Аллочка с Ковалёвым работали в одном здании. По утрам они ездили порознь - трудовой день Ковалёва начинался на час позже. Он чертил что-то в "Гражданпроекте", Аллочка же секретарствовала в "Росгосстрахе". По вечерам - встречались на крыльце и вместе шли на остановку - под локоток, как приличным людям и положено.

   Сегодня пахло весной - так пахло, что Аллочка готова была, как пёс, вытянуть шею и нестись вперёд, не разбирая дороги. Однако локоть Ковалёва под пальцами действовал отрезвляюще-направляюще. Поэтому Аллочка просто выпрямила спину, подняла голову - как в юности, по-балетному - и выцокивала каблучками по асфальту.

   Автобус пришел, как обычно, полупустым: сидячие места уже заняты, но удобные стоячие вполне свободны. Аллочка с Ковалёвым устроились в середине салона - хотя кто додумался назвать салоном внутренность автобуса? - там, где пересекались горизонтальные и вертикальные поручни. Двухметроворостый Ковалёв по привычке держался за вертикальный, Аллочка вцепилась в горизонтальный. Перед глазами у неё, как обычно, оказалась Ковалёвская рука. Аллочка смотрела на зазор между рукавом и перчаткой и думала. Сначала - о том, что у Ковалёва неожиданно тонкое для такого детины запястье. Затем - о том, что манжеты у рубашек за день приходят в негодность. Потом Аллочка от Ковалёвского запястья перескочила мыслями к другому - дочкиному. Аська вторую неделю клянчила новые часы, "свотчевские", как она их называла. Теоретически Аллочка против часов ничего не имела, но фактически их цена не очень-то стыковалась с новыми, Аськиными же, сапожками. А с дочкиной поездкой в Бельгию на каникулах не стыковалась никак...

   Так, в думах о том и о сём, Аллочка прожила сорок минут пути.

   - Сейчас наша, - сказал Ковалёв.

   - Вижу.

   На улице ощутимо похолодало, ветер пробирал до костей, и вальяжно цокать каблуками уже не хотелось. Ковалёв позвякивал ключами в кармане всю дорогу от остановки до подъезда, Аллочка ёжилась.

   Аська встретила их в коридоре.

   - Ма-а-ам, па-а-ап... - протянула она выжидающе-настороженно.

   Тощенькая, бледненькая, черноголовая, высокая - миниатюрную Аллочку она перегнала уже на полголовы - дочь походила на Пьеро. Сходство это еще усиливалось из-за майки-балахона.

   - Привет, - отозвался Ковалёв.

   - Привет, маленький. Что случилось?

   Аська замялась.

   - Не, ничего, - развернулась и шмыгнула в свою комнату.

   Пока Аллочка раздевалась-разувалась, Ковалёв успел вымыть руки и теперь оживлённо гремел посудой на кухне - разогревал ужин. Как водится, он плохо закрыл кран, и вода убегала с тихим шипением. Аллочка поморщилась, тут же одумалась и взглянула в зеркало. В резком холодно-белом свете все ее тридцать шесть были видны, как в паспорте.

   Аллочка вышла из ванной и постучалась в дочкину комнату.

   - Ася, ужинать пойдём.

   - Нет, - донеслось из-за двери.

   - Почему?

   - Не хочу.

   "Диета! Анорексия! Истощение!" - вспыхнули сигнальные огни. Аллочка крикнула в сторону кухни: "Ковалёв, меня не жди!" - и решительно шагнула в комнату дочери.

   Аська лежала на диване, уткнувшись лицом в подушку, и тряслась плечиками - как поломанная механическая кукла. Внезапно Аллочку передернуло - от ужаса, жалости и странного чувства собственной беспомощности. Она села рядом и прислонилась щекой к Аськиной спине. Спина меленько подрагивала, но была тёплая, настоящая, в ней стучало и отчего-то поскрипывало.

   - Ась...

   Дочь молча заерзала, будто пытаясь Аллочкину голову сбросить.

   - Ась...

   - Ну, что?! - донеслось приглушенно.

   - Ну, что - что? Рассказывай. Вдруг посоветую чего. Или просто легче станет.

   - Мам, ну как ты посоветуешь? Ну, как?! - Аська стукнула кулачком в подлокотник.

   - Как-нибудь. Давай-давай, рассказывай.

   Аська шмыгнула носом.

   - Меня Пашка не поздрави-и-ил...

   - С чем?

   - С днем Святого Валентина-а...

   - Стой. Пашка - который из соседнего подъезда? Из вашего класса?

   - Угу...

   Аллочка растерялась, мучительно, как на первом свидании. Что ей сказать? Что?! Что нужно думать об учебе, а не о мальчишках?.. Что будет еще сто таких пашек?.. Что все проходит, и даже сто первый пашка рано или поздно станет... Ковалевым?..

   Не поверит.

   - Ась, а Пашка твой... Он кого-нибудь поздравил?

   В ответ Аська помотала головой.

   - Может, он и не знал, что поздравлять надо?

   - Все знали! Все! У нас в школе на первом этаже ящик для валентинок повесили! И объявления расклеили! А он!..

   - А он маленький еще. И не соображает. И занят своими пацанскими делами, в которые день Валентина не вписывается. Понимаешь, Асик?

   Дочь снова шмыгнула носом - уже не отчаянно, а внимательно.

   - А мы... мы давай в парикмахерскую сходим на выходных? И сделаем из тебя такую барышню, что все упадут.

   - Упадут? - звякнуло надеждой.

   - Упадут-упадут. Мы еще к стилисту сходим...

  

   ... Аська свернулась калачиком. Укрыв ее пледом, Аллочка тихонько, на негнущихся почему-то ногах, вышла из комнаты и прислонилась спиной к стене. Постояла так минуту и направилась в гостиную.

   Ковалёв уже сидел в кресле, щёлкал пультом телевизора.

   - Ко... - начала Аллочка и споткнулась. - Юр, посмотри розетку на кухне.

   - Прямо сейчас?

   - Сейчас. Мне же готовить...

   - Ладно.

   Когда он вышел, Аллочка подставила к шкафу банкетку и распахнула дверцу верхнего отделения. Поискала-поискала и вытащила небольшой пакетик. Закрыла дверцу, спустилась на пол и села в кресло. Из пакетика Аллочка достала аккуратно сложенные белую пеленку и розовую ленточку. Поднесла к лицу, рассмотрела внимательно и уронила на колени. Так и сидела.

   На улице бесновалась позёмка, завывало и мело.