Аннотация: Второе место на конкурсе "Лестница в подвал"
Ничего не потеряно
Даже в могиле не все потеряно. Иначе не существует бессмертия
Эдгар Алан По, "Колодец и маятник"
В садике каждый день светит солнце, каждый день шуршат на ветру яркие листья. На кованой скамье сидит Люся. В свежезавезённом песке возятся ребятишки. Среди них - Люсина малышка в зелёном комбинезончике. Она тянется поиграть с мальчиками, её почему-то не увлекают куличики или домики.
Люся улыбается: сама в детстве была такой. Водилась с ребятами постарше; не играла в куклы, не катала их в колясочках.
Тени от клёнов становятся темнее и длиннее, и солнечные зайчики тают, растворяются в них. Ребятишки расходятся по домам.
И только Люся и её дочка остаются коротать вечерок под пламенеющим осенним закатом.
А ночи здесь не бывает вовсе. Светлые сумерки заканчиваются абрикосовыми тонами рассвета. И солнышко вновь золотит песок, и Люсина малышка ворошит его лопаточкой, и яркие резные листья облетают с раскидистых клёнов. Их уже полно возле ножек скамьи, несколько даже запутались в распущенных волосах Люси, добавившись к вчерашним.
Скоро придут в песочницу ребятишки из высоток и пятиэтажек нового жилого комплекса. И осень подарит им чудо последнего тепла, прощальное золото и покой.
В хрустальной синеве неба ни облачка. Но Люсино лицо словно закапано дождиком. По щекам тянутся мокрые дорожки. Ни ветерку, ни солнышку с ними не справиться.
***
- Ты не знаешь, почему она ревёт? - спросила девочка в цигейковой шубе.
- Говорят, больная, - ответил ей мальчик в пуховике.
Декабрь на прощанье решил возместить бесснежное начало зимы и распотрошил небесную перину, которая теперь извергала пышные хлопья из прорех.
- А чего она здесь сидит? - не успокоилась девочка и задала новый вопрос.
- Возьми да спроси у неё, - рассердился мальчик. - Я за городскими сумасшедшими не приглядываю и ничего не знаю. Пошли что ли...
Но девочка заупрямилась. Не понравилось ей, как ответил двоюродный брат, к которому она приехала на новогодние каникулы.
Мальчик зашагал к дому. Оглянулся на сестру, но ждать её не стал. Не заблудится она в крошечном садике напротив дома. Остовы деревьев, хотя и покрытые снегом, делали мир проницаемым для взглядов.
А девочка уселась рядом с Люсей, стряхнула рукой в вязаной рукавичке снежную шапку с распущенных волос, спросила по-взрослому:
- Женщина, что ж вы в такой снегопад без головного убора? Так и воспаление мозговых оболочек подхватить недолго.
Про это воспаление девочке постоянно говорила бабушка.
Люся ответила, не повернув головы:
- Какое солнце сегодня яркое. Почти как летом. И небо - сплошной ультрамарин.
Девочка глянула на клубившийся серый войлок и тут же стряхнула снежинки - успели залепить глаза за какой-то миг.
Люся продолжила:
- Нужно листьев набрать для красивого осеннего букета. Задание моей Алиске дали в садике. Вон она, в зелёном комбинезоне, машинку у карапуза отнять хочет. Боевая, вся в маму.
Девочка подскочила, пошла было к дому, но обернулась и сказала:
- Женщина, не сидите на холоде, так недолго простудиться и умереть.
Сказала и вздрогнула, потому что Люся повернула голову и подняла на неё взгляд белых, без зрачка и радужки, глаз.
Девочка сделала шаг назад, к скамье.
В квартиру к родственникам она не вернулась.
- Вы не помните, куда пошла девочка, которая с вами вчера разговаривала? - со слезой спрашивала высокая женщина, тётя пропавшей девочки. Рядом с ней стоял участковый.
Из-под плотно сжатых век по щекам Люся протянулись мокрые дорожки.
- Вы плачете? Что-то случилось с нашей Мариночкой? - расстроилась женщина.
- Она всегда плачет. К ней бесполезно обращаться, - сказал участковый, очень недовольный тем, что вместе с ним на поквартирный обход навязалась родственница пропавшей. - Пойдёмте.
После того, как немного отошли, он объяснил Марининой тёте:
- Говорят, года три назад, когда жилищный комплекс только стал заселяться, у этой песочницы умерла её пятилетняя дочка. То ли кто-то её по голове ударил, то ли сердечко отказало, никто не помнит. С тех пор эта Люся постоянно здесь сидит. Жильцы уверяют, ночью тоже. Но я не видел, отвечаю, хоть моя квартира в этом же комплексе. Сам впервые столкнулся. Она неадекватна, помочь не сможет.
Но что-то заставило участкового подумать о том, чтобы обратиться в следственный отдел к Пушкову Мите, его задушевному другу по двору детства. Только он не покрутит пальцем у виска и отнесётся серьёзно к подозрениям участкового.
Вот так, через бутылку "финочки" и обстоятельный разговор в холостяцкой квартире, Митя Пушков получил сведения, которые надолго лишили его сна. И войдут ли они в материалы следствия, станут ли опорой для торжества справедливости, было неизвестно.
А участковый со спокойной душой отправился домой.
На скамье под ледяными порывами ветра, который делал ещё более неуютным последний день года, сидела Люся. Участковый постарался не заметить её точно мраморное лицо, на котором пролитые слёзы оставили дорожки. Но Люся подняла руку, как бы приветствуя участкового.
Страж порядка поступил так же - а чего не подыграть напоследок бедолаге? Митя Пушков теперь в неё вцепится, как бультерьер.
Люсина рука стала рассыпаться, как если бы была из снега, не успевшего схватиться.
Участковый машинально глянул на свою. Всё в порядке. Он заторопился домой - а чего стоять на ветру? Дома, в однушке, приобретённой в ипотеку, его ждут жена и плаксивая дочурка. Хотя они обе изводили участкового, дом есть дом. Туда всегда стремишься.
Сделать несколько шагов до лифта было неимоверно сложно. А в кабину кто-то натащил снега. И он всё прибывал.
Когда в квартиру участкового позвонили и его жена открыла дверь, то не увидела мужа. В воздухе кружились снежинки, а на площадке образовался настоящий сугроб. В нём обнаружились одежда и вещи участкового.
***
Розыск пропавшего ничего не дал. Митя Пушков знал об этом заранее: помилуйте, кто-нибудь хоть раз слышал о превращении человека в сугроб? Ясно, что бедолагу участкового никогда не найдут. Ибо в дела земные вмешалась та сила, о которой толком никто ничего не знает. Митя напряжённо и кропотливо собирал сведения. Скоро у него образовалась карта - места, откуда пропали взрослые и дети; были проставлены даты, имелись краткие сведения по уголовным делам.
Таких точек, где чёрные кружки, печальные метки трагедий, встали кучно, в городе-миллионнике оказалось десять. Митя съездил и проверил самолично: оперов-то по этому следу не пошлёшь. Везде были дворы со сквериком, детские площадки. Такого добра по всему городу полно, а эти были словно копией друг друга. Вплоть до расположения деревьев и кованой скамьи.
Пропавшие не были найдены. Они словно растаяли в силовом поле, мороке или чём-то ещё, что было вокруг скамьи.
Ищите женщину... Ту, что, по сведениям жильцов, дневала и ночевала на площадке, где якобы погибла её малолетняя дочь. Но такого быть не могло - чтобы одна и та же история случилась на десяти площадках! На десяти точках в разное время ушли куда-то безвозвратно сто пятьдесят человек! И никто не мог сказать, где и когда ждать появления этой инфернальной плаксы. Завести наблюдателей среди жильцов? Запрашивать патрулирование?
Митя решил искать женщину при помощи другой женщины. Его одноклассницы Ковальчук Ленки, закадычной подруги детских лет. На неё он мог всегда положиться в любом, самом щепетильном или самом опасном деле. Ленка не мозолила глаза, просто появлялась тогда, когда было нужно.
Она закончила какой-то колледж, где-то стала работать, родила ребёнка. Пушков даже не помнил, пацана или девчонку.
Однажды он встретил её у кассы в супермаркете. Ленка подошла, взяла из рук у Мити пакетики дешёвой лапши и переложила их в свою загруженную тележку. Рассчиталась, аккуратно переложила покупки в пакеты, и они отправились к ней. В гости.
Пушков часто переезжал, но Ленка оказалась владелицей квартиры как раз в доме напротив.
Они пообедали вкусным супом с фрикадельками, которого Мите не доводилось есть со времён ухода из жизни бабушки и мамы, договорились забрать Женьку (так девочка или мальчик?) из садика. Но запиликал телефон: Пушкова вызвали, как назло, в отдел.
Ленка с пониманием кивнула, переложила лапшу в другой пакет и попросила Митю захаживать.
После работы он обнаружил в пакете и другие продукты, застыдился и решил погодить с ответным визитом. Вот получит премию, добавит к зарплате и уже устроит для Ленки и Женьки пир горой. Премию задержали, а тут пришёл знакомый участковый со своими предположениями. И работа, как бывало всегда, проглотила Митю.
Он всегда вёл по десятку и больше дел, но некоторым отдавал себя полностью. Использовал все возможности, каждую минуту отдыха. Чувствовал, как тает здоровье, как устаёт мозг, но только сильнее вгрызался в материалы. Ни одна женщина не выдержала бы союза с ним. И ни одна не заменила бы ему работу.
Митя после трёх недель розыскных мероприятий получил наконец премию, накупил всякой всячины и заявился к Ленке с утра в воскресенье. С удивлением увидел вместо пацана кудрявую егозу, вручил ей купленный автомат, стрелявший трассировавшими огоньками. Стоила игрушка очень дорого, и Митя расстроился, какой он тупой: и деньги потеряны, и девочке его подарок будет неинтересен.
Ничуть не бывало! Женька с таким азартом стала стрелять во всё подряд, что Митя растрогался и понял: и пацана не нужно, когда рядом такая дочь. Автомат в дополнение к огням извергал жуткий треск, и поговорить толком с Ленкой не удалось. Она сразу согласилась помочь ему в деликатном деле: найти на детских площадках плакавшую женщину, сообщить ему про неё сразу же, а потом попытаться разговорить. Дождаться его во что бы то ни стало. Ни в коем случае не уходить ни с ней, ни за ней. И включиться в дело быстро, очень быстро, ибо на кону -- жизнь людей. И малышей.
Первый день за Ленкой приглядывал опер, который задолжал Мите услугу. Опер сообщил, что баба чёткая и фишку сечёт. В переводе с жаргонов это означало: женщина дисциплинированная и грамотная. Опер собрался подежурить ещё день, но Митя пресёк инициативу: хватит. И пользы для дела нет.
Ленка каждый вечер звонила ему. А Митя даже не вникал в смысл слов, он просто слушал её голос и думал: как было бы здорово, если бы Ленка каждый вечер рассказывала ему что-нибудь, а он бы смотрел в её удивительные хамелеонистые глаза: по зелени россыпь коричневых камешков, меж ними золотые песчинки и пара крохотных аквамаринчиков. При разном освещении Ленка то казалась зеленоглазой, то кареглазой, а песчинки и аквамаринчики могли полыхнуть мгновенной голубизной. Эх... А у него вот глаза тупо карие. У Ленкиной Женьки тоже карие, пытливые и весёлые, сразу видно: девчонка с огоньком. А волосы такие мягкие, кудрявые. Как у Мити в бытность школьником. Вскоре он стал подражать любимому актёру Вину Дизелю и брил черепушку начисто уже десять лет.
Потом в Мите всё же следак брал верх над... над мечтой о семейной жизни, и он давал в трубку ценные советы, зная, что Ленка от них ни на йоту не отступит. Результата долго не было, пока однажды Лена не встретила его возле дома. Митя вернулся в половине одиннадцатого, и это было не поздно, а ещё по-божески.
У подъезда сидел на скамье сугроб. Он встряхнулся, и Митя опознал Ленкино полупальто. Лицо было неузнаваемо. Ленка бросилась к нему, взяла его крепкими руками за грудки и принялась трясти, бормоча что-то и подвывая. Митя похолодел сразу же, ещё не слыша её слов, но догадываясь, что именно она скажет. Спросил: "Как?"
Ответа не разобрал, Ленку колотила истерика. Митя преодолел желание тут же броситься к себе в отдел, кто-то же всё равно ещё там. Если оперативно выслать группы поиска, разместить информацию в сети...
Митя волевыми усилиями прекратил поток мыслей. Какая сеть? Какие группы? Женьку, задорную кареглазую пацанку, увела с собой та сила, которая над слаженной работой профессионалов. Он не хотел слушать Ленку, которая оказалась невнимательной; он казнил себя самыми жуткими пытками в истории человеков, потому что пропажа девочки - следствие его, Митиной, тупости и оголтелой привязанности Женькиной матери к нему.
- Дочь... найди... Твоя дочь... - разобрал он в Ленкиных всхлипах и бульканьях.
А он что, совсем дурак и не способен свести вместе несколько фактов? Да как только увидел Женьку, воинственную егозу с автоматом, сразу всё понял. И тем не менее отправил в качестве наживки. Не подумал, что рисковать собой - это одно, а ставить на кон жизни дочки и её матери - совсем другое.
Ну не было в его жизни нормальной семьи, с заботливым отцом и хлопотливой матерью, и не от кого было перенять науку заботы о близких. Он же одиночка, волк-одиночка!..
- Да уймись, идиот! Хорош упиваться горем, займись работой. Только этой ночью придётся работать за всю следственную бригаду, - сказал он себе.
Мысли продолжали рвать его в разные стороны. Митя собрался с духом и вымолвил:
- Пойдём домой. Ещё раз всё расскажешь.
***
Он ничуть не сомневался, приглашая её домой. Отныне, несмотря на любой исход, его дом - дом Ленки, едва державшейся на ногах.
Оказалось, что в шестичасовой зимней темноте Ленка с дочкой после садика свернула в скверик. Падал нежный пушистый снежок. Не валил хлопьями, погребая весь мир под саваном, а легко и изящно приземлялся на скамью с одинокой женщиной; медленно вальсировал в свете фонаря; превращал обычную городскую зиму в сказку.
Женщина с непокрытой головой подставляла залитое слезами лицо этому снегу. Но Ленка-то знала, как бороться с хандрой, она не только этой незнакомке могла помочь. Поди, своими слезами омыла опыт борьбы с жизненными неурядицами! Сейчас нужно с бедолагой поговорить...
Она почему-то разжала дочкину ладошку. Женька тут же отбежала на несколько шагов и уселась на двухместную карусель, разгонять которую нужно было толчками ног.
Ленке на миг показалось, что на карусели две девочки, одна из которых в зелёном, совсем не зимнем комбинезоне. Ленка вытерла глаза платком, и картинка исчезла. Её Женька издавала звуки заведённого мотора машины, которой никогда у них не было. Брр-брр-бррум-бррум... И почему у неё совсем не девочковые интересы? Ей бы пацаном родиться. Но нужно было выполнять задание. Задание? Какое ещё задание?
- Красиво-то как! - воскликнула женщина, не поворачивая залитого слезами лица к Ленке.
Перед Ленкиными глазами мелькнул и пропал рыжий от солнца и листвы денёк. И тут что-то в её голове забрезжило. Рука сама скользнула в сумочку и сжала телефон.
- Листья жёлтые над городом кружатся... - пропела женщина.
Ленка заворожённо смотрела, как хлопья снега наливаются золотом или багряным румянцем, увеличиваются и падают на землю с пожухлой травой.
- А вы знаете, что им снится? - спросила незнакомка.
- Лето, наверное, - откликнулась Ленка.
- Нет, - категорично заявила женщина. - Им снится смерть. И как они превращаются в сморщенный бурый мусор, а дворник сметает его, заполняет им огромные чёрные мешки. Их грузят в мусоровоз, отвозят на свалку. Весной от него пойдёт вонючий дым от саморазогрева.
Ленка заплакала от отчаяния. Как же так!.. Это безжалостно - разрушать поэзию, которая заключена природой в осенние листья. Ведь так можно добраться и до человека!
- Зато смерть дарует бессмертие. Да-да, подумай сама: вон наши дочки веселятся на карусели. Пинают ножками листья. А ведь они проживут свой век и уйдут туда, где их ожидает распад и возрождение. Потом, конечно, вернутся. Но не к нам. Будут ли это прежние Алиска и Женька? Нет. Зато я могу сделать так, чтобы твоя дочка была всё время с тобой. Хочешь? Да спроси сама, нравится ли ей тут...
- Женя! - крикнула Ленка, хотя карусель была совсем рядом. - Пойдём домой!
- Нуу мамуля... - заканючила Женька по обыкновению, и Ленка коснулась руки незнакомки.
Мир исчез так быстро, что Ленка не успела задуматься или испугаться.
А когда она открыла глаза, дочки не было. Рядим сидела дурочка и бессмысленно таращилась на падающий снег. Ленка стала ей расспрашивать, потом трясти, пару раз врезала по ледяным щекам.
Её остановили прохожие, отругали за такое обращение с глубоким инвалидом.
Ленка поколесила по соседним дворам, потом помчалась к Мите.
Он снова поставил только что вскипевший чайник на плиту. Даже не успел выключить газ. И вдруг сорвался с места.
- Она всегда задерживается на одном месте, пока не утащит с собой человек пятнадцать, - бросил Митя через плечо.
Ленка глянула заплывшими от слёз глазами на плиту, выключила газ и побежала за Митей следом.
- Где ты её встретила? - спросил он у подъезда.
Своей машины у Мити не было, пользовался служебной.
- Недалеко отсюда. Женькин садик рядом. Сразу за ним, - ответила Ленка.
Она всегда верила Мите: раз он взялся за что-нибудь, значит, всё будет в порядке. Вот, даже говорить нормально начала.
- На своих двоих быстрее доберёмся, - решил Митя. - Ехать в объезд придётся, на Пестеревской трубу прорвало.
Конечно же, он унёсся вперёд, а Ленка отстала. Митя не стал дожидаться её: главное, чтобы эта сволочь не ушла. Ишь ты, смерть дарует бессмертие. Охмурила дурочку, загипнотизировала. А подельник девчушку увёл. Или унёс.
- А мотив? - спросил сам себя Митя.
- Какой ещё у маньяков мотив? - так же сам себе ответил. - Возомнили себя, поди, помощниками смерти. Или заместителями.
- Ми-и-тя! - раздался слабый крик позади.
Он, не оборачиваясь, махнул рукой - не отвлекай, мол, следуй за мной.
Ага, вот и скверик за коробками детского сада.
Под призрачным светом фонаря сидела женщина с распущенными волосами.
Митя подбежал к ней, хотел показать удостоверение, но раздумал. Сказал прерывистым от бега голосом:
- Ты только что беседовала с женщиной. Ленкой, моей женой. Задурила ей мозги. А твой подельник в это время похитил мою дочь. Быстро называй место, куда он её увёл. И не вздумай мне возражать.
Митя достал телефон и назвал код. Сейчас здесь будет жарко, как в Африке. А когда Карташов узнает, что его группа имеет дело с похитителями ребёнка... В общем, он этой плачущей мерзавке не завидует.
Люся обернула к нему вспухшее от слёз лицо:
- Сегодня такой закат... тёмный, как разлитая кровь у кровати с полосатым покрывалом.
Митя обалдел. Была в его прошлом такая кровь, почти чёрная. И кровать с полосатым покрывалом была. На ней сидела его первая девушка, Нина Лоскутова. Держалась за живот. Полы халата были распахнуты, а тоненькая ночнушка обтягивала безобразно выбухший пупок. По растолстевшим бёдрам с растяжками струилась кровь. Это умирал первенец Пушкова, мальчишечка, который в Нинином животе отрастил слишком большую голову. Но они всё равно решили рожать и воспитывать. Так думал Пушков, но не Нина. Это он узнал потом из разговора с главврачом. Случилось так, что умер не только мальчишечка, но и преступная мать. Митя постарался забыть эту историю.
- А дочка умерла, когда мать на дежурстве была. Бабушка должна была прийти посидеть с внучкой. Она что-то температурила. Мать созвонилась с бабкой, сказала, что девочка спит. И ушла. Всю ночь, одна за другой, были экстренные операции, не успевали готовить наборы инструментов. Да и чего звонить-то? Пусть бабка спокойно поспит. А бабка действительно спокойно спала. В соседнем оперблоке на столе. Гнойный аппендицит. Мать утром приехала, а девчушки уже не было на этом свете. Сердечко не выдержало высокой температуры. Так что нет у тебя детей, Пушков.
- А что мать? - заворожённо спросил Митя. В голове с гулом вращались слова рассказа про дочку и мать, какую ещё дочку? Какую мать? Не знает он таких. Надо бы запомнить, вдруг для следствия пригодится.
- Суицид, - коротко ответила Люся и отвернулась.
***
Тут с сиреной и мигалкой подлетела группа Карташова. Бесшумно отъехала дверца, и главгав, как себя называл майор, бросился к Мите. Странно, что он самолично отправился по Митиному вызову. Это было не только не по чину, но и во вред самой операции.
- Ну, что тут у тебя? - спросил он, оглядывая тёмные закоулки скверика и делая непонятный Мите знак из комбинации пальцев для находившихся в микроавтобусе.
Митя всё просил научить его этому языку жестов, но майор отнекивался.
- Вот, похитительница детей, - кивнул на Люсю Пушков. - Мою дочь с подельником украли.
Карташов коротко и зло посигналил кому-то в машине, перевёл тяжёлый взгляд глубоко посаженных глаз на женщину:
- Эта что ли, похитительница?
Митя, чувствуя, как у него уходит заснеженная земля из-под ног, сказал:
- Она Ленку загипнотизировала. Отвела ей глаза...
- Да ты хоть знаешь, кто это? - сердито спросил Карташов.
- Знаю, - стараясь не слышать гул в голове, ответил Митя. - Считается сумасшедшей, а на самом деле похищает людей.
- Брось, - ещё более сердито сказал майор. - Её только на моей памяти раз десять доставляли в отделения по всему городу. Доставляли и выпускали. Потому что не подлежит ответственности ни за один свой поступок. Больная она, Пушков.
Митя проглотил горький ком в горле. И тут он заметил в волосах плакавшей похитительницы яркий осенний листок.
- А это что у неё в космах? - выкрикнул он и потянулся к голове женщины.
Она отшатнулась, но Митя успел схватить осенний лист вместе с пучком волос.
- Вот, посмотри! - Митя протянул кленовую звездчатку густого жёлтого цвета. - Она с час назад Ленке песни про листья пела.
Карташов жалостливо сморщился и помотал головой:
- Иди уж домой, Пушков. За вызов не беспокойся, я сам доки оформлю под какой-нибудь другой. Ночь-то только началась.
- Я не пойду никуда, пока не доставлю её в отделение и не допрошу! - заорал, сатанея, Митя. - Сейчас Ленка подойдёт...
Тут он подумал, что Ленка давно должна была подойти. Сердце точно сжали ладонью в рукавице с иголками.
- Не подойдёт она, Митя... - тихо, что было несовместимым с майорскими привычками, прошептал Карташов.
Митя заслонился от него рукой. Пусть говорит всё, что пожелает.
Подъехал полицейский "газенваген". Два дежурных отсалютовали старшим чинам и подхватили женщину под руки. Потащили её к машине, а она оглянулась на Митю и засмеялась. Её ноги прочертили две колеи в снегу.
- Очнись, друг, - попросил Карташов. - Жизнь сейчас такая... А уж какая у нас профессия... Не поддавайся, прошу. Ты же помнишь, чем закончилось дело Пестерева.
Митя следил, как в фонарном свете кружатся белые мотыльки. Да, про Пестерева он прекрасно помнит. Сорвало резьбу у мужика после гибели семьи. Он эту только что задержанную бедолагу чуть не удавил на допросе. Она по сию пору жива-здорова, а вот Пестерева уже нет.
- Поехали. Доставлю до дома, - командным тоном сказал Карташов.
Митя покачал головой и так посмотрел на него, что майор отступил.
А Митя тихо пошёл назад той дорогой, которой прибежал сюда.
А, вот и то место, где он слышал Ленкин голос в последний раз.
- Ми-и-и-тя! - раздалось в белой мгле.
Он сделал шаг назад - голос исчез. Шаг вперёд снова принёс затухающий звук, точно Ленка и вправду была где-то поблизости. Два шага вперёд убивали иллюзию.
Митя вернулся на то место, где было слышно, как Ленка зовёт его.
Он будет долго, бесконечно долго слушать её голос. Ведь так мечтал слышать его вечерами, вернувшись с работы... И неважно, что бы она ни рассказывала: про походы в магазины, будни детского сада или Женькины похождения.
Женька. Кудрявая егоза с карими глазами. Дочка. Её ведь найти нужно! Кто же это сделает, как не отец.
Митя сделал первый шаг окоченевшими ногами. Всё тело было словно деревянным. Осторожно, боясь упасть и больше не подняться, он пошёл вперёд. А получилось, что назад. Вот Женькин садик. А за ним - сквер. Скамья под фонарём. Он почему-то не горит. Да и ладно - и так светло.
Митя уселся на пустую скамью. Задумался.
Подъехало такси, из него вывалились три очень нетрезвые подруги. Одна собиралась пойти домой и высказать всё ему, который... Митя предпочёл бы не слышать слов, полных ненависти. Две других её останавливали, требовали или поехать с ними, или войти в её квартиру втроём и помочь в разборке, или забить на всё и снять кавалеров. Женщина уговорила подруг уехать. Митя заметил остервенение в глазах таксиста, рванувшего с этого двора.
Тётка, от которой разило, как от пролитой бутылки водки, шлёпнулась на скамью рядом с Митей и принялась заигрывать с ним.
А Митя вдруг спросил:
- Зачем жить, если так всё плохо?
Он очень удивился своим словам, но понял, что говорить другое просто не сможет. Его мыслями и речью управляла не его собственная воля, а иная сила.
- А что делать, не помирать же? - спросила задрожавшим голосом женщина.
- Почему бы и нет? - поинтересовался Митя. - Вас как зовут?
- Ирина, - ответила женщина и рыгнула так смрадно, что в иной реальности Митю бы затошнило. А сейчас ему было всё равно.
- Видите ли, Ирина, смерть решает любые вопросы. Потому что там - Митя сделал широкий замах рукой - всё обретает свою настоящую цену. Там всё так прекрасно и вечно... словом, бессмертие не выдумали, оно есть. Стоит только перешагнуть черту.
Ирина заворожённо уставилась на него круглыми, косившими от выпитого глазами.
- Настоящее, чудесное, справедливое, без боли и слёз, полное счастья, закрыто от нас. Лишь те, кто уходят, найдут потерянное; обретут верность и любовь другого человека. И он будет счастлив отдать их вам вместе со своей жизнью, - продолжил Митя, словно бы он сам шагнул в этот мир оттуда, с той стороны.
- Так мне чё, помереть нужно? - с пьяной хрипотцой уточнила Ирина.
- А вы бы хотели помереть? - улыбнулся Митя.
- Да хоть прям щас! - заявила Ирина и молодцевато набросила на шею длинный ремешок сумки.
- Хорошо, - устало улыбнулся Митя. - Ступайте, Ирина, к своей смерти и приходите ко мне во сне рассказать обо всём, что там увидите.
Митя не заметил, как ушла Ирина.
Он чувствовал такое бессилие, словно взволок мешок с картошкой на своих плечах. На девятый этаж, не ниже.
Через три дня по сводке он получил сообщение о пропаже Шульгиной Ирины, сорока лет, замужней, матери троих детей. А работала Ирина шеф-поваром только что открывшегося ресторана.
Бесстрастно, словно у него и не было чувств, подумал о том, что спровадить Ирину туда, где решились бы все её проблемы, было чрезвычайно тяжело.
Митя остался следователем, даже лишившись того, что свойственно лишь человеку, поэтому он запросил все данные по вчерашней задержанной.
Как и говорил безвременно почивший участковый, несколько лет назад Белозор Людмила обнаружила на площадке свою дочь мёртвой. Девочка упала и ударилась лобиком о бортик песочницы. С тех пор Людмила лишилась рассудка. Лечилась в больнице курсами, в остальное время сидела где-нибудь на детской площадке и воображала осенний день. Пропажа людей в это же время - всего лишь совпадение.
Но Митя-то знал, что это никакое не совпадение! Ленка и Женя из Бог знает какой дали пришли сказать ему: во всём случившемся виновата эта Люся. Её злобный и лживый облик исказил привычную картину мира, вызвал уход, а на деле - смерть многих людей. Причём проводниками становились те, кто поговорил с нею, послушал её слова, задумался... и поверил.
Митя разучился спать, есть, отдыхать. Он мог только работать по инерции и думать. О том времени, когда знать не знал о дочке и своим отсутствием поспособствовал её смерти. О, если бы у людям было известно, сколько бед они натворили, только находясь вдали от тех, кому были нужны здесь и сейчас! О Ленке... она ведь прибежала к нему и всё рассказала. Просила убить её за то, что подавала хирургам инструменты в то время, как умирала их Женька. Девчонка-егоза, яркий огонёчек, задутый ветрами гриппозного января.
Потеря ребёнка кого хочешь сведёт с ума. Вот и Ленка, его Леночка, единственная и любимая... Не захотела быть в мире без дочки. А он не смог стать связующей нитью между жизнью и её сердцем. Лена прогнала неудавшегося отца от себя. Сказала: поди прочь. И он ушёл, отстранился. А когда рискнул вернуться, было уже поздно. Родственники отмечали девять дней.
Но Лена с дочкой вернулись на время. Стали Митиной иллюзией. Для чего? Кто направил их? Разве Лена не знала, что возвращение он поймёт только как приглашение уйти во след им? А если без мелодрам, то для чего умная, практичная Ленка может оставить вечный покой и вернуться к мучительным земным делам? Конечно, для того, чтобы Митя наконец-то расправился с этой Люсей.
Но что делать, как сладить с той, чья хитрость подобна дьявольским проискам? Разве что обхитрить. Или наоборот: распутать, раскрыть ложь.
А ведь у него есть помощница - та душа, которую он направил по проторённому пути. Ирина. Он просил её прийти и рассказать, как там. Ушедшие всегда выполняют обещания.
И этот день, вернее, вечер настал. Митя почувствовал боль в левой стороне груди и ушёл домой из отдела вовремя, печально размышляя о том, что не пройдёт грядущий медосмотр.
У начала аллеи из низкорослых кустарников, которая вела к его подъезду, он увидел Ирину. Она была точь-в-точь такая же. Только исчез ужасный запах перегара. Им не было необходимости разговаривать. За какой-то миг Митя узнал всё. Ирина попросила его навестить сынишек и заставить их дать обещание не ссориться и не драться.
Митя с печалью смотрел, как Ирина всё больше сливается с густыми тенями наступившей темноты и вдруг спохватился: а как там на самом-то деле?
- Твои ждут тебя... - пришёл ответ из январской мглы.
Митя не расстроился: ему, в отличие от других людей, стало известно заранее о том, что он вскоре покинет этот мир. Просто уснёт однажды и проснётся в другом месте - там, где всё то же самое и одновременно совсем не такое.
Он взял бюллетень. И каждый вечер, в любую погоду, ходил согласно своей карте, разыскивая Люсю.
И он нашёл её! В одном из дворов-близнецов возле сумасшедшей сидел мужчина и внимательно слушал её. Подросток катал на карусельке двоих малышей. Девочка в лёгком зелёном комбинезончике держала в озябшей красной руке совочек и пыталась им копать снег.
Митя направился прямо к Люсе и спросил её в обход всякой вежливости:
- А скажи-ка, почему твоя дочка никогда не подходит к тебе? Почему ребёнок сторонится тебя?
Люся разрыдалась, а мужчина враждебно велел Мите убираться вон.
- Кончай ломать комедию. Признайся, что твоя Алиса никогда не подойдёт к тебе. Ни в одном из миров, - продолжил Митя. - И бесполезно ждать этого. Бесполезно отправлять за ней других людей, взрослых и детей. Не подойдёт. Не скажешь, почему?
- Алисочка такая шумливая девочка, - заговорила быстро-быстро сумасшедшая. - А я по телефону говорила, слышимость была плохой... Получилось так, что нечаянно толкнула её... Она упала. Я разговор закончила, но моя девочка больше не дышала.
Мужчина отодвинулся от Люси, которая уже рыдала в голос.
- И вовсе нет! - раздался тоненький голосок.
Это сказала девочка в зелёном комбинезоне. Её губёнки были синими от холода. Или такими же, как в тот осенний день, когда мать вынесла её из дома и посадила неживую в песочницу.
- Мальчик Илюша не виноват, он меня не толкал на бортик, - сказала маленькая Алиса. - Я давно умерла. Ещё дома.
Митя видел, как старший мальчик остановил карусель, и вся троица со слезами прислушивалась к чему-то, глядя на тени от деревьев. Их отец ничего не замечал, сидел в растерянности. Он явно слышал голос Алисы, но саму её не видел.
Мужчина вздрогнул, видимо, до него дошла противоестественность и опасность всех этих разговоров. Он подскочил, схватил малышей и поволок их к дому. Подросток сердито сказал ему:
- Вот так ты всегда, папа. Не дал нам с мамой поговорить.
- Мы больше не будем драться! - пообещал мальчик лет шести.
Митя обвёл глазами площадку. Люся и Алиса исчезли. Заслужила ли мать прощение? Может, в гибели стольких людей была виновата не только Люся?
А он остался один. Пока один. Скоро его одиночество закончится. Но произойдёт это за границей, отделяющей жизнь от смерти.