|
|
||
Этот сборник стихов был, вынут из среды Хаоса, где он плавал в виде странно-изогнутых облаков желто-черного цвета.
Если верить преданиям, то их открыл ни кто иной, как Свитчер, который посвящал много времени изучению именно этой области первородного беспорядка.
Позже, Логран, посетил эти места, и, пораженный невиданным зрелищем, принес его в мир привычных понятий. Здесь порождения странного края приобрели совершенно иную окраску и форму, они пустили корни на почву чистых восприятий и проросли совершенно удивительной поэзией.
Сама форма стихотворения осталась в рамках классических, а вот содержание наполнено истинно запредельным ароматом.
Сам автор говорит о творении следующее: Эти строки не отличаются каким-то необычным смыслом, не написаны по-особому, невиданной до этого формой, но они несут оттенки палитры такого мира, который увидеть может далеко не каждый, а особенно проникнуться его удивительными красками и запахами. И пусть аксиома, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - верна, все же прежде чем пытаться что-то разглядеть попытайтесь настроиться на это. Ведь очень важно не просто увидеть очевидное, но и выходить за грань привычного всем восприятия, и уж тогда вы сами можете убедиться насколько действительность не совпадает с реальностью.
Поэтому вылезайте из тесных раковин привычных понятий и внимайте неведомым звукам, которые проносятся в высших сферах и шепчут легенды.
Сон Арлекина - это еще одна из попыток донести до читателей строки, рожденные не в тесных кабинетах или пыльных библиотеках, а, непосредственно там, - в области, где дыхание Хаоса хорошо слышимо, и запахи его сплетаются в причудливые арабески, из которых получаются загадочные пророчества и сказания, коими так полны все окружающие его миры, а также родить хаотическое настроение, дабы слова этой великой песни были понятны любому желающему.
Имеющий уши - да услышит, - как говорили древние, и они были правы. Поэтому садитесь удобнее и приготовьтесь наполняться музыкой, переложенной на понятный язык.
Сон Арлекина
Мне быть несчастным - право дело.
Я вздрогнул, с сонностью борясь,
И по привычке свое тело
Поднял и бросил оземь бьясь.
Пусть я забыл, что помнил прежде,
Пусть боль взяла меня в полон,
Но сквозь прищуренные вежды
Услышал я прощальный звон.
Возьму его, сей тон печальный,
Напьюсь им вдоволь, как вином,
И жизни облик поминальный
К утру покажется мне сном.
* * *
Небо - вечность,
Небо - покой,
И звезд бесконечность
На глади нагой.
Но вечность - не внятна,
Не дорог покой,
Лишь звезды понятны
На глади нагой.
И жизнь - бесконечность
Средь будней седых,
Одно небо - вечность
Для душ молодых.
Грустные цветы
Задумчивые лилии в саду
Склоняют головы пред непогодой,
И снова ждут, что в них войдут
Неувядания природы.
Но дождь осенний, чуткий неба врач,
Уже лечить их был не в силах;
Не потому ль, их тихий плач
Напоминает нам о милых?
Не бойтесь же дарить цветы,
Не бойтесь слабости, в признаньях,
Ведь в них мы чувствами сильны,
Как лилии - в благоуханье.
Бесы
Зеркала опустели под пылью,
Маком красным пылает камин,
Опустились седые мантильи
На бока заоконных вершин.
В трубах воет вечернее эхо, -
Это бесы спешат на парад,
Слышишь, гимны их страшного смеха
Приглашают нас в стынущий ад.
Там, средь залов его удрученных,
Пока дьявол разнежился сном,
Они нас коронуют на троне
И мы будем царями потом.
Две короны, как два вдохновенья,
Мы с тобою монархи на час,
Наблюдаем, как жизни мгновенья
Опадают листвою на нас.
Злой элизиум вечно подвластен
Двум венцам, как слиянью сердец
Лишь отметит таинственной мастью
Наши души суровый творец.
Болота
Великие болота, вы - долины,
Но ветер ваш лишь эхо панихид,
Дыхание - прерывисто и длинно
И в мир гнилой, как в кладбище, манит.
Вы - колыбель нетронутых рыданий,
Но пусть они все изойдут во тьме,
Воды опасной злое колыханье
Зовет нас прогуляться по воде.
Я вас любил бы так, как любят звезды,
Чей блеск мне так приятен и знаком,
Но ваших вод чернильные разводы
Щекочут ноги мне зловонным языком.
Но даже яд ваш, даже краски гнили
Сойдя в меня, не тронули б покой,
Меня - вы неизменностью манили,
Я вас сгублю дренажною трубой.
Sanctum*
Кто видел святость древних стен
Изрытых червями и тленом,
Когда б желал найти замену
Себе, в излишестве измен.
Измена духу - как святыня,
Оплот незыблемый в веках,
Но в мыслях царствует лишь страх,
Как саксаул в немой пустыне.
Кто видел лик средь темноты
Увядших образов и фресок,
Сусаль - в запятнанных подвесках
И жизни шаг - средь тишины.
И наши сны - как древний бог
Что в сходнях тайн колыхался,
И нимб в руинах растворялся,
Едва проснуться каждый мог.
И зная святость - бросишь свет,
Коснувшись смерти, - не расскажешь,
И только вечностью размажешь
Своей души высокий след.
* Святилище
Прошло
Пройдет все скоро, что осенний дождь
И превратится в мертвенную зиму,
Исчезнет сердца сладостная дрожь
Подобно убегающему дыму.
Твои забуду милые черты
Забытые в моих объятьях,
Едва луна смотрела сквозь кусты,
Ты возникала голая из платья.
Как теплый снег ложилась на кровать
И заметала тело волосами,
Себя хотела по частям отдать
И сладко в такт работала губами.
Но я прозрел, любая страсть стара
Когда себя любовью называет,
Пусть мне достанется дорога и тоска
Ведь в каждой нови - тайна роковая.
Объяснение
Печаль мой смысл, мой порок ревнивый,
Ты не прощаешь же пороков никогда,
Но были чувства наши ли сравнимы
С эпохой чувств, что превзойдут года?
И ты уж не поймешь свою ошибку,
И осуждать меня уже не будешь вновь,
Лишь только болью вымажешь улыбку
И гордостью - ненужную любовь.
Замерзшие слова
Покинут дом. Застыли свечи.
И снег закрыл упорством сад,
И на морозе наши речи
Букетом огнистым горят.
Мерзлы слова в порывах стужи,
Холодной слитые канвой,
Лишь вырываются наружу
Струей дыханья ледяной.
Ведь ты сама для них открыла
Простор - так пусть они летят
И наполнят звенящей силой
Деревьев вымышленный ряд.
Труха
Светила пальцы ублажали травы
На выжженной степи,
Степи семи ветров,
А я принес тебе любви своей отраву
В фиале горьких и преступных слов.
Безмолвный ветер, словно перед битвой,
Вязались тени
В теплых волосах,
Я возносил забытые молитвы
И замирал в бледнеющих лучах.
Соединялось наших душ свеченье
В один закат,
В один багровый тон,
Лишь крохи солнца, призрачным паденьем,
Небрежно гасли в мареве сторон.
Предубеждение
Я, словно пес, судьбе служу,
Душа моя - предубеждение,
Ее клады я сторожу
В часовне настроения.
Ты королева, взор твой пуст,
И в пустоте, как на витрине,
Невольной грусти пышный куст
Питает почву злой кручине.
Ты любишь ночь, в ней грозди звезд
Висят и зреют, словно фиги,
А я устал любить мороз
Когда я в холоде застигнут.
Ловлю звезд плотный аромат
Душой почуяв странный шорох,
Все здесь живут как будто-то спят
В себе сидя, как в темных норах.
Средь звезд один тоскливый след,
Он твой, я знаю - ты не права,
Что горсть тобой нежитых лет
Судьбой размешаны с отравой.
Fatum
Сквозь крап наползающей ночи,
Сквозь мутные лики окна,
Мне в душу глядят чьи-то очи,
Насквозь прожигая до дна.
И взором горящим пытают
Как будто мне ведом секрет
Что в сердце моем обитает
Уж столько мучительных лет.
Звериные дикие взоры,
Посланцы суровой страны,
Я знаю, тугие затворы
Сорвали с ползущей, вы, тьмы.
Вгрызайтесь же, хищные твари,
В души заповедную плоть,
И в красном смертельном угаре
Никто мне не сможет помочь.
Но тень, отучая от тела,
Навряд ли узнаете вы,
О чем мое сердце болело
В краю наползающей тьмы.
Муза моря
О, муза моря, пенного начала,
В себя вместила ты рапсодию страстей,
Накидка - из сиянья портовых огней,
Ночуешь ты у старого причала.
К тебе тянулись жители флотилий
Изведать тайну, утеряв покой,
Пренебрегая бурями и штилем,
Снимали пот натруженной рукой.
Ты разбросала крылья чайкой белой
И вознеслась к штормящим небесам,
А за тобой уже летели смело
Все корабли к далеким берегам.
И я, как все свободные собратья,
Несу в себе твой беспокойный зов
И заключаю всей душой в объятья
Твой силуэт из радужных ветров.
Облака
Небо показалось мне глубоким
И бездонной гаснущая даль,
В этой бездне - солнце одиноко,
Облака - разбрызганная сталь.
Отражалось в ней мое молчанье
Все осталось за порогом дня,
Ожиданье - это воспитанье
Для души из ветра и огня.
Только ночь летящая - несмела,
Отворив темницу спавшей тьмы,
Оперяясь, рушить не посмела
Броню моей облачной тюрьмы.
Знаю, эта ночь мои преграды скроет,
Их, окутав в черные шелка,
Облака над призрачной судьбою,
Мои тяжкие и темные крыла.
Осень души
На дворе - сезон из листьев
Разбросал мне обрывки писем
И лазурность осенней выси,
Ту, что дождь у меня отнимет.
Не согретые струны игрою
Промолчали. Лишь юные ветры
Мне шептали о чем-то светлом
И носились янтарным роем.
Ты ушла от меня с зарею,
Даже мыслью тебя не догонишь,
Если только легонько обронишь
Мягкий след пожелтевшей листвою.
Вслед пущусь - пусть сгорят тревоги
В жаре тлеющего заката,
Эта осень - души утрата,
Я ее потерял по дороге.
Думы
Эликсиром наполнен графин,
Он меня в страну грез провожает,
Я живу в этом мире один,
Словно сфинкс, что зарю поджидает.
За порогом моим льет вода,
Словно ждет, как и я, кого-то,
И лишь думы мои - навсегда,
Я для них - их место работы.
Поклонник огня
Меня в свои объятья не зови
И не целуй в усталые глазницы,
Я вижу сны и в них горят огни,
Взметаясь, словно раненные птицы.
Я знаю, ты любила не меня,
Сном обоженный, говорю об этом,
Я чту теперь лишь ясный взор огня,
Он побеждает лживые наветы.
Не разбираю в свитках я имен,
Все сожжено горючими слезами,
Теперь я знаю точно, я спасен
От чувств твоих волшебными огнями.
Она
Ее губы - природа вермута,
Багровей с каждым поцелуем,
Она страстями передернута
В минуты, что так берегу я.
В глазах - змеиное молчание
Лицо меняет ежечасно,
И гибкость рук - весьма опасна,
Но голос - чудное звучание.
Она - раба эскизов грации,
Медноволосая - в ласкании,
Она - бескрылое признание
Моей надуманной прострации.
И часто грезит о несбывшемся,
Летит мечтами в высь далекую,
Она, как монумент случившимся,
Идет по жизни одинокою.
Молчание
Храните вечное молчанье
В часах тяжелых и простых,
Дарите лишь душе признанья,
Чтоб разум в горе не утих.
И мир напьется тишиною,
Покорный медленной игре,
И немота болтливость скроет
На инквизиторском костре.
И все вокруг преобразится,
Умолкнут струны песен дня,
Безмолвье томно отразится
И упадет за кромкой сна.
Взойдет молчание царицей
В души таинственный престол,
Воздаст молчавшим всем сторицей,
Воздвигнув вечности костел.
В нем все слова - лишенцы слуха,
Здесь дух - стяжатель всех основ,
И кто не верил в силу духа,
Тот не найдет себе здесь кров.
Храните вечное молчанье,
К чему слова свои терять,
Дарите лишь душе признанья,
Чтоб светом высшим обладать.
* * *
Я, слов заимствованных друг,
И надо мной, как свет зарницы,
Их мимолетный смелый дух
Проносит слоги вереницей.
Моя душа к себе влечет
Еще несозданные звуки,
Но их стремительный полет,
Как отраженье чьей-то муки.
Слова - монархи в мире фраз
И в дебрях душ и в сферах мыслей.
Они, как в кожухе, алмаз,
Сверкнут, как звезды, и повиснут.
И не дойти мне до черты
Где их кончаются пределы,
Готов я вплоть до хрипоты
Вникать в их высшие уделы.
Но кто познает их - сглупит,
Они не потерпят вторженья,
Он с немотою будет слит,
И жизнь - с вечным повтореньем.
И потому я им лишь друг,
Не раб, не царь, не соглядатай,
Они ласкают звуком слух
И обращаются, как с братом.
Иванова звезда
На шелке темноты, звездою,
Ночь вышивала над луною.
Туманы, мутною тропою
Обходят сопки стороною.
По коридорам гулких просек
Скользили ветры, как ножи,
Где тишина деревья просит
Свои клады посторожить.
Ночь вышивает. Над дорогой
Блеснул звезды упавшей лик,
Лесов уснувшие чертоги
Ее приняли яркий блик.
Приняв, под пологом сокроют
Своих пушистых старых мхов,
Лишь в ночь Иванову откроют
Ее, меж папоротников.
Иное
Мне весело дышать среди зимы,
Мой шаг окутан зимнею природой,
Я - гражданин завьюженной страны,
Я - представитель снежного народа.
Я наблюдаю реки в зеркалах,
И звезды в них - пустые отраженья,
Метель меня носила на крылах
Колючего и снежного круженья.
Я вижу ночь, холодную, как сталь,
Она парит над мутною луною,
И серебрит своим неоном даль,
Морозы водит тесной чередою.
Но в темноте мне четкости видны,
Окутанный, принять я их не в силах,
Явления заснеженной страны
С моим дыханьем падают в могилу.
Боль
Твои слезы в одежде истомы,
Сердце к страсти остыло, молчит.
Ты мечтала отдаться другому,
Но его только к боли манит.
От того ты грустна и тревожна,
От того твои слезы видны,
Боль - одежда любви осторожной,
В ней сидишь, утомленная, ты.
Сгинет ночь, словно час эстафеты,
Он к тебе не придет, как не жди,
Облачись лучше странным наветом
И скорее в Эреб уходи.
Непостоянство
Я не жил, а только лишь томился,
Изрывая помыслами грудь.
Все, к чему я радостно стремился
Мне шепнуло вечное: Забудь!.
Я покорен был судьбе астральной,
Как укусам жалящей змеи,
Мы не те, кем были изначально,
Те давно в раю лежат костьми.
На могилах их искрятся розы
И пьянит запретный аромат,
Здесь смеялись мы и лили слезы,
Каждый был и светел и крылат.
Но себя найти мы не сумели,
Позвала чужая сторона,
Помню я, как пламенем горели
Два моих нацеленных крыла.
Жизнь - рулетка, выбор невозможен,
Два крыла нацелены в эфир,
Только сердце гордое не сможет
Навсегда забыть тот светлый мир.
Навсегда все помыслы увянут,
Постоянство больше не грозит,
Пусть я больше ангелом не стану,
Но судьба меня не победит.
И теперь, свободой облаченный,
Я презрел весомость величин,
И теперь Хаосом прирученный,
Я его зеленый арлекин.
Шестое небо
Сердцу тяжко, мне тревожно:
От того, что нет тебя,
От того, что мне все можно,
От того, что все нельзя,
От разглаженных мгновений,
От союза с пустотой,
От ненужных сновидений,
От того, что я - не твой.
Потому - лечу я к звездам,
Заблестев, не обогреть,
Лишь часов вбирая дозы
Вечно на тебя смотреть.
Морозная пыль
Замерзла душа моя проседью,
Проседь, рожденная льдом,
Улицы - белые просеки,
Меня обступили кольцом.
Я замерзаю, холод - как дроги,
И фонари - как погост,
Я погибаю, нет мне дороги,
Лишь к смерти прокинут мост.
Тело укроет снега круженье,
Жизнь моя - лишь быль,
И в душу озябшую странным свеченьем
Морозная падает пыль.
Тронный зал
В стогнах полночного света
Тонет подлунная пыль,
Задумчивых стен силуэты
Прячут отжитую быль.
Хрипнет ли в тьме половица,
Ветер ли ухнет в камин,
Сердце, как пленная птица
Бьется и плачет. Один.
Свечи не балуют темень
Пляскою ярких огней,
Зал усыпился, а мне бы
Уйти бы к тебе поскорей.
Но ожиданье свернулось
Пегой собакой у ног,
Только судьба обернулась
В царский терновый венок.
Брови надменностью сжаты,
Долг мой судьбу соблюдать,
Прежняя жизнь - утрата,
Путь к ней во век не сыскать.
Я пренебрег постоянством,
Жребий мне брошен, судьба
Шепчет лишь странные стансы,
Только в них нет про тебя.
Прошлая жизнь забыта,
Я - одинокий король,
Прежняя жизнь испита,
Трон - моя новая роль.
Сильноэтажные дома
В морозе сумерки - сиреневы,
И в окнах янтаря не счесть,
И вечер, светом их изъеденный,
Дырявый вечер - чья-то месть.
Дома с кирпичными морщинами,
В хлад закованные, стоят,
И тьму горящими витринами
Пугают светом наугад.
Дома свои закинув головы,
Не видят наших будних спех,
Лишь звезд мерцающее олово
Им дарит свой небесный смех.
Мечты
Я эту ночь придумал сам,
Отметив звездами простор,
Я пробежал по облакам
И вел с ветрами разговор.
Я расплескал на землю снов
Нерасторопный океан,
И тьмы клубящейся покров
Накинул на бескрайность стран.
И электрическая ночь
Пройдет меж небом и землей,
Она разгонит тени прочь
И мне махнет рукой.
Ведь я здесь долго загостил,
Накину грезы на плечо,
Я здесь всего лишь гостем был,
А что придумал - все равно.
В черном саду
В саду проталины ленивы,
Они грызут остывший снег,
По венам ветрено и живо
Деревьев сонных бродит век.
Едва живы, проснувшись, ветки
Готовы выбросить листву
Из тесных почек, как из клетки,
В едва ползущую весну.
И, словно скрученные флаги,
Они вот-вот взовьются ввысь,
Чтоб над равниной и оврагом
Волнами зелени нестись.
И снова мир весной нальется,
И шелест заласкает слух,
А после, солнце разольется,
Все смажет золотом вокруг.
Но снова белые разводы
Сотрут их цвет до теплых дней,
И будет спящую природу
Баюкать старая метель.
Потом, учуяв пробужденье,
Я выйду снова в черный сад,
Увидеть, как на зимнем теле
Весной проталины горят.
Чужая кровь
Я летел, словно ветры ровные,
Мои братья - синие сумерки,
Я струился туманом укромным
Никого не увидел - умерли!
Я звездою на небе маялся,
На лучистых бродил лапах,
Я зарей огневой растаялся
На закате, под ночи крапом.
Ночь вошла и себя подарила,
Ночь сгубила закатные меди,
Только я, словно странная сила,
Убегал в даль где солнце светит.
Мир внизу все ясней и надежней,
Кровь меняет меня ежечасно,
Все что было во мне - невозможно,
Невозможно, но все же прекрасно.
Сердце дракона
Я знаю край, непознанный никем,
Суровых скал и гордых водопадов,
Лесов прохладных стройные ограды
Хранят его, он не доступен всем.
И в лоне скал, под мраморным ущельем
Среди шептания альпийских трав,
Уж спит давно драконов грозных племя,
Веков течения безмолвием поправ.
И я, случайный гость, не потревожу
Их сладкий сон в хрустальной вышине,
Но только путь земной я подытожу
Сюда вернусь, покорный тишине.
И буду долго, смертью опоенный,
Лежать я с сердцем грозного дракона,
Но минет век и кончится заклятье,
И в небо воспарит вся наша братья.
Мы полетим, крылами разрывая
Холодный воздух на пороге рая,
И кровь змеиная по жилам заиграет,
Ведь мир потусторонний призывает.
Пока же край, непознанный никем,
Меня не принял в вечные объятья,
Я стану в этом скучном мире тем,
О ком во снах взгрустнут мои собратья.
Размышления
Я размышлял на странном языке,
И мысли корчились от размышлений.
Сегодня ночью мне темней вдвойне,
И темнота меня невольная калечит.
И думы все - великая печать,
И на челе - отметки зверя,
Кто сможет в мире отыскать
Истоки, что творят безверье?
Душа - надуманная даль,
Мозги от мыслей очерствели,
Я знаю, мой девиз - печаль,
Я знаю, от чего душа болела.
Но снадобий в минутах не ищу,
Умолкнут все сомненья, словно звуки,
Сегодня сам себя я отпущу
И вырвется душа из вечной муки.
И ждет ее неведомый простор,
К нему она, свободная, помчится,
А этот странный поздний разговор
Мне просто этой ночью снится.
Город
Вечерний город - холст угара,
В себя вобрал игру огней
Чуть липоватого пожара
Машин, витрин и фонарей.
И вечер волнами кружится
По облюдневшим площадям,
И вечер смоет эти лица,
И ночь построит темный храм.
Капризным пламенем объятый,
Мой город цвел и потухал,
Глядя с тоской промеж заката
На солнца мертвого оскал.
Смелые мысли
В голове пляшут мысли,
Дети воспоминаний,
Стол и кровать. Ночь.
К ночи холодеет душа.
Простыня моя - узь и ширь,
Я ее простираю.
Скоро будет теплей.
Скоро будет сонней.
Телу нужно успокоиться,
Ожиданиям - угаснуть,
Как лампе со стола.
Пора уходить в сны,
С головой упасть в море грез,
И плыть по его волнам,
По волнам неведомого,
С ощущением свободы,
На молодых плечах
Или на душе. Звезды
Смотрят и кивают. Тишина.
Мой шаг - след видений,
Я - их простая величина,
Ночь идет наперекор дню,
День не идет наперекор вечеру,
Я иду наперекор всему,
Я, словно, рыба на песку.
У меня грозное оружие,
Но оно смотрит в мое сердце,
Я - враг своим понятиям,
Я - узник своей судьбы,
Я не подниму силу на слабых,
На них ее поднимут сильные
По желобам зависти,
По междуусобной злобе,
По мистическим козням,
По времени,
По себе.
И живут мои мысли во мне,
И роятся они, как шершни.
Они умеют быть лишними,
Они могут быть незаметными,
Они поднимают и опускают безумие,
Они не входят в мрак тупости,
Они чувствуют любые страхи.
Страхи - это сети,
А мысли - просто рыбы,
Я мечтаю быть рыбаком,
Я хотел ходить по воде,
Но я и верно дурак,
Знаю все, что должен,
Но не знаю, что умею.
Прохожу, как брод, опасности,
Они со мною не дружат,
Но сумерки от них еще пугливей,
Сумерки опасны, если они от ума.
Они верны лишь себе.
Я же просто их наблюдаю,
Я разбрасываю плевелы раздумий
В высохшую землю,
Землю ожиданий.
И сонная пелена тут,
Трогает ум мой клешнями своими,
И все отлетает,
Отлетает с Морфеем.
Смелые мысли,
Цвет моего сердца,
Моя вера и надежда,
В будущее и несвершенное.
Вы, как неокрепшие крылья,
Вы - как нерасцветшие бутоны,
Потомки и наследники
Всего моего пространства
Странного и простого,
Сложного и загадочного,
Имя которому - моя душа.
Озаренный мной
Озаренный мной
Вихрем неспешных дум,
Вновь разжег огонь,
В сердце вселяя шум.
Он - души моей рок,
Озеро - черный глаз,
В старый норвежский рог
Винный впускает час.
Снова смотрели мы
В долгую вечную старь,
Снова хмельные часы
Сердца бросали в алтарь.
Раненный я вином,
Чувствую друга плечо,
Ночь не покажется сном,
Есть в бокалах вино.
Там, за гранью потерь,
В пьяном пределе миров,
В прошлое, ржавая дверь
Захлопнулась на засов.
Мы пережили смерть
В каждом приливе крови,
Видишь, небесная твердь
Вновь искупалась в зари.
В пору уйти, друг мой,
Каждый горит лишь душой,
Если ты правда герой,
Небо душой открой.
Вечер
Словно сирены, лучи того,
Солнца летящего вниз,
Мешает стаями воронье
Ночи идущей бриз.
Сумерки хищные снова тут,
Бродят в колоннах дерев,
Будто клады свои стерегут,
Тишь темнотой одолев.
Небо погасло, неба - как нет,
Город зевает, устал,
Будничной ночи махеровый плед
На плечи свои поклал.
Звезды прозрели во тьме опять,
Манят, мигая, в даль,
Хочется страстно в душе распять
Прежнего дня печаль.
Вот уже вечер - не вечером стал,
Липнет лицо ко тьме,
И опрокинут луны бокал
В терпком бордовом вине.
Симфония души
(solo)
Чихает лампа керосином,
Ночь растеклась - парафин,
И добрый гость, с вином старинным,
Заплесневевший мой кувшин.
Моя душа была больна,
Но ее недуги не страшны,
Она людей к себе влекла,
Неясностью, которая так ясна.
Простывший вечер - лилипут,
Простывший клоун под луною,
В душе моей царит уют,
Природы мление простое.
Моя душа, как тяжкий дым,
Оставленный здесь кем-то,
Она опишет все круги
И зазмеится сизой лентой.
Моя душа - большой мираж,
Предчувствий медленная стая,
Моя душа - священный страж,
Симфонию играет.
И что в душе я нахожу,
В душе - без грани и без края,
Чем я так гордо дорожу,
Когда судьба со мной играет.
И лампа и растекшаяся ночь,
Мне не дадут на все ответы,
Душа лишь сможет мне помочь,
Все озарив обратным светом.
И звуки музыки ее,
Сольясь в мелодию, мне скажут,
Что выйдет каждому свое,
Свое о всем тебе расскажет.
Никогда
Ты меня не дождешься сегодня,
Я сегодня погиб - судьба,
Лишь заметил, как чья-то сводня
Хохотала там у моста.
И качнулись деревья куда-то,
И земля из-под ног уплыла,
И, как мертвая желтая вата,
Колыхалась на небе луна.
Я упал, обагренный, на травы,
Кровью тяжких закатных лучей,
И налитые веки отравой
Отягчились мельканием дней.
Ты меня никогда не дождешься,
Я ушел, словно прожитый день,
Если может душой прикоснешься
К миру грез, где живет моя тень.
Час любви
Расскажу о тебе тишине,
Мое сердце не тронет рыданье,
Ты уже не вернешься ко мне,
Мы не встретимся больше случайно.
Звуки умерли в этой ночи,
Хрипотливые звуки страданья,
Я себе говорил - замолчи,
Только сердцу пусты приказанья.
Растворилась душа, как в огне.
И не чует ни боли, ни пыток,
Расскажу о тебе тишине,
Навсегда от меня ты в ней скрыта.
Пусть свернется прожитая жизнь
Псом безродным, под дверями ада,
Час любви был так быстро прожит,
А другого - другого не надо.
Тщета
Целовали облака ветра,
Целовали с ночи до утра,
Мне смотреть на жизнь было пыткой,
Перед взором - милая улыбка.
Гибкий стан и золото волос,
И глаза раскосые до слез,
Замутили мне души стекло,
Вас забыть бы - но не помогло.
И тщета преследует мой дух,
За меня - дает небитых двух.
Двух влюбленных, два сердца в цвету,
За меня уходят в темноту.
Бутафория
Дым превратится в ветер
Лишь я опять закурю,
Я вечерами не светел,
В очи вселенной смотрю.
Тень от земли распласталась,
Черной предстала луна,
Знаю, ты мне претворялась,
Знаю, ты вечно одна.
Холодом сердце омою,
Вновь закурю я с тоски,
Дым над моею судьбою,
Прежнего счастья куски.
Ты, как пустыня, прокралась
В лес моей сонной души,
Солнцем мне дивным казалась,
Солнцем, что греть не спешит.
Я и не знал, что такою,
Лживой, тебя полюблю,
Вечной вечерней порою
В душу твою загляну.
Прячешь ты в мантии смеха
Лестью опутанный взгляд,
Но для меня ты - потеха,
Ты для меня только яд.
Ты обжигаешь и манишь,
Ты, словно сказочный дым,
Только меня не обманешь,
Я остаюсь молодым.
Вытряхну пепел вчерашний
Лишь по утру, докуря,
Все что исчезло - не важно,
Все - не коснулось меня.
Аромат тоски
Я вновь закрыл глаза виньеткой ночи
И воздух легкие обжег,
Часы безмолвья - тишины короче,
Их я для ожидания берёг.
Душа учтивая, прибежище начала,
Успокоеньям странным отдана,
Еще вчера она и пела и кричала,
Сегодня - тишине тоскливой предана.
И в запахе тоски я чую тайну,
Я вижу ее скользкий силуэт,
А над душой моей разлит бескрайний
Как океан, однообразный свет.
Что он готовит - смерть или спасенье,
А может быть спасенье через смерть,
Я отметаю все предубежденья
И гордо никну в эту круговерть.
Вдыхаю глубже аромат печальный,
Гляжу на свет до помутненья глаз,
Ну, что молчишь, надуманная тайна,
Как в ладановой мгле иконостас.
Открой меня моим усталым взорам,
Отдайся мне, как женщина, сполна,
Не награжу тебя я каменным укором,
Лишь душу распахну свою до дна.
Войди в нее, как в дивные чертоги,
Наполни ее шумом светлых волн,
Ползи змеей, скачи единорогом,
Неси ее, как безмятежный челн.
Века пройдут безропотно, седые,
И ветры разнесут мой прах земной,
Но твои волны, волны золотые,
Не обреку мой челн на покой.
Он, вечно будет кутаться в стихиях,
Среди бескрайних, неземных миров,
Он не изведает ни славы, ни оков,
Его порывы будут вечно молодыми.
Созданье тайны, путь отыщет вечный,
К порогу царств вселенной бесконечной,
Туда неси его неведомой стезею,
В объятья вечности с поднятой головою.
И я закрою вновь глаза, судьба,
Пред блеском чудным, как во искупленье,
Померкнет в небе звездная вода,
А этот запах станет лишь виденьем.
Кокосовая ночь
С мулаткой нежною я маялся в постели
В кокосовой и душной темноте,
Как в золоте, купаясь, мы потели,
Я был припаян к липкой красоте.
И час любви, и призрачность покоя,
Она ласкала меня нежною рукою,
Ее я всю, от головы до ног,
Любил усердно, но уже не мог.
Когда к утру услада мной владела,
Она утихнуть не хотела ни на час,
Невольно сам желал еще хоть раз
Коснуться жезлом ее влажного предела.
К чему покой, опять он мерит маски,
А я плыву по волнам новой ласки,
И пусть я пуст, за то меня простят
И на груди мускатной приютят.
Сонет
Питайся запахом грядущего, душа,
Наш мир разыгран, как в дешевой драме,
Таи прошедшее, свой строгий суд верша
Над часом нынешним, суровыми делами.
Как чуден путь Идущего к концу,
К закату жизни твердыми шагами,
Он, словно смерть свою ведет к венцу,
Он мыслит невоспетыми стихами.
Так мне, коллекционеру всяких дел
И правил, время - не предел,
Другой закон душа моя приемлет,
Она для будней не воздвигнет храм,
Иным сияньям оно храбро внемлет,
Что вечностью искрятся по мирам.
Калека
Упал твой взор, подстреленный мгновеньем,
В огонь страстей, в очаг чужой души,
Ты - раб небес и совести гроши
Отдал жрецам его без слов и сожеленья.
И хоть герой сто раз, ты не пытал судьбы,
Смотрел не век, как труженик, без меры,
Мечтал о всем, но не имел ты веры,
А без нее все крайности пусты.
Ты верил, что влюблен - весомая причина,
И умирал, как доблестный мужчина,
Приняв за увлеченье вечный страх,
Но не явилась смерть в твои уделы,
И ожиданье обратилось в прах,
А в след за ним, твоя душа истлела.
Осенняя симфония
1.
Мы все уйдем в осеннюю печаль,
И звук шагов нам песней погребальной
Укажет золотом расписанную даль
И свет унылый сумерков дневальных.
Окно души распахнуто к ветрам,
И жизни страх и правда пробужденья
Безжалостным дождем нисходят к нам,
Как полигамный ритм стихотворенья.
Смотрю с тревогой в бледные луга,
Когда-то лето здесь беспечно пировало,
Теперь, ненастья мокрая дуга
Дождем к зиме грядущей путь послала.
Люблю я эти дни, мой чуткий слух,
Упав в янтарь убогого светила,
Улавливает космоса могучий дух
Под звон ключей Святого Михаила.
2
Люблю вникать в предел твоей мечты
Лучом играющим, от края и до края,
Души твоей коснувшийся струны,
Смотреть и слушать, как она играет.
И ты меня, посланника дождя,
Не обрекай на жизни созерцанье,
Я в этой осени не видел созиданья,
Лишь прах, в душе почившего огня.
Последний раз, пред тем, как мне уйти,
Дай мне мечтать, к душе твоей коснувшись,
И вместе с осенью с собою увести
Тебя, едва от прошлого проснувшись.
Чудна осенняя печальная игра,
И в ней, мы - птицы вечного заката,
Летим туда скорей со мной, сестра,
Внимать осенней музыки раскаты.
Задумчивость
Ты полюбила неба наготу
В волшебный час, едва звезда уснула,
Когда луна змеиную тоску
В тебя плеснула взором Вельзевула.
Ты умирала в предрассветный час,
Глаза твои роднилися с туманом,
Открыло небо потайной свой лаз
И поманило дух твой жестом странным.
И ты послушно, легкая как пух,
Не сострадая ни о чем, взлетела,
Туман сгустился, взор потух,
Улыбка отягчилась бледным мелом.
Проснувшись, звезды вышли погулять,
И ткался свет их дивной паутиной,
Теперь ты сможешь между них летать
И выбрать себе светлую путину.
Но по ночам я буду в высь смотреть,
Ища твой след, полночный и сокральный,
Без гнева к высоте небес лететь,
Мечтой задумчивой, больною и печальной.
Голос трав
Травы - это не явленье,
Травы - боле чем реальны,
Даже бабочек круженье
В них не глупо, а банально.
И жуков возня и мошек
В них не трогает покоя,
Здесь живет мышей горошек,
Здесь стоят стебли левкоя.
Травы чуткие не немы,
Посетит их ветер с юга,
Разговоров им он темы
Принесет со всей округи.
Шепчут травы травостоем,
Голоса их не случайны,
В них шуршания покоя
Слито с тайной первозданной.
Naval
Луна порхает над заливом,
Луною город обожжен,
И моря сонные приливы
К нему спешат со всех сторон.
Глаза мои со тьмой роднятся,
На море смотрят, только там
Неон ночи, по берегам
Не хочет волнам покоряться.
На полосе прибоя - страстно,
Они сошлись: вода и тьма,
Чтоб разбежаться безучастно
На миг, на сутки, навсегда.
Я наблюдал и было странно
Считать, что это навсегда,
Я знаю - это поле бранно
Пока не кончится вода.
Скоротечность
Этой ночью откроются тайны,
Отыщи среди них свою,
Окунись в ней мечтою начальной
И проникни в ее глубину.
Ее недры - хрустальные стоны,
Песни странные всюду слышны,
Этой ночью иные законы:
Мы судьбою на час прощены.
Этой ночью ничто не сокрыто
От пытливых и ищущих глаз,
Настоящее в прошлое влито
На один лишь таинственный час.
Попутчик
Антропология судьбы:
Любовью правит страх,
В татуировках страсти ты
И страх стоит в очах.
К тебе он по утру спешил
На поминки луны,
Но страсть свою, увы, пропил,
С такой, другой, как ты.
Сезон чудес давно прошел
По рельсам бытия,
К тебе он больше не пришел,
Душа его - змея.
А ты ждала, но он не шел,
Твой страх ему зачем?
Похмельный день его увел
Туда, где нет проблем.
Со ставней ветер говорил,
В душе ютился страх,
Его лишь след прощальный стыл
На долгих поездах.
Заклятие
Толпятся сумерки, вино сидит в бокале,
Душе припомнились сюжеты о былом,
Я знаю, демоны моей душой играли,
И жизнь прошлая мне кажется лишь сном.
Заклятье тверже каменной темницы,
Мы в этой жизни - дней поводыри,
Судьбы моей загадочные птицы
Летят в объятья гаснущей зари.
За гранью света солнце захворало,
За гранью света мои птицы - прах,
В хрустальном черепе высокого бокала
Я сквозь вино увидел прежний страх.
Любая тайна с часом не роднится,
Она от времени сбегает наугад,
И жизнь прежняя мне только сниться,
Когда мой дух с вином родниться рад.
Упал я сном, великим сном объятый,
И вижу город между ребер гор,
Сон - вечность, город мой - утрата,
Он призрачен, как тихий разговор.
И прежний страх рассеется туманом,
Дышу я тайной, чары разобрав,
Моя судьба - создание обмана,
Созданий адских страшная игра.
Лишь город мой в безвременье - твердыня,
Он воскрешает прежнего меня,
Он для души - опора и святыня,
Я без него, как искра без огня.
И, если в жизнях я грядущих заплутаю,
Ты помани - и я к тебе приду,
Я не один с тобой, я твердо знаю
Я не один - ни в рае, ни в аду.
Лес
Я видел лес - он просыпался
От спячки зимней, долгой и чумной,
И взор его до неба поднимался,
Ловя луч солнца пыльно-золотой.
А рядом вороны вели свои беседы,
И лес их слушал, но лениво ждал,
Еще тесней укутавшись под пледом
Пожухлых листьев и омшелых скал.
Я прикоснулся к чреслам его сосен,
К ресницам елей и губам берез,
И думал, лес меня о чем-то спросит,
Но он молчал, как полусонный пес.
Ведь все в природе было не случайно,
Все соблюдало правила игры,
И лес проснулся, возбужденный тайной
И пал в объятья ласковой весны.
Она-II
Она - сестра грядущей ночи,
Она - глубокий темный час,
Который беды мне пророчит,
Едва рассудок мой угас.
В ночи таится колыханье,
Она спешит его познать,
Познанье - трудное созданье,
Исканий ласковая мать.
Подарит тьма ей фунт укора,
Спасет, сокрыв, от лишних глаз,
От повседневного дозора
Еще глубокий темный час.
Она идет тропою мрака
И на челе - венок из мака,
Побег ко сну - сильней борьбы,
Все кто ушли - уж не сильны.
Ее я грезы тайно рушу,
И настает галантный день,
Но душу прежнюю иссушит
Его бледнеющая тень.
Размкнутся темные заклятья,
Она угаснет до ночи,
Я знаю, милое проклятье,
Мы в этом мире не одни.
И день исчахнет до заката,
И вновь сестра твоя придет,
И счастье, вечная утрата,
Меня к безумью приведет.
Сны для романов
В моих снах чаровницы играют,
Мои сны - таинственный приют,
В них я на свободу убегаю
От житейских каждодневных пут.
Мои сны - приметы и поверья,
В них рассудок - гений простоты,
Отворяет запертые двери
Всех темниц и кладов той страны.
Неизбежность сна - необъяснима,
Не ищу я славу и покой,
Мои сны ведут неутомимо,
Меня сны ведут в последний бой.
Знаю я - все клады не открыты,
Всех поступков мне не совершить,
И пока, судьбой мы не забыты,
Будем мы бороться и грешить.
Божья лень
Деревья прятались в тумане,
Сквозило мятою с полей,
Твои мечты - о Ереване,
И потому, коньяк налей.
Делилась ты со мною телом,
В твои дела стучалась лень,
Свеча так медленно горела,
Прожился снова странный день.
Дрожали звезды в тьме ведомой,
Делились жуткой красотой,
К тебе явился я не новым,
Ленивым, но самим собой.
От этой ночи время спало,
На циферблате - диск луны ,
Сегодня ты себя раздала,
Сегодня ночью с богом ты.
Венец терновый, как корона,
И лень святая, как гранит,
И тень хозяина по трону
Пушистым облаком скользит.
Я знаю, время не воскреснет,
Терявший - больше не найдет
Мгновенья радости прелестной
И лишь иное он поймет.
Ему все тайны покорятся,
Потеря жизни, как почин,
Легко пред ленью преклоняться,
Если ты в жизни - господин.
Призраки
Призраком туманным даль металась
В дымном вздохе смелого костра,
А затем, безропотно скрывалась
На перине небного одра.
Свечи звезд мигали поминально,
Над туманом вылилась луна,
И Фата-Морганою печальной
Ты внимала хохоту огня.
Ты костра коснуться не посмела
Ни душой угрюмой, ни рукой,
Но в огне - иное разглядела,
И огонь позвал тебя с собой.
Уходила, словно приведенье,
Знаю я, огонь - твой господин,
Лишь заклятия стихотвореньем
Я шепчу один теперь в ночи.
Уютная ночь
Я пропитан уютною ночью,
Словно вата познавшая спирт,
Холодит мои пьяные очи
Темных улиц загадочный флирт.
Я шатался по ним ненароком,
Словно прятал в кармане навет,
Мои мысли - тщета и морока
И в кармане моем пистолет.
Реют флаги неспящих созвездий,
Зазывают в подзвездную даль,
Но душа - галерея возмездия,
Снова выберет птицу-печаль.
Понесут меня темные крылья
По просторам бескрайним небес,
Мне накинет на плечи мантилью
Колдовскую и черную бес.
Простирайтесь же черные руки,
Возноситесь большие крыла,
Ожиданье суровей разлуки,
Без разлуки - любовь не жива.
Пустяки мне любые преграды,
Я уют променяю на ночь,
Потому что свободы мне надо
Для того, чтобы свет превозмочь.
Лишние ожидания
Не говори, ведь слова нет,
Слова равны царю,
Я слышу сердцем твой ответ
Когда иду ко сну.
В моих глазах его прочти,
Я в ожиданье спал,
Достань от радости ключи
И оконьячь бокал.
И в душу я к тебе, как вор,
Войду, покой украсть,
Не говори, ведь разговор
Глупей чем наша страсть.
Молчанье - вечная заря,
Мы все уйдем во тьму,
Но вин священная стезя
Заменит нам судьбу.
И в мире кончится любовь
Для двух таких, как мы,
И холодея, в жилах кровь
Взрастит чудес цветы.
Любая слабость - лишь своя,
Но мы ее не ждем,
Ведь наша винная струя
Укажет где наш дом.
Тревожное окончание
Скоро кончится тревога,
Скоро меня убьют,
Я упаду на дорогу
И пули над мной пропоют.
На сердце нанижется вечность,
Я неба коснусь душой,
Я вижу судьбы бесконечность,
Я слышу беспечный покой.
Все прежнее горше утраты,
Мечты покидают ум,
Распахнуты звездные врата
И слышен неведомый шум.
Все звуки слагаются в песни,
Всех звуков - мне не понять,
И скоро уже не воскреснуть,
И много больше не знать.
Тревоги суровое платье
Я, скинув, в ворота войду,
И жизни густое понятье
Померкнет на полке в аду.
И полки меня не пугают,
И темень меня не страшит,
Обидно - себя мы теряем,
Но впрочем, душа не болит.
Размышления в девятом часу
Ты была героиней Набокова,
Он тебя от себя отучил.
Твоих мыслей ноты высокие
Лишь порхают в долинах могил.
Ветер в старые гусли запутался,
Ветер - странник тебя посетил,
Лес вечерний туманом укутался,
Он еще один день пережил.
Невозвратность нам дарят мгновения,
Что прошло - то уже не вернешь,
В каждой ноте стихотворения
Видишь ты беспричинную ложь.
Мы всю жизнь себя верой балуем,
Но на что нам она без любви,
Где же радость твоя разудалая,
Ты ее непременно найди.
Знаю точно, что он тебя вытворил,
Знаю я - ты Набокова страсть,
Пусть умолкнут суровыми ритмами
Гусли жизни, как чья-то напасть.
Непостоянство
Мне уже под вино не мечталось,
Мне светлее под желтой луной.
Ожиданье в минутах осталось
В тех, которых я - не герой.
Все стремленья - изжить постоянство,
Постоянство - оковы души,
Засияет душа при убранстве
Лишь оковы быстрей сокрушит.
Что там грезы - Севильины сплетни,
Аполлон был их слышать не рад,
Лишний тот, кто считается третьим,
Я тебе не завидую, брат.
Все движения в мире не святы,
Свет от тени сбегает навек,
Есть на свете большие утраты,
И одна среди них - человек.
Я ищу лишь суровое братство
Среди этих бескрайних дорог,
Я себя излечил святотатством,
Я себя искалечил, как мог.
И теперь, ни чертоги ни хаты
Никогда не заманят меня,
Я пришел в этот мир крылатым,
И крылата песня моя.
Странные облака
Я вижу, дым весны неуловимый
Врачует небосвода хмурый стан,
И облаков белёсых паутины
Его обвяжут от ненастных ран.
О, облака, посланницы Дианы,
В себе таите снеги и дожди,
О, облака, зачем вам крылья даны,
Зачем летите вы за край земли.
Я вижу ваш полет неутомимый
И слышу ваш крылатый разговор,
А дым весны, весны неуловимый,
Востоком красным выставил дозор.
Охранник неба, сам его я предал,
Лишь облака, как крылья надо мной,
Уносят дух мой, чтобы я изведал
Их бесконечный трепетный покой.
Колыбельная грозы
Любовь я знаю наперед,
Как каждый час привычной ночи,
Ко мне она с тобой придет
И что-то робко напророчит.
Смеялась молнией гроза,
Пугались заросли сирени,
Ты открывала мне глаза,
Глаза, как чудное свеченье.
И мы с тобою, как во сне,
К друг другу склеившись душою,
Не вспомним об ушедшем дне
Под колыбельною грозою.
Гроза все видела, смеясь,
Нас усыпляла злым озоном,
И мы уснули, не страшась,
Ее пугающего тона.
Ведь полусонным душам - лень
По утру размыкать объятья,
И за окном дрожит еще сирень
В промокшем крупнолистном платье.
Баллада о Гуе
Не говори - душой я глух,
Дари лишь поцелуй,
Сегодня в отпуске мой слух,
Сегодня я, как Гуй.
Гуй не разборчив ко всему.
Он клеит к небу ночь,
Спеши скорее ты к нему,
Земли кавказской дочь.
Упала в озеро луна,
В нем утонула навсегда,
А ты с Гуем была одна,
Твоя свеча - его душа.
Тебя он странностью настиг,
Чужая жизнь - его удел,
Твоя душа, как этот стих,
Простой словесный беспредел.
Он рассказал о той звезде,
Что ждет тебя она, искрясь.
Он говорил тебе о том,
Что всюду его власть.
Увидишь город ли людской,
А может не людской,
Везде найдешь его устой,
Везде его покой.
И Гуй, художник странных тем,
Тебе раскрыл глаза,
На сущность рока и систем,
На то, кто ты сама.
И потому, все время - ложь ,
Не верь своим словам,
И сердца сладостную дрожь
Пошли ко всем чертям.
Возьми лишь этот чудный дар,
Как сладкий поцелуй,
Испей решимости отвар,
Что приготовил Гуй.
И Гуй опять исчезнет прочь,
Чтобы таким, как ты, помочь,
Скажи, душой я слышу вновь,
Сегодня я - твоя любовь.
Заветы Гуя прорастут
В сердцах наших больших,
И нам потомки воздадут,
И нам напишут стих.
Ведь наша цель одна - борьба,
Нас Гуй с тобой ведет,
И бесприютная судьба
Нам выкинет jack-pott.
Послесловие
Сон бесконечен, его суть также необъяснима, как природа Синего космоса. Однако, объяснения вовсе ни к чему. Пробуждение, если оно происходит, все расставляет на привычные места. И вот уже из зеркала смотрит на меня привычное отражение, отражение каждодневной сущности. Отражение - просто, как и все гениальное.
Вот уже забыт мной зеленый колпак, забыто магическое происхождение моей спутницы, забыт Сиреневый Рыцарь. На долго ли, неизвестно, лишь только отражение устанет от реальности, все может измениться, а пока все остается на привычных местах, все подчиняется правилам этой странной и бесконечной игры, игры без начала и конца.
Эта игра похожа на огромное кольцо, словно душа ее - отражение Оро- Бороса, существует всегда и исчезнет лишь сразу, словно ничего и не было, упав камнем в бездонную, черную дыру бесконечной вселенной.
Но это не произойдет, пока младенец еще спит. Младенец любит спать.
А все что произошло в этом мире, лишь первая фаза его засыпания. Все еще впереди. Значит, вновь привычка к вечеру станет прозрачной, из примитивно-гениальной станет непонятно-сложной. Как будто чей-то таинственный зов вновь приглашает меня войти в мир новых ощущений, край необычных снов и видений.
За этой тонкой гранью я вновь одену привычное привычное одеяние и, шаловливый зеленый колпак арлекина коронует мою голову. Дорога вновь поманит меня по неведомым мирам, как в тайну, и я подчинюсь этому зову.
Что же ждет меня там, возможное и необъяснимое, пугающее и влекущее, все то, что называем простым именем - тайна.
Не нужно искать причин, причины помнит наша душа, и не страшно, если она в этом никогда не признается, иначе исчезнет вся притягательность этой тайны. А без тайны - мы просто элементы одной огромной машины, что подчиняются только воли простых рефлексов. Кто знает какая цель у нее, этой машины, может, простое превращение всех людей в послушные механизмы, слепые рычаги управления. Кто слеп - тот не просит много, он просто рад тому, что он есть. Самовлюбленность - первый шаг к ее закрепощению.
Может, только бегство в иную реальность и слияние с нею, дает свободу, свободу освобождения. Только такая свобода дает возможность стать тем, кто мы есть на самом деле.
Ощущение сопричастности к юному спящему творцу через распознание собственной сути, как компас, не дает сбиться с этого непростого пути.
И вот я иду, Зеленый Арлекин, вновь по чудесным дорогам, иду к неведомому, навстречу с тайной, на свидание с самим собой.
... И бесконечен этот путь, но все вытерпит Арлекин, и увидит он тайну, и ощутит ее, и познает ее, а познав, сам станет тайной. И будет других странников манить она и волновать, и будет указывать она им путь, путь к свободе, путь к самим себе. Ибо много есть путей, но тайна одна. Тайна есть, она есть пока существует хоть кто-то, кто идет за ней, пока спит творец. Ведь только во сне мы свободны, ведь только в нем мы можем видеть ее, умеем чувствовать ее.
Пока мы спим - мы на воле, пока он спит - мы существуем, и только пробуждение все расставит по местам, местам, на которых нас уже просто не будет.
сентябрь 1999 - июнь 2000
25
|