Когда-то давным-давно, где-то на краю мира, жил-был старый одинокий дом. Как давно он пустовал - не помнил даже ветер, вечно разгуливающий неподалеку. Сменялись день и ночь, месяцы и годы, лили дожди и шел снег, дули ветра и падали листья, а он все стоял один-одинешенек.
Как часто, по вечерам, когда луна освещала прохудившуюся крышу старичка-дома, когда, словно молоко, разливала по всем углам прозрачное сияние, он вспоминал о былом: о людях, что жили в нем, о детях, играющих в саду, о веселом потрескивании огня в камине, о запахах свежего хлеба и утренней росы. Как давно все это было... Сколько поколений рождалось, взрослело, любило и ненавидело, старело, и, в итоге своем, умирало в стенах этого дома? Но память медленно угасала... А вместе с ней умирала и надежда, растворяясь в безграничном одиночестве.
Он вспоминал, как радовался каждому рождению, и как печалила его смерть. Она входила без стука и уводила с собой кого-то близкого, кого-то родного... А он просто смотрел им вслед.
Вспоминал, как ушел последний его обитатель. В страшную, безлунную ночь, пронизанную холодным дождем и гулким ветром, на тропинке, ведущий к дому, появился неясный силуэт. Молнии сверкали по всему небу, освещая стареющий дом. Силуэт направился к двери и бесшумно вошел внутрь. Через пару минут из дома вышла немолодая женщина, ведя за руку сгорбленного старичка. Правду говорят: смерть приходит такой, какой ты ее представляешь... Вдруг, в этот момент, бушевавший шторм, будто приклонившись пред идущими, заскулил и затих, спрятавшись за макушками деревьев. Из-за занавеса туч, выплыла на небесную сцену актриса-луна, осветив странникам дорогу. Старичок оглянулся, и, прощаясь, махнул рукой былому пристанищу. А как только они скрылись из виду, буря обрушилась с небывалой мощью. Где-то вдали жалобно завыла собака. А дом все смотрел на пустынный пейзаж перед собой и никак не мог поверить в то, что остался один.
Годы шли... Сквозь стекла, залитые дождями и забитые пылью, больше нельзя было заглянуть внутрь. Наличники покосились - как будто дом прикрыл глаза. Краска с досок давно облезла и превратила его в безлико-серое строение. А он все ждал, надеялся, что однажды, появится человек, такой же одинокий, как и он сам. Войдет в дом, смахнет с мебели древнюю пыль, разожжет камин и накроет на стол. Человек, с которым они вместе будут коротать вечера, человек, который услышит его историю и расскажет свою. Но он все не приходил... А дом все старел и старел под палящим солнцем и проливными дождями, от трескучих морозов и ветров-хулиганов.
Но однажды ночью, где-то вдали мелькнул огонек, такой живой и яркий, что дом не поверил своим глазам. Он с нетерпением начал всматриваться в темноту. Невесть откуда взявшаяся надежда окутала дом прозрачной дымкой. Казалось, еще немного, и от счастья он заиграет всеми цветами радуги. Огонек все приближался и приближался. Вот уже вдалеке скрипнула калитка, и, на заросшую бурьяном землю, впервые за сотню лет, ступила нога человека.
Медленно ковыляя и опираясь на палку, к дому подошел древний-древний старичок в соломенной шляпе и с узелком в руке. Он поднял голову, и, улыбнувшись, сказал: "Вот я и дома".
Как-то быстро и легко, дом наполнился теплом и светом, в камине вновь затрещал огонь, вековая пыль исчезла, будто ее и не бывало. Дом преобразился, выпрямился, улыбнулся и засветился небывалым счастьем. Старик вышел на улицу, присел на крыльцо, и, до самого рассвета, рассказывал сказки о дальних странах и неведомых зверях, о чести и дружбе, о любви и разлуке. А дом слушал и слушал, и, впервые за долгое время, тихонечко задремал... Ему снились города и страны, о которых говорил его новый обитатель.
Теперь он больше никогда не будет один. Отныне и навеки вечные. А утром, проклятое одиночество навсегда растворилось в теплых красках рассвета.