Приятно пройтись после работы с бутылочкой пива. Здорово расслабляет. Накопленная за день усталость понемногу отходит, напряжение покидает тебя. С каждым новым глотком в душу вливаются спокойствие и безмятежность. Хватит, за день уже достаточно наволновался, можно и отдохнуть. Просто идти от работы до метро, прихлебывать пиво и ни о чем не думать. Только глотать. Хорошо...
  Еще лучше, если сегодня - пятница. Совершен новый подвиг - прожита еще одна неделя. Сделано много всего, сотворена куча разумного, доброго, вечного, начальник доволен и обещает, а сотрудник радуется. Теперь пора отдохнуть. Субботним утром вместе с похмельем подкрадутся мысли о полезности прожитой недели, разочарование в содеянном, недоверие начальнику. Но это будет только субботним утром, а пятничным вечером я не буду об этом думать. Я не буду вообще ни о чем думать, надоело. Буду просто идти, периодически целуясь, запрокидывая голову, с горлышком бутылки.
  Пятничный вечер надо проводить непременно хорошо. Как, впрочем, и всю жизнь. На практике последнее, увы, не всегда получается, но пятницы - это святое, здесь уж надо стараться.
  И я старался. Что бы со мной не случалось, кто бы не ломал мои планы, но пятницы я проводил весело. Пробивался per aspera ad astra, так сказать. Так и сегодня. Моя девушка предпочла мне свою бабушку и уехала к ней в деревню на выходные, в связи с чем я договорился встретиться с другом. Когда пятничным вечером после работы идешь встречаться с другом, прихлебывая на ходу пиво и готовя себя, таким образом, к предстоящей встрече, появляется крамольная мысль, первая ласточка надвигающегося алкоголизма: интересно, а какие пятницы веселее - проведенные с друзьями или с девушками? Девушки, они существа хорошие, но не всегда совершенные. Не каждая понимает скромных мужских радостей. Теоретически, могут встречаться особи, ради которых забудешь про эти самые радости. Но таких я уже давно не видел.
  Друг уже ждал меня неподалеку от метро, рядом с хотдожницей. Излишне упоминать, что он также был вооружен пивом. Мы обменялись рукопожатиями. У обоих пиво, этот пятничный бальзам для израненной души, как раз заканчивалось, потому мы взяли в хотдожнице добавки. Кроме пищи духовной, не забыли мы и про пищу физическую, взяв по пицце. Из всего, что продается в наших хотдожницах, пицца мне нравится больше всего. Я всегда прошу полить ее всем, чем осталось - кетчупом, майонезом и горчицей, - и всем рекомендую есть ее именно так. Попробуйте, это действительно вкусно.
  Далеко не каждый из моих друзей одобряет и приветствует мою привычку употреблять пиво на ходу. Да я и сам от нее частенько отступаю. Потому сейчас мы стояли, врачевали усталость и вяло разговаривали. Хорошо встречаться со старыми знакомыми или с друзьями. Не часто это теперь получается. Свободного времени так мало: работа и девушка стремятся поглотить его полностью. Когда-то давно все было по-другому. Когда-то давно времени было масса, да вот денег не было совсем. Нет в мире совершенства, как было сказано в одной умной книжке.
  Разговор не клеился, мы оба еще не полностью отошли от дневных забот. В какой-то из многочисленных рассылок, ежедневно валившихся на e-mail, я прочитал, что у каждого человека есть количество слов, которое можно высказать за день. Выговорив это количество на работе, вечером говорить уже не хочется. Я был с этим полностью согласен. Говорить действительно не хочется, во всяком случае, во время второй бутылки пива.
  Вот во время третьей молчаливость начинает уходить, язык понемногу развязывается, жить и общаться становиться интересно. Особенно если это крепкое пиво. Крепкое пиво - великое изобретение братских славянских народов. После тяжкой трудовой недели оно превращает тебя из выжатого лимона в человека, и этот человек даже становится способным совершать подвиги.
  На сей раз, на подвиги нас повел Женек. Он появился неведомо откуда как раз когда мы, выпив по три бутылки, задумывались о четвертой, сообщил, что встречается у "Европейского" со старой доброй компанией, и, даже не попив с нами пива, потащил нас к метро. Пятничная идиллия была приостановлена с тем, чтобы вновь возобновиться на станции метро "Московская". По моей инициативе мы, выйдя из метро, взяли еще по бутылочке, дабы не скучно было идти до "Европейского".
  "Старая добрая компания" состояла из двух человек. Мы все знали друг друга очень хорошо, когда-то давно мы были очень дружны, но вот уже тысячу лет не собирались вместе. Было решено воздать хвалу теплому летнему вечеру и устроить одну из посиделок на старый лад. То бишь накупить водки, минералки и нехитрой закуски да посидеть на живописном берегу канала, благо менты ходят там редко.
  Вечер был великолепен, что типично для пятницы. Мир был до краев заполнен кипящей жизнью. Жизнь бурлила и чувствовалась во всем - в минералке, колбасе и хлебе, разложенных на пластиковом пакете на земле, в одетом в зелень канале, в доносящихся до нас звуках городского транспорта, в анекдотах, и, в особенности, в волшебной жидкости сорокаградусной крепости, что прозрачнее слезы младенца. Жизнь была прекрасна и легка, как одноразовый стаканчик в руке. Будь я художником, я бы написал картину, будь я поэтом, я бы воспел этот вечер и эту жизнь, но я - тот, кто я есть, поэтому я предложил за все это выпить. И мы пили, и становились на пятьдесят грамм счастливее и мудрее. Даже мир вокруг нас расширялся, чтобы вместить в себя еще пятьдесят грамм чудесной жизни. Мир все расширялся и улучшался, улучшался и расширялся, и в итоге, видимо, стал таким широким, что не полностью вместился у меня в памяти, что, опять-таки, также характерно для пятничного вечера...
  Странная вещь - человеческая память. Я забываю то, что хотел бы помнить; я помню то, что хотел бы забыть. Человеческая память и в обычном-то режиме работы ведет себя еще загадочней, чем иная программа. А насколько непонятные сбои случаются под влиянием алкоголя! Иногда человек кажется окружающим не сильно выпившим, но наутро не помнит ничего. Иногда человек бывает в стельку пьяным, но помнит все. Иногда запись происходящего в запоминающее устройство мозга включается и отключается в произвольном порядке. Видимо, так было и сейчас...
  Следующий момент, который запечатлелся в моей памяти, произошел, видимо, уже значительно позже. Мы с Женей шли около "Европейского", вот только не совсем понятно было, идем ли мы в "Европейский", к метро или по домам. Куда исчезли остальные, сказать было уже сложно. Прошедший на берегу канала вечер настроил меня, похоже, на некоторую сентиментальность, поскольку я вроде бы слышал, как кричал:
  - Женя, старик, блин! Ты знаешь, Женек, что нас с тобой связывает? Мы с тобой, старик, друзья! Старый мой верный товарищ! Давай выпьем за святое - за мужскую дружбу! Слышите, девушки? - оказалось, что я вдруг обратился к двум сидящим на бордюрчике девушкам, несколько поменяв при этом нить разговора. - Давайте выпьем!
  Женя пробормотал что-то нелестное насчет "ужравшихся в задницу свиней". Под действием чудесной пятничной гармонии было не совсем понятно, относилось ли это ко мне, или к девушкам, или это вообще говорил не Женя, а телевизор. Впрочем, термин "ужравшиеся в задницу свиньи" звучал достаточно универсально и в равной, как мне показалось, степени подходил и ко мне, и к девушкам. Пятница - самый любимый праздник нашего народа после Нового года, и отмечается еженедельно без предрассудков, дискриминации и излишней скромности, а потому девушки с восторгом приняли мое предложением, и мы опять зашли в "Европейский", где накупили пива и недорогого вина.
  Девушки бывают разные, ухаживать за ними тоже нужно по-разному. Одних нужно водить в театры, на концерты, в музеи, на выставки, в рестораны, им нужно дарить цветы и говорить комплименты, наконец, ими нужно восхищаться. Это классическое ухаживание, процесс интересный, но долгий и муторный, и даже после всего этого девушка может взять да и уехать к бабушке на выходные. Для других достаточно купить пива пятничным вечером. К девушкам второго типа мы прибегаем, пытаясь найти спасение от жестокости первых. Пятничное ухаживание развивается динамически и быстро ведет к финалу. В ту пятницу в финале мы с Женей очутились у девушек на квартире. На кухонном столе стояли стаканы и бутылка вина, а я в компании веселой молодой особы противоположного пола занимался кулинарией, то есть резал вареную колбасу, мягкую, как женская грудь. Молодая и пьяная особа при этом резала хлеб, и стояла так близко от меня, что было непонятно, где же кончается колбаса и начинается грудь. Из такой ситуации был один единственный выход, им я и воспользовался - я привлек девушку к себе и наградил пьяным слюнявым поцелуем.
  Когда я, наслаждаясь чужой теплотой и мягкостью, совершенно забыл о колбасе, на кухню зашел Женя. Для него пятничный вечер прошел впустую - он был практически трезв, а потому приставал с глупыми советами.
  - Тим... Ты слишком пьян. Не увлекался бы ты, а? Пошли отсюда, Тим! Ради нашей дружбы!
  - Пошел ты со своей дружбой, - прохрипел я и вернулся к приятному занятию. Женя действительно пошел, и его дальнейшие пути в этот вечер мне неизвестны. Впрочем, мне кажется, что вместе с ним исчезла и вторая девушка, так что не все было для него потеряно. Вместе с ним или не вместе с ним, но она исчезла, это точно, ну, а я остался с первой.

*   *   *

  Как и следовало предполагать, утро было плохим - и в физическом, и в духовном плане. На меня разом накинулись и похмелье, и мировая скорбь, и разочарование. Несмотря на сопящую женщину, лежащую рядом, я чувствовал себя очень одиноким. К ней я не чувствовал уже ничего, кроме отвращения и брезгливости, как будто и спал я не с женщиной, а с большим мягким теплым тараканом.
  Осторожно, стараясь не разбудить ее, я встал и прошел на кухню. Ни вина, ни пива не оставалось. Ох уже эти люмпен пролетарии! Все выпьют вечером, и не оставят люмпен интеллигенции ничего на утро! А ведь интеллигентов субботним утром мучает не только похмелье, но и совесть...
  Я напился холодной воды из-под крана, оделся и вышел на улицу, тихонечко захлопнув за собой дверь. Легко об этом сейчас рассказывать - всего-то одна фраза! - а сколько страданий заключено в ней! Если бы я мог соображать, я бы отметил, сколь солнечным было это летнее утро, но на такие мелочи я не обращал внимания. Мне предстоял тяжелейший путь - путь до ближайшего киоска, путь на Голгофу. Меня, как палачи, обступили мысли о смысле жизни.
  Кто я такой? Я бессилен душою. Смогу ли я хоть когда-нибудь, хоть к кому-нибудь отнестись серьезно? Уже навряд ли, а как хочется! Как хочется, чтобы не было всей этой грязи. Как хочется испытывать серьезное чувство, а не серьезное похмелье! Я хочу уметь любить, хочу, чтобы все было, как когда-то давно. Уметь ждать, уметь тосковать, но и уметь дожидаться. Разговаривать с трепетом. "Да" - счастье, "нет" - горе. Где теперь тот трепет? "Да" - хорошо, "нет" - черт с тобой, и без тебя неплохо. Моя беда в том, что мне теперь на все плевать...
  Субботним утром я бы не брел за пивом, отнюдь. Хватит, набродился. Не подходит это мне, не хочу я этого. Все должно быть по-другому, совсем по-другому... Вот так: повинуясь всем законам жанра, я пожарил бы яичницу и устроил бы моей милой завтрак в постели. Я смотрел бы на нее и чувствовал, что я люблю, и любим, и радовался бы своему счастью.
  Или так: субботним утром я бы проснулся чуть раньше. Осторожно, как и сегодня, я бы вышел из дому, но вскоре вернулся бы с букетом цветов. Столько хороших вариантов встретить субботу, а что выбираю я?
  - Бутылочку "Аливарии золотой", пожалуйста.
  Тяжкий день суббота. С утра так грустно, и столько глупостей лезет в голову. Прочь! Ведь все совсем неплохо! Ведь мир прекрасен и удивителен! Я удачлив, у меня хорошая работа, и жизнь полна приключений, и для того, чтобы осознать все это, хватает нескольких глотков пива...