Вагонная история.

В вагоне очень жарко, несмотря на утро. Мы уже стоим полчаса и как становится все очевидней, стоять нам предстоит еще долго. Всего пять минут до вокзала,- остается лишь переехать мост через Обь, и вот, как на зло, жди час или два. Что делать, чем занять себя? Я еще и голодный, вечером, перед поездом, не успел перехватить, а утром выпил стакан теплой воды, и сейчас этот слабый символ кипятка гоняется за кем-то у меня в кишках.

Мой тупой взгляд пробегает по соседним купе,- я сижу на боковушке,капризно плачет ребенок, старик, ему вроде не очень хорошо, два похмельных дембеля на излете денег,- все у меня стреляют курево, и женщина, она сидит через купе, обмахиваясь каким-то красочным журналом, - старается выглядеть. Приличная такая женщина, чувствуется интеллигентность и достоинство. Загадываю про себя, что это незамужняя учительница русского языка и литературы. За неимением лучшего занятия впиваюсь в нее глазами и начинаю исключительно плотоядно осматривать ее с головы до ног.

Юбка макси, может она скрывает кривые или волосатые ноги, выпирающая кофточка, и чуть видны сходящиеся груди, очень нежное лицо, ей примерно лет тридцать, не меньше. Она тоже смотрит на меня, но не проявляет никакого возмущения. Я демонстративно и придирчиво повторяю обход и упираюсь прямо в ее глаза. Она спокойно и очень умиротворенно встречает мой взгляд. Так мы и сидим некоторое время, играя в гляделки.Тут или от напряжения, или от пота я моргаю глазом и одновременно дергаю головой. Получется, что я как-бы приглашаю ее пройти в тамбур, находящийся за моей спиной. От этой мысли я улыбаюсь, она улыбается в ответ, встает и величаво идет мимо меня, в тамбур! Меня окатывает запахом духов и запахом женского, возможно это мне только кажется?

Деваться некуда, да я и не хочу никуда деваться, вскакиваю и почти бегу за ней. В тамбуре, без лишних слов я хватаю ее и начинаю бешено целовать и мять. Какое у нее мягкое и податливое тело! Под моими руками переливаются ее груди под ажурным бюсгалтером, бедра готовы раскрыться, я это понимаю без слов. Почти сходя с ума, я делаю попытку раздеть ее прямо в тамбуре, но она неожиданно дает мне твердый отпор

- Не здесь, найди место, нет!

Иду в соседний вагон, он опять плацкартный, за ним, наконец, купированный. Подхожу к проводнице, она разбирает белье сданное пассажирами. Останавливаюсь около и от возбуждения не могу произнести ни слова.

- Чего тебе?

- Мне нужно купе

- Какое тебе купе, сейчас конечная будет.

- Я бабу туда..

- Пошел ты!

Проводница, пожилая женщина, возмущена, но когда я достаю 10 рублей, она меняет тон

- Иди во второе, чтоб после остановки не больше десяти минут, смотрите там, не запачкайте мне ничего!

Это она кричит мне в спину, я почти бегу обратно мимо высовывающихся на крик голов пассажиров. Дама, да она настоящая дама, а не баба, стоит в тамбуре с двумя сумками, на ходу я бросаю ей

- Пройдите через вагон, купе номер два, я за вещами, мигом.

Хватаю свой рюкзак с геологическими образцами и качаясь от тяжести иду. Она уже в следующем вагоне, идет как-то по особому выставив зад, он представляется мне сейчас единственным ориентиром в мире и я не сразу замечаю, что мы уже пришли. Рву дверь, грубо заталкиваю ее в купе, бросаю рюкзак. Ее решительность куда-то пропадает, она так и стоит с сумками в руках. Кажется, что она совсем не представляет, что ей делать дальше. Бросаю на нижнее место пару одеял валю ее на них, она, лежа, все также не выпускает сумки, приходится прямо отдирать ее руки.

- Ты что? У нас времени нет совсем!

Она молчит, только становится чуть более бледной и совсем испуганной. Мне некогда разбираться в тонкостях, одним движением задираю ей юбку, сдергиваю белые со цветочком трусы, нет, ноги в порядке, не волосатые и не кривые, приятно полные, поднимаю эти ноги вверх, они прямо стальные от напряжения, какие-то стрелы портовых кранов, а не ноги. Бросаюсь между, очень мокро, но хода нет. Мать моя, она девушка!!! Только тут, в конечной позициии, я начинаю понимать, в какой переплет я попал - оказывается я выбран, как инструмент для дефлорации. Размышления о ее мотивах, все это потом, сейчас главное производственный процесс. Девушки у меня были- с первой я промучился два дня, с перерывами на обед, вторую оприходовал за два часа, но работал так, как не приходилось работать с ломом на шурфах. Что же делать, у меня от силы минут двадцать, а у нее там может быть уже железобетон от времени...

Верчусь на ней, как шляпка шурупа, расшатываю, приспосабливаюсь, давлю. Она лежит уцепившись за край своей юбки у горла и смотрит на меня с каким-то уважением, даже с почтением.

- Ты так на своего гинеколога смотришь, он у вас мужик, да?

- Да...

- Как тебя зовут?

- Ольга Леонидовна, Ольга, то есть...

- А меня, кстати, Леонидом.

...

- Сколько тебе лет, девушка?

- Тридцать, тридцать два..

Так ерзая и ведя светский разговор, постепенно прихожу в отчаяние, тридцать лет девичества - там, наверное, печная заслонка, а не плева! Но тут мне на помощь приходит родное МПС, поезд сильно дергает и я медленно проваливаюсь в сладостнейшую глубину.

-Уйди, уйди, уйди, уйди...

Меня часто барабанят по спине, очень острые кулачки, но даже если мне бы каким-то образом пришла в голову невозможная мысль куда-то "уйти", то я этого сделать никак не могу. Ее ноги, только что торчавшие в разные стороны максимально разведенным стальным циркулем, схлопываются, где-то в районе моего крестца: и удар, и захват опять стальные. Долгие годы спортивных успехов, не иначе.

Я радостно смеюсь и целую ее, она неумело пытается ответить, но ее сильно отвлекают мои движения. Наконец, ее рот открывается, а глаза становятся полуприкрытыми. Мы набираем ход вместе с поездом.

Перрон, люди в коридоре уже шумно выходят, а я все не могу остановиться. Все, все, хватит- вцепившись зубами в край ее юбки я проглатываю стон и вскакиваю. Она лежит не понимая, что все уже позади и мне приятно глядеть на нее. У нее своя судьба, жизнь, работа, интересы, это взрослый человек, личность. Каково же ей лечь под совершенно незнакомого, скажем прямо, кобеля, и осознавать сейчас, что ее обработали грубо и споро как животное на случке. Я испытываю глубочайшее наслаждение, сравнимое с оргазмом- от полной и безоговорочной власти над ней и от ее наивного доверия.

Она встает, все так же держа край юбки у горла, ее низ и живот полностью открыты- крови многовато, но к счастью разрыва не было, я нежно обтираю ее ноги и промежность найденным в купе полотенцем и сую его ей между ног. Она переступает ногами, когда я надеваю на нее трусы и наконец очнувшись отпускает свою юбку, не зная куда девать глаза и руки. Ее прическа-башенка съехала на бок, платье в пыли, она стоит дура-дурой, но очень мила. Мы молчим, я улыбаюсь ей, как можно ласковей, а потом и она начинает несмело улыбаться мне в ответ.

-Приведите себя в порядок

Она покорно кивает и начинает обычный женский туалет перед зеркалом. Вдруг прямо перед ней дверь начинает ходить ходуном от ударов.

- Выходь! Поеблись и будя! Если вы там чего испачкали!

Моя женщина страшно краснеет и пытается вырвать полотенце из-под себя, но я останавливаю ее.

- Молчи, старая дура, трешку добавлю.

Крики за дверью переходят в ворчанье. Мы быстро собираемся и выходим, сую по дороге трешку и выслушиваю что-то о " блядях, притворяющихся приличными". Ольга идет опустив голову, ее шатает. На перроне я беру ее твердо под руку и с рюкзаком, в нем сорок киллограммов, с ее сумкой в одной руке, и с ней самой в другой, ловлю такси, везу ее.

В дороге мы узнаем немного друг о друге, она чуть оживает и когда мы пешком приближаемся к ее дому, я уже знаю, что она завуч, что как я и загадывал- учитель русского языка и литературы, что ее жизнь не удалась, что ей очень хочется ребенка и что она приметила меня по тому, как я читал Пиндара в поезде. Я, в свою очередь, рассказываю, что приехал в Академ, договариваться насчет защиты, что я мнс, и что вообще жизнь тяжела.

Она вроде и не слышит, идет рядом со мной, навьюченным как верблюд, и доверчиво смотрит, неосознанно трогая, то за руку, то просто неловко касаясь пальцами тела. Груз позволяет мне не глядеть ей в глаза. Мне все это начинает сильно не нравиться.

Перед самым домом она останавливается

- Подожди несколько секунд, там бабушка.

Цокая каблучками, уже веселая, она мчится наверх. Пора решаться, сделать и оставить ребенка на воспитание учительнице и ее бабушке, ей на пять лет больше чем мне, нет, это не дело...

Убегаю, стараясь держаться вблизи стены дома и ныряю в заросли кустарника.

Вечером.

Возвращаясь после работы, он встретил ее на конечной остановке 22, она все-таки слушала его и с самого утра стояла там, на что-то надеясь. Они поехали к ней.

Через 14 лет.

Перед ним фотография- женщина и ребенок. Он видел их всего четыре раза до отъезда из России, после, помогал чем мог: марки, доллары, франки и опять доллары. Последнее письмо вернулось с пометкой "адресат выбыл". Куда они могли выбыть из хрущобы, восьмидесятилетняя старуха, эта женщина и его сын?...