Аннотация: Не завершено. Не доработано. Возвращаться к теме буду вряд ли, - если честно, не вижу смысла. :-))
Внутренняя реальность человечества аналогична внутренней реальности человека и может быть понята через погружение в себя.
Как начать погружение? Глаза закрыты, уши не слышат, а рецепторы не доносят снаружи значимых тактильных* ощущений. Казалось бы, вот они, тишина и покой. Расслабься и окунись в пустоту.
Но нет, в душе нарастает беспричинное напряжение. Откуда-то из глубины проявляются зрительные и слуховые образы, нос улавливает неведомые запахи, язык пытается распробовать неожиданные вкусы.
Все чувства смазаны и переплетены. Они отрывочны и лишены смысла. Словно рой пчел рассредоточился на полях подсознания. Вот одна из них коснулась сердца и потерлась об него теплым мохнатым брюшком. И одновременно другая пчела прожужжала где-то в ноге или под ногою. Третья затихла на подступах к мозгу. Нашла свой цветок, что ли?
Хочется понять логику пчелиного роя - куда летят, чего ищут? Хочется уловить нечто, не выразимое словами. Его можно было бы ассоциировать с единством судьбы или единством задачи множества живых ощущений, звучащих внутри твоего "я".
И правда, что, кроме единства судьбы, может заставить рой пчел на полях подсознания не распасться на отдельные жужжащие точки, отдельные всплески активности, но сосуществовать в связи друг с другом и общим гнездом, куда они принесут добытое?
Что, кроме единства судьбы, толкнет их строить совместное будущее, в котором каждой из пчел, возможно, не найдется своего места?
Силишься почувствовать алгоритм жизни внутри своего "я", но нет критериев. Как и в какой последовательности считать то, не знаю что, как учитывать это "не знаю", как получать результат, как преобразовывать?
Да и где доказательства, что именно это твое прозрение относится к единой судьбе пчелиного роя, а другое, прямо противоположное, субъективно и призрачно, как тень гнили на незрелом ростке или бутоне? А может, они оба...
Господи!
При настоящем погружении приходится отказываться от элементарной исследовательской техники - использования воли для анализа и сравнения.
Воля предполагает изначальную целеустремленность, но тонкая, отзывающаяся на любой посыл структура подсознания не способна критически отнестись к заказу, который навязывает ей "я". Она, как услужливый льстец, подтвердит любую ложь, шаг за шагом выстроит бесконечную анфиладу миражей, но не поможет выявить ошибку целеполагания.
Законы внутренней реальности поддаются только интуитивным методам исследования. Однако это не значит, что их не существует. А раз есть законы, то наличествует и логика.
Перед исследователем подсознательного встает задача сформулировать логическое знание, опираясь на интуитивное чувствование, что не может не привести его к мировоззренческому пату.
Похожий кризис пережила в начале двадцатого века физика. Тогда, вскрыв атом, она вторглась в микромир и обнаружила, что любое исследовательское действие в нем приводит к изменению его состояния.
Был сделан вывод, что техника изучения макромира - реальности, привычной для человека и освоенной наукой достаточно подробно, - никак не может быть использована в микромире.
В дальнейшем физика выработала специфические методы работы с величинами, характеризующими микромир. Ученые вынужденно признали, что существует корпускулярно-волновой дуализм, - это признание узаконило и объяснило противоречия в результатах опытов, которые должны были прояснить природу элементарных частиц.
Математика, обслуживающая квантовую механику, вместо точного значения физических величин оперирует вероятностями этих значений.
При изучении механизмов подсознательного нам не остается ничего иного, как также воспользоваться релятивистским подходом. Это значит, что условное, относительное знание должно быть признано единственно возможным. Пользуясь условным знанием, исследователь вырабатывает систему вероятностного анализа и прогнозирования и с ее помощью приходит к выводам, которые могут быть проверены на практике.
В энергоаналитике мы часто используем в исследовательских целях свободные образные ассоциации, которые, накладываясь друг на друга и взаимодействуя между собой, проявляют общую логическую основу. Эта общая логическая основа признается нами формой соответствующего закона, которая характеризует внутреннюю реальность человека.
Именно при помощи интуитивного исследования собственных внутренних миров мы выяснили, что для погружения в себя необходимо отказаться от воли, так как она не позволяет выйти на объективное видение, хотя бы приблизительно независимое от личных пристрастий.
В дальнейшем практика погружения многих людей не раз свидетельствовала о том же.
Если человек погружается в подсознательное уверенным, что не узнает ничего нового, он действительно остается ни с чем и только еще более утверждается в собственной правоте. Если он ожидает обнаружить у себя необычные способности, то возвращается убежденным, что он ими обладает.
Человек описывает ощущения, известные ему из литературы или общения, не замечая вторичности своих открытий. Чувство эйфории мешает ему критически отнестись к себе, хотя в обычных состояниях он может отличаться хорошим интеллектом и способностью к самоанализу.
Воля, направленная во внутренний мир человека, подобна грубо сделанному, повреждающему материал инструменту. Она как каток, сминающий предметы в лепешку. Мягкое и твердое, выпуклое и плоское, все становится одинаково невнятным - не различишь ни структуры, ни назначения.
Воля как инструмент исследования внутреннего пространства похожа на увеличительное стекло небольшого диаметра - наведенное на крупный объект стекло не способно передать его вид целиком. На изображении выпячиваются одни детали за счет приуменьшения других, искажается соотношение частей и, в конце концов, теряется представление о форме и смысле.
А еще воля, использованная подобным варварским способом, механически внедряет извне вовнутрь социальный стереотип. Только этот стереотип и может быть доступен человеку, если он не умеет черпать информацию из внутренних источников.
Но социальный стереотип есть не что иное, как застывшая форма закона из внешнего мира. Проникнув в не предназначенные для него ячейки подсознания и заменив собой форму закона из внутреннего мира, такой стереотип искажает "я" человека и заражает интимную глубину личности микробами идеологических болезней современности.
***
Последнее утверждение требует серьезных разъяснений, потому что касается не столько внутреннего пространства, сколько отношений между внутренним и внешним мирами человека.
Тема подобных отношений глубока, своеобразна и мало изучена. Разъяснение простого наблюдения - внешние стереотипы, реализуемые в качестве внутренних, загрязняют интимную глубину личности - уведет нас в сторону от первоначального тока повествования, но таков выбранный нами путь. Чтобы быть понятыми, мы и в дальнейшем будем вынуждены лавировать, затрагивая различные аспекты жизнедеятельности подсознательного, не сводимые к свойствам внутренней реальности и отношениям между мирами.
Не теряя направления вглубь внутренней реальности человечества, мы на время вынырнем из внутреннего мира человека и посмотрим на заявленный в заголовке посыл с внешней стороны. Эта внешняя сторона, или, говоря иначе, социальная грань проблемы, содержит информацию, без которой путешествие в "мы" останется только впечатлением и эмоцией, не подкрепленными работой разума и осмыслением логикой.
Внутренняя и внешняя реальности отличаются не только по условному местоположению относительно человека. Это качественно разные виды реальности, характеризуемые дополняющими друг друга законами.
Чтобы почувствовать, чем эти реальности отличаются и как дополняют одна другую, рассмотрим крайние случаи мировосприятия человека. Попробуем проанализировать ощущения людей, чрезвычайно сконцентрированных на исключительности "я" и его суверенности. А потом проанализируем ощущения тех, кто уверен в полной зависимости содержания "я" от воздействий на него окружающего мира.
Очевидно, что и тот, кто настаивает на суверенности "я", и тот, кто убежден в его полной зависимости от внешнего, являются мировоззренческими максималистами.
Мировоззренческий максимализм характерен для индивидуумов, живущих в одной реальности и игнорирующих все, что не сводится к ней. Подобные люди ведут себя как идеологические экстремисты вне зависимости от того, проводниками каких - внутренних или внешних - законов они являются.
Максималисты обоих типов одинаково агрессивно относятся к антогонистам по видению, сталкиваются между собой по любому поводу и считают, что противоположный тип восприятия не имеет права на существование.
***
Проводник внутренней реальности расширяет свое внутреннее пространство за счет внешнего и живет в социуме, словно окружающий мир находится на территории его "я" и подчинен одному с ним эмоциональному переживанию.
В таком состоянии человек остро чувствует единство всего со всем и уверен, что действительность удерживается в равновесии несколькими безусловными истинами, с помощью которых можно оценить любое явление. Человек понимает эти истины по-своему, трактует их в соответствии со своими интеллектуальными и духовными возможностями. Ему кажется, будто мир полностью соответствует его идеологическим установкам и представлениям о добре и зле.
Ощущение неразделимой цельности мироздания завораживает человека, живущего по законам внутренней реальности: правила жизни предельно ясны и доступны, люди, которые думают не так, как он, жестоко ошибаются, но он может спасти их, сообщив открывшиеся ему истины.
Если человек считает нечто добром для себя, он навязывает его другим людям, как бы те ни сопротивлялись. Причем в ответ на свою агрессивную настойчивость он ожидает понимания и сочувствия и тяжко страдает, когда окружающие игнорируют откровения его души.
Человеку, зацикленному на внутренней реальности, трудно объяснить необходимость работы по созданию своего образа в глазах тех, кто его интересует.
Он живет в черно-белом мире абсолютной правды. В подобном месте хорошие ценят одно и то же, доверяют друг другу и совместно борются со злом, а плохие уже самим своим существованием совершают преступление против Бога.
Человек, сосредоточенный на внутреннем, редко бывает социально успешен. За право игнорировать внешнюю действительность он платит утопичностью постановки жизненной цели и беспомощностью в ее достижении.
К его удивлению, жизненная цель ни за что не желает раскладываться на реалии окружающего мира, она или чересчур абстрактна, или несовместима с современными условиями. К тому же и средства воздействия на окружающих не приносят вожделенного успеха, они примитивны и малодейственны, и люди почти всегда плохо реагируют на них.
Человек жертвует всем, чтобы получить неосуществимое, и, конечно, проигрывает - умение находить компромисс не входит в арсенал его возможностей.
Человек с доминантой на внутреннем никогда не признает, что вовне может присутствовать истина, принципиально недоступная его пониманию. Наталкиваясь на препятствия, он вместо того, чтобы исследовать причины неисполнения задуманного и найти способ преодолеть помехи, демонизирует ситуацию и погружается в поиски скрытого смысла преследующего его неуспеха.
Препятствия приобретают в его воображении зловещий мистический смысл, и для борьбы с ними используются обращение к высшим силам, которые, по разумению обратившегося, должны быть на его стороне, молитвы, походы в храм и другие, не отличимые от перечисленных методы. Не исключен и вариант вступления в союз с гадалками, магами, экстрасенсами, которые любым способом должны снять порчу, обезвредить вражескую магию и продвинуть неудачника к вожделенному благу.
Человек, сосредоточенный на внутреннем, ломится к желаемому напролом. Он не чувствует законов времени, не умеет пережидать негативные обстоятельства. Он суетится и делает ошибки, приписывая окружающим мотивы, им не свойственные, и обвиняя их в коварстве, им не присущем.
Его поведение в стрессовых ситуациях сравнимо с образом действий ребенка, который в ответ на шорох непроизвольно колотит руками воздух, не открывая при этом глаз.
Поскольку в мире достаточно много вещей, непостижимых с точки зрения внутренней реальности, человек то и дело ввязывается в борьбу с ветряными мельницами, втягивается в конфликты и насилие и постоянно травмирует близких, пусть даже с самыми благородными целями.
История знает немногочисленных мечтателей, сумевших преобразовать социум по образу и подобию своей внутренней реальности. Это прежде всего основоположники великих религий, но также и успешные государственные реформаторы, философы и мыслители, которые ценой титанических усилий обогащают мир новыми идеями и новыми подходами к старым истинам.
Процесс воплощения больших замыслов не отличается быстротой, и сами мечтатели никогда не доживают до его окончания.
Да и полученный результат вряд ли удовлетворил бы их, потому что свелся к появлению единичных новых мелких деталей на обильной плоти неотвратимо чуждого внутренней реальности внешнего мира.
***
Человек не только способен расширить внутреннюю реальность вовне, он способен сузить ее, заместить внешней реальностью, превратив свое внутреннее пространство в неразличимую точку на теле общественного колосса.
Человек способен поверить, что он представляет собой только то, что видно снаружи. Способен расчленить и сплющить внутреннее, вывести его закон за пределы сознания и подсознания и оставить пылиться вне всякой эмоциональной реализации.
Человек в силах поставить на царствие внутри своего "я" закон внешней реальности, в силах поверить, что мир расколот и непримирим к собственным детям, держится на праве сильного управлять и владеть слабым и обязанности слабого подчиняться силе.
И нет иных возможностей общаться с подобными тебе и отличными от тебя, как быть над или под ними и зависеть от всякого, коснувшегося тебя.
Человек, зацикленный на внешней реальности, живет в пестром мире лубочных картинок.
Краски на картинках яркие, контрастные, без глубины и скрытых особенностей. Но зато они хорошо обрисовывают детали - не спутаешь одну с другой - и показывают границы возможного - как бы ты ни старался, выше головы не прыгнешь.
Мир человека, сосредоточенного на внешнем, динамичен и изменчив, потому что основывается не на глубине переживания, а на сиюминутных всплесках эмоций.
Люди, в восприятии такого человека, равноценны роли, которую играют в его судьбе. Они делятся на приятных и неприятных, опасных и достойных презрения.
Есть и публика, которая ничего из себя не представляет: ведь она не может ни навредить, ни быть полезной. Подобным ничтожеством можно и пренебречь - не стоит тратить силы на полноценное общение с ним.
В изменчивой действительности качества людей со временем меняются.
Вчера приятный собеседник завтра может стать опасным доносчиком, потому что расклад игры сместил центр силы, и интересы бывших друзей столкнулись.
Вчера невыносимая болтушка и сплетница завтра может перевоплотиться в очаровательную блондинку с длинными ногами - такой ее сделало желание обладать ею.
Вчера значимый чиновник, которому было почетно пожать руку, завтра может превратиться в назойливого просителя - лучшее, чем позволительно одарить его, это вежливый отказ в контактах.
Сосредоточенный на внешнем человек хорошо ощущает форму: события, люди, вещи, желания - все имеет значимые особенности. Особенности эти можно использовать в собственных целях. Можно и потерять контроль над ними и оттого оказаться в ущемленном положении.
Человек различает, как построены связи между разными объектами его внимания и им самим, какой эффект производит то или иное действие, каких благ или неприятностей можно ожидать от происходящего. Сам он ценит комфорт, роскошь и хорошее обращение. Впечатление - это все, чем он владеет и без устали копит.
Если человек с доминантой на внешнем созрел в нормальных условиях, он чувственен и эстетичен, хорошо разбирается в искусстве и может быть меценатом и благодетелем, тогда как его антипод - внутренний человек - во всем ищет скрытый смысл, пренебрегая формой, и потому вечно задумчив, напряжен и склонен к морализаторству.
Индивидуум, сосредоточенный на внешнем, действует согласно целям, полученным из социума, и по правилам, социумом же навязанным. Для него не существует задач, которые не могут быть решены в обозримом будущем.
Сильнейшие из внешне ориентированных людей способны улавливать легчайшие ветерки - провозвестники будущего. Это помогает им оседлать волну общественного развития, возглавить процесс и стяжать лавры гениальных провидцев и первооткрывателей. Если они обладают интеллектом и возможностями начального становления, то почти всегда добиваются успеха - они ценят его превыше всего и не жалеют сил для достижения видимой победы.
Но успех редко сопровождает их в течение всей жизни: человек с доминантой на внешнем страдает "коротковидением", он не умеет вовремя останавливаться, и деятельность его в какой-то момент начинает стареть, как стареет и теряет силы волна общественного развития, с которой связан его жизненный путь.
Так, прогрессивный в прошлом деятель превращается к концу карьеры в борца с новыми веяниями и препятствует дальнейшему движению общества.
Постепенное уменьшение жизненных сил, которое характерно для преклонного возраста, вызывает у человека, сосредоточенного на внешнем, страх и желание продлить жизнь, невзирая на этическую и социальную цену. Дни старика бедны впечатлениями, а значит, впереди нет ничего, кроме эмоционального голода и страха перед ничем не заполненной пустотой внутри.
Внешне ориентированный человек не понимает и ужасается смерти, потому что чувствует форму как смысл существования и потеря привычной атрибутики бытия кажется ему концом не формы, а самого смысла.
Человек, сосредоточенный на внутреннем, относится к смерти гораздо спокойнее, потому что интуитивно не воспринимает ее. Жизнь кажется внутренне ориентированному человеку бесконечной, и хотя разумом он не может отрицать смерть, но чувства его противятся идее конечности существования.
Человек с доминантой на внешнем недолго бывает доволен своими успехами. Он постоянно гоняется за последними общественными веяниями, боится в чем-то не соответствовать моде, страшится быть осуждаемым или даже просто не вызывать восхищения.
Результатом рабского, страдальческого, трусливого труда по уничтожению зародыша своего внутреннего мира становится обида на мироздание и завистливая ненависть к более молодым и успешным согражданам.
Люди, сосредоточенные на внешнем, наиболее сильны и успешны в первой половине жизни, когда время играет на их стороне. Они уважают власть и придерживаются религиозного канона, признанного в их среде. Быть нравственным, по заповедям Божиим, кажется им чрезвычайно обременительным, если не невозможным, но они стараются выполнять ритуалы, жертвовать деньги на храмы. Они поддерживают церковь своим влиянием и видимым смирением перед ее духовенством и поэтому всегда могут рассчитывать на ее социальную помощь в своих делах.
Люди, сосредоточенные на внутреннем, менее заметны в общественной жизни. Они трудолюбивые работники и созидатели, но плоды их трудов часто оказываются присвоенными другими.
Зато они чувствуют себя более комфортно во второй половине жизни, потому что более аскетичны и умеют сохранить качество личности, независимо от внешних обстоятельств.
***
Надеемся, что, знакомясь с предыдущим материалом, читатель хотя бы приблизительно почувствовал разницу между законами внутренней и внешней реальностей и оценил их дополнительность друг другу.
Каждый из нас в какой-то степени имеет представление об обеих реальностях, но жить предпочитает в одной из них, а вторую вынужден учитывать и терпеть.
Конечно, строить путь по законам единственной реальности не так обременительно, как по законам двух, да еще взаимоисключающих друг друга.
Тот, кто выбрал психическое моносуществование, может не заморачиваться рефлексией и сомнениями в безошибочности собственных действий. Все силы он способен направить на утверждение себя и своей модели мироустройства, приступая к реализации замысла не слишком искусно, но зато сразу, как замысел сформировался.
Его замахнувшийся на большее собрат может так никогда и не решиться отдать сокровенный труд своей души на суд недоброжелательных чужаков.
В социальной жизни человек, существующий в единственной реальности, узнаваем гораздо лучше, чем тот, кто живет в обеих одновременно, - алгоритм его поведения достаточно прост, и его легко вычислить, потому что он выдает себя многими характерными деталями.
И напротив, образ действий людей, владеющих законами обеих реальностей, для некомпетентного наблюдателя всегда загадка. Подобная личность способна простраивать путь к цели голографически сложно и неоднозначно для окружающих.
В одних жизненных ситуациях она может оказаться центром общественного внимания и невозмутимо нести бремя публичности, в других она умеет быть незаметной, словно персонаж в шапке-невидимке, и люди не чуют ее присутствия, как бы активно она ни действовала.
Внешний рисунок поведения человека, живущего в двух реальностях одновременно, меняется в зависимости от обстоятельств. Его нельзя свести к характеристикам ни одного известного социального типа: иногда индивидуум кажется малоподвижным и инертным, иногда действует четко и быстро, но реакции его всегда естественны и адекватны происходящему, как он его понимает.
Тезис о невозможности что-либо изменить неприемлем для подобной личности. Если сложившаяся в социуме ситуация не позволяет ей двигаться поступательно, она наращивает духовный потенциал и в конце концов открывает новое видение, с помощью которого исследует и устраняет причину застоя.
Но если все возможно, пусть и растянуто во времени, то, значит, и нет причин для страха перед противником, значительно превосходящим тебя силой и влиянием.
Будь враг личностью, коллективом или государственной машиной, с ним работают, а не пребывают в беспомощности и агрессии.
Страх перед превосходящей силой живет в обычных людях на уровне инстинкта. Мы съеживаемся под вниманием чего-то, с нашей точки зрения, большого и мощного. Нам хочется спрятаться и переждать беду, даже если намерения этого большого и мощного, возможно, дружелюбны.
Когда враг заведомо сильнее, мы впадаем в ступор. Или начинаем бессмысленно драться. Или ведем себя наподобие страуса...
Умение продуктивно мыслить в обстоятельствах повышенной личной уязвимости - качество, которым обязательно обладает человек, живущий в двух реальностях одновременно. Он гораздо менее обыкновенного зависит от своей интеллектуальной, эмоциональной и бытовой незащищенности.
Но что представляет из себя сила, которая кажется нам такой непобедимой? Она может быть духовной, и тогда противник способен давить внутренней мощью, проникать в глубинную сущность недруга и воздействовать на нее напрямую в обход ограниченного сознания.
Или социальной. И тогда противник мастерски создает ситуации-ловушки и лишает неприятеля жизненно необходимых ресурсов. Таких, например, как ощущение радости, уверенности в себе, денег, репутации, значимых семейных и социальных связей, жилья и даже свободы и физического существования.
Недостаточно развитых людей духовного типа, которые любят воздействовать на врагов собственным или чужим авторитетом, или авторитетом системы, членами коей являются, правильнее отнести к противникам, обладающим социальным превосходством. Такие люди, хоть и ставят перед собой духовные задачи, но не ведают границ личного пространства и уверены в универсальности своих представлений.
Истинная цель их риторики - самоутверждение и защита личных и групповых интересов.
Человек с малой духовностью ради удовлетворения своих амбиций готов сокрушить всех и вся, но не способен воздействовать на духовное ядро противника, если тот не искушается страхом и жаждой обладания.
Социальное превосходство такого индивида не означает духовного превосходства. Наоборот, социально мощный человек со слабым духовным ядром ломок и нестабилен внутри и может быть преобразован посредством духовного воздействия.
Люди, живущие одновременно в двух реальностях, не боятся духовного превосходства над собой, потому что сами духовны и понимают: настоящая духовность не будет причинять зло и уничтожать противников.
Духовность ни для кого не представляет опасности, потому что в ее основе лежит уважение к Господней воле, понимание ограниченности своего сознания и желание учиться у непохожих, а не уничтожать их.
Люди с сильным духовным ядром, по определению, милостивы - их внутренний мир пронизан тонкими энергиями Высших сил, и они ощущают всеобъемлемость Божественного начала, воплощенного во множественности конкретных путей Творения.
Киллерство для истинной духовности равнозначно самоизоляции от тонкого мира и лишению себя всякой свободы бытия.
Духовный человек потому и может напрямую проникать к чужие внутренние миры, что ему не свойственен грех осуждения и чужая сущность не боится его чуткого внимания.
Духовные люди ничего не требуют от окружающих для себя лично, душа их полна и пребывает в радости, а в построении дела они полагаются на Бога и не станут продавливать силой то, что должно свершиться пусть позже, но по естественному ходу событий.
Страх перед превосходством социального противника не характерен для человека, живущего в двух реальностях одновременно, потому что его голографическое видение позволяет защищать и преумножать ресурсы в самых критических ситуациях.
Даже обреченный на смерть, он способен продуманно и последовательно работать на победу и совершать усилия по преодолению социального давления на свою сущность. Смерть для него - лишь один из эпизодов его сложной многоуровневой жизни, текущей внутри и вне материального мира.
Личность проходит через смерть, как через границу между мирами с разными условиями существования. Чуть более суровое испытание, чем те, каких у него было множество. Чуть более суровое, но и только.
Вследствие слепоты и предубеждений общества деятельность людей, живущих в двух реальностях одновременно, не воспринимается общественным мнением тем, чем она действительно является, - трудозатратной, требующей высочайшей энергетической квалификации и таланта работой пары сознание-подсознание. Пары, где сознание и подсознание не только противостоят друг другу, но и сотрудничают в решении самых головоломных задач.
Конечный успех такой деятельности или не замечается вовсе, или оценивается наблюдателями как результат врожденной удачливости и счастливого нагромождения случайных событий.
***
Мы еще вернемся к характеру человека, живущего в двух реальностях одновременно.
Сейчас же попробуем разобраться, почему так притягательны для общественного мнения люди, выбравшие психическое моносуществование.
В отличие от непонятного и крайне редко встречающегося субъекта, раздвоенного на две реальности, человек, преуспевший в освоении внутреннего, не может не привлечь к себе внимание: он все время трубит о своих взглядах, доказывает собственную правоту и пытается обратить окружающих в свою веру. Его антипод, обживший внешнее, тоже самоутверждается, как может: он интригует, манипулирует, доказывая свою незаменимость, ищет способы подогреть интерес к своей личности и добивается особого отношения.
Некоторые из носителей моносуществования всегда на виду, другие, хоть и в тени, но не скрывают лиц. И все они, невзирая на обстоятельства, последовательно борются за свои немногочисленные приоритеты.
Иногда взгляды человека, живущего в единственной реальности, импонируют обществу, потому что льстят его амбициям, и тогда носитель моносуществования признается выдающейся личностью, способной перевернуть мир. Иногда они противоречат мнению общества о себе, и тогда на их глашатая устраиваются гонения.
Социальному организму безразлично, в какую игру играть с личностью, главное - процесс самой игры. Ему, как и любому другому живому существу, необходимо чем-то занимать себя, проверять на прочность отношения внутри и вне своего тела и развивать технологии формирования событий.
Общество сравнивает носителя моносуществования с "человеком толпы" - с кем же еще сравнивать, если люди, живущие в двух реальностях одновременно, не дают себя рассмотреть? Сравнивает с существом, вовсе не имеющим личности, убеждений и воли, и заслуженно признает его более интересным для наблюдения, развитым и успешным.
Каковы признаки человека толпы?
Человек этот желает того, чего желает большинство, верит в то, во что верит большинство. Он не пытается самореализовываться, потому что не имеет замыслов. Ему даже не надо самоутверждаться, потому что самоутверждение требует от него проявить хоть какой-нибудь характер, а у него нет характера.
Он похож на планктон, бездумно кружащийся в водовороте жизни, пока его полностью не переработает в пищевую массу громадное чрево кита-цивилизации. Засосет, расщепит на фрагменты, превратит в собственную плоть...
Социальные процессы, подпитываемые человеком толпы, неторопливо расходуют его психический потенциал, по ходу дела унифицируя его, лишая малейших индивидуальных особенностей и превращая индивида в источник энергии, но не в наделенного какими-либо правами партнера.
Сколько великих умов клеймили человека толпы! Сколько гениальных писателей завоевывали моральный авторитет, противопоставляя личность созданию, лишенному личности!
Казалось бы, все очевидно, и носитель моносуществования действительно превосходит человека толпы во всем и должен окончательно вытеснить его на очередном витке эволюции. Но эволюция разгоняется все быстрее и быстрее, наматывает виток на виток - и вот уже смотрит в глаза человечества бездна апокалипсиса...
А человек толпы - вот он, целехонек. Был и является основным действующим лицом любого социального процесса.
Есть только одно "но" в превосходстве человека, живущего в единственной реальности, над человеком толпы. Однако это "но" оказалось настолько существенным, что человек толпы был и остается базисным элементом человечества, а носитель моносуществования мучается, пытаясь приноровиться к нему.
Беззаветное участие человека толпы в любых коллективных движениях - это его единственное преимущество перед носителем моносуществования, но преимущество очень важное.
Вовлечь человека толпы в совершающееся действо не составляет никакого труда. Его внимание расконцентрировано и пассивно, оно легко отзывается на любой посыл.
Примитивный прием управления - и множество людей заходятся в одинаковой истерике страха и агрессии.
Миллионы любят и ненавидят в унисон. Миллионы спотыкаются в заранее отведенном для этого месте. Миллионы расшибают ожидаемый фрагмент лба, а потом плачут от боли и бессилия...
И не понимают, что живут жизнью, нарисованной под копирку.
К сожалению, нынешняя цивилизация ориентирована в своих социальных технологиях именно на человека толпы, опирается на его младенческие интересы и довольствуется его неструктурированной психической энергией.
И это объективная закономерность, а не ошибка управления, которую, хорошо подумав, можно было бы исправить.
Развитие цивилизации есть не что иное как коллективная работа живых существ по освоению и преобразованию "под себя" своего естественного ареала обитания. Правда, человеческую цивилизацию создают существа очень своеобразные, наделенные отличным от других типом восприятия себя и мира. Каждое из этих существ обладает индивидуальной душой - то есть имеет личный путь и личную сверхзадачу, не укладывающуюся в рамки коллективных процессов.
По большому счету, у цивилизации нет выбора, потому что человечество находится на ступени развития, которая характеризуется противостоянием личности и коллектива. Сегодня человек, обладающий развитой личностью, не умеет не конфликтовать с обществом и подавляет сознанием импульсы бессознательного (а эти импульсы далеко не всегда диструктивные, как принято считать!). Но участие в коллективной работе невозможно без неосознанного глубокого контакта со своей общностью.
Современные люди, обладающие интеллектуальными возможностями, крайне амбициозны и теряют простые инстинкты, необходимые для понимания общей задачи. Они или просто забывают о ее существовании, или переносят ее в область абстрактного фантазирования.
Они не ценят своей способности сливаться в едином общем порыве, избегают ситуаций с потерей контроля над собой и презирают себя за спонтанные действия без ясной мотивировки.
***
Чтобы цивилизация как общность продолжала существовать, из каждого из нас при помощи социальных технологий в обход сознания вытягивают качества человека толпы.
Сегодня это часто делается следующим образом: телевизионная картинка или другая эмоционально насыщенная информация давит на раcсудок, провоцирует его на работу впустую, а иногда даже вводит в шок. Человек переживает нечто возмутительное или страшное, превышающее его способность адаптироваться, и не знает, как правильно реагировать на шокирующие сведения.
Перед ним стоят некорректно сформулированные и потому неразрешимые задачи, и захлебнувшийся эмоцией индивид уже не различает, касается ли его картинка на экране или ее нужно игнорировать, дабы защитить психическое здоровье.
Вопрос о том, на что и как правильно реагировать, чтобы сохранить хотя бы относительно нормальную психику и остаться при этом социально активным членом общества, очень сложен и требует специального анализа.
Здесь мы удовлетворимся констатацией того, что отсутствие у человека эмоционально-рассудочного баланса, позволяет легко манипулировать им, возбуждая чувство беспомощности и желание передоверить судьбу своей общности кому-нибудь более амбициозному, независимо от его компетентности.
Добавим еще, что описанная технология манипуляции общественным мнением уже не совсем подходит "компьютерному" поколению, выросшему в загадочном и неистощимом царстве интернета. Это поколение на уровне инстинкта ощущает виртуальность всего и вся и не ведется на картинки, какой бы силой воздействия они не обладали.
Когда "компьютерное" поколение окончательно созреет, его представления о личном и неличном будут сильно отличаться от принятых сейчас.
Но необходимость и целесообразность и в грядущих веках останутся необходимостью и целесообразностью, так что наверняка даже у "компьютерного" поколения найдутся эмоциональные кнопки, на которые можно подействовать, чтобы получить психический поток достаточной силы.
Умело возбуждая эти кнопки, цивилизация и "компьютерное" поколение заставит ходить строем и сливаться в едином порыве. В свое время она использует психический потенциал сегодняшних "продвинутых" так же запросто, как вчерашних примитивных.
Использует в социальных процессах, как всегда, вопреки желанию отдельных личностей.
***
Исходя из логики современности, проводников единственной реальности, безусловно, можно признать необыкновенными людьми, бесстрашно сражающимися с монстром всеобщей мимикрии и тупого безрадостного потребительства.
Это страстные и увлеченные мужчины и женщины, в лучшие периоды жизни сильные, энергичные и неотразимо обаятельные. Даже в глубокой старости они сохраняют остатки детской наивности, преданность своей правде и упертость в ней.
Стрессовая ситуация таким натурам не страшна, потому что они не сомневаются в собственной правоте и проходят сквозь конфликт без потери самомнения.
Но возможно ли, чтобы цивилизация в своих социальных технологиях переориентировалась с человека толпы на носителей моносуществования?
Нет, невозможно. И это, должно быть, один из главных недостатков этого типа людей как участников движения общества к формирующемуся будущему.
Человек толпы, не имея личности, всей своей глубиной участвует в общественном процессе и отдается ему без остатка, ничего не прося взамен. Не прилагая особых усилий, он приспосабливается к любым жизненным стандартам.
На доверии к внешнему мнению человек толпы способен даже в некоторых экстремальных ситуациях принять логику развития и сделать определенный эволюционный рывок.
Это позволяет общности мобильно откликаться на вызовы времени, несмотря на малое количество людей, дающих ей импульс к продвижению вперед.
Да, участие человека толпы в развитии цивилизации не пребавляет ей разумности и гармоничности.
Жизнь по-новому в его исполнении почти всегда напоминает карикатуру на смысл преобразования - из-за отсутствия личного видения подобный индивид примитивизирует любую тему, примитивизирует само бытие и, в конце концов, сводит смысл преобразования к рутинному набору поведенческих клише.
А носители моносуществования, в отличие от человека толпы, уже имеют систему приоритетов, и им есть что реализовывать и чем оживлять зародыши форм, рожденных цивилизационным процессом. Они выделились из богатой энергией массы планктона и пытаются быть самими собой, несмотря на давление, которое оказывает среда на их недавно сформировавшуюся "самость".
Но существует непреодолимое препятствие на пути вовлечения проводника единственной реальности в общественный процесс.
Будь реальность внутренняя или внешняя, ее носитель больше всего на свете ценит собственное восприятие и готов даже искусственно противопоставлять его общепринятому. Он чересчур сконцентрирован на своем "я", склонен навязывать себя миру и не может быть источником энергии для социального творчества, которое работает с усредненными величинами и единообразными суждениями.
Носитель моносуществования в потенциале способен своей внутренней работой вызвать волну, которая впоследствии родит общественное движение.
Способен он и с помощью знания законов внешней реальности оседлать возникший из постороннего источника социальный процесс, начертав на его знаменах личный автограф.
Но быть материалом, а не создателем... Для такой роли он не годится.
Тот, кто с великим трудом недавно поверил, что мир постижим при помощи закона, пусть даже это закон единственной реальности, только-только освободился от страха полной непредсказуемости бытия и предощутил, что может чего-то достичь с помощью личного потенциала.
Ему важнее всего его самость, не похожесть на остальных людей, ему надо, чтобы мир прогнулся под него, а не сохранил равновесие.
Цивилизация в своем развитии не может ориентироваться на носителей моносуществования прежде всего потому, что они не умеют сочетать общественный и личный интересы, цивилизация же - это бытие общества, а не отдельных его, пусть даже выдающихся представителей.
***
Какая обществу польза от человека, полагающего, что его личный интерес и есть общественный и все общество обязано работать на его личные цели?
Конечно, цивилизация использует подобного индивида, но использует вслепую, без учета его чаяний и амбиций.
Носители моносуществования в своих отношениях с общественными процессами подобны мультяшным персонажам, которые живут в плоском мире на тетрадном листке и уверены, что, кроме этого мира, на свете ничего нет.
Им не понять, отчего мир стал мокрым, когда мальчик уронил листок в лужу.
И не понять, отчего мир вздыбился и сломался, когда мальчик сделал из листка самолетик.
Сознание, сконцентрированное на одной какой-то форме закона, скособочивается и не способно балансировать на волоске между двумя психическими безднами.
Оно несет огромное количество базовых ошибок восприятия.
По нашему мнению, развитие глобальной психической сущности, воплощенной в отдельный момент времени в конкретном индивидууме, происходит по правилам, аналогичным тем, по каким созревает психика человека - сына земли.
Сначала он младенец, потом дитя от трех до семи... Позже ребенок преобразуется в подростка, юношу, молодого человека, зрелую личность, стареющую личность, старика...
Если наше ощущение законов развития глобальной психической сущности соответствует действительности, то человек толпы воплощает в себе ее раннее детство, а жизнь в единственной реальности является для нее промежуточным этапом между двумя равновесными состояниями или, точнее, переходом из одного равновесного состояния в другое.