Аннотация: Песня любви печальна и чарующе прекрасна...
Осенняя сюита
Увертюра.
Ей было 32, а мне 16. Она привела девочку в первый класс, а я как раз в одиннадцатый пошёл. Я был высокий, сильный, смелый, каратэ с семи лет занимался, меня боялись все, а я - никого. И только один был у меня страх - страх перед Женщиной. У меня уже горело всё, и девчонки на меня поглядывали, и запискочки писали, и в СМС признавались, но не нравились они мне, я не считал их за женщин, как нельзя считать лужу водоёмом. Их улыбочки глупые, тоненькие ножки... раздражали меня, и только.
А она была как море. Платье трепетало на ней. И не было на ней никаких мини, декольте и бешеных каблуков, а простое зелёное платье с жёлтыми ромашками, оно колыхалось, обвивало её тело, стройное, живое... оно всё прятало, кроме нежных красивых рук - на одной позолоченные часики, на другой золотой браслет. Я бросил свой класс и подобрался поближе - я не мог стоять на месте. Но совсем близко мне не удалось подойти, потому что было столько людей, и все пялились на директора напряжёнными глазами, деревянными лицами, и малышня с букетами в смешных пиджаках... Её девочку я даже не разглядел, помню что-то в коротенькой юбочке с длинными волосами... потому и помню, что девочка. Но Она стояла, как королева на картине, не смотрела по сторонам, а смотрела вперёд спокойно и величаво, с завлекательной нежной улыбкой...
Я даже запаха её тогда не слышал, но я сразу в ней самочку почуствовал... знаете, как бывает? Обычная женщина, одета, как все, но только глянешь на неё и чувствуешь - самочка. И хоть робу на неё надень, а видно только тело, гибкое и сладкое. И высокая шея, и нежный подбородок, и уши без серёжек - это я точно знал. Один взгляд через ресницы - как будто ты бокал шампанского выпил... И тут я заметил, что чей-то папаша рядом со мной тоже на неё пялится... и ещё один. Я бы их поубивал. Я протиснулся поближе и загородил её, чтобы они не могли на неё смотреть. И тогда она оглянулась и посмотрела на меня... конечно, не на меня, а просто так скользнула взглядом... по мне огнём разлилось... я уже больше ничего не соображал.
Я знал, что я буду с ней, с самой первой минуты. Это как знаешь, что у тебя две руки, два глаза. Я это точно знал. И хотя я видел обручальное кольцо у неё на руке, оно меня не останавливало. Меня ничто не могло остановить. Только я сам.
В школу ходить мне стало сладко. Уроки пролетали, как один миг. В час дня она забирала свою девочку, а я уже был во дворе, возле входа в корпус для первоклашек. Пока было не холодно, она часто приходила в том зелёном платье. Были и другие, но зелёное я любил больше всего. Она была особенная, мало говорила, но всегда улыбалась. Другие мамаши тащили детей за руку, и всё им было не так: и ранец поправь, и пиджак застегни, и что вы сегодня проходили... А она только улыбалась и вела свою девочку за руку и плыла, как королева. И столько от её улыбки было сладкого осеннего тепла, что хватало на целый день, и ночью согревало...
Девочку я в конце концов рассмотрел, узнал, как зовут, в каком точно классе. И сообразил, что раз Она каждый день за ребёнком приходит, значит, не работает, а муж, наверное, очень занят, раз в школу ни разу не пришёл. К девочке я не знал, как подобраться, - слишком разные весовые категории, ничего общего. Но однажды пришла наша клуша - Любовь Степановна - и спросила, что хочет с первоклашками в ботанический сад в субботу ехать - для помощи учителю и для охраны, и я сразу вызвался - сообразил, что в субботу, верно, с родителями будет поездка. Не было, конечно, гарантии, что Она поедет, но кто не рискует...
В ночь с пятницы на субботу я совсем не спал. Такие сны накатывали, что крыша ехала. И Она пришла. Не могла не прийти... за все мои муки это было бы совсем несправедливо. Она была в спортивном костюме, жёлтом, немецком наверное, кофточка с капюшоном, но и в костюме, и в спортивных туфлях она была королева. Улыбка, как у чеширского кота: вроде есть, а вроде и нет. И сияющие теплом глаза. Дружбаны мои со смеху выпали, когда увидели меня в костюме и в галстуке, - это я, конечно, перебрал. Но о них-то я не думал тогда. Я им наплёл, что мне после поездки на фирму, на собеседование, врал нагло, а сам только следил за ней глазами. Все разбрелись кто куда, и свободно можно было к ней подойти, но она всё время держала свою девочку за руку, показывала ей всё, приседала возле кустика, приподнимала листик, что-то объясняла. И я не мог подойти. В костюме испарился совсем, хотя уже был октябрь.
В мыслях я уже был с нею вместе, дышал запахом её покрытых паутинкой бабьего лета волос, и её ресницы щекотали мой подбородок, а на деле я даже не слышал, что она говорила. Уши у меня как будто заложило, и все чувства заклинило... я, как робот, стал. Дружбаны меня пять раз звали, пока докричались. Я дурной совсем был. Я почему-то думал, что ботанический сад - это лес густой, и можно будет увести её в какой-то совершенно дикий уголок и там зацеловать насмерть. А на деле экскурсии так и сновали, и девочка всё время была при ней. Да даже если б и не было никого, и мы были бы одни в этом саду, я бы и на шаг приблизиться к ней не смог - такой у меня был страх.
Головой я соображал, что она знать не знает, кто я такой, как она измучила меня, и что у меня в душе, а на деле я не мог поверить, что она не знает и не понимает, такой она казалась мне близкой и родной. И тут у меня прорезался слух, и я услышал, как она сказала другой мамаше: "Нет, мы не поедем на автобусе. Муж на машине, заберёт нас..."
Скоро у неё зазвонил мобильный телефон, по тому, как она коротко ответила на звонок, я понял, что это и был муж. Она взяла девочку за руку, подвела к учительнице и, видно, попрощалась. Потом пошла к выходу. За воротами уже стоял чёрный "ауди". Я успел рассмотреть мужа - обычный деловой чувак, ничего интересного. Мне показалось, что, когда она посмотрела на мужа, сияние её глаз, которое не исчезало никогда, даже когда она ни на кого не смотрела, что сияние это - исчезло.
Я сгорал тоненькой свечкой, страдал, но не знал, как подобраться к ней. За три осенних месяца я поумнел и понимал теперь, что никак мне не подобраться, что нет между нами ничего общего, и наглостью, и смелостью тут не возьмёшь - не та сфера. И даже если бы она сама подошла ко мне, я бы не знал, что делать с ней: она была как ветер, как дождь, как облако, которым можно любоваться, любить и мучиться, но которые не ухватишь, не поймаешь, не засунешь в карман...
Allemande.
Ещё не чувствуется никакого холода, только внутри немножко. И по утрам, когда просыпаешься, чувство пряной тоски по лету... осень вернулась... И ведь была недавно - осень... Опять вернулась. Время замедляется осенью. Как обычно перед смертью. Поэтому она так запоминается хорошо. Лето - нет, лето пролетает, как один миг... Осенью время замедляется, чтобы ты мог всё-всё вспомнить. Как летом было хорошо... Только летом люди по-настоящему свободны... Не стиснуты временем, не ограничены одеждой, холодом, мраком, страхом, ночью...
Сколько лет прошло... 15 лет... Как изменилось всё! Эти тётеньки в белых гольфиках... неужели это старшеклассницы? Неужели и моя Лера будет такой? Мальчишки тоже... уж никак мальчиками не назвать. Малыши всё те же... Те же ждущие глаза... ждущие чего? То же любопытство, глазёнки испуганные и радостные... А я?.. Совершенно не помню. Неужели и Лера не будет помнить? Такой чудесный день...
Как быстро время течёт!.. Тепло, солнце - вышло, согрело, потекло из сердца ... Слёзы? Нет. Маленький поток грусти, маленький комочек в горле, крошечный, - 1 сентября...
Мужчины... почему они всегда так смотрят на меня... И Андрей так смотрел. А потом...Хочу золота! Золотого листопада. Сухого, тихого, как смерть. Яркого, заманчивого, как жизнь. Хочу горы сухих листьев на земле, и деревья голые, беззащитные... А потом эта зима... холодно, мёртво. Не люблю.
Мужчины... Сложные существа... Неблагодарные, нелюбознательные, неинтересные. Берут тебя за молодость и красоту, не понимая, что берут с целым комплексом мыслей, оценок, стремлений, желаний, впечатлений... Берут за красоту и расчленяют неделимое, отделяют душу от тела. Первое не нужно. Душа мается, отделённая от тела, журчит в замкнутом пространстве, циркулирует по венам, воплощается в детей... никто не виноват. Так заведено. Есть ли смысл страдать, если так заведено? Нет смысла ни в чём...
Плохо, что Андрей с нами не пошёл... "Дела..." Дела - не делать ничего. Кофе в офисе приятнее, конечно, пить. А ребёнок вопросы задаёт, требует внимания, требует ответов... Я не злюсь, конечно... Осень...
Почему так смотрят на меня, когда я в этом платье?.. Почему так душно от взглядов? Если б можно было хорошее личико, как платье, снять... Наглоталась я ваших взглядов, нет от них тепла и света...
Ах, малыши, смешные какие в этих официальных пиджаках! А у каждого в портфеле кукла или машинка! Сама рвалась в школу, помню, а своей хотела бы продлить детство подольше. А они не хотят. Это мы - не догуляли...
* * *
Вожу Леру в школу, как маленькую, а она уже самостоятельнее меня... Вожу каждый день для порядка, хотя знаю, что она и сама могла бы. Экскурсия в ботанический сад? Чудесно! Даже не знала, что есть... Родителей тоже нужно на экскурсию возить, они же не видят ничего совсем. Запах, кислород... Жаль, что Лера так равнодушна к природе! Цветы не могу приучить поливать... Лера, это же багульник настоящий, смотри... Какой молоденький у них учитель... в галстуке пришёл... Хорошо, что мужчины-педагоги в школах всё-таки есть. А сама? Почему не пошла учителем биологии в школу? Занималась бы двумя любимыми делами сразу... Как в жизни всё странно оборачивается...
"Не бродить, не мять в кустах багряных..."
Не нужно кричать на меня, Андрюш... не нужно кричать. Всё равно я не буду с тобой спорить. Да, у нас всё не так... не так, как у других... а как нужно? Ты знаешь рецепт? Тебя моё спокойствие выводит из себя... я не притворяюсь спокойной... я не могу по-другому... Я знаю, почему ты кричишь, мой родной... я знаю, почему ты кричишь. Я знаю, почему ты за нами приехал, хотя я не просила. Я знаю эти взгляды, прикосновения... Почему я должна с тобой спать, если я не хочу? Ну и что, что муж? Не будет у нас ничего...
Я не люблю тебя? Что ты знаешь о любви... Разделил меня на части... разделил... а они всё равно держатся друг за друга - душа и тело - и один без другого отказываются повиноваться...
Чем ты виноват? Ничем ты не виноват... Просто я выросла из тебя, как Лера из прошлогоднего платья...
Сourante.
Тошнит уже от этих игр... плоский экран, оптическая мышь... игрушка за 5 тысяч гривен... Вероника, кофе! Ездишь на работу, как дурак, хотя твоё участие здесь вроде бы уже и не требуется... Боролся, толкался... что хотел, то и получил. Думал: заберёшься на вершину - рай, благодать. Скука смертная. Тусовки, понты... всё то же, что и в детстве, только игрушки стали дорогие. Если б сейчас тот джип, о котором так мечтал в десять лет! Сколько было планов, желаний... Вероника, почему кофе несладкий? Две ложки? Ну?.. Сахар несладкий? Иди. Стой. Мне жена не звонила?...
Ну, зачем я спросил? Конечно, не звонила. "Мобилка" есть... с чего она на рабочий будет звонить? С чего она вообще будет звонить? Усядется у окна, уставится на свои горшки... "Я не люблю срезанных цветов..."
"Пожалуйста, не покупай Лере чипсы. Не приноси дурацких игр..." Неправа? Права. Ну и что? Жена не должна правой быть. Жена должна быть.
Осень... Дожди зарядили... снова машину мыть. Техосмотр... Почему столько проблем в жизни? Без денег - проблемы, с деньгами - проблемы. Другие. Без денег лучше было. Нет денег, нет понтов. Просто - живи. Хлеб с маслом был роскошью, сейчас - любое блюдо на выбор... Не лезет. Надоело...
Женщины... хрен их поймёшь. Так стараешься, из кожи вон лезешь... Чего им не хватает?..
В спортзал бы сейчас... Но не в тот, где сауна и зеркало на всё стену. В тот, где простые ребята... упорство... вера... победа... надежда и бескорыстная помощь. Ведь было всё это?...
Светлана... не понимает, что люди любят - силу, понимают - силу и уважают - силу. Никто не хочет быть пешкой. Дружба и любовь - всё это очень красивые слова. Есть страсть... есть женщины... есть те, кто полезен мне, и те, кому полезен я... какие из них подходят больше под понятие "друзья"? Есть те, кому можно показать свои часы и мобильник... Друзья?.. Молодёжь мучается в поисках рецепта успеха. А рецепт такой простой - учитесь развлекать! Весь мир - умирает от скуки. Хотите любви и денег - учитесь развлекать. Люди любят тех, кто их забавляет. От того все эти сети, "контакты", шоу с выворачиванием души наизнанку...
Политики врут, люди врут, книги врут! А мы врём своим детям. Зачем? Приукрашиваем, обходим сложные темы. И врём без конца, создавая им мир, которого нет... Может, если бы они знали правду с самого начала, им было бы легче?..
Вероника, я пойду пройдусь. Голуби ходят... Только крошку им дай - сразу вся стая слетится. И драка, и толкотня, и шум... За крошку... Толкайся, не зевай, хватай быстрей... И даже если птица уже держит в клюве кусок, другие не отходят от неё... хотят отобрать... Чем кусок больше, тем драка жёстче...
И хочется, чтобы после этой драки был кто-то, кто примет тебя таким, какой ты есть... не задавая вопросов... кто помнит, что, несмотря на все драки и все понты, всё равно в тебе осталось что-то хорошее... Чтобы ты сам себе стошнил, а ей - нет. Чтобы руки тебе на плечи... и запах молока... и взгляд через тебя прямо в душу: "Ты - мой герой"...
Final.
Осень закончилась. Деревья стояли мёртвые, неживые -пришло оголённое жуткое время по имени Декабрь. Земля стыла от холода. Ощущение мертвенности и остановившегося времени было полным; голые ветви далеко пропускали взор, и от этого пространство ширилось, а человек съёживался, ощущая безотчётный страх. Ощущение себя живым в мёртвом мире леденило кровь, возникало желание побыстрее юркнуть в маленькую квартирку, каморку, к батарее, к печи, к тому, что давало тепло...
В ту холодную зиму мне начал сниться странный сон... Как будто мы с Ней в ботаническом саду, но это не тот ботанический сад, в котором мы были наяву. Этот сад был, скорее, похож на лес, демучий и тёмный. ОНА гуляла по этому лесу спокойно, как в парке, а я чувствовал страх и смятение, и я всё время хотел подойти к ней, но не мог. И я добился того, что Она стала мелькать всё реже и реже за деревьями - пока совсем не исчезла. Я начал искать её, сердце моё билось тревожно, и казалось, что вот-вот случится что-нибудь нехорошее - и я потеряю её.
Вдруг, откуда ни возьмись, явился маленький мальчик. Он серьёзно глядел на меня, без улыбки, но я отчего-то сразу понял, что мальчик этот со мною заодно. И как только я подумал так - он протянул мне руку. Не говоря ни слова, он повёл меня за собой. Мы шли легко и быстро по земле, как по ковру, и не чувствовалось никаких неровностей под ногами, потому что это было во сне. И как только мальчик взял меня за руку, лес перестал казаться тревожным и мрачным; я увидел свет, проникающий под острым углом через листья - как во время заката. И на опушке, освещённой этим мягким светом, была Она. Она стояла спиной ко мне, но, конечно, я узнал её по жёлтому костюму, узнал её нежные плечи и её мягкие каштановые волосы. И как только я увидел её, мальчик отпустил мою руку - и исчез.
ОНА повернула ко мне голову и улыбнулась ласково. И сказала без слов: "Ну... иди ко мне". Меня спеленал страх, но это был сладкий страх, желанный страх, от которого было тепло, как летом. "Иди. Иди ко мне, не бойся", - говорила она. Я подошёл, хотел обнять её и увести из леса. Но вдруг я понял, что я не могу увести её, и я оглянулся, ища взглядом мальчика, и, не найдя, я вдруг понял, что я сам - маленький мальчик; я маленький, а она взрослая и большая...
Она была совсем близко, и я чувствовал её запах - не запах духов, нет, её запах, молочный, женский... "Ну что ты, - сказала она ласково, - иди сюда" - хотя я стоял совсем близко. И она провела нежной рукой по моим волосам и сказала: "Я люблю тебя..." И я понял, что она говорит не со мной, а с тем маленьким мальчиком... И я хотел сказать: "Я тоже люблю тебя, мама". Но я не мог ничего сказать, как будто рот у меня был забит землёй, и, онемевший, я хотел прижаться к Ней головой, прижаться к её руке, чтобы она погладила меня, но она с улыбкой взяла двумя руками мою голову и притянула к себе, как будто хотела, чтобы я поцеловал её, и я тянулся к её губам с желанием и со страхом, потому что ещё никогда я не целовал взрослую женщину, не целовал женщину не как маму...
Этот сон снился мне несколько раз, и каждый раз в одном и том же месте - я просыпался.
Я эту зиму крепко запомнил той ломкой мрачной, что во мне началась. До того я был мальчишка, школьник, и вдруг я стал взрослым, а взрослым я стал потому, что стал смотреть на себя ЕЁ глазами. Я взглянул на себя её глазами, и вся страшная правда открылась передо мной. Ну кто я такой? Дурной одиннадцатиклассник? Что я знаю, что умею?.. Сколько я в своей жизни реально заработал? Что я о жизни знаю, кроме Интернета? И мечты, и планы, и строения мысленные, зыбкие, как песок...
И тогда я начал думать, как мне жить дальше, и следствием этих мыслей стало то, что я, во-первых, учиться усерднее стал. Во-первых, для того, чтобы не быть таким дураком, каким я был, во-вторых, чтобы предки не приставали со всякой ерундой - видели, что я занят. Во-вторых, я стал конкретно думать о том, куда я работать пойду и какая мне нужна специальность. И сделал вывод, что тот менеджмент, на который меня родители нацеливали, мне и на фиг не надо. Что никакой я не менеджер и продавать ничего не хочу. А хочу что-нибудь делать... да хотя бы разобраться, как этот компьютер устроен и куда сигналы идут. До этого у меня инстинкты работали и вдруг заработала голова, и я увидел в истинном свете мою ничтожную прежнюю жизнь. И не было в тот момент человека, которого я бы больше не уважал, чем самого себя...
Но именно из этого неуважения, как из зерна, и выросло потом всё, чем я стал. И ОНА всегда была со мной - моя жизнь, моя страсть, моя мечта... И всё равно я знал, что я буду с ней, знал это с самой первой минуты, хотя она была как снег, как облако, как жаркий несбыточный сон. Она жила в том большом мире, который я хотел покорить, а я жил в тёмном непроходимом лесу, и этот тёмный лес был я сам...
Я не знал ещё, чего я хочу, что из меня выйдет, и по какой дороге я пойду. Но в ту зиму я перестал быть маленьким мальчиком, я стал расти и стал сильным и смелым. И никто не мог остановить меня ...
* * *
Я вышел из спортзала на мороз, но после тренировки мне ещё было жарко - шапка в руках, куртка распахнута. Возле спортзала сновало много людей; малышня с ранцами каталась на ледяных дорожках, их обходили деловые мужчины и женщины на высоких каблуках. Было весело и необыкновенно тепло от мысли, что время ехать домой...
Сначала я увидел Леру - у неё была яркая курточка, розовая, с мехом. А рядом с Лерой шла Снегурочка в белой шапочке, такая прелестная, что сердце моё забилось, как бешеное. И обе они шли прямо ко мне. ОНА была такая хорошенькая в белой шапочке и улыбалась мне так ласково, как во сне. И тут я не выдержал, и когда она подошла, я взял её лицо в ладони и стал целовать. У неё было гладкое лицо, нежное, как снег, холодное, мраморное, и было так сладко прикасаться к нему... и я снял с неё шапку, чтобы её волосы рассыпались, и она, пахнущая молоком и мёдом, сиренью и сливами, полевыми цветами и малиновым летом, прижалась ко мне, к моему потному разгорячённому телу, к моему колючему джемперу... И глаза сияли мягким и любящим светом - за мою смелость...
Потом мы сели в машину, и я спросил её, зачем она придумала эту грустную историю, в которой у нас всё было плохо, и она сказала, что была Осень, и у неё было очень грустно на душе, и я спросил, зачем она придумала этого шестнадцатилетного мальчика, влюблённого в неё, а она сказала, что она ничего не придумывала и что этот мальчик - это я сам, каким я был в шестнадцать лет...
Примечание.Сюита (с фр. Suite -- "ряд", "последовательность") -- циклическая музыкальная форма, состоящая из нескольких самостоятельных контрастирующих частей, объединённых общим замыслом.