Аннотация: Начинаю выводить новую повесть "Горячая осень", jна входит в цикл "Не в деньгах счастье, а в их количестве" По хронологии событий предшествует первому роману цикла.
Горячая Осень
Оглавление 1
Часть 1 Русские напевы 2
1. 2
2. 5
3. 9
4. 14
5. 16
6. 18
7. 21
8. 25
9. 27
10. 31
11. 34
12. 40
13. 45
14. 47
Часть 2 Китайские мотивы 50
1 . 50
2. 52
3. 54
4. 58
5. 61
6. 64
7. 68
8. 70
9. 75
10. 77
11. 78
12. 81
13. 83
14 . 84
15. 87
16. 89
17. Эпилог 92
Часть 1 Русские напевы
1.
Эдуарда Михайловича Костина избрали академиком Российской Академии Наук год назад. Его заслуги в науке были неоспоримы и признаны всем миром. Создатель собственной научной школы в физической химии, автор десятков внедренных открытий и изобретений, он отличался жизнелюбием, энергией, предприимчивостью. Был совершенно лишен чванства и высокомерия, одинаково комфортно чувствовал себя как в обществе студентов первокурсников, так и среди коллег академиков. При случае не чурался распить бутылочку казенного спирта в компании рыбаков на промысле или путейных рабочих, которую сам и выставлял. Охотно мог дискутировать "за жизнь" с токарями и слесарями, которые воплощали в металле, пластике и стекле его изобретения. Этих людей он искренне уважал, так как они, в отличие от него, могли не только что-то придумать на бумаге, но и вдохнуть в рукописные наброски жизнь. Слыл удачливым бизнесменом, был своим в мире денег. А еще очень любил молодых красивых женщин, да и они платили ему тем же.
Высокий, с роскошной гривой черных с проседью кудрей, спортивный мужчина, яхтсмен, неплохой теннисист, первый член и завсегдатай гольф клуба города, в душе он ощущал себя тридцатилетним мальчишкой. Заслуженное положение, авторитет и слава позволяли ему редкую роскошь - вести себя соответственно душевному настрою: одеваться в джинсы, кроссовки и свитера, более приличную одежду он надевал в исключительных случаях, волочиться за каждой смазливой девицей института. В шестьдесят развёлся в четвёртый раз и пребывал в состоянии мальчишечьей влюбленности в очередную двадцатилетнюю пассию. Последнее время у него всё получалось и в личной жизни, и в бизнесе, и в науке.
Ещё два часа назад проблем, а тем более скандалов, ничто не предвещало. Скучное, рутинное мероприятие - годовое собрание членов ЖСК "Наука Амура", проходило в актовом зале НИИ. Председатель и члены правления были довольны ходом дел. Наконец стройка началась, идёт с опережением графика, через год можно будет реально говорить о сдаче и заселении дома. Три пятилетки застоя кончились. Академик Костин, председатель правления, был откровенно рад и горд, что запустил стоявшее десять лет дело. Он был избран руководителем ЖСК недавно, после вполне естественной смерти своего семидесятилетнего предшественника.
В просторном зале все места были заняты, пришли не только члены кооператива, но и их жены, мужья, дети и просто болельщики. Костин полагал, что интерес вызван началом стройки, и никакого подвоха не почувствовал.
О чём беспокоится? Он нашёл подрядчиков, финансирование для начала строительства, сам выбрал в Китае добротные строительные материалы по разумным ценам. Приложил массу сил, добился в городской архитектуре и у проектировщиков успехов по внесению изменений в проект в части увеличения этажности.
Строители расчистили площадку, управились с подводом воды, тепла и энергии, отрыли котлован, залили плиту под монолит. Начали отливать стены на подземных уровнях, чтоб весной с первым теплом приступить к кладке. До холодов ещё надо было успеть перенести водовод на 900 мм, но и здесь трудностей не предвиделось, обводная трасса почти готова.
Он ожидал триумфа, но получил обструкцию. В гробовой тишине председатель зачитал тридцатиминутный отчётный доклад, содержавший сотни интересных цифр, говорящих о реальном, большом успехе. В заключение огласил проект резолюции, одобрявший деятельность правления и дававший ему наказ действовать в том же духе. Перед тем, как сесть, добавил:
- В заключение я могу сказать только одно, строители полностью выполнили свои обязательства, теперь очередь за нами. Необходимо как можно быстрее собрать взносы и оплатить уже выполненные работы. Подрядчик и впредь собирается работать с опережением графика, закупает материалы для возобновления строительства весной. Кирпич, оконные и дверные блоки хранятся на хозяйственном дворе института. Желающие могут их осмотреть, убедиться в качестве товаров. Делается это, не дожидаясь наших платежей. Сейчас на материалы минимальные цены. Скорость строительства и, соответственно, заселения теперь целиком зависят от нас! По графику следующий Новый год будем отмечать одновременно с новосельем!
Мечта сотрудников НИИ
По залу прокатился лёгкий шепоток, и началось... Секретарь собрания успела зафиксировать девяносто два вопроса из зала, а потом неделю бегала за всеми участниками, проверяла свои записи на соответствие заданных вопросов полученным ответам. Аудитория хорошо подготовилась.
По очереди поднимались члены кооператива, по бумажкам зачитывали вопросы о марках кирпича и бетона, арматуры и типах сварочных электродов, и прочая, прочая, прочая. Сначала Костин пытался что-то отвечать, отшучивался, нес в ответ какую-то околесицу. Но его ответы никого не интересовали. В течение часа продолжалось его методичное избиение. Всё, о чём его спрашивали, было на 100% связанно только с техническими вопросами строительства, в которых он не разбирался. Наконец, слово взяла Татьяна Нырова.
-Думаю, всем понятно, что наш председатель совершенно не владеет данной темой. Мы не получили от него ни одного вразумительного ответа,
-Если бы передали мне заранее ваши вопросы, мы пригласили бы строителей, они бы ответили на любые технические вопросы, - академик ещё не понял, что это заговор, а просто интерес кооператоров к ходу строительства. Ему было стыдно, что он плохо подготовился и не смог удовлетворить законные требования людей.
- В течение недели все ответы на ваши вопросы, товарищи, будут собраны и вывешены на доске объявлений института, - пообещал председатель.
-Это, конечно, замечательно, но мы сейчас хотим услышать, как правление контролирует стройку, но пока налицо полное отсутствие знаний и понимания ситуации. У коллектива также есть пара вопросов к Римме Сергеевне, нашему экономисту, - Нырова обратила свой гневный пламенный взгляд на второго члена правления. И опять посыпались вопросы. Допытывались, кто проводил сравнительный анализ цен на строительные материалы, кто проверял и сравнивал стоимость работ у разных подрядчиков. Вопросов было минимум на две докторские диссертации. На пятнадцатой минуте женщину довели до слёз, она бросила карандаш и плача выскочила из зала.
После чего наступила очередь Пирогова, председателя ревизионной комиссии. Над стариком издевались почти час. Держался он героически, огрызался, сколь хватало сил, даже, когда дискуссия стала переходить на личности. Крепкий, хотя и в годах, острый на язык завлаб геохимии, не стеснялся в выражениях, отвечая оппонентам. Под конец бойкий старик вознамерился спуститься из президиума в зал и по-мужски разобраться с обидчиками. Когда ситуация из стадии оскорблений начала вплотную приближаться к рукоприкладству, поднялась Галина Сопчук, второй лидер заговора.
-По-моему, и с ревизионной комиссией всем все понятно! Комиссия в принципе ничего не делает. Печально, что товарищ Пирогов не собирается исполнять свои обязанности. У кого ещё есть вопросы, или пора перейти к голосованию резолюции? - она обвела зал победным взглядом.
-Пора кончать, четвёртый час сидим! - послышались крики.
Избиение правления построили по беспроигрышной схеме - один дурак может задать такое количество вопросов, что и сто мудрецов не найдут на них ответов. Костин, хотя и был совершенно сбит с толка, на автопилоте продолжал вести собрание, давая слово всем желающим высказаться, организуя тайное голосование. Изумляло единодушие зала, кто-то очень хорошо поработал с людьми, ни одного слова признания бесспорных успехов. Он отлично понимал, если бы не его звание и должность, а также то, что многие из присутствующих в той или иной степени зависели от него по работе, правление переизбрали бы прямо сегодня.
Раз пять у Костина вспыхивала ярость, он порывался встать, обложить матом неблагодарных скотов, швырнуть в зал печать кооператива и уйти. Вдруг он понял, что именно этого от него и добиваются. Теперь происходящее в зале он уже слушал в пол уха. Слова врагов не имели более никакого значения. Отбросив эмоции, он начал просчитывать ситуацию, искать варианты, выявлять зачинщиков. Стать академиком в пятьдесят девять и не быть профессиональным интриганом, притом успешным, невозможно. И он им был. Мог просчитывать и организовывать, противостоять и нейтрализовать многоходовые комбинации врагов и конкурентов. Придя в этот зал, он полагал, что идет на встречу друзей, проблем не ожидал и от того оказался не готов к происшедшему.
Страсти в зале бушевали. Говорила опять Нырова.
-Предлагаю встречную резолюцию! Считаю, гражданину Костину и правлению в целом надо высказать недоверие,- и после эффектной паузы значительно добавила. - Пока неполное служебное соответствие. Это раз. Переизбрать ревизионную комиссию, сегодняшний её состав во всём идёт за правлением, не отвечает требованиям момента. Вы только вдумайтесь, коллеги, столько настроили, а комиссия не выявила ни одного недостатка в их работе. Формально подходите, товарищи, к своим обязанностям! Это два. Предложить юристам разработать дополнение к уставу, дающее право исключать из членов кооператива лиц, подрывающих общественные интересы. Это три. И наконец, поручить существующему правлению разработать программу переговоров со строителями по полному пересмотру условий сотрудничества. До конца квартала эту работу завершить. Не справятся - переизбрать правление.
Из зала поднялась женская рука. Академик пребывал от происходящего в шоке и машинально дал слово.
-Пятым пунктом добавить, немедленно провести полную ревизию работ, выполненных строителями, с привлечением сторонних специалистов.
-Правильно, Таня, и это включить в постановление собрания, - заявила Галина.
-А деньги где возьмём на сторонних специалистов?- спросила глав бух кооператива, очень довольная, что до неё на этот раз не добрались. - В кассе ноль, вы же сами отказываетесь взносы платить.
-Отличный вопрос! Пункт шесть резолюции. Поручить правлению изыскать необходимые средства в течение месяца. На проверку дать месяц, и к внеочередному собранию под Новый год представить ее на наше рассмотрение. Смогли найти деньги на кирпич, найдёте и на экспертов.
-Тогда нужен и пункт семь. Назначить внеочередное собрание, скажем, на двадцатое декабря, - раздался мужской голос из зала. - Срок надо оговорить точно! Что бы больше не откладывать решение вопроса,- зал одобрительно загудел.
-Председателем ревизионной комиссии надо избрать Виктора Сухого, а в помощь ему назначить Анну Раевскую,- предложил главный инженер экспериментального производства Протасов.
Голосовали обе резолюции по очереди в порядке поступления. Для Костина итог был обескураживающим, за резолюцию правления десять голосов за, двадцать воздержались, сорок пять против. За альтернативное решение - пять против, десять воздержались, шестьдесят за. Решение было принято.
Костин вышел из зала, пройдя через строй враждебно настроенных людей, чувствуя всеми фибрами души их ненависть и неприязнь. Он обманул их ожидания, не сорвался, не хлопнул дверью, как они этого хотели и рассчитывали на это. Теперь всех ждала затяжная борьба с тяжеловесом, которого панически боялись собравшиеся пигмеи. Одно дело - броситься на льва из-за угла в стае шакалов, другое - битва с царём зверей, когда он готов сражаться один на один.
Уже на лестнице ему преградили дорогу Нырова и Сопчук.
-Ну что, старый плешивый козёл, получил? Думал, у тебя опять пролезет обвести всех вокруг пальца? - Татьяна, бывшая очень короткий срок его любовницей лет пять назад, наслаждалась триумфом.
-Всё же я не понял, а чего собственно вы добиваетесь?- спросил из последних сил державший себя в руках Эдуард.
-Да ну, он у нас, оказывается, непонятливый,- со смехом обратилась Татьяна к Галине, еще одной отвергнутой им бывшей даме сердца.- Объясним?
-Отчего не объяснить! Маразм приближается, мужской климакс, говорят, страшная вещь! Он, бедный, совсем разучился думать и считать!
-Так вот, старый ты козёл, ты полагал, мы не узнаем, не поймём, что ты с Вишневецким договорился, что тебе квартиры бесплатно достанутся, а все остальные будут платить? - наступали напарницы по заговору. - Фикусь накоси, а этого не хотел? - Ему в нос упёрлись два женских кукиша. - Мы ж тебя как облупленного изучили, от кончика твоего хрена до последнего волоска на лысине. Знаем, что у тебя в банке, что в заначнике. Да у тебя и на одну квартиру денег нет, а ты сразу за три все полностью заплатил. Да засунь себе, сам знаешь куда, свои приходные ордера. Мы посмеёмся, когда твой приятель начнёт с тебя долги требовать.
-Это всё я уже проходил, дамы, с каждой из вас. Дежавю! А конкретно, что вы хотите?
-Наконец-то! Значит так, все члены кооператива, как и ты, получают квартиры бесплатно, за право надстраивать дом и за его расположение в самом центре города. Это нам должны платить за то, что мы разрешаем строить этот дом.
-Всё?
-В самый раз.
-Хотите дальше, не хотеть вредно, - Костин не спеша направился к выходу.
Последний раз такую публичную выволочку он получал на предзащите кандидатской диссертации лет сорок назад. На душе было мерзко. Его бывшие пассии вычислили очень болезненный момент в его договоренностях с Вишневецким - главным строителем и финансистом проекта.
В толпе членов кооператива, выходящих из зала, он мельком увидел нового директора института. Тот смотрел на избитого академика с любопытством, но, казалось, без злорадства. Рядом с ним тёрся зам по общим вопросам, этот не скрывал торжества. Для того чтобы избиение Костина произошло, он потратил немало энергии и времени.
Сил хватило только на то, чтоб спокойно пройти с высоко поднятой головой до дверей института. На улице, когда он остался один, его охватили бессилие и пустота, трясло мелкой дрожью, бросало то жар, то в холод. Апатия и смертельная усталость чередовались с приступами бессильной ярости, на фоне мерзкого, липучего, неясного страха, когда непонятно, чего боишься, и что делать с начавшимися неприятностями. Как дошёл до комнаты в общежитии, Костин помнил с трудом.
2.
Костин, держась за стену, стараясь не шуметь, вполз в комнату, поставил портфель на стул, на другой, у стены, не раздеваясь, сполз сам. Как только за ним закрылась входная дверь, силы окончательно оставили его. Их хватило лишь на то, чтобы сбросить ботинки в крошечной прихожей. И вдруг он увидел перед собой спящую женщину. Он тупо уставился на нее.
Перед ним была Ольга. Великолепная фигура, бесконечной длины ноги и интеллект, как он подозревал, превосходивший его собственный. Наверное, в их молодёжной тусовке стало модным спать с пенсионерами, думал Эдуард. Он - академик, на двадцать лет старше её отца, они -девочка, ровесница его внука. Нет, наверное все-таки старше. Витьке, внуку, двадцать один, Ольге, вроде, двадцать два. По официальной версии.
Его разрывали противоречивые желания. С одной стороны он сожалел, что она здесь. Он смертельно боялся, что она увидит его старым и слабым. Сейчас он хотел остаться один, выть, орать, проклинать врагов в бессильной ярости. И оттого, что не может выплеснуть эмоции, становилось ещё хуже. Хотелось разреветься как в детстве, забившись в тёмный угол, когда его обижали. Но одновременно он ещё более приходил в ужас от одной мысли, что она может исчезнуть из его жизни. "Нет! Ничего ей не скажу" - твёрдо решил он.
Вообще, о своей последней любовнице он знал мало, лишь то, что случайно проскакивало в разговорах. О родителях она почти не говорила. Как он понял, в данный момент она была с ними в страшной ссоре. Вечный конфликт отцов и детей, как выразилась Ольга, не вдаваясь в суть. Судя по её биографии, к малоимущим её родители не относились. Имелась сестра, моложе её на четыре года. При нём они пару раз говорила по телефону ни о чём.
Ольга не посещала детский сад, с ней сидела нянька. Не состояла ни в октябрятах, ни в пионерах, вместо них трижды ездила в Штаты в скаутские лагеря, ни в комсомоле, зато два года училась в Сорбонне, подтягивала хромавший французский, год совершенствовала в Кембридже классический английский, год изучала китайский и статистику в Циндао. Летние каникулы трудилась официанткой в Германии и Голландии, как принято, по ее выражению, в европейской студенческой среде, независимо от достатка в семье.
Местный университет, когда девушка вернулась из зарубежного турне, получив дипломы зарубежных институтов, выписал ей диплом "Менеджера-регионоведа". На родине она училась два семестра: первый, после чего по обмену отправилась во Францию, и последний, когда писала диплом, вернувшись из КНР. Во сколько такое детство и образование дочери обошлось её родителям, Костин старался не думать. Почему решила вернуться на родину, тоже было непонятно. В Европе она освоилась и была своей, осесть там для неё не составляло труда.
Кроме диплома, по сути, ей ненужного, владела свободно французским и английским, хуже немецким, писала и говорила на китайском языке, но сама признавала, что его надо подтягивать. Была начитана, знала массу мировой классики, которую проштудировала в первоисточниках по совету какого-то французского профессора, "милашки Николя", и таким образом изучала языки. Правда, способ оказался очень эффективным. Сейчас она числилась референтом в торговой компании, со свободным рабочим графиком и весьма приличной, по российским провинциальным меркам, зарплатой под полторы тысячи долларов. Её функции сводились к правке писем в Европу и Китай, а также разговорам с заграницей по телефону.
Через три месяца, совершенно случайно, когда поехали забирать демисезонные вещи, он узнал, что она не живёт с родителями, у неё в городе есть квартира, которая в данный момент пустует. Судя по правам, их она носила постоянно, имелась и машина.
Они познакомились в начале лета, а если точнее, она сняла его в ресторане "Багульник", где их курс отмечал получение дипломов, а Костин с компанией праздновал защиту кандидатской диссертации своего аспиранта. В тот период академик был холост, со своей четвёртой женой он развёлся ещё в феврале, и положил глаз на новенькую девицу, пришедшую в его отдел по распределению. До постели у них пока не дошло. Костин не форсировал события, только начал ухаживать. Эту стадию при общении с женщинами он любил более всего на свете.
Его жизненный цикл был устоявшимся и неизменным. Развод, переселение из квартиры, которую он оставлял семье, в комнату в общежитии молодых специалистов. Затем выбор самой смазливой и в то же время сообразительной студентки-старшекурсницы или аспирантки. Сначала она становилась его любовницей, затем они заводили ребёнка, затем, как порядочный человек, он женился, а через шесть-десять лет, сделав из жены очередного кандидата наук, разводился. И заходил на новый круг поисков своей музы.
Ольга сидела за соседним столиком и откровенно рассматривала его с нескрываемым интересом, много танцевала, явно чувствовалась профессиональная подготовка, а не только энтузиазм и природный дар хорошо двигаться, выделялась из толпы внутренней свободой и раскованностью. Не обратить на неё внимания было невозможно. Спутница академика явно проигрывала ей по всем статьям.
Ноги у девицы были длинными-длинными, стройными, идеальной формы. Роскошная копна русых волос схвачена черепаховой заколкой, шёлковое голубое летящее платье на одной лямке, пропущенной вокруг шеи, спина оголена до предела, в цвет ему босоножки и сумочка. В ушах сияли маленькие серёжки с бриллиантами. Слегка подведены серые лучистые глаза, накрашен милый, без силикона в губах, рот. По виду ей явно больше двадцати и много меньше тридцати. Мечта любого мужчины. Красавице надоело, что её призывные взгляды остаются без ответа, дождавшись медленного танца, подошла к Эдику и проворковала:
-Очень хочется танцевать, пригласите меня!
Из "Багульника" они поехали сразу к нему, всё обошлось без всяких ухаживаний, любимых и ценимых им. Так это длинноногое блудливое чудо и прижилось у него. Через пару дней она привезла сумку вещей, через месяц ещё несколько чемоданов. То, что эта девочка вытворяла в постели, Эдику не приходило в голову даже в самых смелых эротических фантазиях. При таком сексуальном опыте, соизмеримом с его собственным, была еще и невероятно нежна и ласкова. Она сносно готовила, вязала, могла пришить пуговицу и зашить дыру в кармане. Его холостяцкую нору на третий день вычистила до блеска.
Через пару недель Костин понял, что в серьёз влюбился. Раньше все его жёны и многочисленные любовницы были либо коллегами по работе, либо студентками, у которых он вёл занятия. Следовательно, зависели от него в плане карьеры, зарплаты, улучшения жилищных условий, повышения общественного статуса, престижа в глазах коллег, и т.д. И хоть сам Эдуард был мужчиной видным, и состоял у них в начальниках, надо отдать ему должное, в отношениях с женщинами не допускал и грамма морального насилия или принуждения. Только по согласию. Ни одна из тех редких женщин, что отказала ему в близости, ни в чём не была им обижена.
Отношения с Ольгой строились только на взаимной симпатии, его высокое положение академика ей было не нужно и даром. Академик же, как мальчишка боялся её потерять, боялся, что она внезапно исчезнет из его жизни, как и появилась.
Сомнения и страхи отравляли ему существование. Однажды, когда Ольга готовила ужин, он решился задать вопрос, который мучил его с первой ночи. Какого чёрта она делает с ним, хоть и бодрым, но стариком, когда ей достаточно слегка повести бровью и любой мужик, вне зависимости от возраста и положения, тут же будет у её ног. Услышав подобную, как ей казалось, глупость, Ольга хотела, было, ответить, как обычно говорила родителям, когда они доставали её в плане оздоровления морального облика: "Такова моя королевская воля, с кем хочу, с тем и сплю, если надоела, то есть великолепный вариант - двухметровый эфиоп, даже православный, могу переехать к нему". Сейчас, взглянув на мужчину, заметила его настороженный взгляд и поняла, что он говорит всерьёз и очень боится, что она действительно переедет к эфиопу, отложила лопатку, которой ворочала котлеты, и сказала:
- Если быть совсем честной, то я и сама не до конца понимаю, что именно в тебе нашла.
Она ловко поддела котлету, та подлете вверх, перевернулась в воздухе, и почему-то без масляных брызг приземлилась в предназначенное ей месте на сковороде. Это было сделано так красиво, что Костин, не смотря на всю серьёзность момента, залюбовался виртуозными действиями рук любовницы. Ольга, поймав его восторженный взгляд, с гордостью пояснила:
- Этому я научилась в Амстердаме два года назад, когда на каникулах подрабатывала в Макдональдсе. Так о чём это я говорила? Ну да, о нас. Малолеток не люблю в принципе, они все такие тупые, глупые, амбиции так и прут на пустом месте. Интеллект на ноле. Мужчина за сорок, если он нормальный, не алкоголик и при деле, состоявшийся, почти наверняка женат по второму-третьему разу на фотомодели. Терпеть не могу с кем-то делиться. Потом развод, это пошло и противно. Ты состоялся, целый академик, интеллекта вагон, можно бы и поменьше, к тому же в разводе. И вообще прелесть. При тебе не надо из себя дурочку корчить, ты во мне не только ноги ценишь, но и голову. Похвастаться тобой можно. На днях встретила однокурсницу, спрашивает, с кем я сейчас, говорю - с академиком. Так она решила, что со студентом в академическом отпуске. Так-то!
Сравнение со студентом его несколько покоробило, но в целом услышанное успокоило. Но окончательно он уверился, что Ольга в ближайшее время не исчезнет, когда она начала вязать ему пуловер, и в его гардеробе стали появляться без предупреждения новые носки и трусы.
-Костин, что не раздеваешься? Ждала, ждала и заснула. Ужин под шубой. - раздался заспанный голосок. - Как прошёл митинг? Почему так долго? Решили отметить успех? Пока тебя не было, перевела твою статью на французский, там два места, не очень понятных, красным выделила. Глянь, завтра поправлю. На флешке, на столе.
Академик, обессиленный и опустошённый, молча сидел и смотрел на юную богиню. Как она выпорхнула из постели, накинула лёгкий кружевной пеньюар, направилась в кухонный блок, по ходу дела потрепав его по седым кудрям. Ольга, только пройдя мимо него, по отсутствию запаха поняла, что мужчина совершенно трезв и с ним происходит что-то нехорошее.
-Что с тобой, плохо? Сердце? Что случилось?
-У нас выпить есть? - выдавил из себя вопрос Костин.
-Коньяк "Камю", сегодня купила. Да что с тобой?
Она быстро открыла бутылку, плеснула в стакан на четверть, немного налила себе. Вставила стакан в руку Костина, с трудом разжав пальцы трясущихся, стиснутых в кулаки, рук. Он одним глотком выпил, ничего не почувствовал, попросил взглядом ещё. Следующая порция последовала в рот. На глаза стали наворачиваться слёзы, хотелось выть. Ольга быстро его раздела, пересадила в кресло, дала ещё коньяка. Похоже, это не физическое недомогание. Кто или что могло довести до такого состояния этого жизнелюба, бабника, весельчака, сверхуспешного человека? Она видела, что он готов разрыдаться как ребёнок.
- Об меня четыре часа методично вытирали ноги, я от этого отвык. Размазали по стенам. Никакого физического насилия, исключительно морально. Прости меня, не хотел говорить, не выдержал, испортил тебе вечер. Старею.
-Да кто посмел! Милиция, ФСБ?
-Да нет, члены кооператива.
Костин стал медленно рассказывать. Через час, выговорившись, почти успокоившись, допил коньяк и немного поел. Еда не лезла в горло, он не чувствовал вкуса того, что ест. Опьянения не наступало. Первая реакция Ольги была бурной.
-Да я этих институтских шлюх в клочья порву, как промокашку.
-Оленька, их сто шестьдесят человек, вместе с членами семей. При этом, много и крепких мужиков.
Женщина представила своё сражение с десятками здоровых мужчин, поняла, что задача ей не по силам, усмехнулась сама себе, спросила:
-Почему ты просто не послал их всех и не ушёл.
-Именно этого они и добивались. Уйти не мог, потому что многих подведу. Не хотел тебе всего говорить. Здесь большие деньги замешаны и серьёзные люди.
-Это кто, например? - с легкой иронией спросила Ольга.
-Ты их не знаешь, - с трудом проговорил академик.- Они все немолодые люди.
-А всё-таки, кто они?
- Например, Вишневецкий, - сказал Костин. - Не хочу забивать тебе голову своими проблемами.
-Дядю Женю я знаю действительно не очень хорошо, а вот с его женой Ириной знакома ближе. Они люди серьёзные, это верно.
-Откуда ты их знаешь?
-У нас в гостях несколько раз бывали, а мама с Ириной, вроде, как приятельницы. Теперь выкладывай то, что не хотел говорить.
Академик второй раз за вечер стал исповедоваться сопливой девчонке. Он очень боялся, что Ольга осудит его за сомнительные, с точки зрения общепринятой морали, делишки с квартирами и был поражён её реакцией.
-Ну, ты молодчина, не только в науках силён. Ты и бизнесмен отличный. Я люблю тебя. Мы их всех, гнид, передавим и победим! Какой я в новом доме для нас пентхауз организую! В два яруса, с огромной террасой на крыше.
-Родная, но мои три квартиры уже распланированы, две пойдут моим детям, я их уже пообещал, а того, что осталось, будет мало для пентхауза.
-Костин! У нас будет всё! И нам за это не будет ничего! В душ и в койку! Я тебя сейчас приведу в форму.
