...его пальцы непрерывно стучали по кнопкам клавиатуры. Компьютер исправно работал, и на экране монитора виднелись строчки слов - последняя глава его незавершенной повести.
Писатель сосредоточенно прочитал, потом еще раз перечитал последнюю страницу своего шедевра и задумался.... Потом отвернулся от монитора, потянулся и широко зевнул.
- Все! На сегодня хватит. Мыслей нет. Я устал и, пожалуй, передохну часик другой.
"Как это он передохнет?!" - возмутилась стоящая рядом белокурая симпатичная муза.
Конечно же, у писателя была своя муза. В этом нет ничего необычного и странного. Правда раньше у него была другая, но та муза проработала с ним почти восемь лет и ушла. И к нему направили другую, совсем еще юную музу. На испытательный срок.
Но писатель не слышал ее возгласа, как и не видел ни ее, ни толстенной папки, которую юное создание держало в руках.
"Что еще за перерыв он надумал?"- муза поправила сползшие на нос очки и заглянула в свою необъемную папку, с чем-то сверяясь - "Мы же дошли всего до середины главы, а еще писать и писать!"
Обычно по традиции всех муз изображают в образе длинноволосых голубоглазых блондинок, который стыдливо скрывают свою наготу или белой туникой или такой же по цвету хламидой,... в крайнем случае - простынкой, обернутой вокруг тела и скрепленной брошью на плече, как у древних римлян.
Но, увы! Может раньше музы так и ходили, однако мода - вещь очень заразительная. Особенно в кругу женщин, даже если они - музы. Именно по этой причине наша муза была одета в строгий элегантный костюм персикового цвета, состоящий из пиджака и юбки... в основном конечно из пиджака, так как длинна юбки по сравнению с ним было крайне мала. Волосы, зачесанные назад и собранные на затылке "крабиком" как нельзя лучше подчеркивали ее овальное лицо. Как и очки в позолоченной оправе. А высокие каблуки - шпильки, на которых муза держалась не очень уверено и моментами ее "штормило" так, будто она попала под десятибалльный ветер, придавали ее ладной фигуре толику изящества.
"Как жаль, что он меня не видит! И слышит только тогда, когда желает работать" - сокрушалась она - " Если мы не успеем написать все к сроку, то его повесть не примут в издательстве, а я не пройду стажировку..."
Как и все музы, она была не видима и не могла заставить его снова сесть за работу. Музы лишь помогают писателям тогда, когда они сами того хотят. Писатель придумывает сюжет, а муза в процессе его написания на ухо тихонько надиктовывает строчки будущего произведения.
Муза горестно вздохнула. Потом еще раз, еще горестнее и, присев на краешек стола, обвела взглядам рабочий кабинет. Потом слегка поморщилась и перевела свой взгляд на окошко, наблюдая за полетом какой-то птички. Вид за окном был куда приятнее, чем вид кабинета. Как можно было в такой крохотной комнатушке три на два метра, в которой стояли всего лишь стол, стул, да прибиты две книжные полки, навести такой бардак?
На столе стоял монитор компьютера. Тут же на нем закопанная в многочисленные бумаги должна была быть мышка вместе с ковриком.... Среди всего этого беспорядка на краю стола ютилась тарелка, с сиротливо лежащим надкушенным бутербродом. Рядом с тарелкой стояла чашка с недопитым, почти остывшем кофе. Полки все завалены книгами и мусором, фантиками от конфет. С одной из полок свисает носок... Что там делает сея деталь туалета не совсем понятно, а каким образом она там оказалась - вообще загадка.
В общем, везде творческий беспорядок.
Интерьер дополняет сам писатель, который удобно расположился на стуле и разговаривал по телефону:
- ... ты давно не звонишь, совсем меня забыл? Как я? Нормально, что мне будет. Пишу потихоньку, вот только вдохновения сейчас нет совсем...
При этих словах музу перекосило так, что она стала напоминать гарпию в полете. Причем очень голодную, а потому и злую...
" Ах, значит вдохновения у тебя нет, лентяй несчастный!" - прошипела взбешенная и жутко оскорбленная муза и, стиснув в руках свою папку, подошла сзади, и со всей силы треснула ею по затылку писателя.
Писатель мгновенно умолк на полуслове и поспешно сказал в трубку:
- Славка... я тебе позднее перезвоню. Пойду творить, кажется, вдохновение прошибло...