Лоренц Александра : другие произведения.

Любовь к Серому Ангелу.т.2.Отрывок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хотя ты и решил выбрать нейтральную позицию, судьба заставить сделать выбор между добром и злом. Странное событие изменило всю жизнь семьи Ермиловых. Занимаясь ремонтом в богатом особняке Виктор Ермилов, где они с женой работали в качестве прислуги, обнаружил тайного пленника. Участь приготовленного к смерти Даниила решила Лора - дочь Ермиловых. С этого и началась длинная череда приключений и страданий героев романа.

  
   Роман в двух томах "Любовь к Серому Ангелу"
   Авторы: Александра Лоренц (Виктория Копецкая, Владимир Чупринский) No все права защищены
   Контакты [email protected]
   Количество знаков с пробелами 586467
   CopyrightNoАлександра Лоренц 2017 Все права защищены
   Эта электронная книга имеет лицензию только для личного потребления. Эта электронная книга не может быть повторно продана или передана другим пользователям. Если вы хотели бы поделиться этой книгой с другим человеком, то необходимо приобрести дополнительную копию для каждого читателя. Если вы читаете эту книгу, но не купили ее, или она не была куплена для использования, то пожалуйста, посетите ваш любимый магазин розничной торговли электронными книгами, чтобы приобрести свою собственную копию. Как и люди других профессий, писатель тоже имеет право получить пусть небольшие деньги за свой труд и талант. Благодарим Вас за уважение к автору, которое вы проявили, купив эту книгу у легального поставщика.
  
   Если вам понравилась цифровая книга, рекомендуйте своим друзьям скачать собственную копию с сайта http://a-lorentz.livejournal.com/4169.html . Спасибо большое, что Вы с уважением относитесь к работе автора!
  
   Аннотация
   Хотя ты и решил выбрать нейтральную позицию, судьба заставить сделать выбор между добром и злом.
  
   Странное событие изменило всю жизнь семьи Ермиловых. Занимаясь ремонтом в богатом особняке Виктор Ермилов, где они с женой работали в качестве прислуги, обнаружил тайного пленника. Участь приготовленного к смерти Даниила решила Лора - дочь Ермиловых. С этого и началась длинная череда приключений и страданий героев романа.
  
  

Том 2

   Свадьба
   Даниил провел кончиками пальцев по запыленному чердачному окну. Сожрал дьявольский жучок раму, скоро и стекла вывалятся. Почерневшие от времени стропила да кучи голубиного помета -- вот и весь унылый пейзаж.
   Развлекали только голуби. Вначале, каждый раз при приближении Даниила, птицы поднимали неистовый крик и старались как можно скорее вылететь на улицу. Но понемногу привыкли за эти долгие часы, что он провел на чердаке. Сначала удивленно поглядывали своими черными глазками-бусинками, тихонько ворковали, а потом и вообще перестали обращать на него внимание.
   До чертиков опротивел этот чердак, да и ноги сильно устали, приходилось долго сидеть на корточках --
   так лучше просматривался вход в городской дворец бракосочетаний. Штемпель жених богатый, наверняка приедет на белом лимузине. Оцепление поставил из своих людей... опасается, значит. Грехов за ним много, значит, и врагов немало, Даниил и сам из их числа. Боль за Никиту, до сих пор свежая и пронзительная, снова накрыла волной.
   Хотя какие враги среди этого покорного стада? Наши мужики привыкли проглатывать обиды. Куда им до корсиканцев или испанцев! Поноют-пожалуются на кухне, заложат "за воротник", да и живут дальше, как будто ничего не случилось. А бандиты эти по два-три года отсидели по тюрьмам и опять все гуляют на воле. Не побоялись и в родной городок вернуться, где живут мужья, братья, отцы загубленных ими женщин... этих тюфяков уже не изменить. Пусть катятся к чертям собачьим! Вечно сомневаются, колеблются... Вот он, Даниил, не знает, что такое сомнения. Сомнения удел дураков и женщин, которые либо не знают, что делать, либо у них кишка тонка сделать то, что они хотят.
   Даниил злобно сплюнул на пыльные доски и посмотрел на крыльцо загса через оптический прицел. Большинство гостей и не поймут, что произошло -- выстрел с глушителем не похож на настоящий. Если стрелять издалека, никто не услышит. Когда Штемпель повалится, и кореша бросятся к нему, испуганный народ разбежится в разные стороны. Они дерзки только на ноги. Бандиты будут метаться среди прохожих, решив, что стрелок среди них, и теперь пытается скрыться. А вдруг кто-то из друзей Штемпеля не растеряется в первую минуту всеобщего хаоса и смятения? Чтобы избежать этой проблемы, требовался глушитель нового поколения или вообще какое-то другое оружие. Единственное, что ему удалось добыть -- это СДВ, снайперская винтовка Драгунова. Все эти БСК-94, ДСВК его не устраивали: одни почти автоматы, у других калибр только на зайца. Чем больше расстояние, тем сложнее определить местонахождение киллера. А снайперская винтовка с рамным прикладом бьет на три километра. Красномордый хохол-прапорщик долго спорил, торговался, но все-таки уступил. Время было зыбкое. Хотя все и распродавалось, даже в армии, но денег все равно никому не хватало. Вроде бы хохлу потом все-таки досталось на орехи, но, похоже, не проговорился он про Даниила, отбрехался другими делами. А может, просто повезло, ведь прапор толком и не знал, кому продал оружие.
   ххх
   Неряшливого вида солдат уныло брел вдоль бордюра и, собирая окурки, нанизывал их на нитку. В его руке уже было целое ожерелье из бычков, которое он бережно прятал время от времени под бушлат.
   -- Ты что, курить? -- спросил Даниил, приблизившись.
   -- Чего, курить? -- злобно отозвался новобранец. -- Это старшина приказал, тысячу бычков насобирать.
   -- За что это?
   -- За что, за что! -- буркнул солдат. -- Поймал, как я на пол окурок кинул, ну и наказал.
   -- А где сундука Мищенко найти, не подскажешь?
   -- А, этот все больше в двадцатом корпусе обретается, спит там что ли. Вон туда рули, -- солдат показал грязной рукой на длинное одноэтажное здание, край которого выглядывал из-за солдатской столовой.
   Даниил быстро обошел источающее незамысловатые запахи щей и гречки двухэтажное здание и быстро нашел неприкрытую железную дверь в складские помещения.
   -- Скажите, вы Мищенко? -- обратился он к широкой спине человека, стоявшего около обширных стеллажей с разного рода запасами.
   -- Ну я, а тебе чего? -- прапорщик резко повернулся, спрятав что-то за спиной в глубине полки, по раскрасневшемуся лицу было нетрудно догадаться, что это стакан.
   -- У меня к вам дело, конфиденциальное, -- проговорил Данька.
   -- Какое? -- перекривился прапор.
   -- Есть один человек, он посоветовал обратиться к вам...
   -- Какой человек? Кто?
   -- Ермолай, -- Даниил назвал имя таинственного торговца на рынке, который в общем-то и навел его на этого сундука.
   Мищенко несколько минут скрупулёзно рассматривал гостя, пока не увидел несколько обнадеживающих деталей.
   -- Ты что, мореман? -- наконец спросил он.
   -- Да, курсант.
   -- Какого училища?
   -- Я думаю, вам лучше этого не знать. Так, лишняя информация иногда вредит. В общем, я из Ленинграда.
   -- Ну и чего ты хочешь, мореман из Ленинграда?
   Даниил осмотрелся вокруг и приблизился к заведующему складом вплотную.
   -- Говори, здесь никого нет, -- сказал тот.
   -- Я не мент, и не из органов всяких там...
   -- Это я и сам вижу по твоей еще юной бороде, -- перебил его Мищенко.
   -- Вот, -- Даниил положил на стол перед прапором тонкую пачку долларов. -- Это все, что у меня есть.
   При виде денег глаза у хранителя военного имущества загорелись нездоровыми огоньками.
   -- За что это?
   -- Мне нужна снайперская винтовка.
   -- У, куда зарулил парень, -- глаза у прапора округлились. -- Пострелять захотелось! Потом тебя возьмут за задницу, ты на Мищенко и укажешь!
   -- Мне невыгодно это, вас закладывать. Получится сговор, предварительные приготовления. Скажу, тьфу, тьфу, -- Данька плюнул через левое плечо. -- У барыг на толкучке купил. Да что вы сразу хороните меня, я так, на всякий случай беру.
   -- Ага, на последние деньги, -- хмыкнул Мищенко.-- К тому же номер. По номеру нашу часть сразу определят, хотя...
   -- Что?
   -- Есть у меня один ствол, неучтенный.
   -- Ну вот, -- с облегчением вздохнул Данька.
   -- Пять тысяч, -- объявил "сундук".
   -- Ничего себе! -- удивился курсант. -- Таких цен нету.
   --Так то ж СДВ-шка, с оптическим прицелом!
   -- У меня все равно столько нет, -- нахмурился Даниил.
   -- Ну и вали отсюда! Что ты без денег ходишь? -- Мищенко отвернулся, вспомнив, по всей видимости, о своем стакане.
   Уходить с пустыми руками не хотелось, но Данька сунул деньги за пазуху и пошел к выходу. Прапорщик булькнул алкоголем и повернулся обратно, когда покупатель уже поравнялся с дверями.
   -- Эй, курсант!
   -- Что?
   -- Давай три и по рукам. Повезло тебе -- я скоро в отпуск, край деньги надо.
   -- Я же сказал -- только две тысячи у меня. Больше никак нет.
   -- Козел! -- сплюнул Мищенко и ушел куда-то вглубь склада.
   Данил переминался с ноги на ногу, не зная уходить ему или остаться. Наконец из-за стеллажей появился прапорщик. В его руках был длинный сверток.
   -- Вот, -- торжественно заявил он, разворачивая ткань.
   На столе оказалась аккуратно разобранная снайперская винтовка СДВ. Приклад, ствол, еще какие-то детали.
   -- Здесь все? -- встревожено спросил Даниил.
   -- Обижаешь! -- рявкнул прапор. -- Сейчас соберу, увидишь.
   Мищенко ловко сложил все детали, и в его руках заиграла вороненой сталью самое настоящее снайперское оружие.
   -- Если б не звук, сейчас бы всадил пулю в стену, чтобы ты убедился, -- прапорщик передернул затвор. -- В общем, хер с тобой, забирай!
   Мищенко потянулся пересчитывать доллары.
   -- Но помни! -- добавил он. -- Уговор -- купил на толкучке! Ты меня не знаешь.
   -- А откуда винтовка?
   -- Не твоего ума дело. Ствол чистый, это я тебе гарантирую.
   -- Ну, спасибо.
   -- Спасибо маме говорить будешь, мне -- деньги...ну, канай, -- брюзгливо отозвался Мищенко, разбирая и заворачивая оружие. -- Сумка-то есть? Как выходить будешь?
   -- Как и заходил...
   -- Через КПП?!! -- прапорщик недовольно перекривился. -- Вон по той тропке за котельную иди. Там дырка в заборе прямо в лес и выйдешь.
   -- Хорошо. А можно у вас немного солидола попросить?
   -- Чего? Солидола?
   -- Да, мне нужно.
   Мищенко потянулся к полке, и в его руке оказалась литровая железная банка с надписью "ЦИАТИМ-201".
   -- Вот бери, еще лучше будет.
   Даниил сунул и эту банку в спортивную сумку и махнул на прощание рукой.
   -- Эй, парень, -- окликнул Даниила Мищенко, когда он уже был в дверях.
   -- Что?
   -- Это ты хорошо придумал -- закопать винтовку в лесу, -- прапор хитро улыбнулся. -- Только смазывай получше, особенно затвор и закапывай где-нибудь на пригорке, где посуше. А то приклад сгниет!
   -- А, -- махнул рукой Даниил и зашагал по извилистой тропке.
   ххх
   Винтовка легко разбиралась-собиралась и, завернутая в промасленную мешковину и уложенная в пластиковый мешок, была зарыта в ближайшем от училища лесу. Даниил тщательно вычистил и отполировал драгоценное оружие; пристреливал его там же, в лесу. Хотя вскоре понял, что делать этого не следует -- как раз оттуда, куда только что посылал пули, вышли грибники. Если бы не глушитель, то любители грибной охоты с воплями разбежались по всему лесу. Но у каждой медали имеется две стороны -- что хорошо в одном, одновременно плохо в другом. Впрочем, глушитель на стволе почти всегда хорошо.
   Он ласково погладил вороненый ствол -- никогда раньше не думал, что можно так любить оружие. Подумал, и стало немного не по себе, нельзя же так переполняться ненавистью. Хотя иначе не мог, пока дело не сделано, практически ни о чем другом и думать не получалось.
   Банда почти вся была на месте. За исключением обитателей двух шикарных могил на Корсаковском кладбище, остальные бандюки были целы и невредимы. Правда, и к мертвецам Данила наведался. С высокого надгробия из черного мрамора смотрел на него злобными щелочками-глазками Тарзан. Сделано было шикарно, в цвете, в полный рост. Громила сжимал в правой руке зажигалку, а задницей привалился к капоту Мерседеса. Даже номера машины выгравировал художник. Даниил со злостью плюнул на цветы на надгробии и оглянулся -- никого вроде вокруг не было, но ощущение, что за тобой наблюдают не проходило. Так и есть -- со столба акульим глазом смотрела черная камера.
   Даниил достал сигарету, покрутил в руках, да и засунул обратно в пачку. Здесь курить нельзя. Следы, пепел, да и огонек может кто-нибудь приметить. Уже два дня почти ничего не ел, и хоть бы что, сказалась спецподготовка. Ведь учили передвигаться в месте дислокации только по крайней необходимости, соблюдать скрытный режим, мусора, бычков, прочих следов не оставлять, оружие выбросить на месте акции.
   -- Бросить, -- пробормотал Даниил и опять провел рукой по холодному стволу.
   Четверть суммы, что осталась от брата, отдал за этот ствол. И в будущем он мог бы пригодиться. "Жадность фраера сгубила". Эти правила, которые вдалбливали в стенах "бурсы" написаны кровью погибших, каждый пункт, каждое слово. Нет, не может он бросить винтовку... пока последний кровник землю топчет!
   Скоро начнет темнеть. Самое трудное -- это ночь. Уже третью ночь приходится здесь сидеть. А все потому, что Штемпель отчего-то перенес свадьбу. Конечно, перед акцией по любому пришлось бы хотя бы сутки провести в засаде, осмотреться, оружие подготовить. Но трое суток -- это уже слишком. Может, и ушел бы отсюда, хотя бы ночью с Климом по городу побродить. А как хотелось зайти домой! Мама, конечно, обрадовалась бы гостям, нажарила котлет, котлеты у нее всегда отменные получаются. Но нельзя. А если встретится кто-нибудь знакомый? К черту полетит вся конспирация. Вдобавок кто-то из заботливых жильцов взял да и навесил замок на дверь, что ведет на чердак. Данька слышал, как он бурчал себе что-то под нос про бомжей, долго возился, пристраивая замок. Видно, услышал, что кто-то ходит по чердаку. Хорошо, что хоть не пошел проверить, только заглянул из двери и напугал стаю голубей.
   Ночью неприятно на чердаке. Даже в это время года наплывает зябкая прохлада, из окон снизу плывут приятные запахи борща и тушеной капусты, гремят телевизоры. Тоскливо. Вчера Даниил вылез через слуховое окно на крышу -- нужно было снять замок с чердачной двери и замер. Резко громыхнуло под задницей прогнувшееся железо, и коты с воплями побежали в разные стороны.
   -- Кыш! -- закричал кто-то с верхнего балкона и постучал шваброй по фронтону.
   -- Черт, -- пробормотал Даниил и стал тихонько пробираться к пожарной лестнице.
   ххх
   Лимузин был шикарным. Белый "Хаммер", прямая указка на бандитское прошлое жениха, длиннющий, метров пять, а то и шесть. Все здание облепили черные "бумеры": пятерки, шестерки, семерки и даже пятьсот двадцать пятый, бандиты не отказываются своих привычек. Сверху были хорошо видны короткостриженые головы корешей Штемпеля. Выправка, конечно, уже не та, но еще есть порох в пороховницах. Два мордоворота шириной со шкаф сразу же заняли позиции по обе стороны от парадного крыльца. Один даже провел взглядом по крышам, и в какое-то мгновение Даниилу показалось, что их глаза встретились. Нет, зоркие глаза охранника заскользили дальше по скатам и облупленным окошкам. Засаду неплохую выбрал спецназовец.
   "Хаммер" с минуту постоял, но вот прозвучали величественные звуки вальса Мендельсона, и сразу же перешли на Мурку. Вылез сначала жених, а за ним и Ирина. В отличие от своих подчиненных, бывший главарь банды имел внушительную шевелюру.
   Красавица-невеста все улыбалась, краснела и тревожно оглядывала дома вокруг загса. Женская интуиция -- великое дело. Штемпель подхватил девушку на руки.
   Штемпель, конечно, не дурак, но понять, что есть люди, с которыми шутить нельзя, ума не хватило. И он, Данька, как раз из таких.
   -- Тьфу, -- злобно сплюнул Даниил и стал целиться.
   Руки от волнения налились свинцом. В оптический прицел то и дело попадало лицо Ирины. Нет, нет, только не ее! Любого из этих козлов, только не женщину. Пусть она увидит, как умирает ее избранник, пусть кровь брызнет на подвенечное платье, пусть последний хрип гада вырвется ей в лицо. Подлая предательница!
   Штемпель так и понес невесту, не поворачиваясь. Всадить ему пулю в спину? Но если она пробьет навылет... может и ее ранить.
   -- Нет, -- прохрипел Даниил и отвел цевье от щеки.
   Тяжелые двери с золочеными ручками медленно затворились, закрывая спину жениха. Даниил смахнул капли холодного пота со лба и вздохнул. Кажется, первый раз набрал воздуха в легкие за эти несколько долгих мгновений. Бывшие бандиты расслабились, закурили и, улыбаясь, переговаривались между собой. Многие ушли внутрь здания. Осталось только несколько верзил. Даниил пристально вглядывался в знакомые лица. Это они громили нехитрый товар бабушек, выбивая из них мзду. Это они убивали непокорных предпринимателей, тех, кто не хотел идти к банде под крышу. Это они подвешивали на дыбу, резали из кожи ремни, жгли утюгом спины строптивых. Перед глазами Даниила проплыли страшные картины: сгоревший джип в заброшенном карьере, из которого торчали лишь обгоревшие ступни остальное уничтожил огонь; распростертое тело мужчины с завязанными за спиной колючей проволокой руками и целлофановым пакетом на голове -- он не хотел уступить свой магазин банде; верхнюю часть туловища девушки с истерзанной головой -- ее нашли в овраге, изнасилованную и расчлененную на части.
   Даниил снял перчатки и растер затекшие пальцы. Еще минуту можно отдохнуть. Но отдых не шел. Опять взял в руки винтовку и прицелился. Через оптику лучше смотреть на "кистеневцев", чем в окно. Вон они, улыбаются, курят, похлопывают друг друга по плечам. Жизнь удалась!
   -- Нет-т, Штемпель, -- тихонько пробормотал Даниил. -- Сейчас ты узнаешь, что есть еще мужики, которых лучше не трогать!
   Вдруг все тело Даниила: руки, ноги, плечи все стиснуло мгновенным спазмом. Двери распахнулись, и из них вышел жених. Что за сволочь! Опять держит женщину на руках! И мгновения потекли медленно, словно мед из банки. Данька давно заметил за собой это свойство -- в критических ситуациях время для него замедляло свой ход, и звук будто кто-то выключал. Вот молодожена беззвучно окликнули, он неспешно стал поворачивать голову влево. На головы новобрачных медленно посыпались цветы. Невеста провела рассеянным взглядом по охране, смахнула лепесток алой розы с глубокого декольте -- палец Даниила самопроизвольно спустил курок. Так и надо, так и учили опытные снайперы -- выстрел должен быть незаметным для самого стрелка. Легкий хлопок, отдача в плечо и Штемпель пошатнулся. Кровавые пятна забрызгали его лицо. Ирина стала падать на ступени крыльца, отведя руку с букетом в сторону. Даниил провел прицелом чуть ниже, левее, и опять спустил курок. Второй выстрел заставил новоиспеченного мужа схватиться за сердце. Он осел, словно статуя, у которой подрубили основание, и повалился вперед, на молодую жену, на камни, чуть ли не головой в открытые двери белоснежного лимузина. Народ понял: случилось что-то ужасное. Послышались испуганные возгласы, прохожие бросились врассыпную, какую-то пожилую женщину повалили на землю.
   "Дерьмовая охрана, наши бы сразу после первого выстрела запеленговали снайпера, а эти как бараны, пялятся по сторонам", -- мелькнуло в голове. Даниил быстро уложил ствол в заранее приготовленный чехол от спиннинга. И время, и звук включились обратно. Внизу все бурлило.
   Покинув чердак, он не воспользовался лифтом, а бесшумно направился к лестничному пролету и спустился вниз. У входа в пятиэтажку его дожидался Клим на старом мопеде, специально купленном для операции. Даниил надел мотоциклетный шлем, и два заядлых рыбака в брезентовых куртках, с удочками, спиннингами, сумкой с сапогами и прочей экипировкой проехали мимо толпы, с жадным любопытством наблюдавшей за происходящим. Лимузин так и стоял с распростертыми дверцами, видно, шофер со страху сбежал от греха подальше. Невесту подхватили под руки и увели. Ее забрызганную кровью фату потащило по асфальту порывом ветра. Охрана, растоптав роскошный свадебный букет, бессмысленно металась по площадке у входа в ЗАГС, как тупое стадо баранов. Никто не знал, что делать. Их "босс" так и лежал, уткнувшись носом в бордюр, по которому стекала темная кровь.
   Врач скорой помощи взял кисть убитого в свою руку и, подержав немного, положил обратно.
   -- Давай, Клим, гони, -- сказал Даниил, и через мгновение друзья уже мчались прочь от родного Рославля, на соседнюю железнодорожную станцию.
   ххх
   Даниил невидящим взглядом уставился в распахнутое окно -- дождь начал стихать. До сих пор он не знал, что такое сомнения. Сомнения, считал он, удел слабаков, которые либо не знают, что делают, либо у них кишка тонка сделать то, что они хотят. И вот сегодня, впервые за долгие годы Даниила вдруг стали терзать сомнения.
   Похоже, он запутался, перестал различать добро и зло, эти понятия перестали иметь для него значение. Обычно Даниил не замечал "простых людей", кто жил постоянно в заботах о завтрашнем дне, о хлебе насущном, о будущем, которого, в общем-то, у них и не было. Он не желал им зла, и не презирал их. Они работали, по вечерам возвращались домой, ужинали и смотрели телевизор, потом ложились спать, а наутро вставали, и все повторялось сначала. Но иногда он задумывался, а виноваты ли они? Ведь так эти люди созданы, так заложено Творцом в их программах. Они ведь нужны для чего-то?
   В одном был уверен Даниил -- в бесполезности и вредности паразитов. Тех, кто, обирая этих рабочих, клерков, шоферов и крестьян, еще и ненавидел их. Презирал. Вытирал ноги и втаптывал в грязь словами - "для этого они и созданы". Эти проходимцы были уверены, что только дураки и идиоты зарабатывают себе на жизнь тяжелым трудом. Даниил же, в свою очередь, считал нормальным убивать этих подонков. Даниил и его "ангелы" делали свою "работу" с удовольствием, с ощущением того, что с каждой их операцией дышать становится легче.
   Даниил вернулся в зал. Походил немного и лег в постель. Притянул к себе спящую Лору, вдохнул свежий запах ее волос, и его сумрачное настроение начало меняться
  
   Счастливые дни
   Лора готовила обед, лесник помогал ей -- чистил овощи.
   -- Я вот все время думаю, Сергей Михайлович, -- девушка пристроилась рядом с пожилым мужчиной и, подперев подбородок кулачком, скосила свои аквамариновые очи в сторону окна. -- Что это за люди такие живут на Земле, вот например те, кто мучили Даниила?
   -- Некоторые просто от природы плохие, -- сказал лесник. -- И мужчины, и женщины. Они рождаются злыми, и умирают злыми. Другие вроде как сползают в зло понемногу. Ты отличаешь людей от зверей?
   -- Как это как? Все же вокруг люди...
   -- А вот и не все, милая, -- Михалыч положил на клеенчатую скатерть перед собой широкую руку со странными наколками. -- Не все двуногие людьми являются. Есть еще и нелюди...
   -- Нелюди? -- переспросила Лора.
   -- А как же, ведь чем отличается человек от животного?
   -- Разумом.
   -- Отнюдь. Иная корова или собака намного умнее своей хозяйки. Ты не смотри, что они безмолвные. Человек отличается наличием совести, если точнее сказать -- принципов. Ты видела, как ведут себя животные? -- мужчина встал, подошел к окну, так, что его спина закрыла почти весь проем. -- Пока сильнейший не нажрется до отвала, остальные скромно стоят в сторонке. И это при том, что их действия управляются групповым эгрегором!
   -- Каким еще эгрегором?
   -- Коллективным разумом, а чтобы понятнее, инстинктом. Каждая группа животных подчиняется своему эгрегору, это видно невооруженным глазом. Кутенок еще только родился, а знает, что и как ему делать.
   -- А человек?
   -- Человеку бог дал свободную волю, он индивидуум, наделенный разумом, и он сам решает, что хорошо, а что плохо. Человек ограничен в своих поступках только совестью, то есть наличием принципов. Вот у тебя же есть принципы?
   -- Наверное, -- неуверенно пробормотала Лора.
   -- Да что "наверное", -- не согласился Михалыч. -- Вон ты спасла Даниила, плюнула на все: на карьеру, на личное благосостояние, наконец, на риск для собственной жизни. Почему ты так поступила?
   -- Просто не могла иначе, как же жить потом, ведь человек погибал! -- задумчиво пробормотала девушка.
   -- Вот именно. А есть среди нас очень много людей, которые думают совсем иначе, -- Михалыч вернулся к столу. -- Для них главное -- своя шкура, натолкать себе брюхо, пополнить свой сейф. И человек, не ограниченный ни групповым эгрегором, ни совестью, ни принципами, в сущности, очень умное человеко-животное, доходит до беспредела.
   Лора рассеянно смотрела на кое-где порезанную ножом клеенку, украшенную рисунком из выцветших лиловых цветочков.
   -- А как тогда жить среди них?
   -- По правде говоря, -- после недолгой паузы продолжил лесник. -- Среди них человеку жить невозможно. Они и устроили на нашей планете ад, самый настоящий ад для честных людей. Потому, что мы не отличаем этих нелюдей двуногих и общаемся с ними, как с настоящими человеками. Они и существуют за нас счет, и благоденствуют только потому, что есть мы! Потому, что у нас есть совесть и принципы.
   -- А если бы нас не было?
   -- Была бы зона, -- коротко отрезал старик. -- Ведь ты даже не представляешь, что делается в тюрьмах.
   -- Представляю... но туманно.
   -- Там ад. И зэки устраивают его сами. Администрация здесь не при чем. Сами эти гады устраивают себе такую жизнь, которой и достойны. По-хорошему, следовало бы разделить все человечество на людей и нелюдей, да и отселить этих уродов. Да, -- подтвердил лесник, -- просто отделить. На остров, континент, на Луну, в конце концов. Но они должны жить вместе, сами с собой, без честных людей.
   -- И у них будет как на зоне?
   -- Обязательно. Они просто порвут друг друга. Ведь мир -- и это нормально --держится на чести и совести.
   -- А может, на страхе? "Не убий, не укради". Бог накажет!
   -- Частично, -- согласился Михалыч, -- Но когда ничтожное двуногое, то, которое совести не имеет, но прозябает внизу лишь потому, что не смогло пробиться к кормушке, когда оно осознает, что к каждому мента не пристроишь, что большая часть уголовных преступлений не раскрывается, что можно грабить, насиловать, убивать безнаказанно -- тогда они все сметут. Так что двуногих животных даже и судить человеческим судом не следует. Они должны быть вне закона. На них и обижаться то не следует, их надо воспринимать такими, какие они есть -- двуногое человекообразное бездушное существо.
   -- И что...их можно убивать?
   -- Пойми, девочка, -- лесник увидел, как поежилась Лора от его слов.-- Эти нелюди себе такого вопроса не задают и будут убивать беспощадно, если их шкуре при этом, конечно, ничего не грозит.
   Лесник умолк, только две пчелы, исполняющие замысловатый танец, жужжали, нарушая тишину.
   -- А у Даниила совесть есть? -- неожиданно спросила Лора.
   -- А ты как думаешь? -- Михалыч посмотрел в упор на собеседницу. -- И не зря ты надеешься, -- он продолжал пристально смотреть Лоре в глаза. -- Данька настоящий парень. Был бы другим -- я бы с ним никаких дел иметь не стал. Честный он, и принципы у него железные. Может, конечно, и не подчиняется программе, в которую его хотят втянуть женщины, но лгать не лжет...
   -- Программа? -- удивилась Лора. -- Какая программа?
   -- Ну, бабья программа, -- ухмыльнулся Михалыч. -- "Дети, кухня, церковь". Церковь, конечно, уже не актуальна, но в остальном: "семья-дети-муж".
   -- И что же в этом плохого?
   -- А я разве сказал, что это плохо? -- доброе лицо Михалыча приняло такое выражение, как будто он попробовал лимон. -- Это обычные желания женщины. Вот только беда в том, что они не всегда согласуются с программой мужчины.
   -- А какие желания у мужчин?
   -- Вот тут-то и загвоздка, -- многозначительно ухмыльнулся лесник.-- Вас не очень-то и интересуют эти самые желания мужчин. Давай, выполняй мою программу и все тут! Потому и рушится повсеместно семейная жизнь.
   -- А я думаю, она рушится от эгоизма мужчин, -- не согласилась Лора.
   -- И все у тебя просто: черное -- белое. Женщины хорошие -- мужчины плохие. А ты не пробовала копнуть глубже -- почему? Почему хорошие, а почему плохие? Вот с нелюдями мы уже разобрались: они не "плохие", они просто разумные хитрые животные. Так и мужчины с женщинами. Просто мужчины хотят познать мир, получить удовольствия от жизни, если хочешь. А женщины -- завести семью и детей...
   -- А что, разве мужчины не хотят семью?
   -- Я бы так не сказал однозначно, -- лесник задумчиво потер подбородок. -- Мы тоже нуждаемся в семейном уюте, в подруге, в наследниках. Вот только "не хлебом единым", не только в этом. И если семья забирает у тебя все, а чаще всего так и бывает, то мужчины уже не хотят отдавать всю свою жизнь только ради размножения.
   -- Как вы неприятно выразились -- "ради размножения", -- Лора недовольно перекривилась, -- А любовь, а дружба?
   -- Вот именно -- любовь. Ведь любовь это не только секс, не правда ли?
   -- Несомненно.
   -- Тут и дружба, и единомыслие, и взаимовыручка... "И в горе, и в счастье, и в жизни, и в смерти..." Не так ли?
   Девушка кивнула головой.
   -- Вот мы и снова пришли: надо просто понимать друг друга. И это касается и мужчин, и женщин. Мужчина должен понять свою подругу, ведь она по-своему видит мир, она своей аурой, полем, если хочешь, и создает эту атмосферу уюта, тепла, без которой невозможен дом. Но и женщина должна понимать чаяния близкого сильного существа, желающего познать мир, что-то изменить в нем, создать своими руками. А тут пеленки-распашонки.
   -- Вы философ, Сергей Михайлович, -- с укоризной отозвалась Лора. -- Вот только по-вашему все же получается, что лишь мужчины хорошие...
   Михалыч на минуту задумался.
   -- Возможно, я и не во всем прав, -- согласился он. -- Разве может быть простой человек по-настоящему объективным? Но я стремлюсь к этому. Хочу понять не только себя, но и тех, кто живет рядом. Хочу понять устройство мира. Пусть мне не удается изменить его, но хотя бы разобраться...
   -- А зачем?
   Серые глаза на минуту затуманились, и хотя он смотрел прямо на Лору, но видно было, что мысли лесника где-то очень далеко.
   -- Просто не могу иначе, может, в других воплощениях пригодятся мне эти размышления...
   -- Вы тоже верите в эти "воплощения, реинкарнация"?
   -- Михалыч! -- резко окликнул лесника Клим. -- Тебя ждут все.
   Самого его видно не было, однако на улице слышались тяжелые шаги. Сергей Михайлович поднялся и по-военному одернул рубашку.
   -- А как ты думаешь? Если бы не верил, то и жить не стоило бы.
   ххх
   Лесник размахнулся удочкой и забросил поплавок далеко от кромки воды. В поверхности озера, не тронутой ветерком, как в зеркале отражались верхушки елей на противоположном берегу, крутые отроги гонных круч и синее бездонное небо.
   -- Сейчас опять за границу? -- спросил Сергей Михайлович, приглядываясь к подозрительно наклонившемуся поплавку.
   -- Думаю, месяца на два, -- Даниил снял носки и с наслаждением засунул ноги в прохладную воду.
   -- Давно хотел тебе сказать, -- лесник замялся, -- Если меня здесь не застанешь -- деньги передай сестре моей, ну знаешь, в Новгородской области живет она. Там найдешь в моем тайнике. Сумма хоть и небольшая, но на памятник матери хватит, давно собирался, да все руки не доходили.
   -- Ты что, дед, -- удивился Даниил. -- Умирать собрался?
   -- Умирать не умирать, -- Сергей Михайлович повел удилищем влево. -- А любая наша встреча может быть последней.
   -- Не дури, -- махнул рукой Даниил.
   -- Человек странно себя ведет, -- через минуту продолжил лесник, -- Всегда поступает так, будто он живет на свете вечно.
   -- Так оно понятно, -- отозвался Даниил, тоже наблюдая за поплавком, -- В доисторические времена люди сколько жили? Правильно -- девятьсот лет! Вот душа еще и не привыкла к новым скоростям.
   -- Ты не смейся, -- недовольно буркнул лесник. -- У тебя профессия знаешь какая. Да и я имею послужной список. А скажу тебе, сам раньше этого не понимал, в жизни так -- есть человек, и нету его. Порой даже оторопь берет как быстро это происходит.
   -- Ну что ж, на все воля божья. Воплотимся по новой.
   -- Воплотимся-то, воплотимся, а расставание печально. А самое главное знаешь, что я понял?
   Даниил посмотрел сначала на друга, потом на поплавок, а потом еще раз на друга.
   -- Вот тут болит, -- лесник ткнул большим пальцем в область сердца, -- Катерину свою часто вспоминаю... Да ладно, не знал ты жену мою, но это дело не меняет. Ушла она из жизни, да так с собой обиды свои и унесла...
   Даниил засунул руку в мелкий, словно манка, песок и смотрел, как он просыпается между пальцами.
   -- Это страшно, когда человек вот так с обидами и уходит, -- продолжал лесник. -- Обратно у него уже прощения не попросишь.
   -- Ты это к чему?
   -- Ты Лору, Дань, не обижай, -- Михалыч повернул к Даниилу свое лицо и ощупал его взглядом с ног до головы. -- Мало ли как случиться в жизни, может, и не представится случая исправить ошибки.
   Даниил встал и засунул руки в карманы джинсов. Его ноги, торчащие из закатанных штанин, погрузились в мокрый песок возле кромки воды.
   -- А с чего ты решил, что я ее обижаю?
   -- Да не быкуй ты! Ничего я не решал, -- лесник отложил в сторону свою удочку, -- Просто по-дружески тебе говорю -- девка ценная она, редкая девчонка. Они ведь, бабы, по-своему мир видят, и ни кем еще не доказано, что их взгляд неправильный.
   -- Это еще не причина, чтобы становиться ее рабом. У каждого свое представление, как нужно прожить эту жизнь, тем более, что она дана каждому человеку одна.
   -- Конфликт желаний и планов, -- философски заявил дед и полез за сигаретами. -- Вот ты ей и объясни все это, как мне, если получится.
   -- А с чего я ей должен объяснять?
   -- Чтобы потом "не было мучительно больно", -- закончил разговор лесник словами из романа. -- Ни ей, ни тебе.
   Даниил развернулся и пошел к домикам. На берегу остались стоять лишь его кроссовки, словно две пустые лодки, брошенные рыбаками на берегу до следующего сезона.
   ххх
   Этим утром Лора проснулась рано. В комнате было свежо, в распахнутое окно дул прохладный ветерок, вздымая легкие занавеси. Ее тело уже пробудилось, но голова по-прежнему была окутана дремотой. Она долго лежала среди скомканных простыней, понимая, что нужно подниматься, но какие-то неясные мысли не давали покоя. Нет, никаких переживаний, ни за что! Скользнув сонным взглядом по висевшему на стене отрывному календарю пчеловода, сразу поняла, что ее беспокоит.
   Двадцатого июня!
   Она резко села на кровати, прижимая простыню к груди.
   "Сегодня у Женьки день рождения"! -- молнией пронеслось в голове.-- Двадцать один стукнуло!
   "Дорогая сестричка, прости, не могу тебя поздравить с совершеннолетием", -- мысленно прошептала Лора. -- "Даниил никому не разрешает звонить из заповедника".
   На веранде заскрипела входная дверь, послышалось осторожное покашливание -- Сергей Михайлович всегда вставал с восходом солнца. Даниил моментально проснулся и сел на кровати. Лору всегда поражало, как быстро он просыпался, словно только что и не спал мертвецким сном.
   -- Мы еще немного поваляемся, дед!
   -- Ладно, как встанете, приходите на завтрак. Я блинов напек.
   Лора лежала, отвернувшись к стене.
   -- Малышка, у тебя все в порядке? -- он повернул Лору и внимательно посмотрел на ее лицо. -- Ты как будто чем-то расстроена?
   -- Так, немного переживаю. Сегодня Жене исполнилось двадцать один год. Она ждет моих поздравлений, а я не могу ей позвонить.
   Лора немного лукавила. Женька всего лишь надуется, и то ненадолго. А ее переживания связаны лишь с ним, Даниилом. Жить без него больше не представлялось возможным. Хотя никаких предпосылок волнению не было. Но его заявление о коротком романе не выходило из головы. Разве можно забыть такие жестокие слова?
   -- Я же тебе все объяснил, -- Даниил просунул свою ногу между ее ног, так что его колено касалось внутренней стороны ее бедер, и почувствовал, как она вся напряглась.
   Она ощутила, что в голые ягодицы упирается напряженная выпуклость.
   -- Ой, я совершенно не выспалась... -- Лора была слишком пресыщена ночными ласками, дабы что-то еще желать.
   -- Ты ведь уже не спишь.
   -- Нет, я еще дремлю! -- Лора в мгновение ока захлопнула ресницы, моля господа, чтобы Даниил прекратил к ней дотрагиваться. От одного его прикосновения у нее озноб пробегал по коже. Как же так вышло, что воплощение ее мечты о прекрасном принце явилось ей в облике жесткого киллера?
   -- Ты меня этой ночью, как бы это поприличнее сказать...совсем загонял.
   Его глаза блеснули, и он самодовольно засмеялся, откинув на подушку красивую голову. Затем принялся целовать ее шею.
   Лора тихонько вздохнула. Несмотря на то, что их разделяла плотная льняная ткань, ее глупое тело опять вспыхнуло, как только Даниил к нему прильнул. Нет, она не пойдет у него на поводу!
   -- У меня там все ноет... -- буркнула она. Его большие ладони обхватили ее обнаженные ягодицы и стали покачивать, заставляя тереться о твердый член. Жаркая волна пробежала по всему телу. Между ног тотчас стало горячо и влажно. Меж тем его руки уже мяли ее грудь, то чуть сдавливая, то отпуская, пальцы осторожно сжимали соски. Лора вся затрепетала. Ей сделалось страшно от глубины чувственной зависимости, в которую она скатилась.
   -- Ты хочешь, я же чувствую.
   -- Нет! -- Лора попыталась вывернуться из его объятий.
   Дан процедил сквозь зубы:
   -- Лора, хватит капризничать, дай мне войти.
   -- Слава Богу, я не работаю в твоем агентстве, -- фыркнула она.
   Чертыхнувшись, Даниил вдруг поднял ее ноги и забросил себе на плечи, раскрывая ее. Он навалился сверху, Лора, ахнув, судорожно вцепилась в его крутые плечи, почувствовав, как разгоряченная плоть проникает в нее. Она вся затрепетала в его руках, внезапно почувствовав возродившееся желание. Нет, она больше не выдержит! Но, слившись с ним в страстных объятиях, она начисто забыла о твердом решении контролировать свои чувства, наслаждение полностью выключило ее волю и память. На мгновение ей показалось, что умрет от ожидания еще до того, как он начнет двигаться внутри ее, и полностью отдалась своим чувствам, забыв обо всем на свете. Сейчас только пронзающая ее твердая плоть имела значение, и Лора полностью растворилась в сладостных ощущениях. Сквозь дымку неги она услышала жаркий шепот:
   -- Ведьмочка моя...
   Наконец Даниил обмяк, тяжело дыша, его мускулы подрагивали.
   Утомленные, они лежали на смятых простынях. Лора придвинулась к нему, положила голову на плечо. Даниил поцеловал ее в макушку.
   -- Еще неделя -- и ты встретишься с сестрой и родителями. Тогда и наговоришься вдоволь, -- в его голосе зазвучали сытые нотки, что-то вроде урчания вдоволь наевшегося кота.
   -- А почему именно через неделю? -- она больше была не в силах скрывать огорчение. Значит, их роман закончился?
   -- Малышка, ты разве не помнишь, что я тебе говорил? У агентства важная работа. Сегодня меня известили ... впрочем, женщине это неинтересно, -- на лице Даниила заиграла обольстительная улыбка.-- Хватит о грустном! У нас с тобой сейчас романтичный отпуск. Чудесное время года, красивейшие горы, твое сладкие поцелуи.... -- Даниил привлек ее к себе.
   Лора прикрыла веки, наслаждаясь его близостью.
   -- Может, ты соскучилась по цивилизации, живя среди камней и сосен? -- спросил Даниил, целуя ее. -- Давай съездим на море или поужинаем в ресторане в Сочи.
   -- А я уже не грущу! Ты меня очень обрадовал. Наконец-то я встречусь с родными, больше мне ничего не нужно, -- в эти мгновения она не могла думать ни о чем другом, кроме как предстоящем расставании. Но будь она проклята, если станет о чем-то его умолять.
   Удивительно, но в его глазах мелькнуло разочарование.
   Даниил молча слез с кровати и начал одеваться. Натянув на себя джинсы, он подошел к окну и выглянул во двор. День обещал быть чудесным.
   -- А как ты относишься к предложению сходить в горы? Тут есть на что посмотреть.
   -- Здорово! Мы с тобой погуляем в лесу? -- Лора изо всех сил старалась скрыть свое унылое настроение.
   -- Да. Я хочу тебе показать древние руины.
   -- Правда? Как интересно! Век какой?
   -- К сожалению, не могу ответить на твой вопрос. Но точно знаю, что раньше здесь кипела жизнь, и эти места были густо населены.
   -- Ни за что бы не поверила, мне всегда казалось, что тут вообще никого не было.
   -- А самое замечательное то, что наш дед первооткрыватель этих развалин.
   -- Забавно. А я думала, что археологи тут все прочесали.
   -- Все, да не все. Потому что горы не любят чересчур шустрых. А деду спешить некуда. Сначала он обнаружил в зарослях шиповника несколько квадратных камней, явно обработанных руками человека. Потом потихоньку убрал кусты, освободил землю от травы... впрочем, сама увидишь, что он нашел.
   ххх
   Позавтракав блинами с яичницей, Лора и Даниил вышли из дому и направились в сторону гор. Все кругом цвело и пахло. Они брели по высокой траве, а вокруг в разные стороны разлетались тысячи кузнечиков.
   -- Дани, посмотри, мы с тобой создаем "кузнечиковую волну"! -- развеселилась Лора.
   -- И травяную тоже!
   -- Мы что, будем высоко подниматься? -- спросила Лора, с восхищением глядя на гору, равнодушно взирающую на прильнувшие к его подошве домики горных сел.
   -- Можно сказать, уже пришли, -- Даниил поднял руку, показывая на раскинувшуюся у основания небольшой горы обширную поляну, заросшую диким шиповником.
   -- Посмотри, какое удобное место для строительства дома. Ветра нет -- от него защищают горы, воды валом -- с гор стекают ручьи. Наши предки понимали толк в жизни. А луг, который мы с тобой только пересекли, отлично подходит для выращивания овощей или чего-нибудь еще, не знаю, что они садили в древности.
   Лора увидела серые камни, напоминающую кладку и подошла поближе. Как-то уныло ей здесь показалось, несмотря на разумные рассуждения Даниила. Над поляной висела аура чего-то гнетущего, печального. Она посмотрела на сухую, раскаленную землю. Наверняка приходилось им, бедолагам, пахать на солнцепеке с утра до ночи, чтобы кое-как прокормиться. Не вдохновили ее и слова Даниила о необычайном удобстве места.
   -- Здесь сохранился только фундамент... -- разочарованно протянула она.
   -- Извини, что не угодил. Ты, наверное, рассчитывала на дворцовые стены. Да присмотрись-ка получше.
   Лора присела на корточки.
   -- Конечно, хотелось бы чего-нибудь поинтереснее. А так... ну что сказать... жили люди и работали.
   -- А ты как думала? Все принцы да принцессы? А кому-то их кормить нужно, -- Даниил ходил вдоль фундамента, внимательно всматриваясь в камни.
   -- Здесь все травой заросло, -- заявил он. -- Дед обнаружил эти руины в прошлом году.
   Он стал вырывать сухую траву и отбрасывать в сторону. Показались лица людей, выложенные из кусочков глазурованной плитки, затем их руки и наконец, перед восхищенной Лорой предстала мозаичная картина, изображающая сбор урожая.
   -- Ай! Какая красотища! Мозаичный пол! Как романтично! Извини, Даниил, я была неправа. Представляю, какой здесь стоял чудесный дом, с множеством слуг... не преувеличиваю? Если такой дорогой пол, по-видимому, и дом был богатым. Наверняка у владельцев дома была собственная винодельня.
   Даниил с улыбкой кивнул.
   -- Думаю, да. Сергей Михайлович также нашел камни, бывшие когда-то частью сферы. Продолжай, Лора! Мне интересно послушать, что ты еще придумаешь.
   Лора расстелила плед на мозаике и села. Старинная плитка сильно нагрелась на жарком солнце, и приятное тепло стало проникать в ее тело. Она подтянула ноги к груди и уперлась лбом в колени.
   -- Что я придумаю? -- Лора мечтательно закрыла глаза. -- Что я придумаю... чудесную историю любви. Они оба молодые и красивые. Девушка из богатой семьи -- и живет в этом доме -- а он бедный воин.
   Даниил вредно, по-мальчишески рассмеялся.
   -- Все ясно, с первых же слов! Влюбились-поженились, нарожали кучу детей, а потом умерли в глубокой старости, и обязательно в один день. -- Даниил иронически посмотрел на Лору. -- Так неинтересно.
   -- Почему?
   -- Да потому что скучно, -- он улегся на плед рядом с Лорой.
   -- Тогда так! Между влюбленными встал грозный отец, который желал для дочери более состоятельного жениха. -- Лора, почувствовав неловкость за свою простецкую выдумку, начала лихорадочно подыскивать новые сюжеты.
   -- Нет. Мне так не нравится. Никакой разницы, да вообще эта тема слишком заезжена, -- с легкой насмешкой в голосе заявил он.
   -- А если наоборот? -- лицо Лоры озарилось лучезарной улыбкой.
   Она легла, подложив руки под голову.
   Даниил фыркнул.
   -- Тогда сам придумай! -- ее стала разбирать досада.
   -- Она была хозяйкой поместья, а он ее соседом-феодалом. Как-то вечером, сидя с кубком вина возле горящего камина, он подумал, что ее земли подходят, допустим, для выращивания винограда, и решил ими завладеть! -- в его льдистых глазах блеснули хищные огоньки.
   -- Ага! Я поняла! -- теперь рассмеялась Лора. -- Он был одинок и приехал к ней в качестве гостя. И влюбился с первого взгляда.
   -- Нет! Что вы, женщины, так банальны? С чего это ему быть одному? У него были наложницы. Но, к сожалению, все они были холодны. А хозяйка поместья была молодой красивой вдовушкой, и ей очень не хватало мужских объятий. А он был молодец тоже не старый, годков так тридцати, и все при нем... что женщине требуется, -- он подмигнул Лоре, одарив ее ленивой обворожительной улыбкой.
   -- Послушаем продолжение, -- сказала Лора с саркастической усмешкой. -- Дальше-то что?
   -- Ну что? Заехал как-то он к ней, ну, в общем, потихоньку все разведать. Слуга принес фрукты и холодное е вино. Мужик присел за стол -- охладиться с дороги -- а она выбегает к нему нагая и говорит: "ну-ка, соседушка, порадуй меня", -- его губы изогнулись в чувственной ухмылке.
   У нее вырвался легкий смешок. Который перешел в гомерический хохот.
   -- Отлично. И что же он сделал? -- спросила она, вытирая слезинки, выступившие на глазах от смеха. При этом совершенно не замечая, что Даниил поглядывает на нее с раздражением.
   -- Порадовал, конечно, -- сухо ответил он.
   -- И все? Так мало? -- Лора все еще продолжала смеяться.
   -- Нормально, не мало. Он ее радовал чуть ли не каждый день, -- он продолжал серьезно смотреть на нее, прикрыв веки.
   -- Фу, Дан, как пошло. А где же любовь? -- она со вздохом смахнула непослушную прядь, упавшую на глаза, даже не глянув в его сторону.
   -- А что тебе не нравится? Так они и любили друг друга. Сегодня на ковре, завтра на природе.
   -- Еще расскажи про водку и шашлычок.
   -- Точно! Класс!
   -- Нет. И еще раз нет. Нужна любовь, а он, твой герой -- Казанова. Всегда возвращался домой к своим наложницам, а это обидно для любящей женщины.
   -- Хорошо, хорошо! Добавлю тогда, что он никогда не приезжал с пустыми руками.
   -- Ага! Скажи еще с коробкой конфет!
   -- С драгоценностями.
   Лора молчала.
   -- Да что же тебе никак не угодить! -- вскипел Даниил. -- Любовник что надо, умелый, при деньгах, подарки каждый день приносит! Ну не хочет он хомут на себя одевать! Подумаешь, наложницы!
   Чего это должно ее волновать? Что еще твоей бабе-то нужно? Да она у тебя какая-то истеричка! Мужик из кожи вон лезет, старается, а ей все не так, да не эдак. Эгоистка, одним словом. Давай твой вариант продолжения! Но сюжетную линию не менять!
   -- Значит так... в общих чертах. Она поставила ему ультиматум. Или только она, или никаких отношений! -- в ней стала потихоньку закипать злость.
   -- Остренько, почти триллер. Но он, как мужик нормальный, на поводу у бабы не пошел. Потому что жил в согласии со своими мозгами, а не с чужими! -- Даниил выглядел злым и говорил со злостью.
   -- Конечно, именно такой конец я и планировала, -- она убрала руку с его груди и, отодвинувшись, свернулась калачиком.
   Дан обладал упрямым, жестким характером и приветствовал только честные отношения, без недомолвок и выкрутасов. Его лицо стало мрачным, а в глазах засверкали сердитые искорки.
   -- Отказал он, твой герой, моей красавице-хозяйке. А она тоже не промах.... поплакала немного, да и другого нашла... -- прошептала Лора тихо, будто со сна.
   После минутной паузы, в течение которой Даниил как будто прикидывал, что заставило ее так сказать, он решительно закрыл тему:
   -- Ей что, мало было? Не женщина, а какая-то потаскуха. Про шлюх неинтересно. -- Его светлые глаза стали ледяными.
   -- Вот это новости! Какая же она шлюха, если мужчина ей отказал? Отказал, ну и бог с ним!
   -- Мне не нравится. Здесь все неправильно, в этом твоем варианте, -- он присел на корточки напротив лица Лоры. Его пах оказался почти на уровне ее глаз, и большой, обтянутый джинсами бугор невозможно было не заметить.
   -- Ты рассуждаешь как большинство мужчин! Все они мечтают завести себе гарем. Только вот думают ли они о страданиях женщин? -- Лора изо всех старалась сдержать набегающие слезы. Для чего он завел этот спор? Чтобы рассказать ей, что она для него всего лишь сексуальная партнерша. Она помотала головой, проклиная себя за глупость. С чего это она вдруг решила, что он влюблен в нее? Да, он умелый любовник, и может так ублажить женщину, что та лишится дара речи, а рассудок ее помутится на полмесяца или даже больше.
   "Но это вовсе не значит, что он тебя любит", -- предупредил противный внутренний голос.
   Лора молчала, чувствуя себя полным ничтожеством... а этот донжуан выглядел таким привлекательным! Она искоса посмотрела на него. Перед ней сидел красивый, светлоглазый, сексуальный мужчина, его взлохмаченные, с выгоревшими прядями, светло-каштановые волосы вызывали острое желание к ним прикоснуться. Лора вздохнула. Теперь ее жизнь разделилась на две части -- "до Даниила", и "после Даниила".
   Даниил осторожно заглянул ей в глаза, перенимая ее серьезное выражение лица:
   -- Что это мы с тобой рассорились из-за чепухи? Сами, дурачье, что-то придумали, а потом разругались.
   -- Даниил, что я такого сказала, что ты рассердился? -- Лора встала, подошла к корявой сосне и, задрав голову, стала рассматривать ее крону.
   -- Х-мм...это сложно объяснить. Женщины своей красотой сначала завлекают мужчину, а затем надевают на него хомут. Тошно жить с ярмом на шее, малышка. -- Даниил опустил голову и энергично потер лоб.
   Так обычно он возвращал себя в чувство. Он думал, что за последнюю неделю его чрезвычайное, беспрестанное желание несколько ослабнет, но не тут-то было. Наоборот, чем больше он занимался с ней любовью, тем больше ему хотелось этого. Плохо, что Лора нравилась ему не только как любовница. Она была красива, умна, быстро соображала и мгновенно действовала, как только возникала необходимость. Даниил ни за что не поверил бы в это, если б не видел подтверждений собственными глазами. Черт, да она дважды спасла его от гибели, рискуя собственной жизнью! Больше всего его беспокоило, что он стал к ней прикипать душой. За время, проведенное с ней, он открыл для себя такое умиротворение, такое внутреннее спокойствие...
   Она довольно сдержанно отреагировала на его поцелуй, значит, не разделяла его взгляды на их будущие отношения. По крайней мере сейчас. За всю жизнь Даниилу очень редко приходилось прилагать усилия, чтобы завоевать женщину. Как правило, они сами искали его расположения, а их отношения чаще всего сводились к короткому роману. А вот с Лорой его явно ожидали трудности. Она догадалась, что он не желает довольствоваться одной любовницей, но никак не давала знать, одобряет ли его влечение к себе или осуждает. Либо он не привлекал ее как мужчина, либо стены крепости, которую она возвела вокруг себя, оказались неприступны. Похоже, ему повстречался крепкий "Орешек" -- так называли предки цитадель в Шлиссельбурге. Значит, он сделает все, чтобы ее оборона рухнула навеки и не подлежала восстановлению. Даниил предчувствовал, что на этот раз охота будет трудной, а жертва попалась с норовом, но это только разжигало желание.
   Лора почувствовала, как он приближается, как останавливается за ее спиной. Хотя не слышала ничего, кроме легкого шуршания листьев буков да пения жаворонка где-то вверху
   -- Дорогая, не стоит придавать серьезного значения тому факту, что мужчины спят с многими женщинами. Надолго их привлекают лишь родственные души. Не знаю, смогу ли правильно объяснить, что я думаю о тебе. Скажу только, что мне хорошо с тобой, и я хотел бы иногда навещать тебя. Взамен обещаю заботу и всяческую поддержку.
   Лора, к своему негодованию, не смогла ответить достойным образом, перебрав в голове кучу уничижительных слов. Сексуальная связь с блудливым мужчиной может окончиться чем угодно, но вряд ли исход будет счастливым. Но как, оказывается, невыносимо тяжела правда! Лучше бы он солгал -- ведь у мужчин обман женщины не считается бесчестным поступком -- было бы не так больно! Лора внезапно почувствовала унижение: он явно хотел спать с ней, но этим его интерес к ней исчерпывался. Она застыла и, к своему ужасу, почувствовала, что глаза ее снова обожгли слезы. Она упрямо заморгала, чтобы их скрыть.
   Даниил, скосив глаза, настороженно следил за ней.
   -- Ты проголодалась? Дома есть что-нибудь на обед?
   -- Я вчера вечером приготовила блинчики с мясом, -- холодно ответила ему Лора, наконец справившись со своими чувствами.
   -- От блинчиков я бы не отказался. Пошли домой, дед грозился угостить настоящим турецким кофе.
   ххх
   Она лежала без сна, уставившись в потолок, перебирая в уме события прошедшего дня. Он стоял перед глазами -- рослый, сильный мужчина ростом около метр девяносто, и на нем были только синие джинсы. Она не знала, как ей быть дальше, -- Даниил стал для нее мощнейшим искушением. С первой их встречи ее душа потянулась к нему. И теперь Лора не была уверена, что, помани он ее пальцем, она сразу не побежит за ним. Нужно найти в себе силы воспротивиться этому чувству.
   Сама по себе связь с мужчиной не содержит ничего предосудительного. Проблема в самом мужчине. В том, что он собой представляет в этой жизни. Сколько осталось им быть вместе? Вне всякого сомнения, не более недели. При этом, как догадывалась Лора, он все свои "денежные" обещания выполнит ? Даниил всегда держал слово. Не нужно иметь большого ума, чтобы понять, что он рассказывал как, по его представлению, должны складываться их отношения.
   Вся та же "мужская" ария, просто мотив другой... ей нужно поскорее уносить от него ноги. Она привыкла контролировать себя и свои эмоции. Лора старалась избегать общества мужчин, к которым ее влекло в сексуальном плане. У нее, к счастью, ни разу не было романа, построенного исключительно на постельных отношениях, и она не видела причины нарушать свои принципы. Любовь и влечение вели к полному и тотальному оглуплению, а Лора не хотела превращаться в наивную дурочку. Пусть ее жизнь рушится у нее на глазах, она не хотела больше об этом думать.
   ххх
   Утром она проснулась от необычных звуков. Ржание лошадей! Да, именно -- ржали лошади, ей не почудилось. Стукнула рукой рядом по одеялу -- Даниила и след простыл. Уже поднялся пораньше и вышел на улицу. Что ж придется и ей вставать, тем более, судя по всему, во дворе происходит что-то необычное.
   На поляне у дома и вправду, махая хвостами, топталась пара прекрасных вороных коней... или кобыл? Лора решительно не разбиралась в этих вопросах, только знала, раз черные -- значит вороные.
   Девушка нерешительно подошла к лошадям, путы на ногах не давали им возможности ускакать, да они, похоже, и не изъявляли такого желания. Напротив -- кони косились своими красивыми карими глазами на нее, фыркали... невозможно было понять -- довольны они знакомством или нет.
   -- Нравятся? -- спросил Даниил -- оказывается, он тихо подошел сзади.
   -- Разве такие красавцы не могут нравиться?
   -- Ну тогда иди вон к той, -- Даниил показал на лошадь, что была дальше от Лоры. -- Это кобыла, дама, так сказать, она поспокойней будет, на ней и поедешь.
   -- Я?! -- ошарашено спросила Лора.
   -- Да, у нас сегодня с тобой классный день -- мы отправляемся на конную экскурсию.
   -- Я никогда не заберусь на нее, -- снисходительно улыбнулась Лора. -- И даже если ты поможешь мне, я все равно не решусь ехать на живом существе.
   -- Такую стройняшку, как ты, Глория даже не почувствует, и наоборот -- ей будет даже приятно, поверь мне.
   С этими словами Даниил неожиданно подхватил Лору и посадил ее на округлую спину Глории. Девушка завизжала и вцепилась в гриву так, что кобыла испуганно дернулась. Правда, Даниил уже успел придержать ее под уздцы, и Глория быстро успокоилась, ощутив сильную мужскую руку.
   -- Ой, Данечка, сними меня отсюда!
   -- А, сразу и Данечка, -- засмеялся мужчина, но все же принял девушку обратно на свои руки.
   -- Привыкай к Глории, -- сказал он. -- После завтрака едем на конную экскурсию по горам.
   -- Все это здорово, -- согласилась Лора. -- Но вот только можно я пойду рядом с ней, пешком?
   -- Нет, -- твердо заявил Даниил и улыбнулся. -- Вопрос уже решен -- придется осваивать верховую езду.
   ххх
   Ехать на лошади, оказывается, очень приятно, это Лора почувствовала минут через пятнадцать, когда немного привыкла и стала поглаживать Глорию. Кобылица чувствовала каждое движение наездницы, ее неопытность и старалась ступать осторожнее, не делая резких движений. Ее широкая спина была теплой и гладкой, ровный слой шелковистой шерстки делал ее похожей на приятный палас, движущийся через кустарники и горные заросли.
   -- А куда мы поедем? -- наконец спросила девушка, когда пришла в себя.
   -- Ты все равно не знаешь заповедник, -- ответил Даниил. -- Я буду показывать тебе красивые места и рассказывать. Потом заедем к моим старикам, оставим там лошадей, я уже договорился, их потом заберут хозяева. А конечная точка -- пляж.
   -- Я не взяла с собой купальник.
   -- Я все предусмотрел, -- мужчина похлопал по увесистым сумкам, что были прикреплены к бокам его жеребца и самодовольно огляделся.
   ххх
   Скоро лошади нырнули под сень буков и настоящих южных кедров. Тропа вилась и уходила круто вниз, так что Лоре приходилось сильно отклоняться назад и упираться в гриву обеими руками.
   -- Мама! -- шептала она, когда Глория резко ступала вниз.
   Умная кобылица шевелила ушами и старалась не делать резких движений
   -- Смотри, -- воскликнула девушка, ветви расступились и путешественники оказали на краю головокружительного обрыва. Внизу разделяло скалы неправильной формы ущелье, с поблескивающим вдоль дна ручейком.
   -- Так неожиданно он появился, чуть не упали вниз!
   -- Не бойся, Глория прекрасно чувствует высоту и никогда не упадет, в этом плане на лошадях ездить значительно безопаснее, чем на машинах.
   -- Мне тоже понравилось. Они такие умные, и, кажется, сами знают, куда им идти.
   -- Особенно если их слегка направлять поводьями, -- усмехнулся мужчина. -- Но в общем-то дорогу они выбирают даже лучше, чем человек. Здесь есть такое небольшое озерцо, если верить легенде, искупавшись в нем, помолодеешь на несколько лет.
   -- Ты проверял?
   -- Несколько раз, а что, разве не заметно?
   -- Заметно, -- поддержала шутку Лора. -- Нужно и мне присоединиться.
   -- Не переборщи, по легенде одна старуха так много купалась в этой ванне, что люди потом нашли на берегу плачущего младенца.
   -- Так что есть шанс начать жизнь сначала, -- Лора махнула рукой. -- Это неплохо.
   -- А мне было бы жалко потерять все, что я наработал за эти тридцать лет, и опять оказаться в глубоком детстве.
   -- А я бы хотела позабыть многое, что случилось со мной, вернуться обратно, пусть не в младенчество, но хотя бы в юность.
   -- И вычеркнуть из жизни нашу встречу? -- удивился Даниил.
   -- Насчет этого пока не знаю, -- усмехнулась девушка. -- Время покажет.
   -- А разве у нас не было приятных минут? Разве они ничего не стоят?
   -- Женщины устроены таким образом, что для них важен не только процесс, но и результат, -- отозвалась Лора уже из кустов, куда смело шагнула ее Глория.
   Путники спешились и подошли к небольшому водопаду, бросающему свои прозрачные струи в выбитое им же довольно объемное углубление округлой формы, наполненное водой.
   -- Это и есть та самая ванна? -- спросила Лора.
   -- Она.
   -- А как же в ней купаться? -- девушка осмотрелась -- камни по краям, высокие уступы делали почти невозможным подход к заветному озерцу.
   -- А вот мы заберемся наверх, -- Даниил взял свою подругу за руку. -- И прыгнем оттуда. Здесь все так делают.
   Лора уже сильно разгорячилась от длительной прогулки по горам, а в этом месте жгучие лучи солнца вообще раскалили все вокруг. Девушка с вожделением подумала о приятной прохладе воды и с радостью протянула руку Даниилу, который помог ей взобраться по каменным уступам.
   -- А-а, -- закричал Даниил и, схватив девушку за руку, прыгнул вместе с ней вниз в голубую глубину.
   Мгновенный спазм охватил грудь Лоры и все ее тело. Вода ледяная! Вместе с пузырьками воздуха они погрузились с Даниилом довольно глубоко, она увидела под водой, как ловко он перебирает рукой и ногами. И тут же она выскочила на поверхность, подталкиваемая его сильными руками.
   -- Ах, -- Лора все никак не могла вздохнуть. -- Ты что же не сказал, что вода ледяная?!
   -- И не ледяная совсем, -- засмеялся Даниил. -- Здесь круглый год восемь градусов -- родники!
   -- Боже, я умру!
   -- Нет, помолодеешь! -- кричал он от восторга.
   -- Я уже помолодела, Даниил, -- взмолилась Лора.
   Он ловко вытолкнул ее на край ванны, где, схватившись за раскаленные камни, она наконец-то обрела возможность нормально дышать. Даниил ловко выскочил вслед и успел подать подруге руку.
   -- А теперь заслуженные шашлыки! -- объявил он и достал из сумки кастрюлю с замаринованным мясом, шампуры и прочие необходимые вещи для приготовления походного блюда. Даже небольшое количество дров было запасено у Даниила.
   Мясо скоро зашипело, обдаваемое жаром раскаленных углей.
   -- Как приятно пахнет, -- восхитилась Лора.
   -- А тебе не кажется странным? -- спросил Даниил.
   -- Что?
   -- Что человек изо всех сил создает цивилизацию, можно сказать жизнь за нее кладет, а самые сладкие минуты его жизни как раз и приходят, когда он возвращается в почти первобытное состояние. Так сказать, счастье в единении с природой!
   Даниил встал при этих словах и почти выкрикнул их, так что они эхом отдались от нависающих скал, а сам мужчина стал похож на своих древних предков.
   -- Ты сам ответил, -- согласилась Лора. -- Я слышала все живое, и в первую очередь сама Земля излучает мощный поток первичной реликтовой энергии, праны. Нам хорошо на природе. Но это не значит, что так легко можно отказаться от благ цивилизации. Знаешь, Даниил, хороший уютный дом, стиральная машина, холодильник -- тоже хорошо.
   Он разложил шампуры со скворчавшими шашлыками перед Лорой, потом опять склонился к сумке и на камне, служащим им столом, появилась литровая бутылка с красным вином.
   -- Я предлагаю тост за тебя, -- провозгласил Даниил. -- Ты уже помолодела сегодня, пусть и другие твои мечты исполнятся.
   -- Эй, молодые люди! -- раздался голос из кустов, и оттуда вышло двое мужчин в пятнистых куртках, только по наличию зеленых фуражек можно было догадаться, что они имеют некое отношение к лесному хозяйству. -- Можно к вашему тосту прибавить слово?
   Даниил оглянулся и вопросительно посмотрел на незваных гостей.
   -- Я бы хотел бы еще пожелать, чтобы вы еще и соблюдали правила посещения горных лесов.
   -- А что, есть проблемы? -- Даниил уже повернулся к стражам лесного хозяйства, предварительно отставив вино в сторону.
   -- Да, и не слабые -- лесник снял фуражку и вытер пот со лба. -- Тысячи на три. За разжигание костров в огнеопасный период.
   Спутник Лоры достал бумажник из сумки и приблизился к лесникам. Лора не слышала, о чем говорили мужчины, но по жестам Даниила было нетрудно было догадаться, что он дал им денег.
   -- А угли все же затушите, -- сказал напоследок мужчина и исчез в кустах,
   -- Яволь, герр комендант! -- шутливо вытянулся Даниил. И рассмеялся.
   Лора смотрела на изогнутую линию его губ, на быстрый проблеск белых зубов
   -- Испортили такой тост!
   -- Ты, я вижу, довольно легко выходишь из любых ситуаций? -- спросила Лора откусывая шашлыка.
   -- Для этого у меня есть сто маленьких друзей! -- отозвался Даниил, бросив в сумку бумажник. -- Еще два друга посерьезней, -- он сжал кулаки. -- И два верных товарища, Клим и Егор.
   -- И, тем не менее, -- Даниил присел рядом с Лорой и взял ее за руку. -- Мне однажды в жизни понадобилась помощь хрупкой девушки, которая спасла мне жизнь.
   Даниил поцеловал Лору:
   -- Спасибо тебе, милая.
   -- Не за что Я не могла поступить иначе, -- Лора серьезно посмотрела в глаза Даниилу. -- Есть случаи, когда человек не может поступить иначе.
   -- Хорошо, что еще есть такие люди, как ты, иначе мир бы рухнул.
   -- А сто маленьких друзей? -- улыбнулась девушка.
   -- Ха, -- хмыкнул Даниил.-- Слава богу, не все продается и покупается. Однако солнце уже высоко, а у нас еще обширная программа. По коням!
   Лора уже ловчее, хотя и не без помощи крепкой мужской руки, забралась на Глорию, и путешественники исчезли в зарослях.
   Было видно, что Даниил направлял своего жеребца по знакомому ему маршруту. Довольно быстро деревья расступились, и они выехали на открытую холмистую местность. По небу весело бежали пушистые облака, то и дело прикрывая нещадно палящее солнце.
   -- Это и есть яйла, -- пояснил Даниил. -- Так называется плоскогорье на самом верху горной гряды.
   -- Здесь такая большая трава! -- удивилась Лора.
   -- Она к тому же целебная. Любые травы на яйле благодаря ее особым условиям приобретают целебные свойства.
   -- А, понимаю, почему Сергей Михайлович все мед нахваливал, собранный на яйле.
   ххх
   Приближение жилья Лора почувствовала по едва ощутимому запаху дыма. Не костра, а именно дыма из печи, где пекут хлеб. Скорее всего, она никогда и не слышала такого запаха -- родилась и выросла в городской квартире, но, видно, его хранила генетическая память. И он был очень приятен.
   Ветви деревьев раздвинулись, и из-за пригорка покрытого золотистой пшеницей стали видны крыши домов и труба с дымом. Девушка уже привыкла не удивляться неожиданностям, которые ей устраивал Даниил, но все же спросила:
   -- Мы что, поедем в это село?
   -- В станицу, -- поправил ее Даниил. -- Хочу своих стариков навестить, может, и не доведется больше, а они меня любят.
   Как только въехали в станицу, Лора поняла -- там что-то происходит, да и селение не простое. У небольшого домика, аккуратно выбеленного известью, стояло несколько молодых женщин, одетых в яркие разноцветные платья, рядом с ними -- мужчина в красной черкеске и белой папахе.
   -- Это кто, казаки?
   -- А какого, ты думаешь, я рода? -- усмехнулся Даниил. -- Самого, что ни на есть казацкого. Мой дед по отцу станичный атаман.
   -- Быстров?! Данька? -- мужчина уже опознал спутника Лоры. -- Вспомнил дорогу на Родину?
   -- Я и не забывал, -- отпарировал Даниил. -- А вот ты вырядился не по форме: красную ли черкеску положено носить донцам?
   -- Это так, -- казак смущенно махнул рукой. -- В ансамбле выдали... что они там понимают?
   -- А что за парад?
   -- Так сегодня ж проводы. Отправляем в армию аж семь казаков!
   -- И кого же?
   -- Ты их не знаешь, ты у нас городской...
   -- Никак внук деда Трофима пожаловал, -- перебила его одна из девушек.
   Голос у нее, несмотря на маленький рост, был высоким и задорным.
   -- А ты-то кто? -- повернулся к ней Даниил. -- Что-то не припоминаю.
   -- Куда уж тебе, Ревунова я, Аня...
   -- Соседская? Дочь Ивана?
   -- Да, -- кокетливо протянула хорошенькая плутовка, и ее подруги вдруг прыснули от смеха.
   -- Ну что, поехали? -- спросила Лора, ей почему-то не понравился этот разговор.
   На крыльцо добротного дома, стоящего на высоком каменном фундаменте, вышел дед Даниила. Старик держал в руках синюю фуражку, его седой чуб теребил ветер, а штаны с яркими красными лампасами были заправлены в лихо заломленные сапоги.
   -- Ну, ты дед, заправский атаман! -- Даниил развел руки, чтобы обнять старика.
   -- Ты, я вижу, тоже за урядника сойдешь.
   -- Чего так мелко, деда, -- урядника? -- внук явно обиделся.
   -- А чего ты хочешь? -- старый атаман хитро прищурился. -- Сидя в городе в есаулы попасть?
   -- В своем деле я есаул и есть, -- Дан оглянулся на Лору, как бы ища ее поддержки.
   -- Вот девка с тобой точно королева, -- похвалил дед, -- Как звать-то ее?
   -- Лариса, -- ответил внук.
   -- Ой, хороша как девица! Мать выходи, наш Данька объявился, да еще и невесту с собой привез!
   Лора густо побагровела.
   -- Она мне еще пока своего согласия не дала, -- вставил Даниил.
   Из дверей появилась седая старушка в белом платочке. В прошлом, видно, была статная женщина, а сейчас высохла и сгорбилась под бременем лет.
   -- И правильно, милая! Ты ему спуску не давай, -- все не унимался дед, помогая Лоре слезть с коня.-- А если обидит, -- он пригрозил внуку пальцем, -- так прямо ко мне! Мы тут его быстро вразумим. В нашем роду баб не принято обижать.
   Лора спустилась на землю, придерживаемая старым казаком. Его внимание и искрящийся энергией взгляд были очень приятны.
   -- Эй, деда, отстань от нее! -- ухмыльнулся Даниил. -- Старый уже, за девками ухаживать.
   -- Старый? А ну, вырви у меня палку, -- неожиданно предложил внуку старик.
   Он схватил небольшую жердь, прислоненную к забору, и принял боевую стойку. Правую ногу дед выставил вперед и держал обеими руками перед собой оструганную палку.
   -- Вот так встань, -- приговаривал он. -- А эту руку наоборот держи. Ну, давай!
   Даниил потянул палку на себя, но дед неожиданно резким движением повернул прутик и, воткнув его конец в землю прямо у ноги Даниила, толкнул его плечом, так что тот повалился на землю.
   -- Ну что? -- самодовольно сказал старик, подавая руку внуку.-- Есть еще порох?
   Даниил промолчал, недовольно отряхивая пыль.
   -- Просто неожиданно, -- наконец ответил он.
   -- Даниил, -- позвал тот самый мужчина в красной черкеске, которого они встретили на въезде в село. -- Давай к сельсовету, там сейчас самое главное начинается.
   -- А в хату? -- спросил дед.
   -- Потом зайдем, я Лоре показать хочу казацкий праздник.
   Даниил быстро усадил девушку обратно на лошадь, и уже через несколько минут они были в центре станицы, где собралась большая толпа. Здесь, под ярким шатром, натянутым над сценой, уже выступали музыканты. На сцене стояли несколько мужчин и женщин. Один из них, высокого роста брюнет в ярко-красной черкеске, постриженный почти наголо с кустистыми черными усами уже начинал казацкую лезгинку:
   -- На горе стоял Шамиль... он богу молился!
   -- Ой-ся, ой-ся, ты меня не бойся, -- словно раскручивая незримую пружину, -- поддержали его трое других казаков: толстый крепыш в черной черкеске, широкий мужчина с бородой и молодой блондин с кудрявым чубом, торчащим из-под папахи. -- Я тебя не трону, ты не беспокойся!
   На сцене появились девушки в ярких цветных платьях. Они пылко танцевали, отбивая каблучками по гулкой сцене, крутились, взмахивая платочками. Песня набирала обороты, ускоряла ритм. Вступили барабаны, отбивая четкий ритм и рассыпаясь полутактами, они вынуждали также ритмично биться сердца зрителей, заставляли приплясывать и припевать. Невидимый вихрь энергии возник на сцене и захватил всех в свои объятья.
   Танцоры спустились со сцены и продолжили танец. Одна из танцовщиц, маленькая смуглая брюнетка, лихо отплясывала наравне с мужчинами. Девушка приподняла длинную юбку, и ее ноги в красных сапожках быстро мелькали в такт лезгинке. На нее было приятно смотреть -- красивое лицо сияет улыбкой, глаза горят, щеки пылают.
   Неожиданно Даниил выхватил шашку у соседнего казака, выскочил на середину круга у сцены и завертелся в диком танце. Он так быстро крутил шашкой, перекидывая ее с руки в руку, перепрыгивая, становясь на колено, вращаясь вокруг себя, что боевое оружие подобно молнии сверкало возле него. Миниатюрная смуглянка пустилась в пляс вокруг него и подбросила вверх свой платочек, который был лихо разрублен на лету.
   Зрители азартно аплодировали, удары их ладоней вторили ритму лезгинки, заводя танцоров. Все вокруг было охвачено неистовым танцем, всепроникающим ритмом, завораживающей гармонией народного танца.
   Наконец музыка умолкла, и Даниил упал на колено перед своей партнершей. Девушка обняла его и поцеловала его в щеку.
   Лора почувствовала прилив ревности и отвернулась. Дан, конечно, танцует очень хорошо, но почему он так обхаживает эту деревенскую простушку? Зрители все никак не могли успокоиться и продолжали аплодировать неистовой паре. Но музыканты уже начинали новую мелодию, и Даниил вернулся к Лоре.
   -- Ты прямо Махмуд Эсамбаев, -- ехидно заметила ревнивая Лора.
   -- Ты еще не знаешь всех моих способностей, -- отшутился Даниил.
   ххх
   -- О, а это знакомые машины, -- удивилась Лора. На улице возле дома стояли машины Егора и Клима.
   -- Я же договорился, -- сказал Даниил. -- Они уже здесь. Пошли.
   Трофим Петрович уже поджидал гостей. Он присел на завалинке под теплой стеной хаты и, раскурив пахучую самокрутку, попыхивал сизым дымком.
   -- Что, наплясались? -- спросил он издалека.
   -- А ты зря не пошел, -- ответил ему Даниил. -- Праздник удался на славу.
   -- ВедСмо, -- согласился старик. -- В последнее время эка невидаль. Это раньше молодежь бежала из станицы как угорелая, а сейчас, -- Трофим Петрович пыхнул дымом в очередной раз. -- И песни старые вспомнили, и хаты родительские отстраивают.
   Дверь в дом распахнулась, и совсем неожиданно для Лоры на крыльце появились Егор с Климом.
   -- А вы откуда здесь? -- улыбнулась девушка.
   -- Мы неразлучные друзья, -- прокомментировал Даниил, ссаживая свою подругу на мягкую траву.
   Солнце уже зашло далеко за полдень, и разогретый воздух застыл, как прозрачный хрусталь. Издали еще слышались звуки казацкой музыки и смех молодежи, но из открытых дверей приятно манило ароматами домашней стряпни. Раздвинув рослых мужчин, на крыльцо вышла хрупкая старушка и приветливо улыбнулась Лоре.
   -- Заходи, милая, -- пригласила Алевтина Григорьевна, и девушка поняла, что эти слова обращены именно к ней.
   В хате было чисто и солнечно. Даже непонятно, как такое большое количество света могло попасть через такие маленькие оконца. Лора осторожно ступила на пол из широких половиц и осмотрелась. Окошки прикрывали небольшие занавески, расшитые народным орнаментом, стол покрыт нарядной клеенкой, а углу мерно тикали деревенские ходики с кукушкой. Печь, несмотря на лето, была вытоплена. На кухне пахло тушеным мясом и свежеиспеченным хлебом.
   -- Ты садись, -- предложила старушка. -- Пускай казаки вдоволь наговорятся. Они нынче говорливые стали, хуже баб.
   -- Это верно, -- согласилась Лора, стул был приятно-прохладным, а стол доброжелательно скрипнул от ее прикосновения.
   Увидев, что старушка берет ухват, девушка всполошилась.
   -- Давайте, я помогу вам, -- предложила она.
   -- Сиди, деточка. Мне самой сподручней. Да и не умеешь ты с ухватом этим управляться, -- Алевтина Григорьевна лукаво подмигнула. -- Ты, поди, думаешь, зачем эта печь, когда есть газовая плита?
   Лора молча улыбалась, ожидая разъяснений.
   -- А вот и нет, -- старушка, наконец, все расставила в черном жерле своей домны и опустилась на стул напротив гостьи. -- Попробуешь щей из печи -- сама поймешь. Разве на плите они так дойдут?
   -- Вряд ли, -- согласилась девушка.
   -- Ну, что тебе наш Даник? -- неожиданно спросила Алевтина Григорьевна, нравится?
   Лора побагровела:
   -- Танцует он хорошо.
   -- Танцует... протянула старушка и вздохнула. -- Всю жизнь не протанцуешь. Да, и в одиночку... что он за танец?
   Дверь скрипнула, и в раздвинувшихся шторках показалось веселое лицо Даниила.
   -- Бабуля, а где тут мясо, что парни привезли?
   -- Вон оно, в кастрюльке, -- старушка небрежно махнула рукой в угол. -- Клим твой занес и поставил. Вы бы лучше в дом шли. Чего там одним на базу сидеть?
   -- Сейчас шашлыков нажарим и придем. Вы тут без нас не заскучали?
   -- Не заскучали, -- Алевтина как-то строго посмотрела на внука, и Лора сразу почувствовала, какой был у казачки крутой характер. -- У нас тут с Лорой есть о чем поговорить.
   Даниил вышел из хаты и направился в сад. Клим и Егор хозяйничали вовсю хозяйничали возле костра. Пылал костер из чурбачков, наколотых дедом Трофимом. Сам старик важно восседал на наскоро сварганенной из широкой доски и двух яблочных ящиков скамейке.
   -- Ну, что там бабы? Зовут к столу? -- спросил он.
   -- Что-то секретничают, -- усмехнулся Даниил. Он взял шампур и принялся нанизывать кусочки мяса. -- Судя по всему, обсуждают меня, -- добавил он через несколько секунд.-- Вижу по их хитрым лицам.
   -- Это, конечно, так, -- согласился дед. -- Чего же им еще обсуждать? Их дело бабье такое -- мужика справного найти, да и озадачить его.
   -- Вот это мне и не нравится, -- пробормотал внук. -- У них одно на уме только одно -- забраться на мужскую шею.
   -- Верно, -- подтвердил Егор. -- Сейчас девушки знаете какие пошли?
   -- Это какие же? -- старик недовольно сощурился.
   -- А такие, как Дан сказал -- только о деньгах и думают.
   -- И эта Лора тоже только о деньгах?
   -- Ну, Лора, может, и нет, -- Даниил положил шампур на подставку над углями. -- Хотя, кто ее знает? Скорее всего, тоже хочет получше устроиться.
   -- Значит, я понял вас правильно? -- прокашлялся злобно старик. -- Сейчас бабы мужиков не любят, а просто не хотят работать, при этом хорошо жить.
   -- Почти верно, -- коротко бросил Клим, он сухо улыбнулся, но было видно, что ему совсем не смешно.
   -- Тут я с вами не согласен, -- сказал Егор, он уже давно сидел на корточках у костра и поворачивал шампуры. -- Они, может, и любят, но по-своему. Их задача -- поскорее окольцевать нашего брата.
   -- А вы бы хотели, чтобы они замуж не желали, и дитей родить не думали? -- спросил Трофим Петрович, по вздернутой кверху левой брови было нетрудно догадаться о его чувствах.
   -- Ты, дед, как всегда, утрируешь, -- примирительно ответил Даниил. -- Мы же не говорим, что желание женщины создать семью противоестественно.
   -- А-а-а, -- многозначительно протянул старик.
   -- Но когда все сводится только к замужеству, -- продолжил внук и, сделав паузу, добавил. -- Неприятно как-то.
   -- Я вам так скажу, Трофим Петрович, -- добавил Егор. -- Хотелось бы в женщине видеть в первую очередь человека, а не самку.
   -- Скорее всего, я вообще не женюсь, -- вдруг заявил Даниил. -- Зачем оно мне? Я мужскую дружбу ценю выше всего. Женщины чаще всего предательницы. Я это по брату видел. Долго его невеста переживала? Тут же выскочила за другого, да еще за убийцу Никиты.
   -- Эта не нашего, не казацкого роду, -- вздохнул старик. -- Ну, а эта девка, что приехала с вами, тоже такая же?
   -- Они все такие, -- безнадежно махнул рукой Клим.
   -- Ты уже всех попробовал? -- проскрипел Трофим. -- Может, и моя Алевтина такая? И Ксения, мать моя, его прабабушка, -- он кивнул на Даниила, -- тоже такая? Когда немцы станичников на расстрел согнали, ей один сказал "иди", и открыл загородку. Он видел, что с мальцами она, да и на сносях. И что? Нет, пошла за мужем, отцом моим. Так всех и расстреляли.
   -- Это вы зря так, дедушка, -- лицо Клима вытянулось. -- Я, конечно, извиняюсь, может, лишнее сболтнул. Но речь идет о современных женщинах.
   -- То есть, ты считаешь, баб сейчас хороших нет? -- переспросил дед.
   Клим развел руками.
   -- А может, вы просто их найти не можете? Попалась одна сучка, так вы по ней обо всем женском племени и судите? Хорошо, -- старик грозно оперся на свою палку. -- А нас, мужиков, тоже можно по одному подонку судить?
   -- Как бы там ни было, а мне жена не нужна, -- ушел от прямого ответа Даниил, он задумчиво смотрел, как потрескивают в костре алые угли.
   -- Так зачем ты ее привез? -- Трофим Петрович кивнул в сторону хаты.
   -- Зачем... -- Даниил пожал плечами. -- Будто сам не знаешь...
   -- Попользуешь и отправишь домой? -- уточнил старик.
   Брови на лбу внука вопросительно сложились домиком и вернулись на свое место.
   -- А они нас разве не используют? -- ухмыльнулся Егор.
   -- Они? -- дед провел рукой по седым усам. -- Но вы ведь хотите, чтобы они любили вас?
   Внук промолчал.
   -- Или просто переспали как собаки, и разбежались?
   -- Мужчина всегда ждет от женщины определенных чувств, -- пришел на помощь другу Егор. -- Но ведь это не значит...
   -- Чего это не значит? -- перебил его рассвирепевший старик. -- Что баба должна родить? Ведь если она любит казака, то хочет родить от него!
   -- Тебя вообще, дед, не переспоришь -- буркнул Даниил. -- Просто тебе внуков хочется: старческая болезнь. Если забеременеет и родит, содержать их буду. Но жениться не хочу.
   Старик глубоко вздохнул и опустил глаза вниз. Наступила тягостная длинная пауза. Никто не думал, что незамысловатый разговор может зайти так далеко.
   -- Правильно говоришь, -- наконец продолжил он. -- Наше старческое дело такое - внуков нянчить, да о будущем рода своего думать. А если б я не захотел жениться? -- он посмотрел почему-то на Егора. -- И твой дед, и его? Кончился бы наш казацкий род?
   -- Ну и что? -- огрызнулся Даниил, по его раскрасневшемуся лицу было видно, что он недоволен разговором.
   -- А ничего. Вот бери головешку и поджигай мою хату. И нас с бабкой хорони. Пусть зачахнет наш род, и пусть земля наша освободится для других племен.
   Даниил сидел у костра, согнувшись в неловкой позе. Сбоку было видно, как напряжена его мощная шея, как играют злобные желваки на щеках.
   -- Не волнуйтесь, казаки, -- успокоил их Трофим Петрович. -- На ваше место найдутся другие, ваши бабы будут рожать им детей, их дети будут топтать вашу землю, их кони будут скакать по вашим степям.
   Даниил встал и с хрустом вытянулся во весь рост. Было видно, что он не согласен с дедом, хотя последние слова были ему неприятны.
   -- Все, сказал он, -- шашлыки готовы. Пошли в хату.
   ххх
   Молодые люди спустились по лесенкам пока не оказались почти у самого моря. Здесь, на отгороженном сеткой участке, стояли лодки и катера, а на тележке, что стояла на рельсах, возвышался большой катер.
   -- Даниил, заходи сюда, -- вдруг рявкнул громкоговоритель, что Лора вздрогнула.
   -- Это Витя, -- сказал Даниил и потянул Лору за руку вверх по ступеням.
   Виктор был небольшого роста мужичок с багровым от загара мясистым лицом и бесцветными выпуклыми глазами.
   -- А как ее зовут, -- несмотря на голый торс, Виктор постарался изобразить из себя джентльмена.
   -- Лариса, можно Лора.
   -- Прекрасное имя, -- Виктор галантно поцеловал ручку девушки. -- Хотя и не портовый, а город с таким названием в Греции нам тоже знаком.
   -- Катер-то на ходу? -- нетерпеливо переспросил Даниил.
   -- У спасателей?! -- возмутился подвыпивший джентльмен. -- Обижаешь, да нам тридцать секунд достаточно, чтобы выйти в открытое море.
   -- В открытое, -- передразнил Егор. -- Ты хоть раз был-то там, дальше десять миль от берега?
   -- Опять обижают! -- заверещал спасатель и продемонстрировал наколку у большого пальца -- якорь с буквами "С" и "Ф". -- Северный Флот! Гремиха!
   -- Все, беру свои слова обратно, -- ответил посрамленный Егор. -- Тогда пошли?
   Егор, Клим, Даниил и Лора в сопровождении Виктора вышли на причал и попрыгали в моторную лодку. Неожиданно резво для такой посудины моторка отошла от пирса и ринулась к горизонту по необычно гладкому морю. Черное море было спокойно словно озеро, и оттого линию горизонта невозможно было рассмотреть. Облака, синее небо и солнце отражались в глади воды, и казалось, что это вовсе и не по воде мчится лодка, а в бескрайнем небе.
   -- Ну, вот и приехали, -- объявил Виктор. -- Здесь неглубок, и есть отличные рапаны.
   -- А что мы будем делать? -- испуганно спросила Лора, видя, что мужчины начали доставать со дна лодки какое-то снаряжение, маски и баллоны.
   -- Мы нырнем на дно! -- сказал Даниил. -- Надеюсь, ты с нами?
   -- Я? -- девушка была в нерешительности, -- А я не утону с этими железками?
   -- Ты имеешь дело не просто с моряками, -- ответил ей Дан. -- А с морскими боевыми пловцами. Одевай все это и не бойся.
   С помощью Даниила Лора надела черный резиновый костюм, акваланг, ласты и даже пояс из металлических пластин. От этого девушка не стала непривлекательней -- напротив, костюм прекрасно облегал ее стройную фигурку, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб.
   -- Все, -- заключил Даниил и помог Лоре одеть маску.
   Он взял девушку за руку и прыгнул вместе с ней за борт.
   Такой красоты Лора не видела никогда. Они, словно птицы парили в голубой бездне. Справа и слева, сверху и снизу, слегка помахивая ластами и, выпуская гроздья пузырей воздуха, плыли Егор и Клим. Даниил продолжал держать Лору за руку и парил с нею вместе над далеким дном. Это было настоящее чувство полета! Без особого труда девушка заставляла лететь свое тело вперед, над проплывающими внизу разноцветными скалами, водорослями, пугая стайки мелких рыбешек.
   Мужчины нырнули вниз, и стали собирать в приготовленные заранее сетки моллюски, отрывая их от камней. А Лора под неусыпным присмотром Даниила резвилась, делая в воде пируэты и сальто. Было так приятно ощущать свободу полета!
   Даниил выбрался в моторку первым и, отстранив Виктора, взял обеими руками Лору и ловким движением поднял ее в лодку.
   -- Там так хорошо! -- сказала сразу Лора, освободив рот от загубника.
   Она стянула маску, шапочку и на плечах рассыпались золотые кудри.
   -- Красивая у тебя девушка, -- заметил Виктор.
   -- А ты не заглядывайся на чужое добро, -- недобро улыбнулся Даниил.
   -- Вы что, женаты?
   -- Это не важно, -- каверзные вопросы спасателя явно не нравились Лориному поклоннику.
   -- Это как раз и важно, -- не согласился Виктор. -- Гляди, Дань, уведут красотку!
   Дальше время полетело стремительно. Солнце уже клонилось к горизонту и стало заметно прохладнее. За считанные минуты спасательная лодка доставила аквалангистов к причалу.
   -- Ну что, выпьем? -- предложил Виктор.
   -- Нет, мы по коням, -- отозвался Даниил.
   -- А плов из рапанов?
   -- Дома сделаем, нам лучше до темноты добраться в заповедник, -- прояснил Даниил. -- Да и Лора устала, правда?
   -- Сегодня такой день! -- шепнула девушка, прижимаясь к руке Даниила. -- Голова идет кругом от впечатлений.
   -- Я так и хотел, чтобы он тебе запомнился. Пока, Витя. Думаю, не надолго расстаемся.
   -- Всегда к вашим услугам, -- спасатель комично вытянулся и приложил руку будто отдавая честь.
   Даниил хлопнул его по плечу и стал усаживаться в машину Клима. На заднем сидении было сумрачно и уютно.
   -- Завтра ты едешь к родителям, -- сказал Даниил, и у Лоры все похолодело внутри. После такого необычайного дня было крайне жестоко говорить о неминуемой разлуке.
   -- У меня все документы для них готовы, -- Даниил положил ей руку на плечо, но от этого не стало легче.
   -- Передашь им деньги и документы, -- продолжал он, -- А по поводу твоей дальнейшей деятельности. Тебе подходит Пермь?
   -- Пермь? -- переспросила девушка внезапно охрипшим голосом. -- Мне все равно.
   -- Просто мне предложили купить транспортное предприятие в этом городе. Поедешь туда директором. Годится?
   -- Хорошо, -- односложно ответила Лора. -- А что так поспешно?
   -- У меня есть неотложные дела, я хочу тебя устроить, прежде чем уеду.
   -- Надолго?
   -- Не знаю, -- Даниил отвернулся в окно. -- В нашем деле никогда не знаешь, что тебя ждет.
   -- Ясно, что ничего не понятно, -- Лора теребила мешочек с мобильным телефоном.
   -- Билеты уже куплены, завтра в аэропорт.
  
   Ворота открылись и из-за них выглянуло приветливое лицо Сергея Михайловича. Клим резко развернул машину на площадке и затормозил. Даниил вышел из машины и открыл дверцу со стороны девушки.
   -- Лора! -- позвал он,
   Девушка продолжала сидеть на заднем сидении в оцепенении:
   -- Ах, да, прости.
   ххх
   Сильным, легким движением он поднял ее на ноги и на минуту задержал в объятиях, прильнув щекой к ее макушке. Затем крепко поцеловал.
   Это был прощальный поцелуй.
   Лора застыла на месте: она все-таки надеялась, что он передумает, не согласится с ее отъездом, предполагающим возможный разрыв. Приуныв и борясь с подступившими слезами, она уставилась глазами в землю. Смотреть на него не было сил, она не могла видеть его бесстрастное лицо.
   -- Идем. -- Даниил взял ее за руку. Всю дорогу к гостинице он молчал, хотя поводов поговорить было достаточно. Он уже принял решение и не считал нужным его менять. В его жизни нет места сантиментам. Нельзя допустить, чтобы кто-то или что-то нарушил это положение, пробив броню, оберегающую его голову и сердце.
   Они вернулись в гостиницу, забрали вещи, и Даниил проводил Лору в аэропорт. Нужно было удостовериться, что она благополучно, в целости и сохранности сядет в самолет.
   Даниил сжал лицо Лоры ладонями и прильнул к ее губам в кратком поцелуе, стараясь почувствовать ее, найти успокоение. Он ни разу не сказал Лоре не только о любви, но даже о привязанности, предпочитая дать время на размышление одному себе.
   -- Прости меня... -- наконец сказал он, прервав поцелуй. Где-то глубоко внутри терзала мысль, что он поступает неправильно. Но свободу терять не хотелось, он ценил ее превыше всего.
   Может, все переиграть... сдать этот чертов билет и вместе с ней вернуться в уютный домик в лесничестве?
   А если его чувства к ней окажутся недолговечными? Сейчас ему кажется, что Лора ему нужна, но мало ли что выкинет время?
   -- Я навещу тебя. Но вот когда... даже не знаю, когда вернусь.
   Грустные аквамариновые глаза омрачились тревогой. Лоре отчего-то показалось, что Даниила нужно подбодрить.
   -- У тебя все получится, -- произнесла она, но наткнулась на стену молчания.
   -- Только нужно быть очень осторожным, -- снова сказала она, хотя понятия не имела, что он собирается предпринять. Даниил уже заметил, что ее от природы хорошая интуиция стала еще более острой: ему казалось, она знает то, чего знать не могла. Никто никогда не понимал его лучше, чем Лора, как будто она знала какой-то секрет, как до него достучаться.
   -- Постараюсь, -- пообещал Даниил, снова целуя ее, на его лице застыло суровое, сосредоточенное выражение.
   Лора остановилась возле трапа самолета и оглянулась. Даниил помахал ей рукой.
   "Я не буду плакать", -- сказала она себе.
   Поплакать можно будет позже, прилетев в Казань. Там она сможет позволить себе расклеиться, а здесь нужно держать себя в руках. Она склонилась к иллюминатору -- Даниил все еще стоял возле окна. Лора заставила себя отвернуться, словно не заметила там ничего особенного, в то время как ей хотелось с воплем выскочить из самолета и изо всех сил помчаться, полететь к нему.
   Я хочу остаться с тобой, Даниил! Она бы обняла его за шею и, прижав его к себе, прижалась к нему сама -- казалось бы, в этих двух действиях нет отличия, однако оно есть -- они разнятся по намерению.
   Я люблю тебя, мне все равно, кто ты, и чем занимаешься -- я не могу жить без тебя!
   Где бы и кем она была сейчас, если бы не их встреча? Из какого источника ей тогда бы набраться любви, чтобы не засушить окончательно свою душу, которая превратилась в пустыню? До встречи с Даниилом Лора считала, что большая любовь встречается только в женских романах. Несколько лет она страдала от неразделенной любви, побывала замужем, около года встречалась с Гельмутом -- и при этом ни разу не ощущала даже намека на страсть. Реальная жизнь наводила на мысль о том, что такая любовь просто выдумана.
   Во время пересадки, в ожидании следующего самолета, Лора просидела в аэропорту более трех с лишним часов, и когда наконец объявили, что ее рейс откладывается до двенадцати часов следующего дня, было уже около семи часов вечера. Забрав свой багаж, она стояла с сумкой на остановке в ожидании гостиничного микроавтобуса. Было тепло, градусов около двадцать пяти, а без ветра и того больше.
   ххх
   Прошло полчаса, прежде чем она смогла заставить себя подняться с кресла в фойе гостиницы и отправиться в свой номер. Около часа она рыдала так, словно хотела выплакать свое горе. Ей казалось, что внутри нее все мертво.
   К девяти часам вечера она поняла, что одиночества ей сейчас не вынести. Девушка спустилась в гостиничный ресторанчик, надеясь там отвлечься. Не для того, чтобы с кем-то пообщаться -- она не смогла бы сейчас ни с кем разговаривать, -- а просто, чтобы выпить кофе и послушать музыку. Два часа спустя у Лоры появилась неясная мысль, что она не может весь вечер просидеть в ресторане, что ей необходимо принять душ и хорошенько выспаться. И нет смысла сходить с ума, изводя себя несбыточными надеждами.
  
   Ирина
   После шумного и жаркого аэропорта салон самолета показался маленьким прохладным раем. Даниил буквально рухнул на сидение и с наслаждением откинул спинку назад до упора. Женщина, сидевшая рядом, никак не прореагировала на его "резкую посадку", и продолжала пристально вглядываться в иллюминатор, как будто там можно было увидеть что-то интересное, кроме фрагмента крыла с увесистой бочкой-двигателем и унылой ограды.
   Салон был наполовину пуст, и Даниил, окинув случайных попутчиков безразличным взглядом, опять вернулся к своей соседке. Дужки дорогих солнечных очков за аккуратными ушками, рыжеватые волосы, рассыпавшиеся по округлым плечам -- даже не видя ее лица, можно было безошибочно угадать: спутница красива. Мужчина перевел взгляд на ее изящную руку, нервно сжимающую черную сумочку и отвернулся. Все хорошо, Москва позади, в Бонне совсем уж не сложные дела, можно и расслабиться на пару часов.
   Вот лайнер загрохотал колесами по бетонным плитам и, наконец, толчком рванул вверх, будто въехал на крутую невидимую гору из плотного воздуха. Даниилу нравился момент взлета самолета. Казалось, душа освобождается от занудной земной рутины, воспаряет в голубое бескрайнее небо, где нет хищников, подлости и лжи.
   Соседка, наконец, отвернулась от окошка и застыла неподвижно в своем кресле, спрятав глаза за стрекозиными очками. Пунцовая щека, полное отсутствие движений -- все выдавало ее волнение. Может, боится летать? Судя по стильной одежде, она не провинциалка, и полет в Германию для нее не такое уж событие, чтобы потерять голову от страха.
   Вдруг в душе Даниила что-то шевельнулось. Профиль женщины показался знакомым. Боже, перед глазами поплыли сцены из далекого прошлого: она на руках Штемпеля, та же щека, тот же носик в кресте оптического прицела, вот она на кухне -- строго разъясняет еще юному Даньке, когда следует конфликтовать, а когда и нет.
   Да это же Ирина!
   -- Я вижу, ты узнал меня, -- соседка неожиданно повернулась и, сняв очки, посмотрела в упор на Даниила. -- Я сразу поняла, что это ты, просто не хотелось неприятных разговоров.
   Даниил внимательно рассматривал бывшую невесту брата. Сколько лет, сколько зим! Не подурнела, все та же красавица, вот только глаза стали жесткими, ледяными, лучше бы ей оставаться в очках.
   -- Какими судьбами? -- Даниил натянуто улыбнулся. -- Ты почти не изменилась.
   -- Спасибо. Однако ты меня не сразу узнал, -- Ирина почему-то открыла и тут же закрыла сумочку. -- Ты тоже неплохо выглядишь, видный мужчина. Раньше был несмышленый мальчонка.
   -- Так уж, наверное, двенадцать лет прошло?
   -- Четырнадцать, -- поправила бывшая невеста брата. -- Впрочем, смотря, откуда считать.
   -- От нашей последней встречи, конечно. Помнишь, как ты мне разъясняла правила жизни? "Ты еще маленький, Даня, есть такие вещи, которые ты не понимаешь" -- перекривил лицо Даниил.
   -- Сдается мне, что мы виделись и после этого.
   -- Когда? -- удивился он, и опять перед его глазами встала сцена: Штемпель, оседая, роняет невесту на асфальт, та падает едва ли не под машину.
   -- Пусть это останется между нами, -- Ирина опять произвела свои манипуляции с сумочкой и гневно засунула ее за ручку кресла.
   Самолет уже поднялся выше облаков и медленно плыл над бескрайней равниной из сияющих белоснежных клубов.
   -- Я тогда видела человека на мотоцикле, и он мне показался знакомым, несмотря на шлем, -- продолжила Ирина после небольшой паузы, почему-то отвернувшись к окну.
   Даниил потянулся в кресле, так что его ноги ушли далеко под переднее сидение, и лениво зевнул.
   -- На каком мотоцикле? -- мужчина повернулся к собеседнице и пристально посмотрел ей в глаза, слишком пристально после такого равнодушного зевка. -- Ты о чем?
   -- Ты меня не послушал, -- вместо ответа продолжила бывшая невеста Никиты. -- Ну, бог тебе судья...
   -- Бог слишком далеко, -- перебил ее Даниил, он смотрел ей в глаза, пытаясь прочитать в них ее сокровенные мысли.
   -- Ты всегда так считал, -- Ирина отвернулась, -- Может, ты и прав. Я не хотела выходить замуж за Штемпелева, и, по-видимому, должна быть тебе благодарна, хотя пережила страшные минуты.
   Даниил молчал, он методично снимал пылинки со своих брюк и отправлял их вниз, на пол.
   -- А теперь как? Куда летишь? -- наконец сказал он.
   -- Нормально, нашла себе богатого немца. Живу в Гамбурге.
   -- Немцы повесили моего деда, -- сухо улыбнулся Даниил. -- Мы всегда с тобой по разные стороны баррикад.
   -- Ты какой-то сумасшедший, -- вспыхнула Ирина. -- Кто это сейчас помнит? Прошло почти семьдесят лет!
   -- Я помню! -- резко ответил Даниил, и добавил немного тише. -- Черт с ними, с немцами, может так и лучше. Для тебя, во всяком случае.
   -- Уж, конечно, лучше в Гамбурге жить, чем в нашем Рославле, где одни пьяницы да воры.
   -- Ну отчего же, Никита не был ни пьяницей, ни вором.
   -- Даниил, -- Ирина чуть ли не привстала.-- Никиты давно уже нет...
   -- Есть, Ира, -- перебил ее Даниил. -- Вот тут есть, -- он показал рукой на свою левую часть груди. -- И всегда будет...
   Его спутница отвернулась. Ее щека опять стала пунцовой, в глазах застыло суровое выражение.
   -- Я ни в чем не виновата перед ним... и его уже не вернешь, а нам приходится жить, -- Ирина потрогала накрашенными коготками мочку уха, на которое только что смотрел Даниил.
   -- Это ваши мужские дела, -- продолжила она, так и не дождавшись ответа Даниила.-- И я даже зауважала тебя за твой поступок, -- она опять глянула прямо в глаза мужчине, но тут же отвернулась.
   -- За какой? -- Даниил приподнял брови в удивлении.
   -- Ладно, не кривляйся, -- махнула рукой Ирина. -- Ни за какой.
   -- Но женщины, -- резко продолжила она, -- не такие дубовые как мужики! Мы страдаем! Нам страшно, наконец. Это ваша сфера -- месть, разборки. А мы созданы рожать детей и любить. Ты хоть уяснил это за четырнадцать лет?
   -- Хорошо, -- Даниил сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, -- Рожай немцев, Ира...
   Женщина сердито посмотрела на него, и даже с каким-то сожалением.
   -- Расскажи, как все это произошло... -- глухо сказал Даниил. -- Я так и не узнал, как убивали брата.
   -- Хорошо, я тебе все расскажу, Может, ты наконец поймешь меня и перестанешь осуждать.
   ххх
   Дворники размазывали грязь по лобовому стеклу, и Никита включил воду. Вечерело рано в этот пасмурный зимний день. Фары встречных машин отражались в мокром асфальте, и начинали слепить, расплываясь бликами напротив самых глаз.
   -- Черт, -- раздраженно буркнул мужчина и добавил дворникам скорости, но это не помогло.
   -- Чего ты чертыхаешься, -- отозвалась Ирина.-- Беду накличешь.
   Она удобно вытянула ноги в угол, туда, где так приятно дул теплый воздух. Хотя в машине и не было холодно, но горячий поток создавал ощущение домашнего уюта, и от того поездку нельзя было назвать совсем неприятной.
   -- Что это? -- воскликнул Никита.
   Ирина оглянулась -- действительно, будто кто-то ударил по машине сзади. Никита глянул в боковое зеркало.
   -- Сволочь, что он творит! -- рявкнул он и резко повернул влево так, что Ирину отбросило к дверце.
   -- Никита, что ты творишь? -- возмущенно спросила она.
   -- Я творю?! Ты посмотри на этого мотоциклиста! Лезет прямо на машину. Уже зацепил наверное. Что ему, дороги нету?
   С этими словами водитель стал прижиматься к обочине и сбавлять скорость. Ира оглянулась. В заднее стекло был виден силуэт мужчины в белом шлеме, лицо скрывали очки, а руки -- большие краги. Мотоцикл бросало из стороны в сторону, но он неуклонно следовал за машиной. Никита остановил "Мерседес" и дернул ручку двери.
   -- Никита, -- неожиданно даже для себя крикнула Ирина, ее сердце сжалось от страха. Вечер, эти наглые мотоциклисты, что им надо?
   Девушка выглянула в дверной проем вслед за женихом. Удар ветра вслед за промчавшимся мимо грузовиком заставил ее зажмуриться, лицо обдало мокрой гарью, смешанной с песком.
   -- Что ты творишь?! -- донесся до нее голос Никиты.
   Он стоял напротив заднего крыла и трогал пальцами свежую царапину. Мотоциклист не подавал признаков беспокойства, а только неспешно стягивал серые краги. Ирина почти перебралась на водительское сидение, чтобы лучше видеть. Так и есть -- подъехал второй мотоциклист. На сердце стало совсем тревожно -- оба не спешили открывать лица.
   -- Ну что будем делать? -- продолжал ее жених.-- ГАИ вызывать? Или рассчитаешься на месте?
   Второй мотоциклист, остановившийся в нескольких метрах позади, сделал какой-то непонятный жест рукой своему напарнику и тот потянулся к сумке, привязанной к заднему багажнику. Ирина схватилась за ручку дверцы -- иначе бы ее оборвало потоком воздуха от проезжающей мимо фуры.
   Всего на секунду отвлеклась и -- о боже! Мотоциклист выхватил из сумки пистолет с каким-то длиннющим устройством на стволе и направил его на Никиты. Ее жених отпрянул назад, но было поздно -- раздался тихий хлопок, и он осел на колено.
   Машины безразлично проносились мимо, покрывая клубами грязи и копоти склонившегося к асфальту Никиту. Ирина видела, как вздрагивали и колыхались на его голове волосы от порывов ветра. Мотоциклист неспешно приблизился к жертве и приставил дуло к затылку. Ирина зажмурилась, хлопок выстрела заставил ее сердце остановиться. Со страхом она раскрыла глаза -- брызги крови покрыли мелкими капельками поверхность крыла, асфальт, и даже ее руки и лицо. Никита уткнулся лбом в асфальт и повалился на бок. Убийца повертел в руках пистолет, словно ненужную игрушку и бросил его на тело ее бывшего жениха.
   Ирина вскрикнула и зажала рот рукой. Мотоциклист повернулся к ней и посмотрел на девушку в упор. Было бы намного легче, если бы она могла видеть его глаза. Но лицо убийцы было полностью скрыто шлемом, очки делали его похожим на безжалостного робота-убийцу, страшную машину смерти.
   Девушка рванулась обратно, хватаясь за все попадающиеся на ее пути ручки, вывалилась на обочину и покатилась вниз под откос, давясь от слез и страха. Мокрые заледенелые ветки били ее по лицу и рукам, несколько раз она поскользнулась, но мгновенно вскакивала и бежала дальше. Сзади слышался тяжелый топот и натужное дыхание. Преследователь не выдержал и сбросил шлем. Ирина оглянулась и увидела его лицо -- узкие щелочки глаз, припухшие скулы, квадратный подбородок. Он озверел от погони, хватался за мокрые стволы, обломанные сучья. Девушка бросалась то влево, то вправо так, что убийца не мог отслеживать ее резкие повороты. Вдруг она поскользнулась и покатилась вниз, по косогору. Над головой мелькнул комель поваленного дерева, и Ирина оказалась среди густых зарослей.
   -- Где она, черт возьми? -- Ирина поняла, что кричал напарник преследователя откуда-то сзади.
   -- Туда покатилась, -- рявкнул в ответ убийца.
   Уже почти стемнело, и Ира с трудом угадывала силуэты мотоциклистов среди мрачных черных стволов.
   -- А, черт с ней, -- опять закричал напарник. -- Там уже милиция подъехала, пора смываться! Это Ирка Овчинникова, мы ее и потом поймаем, никуда она не денется!
   Преследователь повернулся и заковылял по сугробам к дороге, видно подвернул где-то ногу. Ирина прижалась щекой к колючему стволу. По лицу текли горячие слезы, стала ощущать, что где-то по дороге потеряла сапог и шапку. Больно саднило ушибленное колено.
   -- Мама! -- бормотала она посиневшими губами. -- Мамочка, что же мне делать?
   Стал бить озноб, и она поползла в сторону трассы, откуда долетал шум. Встать на ноги не хватало ни сил, ни смелости. Наконец-то среди деревьев замелькали огни проезжающих машин. Около машины Никиты стояло несколько милицейских машин и карета скорой помощи. Никита продолжал лежать на асфальте, и Ирина вскрикнула -- значит, все-таки убили! Поодаль она заметила силуэт Даниила. Откуда здесь взялся мальчишка? Он стоял отрешенно, опустив неуклюжие руки; гаишники что-то мерили рулеткой, деловито переговаривались.
   -- Гляди! -- вскрикнул один из них и, наступив ногой на поваленный на дороге мотоцикл, указал рукой в сторону леса. -- Вон она!
   Распахнулась полосатая дверца "Жигулей", и оттуда вылезли оба бандита. На их руках, завернутых за спину, были наручники. Милиционер направил их пинком в серую "Газель" с зарешеченными окнами.
   Ирина встала на ноги. Ей показалось, что убийца оглянулся и посмотрел на нее. Его злобные глазки блеснули ненавидящими колющими огоньками.
   ххх
   От горячего чая почему-то стало колотить еще больше, и девушка стала рыдать, не в силах совладать с собой.
   -- Овчинникова, успокойтесь, пожалуйста, -- лейтенант, перевесившись через спинку переднего сидения, подливал ей в чашку дымящегося чая. -- Что здесь произошло? Вы можете давать показания?
   От этих слов у Ирины слезы катились еще больше, а спазмы в горле не давали вымолвить ни слова. Там, на грязном асфальте все еще лежал труп ее жениха. Никиту даже не прикрыли. Ирина видела его щеку в разводах крови, волоски на голове, колышущиеся от ветра. Боже, его уже нет!
   ххх
   Оба долго молчали.
   -- Душа горит, -- пробормотал Даниил, уставившись на свои дрожащие руки.
   -- Я даже представить не могла, что покойный Артур замешан в этом деле. Узнала только за день до свадьбы. Но моя мать... -- прервавшись на полуслове, она сокрушенно покачала головой:
   -- За Артура я согласилась выйти замуж только потому что он дал денег на операцию моей матери. У нее было больное сердце, операция продлила ей жизнь на тринадцать лет. Сейчас я возвращаюсь с ее похорон.
   -- Ладно, не обижайся, -- пробормотал Даниил. -- Я, наверное, не совсем такой как все. Не каждому приходится такое, вот и запало в душу. Я и в самом деле желаю тебе счастья. А насчет немца извини. Может, он и неплохой, этот твой фриц.
   Ирина благодарно улыбнулась и, с чувством обняв Даниила, смахнула с глаз слезы.
   -- Послушай, Даня, -- продолжила она через минуту. -- Ты зря думаешь, что это Поркен заказал Никиту, чтобы отобрать завод. Он -- мелкая сошка. И мой бывший жених тоже недалеко от него ушел.
   Ирина отвернулась к иллюминатору.
   -- Поркен и дружок Никиты Олег Ярцев -- его все звали Геббельсом -- ты его помнишь, колченогий такой -- он далеко пошел, сейчас банком ворочает -- как-то приехали к Артуру по какому-то делу. Мне "посчастливилось" подслушать их разговор,-- Ирина печально вздохнула.-- Мужики подпили и, как это бывает у русских, стали клясться в любви. Геббельс все поучал Артура: будешь хорошо служить -- я тебя в люди выведу.
   Ирина замолчала и смахнула слезы.
   -- Ему ведь слаще не было, чем покрасоваться, босса из себя построить. Будешь мне лучшим другом, я уж отблагодарю тебя -- обещал он.
   -- Ну и что? -- нетерпеливо спросил Даниил.
   -- А дальше самое главное, -- Ирина серьезно посмотрела на собеседника.-- Знаешь, что ему Артур сказал? Говорит -- мне таких друзей не надобно, ты своего друга Никиту заказал. А я еще пожить хочу. А тот как подскочит с дивана! Что ты болтаешь, орет! Что, самому умирать из-за того, что Никита оказался слишком гордым? Ты даже не представляешь, каким людям он дорогу перешел? Мне приказали, я тебе, ты -- Зубу. Мы всего лишь исполнители.
   Наверное, у него страшно изменилось лицо, он это понял по глазам Ирины. Холодная волна прокатилась по спине и замерла в голове, легкими покалываниями останавливая всякую способность соображать.
   -- Так и сказал: "мне приказали.... вы его убили?" -- прохрипел он.
   Вместо ответа женщина качнула головой и отвернулась.
   -- Я не должна была этого говорить, -- пробормотала она тоном, в котором проскользнуло сожаление. -- Ты опять будешь мстить.
   -- Нет, хватит уже, родителям обещал. Один я у них остался, -- ответил Даниил, хотя уже точно знал, куда отправится после дня рождения брата, но Ирину лучше было оставить в неведении.
   Та не поверила:
   -- Ты все же будь поосторожнее. Это страшные люди, сказал Геббельс. Эх, дура я, зря я тебе все это рассказала!
   Даниил молчал. Он справится. Это, конечно, стало для него большим потрясением, но не выбило его из колеи. Он был не из тех, кто мучается сомнениями, и быстро продумывал возможные варианты, анализировал их, выбирал лучший и приступал к делу. Он дал клятву отомстить за брата, и все. Для него нет ничего важнее.
   Башня аэропорта Дюссельдорфа уже виднелась из-за черных хвостовых оперений выстроившихся в ряд самолетов компании "Люфтганза".
   ххх
   Даниил вышел из прохладного такси с затемненными окнами и сразу попал на раскаленный бетон автобусной остановки. Пальмы отчаянно махали своими ветками-лапами, подчиняясь мощным ударам океанского бриза, а солнце, похоже, пыталось расплавить все, что попадалось под его жгучие лучи.
   Он быстрым шагом прошел мимо заправки и вскоре оказался на обширном пляже. Ноги сразу погрузились в белый раскаленный песок, тонкий словно манка. Даже мурашки побежали по спине от этого тропического жара, пробирающего до самых костей. Широкая лагуна изогнулась дугой вокруг светло-бирюзового залива, волны лениво шептали, убаюкивая каждого, кто решился прислушаться к их разговору. Всего две-три пары пловцов смутно угадывались среди белоснежной ряби прибрежного песка, а так -- ни души.
   Затем он направился в небольшую рощу, где прятались в укромных местечках с десяток уединенных коттеджей. Дома стояли на песке, укрытом слоем мелких сухих листочков и иголочек и соединялись забавными извилистыми дорожками.
   Вот и цель путешествия -- крытое тростником бунгало из стекла и бетона. Все двери нараспашку; мама, конечно, возится на кухне, а отец, вот он, сидит в шезлонге то ли с книжкой, то ли с газетой в руках. Даниил, как водится, зашел с тыла и незаметно юркнул в шезлонг, стоявший неподалеку от Владимира Трофимовича. Старик совсем увлекся чтением, даже ухом не повел. Из кухни доносились ласкающие обоняние запахи тушеной капусты с мясом.
   Даниил сдерживался из всех сил, пока из дома не вышла Мария Егоровна с подносом в руках. На подносе стояли тарелки с голубцами.
   -- Боже! Даня! -- поднос едва не полетел в пожухлую траву.-- Отец, ты что, не видишь?
   Владимир Трофимович швырнул на стол газету, от волнения очки свалились с носа.
   Мария Егоровна бросилась к сыну и расцеловала его.
   -- Данечка, как ты похудел! Что же ты там кушаешь?
   -- Ты, мать, все время о еде, -- отец рассматривал сына в упор. -- Нормально выглядит, статный крепкий мужчина. Что тебе еще нужно?
   -- Как же так? -- суетилась Мария Егоровн. -- Ничего не сообщил, не позвонил, я бы приготовилась.
   -- Чего готовиться, мама, только лишние хлопоты.
   -- Давайте лучше в дом! -- Владимир Трофимович поднялся из шезлонга.
   ххх
   Даниил освобождал сумки, вываливая на стол банки, пакеты, несколько бутылок вина, московские конфеты и много другого добра.
   -- Зачем все это? -- удивилась мать. -- У нас все есть.
   -- Это русские подарки, мама. Мед, белые грибы, икра... много чего. В гости с пустыми руками не ходят, -- заметил он.
   -- В какие гости?
   -- Ну, извините, это я так, оговорился. Все же я редко у вас бываю, так что почти как в гостях.
   -- Что редко, так это точно, -- согласился Владимир Трофимович. -- Совсем позабросил стариков.
   -- Ладно, садимся за стол, а то голубцы простынут, -- прервал Даниил уже начинающийся грустный разговор. -- Не всегда есть время через океан летать. Надеюсь, недалек тот час, когда и я к вам переберусь.
   -- Ой, сынок, нам бы дождаться того часа, -- радостно заулыбалась Мария Егоровна.-- А может, и невестку нам привезешь? А еще лучше -- и с внуком!
   Даниил недовольно фыркнул, не желая уклоняться в ненужную сторону.
   -- Вы все об одном -- невестка, внуки. Есть дела поважнее, чем размножение.
   -- Размножение! -- передразнил Владимир Трофимович. -- Все мы появились в результате этого размножения, и ты, и я. В чем же тогда смысл жизни, если нет детей? Всех денег не заработаешь.
   -- Я и не надеюсь все, -- парировал Даниил. -- Хотя бы половину...
   -- Ай, шутник! -- возмутился Владимир Трофимович. -- Зарабатывай, зарабатывай свою половину, бросай отца и мать.
   -- Да ладно ты, батя, -- сконфузился Даниил. -- Это я так, в шутку, просто действительно нет времени, но я ведь все-таки выбираюсь, правда, мама? А насчет женитьбы -- сердцу не прикажешь, не встретилась пока мне принцесса.
   -- Ничего, я знаю, ты сердцу очень даже приказываешь, когда захочешь. Уж так-то все эти годы, и не одной девки у тебя не было?
   -- Я же тебе про принцессу...
   -- У меня жена, может быть, и не принцесса, -- Владимир Трофимович оглянулся, чувствуя, что ляпнул лишнее, -- А подарила мне вон какого сына! И я ее люблю и уважаю. Может и у тебя там есть на стороне, не от принцессы? А, Данька? Ты признавайся, не стесняйся, мы и незаконнорожденных примем.
   -- Да, сынок, ты не скрывай от нас ничего, -- добавила Мария Егоровна.
   -- Ничего я не скрываю, -- огрызнулся Даниил. -- Заладили -- "внуки, внуки". Придет время, и будут вам внуки. Чего спешить?
   -- Нам уже нужно спешить, -- Мария Егоровна присела на стул и положила полотенце на колени.
   Даниил вдруг почувствовал, что действительно им нужно спешить. На какое-то мгновение сжалось сердце, ощутил глубину одиночества.... если не станет родителей. Они всегда были как солнце на небе, как воздух. Он их не замечал в большинстве случаев своей жизни. Но если их не станет....
   -- Мама, я сказал уже, -- ответил Даниил. -- Придет время, не нужно меня торопить. Но, честно говоря, думаю уже скоро...
   -- А, -- воскликнул Владимир Трофимович. -- Мать, слышишь -- "скоро!". Что-то скрывает наш Данька!
   Даниил поморщился.
   -- Ладно, ладно, ухватили за язык. Никого у меня нет, ну, чтобы по серьезному, но сам понимаю, что уже пора и жениться.
   -- Вот. Речь не мальчика, но мужа, -- отец водрузил на нос очки, -- Давай, Маша, свои голубцы, ну и рюмки тащи, обещание мы с него уже сорвали.
   -- Как дела-то у вас? -- спросил Даниил, пережевывая голубец. -- Как Егоровы старики... и Климовы?
   -- Мы тут общиной русской живем, диаспорой, -- отозвался отец. -- Нужды ни в чем не знаем, с местным населением ладим, климат нам подходит.
   -- Значит, жалоб и пожеланий нет?
   -- Все, что нам нужно -- мы тебе высказали.
   -- Даже не дали с дороги отойти -- сразу вывалили.
   -- Вывалили -- значит накипело, -- вмешалась в разговор мужчин Мария Егоровна. -- Но мы теперь обещанного ждать будем. А так живем мы хорошо, Данечка, не волнуйся. Деньги, что ты нам присылаешь, у нас даже остаются, тратить нам особо некуда. Не привыкли мы раскидываться. В общем, все хорошо.
   Даниил налил себе сухого вина и повел рукой над бутылками, предлагая отцу выбор.
   -- Мне тоже сухача, -- отозвался тот. -- Чуть-чуть, для пищеварения. Петька, отец Клима, -- продолжил он после рюмки, -- купил моторку. Так что мы теперь почти каждый день на рыбалке.
   -- Ну и как?
   -- А никак! Вот вчера: наловили целое ведро разной рыбы. Двух одинаковых не было. И все такие красивые, цветные! Взяли энциклопедию, у Егоровых родителей есть БСЭ, понаходили всех рыбешек.
   -- Ну и?
   -- А ни одной просто так есть нельзя. Эту можно с июля по ноябрь, эту только в декабре, у этой -- надо сразу после вылова удалить какой-то пузырь. В общем, сплошной геморрой. Лучше не рисковать. Не знаешь, чем отравишься.
   -- Ну, хоть какую-то приготовили?
   -- Нет, -- Владимир Трофимович положил вилку на пустую тарелку. -- Вываливаем все за борт.
   -- Ну у вас и рыбалка!
   -- Это еще что! -- Владимир Трофимович многозначительно посмотрел на сына. -- Здесь того и гляди, как бы самого тебя не поймали.
   -- Это как же?
   -- А вот позавчера, нырнул я, хотел морскую звезду большую достать. Смотрю, а там на дне какая-то труба лежит. Вроде бы от затонувшего парохода. Так вот из этой трубы -- бац -- барракуда!
   -- Ты что?!
   -- Метра два-два с половиной. Блестящая такая, как серебряная, а зубы -- во! -- Владимир Трофимович показал пальцами сантиметров пятнадцать. -- Изогнутые!
   -- И что, может человека сожрать? -- Даниил изобразил восхищение.
   -- Сожрать, наверное, не сожрет, -- махнул рукой отец. -- Но если ногу, или еще чего оттяпает -- мало, что ли?
   -- Эх ты, старый дурак,-- возмутилась Мария Егоровна. -- На рыбалку, да на рыбалку! Если б я знала -- вовек тебя бы не пустила!
   -- Ну вот, проговорился, -- Владимир Трофимович опустился обратно на стул.
   -- Да ты кретин! -- продолжила рассерженная женщина. -- Лазаешь там с такими же дурнями, как и сам. Что, хочешь инвалидом на старости лет остаться? Рыбаки!
   -- Не волнуйся, мама, -- заступился Даниил.-- Отец больше не будет. А я скажу Климу -- он лодку мигом реквизирует.
   -- Вот это правильно, -- согласилась Мария Егоровна.
   ххх
   Пока разговаривали, солнце превратилось в громадный оранжевый шар. Пылая и колыхаясь, словно желе, он грозился вот-вот дотронуться до далекого края моря на горизонте.
   Отец и сын вышли покурить, да так и побрели вдоль бесконечного берега. Как
   очаровательны тропические вечера!
   -- Хорошо здесь, -- вздохнул Даниил.
   -- Мы уже почти привыкли, но иногда очень тоскуем. По лесу нашему, по снегу.
   Даниил промолчал.
   -- Тебе, сынок, спасибо за все, за сытую старость. А на нас с матерью не обижайся -- все старики хотят внуков. Видно, так устроен человек, преемственность поколений. Да и тебе нужно подругу жизни найти. Поверь, бобылем прожить -- доля незавидная.
   -- Я в общем-то и не спорю, только спешить с этим не хочу. Успею хомут повесить.
   -- Это все так говорят -- успею, успею. А баб хороших разберут и все. Останутся брошенки и девы старые, точнее сказать, кого никто не взял. Вот смотри -- тебе уже скоро тридцать, ты можешь взять себе и двадцатипятилетнюю девушку, и даже двадцати двух лет.
   -- Ну.
   -- А сорок? Выбор резко сокращается -- от тридцати пяти так?
   -- Это почему же?
   -- А кто за тебя такого перестарка пойдет? Девушка молодая?
   -- Сорок лет -- мужчина еще огонь.
   -- Ну не огонь, конечно, но еще пойдет. Но через пять лет ему будет уже сорок пять, а ей? Ей -- двадцать семь. Самый бабий сок. А мужик -- пшик!
   -- Ну, ты, батя, анализируешь!
   -- Конечно, анализирую! На то я и батя. Поспорь со мной, если я не прав. Получается, что хорошую девушку ты можешь взять только до тридцати лет. Я, конечно, не беру тот случай, если она пойдет за твои деньги. Тебя устроит такой вариант -- юная жена и ветвистые рога?
   -- Тьфу, -- сплюнул Даниил.
   -- Вот именно! Потому мы и волнуемся с матерью. Не спорю, можно и в пятьдесят жениться, воспитывать чужих детей. Только по мне -- разве наши гены плохи?
   -- Что ты имеешь в виду?
   -- Вас я имею в виду. Тебя и Никиту, царство ему небесное. Разве у меня плохие сыновья? Думаю, внуки будут еще лучше. Что, нам из-за твоей лени-прихоти род прерывать?
   -- Все батя, все, кончай проповедь. Усек.
   -- Ну, усек и слава богу, -- Владимир Трофимович повернул обратно к дому. -- Пошли в дом, сынок, мать уж заждалась.
   ххх
   -- Послезавтра день рождения Никиты, -- сказал Даниил, и все замолчали.
   Мать стояла лицом к холодильнику, а отец уставился в газету.
   -- Ты думаешь, мы не помним, сынок? -- дрожащим голосом спросила Мария Егоровна, -- мы только о нем и думаем... ты ведь всегда приезжаешь к нам в этот день, спасибо тебе.
   -- Я заказал ужин в ресторане, завтра прилетят Клим с Егором.
   -- А по мне, так лучше дома, -- протянул Владимир Трофимович. -- В ресторане чужие люди, суета. Хотелось в такой день бы посидеть в семейном кругу, среди своих, и тихо помянуть сына.
   -- Тогда я перезвоню, это не проблема, они все доставят сюда, -- согласился Даниил. -- И друзья придут, посидим в тесном кругу.
   -- Вот и хорошо, -- поддержала его мать, -- Я тоже не любительница этих заведений.
   ххх
   На следующий день с самого утра к дому подъехал микроавтобус, и смуглые парни в оранжевой форме быстро выгрузили множество коробок. Две девушки в белых передничках принялись сноровисто сервировать стол.
   Клим и Егор пришли вместе со своими родителями. Даниил был рад их приезду, но что-то было не так. Ему не хватало Лоры. Он давно взял себе за правило -- никогда не поддаваться чувствам и следовал этому принципу всю жизнь, но на сей раз не устоял. Эта мысль не шла у него из головы и не давала покоя.
   С тех пор как они расстались, в его груди занозой засело какое-то болезненное беспокойство. Жизненный опыт научил его трезво смотреть на вещи -- пройдет время, и она уйдет от него к другому, заключив из его слов, что ей нет места в его жизни. В общем, он никак не мог забыть ее.
   Клим передал Даниилу какое-то непонятное письмо, которое пришло в агентство на его имя. Даниил вскрыл конверт -- его, как потомка древнего аристократического рода, приглашали вступить в Имперский Союз-Орден, который объединяет потомков знатных российских династий. Собрание членов Ордена пройдет в Москве, время и адрес были указаны.
   ххх
   Огромные букеты цветов поставили в большие вазы, стоящие на полу, и все устроились у обширного овального стола. Отец Даниила поднялся из-за стола.
   -- На правах хозяина дома скажу первый тост, -- Владимир Трофимович, сильно волнуясь, посмотрел на портрет Никиты в черной рамочке, что стоял на камине, -- мы сейчас собрались потому, что сегодня у нашего старшего сына день рождения. Все знают, что нашего мальчика безвинно убили бандиты, убили, чтобы отнять у него его дело, бизнес, как сейчас говорят. Но тем не менее, Никита всегда с нами, -- отец посмотрел на пустое место у стола, где стоял приготовленный прибор и рюмка, накрытая куском хлеба. -- Его душа сейчас среди нас, мы уверены в этом. Я знаю, он смотрит на нас и радуется, что у нас все хорошо. Спасибо вам, что пришли помянуть нашего сына.
   Гости дружно подняли рюмки, соглашаясь со словами Владимира Трофимовича
   "Как все же люди этого жаждут", -- вдруг подумалось Даниилу, -- " жаждут получить подтверждение тому, что смерть не конец, и почерпнуть из этого знания силы для жизни. Им верят, что их умершие близкие не исчезли совсем, но счастливы и продолжают существовать в другом, более справедливом мире. Но на чем основана эта их уверенность"?
   На глазах у Марии Егоровны навернулись слезы.
   -- Конечно, Володя, он смотрит на нас, -- сказала женщина.
   -- Я хоть и не знал Никиты, но если судить по Даниилу и Володе, -- сказал отец Егора, такой же невысокий крепыш, как и его сын. -- Это был настоящий мужик. Выпьем за него!
   Рюмки с коньяком соединились над столом, все принялись закусывать крепкий напиток. На столе были и праздничные русские блюда -- Даниил об этом специально побеспокоился -- и аргентинские деликатесы.
   -- А есть еще фотографии Никиты? -- поинтересовалась мать Клима. Высокая, худая и длинноногая, она, даже переобувшись в тапочки, была сантиметров на пятнадцать-семнадцать выше Марии Егоровны,
   -- А разве я вам не показывала, Софья Павловна? -- удивилась Мария Егоровна. Сходив в соседнюю комнату, она быстро вернулась с несколькими пухлыми альбомами.
   -- Давно хотел оцифровать и перенести все фото в компьютер, -- сказал Даниил, устраиваясь на большом светло-кремовом диване, -- Ноутбук всегда со мной, нет-нет, да и посмотрел бы лишний раз. Тряхнул стариной. Да и сохранность получше.
   -- Здесь, сынок, -- Мария Егоровна постучала по большому альбому. -- Самая лучшая сохранность, и здесь, -- она указала на свое сердце.
   Из альбома на ковер вывалилась пожелтевшая фотография. Даниил поднял ее. На карточке все тоже сидели на диване, только это был совсем маленький, еще советский диванчик, на котором с трудом разместились Никита, Ирина и Мария Егоровна. Даниил сидел на стуле с гитарой в руках. Все были еще так молоды, Даниил вообще мальчишка, но изо всех сил изображал из себя взрослого. Ира совсем юная, длинноногая девчонка, в клетчатых импортных колготках и кримпленовом коротком платье. Никита с серьезным лицом -- видно, что счастлив беспредельно -- обнимал за плечи свою невесту. Но руку положил осторожно, чтобы ей не было тяжело. Мария Егоровна взволнована, но держит себя дипломатично. Именно в этот день Ирина, невеста брата, впервые пришла к ним в дом.
   ххх
   Даниил замолчал, мысленно переносясь в то еще беззаботное время.
   Ах, эта горькая рябина, -- пел он, -- среди осенней желтизны
   Я на тебя смотрю, любимый,
   Теперь уже со стороны.
   Со стороны страданий прежних,
   Со стороны ушедших лет,
   Которым, словно зорям вешним,
   Уже возврата больше нет.
   Летят, как ласточки, листочки
   С моей любовью по пути;
   И только нет последней точки,
   И слова нет еще "прости".
   Еще цепляется за память
   Счастливых дней весенний гром,
   Когда любовь бродила с нами,
   Скрывая нас одним крылом.
   Весною ласточки вернутся,
   Оставив за морем любовь,
   И над рябиной пронесутся,
   И что-то мне напомнят вновь...
   Ах, эта красная рябина
   Среди осенней желтизны...
   Я на тебя смотрю, любимый,
   Из невозвратной стороны.
   -- Даня, а где ты научился так хорошо играть на гитаре? -- спросила Ирина.
   -- Здесь, -- усмехнулся мальчишка. -- В этой комнате. Никто из старших не хотел учить меня, и пришлось самому подбирать аккорды, да еще и гитару переделывать на шестиструнную.
   -- А у тебя какая была?
   -- Так от родителей же досталась, семиструнная, на ней еще отец для матери пел.
   -- И как пел! -- подтвердила Мария Егоровна и вздохнула.
   -- Да, были годы золотые, -- сказал Владимир Трофимович, входя в комнату. -- Даня, кто тебе разрешил переделывать гитару? Так бы и я спел сейчас для нашей новой родственницы.
   -- Угомонись, -- прервала его жена. -- Ты уже сто лет не брал в руки гитару, от тебя дождешься.
   -- А зачем на шесть струн переделывать? Семиструнная лучше звучит, -- не согласился Владимир Трофимович.
   -- Семиструнная лучше для мажора подходит, -- пояснил Данька. -- А для минора -- шестиструнка.
   -- А ты веселые песни пой, мажорные, -- усмехнулся отец.-- Что вы все ноете -- ты пришла, ты ушла, дождь идет.
   -- Ай, папа, ты ничего не понимаешь, -- Даниил отложил инструмент в сторону. -- Сейчас такие песни в моде.
   -- Не слушай его, сынок, -- вмешалась мать.-- Пой, что тебе хочется. Главное, чтобы сердце пело...
   ххх
   Даниил отложил в сторону фотографию и вышел на улицу. С моря задул сильный бриз, и пальмы гнулись, размахивая широкими листьями.
   -- Ты что, сын, грустный такой? -- окликнул его отец, который, оказывается, тоже вышел покурить.
   -- Нет мне покоя, папа, -- сказал Даниил, прикуривая сигарету.-- Опять все всплыло в памяти, похороны эти, и клятва моя...
   -- Клятва?
   -- Когда Никиту хоронили, поклялся я... -- Даниил посмотрел отцу в глаза. -- Сам себе поклялся, что отомщу. Отомщу за смерть брата, чего бы это мне не стоило. Помнишь Ваньку Зуба?
   -- Конечно, его свои и прикончили, пропал он, как в воду канул...
   -- Пропал... -- задумчиво повторил Даниил. -- А свадьбу Иркину с Артуром Штемпелевым помнишь?
   -- Застрелили его, прямо на свадьбе. В то время все были бандитские разборки, много этих гадов полегло.
   -- Разборки, да, папа, разборки, только не бандитские. Было время, и я считал, что все убийцы Никиты наказаны. Но оказалось, что заказчик ушел от расплаты.
   Владимир Трофимович пристально посмотрел на сына, будто пытаясь найти в его глазах ответ на давно мучавший его вопрос.
   -- Так ведь...Поркен же тоже исчез? -- наконец выдавил он.
   -- И Владислав Михайлович отправился на дно морское, только как оказалось, и даже не он главный виновник смерти моего брата.
   -- А откуда ты знаешь про морское дно?
   Сын на минуту умолк -- его захлестнули воспоминания. Его взгляд стал рассеянным: он словно бы смотрел и не видел.
   Внезапно Даниил опомнился. Несколько раз он уже собирался рассказать все отцу, но вовремя спохватывался: это бы его страшно напугало.
   -- Ну, чего замолчал? Давай присядем на эту скамейку, и ты, наконец, все мне расскажешь, -- старик сжал губы в суровую линию.
   Внезапно Даниил с удивлением почувствовал, что отец понял его, и что он даже гордится младшим сыном -- и у него словно камень с души свалился.
   -- Если уж пошел такой разговор, то слушай!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"