Вишневецкий отсутствовал две недели. Вернулся уставший и злой. Результат поездки ему не нравился, хоть и удалось восстановить и укрепить отношения со Щеголевым, выполнить намеченное по созданию инфраструктуры для работы в Китае. Да и в плане сбора информации получилось лучше, чем он надеялся, только вот содержание ее настраивало на грустный лад. Прямо как по старому армейскому анекдоту:
"Молодая офицерская семья в забытом всеми гарнизоне на краю света ждет второго ребёнка. Жить негде, снимают угол у местной старушки. Условия кошмарные. Жена требует от мужа: иди к генералу и добивайся получения нормального жилья. Твоё подразделение лучшее в части, должны дать. Долго "пилила", под конец, добилась, пошёл старший лейтенант к генералу. Вечером приходит домой. Жена с порога спрашивает:
- Был?
- Был.
- Просил?
- Просил.
- И что генерал? Рассказывай!
- Неплохо. На 75% положительно, на 25 %отрицательно. Сынком назвал.
- Это как?
- Я задал 4 вопроса, на 3 из них ответы были положительные и только на 1 отрицательный:
- Я обратился к нему.
"Товарищ генерал, разрешите войти"?
Он мне - "Разрешаю".
Я ему - "Разрешите, обратиться"?
Он мне - "Разрешаю"!
Я ему - "Квартиру дайте, жить негде, жена второго рожать собралась"
А он мне - "Не дам"!
Я тогда и говорю "Разрешите отбыть в расположение части"?
Он мне с улыбкой - "Разрешаю. Служи, сынок!"
С утра Смехов и Бернштейн приехали к Вишневецкому подвести итоги работы, послушать о результатах поездки.
- Расковырял всё, что мог, по старым временам на пять высших мер, особенно на наших соотечественников много компромата. Весь букет, от глупости и откровенного воровства до измены Родине. Ольгу "кинули" чисто и красиво. Тут всё без обмана с её стороны. В лоб ситуацию не разрешить, - пояснял Евгений.
- Что-то реальное через суд сделать можно? - спросил Самуил.
- Да ни фига! Ван Бао Дцин сейчас в Санья свои старческие косточки греет. Добыл распечатки с его личных счетов. У китайских силовиков на него большой зуб, ухватить не могут. Он получил чуть более восьми миллионов юаней. Миллион с небольшим в долларах. Почти всё спустил в Макао в казино и на девочек. Все расходы прекрасно отбиваются. Сейчас, по данным полицейских, думает опять на север возвращаться и продолжать "бомбить" лохов, - рассказал Евгений.
- Что, весь "лимон" спустил? - удивился Бернштейн.
- Почти всё. То, что удалось отследить, это машина "Мерседес-320" из Германии, немецкой сборки, подарок племяннику на свадьбу - это раз. Десять номеров в пятизвездочном отеле, не для наших туристов, а настоящие пять, на три месяца - это два. О его проигрышах в казино легенды ходят, тысяч сто пятьдесят там оставил - три. Молоденькая массажистка новая, ну, бриллианты, и по мелочам, тянет тысяч на 50 - это четыре. Зарплата и премии ближайшим соратникам - ещё сотня. Это пять. Взятки таможенникам и полиции, подношения друзьям, ветеранам по партии большевиков, - шесть. Ну и тысяч 150-200 - в запасе на "чёрный" день. Всё. Как видишь, получилось в обрез, только-только, - зачитал Евгений распечатку из банка, где были зафиксированы суммы основных расходов.
- Старый козёл помирать собрался и всё спускает - зло сказал Бернштейн.
- Да нет, Сёма, ты не прав, он при таком образе жизни ещё нас переживёт. Нет зажимов, комплексов, постов, живёт в своё удовольствие. Переиграть его можно, но денег не взять, их просто нет. Ощущение такое, что в "Новой Эре" сказали не все и мне, и полицейским, чего-то не договаривают, скрывают. Слишком спокойно себя ведут. И если пропал не один вагон, а пять, то и прикуп, как минимум, пять "лимонов", а не один. Где деньги Ольги, понять не могу, и следов никаких. "Новая эра" заводу не платила, завод молчит, претензий нет. У Эры денег нет, Куда дели? Говорят, мол, перевели старику. Но платёж не отслеживается. Из Гонконга через месяц пришло только восемь миллионов юаней. Надо искать остальные.
- А сможете найти? - ехидно спросил Смехов.
- Сможем, скорее всего, но надо опять сидеть в Китае. Мне пока не совсем понятна вся комбинация. Думать надо. Похоже, это что-то очень крупное, - ответил Евгений.
- С рыбой как? - поинтересовался Бернштейн.
- Там ещё хуже. Непонятно, зачем Чередниченко нам врал. Напоили, посадили на него проститутку, этот баран и подписал полкило чистых бланков и протоколов перед фото- и видеокамерами. Сам, в чём мама родила, рядом пара классных девах. Он под съёмку подписывает и клянётся в вечной любви к Китаю. Крейсера и подлодки продавать пытается, - сказал Вишневецкий.
- Ну, это не пройдёт. И без него продавцов в погонах хватает. Им чужаки не нужны, - усмехнулся Самуил.
- Да хрен с ним, пусть продаёт. С той кипой бумаг, что он подписал, и четырьмя кассетами по три часа его похождений в суд не пойдёшь, - проворчал Вишневецкий.
- Что девчонки, хороши? - поинтересовался Смехов.
- Высший класс! Как подумаю, так дружок сам собой шевелиться начинает. Да я вам кассеты дам. Посмотрите, - улыбнулся Евгений.
- Повезло мужику, не за так деньги забрали. Удовольствие получил. Что делать будем? - со смехом заметил Бернштейн.
- В суде Китая ничего сделать невозможно. Только рокировка. Я там попутно убойный материал на Чередниченко по другому делу нарыл. Может очень интересно получиться, - сказал Вишневецкий.
- А как прочие дела? - спросил Смехов.
- Далянь - труп, это и до поездки понятно было. Брать авансы у заказчиков, "разводить" по полной и не суетиться более по этой теме, - поставил диагноз Евгений.
- Как с металлоломом? - не унимался Виктор Викторович.
- Здесь рациональное зерно есть. Китайцы судно отремонтировали, но что-то не досмотрели в документах. Сегодня, даже непонятно, кто официальный владелец. Один туман. Сейчас у них проблема с оформлением судна под флагом Китая. Что делать, сразу не скажу. Судебная перспектива есть, но большая неразбериха в бумагах, - ответил Вишневецкий.
Выслушали отчёт Смехова, пришли к выводу, что он делает всё правильно.
- Завтра я вам передам справки по Чередниченко и Ольге и по Даляню, к вечеру отвезете заказчикам, - сказал Евгений Смехову. - То, что там лежит, должно их убить. Думаю, дня через три откроют финансирование. По кораблю материал не готов, пока не вижу схемы. Надо подумать без спешки дня три-четыре.
Вишневецкий два часа инструктировал Виктора. На прощание вручил удостоверение сотрудника международной комиссии.
- Документ - совершенно законный и официальный, никакой липы. При необходимости можете предъявлять любому, кто спросит. Размахивать и хвастать не стоит, по делу - можно и нужно, - сказал Евгений.
Смехов принял документ с недоверием. Документ сильный, всё как положено и соответствует легенде. Но его подлинность вызывала сомнения.
2
1 июня. Россия.
Виктор Викторович Смехов вернулся в свой офис после очередного совещания у Вишневецкого. Он был в очень плохом настроении. Как и предполагал, услышал, что выполнить работу в рамках арбитража невозможно. В двух случаях, теоретически, даже можно выиграть в суде, но практически, получить по решению суда ничего нельзя. Это он прекрасно понимал. За ним самим тянулся хвост, как минимум, из 15-ти компаний, которые были должны сотни тысяч и рублей, и долларов по всей стране. Судиться с этими компаниями, получить исполнительный лист можно. Вернуть деньги нельзя.
Вишневецкий информировал, что варианты есть. Далее он, Смехов, должен принять окончательное решение, работать по предложениям Евгения или нет. Как будто у него есть выбор! Вернее, выбор есть - в течение недели взять всё, что можно, за рис, а это очень хорошие деньги, получить так много за один раз не удавалось ещё никогда, от 500 до 700 тысяч долларов, и переехать, как и планировал, в Омск. Здесь он уже четвёртый месяц. Более квартала на одном месте Смехов старался не задерживаться. Слишком опасно для здоровья.
В Омске поиск очередной жены, квартиры, офиса, помощников. Впрочем, можно прихватить Сашу Маленького, он в своем Биробиджане по глупости натворил столько дел, что сейчас в бегах, и его ничего не держит ни здесь, ни где-то в другом месте. Опять поиск лохов, их развод, четыре месяца и опять новое "место работы". Годы идут, скоро сорок. Рано или поздно напорешься на кого-нибудь из "обиженных". В поезде, самолете, в новом городе. И тогда тюрьма покажется раем.
В Перми лет пять назад, один деятель от лесопереработки пригласил их московскую команду на охоту в свои угодья. Заодно показал производство и три контейнера, в которых жили его должники, отрабатывая долг. Рабочий день - 12 часов, питание - даже собак кормят лучше. Картина бородатых, грязных, плохо пахнущих мужиков, запертых в 20-футовых контейнерах по четыре человека, с такими же грязными матрасами на полу и металлическими мисками, из которых их кормят, долго стояла перед глазами. Лесник был гуманистом, он позволял должникам иметь один выходной в месяц, и в этот день они могли помыться в бане. Иногда их осматривал доктор. По телевизору показывали освобождение рабов в Чечне и пленных солдат, так там намного лучше, тепло, а в Перми еще и холодно.
На Дальнем Востоке и в Сибири тоже холодно. Долго так не поездишь, всё равно поймают. Надо оседать, сорвать куш и лечь на дно в небольшом провинциальном центре, вроде этого. Здесь и известность, и славу заработать не сложно. Стихи писать.
Вариант один. Убежать в Омск, как планировал.
Вариант два. Продолжить работать по Китаю и сорвать куш. У варианта номер два есть недостатки.
Вишневецкий и Бернштейн не принимают никаких обязательств, кроме обещания работать. Наверное, это хорошо. Если бы они гарантировали что-то, Смехов бы им не поверил. Не бывает в таком деле ста процентов уверенности в успехе. Сам слишком часто раздавал обещания и знал им цену.
На реализацию плана требуется много денег. Всё, что он наработал в городе, нужно пустить на операцию. Но и этого мало, только первый этап. Если Вишневецкий прав, то потребуются деньги на аккредитивы, а это пять миллионов долларов. Их можно добыть в Москве. Придется привлекать комсомольских друзей, а они даром не работают.
Время - ещё одна проблема. В городе Виктор Смехов будет вынужден находиться ещё не менее полугода, это долго. Месяц - без проблем, два, маневрируя, ну три, и земля начнёт гореть под ногами. И перспектива контейнера на лесоповале обретёт реальные черты. Значит, конец лета, начало сентября и всё. Завершение операции - не ранее нового года, ещё четыре месяца, как минимум.
Главное, непонятен принцип раздела полученных средств.
По условиям договора или как хочется? Нет, ему-то изначально понятно. Себе, естественно, 99 процентов, а 1 процент - всем остальным. Так хочет он, Виктор. Но не получится, это уже и сейчас понятно. Первое, придётся "отстегнуть" московским друзьям, процентов пять, а то и все десять. За меньшие деньги они и мараться не станут. Вернуть проценты по займу для аккредитива, почти полгода, не менее 15-ти процентов. Итого, уже четверть улетела. Десять процентов - жидам проклятым. Им, конечно, можно и не платить.
Перед глазами Смехова возник стол помощника Вишневецкого, заваленный исками китайцев к русским - миллионы, десятки миллионов.
"Нет, с ними придётся и дальше дружить. Учиться у них, чтобы в один замечательный момент опустить по полной программе. Но тогда придётся вернуть авансы владельцам мелких долгов, которые пошли на раскрутку рисовой темы, - думал Виктор. - Извините, не смогли! Ещё минус 10 процентов. Чтобы спокойно сидеть и далее в городе, надо будет отдать деньги за рис, ещё 20 процентов. Остальные перебьются, пусть с Сашкиного "Сокола" попробуют по суду получить. Итого 65 процентов улетело. Осталось от одного до трех миллионов долларов".
Надо убедить юристов, что не стоит ничего возвращать владельцам долга. Даже авансы. Смехов был уверен, убедить их в этом возможно. Но тогда евреи потребуют свою часть прибыли. Три миллионов долларов - одному или по миллиону - троим.
"Нет, неприемлемо. Надо искать варианты, как не поссориться с юристами, и ничего не отдать ни владельцам, ни юристам", - размышлял Виктор.
Три миллиона - очень хорошие деньги в любые времена и в любой стране. С такими деньгами можно и успокоиться, уйти на пенсию. Или затеять следующую серию возвратов долгов. На свои, не используя ресурсы ни банков на аккредитивы, ни авансы потерпевших, ни займы московских друзей. Он находит дела, нанимает Вишневецкого и Бернштейна, платит им 10 процентов, и за полгода удваивает капитал. Через два года - утраивает, а к сорокалетию можно и на покой.
Вишневецкий, отдавая справку на Чередниченко, сразу предупредил, что он будет вести себя очень жёстко, но только вначале. Как прочтёт документы, наделает в штаны, затем, минимум сутки, а то и двое, будет расшатанные нервы водкой поправлять. Станет смирным и задумчивым, примет любые условия Смехова. Там такой убойный материал на него лежит, что не понять он не может. Фотографии его с проститутками при последней поездке хорошие получились. Ещё и видео есть. Этим его китайцы припугнуть собираются, если сильно мешать начнёт.
Смехов просмотрел документы, отличные фото, огромное количество каких-то бумаг, распечатки счетов в оффшорах, даты переводов больших сумм, схемы движения капиталов. Ничего не поняв, захлопнул папку.
К вечеру Виктор Викторович развёз справки - отчёты клиентам, а ещё через день началась их бурная реакция.
3
Вишневецкий и Бернштейн в течение двух дней убеждали Смехова изменить стиль поведения при работе с серьёзными заказчиками. Проблема была в том, что Смехов всё брал на себя. Дать чёткие ответы на заданные вопросы не мог, слишком много обещал, не задумываясь о последствиях. Сначала, когда партнёры планировали только собрать авансы, и, прикрывшись Смеховым, отойти в сторону, его хвастовство было уместным. Сейчас, когда речь шла о реальном выполнении работы, можно потерять заказчиков из-за недоверия, которое вызывал Виктор Викторович. Главное для него - собрать деньги. Когда готовится обман клиента, так вести себя допустимо, когда на подходе большая работа, подобное поведение - самоубийство.
- Справки из Китая всех убедят, что вы - реальная сила, и имеете доступ к информации. Любому разумному человеку ясно, что те материалы, которые вы передаёте заказчикам, совместный труд большого коллектива. Всем понятно, что сами вы, не зная ни Китая, ни языка, не имеете возможности исполнить заказы в одиночку. Работает коллектив, созданный вами. Это другой уровень. У руководителя коллектива общественный статус намного выше, чем у одиночки. Туманное "мы", лучше конкретного "я". Всегда есть возможность, сославшись на "мы", затянуть время, обдумать поставленные вопросы. Если вы говорите "я", то должны сразу дать ответ на любой вопрос. Если "мы"- можно тянуть, - убеждал Смехова Вишневецкий.
- Пройдёт неделя. Люди отойдут от шока, который вызовут у них наши документы. Начнут думать, сопоставлять, вспомнят несостыковки. Так и до срыва договоренностей недалеко. Есть вещи, которые мы не можем исполнить, а вы их обещаете. У нас будут проблемы. Вам нужно время на выяснение, что можно обещать, а что - нет. Смена стиля поведения и даёт это время, - вторил Вишневецкому Бернштейн.
- Это как вы, друг на дружку ссылаетесь? Как насчёт профессиональной гордости, чувства лидера? - не уступал Смехов. Его всё меньше устраивала роль, которую отводили ему юристы.
- Примерно так, как мы. Каждый делает своё дело, а вместе получается всё хорошо. Мы выигрываем время, делаем меньше ошибок. Ведь это правда, наша работа - коллективный труд примерно двух десятков людей. И если я или Сёма начнём говорить, что всё сделаем сами, в одиночку, в это никто не поверит. Зачем лишняя ложь, когда она не приносит денег, и когда в неё не верят? - давил Вишневецкий.
С большим трудом удалось несколько поколебать уверенность Смехова в том, что надо всё брать на себя.
4
3 июня. Россия.
Смехов, более не вдаваясь в детали, отвёз папку Виктору Борисовичу Чередниченко. Встретили его неласково.
- Пришёл-таки, а я-то думал, аванс "скрысил" и исчез. Людей собирался за тобой посылать. - Хозяин кабинета был сильно не в духе. Бреши, пробитые китайцами в его бюджете, очень сильно испортили характер Виктора. - Ну, оставь свои писульки, будет время, прочту.
Выгнав Смехова, Чередниченко с брезгливым выражением на лице взял принесенную папку. Листов тридцать, не более. Повертел ее в руках, из неё выпал компакт-диск.
Скорее от скуки, стал листать папку,
"Фото китайцев, ну да, тех самых, фотографии домов, где живут, фото жён. Фотография русского помощника Клёпкина. Ага, интересно, адрес в России, краткая биография, фото сбежавшей жены. Сбежала - это хорошо, вдовой не будет, - мстительно подумал Виктор Борисович. - Адрес супруги в США, адреса Клёпкина в Харбине и Гонконге. Похоже, зря я на мужика наорал, информацию собрал, как положено".
Чередниченко стал с большим вниманием смотреть документы.
"Так, а это что? Программа защиты при ведении арбитража со стороны Китая? Чёрт, всё от руки и на китайском языке. Интересно, как это добыли, или сами сочинили?" - размышлял он.
К следующей странице приклеен конверт из плотной бумаги. Открыл конверт, взглянул и застыл с открытым ртом. В конверте лежало примерно 20 фотографий - Виктор в главной роли с девочками всех цветов. Папка выпала из рук, фотографии веером рассыпались по столу.
"Оказывается, и негритянка была, - почему-то подумалось герою фото-сессии. - А я и забыл. Всю жизнь мечтал с негритянкой переспать. Случай представился, а я ничего и не помню толком".
Холодный пот градом катился с него. Он лихорадочно собрал фотографии и сложил назад в конверт. Вернулся к предыдущей странице. Там шёл перевод на русский язык докладной китайского юриста и комментарии исполнителя. В нём, в частности, говорилось:
..."Юридический отдел считает, что при обращении в суд русского предпринимателя и рыбаков с Сахалина, в рамках названных поставок, придерживаться версии об увольнении директора Ху - неразумно. Сохраняется возможность найти доказательства в России, что на момент заключения контракта и фактического получения груза, он продолжал работать в корпорации "Ориент". Более эффективным будет предъявление суду и русскому истцу фото- и видеоматериалов. Особенно, актов выполненных работ в подлинниках, с подписью истца, оформленных перед видеокамерой, с озвучиванием выдержек из его слов об отсутствии претензий к китайской стороне. Мы считаем, что ещё большего положительного эффекта можно достичь, предъявив истцу документы "Гонконгско-Шанхайского банка" по отмыванию им и его коллегами из Москвы денег сомнительного происхождения"...
Ниже шла приписка исполнителя.
"Копии фотоматериалов и видеосъёмок приложены. Из 200 фотографий, взято 20 наиболее типичных. Копии проводок банка прилагаются. Проверить их подлинность в задачу исполнителя не входило. Судя по внешним признакам, бумаги - настоящие и признаков подделок не содержат. Вероятно, китайский ответчик по делу смог засечь и выявить один из каналов хищения и отмывания бюджетных средств РФ через оффшорные банки. При наличии такого набора компрометирующих истца документов, дело не имеет судебной перспективы. Неизбежная огласка обстоятельств дела принесет истцу больше вреда, чем пользы. Рекомендуем изучить и рассмотреть другие варианты возврата похищенных средств, минуя официальные судебные каналы, предусмотренные арбитражной оговоркой".
Виктор Борисович в холодном поту, с трясущимися руками, отбросил от себя папку и смотрел на неё, как кролик на удава. Не хватало сил и мужества открыть её ещё раз и внимательно изучить содержимое. Её стоимость - цена его жизни. С женой всё можно утрясти, 25 лет вместе, что он погуливает, супруга знала, догадывалась.
"Ну, а если на принцип пойдёт, то и чёрт с ней. Вон сколько девчонок молодых и доступных бегает, - думал Виктор. - Ни при коммунистах, на партийное собрание не вызовешь, аморалку не пришьешь. Плевать, но неприятно. Что акты приёмки подписал, вот это плохо. С таким козырем на руках у китайцев, с ними ничего сделать невозможно. Эксперт прав. Деньги - шут с ними, заработаю новые. Вот то, что наружу вылезли схемы их проводок, это смерти подобно. Смерти в прямом смысле. Такие проколы не прощают. Подобные ошибки искупают кровью".
Страх и тоска захлестнули Чередниченко.
"Откуда китайцы узнали об этих операциях и о программах финансирования рыбаков? Кто предал?" - мучился догадками Виктор.
Скорее всего, ответы он найдёт в данной папке. Выпьет водки, успокоится, всё досконально изучит и найдёт. Или вычислит сам по косвенным признакам. С украденной рыбой в суд соваться нельзя. Точка. Проехали.
"Как этот слизняк смог в Китае за месяц нарыть столько информации? Кто, кроме него, видел всё это? - ломал голову Чередниченко. - От жёсткого порно, со мной в главной роли, до проводок иностранного банка. Что делать, если меня начнут доить соотечественники, тот же Смехов?".
На Виктора накатила дикая депрессия.
"Надо что-то делать", - думал он.
Цивилизованные европейцы и американцы либо помирают, либо идут к психоаналитикам, и в течение многих лет содержат их на хорошем финансовом довольствии, только ради того, чтобы было, кому рассказывать о своих переживаниях. В ответ слышат прописные истины. Но Россия - страна дикая, и если уж суждено помирать, так лучше от алкоголизма, цирроза печени, а не от тоски зелёной.
Чередниченко достал бутылку водки, налил полный стакан, выпил, занюхал кукишем. Посидел минут пять, не проняло, выпил второй. Количество адреналина в крови было таково, что водка не брала. Допил остаток. Виктора слегка проняло, но садиться за руль уже было нельзя, но не из-за выпитого. Он просто испытывал чувство страха. Вызвал такси.
Когда вошёл домой, жена сразу поняла, что у мужа - большие проблемы. Водкой пахло сильно, но он был совершенно трезв и невероятно зол. Во взгляде - выражение страха. Разделся, сел за стол, поковырял вилкой в тарелке, налил водки, выпил. Ещё налил. Слегка поел. Допил бутылку. Водка не брала.
- Ещё достать? - спросила жена.
- Да уж вторую выпил. Не берёт! - жаловался Виктор.
- Так плохо? - сочувствовала супруга.
- Да нет, пока даже жив. Давай ещё стакан, а то не засну. И достань пару пачек апельсинового сока на ночь. Сушняк будет жуткий. Ты меня не бросишь? - причитал Чередниченко.
- Ну, всё, прорвало. Подействовала, родимая. Начал через четверть века выяснять, брошу, не брошу, - говорила жена.
Ночью в полубреду покаялся супруге в харбинском загуле. Был бит подушкой. При этом жену почему-то весьма интересовал вопрос, как было с негритянкой? За честный ответ, что он её вообще не помнит, Виктор был бит повторно и обозван старым козлом, склеротиком и алкоголиком. Мысленно возблагодарив чету Клинтонов за значительное смягчение сексуальных нравов в обществе, Виктор Борисович провалился в тяжёлый алкогольный сон.
5
4 июня. Россия.
В офисе Вишневецкого появился Роман Ковалёв. Приехал с Урала, где милиция прятала его от праведного гнева подельников. Евгения разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, он дал показания на всех и всё. Активно помогал следствию.
"За то порвать его надо на мелкие кусочки!" - думал Вишневецкий.
Сдал капитально, так, что и дело развалить практически невозможно. Раскололся на втором часу допроса, без применения силового воздействия, без угроз, даже голос на него не повышали. Ему доказали, что он не прав, его шефы не правы, что известно, кто стоит за отработкой. Если не даст показания он, то это сделает кто-нибудь другой, да и доказательства никому не нужны. Сидеть им всем и без доказательств, пока кто-то, кто умный, не заговорит, и у него есть шанс этим умным стать. И будет ему за то много хорошего.
"Ему бы на 51-ю статью Конституции*(39) сослаться и адвоката к себе требовать. "Адвоката мне!" Всё. Максимум, через три дня дома был бы, а, скорее всего, и к вечеру. Прокурор санкцию на арест на таких слабых основаниях давать отказывался. С обеда до шести вечера стоял, ну нечего предъявлять", - думал Евгений.
В этот раз милиция не обманула. Сидел Роман в камере на четверых в тихом корпусе всего четыре месяца. Далее, вышел на подписку о невыезде и был отправлен милицией на Урал, чтобы подельники до него не добрались. И прятали его там почти полгода.
И вот такой кадр появился на своём рабочем месте. Идти больше некуда, работы нет, специальности нет, и жена с ребёнком на плечах.
"Изувечить бы и зарыть живьем! - размышлял Евгений. - По справедливости это, по совести будет. И смежники требовали того же. Он о них много мог порассказать. И Сёма согласен был, на что человек не кровожадный. Не говоря о тех, кто в бегах почти год по его милости. Все за ликвидацию. По любым понятиям так и надо".
Так, да немножко не так. Что названному "сыночку" каждую косточку по два раза переломать хочется, это верно. За три месяца, что Вишневецкий на свободе, от него, как минимум, человек десять требовали убить Романа. Но он очень не любил, когда на него давили. В это же время к нему походили три мутные личности, жаждавшие Ковалёва утопить, повесить, зарезать, пристрелить, взорвать. Исключительно из любви к искусству и чувства справедливости. Всё что от Евгения требуется, 1000 долларов, если нет "штуки", можно за пятьсот, нет "пятихатки", пусть будет "сотка" на покрытие издержек производства.
От этих энтузиастов похоронного дела настолько сильно воняло милицейской провокацией. А предложения исполнить заказное убийство, приходя с пугающей регулярностью, придали Евгению уверенность, что кто-то очень хочет ещё раз организовать ему нары. На этот раз за подготовку убийства свидетеля обвинения. Даже если Роман исчезнет сам собой, под поезд попадёт, Вишневецкий подозревал, ему всё равно ареста не избежать.
Другая сторона вопроса. В провале виноват Евгений, а не Роман. Он плохо спланировал акцию, плохо подготовил людей. Превысил степень допустимого риска. Утешение слабое, но хоть мальчики кровавые из глаз уходят. Это раз. Ему необходимы кадры, это два. Роман, при всех недостатках, за пять лет в бригаде стал профессионалом. Третье, если он опять всплывёт при Вишневецком, жив, здоров, работает, ещё и зарплату платят, вместо ликвидации, вполне заслуженной, это вызовет недоумение у тех, кто подставляет его под заказное убийство. Ждут крови, а здесь такой фортель. Мол, прятали от Вишневецкого, пока он сидел и ничего сделать не мог. Вернули в город, когда он вышел на волю и в состоянии реально разделаться с предателем.
В деле, кроме слабой доказательной базы, был ещё один недостаток. Нет крови. Оружие есть в избытке, но половина - зарегистрированного и с разрешениями, вторая половина - нелегальные стволы, но без крови. В основном, иностранного производства, новенькие в смазке, даже хищение оружия не пришить. Без крови объявить группу работников информационного (даже не охранного) агентства преступным сообществом сложно. Половина работников - пенсионеры и орденоносцы. Бывшие офицеры Советской Армии. Автор трёхтомной монографии по международному праву в лидерах преступной группировки, ну, очень плохо смотрится. Вот с кровушкой, и хорошо доказанной, хорошо подготовленной, совсем другая картина.
"Посадить, похоже, решили за что угодно. Команда прошла однозначная - раздавить гнид! Для того чтобы выполнить команду папы, кровушку на бригаду писателей ох, как нужно повесить. Врагов надо сбить с толку каким-нибудь финтом. Если дело и можно развалить, то только держась всем вместе. Значит, Роман нужен живой и под контролем. Убить его можно и через пару лет, если так уж сильно захочется, или нужда возникнет. Все в наших силах!" - думал Евгений.
Была и ещё одна причина его не трогать. Вишневецкий подозревал, что первым отдал милиции информацию не Роман. Его использовали для прикрытия того, кто их подставил. Первопричина провала - не он. Парень в сложной ситуации показал себя с худшей стороны. Но специалист хороший.
Вечером у Евгения состоялся разговор с женой.
- Зря ты Ромку назад взял. Я как вижу его смазливую рожу, так и хочу глаза выцарапать, - начала Ирина.
- Конечно, ты права, парень - дрянь. Как дело прикроем, рвите его, коль желание не пропадёт, хором или по отдельности, я помогу. Пока, к сожалению, нельзя. И кто грязную работу делать будет, его заменить некем. Ты же знаешь его специализацию - делать подлинные документы. Или мне самому лезть, или ему. Мне нельзя, дальше в процессе работать придётся. Седых или Славке тоже нельзя, слишком много объяснять придётся. У Романа талант, - сказал Вишневецкий.
- Талант-то талант, да как бы боком не выпало. Тебе нельзя, это точно, слишком колоритно выглядишь, - ответила супруга.
- Сама видишь, не от хорошей жизни. Есть идея как втёмную работать, но её проверить надо. И это в России, а в Китае без Романа не обойтись. Нового мерзавца растить - это годы. Потерпи. Есть у меня подозрение, что Роман - это вторичное зло, не он первопричина провала, настоящего "Вовочку" им прикрывают, - полагал Вишневецкий.
- Потерплю, но недолго, только пусть реже на глаза попадается, - согласилась Ирина.
Евгений с нежностью глянул на супругу.
"Уникальная, всё-таки, у меня жена, сколько лет вместе, а понять не могу, как она меня переносит, и почему ещё ночью подушкой не задавила, как обещала неоднократно!" - думал он.
6
5 июня. Россия.
Утром, плотно поев через силу, переполненный водкой и апельсиновым соком, Чередниченко заперся в кабинете и стал разбирать принесённый Смеховым материал.
Девочек долой, проехали, комментарии по суду долой, здесь ловить нечего. Фигуранты - вот, кто нужен. Среди них должен быть кто-то знакомый, кто слил информацию китайцам, участвовал в его "разводе". Ни одного знакомого нет. Судя по справке, объездили всю Россию, но на русском языке говорят плохо. Не они. Интересы самые разные. Русские: Клёпкин Андрей Иванович, разведён, совместных детей нет, сейчас холост. После развода начал много пить, периодически впадает в запои. Сестра живёт в России, студентка, не замужем. Вот очень интересный факт. За прошлый год Клёпкин с разными китайцами из "Ориента" 11 раз побывал на Сахалине и работал в "Сахморрыбе". Именно эту компанию финансировали Чередниченко и его московские партнёры. Сейчас он вспомнил, москвичи говорили, что у сахалинцев какие-то финансовые проблемы в Китае. Но так как у него своих проблем с китайцами выше крыши, он вежливо посочувствовал и не стал забивать голову чужими болячками.
"Утечка информации по контрактам поставок рыбы в Китай могла произойти на Сахалине. Больше неоткуда узнать имя человека, живущего в полутора тысячах километров от моря, к которому нужно обращаться за морепродуктами, точно зная, по каким ценам он торгует и с кем. Добыть сведения мог очень нехороший человек Андрей Клёпкин в беседах с рыбаками на Сахалине. Объяснили все из лучших побуждений, без злого умысла. Здесь более или менее понятно, - размышлял Чередниченко. - Ну, а что с банковскими проводками? Тут далеко не всё, лишь небольшая часть, но чтобы понять принцип работы, вызвать скандал - достаточно. Для уголовного дела с запасом хватает, чтобы друзья живым в землю зарыли..."
Приходы на счёт его компании из Москвы и Кипра, платежи в адрес корейцев за топливо и бункеровку судов, оплата закупленных орудий лова, услуг перегрузчиков - это всё его. Новый счёт, ещё один и ещё. Этих счетов Виктор Борисович не знал - тоже Гонконг, но не его. Поступления по тем же каналам, а вот выплаты в адрес сахалинских рыбаков лично. Это зарплата.
Сразу стало легче на душе, утечка информации не у него. Проблемы на Сахалине. Его линчевать не будут. Он молодец, вскрыл нарыв, вовремя всё выяснил.
Чередниченко посмотрел на часы.
"Как время летит! В Москве уже около восьми. Можно звонить", - решил он.
- Александр Иванович? Это Виктор Борисович. Я могу говорить свободно, вы не заняты?
- Что случилось? - последовал ответ на другом конце провода.
Чередниченко очень подробно рассказал обо всем, затратив почти полчаса.
-Ты зря сразу не сказал о проблемах с китайцами. Ну, да ладно. С женой утряс? Как к негритяночке отнеслась? - усмехнулся Александр Иванович.
- Да далась вам всем эта негритянка! Хороша, очень хороша! - вспылил Виктор.
- Ну и ладно, негритянку оприходовал, с женой помирился. Правда, "лимон" "зеленью" - цена высоковата. Но это всё шутки. Если всерьёз, то плохо. Скандала с проводками не бойся, - уверял Александр Иванович. - Сейчас мы всё знаем, значит, убьем проблему в зародыше. Мы здесь тоже всё под контролем держим. Если надо, заранее покаемся, как ты - супруге. Покричат, потопают и простят. Все с этого пирога имеют. Что не пожадничал и послал людей ситуацию пробить, молодец, даже не ожидал. Молодец! С Сахалином не связывайся, сами будем разбираться и решать, что делать. Копии бумажек мне сейчас же по DHL вышли. Остальное тоже, негритяночку не забудь. Это я шучу, себе на память оставь. Работай по возврату долга, и своего, и Сахалина. Там нас миллиона на два подставили. Метод тот же, исполнители те же. Документы к тебе сегодня вышлют. Смотрю, ты серьёзных людей нашёл, это хорошо. Затраты, какие будут, компенсируем. Учти, такие за работу очень дорого берут. Не скупись. Одна информация о "засветке" схем финансирования, вовремя полученная, ой, как дорого стоит! Работай и держи меня в курсе. Пока.
"Отлично, - думал Виктор Борисович, - тылы прикрыл, можно и в драку". Вызвал секретаршу:
- Танечка, перезвоните Виктору Викторовичу Смехову и пригласите его на самое ближайшее время, когда ему будет удобно.
7
5 июня. Россия.
Встреча и переговоры со Смеховым у Ольги Олеговны оставили неоднозначные чувства: страх, жадность, растерянность, ненависть к обидчикам, вера и недоверие к Смехову переполняли её. Всё одновременно.
С одной стороны, то, о чем говорил Виктор Викторович, было логично и разумно. Он утверждал, что установил истинного виновника её проблем. Предоставил пачку фотографий офиса, снимки Ван Бао Дцина, который, по его словам, и организовал акцию против неё. Виновником её бед оказался милый пожилой китайский переводчик, которого Ольга наняла в Харбине. Показал документы из управлений полиции и железной дороги. Заявил, что полностью разобрался в ситуации с вагонами. Правда, от этого было не легче.
Передал справку, к созданию которой явно приложили руку милиция и ФСБ. В ней были очень подробно собраны сведения о похождениях Ван Бао Дцина за последние пять лет. Имелись ссылки на его деяния более раннего периода: кого и на сколько обманул, кого пытался и не смог обмануть, где живет, всё о семье, пристрастия, болезни, материальное положение. Много места уделялось тому, каких проституток и массажисток предпочитает объект разработки, несмотря на почтенный возраст. Отмечалось пристрастие к сухим красным винам.
Отдельный раздел справки был посвящён тому, кто и как пытался вернуть украденные деньги, с кратким анализом, почему из этого ничего не вышло. Ссылки на таможенные документы, судебные акты, заявления в милицию России и полицию КНР. Точные даты, когда старик с помощниками пересекал границу России. Там же номера заграничных паспортов КНР, всего шесть штук, паспорт республики Казахстан, как говорилось в справке, официально выданный властями этой страны, заграничный паспорт образца СССР, действующий ещё года полтора. При его знании русского, Ван Бао свободно сходил за бурята, якута или удэгейца. Очень интересный факт - через три дня после того, как исчезли четыре вагона обуви, он по китайскому паспорту с кратким деловым визитом посетил Забайкальск. Следовательно, предположение Смехова, что груз продан в Россию, не лишено оснований.
Справка завершалась припиской, что автор аналитического доклада подозревает, мол, его сведения о деятельности Ван Бао Дцина в России не полны, и ряд эпизодов не попал в поле зрения аналитиков.
"Нет, это не милиция и не ФСБ, - думала Ольга. - Имея такие данные, милиция обязана арестовать старого козла в первую секунду, как он пересечёт границу России. И совершенно законно и заслуженно осудить лет на пятнадцать, никакой адвокат не поможет. Скорее всего, досье собирал лично какой-то высокопоставленный чин из силовиков для собственных нужд, для решения проблем типа моих. Это хорошо. Значит, Смехов имеет реальные выходы на очень серьёзных людей. Но такие чиновники берут большие деньги. Не заплатить им за работу - себе дороже выйдет. Или отказаться от мести, плюнуть, забыть обо всём, или принять предложение Смехова и безукоризненно исполнять условия договора".
Вдруг, её бросило в дрожь, мурашки побежали по телу.
"Если кто-то смог собрать такое досье на китайца, иногда заезжающего в Россию, что тогда содержится в досье на меня?" - с ужасом думала она.
Если даже одна треть, одна четверть, из того, что она творила последние пятнадцать лет там зафиксирована, это очень страшно. Нет, лучше об этом не думать. Так и работать будет невозможно. Если ей ни разу никто из её очень многочисленных врагов не намекнул на существование такого досье, то его или нет, или так хорошо спрятано, что добраться смогут только избранные. Она слишком мелка, чтобы стать объектом столь детальной разработки. Сейчас она готова была признать себя худшей бизнес-леди азиатской части России. Лишь бы никогда не увидеть справку о себе, с холодным безразличием, без малейших эмоций описывающую её методы работы, похождения, привычки, вплоть до сексуальных.
Нет, это не русские. Китайцы собрали досье на своего гражданина. За ним ездили люди Смехова в Китай. Тогда не надо бояться мифических всезнаек из спецслужб России.
Кто такой Виктор Викторович Смехов? Ольга не могла для себя сделать окончательные выводы. С одной стороны, говорит всё правильно, гладко, доказательства информированности перед ней. Но сам Смехов! Суетлив не в меру, весёленький такой, всё со смешками, нет внутренней силы. Мелкий человечек, скользкий какой-то. Не лидер и не исполнитель, нечто среднее, аморфное. Угодить всё время хочет, во всём. Обещает, не задумываясь: всё сделаю, всё могу! Но так не бывает, всего сделать нельзя. Или за спиной такая сила, что и думать не о чем, а он - порученец с широкими полномочиями.
Когда Ольга работала с Вишневецким, было иначе. Он никогда сразу не обещал, пока не подумает. Иногда порисует пять-десять минут какие-то каракули на бумажке, иногда - день-два документы посмотрит. Только тогда говорит - "сделать могу, и стоит работа столько-то", или - "за эту задачу не возьмусь, не могу". В третьем случае - "попробовать можно, но за результат не ручаюсь. Что сделать не могу, можно обойти и решить другим способом. Надо поступить вот так, это исполнимо, вот цена".
Упрашивать его делать то, от чего он отказался, и торговаться было бесполезно. Его манера раздражала меркантильной точностью, как у калькулятора. Но зато всё ясно и понятно.
Ольга мысленно постоянно возвращались к этому человеку. Что-то всё время напоминало о нём. Ситуация, понятное дело, схожая, но что-то еще. И, вдруг, её осенило - схожесть документов. Стиль и манера.
Вишневецкий оставил после себя массу бумаг - исковые заявления, отзывы, ходатайства, кассации, апелляции, дополнения. Особенно выделялся из всех предельной точностью информации отчёт о проделанной работе в Сибири.
Ольга попросила секретаршу принести из юридического отдела материалы по арбитражу, который вёл Евгений. Так, вот и отчёт. Вот справка по Ван Бао Дцину. Писал один человек или разные люди, но по одному шаблону. Одинаковая пунктуация, названия разделов, их номера. Вишневецкий сам сидел в Сибири и вёл арбитраж. Кто писал отчёт, его работники, он сам или другие люди, она не знала.
Тогда Вишневецкий привёз пачку документов, о которых договаривались, подписанных директором Красинского комбината. Они полностью подтверждали вину комбината, признавали штрафные санкции и много чего ещё. И два документа, о которых не договаривались, так, для подстраховки.
Ольга понимала, что ни один руководитель, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, такое подписать не мог. Уточнила, жив ли человек, подписавший документы. Евгений со смехом ответил, мол, жив, здоров и их переживёт. Она решила, что документы - подделка, но отступать было поздно. Через три месяца, когда Вишневецкий плотно сидел в процессе, пришло определение суда на проведение экспертизы предоставленных документов на предмет установления подлинности подписей. Она помнила охвативший ее страх. И ещё более ей запомнился смех Вишневецкого, когда она положила на стол определение и спросила, что им теперь делать. Сухари сушить или в сразу вещи собирать?
- Великолепно, прекрасно! Мы уже все выиграли, и сумму, и штрафные. Я начал бояться, что они не потребуют экспертизы, и мы погрязнем в бесконечных спорах и логических построениях, - сказал Евгений.
- Вы так уверены в качестве изготовления своих бумаг? - спросила она его.
- Самое смешное, что нет качества изготовления. Есть подлинные документы, которые расставляют все точки над "i", - ответил Вишневецкий и опять расхохотался.
Тогда она не стала вдаваться в детали. Ещё через месяц судебная экспертиза признала документы настоящими, ответчик даже не стал подавать на апелляцию, исполнил решение суда.
Вишневецкий и Смехов имеют доступ к одному и тому же источнику силы. Скорее всего, работают на одного хозяина. Но, не заплатив за оказанные услуги Евгению, она обидела не только его, но и хозяев. Почему тогда ей простили, не раздавили? Вдруг кража кроссовок и есть месть этой силы? Впрочем, о долге ей открыто напоминал Бернштейн.
Хорошо, вернее всё плохо, но что делать дальше? Мстить или не мстить? Платить Смехову или нет? Одно проистекает из другого. Вернуть деньги - для нее мало. Необходимо вернуть украденное и наказать обидчиков. Растереть их в порошок, разорить, унизить. Иначе она не согласна.
Ольга потеряла не миллион долларов на одном вагоне, не пять миллионов на пяти вагонах, и даже не двадцать миллионов на всей комбинации. Она потеряла три года жизни. Придётся ещё несколько лет гнить в этой дыре, восстанавливая пробитую брешь в бюджете. Разрабатывать и осуществлять новую комбинацию, которая позволит ей двинуть в столицу к по-настоящему большим деньгам.
Если есть шанс, им надо воспользоваться, но поставить условие, что возврат взятых у неё денег её не устраивает. Должно быть возвращено намного больше, чем у неё украли, а виновника нужно жестоко наказать. Только на этих условиях она согласна платить.
- Оля, - Ольга Олеговна дала распоряжение секретарше по селектору, - перезвони Смехову, я жду его завтра в 10:00.
8
5 июня, Россия.
- Звонят из "Аркады", тебя завтра в десять ждёт Ольга - секс бомба, - Эльдар отвлёк Смехова от мечтаний о светлом будущем.
- Кто именно позвонил, сама Ольга? - уточнил Смехов.
- Нет, рангом не вышел. Секретарша, - ответил Эльдар.
- Хорошо. Передай, буду обязательно, - попросил Виктор Викторович.
- Понял, - Эльдар исчез.
"Если звонит и приглашает, то готова платить. Масть пошла, - мысленно восторгался Смехов. - Если так, то надо попробовать, привлечь торговцев рисом к финансированию возврата долгов. Предложу деньги, вырученные за рис, не возвращать им, а вложить в китайский проект. Тогда я смогу оставаться в городе до Нового года, а им выпадет шанс хорошо заработать. Деньги у них не последние, должны принять предложение. Будут думать, страдать, но согласятся. Надо хорошо подготовиться к разговору. Завтра рано, потяну с неделю и тогда предложу. Сейчас займусь лесниками. Николай - мужик прямой, жёсткий, заброшу ему удочку прямо сегодня, пусть зреет".
- Звонил Чередниченко, просит о встрече завтра. Я говорил, что день по минутам расписан, он настаивает. Что сказать? - голова Эльдара опять появилась в проеме двери.
- Завтра буду у него после шестнадцати. Крикни водителя, едем к Николаю-леснику, - распорядился Виктор.
"Значит, ещё один готов, созрел для платежа, иначе бы не звонил. Да, мощные документы Вишневецкий дал, - думал Смехов. - Такие люди с пол-оборота на сотни тысяч долларов ломаются. Позавчера, когда я привёз рыбакам документы, Чередниченко меня просто выгнал. Сегодня умоляет о встрече. Прочь сомнения, остаюсь в городе и работаю по долгам до конца! Омск подождёт".
Николай Сомов, предприниматель из зоны БАМа, перебрался в столицу области три года назад. Он рубил лес, пилил его на доски и продавал в Японию. Из Страны восходящего Солнца вёз старые иномарки и запасные части к ним. Имел долю в старательской артели, контролировал две рыболовецкие. Купил три старых сейнера, отремонтировал их, отправил к берегам Камчатки принять участие сначала в минтаевой, а затем - в лососёвой путине. Рыба и краб шли в Японию. Очень хорошо Николай на этом заработал.
Весной, выплатив дивиденды акционерам и закрыв все первоочередные платежи, Сомов вывел прибыль в размере полутора миллионов долларов свободных средств, его личных, акционеры свою часть вырвали из компании и интенсивно ее "проедали". Николай искал, куда вложить деньги, чтобы их прокрутить. Пусть и не удвоить, но всё равно заработать. Деньги ему могут понадобиться не ранее следующей весны, когда в тайгу пойдут старатели, лесорубы, а в море надо будет отправлять сейнера.
В мелких акционерах у Николая ходил Анатолий Рыбаков, по кличке Толян Рыбак. В акционерном капитале компании ему принадлежало тысяч тридцать долларов. Его приятель, Станислав Гай, зарабатывавший на жизнь уличным "менялой", стал владельцем документов по поставке промышленных тракторов в Далянь. По объявлению в газете "Из рук в руки" нашёл Смехова и передал документы. Далее возник вопрос о финансировании проекта. Приятели вспомнили о Николае. Пришли к нему за деньгами.
Сомов выслушал друзей. Идея ему первоначально не понравилась. Он всю жизнь занимался производством и мало верил в обещания утроить капитал за полгода. Посмотрел на Смехова и засомневался ещё больше. Поспорили о теоретических условиях участия. Деньги он согласился вложить в качестве акционера с правом решающего голоса и долей не менее семидесяти пяти процентов от прибыли. Немного поторговались и сошлись на том, что Сомов получает семьдесят пять процентов, друзья - двадцать, а Смехов - пять от суммы возращенных денег.
Виктор не спорил, так как никому ничего отдавать не планировал. Зачем силы тратить на споры и торговлю, когда все давно решено? Николай понял - перед ним жулик.
Первый порыв был - крикнуть рабочих его промышленной базы, всыпать аферисту "горяченьких", спустить на него собак и гнать его с улюлюканьем пару кварталов. Поступить так, как привык делать в тайге. Он уже потянулся, было, к трубке внутреннего телефона, чтобы позвать людей. Но в эту секунду мелькнула мысль, что Смехов послан ему свыше, мол, он - решение его проблем. Взял два дня на размышление, договорился о времени новой встречи.
У Сомова в компании назревал конфликт. Вернее сказать, он давно существовал. Гнойный нарыв, грозивший перейти в гангрену, которая уничтожит компанию. На раннем этапе становления капитализма в России в головах у большинства граждан страны сидели схемы организации хозяйства на принципах кооперации и коллективной долевой собственности. Этих иллюзий не избежал и Сомов. Начиная бизнес, Николай привлекал всех земляков, кто хотел работать с ним, всех уважаемых людей села, построил свою таёжную империю на принципах кооператива. Сегодня, спустя четырнадцать лет, крепкое, хорошо организованное многопрофильное предприятие было на грани гибели.
Акционеры рвали его на куски, требуя всё больше доходов, при минимальной отдаче с их стороны. Тридцать пять человек с паями от одного до пяти процентов. Сам Николай контролировал около трети капитала. Акционеры, ставшие ими не потому, что внесли свой капитал в казну компании, или обладали уникальными профессиональными навыками, а из чисто дружеских отношений с Николаем. "Друзья" повисли страшным грузом на ногах фирмы: "ни копейки на развитие, ни рубля на ремонт техники, никаких новых проектов, если они не сулят 300 процентов прибыли!".
Собрание акционеров блокировало любую попытку переоценки уставного капитала, согласно внесенным средствам. Развитие шло только за счёт Николая, из его личных средств. Такое положение не устраивало Сомова. Перед ним стояла задача избавиться от акционеров.
Обычный путь обанкротить компанию и создать новую не годился. На имя его ЗАО были оформлены лицензии и порубочные билеты, выделены квоты, и выданы разрешения на землепользование. Получить даже 10 процентов разрешительных документов, которые он имел сегодня, было невозможно. То, что при Ельцине он получил, по сути, даром, сегодня стоило миллионы. Ликвидировать ЗАО означало уничтожить собственный бизнес. Это был тупик.
Появление Виктора Викторовича открывало интересные возможности. Сомов размышлял. Он собирает акционерное собрание. Вытаскивает Смехова, земляка акционеров Анатолия, его приятеля Гая. Они предлагают свою идею, как утроить или даже учетверить капиталы до конца года. Большинство должно клюнуть на наживку. Но у компании после выплаты дивидендов свободных денег нет. Есть резерв на следующий год. Желающие могут вложить личные средства. Их у большинства их тоже нет, или жалко отдавать. Нет проблем, они могут взять деньги в виде беспроцентной ссуды, но под залог личных долей в компании. Это можно сделать, если большинство акционеров проголосует за такое решение. Залог оформим нотариально. Хотели земляки 300 процентов прибыли, пусть получат!
Смехов всех "кинет", это ясно, что еще ждать от этого жулика! Вернуть ссуду компании акционеры не смогут. Николай выкупает их доли и избавляется от балласта. Все претензии к самим себе! Кто-то поосторожничает и останется акционером. Но когда у него будет семьдесят процентов акций, он спокойно сможет проводить любые решения по переоценке активов. Компания сможет жить и развиваться. Предложение надо принимать.
9
6 июня. Россия.
Ровно в 10:00 Виктор Смехов поднялся на третий этаж к Ольге Олеговне. Его ждали, охрана была предупреждена, секретарь без единого вопроса проводила в переговорную комнату, подала кофе, печенье.
- Вам придётся минут пятнадцать подождать, Ольга Олеговна освободится быстро, - сказала она.
Смехов удобно устроился в кресле и приготовился ждать. Переговорная комната располагалась в центре здания и не имела окон. Вентиляцию обеспечивал кондиционер. Стояло четыре одинаковых кресла, диван, застекленный шкаф с посудой, столик с проектором, под потолком экран, два журнальных столика в разных концах комнаты, на полу большой пушистый ковер. Стены выкрашены в бежевый цвет в тон обивки мебели, на стенах три небольшие картины с пейзажами местных мастеров. Кресло, в которое уселся Виктор Викторович, было очень низким, глубоким и невероятно мягким. Приглушенный свет бра, струящийся откуда-то сверху, пробуждал мысли о сексе.
Через четыре минуты, когда Смехов набил полный рот печенья и медленно его пережевывал, поднеся к губам чашку кофе, в комнату вошла Ольга Олеговна. Это была одна из её любимых шуток. Пригласить человека, создать приятную, расслабляющую обстановку, а когда тот расслабится, появиться в самый неподходящий момент и поставить гостя в неловкое положение.
Ольга была бесподобна, она сияла брильянтами и смело открытыми прекрасными формами. Юбка на двадцать сантиметров выше колен, маечка на голое тело с тонюсенькими лямочками и декольте огромных размеров, туфли на высоченном каблуке, это при её-то росте под сто восемьдесят. На первый взгляд, дать ей больше двадцати пяти было невозможно. У любого нормального мужчины, при виде эдакой красоты, мгновенно появлялось желание, как минимум, заглянуть за вырез маечки. У Смехова, рот которого был заполнен печеньем, перехватило дыхание. Он попытался встать из кресла. Долго переваливался с боку на бок, наконец, смог выбраться, сделал шаг навстречу хозяйке.
- Дорогой Виктор Викторович, я так ждала вас. Сидите, сидите. Да вы кушайте, не стесняйтесь! - ласково пропела Ольга, одновременно протягивая руку толи для поцелуя, толи для рукопожатия.
Смехов пытался быстро проглотить громко хрустящее очень сухое печенье. Кофе, как назло, был невероятно горячим. Пальцы все в крошках, а бесподобная женщина протягивает ему свою руку. Салфетки на соседнем столе, придётся вытирать о себя. И смех, и грех!
Ольга с секретаршей много лет оттачивали такой стиль приёма гостей. Виктор практически не употреблял спиртное, иначе бы ему и рюмку поднесли, а Ольга вошла бы в момент глотания. Она получала огромное удовольствие от увиденного. Но не только желание смутить человека двигало ею. По его реакции она оценивала, кто перед ней. Это был тест на самодостаточность, воспитанность, умение владеть ситуацией, проявление чувства юмора, наконец. В течение одной минуты становилось ясно, кто есть кто. Смехов тест не прошёл. Этот человек - явно не лидер, тяжелые комплексы, до предела зажат, не уверен в себе, сексуально озабочен. Очень медленно, с трудом, принимает какие-либо решения. Словом, мелкий порученец при больших боссах, решила Ольга. Но главное сейчас другое. Все обязательства и обещания, которые она слышала от Смехова, давал, без сомнения, не он, а та сила, которая стоит за ним. А силу надо уважать, и ее порученцев тоже, тем более что Ольга очень нуждалась в помощи.
- Виктор Викторович, я просмотрела документы, они впечатляют, - начала она. - Вопрос о недоверии и сомнения в возможности исполнения заказа сняты. Я решила продолжить финансировать работу. Но у меня есть одно пожелание. Нет, скорее требование, условие.
- Я очень рад вашему решению. Но какое требование? - спросил Смехов.
- Мне мало вернуть то, что я потеряла, - ответила Ольга.
- Это понятно. Все штрафные санкции, моральный ущерб, неполученная выгода включены в сумму возврата, - уверял Виктор.
