Ну и серый же выдался денёк сегодня! Весна и лето в наш город приходят нехотя, будто делают нам одолжение, зато осень и зима накрывают нас непогодой в считанные дни. От вчерашнего лета и следа не осталось. Ветер срывает с чахлых московских коряг последнюю жухлую одежду, а косой ливень размывает в склизкий кисель землю. Под ногами чавканье и хлюпанье. Да ещё к тому же летние ботинки прохудились, будь они неладны! Я бегу с работы домой, прикрывая голову пластмассовой папкой для документов. Толку от неё мало, конечно, но всё же хоть на голову не льёт. Не плохо бы посидеть сейчас дома у камина и выпить горячий шоколад, закурить трубку, ну и наказать дворецкому позаботиться об ужине, скажем, телятина в вине с листьями салата или, например, бараньи рёбрышки с грибным соусом. Эх! А ещё неплохо бы, чтобы дома ждала жена в вечернем платье, поднесла бокал вина и спросила эдак невзначай:
- Милый, как продвигается твоё дело?
- Спасибо дорогая, всё идёт хорошо, дела идут в гору. Я думаю, нам стоит прикупить ещё немного земли в Рязанской губернии. Хочу построить нашему сыну загородный дом.
Да уж, жена-то меня дома ждёт, но вот только не в вечернем платье, а в домашнем байковом халатике, она и дворецкий, и повар, и няня одновременно, а вместо камина у нас центральное отопление. Современно и удобно, к тому же чтобы обогреть единственную комнату, общей площадью восемнадцать квадратных метров, камин вовсе не обязателен.
Я прошлёпал через пешеходный переход и поскакал через лужи в сторону метро.
- Куда прёшь?
- Да сам-то под ноги смотри!
Я чуть не сбил с ног идущего навстречу мужчину.
- Ба! Витька! Здорово! Вот так встреча! - проорал я во всё горло.
- Пашка! Ну, ты даёшь! Ты меня чуть на землю не уронил! Как сам-то?
- Да, неплохо. А ты?
- Слушай, а давай поужинаем вместе. Тут кафе неподалёку есть хорошее. Я ж тебя сто лет не видел!
Я замялся. Этого ещё не хватало. Зарплата только на следующей неделе, денег в обрез. Опять занимать придётся, да и жена в восторге не будет. Она с ребёнком целый день сидит, просила, чтобы я пораньше вернулся. С другой стороны, не каждый день встречаешь школьных друзей. Очень уж мне хотелось узнать, как он устроился. Мы ведь учились как раз в то время, когда начиналась перестройка, и ветер перемен обрывками газет и вкладышами от жевательной резинки швырял нам в лицо отчаянные идеи демократии и капитализма. Все мы тогда мечтали начать новую жизнь и стать ну, если не богатыми, то хотя бы зажиточными. А Витка в особенности. Он прохиндей ещё тот был.
- А давай, Витяй! И правда давненько не виделись. Будет о чём поговорить.
Кафе оказалось довольно уютным: на стенах какие-то деревянные кадки, доски, бочонки. Столики маленькие, натыкано их в зале несметное количество. Посетителей пруд пруди. В пятницу вечером молодёжь первопрестольной собирается в кабачках и кафе, чтобы выпить пива и пожевать жареные куриные крылышки с горчичным соусом.
Официант разложил перед нами меню. Я быстро пробежал листы глазами, в уме подсчитывая цифры стоящие напротив названий блюд: двести пятьдесят, триста двадцать, восемьдесят - вроде как денег хватает. Витька непринуждённо развалился на стуле, закинул ногу на ногу и говорит:
- Ну что, рассказывай. Женился?
- Давно, уже. Сыну год и три месяца. Кстати жене надо звякнуть, а то я сегодня пораньше обещал вернуться.
- Пасёт тебя, как сидорову козу? - он захихикал.
- Да нет, просто волноваться будет.
- Я вот свою приучил не волноваться. Сказал: буду поздно - значит, буду поздно. Всё ж в доме хозяином должен быть мужчина.
Я набрал номер, прикрывая рукой свой скромненький мобильник. В трубке послышался сонный голос Юльки. Я сказал, что встретил старого друга и приду домой позже, чем ожидал. Молча выслушав её монолог, состоящий из вереницы цепляющихся друг за друга упрёков и обид, я повесил трубку. Интересно, понял ли Витька по моему лицу, что она не очень-то довольна, или мне всё-таки удалось скрыть от него суть нашей беседы?
Витька выглядел неплохо: щёки розовые, глаза весёлые, он и раньше, правда, всегда был жизнерадостным. Тараторит без умолку. Он и в юности болтал много, да и приврать любил. Вообще-то подленький был парень. Костюмчик на нём, галстук. Я не специалист, чтобы угадать статус человека и оценить его благосостояние по одежде. Костюм он и есть костюм. А сколько он стоит - да чёрт его знает.
- Ну а ты, Витяй, как живёшь? Помнишь, мы дело хотели открыть своё. Получилось у тебя что-нибудь из этого?
- Получилось, конечно. У меня своя контора. Торгую компьютерным оборудованием. Растём понемногу.
Он начал искать что-то в кармане пиджака, но не нашёл.
- Эх, извини, визитки в офисе оставил. Я вот недавно новый Форд купил. За тридцать пять штук зелёных. Машина - зверь. Ты на чём сейчас ездишь?
На чём я езжу? На метро я езжу. Моя старая шестёрка с прошлой зимы стоит в гараже и ждёт, пока её починят и обуют в новую резину. Вот только денег мне на двух женщин не хватает, да и времени нет лежать под ней, как под дойной коровой. Толку от этой клячи всё равно мало. Кормишь её, кормишь, а она опять рассыпается. Старая она уже, отъездила своё. Но Витьке-то я об этом не скажу, не хочу я, чтобы он знал, как у меня дела обстоят. Зависть странная штука: вроде бы порадоваться надо за другана старого, а не получается. Неприязнь какая-то сама собой рождается. Гложет изнутри, как червяк яблоко. Вот я и соврал:
- Ты знаешь, я купил спортивный джип Митсубиси год назад, только сейчас он на техосмотре. Вот сегодня первый день без машины, вымок до нитки, льёт-то как из ведра.
- Да уж, погодка не радует.
Официант принёс две большие кружки золотистого пива и свинину с запеченной картошкой. Мы приступили к еде. Чертовски вкусно, но каждая вилка этого кушанья, отправляемая в рот, как-то больно отдаётся в голове, будто кто-то стучит пальцами по кнопкам калькулятора, подсчитывая её стоимость.
- Ну а ты-то где работаешь, Пашка?
Что ему сказать? Что я обычный менеджер, что зарплаты мне хватает как раз, чтобы свести концы с концами? Как-то стыдно мне в этом признаваться.
- Я коммерческий директор торговой компании. Я наёмный работник, в отличие от тебя, но платят неплохо, пожаловаться не могу, - и тут меня понесло, - землю вот купил рядом с Одинцово. Хочу дом построить. В Москве жить становится немодно. То ли дело за городом в собственном доме. Я уже и проект подписал. Дом двухэтажный, небольшой правда, но на одну семью хватит. Ты всё там же живёшь?
- Да нет, что ты! Я эту халупу давно продал. Я сейчас на Садовом кольце в Сталинке квартиру приобрёл. Дизайнер вот только попался какой-то тупой, кое-что переделать пришлось, но в целом квартирка вышла хорошая, светлая, просторная, ну, сам понимаешь. Я тоже о доме загородном задумываюсь, да и моя всё ноет, что ей в квартире некуда гардероб свой разместить. Слишком много у неё всяких шуб, туфель и прочих шмоток заграничных.
Вот так, распустив перья, как павлины, мы смотрели друг на друга, время от времени запихивая в рот печёную картошку. В душе у меня бродила позавчерашним кефиром такая тоска, что хотелось убежать куда-нибудь подальше, завыть, заскулить, залаять. Однако лицо, как мне казалось, выражало необычайное спокойствие и самодовольство. Мы заказали ещё по кружке пива, поболтали о старых знакомых, учителях, девушках. Так всегда бывает, когда встречаешь старых друзей. Чердак человеческой памяти не имеет дна и то и дело обнажает целый ворох приятных воспоминаний. Я уже начал забывать про наше социальное неравенство, но тут официант принёс счёт и снова все мои внутренние мускулы напряглись до предела. Витька начал рыться в карманах.
- Давай я угощаю, Витёк. - сказал я. Надо же было как-то подтвердить всё то, что я наплёл за этим ужином.
- Да брось ты, я же тебя сюда пригласил, я и угощаю. Вот кредитка только куда-то запропастилась, наличных то у меня нет. Сейчас.
Он поочерёдно засовывал руку, чуть ли не по локоть, то в один карман, то в другой, кряхтя и тужась. Я ждал, и эти секунды ожидания были особенно долгими: что ж ты гад кредитку никак найти не можешь!
- Ладно Витяй, брось. Я вот наличными расплачусь.
Я достал бумажник и вытащил, скрепя сердце, всё, что было: тощую пачку сторублёвых купюр.
- Вот у меня как раз мелочёвка осталась. Я тоже вообще-то наличные деньги не ношу, сейчас с кредиткой куда удобней.
Денег мне хватило впритык, официант остался без чаевых, да ну и чёрт с ним. Я и так теперь на мели. Неделю надо ещё как-то протянуть, а там уже и зарплата. Мы вышли на улицу. Дождь кончился, наполнив воздух озоном. Я жадно вдыхал этот свежий запах, потом мы закурили, постояли минут десять и пошли каждый в свою сторону.
Чувствовал я себя, как будто сделал что-то очень подлое и от всех скрываю. Но от себя-то не скроешь, на душе скребут кошки и все мысли, как дороги, ведущие в Рим, сходятся в одной точке. Конечно же, не надо было с этим буржуем ужинать. И уж точно не надо было придумывать небылицы про машину, дом, работу. Денег, которые я потратил, худо-бедно хватило бы на продукты на следующую неделю, что я, в самом деле, выпендривался-то? А дома меня ждёт неприятный разговор с Юлькой. Я себя чувствую перед ней виноватым, и от этого ещё тоскливей на душе.
Вот и мой подъезд. Тёмнота, неприятный запах, заплёванные ступеньки. Соседка, видимо, опять пожарила котлеты с луком. Дух стоит такой, что тошнота подступает к горлу. Есть запахи, которые меня раздражают так сильно, что я теряю над собой контроль. Попадись мне это старая перечница на пороге - я бы её благим матом обложил да ещё бы в нагрузку дал ей отменного пинка под зад. Юлька открыла дверь.
- Ну что нашлялся с друзьями, враль?
- Я не враль, Юленька, ты не права. Это ж Витька, друг мой школьный, я не видел его давно.
- Да мне-то что, друг он тебе или не друг? Обещал прийти раньше - так держи слово. Ты мужик или не мужик?
- Ты меня не оскорбляй! У тебя нет повода со мной так разговаривать!
- Нет повода, а ты уверен?
- Уверен.
- Слишком самоуверенный!
- Мне казалось, что тебе во мне эта черта нравится.
- Мне нравится в мужчине уверенность в себе, а не самоуверенность! Не путай! Сходи в магазин лучше, купи молока и овсянку. Завтра Ваську кормить нечем.
Вот тут я прижал уши, как нашкодивший котёнок.
- Слушай, у меня денег осталось всего двадцать рублей. У нас есть ещё дома деньги-то?
- Как двадцать рублей? У тебя же были сегодня деньги? - Юля нахмурилась.
- Ну так получилось. Мы в кафе сидели. Не мог же я на халяву. Ты же меня знаешь.
- Какой же ты подлец Пашка! Тебе не стыдно? Ты же знаешь, что у нас и так не хватает ни на что. Как же ты можешь!
На глаза у неё навернулись слёзы. Я и сам готов был расплакаться, только непозволительно это мужчине, отцу, главе семьи. Я скорчил страдальческую мину, и, чтобы защитить свою правоту, начал орать:
- Я только и делаю, что забочусь о тебе, стараюсь заработать побольше, пашу, как папа Карло! А что я в жизни вижу? Эти четыре стены? Да я последний раз друзей видел два года назад!
- Не ори, Васька спит.
- У меня просвета никакого не видно, удавиться хочется! В кои-то веки друга встретил! Я что заключённый по-твоему? Не имею права отдохнуть что ли хоть разок в жизни?
- А я? Я имею право? - Юлька заревела и убежала в комнату.
- Я ухожу! Поеду к родителям, не могу больше! - проревел я вслед.
Я сел на тумбочку в прихожей и закрыл лицо руками. Тумбочка-то у нас трёхногая, ножка отвалилась, а я всё собирался приделать, да так руки и не дошли. Вот я и грохнулся со всего размаху на пол вместе с тумбочкой, да лбом об косяк. В глазах потемнело, больно-то как! Я застонал и начал тереть шишку рукой. Вот тут мне бы и заплакать, как ребёнку пятилетнему, но на грохот прибежала испуганная Юлька. Увидела меня сидящим на полу натирающим ушибленный лоб и готовым расплакаться, и, видно, стало ей меня жалко. Мне самому себя было жалко до чёртиков, и Юльку жалко и всю нашу жизнь ничтожную жалко. Юлька присела на корточки и обняла меня за шею. Так мы и сидели на полу, обнявшись.
- Юльчонок, прости меня, пожалуйста.
- Да ладно, что ты? Я тоже лишнего тебе наговорила, не дуйся. Ты ужинать будешь?
- Нет, Юльчонок, я бы чаю попил. Пойдём вместе попьём.
- Пойдём.
Сегодня на работу я шёл с радостью. Мало того, что пятница, да ещё к тому же и день зарплаты. Мне показалось, что даже компьютер встретил меня необычно весёлым треском процессора. Я выпил растворимого офисного кофе, выкурил с сослуживцами пару сигарет, в общем, день начался как обычно. Мне позвонила секретарша и попросила забрать какие-то факсы. Секретари сидят в другом конце офиса, и, чтобы до них добраться, надо пройти мимо директорской, переговорной и ещё кучи разных комнат составляющих офисный организм. Переговорная у нас застеклённая, и видно, что происходит внутри, только не слышно ничего. Когда я шёл назад со стопкой свежей факсимильной бумаги, взгляд мой как раз упал на переговорную. Я обалдел: за стеклом сидел Витька и что-то аккуратно записывал на листе бумаги. Меня он, конечно же, не заметил. Я бегом вернулся на своё рабочее место и позвонил секретарю.
- Оля, привет. Слушай, а что это за мужик у нас в переговорной сидит?
- Да это на собеседование кто-то пришёл на работу устраиваться, а что?
- Да нет, ничего.
Вот тебе раз! Звоню Жанне, девчонке из отдела кадров:
- Привет, это Паша, слушай, у нас что вакансия генерального директора что ли освободилась?
- С чего ты взял?
- А что за мужик сидит в переговорной?
- А! Да это системный администратор на собеседование пришёл. Петька-то увольняется, вот ищем замену ему.
- Жанна, я к тебе сейчас зайду, никуда не уходи.
Я со всех ног полетел к ней в кабинет, чуть не сбил по дороге бухгалтера, держащего в руках только что наполненный фильтр для воды. Я попросил у Жанны Витькину анкету, она девчонка отзывчивая, сразу поняла, в чём дело. Читаю: Сырников Виктор Иванович, не женат, детей нет, работал программистом, системным администратором, оператором базы данных. Претендует на заработную плату...Тут мне совсем смешно стало. Да! Вот тебе и Квартира на Садовом вместе с Фордом и шубами. Кредитку, мол никак найти не могу! А пыли-то в глаза напустил!
- Ну, чего, Пашка, знакомый твой что ли? Насолил чем-нибудь?
- Да уж, насолил - мягко сказано. Слушай Жанка, давай его резюме у меня полежит. Найдёшь ты другого сисадмина. Их как собак не резанных! А я тебе коробочку конфет сегодня куплю. Ты какие любишь?
- Только не с шоколадной начинкой. Я их терпеть не могу.
- С шоколадной не буду. Куплю со сливочной.
- Хорошо, договорились. А ему-то что сказать?
- Скажи, что мы, мол, подумаем и позвоним вам, а резюме ваше рассмотрит наш коммерческий директор, Нестеров Павел Олегович, только полностью фамилию имя и отчество скажи, это важно.
- Да какой ты коммерческий директор, Пашка?
- Ты конфет хочешь?
- Хочу.
Она улыбнулась во весь рот, кокетливо вильнула бёдрами и направилась в переговорную. А я вернулся на рабочее место, налил себе ещё кофе и развалился в кресле. В обеденный перерыв пойду за конфетами.