Моя хорошая приятельница, - назовем ее Женя, - всегда поражающая меня глубокими познаниями уголовного права и смежных к этой отрасли наук, не так давно позвонила мне и пригласила к себе на дачу, на шашлыки. Женя - одна из самых интереснейших собеседниц в моей жизни, из любого слова которой я всегда подчерпываю ту или иную полезную информацию, которой я всегда, в последующем, делюсь с другими, выдавая за исходящую от меня.
Описав интеллектуальную сторону моей давней знакомой, дабы полностью предоставить ее картину, скажу, что она необычайно похожа на известную голливудскую актрису Уайнону Райдер, с условием предоставления последней длинных вьющихся волос.
Несомненно, помимо меня и Жени на даче присутствовали наши многочисленные общие друзья, в том числе ее постоянный друг Женя и ее же родная сестра Люся, с которой я имел честь путешествовать в одной компании по северным землям Германии в самом конце двадцатого века.
Дело в том, что Женя, будучи по профессии следователем в одной из прокуратур, имеет доступ к определенного рода информации, которой она со мной любезно (по-дружески) поделилась. Именно поэтому я оставляю реальное имя своего осведомителя в тайне и выражаю особую благодарность за предоставление мне столь интереснейших фактов из жизни одного из многочисленных российских городов.
Итак, я еще раз подчеркну, что все нижеизложенное построено на фактах, процессуальным образом закрепленных в нескольких уголовных делах. Эти факты взяты мной в качестве некоего костяка или скелета; все же остальное в этом рассказе, как то: имена героев, их диалоги - лишь вымысел и порождение моего воображения.
2.
Мой отец из той породы добрых и честных людей, на спинах которых другие паразиты строят свои жизни. При первом общении он может показаться несколько грубоватым, а иногда и надменным. Но поверьте мне, это всего лишь оболочка, а точнее - щит, за которым папа прячется от реальности, чтобы она не сильно его кусала. Не смотря на свои качества, чуждые для любого другого делового человека, отец к своему полувековому юбилею смог сколотить на ниве предпринимательства достойное себя состояние.
В тот вечер мы сидели на диване и смотрели старый фильм "Высота" - одна из немногих вещей, за которые папа смог бы отдать полжизни. Он осторожно погладил меня по волосам.
- У тебя красивые волосы, дочка. Такие светлые. Как солома. И пушистые... ты помнишь, у твоей матери были такие же?
Я, не отвлекаясь от экрана, ответила:
- Ты же знаешь, что не помню. Зачем тогда спрашиваешь?
Отец помолчал немного, и я подумала, что он забыл этот короткий диалог.
- Не держи на нее зла. Она сделала это из...
- Из-за чего? - спросила я, перейдя на высокие тона и перебив его. - Ну скажи, из-за чего она тебя бросила? Да еще с молочной дочкой на руках? Из-за безграничной любви к нам? Да?
- Не нервничай, успокойся. - Он опять замолчал. - А может и правда из-за любви. Наверняка она понимала, что не сможет нам дать того, что требуется от хорошей жены и матери.
- А ты не выгораживай ее! Она могла бы перебороть себя. - Я нервно закидывала орешки к себе в рот. - Мне не нравятся мой цвет волос, я их покрашу. Может и ты его забудешь.
На следующий день я отдала отцу бизнес-план одной кампании, который готовила почти месяц. Он бегло пролистал его и уставился на меня.
- Это будет шикарный магазин, ты так не думаешь? Все женщины города будут покупать товары для себя только в нем. Ты молодец, дочка. Это самый лучший подарок на мой юбилей.
Когда наш разговор подошел к концу, я попрощалась и вышла на улицу. Просидев за рулем своей машины около двадцати минут, я поняла, что папа слишком много сил отдал этому магазину. Что все, что я написала в бизнес-плане - полная чушь. Что магазин, акцент в котором сделан только на товары для волос - самая идиотская затея, в которую я когда-либо влезала.
Несмотря ни на что, через полгода салон-магазин "Цирцея" был подготовлен к открытию. Для нашего не такого уж большого городка это событие было более чем значительным, особенно для его женской половины. Всем было известно, что будущий салон обещал предоставить покупателям самый большой в области выбор красок для волос. Одно лишь это обстоятельство повергало некоторых глупых дур в состояние шока и нервного истощения.
Но все сорвалось...
- Я не знаю, как так все получилось, - как бы оправдываясь, говорил мне папа. - Я сделал ошибку, когда решил, что сам лично профинансирую все это предприятие. Я не смогу за месяц все исправить, поэтому... не смогу открыться в назначенный срок...
Отец решил сработать без посредников и заключил контракт на поставку большой партии красок для волос непосредственно с иностранными партнерами. Но по неизвестным причинам вся краска, поставленная ему, оказалась темных тонов. Очень темных. На исправление этой ошибки уйдет никак не менее месяца. А если салон не откроется ровно через месяц, если не начнет поступать наличность, то все пойдет к чертям.
И тут меня переключило, прямо как телевизионный канал. Все вокруг стало таким... реальным. Да, да, более реальным, чем все прошлое. Я совершила то, что мне в тот момент казалось наиболее подходящим, что просилось в голову и в руки... Я убила! Я совершила убийство!
В тот вечер, поздно возвращаясь домой и слушая медитативный ритм бьющихся о капот капель дождя, в голове моей путались разные мысли. Что-то среднее между теорией Раскольникова и поиском внеземных цивилизаций.
Сначала я ее не заметила. Какая-то танцовщица из дешевого бара в яркой одежде. Она стояла на обочине и голосовала. Я подъехала к ней и открыла боковое стекло. Платиновые волосы торчали во все стороны.
- Сестренка, - сказала она, - до центра не подбросишь?
- Садись, - я открыла дверь и впустила ее.
Запах табака мгновенно пропитал весь салон.
Когда я тронулась и попыталась прикрыть окно, оказалось, что стеклоподъемники не работают. Слушая ее пустую болтовню о последнем аборте, я достала из бардачка складной ножи им попыталась сковырнуть нужную кнопку с ее стороны, чтобы поднять стекло вручную. И когда она говорила про "большое количество крови", я не выдержала и ударила ее ножом в грудь... А потом... Потом в живот.
Она смотрела на меня большими глазами, в которых пробегала все ее жизнь...
Я выкинула ее, за городом, в обочину. Было темно, и лило как из ведра. "Ненавижу блондинок", - написала я на клочке бумаги, и, обернув это послание в целлофановый пакет, засунула ей под рубашку.
Папа сидел и смотрел телевизор. Он ничего не ел весь день. Поначалу я испугалась за него, точнее за его душевное, психическое состояние. Он сильно сдавал за последнее время, а кроме меня ему некому было помочь.
На следующий день весь город был охвачен паникой. Женщины Содома и Гоморры боялись, особенно, почему-то, брюнетки.
"Старые дуры", - шептала я, когда душила белую болонку одной из них. На ошейник трупа я повесила то же самое послание.
Дохлая собачка была последней каплей.
К отцу стали настойчиво звонить, прося открыть магазин как можно раньше. А ведь эти дуры могли купить краску и в другом магазине. Ленивые и бездельные домохозяйки. В этом все они. В этой пустой болтовне, в раздувании всего до планетарных масштабов. Теперь, боясь за свои задницы, они поголовно решили стать брюнетками, даже те, кто раньше были рыжими. Что бы на вопрос: "Где ты покупала краску? Не в этом ли новом салоне на "цэ"?", ответить: "Да. Но там несколько дороговато".
Папа открыл магазин почти на месяц раньше.
Когда ровно половина той партии красок было продано, я ехала к нему, чтобы первой сказать эту новость. Погода стояла прекрасная. Утреннее солнце играло со мной бликами на лобовом стекле. И вдруг! Удар! Сзади какой-то осел подтаранил меня! Мужики ничем не лучше женщин, чаще даже глупее!
Я вышла из машины, на ходу вспоминая стоимость задней фары.
Виновник шел ко мне, смотрел на меня. Такой бледный, такой смущенный и такой... милый.
3.
Была середина октября. Говорили, что до первого снега было еще далеко. Но дожди лили как из ведра. Это время я никогда не забуду.
Дела шли стабильно, даже очень. Особым спросом в моем магазине пользовались новые радиотелефоны и небольшие обогреватели. Обещали серьезную зиму. Именно поэтому мой должник - владелец магазина по продаже бытовой техники в другом конце города - привез очень большую партию недорогих и качественных печей-обогревателей. Нет, конечно, начиналось все не с этого.
Почти полгода назад от меня ушла подруга, невеста, почти жена, любовь, моя жизнь, мои будущие нерожденные дети. Она забрала с собой мою веру в себя и чувство мужчины. Это все сложно, очень сложно, и это все не для слов.
Но теперь я снова в колее. Почти. Полгода прошли, с глаз долой - из сердца вон. А жаль. Все, что я сейчас имею, я построил с ней. Мы вместе челночили, вместе открывали первый магазин в вагончике, а потом и полноценный, настоящий, большой. Было весело - сначала Турция, Кипр, потом Венеция, Рим, Париж. Она часто говорила: "Увидеть Париж и умереть". Вот мы и увидели, но она не умерла, а ушла к другому. Жаль, а может оно все и к лучшему. Все происходит не с нами, а для нас.
После ее ухода у меня все покатилось к чертям. Деньги уплывали от меня, проходили, как корабли мимо маятника. Пропала деловая жилка, а вместе с ней удачливость и везение.
Тот парень занял у меня большую сумму, очень приличную, что не говори. А я думал, что раз не везет мне, так пусть помогу чем-нибудь другому, пока вообще не остался на бобах.
И вот настал день и час, когда я сильно встрял. Встрял по-настоящему, надолго и серьезно. Завертелось все: налоговая инспекция, налоговая полиция, я, моя почти жена, мои нерожденные дети, пожилые родители в средней России.
Я думал, что это конец, но оказалось - нет. Погиб мой должник, тот парень с обогревателями. Состояние, опять же, не опишешь словами. В общем, я согласился взять долг этими печками. Это все жена и родственники того парня, ну и водка, конечно. Когда я все осознал, было уже поздно.
Как та старуха у разбитого корыта, я сидел с огромной партией электрических обогревателей в первые дни отопительного сезона в городе. Покупательная способность товара на нуле, как и мои жизненные силы и вера в реальность происходящего. Единственным выходом из положения я видел одно - заставить людей покупать эти долбанные батареи. Но как?
Не буду рассказывать, как меня осенило, скажу лишь, что я решил... взорвать ТЭЦ.
Подготовительный этап был самым несложным. Нужные связи делают свое дело. А где их нет, помогают хрустящие бумажки.
Итогом моей работы стал один мощный взрыв главной ТЭЦ. Такого город не видел и вряд ли еще увидит. Правда, в эти дни какой-то маньяк объявил войну всем блондинкам, как я - теплу.
Была поздняя осень, холод, сырость. Три дня в таком морозильнике проведет разве что самоубийца.
Я продал почти семьдесят процентов партии, а все потому, что снизил цену почти в два раза. "Мои обогреватели стоят чуть дороже спичечного коробка" - было девизом моей рекламной кампании, причем недалеким от реальности.
Следователь пришел ко мне на работу, в мой кабинет. Ничего конкретного не говорил, а задавал какие-то глупые вопросы, чем вывел меня из себя.
После короткого допроса я выскочил на улицу, сел в машину и с шумом тронулся.
Солнце светило прямо в лобовое стекло. Я попытался смириться с этим, щуря глаза, но ничего не выходило. Пока я искал солнцезащитные очки в портфеле, бампер моего авто столкнулся с такой... красоткой.
Она шла прямо мне на встречу. Светлые волосы золотом блестели на солнце. А грозный взгляд фиолетово-голубых глаз постепенно становился таким... знакомым.
Она не знала, что сказать. Зато у меня слетело с уст:
- Извините, что поцеловал Вас, машиной.
4.
Я сидел в кафе, напротив того места, где все случилось. Сидел и пил дурацкий шоколадный коктейль, потому что брусничного у них не оказалось.
Я опять сбежал из школы и сидел в тот момент, как на иголках, зная, что произойдет дальше. Завуч позвонит на работу маме, та пробежит по всем местным кафешкам и кинотеатрам и в конце концов найдет меня здесь, сидящим, пьющим и наблюдающим. Но это все неважно. Важно то, что было за окном.
Молодая женщина, очень красивая, со светлыми волосами вышла из машины и направилась к виновнику аварии. Не знаю почему, но они были похожи на кукол... вот он ей что-то сказал, а она... она взяла его за руку. Странно, как будто знакомые.
На другой стороне улицы я заметил мать. Она не понимает сути проблемы. Тринадцать лет - факт сам по себе проблемный. И их развод я переживаю ни чуть не легче. Надо купить ей нужную книжку.
Вот она зашла в кафе и заметила меня. Я полез под стол.