В письмеот моего внука Жоры, где он размышляет опрочитанном им ЕВАНГЕЛИИ ОТ МАРКА, я был немалообрадован его ценным в моём представлении качеством - способностью к анализу и самоанализу.И ещё зацепила меня финальная фраза письма: "Мне было бы интересно почитать твои истории, которые не случились. Возможности, от которых ты отказался, желания, которые не реализовались. Был бы хороший новый выпуск".
Скажу сразу: многие из читателей ЕВАНГЕЛИЯ - друзья и родственники, те, кто знал бабушку Таню как знаменитую спортсменку, доброго и жизнерадостного человека -просили меня написатьи о ней. Но я не стал этого делать. Потому, что ЕВАНГЕЛИЕ - это, прежде всего рассказ о событиях и эпохе предвоенного, военного и послевоенного периодов. Кроме того - с 2002 года - болезни бабушки не позволили заняться её биографией. Теперь эта тема, думается, не актуальна. К тому же все уже имеют фотоальбом о ней МАМА (около 500 фотографий).И я решил, "идя навстречу пожеланиям трудящихся", вспомнить некоторые сюжеты прошлых лет.
ПОДОЛ
В знаменитом справочнике Эрнста (1931 год) приведенпроцентный этнический состав населения Киева по годам:
Украинцы Русские Евреи Поляки
1897 22,0 54,5 13,0 7,7
1920 14,3 43,6 32,0 3,8
1923 25,0 34,0 27,0 3,0
1926 43,0 25,0 28,0 0,26
Резкий процентный рост еврейского населения Киева, и без того немалого в позапрошлом веке, объясняется бегством от погромов из провинции в столицу во время гражданской войны. РайонКиева Подол (это как в Одессе Молдаванка), где мы с братом родились и жили до 1938 года, был населён в основном еврейской беднотой. Улица Щекавицкая, названная так в честь одного из братьев-основателей Киева (Кий, Щек и Хорив), упирается двором в гору Щекавицу. В середине 30-х годов мы, дворовые мальчишки, забирались на гору, чтобы скатиться на "пятой точке" вниз по белому мягкому песку. Наверху было кладбище, на котором - об этой легенде рассказал летописец Нестор в Повести временнЫх лет - был похоронен в 912 году укушенный змеёй Вещий Олег. Ровно 1100 лет тому назад! С противоположной от нашего двора стороны горы к ней спускалась улица Юрковская, где в доме своего отца, киевского мещанина Георгия Петровича Кухаренко проживала его дочь Таня. Но мы с ней тогда ещё не были знакомы, хотя жили близко. Однажды мы с маминым старшим братом, нашим дядей Гришей, взобрались на вершину горы и увидели большоестаринноекладбище. Там бродили какие-то мужики с лопатами. Дядя объяснил, что эти люди раскапывают могилы и добывают золотые зубы. В 50-е годы кладбище снесли и огородили, кроме его периферийной старообрядческой части. На этой земле установили высоченную радиовышку с домами для секретной воинской части, что позволяло глушить на огромной территории Киева и окрестностей "вражьи голоса". Уместно вспомнить, что уничтожение старых кладбищ в традициях большевиков. В тесной же Германии кладбища - это святое. За ними ухаживают, их регулярно реставрируют. В гитлеровской Германии кладбища в военное время сохранились, даже еврейские. Помню, как вернувшись в 1944 году из эвакуации, мы отправились на поиски дедушкиной могилы (маминого отца) на еврейскомкладбище возле Бабьего Яра. Но найти её не удалось, так как украинские вандалы-антисемиты во время немецкой оккупации повалили и разбили большинство могильныхсооружений.
Вернёмся к рассказу о нашей улице. Мы жили на втором, деревянном, этаже. Вместе с таким же фасадным домом и отгораживающим от соседнего двора забором это составляло наш двор. У забора была уборная на два "очка", которой пользовались все жильцы - в домах никаких удобств не было. Забор упирался одним концом в низкую пристройку к фасадному дому, в которой жил дворник Халиман. У входа в дворницкую была водоразборная колонка, водой из неё пользовался весь двор. Дети радовались, когда дворник присоединял к колонке шланг и поливал пыльный двор, разгоняя заодно дурной запах уборной. Мы с братом дружили с Толей Халиманом, дворницким сыном, хотя он был старше нас на целый(!) год. Недавно попытался найти его через ГУГЛ - безнадёжно. Но фамилия оказалась на удивление распространённой.
Бабушка Розалия Мордковна Геренрот (девичья фамилия Чертень;долго хранилась у нас дореволюционная фотография, где запечатлены её американские двоюродные братья, уехавшие в Америку после кровавых еврейских погромов конца позапрошлого века; у всех каменные лица)была малограмотной, Но читать любила, приставляя к глазу лупу. Также страдала глухотой -разговаривая с ней, все громко кричали ей в ухо. Под прямым углом к нашему двору шёл короткий Фруктовый переулок и выходил на просторную площадь Житнего (Ржаного) базара. Запомнилась картина: бабушка Роза, только что пришедшая с базара, насыпает любимым внукам в две чашки пахучую лесную землянику, сверху кладёт по ложке сметаны и размешивает с сахаром!Мы сидим с братом на верхних ступенях деревянной лестницы, ведущей во двор, и с наслаждением поедаем эту вкуснятину. Ничего более вкусного не может быть на свете!!!
Яков Геренрот, наш дедушка, неожиданно умер от РОЖИ, когда нам было по четыре года. Был БАЛАГУЛОЙ - еврейским возницей. Мама рассказывала, что у окрестного населения он пользовался репутацией еврейского мудреца, и многие люди обращались к нему за советом. В моей свежей тогда голове сохранились два эпизода. Дед открыл дверцу ГРУБЫ, бросает в неё дрова, а мы, внуки, заворожённо глядим на пылающий огонь. И ещё: во двор въезжает на грузовой телеге-платформе НАШ дедушка, и сбежавшимся к нему детям насыпает каждому в ладошки лущёные семечки подсолнуха, добытые им из потаённого сундучка.
Соседний за нашим забором двор был ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР, упиравшийся в Кирилловскую улицу. Здесь постояльцами были крестьяне с Житнего базара. Детям нашего двора нравилось там бывать теплым летними вечерами и, лёжа на повозках, смотреть кино на белом экране-простыне.
В те далёкие времена на Подоле можно было услышать русскую, еврейскую, украинскую, польскую речь, а также исковерканную русскую речь многочисленных китайцев, ходивших по дворам и продававших пищащие и квакающие игрушки на резинках; всех китайцев звали почему-то ХОДЯ.Наша бабушка могла говорить на украинском языке, общаясь с крестьянами на базаре и постоялом дворе. На еврейском языке (идиш) она общалась недалеко от дома на Кирилловской улице в магазине СОРАБКОПа (союз рабочих и крестьянских обществ потребителей).
Теперь наступило время рассказать о специфических буднях нашего района бедноты, особой речи его обитателей. Но я понял, что сделать это лучше, чем у замечательного писателя Михаила Юдовского, мне не удастся. Для этого достаточно привести лишь начало его рассказа ЖАРКОЕ БАБЫ ФИРЫ. "Ни в одном другом районе Киева дворы - вернее, дворики -не играли столь важную роль, как на Подоле. В них не было каменного снобизма Печерских дворов, где люди при встрече едва здоровались друг с другом, или панельного равнодушия новостроек, где человеческое общение прижималось лавочками к разрозненным подъездам. Подольские дворики были уютными, шумными, пыльными и бесконечно живыми. Среди них имелись свои аристократы, расположившиеся между Почтовой и Контрактовой площадью; от Контрактовой площади до Нижнего Вала разместился средний класс коммунальных квартир с туалетом и ванной; а уж за Нижним Валом начинался настоящий Подол, непрезентабельный, чумазый и весёлый. Здесь не было коммуналок, квартирки были маленькими, а так называемые удобства находились во дворе. Удобства эти с их неистребимой вонью и вечно шмыгающими крысами были до того неудобны, что люди предпочитали делать свои дела в ведро, бегом выносить его в отхожее место и бегом же возвращаться обратно. По-человечески, особенно с точки зрения нынешних времён, это было унизительно, но в то время люди были менее взыскательны, зато более жизнерадостны и простодушны." Рассказ этот, а также другие рассказы на еврейскую тему, можно легко найти в ГУГЛЕ - настоятельно рекомендую.
Не могу не рассказать удивительную историю, приключившуюся со мной и моим братом. В одном квартале от Кирилловской улицы на углу Щекавицкой и Константиновской находился популярный кинотеатр ОКТЯБРЬ (ЖОВТЕНЬ). Демонстрировался там незадолго до войны только что вышедший детский фильм ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ, ПО МОЕМУ ХОТЕНИЮ. Выпросив у мамы деньги на билеты, мы побежали в кино и... опоздали - сеанс уже начался. Билетёрша над нами сжалилась и направила на балкон, где перед нами предстала на экране волшебная картина: два деревянных ведра быстро движутся под ярким солнцем по тропинке в морозном снегу, а Емеля в полушубке и шапке едва поспевает за ними.Когда в 44-м мы вернулись в Киев из эвакуации, то снова пошли в любимый кинотеатр. И снова опоздали, снова были направлены на балкон... И сразу увидели, как Емеля вприпрыжку догоняет неудержимые вёдра. Волшебство!
В истории нашей семьи был и другой Подол, согласно классификации Юдовского располагавшийся между Почтовой площадью и Нижним Валом (Почтовая площадь - место у Днепра, где, предположительно, произошло крещение язычников-киевлян князем Владимиром в 988-м году). Здесь, по Юдовскому, жили аристократы и имели в квартирах туалеты и ванные. Во дворе у родителей отца стоял высокий в шестьэтажей дом с ванными и туалетами, где имелось бомбоубежище; мы прятались там в первые дни войны. Возможно, там были туалеты и ванные. Но дедушка с бабушкой и детьми всегда жили в полутораэтажном доме этого двора, где внизу был полуподвал, в котором бегали крысы. В доме на кухне - хозяйстве бабушки Малки - был водопровод с краном и чугунным умывальникоми туалет; заходя в туалет, я всегда громко мяукал в надежде, что крысы испугаются виртуальной кошки и убегут.В кухне имелись многочисленные высоко размещённые шкафчики. Достать что-либо из них можно было, лишь приставив лестницу. Однажды (до нашего с братом рождения) бабушка с лестницы упала, и рука осталась парализованной навсегда. Всю жизнь она провела на кухне, постоянно готовя еду и заготавливая соленья-варенья. В комнаты вёл короткий коридор, по обе стороны которого стояли стеклянные серванты, доверху набитые всяческой провизией. Когда, приглашённые в гости, мы проходили по коридорчику, отец, любимый сын своих родителей, успевал продегустировать несколько сортов варенья! В комнате нас ждали на столе невероятно вкусные еврейские блюда. Мне особенно запомнились ЦИМЕС и КИСЛОСЛАДКОЕ ЖАРКОЕ. Дедушка Мозес (Моисей Львович) Людмирский всегда начинал любую трапезу со ста грамм, наливаемых в мерный гранёный стаканчик, этим и ограничивался. Под окнами на улицу (Волошская, 2) была пекарня, и, чтобы гостям доставить удовольствие, дед через окно опускал верёвочку, что-то говорил вниз и вскоре притягивал горячий батон.По натуре своей он был авантюристом.Из фамильных легенд следует, что ещё в дореволюционные годы дед умудрялся быстро наживать состояния, например, владел пароходом на Днепре, и так же быстро всё терять. Из тех же легенд мы узнаём, что братья бабушки грозили деду, что убьют его, если он на ней не женится. И, хотя она была на семь лет старше деда, он женился на ней. И прожили они вместе до самой её кончины в возрасте 92-х лет (дед прожил тоже немало - 89 лет). Бабушка была добрым человеком, любила детей, внуков и внучек. Была необыкновенно красивой женщиной, даже в старости сохранила изрядную долю красоты - густые седые волосы чуть не до полу. Дед тоже был статным мужчиной, любил бабушку, но не отказывал в любви и другим женщинам. О роли деда в семье Людмирских надо рассказать отдельно.После того, как наш отец 4-го июля 1941 года отправил свою семью с первым киевским эшелоном на восток, он стал убеждать отца и четырёх сестёр уезжать из Киева с ближайшим эшелоном, но дед упёрся, доказывая, что в первую мировую войну немцы защищали киевских евреев от погромов и теперь не будут их обижать. Родственники рассказывали, что терпение у отца лопнуло, и он в бешенстве, потрясая пистолетом, велел всем собирать вещи и срочно отправляться на восток. Так была спасена семья Людмирских - четыресестры и их дети. Лишь один оставшийся, муж самой старшей сестры, погиб в Бабьем Яре. Выжили и мужья двух других замужних сестёр, сражавшиеся на фронте. В Ташкенте, куда их привёз эшелон, дед развернул бурную деятельность, спасая семью от возможного голода. И спас!
БЕССАРАБКА
Вернувшись в 44-м в Киев, мы поселились на улице Бассейной, 5а. Этот район называется Бессарабкой, так как находится поблизости отсамого большого в Киеве Бессарабского крытого рынка (от нашего дома до него метров сто). Здание рынка является доминантой площади в начале Крещатика. Будет не лишним сообщить, что в нашем доме в 1898 - 1903гг жила Голда Меир! В её очень бедной еврейской семье было восемь детей, выжили лишь трое. Надо заметить, что в традиционных еврейских семьях было принято иметь много детей. Например, у моих дедушки и бабушки Людмирских, по рассказам родителей, было двенадцать детей, остались в живых лишь четыре сестры и Липа Людмирский - мой отец.
В те времена Бассейная перед нашим домом представляла собой невообразимый по сегодняшним представлениям базар. Прямо на побитом асфальте владелец "товара" раскладывал неожиданные вещи - ржавые и гнутые гвозди, оторванную от мебели гнутую фурнитуру, прочие разнообразные предметы,которые добывались рядом в кирпичных завалах сгоревшего и лежавшего в руинах Крещатика. И ничего удивительного не было в том, что этот хлам находил покупателей - люди не имели возможности купить что-либо в магазине, да и магазинов не было. Среди базарной публики почти всегда можно было видеть старого еврея с соломенной кошёлкой, медленно бредущего и заунывным голосом повторяющего с жутким еврейским акцентом такой текст: "Рекомендуется, граждАн, испитаный состав для удаления сухих обеных (обувных, М.Л.) мозолей, бородавочки на руках. И гдеби ни бил ваш мозоль - на пальцх, межды пальцх (однажды он вдруг добавил: на пяткх, межды пяткх. и, поняв, что оплошал, громко воскликнул: "Ой!"), снимает его вместе с корнем бэз боли. Я издесь работаю не один год. Более сего торгую по рекомендациям. Мой состав очень известный". Мы, пацаны, выстраивались за стариком поездом и хором повторяли текст. Он не злился - понимал, что делаем ему рекламу. Когда в сорок пятом солдаты стали возвращаться домой, на базаре появилось много трофейных вещей. Помню, как один из таких продавцов, поняв, что я интересуюсь фотографией, просто умолял меня купить по бросовой цене замечательную малоформатную камеру РОБОТ. Она обладала очень светосильным цейссовским объективом ТЕССАР и автоматическим пружинным переводом кадров. Словом - мечта любителя фотоплёночной эпохи. Увы, у меня не было ничтожной суммы, чтобы купить эту камеру. Лишь спустя пятьдесят лет я увидел такую камеру в Кёльне на выставке, посвященной блокаде Берлина 1948 - 49гг.
Представляется уместным сказать несколько слов о дне 9 мая 1945 года в Киеве. Беспрецедентно кровавая, война, унесшая жизни нескольких десятков миллионов людей, завершалась. Это стало ясно 30 апреля, когда пал Берлин. С этого момента стали с нетерпением ждать, когда, наконец, Юрий Левитан объявит о победе. В ночь на 9 мая мы почти не спали, ожидая важное сообщение. Утром Левитан своим неповторимым голосом объявил о ПОБЕДЕ. Обитатели нашей многолюдной коммунальной квартиры бросились обниматься со слезами радости на глазах. После первых минут все побежали на близкий Крещатик, где всенародное ликование продолжилось. Степень и масштабы этого ликования невозможно себе представить!
От тыльной части Бессарабского крытого рынка круто вверх идут две короткие улицы. Одна называется Крутой спуск, другая - Круглоуниверситетская. Обе выводят в элитный район Печерска. Почти на вершине Круглоуниверситетской находилась 86-я мужская средняя школа, в 7-й класс которой пошли учиться мы с братом в 44-м. Школа располагалась близко к обрыву, и отсюда открывался обзор разрушенного Крещатика с прилегающими улицами от Бессарабки до площади Сталина в конце (ныне - Европейская).
В один из дней в 1946 году было объявлено о предстоящей казни украинских извергов Бабьего Яра. Вся школа высыпала на крещатикские склоны, чтобы оказаться ближе к месту события - площади Калинина (теперь это МАЙДАН НЕЗАЛЕЖНОСТI). Огромная толпа наблюдала, как одновременно к виселицам подъехали с откинутым задним бортом несколько автомобилей, в которых лежали со связанными на спине руками преступники, и через короткое время разом отъехали. Казнённыеповисли на верёвках. Мне трудно судить, что испытывали люди, стоявшие в толпе и с отрешённым видом разглядывавшие эту ужасную картину. Но думается, что за четыре года кровавой войны люди видели столько смертей, что этих повешенных нелюдей просто презирали.
Когда в сентябре 41-го наши войска оставили Киев, перейдя на левый берег Днепра, то взорвали за собой все мосты. А через несколько дней взрывался и горел весь центр города вокруг Крещатика, разрушенный подпольной группой капитана НКВД Ивана Кудри. Когда же советские войска 6-го ноября 43-го года освободили Киев, то застали ужасную картину - город лежал в развалинах. Мы вернулись в Киев из эвакуации летом 44-го, когда работы по расчистке завалов силами населения шли полным ходом, а для вывоза кирпичного и металлического мусора пустили по Крещатику грузовые трамваи по временно проложенной линии. В это время немцы ещё стояливсего в 130-ти километрах от Киева в Житомире. Из-за возможных бомбардировок в ночное время требовалось затемнение окон.Лет пятнадцать тому назад в одном из музеев довелось увидеть заснятую с высокой точки фотографию Кёльна после англо-американских ковровых бомбардировок города в 1944-м году. И вспомнилось, что в том же году из района стоявшей на одной из высот Киева нашей 86-й школымне пришлось наблюдать очень похожую картину воочию. Замечу, что ещё и в 48-м году нам, студентам, хватало немало работы по расчистке Крещатика.
Линия троллейбусного маршрута N10 протянулась от Бессарабки по бульвару Шевченко до Шулявки, где в большом парке размещались многочисленные корпуса огромного Киевского политехнического института.В троллейбус "под завязку" набивались сплошь студенты. Те, кто не успел втиснуться, хватались за верёвку одной из штанг, троллейбус останавливался, и несколько человек размещались на выступах задней стенки троллейбуса. Верёвку отпускали, электроконтакт с проводом восстанавливался, и вагон двигался дальше. Через несколько остановок раздавался известный публике хорошо знакомый голос инвалида: "ГраждАне, прослушайте, граждАне, выслушайте! Танкист-водитель, механик. Терпел аварию на сталинградскИм направлении. В результате зрение утрачено на нуль. Но, благодарствуя академику Филатову-глазнику, зрение восстановлено на нуль-два. Припадки не прекращаются. ГраждАне, пять копеек вас не устроють, а мне большая помощь!". В эти годы инвалидов войны, просящих милостыню, было огромное множество. Но оставалось загадкой, как этот инвалид попадал в переполненный троллейбус, а, главное, как ему удавалось перемещаться, собирая дань с пассажиров.
В год нашего прихода в КПИ отмечалось его 50-летие. Тогда, в год основания (1898), на четырёх факультетах училось 360 студентов. В нынешнем КПИ их 50 тысяч. Экзаменационную комиссию первого выпуска 1903 года возглавлял один из основателей института Дмитрий Иванович Менделеев.
СОЛОГУБ И ЛОГУНОВ
Прошло несколько месяцев после начала занятий на новом инженерно-физическом факультете КПИ. Лекцию читает основатель факультета, заведующий кафедрой общей физики профессор Файнерман. Неожиданно открывается дверь и появляется здоровый мужик с лицом голландского моряка 18-го века. "Разрешите" - сказал он низким голосом и, не дожидаясь ответа, сел на свободное место. Иногда на лекциях Файнермана он оказывался на скамье рядом со мной и вполголоса ругал профессора за неверные, по его мнению, утверждения. Файнерман боялся вопросов великовозрастного студента Владимира Сологуба. Когда тот, поднявшись с места, лишь начинал свой вопрос: "вот Вы говорили...", следовал судорожный ответ профессора: "я этого не говорил...". Прошло несколько лет. В начале 1954 года в подмосковный научный городок Фрязино (НИИ-160) после окончания КПИ приехала большая группа киевлян, в дипломах которых было написано: инженер-физик по специальности техническая электроника. Недавних студентов распределили по отделам и присвоили им вторую форму допуска к секретным документам. Лишь Володя Сологуб получил третью форму в какой-то второразрядный отдел. Там не было никаких шансов на достойную его талантам научную карьеру. В 70-х годах мне доводилось не раз посещать Фрязино. Старые друзья радушно встречали. Ни разу на "посиделках" не присутствовал Володя. Но однажды мне передали его просьбу прийти к нему в гости. Мы сидели за коньяком почти до утра. Он подробно рассказал историю своей жизни.Его отец был очень крупным железнодорожным начальником. 1937 год. Семья и с нею сын Володя, студент факультета механизации сельхозинститута, обедают во дворе своей дачи. Во двор неожиданно входят несколько НКВДистов и объявляют отцу: "Вы арестованы"! Не дав попрощаться с родными, отца уводят - навсегда.Рассказывая о таком жутком эпизоде своей жизни, этот немолодой мужчина с суровым лицом плачет!Перед войной он заканчивает сельхозинститут. На войну его не взяли, он же - ЧСИР (член семьи изменника родины). Получив высшее техническое образование, он самостоятельно начинает увлекаться математической и теоретической физикой и впоследствии прилагает большие усилия для поступления на открывшийся в 48-м году инженерно-физический факультет. И это ему удаётся. Один из славной когорты "киевского десанта" во фрязинский НИИ1954 года Костя Алмазов-Долженко однажды в шутку написал о Сологубе: "По-прежнему, глыба и колосс в науках. Отличается от других тем, что при решении встречающихся задачнемедленно берётся за уравнения Максвелла, линейные самосопряжённые операторы и выводит всё, начиная от нуля. Часто ставит в тупик своё начальство, за что оно его очень любит! По числу изобретений может успешно потягаться со всеми остальными, вместе взятыми. Спортсмен, лыжник,бегун, любимец женщин, во многом даёт фору нам, так называемым молодым".Думаю, что в науке он мог бы достичь много большего,если бы советская власть не изломала его судьбу.
Мне довелось познакомиться с человеком, судьба которого сложилась совсем по-другому - он стал выдающимся ученым. А было так.Киев, сентябрь 1959, бабье лето. Нашу маму, у которой возникло острое, смертельно опасное воспаление поджелудочной железы, прооперировал замечательный хирург Пётр Васильевич Яшунин во врачебно-физкультурном диспансере. Помещался диспансер на Петровской Аллее над Днепром. В женскую палату на первом этаже мы с братом, дежурившие по очереди возле мамы, проникали через большое окно. Вскоре в окне соседней палаты обнаружился молодой человек с непривычной тогда чёрной бородой. Познакомились с Толей и разговорились. Он оказался участником международной конференции по физике высоких энергий. В один из дней сгруппой иностранных участников конференции он отправился на днепровскийпесчаныйпляж. Дурачились, прыгая в воду со скрещённых ладоней партнёров. Один из прыжков оказался неудачным - Толя головой воткнулся в песоки травмировал шейные позвонки. Ближайшей больницей с высококвалифицированными специалистами по подобным травмам был находившийся на противоположном высоком берегу Днепра республиканский врачебно-физкультурный диспансер. Так я познакомился не только со срочно прилетевшей к своему Толе женой, но и с биографией доктора физико-математических наук, заместителя директора по науке лаборатории теоретической физики при дубненском синхротроне Анатолия Алексеевича Логунова. Он кончал МГУ, Но прежде проучился три курса в авиационном институте и бросил ради университета.(Данный факт роднит его с Сологубом, который, получив до войны инженерную специальность, ушёл потом в теоретическую и математическую физику).Этот деревенского происхождения парень был безмерно увлечён своей наукой, много рассказывал мне о корифеях-академиках тех времён, о своём учителе, гениальном математике Николае Боголюбове.Прощаясь со мной в аэропорту, Толя сказал: "Когда будешь ехать в Москву, не забудь заранее захватить форму допуска, я закажу тебе пропуск и покажу наш дубненский синхроциклотрон". Забегая вперёд, скажу, что по разным причинам я, часто бывая в Москве, так и не удосужился воспользоваться этим приглашением. Но перепискау нас довольно долго не прекращалась. В одном из писем его жена сообщала: "Толю перевели хозяином в Протвино". Это означало, что он назначен директором института физики высоких энергий с самым тогда мощным в мире протонным ускорителем.В дальнейшем я уже по газетам узнавал о его карьерном росте: ректор МГУ (в течение 15-ти лет), вице-президент Академии наук СССР, депутат Верховного Совета, член ЦК КПСС, лауреат Ленинской и Государственных премий; количество почетных званий и наград - "зашкаливает". Тем не менее, в свои 85 лет, он остается активно действующим учёным.
ФОТОИСТОРИЯ
За несколько последних лет мне удалось составить более сотни электронных тематических фотоальбомов. Они являются как бы свидетелями жизни нашей семьи на протяжении многих десятилетий. Посмотрим - с чего начиналась эта фотоистория? 1945 год.Мы с братом и наш соученик по классу, начитавшись популярной литературы вроде книжки Бунимовича "Фотография для пионера и школьника", решили соорудить примитивную фотокамеру. Корпус сделали из картона, объектив - из линзы от очков, затвор - из отрезка гитарной струны. Словом,получился автомобиль Казимира Козлевича, сделанный, по определению Остапа Бендера, из швейной машинки "зингер" и сноповязалки. Этой камерой снимали, пока сосед по коммунальной квартирене разрешил нам пользоваться привезённым им с фронта трофейным РОЛЛЕЙКОРДом (Первые кадры были нами истрачены на снимки его новорожденной дочки). Камера-зеркалка с кадром шесть на шесть сантиметров. Мы решили использовать её для зарабатывания денег, чтобы приобрести собственную камеру. В летнюю каникулярную пору по утрам мы ездили с Бессарабки в самый бедный район подола, и фотографировали там желающих. А желали все - ведь мы не просили денег вперёд. Дома проявляли негативы и до поздней ночи печатали фотокарточки. Наутроприходили во вчерашний двор, там сбегались все жильцы, за несколько секунд расхватывали свои снимки и разбегались по домам. Цену за фотографии мы не сообщали - понимали, что люди бедны, поэтому оплата шла по принципу "кто сколько может". Тем не менее, когда в декабре 1947 года грянула денежная реформа (с одновременной отменой карточной системы), у нас на сберкнижке лежало 3000 рублей. По условиям реформы и к нашему счастью именно такая сумма обменивалась один к одному.Тут же побежали в находившийся недалеко - на Крещатике - комиссионный магазин (там торговали перекупленными трофейными, то есть отнятыми у немцев в Германии, товарами). И купили там на все деньги уникальную малоформатную "зеркалку" с прилагавшимся к ней четырёхдюймовым "телевиком". Эта немецкая профессиональная камера называлась KineExaktaи отличалась небывалым набором выдержек от 1/1000 секдо 12 сек.Впоследствии была приобретена камера Киев. Она явилась копией отличной модели "Контакс" немецкой фирмы CarlZeis, оборудование которой по репарации демонтировали и перевезли на киевский завод "Арсенал". Начиная с 1966 года в течение многих лет я снимал на цветную слайдовую (обращаемую) плёнку различные эпизоды из жизни нашей семьи в Киеве, а также "города, где я бывал". Через десятки лет эти фото, переведенные в цифровую форму и почищенные на фотошопе, послужили основой для создания многочисленных электронных фотоальбомов. После эмиграции в Германиюнесколько лет пользовался во всех путешествиях по Европе и Америке подаренной мне Мариной камерой АРS новейшей разработки. Созданная тремя ведущими фирмами и обладающая высшими параметрами, она призвана была заменить всю узкоплёночную аппаратуру. Но этого не случилось, потому что вскоре появилась цифровая фототехника. И сегодня производство плёночной аппаратуры прекратилось. Нередко можно встретить начинающих фотолюбителей с цифровыми камерами профессионального класса в руках. Есть и у меня подобная, приобретенная семь лет тому назад по случаю 75-летия.