Аннотация: ...а вот этот мир совсем съехал с катушек.
Трое мужчин внимательно вглядывались в чёрно-белую фотографию довольно скверного качества. Со снимка, в свою очередь, серьёзно смотрели люди в военной форме, все как один с винтовками и с усами.
- Второй слева в заднем ряду, - сказал Павлов. - Некто Вальтер Грубе, берлинец.
- Он точно одиночка? Проверили его предков в Третьем Рейхе? Как насчёт комплекса вины? - спросил Резник, сосредоточенно хмуря брови и рассматривая снимок.
- Проверяем, но это в любом случае мало что изменит. Грубе - стоящий на учёте шизофреник. А значит, логика его поступков нам непостижима, - спокойно ответил Павлов.
- И как же он сумел влиться в струю той эпохи? - поморщился Резник.
- Как раз нормальному человеку это было бы сложнее. Шизофреники проявляют поистине чудеса гибкости и приспособляемости, - хмыкнул Павлов.
- Что за башня на заднем плане? - спросил Резник после паузы.
- Городская башня Ипра. Еще не разрушена. - ответил Павлов.
- С этой башни в средние века горожане сбрасывали живых кошек, - впервые вмешался в разговор Лангсанг.
Двое мужчин удивлённо глянули на него и вернулись к снимку. Лангсанг смущенно прочистил горло.
- Итак. Фото у нас в руках. То есть Грубе уже там. Если представить, что мы перехватим Грубе до его перемещения в прошлое, то что произойдёт со снимком? Его изображение исчезнет, и там будет кирпичная кладка башни? - задумчиво сказал Павлов.
- Вот и проверим, - хмыкнул Резник.
- Увы. Перехватить не получится. Нет зацепок. Невероятно, что ему вообще удалось это перемещение. Практически всё, что у нас есть - этот снимок. Попросту отправимся за Грубе, влепим дозу транквилизатора и вернём в наше время. - ответил Павлов.
- Грубе там... и... - Резник подошёл к книжной полке, достал одну книгу и открыл наугад. - Страницы не побелели, хе-хе. Автор успешно написал сей опус. - Резник небрежно швырнул книгу на стол. По надписям на мягкой обложке стало видно, что это "Моя борьба" Адольфа Гитлера.
- Согласно известному парадоксу, на данный момент статистически подтверждённому, Грубе не сможет убить Гитлера. Что-то обязательно помешает. А если и смог, то это привело к созданию параллельной ре... - сказал Павлов, впрочем, без особой уверенности в голосе.
- Да, да... - перебил его Резник. - В любом случае надо вытащить Грубе оттуда. Это наша работа. Спасти рядового Гитлера. - Резник кисло улыбнулся. - Или кто он там? Ефрейтор Шикльгрубер?
- Уже ефрейтор, но вполне определённо Гитлер.
- Спасти ефрейтора Гитлера, - Резник невесело рассмеялся. Лангсанг вежливо заулыбался. Павлов остался серьёзным, отложив снимок и устало потерев пальцами веки.
***
- Третий заброс мимо цели. Без внедрения хроноагента не обойтись. Я готов попробовать, - за несколько дней Резник заметно изменился, в его глазах появился азартный блеск.
- Если даже пойдёт такая пьянка, хроноагентом будешь не ты. Есть специально подготовленные люди, с родным немецким.... или ты хочешь умереть у расстрельной стены по суду военного времени, как французский шпион? Будь это мирное время, из Бедлама мы бы тебя вытащили... но не с того света. - хмыкнул Павлов.
- У расстрельной стены... - задумчиво повторил Резник, будто пробуя эти слова на вкус. - Пожалуй, нет. Не особо. А вот смерть в бою... нет, согласитесь, хороши же кавалерийские атаки на галицийском фронте?! Такого адреналина нигде больше не получишь. А на Западном - уже не то. Кровавое болото. Медленная, но беспросветно надёжная мясорубка.
- Хороши?! Адреналин? Беспросветно надёжная?.. - Павлов оглушительно расхохотался. - Резник, это рассуждения грёбаного хронотуриста. Ты меня удивляешь.
Эхом его хохоту отозвалось хихиканье Лангсанга. Резник лишь пожал плечами.
- Тем более наши спецы вышли на "время икс". - продолжил Павлов. - Гитлер после взрыва химического снаряда, слепой и практически обездвиженный, валяется в госпитале. Задача для Грубе - бей лежачего... возможно, он изначально ориентировался на эту ситуацию. Иначе проще было убить Гитлера в мирное время... совсем не та готовность к угрозе жизни со стороны жертвы.
- Из 2063 в 1918... от Чёрной Овцы в гости к Жёлтой Лошади... - мечтательно сказал Лангсанг.
Двое мужчин озадаченно уставились на него.
- Ты про восточный календарь? Еще один поэт... ладно, парни, за дело. Чтобы не отставать от вас, поэтические натуры, скажу так - делу время, а Времени - дело, - Павлов хохотнул и вышел из комнаты.
- Ланги, дружище, а 1944 год чей? - спросил Резник задумчиво.
- Год Зелёной Обезьяны. - Лангсанг ответил почти без заминки и, вежливо улыбнувшись, поинтересовался: - Почему ты задал этот вопрос?
- Вспомнил семейное предание... мой пра-пра... короче, предок, был пражским евреем. Прапражским - шутка. Не захотел уехать из Праги, когда еще был шанс. Погиб в 1944 году, в газовой камере Дахау. - Резник говорил лениво и безмятежно, сидя в кресле, вытянув скрещённые длинные ноги и откинув голову назад, будто разглядывая потолок.
Фирменная улыбка Лангсанга, всегда сопровождавшая его во время диалога, несколько поблекла. Резник искоса глянул на него и внезапно рассмеялся.
- Не бери в голову, старина! Я в порядке. Четыре предотвращённых вмешательства, и это будет пятым. - Резник упругим движением поднялся и вышел из комнаты вслед за Павловым.
Лангсанг смотрел ему вслед. На непроницаемом скуластом лице не оставалось и тени улыбки.
***
В последующей подготовке к операции энергичность и инициативность Резника, умудрявшегося между делом сыпать шуточками, добродушно подкалывая коллег, сменялась приступами задумчивости, когда он умолкал, хмуря лоб и принимаясь кусать ногти.
Под вечер он пропал, и вернулся порядком промокший. На улице моросил мелкий осенний дождик.
- Ты куда пропал? Я тут завяз в расчёте коэффициента... - начал было Павлов, не отрывая глаз от голографической картинки с графиками.
- Ходил прогуляться к морю, - равнодушно перебил его Резник. - Я люблю ходить к морю. Вода, она, знаешь ли, обладает способностью снимать отрицательную энергетику... но в этот раз не помогло. Наверно, из-за дождя. Сейчас всё мокрое, и вода в море стала просто водой... просто еще одной мокрой водой. К морю надо ходить, когда сухо. Ну, или хотя бы когда снег. Да... снег вполне допустим. Потому что снег - это уже... и еще не вода.
Последнюю фразу Резник произнёс так, будто вдруг сделал для себя значимое открытие. Павлов пару секунд таращился на него, открыв рот от изумления. Лангсанг кашлянул, выразительно глядя на Павлова.
На следующее утро Павлов буднично сказал Резнику.
- Хорошие новости. Сможешь отдохнуть недельку-другую. Департамент хронополиции решил, что Грубе не особо опасен, и нас двоих с Лангсангом хватит с головой для этой операции. Не считая ребят из отдела физической безопасности. - Павлов чуть смущенно прочистил горло.
Лицо Резника, казалось, окаменело.
- Дружище, значит... - протянул он, глянув на сидевшего в другом конце кабинета Лангсанга, затем криво усмехнулся. - Ну что же, вот и мне пришёл черёд пострадать за принадлежность к моему народу.
Павлов замер, в глазах его мелькнуло выражение неприятного, чуточку брезгливого удивления.
Резник внезапно расхохотался.
- Не бери в голову, старина. И так осенний сплин, еще и ты шуток не понимаешь! Я только рад буду отдохнуть. - Резник дружески похлопал Павлова по плечу.
Павлов с явным облегчением улыбнулся.
- Вот и славно. Уверен, ты скоро вернёшься в строй. Ты отличный напарник! - и Павлов в ответ хлопнул по плечу Резника.
***
Нейтрализацию Грубе должны были осуществить Павлов и Лангсанг. Физический риск сводился к минимуму из-за достигнутого эффекта замедления времени - хроноагенты наблюдали происходящее будто в замедленной съёмке, а их самих находящиеся в данном временном потоке и вовсе не замечали, из-за особенностей человеческого восприятия. Таким образом, хроноагенту оставалось лишь уложиться в график, поскольку время возвращения в настоящее задавалось заранее, а связь с настоящим поддерживалась только на "приём".
Павлов и Лангсанг стояли у серого здания. С неба накрапывал дождик, и дождевые капли, казалось, висели в воздухе.
- А вот и Грубе, - сказал Павлов. - Наши парни чётко сработали. Пунктуальность - вежливость королей.
Грубе в военной форме шагал к входу в здание. Создавалось впечатление, будто он идёт сквозь толщу воды.
- Не торопитесь, - Резник стоял сзади, сжимая в руке пистолет. - Давайте просто понаблюдаем. Я захватил попкорн.
- Какого хрена ты тут делаешь... - Павлов, развернувшись, с изумлением уставился на Резника. - Тебе оставили доступ?!
- Чудеса гибкости и приспособляемости... - пробормотал Лангсанг.
- Что ты там бормочешь, китайский болванчик?! - внезапно заорал Резник. - С каких пор желание спасти тысячи жизней стало признаком шизофрении?!
Лангсанг едва заметно вздрогнул.
- Резник, но ты то должен понимать, что это грёбаная чушь. Ты же профи. Подумай сам... - Павлов облизнул губы, лихорадочно пытаясь найти нужные слова. - Допустим, Гитлера убьют. Это может привести к абсолютно непредсказуемой цепочке событий. Итогом которой могут стать еще большие жертвы!
- Пошёл ты со своими парадоксами. - Резник взял себя в руки, и говорил чуть устало. - А мы всё-таки попробуем грохнуть Гитлера.
- Ты же не выстрелишь... - процедил Павлов и, набычившись, двинулся к Резнику.
Тот дёрнул дулом вниз, раздался выстрел. Павлов глухо застонал, падая и сжимая ладонями простреленное бедро. Лангсанг по-девчачьи взвизгнул.
- Еще как выстрелю. Ничего личного. Но поверь, это неплохая смерть. Это тебе не сдохнуть в газовой камере... - Резник витиевато выругался, и снова сорвался на крик. - Да что же вы не можете, не хотите понять?! Те люди имеют право на шанс! Один единственный шанс!..
Грубе тем временем зашёл в здание.
Трое замерли, каждый в своей позе, провожая его взглядами.
Время в буквальном смысле тянулось. Капли дождя стали чуточку крупнее и падали чуть быстрей. Похоже, шёл уже настоящий ливень.
Замигал передатчик.
- Всё в порядке, парни. Точка "икс" минула, наш пациент по-прежнему жив. Готовьтесь к возвращению, - сообщил голос из микрофона.
Резник вздрогнул, словно от пощёчины.
- Раз так, я сам убью его. - он двинулся ко входу в здание. Лангсанг судорожным движением выхватил пистолет с транквилизатором, и выстрелил Резнику в спину. Последним невероятным усилием воли Резник успел приставить пистолет к своему виску и нажать на спусковой крючок.
Раздался характерный щелчок осечки.
Уже упав обездвиженным на спину, Резник истерично рассмеялся, глядя прямо в покрытое тучами небо.
- Перестраховщик!.. - заорал он, будто обращаясь к кому-то на небесах. - Что-нибудь обязательно помешает, да?..
Из входа в здание появился Грубе.
Лангсанг успел выстрелить транквилизатором в того, прежде чем сработал механизм возврата.
Когда они оказались в настоящем, Резник уже не смеялся, безучастно глядя перед собой.
Грубе, похоже, и вовсе плохо понимал происходящее, повторяя:
- Он был такой беспомощный... слепой, лежал на спине... и я не смог... он мне напомнил моего жука, перевернутого на спину... - Грубе бормотал что-то еще, и в глазах его стояли слёзы.
***
Выложив фрукты из сумки, Лангсанг присел рядом с койкой Павлова.
- Как там Резник? - первым делом спросил Павлов после обмена рукопожатиями.
- Уже лучше. Это не помешательство, а обыкновенный нервный срыв. Покой и время - всё, что ему нужно. Из хронополиции его уберут, но дальнейшего хода делу не дадут, - ответил Лангсанг.
- А Грубе? Что же ему помешало? И кстати, о каком жуке он всё твердил? - спросил Павлов.
- Жук Anophthalmus hitleri. Назван в честь Адольфа Гитлера. Обитает в пещерах Словении. Практически полностью исчез из-за охоты на него коллекционеров - неонацистов и прочих... - Лангсанг смущённо кашлянул.
Павлов с минуту потрясённо молчал.
- Значит, Грубе всё затеял, чтобы спасти вид жуков?.. Резник в курсе? - наконец сказал он.
- Еще нет, - сказал Лангсанг.
- Вот и славно... - протянул Павлов. - Резник оклемается, а вот этот мир совсем съехал с катушек.