На самом деле фамилия Джонсона была именно Джонсон, и никакой тайны из этого он никогда и не при каких обстоятельствах не делал. Он никогда не работал ни на какие там секретные отделы ФСР, ни на СУГВР, разве что на тех, кто в них состоял, но ему уже пообещали, что если он возьмётся и проконтролирует это дело, то его карьера в этом смысле резко пойдёт в гору. Этот округ, по сути, был его, а он был самым рьяным карьеристом из своих коллег и, услышав эту историю, сам же на всё это и напросился, почувствовав, что дело тут пахнет чем-то весьма и весьма серьёзным. Он просто не знал, что там происходит на самом деле - люди, которые подсунули их отделу наспех составленные документы и показания, не стали расписывать всё в подробностях, а ограничились самыми общими сведениями - пропажа копа из полиции штата, невесть откуда-то взявшийся склад посреди чистого поля меж двух депрессивных провинциальных городишек на берегу Атлантики, какие-то непонятные фокусы с исчезнувшей машиной, возможно, что всё это попахивает некоей аномальщиной, да такой, какую обычно не показывают даже в выпусках "Сенсаций Недели" по четвёртому каналу, но никто ничего пока ничего толком не знает и утверждать не может, а потому никто никаких специальных людей на место происшествия высылать не будет, явится только какой-то субчик-сопроводитель из второго сектора СУГВР, и пока всё на этом, а основную массу забот на себя возьмут именно Джонсон и его ребята. Ну вот и ладно, подумал он тогда, это и хорошо что так, потому что так у меня никто не будет путаться под ногами, а одного человека я всегда могу окоротить, обвести вокруг пальца или просто проигнорировать его рекомендации, и это значит что по большей части результаты всех моих трудов будут принадлежать только мне, и я смогу распорядиться ими так, как нужно и выгодно только лишь мне.
В итоге вышло так, что к нему не явился даже этот самый пресловутый тип из СУГВР - может быть, ещё и должен был появиться, но пока ни Джонсон, ни кто-либо из находившихся под его начальством людей не видел его и не получал от него звонка, он не появлялся ни в их отделении, ни, тем более, в поле, и вообще, чем дальше всё это заходило, тем больше и больше у Джонсона появлялось уверенности в том, что сюда к ним, по сути, никто и никогда не явится, а если когда и явится, то они вряд ли ограничатся одним лишь агентишкой из какого-то мелкого заштатного отдела Службы Разведок, а вышлют сюда целый строительный отряд, научную группу, а вдобавок к ним - ещё каких-нибудь крупных шишек в их структуре, возможно ещё даже военных.
Может быть, это было бы не так уж и плохо - отдать им всё это к такой-то матери, спросил он сам у себя мысленно, заводя мотор своего видавшего виды - но тем не менее выглядящего совсем как новенький - тёмно-серого "Плимута-Меркури", в конце-концов, зачем мне всё это? Мало денег? Мало власти? Мало информации? Мало авторитета? Живу спокойно, и нечего соваться туда, где меня никто не ждёт, а я, возможно, и не справлюсь, ибо уже давно начал стареть, и здоровье у меня при этом уже совсем не то, чтобы ещё и работать после неуклонно приближающейся ко мне пенсии. Да и такой путь к вершинам власти - устроит ли он меня? Не затянет ли туда, где мне будет попросту не выжить? Ведь очень вероятно, что именно затянет, и у меня начнётся такая жизнь, о которой можно мечтать только в молодости, лет до тридцати, а не сейчас, когда мне осталось всего пару месяцев до полувекового юбилея. Хорошо, что у меня нет семьи и я развёлся со своей женой с таким скандалом, что Дайана и дети удрали от меня аж на другой конец света, в Аргентину, которая не является по отношению к Великой Стране даже вассальным государством, и попасть в которую на сегодняшний день было не проще, чем в Московию. Даже не проще, чем в Цинь. Даже людям из СУГВР. И родителей у него не было - оба умерли десять лет тому назад, как раз после того, как на восточном побережье Американского побережья прошли шкваловые кислотные ливни. Братьев и сестёр у него не было тоже - вообще, он был очень одиноким человеком, у которого не было ничего и никого, кроме работы, и шантажировать его было нечем, разве что его собственной жизнью и свободой. Но и смерти и неволи можно избежать, а можно и не бояться того, что тебя их лишат, особенно в том случае, если жизнь и свободу не для кого беречь. Так что он может отказаться от этого в случае чего, и ничем особенным рисковать не будет. Даже если ему пригрозят увольнением из ФСР, то...
Да будут ли? Кому он, нахрен, нужен? Я могу, думал он, проезжая по семьдесят второму шоссе, просто составить для них отчёт о исследовании и работах, проведённых там на месте, приложу к нему уже сделанные фото и прочие материалы, а потом отошлю их тем, кто дал мне это задание, а уж дальше пусть разбираются сами. Это всё равно дело не моего уровня. Про такое даже не пишут приключенческих книжек, а в реальности таких случаев вообще не бывает... Никогда не бывает. Подумать только - машина с мумией копа в подземном гараже, в который нет хода сверху, кроме как через узкий квадратный люк в положенной на землю железобетонной крышке весом этак тонны на три, при этом огороженной высоким забором из сетки-рабицы с небольшой калиткой, через которую внутрь можно было пройти только лишь по одному... Такой путь суждено было пройти не каждому толстяку, не то что целой полицейской машине - последнюю невозможно было пронести туда даже путём разбора её на части. Только если туда вели какие-то тайные ходы или дороги... Но ничего такого там не было! И этот дурацкий коп - Дэннис Темплстон - ведь он и его машина пропали в окрестностях всего пару суток тому назад, и это, в свою очередь, означало что, действительно, сначала была выстроена вся эта хреновина, а уж потом внутри неё оказалась машина и мёртвый, словно бы лишённый всей жидкости в его организме, коп. Мумия эта, правда, выглядела так, словно она валялась там ещё со времен постройки египетских пирамид, но ни её одежда, ни именное удостоверение копа, ни значок, покрытый странным розоватым окислом, ни сама машина, ни всё остальное, что было внутри неё, не выглядело так, будто бы было моложе её. Кроме того, при более детальном (хотя и до сих пор относительно поверхностном, ведь походной лаборатории они с собой не брали) изучении трупа было установлено то, что коп умер отнюдь не своей смертью, а после того, как ему прострелили голову (дырка в лобовой части черепа, разнесённые в хлам носовая перегородка и верхняя челюсть, а затылок так и вовсе представлял из себя хрен знает что), а это могло значить, что и здесь он оказался вовсе не по своей воле, а после того, как в него по какой-то причине решили всадить пару пуль, а потом придумали спрятать и тело, и автомобиль здесь... Но как? Не спрятали же, а потом построили над ними всё это бетонное дерьмо, заграждения и фонари (по одному у каждого угла квадратной ограды)?! Какими же средствами надо обладать, чтобы построить всё это за такой короткий период? Но, если всё так оно и было, нужно было делать определённые выводы - или о том, что где-то в этом подземном убежище был тайный вход, либо о том, что, когда машину и мёртвого копа засовывали туда, доступ внутрь был куда свободнее, чем сейчас. И - как бы это удивительно не звучало, верен был именно второй вариант, потому как и те копы, которых он допрашивал - коллеги этого Темплстона - и его ребята в один голос утверждали, что на земле и траве в поле есть следы от автомобильных колёс, которые ведут именно к этой треклятой дырке в земле, Бог знает кем отстроенной - да, идут прямо под оградой (а там, по сути, не пролезть и собаке), и кончаются рядом с бетонной крышкой, закрывающей вход в это странное сооружение. Кроме того, допрошенные им копы - они все не раз патрулировали эту местность - в один голос утверждали, что ещё неделю тому назад здесь не было никаких фонарей, ни ограды, ни этого грёбанного подземного гаража. Не было сведений и о том, что кто-то что-то планировал здесь построить, выкопать и соорудить, никто не видел ни людей, ни строительной техники в этом месте, хотя патрули проводились регулярно, а для того чтобы сконструировать всё это в течении хотя бы пяти-семи дней, здесь нужно было работать и днём и ночью, не покладая рук...
Но - даже если так оно и было, и кто-то всё-таки умудрился выкопать и построить здесь этот грёбаный автогараж - то зачем? Машину сюда невозможно даже попросту запихнуть (сейчас, по крайней мере), не то что заезжать сюда на ней постоянно - но, тем не менее, там были и электричество, и даже невесть откуда берущий воду водопровод, представленный в виде крана с мойкой-раковиной, установленной у самого входа в гараж, и ещё одного - с подключённым к нему шлангом, очевидно, предназначенным для помывки самого автомобиля, работала вентиляция... Для чего предназначалось это странное пустое помещение, предварявшее гараж, и непосредственно в которое вёл люк наверху - в нём не было ничего, кроме забранной сетчатым корпусом лампы накаливания, висевшей в качестве светильника, какого-то бессмысленного пластикового крючка на стене, наверное, в теории предназначенного для того чтобы вешать на него одежду, нескольких жухлых травинок и осенних листьев, коробка с отсыревшими спичками и металлической гайки диаметром на двадцать миллиметров? Что это был за материал, которым были покрыты его стены - на вид, как обычный пластик, однако простым ножом его даже не поцарапаешь, как ты не старайся... Что больше всего удивляло и настораживало в этом всём лично Джонсона - так это то, что сам гараж выглядел абсолютно жилым, используемым, возможно, даже не первое десятилетие - найденные там инструменты были совсем не новыми, кое-какие - даже негодными, сорванными или заржавевшими, была масса грязных тряпок, ящик для промасленной ветоши, забитый ею до половины, многие бутылки, банки и коробки были полупустыми, початыми, подходящими к концу, покрытыми чьими-то грязными отпечатками пальцев, в потёках краски и масла, которыми они были наполнены в той или иной степени полноты - но всё это было расставлено и помещено таким образом, что во всём этом была видна рука рачительного и заботливого хозяина, который, возможно, ушёл из своего гаража совсем ненадолго, может, уехал на своём автомобиле на работу, может, ушёл, чтобы съесть обед, приготовленный ему его женой, или посмотреть бейсбольный матч, или просто поспать... В любом случае, полагать, что эту штуку построили специально для того чтобы укрыть здесь следы какого-то убийства, было столь же нелепо, как и сказать, что мост Золотые Ворота в Нью-Хоризоне были выстроен в качестве взлётной полосы для самолётов.
Но, с другой стороны, если он был построен для применения его по прямому назначению, то почему он был так невероятно странно расположен? Что это за гараж, завести автомобиль в который можно разве что посредством телепортации? При мыслях о нём ему почему-то вспоминались те картонные городишки, которые возводились в западных пустынях континента специально для испытаний ядерного оружия - с виду город как город, даже видны силуэты людей на улицах и в домах, но едва ты входишь в него и смотришь на всё это с близкого расстояния, тебе становится ясно, что это не дома, а гигантские фанерные ящики, а вместо людей тут манекены с испытательных автостендов или просто вырезанные из плотной бумаги двумерные человеческие фигуры - издевательство над реальностью, пародия на настоящую жизнь, которая чисто теоретически должна быть вот-вот уничтожена летящим огненным адом взрывной, тепловой, световой, электромагнитной и радиационной волн от ядерного взрыва. Но тут-то всё было более чем настоящим - настолько, что, казалось, ещё немного, и на пороге появится хозяин этой хреновины, тридцатипяти-сорокалетний янки с пивным животиком, раздетый до рубашки, брюк от делового костюма и начищенных ботинок и с удивлённым выражением на круглой физиономии спросит: а что это вы, господа, забыли здесь у меня в гараже?
Джонсон, заметив, что слева от него в чистом, скрытом густой осенней тьмой, поле, наконец-таки загорелись четыре ярких огня от находившихся там фонарей, стал сбавлять скорость, пока, наконец, не оказался на дороге к ним перпендикулярно. Тогда он затормозил вовсе, потом заглушил мотор и вылез из автомобиля наружу.
Кроме его автомобиля на дороге находился фургон, в котором сюда прибыли его подчинённые. Свет в нём не горел, только были включены подфарники стоп-сигнала, которые горели неярко, буквально лишь для того чтобы обозначить ими своё присутствие на дороге, дабы в фургон не влетел какой-нибудь зазевавшийся ночной водитель. Дождя, слава Богу, не было, на небе сквозь просветы плывущих куда-то в сторону Апаллачей облаков периодически даже выглядывали луна и звёзды, но воздух всё равно был очень влажным и холодным.
Джонсон поднял воротник своего плаща вверх и стал спускаться с дороги в поле, по склону насыпи.
Для того, что бы добраться до исследуемого ими объекта, ему понадобилось каких-то десять - если не меньше - минут, но пока он брёл по влажной от недавних дождей и выступившей к ночи испарине траве, его ноги промокли, а брюки стали сырыми до середины голени. Плохо, подумал он, открывая калитку в решетчатом ограждении вокруг крышки ведущего вниз, в оба этих странных помещения, люка, что сюда нельзя съехать прямо на машине - дескать, это может нарушить оставленные здесь ранее следы от других машин и может затруднить дела следствию - но ведь тут даже в галошах не пройти без того, чтобы не измочиться... Вот парни догадались, взяли с собой резиновые сапоги, и мне надо было додуматься до этого тоже, а теперь наверняка придётся в выходные отпаиваться травяным чаем с мёдом... Если, конечно же, теперь у меня будут выходные... Да, кстати, о неприкосновенности улик - ведь я же сказал им, чтобы они отгородили всё это поле от дороги при помощи ленты! Мало ли кто сюда решит сунуться - невесть откуда взявшихся журналистов из телевидения и газет им вроде бы и удалось разогнать, но вполне вероятно, что кому-нибудь из этой братии может захотеться испытать свои силы ночью. Лента, конечно же, тут поможет слабо, но тем не менее... По крайней мере, можно рассчитывать на то, что сюда, в поле не завалятся какие-то посторонние люди, зеваки, которым может стать просто интересно, что это такое светится в диком поле, где раньше не было (и не жило) ни единой живой души и по какой причине здесь вертятся люди из ФСР. Вообще, это было важно хотя бы просто для порядка.
Надо напомнить парням об этом. Сам люк был открыт, и в нём был виден свет, столбом стоящий во влажном, тёмном воздухе, как будто там, в глубине, был установлен мощный и яркий прожектор, повёрнутый вверх к глубокому, беспокойному небу. Он подошёл к нему, заглянул внутрь. Из люка веяло теплом, но не домашним, как от батарей центрального отопления, а каким-то тяжёлым, удушливым, как будто бы там внизу был установлен паровой котёл немаленьких размеров.
Здесь, в первом помещении, условно называемой его командой "прихожей", никого не было, одиноко светила настенная лампочка, тускло-жёлтая, забранная металлической сеткой. Весь мусор, все эти листья, спичечные коробки и прочая мелочь, которая тут была на полу, была собрана в пакеты вещдоков и уже отвезена на исследование в центральное отделение ФСР штата, в Вирджинию. К краю люка была приставлена лестница, привезённая ими специально в фургоне; он, подобрав края плаща, взобрался на крышку люка, и стал осторожно спускаться по лестнице вниз, продолжая жалеть о том, что вырядился так, как будто дело будет вестись в центре большого города. Опрометчивый расчёт. Он тут весь вымокнет и обдерётся, и будет похож на какого-нибудь неопытного янки, которого кто-то ради забавы подбил путешествовать по диким местам в Скалистых горах.
Голосов внутри "гаража" слышно не было, и он, удивлённо замерев на спуске, прислушался к происходящему внутри как следует. Действительно, всё тихо. Испытывая удивление пополам с нехорошим, доходящим почти до непроизвольного испуга, предчувствием, Джонсон быстренько спустился по лестнице до конца, после чего, встав на месте, настороженно прислушался, хотя "гараж" из "прихожей" наблюдался самым что ни на есть прекрасным образом, и он видел, что там нет ни единой живой души, только голый бетонный пол, потолок, стены и находящиеся в нём предметы обстановки, спрятаться среди которых было возможно разве что пятилетнему ребёнку или домашнему зверьку размером не больше собаки, но никак не команде из семи здоровых, половозрелых мужчин, одному из которых приходилось нагибать голову, чтобы, войдя в "гараж", не расшибить себе голову о притолоку.
Но, тем не менее, во второй раз ему удалось услышать их голоса, всех людей из взятого им с собой небольшого отряда, правда, голоса их звучали как-то приглушённо, словно бы из-под земли... Или из-за стены. Они о чём-то возбуждённо переговаривались, быть может, даже спорили, но о чём конкретно шёл диспут, Джонсон пока не понимал - уж слишком неразборчиво звучали голоса парней из его команды. Он вошёл в гараж, и покрутил головой вокруг. Ничего и никого, стеллажи с барахлом, парочка неоновых ламп, подвешенных под потолком, свет одной из которых имел странный голубовато-розовый оттенок, пресловутая полицейская машина, облезлая, практически начисто лишённая краски, от которой к нынешнему времени остались только лишь смутные разноцветные разводы, словно бы её пытались выкрасить акварелью или гуашью, шины были сдуты и полусгнили под действием какой-то неведомой химической силы, а стекла и фары покрылись сетью мелких трещин, но не разбились - как будто кто занял себя на целую неделю тем, что с утра до ночи мягко и осторожно стучал по ним детским пластмассовым молоточком, проверяя их предел прочности. Мумифицированного Темплстона в ней уже не было - команда Джонсона (и сам Джонсон тоже) решила, что они достаточно его уже исследовали и, вытащив его останки из машины, укрыла их в чёрном пластиковом коронёрском мешке, после чего подняла оный наверх при помощи троса и передала явившимся сюда парням из судмедэкспертизы, которые увезли несчастного экс-копа в Вирджинию. На полу перед машиной лежал раскрытый кейс с инструментом Джориса, их специалиста по взлому дверей и замков, в нём не было молотка, мини-перфоратора и самого длинного из свёрл, рядом с ним валялась скрученная в рулон ярко-жёлтая лента со специальной надписью, идущей по всей её длине: осторожно, не входить, ведётся расследование преступления). Из-под крана в рукомойнике капала вода, разбиваясь о его эмалированную раковину с противными, давящими на уши и мозг своей регулярностью, звонкими щелчками. Джонсон, скривившись, подошёл к раковине и одним движением затянул вентиль на подтекающем кране. Вода перестала капать, а вместе с ней прекратились и звуки, которые издавала эта самая капель; а вот голоса никуда не исчезли, они, как оказалось, звучали как раз-таки из-за стены, рядом с которой находился рукомойник.
Ниша, молнией вдруг промелькнуло в голове Джонсона, точно, это она и есть, почти наверняка. Так и знал, что это не просто деталь интерьера, чёрт бы её подрал. Он, отойдя от рукомойника, торопливо пошёл вглубь "гаража", в угол между дальней и этой стеной, как раз тот самый, который обсуждался им в участке дорожной полиции номер пять с полицейскими, которые первыми обнаружили эту странную дрянь посреди чистого поля. Там, в этом углу было практически пусто; он был тут такой один, потому что в двух ближних к выходу в "прихожую" стояли пресловутый рукомойник и установка для мытья автомобиля из шланга водой под давлением, в противоположный углу с рукомойником были сдвинуты находящиеся вдоль стен стеллажи, так, что их углы соприкасались, и пространство за ним можно было занять только лишь каким-то не воспламеняющимся мусором, который лень выносить, но и чтобы он постоянно мозолил тебе глаза, тоже не хочется; зато этот, четвёртый, был пуст, и доступ в него был абсолютно свободен, а в нём, вернее, в конце стены, находящейся по правую руку для сюда входившего, была встроена невесть для чего нужная ниша, в которой, по словам первых свидетелей (да и его ребята этой информации тоже не отрицали), не было ничего, даже скрытого стенного шкафчика, только какие-то ржавые инструменты, и прочий, ещё менее разборчивый хлам, общей своей массой едва ли превышающий тот, что им удалось собрать в "прихожей". Ещё тогда ему показалось странным её здесь присутствие, и он подумал, что это здесь явно не просто так, хотя и казалось, что это всего лишь неведомый каприз спланировавшего всё это архитектора, или тут что-то когда-то было, но теперь это убрали, и осталась только она, пустая и голая ниша, приспособленная невесть для чего.
- Эй, а вот и шеф, - воскликнул вдруг один из его парней, Николас Беллин, увидев его, подошедшего к тому, что раньше было той самой нишей, а теперь совершенно свободному проёму типа дверного, только расположенного в почти что футе от пола, из-за чего это хотелось назвать, скорее, большим арочным окном. Беллин стоял как раз за ним, возможно, сторожа вход, а, возможно, просто не зная, чем сейчас себя занять - Приветствую! Видите, что мы тут нашли?
- Ага, - буркнул Джонсон и, подойдя к окну-двери, засунул голову внутрь. Краткий осмотр не удовлетворил его - уж больно темно было внутри - а потому он, посмотрев на Беллина, предложил ему отойти в сторону, после чего, дождавшись, пока он это сделает, влез внутрь.
Рот его раскрылся сам по себе - а он этого даже не заметил. Всё было до нельзя просто и банально, но одновременно настолько удивительно и неподдаваемо никакому рациональному объяснению, что у Джонсона невольно возникало впечатление, что всё это лишь ему снится, и на самом деле он сейчас лежит в своей кровати и грезит чем-то совершенно беспричинным, и почти никак не связанным с его реальной жизнью.
Это был погреб. Просто погреб. Такие зачастую делают жители пригородов в своих частных домах, особенно часто такое можно встретить в центральных штатах Американского континента, где часты торнадо и бешеные песчаные бури, которые могут в одно мгновение ока стереть и дом, и сад, и их владельцев с лица земли, и унести оставшиеся от них ошмётки на другой край континента. Впрочем, здесь, на Западном Побережье, тоже так частенько делали, например, его тётушка Хильда и её муж в своё время переделали свой подпол в нечто настолько внушительное, что, периодически навещая их и спускаясь туда ввиду какой-то надобности, например, принести по просьбе тёти оттуда банку маринованных шампиньонов, Джонсон постоянно думал о том, что знает, куда он поедет в том случае, если на этой планете её грешные жители ни с того, ни с сего решат вдруг развязать термоядерную войну. Некоторые переделывают эти погреба под бильярдные, или мастерские, или даже личные кабинеты, или склады всяческого барахла, которое вроде и не нужно, но жаль выбросить, даже под личные кабинеты, где можно запереться так, чтобы тебя никто не беспокоил, или просто устанавливают мощный котёл, чтобы обогревать свой дом отдельно от системы центрального отопления - но это был именно погреб, в классическом понимании этого слова, большой, добротный, крепкий, с выкрашенными смолой опорными столбами и балками и обширными полками, заставленными банками с консервированными овощами и фруктами, просто консервами, которые закупались на оптовых складах, видимо, в расчёте на возможность какого-то действительно сильного бедствия, просто плодами из своего сада, которые можно долго хранить, вроде яблок, батата, картофеля или сухой фасоли. При всём этом Джонсону казалось, что этот погреб не может принадлежать кому-либо из тех, кто живёт в округе - уж больно большим и наполненным он был, а здесь не было никаких крупных землевладельцев, чтобы собирать всё это, да и год вообще, по слухам, был весьма неурожайным из-за нескончаемых дождей, низкой температуры и крайне дерьмовой экологической обстановки, которая ухудшалась всё больше и больше в последние годы с ростом промышленного производства на всём Восточном Побережье континента.
- Стало быть, я оказался прав, - пробормотал он, продолжая оглядываться вокруг себя, и попутно рассматривая свою команду, в полном составе перебравшуюся сюда. Он оказался не прав лишь в том, что подумал о том, что Беллин, быть может, сейчас бездельничает, стоя у входа сюда - как оказалось, отдохнуть сейчас решили все, и сидели, кто на чём придётся - двое на найденных ими Бог знает где табуретах, трое примостились на пустых, ничем не занятых полках, ещё один сидел на корточках, а Беллин, как уже говорилось выше, стоял у входа, прислонившись к стене. Впрочем, присмотревшись, Джонсон обнаружил, что не совсем прав, потому что старший в команде, его непосредственный помощник, Энтони Прайс, держал у себя на коленях планшет с закреплённым на нём листком бумаги и что-то на нём записывал - пока только карандашом.
- Силейдж, погаси сигарету о каблук, - строго распорядился Джонсон, увидев, как один из тех троих, что расселись на пустеющих полках, пускает из своего рта струю тусклого голубовато-серого дыма - А окурок положи в карман - докуришь его, когда будешь устанавливать ограждающую ленту вдоль дороги. Кстати, почему она до сих пор не повешена, в то время, как я распорядился об этом ещё вечером, когда было светло?
- Мы хотели сделать это, но отвлеклись, потому что Джорис открыл дверь сюда, - пробормотал Прайс, не отрываясь от своих записей.
- Открыл... Или вскрыл? - переспросил Джонсон, чувствуя что-то не то в интонациях своего помощника.
- Нет, правильнее будет сказать - она сама открылась, - сказал Прайс и, наконец, поднял взгляд на него - Практически сама по себе. Расскажи, Джорис, как это было.
- Ну... Это, - промямлил здоровяк-медвежатник, так же, как и курильщик Силейдж (уже выполнивший указания шефа, а потому смотревший куда-то в сторону с весьма кислым видом), сидевший на краю пустой полки. Ему тут в жизни не встать во весь рост, подумал Джонсон, а если встанет, то прошибёт головой потолок, и попадёт... Куда он попадёт в таком случае, кстати говоря? - Когда я пытался просверлить стенку этой ниши, я был уверен, что за ней находится ещё с фут-полтора бетона, и что мне даже не хватит сверла, а если и хватит, то я упрусь дальше в землю и камни - так ощущалось по движению его жала в толще стенки... А... А потом что-то произошло, и оно туда как будто провалилось, и я... И я рухнул внутрь сюда, всем телом, вместе с перфоратором и всем остальным. Оказалось, что вход сюда прикрывает всего-навсего какая-то дурацкая, крашенная известью плита ДСП... Почти что картонка!
- Картонка? - переспросил Джонсон, приподняв брови - Но постой, ты же должен был проверить, что там, прежде чем взяться за сверло, разве не так? Постучать по ней, и всякое такое...
- Но я и проверил, сэр! - воскликнул Джорис почти что возмущённо, едва ли не вскакивая с места - Я всегда это делаю! Неужели я стал бы хвататься за перфоратор, если бы узнал, что дверь можно вышибить плечом или ногой?!...
- Но схватился же, тем не менее, - пожал Джонсон плечами.
- Да потому что, сэр, при простукивании эта штука звучала совсем не как лист ДСП, а как бетонная стена, и очень приличной толщины, и я был бы готов поставить пять своих долларов против одного Вашего, что там, за ней, ни черта не было. Ничегошеньки! Просто грунт, земля, и всё такое прочее, Вы понимаете?
Джонсон кивнул ему, задумчиво потирая пальцем подбородок, а затем произнёс:
- Ладно, пусть будет так, как есть, разберёмся с этим попозже... Я так понимаю, это помещение вы уже обследовали?
Парни, не сговариваясь, закивали ему в ответ, а Прайс, приподняв свой планшет с закреплённой на нём бумагой, так, чтобы его было видно Джонсону, слегка помахал им.
- Вот здесь, шеф, всё здесь, - сказал он - Я уже почти закончил отчёт по полному обследованию этого места, так что...
Джонсон махнул рукой, прервав его.
- Отчёт - это замечательно, - сказал он своему помощнику - Но я хотел бы, чтобы вы мне сказали кое-что сразу, и устно. Во-первых, что это, по вашему мнению, за ерунда вообще? И, во-вторых, есть ли тут, помимо входа, ещё и выход? Или наоборот... Ну, вы, в общем, меня понимаете...
- Это погреб, сэр, - сказал один из членов его команды - Обычный погреб, наверное, в любом частном доме такие есть...
- Я вижу, что это погреб, - согласился Джонсон с это репликой - Только проблема в том, что тут нет никакого частного дома. Стало быть, погреб, так или иначе, необычный. Или же из него, опять же, по крайней мере, должен вести какой-то выход, кроме того, что ведёт в "гараж" и дальше, через "прихожую", в поле. Так тут есть какой-то другой выход, или что?
И Прайс, и Джорис, и Беллин, и Силейдж, и Портиенс, и Ламро - все они покачали головами в ответ, а Прайс, отложив планшет со своими записями в сторону, встал с табурета и коротко мотнул головой в сторону, куда-то за вертикальный, от пола до потолка, ряд полок, рядом с которым он сидел.
- Пойдёмте, шеф, - предложил он Джонсону, встав со своего табурета - Я хочу вам кое-что показать, а выводы... Я думаю, что в этой ситуации выводы делать лучше Вам самому.
Джонсон пожал плечами, повёл рукой - ну, что же, веди меня - и Прайс повёл его, за угол, в промежуток между передним и боковым рядом полок в этом "погребе". Остальные - даже Джорис, правда ему пришлось идти за всеми следом в чуть полусогнутом положении - здесь присутствовавшие, тоже встали и двинулись вслед за ними - очевидно, что вещь, которую ему хотел продемонстрировать Прайс, была настолько занятной, что на его реакцию при встрече с ней было интересно взглянуть большинству в его команде. Вместе они прошли до стоящих впереди полок, а потом Прайс завернул налево и подвёл Джонсона к какой-то штуковине, лежащей на полу, у самой стены, в проходе между боковыми полками и передними. Джонсон сначала не понял, что это, и сначала подумал, что это - какие-то подмостки или короткая приставная лестница, возможно, нужная для того, чтобы доставать продукты с верхних полок стеллажей в погребе, но подойдя поближе, он увидел, что дело тут совсем не в этом, и что он смотрит, скорее, на кусок настоящей, а не приставной лестницы, состоящий из перил и четырёх последних деревянных ступенек, и при этом одновременно вросший и в пол, и в стену, особенно явной, бросающейся в глаза эта его "вросшесть" была именно там, где начиналась бетонная стена, так как вся эта конструкция была словно бы воткнута в неё в тот момент, когда бетон ещё не застыл, после чего завязла и встала там навсегда. Джонсон взялся одной рукой за самый верх этих уходящих в стену "недоперил" и подёргал их, сначала не очень сильно, потом сильнее, потом изо всех сил, стараясь выдернуть её их стены вовсе. Бесполезно. Эта штуковина, как бы она там не оказалась, держалась там чертовски крепко, так, словно бы там, за стеной, и вправду находилась целая лестница, просто снизу доверху залитая бетоном.
- Кто-нибудь проверял, что там за ней? - спросил Джонсон, поворачиваясь к остальным, в частности, к Джорису - Тоже какие-то пустоты или просто...
- Просто бетон, - сообщил ему тот в ответ - Вот, смотрите, - его толстый, похожий на подкопченую сосиску с ногтем, палец ткнул куда-то в стену, чуть повыше правого поручня лестницы - Видите отверстие?
Джонсон склонился вниз, чтобы рассмотреть указанную ему дырку как следует. Она была небольшой, диаметром около пяти или четырех миллиметров, и он, немного подумав, засунул в неё ноготь своего мизинца, а потом и его кончик, немного покрутил пальцем внутри. Из отверстия наружу посыпалась сухая и мелкая известковая пыль.
- Дать Вам фонарик, шеф? - поинтересовался у него Прайс сзади - Отверстие глубокое, так Вам ничего не разобрать...
Джонсон молча кивнул и протянул руку назад, ладонью кверху. На неё ему тут же легло что-то тонкое, толщиной не больше, чем графитовый карандаш. Джонсон сжал это в пальцах, не глядя, нажал на задний торец предмета, а тот, в свою очередь отозвался тихим, еле слышным щелчком. Он поднес уже включенный фонарик к месту на стене, где находилась скважина, и огородил это место с другой стороны ладонью свободной руки. Пятно света ударилось о неё и частично соскользнуло вглубь отверстия. Скважина, как ему и сказали сразу же, оказалась довольно глубокой - там, наверное, при желании можно было бы спрятать полтора таких тонких фонарика, а может быть, и больше, потому что как он не старался, дна её он высветить всё равно не мог.
- Ясно, - буркнул он не то удрученно, не то растерянно, а затем, отключив фонарик, вернул его обратно Прайсу. Тот принял его, и уставился на Джонсона вопрошающим, ждущим взглядом.
- Ясно - что, шеф? - спросил он у него - Что нам теперь делать со всей этой хренью?
Джонсон только лишь пожал плечами.
- Прежде всего, надо натянуть предупреждающую ленту вдоль шоссе, - сказал он всем, но обращаясь прежде всего к Силейджу, который, несмотря на предыдущие указания своего непосредственного начальника, всё ещё находился здесь, в этом странном "погребе", и по его физиономии было очень легко определить, что ему куда более интереснее увидеть его, Джонсона, реакцию на здесь происходящее, нежели болтаться там, в потемках, рядом с трассой, и возиться с этой идиотской лентой - Да, Бобби, не надо смотреть на меня так. Возьми с собой Энтони, и идите к трассе. Не знаю, что это, но если о происходящем опять сумеет проведать какая-нибудь акула пера и клавиатуры, мое начальство едва ли погладит и меня, и вас в том числе, по головке. Давайте, сходите туда без промедлений, а потом вернетесь обратно. Там всех дел на десять минут.
Силейдж, вздохнув, посмотрел на Беллина. Тот только лишь кивнул в ответ и мотнул головой в сторону "выхода" из этого помещения, и они нехотя, хотя и довольно расторопно направились к нему.
- Знаете что, шеф? - подал голос Прайс опять - Мне почему-то начинает казаться, что это дело уже начинает выходить за пределы наших ответственности и возможностей. Обычно мы занимаемся совершенно другими делами, а не вещами вроде этого. Быть может, Вам стоило бы позвонить и рассказать об этом... Ну, кому-нибудь другому?
- Кому это? - усмехнулся Джонсон как-то невесело, поднимая на него - и на всех остальных - свой взгляд. Прайс неуверенно дернул плечами и промолчал, и за него ответил здоровяк-Джорис :
- Ну, в ФСР должны быть какие-то специальные отделы, - пробасил он. В выражении его лица и в голосе легко читалось некоторое опасение, даже страх, а ещё действительное, совсем не притворное желание побыстрее каким-то образом отделаться от всего этого и убраться восвояси. Это немало настораживало самого Джонсона, так как, исходя из своего немаленького жизненного опыта, он знал - большие парни вроде Джориса, даже самые тупые - а Джориса можно было назвать недалеким человеком разве что с ну очень большой натяжкой - в жизни своей больше всего боятся разве что того, что могут кому-нибудь ненароком что-нибудь вывихнуть или сломать, и потому видеть и слышать какой-либо страх на лице и в голосе этого человека сейчас для Джонсона означало только лишь одно - что причины оного крайне внушительны и находятся где-то совсем неподалеку. И уж если они внушали страх и желание отделаться от всей этой хрени даже у Джориса, то причин для опасения у всех остальных, в том числе и у него самого, должно быть ещё больше, чем у этого парня. - Я знаю, что... Э-э... Ни на что очевидное мы пока ещё не натолкнулись, но эта лестница... И та штука, дверь или окно это, я даже не знаю, но что если...
- Я знаю, - пробормотал Джонсон себе под нос.
- Шеф, мы простые парни, - сказал Прайс. Только теперь он заметил, что его главный помощник как будто бы держится на безопасном расстоянии от странной, будто бы вросшей в бетонную стену лестницы - Наше дело - ограбления, массовые убийства, терроризм, наркота, охота на серийных преступников-рецидивистов. А что это такое, никто из наших парней не имеет никакого понятия. Мы даже не знаем, представляет ли это какую-то опасность для кого-то. А уж как с этим бороться - и нужно ли это вообще - не ведаем и подавно... Позвоните своему начальству и доложите об этой ситуации им. Пусть они разбираются со всем этим, передают это дело в руки тем, кто смыслит в такой хренотени побольше, чем мы. В какие-нибудь, как сказал Вик, специальные отделы...
- В ФСР нет никаких специальных отделов, - отрезал Джонсон мрачно, уже, наверное, в трехсотый раз проговаривая эту ложь (или полуложь) для своих парней - на самом деле ни ему, ни большинству работающих в ФСР людей не было ведомо, есть ли там какие-либо подразделения, занимающиеся исключительно всякого рода аномальщиной, и прочими, не поддающимися логике простых людей делами - И никого похожего на агентов ФСБ Прибрежного и Черепанову я в нашей конторе ни разу не видел. И вообще, вы должны бы уже знать, что в таких, как этот, случаях, обычно посылают именно нас, а не каких-то гавриков в костюмах, юбках, галстуках и шляпах. Может быть, для вас это внове, но теперь вы должны уяснить себе, что лучшим и надежнейшим из нас доверяют не только штурмовые и прочие силовые, но ещё и исследовательские функции. Теперь вы так и именуетесь - исследовательский отряд. Если нам удастся принести какую-то пользу своей деятельностью, то, соответственно, начальство не обойдет нас своим вниманием, а это, в свою очередь, обозначает определенные льготы как в материальном, так и в карьерном плане... Для всех нас...
- Но... Шеф! - в голосе Джориса прозвучало прямо-таки отчаянье, и это заставило зашевелиться волосы на загривке Джонсона - Что нам делать с этим теперь? Сидеть напротив этой треклятой лестницы, и ждать что же будет дальше? Мы не имели никакого понятия, что там, за этой хреновой картонкой, загораживающей вход из "гаража" сюда, вообще не знали, что она что-то загораживает. А что же будет, когда эта лестница тоже будет куда-то вести? Куда она нас приведет?
- А вы все так уверенны в том, что непременно настанет тот момент, когда она должна будет куда-то нас вести? - встрепенулся Джонсон, взглянув на него. В полусумраке "погреба" Джорис казался каким-то посеревшим - Без всяких вариантов, типа того, что вам это просто показалось, и на самом деле...
- Шеф, - буквально взмолился Джорис в ответ - Но это же дураку понятно! Вся эта хрень стоит посреди чистого дикого поля, никому не нужная и никем не могущая быть использованной. Нет, я бы ещё мог понять, если бы это был какой-то военный склад или заброшенный бункер, но это... - он картинно обвел своей большой рукой пространство вокруг - За каким дьяволом здесь могли оказаться гараж и погреб для консервированных овощей, под землей, в этих пустошах, не имея при этом никакого жилого дома над собой - хотя любой нормальный человек скажет, что если есть гараж и погреб, значит есть и дом, в котором живут люди. Это очевидно даже для тех, кто в жизни не читал ни одной книжки - вся эта срань Господня выросла здесь сама по себе.
- И продолжает расти, - прибавил Прайс, и Джонсон тут же повернулся к нему.
- Что же получается? - спросил он у него с нервозной усмешкой, так как ему самому эта мысль не нравилась ну ни сколько - Мы, стало быть, все вместе находимся внутри чего-то живого?
- Не знаю, сэр, - пробормотал Прайс, покачав головой - Я... В общем, не специалист в таких вопросах, даже ни разу не читал фантастических книжек по этому поводу. Тем более, у нас нет каких-то специальных приборов для уточнения ответа на этот вопрос, и мы можем лишь довольствоваться теми результатами измерений, которые мы получили при помощи того, что у нас есть...
- И какие же они?
- Вот, сэр, - произнёс Прайс, и тут же выставил перед собой планшет с закреплёнными на нём исписанными листками. Этот его жест невольно напомнил Джонсону жест человека, который пытается защититься от кого-то враждебного при помощи ножа, и был настолько резок и тороплив, что он чисто рефлекторно отпрянул от поданного ему планшета назад - Здесь я постарался записать всё...
Джонсон, поморщившись, отвёл руку Прайса в сторону.
- Оставь в покое эти чёртовы бумажки, - сказал он ему, набираясь про себя терпения, и стараясь думать о том, что его люди сейчас и сами на взводе, а потому ожидать от них каких-то адекватных и своевременных ответов и решений прямо сейчас ему не стоит - Скажи своими словами, что ты здесь видишь, и что ты об этом теперь думаешь....
Прайс, немного потупившись, положил планшет назад, на ступеньки диковинной, спускающейся из неоткуда лестницы, затем, брезгливо посмотрев на неё, и оглянувшись вокруг, словно проверяя что-то для принятия какого-то окончательного решения, вздохнув, сел на эти ступеньки сам тоже.
- Тут нет ничего особенного, - сказал он, и снял с головы форменное кепи члена оперативно-силовой бригады ФСР, и продолжал держать его в руках, с каким-то смущённым видом теребя его краешек в руках - Обычный погреб, обычный гараж, вполне нормальная температура для такой глубины под землёй... Ну, и такого времени года... Грунт, дерево, металл, бетон - у нас тут нет конечно же, каких-то приборов для проведения подробного химического анализа, но мы уже собрали образцы, и если мы отправим их сейчас на исследование в лабораторию в Вирджинии, то я больше чем уверен в том, что они там выдадут точно такие же результаты, которые мы тут видим невооружённым глазом... Единственные серьёзные вопросы вызывает у нас "прихожая" с её стенами, которые покрыты этим хреновым... М-мм... "Пластиком", от которого нам не удалось оторвать ни единой крошки, чем бы мы её не пытались расцарапать... И ещё этот дурацкий патрульный автомобиль, который неведомо как здесь оказался... Металл, из которого состоит его кузов, он корродировал, как будто бы его... Не знаю даже, с каким веществом ему надо было вступать в реакцию, что бы вышло именно это... Самое странное, что мы нигде не нашли даже следов от этого вещества - ни в гараже, ни здесь, ни в "прихожей"... Невольно создаётся впечатление, что автомобиль погружали в него где-то в другом месте, и только лишь потом засунули сюда... Тоже самое можно сказать и о теле того несчастного копа, которое было внутри неё - вроде бы похоже на воздействие очень сильной кислоты, или щёлочи, но в то же время... В общем, пусть с этим разбираются парни из Вирджинии, у них в этом плане голова должна работать куда лучше, чем у нас всех...
- И конечно же, кто с ним всё это сотворил, тоже понять нельзя...
- Только то, что он оказался здесь уже мёртвым, - сказал Прайс - И то что его убили, застрелили в голову из пистолета, двумя пулями тридцать восьмого калибра. Не знаю, случайно ли так вышло, или на него давно уже имел зуб кто-то, но случилось это, судя по следам в поле, где-то там, на дороге, и в этом деле была замешана ещё одна машина, которая после того, как тело и автомобиль были спрятаны, скрылась в направлении, скорее всего, Кранслоу...
- Спрятаны, - повторил Джонсон вслед за своим помощником задумчиво - То есть, теперь вы допускаете то, что эту хреновину, с трупом внутри, можно было каким-то образом запихнуть сюда, прикатив её сюда откуда-то из внешнего мира.
- Ну, да, сэр, - пробормотал Джорис почему-то вдруг слегка осипшим голосом - Во-первых, следы в поле сами указывают на это, а, во-вторых, если допустить, что эта хреновина и впрямь растёт сама по себе, то... Мысль, конечно, фантастическая, но, чёрт возьми, что тут придумать ещё? Никаких других входов в этот... Хм.. Подземный комплекс нет... Только сверху.
- То бишь, вы хотите сказать мне, что, возможно, несколько суток тому назад там, наверху, не было ни этого заграждения, ни крышки люка, ни железобетонного кольца?
- Вполне вероятно, что так оно и было... Возможно, не было даже этого чёртова "гаража", была только "прихожая", с полностью открытым верхом, который выглядел просто как большая дырка в земле... И она вся была заполнена этой хренью, которая разъела поверхность машины, и труп, лежащий в ней...
- Н-да... - протянул Джонсон задумчиво - Если дела действительно обстоят именно так, как вы говорите, то...
- Говорю Вам, сэр, лучше бы отдать всё это в более надёжные руки, чем наши, - произнёс Прайс торопливо, вмешиваясь в его внутренние измышления - Мы все тут так думаем. Мы сделали всё, что могли сделать с нашей стороны, осмотрели место преступления, нашли тело, совершили первичный анализ данных, я составил рапорт, Вы допросили свидетелей... Теперь нам надлежит убраться отсюда, и дать дорогу людям, более серьёзным, чем мы...
- Не забывай - нам ещё следует найти того парня, который застрелил несчастного патрульного, и спустил его сюда, в эту треклятую яму с "комнатами", - пробормотал Джонсон в ответ - Грохнуть полицейского из дорожной полиции штата, при этом на федеральной автостраде - это тебе не сбить бродячую псину в какой-нибудь подворотне... Хотелось бы мне взглянуть на того смельчака, что взял на себя такую ответственность.
- Это мог быть и просто какой-нибудь наркоман, или забулдыга... - произнёс в ответ на это кто-то из его команды - Люди под кайфом иногда становятся такими отчаянными смельчаками, что готовы хоть идти в одиночный штурм на Белый Дом в Нью-Хоризоне...
- Да нет, едва ли, - буркнул Джонсон, не оглядываясь на сказавшего это - Во-первых, не забывайте, в этом штате нет легальной продажи оружия, это вам не Техас или Невада, где пистолет или ружьё с собой могут таскать кто угодно, вплоть до дряхлого пенсионера, который будет возить повсюду "своё право на самозащиту" везде и повсюду, где только пролезет его облезлый "пикап". Здесь оружия не должно быть даже у нормальных, законопослушных граждан, не то, что у каких-то там наркоманов... Во-вторых, человек, прикончивший другого человека под кайфом, будь хоть последний хоть трижды копом, и четырежды из дорожной полиции штата, навряд ли станет заниматься столь кропотливой уборкой там, где дьявол сподобил его убить кого-либо - а просто удерёт с места происшествия, в лучшем случае прибрав за собой какие-то наиболее очевидные следы своего присутствия... В-третьих, вы сами сказали, что следы второго автомобиля уходят на Кранслоу, верно?
- Ну, это предварительный вывод.... Просто из-за всех этих дождей на дорожном покрытии мы не могли увидеть никаких следов от шин, или чего либо ещё, что могло бы свидетельствовать о том, что автомобиль мог развернуться, и поехать в другую сторону...
- Если это убийство, то следы от него, так или иначе, но должны вести в какой-то из этих двух городов - пробормотал Джонсон - Или в Кранслоу, или в Гринлейк, и в какой конкретно, мне думается, что это не важно. Важно, что это произошло поблизости от них обоих. Они только на первый взгляд кажутся тихими, затрапезными городишками. В прошлом десятилетии в них творилось Бог знает что, чистой годы нескончаемый сериал о жизни в эти годы. Мафия, бандиты, наркоторговцы, проститутки - целая куча всякой дряни. На одного более или менее законопослушного, нормального жителя приходились, как минимум, две криминализированные по самые уши персоны, которые жить не могли без пистолета в кармане, и пары понюшек кокаина в день. А потом всё заглохло, улеглось будто бы само собой. Мы до сих пор не знаем, где находятся их тогдашние криминальные лидеры, что с ними случилось, но суть в том, что следы очень многих из тех, кого ФСР разыскивает по всей стране, ведут именно сюда... Вы помните о Громиле-Фрэнсе, который возглавлял несколько вооруженных нападений на банки и ювелирные магазины в Нью-Хоризоне три года тому назад?
- Помним, - согласно кивнул Джорис в ответ - Но этого парня как будто бы посадили в Алькатрас, на пятнадцать лет строгого режима...
- Он не утерпел там и пары лет, и уже давненько околачивается где-то на свободе. И, что характерно, его следы, как и многих прочих, ему подобных, ведут именно сюда, в один из этих дрянных городишек.
Прайс удивленно хмыкнул, изучая банки с маринованными огурцами и помидорами, расставленными в аккуратные ряды вдоль края полки, которая находилась как раз перед его носом. На каждой из банок, при помощи скотча, и разноцветных канцелярских резинок, была закреплена квадратная бумажка с написанной на ней четырехзначной цифрой. Можно, наверное, было подумать, что это - дата, обозначение какого-то года, в который, очевидно, и были законсервированы эти овощи, тем более, что цифры были почти одинаковыми, лишь кое-где отличающимися от друг-друга последним знаком, но дело было в том, что в общем и целом, эта дата была настолько велика, что исходя из неё, нужно было делать вывод, что банки эти поставили здесь через три тысячи лет после рождения самого Прайса, или Джонсона, или любого из них, здесь присутствующего.
- Почему же никто не принял никаких мер по их отлову? - поинтересовался он как-то равнодушно - он и сам, должно быть, догадывался, как должен был звучать ответ на этот вопрос, но предпочитал, наверное, что бы он звучал именно из уст его начальника - Что, они там никого не нашли?
- Трудно не найти кого-либо в таких небольших городках, если он, конечно, там присутствует, - произнес Джонсон задумчиво - Но, во-первых, кто-то умело предупреждал их всех за несколько дней до того, как в какой-нибудь из городов заявлялись люди из ФСР, и они удирали оттуда, да так спешно, что к моменту приезда туда служб никаких следов их присутствия нельзя было найти даже в округе, в радиусе пятистах миль от примерно этого места. У местных копов и городской администрации спрашивать что-либо было бесполезно - они и в глаза не видели, как оказывалось, никаких преступников в городе, и с гордостью заявляли нам, что за бандитами и налетчиками нам следовало приходить сюда лет этак пять назад, а сейчас у них, дескать, вполне хватает своих сил для того, что бы поддерживать "чистоту" своих улиц самостоятельно, - призадумавшись, он произнес - И, кроме этого, тут замешан ещё кто-то из наших... Я имею ввиду, кое-кого из нашего начальства - в противном случае, все те хмыри, которых мы тут искали, навряд ли успели смыться отсюда до нашего приезда, а все те мелочи, которые мы находили во время наших расследований, и которые указывали бы на то, что в этих городишках не всё ладно - они бы не скрывались ни кем, и не запихивались бы в долгий ящик, и об этих уликах никто бы не заявлял, что они - якобы косвенные, и не дают нам права для полномасштабного расследования. Если бы у нас были бы такие возможности, то мы бы давным-давно перетрясли всю эту местность, от Гринлейка, и до самой Атлантики.
- И что же, - спросил его Джорис настороженно - Если вдруг окажется, что к убийству этого несчастного тоже причастен кто-то, кто тайно заправляет в этих двух городках, нам, что, опять будут всячески препятствовать?
- Не имею никакого понятия, - нахмурился Джонсон, вдруг осознав, что мог сейчас ляпнуть лишнего, и заодно подвести членов своей команды к весьма неутешительным выводам, которые, если подумать, были сейчас совсем ни к чему, и только бы прибавили нерешительности к их без того не слишком-то радужному настроению - Я просто хотел сказать, что если мы сейчас имеем дело с насильственной смертью, то подробное расследование этого дела почти наверняка выведет нас в один из этих городков. Не знаю, разрешат ли нам там действовать, если возникнет какая-то потребность в этом, и, пока из Вирджинии не придет каких-то официальных запретов на развитие этого дела, нам придется повозиться с этим чертовым дерьмом, так или иначе... Черт, - скривившись, он помотал головой - Ну и дельце же нам подсунули... Тони, как ты думаешь - если мы перекинем весь этот хлам на чьи-нибудь высокопоставленные плечи, то этот кто-нибудь будет возиться ещё и с убийством копа, которое связанно с этим треклятым... Эээ... "Бункером"? Кто-нибудь возьмет поиск его убийц на себя?
- Не знаю, сэр, - произнес Прайс аккуратно - Вообще, я мог бы переписать отчет таким образом, что этим несчастным убийством заинтересуются все, от военных до президента... А если мы ещё возьмемся оповестить об этом общественность, и не через Интернет, дешевые желтые газетенки и мелкие кабельные телеканалы, а обратимся с этой новостью в центральные органы СМИ, то скоро от этих гадюшников камня на камне не окажется, кто бы там ими не заправлял, и какие бы связи он не имел. И убийцу, вероятнее всего, можно будет легко найти. Вопрос, нужно ли это нам? Вот я бы лично просто передал бы всю эту гадость кому-нибудь другому - я уже говорил об этом, и повторю сейчас - и мне совсем не важно, будет ли он посвящать себя поискам преступника, или нет. Жалко, конечно, этого парня, и его родственников, и будет несправедливо, если тот, кто его прикончил, не получит по заслугам, но ведь если вы говорите, что поиски убийцы могут сопрягаться с такими трудностями, то что ищи мы его, что не ищи - всё без толку, а грязи от этого не оберешься...
- М-да, пожалуй, - произнес Джонсон, с огорченным видом потирая свой подбородок - Но, знаете, что? Мы пока ещё не в Кранслоу, и не в Гринлейке, а сбор улик вокруг места происшествия ещё никто не отменял. И надо бы ещё снять флеш-карты с видеорегистраторов на этом участке шоссе, и просмотреть все автомобили, которые попали в поле зрения их объектива, за сутки, на которые приходилось это убийство. Когда там пропал этот Темплстон? Три дня тому назад?
- Что-то в этом духе...
- Вот и отлично. Кому-нибудь из нас нужно съездить на ближайший пост дорожной полиции... Кажется, это будет тот самый, на котором работал этот бедняга... И попросить их дать нам материалы со всех камер. Дождемся, пока исследователи в Вирджинии дадут нам какой-нибудь ответ по поводу времени убийства служителя порядка на дорогах, и попробуем соотнести его с полученными видеоматериалами.
Откуда-то издали, кажется, ещё в "прихожей", или даже выше, на установленной там лестнице, раздался странный шум, как будто кто-то кубарем свалился по ней до самого низа.
- Кажется, вернулись, - пробормотал Джорис, оглядываясь назад, через плечо - Что-то они слишком быстро для того, что бы выполнить всю свою работу...
Джонсон пожал плечами. Вообще-то, они потратили на все эти разговоры довольно много времени, явно не меньше, чем двадцать минут кряду, а то и поболее того - и за это время они явно могли натянуть ту дурацкую ленту вдоль дороги - не Бог весть какое сложное задание, несмотря на темноту и всю эту отвратительную влажность снаружи. Джонсона смущало другое - те, кто только что спустился вниз по лестнице внутрь объекта их исследований, и теперь торопливо влетел из "прихожей" в "гараж", летел к ним с такой скоростью, что невольно напрашивалась мысль - за этим несчастным сейчас идет погоня.
- Сэр, - воскликнул Беллин, влетая в помещение "погреба" первым - Сэр, там, у дороги - военные! Сам дьявол не знает, каким образом они там оказались, но они приехали сюда целым отрядом, и теперь требуют, что бы их допустили к объекту!
Все - в том числе и Джонсон - настороженно повернулись к нему. Следом за в "погреб" влетел Силейдж, и, остановившись рядом, тут же оперся о заднюю стенку помещения, тяжело вдыхая и выдыхая, и пытаясь отдышаться.
- Они, что, уже здесь, рядом со входом сюда? - спросил Джонсон, стараясь держать себя в руках, и не волноваться - военные, откуда бы они не прибыли, и каким бы образом не сумели узнать о существовании этого места, явились сюда слишком быстро, и очень внезапно; согласно инструкции, в таких случаях о появлении военных его должно было предупредить начальство, и за два дня до их появления, и вообще, ему казалось, что это вовсе не тот случай, когда вояки должны были нестись сюда сломя голову, на уже, практически, следующий же день после того, как здесь появились люди из ФСР. Не война же здесь, в конце-концов, начиналась...
- Нет, сэр, они пока ещё только на дороге, копаются с чем-то, - сказал Беллин, отирая со лба не то пот, не то липкую ночную влагу - Не в моей компетенции, конечно, давать Вам какие-то рекомендации, сэр, но лично мне кажется, что Вы должны пойти наверх, и... Ну, встретить их, что ли...
Тяжелое и вязкое, как ядовитая смола, предчувствие неотвратимой беды захлестнуло сознание Джонсона, заставив его желудок скрутиться в тугой узел, а все мышцы обмякнуть, как ошпаренная кипятком мороженая курятина. Причем он чувствовал, что беда эта не будет его личной, или же касаться только лишь членов его команды, а затронет нечто большее, даже большее, чем эти два прогнивших насквозь городка неподалеку, и окружающие их территории, что, возможно, страшная, черная буря идет сейчас на всю эту и без того наполненную грязью и нечистотами страну, и когда она падет на неё, эхо от этого удара будет очень долгим, и очень далеким, и будет лететь по кругу вокруг всего земного шара, как будто остаточные колебания от какого-то чудовищного цунами.
- Вы, надеюсь, всё-таки закрепили заградительную ленту вдоль дороги? - поинтересовался он вдруг ни с того ни с сего у этих двоих, принесших ему столь тревожные вести.
- Да, сэр, - ответил ему Силейдж - Но я не думаю, что она будет преградой для этих парней...
- Ну, разумеется, - пробормотал Джонсон, и тут же подумал, что эта хреновина, по сути, вообще не преграда для кого-либо, особенно для того, кому ну очень надо. Тут надо ставить кого-то перед, или за ней, и лучше не одного, а нескольких, и вооруженных - Это и не для них... - он, тихо, стараясь, что бы его подопечные не восприняли это, как знак какой-то там слабости, или чего-то в этом роде, вздохнул, и поправил свою редкую прическу одним движением руки - Ладно. Пожалуй, что мне действительно стоило бы подняться сейчас наверх, и встретить их. Прайс, Ламро - пойдете вместе со мной, и не забудьте прихватить с собой своё табельное оружие. Мне почему-то страшно не нравится появление этих треклятых... Военных. Подстрахуемся, на всякий случай, если это какая-нибудь ловушка... Собираемся, ребята. Остальные остаются тут, Джорис - за старшего... Следите внимательно за этой треклятой лестницей... Или чем бы она там не была...
Сглотнув своё дурное предчувствие, как ком в горле, Джонсон спокойным, но довольно-таки быстрым шагом направился в сторону выхода из "погреба". Прайс и Ламро молча двинулись за ним, но шли немного быстрее, и, потому, когда они добрались до "двери", ведущей из этого помещения, и им пришлось вылезать через неё в "гараж", они сначала столкнулись с друг-другом плечами, пытаясь выбраться из неё одновременно, и уж только, потом, разобравшись, вышли в неё по очереди.
***
Пройдя через "гараж", все трое оказались в "прихожей", а потом так же, по очереди, выбрались по лестнице наверх, наружу. Первым выбрался Ламро - инструкция говорила о том, что при любых обстоятельствах младшие должны быть впереди и сзади старших по чину, таким образом, прикрывая их с фронта, и с тыла - а следом за ним наверх вышел и Джонсон - каковы бы не были там эти самые инструкции, но эти парни, военные (или те, кто ими притворялся), должны были сейчас, в первую очередь, сейчас увидеть не Ламро, а его самого. Спрыгнув с бетонной крышки, закрывающей вход (и, таким образом, служащей ей потолком) в "прихожую", на покрытую жухлой мокрой травой землю, он оглянулся вокруг, и увидел, что рядом с калиткой в сетчатой ограде стоит тёмный силуэт в дождевом клеёнчатом плаще буро-зелёного цвета, в свете фонарей блестящем, как кожа только что вылезшей на берег пруда лягушки. Лица видно не было - плащ закутывал пришельца с головой, а в их сторону он почему-то глядеть упорно не желал. Больше никого, кроме него, здесь не было, никакого отряда, да и сам этот парень, даже несмотря на то, что он был полностью закрыт своим дурацким дождевиком, и на то, что вообще было трудновато понять сейчас, кто это, мало напоминал Джонсону кого-либо, причастного к вооружённым силам Великой Страны - уж больно скомканной была поза, и слишком невзрачной - осанка, для того, что бы так сейчас о нём говорить.
- Господа, - воскликнул вдруг кто-то глухим басом за их (к этому времени наружу выбрались уже все, включая и Прайса) спинами - Я здесь, а не там, это всего лишь мой помощник.
Все - и Прайс, и Ламро, и сам Джонсон, вздрогнули, и начали оглядываться, кто куда, пытаясь определить местонахождения говорившего. Джонсон, и без того мучимый каким-то тяжёлым дурным предчувствием, теперь ещё и преисполнился ощущения какой-то чертовщины, вьющейся вокруг этого места, как будто вокруг какого-нибудь проклятого старинного особняка, или столовой горы, которая всегда сухая в любой из ливней.
- Да вот же я, вот же, - в пятно света, окружающее изгородь вокруг входа в исследуемые ими подземелья, и даваемое четырьмя довольно мощными фонарями, установленными на столбах в каждом из углов отделённого от остального поля решетчатым ограждением, из дождливой, промозглой темноты вылез некто, тоже с ног до головы укутанный таким же дождевиком цвета хаки, но, в отличие от первого, не прячущий от них своего лица, даже открыто улыбающийся им. Джонсон, прищурившись, всмотрелся в это лицо - и ему тут же показалось, что он готов просто собственную душу прозакладывать на то, что это - кто угодно, но только никакой не военный. Военные так не улыбаются, не щерят зубы так, как будто бы они ведущие какого-то мудацкого воскресного ток-шоу, которые выходят в наполненный радостными зрителями зал, их улыбка указывает просто на отсутствие враждебности, или удовлетворение тем, как складываются вокруг них обстоятельства, а у этого, кроме какой-то чрезмерной, даже можно сказать, картонно-глянцевой дружелюбности, было ещё что-то, вроде неуверенности, даже испуга. Военный бы вообще не стал бы околачиваться там, в потёмках, подумал он, когда надо сразу же подойти ко входу в заграждении, и, увидев их троих, сразу же объяснить цели своего прибытия. Не доложиться в полной форме, но, хотя бы объяснить, какого хрена лысого они здесь забыли.
Между тем, улыбающийся тип в дождевике, быстрым, но каким-то деревянным шагом обошёл ограду кругом, потом, подойдя к калитке, встал рядом с ней, таращась на Джонсона, и его помощников. Первая фигура в плаще, тем временем, продолжала стоять на том же месте, не меняя ни позы, не места, даже не переступая с ноги на ногу. Невольно закрадывалось чувство, что этот, второй, просто притащил с собой какой-то нелепый, скрюченный манекен, предварительно укутав его плащевой тканью, и поставил его рядом с калиткой, как часового.
- Здравствуйте, - сказал второй, продолжая стоять рядом с калиткой, но даже и не думая открывать её, и не смея переступать невидимой черты, отделяющей весь большой внешний мир от маленькой квадратной зоны, внутри в которой находился вход в странные, как будто бы растущие сами по себе подземелья - Меня зовут капитан Шлинберг, а это - мой помощник, капрал...
- Ваши документы, сэр, - немедленно потребовал Джонсон. Чем больше он смотрел на этого парня, тем меньше ему верилось, что он - именно военный, и явился сюда в интересах государства.
- Документы, - широкая, точно киношная ухмылка на лице человека поблекла, и он посмотрел на своего помощника, якобы капрала - Слушай, ты не помнишь, я брал с собой документы, или нет?
Хорошенькое дельце, подумал Джонсон, всё больше и больше настораживаясь, капрал должен следить за своим капитаном, и помнить, брал ли он свои документы, или нет. Но вслух он пока решил промолчать - в конце-концов, уж если в этом мире существуют вещи, подобные той, которую поручили исследовать им, то почему бы в нём же и не существовать растяпе-капитану вооружённых сил Великой Страны?
- Я взял, сэр, - сказала внезапно первая фигура в дождевике каким-то странным, натужным басом, и её одеяние вдруг зашевелилось, после чего одна из его складок оттопырилась в сторону, и из-под неё вылезла рука, которая держала в руке пластиковую, прозрачно-голубую папку с какими-то бумажками внутри. Манжет, прикрывающий запястье руки, и дальше, был защитно-зелёной, в разноцветное пятно, окраски, и это успокаивало, но вот сама рука слегка смутила его - какая-то уж чересчур тонкая и бледная, что бы её можно было назвать мужской - Вот, возьмите, пожалуйста.
- Спасибо, капрал, - воскликнул назвавшийся капитаном Шлинбергом - После вчерашнего у меня так болит голова, что я с утра даже китель найти не мог... Вот, сэр, пожалуйста, здесь все наши разрешения, и приказы...
- Хорошо, - сказал Джонсон, приняв пакет, и тут же передав его стоявшему чуть сзади по его правую руку Прайсу - Но вообще-то я имел в виду конкретно Ваши документы, капитан.
- Что? - ухмылка на лице "Шлинберга" опять слегка поблекла - Мои документы? В смысле, паспорт?
- Можно и паспорт, но, вообще-то, я сейчас имел ввиду Ваше военное удостоверение...
- Ах, это, - парень опять заухмылялся, и Джонсон подумал о том, что так быстро получить звание военного капитана с такой молодой физиономией можно разве что в каком-нибудь финансовом отделе - Ну, да, конечно же... Вот.
Покопавшись у себя за пазухой, "Шлинберг" вынул наружу тонкую книжечку, размером с записную книжку, с тёмно-зелёной коркой, и вытисненной на её передней стороне серебряной пятиконечной звездой, и двумя надписями: "Войска Великой Страны" под ней, и "Удостоверение офицера" над ней. Странно, оно даже не обложено, хмыкнул Джонсон про себя, дослужиться до капитана - и даже не суметь научиться следить за своим главным - после паспорта - документом в своей жизни. Одно из трёх - либо этот капитанчик - полнейший болван, либо он всю свою службу просиживал задницу на какой-то кабинетной должности, либо тут что-то не так, и он сейчас юлит перед ними. Он раскрыл документ, быстро пролистал его страницы, и столь же спешно просмотрел их содержание, после чего вернул его владельцу.
- Хорошо, - повторил он - И что же тут такого, если не секрет, что могло бы оказаться в зоне интересов нашей доблестной внутренней разведки?
- Объект, который вы сейчас изучаете, находится в зоне интересов не разведки, а правительства нашей страны, - улыбка на лице парня опять пропала, но на сей раз не в виду того, что он опять чего-то там смутился, а потому что он попытался изобразить в своём голосе нечто вроде серьёзных интонаций. У него почти получилось это, но Джонсон всё равно не мог не заметить, что голос его всё-таки вибрирует, чуть заметно - но всё же.
- Нет, я не понял, почему именно войска внешней разведки? - уточнил он свой вопрос - Разве это вы занимаетесь такими штуковинами?
- А кому ещё им, чёрт возьми, заниматься? ВВС, или морской пехоте?
- Хм, интересно, интересно, - покачал головой Джонсон - А почему нам ничего не сообщили о вашем приезде заранее? Обычно мне в таких случаях звонит начальство, и говорит, что надо ожидать гостей...
- Сэр, я не знаю, - взгляд, устремлённый на него из-под капюшона, опять подозрительно забегал - Это Ваше начальство, а не моё, и я не знаю, почему, когда и что оно делает, или не делает. Моё начальство сказало, что бы я, и мои подчинённые прибыли сюда, и вот - мы здесь. И вообще, быть может, Вы, наконец, меня сюда впустите? Не знаю, как вам всем тут, но мне этот дождь успел осточертеть.
Джонсон смерил взглядом пришельца в последний раз, а потом, нехотя кивнув, отступил немного в сторону. Вообще-то этот парень мог бы, наверное, войти сюда и сам, без всяких помех, но ему, очевидно, требовалось какое-то особое разрешение.
- Проходите, конечно же, - произнёс он... А сам стал ждать, что же будет дальше.
- Очень хорошо, - опять ощерился парень, которого, судя по его документам, звали Джозеф Шлинберг, и прошёл за ограду. Следом за ним двинулся и его спутник, всё ещё как будто бы избегающий того, что бы показать им всем своё лицо - Ведь нам же туда?
- Да, туда, к тому самому люку, - согласился Джонсон - Откуда виден свет.
- Отлично, - опять закивал Шлинберг - Говорят, вся эта штука выросла здесь за одну ночь...
- Не имею никакого понятия. Пройдёмте.
Вместе - сначала Джонсон, и его двое подручных, а затем и двое "военных" (пока Джонсон не придавал этому их статусу никакого серьёзного смысла - уж слишком мало они предъявили для доказательств того, что они военные на самом деле) - они направились ко всё ещё открытому, испускающему столб тускловатого оранжевого света в мрачное и дождливое ночное небо люку. Первым взобрался на закрывающую вход в объект бетонную крышку Джонсон, он же первым спустился в люк, ступил на лестницу, и по ней вернулся обратно, в "прихожую". Потом к нему присоединились Прайс и Ламро, спустившиеся вниз, следуя за друг-другом. Двое пришельцев почему-то тянули, словно бы, увидев лестницу, и то место, куда она вела, забоялись спуска на такую глубину, и теперь уговаривали себя (а, может быть, и друг-друга) идти вслед за Джонсоном, и остальными, кто их здесь встретил. Джонсон поднял голову вверх, и увидел тёмный силуэт человека в плаще-дождевике, склонившийся над люком, и с каким-то задумчиво-созерцающим видом смотрящий вниз. В какой-то неприятный момент Джонсону показалось, что смотрящий на них сейчас возьмёт и закроет всех здесь, при помощи крышки люка, валявшегося где-то там, наверху, совсем неподалёку от входа сюда, и он, хотя и сам понимал, что предполагать сейчас такое попросту нелепо, инстинктивно подобрался, и сделал шаг назад, словно бы фигура в тёмном блестящем может не просто закрыть их здесь, но и швырнуть перед этим вниз к ним что-нибудь опасное, или просто неприятное, но...
- Нам можно, - спросила фигура нерешительно, обращаясь, судя по всему, прежде всего, к нему - Там нет ничего... М-м... Опасного для неподготовленного человека?
- А Вы, что, считаете себя неподготовленным, сэр? - переспросил у него Джонсон, хмурясь всё больше и больше. На мгновение он перевёл взгляд на Прайса, и знаком велел ему посмотреть, что там, в пакете с документами, а потом вновь перевёл своё внимание на всё ещё стоящих наверху Шлинберга, и его помощника - Ну, спускайтесь же, наконец. Если не ошибаюсь, Вы ещё совсем недавно жаловались на дождь...
- Да, да, - пробормотал тот в ответ еле разборчиво, а затем, ещё тише сказав "идём" явившемуся вместе с ним молчуну, стал, осторожно, наощупь спускаться вниз по лестнице. В его движениях, как бы Джонсон в них не вглядывался, не было абсолютно ничего военного, или хотя бы похожего на военное - так, по лестнице вниз, мог бы спускаться какой-нибудь щуплого вида клерк, которого кто-то - кто-нибудь из его немногочисленных друзей - выдернул из его размеренной, привычной ему домашне-кабинетной жизни, и заставили шевелить конечностями на какой-нибудь базе подготовки альпинистов. Даже его молчаливый помощник-"капрал", в последствии, спустился по лестнице с куда большей ловкостью, чем он, и двигался с куда меньшей опаской - по крайней мере, выглядел при этом как человек, который знает, для чего сюда явился.
- Так, подождите пока тут, - сказал Джонсон им обоим, когда они оказались внизу. Рядом с этими ребятами он почему-то очень сильно напоминал самому себе туристического гида рядом с группой школьников, явившихся на экскурсию к Большому Каньону, или Ниагарскому водопаду, и это нравилось ему ещё меньше, чем недавнее внезапное ощущение того, что эти двое явились сюда с какими-то враждебными целями - уже хотя бы потому, что это место явно не было предназначено для проведения в нём каких-либо экскурсий - Мой помощник должен просмотреть принесённые вами заявки и разрешения, их подлинность, печати, росписи... Ну, и, всё такое... Да, кстати, капитан, было бы неплохо, что бы ваш подручный тоже показал нам свои документы...
Шлинберг, откинув блестящий от влаги капюшон дождевика назад, повернулся к своему помощнику.
- Капрал, покажите им свои... Документы, - произнёс он ровным, приказным тоном, глядя куда-то одновременно и на него, и в сторону. Без накинутого на голову капюшона Шлинберг выглядел ещё моложе, чем показалось Джонсону ранее - двадцать пять, максимум, двадцать семь лет были высшим пределом для обладателя такой внешности студента-третьекурсника с какого-нибудь экономического факультета - Пусть убедятся, что Вы - тоже военный, а не кто-нибудь ещё.
- Это не наша вина, сэр, - пожал Джонсон плечами, наблюдая за тем, как "капрал", копаясь под складками своего плаща, достаёт оттуда что-то - Если бы ваше начальство догадалось заранее предупредить нас о вашем приезде, у нас бы не возникло к вам никаких вопросов. Дело в том, что буквально сутки тому назад нас атаковала целая куча невесть откуда прознавших про это место газетчиков, и прочего рода журналистов... Нет, не то, что бы целая куча, но, пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что здесь побывали люди, представляющие, как минимум, семь различных органов массовой информации... Одного из фотографов нам пришлось вылавливать совсем недавно, в сумерках, в поле - он, видите ли, возжелал прокрасться к нам сюда тайком, ползя для этого целую милю по мокрому полю, чуть ли не по пластунски, и всё для того, что бы сделать тут несколько дурацких снимков...
- Мы не журналисты, - хмыкнул Шлинберг вроде бы и удивлённо, но как-то уж слишком спокойно для военного, которому только что сказали, что его подозревают в "ненастоящести" - Не знаю, кто там вас атаковал совсем недавно, но мы здесь явно не для того, что бы делать какие-то снимки, или писать об этом в Интернете, или делать какие-то новостные ролики... Прежде всего, нам нужно ознакомится с тем, что происходит здесь, и составить об это рапорт для своего начальства.
- Безусловно, - согласился Джонсон, уже изучив военное удостоверение капрала, и, не найдя в нём ничего подозрительного (кроме, разве что того, что этот капрал был женщиной), вернув его обратно - Но, всё-таки, было бы лучше, если бы вы сняли свои плащи, и дали нам удостовериться - хотя бы поверхностно - что на вас нет никаких не зафиксированных в ваших документах записывающих, или снимающих устройств.
- Сэр, но капрал Линсдэй - женщина.
- Я знаю, - ответил Джонсон невозмутимо - А потому и говорю: поверхностно. Снимите с себя хотя бы эти ваши проклятые дождевики.
Шлинберг раздражённо выдохнул, раздувая щёки - жест, совершенно не характерный для военного, во всяком случае, полевого, настолько серьёзного, что бы кто-то мог послать его сюда - а потом стал стягивать с себя мокрый дождевик. Капрал Линсдэй, поколебавшись, последовала его примеру. Очевидно, не зная, где его сейчас повесить, первый с немного раздражённым видом просто кинул его на пол рядом с собой, (ещё одно действие, которое совершенно не могло характеризовать его поведение, как свойственное выдержанному, не тратящему свою энергию по пустякам, военному человеку, подметил Джонсон про себя), его помощница же, капрал, напротив, аккуратно свернув свою накидку, повесила её себе на руку. Впрочем, это не могло отменить того, что она, как её старший, капитан Шлинберг, были больше похожи на двадцатилетних студентов какого-нибудь гуманитарного университета, невесть ради чего вырядившихся в военную амуницию, и теперь, прикинувшись настоящими военными, явились сюда с якобы проверкой, а на самом деле - испытать вдвоём острых ощущений перед лицом опасности и тайн.
- Прайс, - окликнул Джонсон своего помощника, в это самое время занимающегося разбором бумаг и документов их гостей - Ты всё, уже со всем разобрался?
- Да, - откликнулся он - У этих ребят всё в порядке, есть разрешения от их и нашего начальства, письменные приказы их командиров...
- Список вещей, которые они с собой имеют, у них есть?
- Нет, никакого списка нет... Что Вы подразумеваете под вещами, сэр? Какие-то записывающие устройства?
- Да, Прайс, вроде того... Итак, если ничего нет, то наш сотрудник должен обыскать вас обоих... Может быть, у вас есть с собой какие-то вещи, которые вы принесли с собой не с какой-то определённой целью, а просто потому, что не можете обходиться без них в быте, скажем, сотовые телефоны, какие-то MP3-плееры, другие гаджеты...
- У меня есть сотовый телефон, - произнес Шлинберг угрюмо - Мне, что, оставить его тут?
- Нет, просто выключите, и отдайте его в распоряжение моего помощника, сэр. Уверяю Вас, с ним ничего не случится.
- Хорошо, - пробурчал Шлинберг, и вытащил свой сотовый из нижнего кармана своего кителя. "Капрал", спустя некоторое время, последовала его примеру. Китель что у того, что у другой был современным, приталенным на поясе за счёт резинки, застёгивался (как и несколько его карманов) на молнию, и по представлениям Джонсона, как нельзя более лучше подходил для того, что бы хранить в нём множество штучек-дрючек, в местах, надёжно укрытых от постороннего взгляда. Он кивнул Ламро, и тот принял уже отключенный телефон их гостях к себе, и положил в карман уже своего спецкомбенизона.
- Мэм, - обратился Джонсон к капралу Линсдэй - У Вас есть с собой что-то, что следовало бы занести в отдельный список, но не было занесено потому, что он не был составлен и одобрен?
Капрал коротко мотнула головой, на которой красовался головной убор в виде фуражки камуфляжной раскраски. Обычно такие вещи, по мнению Джонсона, совершеннейшим образом портили проходящих службу женщин, скрывая их и без того не самые приятные лица, и тем самым превращая их во что-то невнятное, бесполое и андрогинное, но эта умудрялась носить его так, как будто бы это была какая-то модная шляпка, ничуть не скрывая им положительных сторон черт своего лица - грубо говоря, ей было не совсем наплевать, что и как она сейчас носит.
- Именно потому, что у нас нет никакого списка, я и не решилась брать с собой ничего, - сказала она, и голос её, к некоторому удивлению Джонсона, оказался самым, что ни на есть, нормальным, а не хриплым басом, какой он услышал от неё, когда она впервые подала признаки жизни, ещё находясь вместе со своим главным ещё наверху. Интересно, подумалось ему тут же, что это было с ней тогда такое, что она заговорила басом, как будто бы тогда под плащом вместо неё укрывался какой-то здоровенный мужик, должный, наверное, быть выше на голову как и её самой, так и этого чёртова Шлинберга, у неё вышло это случайно, или же специально, и, если же специально, то чего ради? - Из записывающих средств у меня с собой только карандаш и блокнот, что бы я могла составить кое-какие заметки для нашего отчёта.
- Хорошо, - пробормотал Джонсон, вновь покосившись на капитана Шлинберга. Тон его подчинённой было трудно назвать сейчас субординированым, Джонсон даже сказал бы, что она придерживает сейчас язык не потому что так нужно, а потому что вроде бы как делает тем самым одолжение здесь присутствующим, и Шлинберг, как старший над ней, должен был выказать ей замечание, хотя бы каким-то жестом... Но тот почему-то предпочёл промолчать, кажется, даже ничего и не заметив - Ламро, обыщите их всех побыстрей, и мы, наконец, пройдём внутрь.
- Повернитесь лицом ко мне, расставьте ноги на ширину плеч, разведите руки в стороны, - произнёс Ламро, опять подходя к ним - Тут нет ничего унизительного для вас, я быстро осмотрю вас, и мы проведём вас внутрь, хорошо?
Оба - и капитан, и капрал (первый с выражением лёгкого раздражённого возмущения, а вторая с ничего не значащей гримасой, на лицах) подчинились ему, и Ламро торопливо принялся за своё дело - сначала легкими движениями ощупал им бока, потом - руки и ноги, а потом попросил повернуться к нему лицом, и вывернуть все карманы.
Когда они сделали это, возмущение было на лице не только лишь у Шлинберга, но и у капрала Линсдэй, словно бы Ламро не упустил своей возможности, и тайком ущипнул её за ляжку.
- Вообще-то, сэр, мы не какие-то вам проходимцы, а военные! - сказал ему Шлинберг, повышая голос. В одной его руке был зажаты какие-то бумажные клочки, а в другой - расчёска, ей же он поочерёдно выворачивал карманы на своём кителе - У нас есть все указывающие на цель нашего прибытия документы, так что вы бы вполне могли обойтись и без этого...
- Ну, разумеется, - пробормотал Ламро, бегло оглядев невнятного серо-зелёного цвета мешочки их вывернутых карманов - Да, впрочем, уже всё, можете не волноваться. Сэр, - это он обратился уже к Джонсону - Я осмотрел их обоих - ничего подозрительного у них при себе не найдено...
- Хорошо, я вижу, - кивнул Джонсон в ответ - Господа, в таком случае, я прошу проследовать за мной дальше.
Он первым направился из "прихожей" в "гараж", но перед этим подождал, пока Прайс и Ламро пропустят этих двоих вперёд, и пойдут за ними следом сами, как бы замыкая собой эту процессию. Дойдя до автомобиля, он остановился, повернулся к ним лицом, и сказал, показывая назад, за свою спину:
- Вот, - его рука, с раскрытой вниз ладонью повела над капотом бывшей полицейской машины, однако дотронуться до неё по настоящему он не решился - Из-за этой штуковины и произошёл весь переполох. Вы вообще знаете, что тут произошло такого, что бы привлечь к этому месту внимание ФСР?
- Пропажа полицейского из дорожной службы штата, - пробормотал Шлинберг, смотря, однако, не на машину, а косясь куда-то вбок и вдаль, явно рассчитывая на то, что он сможет увидеть там, в потёмках, что-то ещё - Сначала сюда, как я понимаю, пришли его коллеги, а потом, выяснив, что следы его автомобиля ведут именно сюда, в это место, они решили сообщить об этом вам...
- И, что же, - сказал Джонсон, немного удивлённый его равнодушным тоном - любой другой человек его возраста, пусть даже трижды военный, наверное, уже обежал бы эту странную машину раза три по кругу, заглядывая внутрь салона, и под днище, и при этом поражаясь вслух тому, что он видит, через каждые десять секунд - Вас в этом ничего не удивляет?
- В этом - в чём? - переспросил Шлинберг у него, полуобернувшись в его сторону на секунду - В том, что сюда вызвали ФСР?
- Нет, в том, что этот автомобиль каким-то образом попал сюда, внутрь.
Шлинберг, щурясь, как будто бы близорукий, наконец-таки посмотрел на останки патрульного автомобиля, потом покачал головой, и произнёс:
- Мы получили сведения, что эта штука, в которой он находится, как будто бы растёт сама по себе. Это так?
- Смотря что Вы имеете в виду под этим определением - "сама по себе", - ответил Джонсон ему уклончиво.
- Ну, из данных, которые мы получили, мы сделали вывод, что в течение времени эта штука расширяется сама по себе за счёт появления каких-то там... Надстроек, - парень в военной униформе почему-то замялся, его взгляд заметался из стороны в сторону, а затем опустился вниз - Послушайте, сэр, наши данные из непроверенных, и не вполне заслуживающих доверия источников, некоторые из которых говорят одно, а другие - другое... Я думаю, что если Вы и Ваша команда были свидетелями тому, что можно считать неким расширением, то вам куда более легче, чем нам, объяснить, что конкретно здесь можно назвать таким образом...
Джонсон некоторое время смотрел на него, размышляя над тем, что, несмотря на его внешнюю молодость, и внешнюю недостаточную состоятельность для того, что бы носить знаки отличия офицера Армии Великой Страны, отпираться и изворачиваться он умеет так, как дай (или, вернее уж, не дай) Бог каждому. Он, сухо ухмыльнувшись, еле заметно кивнул ему головой, сказал:
- Возвращаясь к этому автомобилю - что Вы можете сказать по поводу его появления здесь? Кажется Вам это странным, или нет?
Шлинберг опять покосился на автомобиль, с каким-то неприязненным отвращением, словно бы двери в его салон должны были вот-вот распахнуться, а из них, в свою очередь, выскочить нечто вроде шайки полоумных клоунов, или цирковых акробатов, и напасть на них двоих, охаживая по голове и всему прочему надувными битами и молотками.
- Не имею никакого понятия, сэр, - отвечал он - Если есть какой-то дополнительный вход сюда, то почему бы и нет?
- Даю подсказку - никакого дополнительного входа сюда никто из моей команды до сих пор не обнаружил. Да и Вам, сэр, стоило бы включить логику - какой здесь может быть дополнительный вход, если эта штука находится в диком поле, в отдалении от людей и цивилизации? Зачем вообще нужно было строить это здесь, кому это могло понадобиться?...
- Стойте, - прервал его Шлинберг, и его взор опять устремился куда-то в дальний угол этого помещения - А там что такое? Дверь?
Джонсон посмотрел туда, куда смотрел - нет, смотрели оба его гостя - и согласно кивнул головой.
- Да, дверь... Но это, как Вы сами должны понимать, отнюдь не ещё один выход отсюда...
- Нет, наверное... Но куда она ведёт?
- В погреб, - ответил вместо Джонсона Прайс; очевидно, это вырвалось из него невольно, но Джонсон всё равно бросил несколько раздражённый взгляд в его сторону.
- В погреб?
- Ну, да, в погреб, - подтвердил Джонсон слова своего помощника - Такой, в котором обычно хранят разные съедобные припасы на зиму - консервированные овощи, фрукты, овощи, мясо, а так же что-то свежее, вроде картофеля или моркови... Представляете себе, о чём я?
- Я... Да, безусловно... И там, что, действительно всё это есть?
- Есть. Если бы нам пришлось обследовать это место в более или менее нормальной ситуации, то я бы сказал, что этот погреб принадлежит довольно-таки трудолюбивой, и старательной в плане домашних заготовок семьи...
- Мы... Э-э... Можем взглянуть на это?
- Ну, разумеется. Пойдёмте за мной, - Джонсон было уже повернулся к двери, ведущей из "гаража" в "погреб", как вдруг из неё, к ним навстречу, вылетел запыхавшийся Джорис, и тут же, подбежав к нему с выражением страшного волнения на лице, воскликнул:
- Сэр, там, за лестницей, кажется, появилась какая-то полость, - увидев Шлинберга, и его помощницу, он осёкся, помолчал немного, и спросил - Это что... И есть эти самые военные, о которых говорили Беллин и Силейдж?
- Да.
- Но они говорили, что их будет целая толпа... Целый отряд, прошу прощения...
- И ты хотел бы, что бы здесь оказалась целая толпа?
- Нет, наверное, - подозрительный взгляд тёмных глаз Джориса скользнул по фигурам капрала и капитана - Надо же, ещё и девчонка... Они точно знали, кого присылать сюда, чёрт подери...
Капрал Линсдэй фыркнула, не громко, но с явным возмущением, и Джонсон, строго взглянув на Джориса, произнёс:
- Давай только без этого твоего тона, Брэм. Великая Страна - страна с равными возможностями для каждого... Так что там за полость вы обнаружил? Она большая?
- Сэр, я проверял её при помощи стетоскопа - там, за стеной, кажется, находится целый коридор, или какая-то лестничная площадка... Нам следовало бы забрать из нашего грузовика эхооборудование, и провести полное обследование всех этих чёртовых помещений, и их стен. Ни чуть не удивлюсь, если в итоге выяснится, что на самом деле здесь упрятан целый подземный...
- Ладно, Джорис, не надо спешить. Пойдёмте вместе, и посмотрим, что это ты там такое обнаружил...
Все вместе они пробрались внутрь "погреба", и проследовали между заставленными различными съестными припасами полками в самый его конец, там, где Джонсона ожидало новое открытие их группы. Разумеется, что эти двое продолжали следовать за ними, но Джонсон уже практически не обращал на них внимания - после сообщения Джориса о внезапном обнаружении полости за лестницей фокус его беспокойства немедленно сместился именно в этом направлении. Расширяется, расширяется сама по себе, размышлял он рассеянно, неужели так оно и есть, и, если уж это правда, то что за сила делает это? Ведь комнаты не могут расти сами по себе, точно грибница под пологом леса, и при этом воссоздаваясь так точно, что внутри них не только появлялись не только объекты интерьера, но и различные вещи, которые вполне могли - да нет, должны были - там находиться. В "погребе" - банки с соленьями и ягодными желе, и мешки с картофелем, а в "гараже" - различные инструменты, запчасти, и даже водопровод в виде крана, и раковины, что бы теоретический "хозяин гаража" мог помыть свои руки после долгой и грязной работы. По всем этим мелочам, будь в том потребность, наверное, можно было бы даже составить какой-то портрет возможного владельца всего этого, возможно даже, найти какие-то документы, записи, или упоминания его имени, или имён его родственников...
- Сэр, - оборвал его размышления возглас Джориса, в тот самый момент, когда они подошли к странной, вросшей прямо в стенку лестнице - Вот, возьмите молоточек, и стетоскоп, и убедитесь во всём этом сами.
- Ух ты, круто, - послышался сзади, из-за его спины, протяжный и тихий возглас Шлинберга. Он до ужаса напомнил ему возглас какого-нибудь рекламного мальчишки, который только что отведал неких новых шоколадных хлопьев на завтрак, и только что познал их ужасающую силу и мощь - Как на картинах Себастьяна Дали... И куда же ведёт эта лестница?
- Не знаю, капитан, - проворчал Джонсон хмуро, почти раздражённо - ему вдруг до ужаса сильно захотелось вытолкать этих двоих отсюда взашей, дать им пинка, и сказать при этом, что бы они привели сюда настоящих военных, злых, тренированных и искушённых, побывавших и выживших в Северной и Южной Африке, Филиппинах и Гвиане, настоящих, а не таких, как они сами, чёртовых сопливых детей - Мой помощник говорит, что там, за этой стеной какая-то полость, вероятнее всего, выход отсюда попросту был когда-то замурован цементом, а лестницу попросту поленились демонтировать... Может, тут что-то ещё... В любом случае, во всех своих предположениях мы должны убеждаться сами...
Он взял стетоскоп и молоточек из рук Джориса, первый повесил себе на шею, второй оставил в руке, и приблизился к "вросшей" в стену лестнице вплотную. Вставив в уши проводки с наушниками, он приблизил чашечку стетоскопа к стене, и прислушался. Тихо, и ничего не слышно, слышен только шорох песчинок под краем чуть сдвигаемой им из стороны в сторону чашечки. Люди, собравшиеся за его спиной, смотрели на него, как будто бы на врача, исследующего тело какого-то гигантского монстра, выброшенного из океана сильной приливной волной, и пытающегося исследовать его на предмет наличия жизни в этом гигантском и странном теле. Интересно, что будет, если окажется, что этот монстр жив, подумал Джонсон про себе, жив, и мало того - опасен, и ему ничего не стоит поддеть доктора, то есть его, своей огромной клешнёй, или щупальцем? Он поднял молоточек - сходство с доктором для него самого усилилось ещё больше, потому что точно такие же молоточки обычно используют невропатологи, когда проверяют нервные рефлексы человека - и постучал им по стене, чуть выше своей головы. В наушниках появилось эхо от удара, оно пошло куда-то верх, отскакивая от неких препятствий сбоку, и внизу - Джонсон не мог знать всех подробностей, ведь он, в конце-концов, был человеком, а не летучей мышью, но в том, что эхо от звука удара действительно поднялось вверх, он был уверен на все сто процентов. Он решил сделать ещё несколько простукиваний для полной уверенности, и опустил руку с молотком чуть пониже, и отвёл её в бок, так, что бы удар пришёлся на расстоянии в несколько дюймах от его уха, после чего опять ударил. Тут же услышал звук удара - однако вслед за ним не последовало никакого эха, ни ушедшего ни вверх, ни вниз. Джонсон нахмурился, и ударил ещё раз, но чуть пониже. Тот же самый результат. Ещё раз, и немного вбок. То же самое. Хмурясь ещё больше - если дело обстоит так, то нет там никакого замурованного лестничного подъёма, и эта полость, которую обнаружил Джорис, являет собой нечто совершенно другое, и гораздо меньше, чем предполагал сего главный по технике в его команде - он опять поднял руку с молотком на прежний уровень, и ударил там ещё раз, посильнее...
... И, в следующую же секунду почувствовал, как головка молоточка, практически не встретив на своём пути никакого сопротивления - точно ударила по куску подтаявшего масла - провалилась внутрь, за стену, и по инерции потянула туда и его руку. Испуганно чертыхнувшись, он сдёрнул с себя стетоскоп, выдернул руку из предательски расступившейся под его ударом стены, и отскочил в сторону. Прежде, чем оглядеться по сторонам, и оценить выражения лиц окружающих, он бросил молоток на пол, и поднял руку, которая его держала, на уровень своего лица. Нет, как будто бы цела, слава Богу... Он с шумом выдохнул воздух, и оглянулся назад, на стоявший за его спиной отряд, и их общих гостей-военных...
- Клянусь Вам, сэр, - процедил, наконец, Джорис первым из всех, и переведя взгляд со стены на него - Это только что, буквально пару секунд тому назад это был...
- Настоящий бетон, - поморщившись, согласился с ним Джонсон - Нисколько в этом не сомневаюсь. Я сам только что...
Он посмотрел на по-детски изумлённые, с вытаращенными глазами, и полураскрытыми ртами лица Шлинберга и Линсдэй, и невольно замолчал. Господи ты Боже мой, завертелось у него в голове, да провалиться мне на месте, если эта парочка - на самом деле - военные. Кто угодно - маскирующиеся журналисты, охотники за сенсациями, туристы-ротозеи, заблудившиеся дети, но никак не военные... Какого чёрта они вообще тут делают?
Он оглянулся назад, на только что пробитую им молоточком стену, и увидел в ней дыру, чёрную, неправдоподобно яркую, как будто бы сделанную им не в стене, а в самой ткани реальности, и ведущую в какую-то иную, совершенно чуждую и непонятную вселенную, обитатели которой (если, конечно же, там было бы что-то, что можно было бы хотя бы с натяжкой назвать обитателями чего-либо), скажи им о законах гравитации, распространении волн в пространстве, о времени и скорости, или о строении вещества, наверное, решили бы, что перед ним - нечто абсолютно чокнутое, и рехнувшееся, не имеющее абсолютно никакого представления о объективной реальности. Она была почти что идеально круглой, но от неё в разные стороны, будто лучи звезды, отходили неровные трещины, и края дыры загибались вовнутрь, как будто бы неведомая сила втягивала их вглубь, за эту странную стенку. Он прекрасно понимал, конечно же, что так случилось из-за его же собственного удара, когда его кулак, всё ещё сжимавший рукоятку молотка, полетел внутрь, вслед за ним, и разорвал, и вдавил внутрь края проделанного им отверстия, но его, тем не менее, не покидало ощущение, что всё это появилось здесь само по себе, и что трещины постепенно становятся всё больше и больше, а края загибаются внутрь всё сильнее и сильнее, и эта похожая на перевёрнутую вверх ногами ярко-чёрную пятилучевую звезду дырка вот-вот словно бы сколлапсирует, и вся эта "стена" провалится внутрь в неё, к этому времени превратившуюся в широкий и свободный проход дальше, в тьму за пределами этого странного "погреба".
Никогда в жизни ему ещё не хотелось побыстрее покинуть исследуемое его оперативной группой место преступления - нет, не покинуть, а спешно удрать отсюда, расталкивая и отшвыривая со своей дороги всех, кто бы рискнул оказаться на его пути, и любым способом, при помощи любого транспорта оказаться где-нибудь, например, на Аляске, или в Новой Зеландии, или на каком-нибудь полуобитаемом островке в самом центре Тихого Океана. Он едва сдерживался от того, что бы сделать это прямо сейчас, сей момент, и что есть силы заставлял себя стоять на месте, и пытаться принять какое-то решение по этому поводу. Может быть, ребята правы, думал он о лучшем из возможных вариантов в этом случае, это всё-таки не наше дело, может быть, передать это в руки военных, тем более, что вот они, уже пришли сюда сами... Да ты что, с ума сошёл, восклицали, ужасаясь, внутри него его собственные совесть и ответственность, оставить этакую хрень на попечение этих двоих сопливых подростков? Будь этот чёртов Шлинберг хоть генерал-майором войск внутренней разведки, ему, с его идиотской физиономией ребёнка, увидевшего на витрине магазине пластмассового китайского робота-трансформера, он не доверил бы даже чистку собственного табельного оружия. Нет, так не пойдёт, размышлял он, да, может быть, это было бы правильнее - отдать всё это дерьмо на поруки военных, но только вот пусть они вызовут сюда того, кому он мог бы действительно довериться в этом вопросе. Пусть отзовут этих двоих, а на их место пришлют кого-то званием не меньше майора, и возрастом не младше тридцати пяти лет, а вместе с ним - отряд из тренированных, опытных и как следует вооружённых людей. А этих... Этих надо каким-то образом отвадить отсюда, найти какую-то причину, для того, что бы их чёртово подростковое любопытство сменилось на страх, и желание поскорее убыть отсюда. Для этого нужно...
Нужно позвонить своему начальству, подумал он, и сообщить им обо всём, что здесь происходит. Надо, конечно же, было сделать так сразу же - но уж лучше же поздно, чем никогда, не так ли?
- Сэр, - вырвал его из его собственных мыслей голос Прайса. Это получилось столь неожиданно, что Джонсон даже невольно вздрогнул, как будто бы кто-то незаметно подкрался к нему со спины, и холодными пальцами дотронулся до его шеи, и только после этого отвёл взгляд от чернеющей в стене пробоины - Извините, я хотел узнать, что нам всем теперь делать дальше? Мы будем проводить исследование того, что там, за этой стеной?
По хорошему, подумал Джонсон про себя с нервозным раздражением, в наши обязанности не входил даже осмотр этого чёртова "погреба", а ты ещё спрашиваешь меня, стоит ли нам теперь соваться в эти грёбаные потёмки за стеной, которая за единую секунду из плотной бетонной преграды превратилась в, фактически, какой-то натянутый на раме пергамент, который можно пробить не только что молотком, но и вовсе - проткнуть пальцем...
- Нет, - произнёс он вслух - Давайте пока воздержимся от этого... Теперь, когда мы окончательно выяснили, что эта штуковина способна выделывать этакие выкрутасы, то я думаю, что нам следовало бы сначала сообщить об этом нашему начальству, что бы выяснить их мнение по этому поводу. Если они дадут нам добро на дальнейшее изучение всего этого дерьма, то мы пойдём туда, а если нет - то... То я, наверное, попрошу у них разрешения на то чтобы мы побыстрее смотали отсюда удочки, и закончили со всем этим на сегодня...
- А если они заставят нас остаться тут? - воскликнул кто-то из числа его команды.
- Тогда мы подежурим у дороги, - пробормотал Джонсон - Я не знаю, парни, сначала нам надо позвонить им, и обрисовать вкратце всю ситуацию, а потом уже думать над тем, что они нам на это скажут...
- Позвольте, а что же делать нам с.. Э-эээ... С капралом? - спросил у него Шлинберг. На его юном, тонкокостном лице легко читалась смесь нездорового любопытства, нетерпения и разочарования - Мы, что, тоже...
- Вам уже всё рассказали и показали, верно, - сказал им Джонсон - Теперь, вы, наверное, тоже можете позвонить своему начальству, и выяснить у них, что вы должны делать со всем этим дальше. На вашем месте, кстати говоря, я бы тоже просил их о том, что бы вас освободили от всего этого, хотя бы на сегодня, и дали возможность покинуть это место. Если вы прибыли сюда только лишь вдвоём... Вы ведь только вдвоём тут?
- Да... То есть, нет, мы взяли с собой ещё четыре человека в качестве сопровождения... Слушайте, а почему вы не можете показать нам что там, за той стенкой, прямо сейчас, без всяких звонков вашему начальству? В конце-концов, наши главные уже договорились обо всём с друг-другом, и вы вполне можете обсудить, стоит или не стоит идти туда, с нами...
- Я не желаю ничего обсуждать с вами, тем более, что я не видел ни какого-то особого распоряжения, и не получал звонка с уведомлением о том, что теперь мы переходим в ваше личное распоряжение...
Тут Джонсону показалось, что капрал Линсдэй чуть заметно, не меняя выражения лица, ткнула своего непосредственного начальника в бок локтем. Возможно, что это было всего лишь какое-то её рефлекторно-неуклюжее движение, но если это было тем, чем оно показалось ему с самого начала, то это была дерзость, для военного устава прямо-таки неслыханная. Хотя, конечно же, быть может, между этими двоими были какие-то личные взаимоотношения?...
Шлинберг, тем не менее, невозмутимо продолжал.
- Но в документах указано, что вы должны уведомить нас о результатах ваших исследований...
- Но разве мы о них вас не уведомили? Мы даже показали вам всё наглядно. Если желаете, то мой старший помощник даст вам полный отчёт о них...
- Вы не показали нам то, что находится за той стеной...
- Так мы же сами ничего ещё там и не видели. И идти туда не планируем, во всяком случае, по собственной воле.
- Вот чёрт, - буркнул Шлинберг, не скрывая досады, но, тем не менее, Джонсону показалось, что под этой досадой скрывается нечто вроде надежды на что-то - неприятной надежды, неприятной лично для него самого, надежды малолетних шалунов на то, что этим вечером родители уйдут в ресторан, а они, благодаря этому, останутся одни, и получат возможность творить всё, что им угодно - Это что же - если ваше начальство не прикажет вам оставаться здесь, и продолжать ваши исследования, то вы оставите нас тут на попечение самих себе?
- Ну, если вас тут в действительности шестеро, а не всего двое, то что тут такого страшного? - промолвил вдруг Прайс с какими-то змеиными интонациями в голосе - И, потом, вы же военные? Вы же знаете, как вам действовать в случае чего, не так ли?
- В случае чего?
- Ну да, в случае чего. Вы же, наверное, должны быть в курсе того, что случилось с тем парнем, копом, который случайно оказался тут, внутри, вместе со своим автомобилем, который вы уже оба видели? В курсе, что кто-то или что-то обглодало его до костей?
Тон у Прайса был такой, точно он рассказывал им страшилки вечером, у костра, в летнем спортивном лагере - взрослый, опытный человек, наверное, вряд ли бы купился на эту уловку, но этих двоих выпускников военных академий его сказанные чуть устрашающим голосом старожила, который уж точно знают, что к чему, слова заставили чуть заметно переглянуться.
- Ладно, - пробормотал Джонсон, как бы подводя этой беседе итоги - Мне теперь в любом случае нужно звонить своему начальству, так что прошу меня простить, если отлучусь минут на пять, - он уже полез в карман плаща за своим сотовым телефоном, но вдруг, помедлив, посмотрел на двоих обряженных в униформу военных (мальчика, и, мать её, девочку) с каким-то непонятным сочувствием, даже сопереживанием, и сказал, обращаясь к ним - Не знаю, может быть, нас ещё заставят пойти туда... Хотя лично я этого хочу не особо...
***
Время близилось к полуночи, и Ноймент решил, что время подошло. Он уже сфотографировал череп при помощи камеры на своём телефоне, и переместил фото при помощи технологии Blue-tooth в память своего компьютера - теперь лишь осталось загрузить его на Csaldo.com, и написать к нему сопроводительный текст. Текст он уже обдумал несколько раз, даже написал его на черновике в блокноте, и несколько раз перепроверил его, и отредактировал. После долгих раздумий он пришёл к выводу, что лучше, чем настоящая, истории о появлении этой странной черепушки у него дома, он всё равно не придумает, тем более, что на Ксальдо ценились истории, которые были похожи на настоящие, рассказанные на основе собственного опыта (или являлись таковыми), а потому не стал изгаляться и выдумывать всякую чушь - дескать, нашёл череп в заброшенном здании\помойке\собственном почтовом ящике - а так и написал: да, я художник-криминалист по профессии, и кое-какие люди (он не решился уточнять, какие именно) поручили мне нарисовать лицо человека по найденному ими черепу, потому как они думают, что этот череп некогда принадлежал какой-то ключевой фигуре в сфере их интересов. В конце-концов, так эта история звучала даже острее, а то, что тем, кто поручил ему это дело, может не понравится, что он треплется о нём в Интернете, Томаса волновало не особенно - сайт был абсолютно анонимен, отследить ip-адреса посторонним людям было практически невозможно, а широкой популярностью этот сайт не пользовался, даже не был в первой десятке по посещаемости среди сайтов, посвящённых схожей тематике. На всякий случай он решил, что объявит себя жителем Ирландии, и что в деле с черепом ещё, помимо неких не вполне ясных криминальных структур, завязаны члены оранджисткого общества и Англосакской Освободительной Армии - так следы ещё и запутывались.
Портрет по черепу, кстати сказать, он уже нарисовал, даже в двух экземплярах - в фас, и на всякий случай, в профиль и, на всякий случай, засунул оба рисунка в собственную сумку, с которой он ходил на работу. Завтра, решил он для себя, я отдам их Бертилл, а уж она сама будет решать, как поступать с ними. Лучше бы, конечно, если бы ему сразу дали какой-нибудь электронный, или другой адрес, что бы он мог отсканировать рисунки на принтере, и выслать их их заказчикам, после чего напрочь забыть о том, что он когда-то чего-то был должен этим людям. Может быть, даже уничтожить сделанные им оригинальные рисунки к чёртовой матери - человек, лицо которого ему удалось нарисовать, всё равно понравился ему не особо, вышел каким-то угрюмым, даже злым, с напряжённым и пристальным, и одновременно каким-то пустым взглядом. Думать о том, что череп, теперь вновь стоящий на журнальном столике у него за спиной, некогда принадлежал этому мрачному типу, ему было не очень-то приятно, и он даже подумывал о том, что бы накрыть его какой-нибудь тряпкой, или картонкой из-под старого, уже давно выброшенного на помойку монитора, но, памятуя о том, что если ты хочешь держать в напряжении читателя, ты должен держаться в напряжении сам, Ноймент не сделал этого. Даже не стал поворачивать череп физиономией к стенке.
Сейчас же ему нужно было срочно определиться с тем, что его вообще заставило написать на Ксальдо об этом дурацком черепе. В конце-концов, ничего такого в его голой истории не было - только лишь сам череп, и тёмные делишки мафии, которые были с ним связаны, а это всё это было трудно назвать мистическим, странным или даже просто ужасным, разве что неопределённым. Оставалась лишь одна зацепка, опять же, во всё той же правде, вернее, в тех смутных полунамёках, что в ней содержались, то есть: намёк на то, что владелец черепа был каким-то непонятным бродягой, в том, что умер совсем недавно, и, разумеется, в том, что сразу же после смерти (или в процессе его гибели) он был обезображен столь сильно, что, когда его нашли, у него, как выразилась Бертилл, не было лица. В принципе, в этом тоже пока ещё не было ничего особенного, любой посетитель Ксальдо, увидев его заметку, мог бы заметить, что её автор - попросту глупый фантазёр, и так обработать несчастного могли животные (как дикие, так домашние, между прочем), что это можно было сделать при помощи кислоты, щёлочи, или простого кухонного ножа, с преступной целью добиться от трупа невозможности опознания тела, и на этом бы обсуждение его поста и закончилось... Ну, или продолжилось, но совершенно не в том направлении, в каком хотелось бы самому Томасу. Он хотел напугать тех, кто обитал на Ксальдо, привлечь к себе и выложенной им информации при помощи страха, а не устраивать очередное обсуждение вопроса о том, как лучше убить человека, так чтобы не быть при этом пойманным - такого дерьма там было достаточно и без него... Нет, тут, наверное, ещё и требовалось какое-то место, где нашли того мертвеца с обглоданным лицом, место потемнее и потаинственнее, место, говоря о котором, ты мог бы намекнуть, что оно может быть источником какого-то зла, желательно, иррационального, вещи, в котором так или иначе оказавшиеся, не стоило бы брать в руки, и уж точно - не нужно волочь их к себе домой. Говоря о таком месте, он должен был исключить и фактор охочих до свежего мяса хищных животных, и фактор злонамеренных граждан, которые могли бы лишить лица несчастного ради того, что бы никто не узнал, кто он такой. Ему нужно было изобрести нечто вроде идеальной закрытой комнаты, в которой этот чёртов труп должен был появиться сам по себе, и при этом не рассказывать, как она устроенна, в подробностях, а только намекнуть на то, что она - именно идеальная, и что человек, умерший там, не мог сделать это по какой-либо рациональной причине, и уж тем более - по каким-то рациональным причинам лишиться собственного лица.
Ему нужно было что-то вроде заброшенной военной базы, или давно покинутого дома, а может быть, и вовсе ничего заброшенного и, вместо этого - вполне себе обитаемое и используемое, может быть, морозильник для мяса в каком-нибудь крупном супермаркете, или купе поезда, или офисный кабинет в каком-нибудь крупном здание-высотке, быть может, даже постель того, кто его нашёл. Важно было, что бы тут был фактор неожиданности, который мог бы произвести впечатление на постороннего читателя, и что бы этот фактор выглядел не менее правдоподобнее, чем фото черепа, которое он только что сделал, и перенёс в свой компьютер, и что бы отвечал требованиям этой самой "закрытой комнаты" - максимальная ограниченность доступа посторонних, наглухо задраенные окна, входы и выходы, ключ от помещения только у того, кто первый обнаружит тело несчастного внутри, ну, и возможно, ещё смутный полунамёк на какую-то тёмную историю (или истории) связанные с этим местом.
В голове его всё крутилась - к месту или не к месту там появившаяся - недавняя новость о странной находке, сделанной совсем неподалёку от его города, а если быть точнее, в диком поле, которое находилось между Гринлейком и Кранслоу, новость, которую кто-то из местных анонимных пользователей опубликовал на сайте ещё днём, а может быть, ещё раньше обеда. Из неё - а заодно и из прикреплённого к сообщению видео с YouTube - он узнал, что случайные свидетели обнаружили там нечто вроде подземных катакомб, которые выросли там словно бы за одну ночь, и что до сих пор непонятно, кому они принадлежат, и какой цели служат... Что, кажется, туда свалился какой-то коп из дорожной службы, который, увидев с дороги в поле некие непонятные огни, решил узнать, что это, и, съехав туда, вниз по склону обочины, прямо на своей патрульной машине, по какой-то непонятной запарке сначала доехал до входа в эти катакомбы, а потом рухнул туда, и убился на смерть. История эта выглядела достаточно загадочной, что бы заявившиеся в пост комментаторы тут же насоздавали добрую дюжину версий о происхождении и назначении этой штуки, а у самого Томаса в голове возникла идея о том, что не было бы места лучше, чем это, для того, что бы кто-то мог найти там этот самый череп (вернее, его бывшего обладателя), а после с какими-то непонятными целями заставить его, Ноймента, перерисовать с этого черепа лицо, которое его раньше скрывало. Да, безусловно, эти странные катакомбы ни в коей мере не отвечали стандартам "идеальной закрытой комнаты", и попавшая туда жертва могла лишиться своего лица по какой угодно, в том числе, и по самой естественной, причине, да, и упомянув её в своём посте, он бы невольно раскрыл себя, а если бы заявил, что такую же штуку нашли в планируемой им к использованию Северной Ирландии, его могли бы заподозрить во лжи, и желании въехать в условный "Зал Славы" этого сайта на чужом горбе, но... Что-то непонятное заставляло его складывать эти два объекта - череп у него за спиной, и невесть для чего построенные катакомбы в поле между Гринлейком и Кранслоу - в два звена одной цепочки, спаянные настолько крепко, что одно в его голове уже практически не виделось без другого. В конце-концов, даже на практике это не выглядело так уж алогично - почему бы этому проклятому трупу с обглоданным лицом и в самом деле там не оказаться? Нет, конечно же, оказаться он мог где угодно, благо, что и в Кранслоу, и особенно в Гринлейке мест, где человек мог бы погибнуть, и при этом так, что бы после его обнаружили с обглоданной физиономией, было предостаточно, но почему бы и не там, в этой странной подземной конструкции? Быть может, тех, кто принёс ему эту чёртову черепушку, и попросили его нарисовать лицо его бывшего обладателя, и подтолкнуло к этому то, что тело нашли в подобной этой глуши, и не было ни единого свидетеля смерти этого человека...
Нет, я не могу, подумал Ноймент, с сосредоточенным видом всматриваясь в экран своего компьютера, словно там, в плоскости его рабочего стола со множеством папок на нём, находился ответ на его вопрос, если я буду трепаться о том, что череп был найден поблизости от Гринлейка и Кранслоу, и заявлю всем, что и сам обитаю в одном из этих городков, то, я, наверное, сообщу уж слишком много правды и о себе, и о том, что мне сейчас поручили, а я, пожалуй, и так собираюсь наплести практически всё, что знаю об этом на самом деле. Тут нужно что-то другое, а мысли об этой странной дыре в земле, или даже её аналоге, находящемся по ту сторону Атлантического океана, лучше всего пока забыть...
Подумав ещё минут с пятнадцать, и перебрав все возможные варианты в своём уме, Томас решил остановить свой выбор на казавшемся ему наиболее оптимальном в этом случае: "я не знаю, конкретно, где они его нашли, но, когда я попытался у них выяснить это, они, сильно побледнев, наотрез отказались говорить мне, и посоветовали не совать нос в своё дело". Выглядело довольно-таки мелодраматично, но, тем не менее, было достаточно загадочным и неопределённым, что бы прочитавший его сообщение начал строить какие-то свои собственные теории по поводу смерти несчастного. Если кто-то в последующих комментариях и будет спрашивать его по поводу его личного мнения в этом вопросе, то ему будет достаточно поглядеть в Интернете какие-нибудь материалы, касающиеся мистической истории Британских Островов, в частности, севера Ирландии, и, быстренько проглядев их, с невинным видом предположить какой-нибудь старинный замок, или особняк с дурной славой, якобы находящиеся неподалёку от места его жительства... Да и, в принципе, так ли это будет важно, если в планах его было вовсе не живоописание процесса наития мёртвого тела, извлечённый из которого череп позже доставили ему, а дальнейший мистический спектакль, который он собирался разыграть непосредственно с черепом уже после полуночи.
Хотя заинтересуются ли мной, если я задам своей истории такой неопределённый тон, спросил он себя вот уже в очередной раз.
Его взгляд упал на индикатор даты и времени в левом нижнем углу монитора. До полуночи оставалось всего каких-то пять минут. Нет, мяться у него теперь нет никакого права - он или начнёт исполнять свои планы на этот вечер прямо сейчас, или же забудет о них вовсе. Три часа до так называемого "волчьего часа" (то бишь трёх часов по полуночи - на это время он и планировал кульминацию своего "интерактивного ужастика", так как вычитал однажды где-то, что этот час идеален для появления разнообразной нечистой силы и прочей чертовщины, да и на сайте многие обозначали "где-то около трёх часов ночи" как наиболее дискомфортное, мрачное и депрессивное время суток) могут пройти очень и очень быстро, а он так и не сможет добиться нужного эффекта ни от своей истории, ни от последующего общения с её комментаторами. Придумаю, пока буду писать, подумал он немного нервно, и, поразмышляв ещё с секунду, раскрыл окно Интернет-браузера, в окне которого уже был открыта вкладка с Ксальдо. Запихнув в поле ввода картинки название сделанной им фотографии черепа, он перешёл к полю ввода текста.
"Привет всем!" - написал он там, после чего на секунду задумался, и, вспомнив, с чего он хотел начать, продолжил:
"Я, знаете ли, работаю криминалистом в одном из полицейских отделений Северной Ирландии... Вернее, если быть точным, художником-криминалистом..."