Доктор Кендстин, разговаривая с людьми из команды Джонсона, говорил о том, что, несмотря на то что в их больнице присутствует некоторое количество медбратьев, без помощи ФСРовцев с эвакуацией им справиться навряд ли. Однако ж, впрочем, он здорово преувеличивал, больница в те дни переживала мертвый сезон, и была заполнена едва ли на треть, а две трети из находившихся там больных были ходячими и сумели спастись без чьей-либо помощи вообще. Что приключилось с ними дальше, когда они оказались на улицах их необратимо разрушаемого подземной катастрофой родного города - история отдельная, и далеко не для каждого из них она закончилась счастливо, для доброй части из них этот побег только лишь оттянул время до трагического финала их жизней на несколько десятков минут, но, впрочем, среди них были и счастливчики, которые не только сообразили, что лучшего плана, чем побег из гибнущего Гринлейка, им на этот момент просто не придумать, но и сумели реализовать его. Кто-то из них имел находящийся на внешней стоянке больницы личный автомобиль, кто-то просто сумел интуитивно рассчитать наиболее безопасный и короткий путь к выезду из города, кому-то посчастливилось встретить дающих драпу из Гринлейка друзей и знакомых на автотранспорте и выбраться из этого трясущегося, разламывающегося на куски, фонтанирующего во все стороны гейзерами из горячих воды, сточных масс, газа (иногда уже и воспламенившегося) и чего-то уж совсем несусветного, ада с их помощью. А нескольким из них удалось пробраться в вывозящие из города тяжело больных кареты "скорой помощи".
Среди таковых оказалась и безымянная девушка, найденная Оуэном Коксом на северо-восточной окраине Гринлейка - впрочем, не такая уж и безымянная, потому что за всё то время, пока она обитала в центральной городской больнице, имя-прозвище Элис Уан привилось к ней накрепко, до такой степени, что она и сама уже мысленно стала называть себя так.
Разумеется, что за прошедшую ночь изменилось мало чего, и она оставалась всё той же перепуганной чужачкой, совершенно не понимающей, где она и что она здесь делает, и с окружающими её людьми общалась всё так же - пугливо, недоверчиво и на пальцах. Но для спасения одного человека другим иногда требуется и меньше того, а потому, когда она, до ужаса напуганная происходящим, самостоятельно выбежала во внутренний двор больницы и обнаружила, что с него вот-вот отъедет последний фургон "скорой помощи", ей даже не пришлось кричать и махать руками, дабы привлечь к себе внимание - медбратья, грузившие в машину каталку с последним лежачим больным, сами увидели её и немедленно заорали ей, чтобы она садилась в фургон тоже. Им не пришлось повторять своё предложение снова, и Элис, даже не понимая толком, что именно они ей кричали, снедаемая пощипывающим кожу ужасом, влетела в карету "скорой помощи" со скоростью зверя, улепетывающего от лесного пожара. Лишь только потом, когда она немного успокоилась, пришла в себя и почувствовала, что всё вокруг неё более-менее в порядке, она сумела кое-как сконцентрироваться и осмотрелась вокруг. Кроме неё, с видом мальчишек, зацепившихся за последний вагон отходящего от перрона поезда, сидели ещё пятеро, а кроме них - ещё двое санитаров и лежащий без сознания на каталке больной, для перевозки которого собственно данная карета "скорой помощи" и предназначалась. Места на всех тут не хватало, и в относительном комфорте сейчас чувствовал себя разве что последний, остальные расположились кто как умудрился, кто на лавочках для сопровождающего перевозимого больного больничного персонала, кто стоя, а один сидел буквально рядом с задними дверями, держась за ручку на внутренней стороне одной из их створок. Они все о чём-то возбужденно, перепугано переговаривались, иногда даже переходили на крик, были взъерошены, грязны, по лицу одного из них текла кровь, и выглядели так, словно все были заложниками, чудом убежавшими из лап захватившего их наполовину спятившего террориста. О чем они говорили, Элис понять не могла, так как по прежнему плохо понимала их язык, и улавливала лишь отдельные их слова, произнесенные ими особо громко и отчетливо. В основном они всполошено матерились по-английски и посылали обильные проклятия каждой кочке, ухабу и трещине, на которые случалось заехать машине "скорой помощи". Возможно, это было даже хорошо, потому что споря в это самое время о том, что на самом деле вокруг них творилось, все эти люди один за другим высказывали настолько страшные и мрачные гипотезы, что услышав их, Элис и без того находившаяся все последние дни в перманентно смятенном и встревоженном состоянии, наверняка пришла бы в совершенный ужас, едва ли не в панику от этих слов. Её попутчиками оказались, в основном, мужчины, и только лишь пара женщин, одна из которых сидела на скамье, а другая была тем человеком, что находился у дверей и держался за одну из ручек на них. Увидев Элис, кое-кто из сидевших на скамьях мужчин попытался встать и уступить ей место, но в этот самый момент автомобиль, продолжавший нестись вперед, наскочил на нечто столь большое, оказавшееся у него на дороге, что беднягу, пожелавшего выглядеть джентльменом и из-за этого на мгновение потерявшего точку опоры, подбросило вверх так, что он чуть было не свернул себе шею, ударившись головой о крышу салона. Увидев это, находившиеся в машине санитары наперебой заорали что-то, сначала обращаясь к нему, а потом - несколько более спокойно - и всем остальным, вероятнее всего, призывали всех оставаться на своих местах и никуда не дергаться, по крайней мере, до тех самых пор, пока автомобиль не начнет двигаться по более-менее ровной и безопасной дороге.
Женщина, сидевшая у самой двери, освободив одну руку, подёргала Элис за полу её больничной пижамы и, когда та, сама едва не падавшая и с трудом находившая точку опоры, обратила на неё внимание, знаками предложила ей присесть рядом и тоже ухватиться за ручку двери. Элис, хотя и была перепуганной до чёртиков, всё-таки сумела понять, что ей втолковывают, и села рядом с незнакомкой, послушавшись её.
- Kak... Tebja... Zovyt, - произнесла женщина, когда они оказались рядом, чуть ли не прижимаясь к друг-другу, по крайней мере, то и дело сталкиваясь с друг-другом всякий раз, когда машина в очередной раз подскакивала на какой-нибудь кочке или же, наоборот, ныряла в какую-нибудь яму. Она была не молодой и не старой, где-то в диапазоне между тридцатью пятью и сорока с хвостом, лицо было вроде бы и гладким, но и у уголков глаз, и на лбу, и в районе рта у неё уже были весьма заметные морщины. Впрочем, никакой очевидной антипатии женщина у Элис не вызывала - такая же, как и она, несчастная жертва, попавшая в неприятности.
- Элис... Меня все называют Элис... То есть... All say Alyce my name... - с трудом попыталась подобрать она нужные слова на английском. Женщина неуверенно улыбнулась ей, затем отмахнулась, словно бы не желала, чтобы Элис сейчас утруждала себя в чём-то, и произнесла на всё том же ломанном русском:
- Мария... Мэри... Маша так бы вы называть... Меня так звать...
- You speak... Ой, простите, Вы говорите на русском?
- Русском? - на лице женщины появилось выражение удивления, а морщинки на лбу стали ещё более выраженными, чем прежде - Московитски... Это сказать?
- Московитски?... Нет, я не из... - в памяти её вдруг возникло какое-то слово, точнее, название, принадлежащее какому-то большому городу, точнее сказать, не большому, а огромному, судя по всему, столице какого-то государства, так же весьма не маленького, но, едва она попыталась уцепиться за этот образ, как он тотчас же пропал - Это русский язык... Русский... We speak russian language...
- No, this is moscowic language, - пробормотала женщина уже в совершенном смущении, а затем вновь перешла на свой корявый русский - Московия... Московитское царство... Большая страна на востоке... Ты оттуда, правильно?
Она открыла рот для того, чтобы не то возразить случайной собеседнице, не то просто поправить её, но вдруг поняла, что не сможет сделать не того, ни другого, потому как и сама до сих пор не знала правильного ответа. В голове её было ясное представление того, что тот язык, на котором ей было разговаривать наиболее просто и понятно, называется русским, но так ли он назывался на самом деле, если она даже не помнила, как она оказалась в этой конкретной стране и вообще откуда она сюда попала? Может, это и впрямь был moscowic, московитский, а сама она была родом из этой самой Московии, старинного царства где-то на востоке. Быть может, это даже поможет ей в последствии, и она сумеет с помощью принятия этой информации понять позднее, кто она такая на самом деле и куда ей идти, и где найти, наконец, свой дом...
Однако что-то внутри неё продолжало мягко, но упорно отводить её от этого пути, что-то - какие-то неясные, смутные образы, мысли и полумысли, шевелившиеся где-то на самом дне её подсознания, словно слежавшиеся в пласты сонные медузы - говорило ей, что всё это вовсе не так.
Что-то тут не совпадало.
Она заставила себя проглотить эти беспокойные, тревожащие её разум и душу измышления и вернуться к другому, куда как более для неё сейчас важному. Она вновь обратилась к женщине:
- Excuse me... То есть, простите... Вы знаете, куда мы сейчас едем?
- Куда... Едем? - переспросила у неё женщина - Where are we going now?
Элис нетерпеливо закивала ей головой в ответ, но ответа от женщины не получила, так как её тут же перебил один из сидящих на лавке мужчин, который, очевидно, услышал их разговор:
- They say we're going to of Hammilton, - помолчав, он прибавил - In the local hospital, - затем, посмотрев на собеседницу Элис, обратился уже конкретно к ней, правда, тихо и вполголоса, ввиду чего Элис ничего из этого не поняла. Женщина, кивнув ему в ответ, сказала ему ещё что-то, а затем опять посмотрела на Элис
- Мы... Ехать... В Хаммильтон, - сказала она ей - Город... Такой город... Неподалёку...
Тот мужчина, что спас меня тогда, тоже говорил, что собирается в какой-то город неподалёку, вдруг вспомнилось ей, быть может, он там до сих пор. С другой стороны, он обещал заглядывать ко мне, да так и не сделал этого, и когда это всё началось, в больнице не появился так же, и если ему помешала сделать это разыгравшаяся в этих местах катастрофа, то как же мы можем ехать в сторону этого города, если эта штука будет, фактически, стоять у нас на пути? Может быть, это всё-таки был какой-то другой город? Или же мы поехали в него в объезд?
- Не надобно... Страх, - вдруг обратился к ней мужчина со скамьи на совсем уже чудовищном русском (московитском?) - Скоро... Очень скоро... Уехать... Хорошо... В порядке...
- Он говорить, что... Мы уже уехали... Почти, - произнесла женщина, пытаясь по мере своих возможностей послужить толмачом для Элис и сидящего на лавке мужчины. Выходило у неё так себе, и от себя она развеивала мрак над происходящим разве что процентов на десять - Зона бедствия... Покидаем... Покидаем Гринлейк... Вот-вот, и уже за его пределами...
Гринлейк, вспоминала она, это город, в котором находилась больница, в которой она до всего этого пребывала. И был ещё какой-то город, не то Крэнсон, не то Кранслин, находившийся совсем неподалёку от него - именно в него-то и направился тот мужчина, что спас её. Туда, а ни в какой не в Хаммильтон...
Дьявол, да будь у неё хотя бы какая-то карта окружающей местности! Где могли находиться все эти хаммильтоны, грилейки и прочие, и как далеко от них находилась это самое загадочное Московитское царство, в котором все говорили на понятном ей языке свободно, а не через пень-колоду, так, словно изучали его по фрагментам из фильмов и радиопередач? Как далеко нужно было идти и через что пройти, чтобы достигнуть его границ? Километры? Сотни, тысячи километров? Территории других государств? Реки, моря, океаны? Чего ей это должно было бы стоить?
Она опять силой заставила себя успокоиться, едва удержавшись от того, чтобы не укусить себя саму за руку, дабы привести себя в чувство. Только не паникуй, боже мой, только не паникуй, заумоляла она себя мысленно, не смей поддаваться отчаянью, держись, чёрт бы тебя подрал! Неужели ты хочешь оказаться в ситуации, подобной той, в которой пребывала, находясь в той жуткой полузаброшенной многоэтажке, в компании омерзительных, вечно пьяных и полусумасшедших бродяг? Или ты думаешь, что твоя растерянность не может привести тебя к чему-то подобному? Возьми себя в руки...
Впереди, в кабине водителя, вдруг кто-то крикнул, но крик был не испуганным, а облегчённым, даже радостным.
- Всё, - сказала женщина, Мэри, кивнув одновременно и Элис, и самой себе - Всё, мы выехали... Мы вне опасности... Now all is well...
В машине кто-то испустил возглас, обозначающий смесь восторга и облегчения, и даже принялся хлопать в ладоши, но на него тут же зашикали и, судя по тону, попросили сидеть спокойно. В салоне микроавтобуса "скорой" воцарилась немного напряжённая, но всё-таки по крайней мере не напуганная тишина.
- Дорога... Ехать до Хаммильтон... Довольно долго, - сообщила женщина, вновь обратившись к ней - Час... Час с половиной... Если хочешь, то можно попросим... Ты и я уступят место на скамейке...
Элис покачала головой, про себя размышляя о том, что за то время, пока она здесь находилась, она очень часто слышала, как люди пытались разговаривать с ней на русском или же московитском - начиная от этого мужчины, Кокса, у которого он был практически безупречным, до тех самых жутких бродяг из полузаброшенной многоэтажки, которые, несмотря на их явную запущенность в плане интеллектуального развития и образования, всё равно пропустили в своих разговорах пару-тройку слов на явно не родном им наречии. Причём практически все, кто так делал, так или иначе делали это с таким видом, как будто бы желали блеснуть не столько своей эрудицией, сколько своей "современностью", модностью, что ли. Как будто бы дети, которые гордятся тем, что их словарный запас обогащен словами и фразами, которыми оперируют персонажи каких-нибудь не в меру крутых кинофильмов.
Можно ли было допустить в таком случае, что этот самый язык был если не вторым государственным, то хотя бы популярным в этом обществе, изучаемым многими ради того чтобы идти в ногу со временем? Если это было так, то она бы могла рассчитывать на то, что рано или поздно она вновь наткнется на человека, который будет изъясняться на этом языке куда лучше, чем те, кто волей случая окружал её сейчас, и она наконец-таки сможет выяснить наконец как следует, где она находится, и что ей со всем этим теперь делать. Ещё лучше было бы, если этот язык оказался каким-нибудь универсально-международным, в таком случае она и вовсе могла рассчитывать на ещё большую вероятность здесь выживания, но это, конечно, было бы уже из разряда фантастики...
Впрочем, в её-то положении и без того оставалось рассчитывать разве что на что-то фантастическое.
Она взялась за ручку на двери покрепче и поудобней - если дорога до этого самого Хаммильтона и впрямь предстояла достаточно длинной, то ей предстояло не только несколько напрячься, но и одновременно и постараться не потратить своих сил даром. У неё, конечно, не было никаких видимых серьезных травм, да и болезненно себя она чувствовала сейчас разве что на уровне психики, но, если исходить из того опыта, который она уже успела получить, этот пока толком не изученный ей мир, каким бы он на самом деле не являлся, был горазд на преподношение самых разных, и далеко не самых приятных сюрпризов. Дорога была длинной, а это, исходя из обыкновеннейшей логики, в свою очередь означало, что за время движения по ней как и с самой Элис, так и с находящимися вместе с ней в карете "скорой помощи" людьми могло произойти очень и очень многое.
Она надеялась лишь на то, что дорога эта не займет более трех часов кряду, а Хаммильтон окажется городом куда более приветливым и безопасным, нежели этот треклятый Гринлейк.
Ей нужно было крепиться, и постараться собрать все свои силы в кулак.
Она постаралась.
***
Кокс проснулся вовсе не от первых подземных толчков, пришедших в город, а от того, что в его номер мотеля ворвалась какая-то незнакомая женщина и своими дикими криками подняла его с кровати, где он, не зная, чем ему заняться, вновь решил поспать часок-другой. Заснул он, неожиданно для себя, весьма крепко, а потому, когда это произошло, он сперва даже не совсем понял, что это такое сейчас происходит. Впрочем, его гостья как будто бы так же мало понимала в текущей ситуации и, возможно, вовсе не была в курсе, куда она попала, так как не вошла сюда и даже не вбежала, а едва ли не в буквальном смысле ввалилась, и сделала это наобум, тут же чуть было не споткнувшись о порог и не упав на пол. Она визжала, как потерпевшая, а лицо закрывала руками - дело ясное, что ни о какой координации в пространстве здесь не могло быть речи.
- Дамочка, тише, а ну успокойтесь! - хорошо ещё, что это всё-таки был всего лишь короткий дневной сон, вырваться из объятий которого ему было более-менее просто, и он почти сразу сообразил, что всё это ему не снится и что это не какие-то остатки того, что ему снилось, что витали теперь вокруг него, как загипнотизированные светом мотыльки вокруг фонаря - Осторожней... Вы меня слышите? Что с Вашим лицом?
Женщина, продолжая причитать, двигалась куда-то наобум вперед шаткой, неуверенной походкой. Кокс, вскочив с кровати, подошел к ней и остановил, мягко, но настойчиво взяв за плечи. Женщина, вздрогнув, неуверенно, но всё-таки прекратила своё движение, хотя рук от лица так и не отняла.
- Пожалуйста, помогите, - забормотала она сквозь рыдания, почувствовав, что оказалась в руках человека, который был, по крайней мере, настроен по отношению к ней не враждебно - Мне нужна скорая... Мои глаза... Я не знаю, как это... Пожалуйста...
- Хорошо, хорошо, успокойтесь, - Кокс положил ей руку на талию и стал осторожно подталкивать её в сторону кровати - Присядьте, осторожно, вот так... Я могу посмотреть, что с Вашим лицом?
- Скорая, прошу вас...
Здание гостиницы вдруг вздрогнуло и мелко завибрировало, а затем, пойдя на убыль, исчезла и дрожь...
- Что за чёрт? - вырвалось у Кокса - Как будто бы рядом прошла подземка...
Где-то поодаль, в здании гостиницы, вдруг кто-то громко и резко вскрикнул. Женщина, сидящая на кровати, тихо заплакала, но из под её закрывающих лицо ладоней потекли не слезы, а кровь.
- Ладно, ладно, сейчас, - оторопело пробормотал Кокс - Сейчас я позвоню в скорую.
Где-то вдали заорала сирена общегородской тревоги. Учения, как и по всей более-менее цивилизованной части Великой Страны, в двух городах не были редкостью, но на сей раз от этих тревожных, завывающих звуков по спине Кокса пробежал холодок - навряд ли это были какие-то там учения.
Он метнулся к стоящему у него в номере телефону, снял трубку, и было начал набирать номер, но остановился на полпути - в трубке была гробовая тишина. Чертыхнувшись, он достал сотовый из кармана, и набрал на нём сначала код Кранслоу, а затем общий телефон службы спасения.
- Служба скорой помощи города Кранслоу, я Вас слушаю, - сказала женщина на том конце линии после нескольких секунд ожидания. Голос у неё был профессионально ровный, но опытный в таких делах Кокс всё равно уловил в нём нотки обеспокоенности - Что произошло?
- Мэм, я звоню вам из отеля "Цветок Подорожника", ко мне в номер только что вбежала, наверное, по ошибке, какая-то женщина. У неё очень сильно повреждено лицо, точнее сказать, глаза. Ничего больше сказать не могу, она постоянно закрывает их руками, и не хочет показывать мне, что с ними, но, по её словам, она ничего не видит, и ей очень больно... И, мэм, у неё идет кровь...
- Сэр, прекрасно, я Вас поняла... При отеле должна быть комната первой медицинской помощи, Вы можете отвести эту женщину пока туда, до приезда скорой помощи? У нас сейчас очень много вызовов, и, если этой женщине помощь требуется неотложно, то...
- Я понимаю, - интересно, а с какой это стати у них много вызовов - Вообще-то, конечно, у нас тут третий этаж, и она плохо видит... Но ладно, я попробую довести её туда, - опять толчок, идущий откуда-то снизу, словно бы из-под земли, и последующая вибрация - Но лучше было бы, если бы вы приехали побыстрее... На какое время эта женщина может рассчитывать? - Кокс подождал ответа с секунду, а затем, прислушавшись как следует, вдруг понял, что в динамиках не слышно ничего, кроме загадочной, чуть потрескивающей тишины - Мэм, Вы меня слышите? Мэм, алло?...
Здание вдруг вновь вздрогнуло, и на сей раз с такой силой, что на поверхности стоящей рядом с кроватью тумбочки подскочил лежащий там карандаш, а затем, покатившись, упал вниз.
- Да что ж за дерьмо-то такое?! - выругался Кокс испуганно, а затем, положив трубку телефона на место, оглянулся на женщину с кровоточащими глазами. Кажется, она пребывала сейчас в состоянии тихой истерики - Так, мэм, ладно, я не знаю точно, что здесь творится, но мне кажется, что нам сам Бог сейчас велел давать деру отсюда. Давайте, я Вам помогу встать... Положите руку мне на плечо, вот так, осторожно, я буду придерживать Вас, и мы вместе доберемся до ближайшего медпункта, и... Ах ты ж дьявольщина, да что же это с Вами такое?!
Где-то в здании начал трезвонить сигнал пожарной тревоги.
Одну руку, послушавшись совета Кокса, женщина и вправду положила ему на плечи, дабы опереться на него, а другую так и держала на лице, прижимая ладонь к глазу - но та сторона, которая была обращена к Коксу, уже была открыта, и он мог теперь её свободно видеть. А выглядела она так, словно бы этой несчастной сперва обварили кипятком лицо, а затем пальцем раздавили глаз. Ну, или каким-то другим способом превратили его в полупрозрачно-красноватое месиво. Если у неё и с другим глазом так же, то черта с два ей пригодится какая-то там помощь в медпункте, подумал Кокс, с такими травмами следует немедленно, любым возможным способом, добираться до ближайшего госпиталя, и ложиться там в отделение травматологии.
Если не реанимации.
Чем же это могло её так, Боже мой, что это вообще за хрень такая?!
Здание опять задрожало, частой и сильной тряской. Стекло в единственном окне его номера вдруг треснуло, а затем коротким водопадом осыпалось на пол, так, словно бы это было не стекло, а тонкая пленка льда, образовавшаяся поздней осенью над пересохшей от холода луже.
- Мэм, успокойтесь, это... Неважно, что это. Так, в общем, к чёрту этот долбаный медпункт, уж извините за мои выражения, у меня внизу стоит машина, и мы сейчас сядем в неё, и направимся в госпиталь сами, ясно?
- Х... Хорошо, - выдавила женщина еле-еле, и Кокс почему-то подумал, что он не пожелал бы такого уродства ни одной женщине в мире, пусть будь она даже древней старухой, которая могла быть желанной кем-либо лишь только в первой половине прошлого века.
- Пойдемте, вот так, осторожненько, - пробормотал Кокс, волоча хнычущую, то и дело спотыкающуюся на ходу женщину к выходу из номера. Ногой он распахнул дверь в коридор, и кое-как вместе со спасаемой им незнакомкой вышел наружу. Их тут же чуть не сбил с ног какой-то пронесшийся мимо со скоростью ветра человек. Вибрирующее здание гостиницы от крыши до потолка было заполнено стонами, руганью и воплями, словно бы в нём состоялся съезд привидений и рецидивировавших психопатов со всех уголков северо-американского континента. Возможно, Коксу всего лишь показалось, но с улицы, из-за стен здания доносилось что-то похожее.
Откуда, чёрт возьми, взялась эта безумная тряска? Здесь не Калифорния, не Аляска и не Мексика, здесь отродясь не было ничего подобного, а если и было, то явно не такое сильное и продолжительное, хотя, если и было, его помнят ещё отцы отцов, старики, которые ходили в колледж ещё задолго до того, как Маккарти оказался на посту президента Великой Страны.
Они подошли к лифту, и Кокс нажал кнопку его вызова, однако лифт не заработал, вместо этого внутри его что-то заскрипело, а затем из щели между створками его дверей показался слабый дым.
- Вот чёрт возьми! - выругался Кокс в досаде - Ладно, пойдем к лестнице.
Они направились к лестнице, выход на которую находился в самом конце коридора. В воздухе висел запах гари, и ещё чего-то, тошнотворно-сладковатого, и одновременно горького, как будто бы подгоревшая патока. Двери в большинство номеров были нараспашку, одна была закрыта, но распахнулась прежде, чем они до неё добрались, и из неё вылетел кто-то, и бегом побежал к лестнице, а другая была закрыта тоже, но не открывалась, и из-под неё на пол вытекало что-то густое и медленное, как сироп, но на кровь это было не похоже, потому что имело буро-коричневый цвет, и дымилось, как будто бы его только что выплеснули из горячей кастрюли. Электрический свет в коридоре (окон здесь нигде не было) светил, постоянно мерцая, то гасня, то снова возгораясь, а некоторые лампы уж не горели совсем, одна и вовсе была разбита, как будто бы лопнула, не выдержав напряжения.
Наконец, они добрались до пожарной лестницы, и Кокс предложил своей несчастной ослепшей спутнице встать слева от него, так, что бы у неё была возможность держаться не только за него, но и за перила. Та согласилась, да и не могла бы согласиться в её положении, потому что это Кокс, а не она, сейчас обладал более-менее приличным зрением, и знал наверняка, как в этой ситуации поступить правильно. Таким образом они кое-как заковыляли по лестнице вниз. Очевидно, что людей на тот момент в гостинице было не так уж много, но, тем не менее, в ней нашлись те, кто в этот же самый момент решился так же, как и они, покинуть гостиницу, воспользовавшись этой же самой лестницей, и, перемещаясь по ней сверху вниз куда быстрее Кокса и его несчастной спутницы, едва было не сшибли их с ног. Хорошо ещё, что даже вдвоем они не занимали на ней много места, иначе бы их однозначно повалили на ступени, а то бы и пробежались по ним, словно по ковру.
Кое-как они сумели достигнуть самого низа, выбежали в холл гостиницы, с уже опустевшей регистрационной, с настежь распахнутыми входными дверьми, с какими-то раскиданными бумагами и следами крови на полу, и Кокс поволок, схватив за руку, ослепшую женщину наружу, на улицу, к своей машине. В тот самый момент, когда они уже почти что выбрались, у него зазвонил телефон, на тот момент находившийся у него в кармане брюк.
Чертыхнувшись, свободной рукой он вытащил его.
- Да, - сказал он, одновременно выбегая наружу, и обнаруживая, что трясется не только эта треклятая гостиница, но и, кажется, всё, что есть вокруг.
- Оуэн, - это был Гиллард - Где ты?
- Даю драпу из гостиницы, сейчас вот только сяду в машину, и поеду... Правда, ещё пока не знаю куда. Ты, кстати, где сам? Ты в курсе, что за дерьмо в городе?
- Это не только у нас в городе, но и в Гринлейке тоже. Говорили даже что-то про Биллейсвилл.
- То есть, это...
- Одному Богу известно, что это, но это больше всего напоминает землетрясение, а эпицентр у него, как я понял, аккурат где-то между двумя городами, как раз в том самом треклятом поле... Короче, Оуэн, я фиг знает, что ты там сейчас предпримешь, но Лонси как-то всё устроил, что нас с ним, и всех остальных, кто имел честь пребывать вместе с нами в тутошнем обезьяннике, сейчас будут эвакуировать из города. ФСР, если я всё правильно понял, не намерены ни препятствовать, ни помогать нам, так что мы с Лонси, и ещё несколько наших ребят, которых тоже сунули в участок, скорее всего, по пути слиняем, и скроемся в неизвестном направлении. И Лонси говорит, что тебе было бы неплохо последовать вслед за нами...
Кокс, покамест ещё не очень-то хорошо понимая, о чём ему там сейчас талдычит Гиллард, сунул ослепшую женщину на сиденья сзади, а затем, попутно закрывая за собой двери, сел за руль машины сам. Повернув ключ, он включил зажигание.
- Послушай, - сказал он, обращаясь к Гилларду, наблюдая как тем временем неподалеку по улице, отчаянно гудя, куда-то несутся машины, а из жилых домов окрест выбегают напуганные и удивленные люди - Вообще-то говоря, у меня в Гринлейке дома целая куча важных документов, и деньги...
- Вот ехать в Гринлейк лучше и думать не смей! - воскликнул Гиллард напугано - Сейчас только что передавали по радио, что на дороге между городами, как раз напротив того поля разлилось целое озеро какой-то кислотной дряни, она сжигает резину на колесах машины в считанные минуты, а пешком там можно идти разве что в том случае, если тебе надоели твои собственные ноги. Лучше даже и не рассчитывай на то, что бы сунуться туда, а разворачивайся в обратную сторону, и будешь спокоен, жив и счастлив.
Автомобиль Кокса, взрыкнув, завелся. Он стал осторожно выводить его с этой улицы на перпендикулярную, и хорошо, что осторожно, потому как едва он приблизился к повороту - он находился от гостиницы совсем неподалеку - из-за угла наперерез ему на сумасшедшей скорости вылетели ещё несколько машин, и чуть было не врезались в него.
- Где вы? - спросил он у Гилларда, всё ещё держа телефон свободной рукой у уха - Ещё в городе?
- Нет, наверное, пять минут, как уже выехали из него. Мы поедем в Веллплайс, городишко где-то в ста милях к северу отсюда, но до него доезжать до него не будем, а выберемся на половине пути, там есть местечко под названием Карронс, в нём у Лонси есть какие-то подвязки... Прямо пытаться догнать нас в пути я бы тебе не рекомендовал бы, по радио только что передали, что в Кранслоу начались какие-то разрушения, да и люди бегут из него, как блохи с дохлой собаки, не дай Бог, ты там с кем-нибудь не поделишь дорогу, но вот найти нас в Карронсе...
Кокс наконец-таки выехал на другую улицу и стал неспешно и аккуратно ехать по ней. Его тут же кто-то обогнал, и помчал вперед так, словно за ним гнались гончие самого Сатаны, выискивающие средь бела дня не упокоившиеся грешные души.
- Чёрт, я даже не знаю, - произнес он - Это что, столь обязательно - ехать в этот ваш хренов Карронс, или куда ещё там?
- Ну а куда ты сейчас поедешь ещё? И зачем? Пытаться посетить Гринлейк, чего бы у тебя там не оставалось, для тебя просто небезопасно, а касательно денег и документов... Ну, Лонси, наверное, что-нибудь придумает. Он, кстати говоря, жаждет видеть тебя в Карронсе, как никто другой, обещал оторвать тебе голову, если ты там не появишься. Он всем своим шишкам велел двигаться за ним, и Джошуа, и Хоннберга, и ещё чёрт знает кого, короче, либо он мнит тебя частью всей этой своры, либо полагает, что ты ему должен столь много, что в твоих же интересах просто следовать за ним, не то он достанет тебя откуда угодно.
- Достанет... - пробурчал Кокс, и, бросив мельком взгляд вправо, увидел чей-то жилой дом, развороченный, как будто бы недоеденный плод граната, из которого во все стороны фонтанировала, выплескиваясь на его стены, и лужайку перед домом, какая-то горячая и дымящаяся коричневая жидкость. Мимо него по тротуару, словно бы по своим делам, катилась опрокинутая мусорная урна - Он уже и так меня достал, до самых печенок! Что я ему ещё должен?! А если и должен, то как я буду ему это выплачивать, если все мои сбережения остались у меня дома, в Гринлейке?! На карточке, которая у меня при себе, имеется всего-то пять тысяч.
- Ну, я даже не знаю...
- А что его сестра, Джина? Он так и бросит её в нашей клинике?
- Да хрен его знает, что у него там на уме, Оуэн! Наверное, он думает, что парни из ФСР, которые взялись сторожить её и Шейфера, как важных свидетелей, позаботятся об её эвакуации...
- Позаботятся, пусть ждет. Небось уже дали стрекача из Гринлейка ещё раньше, чем вы из Кранслоу. Какого черта им теперь всем этим заниматься, если эту хрень, ради которой они здесь паслись и копали под Лонси, как ты говоришь, полностью залило каким-то едким дерьмом?
- Короче, я не знаю, Лонси велел мне передать тебе вот такие вот его приказы, а уж ты думай, как и что в этой ситуации будет сделать наиболее правильно, - произнес Гиллард неуверенно - Но твоём месте я бы поехал бы вслед за нами, в Карронс. По-моему, поступать сейчас как-то по другому - чересчур неоправданный риск, и ты можешь таким образом вляпаться в дерьмо по серьезному.
- Я понял тебя, - пробормотал Кокс угрюмо, хотя, в принципе, и понимал, что за тем, что ему сейчас говорил Гиллард, нет никакой скрытой подоплеки, и никакого не заметного самому Коксу принуждения со стороны - Спасибо за совет, я... Возможно, что я так и сделаю... Но сейчас мне нужно просто выехать из города, ты же понимаешь?
- Да, да, конечно, - произнес Гиллард - Извини, если отвлёк. Счастливо тебе выбраться.
Потом связь отключилась, и Кокс, продолжая глазами следить за дорогой, убрал мобильник в карман. Позади него, на пассажирском сиденье, продолжала обессиленно стонать ослепшая ввиду каких-то чудовищных обстоятельств женщина.
- Чёрт, а ещё ты, - произнес Кокс с рассеянной досадой, вдруг вспомнив о ней, и только лишь отчасти надеясь на то, что она его не услышит, а если и услышит, то не поймет, что эти слова были обращены именно к ней, а в большей мере уже откровенно плюя на этот фактор с высокой колокольни. Интересно, а есть ли в Карронсе какая-нибудь приличная клиника, чтобы помочь ей, подумалось ему вдруг походя - И что же мне теперь с тобой делать?
Надо выехать за пределы города, подумал он, найти на дороге более-менее безопасное место, в котором земля будет трястись потише, а того, что может обрушиться на тебя в любую секунду, вокруг будет поменьше, и хотя бы перевязать её глаза бинтом из автомобильной аптечки. А что ему следовало сделать дальше, он не знал. И вправду ехать в этот гребаный Карронс? Ну, наверное, там действительно был какой-то медпункт, хотя бы плохонький, больница, небольшая клиника, занюханый сельский коновал, принимающий прямо у себя на дому, в конце-концов, он бы помог этой оказавшейся не по своей вине у Кокса на шее несчастной так, как мог, а затем вызвал бы машину "скорой помощи" из города поприличней... Но вот в чём загвоздка - он сам ни в какой Карронс не хотел совершенно, не хотел двигаться туда вслед за Лонси и его компанией, не хотел вновь оказываться на поводке у этого чертова старого пердуна, зато сейчас, посреди всей этой суматохи, он видел прекрасную возможность от всего этого говна избавиться.
И ещё - он и сам не знал, по каким причинам, но ему очень срочно нужно было оказаться в Гринлейке.
У него не было там никаких денег или же документов, всё это было наврано им с три короба, и одному Богу ведомо чего ради - все документы, которые хоть немного казались ему важными - а это были паспорт, водительское удостоверение и пластиковая банковская карта - он всегда возил с собой, куда бы не направлялся, деньги дома у него, конечно, хранились, но это были, от силы, три десятка тысяч, а основной же его капитал - что-то вроде полумиллиона, которые он копил ещё начиная с дней своей бурной молодости - находился в оффшорном банке на территории Парагвая, и вообще, всё его имущество было застраховано, а страховая контора находилась не здесь, и не неподалеку, а в Сиэтле. В этом смысле он был в полном порядке, и если бы ему сейчас стоило беспокоиться только лишь об этом, то он мог бы лишь только вздохнуть про себя с облегчением, и спокойно ехать туда, куда глаза глядят.
Но сейчас его беспокоило отнюдь не только лишь это - и вообще не это. А более всего его беспокоило то, что он и сам не знал, в чём конкретно заключается причина его беспокойства.
До выезда из города оставалось пробраться ещё через четыре перекрестка, и Кокс продолжал более-менее успешно двигаться вперед. Город, и землю, на которой он стоял, судя по всему, от минуты к минуте трясло всё сильнее и сильнее, дорога, по которой он ехал, до этого была относительно ровной, а теперь же машину то и дело подбрасывало, словно бы он выехал на усеянную кочками и ухабами проселочную грунтовую тропу, а разрушения вокруг, вдоль дороги, становились всё сильнее и очевидней. Машин, которые неслись вперед их, и рвались чуть ли не наперерез его автомобилю из идущих поперек этой улице переулков, напротив, становилось всё меньше и меньше, но этому, в принципе, следовало только лишь радоваться. Но Кокса беспокоило другое - на такой скорости, с какой он ехал, он мог увидеть из окна машины, что повсюду, на тротуаре и самой дороге, в желобках для стока дождевой воды, на газонах спешно покинутых их хозяевами домовых участков, вокруг решеток слива и люков канализационных колодцев скапливается всё больше и больше этой вязкой, дымящейся жидкости, иногда более жидкой, иногда более густой, иногда несущей в себе, словно потоки выпавших на землю осадков, какой-то мусор, но всегда одинаково красновато-коричневого цвета. Одному Богу было ведомо, откуда могла взяться эта дрянь, но было ясно, что она по какой-то непонятной причине оказалась внутри всех подземных и наземных трубопроводов города, и теперь, заполнив их до предела, словно ошалелая, перла из них наружу, через металл и керамику, пластик и композит, через землю, которая скрывала в себе трубы, через крышки люков и решетки водостоков, через пожарные гидранты, и давление этой штуковины, судя по всему, было столь велико, что ничто на свете не могло остановить её. А может быть, дело было и не в давлении, или не только в нём - он замечал, как трава, едва эта штука попадала на неё, тут же желтела, а потом и чернела, иногда видел пожары в домах, которые он проезжал мимо, видел несколько сочившихся этой гадостью гидрантов, разодранных так, словно бы они были сделаны из молочного шоколада и политы крутым кипятком. Он уже практически не сомневался в том, что в произошедшем с лицом той несчастной женщины, которую он спасая вез с собой, нужно винить именно эту непонятную жижу, попавшую на неё, возможно тогда, когда она хотела умыться из-под крана, или что-то в этом духе, а это землетрясение, что было вокруг, на самом деле было вызвано масштабным и быстрым разрушением подземных коммуникаций города, и отчасти являлось гигантским оползнем, проседанием всей почвы, на которой он стоял, куда-то вниз, в огромное подземное озеро этой гадости, постепенно накапливающееся там, под ним.
Им нужно было торопиться, поскорее смываться отсюда, пока вместе с городом под землю не провалилась и машина Кокса, но он всё никак не мог решиться увеличить скорость - повсюду, словно тающие сахарные домики, разваливались здания, неслись, наперерез им, с перекрестных улиц, другие машины, в панике, вопя и едва сами понимая, куда это они, бежали перепуганные люди, то там, то сям на дороге недобро поблескивали лужи этой едкой мерзости, и теперь он уже понимал, чем бы грозил ему проезд по ним, а несколько уткнувшихся в бордюр тротуара машин, замерших со спущенными, иногда словно бы обглоданными кем-то колесами лишь только подтверждали его догадку, и он старательно объезжал эти треклятые лужи, а делать это было всё труднее и труднее, и ему уже пару раз пришлось сворачивать на другую улицу, потому что дорога впереди была полностью залита этим дымящимся, красновато-коричневым, цвета засохшей крови, дерьмом; и вот он уже начал видеть на асфальте свежие трещины, иногда появлявшиеся там прямо на его глазах, а потом трещины стали больше, и начали переходить на тротуар, на газоны рядом с домами, или их остатками, и стали походить уже не на трещины, а на зияющие чернотой провалы, а потом весь город вдруг тряхнуло так сильно, что его машина аж подпрыгнула на ходу, и он увидел, что квартал в нескольких десятках метров от них стал медленно и неровно опускаться вниз, словно на огромной, не вполне исправной платформе, и саму дорогу, по которой они ехали, стало кренить куда-то вниз и вправо, и всё, что было от дороги с левой стороны - обломки, мусор, разбитые машины, что-то, похожее на мертвые тела или на тюки с грязным, вымазанным дерьмом, кровью и углем бельём людей, которые очевидно всё ещё были живы на сей момент, и пытались каким-то образом выбраться из этого треклятого местечка - всё это потянуло, повалило, потащило, покатило вправо, прямо на него, уже и так скребущего низом правого борта его машины о бордюр тротуара - и вот тут он уж не смог по другому, и едва сдерживая себя от того, чтобы не заорать от ужаса, втопил педаль газа в пол. Только чудо уберегло его от немедленно, как будто бы назло, повалившегося на дорогу сломанного столба уличного освещения, и он проехал под ним, точно под недостаточно быстро опускающейся балкой шлагбаума. Руки его, мокрые от пота, скользили по "баранке" руля, дыхание с хрипом выходило из его глотки, а дорогу впереди заволокло дымом гари, и пылью, и он не видел, что там дальше, ровным счетом ничего. Они должны были быть уже совсем рядом с выездом из города, и Кокс уже успел сто раз проклясть себя за то, что в своё время отказался от покупки автомобильного навигатора - сейчас бы он, по крайней мере, знал, где находится, и как долго ему ещё ехать до конца этого кошмара.
Он ещё не был в курсе того, что это жуткое ралли вот-вот подойдет к концу, и что он и его спутница всё-таки сумеют выбраться из Кранслоу, по крайней мере, за его пределы. Он вообще начинал считать, что фактически погиб в этой дикой заварушке, потому что не имел уже никакого представления ни о том, где он сейчас находится, ни о том, в каком направлении едет, ни о том, в каком состоянии сейчас находится его автомобиль, и вытянет ли до конца, даже в том случае если им удастся таки на ощупь избежать всех тех подколов, что подготовил для них весь этот маршрут. И вообще, он уже готовился к тому, что на них что-нибудь рухнет, врежется сбоку, что под ними провалится земля, что автомобиль перевернется вверх тормашками, как в хорошем кинобоевике, и что сразу же после этого будет короткая, но мучительная агония, а после - темнота.
Однако судьба готовила им кое-что другое.
***
Сразу же за юго-восточной окраиной Кранслоу - а именно туда направлял свою машину перепуганный, запутавшийся и практически ослепший Кокс - начиналось круговое шоссе, а за ним, как мы помним из истории адвоката Мастони, и человека из правительства по фамилии Бринг, было несколько километров предбрежной зоны, местности дикой и плохо обжитой, на которой можно было бы натолкнуться лишь на отдельные частные постройки, да диковатого вида поселки с деревянными одноэтажными домиками, населенные чёрт знает кем, и невесть по каким причинам. Сразу же за ней был собственно берег, который заканчивался крутым и высоким обрывом, сложенным, в основном, из известняка. Когда-то давно, в глубокой древности, море в этих местах было значительно выше, и оно проело в этой отвесной стене внушительные дыры, которые уходили вглубь полуострова длинными тоннелями, доходившими под землей едва ли не до самого шоссе, а один шел даже дальше, и оканчивался почти у самых внешних границ Кранслоу. До того, что бы стать частью подземной географии города, ему не хватало считанных метров - в своё время городское правление Кранслоу, бывшее в курсе этого, даже хотело соединить этот тоннель со стоком общегородской канализации, дабы отправлять все отходы прямехонько в океан, но что-то не срослось, об этом узнали ярые поборники защиты окружающей среды, а через них - люди из правительства, и в итоге на этот грандиозный план наложили вето. Теперь же, когда все канализационные, водопроводные, тепловые и газовые трубы города постепенно растворялись в озере накапливающейся под городом красновато-коричневой дряни, вместо человека туда пробивала выход она сама, грызя землю не только лишь в горизонтальном направлении и вверх, но проникая вглубь, и разъедая сами геологические породы, из которых был сложен полуостров.
Кокс уже сумел выбраться из города, и даже - сам то не понимая, как это сделал - вылетел на своей ободранной и искалеченной машине на шоссе, и в тот же самый момент одна половина шоссе, на которой он всё-таки успел оказаться, неожиданно резко ушла вниз, столь резко, что машина Кокса вместе со всем её содержимым на полной скорости въехала под вторую, словно под крышу подземной парковки, и помчала дальше, под землей, по тому самому проеденному в толще земли десятки тысяч лет тому назад морской водой тоннелю. Возможно, что таким образом, просто по инерции, Коксу удалось бы докатить на своём автомобиле до самого конца, и вместе с ним вылететь наружу, и рухнуть в океан, но тут уж не выдержали не разъеденные едкой жидкостью шины, ни колесные диски, ни многострадальная ось, и в единый миг машина Кокса попросту лишилась всего этого, оно развалилось, и она, рухнув на своё днище, проехалась на нём ещё несколько метров по каменистому полу, затормозила.
Секунд через пять Кокс наконец-таки пришел в себя, и, увидев вокруг себя сплошную непроглядную тьму, сначала даже и не понял, где он, и жив ли вообще. Руки его, вцепившись в руль, продолжали держать его, скрюченные, словно в параличе, и когда он всё-таки осознал это, он решил, что на тот свет он навряд ли мог попасть прямо в своей машине, уж точно не в этой позе - а потом, оставив руль в покое, заворочался на своём месте, оглядываясь и ощупывая всё, что его окружало. Да, он по прежнему находился внутри своего автомобиля, а на заднем его сиденье всё так же тихо стонала ослепшая женщина, которую он сумел спасти из разрушающегося Кранслоу.
- Мэм? - спросил он, полуобернувшись назад. Судя по ощущениям, чтобы с ними не приключилось, его нигде не прищемило, и не зажало, как это обычно бывает с несчастными жертвами автокатастроф, и одно это уже внушало ему некоторый оптимизм - Как Вы там? Ещё живы?
Стон прекратился, сменился тяжелым дыханием.
- Я... Да... Со мной вроде бы всё в порядке, сэр... Но очень болят глаза... - она замялась, а затем настороженно спросила - А... Где мы сейчас?... Вы хотели отвезти меня в больницу, ведь так?... Почему мы стоим? Мы уже приехали?
- Нет, - пробормотал Кокс мрачно - Если и приехали, то явно не в больницу... А куда конкретно, я и сам не имею никакого понятия. В городе творилось чёрт знает что, он в буквальном смысле разваливался на куски, и я хотел уехать из него, спастись сам, и Вас спасти тоже... Я не уверен, но мне вроде бы удалось выехать за его пределы, а потом...
- Что потом? Почему мы никуда не едем? - в голосе женщины начали слышаться нотки паники.
- Не знаю. У меня такое впечатление, что у моей машины попросту отвалились колеса...
- Отвалились? То есть как? Вы что, серьезно сейчас всё это?
- Да. Вы, главное, не нервничайте сейчас, это не в вашем состоянии - нервничать сейчас. Я же говорю - в Кранслоу творился сущий ад, я еле сумел выбраться из него, он, судя по всему, разом решил провалиться сквозь землю, всё вокруг разваливалось, падало прямо на дорогу, а ещё повсюду была эта странная жидкость, это просто чудо какое-то, что нам с Вами вообще удалось выжить, другие, я видел...
- Жидкость? - переспросила женщина удивленно - Едкая жидкость? Сегодня утром, когда я открыла кран в умывальной комнате в своём номере, он будто бы взорвался, буквально в моих руках, и я...
- Да, да, я думаю, что это она и была, что именно она и обожгла Вам лицо. Она каким-то образом оказалась во всех трубах, что есть под землей в Кранслоу, в канализации, водопроводе, и всём таком, и стала разъедать их, в результате чего эта катастрофа и произошла...
- Господи, какой кошмар!... Получается, что города сейчас практически нет? Но как эта штука, эта жидкость там оказалась?
- Понятия не имею... Ладно, давайте лучше сейчас я попробую включить свет в салоне, и осмотреть Ваши раны. У меня тут где-то была аптечка...
- Хорошо, - пробормотала женщина - Но Вы всё-таки можете мне сказать, где мы сейчас находимся?...
Этот вопрос уже был задан ей раньше, и, поскольку за прошедшее время ответа на него у Кокса так и не появилось, он предпочел промолчать, а затем принялся шариться руками впереди и внизу, нашаривая на приборной доске кнопку включения света в салоне. Интересно, работает ли он вообще, беспокойно думалось ему, а вдруг в результате всей этой катавасии, в которую они попали, каким-то образом сломался аккумулятор, или оборвалась проводка, или же автомобиль и вовсе лишился возможности функционировать хоть как-то, и теперь это был всего лишь пустой, мертвый корпус, с которым нельзя делать вообще ничего, разве что только просто сидеть в нём? Но вот пальцы, наощупь скребя по приборной доске, кажется, всё-таки нащупали что-то, похожее на нужное ему, и он нажал на это - и в салоне, несмотря на все его опасения, загорелся слабый, периодически даже мерцающий, но всё-таки свет. Это, конечно же, не давало ему никаких оснований думать, что он когда-либо выкарабкается из этой задницы, возможно, и аккумулятора-то должно было хватить всего на несколько часов работы, но, тем не менее, от этого на душе его воцарилось некоторое успокоение.
По крайней мере, это значило то, что он действительно находился в своей машине, живой и относительно здоровый, а не в бесплотном состоянии где-то на том свете.
- Ура, - коротко сказал он - Свет у нас есть. Кое на что эта развалюха всё-таки всё ещё годится.
- Я ничего не вижу, - произнесла женщина с печальным страданием в голосе - И мне больно...
- Я понимаю, - сказал Кокс - Потерпите немного. Я сказал, что найду аптечку, и попытаюсь как-то помочь Вам.
Женщина испустила полный муки вздох - любому дураку на её месте было бы понятно, что никакой чертовой аптечкой автомобилиста тут не обойтись, разве что Кокс мог бы обеззаразить её раны, немного унять её боль, да сделать перевязку на глаза, но не более.
Впрочем, Кокс и сам сейчас не рассчитывал на чудо, чудом уже можно было считать то, что им каким-то невероятным образом удалось выжить. А ведь он же, в конце-концов, не Иисус Христос, что бы исцелять такие страшные раны одним лишь только наложением рук...
Но где же эта чертова аптечка?
Кокс редко ей пользовался, но то, что она была у него в наличии, не сомневался ни на секунду, он всегда возил её с собой с тех самых пор, как получил возможность пользоваться личным автотранспортом, во-первых, потому, что иногда по поводу её наличия осведомлялась дорожная полиция, а, во-вторых, из своего довольно-таки приличного жизненного опыта он знал, что ветер перемен мог занести его и его машину куда угодно, и случиться там с ним могло так же очень многое. За последние пять лет жизнь его значительно сбавила свои обороты, он осел, меньше бывал в разъездах, и вообще, дальше, чем в Ричмонд, и не заезжал, и ощущение постоянных внезапных форс-мажоров как-то ушло из его бытия, так же, как и необходимость знать, есть ли у него в машине, и где находится, аптечка, но она была, он точно знал об этом, и никуда по сей день не пропадала.
Кажется, она была где-то сзади, на полочке сразу же под задним окном.
Он потянулся к двери со своей стороны, что бы открыть её, и открыл, но только наполовину, потом она застряла, уперлась во что-то. Кокс, склонившись вбок, просунул наружу руку и голову. Снаружи не было видно ни зги, но рука нащупала какую-то неровную, слегка влажную на ощупь каменистую поверхность. Полностью выбраться наружу через эту щель он не мог. Тогда он переполз на вторую половину водительского сиденья, и попробовал выбраться с другой стороны. На сей раз получилось, но, едва он вылез, и попробовал выпрямиться во весь рост, как немедленно ударился макушкой во что-то твердое прямо у него над головой. Он вытянул руку в сторону, и его пальцы вновь уперлись во влажный камень.
- Чёрт, мы, что, в пещере какой-то? - пробурчал он удивленно, а затем, пригнувшись, направился к дверям в пассажирский салон машины.
Аптечка была именно там, где он и предполагал её увидеть. Он взял её, сел рядом с женщиной, а затем, положив аптечку себе на колени, раскрыл её.
- Так, дамочка, - обратился он к женщине - Что бы я мог хоть как-то помочь Вам, Вы должны убрать сейчас руки, хорошо?
- Х-хорошо, - произнесла она, и было уже отняла руки от своего изувеченного лица, но в этот самый момент Кокс вновь услышал трель звонка своего мобильного телефона.
- Одну минуточку, ладно, - произнес Кокс, и полез в карман за телефоном. Это был опять Гиллард - Ну, чего тебе ещё?
- Эй, ты всё ещё жив там? - спросил у него Гиллард перепуганным тоном - Тут такое сейчас по радио передавали!...
- Вроде бы жив, но послушай, я тут в какой-то гребаной заднице. Я выбирался из города, и куда-то провалился, не знаю куда, в какую-то пещеру... Чёрт возьми, прямо вместе с машиной! Одному Дьяволу может быть известно, как это могло произойти.
- По радио передавали, что весь Кранслоу уходит под землю, какой-то мужик с местной радиостанции, я сначала ещё думал, что это вроде прикол, или аллегория, но потом этот парень чего-то там перепугался, а потом вообще заорал, и эфир у него обрубило... Так это что, правда, что Кранслоу провалился?
- Да мне-то откуда знать? Я же тебе говорю, что я сейчас хрен знает где, в какой-то пещере, или тоннеле, и как мне отсюда выбраться, и возможно ли это вообще, я не имею никакого понятия.
- Но ты живой? Просто скажи хотя бы, живой ли ты сейчас?
- Чёрт, Винс, ты часто сталкивался в своей жизни с тем, что бы тебе приходилось общаться с покойниками по сотовому телефону? Ну, разумеется, я жив, мать твою так, жив и более менее здоров, и со мной всё в порядке. Но я уже сказал, что на данный момент я застрял в какой-то грёбанной пещере, без еды и воды, и каким образом мне выбираться отсюда, я пока не имею никакого понятия. Может быть, в последствии я что-нибудь и придумаю, но мне кажется, что было бы весьма неплохо, если бы кто-нибудь оказал мне помощь в этом...
- Постой, постой, - перебил его Гиллард удивлённо - В какой-такой пещере ты, чёрт тебя подрал оказался? Откуда там могла взяться пещера? Разъело этой хреновиной в почве?
- Да я-то почём знаю, я что тебе, геолог? Я удирал на машине из города, и, вполне вероятно, уже каким-то образом всё-таки сумел выбраться, а затем подо мной словно земля обрушилась, машина полетела куда-то вперёд и вниз, и в итоге я обнаружил, что нахожусь в этой чёртовой пещере...
- И ты не знаешь, как из неё выбраться?
- Нет. Пока - нет, по крайней мере.
- Так. Давай ты сейчас пока попробуешь узнать, где ты сейчас на самом деле находишься, узнаешь, есть ли отсюда какие-то выходы, а потом перезвонишь, и расскажешь об этом мне. А я пока расскажу Лонси о том, что ты попал в какую-то засаду. Он, я тебе говорил, желает видеть просто неукоснительно, так что, быть может, сам заинтересуется в том, что бы помочь тебе... У тебя в телефоне ещё достаточно заряда?
Кокс на секунду оторвал сотовый от уха и взглянул на его экран.
- Ещё половина. Если я не буду использовать его чрезмерно активно, то мне хватит этого ещё на ближайшие три-четыре часа.
- Вот и прекрасно. Отключусь, не стану тратить его заряда.
В телефоне раздались короткие гудки. Кокс убрал его на место, а затем вернулся к аптечке.
- Кто это? - спросила ослепшая женщина у него, незряче смотря вперёд. Она убрала руки от лица, и теперь Кокс видел разводы подсыхающей крови на её щеках.
- Друг. Мы с ним работаем. Он сумел выбраться из города ещё до того, как всё это началось, и теперь звонил, что бы узнать, как у меня дела.
- Он может помочь нам? Может помочь нам выбраться, и доставить меня в больницу?
- Если бы все наши проблемы ограничивались только лишь вопросом, как доставить Вас в больницу, - пробормотал Кокс удручённо, перебирая содержимое аптечки. Вата, бинты, перекись водорода и обезболивающее были на месте.
- А... Что с нами не так ещё?
- Не знаю. Мы провалились в какую-то пещеру, и тут темно и тесно, как у... Простите, неважно. Я не знаю, как у нас это вышло, не имею никакого понятия, где у этой штуки вход, и где выход, и каким образом мне их искать, и вообще, не в курсе насчёт того, обрадует ли меня то, что я увижу, когда их найду - одним словом, положение у нас весьма неважное, и, что ещё хуже, совершенно непонятное. Будем надеяться, конечно же, на лучшее, но... Вы не можете видеть, и если на выходе что-то пойдёт не так...
- Господи, - пробормотала женщина дрожащим голосом, а затем снова прижала ладони к лицу.
- Ладно, успокойтесь, - произнёс Кокс утешающе - У меня, по крайней мере, со зрением всё в порядке, а ещё у нас есть какое-то подобие света, так что я постараюсь Вас выручить... И себя тоже. Умирать здесь я Вас не брошу, и сделаю всё, что смогу.
- Спасибо...
- Не торопитесь с благодарностями, лучше покажите, что с Вашими глазами, а я хотя бы попробую положить на них какую-то повязку.
Женщина согласно кивнула, и, уняв начавший зарождаться внутри неё плач, повернулась к нему. Кокс едва сдержался от того, что бы ахнуть от ужаса и жалости. Практически всё лицо женщины было покрыто густыми потёками крови, расходившимися от того, что некогда было её глазами, словно лепестки каких-то чудовищных кровавых цветков, а вместо собственно глаз остались только лишь багровые ямы глазниц, более того, тот промежуток кожи, плоти и кости, что некогда был между ними, тоже был разъеден, и фактически обе глазницы сливались в одну. Повреждена была и переносица, и кожа на носу и щеках, но это были просто ожоги.
- Примите... - Кокс сглотнул поднявшийся в его глотке ком рвоты - Примите, пожалуйста, эти таблетки. Это болеутоляющее.
- Хорошо, - женщина взяла у него таблетки - Спасибо... А у Вас есть, чем их запить?
- Нет, к сожалению. Попробуйте проглотить их насухо.
Женщина подчинилась, а затем робким, едва внятным тоном поинтересовалась:
- Скажите... Насколько плохо это всё выглядит?
- Ну, скажем так, смотрится не очень. Не знаю, утешит ли это Вас, или нет, но, скорее всего Вы никогда не ужаснётесь этому лично, потому что посмотреть на себя в зеркало у Вас не будет никакой возможности... Так, наклонитесь ко мне поближе, я наложу Вам повязку. Я смочил бинт и вату обеззараживающим раствором, так что, возможно, сейчас будет немного щипать.
Женщина склонилась, и Кокс, кое-как превозмогая страх и отвращение - даже он, видавший в этой жизни многое, сталкивался с подобными жуткими травмами крайне редко, всего раз или больше в своей весьма насыщенной жизни - наложил повязку на лицо женщине.
- Так, теперь придержите её немного, - он отмотал от бинта ещё, а затем обмотал его вокруг головы несчастной, что бы удержать повязку на месте - Ага, и ещё разок, хорошо, - волосы женщины, к счастью, были не очень длинными, поэтому закрепить повязку на голове не составило ему никакой трудности, после чего он завязал бинт в узел над её ухом - Прекрасно. Теперь посмотрите на меня.
Женщина повернулась к нему. Теперь она, по крайней мере, была похожа не на какое-то жуткое, выползшее из чьего-то ночного кошмара чудовище, а на Фемиду, слепую богиню правосудия, за той лишь разницей, что у этой никогда не было перемазанного в крови лица, ни ожогов на нём. На вид ей было что-то около тридцати с хвостом - судя по всему, несчастная только лишь начала входить в пору зрелой красоты, и увы, не ей, ни кому-либо ещё уже не было суждено насладиться этим, так как одним махом красота, какой бы она там до этого ни была, теперь превратилась в страшное уродство.
- Что ж, неплохо, Вам даже идёт. Как Вы себя чувствуете? Вам не больно, повязка, надеюсь, не жмёт?
- Нет... Всё в порядке, спасибо. Болит, конечно, но... Я могу потерпеть... Скажите... У Вас вообще есть здесь какая-нибудь вода? Я очень хочу пить...
- Нет, не думаю, что в машине было что-то подходящее для питья. Я, конечно, ещё посмотрю как следует, может, что-нибудь ещё вспомню, но сейчас я хотел бы поискать выход отсюда, думаю, что сейчас это важнее...
- Хорошо, идите, - произнесла женщина вроде бы ровно, хотя из этого тихого, равнодушного тона вполне можно было сделать вывод о том, что в этот момент она едва сдерживается от того, что бы не завопить от ужаса - Только... Скажите, как Вас зовут. Просто для того, что бы крикнуть Вам, ну... В случае чего...
- Я понимаю, - сказал Кокс - Меня зовут Оуэн. Крикните мне, если что-нибудь начнётся не так.
- Да, хорошо, Оуэн.
Кокс, хотя и прекрасно понимал, что она всё равно этого не увидит, кивнул ей, а затем, буркнув что-то вроде "ну ладно, извините", закрыл всё ещё лежавшую у него на коленях аптечку, и положил её на место, на полку под задним окном, после чего вышел наружу, не забыв закрыть дверь за собой при этом.
Снаружи его ждала непроглядная темнота, такая густая, что он был даже вынужден опереться о бок своего автомобиля, что бы иметь хотя бы какой-то ориентир и вменяемую точку опоры. Как он вообще планировал разыскивать что-либо в этакой непроглядной темени? Воздух вокруг пах сыростью и холодом, и ещё чем-то кисловато-сладким, немного едким, но совсем слабо.
- Дерьмо собачье, - процедил он сквозь зубы, а затем осторожно, на ощупь, продолжая опираться о бок машины, сделал несколько шагов вперёд. Уже на третьем шаге под ноги ему попало что-то твёрдое и весьма увесистое, хотя от его не нарочного и не слишком-то сильного пинка оно тотчас же отлетело в сторону с глухими каменистыми щелчками. Наверное, будь оно побольше, и если бы он сам не опирался о машину, то он бы почти наверняка споткнулся об эту штуку, и, наверное, даже бы упал, и повредил бы себе чего-нибудь.
Нет, идти так и дальше просто невозможно. Неужели у него в машине нет ничего, что хотя бы в какой-то мере могло бы послужить ему в качестве фонаря?
У него был мобильник, и его экраном можно было бы светить вперёд - но освещение он давал так себе, постоянно выключался, да и, кроме того, заряд его надо было экономить - мало ли когда ещё у него будет возможность связаться с Гиллардом, и прочими, кому всё-таки повезло убраться из этой задницы ещё в тот момент, когда это ещё было возможно. Ещё, возможно, что-то такое можно было бы найти в багажнике автомобиля, но рыться в нём в этаких потёмках было едва ли более умнее, чем бродить без освещения по этой ублюдочной пещере.
Может быть, ему стоило вернуться обратно, в салон машины, и, выключив освещение в нём, включить вместо этого фары автомобиля? Быть может, слишком далеко благодаря этому он и не пройдёт, но это хотя бы даст ему возможность видеть то, что творится в нескольких метрах от этого места - особенно по направлению вперёд.
- Так, ну ладно, - пробормотал он настолько уверенно, насколько это можно было вообще в этих влажноватых, тесных потемках, а затем двинулся обратно, к машине. Открыв её, и снова сев за руль, он включил подсветку приборной доски, и выключил свет в салоне, затем на всё той же приборной доске нашел кнопку, включающую фары. Ткнул в неё пальцем, а потом увидел, что пространство впереди машины залилось светом, после чего, решив, что довольно-таки грязное и пыльное лобовое стекло его автомобиля может исказить его представление об увиденном, всё-таки вышел из машины снова, и сделал четыре шага вперед.
Они и в самом деле оказались в чём-то вроде пещеры, или туннеля, длинном и узком, как гигантская кротовая нора, недостаточно узком, впрочем, что бы Кокс не мог выпрямиться здесь во весь рост. Хотя, конечно, окажись здесь здоровяк вроде Шейфера, то он бы уже скреб потолок своей макушкой. Свет автомобильных фар не мог осветить его во всю длину, и где-то вдали, ярдах в восьмистах отсюда, уже терялся, и рассеивался. Возможно, там просто был какой-то поворот, или что-то в этом роде.
Одним словом, Коксу это ничего не давало, и был ли из этого места какой-либо выход, он знал теперь не больше, чем было до этого. Надо добраться до конца освещенного участка, думал он, и выяснить, не окажется ли выхода из этой дрянной дыры в пределах видимости после этого. Интересно всё-таки, откуда здесь вообще взялась эта пещера, и, что самое главное, каким образом в ней угораздило оказаться их самих? Они пытались удрать из разваливающегося на глазах Кранслоу, и, делая это, он вел машину примерно на восток, или на юго-восток, в сторону океана, точнее, в сторону шоссе, которое вдоль него шло, и под конец этой поездки уже мог поклясться в том, что ничего не получится, и он и его нечаянная спутница погибнут, но вместо этого они волей какого-то непонятного стечения обстоятельств оказались именно здесь, в этом тоннеле.
Ну не на тот же свет он ведет, в самом деле! Нет, однозначно нет, навряд ли в таком месте он смог бы принимать звонки Гилларда на свой сотовый.
Но откуда же в таком случае эта хрень могла здесь взяться? Отродясь не слышал ни о каких пещерах или тоннелях в этой местности...
Хотя... В голове Кокса вдруг промелькнули кое-какие воспоминания, старая, когда-то где-то от кого-то слышанная информация о планах соединить городскую канализацию с некоей естественной системой стоков в известняковом монолите полуострова, которая позволила бы городским стокам сбрасываться прямиком в Атлантический океан. Может быть, это место как раз и было частью этой самой естественной системы, а они влетели в неё как раз в тот момент, когда под городом просела земля, и один из входов в эту систему обнажился, и стал открытым?
- Хорошо, - пробормотал он, положив ладонь на капот автомобиля, и, таким образом, облокотившись на него, и вглядываясь вдаль, в конец того небольшого, освещенного светом фар участка непонятного тоннеля - Если ты это он и есть, то, значит, у тебя есть вход и выход, и это, по крайней мере, обнадеживает...
Вот только как далеко отсюда находится то и другое?
Теоретически, если через этот тоннель можно выйти прямо к океану, то брести именно в ту сторону, пожалуй, придется довольно долго, так как береговая линия, если Кокс всё правильно помнил, находилась в милях четырех от Кранслоу, да ещё и неизвестно, каким образом этот тоннель идет и петляет, прежде чем выведет их туда, а, кроме того, что это вообще им даст - берег в тех местах высокий и отвесный, суда ходят в этих местах по морю крайне редко, и Гилларду с Лонси спасать их оттуда будет тяжеловато - ну не присылать же им туда вертолет, в самом деле. Хотя, если позвонить в службу спасения, они, наверное, выслали бы... Но нет, пожалуй, не стоит, это опасно тем, что они могут заблудиться, пока бродят по пещерам, и их никто уже тогда не сможет спасти, а поэтому, быть может, лучше уж попробовать идти в противоположную сторону? Кокс, скривившись в раздумьях, покосился назад, за своё плечо, и дальше, за машину. В отличие от того, что было впереди, там не было видно вообще ни зги, темно так, словно бы он заглядывал в глубины платяного шкафа глубокой ночью, и, если там и был какой-то там выход наружу, то он был либо весьма далеко отсюда, либо, опять же, скрывался за каким-то поворотом. Хотя, если подумать, какие там повороты, ведь, провалившись сюда, они продолжали нестись напрямик, и он, по сути, тогда даже за руль не держался, а если бы и держался, то какой был бы толк в том, если бы он пытался управлять автомобилем, в этаких-то потемках, да с этакой-то ориентацией в пространстве и координацией движений? Нет, будь тут поворот, они бы волей-неволей на всей скорости врезались в него, и им бы ничего не помогло, потому что они бы его попросту не увидели, а, постольку-поскольку снаружи автомобиль выглядел почти что целым, за исключением отвалившихся колес, а свет его включенных только что фар свободно шел вперед, не натыкаясь ни на какие преграды, и только лишь теряясь где-то там, в сокрытой пещерным мраком дали, никакого поворота и не было, и значит, выход в стороне бывшего, теперь уже провалившегося сквозь землю Кранслоу был просто очень далеко отсюда.
Но далеко - это сколько? Миля, две, три? Кокс помнил, что спасаясь из разрушавшегося прямо на глазах города, он утопил педаль газа в самый пол, выжимая из своего и без того видавшего виды транспортного средства всё, что только можно. А это был не гоночный болид, и не какой-нибудь навороченный суперкар из числа тех, на которых "золотая молодежь" в больших городах устраивает по ночам свои безумные гонки, а обычный, пусть и добротный, городской автомобиль, к тому же, весьма потрепанный и переживший не один уж ремонт, и сделать на нём больше девяноста миль в час было бы уже легким сумасшествием. И да, пусть и можно было бы тогда сказать, что тот момент был для сумасшествия самый что ни на есть подходящий, но ведь гнал со всей дури на нём Кокс отнюдь не час, и даже не полчаса, а от силы минут десять, а по тоннелю гнал и вовсе чуть больше минуты, после чего езда закончилась уже насовсем. Выходило так, что по тоннелю на нём он проехал едва ли больше мили, и, хотя это и так уже серьезное расстояние, но, наверное, будь на том конце тоннеля выход, он бы приметил его даже и отсюда.
А, может быть, выход и в самом деле есть, просто что бы увидеть его, надо просто присмотреться как следует?
Кокс, обернувшись назад, прищурил глаза, и принялся старательно всматриваться в то, что теперь было за его фактически развалившейся машиной, но, как он не пялился, как не напрягался, ничего похожего на то, что было ему нужно, он разглядеть так и не сумел.
Быть может, его просто отвлекал свет включенных передних фар?
Но как, чёрт возьми, он мог бы его отвлекать, если сейчас он светил в совершенно противоположном направлении?!
Дьявольщина, а что, если там попросту завал, который случился уже после того, как они здесь оказались? Это было бы совсем уж погано, так как если это - правда, то он может кочевать по этим чертовым пещерам целую неделю, да так отсюда никогда и не выбраться, и сгинуть тут раз и навсегда...
Фонарик, чертов фонарик! О, насколько бы было сейчас проще, надоумь его кто-то или что-то взять его с собой, от скольких проблем бы они сейчас могли бы с его помощью избавиться! Что его могло бы сейчас заменить? Зажигалка? Телефон? Нет, зажигалкой тут всё равно не осветишь ни хрена, только обожжешь себе пальцы, а саму зажигалку уже минут через десять придется выкинуть к чертовой матери. И экран телефона тут тоже не подойдет, он слишком уж слабый, да и заряд его на самый экстренный, возможно, что даже последний звонок тоже нужно оставить... Когда он курил побольше, он постоянно таскал с собой довольно тяжелую по весу железячку, которую постоянно заправлял бензином или уайт-спиритом, но теперь он делал это от случая к случаю, и лишь дома, а потому и зажигалка эта была сейчас в одном из верхних ящиков его письменного стола, а не при себе. Сейчас от неё было гораздо больше толку, чем от чего бы то ни было, она была бы сейчас совсем как небольших размеров факел... Факел...
Да, факел.
Чёрт, проскочило вдруг в его голове, в багажнике же должна быть цистерна с бензином, небольшая, да и собственно бензина там не так уж и много, ну да, чёрт возьми, кто сейчас и говорит о том, что необходимы обязательно целые галлоны, просто и надо-то - смочить им тряпку, и обернуть её вокруг какой-нибудь деревянной фигни, а затем поджечь, что бы суметь добраться при свете огня до входа сюда...
Вот только где найти что-то здесь что-то деревянное, и чем поджигать эту фигню, ведь зажигалки-то у него всё равно нет...
Он, в принципе, и сам не понимая, на что он рассчитывает, вернулся в машину, опять включил свет в салоне, и некоторое время, раздумывая, сидел за рулем. Затем повернулся назад, к женщине, и наугад спросил:
- Извините... Вы случаем не курящая?
- Ну... Иногда бывает... Но сигарет у меня нет, я оставила их в сумочке, там...
- Нет, мне не нужна сигарета, мне нужна зажигалка, или спички, короче, что-то в этом духе...
- Я не знаю... - женщина на ощупь закопалась в карманах своей одежды - Да... Да, вот, есть... А зачем она Вам?
- Тут не видно не зги, и я навряд ли смогу без света найти отсюда выход. Хочу смастерить что-то вроде факела...
- Факела? Из чего?
- Да я и сам не знаю... Так Вы дадите мне зажигалку?
- Да, пожалуйста, - женщина протянула ему её слепым, неуклюжим движением через спинку водительского сиденья. Кокс, буркнув "спасибо", взял её, и принялся думать дальше.
Где же тут взять основу для факела? Тут только один камень вокруг, а машина сделана из железа, местами из пластика или из резины... Может, сгодится и какая-нибудь железяка? Нет, бензин будет стекать по ней прямо ему на руку, да и выгорит сразу же, как только сгорит пропитанная им тряпка. Коврики на полу, они из синтетики и резины, свернуть их в трубочку, тогда и бензина-то не понадобится... Хотя, в принципе, отчего он так уперся насчет того, что факел нужно нести именно вертикально, ведь можно, в конце-концов, взять самую обыкновенную монтировку из багажника, повесить на неё что-нибудь побольше, поджечь снизу, что бы монтировка не нагревалась от огня так быстро, и тащить эту хрень перед собой, точно этакий примитивный фонарь... В принципе, это хорошая идея, вот только на сколько хватит этакой конструкции - допустим, тряпка догорит до середины, а потом, быть может, просто свалится с монтировки прямо ему под ноги, и пытаться использовать её дальше уже не будет никакого смысла... Нет, конечно, если эта тряпка будет побольше да поплотней, а не какая-то старая ветошь, да ещё если он закрепит её на монтировке как следует...
Кокс почесал голову, и, продолжая вертеть в руках зажигалку спасённой (пока ещё в относительном смысле этого слова) им женщины, осмотрел сначала себя, потом оглянулся вокруг. Его собственный плащ, наверное, для этого дела, слишком длинный, тяжёлый и скользкий. Может быть, чехол с сиденья - если срезать только лишь со спинки, и продырявить монтировкой насквозь, а потом ещё и закрепить чем-нибудь, может, шнурком из ботинка, или даже пластырем из аптечки...
Кокс порылся в карманах своего пиджака (а, может быть, лучше его?... Хотя нет, пиджак может ещё пригодиться), извлёк из одного из них небольшой, видавший виды перочинный нож, и встал вспарывать тканевый чехол на спинке соседнего сиденья, чуть повыше сиденья непосредственно.
- Что Вы там делаете? - насторожилась женщина, услышав резкие и сухие звуки рвущейся ткани.
- Я же сказал, что хочу смастерить факел, - пояснил Кокс, не отрываясь от дела, ему, тем временем, уже удалось пропороть чехол спереди, и теперь он надрезал его с правого боку - Не беспокойтесь, пожалуйста, я вовсе не планирую сделать Вам ничего дурного...
- Я... Я и не беспокоюсь, - пробормотала женщина несколько смущённо, а затем, всё-таки расслабившись, поинтересовалась - Может быть... Вам нужна какая-то ещё моя помощь?
- Какая? - Кокс перелез наполовину через спинку сиденья, и стал надрезать чехол сзади - Не в Вашем состоянии, мэм... Пожалуйста, пододвиньтесь немного влево, что бы я не задел Вас ненароком... Ага, вот так, спасибо... Уже хорошо то, что у Вас оказалась зажигалка, без неё бы мне пришлось бы ещё здорово поломать свою голову... Так, осталось ещё немного... Ага, вот так... Прекрасно! - он отложил нож в сторону, и, чуть приподнявшись, стянул отрезанный кусок чехла со спинки сиденья, словно перчатку с руки. Отложив в сторону и его, он охлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли всё то, что может понадобиться ему в ближайшем будущем, взял из бардачка ключ от багажника, скомкал чехол в один куль, сунул оный подмышку, и наконец, снова выключив освещение в салоне, и включив фары, опять вышел наружу.
Там он прошёл назад, до багажника, открыл его, достал монтировку, самую длинную из всех, нашёл канистру с бензином, но затем, подумав немного, не стал её открывать, а отставил в сторону. Монтировку положил на машину, придавил её крышкой багажника, так, что бы острый конец торчал наружу, взял кусок чехла, и, резким движением расправив его, насадил последний на монтировку. В итоге у него вышло нечто вроде весьма странного вида знамени, короткого, но, в то же время, должного быть весьма тяжеловесным и неудобным; он подвытащил его немного наружу, и протянул свисающий вниз конец чехла сквозь проделанную в нём же дырку, а потом поверх монтировки, и в получившуюся петлю, и затянул - получилось нечто вроде кривого и крайне неуклюжего узла.
- Н-да, ну и хрень же, - пробормотал Кокс мрачно, осматривая получившуюся у него конструкцию, про себя отметив, что из-за манипуляций с узлом полотнище его "знамени" стало короче едва ли не на треть. Впрочем, переделывать ему уже ничего не хотелось, поэтому он вытащил из кармана плаща перчатки, и одолженную ему женщиной зажигалку, наклонился, и после нескольких попыток всё-таки сумел поджечь кусок чехла снизу.
Ткань чехла горела вяло, и без особой охоты, но таки горела, и гаснуть пока вроде бы не собиралась. Кокс надел перчатки, и вытащил свой "факел" из багажника, отошёл от машины на несколько шагов назад. Огонь стал гореть несколько ярче, и теперь он мог видеть вокруг себя хотя бы насколько-то, и, что самое важное, теперь у него появилась возможность смотреть себе под ноги. Он прошёл вперёд ещё где-то около пяти метров - та часть чехла, что свободно болталась в воздухе, к этому времени выгорела где-то на четверть, или на одну пятую, но огонь стал ярче - остановился, оглянулся вокруг, попытался всмотреться вперёд. Вроде бы там, впереди, виднелась какая-то светлая точка. Монтировка в его руках медленно, но всё-таки нагревалась, уже стала тёплой, и это чувствовалось даже через перчатки. Кокс снова пошёл вперёд, на сей раз уже ускорив шаг - вполне возможно, что времени у него было гораздо меньше, чем он думал раньше.
Светящаяся точка впереди, впрочем, от секунды к секунде становилась всё более и более явственней; к тому времени, как подожжённая тряпка, привязанная им к монтировке, догорела где-то до половины, она превратилась во вполне отчётливый - хотя и не слишком правильный, и с неровными краями - круг, и у него теперь не оставалось почти никаких сомнений в том, что он видит не что-то, а именно выход из этой дурацкой пещеры. Радостно осклабившись, Кокс поспешил вперёд, надеясь добраться до этого места не позже, чем за десять минут.
Спустя же десять минут (а, может быть, больше, или меньше того, Кокс не имел с собой часов, а заглядывать в телефон пока не решался, так что имел о времени представление довольно-таки смутное), стоя в льющемся снаружи через отверстие выхода свете довольно-таки солнечного, судя по всему дня, Кокс уже бросил свой "факел" на пол пещеры, и поспешно затаптывал его огонь - нужно было, что бы остатка тряпки хватило и на обратный путь. Сделав это, он аккуратно отложил монтировку с привязанным к ней обгорелым куском чехла от автомобильного сиденья в сторону, к стене, а затем направился на выход.
Выйдя из пещеры, он обнаружил, что стоит на краю гигантского - мили на три в поперечнике, а то, быть может, и больше - котлована с плоским дном, до дна которого, по примерным подсчётам глянувшего вниз Кокса было что-то около пятидесяти ярдов. До поверхности земли отсюда тоже было далековато; задрав голову вверх, Кокс обнаружил, что стоит на чём-то вроде каменной террасы, а непосредственно сам край обрыва в "котлован" находится над его головой где-то футах в тридцати.
Самостоятельно они отсюда не выберутся, это было ясно, как Божий день.
Кокс достал телефон, и набрал номер Гилларда.
- Алло, - откликнулся тот немедленно - Ну, что, как ты там?
- Слушай, я, кажется, нашёл выход... Ну, или, если быть точнее, вход в эту чёртову пещеру... Но, короче, самому мне отсюда не выбраться. Тут вместо Кранслоу образовалась какая-то ямища глубиной, как Большой Каньон, а эта дырка, вход в пещеру, в которой я оказался, находится как раз в её склоне.
- И что - вниз тебе никак не спуститься?
- Да если бы я и мог, я бы ни за что этого не сделал. Там, внизу, самый настоящий ад, всё залито этой вонючей едкой жижей, в ней плавают мусор, трупы, машины, чёрт знает что... Вонь наверх идёт такая, что аж глаза слезятся... Те, кто остались внизу - некоторые из них ещё живы, орут так, как будто бы и в самом деле попали в преисподнюю. Ну нахрен, я и сам бы туда не полез, да и Лонси, если он и вправду столь жаждет меня увидеть, как ты говоришь, меня туда не пустил бы. Короче, мне нужно, что бы кто-то из наших приехал сюда, к краю этого дерьма, и спустил сюда какие-то верёвки, что ли... Тогда мы сможем выбраться наверх, и всё будет в порядке.
Выслушивающий его на том конце линии Гиллард замолчал на несколько секунд, очевидно, обдумывая только что услышанное, а затем произнёс:
- Хорошо, Оуэн, я передам Лонси твои слова... Я только не понял - почему "мы"? С тобой, что, есть ещё кто-то?
- Да, - Кокс несколько смутился, хотя, по сути, будь он хоть трижды бандит и вор в прошлом, разве он мог бы поступить с человеком как-то по другому в этой ситуации? Ведь он же не мог знать, что в итоге он и эта женщина окажутся в этой западне вместе, и в итоге, если кто-то придёт спасать их, ему придётся делать это с ними обоими - Одна дама, села мне на хвост, когда я выбирался из отеля в момент, когда это всё только началось... Она совершенно слепая, вернее сказать, потеряла оба глаза во время этой суматохи, не мог же я просто так взять и бросить её...
- Ну да, не мог, - пробормотал Гиллард с хмурым смешком в голосе - Хорошо ещё, что ты был в тот момент за рулём автомобиля, а не паровозного состава, иначе бы в этой пещере оказалось половина населения Кранслоу... Ладно, подожди минуту, сейчас я поговорю с Лонси, и перезвоню тебе. Будь там осторожен, о"кей?
- Ага, - ответил Кокс. В телефоне раздались короткие гудки, и связь с Гиллардом завершилась. Кокс положил мобильник обратно в карман, и с рассеянно-задумчивым видом осмотрел узенький карниз перед пещерой, на котором стоял. Только сейчас он заметил, что он вовсе не каменный, не скальный, как ему показалось сначала, а, скорее, земляной, или из плотно спрессованной серой глины. Если эрозия почвы этой чёртовой дрянью продолжается и дальше, подумал Кокс, то стоять тут не так уж и безопасно. Решив быть благоразумным, он сделал несколько шагов назад, в пещеру, и встав у самого входа, в ожидании уставился вперёд. Интересно вообще, подумал он, на кой ляд я до такой степени понадобился Лонси, что он готов даже вызволить меня из этакой переделки? Если он считает, что я до такой степени насолил ему, то почему бы ему просто не бросить меня в этой заднице, и обречь меня тем самым на мучительную, голодную смерть? Или он жаждет выдавить мне глаза собственными руками? Или, быть может, полагает, что я могу соврать ему насчёт своего нынешнего положения, или в состоянии выбраться отсюда самостоятельно, а потом отправиться ни к нему, а куда глаза глядят? Одному дьяволу может быть ведомо, что может быть в голове у этого ненормального старикана... Хотя, быть может, он и вовсе не желает моей смерти, а хочет втравить меня в некие козни, что будут ещё чище, чем пребывание в этой треклятой пещере?
Козни, ещё почище чем те, что в итоге привели его в эту чёртову земляную нору в стене обрыва над гигантской, заполненной трупами и кислотной жижей ямой, козни, которые, вполне вероятно, могут закончиться ещё хуже, а то и вовсе - закончатся вместе с его жизнью, причём этот конец будет столь омерзителен, что имя Оуэна Кокса невозможно будет отмыть от грязи спустя ещё несколько поколений.
Кокс скривился - Лонси был вполне способен на такое, и он сам лично был свидетелем нескольких таких историй, где затравленные, будто кролики гончими, люди были вынуждены бежать через всю страну сначала от подручных Лонси, затем от полиции штатов, затем от ФСР, а, когда, вымотанные и изодранные, доходили до финала, широкая общественность ненавидела до такой степени, что в тюрьму, там, где их ждали камера смертников и электрический стул, их были вынуждены вести в сопровождении мощно вооружённого конвоя, дабы их не смогла растерзать разъярённая толпа.
Чёрт подери, подумал Кокс, растирая себе грудь с занемевшим вдруг в ней сердцем, а может быть и правда мне было бы лучше плюнуть на этого престарелого упыря, и попытаться придумать способ выбраться отсюда самостоятельно?
Но как? Допустим, он попытается пойти не в эту, а в противоположную сторону, предположительно, к океану, то, если он и доберётся до того выхода (что само по себе весьма маловероятно), то что он тогда предпримет? Океанские скалы в этом месте Чесапикского залива чертовски высокие, и очень сомнительно, что тот выход будет на приемлимой для того высоте, что бы самостоятельно подняться оттуда наверх, или же даже более-менее безопасно спуститься в воду (хотя какая нахрен вода, он и сам-то плавал в последний раз лет этак сто тому назад, а вода в заливе сейчас уже холодная, а с ним ещё слепая женщина... короче, полная хрень). И отсюда выбираться - тоже затея та ещё, внизу эта грёбаная яма с едкой жижей, в которую превратился весь Кранслоу, глинистый карниз над ней, который наверняка вот-вот обвалится, а до верха... Хотя, если подумать, то так ли уж это много, эти тридцать футов, быть может, ему всё-таки удастся выбраться каким-нибудь способом наверх отсюда, и спастись?
Он снова подошел к выходу из пещеры, и осторожно посмотрел наружу, сначала влево, а затем вправо, а потом, задрав голову, посмотрел вверх. Да, там, где существовал непосредственно выход из пещеры, подняться наверх было бы невозможно даже при помощи раздвижной лестницы, но та терраса, на которой он стоял ещё пару минут тому назад, по сути, шла кругом вдоль всей длины окружности этой ямы, и если осторожно пройти по ней, например, вправо, то можно было бы добрести по ней до такого места, где край ямы можно было бы достать хотя бы руками в прыжке. Не слишком-то надежная перспектива, но, наверное, если бы он подумал над ней как следует, то, наверное, он мог бы как-то упростить себе эту задачу. Может быть, найти что-нибудь вроде лестницы, или подставить туда что-то... Подставить что-то, ага, как же, усмехнулся он сам про себя, по этому карнизу идти и с пустыми-то руками опасно - того и гляди, обвалится - а тут я ещё буду искать и волочь туда что-то... Да и что, собственно, он мог бы туда принести? Какой-то камень? Это самоубийство - ползать там с камнем, тем более если в этом случае он может подойти только будучи в достаточной мере большим, лучше проще сразу же повесить его себе на шею, и сигануть вниз. Искать какую-то железяку в автомобиле? Но какую? Запаску? Пытаться выдернуть кресло из соседнего с водительским места? Забава едва ли менее рискованная, нежели идея с камнем. Но что ещё? Он с сомнением оглядел высокие, практически отвесные стены появившегося на месте целого города фактически меньше, чем за получас, гигантского котлована - ни более-менее глубоких уступов или рытвин, ни толстых корней - в общем, зацепиться тут было фактически не за что. Разве что... Кокс высунулся из пещеры наполовину, и провел пальцами по стенке котлована. На ощупь она была как обычная, немного влажная, немного песчаная, немного каменистая, плотная и утрамбованная собственной тяжестью земля. Местами попадались камни, которые поменьше, которые покрупнее, а, если поглядеть дальше, вдоль карниза, то можно было заметить, что наружу выходили целые валуны, возможно даже, концы берегового скального массива, идущего снизу и с востока, но, по большей части стенки котлована были точно такими же, как и карниз - грунт, слежавшаяся глина, некоторая часть песку и камней - в общем, вещество довольно податливое. Ну, и конечно же, весьма неверное, ступать и ходить по которому в подобной ситуации было крайне рискованно. Но это касалось только прогулок по узкому карнизу, нависающему прямо над пропастью, но что бы было, если бы он был гораздо шире, и был не карнизом, а достаточно широкой нишей? Кокс провел пальцами дальше, со стены в пещеру, изучая, что же будет там дальше, в глубине, как вдруг у него опять зазвонил телефон.
- Да, - сказал он, вынимая его из кармана - Гиллард, это ты?
- Нет, - ответствовал ему сухой и хриплый, и, как никогда, стариковский голос Лонси - Не Гиллард. Где ты сейчас?
- Стою у входа в какую-то гребаную земляную нору, и думаю, каким бы мне образом выбраться из неё самостоятельно, дабы облегчить вам всем задачу по моему спасению из этой задницы.
- Хочешь проявить самостоятельность? - в голосе Лонси появились какие-то непонятные, тревожащие нотки - Похвально. Но если ты думаешь, что тем самым облегчишь задачу именно мне, то ты слегка заблуждаешься, - Лонси сделал паузу, словно бы переводил дух, а затем продолжил - В общем, я подумал - а на хрена ты мне? Все нужные, а, что самое главное, не приносящие мне вреда люди и так при мне, так к чему мне стареющий неудачник, у которого сердце размягчилось настолько, что уже мешает думать голове?
Кокс не то что бы опешил - ему-то, в принципе, может быть, было бы даже и на руку, что Лонси наконец-таки взялся за голову, и спросил себя, а за каким дьяволом он ему взнадобился - но всё-таки немного удивило, а, что хуже того, насторожило. Судя по тону Лонси, тот вовсе не стал к нему просто равнодушным, а был в крайне расстроенных и мрачных чувствах. И явно сказал ещё не всё, что хотел ему сказать.
- Что ты видел, там, на дне этой... Ямы? - поинтересовался у него Лонси - Тебе оттуда, из того места, где ты сейчас находишься, видно то, что там сейчас творится?
- Ну, в общих чертах - да...
- И что, как ты думаешь, те, кто не успел оттуда удрать - они имели хотя бы какой-то шанс выжить?
- Ну, я не знаю... Я бы, наверное, тоже там сдох, если бы не счастливая случайность...
- Ну ты-то, по крайней мере, мог ходить, и водить машину. Тебя ведь даже не заперли в клетку, как меня, и остальных. Счастливая случайность - это слабо сказано. Вот Джина, например, в тот момент, не могла даже встать с больничной кровати...
- Но она была на тот момент в Гринлейке, и её могли...