Вода была такой теплой, нежной, ласковой и поразительно чистой. Мелкая рябь от легкого ветерка сверкала на солнце на зависть искусно ограненному бриллианту. Ветерок стих, и вода превратилась в гладкую зеркальную пленку, сквозь которую четко и ясно были видны ровные барханчики желтого песка.
Сережка вошел в реку...а может и не реку, а самое настоящее море. Море он никогда не видел, только по телевизору, черно-белому - своему и цветному - друзей. Знал, конечно, что оно огромное, глубокое и прекрасно-опасное. Он всегда мечтал побывать на море, говорят, что оно великолепно в лучах заходящего солнца, таинственно и ..... Но сейчас это не имело значение, все равно...хоть просто лужа. Главное, что здесь было спокойно и хорошо.
Ноги по щиколотку погрузились в мягкий песок, а слабенькое подводное течение смешно и щекотно вымывало его между пальцев. Подплыла стая маленьких рыбок, разноцветных и таких красивых, что Сережка открыл рот от удивления и захлопал глазами. Они переливались всеми цветами радуги, и казалось, танцевали прямо возле его ног, барахтаясь и переворачиваясь, то на спинку, то на бочок. Мальчик опустил руку в воду, и одна рыбка подплыла к ней, остановилась, плавно размахивая прозрачными плавничками, и вдруг.... улеглась к нему на ладонь! Сережка обалдел. Очень осторожно он выпрямился, держа в руке-лодочке маленькое чудо. Рыбешка спокойно лежала, не испытывая никаких неудобств, а мальчик зачарованно ее разглядывал, затаив дыхание, чтоб не дай Бог, ее не спугнуть! Сережка улыбался, сам, не зная чему, но было так чудесно...Он сделал пару шагов, постоял, наслаждаясь теплотой и лаской этого места, нежно опустил рыбку обратно в воду и подумал, что и места то он тоже не знает, но обязательно вернется сюда...в следующий раз.
Почему то совершенно не пугало, что не видно берега, вокруг одна сверкающая гладь воды и спокойствие... И было абсолютно все равно как он попал сюда и как от сюда выбраться, тем более что уходить совсем не хотелось, наоборот, желание остаться на всегда росло все больше и больше. Голод, вечный спутник Сережки на протяжении вот уже трех лет, внезапно исчез. Он посмотрел на свое тело - гладкое и здоровое, совершенно не такое, какое он привык видеть раз или два в неделю в остром осколке зеркала, что висело в коридоре, и было разбито в угаре пьяным отчимом.
То отражение было жалким, нет...убогим. Маленький, щупленький мальчонка, с жидкими темными волосенками, торчащими в разные стороны обгрызенными клоками, благодаря тому, что нетрезвый отчим, вдруг увидел на что стал похож маленький выродок, и решил привести его в "человеческий вид".
Эту стрижку он запомнил в деталях...до того было страшно. Сначала отец, так он велел себя называть, орал и влепил пару затрещин, за то, что в доме, когда ему что-то нужно, ничего нельзя найти. Искал он, как не сложно догадаться - ножницы. Такого предмета у них не было давно...наверно с тех самых пор, когда мама в последний раз схватилась за сердце при виде воспитательного процесса над Сережкой. После смерти мамы, ублюдская пьян растаскал все более или менее ценные вещи в обмен на свое пойло.
Не найдя ножниц, отчим схватил кухонный нож и велел мальчику сесть на раздолбанную табуретку в кухне. Сережка попытался удрать из квартиры, но на бегу поскользнулся на мокром липком полу и растянулся прямо на пороге. Съежившись, он ждал что сейчас его ударят, но вместо этого почувствовал как клещи-руки схватили его за шкирку и поволокли на кухню.
- Сядь, дебил! - рявкнул отчим, и Сережка медленно и боязливо опустился на шатающуюся табуретку, уперевшись ногами в пол, чтоб не свалиться.
- Отец, не надо, - умоляюще прошептал он, зная что говорить сейчас не стоит, - может завтра?
В ответ он получил подзатыльник и очумевший хохот, который обдал его тошнотворным перегаром и вонью давно нечищеных зубов. Запустив немытую пятерню в волосы и оттянув их от кожи головы, отчим начал остервенело пилить их тупым лезвием. Клочья волос сыпались на пол, а Сережка закрыл глаза, чтоб ему их ненароком не выкололи. По лицу мальчика беззвучно текли ручейки горячих слез, а руки на коленях почему - то перестали слушаться и тряслись мелкой дрожью. Отчим орал что-то и периодически пинал коленкой то в спину, то в бок, тогда нож пару раз срывался и оставлял порезы на коже головы. Каждый раз, чувствуя боль, мальчик умолял себя не закричать, иначе не факт что отчим не решит его еще и побрить...ножом.. .по шее... Обкорнав половину головы, "отец", видимо уставший от переутруждения, окинул свою работу придирчивым взглядом и придя к выводу, что теперь все в порядке, толкнул Сережку так, что он свалился с табуретки.
- И запомни, что внешний...ик... вид для мужчины главное! А иначе ни одна...ик.... баба на тебя не посмотрит. Хотя кто на такого урода то и посмотрит. Дерьмо ты...ик...., - нравоучительно поведал ему отчим, расшатываясь из стороны в сторону и почесывая обрюзгший живот через дыру в майке. Бросив нож рядом с мальчиком, он удалился в комнату, свалился на рваный и облеванный диван и захрапел.
Тогда Сережка долго плакал, ощупывая свою изуродованную голову и в какой раз думал сбежать из дома. Как же было обидно! Мама! Мамочка, ну зачем же ты меня бросила? Почему так? Чем же я хуже Димки? Он ругается на родителей, курит, даже вот недавно водку с друзьями пробовал! А папка его ему комп новый купил! И еды у него в холодильнике всегда полно, а он привередничает, не хочу это, давай мне то!...Мамочка, как же есть хочется...этот урод все сжирает сам, мне одни крохи остаются...и то если успею утащить..
Кровь текла сильно, заливая уши и глаза. Аптечки конечно же не было, ваты тоже, поэтому пришлось просто смыть кровь водой из под крана. Бежать...Но куда, может к друзьям? Друзья, которые были раньше забыли о нем, стыдились его вида, грязного, вонючего, одетого в затасканные обноски... Ну куда с таким пойдешь? Хоть парень он и не плохой, да мало ли таких парней хороших?. Да и родители их запрещали общаться с Сережкой!
- Да он же сын уголовника, квартиру обкрадет, или еще хуже прирежет! Зачем ты его в дом привел? Немедленно скажи ему чтоб уходил и больше не смел с тобой общаться!!!, - услышал как-то раз Сережка, как мама его бывшего товарища Ваньки отчитывала сына за то, что Ванька по доброте душевной решил пригласить его домой и накормить обедом.
Постепенно Сережка остался один...хотя нет, не постепенно. Одним он остался с того самого момента, когда маму унесли на носилках, накрытых белой простыней. Сердце не выдержало, так констатировал врач скорой помощи. Это он знал со слов соседки, которая все видела и даже чем то помогала, сам в тот момент он был не в состоянии вообще что либо видеть.
При маме отчим не так зверел, да и пил поменьше, даже работал на стройке и отдавал маме немного денег. Мама, инвалид второй группы, не могла работать с полной отдачей и подрабатывала тем, что подшивала простыни , наволочки и другое белье на старенькой швейной машинке, доставшейся ей по наследству. Жить было трудно, но можно. Мама была рядом и любила Сережку очень сильно...При ней всегда была в старом холодильнике маленькая кастрюлька с жидким супчиком и кусок черного хлеба. И одежда была всегда чистой...мама следила за сыном...
... Сережка нырнул в манящую лаской воду и поплыл у самого дна. Как парное молоко, думал он, разглядывая цветные гладкие камушки, лежащие на песке. А вот и стайка рыбок, какие веселые, игривые! А ну, кто быстрей! Мальчик заработал ногами и руками что было сил, но все равно не догнал малюток. Счастье....
А один раз, отчим был трезвым целую неделю! Тогда он принес маме пирожных, настоящих, с кремом, и вручая ей коробку, даже поцеловал в щеку! И они все втроем славно пили чай из щербатых чашек, и ели мягкие вкусности. Мама улыбалась, и казалось, выглядела моложе. У отчима было хорошее настроение, и он весело рассказывал, о том как Семеныч - прораб на их стройке, порядочная сволочь, умудрился угодить ногой в жидкий бетон, а все стояли и ржали! А мама осмелилась сказать, что ее мечта посадить шикарный сад, где будет расти сирень разных видов и цветов, а сынок Сереженька, будет там играть. Сережка был счастлив тогда первый и последний раз, он даже подумал, что отчим в общем то не такой уж и плохой...и может все нормализуется в лучшую сторону.
Конечно, зря он так думал...но верить в лучшее всегда приятней, особенно если тебе всего 7 лет...
На следующий день "отец" пришел злой, естественно пьяный, да еще и с разбитой скулой. Сережка выбежал к нему на встречу, все еще находясь под вчерашним приятным впечатлением, в надежде увидеть "отца" таким же добрым.
- Папа!, - впервые в жизни Сережка назвал его так, потому что сам этого захотел.
- Пшел вон! - огрызнулся тот в ответ, и не снимая тяжелых рабочих сапог с налипшей на них грязью вошел в единственную комнату квартиры.
Мама, как обычно, сидела за столом с водруженной на него швейной машинкой, старой, но довольно неплохо работающей, и строчила ночную сорочку для соседки. За нее она получит 100 рублей и если прибавить еще 400, которые она сумела накопить за 3 месяца, то можно будет на Черкизовском рынке купить для Сереженьки новые джинсы. Мама обернувшись, улыбнулась.
- Толик! Ужинать будешь?
Удар в челюсть сбил ее со стула и она неловка свалилась под стол.
- Не смей, ГАД!!!, - завопил Сережка, и запрыгнув на спину отчима, принялся колошматить его слабыми, тонкими ручонками. Оторопев от подобной наглости, "отец" даже опустил поднятую для очередного удара руку и отвернулся от перепуганной и плачущей жены. Повел плечами и Сережка мешком шлепнулся на пол.
- Ет..ч...чо...што такое?, - пьяный угар прошел, и он выпучив почти трезвые глаза на беспомощного ребенка, заикаясь от негодования, процедил сквозь зубы, - ты...та ко...на кого руку...с-с-свою поднял?
- Толя! Толя, пожалуйста, - плача и всхлипывая, мама подползла к Сережке и прижала его к себе, заслоняя своим телом.
Легким движением жена была отброшена обратно под стол, а Сережка, зажмурив глаза и принимая на себя тяжелые удары по всему телу, истошно визжал, - Ненавиииижуууу тебяяяя!!!! Ненавиииижууу!!....
Визжал до тех пор пока не провалился в темноту.
... Ох...ну до чего же хорошо...Теперь Сережка плавал на спине, подставив лицо солнечным лучам. Мамочка, мне так чудесно...как бы я хотел, чтоб ты оказалась рядом...со мной...Обычной грусти, приходящей при воспоминании о матери, почему то не было. Наоборот...умиротворение. Я люблю тебя ...мама....
Выписываясь из детской больницы, Сережка плакал. Медсестры его жалели, но что они могли сделать, свои семьи, свои заботы... Одна из них, пухленькая, молоденькая сестричка плакала вместе с ним, обнимая одной рукой его костлявые плечи, и думала, что когда у нее появится свой ребенок, она загрызет того, кто причинит ему боль. Всем было известно, что теперь мальчик остался сиротой, да еще и с отчимом-садистом, с которым ему придется вместе жить...других родственников у него было. Проводив мальчика до двери, сестричка всунула ему в руку 200 рублей и сказала, чтоб он держался.
Вернувшись домой, и увидев на полу распластавшегося и храпящего в луже пива отчима, Сережка сел в дальний угол комнаты и окинул взглядом бардак, царившей в ней. От прежнего инвентаря остался только здоровенный рваный, в липких и жирных пятнах диван, да комод, покрытый трещинами и царапинами, в котором валялись грязные мятые тряпки, называемые в прошлом - одежда. Швейная мамина машинка исчезла...Зато появились мятые картонные коробки из под пива, наполненные пустыми бутылками - ведь их можно еще сдать и получить какие-то копейки... Пол, словно истлевший ковер, покрывал слой грязи и пыли вперемешку с рваной газетой , пробками от бутылок, стеклами и ... Сережка заметил на полу блестящую пластинку, которая сверкнула на солнце. Он подошел к ней и взял в руки, счистил грязь... Мамина заколка. Больше ее вещей в доме не оказалось, будто и не было никогда в этой квартире маленькой, хрупкой женщины, с длинными темными волосами. Не было ее нежных рук, которые гладили Сережкины синяки от побоев и ласковых слов, погружающих в забвение... Только в его памяти она осталась, нашла там вечный приют и осталась...Мальчику вспомнилось, как однажды, после того как отчим, не рассчитав силы чуть не сломал ему руку, мама сказала, что здесь больно, обидно, плохо, но зато там, он все это забудет и испытает вечную радость. Только где это самое ТАМ? Окинув последний раз взглядом комнату, он понял, что с сегодняшнего дня начнется новая жизнь - невыносимая и убогая...
... До Сережки долетел едва различимый запах цветов. Он встал на ноги и оглядевшись вокруг, замер. Там где пару минут назад не было ничего кроме зеркальной глади воды, красовался сад! Да какой! Сиреневые кусты, разнообразных окрасок, бушевали своей пышностью и жизнью. Дурманящий запах заполнил ноздри, и мальчик вдохнул его глубоко в себя. У куста сирени с белыми громадными цветками стояла женщина, очень красивая и до жути знакомая... Она улыбалась и была невероятно хороша на фоне благоухающего сада. Женщина протянула к нему руки, и Сережка узнал плавность и нежность движений.
- Мама....., - прошептал он, - Мамочка!, - заорал во все горло и кинулся к ней, разбрызгивая на бегу маленькие бриллиантики воды.
- Сереженька, сыночек...
Прежде чем Сережка смог очутиться в объятьях, он подумал: Спасибо тебе, отчим! Спасибо тебе, что ты ТАК СИЛЬНО УДАРИЛ МЕНЯ ОБ КОСЯК!!!!!!