Есть у нас с кубинцами общее свойство. Умеем создавать себе святых - и истово им поклоняться. И не важно, что святой обряжен в революционные одежды. Покажите трёхлетнему малышу изображение человека в берете и с бородой. - Кто это? - Че! - Если малыш - кубинец.
Безразмерная площадь. Развевается флаг - огромный, идеально фотогеничный на фоне неба. В небе кружатся орлы. Людям - символ. Орлам - польза: восходящий воздушный поток - от площади.
Слева - серые кубики мемориала. На самом высоком - команданте Че. В бронзе и в берете. Издали - маленький. Куда-то шагает. В руке - винтовка. "Гаранд М1" - сделано в США.
Справа - знакомый плакат. Команданте Чавес. Два года как покойный. Nuestro major amigo. Здесь Чавес оценен. У нас, стараниями СМИ, его образ всегда подавался через американскую призму: популист, политический клоун в берете десантника. Враньё. Уникальная личность, харизматичный политик, боец и мыслитель - два в одном. Не зря - глаза в глаза с Че. "Пусть вас бросает в дрожь всякий раз, когда вы услышите о несправедливости, творимой в любом конце планеты. Отзывчивость - самое главное качество революционера". Эрнесто Гевара. Из письма детям. Чавес бы подписался. Глядят друг в друга, как в зеркало.
В Санта-Кларе жарко. Плюс 35. Для марта - рекорд. Очень солнечно. Достаю тёмные очки - впервые за поездку. Солнце тут же скрывается.
В мавзолей - очередь. Не как к Ленину, маленькая. Зато на жаре.
Охрана в будках - военные. Баллончики местной "Черёмухи" на поясах. В плюс тридцать пять - не позавидуешь. Офицер - у подножия Че: там тенёк и несколько скромных цветов.
Строгие тётеньки-служительницы - у входа. С вещами - нельзя. Даже маленькую сумочку - через плечо - пришлось оставить в машине. Фотографировать - нельзя. В головных уборах - тоже нельзя.
- Из какой страны? - вопрос каждому. Для статистики?
- Аргентина.
- Проходите.
Испания.
США.
Венесуэла.
Наглый канадец - проходит в шляпе. Выстрел не грянул, охрана не набежала.
Наша очередь. Сдёргиваю фуражку.
Мавзолей - тихая комната. Тёмная - после солнца. Просто и аскетично. Одна стена - в деревянных брусках, другая - в круглых барельефах. Портреты погибших. Че - и его бойцы. Две женщины в отряде. Лампадки, живые гвоздики - у каждого.
Вот и всё. Дальше - музей. Снимать - запрещено по-прежнему. Шляпы - уже можно.
Фотографии: детство. Эрнесто Гевара - с мамой, папой и в платьишке. Ещё не Че. Че - прозвище. Слово-паразит, покойным употреблявшееся. Говорят - частое в Аргентине. Объяснить значение - точно - никто не берётся. Словари стыдливо определяют как междометие. Вроде "ну". Литературное "друг" - облагораживающая выдумка.
- Слышь, друг, как, друг, пройти в библиотеку, друг?
- Налево, друг, направо, друг.
Поговорили, называется, два аргентинца.
"Налево друг, направо друг, из зимних вьюг откликнись, друг..." Ясно же: эвфемизм. Типа нашего "блин". Василий "Блин" Сидоров. Эрнесто "Че" Гевара.
Следить надо за речью!
Школьный табель. Девять из десяти - по истории. Почти восемь - по биологии. Остальное - посредственно. Аттестаты. Пропуска. Полное имя. Эрнесто Рафаэль Гевара де ла Серна. Испанская - двойная - фамилия. Гевара - отца. Де ла Серна - матери. Детям - дальше - передаётся отцовская.
Зубоврачебные инструменты. Фотографии. Радио. Фотоаппарат: между прочим, "Зенит". Экспортный вариант - название латиницей. Куплен в Мексике. Оружие - в ассортименте. Ещё фотографии: после победы. Че - кубинский представитель в ООН: между карьерными дипломатами в смокингах и военными при параде - весёлый раздолбай в полевой форме, с зажжённой сигарой. Дипломаты морщатся, военные каменеют. "Он всегда любил запускать маленьких ёжиков в штаны здравому смыслу и установленным правилам поведения" - как писал один хороший литературный критик. Про другого писал - но Че подходит.
И - фотокопия последнего письма. Из Боливии. Перед расстрелом. Того самого, из которого - "Patrio o muerte" - "Родина или смерть". И "Hasta la victoria siempre".
Родился и вырос - в Аргентине. Прославился - на Кубе. Погиб - в Боливии. Лежит - в месте своих побед. В Санта-Кларе.
"Здесь триста солдат Че Гевары победили трёхтысячный отряд правительственных войск" - пишет путеводитель. - "Лично Че с 17 бойцами захватил бронепоезд и 350 пленных". Не горели батистовцы боевым пылом. Бог помогает не большим батальонам... - Вольтер, кажется? А тем, кто готов драться.
Подвиг - на барельефах у памятника. В лучших традициях. Чудо товарища Че о бронепоезде. Героический команданте - одновременно верхом на лошадке, на броневичке - с винтовкой - и пеший, с рукой на перевязи - един в трёх лицах - пускает под откос вражью бронегадину. На заднем плане - группа товарищей.
Пара у барельефа. Парень - копия Че. Борода, грива, берет. Только японец. Похоже, поклонник. Декламирует, жестикулирует - возбуждён. "Помните, каким он парнем был". Девушка - тоже японка - простая, в мешковатой одежде - глядит ему в рот. Ловит каждое слово. Восторженная почитательница - не то Че, не то оратора. Здорово загорелые. Может быть, из Бразилии - там много японцев. Или из Перу. Хотя - парень идейный. Могли и из Японии прилететь.
Отдадим должное: мемориал бесплатен. Магазина с сувенирами - не имеется. И без того, будь я Эрнесто Гевара, вертелся бы в мавзолее от коммерциализации своего образа. Людям нужны понятные символы. Образки на футболках. Места паломничества - хоть из Японии. Че - подходит. Ярок и мёртв.
В машину с кондиционером ныряем с наслаждением.
Краткий обзор: тамаринд на месте основания города. Старый. Достоверно большой.
Памятник атаке на бронепоезд: вздыбленные бетонные "рельсы", жёлтый - настоящий - бульдозер. Подозрительно современный. Оранжевые вагоны - никаким местом не "броне". Даже надписи на бортах - сугубо товарные: LOGISTICA. Что нашли, то и памятник.
Пора - обедать - и на книжную ярмарку.
Оазис среди засухи. Зелёный остров с индейскими хижинами.
Ой, простите, Белкис! Не индейскими. Аборигенскими? Или аборигенными? В общем - псевдотуземная деревушка. Туристический центр, на самом деле. Пальмы, бассейны, скульптуры: аллигатора в натуральную величину сначала пугаешься. Искусственный ручеёк. Цветы, зелень. Бунгало, крытые тростником. Резные деревянные двери: каждая - шедевр. Если бы у индейцев (зачёркнуто) туземцев был свой собор, вроде пражского - Святого Вита - дверки были бы в самый раз. Куры бегают - для достоверности образа. Кролики - блаженствуют в клетках. Жирные - не поднимешь.
Кусочек рая с указателями: медпункт, бассейн, столовая. Праведников вот только переизбыток: не протолкнуться. Кто из бунгало, кто из автобусов. Минут десять не могли пробраться в столовую: нет столиков.
К Белкис забавно клеится официант: сок приносит без очереди, по два стакана за раз - со льдом, безо льда - на выбор. Давай, парень, смелее! Пойду погуляю. Всё равно еда - так себе. Шведский стол - на три с плюсом.
Посидели, подождали. Поболтали с Анибалом: его английский - как мой испанский. Зато - вагон добродушия на платформе убеждённого оптимизма. Немножечко завидно.
Пришла, поправляя причёску. Едем!
Центр города. Парк "Леонсио Видаль". Я бы сказал: площадь со сквером. Растяжки, плакаты, палатки, брошюрки, толкучка: книжная ярмарка. Оргкомитет:
- Вот, - с гордостью, - осматривайтесь.
Хожу, смотрю. Избалованные мы всё-таки. Хорошей полиграфией. Иллюстрациями. Книжными салонами. Хотя - палатки вот - такие же, как на питерском.
Книги - другие. Мягкие обложки. Плохая бумага. Чёрно-белые иллюстрации. За детскими - очередь на жаре. Зонтики - от солнца. Натянутые верёвочки - между книгами и покупателями. Чтобы не напирали. Продавцы с лотками для денег - на ремне через плечо. Отдельный ряд - книги б/у. Тоже - ценность. Здесь книги вообще очень ценятся. Интернет ещё не убил их. Четыре - пять кук - неподъёмно дорого за час хиленького, почти модемного, соединения. Четверть зарплаты.
Система в палатках - как у Хемингуэя. Всё в кучу. Хулио Кортасар. Приключения Тома Сойера. Книги о кофе - со вкусом и знанием дела. Много - про бейсбол. Много - Че: "Кубинская революция". В разных изданиях. Биография Чавеса. Фидель Кастро Рус - скромно, единственный томик. Нестареющий Хосе Марти. Местная публицистика. Мировая история - от китайской империи до гражданской войны в Испании. На все вкусы - при скромном кошельке.
- Русские авторы есть?
- Разумеется!
Конечно же, на испанском. Алексеев В.Н., "Количественный анализ". Вузовский учебник по химии. Зоя Воскресенская - "Сердце матери". О семье Ульяновых. Читал в детстве. Одна из немногих книг, изданных прилично - твёрдый переплёт, суперобложка. Когда был Ленин маленький, с кудрявой головой...
Нарядные колониальные домики вокруг площади. Белое, с колоннами - кажется, мэрия. Teatro la Caridad - Театр "Милосердие". Национальное достояние. Лира на фронтоне. Здесь пел Карузо. Памятник: женщина в кресле. Благотворительница. Театр - на её деньги.
Солидное, академическое, в одном стиле с университетом, здание. Instituta de Segundo ensenanza. "Институт второго образования". Римские цифры - год строительства: MCMXV. Тысяча девятьсот двадцать пятый. A.D. - чтобы не перепутали.
Деревья, дорожки, ротонда. Ротонды в Латинской Америке любят чрезвычайно. На ступеньках - компания пенсионеров. Им - зрелище. Расслабленно, полулёжа, перемывают косточки прохожим. Книжками уже отоварились: целая сумка. Кажется, детские. Основной дефицит.
Зелёная десятиэтажка гостиницы. Некогда "Хилтон". "Санта-Клара Либре" - как в Гаване. Следы пуль на фасаде - со времён революции.
Фонтан. Кубинский аналог брюссельского писающего мальчика: под фуражкой - то же лицо. Приличный, в штанах. Стоит в одном сапоге. Второй - в руке, поднят. Вода стекает из сапога. Не просто так мальчик. Заслуженный. Носил воду окружённым повстанцам - давно, при испанцах. Для конспирации - в сапоге. - Сеньор офицер, мимо наших позиций опять прошёл мальчик в одном сапоге. - Хереса дозорным больше не выдавать!
Изящный особнячок - дом детского творчества. Выставка работ. Лучшее - на стенах. Берег, море с волнами. Дорожка с пляжа - прямо в небо, за облака. Хороший рисунок, талантливый. Расписание кружков. Приглашённые гости из Индии. - Намасте! - складываю ладони. - Намасте, - обрадовались. Студия оригами.
Полное дежавю: мои дети ходят в такое же заведение - потолки только пониже. Муниципальное - советское, в основе своей: ни в каких Италиях с Голландиями ничего похожего не заметил.
- Ну, как вам ярмарка? - ждут одобрения.
Конечно, хорошая. Теперь вы к нам.
По стаканчику кофе - прямо на улице, из двери с полосатым навесиком - от солнца. Ценник - двойственный, как обычно. Туристы тут тоже водятся. На закупки командируется Анибал: я в шортах, Белкис - в футболке турфирмы. Проколемся. Два песо - эспрессо. Такой вот стишок. Мороженое в рожке - три, в вазочке - пять. Вазочку же потом мыть.
А вот кофе в упаковках - молотого ли, в зёрнах ли - с собой - нигде нет.
- В Тринидаде поищем, - обнадёживает Белкис.
В Бристоль, друзья! То есть, конечно же, в Тринидад.