Сидит Ленин как-то на травке, газетку почитывает "Искру", глазки как искорки со строчки на строчку - зырк-зырк. Читает. Умный. Перед вождем вода на солнце переливается. Благостно так, противно...
Райское местечко Разлив. Шалашик тут вождю построили, холуи противные, типа, для конспирации, типа, от полицейских ищеек чтобы прятаться. Ага, фиг от кого он тут прятался, от Крупской разве что, да от совести. Революция-то уж года два как свершилась, а он все прячется. Нет чтоб делом каким государственным заняться, или там книжку как Маркса бородатая, про капитал написать, нет! Засел как барсук на озере в шалашике и сидит.
Чего сидит, спросите? Знамо дело чего, дружка своего дожидается, Зиновьева, потому как пидоры они оба, в разливе этом малину свою голубую организовали на партийные копеечки. Тут и столик накрыт поблизости с икоркой да с балычком, бутылочки разные красивые, какой там самогон, самогону не пьют и на дух не переносят. А остальное не считается.
"Не желаете ли хересу?"
" Отчего же, с превеликим удовольствием!"
Сидит, значит. Ленин, газетку свою почитывает, глазенками лукавыми зыркает, а сам от нетерпения уже чуть не лопается: "Где ж Зиновьева черти носят?" Жратиньки-то хочется, брюшко постанывает, кишочки друг об дружку вызванивают. Не утерпел... Прыг за столик, и давай лопать. Хрум икорки, хрум балычка, пить, правда сам не стал, не по-товарищески это, алкоголизм знаете ли... Да...
Тут шаги по траве, идет значит кто-то. Сел как ни в чем ни бывало, газеткой прикрылся, бородку вытирает, вздыхая сыто и томно.
- Это, я Владимир Ильич! - Бонч-Бруевич кричит из-за кустов.
- Пошел вон! - орет раздосадованный Ленин, он то не его ждал,- Чего ходишь тут, тебе где стоять велено.
- Дык, радиограмма,- разводит руками виновато соратник и бумагу протягивает.
Берет Ильич бумажку брезгливо и читает:
- Ай-яй-яй, батенька, немедленно телеграфируйте Феликсу Эдмундовичу, чтобы принимал экстренные меры в отношении товарища Луначарского! И не дай Бог эта поганая буржуазная сволочь будет еще беспокоить меня по таким пустякам!
Запыхтел Бонч-Бруевич, закивал и умелся назад через кусты, а Ленин прочитал вслух послание, кривляясь неизвестно перед кем:
-Луначарский Ленину тчк Дорогой Владимир Ильич имею своим долгом сообщить вам о настроениях трудовой интеллигенции РСФСР! Интеллигент сраный! Мы крайне обеспокоены вашим состоянием здоровья и шлем вам пролетарский привет! Ну не идиот, лучше б осетра прислал, буржуйская морда. Сам небось жрет, а Ленину дулю! Ничего Феликс с тобой разберется. Давно искоса смотрит.
Ильич засвистел и нервно отошел к столу, засунув руки в карманы жилетки. Замолотил жареного цыпленка, отрыгнулся, благо никто не видит и снова уселся дочитывать газету в ожидании Зиновьева.
"Где ж его носит? Неужто проклятый Каменев снова затеял какой-нибудь дурацкий пленум? Хотя нет, без меня бы не затеяли, я б им затеял! Так где ж его носит?"
Ленин от нечего делать стал подбрасывать в воздух свою кепку, пытаясь подбросить так, чтобы она упала ему строго на лысину. С третьего раза он чуть не рассчитал и здорово трахнулся головой об дерево. Помотав головой и посмеявшись над собой Ильич пробормотал рассеянно:
- Именно так, на синяках и шишках, спотыкаясь и падая, мы придем к победе коммунистического строя! Тьфу, черт, бред какой!
Ленин грязно выругался, где эта долбанная Зина в конце концов! Никто не откликнулся на ленинский зов. Вождь решил помочиться в кусты. Расстегнул штаны, подумал, немного полюбовался, хотя и нечем было особенно. Помочился с трудом, и уже хотел было застегиваться, как что-то больно укусило его за орган. Ленин сказал:
-Ой! - и увидел огромную осу. Завопил громче, запрыгал на месте.
Прибежал здоровенный охранник, а вождь мирового пролетариата верещит как резанный в спущенных брюках. Вот незадача! Охранник недолго думая плюнул и побежал Бонч-Бруевича искать. А Ильич сознание потерял.
Очнулся он ближе к вечеру в шалаше. Стал доктора звать, болит же! Не идет доктор. Осмотрел он себя, видит весь в бинтах ниже пупка. Пропал день! Беда какая, а тут еще слышит голоса снаружи, Крупская приехала!
- Выследили суки! - злится Ильич и делает вид, что спит. А Крупская в шалаш залезла и смотрит. Банки с вареньем привезла, еще какую-то хрень триста лет не нужную.
"В жопу их себе засунь!" - про себя Ленин думает, но делать нечего, надо просыпаться. Стали болтать про всякое, про революцию конечно в первую очередь. Так день и закончился, а Зиновьев не приехал, наверное, ему про Крупскую кто-то шепнул, или про Троцкого Лейбу, который тоже вопросом говорят, интересовался. А еще говорят, что в последнее время сошелся Ильич с каким-то Капланом, и очень жене каплановской это не понравилось.