- Дорогая, - говорю ей и смотрю, как растягивает она по дивану свое длинное тело, изящество которого граничит с нескладностью из-за длины ног.
Дорогая... Подразумевая тонкий блик по золотой цепочке, почти невидимой и только блик льется, повинуясь дыханию, а в полутемной комнате жарко и потому свет изгибается вдоль, там где цепь прильнула к мокрой коже, не падая с ключицы.
Дорогая... Глядя на бессильно брошенную руку, пальцами струящуюся к полу и отяжелённую тремя перстнями. Она любит тонкие цепи, но кольца предпочитает массивные и это идет ее пальцам с проблесками перламутра ногтей.
Дорогая... Пятка закинутой на спинку дивана ноги чуть продавливает обивку, и зимородок, которого вытатуировал лучший мастер, - гарантированно свежий и яркий летящий птиц, будет до самой смерти твоей расправлять лезвийные крылья по узкой щиколотке, царапая клювом матовую кожу. И умрет, когда умрешь ты, улетев вместе с этим длинным телом и запрокинутым лицом.
Дорогая... Вторая рука твоя прикрывает пупок. В нем нет колечка, ты уже взрослая женщина, но еще не вошла в возраст, когда хочется стать подругой дочери-подростка. Твой пупок сам по себе драгоценность. Спираль тайной раковины на коже цвета молочного шоколада. Такой цвет - лишь с островов Океании и лишь таким, как ты. Мы только оттуда...
Дорогая. Немного жесткое слово, похожее на руку, что отведет тебя к стулу и укажет, где смирно сидеть и сколько ждать.
И пусть сейчас ты лениво потягиваешься, и вся ты свободна внутри полутемной жары, но "дорогая" - ошейником взахлест вокруг живой шеи.
Я стою у окна, на границе томного воздуха и рычащей солнцем и машинами жизни - внизу и за шторой.
Ты - есть, но все так коротко, дорогая. Зашумит вода и я принесу тебе невесомое, несомое мной невесомое белье, сотканное ночью из дымных завитков сигарет, тех, что после.
Невесомость его оплачена и тело твое умножает цену легчайшего на порядки...
А когда ты, вся в дорогом, посмотришь на меня своими чудными глазами и, не замечая того, поведешь шеей, схваченной жестким обручем слова, я отпущу тебя:
- Милая...
И ты улыбнешься, потроганная лаской.
И вслед тебе, зная, что, к чертям золото, авто и кружева, если надо будет, я знаю, о тебе - знаю точно: