домиков крестьян до архитектуры дворцов и храмов, от непривычного вида сельского земледельческого инструмента до оружия.
Прожив тут совсем немного, он поражался, как ответственно относятся эти люди ко всему, чем бы они ни занимались - от ухода за огородом до работы ювелира. Разным был результат их трудов, но подход был один.
Задумавшись, он поднес амулет, ничего общего не имевший с этим миром, с губам, прижал... И в следующий миг все исчезло. Исчезла земля, небо над головой, утес с одинокой сосной, под которой он ночевал, пофыркивающие кони - все, все совершенно.
Черное Ничто, которому не было ни названия, ни описания, обволокло его. Не было ни верха, ни низа, он висел в бескрайней пустоте. Нет, кое-что, все же было. Вокруг него мириадами огней полыхали разного размера, подвешенные, как и он, в пустоте, шары, перед ним медленно проплывали неправильные обломки неведомой ему породы, величаво неся за собой целый хвост из обломков поменьше и шлейф пыли. Потом все отдалилось от него, и весь обзор заняла гигантская, пульсирующая спираль. Он не чувствовал ни холода, ни боли, ни тяжести тела, единственное, что еще хоть как-то роднило его с миром вещей осязаемых, был тот кусочек металла, который он все еще ощущал на губах и его вес в пальцах.
В следующий миг он понял, что боится отнять его от губ, чтобы попросту не остаться тут навсегда. Разозлившись, что всегда случалось с ним после приступов страха, он решительно оторвал от губ крошку небесной скиталицы и тут же, неимоверно успокаивающе, по-земному, фыркнул ему в ухо конь. Он перевел дыхание и открыл глаза.
Находился он все там же и времени, судя по всему, прошло совсем немного. Он подкинул в костерок пару смолистых сучьев и вскоре его новый чайник, который он, не удержавшись, купил, плененный его идеальной и простой формой с тончайшим изображением плакучей ивы, выжатом в стали на его боку, закипел.
Неспешно, высоко держа чайник над высокой чашкой, он плеснул в нее кипятка, прибив чай к ее донышку. Выждал немного и тонкой струйкой долил кипятка почти до самого верха, накрыл крышечкой и поставил чайник на землю, подальше от костра.
Чашка, собственно, тоже была куплена уже здесь. Подумав немного, Редхард встал на ноги и внимательно осмотрелся. Никого вокруг не наблюдалось и он, сняв с себя все, кроме корсета, сделал то, что хотел сделать уже давно. Он закрыл глаза и снял амулет. Подождал несколько мгновений, снова открыл глаза, и...
И - ничего. Он остался все тем же Редхардом, Врагом-с-улыбкой, только совершенно голым. Ого!
Для верности он довольно долго простоял, не надевая амулета на шею. Ничего не изменилось. Он надел амулет и оделся.
Выводов, собственно, напрашивалось два. Торе и Удольфа соврали ему, амулет снимал чары навсегда. Но зачем было врать? Смысла в этом не было никакого, все равно отдавать амулет они ему не собирались.
Второй вывод показался ему более верным, но и требовал длительного времени. Что ж, оно того явно стоило. Видимо, чем дольше он носил амулет на себе, тем дольше оставался человеком, амулет сняв.
Место, где он обретался, было совершенно безлюдно, так как ехал он в затерянный в горах городок, где, по слухам, баловала нечисть. Что давало ему возможность удостовериться в своей правоте. Он оделся и снова снял амулет.
Вечер он провел без амулета, а подумав, и спать лег без него, заметив по часам время.
Проснулся он все еще человеком. Это позабавило его, но на всякий случай одежду он снял, что и спасло вскоре хотя бы его штаны - к полудню появившийся хвост прорвал бы ему их, останься он одетым. Полгода в амулете равнялись десяти часам в человеческом облике, который вернулся сразу, как только он вернул амулет на шею. Он заварил себе чаю, закурил и задумался.
Редхард давно понял, что владеет, по сути, непобедимым козырем в борьбе с нежитью и нечистью. Змелюдь не боялся заклинаний. Но ни разу, с того момента, как он завладел амулетом, не снимал он его, даже беря опасные заказы после расставания с Реббой. И вот почему. Редхард понимал, что попросту он не желает сражаться нечестно. Что так - нельзя. Что это не бой, а бойня. И что тогда ему надо зваться не "Враг-с-улыбкой", а "Редхард-мясник". Его передернуло тогда от отвращения. Лучше быть убитым, чем убивать врагов, как свиней на бойне. Его самоуважению попросту придет конец.
А зачем человеку жить, если он себя не уважает? Если не любит, то ладно, такое бывает, хоть и редко, но если перестать себя уважать, то проще сыскать шайтара поголоднее и дать ему пинка.
Может, свойство амулета "накапливать" человеческий облик когда-нибудь пригодится ему, а пока что он отметил лишь новое свойство самого дорогого своего трофея. Нет, два свойства - приложив амулет к губам, он оказывался в том месте, что старик называл "космосом", там, откуда когда-то и пришел на землю его нынешний амулет.
Как использовать это, он тоже пока не решил. В конце концов, он не был ни астрологом, ни звездочетом, ни даже простым гадателем. Им бы, наверное, пригодилась возможность накоротке поговорить со Вселенной, а ему? Ну, если только для забавы. Или если смертельно нужно побыть одному. Совсем. Звуки извне в те минуты, что он сидел с амулетом у губ, в его сознание не проникали. Хоть какой-то прок от этой особенности капельки звезды он все же нашел.
...Здесь все было по-другому. Все. Даже отношения с нежитью. Если там, откуда он приехал, с ней или пытались договориться, или боялись и пытались уничтожить, то тут с ней соседствовали. Нет, охотники на нежить встречались и здесь, но это, как правило, была вторая их работа, помимо основной - кто был пахарем, кто гончаром, кто скотоводом, кто земледельцем, кормились они с этого.
Но до чего же польстило его самолюбию то, что о нем тут слышали! Легенда о Веселом Лесе уже пришла и сюда, обогнав его. Видимо, поэтому, после долгих взаимных церемоний и демонстрации вежливости западной и восточной, старик в дорогом халате, прибывший на носилках, которые несли, как ни странно, люди, и предложил ему навестить их маленький горный городок, где распоясался Горный Отшельник. Редхард не нуждался пока в деньгах, он нуждался в работе, а потому, расспросив старика, он понял, что в горах лютует какой-то колдун-мизантроп, который, требуя с людей мзду, проклинал тех, кто отказывал ему. И проклятья его мимо цели не прошли еще ни разу, люди не успевали воскуривать благовония духам предков, совсем недавно еще бывших живыми родственниками. Горный Отшельник выбирал в свои жертвы в основном, главу семейства.
Они быстро договорились о цене, вернее, Редхард сразу согласился с предложенной стариком суммой, обговорив лишь тот момент, что плату он берет только золотом.
И вот, уже вторую неделю Редхард был в пути. Выехать вместе со стариком не удалось, дела держали того в столице, где он и нашел Врага-с-улыбкой, а точнее, как подозревал Редхард, ушлый старец попросту не спешил в опасный отныне дом.
"В этом мире очень немного вещей, опираясь на которые, ты можешь жить и двигаться вперед. Почти все - ненадежная ерунда. Но есть несколько вещей, по-настоящему надежных" - как-то сказал Редхарду старик. "Какие это вещи?" - жадно спросил тогда Редхард. "Э, нет. Найти их каждый должен сам, только тогда они станут такими и будут твои. Но я назову тебе две. Это Путь, конца которого ты не надеешься достичь, но очень хочешь двигаться по нему. А вторая - это дорога, которая ведет тебя туда, куда ты очень хочешь попасть, в конце концов. Но именно - в конце концов".
Припомнив старый разговор, Редхард снова призадумался. Путь, кажется, он уже нашел - Путь охотника, Путь воина, Путь защитника, ему нет и не может быть конца. Но тот ли это путь? А дорога? Такой дороги у него пока нет. Как нет ничего больше такого в его жизни, на что можно опереться. Только, как обычно, как он привык, стиснуть зубы, отхлебнуть "костяной лапницы", затянуться трубкой и идти. Как бы не старался этот мир смять, уравнять тебя со всеми, кому уже ничего не надо и нет разницы, что будет дальше.
Что-то часто и много стал он философствовать. Вспоминать. Не думать, решая возникающие вопросы, а именно перебирать мысли, давно сказанные слова, встречи. До добра такое не доведет. Если он так и будет плескаться в мечтаниях, Горный Отшельник прочистит ему мозги махом, предварительно сняв голову. Жаль, что узнал он про таинственного колдуна слишком мало. Вежливые местные жители охотно кланялись, говорили много и долго, постоянно извиняясь и благодаря, но ничего, собственно, толком не сказали.
Кроме одного. Золотая монета вынудила некоего оборванца сказать, что если бы он, оборванец, искал смерти, то есть встречи с Горным Отшельником, то поискал бы сначала на Ань-янь другого отшельника, в прошлом также колдуна, но уже давно ушедшего на покой и отказавшегося от просьбы горожан помочь им решить вопрос с Горным Отшельником. На том они и расстались, после того, как оборванец примерно (а что тут, в совершенно незнакомой стране, было бы для Редхарда точным?) обрисовал, на каком склоне Ань-яня обретается искомый им теперь бывший колдун, по имени Ито-са.
Прежде, чем пускаться на поиски Ито-са, Редхард, благо было по пути, решил навестить городок, который, собственно, и нуждался в его услугах.
Городок оказался небольшим, главенствовал над ним замок, стоявший на вершине горы, обнесенный высокой стеной, стеною же был обнесен и сам городок. Время было дневное, и стража без проблем пропустила его, взяв очень умеренную пошлину. Редхард тронулся было по улочкам, не особенно пока задумываясь о том, что он тут ищет или что ему надо, как его догнал запыхавшийся страж, которого он видел у ворот.
- Простите нас, почтеннейший Редхард-са! - посланец рухнул в пыль, протягивая что-то Редхарду. Это оказалась монетка, которую он заплатил на въезде в город. Не понимая происходящего, Редхард молчал.
- Простите, мы не знали, кто вы, Редхард-са, Враг-с-улыбкой! - хрипел стражник, - мы не имели права брать с вас налог!
- А я не имею права нарушать местные законы, если за въезд в город я должен уплатить, я должен уплатить.
- Но это был наш долг - узнать вас, проводить в лучшую гостиницу и пустить без пошлины! Таков был приказ! Если про то, что мы взяли деньги, узнает наш господин, меня, что еще полбеды, казнят. Но самое ужасное, что мое имя и имя моих почтенных родителей будет опозорено!
- Ладно, давай сюда эту мелочь и веди, куда считаешь нужным. Отвести ты должен, верно? - страж закивал, одновременно мелко кланяясь, - но потом я волен идти, куда хочу, я надеюсь?
- Разумеется, Редхард-са! - поразился стражник. На том они и порешили, и стражник повел Редхарда с его двумя лошадьми, в самую лучшую городскую гостиницу.
Редхард так и не привык пока к тому, что одним из важнейших строительных материалов для дома является простая бумага во всех, пожалуй, ее видах. И вообще, поражался тому, сколько бумаги потребляет эта страна, где записывалось, казалось, все, что происходило, если это хоть кто-то успел увидеть и уж тем более, записывалось все, если дело хоть каким-то краешком относилось к делам, связанным с делами казенными - будь то визит к верховному князю или покупка подков для лошади в государственной кузнице.
Гостиница понравилась Редхарду. Она была очень нарядной, но не кричаще, а в самую меру, над входом висели огромные бумажные фонари, двери и лестница были покрашены красной краской, дерево, где оно было, было украшено резьбой. Называлась же гостиница "Лепесток пиона". Пока Редхард собирался спешиваться, к его коню уже подскочили, кланяясь, двое слуг, один из которых держал повод, а второй явно собирался помочь Врагу-с-улыбкой спешиться. Тот, усмехнувшись, соскочил на землю, поблагодарил стражника, который, поклонившись и, не помня себя от счастья, бросился бежать обратно на пост, и вошел внутрь, где его приветствовала зрелая, но по-девичьи тонкая женщина в шелковом халате с поясом, завязанным сзади пышным огромным узлом, в крошечных туфельках и с высокой прической черных, лишь чуть тронутых сединой, волосах.
- Что угодно господину? - осведомилась она, - я надеюсь, что господин окажет нам честь и остановится у нас?
- Меня зовут Редхард, Враг-с-улыбкой. Я прибыл по зову вашего правителя. Если можно, я хотел бы остановиться пока что у вас.
- На каком этаже угодно остановиться господину Редхарду? - после долгих поклонов и благодарностей, спросила женщина. Слуги же так и стояли в полупоклоне, и у Редхарда от всех этих поклонов закружилась голова.
- Я бы хотел остановиться в комнатах, окна которых выходят на двор, - сказал он и тут же был препровожден в просторные, светлые комнаты, по стенам украшенные акварелями пастельных тонов, вазами с цветами и неизменными бумажными фонариками. Двери в их домах не закрывались, а раздвигались и Редхард, раскрыв дверь, оказался в очаровательном дворике, где росли в горшках крошечные деревья. Присмотревшись, Редхард понял, что деревья эти были, как ни странно, пород обычных, просто были невероятным образом уменьшены. Не колдовство ли это? - мелькнула мысль. Нет, тут пахло не колдовством, тут, как и по всей виденной им стране, пахло необыкновенно усердным трудом. Посреди дворика был небольшой пруд, в котором плавали никогда не виданные им красные, очень лупоглазые рыбы с длиннейшими золотыми усами. Чуть дальше виднелась небольшая площадка с небольшим подушечками по границе, чтобы можно было присесть. Редхард присел. На идеально разровненном гравии, хаотично, как казалось, было расставлено одиннадцать камней. Что-то в них заинтересовало Редхарда, он обошел площадку, снова пересчитал камни. Одиннадцать. Обученный моментально считать, замечать и запоминать все подвижные и неподвижные объекты в поле зрения, Редхард просто нутром чуял, что их тут двенадцать. К счастью, на глаза ему попалась лестница, ведшая на галерею второго этажа, он воровато оглянулся, бегом взбежал наверх и уже сверху сосчитал камни. Двенадцать.
Пораженный искусством устроителей садика, он выкурил неспешно трубку, радуясь, что в кристально чистом дворе ему не придется искать место, куда выбить золу, сунул ее в карман и вернулся к себе. Не успел он сесть на длинный валик, лежавший на полу (к тому, что стульев и лавок тут нет, он уже привык), как в его раздвижную дверь постучали.
- Да! - разрешил он. Двери разъехались, и в комнату шагнул человек совершенно неопределенного возраста, в сером кимоно, подпоясанном синим, выцветшим поясом и в налобной повязке. Лицо человека без возраста было удивительно невыразительно, не имело ни единой черты, способной врезаться в память. Прежде, чем Редхард успел осведомиться, чему он обязан радостью встречи, как гость встал на колени, поклонился в пол, выпрямился, продолжая стоять на коленях, заговорил.
- Тысячу лет жизни вам, досточтимый Редхард Враг-с-улыбкой. Мой господин, Ниямото-са (тот самый шустрый старик, как уже понял Редхард, правитель города, которого дела не пустили составить Редхарду компанию домой) прислал меня, недостойного по имени Кога, для услужения вам во всем, что вам будет угодно мне приказать, - он снова поклонился.
- Кога-са? - уточнил Редхард, но гость, снова ткнувшись лбом в пол, выпрямился и пояснил, что "са" прибавляется только к имени людей, достойных уважения, но уж никак не к имени ничтожного слуги.
- Выполнишь все, что мне угодно будет приказать? - задумчиво спросил Редхард, - прекрасно. Для начала давай подожжем гостиницу.
Не выказав ни малейшего удивления, Кога снял свисавший с потолка фонарь и, сдернув бумажный абажур, собрался было поднести открытое пламя сначала к бумаге фонарика, которую теперь держал в руке.
- Стой, довольно. Вижу, что все так, как ты говоришь. Давай-ка, Кога, разузнай насчет ужина для двоих, а потом мы с тобой поговорим. Помимо готовности сунуть голову в петлю, есть ли у тебя иные достоинства? Например, знаешь ли ты окрестные горы?
- Да, Редхард-са. Я знаю все наше княжество так же хорошо, как свои пять пальцев, - бесстрастно отвечал Кога и, не дождавшись новых вопросов, бесшумно исчез, как струйка дыма, неприятно напомнив Редхарду гроллов, но он чувствовал, что Кога этот даст фору любому из них.
После ужина, состоявшего из все еще непривычных, но очень своеобразных блюд, Редхард, приказав Коге поесть, дождался, пока слуга быстро утолил голод и спросил: "Скажи мне, Кога. Сколько дней дал Горный Отшельник Ниямото-са?"
2
К чести Коги можно сказать то, что он и бровью не повел. Поклонившись, он произнес: "Господину Ниямото до смерти осталось ровно семь дней. Местные охотники на нежить и нечисть твердят одно - мы бы не побоялись тенгу, каппу, Ямамбу, кого угодно, но Горный Отшельник - с ним не договоришься и, тем более, не убьешь. Все. Никакие деньги не прельстили их. Потому господин Ниямото так обрадовался вашему приезду в нашу страну. Он тут же уехал в город, где надеялся застать вас и, к счастью, это ему удалось".
- А почему он приехал на людях, если спешил, а не на лошадях? - ответ Редхарда не интересовал, его интересовал Кога.
- Господин Ниямото проделал весь путь на лошадях. Но, будучи человеком знатного происхождения и занимая столь высокий пост, должен был явиться именно на носилках, - бесстрастно отвечал Кога.
- Понятно. Ну, что, Кога. Завтра на рассвете мы выступаем, поднимешь меня с восходом солнца, раньше не надо. А потом ты покажешь мне, где в здешних горах мы сможем найти Ито-са.
- Слушаюсь, Редхард-са, - поклонился Кога, после чего Редхард привалился к стене и сразу же, как он умел, погрузился в сон.
Кога разбудил его точно на рассвете, уже была готова и вода для умывания, и завтрак, и чай ждали Врага-с-улыбкой на столе.
- Молодец, - похвалил он Когу, который в ответ молча поклонился.
Очень скоро выехали они со двора гостиницы, Кога ехал на второй лошади Редхарда, освобожденной для этого от всякого тяжелого скарба. Миновав городские ворота, где им низко поклонилась стража, они двинулись в дебри горного кряжа. Ближе к полудню Редхард объявил привал, они слезли с лошадей и слегка перекусили, разведя костерок.
- Кога, - спросил Редхард, затягиваясь трубкой, - а сам ты разве не боишься гнева Горного Отшельника?
- Я боюсь не выполнить приказания Ниямото-са, Редхард-са. Или не исполнить ваши приказания. Мои личные ощущения или мысли на сей счет не имеют ни малейшего значения.
- А все же, каковы твои мысли на этот счет? - лениво поинтересовался Редхард.
- Я не могу оценивать ваши поступки или слова, Редхард-са, - спокойно отвечал Кога.
- Хорошо. Чтобы сделал ты, для того, чтобы выполнить то, что мы должны?
- То же самое. Я поискал бы другого Горного Отшельника - может, удастся его разговорить, - поклонился Кога.
- А он что тут, не один, что ли - Горный Отшельник? - удивился Редхард. Еще один ковен, только этого не хватало!
- Конечно, нет. Отшельники - это огромная группа, образ жизни, если можно так сказать. С очень сложным внутренним делением на школы, направление и мелкие секты, - бесстрастно отвечал Кога.
- И что, все они требуют с людей деньги, угрожая убить? И все могут убить? - уточнил Редхард.
- Нет, разумеется, господин Редхард-са. Это случается крайне редко, но потому и становится большой бедой, так как справиться с Горным Отшельником почти никто и никогда не берется. Обычно же они изгоняют злых духов, лечат людей, предсказывают погоду и урожаи, занимаются самосовершенствованием, вознесением молитв, духовными практиками и упражнениями для тела.
- Понятно. То есть, наш Горный Отшельник, по сути, диковинка? - спросил Враг-с-улыбкой.
- Да, Редхард-са. Сам по себе горный отшельник не так уж и редок, но вот твердо вставший на путь зла, а мы имеем дело именно с таким - редкость, к счастью.
Редхард задумался. Раз отшельников много, значит, много должно быть и знаний о них. Но не тут-то было. Первым, от кого он узнал действительно что-то ценное, оказался его Кога.
- А почему те, кого старался я расспросить об этом Горном Отшельнике, уклонялись от разговора?
- Они боятся его, Редхард-са. Если бы вы соблаговолили поинтересоваться горными отшельниками в целом, вам не пришлось бы прибегать к моим убогим знаниям, - отвечал Кога.
Ясно. Все верно. Задаешь неверно сформулированные вопросы, получаешь соответствующие ответы. Там, откуда он пришел, было то же самое, с чего он взял, что тут будет иначе? С того, что у жителей глаза узкие? Он вспомнил сад камней и понял, что до сего дня вел себя, по сути, совершенно неразумно. К счастью, хватило ума заехать в город и поговорить с Когой. Еще додумался навестить таинственного Ито-са. Ну, хоть что-то сделал верно, уже хорошо.
Сюрикен, метательная звездочка, вошел в дерево прямо рядом с виском Редхарда, срезав и вбив в дерево прядь волос.
- Он промахнулся, - сказал Редхард спокойно. Он знал это оружие, доводилось видеть в коллекциях.
- Он никогда не промахивается, - так же спокойно отвечал Кога, - или это вежливая просьба оставить его в покое (с этой формулировкой Враг-с-улыбкой спорить не стал, в конце концов, "звездочка" могла войти сразу в лоб), или ему нужны ваши волосы. Это куда хуже.
- Это я и сам знаю, - проворчал Редхард, и Кога начал часто-часто кланяться, повторяя: "Прошу простить! Прошу простить!".
- Слушай, Кога. Давай-ка, пока мы в лесу охотимся на колдуна, оставь свои церемонии. Мне они не нужны, тебе - ну, никто не узнает, что ты их не устраивал. Оставим распределение ролей и попробуем двигаться дальше. Только сперва надо бы забрать волосы из-под "звездочки". Может, еще и отравлена.
- Скорее, проклята. То, что вы догадаетесь о яде, он понимает прекрасно.
- Тогда зачем было вообще предупреждать, если сюрикен отравлен или проклят? Но проверять явно не стоит, - Редхард осмотрелся, подобрал два сучка и, пользуясь ими, как зубодер клещами, вытащил сюрикен из сосны. Тщательно смахнул тряпицей возможные остатки волос на лезвие, долго продувал и тонкими щепочками чистил в дереве след, оставленный сюрикеном. Срезанные волосы упали в траву, росшую под деревом. Найти каждый волосок было бы выше сил человеческих, даже при ярком полуденном солнце, но они с Когой все же старательно перетрясли всю траву, время от времени, все же, находя волосок. Собранные волоски они отправили в костер.
- Если этот Горный Отшельник все же найдет хоть один волос, то он и впрямь великий колдун. Но не поджигать же нам лес для душевного спокойствия? - вопрос был риторический и даже Кога промолчал, а самое же главное, что обрадовало Редхарда, не стал кланяться.
Они молча свернули временный лагерь, залили костер и, не тратя понапрасну, как понимал Редхард, время на поиски колдуна, поехали дальше, то поднимаясь по склону горы, то спускаясь в расщелины, то петляя горными тропками. Они, как надеялся Враг-с-улыбкой, ехали к таинственному Ито-са.
Солнце уже готовилось нырнуть за вершины гор, когда впереди, на полянке в веселой горной рощице, мелькнул белый домик.
- Жилище Ито-са, господин, - сказал Кога, указав рукой на домик.
- Прекрасно. Интересно, тут тоже встретят отравленным сюрикеном? - усмехнулся Редхард.
- Нет, Редхард-са, старый Ито-са давно уже отошел от дел и промышляет только благими поступками, - совершенно серьезно отвечал Кога.
- Тогда поехали, попросимся переночевать. Как ты думаешь, Горный Отшельник идет за нами или ушел по своим делам? - резко сменил тему Враг-с-улыбкой.
- Скорее, второе, господин. Он сделал, что хотел, зачем ему идти за вами? Вы или бросите преследование, поняв послание, или же придете к нему сами.
- Да, все крайне просто и изящно одновременно, - согласился Редхард, подъезжая к домику, за которым виднелся большой, тщательной ухоженный огород с необычайно ровными грядами, а чуть за ним - прекрасный садик.
На пороге их встречал вышедший немного раньше сам Ито-са. Видимо, прислуги он не держал, а семьей не обзавелся.
- Приветствую Редхарда-са, - поклонился Ито-са, когда Враг-с-улыбкой соскочил с коня. На Когу отшельник не обратил никакого внимания.
- И я приветствую вас, многоуважаемый Ито-са, - поклонился Редхард, снимая с головы высокую свою шляпу.
- Смеет ли бедный отшельник надеется, что примет вас под своим кровом? - спросил старик.
- Скорее, смеет ли бедный путника надеяться на то, что почтенный Ито-са позволит ему и его слуге переночевать у себя в доме? - отвечал Редхард, все еще не надевая шляпы.
- Благоволите войти! - отвечал старик, кланяясь, кланялся и Редхард, входя в дом. Кога, расседлав и привязав лошадей, задал им корма, внес вещи в дом, низко поклонился хозяину и Ито-са, сел в самый темный угол и, казалось, перестал дышать.
На ужин старик подал вареные и маринованные овощи, рис, просяные лепешки и чай. Кога прислуживал за столом, хотя, казалось, невозможно было делать этого за столь низеньким сооружением и в такой тесноте.
Поев (Кога понес посуду к ручью, мыть), Редхард попросил разрешения закурить, получил согласие, старик сам закурил трубочку с крошечной чашечкой и длинным чубуком и они какое-то время молчали.
- Простите чужестранцу его навязчивость и торопливость, Ито-са. Я еще не обжился в вашей стране, потому веду себя, как неотесанный варвар, - начал Редхард и старик вежливо поднял сухую желтую ладошку, как бы говоря, что он и извинения принимает, и не нужны они, и что и слепому понятно, что гость его - неотесанный варвар, но чужестранец, да и гость, как-никак. - Так вот, я бы хотел узнать у вас, для чего и приехал, что представляет из себя Горный Отшельник, который последнее время сошел с верной тропы и убивает людей.
- С верной тропы? - задумчиво повторил Ито-са, - да, в горах есть такой. Мы не сталкиваемся с ним, наши интересы не пересекаются. Чтобы вы хотели узнать?
- Как мне найти его. И как можно его победить. Сегодня я уже получил то ли предупреждение, то ли он охотился за моими волосами - в дерево, рядом с моей головой, воткнулся сюрикен.
- Ниши, Горный Отшельник, очень опасный враг. Он прекрасно знает местность, он очень опасен в поединке, не чурается никаких способов, ведущих к победе - ловушек, капканов, волчьих ям, бешеных животных, яда и прочего. Но главное - он может убить тебя проклятьем, чужестранец, - старик вежливо заулыбался и отпил еще чаю.
- Да уж. Забавно. А вы сами-то кто будете, почтеннейший Ито? - спросил Редхард.
- Как - кто? Горный отшельник, конечно, - удивился старик.
- Э?
- Просто другой секты и иной направленности. Я не могу совладать с Ниши. Да и не стал бы пытаться, я и так слишком уже отяжелил свою каму деяниями, наполненными страстями. Но я дам вам совет. Постарайтесь найти его хижину и нападите, когда он будет занят проклятьем. Вашим или еще чьим-то. В это время он полностью сконцентрирован на том, чем занят. В иное время, боюсь, исход вашего поединка... спорен, - нашел старик нейтральное слово, но по интонации Враг-с-улыбкой понял, что исход у честного поединка старику видится одним - смертью чужестранца. Очень может быть, если противник готов на все, не боится смерти, прекрасно знает тут каждую травинку-песчинку, владеет искусством маскировки и прочими прелестями.
- Позвольте выразить вам свою безграничную благодарность, Ито-сан, - Редхард низко поклонился над столом.
- Право, пара советов старого человека не стоят благодарности столь благородного мужа, который по просьбе беззащитных жителей городка встал на их защиту, - ответно поклонился Ито-сан. - Запомните еще. Его дом, если обряд уже начался, будет очень грязен. Сам он будет вымазан черной краской и здорово будет смахивать на черта. Если его дом будет чист, то... То вам решать, стоит настолько рисковать, или нет, - закончил старик.
- Осталось еще узнать, когда он будет занят проклятьем, - задумчиво сказал Редхард.
- Сколько дней осталось до наказания Ниямото-са? - спросил старик у вернувшегося Коги. Тот, ничуть не удивившись осведомленности старика, отвечал: "Уже всего шесть дней, Ито-са!"
- Он уже начал, - повернулся старик к Редхарду.
Ночевали они у гостеприимного Ито-са, с рассветом поднялись (поднял их старик, встав раньше Коги, что повергло того в глубокое уныние), попили чаю, так как Редхард отказался завтракать и, попрощавшись с хозяином, снова вернулись на горные тропы.
- Далеко нам еще? - спросил Редхард. Вчера, перед отходом ко сну, Кога долго расспрашивал Ито-са, где найти в горах жилище Ниши, видимо, все понял, запомнил, поблагодарил, часто кланяясь и Редхард решил, что дорога им теперь известна.
- Уже нет, Редхард-са, - уверенно отвечал Кога, - часа два пути на лошади.
- Тогда спешиваемся. Постараемся идти потише. Хотя, конечно, Ниши в своем доме и стены помогают, - пробормотал Редхард, спрыгнув с коня.
- И полы с потолком тоже, - совершенно серьезно отвечал Кога, Редхард обернулся к нему, ожидая увидеть, что тот улыбается, но Кога был совершенно серьезен.
- Давай-ка посидим и подумаем слегка, Кога, - приказал Враг-с-улыбкой. Они привязали лошадей на длинный повод, чтобы те могли бы свободно пастись, но не могли уйти и сели под сосны.
- Особенно думать не над чем, - подытожил Редхард их недолгое молчание. - Если, как сказал Ито-са, Ниши уже занят проклятьями, то останется просто осторожно подойти на расстояние выстрела и прекратить это безобразие. Если Ито-са ошибся, то тогда мне может прийтись туго. Скверно то, что мы даже не можем догадываться, что нас ждет по дороге. Судя по всему, Ниши мастер на сюрпризы. Поэтому просто пойдем осторожно.
Мысль была проста, а потому и оказалась здрава. Редхард первым нашел ловушку, простую, но очень эффективную - волчью яму с заостренными кольями на дне. Скинув с ямы, чтобы не попасть в нее, если доведется вернуться, на обратном пути, скрывавшие ее листья и ветки, Редхард и молчаливый Кога тронулись в дальнейший путь.
Вскоре к ним с дерева каким-то странным, скованным шагом спустилась такая милая, пушистая белочка, что Редхард замер на миг, но Кога своим посохом буквально размазал белку по стволу дерева. Редхард обернулся, как бы ожидая объяснений и Кога молча показал концом посоха белочке на морду - тонкая полоска пена обрисовывала губы и резцы животного. А от задней лапки тянулась в листву дерева тончайшая бечевка. Чтобы не ушла.
- Бешеная, - понял Редхард и Кога согласно кивнул.
- Вряд ли одна, господин, давайте пока отойдем от деревьев, - предложил Кога и они пошли еще осторожнее, буквально прощупывая землю своим дорожными посохами.
Идти пришлось буквально муравьиными шагами. Они миновали снаряженный самострел, разрядив его, еще несколько ям, чудом спасся Кога, упав на землю, когда бросилась на него с дерева разъяренная змея, привязанная за хвост с частично снятой кожей. Это гарантировало и то, что змея будет на месте, и что будет сильно не в духе.
- Как этот Ниши принимает заказы, если к нему так трудно попасть на прием? - негромко спросил Редхард.
- Это потому, Редхард-са, что мы идем сами по себе. Ниши не любит гостей. Заказы ему оставляют, я думаю, у той тропы, возле которой мы оставили лошадей. Или под каким-нибудь камнем, или в каком-нибудь дупле. Ложитесь, господин! - крикнул Кога, опрокидывая Редхарда на спину, дернув того за плечи. Целый рой тончайших, длинных игл прошел над ними из-за того, что Редхард отвел мешавшую обзору тропы ветку. Часть воткнулась в деревья и их удалось поэтому рассмотреть. Тонкие, чуть толще простой швейной иглы, длинные стрелки, смазанные с конца чем-то ярко-красным.
- "Слезы дракона", - тихо, на уровне слышимости, прошептал Кога. Редхард молча кивнул. Этот яд он тоже знал. Пустивший его в ход любил, судя по всему, твердую уверенность в результате.
- Ты спас мне жизнь, Кога, я благодарен тебе, - все же сказал Редхард, хотя давно уже решил молчать.
- Это мой долг, - еще тише отвечал Кога.
Так шли они довольно долго, то минуя ловушки, то долгое время не находя их, системы в защите дома у Ниши не было, ловушки были расставлены самым причудливым образом. Или, как решил, подумав, Редхард, вспомнив сад камней, система была, но просто ему она была непонятна.
Осторожный путь занял у них массу времени. Уже смеркалось, когда Кога вдруг поднял руку и, указывая ею на крошечный домик, который заметил первым, одними губами шепнул: "Пришли". Вглядевшись в домик, Редхард увидел, что тот совершенно чист.
Он приложил палец к губам и махнул Коге, чтобы тот следовал за ним, к домику. Бесшумно, тенями шли они к дверям. Подойдя поближе, расслышал Редхард злой голос Ниши, вопрошавший: "Не убить ли мне тебя? Не убить ли мне тебя?". Он всмотрелся. Ниши сидел спиной к раздвинутым дверям, грязный, как помойный кот, со всколоченными волосами и, держа в руках что-то, невидимое Редхарду, монотонно читал заклятья, а порой, кроме "Не убить ли мне тебя?", добавлял: "Ну, что? Ну, что?"
Тут Враг-с-улыбкой понял, что допустил кардинальную глупость. Он не взвел курки "огнебоев" заранее, побоявшись, что очередная ловушка может снова опрокинуть его на землю и произойдет самопроизвольный выстрел. Решение было только одно - рискованно взводить курки, может, Ниши и в самом деле полностью погружен в свою жуткую работу, а там сразу стрелять.
Редхард бесшумно перевел флажок и потянул спусковой курок, который, после смещения флажка, взводил и два остальных. Щелк!
Ослепительная вспышка света озарила вечереющую полянку, клуб черного дыма скрыл фигуру Ниши, а когда дым осел, никакого Ниши в доме уже не было.
Ито-са ошибся, мелькнула мысль, Ниши не полностью уходит в свою работу. И тут же Кога кинулся к нему, раскидывая руки. В следующий миг острие копья стальным побегом вышло из спины Коги, обращенной к Врагу-с-улыбкой. Редхард прыгнул назад, кто-то вырвал копье из тела Коги, оно упало ничком на землю, и Враг-с-улыбкой увидел, наконец, того, кого они искали - Ниши. Ростом он был значительно ниже Редхарда, волосы торчали черными от грязи и глины, лохмами, сваливались колтунами, лицо было вычернено сажей, зубы и ногти Горного Отшельника покрывал черный лак и одет он был в ужасающие лохмотья. Да, Ито-са или ошибся, или, что тоже может быть, учитывая странную его осведомленность, намеренно ввел их в заблуждение.
В руках Ниши сжимал копье, длиною футов в восемь, настолько длинное, что, учитывая его малый рост, должно было казаться смешным. Но не казалось. Совсем не казалось.
Редхард выхватил меч и шпагу, защищаясь от сновавшего, как игла пряхи, наконечника копья. Ниши орудовал копьем с таким мастерством, о каком Редхард и не слышал, хотя доводилось ему видеть и виртуозную работу с копьем и прославленных ветеранов.
Пока что ему удавалось лишь одно - отступать, не глядя, куда, с трудом успевая отбивать или уклоняться от выпадов вездесущего копья Горного Отшельника.
Ниши явно гнал его куда-то, а потому Редхард сделал вдруг резкую, истинно заячью скидку вбок, еще, еще, еще, пока не описал круг. Ниши одобрительно улыбнулся. И тут копье его, наконец, ударило Редхарда в грудь.
...Спас Врага-с-улыбкой его корсет. Острие копья еще звенело от удара о сталь, как Редхард, бросив меч (шпагу Ниши выбил у него еще раньше), двумя руками схватился за древко и дернул на себя, пропуская копье сбоку. Он был сильнее Ниши и был уверен, что копье удастся вырвать. Но вышло иначе - Ниши, как бумажный, с небывалой легкостью, казалось, полетел за копьем, которое Редхард уже втыкал острием в землю и, опираясь на этот импровизированный шест, перескочил через Редхарда, намереваясь, очевидно, выдернуть копье из земли и, оказавшись за спиной у Врага-с-улыбкой, снова погнать его в нужном Ниши направлении. Но Редхард успел сильно ударить копье ногой по древку, и оно вылетело из рук Ниши, не успевшего приземлиться. Меча Редхард поднять не успел, когда Ниши с голыми руками кинулся на него, проскользнул под излюбленный боковой удар Редхарда и опрокинул того на землю, сев сверху.
Страшный грохот раздался в горном лесу - это Редхард, не вынимая "огнебоев" из кобуры, выстрелил в живот Ниши сразу из всех шести стволов, почти перерезав Горного Отшельника пополам. Сбросив с оплошавшего колдуна, Редхард отпрыгнул от еще живого и находящегося в сознании Ниши, подхватил свой меч.
- Ито-са ошибся. Или не ошибся, - проговорил Редхард, не сводя глаз с Ниши. Тот был все еще жив.
- Он не ошибся... Ошибся я, начав не с тебя... Вчера или несколько дней назад... А с этого толстого увальня... Ниямото... - глаза Ниши закрылись. Он был мертв.
Редхард, осмотрев Когу, понял, что тому помощь тоже уже не нужна. Не сдержавшись, он прошел к дому Ниши. Судя по всему, обряд тот уже начал или готов был начать - стены дома изнутри были безобразно измазаны, стояли плошки с черной краской и лаком, лежала глиняная кукла, с нацарапанным на ней именем "Ниямото". Редхард успел вовремя.
Неподалеку от куклы Ниямото он увидел белую полоску бумаги с написанным на ней своим именем. Он наклонился к ней, удостоверился, что слабый свет в хижине не обманывает его и на полоске точно написано его имя, вышел из дома, подобрал две тоненькие веточки, вернулся в дом и, взяв веточками полоску, вынес на воздух. В ней, прилепленный к бумаге каплей сосновой смолы, был один-единственный волосок. Ниши все же нашел его. Редхард развел маленький огонек, сжег страшную свою находку и вернулся в дом.
Он не рискнул тронуть ни куклу, ни алтаря, ни приготовленных к сожжению щепок местной породы дерева, дававших при сгорании сильный, неприятный запах и сильно трещавших в огне. Больше ничего, связанного со своей персоной, он не нашел.
Задерживаться в доме не хотелось, казалось, стены давят на него. Редхард спешно вышел, вернулся к телу Коги, замотал его, чтобы не испачкаться, в его же плащ, вскинул на плечо и неторопливо, по своим следам, тронулся в путь, надеясь до темноты вернуться к лошадям.