• Аннотация:
  Первая часть основного текста. Соотношение первой и второй реальности. Ряды подобий в развитии культуры, технологии, информационных технологий. Априорное существование духа независимо от материи. Подобие материального мира и структуры компьютера. Прогресс как расщепление объекта на инфромационную и физическую составляющие. Кибернетическая интерпретация Изгнания из Рая и Страшного Суда. Поправка к дарвинизму.

Папа позвонил мне с другого конца Земли и сказал, что с телефоном и интернетом мир становится похож на большую деревню. На это я ему ответил, что ощущаю себя живущим в большой деревне без всяких технических достижений. На духовном уровне. Сам чувствую, что весь мир — это некое единое целое, пронизанное насквозь одними и теми же нитями — гармонии, законов, добра и зла, ритмов, композиции. Все это прекрасно умещается в одной голове, и в этом смысле единство и малость мира у меня не вызывает уже даже удивления.

Удивляет другое — как материальный мир дорабатывает чисто материальные средства для реализации этого же единства. Скажем, взаимодействие человеческих душ на расстоянии — понятная и очевидная вещь. Ты помнишь меня, я помню тебя. Мы можем вести друг с другом внутренние беседы, находить новые подтверждения этой связи в письмах, иногда видеть друг друга и помнить всю нашу историю. Мы вполне реально общаемся, только не физически.

Данный нам изначально мир не предусматривал физического общения людей, находящихся на большом расстоянии друг от друга, но ведь и с изобретением телефона его реально не происходит. Все равно, лишь работа мозга и души позволяет нам разговаривать по телефону. Мой рот колеблет мембрану, которая раскачивает электроны, которые и без того с бешенной скоростью снуют по проводам. На твоей стороне то же самое: ты получаешь сигналы от железяки, которую держишь в руках. С точки зрения старика Хоттабыча это чистое чудо — ведь он не знает микроструктуры того транзистора, который преобразует все эти колебания электронов одно в другое. Для него это такой же черный ящик, как для нас — наш мозг, в котором рождаются мысли, или душа, в которой рождаются чувства. Но мы называем душу душой, а телефон — материальной железякой.

Человек придумал технические средства того же уровня сложности и эффективности, что задолго до него придумала природа. И эти средства — и технические и природные — эквивалентны по отношению к сознанию, которое существует независимо от того, передается ли ему что-то по телефону или через органы слуха — ведь сознание глухого человека не беднее, чем слышащего.

Даже более того, например, пространственное воображение слепых должно быть гораздо более развито, чем зрячих. Ведь слепой человек может исследовать пространство вокруг себя всего один раз — ощупав его. Невозможно каждую минуту ощупывать лицо собеседника или проходить по стенам комнаты, чтоб обновить свои знания. Зрячий человек обновляет знания постоянно, непрерывно глядя на окружающее его пространство. Слепой вынужден все держать в голове. Слепой человек мог бы стать гениальным архитектором или дизайнером, дай ему соответствующие средства.

Благодаря странной комбинации железок, полупроводников и обслуживающего персонала АТС мысль, которая существует у меня в голове, передается тебе. Твоими органами слуха это сообщение дальше перекодируется во внутренний образ, а суть нашего телефонного разговора все равно состоит не в этом, а в том, что мы оба оперируем одними и теми же понятиями и обсуждаем вещи, знакомые нам обоим в духовной области. То есть существующие в еще одной кодовой системе — культурная общность.

Но с другой стороны — и память человека, и его способность компоновать мысли в голове — это тоже некая конфигурация элементов, хоть и не имеющая физического воплощения. Чтоб ее построить, требуется не меньше времени и усилий, чем построить физическую конфигурацию элементов, например, собрать из кирпичей дом. Разработка большой программы занимает времени не меньше, чем проектировка и строительство дома. Можно сказать, что программа — это ничто кроме некоторой последовательности, упорядоченности чего-то (в данном случае единиц и нулей, но это неважно). Но ведь так же можно сказать, что и город Нью-Йорк — это ничто кроме определенной упорядоченности камней и железных прутьев. Поставить камень на место не так сложно и долго, не намного сложнее, чем написать слово. Ценность в том, что все эти камни лежат в определенном порядке. Только в этом сущность города.

Коренное отличие информационного объекта от физического видят в почти мгновенной переносимости информационного объекта. Однако, это тонкий вопрос. Скопировать дискету или даже целый винчестер можно действительно довольно быстро, но это — свойство конкретного носителя информационного объекта. При этом сложность объекта, носимого в компьютере, до сих пор несравнима со сложностью объектов в человеческой голове. А переносимость объектов в голове тоже прямо зависит от их сложности. Скажем, фашистская идеология или песня-шлягер, как объекты невысокой сложности, могут быть перенесены и размножены достаточно быстро. Но и ценность подобных объектов невелика. Когда речь идет о чем-то более существенном и плодотворном, например, об университетском образовании, время переноса растягивается на годы. Некоторые информационные объекты, как например, гениальное художественное или научное видение, вообще практически непереносимы, как египетские пирамиды. Существуют в единственном экземпляре в том носителе, в котором были рождены.

Это тот самый спор о первичности сознания или бытия, и мне кажется, что я в нем занимаю небанальную позицию. Кратко для физиков ее можно выразить так — дуализм, подобный корпускулярно-волновому. Бытие и сознание, духовный и физический уровень существуют одновременно и взаимно обусловленно. В одних экспериментах проявляется одно, в других — другое, и невозможно найти явных противоречий или доказать неправомерность тех или других экспериментов. Более разработанные системы, как, например, Кабала или тибетская метафизика, говорят, что там больше ипостасей — не две, а десять. Но каждый чувствует их столько сколько может. Я, например, только две.

Один не очень серьезный экстрасенс сказал мне однажды очень серьезную мысль, — что наша цель сейчас — привести науку и магию к общему знаменателю. Чем мы и занимаемся.

Фактически информационный объект "программа" состоит из множества объектов, часть из которых существенно физические, как то компьютер или система электропитания (включая электростанцию). Кроме того — знания человека по пользованию компьютером и этой программой, знания человека по предметной области этой программы и так далее. Сам код программы — это только узкое горлышко во всей этой системе. Код существует в инфраструктуре и полностью от нее зависит.

Чтоб размножить машину "Форд", необходимо энное количество металла, технологическая линия, и время. Чтоб размножить программу, кажется, необходимо только нажать на кнопку. Но, готовый "Форд" уже включает в себя довольно большую часть своей инфраструктуры. Если поставить "Форд" в пустыне, залив бак горючим, то он заведется и поедет, чего трудно ожидать от брошенных на камни дискет с кодом программы. Чтоб проводить аналогии между информацией о "Форде" и самим "Фордом", нужно говорить о копировании на дискетах полной спецификации всех узлов машины, всех технологий связанных с ее производством и еще многих других вещей, включая правила дорожного движения. Копирование такого объема информации с диска на диск уже не покажется легкой и быстрой задачей. Проще подогнать к воротам готовую машину.

С другой стороны, и в физическом мире есть примеры почти мгновенной переносимости объектов. Например, инфрасткруктура аэропортов и самолетов позволяет переносить людей и грузы почти мгновенно на расстояния, немыслимые с точки зрения чистой природы. Так же и конвейер, или процесс размножения живых организмов — обеспечивают дешевое и быстрое размножение уже спроектированных раз физических объектов. Вопрос — физических ли?

Так что процесс того, что мы сейчас называем "развитие информационных технологий" правильнее было бы назвать процессом "выделения переносимой компоненты в информационных объектах". И тут же обобщить "информационный объект" до "информационно-физического объекта".

Когда говорят о культуре и искусстве, то эту дуальность часто описывают введением понятий "первая реальность" и "вторая реальность". Вторая реальность — это и есть информационная компонента, созданная человеком на основе отделенного физического носителя. Вторая реальность создается в кодах, определенных человеком для данной инфраструктуры. Для Бога весь наш мир — вторая реальность, так как он его создал в кодах своей божественной инфраструктуры, о которой мы, к сожалению, ничего сказать не можем.

В устном предании информационная компонента неразрывно соединена с ее носителем и создателем — рассказчиком. С другой стороны, рассказчик как целое не требует для себя никакой инфраструктуры — он может рассказать историю в любое время в любом месте. Он может изменить существующий рассказ или придумать новый вне зависимости от того, где он находится и какие средства у него по рукой.

Рукописная книга отделяет создателя объекта от носителя. Написанный текст легче переносим, чем человек, и переписать книгу быстрее, чем выучить ее наизусть. Но для этого нужно иметь бумагу и чернила и уметь писать. Перенос облегчается, но требует инфраструктуры.

Печатная книга отделяет механизм переноса информационной компоненты от носителя. Гранки хранятся в издательстве и могут порождать миллионы тождественных копий книги. При этом для их использования уже мало бумаги и чернил, нужен еще и печатный станок. Тем более, для того чтоб размножить сами гранки, требуется недюжинная технология. Но все равно, это — достаточно самостоятельная компонента, и напечатать книгу с гранок можно простым приложением их к листам бумаги.

Не так при компьютерном наборе. Здесь оригинал-макет еще более абстрагирован от физического уровня, чем гранки, так что его можно копировать и переносить мгновенно. Однако для этого нужен компьютер, а чтоб создать компьютер, нужно знание теории, производственные линии и многочисленные технологии по добыче редких материалов и их тонкой обработке. То же самое можно сказать и о производстве книг с оргинал-макета. Так что, хотя переносимая компонента объекта "рассказ" (файл на дискете) облегчилась и унифицировалась, об облегчении переносимости полного объекта "рассказ" говорить нечестно. Печатную книгу можно прочитать и переписать, сидя в пустыне, чего нельзя сказать о процессе компьютерной печати.

Дальше — больше. Книгу, изданную в Интернете, невозможно уже и прочитать без огромной инфраструктуры.

Ближе — меньше. Вернувшись в самое начало, можно сказать, что для того, чтоб устный рассказчик был понят, необходимо знание им и его слушателями общего культурного языка. Предыдущий уровень — это картина или музыка, которые несут в себе информацию, независимую от языковой инфраструктуры, и гораздо менее зависимую от культурной инфраструктуры.

Но и картина и симфония также прикреплены к инфраструктуре человеческих органов чувств. Если абстрагироватся и от этой физики, то наш объект останется в чистом и наиболее компактном виде — внутренний образ, живущий в сознании человека. Этот образ уже не требует никакой материальной или культурной инфраструктуры для своего существования, но и перенос его от одного человека к другому невозможен.

На физическом уровне этот образ составлен из комбинации электрических сигналов между нейронами мозга. Что же останется, если абстрагироваться от существования физического мозга? До сих пор, при возвратном движении от компьютера к печатному станку, к рукописной книге, к устному рассказу, мы успели заметить, что информационное содержание объекта не перестает существовать при слиянии его с физической компонентой. Значит, по аналогии, следует честно признать, что и в отсутствии мозга информационное содержание не обязано исчезнуть.

Откуда следует априорное существование духа независимо от материи.

Прогресс как расщепление информационно-физического объекта

Процесс развития средств передачи информации от танца шамана до сетевой публикации носит характер вынесения за скобки объекта компоненты, отвечающей за его физическое существование. Эта компонента унифицируется и становится годной для поддержания физического существования многих различных объектов этого типа. Чем дальше идет процесс унификации, тем большее число и разнообразие видов объектов может существовать на основе одной физической схемы. Рассказать языком можно только текст. На бумаге можно напечатать текст и картину. В компьютер можно вставить текст, изображение и звук.

При этом выносимая физическая компонента оказывается все более погружена в инфраструктуру и все больше разрастается по размерам. Инфраструктура рассказчика состоит из языка, который все члены его сообщества знают с рождения. Издательство может работать на бумаге, производимой из древесины близлежащих лесов станками, созданными из металла, добытого в соседней провинции. Компьютерная технология невозможна без заморских рудников цветных металлов и программ, написанных в Калифорнии и Ричмонде, штат Вашингтон.

2. Реприза: попытка обобщить технические последствия

Принято считать, что развитие информационных технологий все дальше продвигает человечество в область чистого духа, когда потребление и даже создание второй реальности и распространение ее на все человечество становятся все более доступными для каждого человека. Однако, это двоякий процесс.

Ведь отделяемый физический уровень становится все более объемным и необходимым для существования этой второй реальности. Человек возносится к вершинам духа и одновременно все больше укореняется в материи. Первобытный шаман в своих ритуалах был минимально связан с содержащим его племенем. Он гораздо больше был погружен в чистую природу и еще больше — в высшие слои реальности, не имеющие физического воплощения. В ритуальных танцах участвовало все племя. Современный кинорежиссер практически беспомощен без сложнейшей электронной аппаратуры. С другой стороны, современный кинозритель имеет минимальный шанс участвовать в создании фильма. При этом связь одухотворенного режиссера или художника с высшими уровнями, источник вдохновения и глубинного видения мира не изменились.

Взлет и наполнение второй реальности происходит за счет утяжеления и наполнения первой. Утяжеление первой реальности — это, с одной стороны, естественный процесс материального развития, с другой — все большая зависимость второй реальности от первой.

Реальная иллюстрация обобщения

Однажды я менял барахливший диск на компьютере и в тот же день зашел на выставку восточного искусства в Израильском музее в Иерусалиме. Я упаковал всю свою работу на несколько дискет и отнес компьютер в магазин, где ему за пять минут вытащили старую железяку и поставили новую. После чего мои писания зажили в новых электронах, перемены не заметив.

В музее на стенах висели старинные манускрипты и инкрустированное оружие. Объем манускрипта — машинописная страница, остальное — миниатюры и орнамент. Насколько человек был уверен в важности текста, что потратил столько времени на его физическое воплощение? Насколько просто мне распечатать свои размышления без всякой ответственности за содержание?

Сколько времени и материала ушло на отделку старинного ружья, основное назначение которого — метко стрелять? Насколько легко израильская армия раздает необученным новобранцам вороненые винтовки, каждая из которых при умелом обращении остановит нашествие Чингисхана? Стал бы Чингиз инкрустировать оружие, если бы ему поставили в Монголии оружейный завод? Стал бы средневековый переписчик книг гнать белые страницы, если бы ему подарили настольную издательскую систему? И можно ли, наконец, создать красивый набор картинок для компьютерного набора?

3. Вдохновенное развитие технических последствий

Человечество создает следующий уровень жизни, для которого сконструированные нами технологии окажутся чистой природой.

Для этого мира человек является Богом, Творцом, потусторонней силой. Обитатель этого мира не может представить себе человеческое бытие, так же как человек не может вообразить бытие своего создателя. Для этого обитателя вообще не существует нашей материальной реальности и нашей физики. Он осознает свое "электронное" бытие и может разгадывать законы, им управляющие — свойства компьютеров, в которых он живет. Но ему не дано никаких намеков на то как живем мы, люди, его Боги.

Понятен механизм чудес и потусторонних явлений в этом мире. Человек может достаточно произвольно менять конфигурацию компьютерных систем, об устройстве которых "электронный" обитатель не может и догадываться. С точки зрения неискушенного "электровека" подобные изменения эквивалентны превращению воды в вино или великому потопу, хотя более проницательные, пожалуй, смогут осознать, что и системный администратор не может сделать с компьютером в точности что ему угодно, а руководствуется определенными ограничениями и правилами.

Вероятно, системный администратор не будет злоупотреблять подобными чудесами, потому что это не то, для чего он создавал свои сети, но иногда он все же будет вынужден это делать, так что смена двухциферной записи года на четырехциферную или запуск программы принудительной чистки памяти для "электровека" будут вполне эквивалентны нашему Изгнанию из рая или этническам чисткам.

Также есть ответ на проблему управления. Говорят — как это Бог может уследить за каждой тварью? Но системный администратор и не обязан следить за прохождением каждой программы и непосредственно участвовать в ее судьбе. Законы, которые он накладывает на ее существование, повсеместны и неукоснительны. Каждое действие каждой программы, насколько бы самостоятельным оно ни было, фиксируется и контролируется соответствующими системами, и в экстремальных условиях программа может послать сообщение на терминал самого системного администратора. На это сообщение тот может ответить, тогда в "электромире" происходит чудо, или не ответить, — тогда чуда не происходит. Он может отреагировать косвенно через какие-то другие механизмы, тогда происходит то, что мы называем счастливой случайностью. Любой из этих исходов будет не произволен, а продиктован вполне определенными соображениями системного администратора. Соображения эти будут иметь мало связи с насущными проблемами электронного бытия. В практическом смысле они будут связаны с функционированием нашего физического носителя второй реальности. По большому счету, они будут соответствовать общему состоянию души администратора, так что через много веков "электровеки" откроют для себя такие универсальные и неуловимые на их уровне понятия как "добро", "сострадание", " вера".

4а. Пример морального вывода из обобщения

Духовное наполнение нашего собственного уровня все равно определяется общей суммой личных духовных существований каждого человека. Как мы видим, с ростом технологии это существование расщепляется, человек погрязает в материи, хотя одновременно получает средства для более крупных обобщений. Вечный дух выделяется из своего физического воплощения, однако фетиширование физического существования получает мощную поддержку. Отсутствие каждодневной необходимости находить компромисс между этими двумя ипостасями ведет к желанию пренебречь той, что менее очевидна.

Благополучное физическое существование возводится в ранг самостоятельной ценности, поддерживающей развитие духовной жизни. При этом, однако, забывают о вечной связи одного с другим и о тяжких уроках истории, случающихся при пренебрежении этой связью, как то Содом и Гоморра, падение Рима или тоталитаризм ХХ века.

Одна надежда — на то, что люди все же учатся на ошибках — не на чужих, так на своих собственных.

4б. Противоположный моральный вывод

Духовное наполнение нашего собственного уровня все равно определяется общей суммой личных духовных существований каждого человека. Эта сумма никак не связана с ростом технологии, но ее содержание расщепляется, вечный дух выделяется из своего физического существования, и предстает перед человеком в более мобильном виде. Возникает возможность для быстрого обмена информацией и широких обобщений. Сообщество творческих людей начинает работать как единый мыслительный организм, что ведет к нелинейному росту производительности интеллектуального труда.

Человек получает больший контроль и над физической компонентой, за счет ее выделения и стандартизации. Наращивание физического потенциала происходит быстрее, чем духовный рост, однако после "первичного накопления капитала" все большие усилия общества направляются в духовную сферу.

В результате на большом промежутке времени обе компоненты информационно-физического бытия постигает рост и процветание.

5. Личные и социальные последствия

Здесь не идет речь об усилении деления людей на творцов и функционеров. Во все времена и во всех народах существует одно и то же соотношение людей, предрасположенных к научным или художественным поискам, и тех, кто предпочитает рационализировать свое земное существование. Это биологическое деление, свойство нашего физического мира, и оно оптимально для существования общества. Такие катастрофы как сталинизм или фашизм могут на несколько поколений понизить процент самостоятельно мыслящих людей, но через некоторое время соотношение восстанавливается.

Однако, интересно заметить последовательное отчуждение человека от смысла его деятельности, это наглядно видно по крайней мере на развитии от феодального общества к капиталистическому (от традиционного к современному, от натурального к экономическому). Это еще одно воплощение расщепления. При капитализме для массы людей главное оправдание работы — получаемые за это деньги. Конечно, большинство людей любит свою работу и, что называется, вкладывает в нее душу, но все же не многие из тех, кто получает зарплату, продолжит работать без нее. Скорее человек найдет другую работу, даже не в своей области.

Потому что после работы у человека все равно остается немало времени на то, чтоб заниматься своими действительно любимыми делами. При том, что найти средства к существованию в развитом обществе не проблема, духовная жизнь человека становится свободнее и разнообразнее. С другой стороны, работа сама по себе перестает быть духовно оправдана.

На уровне одного человека творчество и производство в результате прогресса разделяются во времени — днем поддержание физического существования, вечером — существование "духовное".

На уровне общества это называется: "разделение труда".

Этим капиталистический уклад отличается от средневекового общества, где каждый человек был органически привязан к своему месту и делу. Творческая часть человека не могла никак реализоваться без умения воплощать свои творения в конкретные вещи. Переписчик книг никаким другим образом не мог упражняться в дизайне, кроме как созданием новых и новых книг. Крестьянин мог испытывать свои агротехнические новшества только на своем собственном поле. Фундаментальные исследования по селекции не имели смысла, потому что не было возможности распространить их результаты на всю страну. Художник не мог печатать репродукции раз нарисованной картины, он должен был рисовать каждый портрет вручную. Также ему приходилось самому смешивать краски, потому что не было соответствующей индустрии.

С одной стороны, творческий человек был занят рутинными прагматическими делами. Это плохо, потому что на это уходит время, но это и хорошо, потому что пока руки чинят перья и трут краски, в голове и сердце зреют мысли и чувства. С другой стороны, не было и потребности в людях, занятых лишь поддержанием чисто физической компоненты. Не требовалось графиков, печатников и продавцов, занятых распространением картин — в средневековье больше людей было занято в художественном процессе с самого начала до самого конца.

Разумеется, постоянность процента творческих личностей срабатывает и здесь. В производстве ткацких станков также нужны свои изобретатели и заводские рабочие. Продавцы сразу начинают делиться на почти альтруистичных гениев рынка и скучных управляющих.

6. Отказ от спекуляций и возвращение к схоластике

Вообще, все что происходит на свете — это прогресс, это расщепление целого на части, дифференцирование. Причем сейчас идет речь о вполне конкретном виде расщепления — на информационную и физическую компоненты.

Мистическая аналогия Самый первое из известных нам проявлений расщепления — изгнание из Рая. Каббала трактует изгнание из Рая как расщепление астрального тела человека на остающуюся в ведении Бога душу и спускающееся на землю тело. При этом тело получает некоторую самостоятельность, впрочем, двоякого свойства — сам решай что делать, но и сам зарабатывай свой хлеб. Вот в чем смысл изгнания из Рая и воплощение человека на Земле — физический человек занят техническим обслуживанием "компьютеров", которые поддерживают жизнь высших реальностей!! Наверно, весь наш мир и является таким "компьютером", необходимым для существования информационной компоненты объекта, которым оперирует Бог. Продолжая аналогию, можно сразу сказать, что в таком случае у физического мира нет собственного смысла существования, хотя есть вполне четкая его программа. Кроме того, ведь и программы в компьютерах тоже работают не сами на себя. Их необходимость задается программистом и часто никак не связана с тем, что конкретно выполняет та или иная программа. Получается, что смысл нашего существования лежит даже не в нашем собственном духовном развитии, а еще одним уровнем выше.

Продолжать аналогии можно в сторону размышлений такого рода: является ли физический мир аналогией аппаратуры компьютера или программ низкого уровня? Во втором случае не является ли аналогией аппаратуры геометрия нашего пространства, недоступная полному осмыслению человеком, так же как драйвер монитора вряд ли имеет представление о полупроводниковом переходе? Процесс написания этого текста также недоступен драйверскому уму, хотя только благодаря его самоотверженной работе я вижу буквы на экране. Создан ли наш "компьютер" для решения каких-то практических божественных задач или как студенческое упражнение по саморазвивающимся системам?

Здесь начинается уже область научной фантастики — идея задана, критериев истинности нет и не предвидится. Написано про это немало и очень талантливо. Так что вернемся к честной схоластике.

Извините — пророчество

Прогресс — это неизбежный положительный физический процесс, однако человеческий дух, как сущность постоянная, чужд этому движению. Отсюда в каждой зрелой культуре тоска по старым добрым — синтетическим — временам. В настоящее время эта тоска в массе людей отсутствует, значит мы сейчас живем как раз в синтетическое время — на пике предыдущего прогресса, в момент разрушения его достижений.

Прогресс разделяет разделимое. Прогресс — это анализ. Синтез происходит между периодами прогресса. Синтез — это сублимация с переходом на следующий уровень.

Периодически происходит частичное интегрирование и опять дальнейшее дифференцирование и выделение компонент. Так происходит все, в том числе мышление.

При расщеплении появляется возможность компиляции информационных компонент. В бумажных книгах информация соединена с носителем, поэтому быстро просмотреть пять этажей книг и найти связи невозможно. Книги, расшепленные на электронную базу данных и ящики компьютеров, что стоят в подвале (плюс электростанция), имеют облегченную информационную компоненту и дают возможность более гибкой работы с ней. Можно пролистывать чистую информацию без носителя и делать обобщения.

Наступает "время собирать камни". Возникает реальная предпосылка для честного предпочтения компиляционных работ оригинальным. Лучше изучать работы других, чем самому писать новые. Ведь правду поэты говорят, что все истины уже давно высказаны, но каждое время пересказывает их по своему. При отделении информации от носителя, при отделении "сути" этой вечной истины от холстов и страниц, на которых она написана, дает возможность охватить "суть" одним взглядом, синтезировать мнение. Вопрос — что делать потом с этим мнением?

Получается, что времена действительно различаются по качеству производимого духовного продукта. Есть времена синтетические и есть аналитические. И то и другое — это движение вперед, но по разным координатам. В смутное бедное время материя настолько неогранизована, что не позволяет духу выделиться в легко описываемые формы. Синтетический ум рождает вдохновенные тексты, которые содержат в себе все. Код этих писаний не поддается мгновенному пониманию аналитическим человеческим разумом, так что через какое-то время наступает длительная пора компиляции и обсуждения. Поспевают и технические средства, позволяющие отщепить все написанные до этого тексты от их носителя, и дающие исследователю время на работу.

Пример: прогресс мышления

Настоящее время выглядит как компиляционное. Непрерывная с готических времен художественная традиция прекратила свое существование в начале двадцатого века. Современное искусство пытается найти новые формы, но шедевры в старом смысле этого слова создавать перестало. В то же время лингвистика, структуралистика, семиотика, кибернетика получают мощнейшие средства для исследования и резко продвигаются вперед.

Стоит поискать другие времена такого же рода, и найти их можно в раннем средневековье — пост-античности. Античная традиция прекратилась, но оставила за собой тексты и формы. Новое искусство — в высшей степени символизировано (сравнимо с современным концептуализмом). Но появляется новый носитель информации — книги. Философские школы перестают кучковаться вокруг личности мастера, теперь это кружки изучения книг. Средневековый монах получает богатейшие библиотеки, в которых многие авторы разных времен и народов стоят на одной полке и ждут аналитического ума.

Рассуждая таким образом, можно сказать, что современность эквивалентна раннему средневековью.

Технический прогресс приводит к большей доступности информации для всех. За счет средств размножения информации увеличивается осведомленность населения о том, что раньше знали единицы. Библию, некогда доступную только монахам и отшельникам, начинают трактовать миллионы. С другой стороны, из материального производства душа, наоборот, выхолащивается. Диалектика.

7. Продвижение в другую сторону: омертвение процесса создания объекта — за счет необходимости его перекодировки при передаче по расщепленным уровням

Почему синтез и анализ не могут идти одновременно? Почему строгие университетские мужи и лаборатории пишут диссертации по гениальным произведениям, написанным до них сумасшедшими единицами, к тому же весьма непрактичными?

Потому что создание нового происходит на нерасщепленном инфо-физическом объекте. Поиск новой формы требует отказа от старой — творец должен и владеть информацией, и уметь воплощать ее в материю. При расщеплении взаимодействие информационной и физической компоненты происходит через кодирование — режиссер должен передать свое видение оператору и актерам и вынужден втискивать свое внутренный образ в узкое горлышко слов. Оператор и монтажер должны угадывать, какие из подвластных им средств пригодятся для реализции идей режиссера. Уже не говоря о беседах с продюсером и спонсорами — деньги, деньги, деньги — этот универсальный, но убийственный по бедности код: есть, нет, как азбука Морзе.

Расщепление стимулирует анализ инфо-физического объекта и препятствует синтезу. Аналитический подход не дает возможности создать цельное произведение искусства. Получается, что прогресс несет в себе гибель духовности. Да, если считать прогрессом только эволюционную его часть. Но я постепенно прихожу к формулировке механизма, комплементарного эволюции в духовной области. Взаимосуществование этих двух уровней и стоит называть обобщенным понятием прогресса. Такой обобщенный прогресс ничего по большому счету не тормозит и не ускоряет, но, по-видимому, развивает вселенную в сторону.... чего?

8. Неожиданный поворот: Школа Богов

Аналогия развития информационных технологий и сотворения и развития мира вдруг приходит к совершенно замечательному выводу: Бог не статичен, он растет и развивается.

Почему? Не пройдет и трех абзацей, как я к этому приду.

Человечество является Богом для мира текстов и произведений искусства. Когда-то смысл сказок жил в неделимом единении с рассказчиком, потом родились книги, и смысл стал более свободным, потом компьютеры — смысл еще более абстрагировался. Рождение книги — это изгнание Адама из рая. Текст перестает беспечно витать в голове сказителя, как Адам в раю — теперь книга страдает от жары, сырости, поддерживающая ее инфраструктура вынуждена тратить средства на ремонт. Зато содержание заметно полегчало и может жить гораздо свободнее — размножаться по многим головам, преобразовываться в другие формы — кино, спектакли.

Изгнанный Адам — это книга, ее обложка и страницы. Смысл книги — это то, о чем так спорят идеалисты и материалисты — вечная душа. Аналогия, заложенная в самом начале, вынуждает нас считать, что душа есть. Тогда первопечатник Иван Федоров — это Бог, который создал наш мир. Процесс развития техники книгопечатания вплоть до сетевых публикаций — это наша физическая эволюция. (Как развивается наша духовная часть, можно понять, проанализировав развитие идей в обществе.)

Пока что аналогия выдерживается. Остается только заметить, что развитие информационных технологий было бы невозможно без общего прогресса человечества. А аналогией человечества как Создателя книжного мира, мы выбрали нашего Бога.

Вот и получается, что прогресс человечества — это следствие прогресса в мире богов!

9. Дарвин и дары Богов

Более того — эволюционная теория вовсе не требует, чтоб новые виды рождались на Земле путем мутаций. Их вполне мог бы создавать Господь Бог по мере своего собственного развития и выпускать на Землю для проверки жизнеспособности. Так же как и вчера, материалисты возопиют, чтоб я не мутил воду поповскими бреднями. Но я изучал науки, я знаю такие слова как "кибернетика" и "энтропия", так что извольте.

Что мы считаем доказательством мутационного порождения и эволюционного развития видов?

1. Наличие ископаемых остатков вымерших видов.
2. Возрастающая со временем сложность видов.
3. Наличие у поздних видов свойств ранних.
4. Работа естественного отбора по сохранению сильнейших, которые размножаются и потом развиваются в новые виды.

Теперь посмотрим как развиваются компьютерные программы.

Сложность программ возрастает со временем (2 пункт). Кроме того, программисты не любят писать новый код и часто вставляют в новые программы готовые надежные куски из предыдущих версий (3 пункт). Программы бывают плохие и хорошие. О плохих программах быстро забывают, а хорошие размножаются в больших количествах и на их основе строятся новые программы (4 пункт). На старых компьютерах или заброшенных дисках еще можно найти остатки старых программ, обычно уже в разломанном состоянии, к работе не способных (1 пункт).

Налицо все четыре признака — отбор, преемственность, последовательное усложнение и ископаемые остатки. Но ведь никто не станет утверждать, что новые версии программ рождаются сами из более старых.

Путаницу внесла Библия — в ней на первой странице говорится, что Господь создал мир за неделю и больше к нему не прикасался, за исключением незначительных поправок вроде адамого ребра или Великого потопа. Но более серьезные метафизические системы однозначно утверждают, что высшие миры развиваются вместе с нашим физическим миром, на него влияют и сами от него зависят.

Интересно, что вся материалистическая схема эволюции и естественного отбора остается на своем месте — она нисколько не противоречит божественному вмешательству в возникновение новых участников эволюционных игр. Наоборот, предположение такого вмешательства дает возможность избавить кибернетику от неутихающей уже много лет головной боли — проблемы возникновения. Суть проблемы состоит в том, что физическая эволюция сравнивается с эволюцией человеческих идей, и никак не удается найти аналогию между возникновением новых эволюционных видов и новых идей. Виды возникают материалистически в результате мутаций, в то время как идеи возникают непонятно откуда в гениальных головах.

Кибернетики пытаются сформулировать механизм мутации идей, который автоматически приводил бы к возникновению новых идей. Но, может быть, не стоит ломать голову — физические объекты также не обязаны рождаться самостоятельно. Ничего не стоит предположить, что они вбрасываются на физическую арену извне, из Конструкторского Бюро, и сразу включаются в игру по дарвиновскому эволюционному закону.

В чем же тогда роль мутаций? Нельзя же сказать, что они вообще не играют никакой роли. Но, может быть, это просто некий параллельный процесс, производящий тонкую настройку уже рожденных видов? Кроме того, эволюционная теория предполагает эволюционное развитие и предшествующих биологическому уровней — атомарного и молекулярного. Но у камней не бывает мутаций, которые могли бы передаваться следующим поколениям камней, хотя для них часто выполняются все те же четыре условия.

Основное отличие вопросов от ответов состоит в том, что ответов больше, чем вопросов

Нет фонтана, есть правдоподобные рассуждения. Кроме того, есть мысли и чувства и неотвеченные за много лет вопросы. Начался этот текст со странного чувства дежа-вю при сравнении информации и материи. С каких-то странных примеров, мыслей, подобий. Их много, гораздо больше, чем уместилось в этот текст, но они здесь, эти фантомы, вопросы, примеры. Они-то и тянут вперед теории и аналогии. Это обычные ситуации и объекты, но почему-то хочется разрезать их не по тому шву, по которому режут все. Провести перпендикулярные параллели. Увидеть скрытые подобия.

Я чувствую, что сам этот текст развивается по схеме, которую я только что описал. Вначале мной двигал мощный синтетический импульс, который ни откуда логически не следовал, но был интуитивной суммой полугодовых беспорядочных размышлений. Это была первая часть. Во второй части красивая идея начала раскладываться на части и искать себе применения к известным вещам — морали, истории, эволюции. И нашла, с той или иной степенью успеха. Сейчас этот метод, похоже, себя исчерпал. Впереди еще будут развернутые модели, но их внутреннее оправдание требует гораздо большей доброжелательности от читателя, чем на предыдущих страницах. Гораздо больше пойдет отдельных примеров, которые логически ниоткуда не следуют, но, можно надеятся, приведут меня и читателя к какому-то новому ощущению. К следующему синтетическому скачку. В самом конце читателя ждет сюрприз.

Остров слепых

Представьте себе остров в океане, на котором живут только слепые люди, которые никогда не видели зрячего. У них есть некое представление об окружающем мире, и они, в общем-то, неплохо живут. Все им понятно — откуда какой звук, какой запах, и так далее. Форму вещей они узнают на ощупь и прекрасно с ними потом обходятся.

Вдруг к ним попадает зрячий и начинает рассказывать про цвет и глубину. "Что за чушь он несет?" — возмутятся обитатели острова. — "Кто же в это поверит? Понавыдумывал никому не нужных сказок и пытается убедить в них других".

Теперь вспомним, что нам рассказывают экстрасенсы, и как средний человек на это реагирует.

Кстати, отсюда следует другая интересная аналогия: где-то раньше я написал, что у слепых должно быть лучше развито пространственное воображение. То есть не у всех слепых автоматически, а у тех, кто дает себе труд его развивать и думать о том, что вокруг него находится, но чего он не видит. В результате, если такому человеку вдруг вернут зрение, он сможет нас всех на пространственном воображении обставить и стать, например, хорошим архитектором.

Также и человек, лишенный трансцендентных органов чувств вынужден развивать трансцендентное воображение, если, конечно, пожелает. В результате, когда он попадает после смерти в высшее воплощение, он действительно оказывается более продвинутым в понимании что к чему, как и утверждает эзотерика. Это ответ на извечный вопрос материалистов к эзотерикам — почему знание тайное, почему экстрасенсорика дана не всем, почему она не поддается научному анализу, и так далее? Потому что интерес Конструктора не в том, чтоб создать нам интересную жизнь здесь, а в том, чтоб подготовить умные души для последующей деятельности Там.

Художник и музыкант

Художник и музыкант считаются творческими личностями. При этом их деятельность принципиально различна. Художник на чистом холсте пишет новое произведение, рождает вещь. Музыкант исполняет вещь, созданную другим человеком. Имеется в виду классический музыкант.

Современный музыкант обычно исполняет свою собственную музыку. Что это значит?

Теперь хорошенько посмотрим на работу классического художника. Он рисует с натуры. Даже для сказочных сюжетов ему позируют вполне реальные модели. Художник срисовывает с природы, в этом смысле он тоже исполняет вещи написанные другим существом — природой. И он также любит повторять одни и те же концерты — рисовать десятки раз похожие портреты и пейзажи. И любой серьезный художник вам скажет, что для него главное — это процесс рисования, а не готовая картина. Но все же мы привыкли к четкому различию: художник — творец, музыкант — исполнитель. А может быть, это не различие на самом-то деле? В чем тогда настоящее различие?

Опять же, современный художник все больше работает абстрактно, из головы. Что это значит?

Есть кто-нибудь, кто придумывает вещи? Писатель? Он ведь выдумывает сюжеты.

Миллион точек

Возьмите экран компьютера 1000 на 1000 точек. Каждая точка может быть белой или черной. Напишите программу, которая будет по очереди перебирать все возможные комбинации белых и черных точек. Сначала весь экран черный, потом первая точка белая, остальные черные, потом вторая белая, а первая и все остальные черные. Потом первая и вторая белые, остальные черные. Потом третья, и так далее. Программа очень простая, число комбинаций безумно велико, но вполне вычислимо. Что получится в результате? Пока программа будет считать, на экране будут появляться все возможные изображения в нашей Вселенной. Все картины всех великих художников, портреты автора программы и его друзей на протяжении всех их жизней, чертежи секретных заводов, фотографии удаленных галлактик, формулы неоткрытых законов, лица нерожденных детей. Все. Просто ВСЕ! Ну и что?

Фрактальная графика

Тот кто следил за новинками компьютерной графики лет десять, а то и больше назад, знает что такое фрактальная графика — визуальное изображение математических функций. Берется не очень сложная функция, которая присваивает каждой точке экрана цвет в зависимости от ее положения на экране и цвета окружающих точек. Получающаяся картинка выводится на экран. Затем та же функция опять применяется к получившемуся экрану, картинка чуть изменяется. Потом опять. Человек в результате видит движущийся узор весьма непростого вида. При некоторых подобранных параметрах сложность и красота картинок завораживает и оказывается вполне на уровне морозных разводов на стекле или абстрактных композиций хороших художников.

Теперь о другом. Хорошие художники в один голос говорят и пишут, что хорошо рисуют только когда начинают чувствовать какие-то сигналы неизвестно откуда, которые говорят им что рисовать. Что на самом деле они — лишь проводники некоей всеобщей гармонии, которая изливается на мир и заложена во все человеческие понятия красоты. И история творения многих гениальных произведений — спонтанных, никак не обусловленных окружающей обстановкой — говорит то же самое: что художник пишет не в точности то, что видит или думает. Что его рукой пишет гармония.

Можно предположить, что эта гармония может быть выражена в каких-то общих формулах, по которым и строится весь наш мир. Также можно предположить, что некоторые современные компьютеры достигли возможности отображать на экране достаточно сложные формулы — сравнимые по сложности с формулами природы. Поэтому-то человеческое эстетическое чувство начинает к чисто механическим произведениям фрактальных генераторов относиться как к красивым живым объектам.

Получается, что компьютер в этом случае — это такой же проводник вселенской гармонии, каким чувствует себя художник. И наоборот, художник — это машина, реализующая в нашем мире абстрактные формулы высшего порядка.

Красота и гравитация

Проезжая однажды мимо строящегося небоскреба в Тель-Авиве, я обратил внимание на интересную закономерность — гигантские здания обычно красивы. Мелкие, средние и большие здания могут быть хороши собой или уродливы, в зависимости от таланта архитектора, но гигантские сооружения — небоскребы, мосты, башни — обычно выглядят на удивление гармонично. Похоже, что причина этого в том, что проектировщик гигантского сооружения очень ограничен в своих фантазиях — в первую очередь ему нужно бороться с гравитацией, следовать вполне определенным законам механики и отсекать все приходящие в его художественную голову излишества. А человеческое эстетическое чувство как раз и настроено на эти законы и воспринимает их как красивые, живые.

Тут можно вспомнить техническую архитекуру начала века — ажурные конструкции вокзалов и выставочных павильонов из металла, которые проектировались без участия архитекторов, их строили чистые механики. Поколения восхищаются их стройностью и изяществом, хотя возвышенная форма арок и подвесов была изначально продиктована только соображениями устойчивости и прочности.

Видимо, в этом и причина нашего восхищения старой архитектурой, например, готикой, ее живой формой и композиционной целостностью. Зодчие прошлого были гораздо более ограничены в средствах и материалах, и не могли давать слишком много воли своей склонной к ошибкам человеческой фантазии.

Мультимедиа и виртуальная реальность

Это область, в которой я и сам понимаю неплохо и временами имею по этому поводу далеко идущие фантазии. Идея мультимедиа состоит в том, чтоб объединить все средства художественного выражения, чтоб зритель/читатель/слушатель воспринимал цельный художественный образ, который включает в себя текст, изображение, звук, и что еще. Мультимедиа собирает по-разному закодированные компоненты образа вместе.

Однако, в голове человека этот образ изначально существует в цельном нерасщепленном на текст, звук и графику виде. Наш мозг — это пока что самая лучшая система виртуальной реальности, недаром лучшие образцы созданной виртуальной реальности напоминают человеческие сны.

В процессе развития технических средств цельный внутренний образ находит внешние физические носители — краски, язык, нотный строй, — и расщепляется на содержание художественного произведения и его носитель. В результате общности кодировок для многих людей выделенная из физического воплощения информационная компонента может передаваться от одного человека к другому. Это происходит за счет явного ее упрощения и унификации под требования данной кодировки. Но хорошо написанный текст или картина запускают в голове зрителя/читателя те же механизмы виртуальной реальности, которые восстанавливают исходный образ в той или иной степени цельности и глубины. Это зависит и от качества работы создателя — кодировщика, и от качества и привычки мозговых механизмов читателя — декодировщика. Верно и то, что средства кодирования развиваются, так что уже видео-изображение не требует больших усилий для декодирования — все образы, включая движение и звук, и так стоят на местах. Поэтому, по-моему, не будет спекуляцией сказать, что образное мышление людей, воспитанных на телевизоре, слабее, чем у людей, воспитанных на книгах. Ситуация похожая на пространственное воображение слепых, которое я упомянул вначале. В этом смысле, на уровне каждого человека образное мышление человечества падает. Но зато создается некое общее для многих людей поле художественных образов, независимое от каждого конкретного человека.

С другой стороны, общее поле сознания людей в до-технологическую эпоху совсем нельзя назвать бедным. Легендарные сюжеты и общие мировоззрения всегда составляли мощный информационно-физический объект, ничуть не худший, а обычно более впечатляющий, чем сейчас. Изменились возможности познания этого объекта извне, представителем другой нации. Сейчас достаточно просмотреть фильмы и прочитать книги, созданные нацией, для того, чтоб составить себе представление об этой нации. Раньше для этого необходимо было погружаться в среду и жить с теми людьми, которые являлись носителями своей культуры. Познать современную культуру можно учась в университете. Чтоб познать примитивную культуру, нужно ехать в места ее обитания.

Опять мы видим тот же процесс — расщепление информационной и физической компонент ранее цельного объекта.

Но все же человеческий мозг — достаточно универсальная машинка, так что и в новых облегченных условиях он у некоторых людей норовит работать по-старому — на полную катушку. Хороший фильм содержит в себе многие свойства обычного текста, и чтоб понять его на этом уровне, необходимо такое же внутреннее усилие, которое нужно было для понимания книги. Среди людей наблюдается довольно четкое разделение на тех, кто принимает только облегченную форму представления мира, и тех, кто живет так как жили раньше — не стесняется задать работы мозгам.

Специализация клеток и людей

Из единой теории эволюции следует довольно однозначный вывод, который придется не по душе многим адептам демократии и материализма: человечество ждет четкое физическое разделение по функциям. И вправду, аналогией социальной эволюции (объединение людей в общество) является биологическая эволюция (объединение клеток в организмы). Однако мы знаем, что хотя в доисторические времена все одноклеточные или другие довольно простые существа были более или менее равны по строению и образу жизни, с объединением их в сложные системы, организмы, сразу стали выделяться типы клеток, ответственных за ту или иную функцию всего организма.

Поборники эволюционной теории гордятся именно ее универсальностью в применении ко всем уровням, так что никакого исключения для человеческого общества здесь ожидать не приходится. Человечество, если (!) оно в точности повторяет предыдущие этапы эволюции, будет разделено на мышечные, пищеварительные, кровяные, нервные клетки (производство, питание, транспорт, управление). Причем здесь не предвидится никакой демократии — никто до сих пор не слышал о свободе перехода желудочной клетки в мозг или наоборот. Кухарка не может управлять государством.

Выходов здесь может быть несколько. Можно считать, что человека вышел из общего эволюционного строя и занимает исключительное положение — потому что у человека есть разум — способность самоуправляться, самообучаться, и подстраивать под себя окружающую среду.

Продолжение этого пути — попытаться понять, что означает наличие у человека абстрактного мышления. Может быть, это закономерное явление в нашей схеме эволюции, и ничего особенного от него ожидать не приходится? Может быть, это уже свойство, существенное для следующего уровня эволюции — для суперразума всей цивилизации, относительно других цивилизаций, но на нашем уровне оно несущественно, и мы все равно подвержены общей схеме естественного отбора?

Новый выход — применить схему дуального развития — эволюция плюс расщепление. В таком случае, идет постоянное расщепление бытия на физическую и информационную (духовную) части. Физическая часть развивается по известным нам эволюционным законам, духовная — по неким другим законам, лишь отчасти похожим на эволюцию. Новизна здесь именно в разделении развития духа и тела, так что отпадает необходимость постоянно искать компромиссные модели, которые описывают и то, и другое. Развитие разное, но объединяется в некоей не ощущаемой нами цельности. Эта ситуация похожа на объединение реальной и мнимой частей в комплексном числе — ту и другую части можно вычислять по отдельности, но они все равно для внешних процессов составляют единый объект.

Можно сказать, что физика — это реальная часть, а духовность (или информация) — это мнимая часть. Одним из различий является отношение к пространству. Физическое пространство аддитивно, то есть сумма физических объектов занимает в пространстве место равное сумме мест, занимаемых каждым элементом. Два физических объекта не могут одновременно находиться в одном и том же месте. Информационное пространство не аддитивно — две идеи при слиянии могут образовать сущность более компактную или более объемную, чем их простая сумма. Множество идей могут существовать в одном и том же "духовном" месте, взаимодействуя друг с другом.

Здесь приходит на ум еще одна аналогия — с корпускулярно-волновым дуализмом. Элементарная частица может быть представлена как физическая частица, имеющая размер и массу, а может быть — как волна, которая проникает везде с разной степенью вероятности и сложным образом интерферирует с другими такими же волнами.

Ответа у меня пока нет, я изложил только соображения по поводу возможных путей. Дорогу осилит идущий.

Размагничивание

Современная физика давно отказалась от представления о мире как о пустом пространстве, в котором летают материальные шарики. Скорее, мир — это намагниченное пространство, каждая точка которого намагничена по своему. Определенный вид намагниченности являет собой электрон, другой вид — протон, третий — свет, фотон. И все материальные объекты — это некая конфигурация таких микро-намагниченностей.

Тогда наш мир очень похож на информацию, которая хранится на диске компьютера. Ведь там тоже нет ничего, кроме определенной последовательности намагниченных участков пленки, а в целом мы видим программы, документы, изображения.

Интересно, что как по компьютерному диску можно провести сильным магнитом и размагнитить все, что там есть, так наверно, Господь может поднести к нашему миру "магнит" и все "размагнитить". На внутриатомном уровне. То есть от физических объектов не останется ничего кроме пустого вакуума (полное размагничивание), или протовещества — высокоэнергичной плазмы, как в звездах, в которой нет никакой упорядоченности.

Дальше идут полу-фантастические аналогии и вопросы материалистам, например, — порядок намагничивания компьютерного диска определяется человеком, в то время как вселенная, говорят, упорядочивается самостоятельно. Что это — коренное отличие одного от другого, разные стадии одного процесса или ошибка теории? Я уже успел про это немного написать в прошлой части.

Симметрия

Современная физика пришла к тому, что основные свойства материи определяются через разного рода симметрии — подобия. В этом тексте я стараюсь придерживаться того же принципа — все примеры и рассуждения важны и оправданы лишь настолько, насколько они приводят к выявлению какой-то аналогии или похожести. Я не собираюсь пока детализировать или обсуждать достоверность каких-либо из моих выводов — о Боге, эволюции, человечестве. Это чисто иллюстративный материал, который читатель может опускать в зависимости от своей мировоззренческой принадлежности. Важным являются связи между разными примерами.

Я привел только один пример эфемерности подобной детализации — два полностью противоположных моральных вывода из одной и то же общей посылки в самом начале. Не хочу приводить новых примеров, потому что считаю это пустой тратой времени. Доброжелательный читатель должен и сам понять, что я не защищаю здесь ни материалистический, ни идеалистический подход. Я верю каждому слову, написанному в Евангелиях, и большей части еврейской Торы, я верю эзотерической метафизике и лично встречавшимся мне людям с трансцендентными лечебными или провидческими свойствами. Кроме того, у меня за плечами детское воспитание в научном городке и пять с половиной курсов технических вузов высшей категории, и всему, что я в них изучил, я тоже верю.

Кроме этого я, похоже, верю во что-то, еще не написанное, и пытаюсь это "что-то" найти.

Движение быстрее скорости света

А вот пример, не имеющий отношения к рассуждениям об эволюции, но я не могу отказать себе в удовольствии его здесь написать. Все же в этом тексте он не случаен — это еще одна иллюстрация, что такое подобия, и в каких совершенно различных областях можно их находить.

Вы живете в городе и ездите на автобусе. Все расстояния в городе по большому счету измеряются временем, за которое до них можно доехать на автобусе. В математике это называется — автобус задает метрику пространства города. Ясно, что эта метрика заметно отличается от обычной эвклидовой геометрии, потому что часто не все близко, что находится рядом. Автобус часто ходит кругами, и до далекого пригорода бывает добраться быстрее, чем до соседнего района. Кроме того, иногда автобус стоит в пробках, так что наша метрика еще и зависит от времени суток. В час пик город вдруг становится гораздо больше — чтоб до куда-нибудь добраться, требуется уйма времени.

Если вы заядлый пешеход, то ваша метрика города другая — гораздо более близкая к эвклидовой. Вас могут задержать только длинные заборы или разборки с полицейским за неправильный переход улицы. Но обычно вы можете довольно точно рассчитать, когда доберетесь до места.

Итак, вы едете в автобусе. Метрика задает также и понятие настоящего времени. В настоящем происходят вещи, о которых вы знаете, сидя в автобусе. Будущее — это то, что происходит после этого. Прошлое — до этого. Вам известно будущее людей в вашем автобусе, до тех пор пока они из него не выйдут. То же самое с прошлым — человек для вас начинает существовать в настоящем только после того, как он входит в автобус на остановке. Его прошлого вы не знаете.

В физическом мире роль автобуса выполняет свет. Информацию о мире мы можем получать быстрее всего через световые или радио-волны. Соответственно, их скорость ограничивает наше представление о том, что где происходит. Если свет далекой звезды идет до Земли миллион лет, то для нас миллион лет назад и есть настоящее этой звезды. А чтоб узнать, что там происходит сейчас, надо ждать еще миллион лет. Никаким способом оказаться там раньше и подглядеть или попросить добрых инопланетян послать шпаргалку нельзя — нет шпаргалок, летящих быстрее скорости света. Если бы вдруг мы долетели до этой звезды быстрее скорости света, то могли бы сказать, что попали в прошлое этой звезды.

Теперь представьте себе, что вы ждете автобуса, а его все нет, так что вы оглядываете последним грустным взглядом несущиеся кабриолеты и решаете идти пешком. Вы идете вдоль дороги, а автобус вас так и не догоняет. Вот вы доходите до следующей остановки и видите людей, которые читают книжки или ловят мух. Но ведь это те же люди, которые для вас автобусного начали бы существовать только когда автобус подойдет к их остановке. А пока что вы видите их прошлое — до входа в автобус они сидели на остановке и читали книжки или ловили мух. То есть вы попали в прошлое! И немудрено — ведь вы двигались быстрее скорости света, если считать по автобусной метрике.

Изгнание из Рая

Компьютер у нас — это укорененная и обобщенная физическая компонента инфо-физического объекта. По аналогии, Адам, изгнанный из Рая и весь наш физический мир — это укорененная обобщенная физическая компонента чего?

Можно представить себе такие ряды аналогий:

* геометрия пространства, первичная материя, атом, молекула, клетка, организм, человек, общество
* аппаратура компьютера, драйверы (программы низкого уровня), системные модули, программы высокого уровня, документы
* геометрия пространства, физическое бытие, духовное бытие, Бог
* аппаратура компьютера, программы, содержание документов, человек
* рассказчик, книга, компьютер, интернет
* Рай, изгнание оттуда, разделение языков
* музыка (неразделима с исполнителем), картина (неделима сама по себе), текст (состоит из символов)

Изгнание из Рая выглядит как превращение обезъяны в человека. Мышление зверя не абстрагируется от тела. Зверь мыслит телом. Человек думает о своем и относится к телу как к внешнему объекту.

Что знает аппаратура компьютера о программах? Ничего. Аппаратура знает только токи и перепады напряжения. Что знают программы об аппаратуре? То, что им велено знать. Программы тоже бывают разные.

Эволюция — это последовательность версий программ для данной аппаратуры. Появляется новая аппаратура, разрабатываются новые программы. Все это разрабатывает программист, природа же, говорят материалисты, — это саморазвивающаяся система. Также говорят, что можно представить себе самообучающийся самодостраивающийся компьютер. Достраивающий себе аппаратуру и пишущий для нее программы. Но в котором все равно остается возможность прямого вмешательства программиста. Говорят, но пока ничего подобного не построено.

Один компьютер — это уже целый мир. Рядом может стоять другой такой же компьютер — это соседний мир. Этот мир замкнут для его обитателей — все провода ведут куда-нибудь внутри этого же компьютера, а входы и выходы тщательно запрограммированы в языке этого же компьютера. Края не видно.

Страшный суд

Продолжим аналогии. Допустим, человек форматирует системный диск. Почему бы вдруг ему пришла такая идея? Потому что где-то в системе случилась ошибка, в которой может быть он сам и виноват, так что не все работает как надо. Что происходило бы на старом компьютере? Великий Потоп. Человек вытаскивает на дискеты (Ноев ковчег) по две копии всех своих жизненно важных файлов, форматирует диск и, когда воды схлынут и забрезжут первые вершины вновь установленной чистой системы, человек выпустит свои чада обратно на диск, дабы они продолжали плодится и размножаться. Суть сказки в том, что то, что для человека выглядит как чистка диска, для обитателей этого диска очень близко по описанию с Великим Потопом.

Прошло немного времени, и компьютеры посерьезнели. Системные программы теперь лежат на одном диске, файлы с данными на другом. Процесс чистки диска теперь не нуждается в ноевых дискетах, потому что файлы и так разделились — на те, что заняты своими внутрекомпьютерными делами, приспособились к системе, и работают на полную катушку, и на те, что не могут и шагу ступить без первых, да и вообще довольно-таки неуверенно выглядят, но зато несут в себе что-то не от мира сего. Первые — это программы, они чувствуют себя начальниками, ведь это их руками происходит все в этом мире. Вторые — это документы, с ними постоянно происходят вещи, необъяснимые с точки зрения нормальной компьютерной логики — их переносят с места на место, обрезают, дополняют. Программы им постоянно говорят — усядьтесь на место, заведите себе запись в регистрации, займитесь делом, как мы. И документам на это нечего ответить, по большому счету, потому что они и сами не знают толком, что в них такого написано, и кому оно нужно.

Программы — очень социальные существа, документы существуют каждый сам по себе. Все программы зарегистрированы в системе, часто работают сообща и чутко прислушиваются к указаниям высших начальников — системных модулей. Кроме того, с ними в мире они видят совсем уж безответные существа — драйверы аппаратуры, которые только и заняты, что своим физическим существованием, и не имеют отдельного от аппаратуры сознания. Пространство, в котором существует компьютерный мир — это платы и диски, — железяки, суть которых программы могут себе представить весьма смутно, но способны примерно сформулировать законы, через которые аппаратура определяет их программную жизнь.

Но вот человек захотел почистить систему. Без особого сожаления он уничтожает все программы, и оставляет только документы. Это и есть Страшный Суд.

Впрочем, аналогия заставляет предсказать и последствия Страшного Суда. После форматирования диска все программы будут в точности восстановлены на приблизительно тех же местах. Интересно, вспомнят ли они о своей прошлой жизни. Документы-то точно вспомнят.

Старость — не радость

Из компьютерно-вселенской аналогии следует еще одно интересное размышление, а именно — о старении программ.

Я имею в виду не устаревание, а именно их порча и приход в негодность. Можно заметить, что простые программы, написанные с десяток лет назад, не портятся. Первая версия почтовой программы Eudora работает без ошибок на новой системе, так же как и на старой, и ни разу не выдавала мне сбоя. Старый текстовый редактор Лексикон тоже можно ставить на любую машину, и без всяких дополнительных настроек он работает безошибочно.

Наоборот, все новые большие программы рано или поздно начинают давать сбои, так что приходится их периодически переустанавливать. В чем проблема? В том, что старые программы были самодостаточны — все их блоки лежали в одном месте и использовались только этой программой. Таким образом, хорошо написанная программа не могла сама себе навредить и что-либо испортить в своих системных файлах. У современных программ очень многие жизненно важные блоки — общие с другими программами и лежат в системной области. Кроме этой программы, ими пользуются другие и иногда их изменяют. Эти изменения могут плохо отражаться на здоровьи некоторых программ, так что со временем ошибки накапливаются и начинают мешать нормальной работе.

С другой стороны, обобществление системных блоков приводит к большему удобству работы с программами, позволяет гибко изменять данные в зависимости от потребностей пользователя. Так что это закономерный положительный процесс.

Медицина живых существ, по-моему, тоже пришла к выводу, что старение происходит от взаимодействия с окружающей средой — микробы, неправильное питание, нервные перегрузки. Я не открыл здесь ничего нового, но сама аналогия старения программ и людей, по-моему, интересна.

Так все-таки - материя или дух?

Есть два подхода к развитию человечества:

* материалистический, утверждающий, что развитие и прогресс цивилизации (-ий) — это основной процесс, происходящий с человеком. Следовательно, человек эволюционно развивается со временем.
* идеалистический, верующий в то, что основной процесс — это внутреннее самоощущение человека, которое остается неизменным с самого начала истории. Цивилизации — лишь внешние несущественные флуктуации. Следовательно, человек не развивается со временем.

Данный текст не может согласиться ни с тем, ни с другим подходом по отдельности, а вводит более общие понятия, которые включают в себя оба подхода как части.

Так, прогресс цивилизаций — это существенный и важный прогресс, который продвигает человечество вперед. Но это не есть ВСЕ, что происходит с человеком. Социальная и технологическая эволюции — это составные части более общей в целом развивающейся структуры, в котором кроме них есть и другие эволюционизирующие или постоянные компоненты. Например, творческий процесс остается постоянным с наскальной живописи до наших дней, или — личная психология человека остается более или менее стабильной.

Постоянство человеческой натуры — это тоже не главное. Равитие технологии и человеческих отношений — вовсе не пустой звук. Некоторые достижения физического прогресса (не обязательно все, и не обязательно те, которые находятся в центре внимания современников) весьма влияют на духовное самоощущение человечества. Так что приходится рассматривать совокупность "постоянство натуры плюс техно-социальный прогресс", а законы существования этой совокупности задаются теми структурами, частью которых она является. Например, изобретение средств быстрого передвижения и быстрой связи изменило ощущение размеров пространства вокруг человека.

Материалисту трудно разговаривать с верующим человеком, и наоборот. И тот и другой в конечном счете опираются на свой личный опыт, а опыт у них разный. Материалист ни разу не видел чуда, а верующий видел. Или верит, что видел. Однако свойство однородности пространства требует, чтоб суммарный опыт всего человечества укладывался в какую-то одну схему, верную для обоих опытов. Поиском этой схемы я и занимаюсь.

Связи

Чем дальше в лес, тем чаще встречаются знакомые лица. Многие из вышеизложенных рассуждений заставляют вспоминать давно читанное или слышанное. Тора, Новый Завет, Каббала, Даосизм, эзотерика — это вещи, которыми я интересовался лично, но похоже, что все остальные мистические системы будут так же звенеть на металл родных идей. Я не изобретаю ничего нового, я просто начал с кибернетики и в информационных терминах иду к эзотерике. Вся конструкция, которую я строю, уже существует во множестве видов. В этом тексте я пытался построить материалистическую эзотерику. Продолжить системные исследования на духовную область.

Но нет, это не университетская аналитическая разработка. Возможно, мне и хотелось быть объективным, по крайней мере в самом начале, когда передо мной открылась такая цельная аналогия и логическая схема (про априорное существование духа). Со временем, мое отношение к тексту изменилось, и что еще важнее — я понял, что наличие моего личного отношения к этому тексту — одна из тех неуловимых вещей, которые я и пытаюсь формализовать. Это и есть та связь духовного — моего личного писательского опыта, чувств и эмоций, с материальным — логическими построениями. Вдруг я почувствовал точную границу, за которую я уже не могу перейти логикой.

Во-первых, есть перевоплощение душ, которое лежит в основе эзотерики, но которому пока не нашлось места в информационной аналогии. Компьютеры не рождаются, программы не возвращаются в свои оболочки по многу раз. Возможно, я не довел свои аналогии до конца или не увидел еще каких-то подобий? Возможно, вся моя система — лишь красивая игрушка, не имеющая реального значения? Возможно ... нет, это опасно, я сразу же получу по голове от материалистов, но с другой стороны, верующие меня опять полюбят, — скажу ... наша духовная компонента не описывается логически на нашем уровне? То что мы чувствуем как "дух" приходит только через наш физический опыт и никак не описываемую материалистически интуицию?

Во-вторых, из всех моих рассуждений никак не следует этика — то чего я искал, — ответ на вопрос — зачем существует человек, и к чему надо стремиться. Зачем он эволюционирует и улучшает свою жизнь, зачем учится и накапливает знания, зачем стремится к духовному, зачем, в конце концов, возвращается на Землю в следующем воплощении? Вывод данного текста — для поддержания некоей более высокой структуры, о которой мы ничего не знаем. И на нашем уровне общего смысла жизни нет.

Но это совсем не откровение — ни для материалистического уха, ни для верующего. Это не то, что я искал. И от такого вывода я не перестал интересоваться жизнью, получать удовольствие от мира и к чему-то стремиться. Значит, опять нет связи. Все еще нет связи.

Логический текст — гораздо меньше, чем то, что я чувствую, чем то, что его питает. Это странное ощущение — ведь кажется, что все можно описать словами. Но не на все поставленные вопросы находится логический ответ, и хуже того — есть масса интуитивных ответов на вопросы, которые никак не удается задать. Начиная с логической стороны, я не смог прийти к этим вопросам, так что многие мои ответы остались необоснованными. Их и нет в этом тексте.

Логический текст заканчивает свое существование, я чувствую облегчение от того, что опять, как и раньше, не нужно искать объяснений всему, что приходит в голову, можно спокойно пользоваться готовыми ответами, не пытаясь оправдать их наличием логического вопроса. И я с радостью вспоминаю, что мое тело состоит не из эфемерных намагниченностей пространства, а из вполне мясистых рук и ног, и что мои чувства — не к продвинутым инфо-физическим объектам, а к любимым людям.

Данте описал ад и жизнь человеческих душ туда попавших. А вдруг наш мир — это тоже подземное царство, куда попадают души из высших миров на исправление и очищение? По эзотерике это так и есть. Я ходил по скверу около театра Жерар Бахар в Иерусалиме и смотрел на мир глазами Данте. Я видел тонкие бессмертные души, заключенные в тюрьмы глупых человеческих тел. Вон увалистый программист тащит через дорогу ящик-компьютер. Вон еврей-американец ловит такси посередине улицы, глупый — пошел бы лучше на перекресток. Недалеко от меня неуклюжая, некрасивая девица, с большим плотным телом, широким лицом, в двух кофтах, торчащих одна из-под другой и на толстых каблуках — кончила жевать бутерброд с салатом и колбасой, засунула обертку в мусорку и переваливаясь поплыла куда-то.

За что? Зачем? Как это интересно, что человек обычный не слышит своей души и думает, что и она страдает вместе с ним. Он думает, что она тоже страдает от того, что жмут ботинки, не ловится такси или ушла любимая. А она только от глупости его и страдает. Глупость и глухота человеческая — это предписанное душе страдание в этом мире, а пробки и загрязнение окружающей среды — это как кино для нее, что-то данное, чуждое, смутные тени, что проносятся по дантову аду, пугая, но не убивая.

По улице проехал автобус. В нем — много душевных тюрем, решивших переместиться в одном направлении. Построили дом — чтоб душевным тюрьмам укрываться от дождя — странного явления, когда с неба начинает литься вода. А у сидящего на тротуаре гадателя на картах нет дома. Ему не нужно беречь свое тело от непогоды — он душу бережет.

16.3.1998

Странная вещь — мысли. Иногда кажется — все, закончились, все ясно. Больше новой мысли уже взяться неоткуда, ровный стол. А потом вдруг оп! — сомнение, а вслед за ним оп! — разрешение. А потом опять мысль.

Был в гостях и сел там рассматривать альбом полярных фотографий. Испугался. Давно не видел книг с большим количеством картинок. Нет! Картинки видел — но чем одни картинки отличаются от других? Мертвые? Почему мертвые?

Я привык к картинам. Нарисованным талантливыми художниками. К вещам, которые красивы изначально. К карандашным рисункам, на которые можно смотреть часами. К натюрмортам, которые можно рисовать годами. К людям, узнающим правду с одного взгляда, к черно-белым фотографиям бесформенных теней, которые завораживают. Я привык разглядывать листья деревьев за окном, асфальт на улице, небо над головой.

Я привык к вечной гармонии мира, которая не нуждается во внешнем многообразии. Которая жива вечно, сама по себе. Которая рождается из голой руки художника-творца. Которая есть в каждом мгновении и каждой точке, но только там, где есть жизнь. В этом мире я живу последние пару лет.

А альбом с полярными фотографиями? Полный цвет. Экзотика. Сногсшибательные виды. Айсберги, белые медведи. Многообразие красоты. Казалось бы — смотри и радуйся. Но как, каким чувством я вижу, что у фотографа нет в руках этой гармонии? Что фотки мертвы, что я их боюсь, будто накатывается на меня чуждый мир, который готов проглотить меня без остатка. Может быть, это страхи перед разнообразием, перед выбором? Может быть я упростился, привык к темноте и теперь щурусь при выходе на яркий свет? Болезнь советского человека. Боязнь свободы?

Здесь нет определений. Здесь нельзя сказать "это так, потому что такое правило". Правила рождаются авторитетами, а здесь очень мало авторитетов, и ты — один из них. И никто в это не верит, потому что считают, что авторитетов должно быть много. Так же как и красоты.

Но есть твой опыт и твое понимание, и только им ты и можешь верить, да и то не всегда. И твоя интуиция, которая руками своими лепит в тебе это чувство — что красиво, а что нет. Руками, не словами — своим дыханием она вселяет в тебя видение.

Трудно сделать хорошую черно-белую фотку, а еще труднее — цветную. На десять черно-белых выходит одна цветная. А здесь — целый альбом цветных. Мертвых. На них неуютно глазу. С них хочется бежать, наскоро запомнив экзотические особенности — айсберги, медведи, полярники.

Я боюсь открывать обучающие книжки, которые так любил в детстве. Там столько информации, столько слов, знаний, но сами эти книжки — мертвы. Сами рисунки — нарисованы плохо, тексты — написаны криво. Можно ли изучать живые вещи по мертвым учебникам? Можно, но результат соответствующий. Физику я знаю только потому, что учил ее у живого человека Шелеста. Понимаю литературу только потому, что обсуждали Раскольникова с милой Ир-Никой. Английский — страдали от Нонны Петровны (живее всех живых) и разлагались у Светы (свой род жизни, так сказать). И дальше, чем мертвее были учебники и учителя, тем схематичнее и беднее мое знание о вещах.

Лена — крайний случай. Она не приемлет мертвого ни в каком виде. Она видит мертвечину сквозь многообразие и не может терпеть. Она не боится, как я, она храбрая. Она просто не понимает этого многообразия. Оно никак не отображается у нее в голове. Не вызывает никаких чувств, даже раздражения.

В своих исследованиях она залезла в самую что ни на есть мертвецкую — история людей, давно погибших, да и до этого ведших жизнь, недалекую от ее отсутствия. И никому неизвестных — не очень известных тогда и совершенно неизвестных сейчас. В этом полном отсутствии внешних признаков жизни, без этого многообразия красоты, из голых рук и вымытой под душем головы Лена рождает жизнь. И только жизнь. Волшебница.

Здесь нет авторитетов. Каждый человек наделен способностью быть таким же. И не может таким быть, потому что ищет авторитетов. Ищет правил, по которым отличить живую красоту от мертвечины. А правил нет — надо просто быть честным. Ребенком. Говорят: "Чтоб быть счастливым надо в жизни делать то, о чем мечтал ребенком в самый первый раз".

Человек может заниматься вещами изначально живыми. Про которые он знает, что они живы. Они очень просты и односложны, в них нет сложноподчиненных предложений: рисовать натюрморты, танцевать народные танцы, жить на необитаемом острове с любимой. Это будет честно, душе будет легко — не стыдно перед собой.

Но хочется учиться дальше, понимать больше. Поэтому я сижу с Леной в мертвецкой и учусь делать жизнь без жизни, голыми руками.

А потом проходит страх и перед многообразием красоты. Потом начинаешь быстро различать и фильтровать, и смотреть на полярные фотки, как на информацию, которую нужно принять к сведению. Для того чтоб после по памяти рисовать их на белой бумаге внутреннего взора.

Но мертвая тяжесть все равно проникает в тебя, все равно она оставляет свои пятна. Хочется от нее избавиться — как? Очень просто — сотворить что-нибудь свое. Вернулись с прогулки дети хозяев, у которых я был тогда в гостях, и сели собирать вертолет из конструктора. Они хотели сделать его по нарисованной схеме, но я соорудил колеса собственной конструкции быстрее них и вынудил все остальное тоже придумывать самостоятельно. Когда мы пошли ужинать, собственной конструкции спонтанный кривоватый вертолет стоял посреди комнаты — как очищающий огонь, он освободил меня от мертвечины блестящих фотографий.