Люфанов Михаил Львович : другие произведения.

Труба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного политическая трагикомическая фантасмагория для шести человек. Написано в соавторстве с братом - Евгением Люфановым.

  Т Р У Б А
  
  Трагикомичный сантехнический фарс в трёх действиях
  
  -------------------------------------------------
  
  Действующие лица:
  
  Михалыч - бригадир, работяга со стажем, любит выпить.
  
  Коля - студент на подработке, 'идейный'.
  
  Алексей - прораб лет 30, деловой, старается соответствовать молодежи своего времени.
  
  Виктор Сергеевич - завхоз учреждения, нервный толстяк с тёмным прошлым, любит во всё вмешиваться, подозрителен, глуховат.
  
  Анатолий Фёдорович - государственный чиновник, директор учреждения, представительного вида с грустными глазами.
  
  Зинаида Николаевна - директор туберкулёзного диспансера, энергичная, современная, чуть полноватая, молодящаяся.
  
  
  -------------------------------------------------
  
  
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
  
  
  -------------------------------------------------
  
  Помещение на первом этаже учреждения, идёт ремонт, стоят мешки со строительным мусором, коробки с плиткой, везде раскиданы инструменты. Михалыч сидит на стопке из ржавых батарей, покрытых грязными газетами и курит беломорину. Коля размашисто бьёт кувалдой по перегородке, летит пыль, крошится штукатурка. Часть перегородки уже разрушена.
  
  
  М и х а л ы ч: Коля, твою мать, осторожно! Ща рухнет! Рухнет же ща!
  К о л я: Да, ладно вам, Михалыч, ничего не рухнет. Всё под контролем.
  М и х а л ы ч: Ну чё ты творишь, салапет? Кто ж так делает!..
  К о л я: Эх, раззудись плечо, размахнись рука...
  М и х а л ы ч: Да, ты... Да, ты сейчас... Да, ёрш твою медь!!!
  
  Кусок перегородки с грохотом обрушивается на батарею и Колю. Коля падает, из сломанной трубы в потолок хлещет фонтан воды.
  
  К о л я: А-а... Ай-ай... Ай... Э... О...
  М и х а л ы ч (вскакивая): Что ж ты творишь, долбодятел!
  К о л я: А-а! Как больно... Михалыч...
  М и х а л ы ч: Ну чё ты сделал?.. Давай затыкай теперь... Чего расселся! Давай затыкай... Тряпки тащи! Где пакля? Где вентиль? Вентиль, говорю, где?
  К о л я : А-а... Там где-то... А-а... Михалыч, закрывайте быстрей, хлещет же, горячо... (вылезает из-под обломков на четвереньках)
  М и х а л ы ч: 'Где-то', 'где-то'... Ну где? (ищет вентиль) Да, хрен его знает, где! Тут нигде нет... Надо дальше по стене искать. Искать по стене надо. Вот ты, Коля, гнида... Плечо у него зудит... Раз плечо зудит - нечего и лезть... К врачу нужно, с таким плечом... Куда труба-то идёт? За стену что ль? Труба-то? Ну-ка, давай - вон там посмотри. Давай, это...
  К о л я (начинает искать): Тут не видно, Михалыч... Труба в стену куда-то уходит... Может она внутри стены в подвал идёт?
  М и х а л ы ч (затыкает паклей и тряпками трубу, вода перестаёт фонтанировать, но всё ещё обильно течёт): Тут нет подвала, Коля! Подвала нет. Тут только подполье техническое. Вот же бляха-муха... Всё равно хлещет! Чего ж делать-то, едрить... Хлещет всё равно. Вот, блин, ты монтажник на букву 'ё'. Значится так! Бери, Коля, быстро молоток и скарпель. Скарпель, значит, и молоток бери. И руби вот тут стену около трубы. Вот тут вот. И вот тут. Будем смотреть, куда идёт. Идёт, значит, куда. А я пойду ещё тряпок принесу. (задумчиво) Набить бы тебе морду...
  К о л я (обиженно): Да, за что, Михалыч!
  М и х а л ы ч: А то не за что! Эх... (глядя на текущую сквозь тряпки воду) Накидать бы побольше надо, чтоб вниз стекало... Надо бы побольше. А то ща опять фонтан в потолок ударит, а там вроде директора тутошнего кабинет. Небось у него паркет, ковры и всё такое... Паркет, небось, у него. Секретарша, небось, хорошенькая... Диван, значит, тоже есть, как водится... А ну как она сейчас на диване? А мы, значит, горячей струей в потолок? Нехорошо, значит, получится, Коля... В потолок-то стучаться. Люди делом заняты, а мы... (со вздохом) Эх... Труба! Чего ты завис, Николай? Нечего глаза в потолок таращить. Давай долби стену, долбодятел! Стену долби. А то, не дай бог, сейчас этот чудила снова припрётся...
  
  В дверь просовывается голова завхоза.
  
  З а в х о з: Что тут происходит?
  М и х а л ы ч (в сторону, вытирая руки тряпкой): Вспомнили к ночи...
  З а в х о з: Что-что? (входит) Та-ак-с... Откуда пар? Что это у вас тут с трубой? И что тут за погром? (вскрикивает, замечая воду на полу) А вода откуда?! Вы что - отопление сорвали?! Да, вы что! Вы с ума сошли! Зима на дворе, а вы мне отопление срываете? Да, вы понимаете, что вы наделали? Да, я вас сгною! (задыхается от негодования) Да, я вас за это... Да, вы равшаны-джамшуды... Понабрали по объявлению... (бегает, хватаясь то за голову, то за сердце) Вы понимаете, что вы наделали? Ну что вы стоите, рты разинули? Перекрывайте воду! Видите - течет! Быстро! Немедленно! (топает ногами) Вы мне весь подвал сейчас зальёте! Ну? Кому я говорю?
  К о л я (немного испуганно): Виктор Сергеич, а что - тут подвал есть?
  З а в х о з (мечется): Подвал? Конечно есть! Что за дом без подвала! Официально на планах, конечно, его нет, а на самом деле... (внезапно рассердившись) И не твое это собачье дело! Твоё дело - воду перекрывать, а не 'подвалами' мне тут зубы заговаривать! Почему стоим? Немедленно! Быстро! (капает себе в рот валидол)
  К о л я: Виктор Сергеич, а где тут перекрывать? (завхоз не слышит, Коля говорит громче) Извините, Виктор Сергеич, а где вентиль, не подскажете? Мы перекроем - вы только скажите вентиль - где?...
  З а в х о з (часто моргая, глядя в потолок): Это ты меня спрашиваешь? Ты - меня? А я почём знаю! Я завхоз, а не сантехник! Это я тебя должен спросить, где вентиль! Набрали 'сантехников'! Спрашивают, где вентиль! Бригада, тоже мне... Если бы не директор, который вашу шайку-лейку покрывает - я бы на вас быстро управу нашёл! Ну ничего, дождетесь вы у меня - уж я устрою вам варфоломеевскую течь.
  К о л я: Может, ночь?
  З а в х о з: Что?
  К о л я (услужливо): Варфоломеевская была ночь, а не течь.
  З а в х о з: Да, как ты смеешь...
  М и х а л ы ч (перебивая): Там это... Виктор Сергеич... В общем, трубы по стенам идут... Вентиля замурованы... По стенам идут... Трубы... Довоенный подход. Короче, это... Надо бы всю систему менять... Если по уму. Систему бы всю, ну если надо, конечно.
  З а в х о з (округляет глаза и на секунду замирает): Что-о??? Я вам дам 'всю систему'! Да, вас бы за такие слова в тридцать седьмом... Да, вы... Вы... 'Довоенный подход'! Эх, повезло вам - не столкнулись вы с настоящим 'довоенным подходом'! Как трубы срывать - так у вас наш подход, современный, инновационный... Да? А как обратно приделывать - довоенный! Тоже мне! Переделывайте как хотите! И что это значит - 'вентиля замурованы'?
  М и х а л ы ч: 'Замурованы' значит 'вентилей не видно'. Не видно вентилей, значит. Только труба идёт в стену. Вентилей нет.
  З а в х о з: Чего?
  М и х а л ы ч: Ну, везде. Выхода нет. Сплошная труба, куда не плюнь.
  З а в х о з: Как это 'выхода нет'? Сплошная труба у него везде! Вы мне тут не это... И плеваться вам никто не позволял. Дома у себя можете... А как раньше перекрывали? Как перекрывали, я вас спрашиваю?
  М и х а л ы ч (хмурясь): Как-как... Я почем знаю, как... Никак, значит! Раньше, видимо, ничего не ломалось. Раньше-то. Делали, наверное, на совесть. Вот и не ломалось.
  З а в х о з: Что? (подскакивает к нему, брызжет слюной и трясет кулаками) Не ломалось? А зачем тогда нужны были завхозы? А? Или их тоже раньше не было? А? Ну? Что скажешь, умник?
  М и х а л ы ч: Не знаю я... Может и не было. Я почем знаю, то ведь раньше...
  З а в х о з: Не знаешь?! То-то же! А вот это не хочешь? (показывает фигу и тычет её под нос Михалычу). Были завхозы! И тогда, и сейчас! Всегда были, есть и будут! Завхозы - это сторожевые муравьи человечества! Вот директоров, может, в будущем и не будет... Все ж будут сознательные, пинать будет некого... И бухгалтеров тоже не будет. Денег не будет - значит бухгалтеры не нужны. И строителей, кстати, тоже не будет. Потому что роботы пьют меньше, а работают больше... Да... (мечтательно) А вот завхозы останутся! Завхоз - эта такая профессия... Это... Это я вам доложу! Это... Коммунизм-не коммунизм там будет - это ещё неизвестно, а хозяйством всегда надо будет управлять. Все профессии исчезнут, а завхозы останутся!
  М и х а л ы ч (в сторону): Затянула баба песню...
  З а в х о з (не расслышав): Что? Вот именно - потом на заслуженную пенсию. Проработал бы я тут столько времени, если бы ничего не ломалось? Да, этой развалюхе сто лет в обед! Не знаю, как эта домина ещё держится, но без меня бы тут вообще всё разрушилось! Какое же всё старое и дряхлое!.. (устало садится на батареи и вытирает лоб) Так что, ломалось, господа! Ломалось, ломается и будет ломаться! И сейчас, и через сто лет! И эта ваша труба ни капли меня не удивила, хотя вы мне за неё ещё ответите. И именно вы теперь будете за эту трубу платить и отвечать, как говорится, по всей строгости... Есть даже такая теория - теория хауса.
  К о л я: Может, теория хаоса?
  З а в х о з (не расслышав): Что? Ну вот-вот. Теория хауса. Хаус - это по-ихнему дом. Значит, получается, и дома ломаются, и люди ломаются. И кто из-за кого - это ещё большой вопрос. В этом подвале, может, и маршалы рыдали, как дети... И ничего. Тоже ломались поначалу, а потом... ломались. А вы говорите... Как же!
  М и х а л ы ч: Так, может, вентиль всё-таки в подвале?
  З а в х о з (не слыша, больше себе): А я тут только и делаю, что чиню, да затыкаю. Горбатишься с утра до вечера, а они в костюмах дорогих разъезжают, видете ли... Время не то, не то время, ребяты...
  К о л я (подходит, громко): Может вентиль всё-таки в подвале?
  З а в х о з (подпрыгивая): А? Совсем что ли!.. Я ж вам говорю - нет тут подвала!
  К о л я: Так как тогда перекрывать, Виктор Сергеич?
  З а в х о з: Да, не знаю я! Могу планы дать. Но в них сам чёрт не разберётся - где какой стояк и как это всё перекрывается. Предыдущие искали, искали, так и не поняли.
  К о л я: А как же вы воду перекрываете, когда надо?
  З а в х о з: А вот так! В одном месте крутим, а потом по всему зданию рыщем, где вода перестала капать. Или где, может, газ пошёл. Были случаи. В прошлом году чего-то покрутили, так под зданием газовая труба взорвалась! Куда она шла я не знаю, но я из-за той трубы чуть не сел... Страшное место! Теперь при слове 'труба' вздрагиваю.
  К о л я (вкрадчиво): Скажите, а правда, что раньше в этом здании штаб ВЧК был? Наверное, Дзержинский здесь часто бывал, да?
  З а в х о з: Кто?
  К о л я: Ну Дзержинский. Феликс Эдмундович. ЧК, там, НКВД, расстрелы, всё такое... Судили тройками, пытали, что-то ещё... Вы, случайно, не в курсе?
  З а в х о з (внезапно рассвирепев): Чего-чего? Какое такое ЧК-НКВД! Ты мне это... Нечего тут! Я сейчас же поставлю директора в известность. А вы - чтобы в течение часа всё ликвидировали! Труба должна быть починена через час! Ясно? Если заморозим здание - будете расплачиваться до конца своей жизни! На улице минус! Понимать надо!.. И почему директор с вами всё время связывается... Говорю ему каждый раз: 'Возьми моих, проверенных'! Так нет же! Что он в вас нашёл? Ничего, скоро разберусь я с вами, голубчиками! Давно пора, да всё некогда. Ох, смотрите у меня! Если я приду и труба не будет починена - пеняйте сами на себя!
  
  Завхоз убегает, бурча 'Ишь ты... Завхозов у них не было...'. Михалыч открывает окно, чтобы проветрить.
  
  К о л я: Уф...
  М и х а л ы ч: Нет, ну что за человек! Интересно, что там у него в этом подвале спрятано? В подвале-то. Небось, ходит туда иногда... Проследить бы... Ладно. Ты, Коля, давай быстрей стену ломай, а то этот чудо-человек нам житья не даст. Три шкуры снимет, но не даст... Шкура... Чего ты там копаешься? Ломай стену, Колян!
  К о л я (берёт кувалду и с размаху бьёт стену, сыпется штукатурка): Отойдите, тут кладка старая - крошится легко... Ого! А а за стеной, кажись, пусто - кирпичи внутрь падают! Ну-ка... Точно! (бьёт ещё) Так... О! Правда - тут пусто... (заглядывает в проём) Так... А труба-то наша вниз идёт!.. Ага, вот она... Причём, прямо за стеной, потом... Ох, ну ни фига себе! Да, тут внутри комната! Правда, комната! Большая!У вас есть чем посветить? (У Коли звенит мобильник, он отряхивает руку и достает его из кармана, говорит быстро) Алле? Да... Да, я... Всё верно, выдвигаемся в семь от магазина... Нет, ничего раздавать не будут - рисуйте свои... Да, вот так!.. Что хотите - то и напишите. Можете написать 'Ваше дело - труба!'... Или 'Труба' не пройдёт'... Почему? Ничего смешного... Абсолютно серьёзно!.. Ну, конечно!.. Не знаю, но думаю человек пятьдесят придёт... А вы, простите, кто?.. А-а, я понял... Да... Да... Ага... Хорошо... Да...
  М и х а л ы ч: Коля, кончай базар!
  К о л я (в телефон): Да... Я понял, хорошо... Вы извините - мне сейчас не совсем удобно разговаривать... Да, конечно... Ничего... Да, до свидания. (Вешает трубку, убирает телефон) Михалыч, ну зачем под руку говорить? Там же всё слышно!
  М и х а л ы ч: Ой, важная птица, можно подумать!
  К о л я: Важная, не важная, а дело мы делаем большое.
  М и х а л ы ч: Да слышал я - 'выдвигаемся в магазин'. Большое дело. Больше некуда. По себе знаю.
  К о л я: Не 'в магазин', а 'от магазина'! Не поняли ничего - так не надо говорить.
  М и х а л ы ч: А чего понимать-то - всё ясно, как божий день! Идёте с транспарантами 'Мир. Труд. Май'! Или как там?
  К о л я: 'Ваше дело - труба!'. Михалыч, есть чем посветить?
  М и х а л ы ч: Там фонарь в ящике где-то есть. В ящике фонарь. Ты вместо того, чтобы по трубе болтать - лучше давай вентиль быстрей ищи! (возится с паклями и тряпками) Мне ж не отойти - льёт как скаженная! Не отойти же...
  К о л я: Тут внутри какая-то лестница, Михалыч! Только мусора навалено много, сейчас ещё расковыряю. Вот наша труба идёт... Вот сюда, значит, идёт... Ой... Вот он! Эврика! Есть вентиль! Ржавый, правда, немного...
  М и х а л ы ч: Бери ключ, Коля, перекрывай! Ключ бери... (Коля ищет в инструментах разводной ключ) Ну что ты там возишься?
  К о л я: Нет тут его...
  М и х а л ы ч: Да вон он, на подоконнике. Ключ-то. Давай быстрее! Уже за дверь течёт!
  К о л я: Сейчас, сейчас... (находит ключ, засовывает его в проём и пытается закрутить вентиль) Э-э... Никак, Михалыч! Тугой!
  М и х а л ы ч: Сам ты тугой! Дай сюда. (пробует сам) Э-э-э.... Мда. Глухо заржавел, кажись. Прихватило. Вентиль-то. Ан нет... Погодь... Вроде пошёл... Ну-ка глянь - вода не бежит? Пошёл, вроде...
  К о л я (неуверенно трогает тряпки): Вроде меньше капает...
  М и х а л ы ч: Ну вот. И не трогай ничего! Я мокрый, как сволочь. Ты пока воду сливай вот в эту дыру. Раз завхоз говорит подвала нет - значит пусть льёт. Я ща приду. В метро пусть пока льётся. Ты воду сливай, значит... А мне потом ещё в магазин надо... Для сугреву, значит, теперь придётся. Теперь уж как хочешь...
  К о л я: Опять? Михалыч, вы же обещали завязать!
  М и х а л ы ч: Коля, ёрш твою медь! Ты что, не видишь - я ж насквозь мокрый! И всё из-за тебя! Я, если не согреюсь, слягу. Если не согреюсь. А мне болеть нельзя. Я ж к матери в диспансер чуть ли не каждый вечер хожу. Мне нельзя. Трубы горят.
  К о л я: Не трубы у вас горят, Михалыч!.. На что вы 'греться'-то собрались? Вы же говорили вчера, что больше не на что.
  М и х а л ы ч: Так то вчера было...
  К о л я: Так откуда сегодня появится? Зарплаты же не было.
  М и х а л ы ч: Трубу продам.
  К о л я: Какую трубу? Вот эту? (показывает на отопление)
  М и х а л ы ч: Дебил ты, Коля, и не лечишься! Кому эта труба нужна? Вот эту... (достает из своего мешка ярко-желтый красивый музыкальный инструмент - трубу с мундштуком и тремя кнопками)
  К о л я (широко открыв глаза): Что это?
  М и х а л ы ч: Это, Коля, труба. Моя труба.
  К о л я (не отрывая взгляда от трубы): Вы где её взяли? Украли?
  М и х а л ы ч (обтирая нагубник рукавом): Если ты, салапет, хочешь меня обидеть, то у тебя не получится - я не из обидчивых. Плохо ты меня знаешь! Запомни - Михалыч за свою жизнь ни разу ничего не своровал! До десяти лет не считается. Смотри и учись... Вернее, слушай.
  
  Михалыч подносит трубу к губам, подстраивается, делает несколько резких звуков и вдруг неожиданно из трубы льётся тихая, лиричная, очень красивая мелодия. Коля слушает, широко открыв глаза. Мелодия усиливается, заполняя всё пространство. Исчезает комната с ремонтом, появляется аллея парка с двумя людьми. Они идут, взявшись за руки. Всё это навеяла музыка. Колины глаза блестят ярче обычного. Внезапно мелодия резко обрывается. Михалыч хмуро и не глядя на Колю, убирает трубу обратно в мешок.
  
  К о л я (под сильнейшим впечатлением): Михалыч...
  М и х а л ы ч (сурово): Ладно, подудели и хватит.
  К о л я: Где вы так научились играть?
  М и х а л ы ч: Где-где... В консерватории.
  К о л я (шокирован): А... Так, вы...
  М и х а л ы ч (передразнивая): 'А'... Бэ!
  К о л я: Вы? Учились в консерватории?
  М и х а л ы ч: Коля, слушай, хватит ля-ля. Ща ты мне допрос на полчаса устроишь, а у нас времени нет. Давай воду сгоняй.
  К о л я: Эта ваша труба и вы хотите её продать?
  М и х а л ы ч: Да. А чего мне с ней делать? Солить? Зарплату нам с тобой уже два месяца не платят, а за трубу выручу хорошо. Она шведская. Качественная.
  К о л я: И вы готовы обменять свою трубу на бутылку водки???
  М и х а л ы ч: Ну почему же на бутылку? На две или три. Если барыги ещё домой не свинтили.
  К о л я: Эх, Михалыч, Михалыч! И вам не жалко?
  М и х а л ы ч: Не жалею, не зову, не плачу... Чего там в дыре-то?
  К о л я: (вздыхает, качает головой, потом заглядывая в проём) Тут... Тут целый лестничный марш... Вверх идёт... Света мало, ничего не видно, сейчас... (Быстро хватает кувалду, размахивается и со всей силы бьёт по стене рядом дыркой, во все стороны летит штукатурка)
  М и х а л ы ч: Коля, твою мать! Что ты делаешь? Чего ты делаешь, а?
  К о л я: Так это... Дырку расширяю...
  М и х а л ы ч (отнимает у него кувалду): Успокойся ты, салапет! Не трогай ничего! Заделывать дыру потом ты за свой счёт будешь? Как заделывать-то? У нас в плане нет этих работ! Цемента нет! И не трогай больше кувалду, долбодятел! Нет у нас цемента на это. И работ таких нет. Иди воду сгоняй!
  К о л я (жалобно): Разве вам не интересно, Михалыч? А вдруг там клад?
  М и х а л ы ч: Ёрш твою медь! Какой клад! Сгоняй воду, как я сказал! Клад... Два клада! Сюрприз и молочный шоколад... И не трогай стену! Воду сгоняй. Я ща приду... Когда я вернусь - чтобы воды здесь не было! Чтобы сухо было, как у негра в жопе. Понял?
  К о л я: Темно.
  М и х а л ы ч: Не понял что ли?
  К о л я: У негра в... Ну, там в общем, темно, а не сухо.
  М и х а л ы ч: А ты проверял что ли?
  К о л я: Зачем мне проверять... Разве так непонятно?
  М и х а л ы ч: Ты мне зубы не заговаривай! Чтобы тут сухо всё было! Понял?
  К о л я (уныло): Да понял, понял...
  М и х а л ы ч: Тоже мне, знаток негритянских жоп...
  
  Михалыч уходит. Коля быстро сгоняет шваброй воду к дырке. Потом подбегает к двери, воровато выглядывает, бросает швабру, вытирает мокрые ладони о комбинезон и на цыпочках подбегает к проёму. Только он туда засовывает ногу, как в комнату вбегает Михалыч, дает Коле пинка, вытаскивает его за шиворот и ставит по стойке смирно, чтобы они оба загораживали проём. Сразу после этого, разговаривая между собой, в комнату заходит процессия из директора Анатолия Фёдоровича, завхоза Виктора Сергеевича и прораба Алексея. Они доходят до середины комнаты и останавливаются. В этот момент директор замечает, что он стоит в луже воды и его лакированные туфли безнадёжно испорчены.
  
  З а в х о з: Причем, я их предупреждал....
  Д и р е к т о р: Подождите Виктор Сергеевич...
  З а в х о з: Но я просто хотел...
  Д и р е к т о р: Виктор Сергеевич!
  З а в х о з: Я молчу! Просто, они...
  Д и р е к т о р: Виктор Сергеевич! (завхоз зажимает рот руками, директор поворачивается к Алексею) Алексей Петрович, так как же это получается?
  А л е к с е й (невинно): А... что?
  Д и р е к т о р (дергая ногой): Почему у тебя тут вода на полу?
  А л е к с е й (уверенно): Так... Это... Специально. По технологии. Цементная пыль, чтоб не кружилась в воздухе, а оседала. Всегда так делаем. Но если вы возражаете - можем в следующий раз пылесосом. Просто вы говорили евро-ремонт нужен...
  Д и р е к т о р: Нет-нет, делайте всё как положено. Странно. Не знал. (замечает стоящих у стены тесно прижавшись друг к другу Михалыча и Колю). Добрый день, товарищи! (те кивают головами 'Зссь') Как продвигается ремонт?
  М и х а л ы ч: Так это... А чё... Нормально всё... (вдруг начинает внимательно приглядываться к директору) Скажите... А мы случайно не виделись раньше?
  Д и р е к т о р: Э-э... Думаю, нет.
  А л е к с е й (становясь между директором и Михалычем): Всё в порядке, Анатолий Фёдорович, двигаемся согласно намеченному графику.
  Д и р е к т о р: Это хорошо. (оглядывает стены) А когда заканчивать думаете?
  А л е к с е й: Как и договаривались, Анатолий Фёдорович! У нас по плану ещё два дня. К среде, я надеюсь, закончим...
  Д и р е к т о р: 'Надеюсь'? Лёша, хоть мы не первый год вместе работаем (Алексей почтительно кивает, завхоз подозрительно прищуривается), но тянуть с работами я тебе не дам. Ты уж извини. Я твоей конторе деньги за первый этап перевел? (Алексей почтительно кивает) Перевёл. Вот и работайте. (Поворачивается к завхозу) Виктор Сергеевич, у вас ещё какие-то претензии к работам есть? Кроме воды на полу?
  З а в х о з (с некоторым запозданием): А? Так конечно есть, Анатолий Фёдорович! Конечно! Много претензий! Вот, к примеру, труба... (показывает на трубу и хочет подойти, но директор его перебивает и руку с указывающим пальцем опускает)
  Д и р е к т о р (назидательно, как школьнику): Если претензии есть - хорошо. Мы всё обсудим. На совещании. Позже. А вы, Виктор Сергеевич, тем не менее, поменьше критикуйте. Терпимее надо быть. На вещи надо смотреть шире. Тогда и работы быстрей пойдут. А ещё лучше - посодействуйте ребятам. Вы слышали, что сейчас Алексей сказал? Сроки не срываются. А вы мне что до этого говорили? (не даёт завхозу ответить) То-то и оно! Так что, не волнуйтесь - всё идёт по плану. Всё в порядке. А претензии - ну что ж, как же без них? На стройке-то? Правда, товарищи? (все, кроме завхоза, кивают)
  М и х а л ы ч: Точно. И всё-таки где-то я вас видел...
  З а в х о з (горячась): Да, какой же 'в порядке'? Хотите я вам сейчас покажу, какой здесь порядок! Ну-ка... Вот, полюбуйтесь, Анатолий Фёдорович. Поглядите, какой у них тут порядок... (подходит к трубе и вытаскивает из неё тряпки)
  К о л я: Что вы делаете? Вы что! Стойте! (бежит к нему) А-а!
  
  В потолок бьёт струя воды, которая окатывает всех, включая директора. Все бегают по комнате и кричат. Михалыч хватает тряпки и опять всё затыкает. Первые несколько реплик - одновременно.
  
  З а в х о з (торжествуя): Вот! Видели, какой у них порядок! Разве это порядок?
  М и х а л ы ч: Долбодятел...
  Д и р е к т о р: Да вы что? Вы с ума сошли, Виктор Сергеевич?
  А л е к с е й: Что вы наделали? Вы же трубу сорвали! Зачем?
  К о л я: Если всё время в работу вмешиваться, то мы ремонт никогда не закончим...
  З а в х о з (Михалычу): Чего-чего?
  Д и р е к т о р: Виктор Сергеевич, вы мне костюм испортили! И рубашку... И галстук... Впрочем, галстук мне подарили. Но я всё равно буду вынужден вычесть это у вас из зарплаты. Вы уж как хотите.
  З а в х о з: Почему у меня? Почему у меня? Вычитайте у строителей - это они трубу сломали! Я же просто показал! Они мне вообще чуть всё здание не заморозили! А кто за это отвечать будет? Тоже я? А если стекла повылетают?
  Д и р е к т о р: Знаете что, Виктор Сергеевич...
  З а в х о з (настойчиво): Нет уж, вы меня извините, Анатолий Фёдорович!
  Д и р е к т о р (громче): Виктор Сергеевич!
  З а в х о з (ещё настойчивее): Анатолий Фёдорович! Я вам сейчас совершенно официально докладываю - прошу все накладные расходы за эту аварию и за эту трубу вычесть из строителей! Включая ваш драгоценный костюм, рубашку и галстук. Эта труба...
  Д и р е к т о р (хватает его за локоть): Виктор Сергеевич! Немедленно прекратите!..
  З а в х о з (вырываясь): Эта труба - это не причина! Труба - это следствие! Это ярчайший пример их отношения к делу! Из-за своей халатности они прорвали мне систему отопления и залили весь первый этаж, потолок, стены! Возможно, пострадал подвал! Если он есть. Мокрый потолок может испортить паркет в вашем кабинете. И поэтому я не подпишу им ни один акт, пока всё, я подчёркиваю, всё не будет... (замечает дырку в стене). Батюшки! Смотрите! (подбегает и заглядывает внутрь) Они ещё и стену разрушили! Да я вас за это... Да я вас... (идёт на Михалыча с растопыренной пятернёй)
  Д и р е к т о р (хватает его по дороге): Успокойтесь, Виктор Сергеевич! Я во всем разберусь. Но попозже. Ребята работают как умеют. Дырку эту мы заделаем, а костюм я всё равно хотел менять. И рубашку. И галстук. Пойдёмте, Виктор Сергеевич - поговорим в другом месте. Не будем мешать людям работать. Алексей, закройте окно, пожалуйста, как-то прохладно стало. И потом зайдите ко мне после того, как вы здесь всё утрясёте.
  А л е к с е й (закрывая окно): Хорошо. Мы всё устраним, Анатолий Фёдорович, не волнуйтесь. Хотя, если честно, отопление у вас тут не менялось лет сорок. Всё ржавое насквозь. Если бы мы знали это заранее - мы бы в смете это отразили. Нам бы надо было это всё заранее продумать и проговорить отдельно (смотрит пристально на директора). Всё равно все батареи в здании - под замену. И особенно трубы. Сегодня тут заткнём, завтра в другом месте прорвёт. Эту уже (стучит по трубе) сегодня менять надо. Вы сами видели... Тут у вас всё, извините, на соплях держится. Труба...
  З а в х о з (перебивая): Молодой человек, а за чей, собственно, счёт вы собрались эти трубы менять? Уж не за наш ли? Даже и не думайте! Это ваши орлы сломали эту батарею! И трубу тоже! Вот сами её и меняйте. За свой счет.
  А л е к с е й: Мы поменяем, Виктор Сергеевич. Работы мы оформить за свой счет, а вот трубы - с вас. Батарею вы нам дайте. И трубу. И мы сразу поменяем.
  З а в х о з (страдальчески к директору): Батарею им! Ха! Они будут ломать, а я им батареи покупай! (Алексею) С чего вдруг? В смете не предусмотрена покупка батарей! И труб, и тэдэ! Сами сломали - сами и покупайте! Са-ми! То есть, за свой счёт. Верно я говорю, Анатолий Фёдорович?
  Д и р е к т о р: Виктор Сергеевич! Вы прекрасно знаете, что если надо что-то менять - значит будем менять! Средства мы изыщем. Никогда, по-моему, я вам не отказывал и не стоит из-за одной трубы огороды городить. Но только - Алексей! Не затягивайте по срокам! Мне нужно, чтобы к четырнадцатому числу всё было сделано и сдано. Вы уж, будьте любезны, ускорьтесь. Замените всё, что надо. Работайте.
  А л е к с е й: Всё будет сделано в лучшем виде, Анатолий Фёдорович. Не волнуйтесь.
  З а в х о з: Знаю я этот 'лучший вид'! Они третий этаж так до сих пор не исправили. И зачем вы всё время к этим безруковым обращаетесь? Есть же нормальные строители - которые ничего не ломают, не взрывают, не спорят. (Алексею) А вы, молодой человек, имейте ввиду - пока не сдадите помещение, как положено - никакие акты я вам не подпишу. И проверять я буду лично! Каждый сантиметр! И если найду хоть одну пылинку - денег вы у меня в этом году не увидите. (Вполголоса - так, чтобы не слышал директор) И можешь быть уверен, ковбой, скоро я попру вашу шарашкину контору к чёртовой матери! Последний раз вы тут у меня воду мутите!
  
  Директор выходит, за ним семенит завхоз.
  
  К о л я: Алексей, что ж теперь будет-то? Попрут нас?
  М и х а л ы ч: А я предупреждал - и тебя, и этого клоуна, что надо менять трубы. Вот и доэкономились. Я предупреждал.
  А л е к с е й (оглядывая разрушения и заглядывая в дыру): Да ладно вас - всё будет нормально. А чего здесь произошло? Вы что, правда трубу сорвали? Или что?
  К о л я: Да не трогали мы их! На них что теперь - вообще не дышать? Вы посмотрите! У них тут вообще не здание, а рухлядь! Всё гнилое, пальцем тронешь стену - она сыпется. Вентили ржавые!
  А л е к с е й: А дыру зачем сделали?
  К о л я: Вентиль искали...
  А л е к с е й: Нашли?
  К о л я: Нашли.
  А л е к с е й: Ну и молодцы. Заделывайте всё быстренько - у нас два дня на всё про всё, а вы ещё штукатурить не начинали.
  М и х а л ы ч: Алексей, когда зарплата будет?
  А л е к с е й (цокает и закатывает глаза): Михалыч... Ну сколько можно! Зарплата, зарплата... Я же вам объяснял в прошлый раз - нет сейчас денег! Ну что я их - рожу?
  К о л я: Так вот же! Только что! Директор сказал, что перевел вам аванс - вот с них и заплатите! Вы уже на два месяца задержали... Нам есть нечего!
  А л е к с е й: Мужики! Без обид - с зарплатой придётся малёхо подождать. Мне материалы закупать ещё. Батарею это ещё где-то искать. Может даже на материалы не хватит - придётся из своих добавлять. Я сам на всём экономлю - сейчас надо потерпеть. Потом сразу выплачу всё целиком.
  М и х а л ы ч: Ну началось! Как обычно! Сами в шоколаде, а нам 'малёхо подождать', 'немного потерпеть'! Идрить её передышло! 'Малёхо-немного'! Нам как всегда в последнюю очередь... Бляха-муха! Ну что за конторка, Коля? А? Может ну ее? Пошли-ка отсюда?
  А л е к с е й: Михалыч, ну чего ты! Ну реально! Я и так кручусь, как могу! Были бы деньги - я разве б не дал? Я ж сам у директора бюджеты выбиваю! И он их мне же не даёт на руки! Переводят-то на расчётный счет. Тут же бюрократия - пока там мне выпишут, пока что... Ну реально!
  К о л я: Алексей, вы ж нам обещали, что хотя бы часть зарплаты выплатите сегодня! Мы вообще-то вам верили и на вас рассчитывали...
  А л е к с е й: Коля, блин... Ну мужики! Извиняйте! Ну что я могу поделать! Это же бизнес. Сегодня со всем разгребусь, завтра чего-нибудь решим. Потерпите! В первый раз что ли?
  К о л я: Получается, если местный завхоз вам акты не подпишет - мы вообще без зарплаты останемся? Так что ли?
  А л е к с е й: Да ладно - всё нормально будет. Сегодня я зайду к директору, поговорю с ним с глазу на глаз (подмигивает), и всё он мне подпишет, как миленький. Завхоз бесится потому что поделать ничего не может. Он тут никто. Помните, как у Лермонтова - проблема лишнего человека!
  К о л я (переходя на фальцет): Мне есть нечего, Алексей! Михалыч трубу продать хочет! И это всё из-за вас! Отдайте нам наши деньги! Сегодня!
  А л е к с е й: Какую трубу? Вы чего, совсем что ли сбрендили? Сейчас за подержанный мобильник много не дадут. Всё, мужики! Я убежал. Меня директор вызывал - попробую с ним договориться. Вы давайте тут быстрее всё доделывайте. Я поговорю с ним, пообедаю и вернусь. Михалыч, давай там - чтобы всё нормально было. (Убегает)
  М и х а л ы ч: Ага! Даю! Сейчас, как же! Спешу и падаю... Долбодятел.
  К о л я: Ну, и как же теперь на работу ездить? У меня денег только на сегодня осталось. И дома кушать совсем нечего. В животе урчит.
  М и х а л ы ч: Да ладно, не ной. Продам трубу - пожрём по-человечески. У меня ещё маленькая заначка есть.
  К о л я: Подождите, Михалыч, не продавайте трубу! У меня на сегодня денег хватит - вот, возьмите (ссыпает ему в карман куртки мелочь), а завтра может и зарплату дадут. Не продавайте трубу! Жалко же...
  М и х а л ы ч: Чего ты заладил - 'не продавай', 'не продавай'. Я, Коля, без тебя разберусь. Не продавай... А выпить, уж что ты сам себе не думай, сегодня всё равно придётся.
  К о л я: У-у, сволочи! Тут людям есть нечего, а они на мерседесах разъезжают! Не знаю, как директор, а наш прораб ездит на тойоте - весь затонировался, диски литые... А мне кажется, что тонируются только жулики, которым есть что скрывать! Я бы тонировку вообще запретил! Михалыч, когда же справедливость в нашей стране восторжествует? До сих пор в России есть политзаключённые! Суд в Гааге...
  М и х а л ы ч: Началось... Справедливость! Политзаключённые! Достал ты своими агитками. Хватит, Коля! Самому-то не надоело? Агитки-то по гаагам раздавать... Самому-то... Директор, кстати, ездит на какой-то старой колымаге - я вчера видел.
  К о л я: А может он для прикрытия? Так многие делают, чтобы не догадались, что воруют. Я в интернете читал. А сам небось миллионы загребает! Ничего... Я сегодня на митинге и про него тоже расскажу! Страна должна знать правду!
  М и х а л ы ч: На каком митинге, Коля? Ты совсем, что ли, охренел? На каком митинге?
  К о л я: На обычном митинге! У нас протест.
  М и х а л ы ч: Против кого протест? И у кого 'у нас'?
  К о л я: Против всех этих жуликов-олигархов. Я всю свою деревню подговорил. Журналистов и блогеров пригласил. У нас рядом с деревней какая-то баба строит комплекс для лыжников. 'Труба' называется. Длинная такая прозрачная кишка на подставках - километр, наверное, высотой! Страшенная!..
  М и х а л ы ч: 'Труба' или баба?
  К о л я: 'Труба'... Ну и баба тоже. Перекопала все наши поля. Заборов понаставила. Не пройти, не проехать. Такой вид загораживает! Там, может, Есенин гулял. Или Паустовский с Блоком. А ей плевать! Представляю, что бы они понаписали, если бы её 'Труба' в те времена стояла... И, главное, тетка эта наглая такая! Мы её по-человечески попросили - уйди! Построй в другом месте! Так она вышвырнула нас из конторы и велела больше не пускать. Сама расфуфыренная... Теперь мы в наш магазин должны вокруг её 'Трубы' три лишних километра ходить. Мы на прошлой неделе у неё перед въездом в комплекс легли...
  М и х а л ы ч: Чё, прям на землю?
  К о л я: Ну да.
  М и х а л ы ч: Зачем?
  К о л я: В знак протеста! Так она нас стала экскаваторами давить. Вот видите - царапина? (показывает плечо)
  М и х а л ы ч (с усмешкой): Неужто экскаватором зацепило?
  К о л я (серьёзно): Ну да! Еле увернулся! У-у, жаба!
  М и х а л ы ч: Дурак ты, Коля, и уши у тебя холодные! Что вы все как заведённые - 'митинги', 'митинги'... По телеку тоже - 'митинги', 'оппозиция'... Тьфу! Чушь всё это! Митинги ваши... Бить надо! По морде! Или взрывать! Не нравится что-то - взрывайте! Не нравится кто-то - бейте! А чего языком-то чесать? Это всё, Коля, у вас от бессилия! Политическое бессилие и безволие. Политическая импотенция... Время только теряете понапрасну, а толку никакого.
  К о л я (нахмурясь): Не, ну как же, Михалыч. Взрывать - это не по закону. Да и бить тоже. Мы же честные граждане! Настоящие россияне! Как можно построить гражданское общество, если все друг друга по мордасам будут лупить? Так нельзя, Михалыч! С нарушениями закона надо бороться только законными методами. Иначе мы опустимся до их уровня. А если это случится - всё вообще провалится в тартарары!
  М и х а л ы ч (переодеваясь, философски): Да всё и так в ж... в тартарарах этих. А вы попробуйте, Коля! Один разок! Просто подойдите и дайте ей... Так, слегонца. Всего один разок, Коля. Можно даже без разбега. Разок можно. Легонько. Прямо в рыло. И сам увидишь, какой будет эффект!
  К о л я (глядя на него широко открытыми глазами): Неужели?
  М и х а л ы ч: Попробуй, Николай!
  К о л я (задумчиво): Мы ей говорим, мол, вы нам жить мешаете! А она - 'У меня все разрешения есть!'. Мы ей - вы нам дорогу в магазин перекрыли! Как нам кефир покупать? А она говорит - знаю, мол, я ваш кефир. Идите, вон, в супермаркет свою водку покупайте. Она нам в деревне свой магазин поставила - 'Трубадур' называется! Умнее ничего не придумала! И знаете, Михалыч, сколько там кефир стоит? 100 рублей! Я просто обалдел, когда увидел. Спрашиваю продавщицу, почему такая цена? Может, говорю, ошибка? Может там бриллиант в каждой бутылке? А она говорит 'Он специальный, очищенный, с маленьким процентом жирности и специально выведенными по такому случаю бифидобактериями для похудения'. Я говорю 'А есть нормальный кефир? Чтобы без бактерий'? А она - мол, мы специально такой не закупаем - у нас только товары для здорового образа жизни. А сама тощая, как кляча - кожа да кости. Еле на ногах стоит... Образ жизни она ведёт здоровый... А сама между прилавками еле ходит, того и гляди - сквозняком к холодильнику прижмёт...
  М и х а л ы ч: Ну так и взрывайте, раз с бактериями! Нечего людей травить. По закону, не по закону - хрень всё это! Посмелее надо быть, Коля! Кефир у них с бактериями... А вот с транспарантами бегать - большого ума не надо. Посмелее... Это всё от безделья. Эх, молодёжь! Всё осторожничаете. Вот был бы я помоложе...
  К о л я (со вздохом): Вот жизнь! Сначала они пилят государственный бюджет - воруют наши налоги, потом воруют голоса на выборах, потом строят свои 'трубы' да магазины, а потом говорят рабочему человеку: 'Извините, денег нет'! Когда же нашему народу надоест терпеть эти издевательства? Ведь посмотрите, Михалыч, все же вокруг издеваются! Буквально все! Чиновники! Бизнесмены! Олигархи! Милиция! Во всех газетах уже пишут, что чаша народного гнева переполнена. Что же за бесконечная чаша такая? Когда же она перельётся через край?
  М и х а л ы ч: Кто?
  К о л я: Чаша. (у Коли звонит мобильный)
  М и х а л ы ч: Ой, да ладно! Чаша... Не смеши моё лицо, Коля!
  К о л я (в телефон): Аллё. Да. Можете заранее приехать... Да, будут. И он тоже обещал. Да. До свидания. (прячет телефон в карман) Я читал в одном журнале, что есть три идола поклонения - американский, азиатский и русский. В Америке это популярность. Если ты известный - ты хозяин жизни - у тебя всё есть, тебя все боятся, можешь делать чего хочешь. Актёры, бывшие президенты, телеведущие, звёзды кино - короче, все известные шишки там наверху пирамиды. В Азии всему голова - деньги. Шейхи и прочие - у кого много золота, всякие гаремы, яхты, лимузины, нефть - там они хозяева жизни. В Азии всем плевать на известность, шейхов этих никто не знает, но азиатским миром управляют именно богатеи. (мечтательно) Представляешь, при дворце гараж - и там сотни золотых лимузинов, черных мерседесов, белых БМВ, голубых бентлей, серебристых роллс-ройсов, красных феррарей, жёлтых ламборгиней... Стоят рядом и вот так до горизонта! Прям до коллекции яхт! Видимо не видимо! И в каждой тачке сидит молодая красотка и ждёт тебя, чтобы прокатиться и развлечься...
  М и х а л ы ч: Да, интересная, как я погляжу, жизнь в Азии. Ну а в России чё?
  К о л я: А наш страшный идол - это власть. У кого власть - тот и есть хозяин российской жизни. И поэтому мы - не цивилизованная Европа и не мудрая Азия. И не богатая Америка. Мы где-то между ними всеми. И никакие деньги или известность не спасут тебя от нашей власти. Вы посмотрите, все, абсолютно все - продавщицы в магазинах, дворники, тетки в собесе или на почте, сержанты в милиции, охранники - все нам хамят и посылают! Почему? Потому что у нас все хотят власти! Все упиваются своей маленькой властью. Многим дай деньги вместо должности - так нет же! Не возьмут! Пообещай мировую славу - не надо! Зато власти никогда не бывает достаточно! Берут, берут и берут. И всё им мало! А народ трусливый этой власти боятся! Мол, забирали же в тридцать седьмом - и сегодня могут. Лучше не высовываться. Эй ты, власть! (потрясает кулаком в потолок) Будь ты проклята!
  М и х а л ы ч: Ты не ори, секретаршу разбудишь. Ну а как ты хотел, Коля? Чтобы директора и сами получали, и нам давали зарабатывать? Или, может, сначала ждали, пока работяга получит свою копеечку, а уж потом сами получали? Так не бывает! Только силу понимают люди. Не бывает так... Силу уважают. А транспаранты - это для слабаков.
  К о л я (волнуясь): Но что же делать, Михалыч? Неужели нет других способов, кроме эскалации конфликта? Не может быть! Должны быть другие способы, обязательно должны! История знавала и мирные решения конфликтов. И должно быть именно так! Бить, убивать, взрывать - это же контрпродуктивно! И это ни к чему не приведёт! А сейчас по всей стране всё больше и больше конфликтов! Именно из-за таких вот разговоров, Михалыч! И главное, почему? Мы же вкалываем, мы же не дома сидим, экономику поднимаем и всего лишь хотим выразить свое мнение. А нас даже на митинги не пускают! А если несогласный - тебя тут же в автозак и привет! Какой-то беспредел в стране творится! И мирным путем не выходит, и силовым не вариант! Что же делать-то, Михалыч? Неужели опять... как оппозиция предлагает - рабочему народу брать вилы и на Кремль приступом идти? Как пугачевцы или стрельцы?
  М и х а л ы ч: Какие вилы, Коля? Какие вилы? Да и какие вы 'рабочий народ', нахрен? Вилы им! Тунеядцы да бездельники вы! Вы и собираетесь только для того, чтобы языком почем зря трепать, власть чехвостить - вот вас мусора и метелят. Вилы... И правильно метелят! Стрельцам, вон, Петр Первый сам лично головы рубил. И вам тоже надо немного подрезать. Авось умнее будете! Тоже мне, диспозиция!
  К о л я: Оппозиция.
  М и х а л ы ч: Да всё одно - долбодятлы. Бездельники. Революции так не делаются, Коля! Ты же в России живешь, ни в Нигерии. В России же. А вам бы всё поорать на площадях, да толкаться с полицаями. Потом приходите домой и гордо в своих блогах пишите 'О, крутое сегодня месилово было'...
  К о л я: Винтилово!
  М и х а л ы ч: Да хоть как! А всего-то результата - два синяка на сто тыщ человек. И миллион разговоров ни о чем. А предложи вам сделать бомбу? Или ещё что серьёзное? Так никого же найдется - сразу все хвост подожмёте... Власти боитесь! Так что, долбодятлы все эти ваши, как их... диспозиция.
  К о л я: Это мы-то подожмём? Да мы знаете что...
  М и х а л ы ч: Да что 'мы', 'мы'? Что вы можете сделать? Коля, скажи мне конкретно - что вы можете сделать конкретного?
  К о л я (неуверенно): Ну... Мы можем спасти страну о развала.
  М и х а л ы ч: Коля! Николай! Кого - спасти? Страну? Да вы её сами и разрушаете! Страну... Спасти можно только чью-то жизнь! Страну спасти нельзя - страны нет. Есть только люди. И их можно спасать. Но вы же не хотите! Вас люди не интересуют! Вас интересует только страна! А на людей вам плевать! Вон у меня мать в тубдиспансере лежит. Вот кого надо спасать. Не страну, а её и таких, как она. Мать спасать нужно.
  К о л я: Михалыч, прости... Я не знал...
  М и х а л ы ч: Да откуда вам знать-то? Вас же страна интересует, а не люди! Митинги, а не действия! Процесс, а не результат! Власть, а не народ...
  К о л я: Плохо ей там, да?
  М и х а л ы ч: Плохо, Коля, очень плохо.
  К о л я (помолчав): Ну хоть кормят нормально?
  М и х а л ы ч: Да пока их не трогали, там ещё худо-бедно жить можно было, макароны давали, ну там, запеканку по субботам. Раз в неделю постель меняли. А потом... Была у них какая-то очередная комиссия. Ходили, смотрели, морщились... А среди них был один мужик. Я как раз у неё сидел, когда они пришли. Ну и он чего-то разговорился. Я-то ему прямо сказал, что про всё это думаю, и сразу ушёл. А она с ним долго потом... Уж не знаю, чего она ему наговорила, только часа три он сидел у неё в палате. Я её спрашивал - про что трепались-то? Она говорит, что на жизнь не сильно жаловалась, а так только - про людей, да вообще... Ну и он чего-то после того разговора сильно загорелся. Сказал, что займется их диспансером лично. И чего ему взбрело - не знаю... Но директора местного он убрал, а какую-то свою бабу директрисой поставил. Ну и началось! Как только она захватила власть - навела свои порядки. Половину больных куда-то вывезли... Тех, кто может платить - перевела в платное отделение и там из них деньги до сих пор выкачивает, а остальных просто бросила умирать. Мать мучается, лекарств нет, врачей нет... И чего делать? Хотел переводить - так её уже по старости никуда не берут. Или мне, Коля, тоже с транспарантом на Трубную придти? Перед диспансером пару раз туда-сюда пройтись?
  К о л я: Ну, Михалыч, ну зачем сразу с транспарантом! А может с этой директрисой можно поговорить?
  М и х а л ы ч: О чем с ней говорить, Коля? Когда она мать хотела в какую-то жопу переводить - я к ней в кабинет пришёл мать защищать. В кабинет значит... Так она меня даже не дослушала - матом на три буквы послала! Прямым текстом! Примерно также, как эта ваша - с трубой. Матом! Тоже мне директор! У самой ни медицинского образования, ни совести. Деньги всё ворует, диспансеру ничего не достаётся. Прибирает всё... Сначала прибрала к себе диспансер, села там царьком, а потом всё, что было своровала. И всех медсестер и врачей хороших уволила, чтобы на неё бочку не катили. Уволила всех... Теперь у них вообще ни хрена нет. Многие о смерти мечтают. Из палат теперь выходить нельзя... Ни жаловаться, ни разговаривать - ничего. Тюрьма, а не диспансер. Многие бы могли вылечиться и жить, а теперь... Тюрьма.
  К о л я (подсаживается к нему): Михалыч, надо митинг устроить! Хочешь я приду и наших деревенских подговорю? И журналистов с блогерами! А? С транспарантами? У меня аж два есть уже готовых. На одном написано 'Хватит!', а на втором - 'Доколе?!'.
  М и х а л ы ч: 'Доколе'?
  К о л я (размашисто показывает рукой): 'До-ко-ле?!'
  М и х а л ы ч: Ты что, дебил, Коля?
  К о л я (обиженно): Почему это?
  М и х а л ы ч: Что это значит - 'Доколе'?
  К о л я: Как что? Ну в смысле, 'Сколько можно?'. 'Натерепелись', значит! Так революционно настроенные матросы кричали в семнадцатом. (кричит тихо, но зычно) Доколе!.. Будя!..
  М и х а л ы ч (с деланным пониманием): Ах, революционно настроенные...
  К о л я: Ну да!
  М и х а л ы ч: Эх, Коля-Коля! Лучше бы ты на плакате своем написал 'Подайте на бедность безмозглому строителю'. На плакате... И то больше пользы было бы... А там, когда это всё началось, приходили какие-то типа тебя - тоже с плакатами. Ходили... Журналюги даже какие-то приезжали! Пресса... А что толку? Какой в этом смысл? В плакатах-то? Всем же плевать! Прессе нужен скандал. Пиар. Крови побольше, чтобы драка, побоище или ещё лучше - убийство. Чтобы уж наверняка. Прессе-то... Или хотя бы водой из стакана через стол в морду плеснули.
  К о л я: Но...
  М и х а л ы ч: Вам, молодежи, нужна эта ваша справедливость. Вы страну всё хотите спасать. Культуру или права качать. Олигархам этим долбанным нужно, чтобы их не трогали. Чтобы не трогали их и всё. Бизнес, яхты, гольф-клубы. Вот как 'Труба' эта твоя. 'Труба'-то... И вышвырнули вас не потому что вас не любят - вы слишком мелки, чтобы вас любить или не любить. Вышвырнули вас, Коля, чтобы вы лишнего внимания к ейной 'Трубе' не привлекали. В нашей стране внимание лучше к себе не привлекать.
  К о л я: Подождите...
  М и х а л ы ч: Наша власть - она как 'Глаз Сарумяна'. Видел тут фильм про всякую нечисть. Вот был там 'Глаз' этот. Армянский, видимо, раз называется так. Так, вот он на всё вокруг смотрит и всё видит. И всё, чего хочет эта власть - это ещё больше власти. А на людей всем наплевать. Наплевать всем... И позиционной этой молодежи, и оппозиционной, и прессе, и олигархам, и всем остальным. Вот такая у нас страна! Пле-вать всем, Коля!
  К о л я: Нет! Это не так!
  М и х а л ы ч: Так-так! И людям плевать и на ту сторону, и на эту. И на власть, и на диспозицию-оппозицию эту вашу импотентную. Вилы они возьмут... Ничего никто не возьмет. Покричат все, потом посадят вожаков ваших, да и разойдутся все по домам.
  К о л я: Но нельзя же просто сидеть, Михалыч!
  М и х а л ы ч: Просто сидеть нельзя, а морды бить боитесь. Ладно, Коля! Хорош трындеть - давай работать! Хорош уже... А то так вообще ничего не заплатят. Ты давай дыру заделывай, вентиль я вроде нормально перекрыл, а ты давай дыру... Того...
  К о л я: Михалыч, а можно я посмотрю, что внутри? Я только одним глазком гляну - и сразу назад! Там же винтовая лестница! С перилами! Очень старая... А вдруг там клад?
  М и х а л ы ч: Ага! Сундук в брильянтах! Стоит, обсыпанный, тебя дожидается! Мильонер какой-нить забыл... Значится так... Нечего лазить по старым норам! Давай займись делом. Делом, говорю, займись.
  К о л я: Ладно... (с грустью смотрит в проём) Наверное замуровали эту лестницу в советское время, а раньше ей пользовались, как тайным чёрным ходом! Может по ней Ленин ходил или ещё кто умный... Интересно, всё-таки, куда она ведёт! Вон бутылка какая-то валяется...
  М и х а л ы ч (останавливается у дверей, с интересом): Бутылка? Какая бутылка?
  К о л я: Отсюда не видать. Темно. На ней написано... Вроде, 'Сто...', 'Столич...'... Не, не разобрать.
  М и х а л ы ч (возвращается): Ну-ка... Эта... Давай-ка залезь - проверь. Может чего полезное... Давай-ка её сюда, посмотрим...
  К о л я (сдерживая радость, залезает внутрь, слышно как он чихает, ковыряясь там, что-то бубнит, потом кричит): Не, Михалыч, это одеколон! 'Тройной'! Пустой уже! Без пробки, выдохся! Интересно, кто же здесь им душился? Неужели Ленин? (поднимается по лестнице на один пролет наверх)
  М и х а л ы ч: Тьфу ты! (под нос) Молодёжь... Вечно на приключения тянет... Всё им баррикады подавай, войну, танки... А обычный пулемёт перезарядить не могут. Долбодятлы.
  К о л я (кричит вниз) Михалыч, тут какая-то дырка в стене...
  М и х а л ы ч: Какая дырка?
  К о л я: Сейчас, я мусор выгребу... Пыли-то сколько! Ап-пчхи!
  М и х а л ы ч (в дыру, громко) Слышь, Коля, я в магазин сбегаю, пожрать возьму... В магазин... И ещё чего-нибудь, к обеду...
  К о л я: Ничего себе! (сбегая вниз, громким шопотом) Михалыч, там в стене - это не дырка! Это труба! Слуховая! Вот такенная! (Показывает) В неё кабинет директора видно! И слышно всё идеально! Там наш Алексей сидит! Прикиньте?
  М и х а л ы ч: Ну и что?
  К о л я: А то - он же нам говорил, что будет с директором договариваться. Давайте подслушаем?
  М и х а л ы ч: Зачем?
  К о л я: Как зачем? Это же жутко интересно! Нет уж, я послушаю! И мало того, что послушаю - ещё на диктофон запишу, как наш взятку предлагает! Вдруг пригодится...
  М и х а л ы ч (удивленно): Ты что, и диктофон с собой таскаешь?
  К о л я: А как же! Вот он - всегда со мной! (показывает мобильник)
  М и х а л ы ч: У тебя в трубе диктофон?
  К о л я: Конечно! Сейчас в любом мобильнике диктофон есть. Может, даже, и в вашем. Я её называю 'Боевая труба'! У меня в ней всё - и фотки, и компромат из интернета, и диктофонные записи, и видео! Целый офис! Двадцать первый век, Михалыч!
  М и х а л ы ч: И нафиг тебе это?
  К о л я: Оружие пролетариата! Видео, например, я сразу на 'Ютуб' выкладываю?
  М и х а л ы ч: Куда?
  К о л я: На 'Ютуб'. В интернет. Ну сайт такой американский...
  М и х а л ы ч: Ю-ту? Слышал. Хороший ансамбль.
  К о л я (артикулирует): Нет, не 'Ю-ту'. 'Ю-т-у-б'.
  М и х а л ы ч: 'Ютуб'? Не, такого не знаю... И как это переводится?
  К о л я: 'Ютуб'? (задумывается) Эээ... 'Твоя труба'. Да. 'Твоя труба'.Так, наверное. Забавно. Никогда не задумывался. Туда все видео кладут.
  М и х а л ы ч: 'Твоя труба'? Вот имя ансамблю дали! Докатились... В жизни большей бредятины не слышал! Своей, значит, трубы им мало, 'твоя', значит, их теперь волнует. Долбодятлы...
  К о л я: Да вы что! Там столько компромата - закачаетесь! А мою трубу (показывает на мобильник) можно вообще за миллион продать!
  М и х а л ы ч (саркастически): А чего так мало? Может, за два возьмут? (спохватившись) А ты чего - и наши с тобой разговоры записываешь? Ну-ка, давай-ка игрушку сюда...
  К о л я (пряча телефон за спину): Ну что вы, Михалыч! Мы же с вами в одной лодке. Это же против врагов инструмент! Это вилы, с которыми я... Можно я, всё-таки, пойду - послушаю?
  М и х а л ы ч: Нечего там. (направляясь к двери, себе под нос): Шпиён, идриття в передышло! Никак, в президенты метит... Боевая труба, надо же (громче) Давай вылезай. И дыру свою заделывай. Нечего там. (Уходит бурча 'Взрывать всех к едрене фене...'. Коля некоторое время ждёт, потом поднимается наверх).
  
  
  -------------------------------------------------
  
  
   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
  
  
  -------------------------------------------------
  
  Кабинет директора. У окна стоит диван. За столом в большом кресле сидит директор. На столе для посетителей - поднос с графином и водой. На стуле перед ним сидит Алексей. За спиной директора с площадки замурованной лестницы около слуховой трубы притаился Коля с включённым диктофоном.
  
  Д и р е к т о р: ...А дома как?
  А л е к с е й: Да, всё в порядке, Анатолий Фёдорович. К весне думаем дачу покупать. Пока снимаем, конечно...
  Д и р е к т о р: Дачу? Это хорошо. Это правильно. В городе грязно, душно. Одни пробки сколько сил отнимают.
  А л е к с е й: Да... Пробки - это бич нашего города.
  Д и р е к т о р: Я вот подумываю на велосипед или мопед пересесть, но коллеги отговаривают.
  А л е к с е й: Анатолий Фёдорович! Ну куда же в вашем... статусе - и с велосипедом? Не солидно.
  Д и р е к т о р: Почему же не солидно? Вон, мэр Лондона ездит на велосипеде - и ничего. Разве я хуже?
  А л е к с е й: Нет, конечно, нет. Даже лучше. Но вы меня извините, то - Лондон, а то - Россия.
  Д и р е к т о р: А что, Россия хуже Лондона?
  А л е к с е й:(растерянно) Нет, не хуже, но... Как сказать... Просто у нас вы будете выглядеть несколько необычно. И это может, так сказать, отразиться... К тому же, вы же сами знаете, в России нет нужной инфраструктуры. Велодорожек нет, правил нет. Страшно ездить.
  Д и р е к т о р: Да, ты прав... В прошлом году генплану выделили солидный куш на создание вело-инфраструктуры, но деньги, как всегда...
  А л е к с е й: Я понял.
  Д и р е к т о р: Да, канули в лету.
  А л е к с е й: Помните, Карамзин писал: 'Всё, что происходит в России, можно описать только одним словом - воруют'. Что тогда, что сейчас.
  Д и р е к т о р: Разве это Карамзин написал?
  А л е к с е й: По-моему, да.
  Д и р е к т о р: Как грустно, что за двести лет почти ничего не изменилось! (помолчав) Ты деньги привез?
  А л е к с е й: Привез, Анатолий Фёдорович. Всё как договаривались. Но в этот раз обналичка не по пять, а по семь процентов будет.
  Д и р е к т о р: Как по семь? Почему?
  А л е к с е й: Праздники на носу, всегда к праздникам поднимают.
  Д и р е к т о р: Да вы что? Какие праздники? До праздников ещё два с половиной месяца!
  А л е к с е й: Ну, вы же знаете, что в России к праздникам заранее готовятся.
  Д и р е к т о р: Ну пусть заранее, но не за два же месяца?
  А л е к с е й: А за сколько? Для нашего народа праздники - это святое. Можно хлеба не давать, а зрелищ, да попраздновать - уж будьте любезны! Вы, вообще, видели, что на улицах творится, Анатолий Фёдорович? Все улицы переполнены пьяными. Всякая шантрапа устраивает митинги, акции протеста, выступают против выборов, транспаранты, флаги, постоянные стычки с милицией. Одним словом, гуляет народ. К праздникам готовится.
  Д и р е к т о р: Безобразие! Власть, какая бы она ни была - она власть. Правильно патриарх говорит - власть дана народу свыше - её уважать следует.
  А л е к с е й: Вот именно. А эти прямо на улицах уже с транспарантами 'Долой того' или 'Долой сего'. Вчера вообще видел плакат 'Правительство - жулики'! Совсем озверели...
  
  Коля переминается и под его ногой с грохотом отваливается кирпич. Директор и прораб вздрагивают, поворачиваются и смотрят на стену.
  
  Д и р е к т о р: Ох, чувствую, не кончится это добром. Стране нужен покой и порядок. А её расшатывают и раскачивают. Оппозиция идёт войной на власть, власть начинает злится и закручивать гайки. Но страна-то не железная. Это же сложный механизм - понимать надо. Как вот это здание, которому сто лет. Если им не заниматься - оно начинает разваливаться. А если его ещё пинать, да по стенам молотить кувалдой, то в какой-то момент оно рухнет и всех нас похоронит... Слышал? Уже кирпичи по стенам сыпятся! Если наше здание не чинить - мы все провалимся неизвестно куда. Сложные конструкции требует пристального внимания и контроля. Совместного!
  А л е к с е й: Вы абсолютно правы насчет здания и страны! Эта труба...
  Д и р е к т о р: Подождите вы, Лёша, с трубой. Успеется. Труба-трубой, но вы не поняли моей аллегории... Страна в упадке! Ей нужен ремонт, а не критика! Архитекторы, созидатели и строители! А не терминаторы с кувалдами...
  А л е к с е й: Я понял, просто я...
  Д и р е к т о р: Я тоже понял. И я прекрасно понимаю, куда вы клоните. Вы хотите получить от меня подряд на замену всех труб в здании. Разве не так?
  А л е к с е й: Так ведь тут всю систему менять нужно! Вы же сами видели, в каком всё состоянии. А это историческое здание!
  Д и р е к т о р: Видел, да... Но вы представляете объем работ? И сколько стоит такой подряд? Вы хоть примерно понимаете, о каких суммах идёт речь? (смотрит искоса)
  А л е к с е й (не моргнув глазом): Конечно понимаю, Анатолий Фёдорович! Мы делали много похожих проектов. Ваше здание, прикидочно, ну... Миллионов двести.
  Д и р е к т о р: Двести? Миллионов?
  А л е к с е й: А что вы хотели! Тут во-первых много этажей, коридоров, лестниц, скрытых помещений. Чердаки и подвалы имеют огромные площади, чётких планов здания нет. Неизвестно ещё, что где. Для замены труб пол-здания придётся разбирать - трубы-то почти везде внутри стен идут, вентили ржавые...
  Д и р е к т о р (думая о чём-то своём): Двести миллионов... В принципе я мог бы обосновать в мэрии. В конце концов, это здание охраняется государством...
  А л е к с е й: Ну эта цифра очень общая, мы же ещё точно не считали...
  Д и р е к т о р: Значит, объем может быть и больше?
  А л е к с е й: Вполне может быть. Даже скорее всего.
  Д и р е к т о р: Но насколько больше? Немного? Или на порядок?
  А л е к с е й (с интересом глядя на него): Ну... Тут смотря как считать, Анатолий Фёдорович... Может и двести пятьдесят, и триста оказаться. Нужно смету составлять. Это если всё учитывать и по уму всё делать. Вы же понимаете, мы можем и пятьсот нарисовать, но обосновывать-то суммы вам. Деньги же бюджетные...
  Д и р е к т о р (размышляет вслух): Да-да... По уму, говорите. Смету... Двести-триста... Мда... Хотя учитывая... Нет, это хорошо, конечно... Но с другой стороны...Хм... Замена труб - это, конечно, правильно... Но... (решительно) Я вам так скажу, Алеша... Учитывая мой интерес, я предлагаю обсуждать подряд на сто пятьдесят миллионов. То есть, также, как и в прошлый раз.
  А л е к с е й: Как в прошлый раз? Хорошо. Тогда мы готовим смету на сто пятьдесят? Верно?
  Д и р е к т о р: Да.
  А л е к с е й: Только, если можно - давайте сразу договоримся, что как только вам смету подписывают и выделяют бюджетные деньги - вы эту сумму сразу переводите нам? Конечно, мы сразу ваши десять процентов приносим вам наличными.
  Д и р е к т о р: Разумеется. Хотя, Алексей - такие очевидные вещи можно было вслух не проговаривать. Ведь как известно и у стен есть уши (многозначительно смотрит на стену, за которой спрятался Коля).
  А л е к с е й (округляя глаза): Что? У вас в кабинете?
  Д и р е к т о р (улыбаясь): Да ну что вы! Не волнуйтесь. Я недавно проверял. Никаких жучков у меня нет. Но вы всё равно будьте осторожнее. Сейчас время неспокойное. Мало ли что... Итак, мы договорились?
  А л е к с е й: Да.
  Д и р е к т о р: За прошлый контракт вы мне принесли?
  А л е к с е й: Конечно-конечно... (отсчитывает деньги в приоткрытом кейсе и быстро шепчет) Четыре, пять, шесть... Десять... Совершенно верно, Анатолий Фёдорович! Трубы - это артерии предприятия! Если артерии забиваются - всему организму приходит конец!.. (продолжает считать) Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Так... Вот ваши пятнадцать миллионов. (передает директору полиэтиленовый пакет) Пересчитайте, пожалуйста.
  К о л я: Гады! Ну ничего... (смотрит на телефон с включенным диктофоном) Мы и на вас управу найдём.
  Д и р е к т о р: Я уверен, что тут всё точно. Давайте тогда составляйте смету и передавайте её завхозу. Все бумаги с нашей стороны он подготовит.
  К о л я: Пятнаху лямов себе на карман! Михалыч ни за что не поверит!
  Д и р е к т о р: И, надеюсь, тебе не надо объяснять, что весь этот разговор должен остаться строго конфиденциальным. О нём должны знать только я и ты.
  К о л я (со смешком): Ага! Только я, ты и ещё этот парень за стеной и пять тысяч читателей его блога.
  А л е к с е й: Ну, разумеется, о чём речь!
  Д и р е к т о р: Ладно, Алексей, пока иди, работай. И про третий этаж я тебе отдельно напоминаю. Надо его доделать. Завхоз с нас не слезет. Он и так уже что-то начинает подозревать. Намёки какие-то делает. А он человек ещё тот! Работает с тех времён, когда в этом здании КГБ было, а кем - я так и не выяснил. Говорит, завхозом. Тёмное у него прошлое. Может и написать, куда не надо. Так что без косяков. Уж, пожалуйста.
  А л е к с е й: Анатолий Фёдорович, не волнуйтесь. Сейчас мы с первым этажом закончим и я людей сразу на третий ставлю. До праздников мы точно должны успеть. А вот насчёт косяков я вам и сам давно хотел сказать. Дверные проёмы у вас...
  Д и р е к т о р (подозрительно): Что значит 'должны успеть'? Не 'должны...', Лёшенька, а 'успеем'! Ясно?
  А л е к с е й: Да, всё ясно. Успеем. Но косяки...
  Д и р е к т о р: Вот именно! Сначала успейте, а уж потом разберёмся с косяками. А каких людей ты туда хочешь ставить? Тех, что ли, двоих? Которые трубу сегодня оторвали и дыру в стене сделали?
  А л е к с е й (соображая): А... Почему же сразу тех... Можно и других... Но можно и этих. Эти-то - привычные, они ваше здание знают... Работали уже здесь. Другим ещё объяснять придётся, что к чему... Вроде ребята толковые.
  Д и р е к т о р: Нет уж, пожалуйста! Я вас прошу - этих двоих не надо ставить. Они мне всё здание сломают. И так вся сантехника на ладан дышит...
  К о л я: Ах ты гад!
  Д и р е к т о р: Тут всё на честном слове всё держится. Трубы ржавые насквозь. Вон, в графине - видишь? Я вода из-под крана налил цветы полить. Посмотри на неё - то ли там ржавчина, то ли кто-то живой плавает. Страшно не то что пить - руки мыть страшно! Да и вид у тех двоих... Ты уж меня прости, Лёша.
  А л е к с е й (с интересом рассматривая воду в графине): А что с ними не так, Анатолий Фёдорович?
  Д и р е к т о р: Ну этот, который постарше - алкоголик. У меня глаз намётанный. И могу тебе, Лёша, со всей уверенностью сказать, что пьёт он не двенадцатилетний виски.
  А л е к с е й: А второй? Он же, вроде, непьющий?
  Д и р е к т о р: А молодой - так он же, наверное, у тебя студент на подработке? Так?
  А л е к с е й: Да.
  Д и р е к т о р: Это и видно. Но выглядит он... странновато. Вроде глаза таращит, как хороший солдат, но по всему видно, что дезертир... Нет, ты не подумай, возможно он неплохой парень, юный мечтатель и всё такое, но... если это так - ещё хуже. Такие пацаны специалисты по ломанию, а строят они плохо. Клады ищут или с режимом борются. Наверняка он думает, что я олигарх и что я взятки беру. Я таких ребят знаю. Они ищут справедливости, а пока ищу - ломают всё, что построили до них. Насколько я могу судить, эти двое большую часть времени бьют баклуши и философствуют. А ты им ещё, небось, деньги вперёд платишь, ведь так?
  А л е к с е й: Да нет, Анатолий Фёдорович, зачем же... Я им вперёд плачу только маленький аванс, чтобы на еду, да на проезд хватило. А всё остальное - только после окончания работ. Последний раз я им платил вообще два месяца назад.
  Д и р е к т о р: Это как? Почему же они работают?
  А л е к с е й: А я им говорю, что денег нет.
  Д и р е к т о р: И что, они верят?
  А л е к с е й: А что им остается делать? Зато, если не платить - они работают лучше и быстрее. Да и пить, вроде как не на что. Они, правда, жалуются, но я пока выкручиваюсь. Мол, на закупки деньги нужны, то да сё. Вот только зря вы сегодня при них сказали, что аванс вперед оплатили.
  Д и р е к т о р: Ну знаешь ли... Ты ещё спасибо скажи, что я не сказал, что весь подряд вам вперёд оплачен! А мог бы!
  А л е к с е й: Спасибо, но всё равно не стоило. Я им плачу по двадцатке, да ещё и сильно задерживаю. За такую зарплату даже бомжи бы отказались работать.
  Д и р е к т о р: Тогда почему эти двое работают?
  А л е к с е й: Они из Питера.
  Д и р е к т о р: Ну и что?
  А л е к с е й: Интеллигенция.
  Д и р е к т о р: Ах, вот оно что. Ну, ладно, пусть работают. Но ты всё же следи за ними!
  А л е к с е й: Конечно буду!
  К о л я (шепчет с ненавистью): Ах, вы сволочи! (берёт кирпич и со всей силы бросает его в стену, директор и прораб вскаивают, со стены падает картина, за которой обнаруживается дверца сейфа).
  Д и р е к т о р: А! Боже мой! Что это? (Коля замирает, а потом тихо и протяжно воет волком.) Ты слышал?
  А л е к с е й (в ужасе): Да! Кажется... Как будто за стеной... Сначала какой-то удар, а потом крик или вой... У вас там чей кабинет?
  Д и р е к т о р: Да ничей, Лёша! В том-то и дело! Нет там никакого кабинета! Это какой-то ужас! Не здание, а какой-то дом привидений. А не может быть, это двое твоих остолопов опять что-нибудь сломали или взорвали? Они же внизу работают, как раз под моим кабинетом. Иди проверь скорее. Там же труба эта у них... Куда она идёт? Может сюда куда-нибудь?
  К о л я (с остервенением пиная кирпичи, возвращается вниз): Это не у нас труба! Это у вас труба! Труба вас всем! Ворьё! Олигархи хреновы! Разворовали страну! Ну ничего, дойдут и до вас руки! Довели народ... Сегодня на митинге я всё расскажу! И журналистам, и блогерам! И ещё эти запись передам! Ну, сволочьё! Ну, держитесь... (говорит что-то ещё, но уже не слышно).
  А л е к с е й (подходит и слушает стену): Не, не похоже. Они же трубу перекрыли. Да вы не волнуйтесь. Михалыч с Колей тихие, спокойные. Они как муравьи - работают себе и работают. Им только по двадцатке подкидывай, да и всё. Они с зарплатой ждут. Политически они тоже лояльные. Но я, конечно, проверю.
  
  Включается зуммер интеркома. Директор нажимает и держит кнопку. Слышен голос секретаря: 'Анатолий Фёдорович, тут дама спрашивает, ждать ей дальше или лучше зайти в другой раз?'.
  
  Д и р е к т о р (в интерком): Нет-нет, я уже освободился.
  А л е к с е й: Я тогда пойду.
  Д и р е к т о р: Хорошо. Я жду от тебя смету и законченный ремонт на первом и на третьем. И чтобы больше без сюрпризов. И вот ещё что, Алексей! Попроси своих, если это они, чтобы они больше ничего не ломали и не взрывали. А то они ломают, выпускают неизвестно кого из склепов, а мы потом всякие крики слышим. Аккуратнее надо к работе относится. У нас тут вообще-то госучреждение, люди работают...
  А л е к с е й (кивает): Я разберусь.
  
  Алексей уходит. Директор в открытую дверь говорит с широкой улыбкой 'Здравствуйте, Зинаида Николаевна! Здравствуйте... Проходите, пожалуйста!..'. Входит Зинаида Николаевна. Директор галантно целует ей ручку и плотно закрывает за ней дверь. Она полноватая, но не замечает этого. У неё авангардная прическа, глубокое декольте, каблуки, множество украшений, кольца, она ярко накрашена. Директор отодвигает ей стул, она садится.
  
  Д и р е к т о р: Очень рад вас видеть! Простите, что задержал! Как всегда - бесконечные производственные вопросы! И как всегда безотлагательные. Хотите чай или кофе?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет-нет, спасибо. Мне предложила ваша девочка. Вы же помните - я тонизирующие напитки не пью. У меня режим.
  Д и р е к т о р: Ах да, конечно! Как я мог забыть! Тогда, может быть, воды?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А вот от водички не откажусь. Да я сама, не беспокойтесь... (наливает себе сама и быстро делает глоток).
  Д и р е к т о р (растерянно): Э-э... Ладно...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (отпивает и морщится): Странный вкус... Вы минеральную что ли туда наливаете? С серой?
  Д и р е к т о р: Н-ну да...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А-а... Правильно. То-то я и чувствую, вкус необычный (допивает до дна). Уфф... Я не сильно вас отвлекла?
  Д и р е к т о р: Вы как всегда очень вовремя приехали, Зинаида Николаевна. Я и сам собирался вам звонить, но вы как будто чувствуете.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А я мимо проезжала, дай, думаю, наудачу к вам заверну. А вы как раз на месте. Вот, думаю, на ловца и зверь бежит. В переносном смысле, конечно...
  Д и р е к т о р: Я понимаю. Но в этом вам действительно очень повезло. Я всё время мотаюсь, поэтому тут бываю редко. Что делать - работа такая. И всё срочно, как всегда.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да я понимаю. А как семья, дети?
  Д и р е к т о р: Понемногу. Сын, вот, решил горные лыжи осваивать, а это всё то же - время, деньги...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, дети всегда хотят больше, чем мы им можем дать. А с другой стороны - и правильно! Горные лыжи укрепляюще действует на здоровье и психику. Расслабляют и успокаивают. А где учить собираетесь?
  Д и р е к т о р: Да пока точно не знаю. Говорят, недавно новый какой-то спуск открылся рядом с городом - 'Труба' называется - не слышали?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: 'Труба'?.. (густо покраснев) Да, что-то слышала... Вернее, читала где-то.
  Д и р е к т о р: Сын по интернету смотрел - оказывается, в области уже шесть таких спусков...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Кажется, даже, семь...
  Д и р е к т о р: Ну вот видите - даже семь! И где они у нас помещаются? Неужели в нашем городе столько горнолыжников? Уму непостижимо!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Так у нас и город не маленький! А сейчас это модно. Да и спуск открыть в наше время не так уж и дорого. Западные компании всё под ключ делают - ты только участок купи. Можно даже на ровной поверхности - все склоны искусственные. И даже не на очень большой территории. Если по уму, конечно, делать. Тут же главное не размер, а правильно выбранный участок.
  Д и р е к т о р: Всегда меня это в вас восхищало - вы человек из медицины, а такой широкий кругозор! И когда вы только успеваете столько читать!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (смущённо отмахивается): Ой, да ладно вам, Анатолий Фёдорович. Сейчас такое время - всё надо успевать, иначе отстанешь. Можно я ещё себе водички налью? (наливает, с подозрением рассматривает желтоватую воду, потом пьёт)
  Д и р е к т о р: Конечно-конечно!..
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вот я вам расскажу, я читала. Поверьте мне - возни столько, что диву даёшься. А в начале всегда кажется, что, мол, чего там сложного - купил участок, взял денег в банке, да заключил контракт с подрядчиком. Ан нет! Там дело, как потом выясняется, не только в участке и в деньгах. Там столько всего! Есть ещё такая ужасная вещь, как социально-экономические факторы. Про них часто забывают, а они ого-го как могут повлиять. Особенно у нас в стране. Например, весь проект может зарубить общественное мнение. Вот вы когда-нибудь сталкивались с фактором, который называется 'протест местного населения'?
  Д и р е к т о р: Нет, не доводилось, слава богу... Но я представляю себе...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет! Анатолий Фёдорович, вы даже не представляете, что это за кошмар! Приходят на стройку какие-то невменяемые люди, с какими-то идиотскими транспарантами, какие-то бабки, бомжи и студенты, нанятые за три копейки! Орут, ложатся под трактора! Я не знаю, сама не видела, но я читала, что это какой-то кошмар. Это срывает все сроки, сметы. Подрядчики жалуются, банк начинает начислять пени, неустойки - ой! Всего не перечислишь! И ведь, главное, что их невозможно выгнать! Забор строишь, так они через него перелезают. И милицию - хоть обвызывайся, и суды выигрывай-не выигрывай... Хорошо ещё до мордобоя не доходит. А ведь эти протестующие такой народ, что могут и прибить, не ровен час. И им же всё равно - женщина, мужчина. Алкаши проклятые!
  Д и р е к т о р: А чего же эти протестующие хотят?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Как чего? Понятно чего - чтобы в районе их сраной... извините, пожалуйста, просто меня это возмущает до глубины души! - Чтобы в районе их деревни не было горнолыжного спуска. Мол, много места занимает, вид ухудшает! А на самом деле - им просто делать нечего! Жить скучно - вот они и лезут. Говорят - за бухлом нельзя проехать! Вы сейчас правильно сказали - это просто потрясающе! Куда катится эта страна! Можно ещё вашей целебной водички? (наливает)
  Д и р е к т о р: Пейте-пейте. Моя вот жена тоже часто ездила кататься на лыжах. Я-то сам не умею, а она любила...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Любила? А сейчас...
  Д и р е к т о р: Уже как пять лет её нет. Живу бобылём, ращу сына.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Извините, я не знала...
  Д и р е к т о р: Да ничего.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А что с ней случилось? Неудачно съехала? На чёрных склонах часто...
  Д и р е к т о р: Да нет. Надюша каталась очень хорошо. Это я виноват - потащил её с собой на объект.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Что же произошло?
  Д и р е к т о р (после паузы): Мы тогда большой завод построили. Я курировал это проект по линии министерства. Наметили большое открытие с помпой, правительственной делегацией, иностранными гостями - всё по высшему разряду. Ну и вроде как их все с женами, ну и наши, говорят, тоже должны быть. Чтобы не сильно отличаться. А Надя этот официоз терпеть не могла... Не любила всю эту мишуру... (ему трудно говорить) Можно мне тоже водички?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да-да, сейчас. (наливает и подает ему стакан с водой)
  Д и р е к т о р (автоматически делает глоток и отставляет стакан в сторону): Да... Но я, дурак, настоял. Мол, надо. Ну и приехали мы туда. Всё прошло хорошо, без сучка и задоринки, завод торжественно открыли... А он огроменный, как город. Между цехами на машине нужно ездить - пешком далеко. Ну потом банкет, речи, подарки... А потом все чины разъехались, а мы все - ну, приемная комиссия, директорат и так далее - мы все остались, чтобы завод уже по-настоящему принять. Потому что отчитываться и щёки надувать на весь мир - это одно, а завод - штука сложная. Он же ещё и работать должен...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, я понимаю.
  Д и р е к т о р: Ну мы стали уже дотошно смотреть, включать-выключать, заливать, засыпать - чаны все эти, катушки, прокатные станы. И весь этот длиннющий технологический процесс от начала до конца прогонять. А там же многопередельное производство. В общем, это всё неважно. Она сначала интересовалась, а потом ей надоело. Стала в номере оставаться, книжки читать. Там при заводе гостиницу построили, мы в ней жили. А у нас из окон труба была видна - огромная такая, из красного кирпича. Ну, в общем, захотелось ей на эту трубу забраться. Говорила - хочу, мол, весь завод с высоты птичьего полёта посмотреть... Я сначала против был, но она так просила... Я сдался. (большая пауза)
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: И вы туда полезли?
  Д и р е к т о р: Да, потащились мы на эту трубу. А это же самая высокая точка завода - там ветрила такой, ужас! Высотой больше ста метров. Надя высоты не боялась, а я дрожал, но виду старался не показывать. Ну залезли. Там площадка из железных прутов. Оттуда действительно вся земля видна. Небо голубое - огромное-огромное... Страшно, но красота неописуемая. Земля вся - как на ладони. И на этой земле маленький такой заводик стоит. Строили его лет десять, а он в горсть умещается... (лицо его стало грустным, нахлынули воспоминания, он замолчал)
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: И что было дальше?
  Д и р е к т о р (делает глоток, собираясь с мыслями): Дальше... Дальше она отошла от перил, чтобы посмотреть внутрь этой трубы. А мне страшно отцепиться, я и так еле стою. Там ещё шум от ветра, слышно плохо, я ей кричу: 'Надюша, ты что делаешь! Держись!'. А она мне машет рукой, мол, всё в порядке, стой там, я сейчас. И знаете, всё как во сне - её каштановые волосы на лице, она подходит к этим перилам и... То ли оступилась, то ли её ветер подтолкнул, но она как-то боком... Может присесть на эти проволочные перильца или просто... Не знаю... В общем, упала она в эту чёртову трубу...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Какой ужас!.. Анатолий Фёдорович!
  Д и р е к т о р: С нами был ещё главный технолог - он побежал к ней, но не успел... И она молча, без вскрика, без единого звука полетела в этот бездонный мрак. А я потом, конечно, отцепился, подбежал, но её уже не было... Не помню, как я спустился, как там всё потом было... Стёрлось. Всё стёрлось. А эта труба осталась. И теперь эта пустота мне часто снится. Знаете, есть такая старая китайская пословица 'Если долго смотреть в бездну - через какое-то время бездна начинает смотреть в тебя'. Теперь я очень хорошо её понимаю. Мне всё время кажется, что эта труба смотрит на меня... Словно жерло пушки... И я всё время жду выстрела... Но выстрела всё нет и нет...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Какой ужас!
  Д и р е к т о р: Эта труба уничтожила всю мою жизнь. Я из-за неё ушёл из правительства, не мог больше работать. Устроился вот сюда - здесь тихо, спокойно. Ну, да ладно... (он понемногу берёт себя в руки)
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Я вам очень сочувствую. Такая трагедия.
  Д и р е к т о р: Спасибо. Зато вот сын растёт - радость моя. Я уж поуспокоился немного с тех пор. Теперь вот дело мы с вам благое делаем. Но если бы не эта труба - так бы и жил всю жизнь для себя. Под себя.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, Анатолий Фёдорович - то, что вы делаете, вам обязательно зачтётся. То, что вы наш диспансер решили спонсировать - это такое благое дело! Вы и больным помогаете, и врачам, и городу. Медицину поднимаете. Вы такой человек, каких мало! Спасибо вам за это.
  Д и р е к т о р: Да это же не мне надо спасибо говорить! Это же не я придумал. Я же тогда в таком состоянии был... Вы не видели, слава богу. Круги под глазами, чёрный как ночь. Хотел даже жизни себя лишить... Если бы не сын, то точно... А завхоз наш - Виктор Сергеевич, который нас познакомил - это ведь он меня надоумил благотворительностью заняться!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (удивлённо): Что вы говорите?
  Д и р е к т о р: Он, он! Он мне тогда очень помог. У меня же инфаркт ещё случился, я вообще раскис. А он мне говорит: 'Что вы, Алексей Фёдорович, убиваетесь? Вы думаете только вам легко? А другим, думаете, весело живётся?'. Ну, и рассказал мне тогда про этот туберкулёзный диспансер на Трубной. Съездил, показал, как там люди живут. Меня это тогда просто поразило. Как будто током ударило. Помню, женщина там одна была... Пожилая. С сыном. Он к ней приходил по выходным. Такая тихая, спокойная... Но сколько в ней мужества и доброты. Этот свет из её глаз помню сильно отрезвил меня тогда. Я после разговора с ней и решил, что лучше буду деньги на святое дело пускать, чем по куршавелям ездить. Я так рад, что мы с ней тогда побеседовали. Как будто чёрную пелену с меня сняли. Есть такие люди, святые. Только что свет от них не исходит.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, я помню то время и нашу первую встречу. Вы меня просто покорили тогда своей решительностью.
  Д и р е к т о р: Да, потому что я тогда договорился в мэрии, что возьму диспансер под свое крыло. Директора тогдашнего я сразу перевёл на другое место. А Виктора Сергеевича попросил найти мне нового руководителя - серьёзного человека, который мог бы взвалить на себя весь этот труд - это ведь такая работа... Я тогда решил, что нельзя раскисать. Надо жить! Надо делать что-то нужное и полезное! Даже не потому, что это наш общий гражданский долг, а хотя бы ради её памяти! Она бы это оценила... Она, думаю, сейчас видит меня и, наверное, рада, что у меня так всё хорошо выходит. Надеюсь, что нам с вами осталось совсем немного. Ведь оборудование, вы говорили, уже почти всё куплено и скоро будет доставлено? И ремонт уже много где сделан? Ведь так?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, конечно! И оборудование, и ремонт! Спасибо вам! Большое спасибо! Я всем нашим всё рассказываю. Про вас и вашу помощь. Люди должны знать, кто такие благие дела у нас делает. Пусть молятся о вашем здоровье.
  Д и р е к т о р: Ни в коем случае, Зинаида Николаевна! Не надо никому ничего рассказывать, я вас просил и сейчас прошу. Это всё совершенно не нужно. Мы все должны жертвовать, но мы не должны трубить об этом на каждом углу. Это, если хотите, наша святая обязанность.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Хорошо-хорошо, Анатолий Фёдорович. Как скажете. Я всё помню и не трублю. Никто о вашей благодетельности никогда не узнает.
  Д и р е к т о р: Да как же! Мне даже звонила какая-то женщина, благодарила! Говорила, что не житьё теперь стало, а сахар.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А-а... Да, не удержалась. Рассказала одной больной. Она всё спрашивала, на чьи деньги ремонт идёт. Уж простите, не выдержала. Больше не повторится. А ей выговор сделаю, что делового человека по пустякам тревожит...
  Д и р е к т о р: Нет, что вы, не надо. Мне было приятно. Кстати, Зинаида Николаевна, у меня завтра с утра время будет - я хотел бы приехать посмотреть, как там у вас ремонт сделан. Посмотрю, как там стало, как больным живется. С момента, когда я там был, наверное, многое изменилось...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (резко): Нет! Категорически нет! Этого делать ни в коем случае не стоит!
  Д и р е к т о р (удивлённо): Почему же? Я тихонько, Зинаида Николаевна! Пройдусь по этажам, никому не буду мешать... Я же помню, как там было до вас. Страшно было войти. Полная антисанитария, унитазы сломаны, рам нет, стёкла выбиты. Про питание я вообще молчу.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (более спокойно, но настойчиво): Нет-нет, Анатолий Фёдорович, пока мы всё не закончим, не надо приезжать. Там рабочие, больные, медперсонал - все заняты, кутерьма, постоянные работы. Сейчас не самое хорошее время. Давайте попозже! Когда закончим - я вас обязательно приглашу и сама везде проведу, всё покажу.
  Д и р е к т о р (разочарованно): Ну хорошо, как скажете... Вам видней. Кстати, я недавно проезжал мимо, вы, кажется, снаружи ещё не приступали, да?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет ещё. Я вам уже говорила, что снаружи ремонт будет в последнюю очередь. Чтобы мусор внутрь не сыпался.
  Д и р е к т о р: Да? (подняв брови) Ну смотрите. Я думал, это... (неопределенно водит рукой) Не очень между собой связано...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Связано, Анатолий Фёдорович. Ещё как связано.
  Д и р е к т о: Надо же... Ладно. Я в этом ничего не понимаю. Вам видней. Может я ещё чем-то могу вам помочь?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет, вы помогаете деньгами - это самое главное.
  Д и р е к т о р (засуетившись): Ах, да! Деньги! Чуть не забыл! Спасибо, что напомнили! Если бы не ваша скромность - забыл бы. Вот голова...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да вы не волнуйтесь - я бы вам напомнила.
  Д и р е к т о р (протягивая ей пакет): Вот тут - пятнадцать миллионов. Можете не пересчитывать.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (берёт деньги): Спасибо. Не знаю, как вас и благодарить! (заглядывает в пакет и пытается незаметно пересчитать)
  Д и р е к т о р: Какие благодарности - это я вам должен сказать спасибо за ваш труд. Ваш труд не сравним с моим! Если бы вы знали, как мне надоела эта государственная служба - все эти проекты, тендеры, подряды, откаты, распилы... Как хочется тишины и покоя. Хочется простого человеческого смысла. Вот быть директором такого диспансера - вот это настоящая работа! Ведь надо же не просто уметь лечить людей, а лечить их хорошо.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Разумеется, Анатолий Фёдорович... (вставая, пряча конверт) Ещё раз спасибо, не смею вас больше отвлекать.
  Д и р е к т о р (тоже встает): Зинаида Николаевна, у меня водитель внизу, давайте я его попрошу отвезти? Вы же сейчас в тубдиспансер? Наверняка там днюете и ночуете, себя не бережёте... И ездите небось, на общественном транспорте? А мой вас с мигалкой быстро добросит... (хочет нажать интерком, но она его жестом останавливает)
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Нет, спасибо вам большое, но не стоит. Я люблю, знаете, прогуляться. А то я всё в диспансере, да в диспансере. А хочется иногда и на свежем воздухе пройтись, посмотреть как люди живут.
  Д и р е к т о р: Хорошо. Только вы мне обязательно звоните, если что. У вас же моя визитка есть? Вот и звоните в любое время.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Спасибо, Анатолий Фёдорович! Без ваших денег... Ваши деньги пойдут на благое дело! (Выходит)
  Д и р е к т о р: Всего доброго (закрывает за ней дверь, подходя к столу, говорит по интеркому): Леночка, принесите мне, пожалуйста, кофе и свежей воды.
  
  Слышно 'хорошо' и директор отключается. Некоторое время сидит молча, обхватив голову руками, потом берёт стакан с остатками жёлтой воды и опрокидывает его в себя.
  
  Затемнение
  
  
  
  -------------------------------------------------
  
  
   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
  
  
  -------------------------------------------------
  
  Декорация первой сцены. Михалыч сидит посередине помещения на перевёрнутом ящике и смотрит на стоящую перед ним запечатанную бутылку водки. Из проёма в стене вылезает Коля.
  
  М и х а л ы ч: Коля! Где ты был, твою ж кавалерию? Пить будешь?
  К о л я: Не... Михалыч, я сейчас такое видел, ни в жисть не поверите!
  М и х а л ы ч (с расстановкой): Коля! Я тебе что сказал? До моего прихода, чтобы всё было замуровано! И какого хрена ты туда опять полез?
  К о л я: Михалыч, а вы мне поесть купили? А то прям живот сводит...
  М и х а л ы ч: Вон 'доширак' в пакете. Батон бери. Огурцы (двигает к нему банку). Но ты, давай, не юли. Почему дыру не заделал?
  К о л я: Я сейчас быстро заделаю, моргнуть глазом не успеете. Так вы всё-таки продали трубу?
  М и х а л ы ч: А то!
  К о л я: Эх... Ну зачем? Жалко! Такая была труба!
  М и х а л ы ч (задумчиво): Была труба у трубача, трубил он раз в неделю...
  К о л я: Михалыч, только вы, пожалуйста, водку пока не пейте - нам же ещё работать! (наливает кипяток в доширак, выдавливает майонез, мешает и закрывает крышкой)
  М и х а л ы ч: ...Но был топор у палача, и каждый был при деле. (помолчав, философски) Кому и когда на Руси, Коленька, мешала работать водка?
  К о л я: Да я ж не про это... Я так просто...
  М и х а л ы ч: Раз не про это - так и нечего тут. К тому же, я свою работу на сегодня сделал. И скажи спасибо, что дыру твою не замазал. А хотел... Я ж не знаю, где ты. Тебя нет - дыра есть. Дай думаю, замурую по-быстрому, пока этот муд... (смотрит на дверь) наш мудрый завхоз снова не пришёл. Замазать хотел... Уже даже кирпичи нашёл. Пить-то будешь?
  К о л я (нарезает батон, открывает крышку доширака и ест): Нет. Я там такое слышал! Всё записал! Всё, до слова! Теперь они от меня никуда не денутся, взяточники чёртовы!
  М и х а л ы ч: И чего ты там слышал и записал? Как крысы шарятся? Записал он...
  К о л я: Если бы! Эта лестница прямо к кабинету директора местного ведёт. И к нему прямо с площадки слуховая труба ведет. Как будто специально для подслушивания! Если бы не эта труба, Михалыч... Всё видно и слышно идеально. Ещё у него сейф есть - так он со стороны лестницы вот настолько торчит из стены.
  М и х а л ы ч: Сейф говоришь? Сейф - это хорошо...
  К о л я: Михалыч, я видел, как наш прораб с директором деньги делили. Понимаете? Наши с вами деньги!
  М и х а л ы ч: Ну так это же понятно... (берет бутылку со стала и рассматривает ее) Он же и говорил нам, что, мол, 'разговаривать' пойдёт. Это у них так заведено. Не подмажешь телегу - не поедет. Все друг друга и подмазывают. Россия, ёрш твою медь...
  К о л я (горячась): Михалыч! Наш прораб предложил местному подряд на замену всех труб, а тот сразу согласился!
  М и х а л ы ч: Ну известно! Чего ты удивляешься, Коля? Удивляется он...
  К о л я: Директор его фирме подряды с госбюджета отдает, а тот ему в конверте часть денег назад носит! Получается и тот ворует, и этот.
  М и х а л ы ч: Сейчас так все делают. Синергия! Только вот нам с тобой немного не хватает, а так всё путём.
  К о л я: Что ж у нас за страна такая?
  М и х а л ы ч: Россия, итить! Все воруют. Сверху донизу. Вертикаль и горизонталь! (показывает на бутылку) Или будешь?
  К о л я: Да не буду я водку, Михалыч, и вам не советую. Но прикиньте, какие подлецы! (встаёт и ходит) Извините, другого слова не найти! Тут же всех работ максимум на месяц! Мы же меняли трубы в похожем доме! Тут с материалами миллионов на двадцать... Ну, тридцать! Но это - максимум! А он заломил аж сто пятьдесят! Это же какие деньжищи!
  М и х а л ы ч: Чего ты вскочил-то? А ты так думай - попилили - хорошо! Значит работой мы ещё на полгода будем обеспечены...
  К о л я: Работой, да? А то, что директор себе назад десять процентов берёт? Наликом! Это вам как? Пофигу?
  М и х а л ы ч: А мне-то чего?
  К о л я: С каждого контракта! И наш ему пятнаху за предыдущий подряд привез! Пятнадцать миллионов, Михалыч! Это что ж такое? Мы работаем, а зарабатывают они!
  М и х а л ы ч: А как ты хотел... Капитализм, итить!..
  К о л я: Я чуть с лестницы не свалился! А ещё вы говорите митинги не нужны... Неужели это всё терпеть? Да если бы между нами не было стенки - я бы его собственными руками задавил бы, гада! Надо ментам звонить! У него сейчас в кабинете взятка лежит! На деньгах и на чемодане прораба отпечатки есть! И у меня весь компромат вот тут, в боевой трубе (достаёт и демонстрирует мобильный)! Выручай, труба... Пусть сидит... (звонит в милицию) Аллё? Милиция? Помогите! Здесь совершается преступление! Срочно приезжайте...
  М и х а л ы ч: Ты чего, охренел что ли, Коля? Ты чего, в ментовку звонишь? (вскакивает, вырывает у него телефон, сбрасывает звонок и кладет телефон к себе в карман) Ты совсем охренел что ли? Крыша едет, Николай?
  К о л я (возмущенно): Что вы делаете? Михалыч! Отдайте трубу!
  М и х а л ы ч: В нашей бригаде во время работы пользование трубами запрещено! (ставит водку на стол и накалывает огурец пластиковой вилкой) У нас безтрубная бригода, Коля.
  К о л я: Не имеете права!
  М и х а л ы ч: Я имею. В конце концов, я бригадир, а ты стажёр.
  К о л я: Тогда я увольняюсь!
  М и х а л ы ч: Ты не можешь уволится, ты работаешь без трудовой.
  К о л я: Тогда я просто ухожу! Отдайте трубу!
  М и х а л ы ч: Ну чего ты, Коля, прям, как ребёнок! Как будто только что на свет родился! Менты приедут - тебя самого и повяжут. В таких делах все ж повязаны. Деньжищи-то какие! Всем уже давно дали на лапу. И даже если не дали - значит приедут и дадут. И всегда так было, и всегда так будет. Народ будет горбатиться, а богачи будут богатеть... Диалектика. Успокойся ты, революционер! Наше дело работать, а их - жиреть. Суум куикве! (с хрустом откусывает огурец)
  К о л я: Чего?
  М и х а л ы ч: Каждому своё. Работай.
  К о л я: Да какая уж теперь работа после такого, Михалыч! Отдайте трубу! Я всё равно в милицию позвоню!
  М и х а л ы ч: Я тебе такую трубу сейчас дам! Мало не покажется!
  К о л я (гневно): Я больше не буду горбатиться на этих кровососов! Я наших подговорю - устроим мы ему 'социальную справедливость'. Возьму и машину ему сожгу ночью! Ничего, опыт есть! Пусть поплачет, олигарх!
  М и х а л ы ч: Дурак ты, Коля, и не лечишься. Во-первых, ни хрена он плакать не будет, машина его наверняка застрахована - он только денег с этого получит, а сам другую - ещё больше - купит. А, во-вторых, ты сам же и сядешь. А он купит... Ничего ты никому не докажешь. Так что давай дырку заделывай.
  К о л я: Вот, из-за таких как вы, Михалыч, ничего и не меняется в нашей многострадальной родине! Только такие как вы этого понять не могут. С одной стороны вы на трубе играете, честный, работящий, а с другой самый настоящий коллаборационист! С политической стороны.
  М и х а л ы ч (нахмурясь): Чего?
  К о л я (громко и по слогам): Коллаборационист!
  М и х а л ы ч: Ты это слышь, салапет - ты чего это со мной так разговариваешь? Я тебя сам могу покрыть, мало не покажется! Ты ещё в проекте не значился, когда я в шестьдесят восьмом уже с Бродским пил! (помолчав) Его из-за того случая в Америку выгнали! Это ж как надо было пить, чтобы тебя из Рассеи выгнали? И куда! В Америку! Это ж как в Сибирь! Только наоборот... Сопляк ты малолетний!
  К о л я: Пусть я сопляк! Но я патриот! Зато я не буду за доширак работать вот на таких (показывает на потолок) анатолийфёдорычей, да викторсергеечей. Они родину вашу растаскивают по нитке, а вы за водку готовы страну продать! Вы предатель мирного времени!
  М и х а л ы ч (вставая и опрокидывая ящик): Что-о?
  К о л я (с вызовом): Да то! То! И денег вы от них с такой позицией не получите! Я сам слышал, как прораб наш сказал, что мы вшивая питерская интеллигенция и что нам можно платить копейки! А директор вообще сказал, что вы старый алкоголик и что вас надо гнать в три шеи!
  М и х а л ы ч (наступая): Это ты кого назвал предателем, долбодятел? (пытается ударить его, но не дотягивается)
  К о л я (отходя задом и по кругу): Да кого же? Уж не трубу вашу, которую вы пропили! Вас конечно! И сами вы долбодятел, Михалыч! Вас обкрадывают два казнокрада, задерживают вам зарплату, обзывают и считают алкашом, а вас всё устраивает? Лишь бы водка была, так? Чего же вы её не пьёте? Всё сидите, любуетесь? Давайте, пейте! Буль-буль... (изображает, как будто пьёт из горлышка)
  М и х а л ы ч (бегает за ним): Ах ты гадёныш малолетний! Это кто тут алкаш? Да я из тебя котлету сделаю...
  К о л я: Не имеете права!
  
  После нескольких кругов Михалыч цепляется за колин комбинезон, начинается потасовка. Оба падают, всё рассыпается, банки, дошираки, огурцы и т.д. В какой-то момент Михалыч уже заносит кулак над прижатым к полу и испуганно заслоняющимся Колей, как вдруг замирает и говорит 'Тихо!'. Оба прислушиваются, Коля тихонько вынимает из кармана у Михалыча свой мобильник. В коридоре слышен разговор. Оба вскакивают, Михалыч подбегает к двери и осторожно выглядывает.
  
  М и х а л ы ч (шёпотом): Завхоз с какой-то тёткой! Сюда идут! Вот, ёрш твою медь! Уже час прошёл, а у нас ничего не сделано. Тётка наверняка из ЖЭКа. Этот долбодятел всё-таки её притащил. Ща покажет ей лопнувшую трубу и телегу на нас накатает! Надо ховаться!
  К о л я: Куда? В дырку?
  М и х а л ы ч: А куда ж! Если ты не человек-паук, то в дырку. Давай быстрее, молодёжь!
  
  Оба по очереди быстро залезают в проём, Михалыч уже засунув одну ногу, быстро возвращается, хватает бутылку водки и залезает вслед за Колей. Оба оттуда подслушивают дальнейший разговор. В комнату неторопливо заходят завхоз и главврач.
  
  З а в х о з: Нет, Зин, третий этаж сдать не могу. Только вот это помещение и дальше по этажу. Их бери. Тут сейчас ремонт идёт, а как доделают - пожалуйста.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А он что скажет? (показывает пальцем на потолок)
  З а в х о з (недовольно морщится): Не волнуйся ты из-за него, с ним я разберусь. Скажу из главка посадили. Он проверять не будет. У самого рыльце в пушку.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (осматривает помещение и подходит к окну): Мда. Видочек... А ремонт-то долго будет идти? И чего здесь у тебя вода на полу?
  З а в х о з: Так это... Новая технология. Чтобы пыль не летела цементная. Строители специально налили. Работают по-европейски.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вить, ты чего? Какая пыль? Совсем что ли? Вы бы ещё клея налили... А где строители? Уже домой свалили? Ну и порядочки тут у вас.
  З а в х о з: Да тут они. Наверное, на обед ушли.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: А сколько времени идти будет? Месяц? Два?
  З а в х о з: По плану ещё два дня. Но ребята толковые, работают хорошо, быстро. Может и быстрее закончат. Ты не волнуйся, всё сделаем как надо.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ох, смотри, Вить. Всегда с тобой морока. Говоришь одно, а на деле...
  З а в х о з: Зин! Обижаешь! Я лично прослежу. Чего там с Федорычем? Получилось, нет?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да, всё нормально. Всё бабло отдал и как всегда слюни распустил. Про гражданский долг вспомнил. Я уж думала, когда же он ныть-то перестанет. А он ещё про свою жену начал рассказывать... А чего ты мне про неё не говорил? Что она в трубу свалилась?
  З а в х о з: Да уж не помню. Всё как-то не о том говорили.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Он говорит, что эта труба ему всю жизнь поломала.
  З а в х о з: Ну не знаю... Может и труба. Кстати, я нашёл одну тётку - она ему позвонить должна и тебя хвалить. Так чего он ещё сказал?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да звонила она уже. Он слезу пускал. Да ничего не сказал. Нате, мол, вам пятнадцать миллионов на тубдиспансер. Мол, ремонт делайте, оборудование закупайте... Ага! Делать больше нечего! Ещё и приехать хотел на Трубную! Еле отговорила! Вить, а ты ему случайно про 'Трубу' ничего не говорил?
  З а в х о з: Про какую трубу? Про эту? (показывает на отопление) Да конечно он знает! Она же ещё утром рванула, а я ему как раз...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (прерывает): Витя! Да не про эту! Про мою! (изображает рукой лыжный склон)
  З а в х о з: Ах про твою... Да откуда? Я ему не говорил, на лыжах он сам не катается.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ты смотри! А то он чего-то сегодня разговор завел про горные лыжи, так я уж думала - всё. Сейчас как спросит в лоб! И чего все к ней привязались! Местным эта 'Труба' тоже поперёк горла стоит. Сегодня они собрались очередной митинг устраивать, журналюг, говорят, нагонят. Придурки! Как же они все меня достали, ты бы только знал!
  З а в х о з: Представляю себе... А деньги у тебя с собой?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да ничего ты себе, Витя, не представляешь. Молодёжь нынче наглая пошла. Их в дверь, они в окно... Особенно один у них там наглый. Под экскаваторы ложится, всех подговаривает... Настырный! Я им даже магазин открыла - 'Трубадур' называется, так он на стене рядом с названием букву 'а' намалевал. Чтобы читалось 'Трубадура'. Стирали, ловили, всё бесполезно. Шпана малолетняя.
  З а в х о з: Да они все такие. Так вот, насчёт денег...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Что ты всё 'деньги', 'деньги'! Витя, я пока твою часть тебе отдать не могу. Чуть попозже. Мне они понадобятся...
  З а в х о з (широко открыв глаза): Не понял...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ты не волнуйся...
  З а в х о з (перебивая, повышая голос): Зина! Мы с тобой не так договаривались!..
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вить, не начинай! Я всё помню!
  З а в х о з (ещё громче): Зина! Давай только без этих твоих штучек! Это ты с ним крути (показывает на потолок), а со мной не надо!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ты тут не ори на меня! Между прочим, это я подставляюсь, а не ты!
  З а в х о з: Но я это всё придумал, я его подговорил на благотворительность, я тебя нашёл, я вас свёл и я всё устроил! Я вообще мог всё без тебя сделать!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ах как хорошо ты устроился - сам сидишь в тишине, а делать всё я должна? Чужими руками жар загребаешь? Ведь если что - у меня будут проблемы, а не у тебя! Да? Так вот, знаешь что - я буду решать, сколько и кому платить! Поэтому нечего тут на меня так зыркать! Не боюсь я! Не то ещё видела...
  З а в х о з (угрожающе наступает на нее): Ты чего, играть со мной вздумала? Ты что, думаешь, я такой же тупой идиот, как Фёдорыч? И думаешь я сейчас тебя отпущу с деньгами? Да ты за кого меня принимаешь?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вить!.. Витя! Да ты чего, с дуба рухнул? Успокойся ты!
  З а в х о з: Я тебе сейчас успокоюсь! Я тебе сейчас так успокоюсь! Я сейчас тебя успокою, стерва! Давай сюда сумку, жаба!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (отходит к дыре спиной): Витя, ты чего? Витя, давай всё решим спокойно! Опусти руки! Витя! Витя! Помогите! Убивают!
  З а в х о з: Заткнись, сучка!
  
  Начинает вырывать сумку, из которой сыплются пятитысячные купюры на пол в лужу воды и в грязь. В этот момент из дыры выскакивают Коля и Михалыч. Михалыч хватает главврача и затыкает ей рот. Колина рука сильно бьёт завхоза по лицу. Короткая немая сцена, после которой она обмякает в обмороке, а он падает в отключке.
  
  М и х а л ы ч: Ты смотри ж, Колян! Это та самая стерва, которая мою мать в тубдиспансере мучает! Мать мою. Сколько же ты кровушки у нас попила, тварюга! Ну держись!
  К о л я (глядя на неё в легком шоке, медленно): Михалыч! Это же та самая баба!..
  М и х а л ы ч: Во-во! Садистка! Ворюга!
  К о л я: Михалыч! 'Труба'!..
  М и х а л ы ч: Правильно! Прибьём сучку!
  К о л я: Да Михалыч! Это же та баба! Которая строит эту колбасу у нашей деревни! 'Трубу' эту!
  М и х а л ы ч: Как?
  К о л я: Да я сам не понимаю как! Эта та самая баба, которая нас душит и которая меня выгнала!
  М и х а л ы ч: Выходит эта баба и мою мать душит и вам жизни не дает?
  К о л я: Получается так! У-у, гадина! (хочет её ударить, но Михалыч ловит её руку)
  М и х а л ы ч: И директору местному, выходит, они тоже напакостили?
  К о л я: Да! Ты слышал? Оказывается он откат взял, чтобы больным помогать! Значит он вовсе не себе эти деньги брал! Он для святого дела! Я бы ни в жисть не подумал, что директор может воровать из бюджета для благотворительности! Разве такое бывает?
  М и х а л ы ч: Получается бывает. Только ты сильно, кажись, завхозу врезал. Как бы это... Не того... Врезал-то сильно, говорю...
  К о л я: Да мочить их надо! Обоих!
  М и х а л ы ч: Чего мочить-то! Надо же по закону. Сам же говорил.
  К о л я: Да какой закон! Взрывать всех! Бить по морде! Правильно ты говорил! Кажись тетку ты уже придушил...
  М и х а л ы ч: Чего ж делать-то будем?
  К о л я: Михалыч, не боись! Я весь их разговор на 'боевую трубу' записал! (показывает ему мобильник)
  М и х а л ы ч (хлопает себя по пустому карману): Когда же ты успел? Вот салапет!
  К о л я: Уметь надо! Моя труба должна быть всегда со мной!
  
  Внезапно слышны шаги. Михалыч бежит на цыпочках к двери, выглядывает и шепчет: 'Директор!'. В этот момент начинает шевелиться завхоз. Коля нагибается и бьёт его по лицу, завхоз отрубается. Михалыч оттаскивает Колю, в этот момент входит директор.
  
  М и х а л ы ч (подобострастно): Здрасте...
  Д и р е к т о р (медленно, глядя на два тела): Здравст...
  К о л я (подскакивает к нему и перебивая тараторит): Товарищ, директор! Мы всё знаем! Вы хороший человек, но вашу взятку эти двое украли и поделили. Вернее, хотели. Завхоз вас на благотворительность подбил специально и эту гадюку вам тоже специально подсунул. Все ваши деньги она на свой бизнес пустила. Она лыжный спуск строит. Для горнолыжников. 'Труба' называется. Но вы не волнуйтесь, я всё записал на диктофон. Когда будет суд я буду на вашей... (директор хватается за сердце и оседает на пол в обмороке)
  М и х а л ы ч (после паузы): Ты чего натворил? Натворил-то чего!
  К о л я: Товарищ директор! Товарищ директор!
  М и х а л ы ч: Ты ему тоже, что ли, по морде дал?
  К о л я: Да вы чего, Михалыч! Я его не трогал! Эй... (дергает директора за рукав). Михалыч, а вдруг он... того? Совсем? А?
  М и х а л ы ч (щупает у него пульс): Не... В обмороке... Слушай-ка... (вглядывается в лицо директора) Коля! Я вспомнил! Это же тот мужик! Точно!
  К о л я: Какой мужик?
  М и х а л ы ч: Ну тот! Из диспансера! Помнишь, про которого я тебе рассказывал? Он с матерью тогда долго говорил! Меценат там, чиновник, я не знаю! Тот самый!
  К о л я: Так получается, что...
  М и х а л ы ч: Вот именно! Он воровал эти деньги для тубдиспансера на Трубной! А эта гадюка на самом деле никакая не врачиха! Она воровка! Какая же у неё морда противная!
  К о л я: Вот это да! Чего делать-то будем, Михалыч? (Смотрит на рассыпанные по полу пачки денег) Первый раз столько денег вижу!
  М и х а л ы ч: Тсс! (показывает на дверь).
  
  Коля подбегает на цыпочках к двери, выглядывает в коридор, потом прячется за дверью, жестами показывая Михалычу, чтобы он прятался. Тот сначала не понимает, а потом не успевает. Быстрым шагом входит прораб. Он видит три тела на полу и Михалыча посередине комнаты и кучу денег в грязи.
  
  П р о р а б: Это... Ты чего наделал? (Михалыч молчит) Ты их убил? (Молчание) Ты их убил из-за денег?
  
  Коля тихо выходя из-за двери, бьёт сзади прораба по голове обрезком трубы. Прораб падает рядом директором.
  
  К о л я (прорабу): Я всё знаю. Я слышал ваш разговор с директором. Я всё записал. Теперь я вас посажу. Вы казнокрад.
  М и х а л ы ч: Коля, хватит уже всех бить!
  К о л я: Взрывать и мочить!
  М и х а л ы ч: Да чего ты заладил! Я же в шутку говорил!
  К о л я: Нет, вы были правы! Митинги не помогают! Будем мочить и взрывать!
  М и х а л ы ч: Брось ты трубу, долбодятел! Трубу, говорю, брось!
  К о л я: Эта труба восстановления справедливости! Труба - оружие пролетариата!
  М и х а л ы ч: Я сказал брось трубу! (Коля неохотно бросает) Вот так. (Прораб открывает глаза, стонет и трёт ушибленное место двумя руками)
  К о л я (прорабу): И нечего тут стонать! Как деньги красть и делить - так это, значит, они могут! А как отвечать за свои слова...
  П р о р а б (морщась): За какие слова?
  М и х а л ы ч: Ты, говорят, меня алкашом называл? Да? Так вот смотри! (берёт бутылку водки и бросает её в дыру - слышно, как она разбивается) Ну что? Алкаш я? Да? Нет! Всё! Завязал я с белой! Хватит! Больше ни капли!
  П р о р а б: Да вы чего, обалдели... А... Как больно!
  К о л я: Ещё бы! Трубой по башке - кому не больно будет! А будешь рыпаться - ещё раз дам! Алексей, скажите - вы знали, что все свои деньги Анатолий Фёдорович отдавал на благотворительность? Вот он... (показывает на лежащего директора)
  П р о р а б: Ничего не понимаю... Как так?
  К о л я: А вот так! Он все свои деньги отдавал этой тётке (показывает) - чтобы она ремонтировала туберкулёзный диспансер. А она всё воровала и воровала. И построила на эти деньги в нашей деревне спортивный комплекс. 'Труба' называется. И вы, значит, деньги у государства воровали, а про это не знали? Что ж вы со своей частью делали? Может, другой диспансер спасали? Или хоспис? Или как?
  
  Пока они разговаривают Михалыч подходит к каждому лежащему и трясёт его пока тот не очнётся. Главврач шевелится, открывает глаза и смотрит вокруг осоловелым взглядом. Директор крутит головой и часто моргает. Завхоз просто лежит с открытыми глазами, глядя перед собой в пространство.
  
  П р о р а б: Он все свои деньги пускал на благотворительность?
  К о л я: Да! И вам должно быть стыдно! Вы же свои деньги, небось, на машины да квартиры пускали? А он - на святое дело!
  М и х а л ы ч (главврачу): Как спалось?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Я где?
  М и х а л ы ч: Сказал бы я тебе, да тут дети...
  Д и р е к т о р: Что тут происходит?
  П р о р а б: Анатолий Фёдорович - вы правда все деньги... (пытается сесть, Коля подходит и ставя на него ногу, кладет его обратно)
  К о л я: Всем лежать! Без моего приказа не вставать! Кто с места тронется, буду бить трубой справедливости. Алексей всем расскажет, как оно неприятно. Анатолий Фёдорович, к вам это не относится.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Анатолий Фёдорович! Кто все эти люди?
  К о л я: А вы, женщина, лучше вообще заткнитесь! Я вас могу случайно прибить. Даже без повода! Лежите молча! Узнаёте меня? По глазам вижу, что узнали... И как выгоняли меня из своей конторы, видимо, тоже вспомнили... 'Трубадура'. Ну?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Я тебе уже не спущу, щенок!
  К о л я: Ой, боюсь, боюсь! (грозно) Взрывать вас и мочить! (потрясает обрезком трубы)
  З а в х о з (приходя в себя): Вы что, белены объелись?
  К о л я: В каком смысле?
  З а в х о з: Как вы смеете так с уважаемой женщиной разговаривать?
  К о л я: Знаем мы, какая она уважаемая! Товарищ директор уже в курсе и про вас, и про неё. Теперь вы не выкрутитесь! Правда, Анатолий Фёдорович?
  Д и р е к т о р: Не ожидал я от вас, Зинаида Николаевна!
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Да кого вы слушаете, Анатолий Фёдорович! Пьянь эту подзаборную? Да они вам ещё не то расскажут!
  К о л я: Весь ваш разговор, госпожа хозяйка медной 'Трубы', вот с этим господином (показывает ногой на завхоза) я записал на диктофончик. И из него суду будет всё ясно. Так что вас обоих теперь посадят.
  З а в х о з: Да вы хоть, понимаете, с кем вы имеете дело?
  К о л я: Понимаю. Ворюга вы и подлец. И дамочка ваша тоже.
  П р о р а б: Мужики, а вы молодцы!..
  М и х а л ы ч: Тоже мне 'мужик' нашёлся! Ты нам зарплату принес?
  К о л я (прорабу): И на вас, Алексей, компромат в моей трубе тоже есть. Теперь мы знаем, почему вы нам зарплату вовремя не платили.
  П р о р а б: Нет, вы всё равно молодцы. Анатолий Фёдорович, вы потрясающий человек. Я горжусь, что знаком с вами. Мне стыдно за всё это... Очень стыдно.
  М и х а л ы ч: Коля, ты посмотри на него! Прямо не узнать нашего Алексея!
  Д и р е к т о р: Алексей, чем тут гордиться! И я воровал, и вы не честно подряды брали. И к тому же вы же видите, что все мои деньги забрали эти двое. Как больно! (хватается за сердце и закрывает глаза)
  З а в х о з: Да никто ваши ворованные деньги не брал, успокойтесь вы! Сами воровали - сами и отвечать будете!..
  М и х а л ы ч: Вот упырь старый! У человека, может быть, инфаркт, а он за свою задницу дрожит! Ну ничего, и на старуху найдется проруха!
  К о л я: Да! Скоро вы не так запоете - вот посадят вас - посмотрим, как вы 'успокоитесь'...
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а (смотрит в свою сумочку): Деньги пропали! Немедленно верните деньги! Эти деньги Анатолий Фёдорович передал на благотворительность.
  М и х а л ы ч: Ага! Знаем мы на какую благотворительность ты их хотела потратить! Вон деньги, жаба! (показывает на раскиданные пачки) Но они уже не твои.
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вас это не касается. Это вообще не ваше дело и не ваши деньги...
  М и х а л ы ч: Да если бы не ты, моя мать бы может быть выздоровела. Ты деньги, которые директор давал на людей, на свою жопу и на 'Трубу' свою сраную потратила! Я лучше сдохну или сяду, но ты этих денег больше не получишь!
  П р о р а б: А знаете что! А вы возьмите эти деньги себе! Никто из них (показывает) этих денег не достоин! А вы можете ещё пустить их на благое дело - на туберкулёзный диспансер, например!
  М и х а л ы ч (смотрит на Колю): А что?
  К о л я: Я... Я не знаю...
  М и х а л ы ч: Директор, а вы почему лежите среди жуликов? (подходит к нему и дает руку) Поднимайтесь! Не дело вам среди этой грязи...
  Д и р е к т о р (поднимаясь): Да, благодарю вас... Это невероятно. Да, я до сих пор не могу поверить!
  К о л я: Анатолий Фёдорович, что с ними делать-то? Может в милицию сдать?
  Д и р е к т о р: Товарищи, это ужасно - всё, что произошло. Мы очень далеко зашли... Не надо ни с кем ничего делать, отпустите их. А вы, Виктор Сергеевич, напишите мне заявление по собственному. Я не желаю видеть вас в своём учреждении. Должность заместителя по хозяйственным вопросам я лучше отдам Николаю. Он порядочный человек, хотя немного горяч. Но это от молодости. Зинаида Николаевна, с вами тоже вопрос решён. Завтра на совещании в мэрии я выдвину на должность директора диспансера Алексея. Уверен, что мне пойдут навстречу. Я надеюсь, у вас хватит здравомыслия уйти по собственному желанию? Сегодня же?
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Ну, знаете... Вы думаете у меня связей нет? Вы думаете меня можно вот так вот... Выкинуть? Как драную кошку? Да я вас сама...
  К о л я (перебивает): Да вы не угрожайте! Не угрожайте... У меня на вас полное досье! Все доказательства есть! И запись из моей трубы к делу приобщим! Кроме того, у нас есть куча свидетелей вашей преступной схемы - и в диспансере, и в моей деревне, и в этой комнате! К тому же ваш голос в суде опознают с лёгкостью! (демонстрирует мобильник)
  З и н а и д а Н и к о л а е в н а: Вы все мне за это ответите! Я этого так не оставлю! Вы ещё обо мне услышите! (встаёт и выходит)
  К о л я (завхозу): И вы всё будете отрицать? Может, вы тоже ничего не говорили?
  З а в х о з: Да, это... Как его... Я не отрицаю... Я говорил, да... Ну и что? Ну и что?! На самом деле у меня же ничего нет - ни денег, ни бизнесов, ни 'Труб', как у этой хапуги! Да, это я придумал схему, рассказал ей в шутку... Но деньги-то брала и тратила она! Я тут вообще ни при чём!
  Д и р е к т о р: Значит, вы отказываетесь уходить по собственному желанию? Я правильно понимаю?
  З а в х о з (смотрит на всех, взвешивая): Да нет, я и сам давно хотел. Надоело. Меня уже давно зовут. А тут... Тут мне делать больше нечего. (пятясь, выходит из помещения)
  М и х а л ы ч: Это... А можно я буду делать ремонт в тубдиспансере? И дело, и к матери поближе буду? Деньги же, вроде, теперь на ремонт есть...
  Д и р е к т о р: Это было бы замечательно... Вы извините меня, я дурно отзывался о вас. Мне показалось, что вы любите выпить. Я был неправ.
  М и х а л ы ч: Да что вы! Я действительно люблю... Любил. Сегодня бросил. Навсегда.
  Д и р е к т о р: Вот как? Что ж! Это очень правильный поступок. Уверен, что вы справитесь. (Коле) И вы тоже меня извините. Вы вовсе не глупый юноша. Вы сильны духом. Такие как вы измменят нашу страну к лучшему.
  К о л я: Да я это... Спасибо... Так что же - получается, сегодняшний митинг можно отменять? Михалыч! Я понял! Ты прав! Митинги бесполезны! Анатолий Фёдорович! Я сегодня правда очень, очень многое понял!
  Д и р е к т о р: Николай, я в вас уверен. Вы многого добьётесь, если будете действовать по совести. Потому что также, как разрушается любое здание, в котором лопнула труба, и которую никто не чинит, также начинает разрушаться любое, даже самое сильное государство, когда в нём перестают исполняться законы. Ой, что-то опять сердце... Мне надо прилечь...
  П р о р а б: Пойдемте, Анатолий Фёдорович! Я вас провожу до кабинета, там есть диван! Осторожно, вот так... Не торопитесь... (уводит директора под руки)
  К о л я (вслед): Вы не волнуйтесь, товарищ директор! Мы всё починим! (пауза) Вот так день! Да, Михалыч? Труба!..
  М и х а л ы ч: Да... А, может, если бы не эта труба - ничего бы этого не было...
  
  Михалыч достаёт из сумки непроданную трубу и начинает на ней играть. Коля смотрит на него с изумлением, потом садится на ящик и устало опирается спиной на стену. Что-то трещит и из трубы в потолок медленно, а потом всё сильнее опять бьёт фонтан воды, поливая всё вокруг - стены, Колю, Михалыча, кучу денег, валяющихся на мокром полу. Михалыч, не реагируя, продолжает играть. Коля слушает. Медленно его глаза закрываются и по лицу начинает блуждать счастливая улыбка. Мелодия всё льётся и льётся, так же, как и струи воды из трубы, усиливаясь и захватывая всё вокруг.
  
  ЗАНАВЕС
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"