Его Святейшество Архиепископ Гаронд прогуливался по аллее королевского парка, устремляя задумчивый взгляд далеко вдаль - куда-то за пределы Бытия, где обитают бессмертные боги, прядущие нити звездных ветров и человеческих душ, вплетая их в ткань мироздания...
Король Рагнар Эвенкар хорошо знал этот взгляд Архиепископа. Это означало, что сейчас Его Святейшество не расположен к разговорам, поскольку мысли его далеки, и заботят его сейчас куда большие проблемы чем то, с чем к нему пытается пристать собеседник.
Рагнар потер лоб. Прошлый раз он так и не получил ответа на свой вопрос. И в позапрошлый тоже. Если подумать, то Архиепископ вообще никогда не отвечал на вопросы короля, а только уводил разговор в сторону. В конце концов, Рагнар терял нить разговора и забывал, о чем хотел спросить. А когда вспоминал, возвращаться к теме, брошенной неделю назад, ему почему-то казалось невежливым. Что-то было во всем этом неправильное. До такой степени, что он не находил себе места уже давно. Но при попытке поговорить с Архиепископом он чувствовал себя косноязычным крестьянином, допытывающегося у Верховного мага о том, сколько с одной тучи можно выжать воды для полива пастбища. Разговаривая с Его Святейшеством он начинал чувствовать себя ничтожеством, занявшим чужое место на троне. И вдобавок ко всему - невменяемым ничтожеством...
- Мой король, вам нехорошо? - донесся до него обеспокоенный голос Архиепископа.
Рагнар вздрогнул, словно пытаясь сбросить с себя груз тяжких раздумий.
- Нет, что вы... Просто задумался.
Гаронд понимающе кивнул.
- Сегодня действительно необычный день... - проговорил он, глядя, как солнце медленно сползает за горизонт, - очень располагает к размышлениям...
- О чем думаете вы, Архиепископ? - спросил король, даже не надеясь на то, что получит прямой ответ.
Гаронд пожал плечами.
- Так, обо всем понемножку... А вы?
Вопрос был задан спокойно и даже чуть небрежно, но в висках у Рагнара бешено застучал пульс, словно от того, что он собрался сказать, зависела его жизнь. Или жизнь всего королевства...
- Ваше Святейшество! - неожиданно для себя воскликнул он. - Что вы от меня скрываете?
Архиепископ остановился и медленно повернулся к королю. Рагнар почувствовал себя школьником под взглядом учителя, который сейчас обязательно накажут за плохое поведение на уроке, и, устыдившись этой странной и совершенно недостойной мысли, приосанился.
Гаронд приподнял бровь.
- А вы стали очень проницательны, мой мальчик, - похвалил он. - Вы правы, есть кое-какие вещи, которые я не хотел бы вам говорить... И я был бы вам очень признателен, если бы вы позволили мне оставить их при себе, - Архиепископ слегка поклонился королю, словно подтверждая свою просьбу.
Молодой человек сделал глубокий вдох, отгоняя подступающую дурноту, и подумал, что все-таки напрасно не стал обращаться к доктору. Архиепископ говорил, что это от усталости... От какой усталости?! Что такого делал король в последнее время, от чего можно было так устать?! К обычным повседневным делам добавилась только подготовка к свадьбе, которая, впрочем, так и не состоялась. И больше ничего. Кстати, так почему все-таки не состоялась свадьба?
- Это как-то связано с вашей племянницей? - ровным голосом спросил король, проигнорировав просьбу Его Святейшества.
Губы Гаронда тронула улыбка.
- Даже более проницательны, чем я подумал вначале... - одобрительно кивнул Великий Инквизитор. - Ваше Величество, думаю, вы в скором времени сможете прекрасно обходиться без моих советов.
- Думаю, что не слишком в скором, - король вернул Архиепископу поклон. - Вы не ответили на мой вопрос.
Гаронд прищурился, словно размышляя, стоит ли доверять королю свою тайну. Рагнар смотрел в глаза Архиепископу, думая, как он отвертится на этот раз... И не понимая, как одновременно человека могут одолевать настолько противоречивые мысли. Поскольку в то же время он напряженно пытался найти ответ на странные вопросы - а с чего он взял, что Гаронд вообще хочет отвертеться? И с чего бы ему не доверять Гаронду - тому, которого почитает за Учителя, кто заменил ему отца?! И еще... О боги, что делать с этим так некстати случившимся головокружением? Он снова сделал глубокий вдох, надеясь, что Гаронд ничего не заметит. В конце концов, закат стирает краски и размывает очертания... В голове немного прояснилось. Теперь главное - не забыть то, о чем спросил.
- Может, присядем? - предложил Гаронд. - Разговор предстоит долгий, да и вы действительно неважно выглядите. Знаете, теперь я тоже начинаю за вас беспокоиться, - озабоченно нахмурился Архиепископ. - Вам лучше все-таки вызвать целителя.
- Право не стоит, - возразил король. - Тем более, вы мне уже сказали, что причина моего недомогания - нервы и переутомление. А вашему мнению я привык доверять, - выделил Рагнар.
Архиепископ неловко повел плечами.
- Это, конечно, очень лестно, но все же к лекарю обратиться следует... Ваше Величество, - Гаронд подозрительно оглядел короля, - а вы уверены, что в вас нет эльфийской крови?
Рагнар невозмутимо пожал плечами.
- Могу вам поклясться, что я ее не пил, - совершенно серьезно ответил юноша. - О том же, что было до моего рождения, утверждать не берусь, поскольку сам лично не присутствовал.
Гаронд с видимым облегчением рассмеялся.
- Вы шутите, и это добрый знак. Надеюсь, что вы скоро поправитесь.
- Всенепременно. Итак?
Великий Инквизитор устремил взгляд вглубь парка, что-то высматривая вдалеке.
- И все-таки давайте присядем. Разговор, я так понимаю, предстоит долгий, а я, в отличие от вас, уже не в том возрасте, когда длительные прогулки способствуют полету мысли. Как вам вон та скамеечка? - указал он. - Место тихое, уединенное, там нам точно никто не помешает. Если вы собрались меня пытать, то лучше всего делать это именно там.
- Думаю, в этом нет необходимости, - попытался возразить Рагнар.
- А я думаю, что есть, - Гаронд мягко улыбнулся. - Если уж мне предстоят пытки, я хотел бы, чтобы они проходили в комфортных условиях. Я же все-таки Великий Инквизитор, - он ободряюще подмигнул удивленному королю и направился к скамье.
Рагнар двинулся за ним. Впрочем, он и сам понимал, что спорил по большей части для того, чтобы показать характер, на самом деле ему очень хотелось сесть где-нибудь в тишине... Но не на скамью, а в мягкое кресло... Или лечь. И ни о чем не думать. Король встряхнулся, сбрасывая охватывающее его оцепенение, и прибавил шагу.
Скамейка оказалось действительно удобной - расположившись, Рагнар мысленно посетовал на себя, что не додумался до этого раньше. Легкий ветерок шелестел листвой, принося живительную свежесть, от которой прояснялось в голове и мысли переставали путаться. Конечно, прогулки по аллее парка тоже освежали, но тогда надо было идти, а это так утомительно...
- Итак, - заговорил король, - стараясь не поддаваться обволакивающей сознание дреме, - мы говорили о Клементине.
- Я вижу, что вы очень решительно настроены, выведать у меня мою страшную тайну? - хитро улыбнулся Гаронд. - Что ж, это делает вам честь. Но... Все дело в том, что история действительно очень неприятная, мне бы очень не хотелось вас в нее втравливать.
- Втравливайте. Разрешаю, - тоном, не терпящим возражений, проговорил король. - Или, если хотите - приказываю.
- Воля ваша. Видят боги, я этого не хотел!
Король откинулся на спинку скамьи, приготовившись слушать. "Видят боги", - эта фраза крепко засела в сознании и теперь билась и царапалась, пытаясь выбраться наружу. Боги видят... И слышат. А еще ходят по королевскому дворцу, занимаются государственными делами и делают вид, что их совершенно не интересует мировое господство... Интересно, а каково это - быть последним из древних богов? Надо будет спросить при случае... Но не сейчас. А то он так и не расскажет о том, что же все-таки случилось с Клементиной...
- Ваше Величество, вы меня слушаете?
- Да, да, конечно.
Замечательно просто! Столько времени выпытывать ответ на вопрос и чуть не прослушать его, увлекшись размышлениями на тему "что же он не отвечает?" - безумие какое-то!
Гаронд снова бросил на короля обеспокоенный взгляд, покачал головой и продолжил.
- Клементина вряд ли сможет в ближайшее время предстать перед Вашим Величеством - как в качестве вашей невесты, так и в каком-либо другом, поскольку в настоящее время находится далеко от столицы, - он сделал многозначительную паузу, но король промолчал, и Архиепископ заговорил снова. - Она не хотела уезжать, но я на этом настоял, так как посчитал ее дальнейшее пребывание в Эвенкаре небезопасным.
Его Величество медленно приподнял бровь.
- Продолжайте, я вас очень внимательно слушаю.
- Как вам будет угодно, - поклонился Инквизитор. Да будет вам известно, что на мою Башню было произведено нападение. К сожалению, я на тот момент отсутствовал, и весь удар пришелся на моих послушников. Они отбились, но понесли несоизмеримые потери. Судя по описанию выживших адептов Святого Ордена, группа нападавших была весьма... хм... примечательной по своему составу. В нее входило два эльфа - один темный, другой светлый, орк, ведьмак из ордена Саккора и... женщина, предводитель отряда, не владеющая магией, но вооруженная до зубов.
Король задумчиво кивнул. От дремотного состояния не осталось и следа.
- Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы уже установили личности нападавших? А также причины и цель вторжения? - король приложил все усилия, чтобы его голос прозвучал как можно бесстрастнее.
- Проницательность Вашего Величества меня сегодня просто пугает. Да, личности мы установили - признаться, это нам не составило особого труда. Очевидцы утверждают, что темный эльф пользовался магией, в том числе - магией мертвых, что для Перворожденного вообще недопустимо. Видите ли, Черных Магистров среди эльфов довольно мало. Я лично знаю только одного такого. Других просто нет и не было никогда. Имя этого одаренного юноши - Данириэль. Личность весьма примечательная. Очень сильный маг, Черный Магистр, некромант, а также - вор и мошенник. Не так давно он был осужден за несанкционированное использование некромантии и приговорен к смертной казни. Вместе со своим сообщником - орком Кордом, с которым он однажды уже совершил побег с Гномьих Шахт, где они оба отбывали наказание. Он - не помню за что, а Корд - за убийство. С эшафота им также удалось бежать. С помощью... светлого эльфа, ведьмака из ордена Саккора и неизвестной женщины.
- Очень интересно, - протянул король, пытаясь совладать с охватившей его яростью.
- К слову, до встречи с Данириэлем эта теплая компания уже была замечена в разных местах, где их появление сопровождалось различными беспорядками - вспышкой активности деревенского кладбища, нападения на мирную деревню полчища "восставших", а после - деревенского восстания уже... хм... в политическом смысле этого слова. Но это еще далеко не все. Вам интересно?
- Боюсь, вы даже не представляете как.
Наверное, это прозвучало резко. Во всяком случае, резче, чем хотелось Рагнару, за что он тут же мысленно себя отчитал. Гаронд осекся и пристально посмотрел в глаза королю.
- Что-то не так, мой мальчик? - обеспокоенно спросил он.
- Не обращайте внимания, продолжайте, - велел Рагнар.
- Итак, на чем я остановился? - не стал спорить Инквизитор. - Ах да. Следующий персонаж - женщина. Она не пользуется никакой магией, вполне возможно, что и не обладает магическим потенциалом. Однако проявляет недюжие организаторские способности. Насколько я могу судить, именно она - мозг этой команды. Тоже, как и Данириэль, мошенница. До встречи с "командой" путешествовала на коне необычной вороной масти, зарабатывая на жизнь скачками - этот конь не проиграл ни одной игры - и неоднократной продажей этого же коня, который потом сбегал от новых владельцев, возвращаясь к своей любимой хозяйке. Заручившись поддержкой ведьмака и светлого эльфа, устроила переворот в Феринтале с привлечением местного некроманта, о чем я уже упомянул, отбила с эшафота Данириэля и Корда, организовала нападение на мою башню и... объявила себя вернувшейся Богиней, да не абы какой, а самой Элантэ, исчезнувшей создательницей мира. Я к этому вернусь чуть позже, поскольку этот момент нужно будет обсудить более подробно. А вот теперь самое интересное. Светлый эльф, путешествующий с ней - ни кто иной, как Эльстан - сын Илидора и бывший жених Клементины, - он сделал глубокую паузу. - После того, как расстроилась их свадьба, он покинул родные Чертоги и пустился в странствия. Заслышав о грядущей свадьбе своей бывшей невесты, вместе с самозванкой создал отряд и... предпринял нападение на Башню Святого Ордена. Что он собирался сделать, похитить ее или же, как бы это ужасно ни звучало, убить, я не знаю, поскольку мои послушники все же смогли оказать разбойникам достойное сопротивление. Но увезти девочку в безопасное место, где ее не настигнет месть бывшего жениха, я счел просто необходимым.
- А где сейчас эта любезная компания? - голос короля был ровным и холодным.
Архиепископ нахмурился.
- Ваше Величество, что-то не так? - снова спросил он.
Рагнар сдерживал возмущение из последних сил. В нем так бушевала ярость, заполняя все его существо, что, как бы нелепо это ни звучало, он даже почувствовал себя лучше. Может, он просто перестал обращать внимание на это недомогание, но дурнота действительно прошла, голова больше не кружилась, и король уже не опасался, что в любую минуту совершенно недостойно свалится в обморок. Звон в ушах сменился бешеным биением пульса - казалось, что плещущая ярость вот-вот вырвется наружу и...
- Мой мальчик, ваше состояние внушает мне нешуточные опасения. Пойдемте, я вас провожу, - Архиепископ поднялся со скамьи и подал руку королю. - Я сейчас же прикажу позвать лекаря.
- Не надо лекаря, - едва не прокричал Рагнар. - Я отлично себя чувствую. Присядьте, Ваше Святейшество. И продолжайте, я весь внимание.
Гаронд пождал губы.
- Позвольте с вами не согласиться...
- Не позволю, - отрезал король. - Рассказывайте. Итак, где сейчас злоумышленники?
Инквизитор нахмурился, огляделся по сторонам, потом глубоко вздохнул, не скрывая досады, и снова присел рядом с королем.
- Если с вами все в порядке, - протянул Гаронд, не торопясь вернуться к разговору, - не объясните ли вы мне причину вашего настроения?
- Моего настроения?! - переспросил король, не зная, на кого больше стоит злиться, на архиепископа или самого себя.
- Именно, - кивнул Гаронд. - Если я хоть немного разбираюсь в людях, вы сейчас просто вне себя от гнева. Могу я полюбопытствовать, чем он вызван? Что-то мне подсказывает, что он направлен не на разбойников, разгромивших мою Башню, а... на меня лично.
Король прикрыл глаза. В самом деле, нужно держать себя в руках. Нельзя позволять чувствам брать верх над разумом. Но ярость не желала слушать и продолжала клокотать, требуя немедленного выхода.
- Ваше Святейшество проницательны, как никогда, - услышал Рагнар свой голос и сам удивился его холодности. - Все, что вы сейчас рассказали и, я уверен, расскажете еще, донельзя драматично... Однако мне непонятно, почему я слышу обо всем этом впервые.
- Простите, но...
- Нет уж, теперь извольте дослушать, - резко перебил его король. - Злоумышленники организовывают побеги, перевороты, нападение на башню Великого Инквизитора в центре столицы - а я об этом ничего не знаю? Я глубоко соболезную вам из-за то, что пришлось пережить вашей племяннице, но да будет вам известно, что Клементина не только ваша родственница, но и моя невеста. Угроза ей - оскорбление короны. Также как и все остальное. Инквизиция - государственный орган. Сопротивление Инквизиции и непризнание ее полномочий приравнивается к неприятию законов, установленных королевской властью. Нападение на башню Великого Инквизитора - это не просто оскорбление вашей личности, это спланированный акт, вызов короне. Я уже не говорю про деревенский переворот, который вообще не имеет никакого отношения к Инквизиции. Я, конечно, ценю ваш вклад в это дело, я признателен вам за то, что вы взяли на себя его расследование, но... Не кажется ли вам, что не поставить короля в известность обо всех этих делах было с вашей стороны, по крайней мере, странно?
Архиепископ расправил полы своей мантии цвета терпкого красного вина. Если он и удивился, то не подал виду.
- Мне не хотелось беспокоить Ваше Величество.
- Беспокоить? Архиепископ, это называется сокрытием информации государственной важности, - отчеканил король. - Расследование дела самозванки и ее сообщников необходимо, но для этого у нас есть соответствующие органы, которые и должны этим заниматься. Инквизиция, столкнувшись с нарушениями закона, должна была предоставить информацию в службу, созданную для расследования правонарушений и раскрытия преступлений против короны, а не заниматься этим самостоятельно.
- Ваше величество, - прищурился Гаронд. - Мне только кажется или вы меня в чем-то обвиняете?
У Рагнара возникло острое ощущение, что он пропустил что-то очень важное. То есть, что он что-то сделал не так и не заметил. Например, сел на лошадь, не проверив подпругу, и теперь скачет во весь опор и не знает, что она вот-вот лопнет, и он уже ничего не успеет сделать... Или отправился на охоту, взяв с собой незаряженное ружье, в полной уверенности, что оно очень даже заряженное. И вышел один на один с диким кабаном или медведем...
- Обвиняю? Я жду от вас объяснений. Почему спланированное нападение сына Идидора с сообщниками на башню в центре столицы, где находилась моя невеста, с которой упомянутый сын Илидора некогда расторгнул помолвку, вы считаете личным делом и не находите нужным меня оповещать? Это нападение можно трактовать как политический шаг с целью развязывания войны между нами и Перворожденными. Или же нападавшими двигали другие причины, но в любом случае - это дело государственной важности, которое требует немедленного расследования. А вы его от меня скрываете. С какой целью?
- Ваше величество очень странно ставит вопрос, - Гаронд резко поднялся с места. - Я не понимаю, чем я заслужил подобное отношение.
- Ответьте на мой странно поставленный вопрос, и я с удовольствием перед вами извинюсь, - ответил Рагнар, не дернув бровью. - Почему вы беретесь за расследование преступлений против короны, скрывая от этой самой короны как свое расследование, так и сами преступления?
Гаронд побелел.
- Не собираетесь ли вы обвинить меня...
- В чем? - спросил король, воспользовавшись некстати возникшей паузой. - Я вас, если вы меня внимательно слышали, ни в чем не обвиняю. Я задаю вам вопросы. Как мне кажется, вполне логичные. И на эти вопросы хочу получить ответы, однако, вы меня этим не очень-то балуете. Кстати, вы опять-таки мне не ответили - где сейчас злоумышленники? Вы ведь наверняка знаете?
Архиепископ глубоко вздохнул.
- Мне непонятна ирония, которая звучит в вашем голосе, - с сожалением проговорил он. - И непонятно ваше недоверие. Насколько я помню, раньше этого не было.
- Раньше вы не подавали повода, - Рагнар не мог объяснить того, что с ним происходило. Он был словно немного пьян, его несло, неизвестно откуда взявшаяся легкость срывала все барьеры. Он говорил то, что думал, и не стеснялся этого - им завладело чувство упоительной вседозволенности, и он им наслаждался, понимая, что рано или поздно все закончится. Скоро опьянение свободой пройдет и настанет тяжелое похмелье. Упоительная скачка закончится падением с лошади. Это будет больно. Но сейчас...
- Ваше величество, я не буду принимать в серьез ваши слова, поскольку уверен, что вы больны и завтра сами пожалеете о сказанном, - глаза Гаронда светились пониманием и всепрощением, отчего королю захотелось вскочить и побежать со всех ног.
- Болен? Я? - переспросил Рагнар. - Напротив, я сейчас более здоров, чем когда-либо.
Гаронд покачал головой.
- Вам это только кажется. Видимо, у вас лихорадка. Завтра вы сами пожалеете о том, что мне сейчас наговорили, и будете сокрушаться по этому поводу. Но пусть вас это не беспокоит - знайте, что я не держу на вас зла. В конце концов, я сам виноват - я прекрасно видел ваше состояние и должен был воздержаться от подобных разговоров.
- Я крайне благодарен вам за участие, но повторю еще раз, я здоров, - упорствовал король.
- Идемте, мой мальчик, - вздохнул Архиепископ, - становится холодно. На остальные вопросы я отвечу вам завтра - сегодня вам надо отдохнуть.
- Я не устал.
- Зато я устал. И хочу отправиться к себе домой, принять горячую ванну, выпить какого-нибудь успокоительного отвара и провалиться в сон. Чего и вам советую. А завтра я предстану пред ваши светлы очи и, если вы захотите, мы продолжим наш разговор.
Рагнар попытался возразить, но в ушах снова зазвенело, а перед глазами заплясали круги. Как некстати... Голос Гаронда звучал мерно и спокойно, словно Архиепископ разговаривал с тяжело больным, которому могло повредить любое волнение, или же с маленьким ребенком, качая колыбель... В тон его голоса мерно шелестели листья в парке, мягкий ветерок путался в волосах, но он уже не освежал мысли, он их уносил... куда-то далеко...
Короля внезапно охватило чувство щемящей тоски, той самой, что не давала ему покоя в последнее время. Снова вспомнился фонтан... Капля за каплей... так утекает время, так вздох за вздохом сочится жизнь сквозь прорехи в хрупкой ткани бытия...
- Ваше величество, с вами все в порядке?
Как странно звучит голос Гаронда... Не то чтоб тихо, хотя и это тоже, но... очень странно. Рагнар попытался еще раз глубоко вздохнуть, но дурнота не проходила, воздух был липким и вязким, несмотря на довольно холодный ветер. Он собрал волю в кулак и поднялся со скамьи.
- Абсолютно, - произнес он твердо, и сам мысленно поздравил себя с этим. - Идемте, я вас провожу. Надеюсь, на завтра у вас не назначено много дел? Мне бы хотелось все-таки продолжить нашу беседу.
- Даже если и назначено, я их отменю, - поклонился Гаронд.- И явлюсь к вам сразу же, как мне это позволит ваш лекарь. Которого мы сейчас вызовем. Немедленно.
И лекарь оповестит короля о том, что ему нельзя волноваться, принимать участие в государственных делах, и что ему показан постельный режим. Или, еще лучше, признает его невменяемым. Как удобно...
Король нашел в себе силы улыбнуться.
- Не стоит так беспокоиться, Ваше Святейшество, - Рагнар сам не понял, откуда у него взялись подобные мысли, но они так отчаянно пробивались через заволакивающее сознание душное полотно, что король почему-то решил им доверять, каким бы безумием это не казалось. - Вы так взволнованы, что в ясном небе вам видятся облака, в облаках - грозовые тучи, а в тучах - шахаакша. Впрочем, это неудивительно, учитывая последние события. Что вам действительно следует сделать, это пойти домой и воспользоваться своим же советом. А за меня не переживайте.
- Ваше упрямство еще сильнее вашей проницательности, которой я сегодня не раз восторгался, - покачал головой Гаронд. - Ну хотя бы проводить вас вы позволите?
- Разумеется, - добродушно улыбнулся король. - До конца парка. Там мы с вами простимся и отправимся по домам. Иначе мы рискуем ходить от замка к замку и провожать друг друга до завтрашней встречи, а вы еще собирались выспаться.
- Вас не переспоришь, - сдался Архиепископ, и Рагнару почему-то стало жутко. Если бы это был фехтовальный поединок, действие Гаронда он расценил бы как финт - Инквизитор открылся для того, чтобы отвлечь противника и нанести ответный удар. Смертельный. Осталось только понять, когда же он последует...
Всю оставшуюся дорогу Гаронд молчал. Вернее, он говорил - о птицах, порхающих с ветки на ветку, об аромате изысканных цветов, украшающих клумбы, о листве, о звездах - словом, ни о чем. Он был добродушен и вежлив и, казалось, забыл, в каком тоне прошла их беседа и вообще, о чем она была. Это уже не финт. Это ретирада. Архиепископ умышленно отступил, для того, чтобы загнать противника в ловушку и ударить по нему с фланга, пустив в бой поджидающую в засаде отборную армию.
Король нервно поежился. Все-таки странный сегодня день... Странные разговоры, странные мысли, странные происшествия. Интересно, то, что говорил Архиепископ о нападении на Башню - это правда? А все остальное? Если нет, то зачем он это придумал? А если да, то почему скрывал? Почему дожидался, пока король что-то заподозрит и спросит, вместо того, чтобы придти и доложиться? Но с другой стороны, если Архиепископ хотел это скрыть, то зачем рассказал? Король поправил воротник, борясь с острым желанием сорвать его одним движением, рассыпав по аллее бесчисленное множество мелких изящных застежек. Надо будет сказать портному, чтобы делал воротники попроще... Архиепископ движения короля не заметил, а если и заметил, то не подал виду. По крайней мере, на визите лекаря не настаивал.
Он даже не стал упорствовать, когда Рагнар еще раз предложил проводить его до Башни, только удостоверился, что Его Величество, в свою очередь, будут сопровождать гвардейцы из личной королевской стражи - время неспокойное, мало ли... А он даже в такое неспокойное время хочет быть спокойным за своего короля...
В конце "прогулки" Рагнар уже мысленно проклинал последними словами себя, Архиепископа, свою дурацкую идею и свое же не менее дурацкое упрямство. Общение с Гарондом не принесло ничего, кроме раздражения и головной боли. Его Святейшество был сама любезность и не позволил себе ни словом, ни вздохом огорчить Его Величество, чем довел его до плохо скрываемого бешенства.
Простившись с Гарондом, король был готов самолично поубивать ни в чем не повинных стражников, так некстати подвернувшихся под руку, и поэтому молчал всю дорогу до самых покоев. Впрочем, надо признаться, что причиной его молчания было не только нежелание выдать свое дурное расположение духа. Уже на полдороги к дворцовым воротам Рагнар начал задыхаться, сердце стучало так, словно собиралось проломить грудную клетку, ноги подгибались, отказываясь идти, и ему пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы добраться до своих покоев. Хуже всего было то, что рядом шли стражники. Он знал, что в любую минуту может приказать любому из них не то, что подставить плечо - донести до кровати. И вызвать целителя. Но этого делать было нельзя. Почему - он не мог себе объяснить. Просто нельзя. Ни в коем случае. Никто не должен ничего знать. Никто не должен заподозрить, что с королем что-то не так. В этом он был уверен.
Дойдя до покоев, он приказал его не беспокоить... Нет, разденусь сам. И вина не надо. Ничего не надо. Сказано - не беспокоить. И никого не впускать. До утра. И, как только закрылась дверь, отделив его от всего остального мира, рухнул на кровать.
Перед тем, как провалиться в сон, он подумал, что все-таки надо бы раздеться, иначе прислуга, придя к утреннему туалету короля, будет очень удивлена. Могут пойти ненужные толки. При мысли о том, что нужно встать и раздеться, а потом еще и облачиться в ночной туалет, Рагнар подавил готовый вырваться стон. Меньше всего ему хотелось покидать такое удобное ложе, и что-то делать. Думать, и то получалось с трудом. Если бы можно было лежать и не тревожить себя суетными мыслями... Только слушать тихий шелест звездного ветра, играющего с пластами Вечности...
Король резко открыл глаза. Разноцветные круги творили что-то безумное с лепкой на потолке, раскрашивая ее причудливыми красками, придавая старинным рельефам изогнутые очертания, превращая потолок королевской опочивальни в оригинальный плафон работы сумасшедшего художника. Было, бесспорно, красиво, но как-то жутковато. Рагнар позволил себе полюбоваться на это творение, поджидая, пока пульс придет в норму, но, как только его дыхание перестало напоминать хрипы загнанной лошади, признался себе, что ничего не понимает в искусстве, и что раньше было лучше. Во всем должен быть порядок. Потолок должен быть белым, а король - здоровым. Слуги, придя с утра, не должны бегать и кричать, увидев его измученное величество полностью одетым, со следами страданий на лице и прилипшими листьями - на подошве. Впрочем, на подошве - еще куда ни шло, но эта подошва вместе с сапогами не должна лежать на постели.
Задумавшись о порядке, король тут же почувствовал, как сдавливает его камзол. И как едва ли не жгут руки украшения. Кольца. Кольца должны лежать в шкатулке.
Одержимый мыслью везде и во всем навести порядок - в том числе и в мире (что только ни придет в голову, глядя на такой потолок?) - он решил начать с колец. Снять кольца на данный момент было самой посильной задачей из всех, поставленных им перед собой на этот вечер.
Не переставая размышлять о том, что порядок должен быть во всем, даже в мелочах, - ведь как можно говорить о порядке в стране, если король не может привести в порядок самого себя, - Рагнар принялся стягивать кольца. Эта задача оказалась действительно выполнимой, хоть и не такой легкой, как ему думалось вначале - покончив со всеми украшениями, он еще какое-то время смотрел в потолок, отгоняя от лепки фантасмагорические узоры. Больше всего он боялся, что соскользнет в забытье или просто уснет, поэтому главнейшей его задачей было - не закрыть глаза.
Когда лепка в очередной раз стала принимать нормальный вид, он взялся за камзол, на чем свет стоит ругая портного с его дурацкими застежками. Борьба с камзолом заняла намного больше времени, чем с кольцами - творение королевского портного, будь он неладен, не хотело сдаваться до последнего. Но Рагнар был упорнее. Вспомнив, что он сегодня переупрямил Архиепископа, король решил, что сдаться камзолу будет просто неприличным, и все-таки одержал победу - правда, не сразу, для этого ему понадобилось несколько атак и, возможно, пару часов - он не знал, сколько прошло времени, но за окном стемнело окончательно. На небо выползла чем-то довольная луна и теперь радостно сияла в небе, с интересом наблюдая за борьбой человека и камзола, проходившей с попеременным успехом. Когда враг был повержен, король был готов сочинять песни о собственной воинской доблести и полководческом таланте.
Однако затяжная война не прошла для него даром. Измученное тело заявило, что всему есть предел, и что дальше оно не намерено терпеть его издевательства, будь он хоть трижды король, и хоть четырежды упрямец. Свое заявление оно подкрепило приступом головной боли и очень нехорошим ощущением в желудке, пригрозив, что ужин короля будет смотреться на белых простынях еще неуместнее, чем зеленый лист с подошвы сапога. Рагнар, несмотря на свое упрямство, был все же здравомыслящим человеком и, сравнив шансы свои и противника, предпочел не спорить. Единственное, на что его хватило - это все-таки сбросить сапоги и добраться до подушки. После чего он пожелал спокойной ночи своей единственной зрительнице - луне, и, на полном серьезе попросив ее помочь ему дожить до утра, чтобы он мог пожелать солнцу счастливого пробуждения. Ему даже показалось, что луна ему подмигнула и пообещала выполнить его странную просьбу. Заручившись поддержкой ночного светила, король почему-то сразу успокоился и провалился в сон.
По крайней мере, ему очень хотелось верить в то, что это будет сон.