- Надо подумать, - последовал ответ. Вот так в стиле известного эпизода из не менее знаменитого фильма "Чапаев" разгорался наш диспут о роли личности в руководящих должностях. Мой оппонент Бауржан Балгимбаев, коллега по работе и приятель по жизни.
- А чего думать. Ты местный, имеешь большой опыт в бурении, участник тушения 37-ой, кому, как ни тебе, возглавлять областные силы спасения и ликвидации аварий на объектах нефтедобычи.
- Не..., - протянул с улыбкой и, жуя воблу, Бауржан. Тщательно очищая рыбу от чешуи и сопутствующих костей, он не спеша добавил: - Конкурентов много, место хорошее, денежное.
Разговор наш происходил на скамеечке у входа в общежитие газоспасателей на вахтовом поселке Тенгиз. Стоял теплый летний вечер 1990 года, в воздухе носились приятные растительные запахи, тополиный пух и большие, жузжащие стрекозы. Под скамейкой стояли початая бутылка водки, накрытая граненым стаканом, и 3-х литровая банка черной икры, из которой виднелась ручка алюминиевой ложки.
По тем временам - обычная сцена двух подвыпивших мужиков, рассуждающих о смысле жизни. И хотя в то время достать бутылку настоящей водки была большая проблема, с икрой все было просто. И тот, и другой продукт представляли собой высококалорийную пищу, которой было вполне достаточно для поддержания мудрой, сдержанной беседы.
С Бауржаном я познакомился уже в первый день моего появления в кабинете у Виктора Васильевича Петрова, начальника Тенгизской ВГСЧ. Я был приглашен на работу в военизированную газоспасательную часть на должность заместителя начальника по профилактической работе. В течение беседы с Виктором Васильевичем, во время которой мне были поставлены задачи и объяснены должностные обязанности, в кабинет неожиданно зашел высокий, черноволосый, лет сорока, мужик. По кабинету он прошелся той походкой, какой обычно ходят матросы по палубе идущего по волнам корабля. Темно-синяя форменная одежда с тремя звездами на петлицах с двумя просветами делала его похожим на большого прокурорского начальника. От неожиданности я даже привстал с места. Мужчина протянул мне руку и, улыбаясь, представился:
- Бауржан.
- !!!
- Наслышан. Знаю вашу супругу. Давно нуждались в хорошем профилактике. Думаю, сработаемся.
Бауржан Балгимбаев занимал в ту пору должность заместителя Петрова по оперативной работе и курировал работу промыслового и заводского газоспасательных отрядов. По образованию - горный инженер, прекрасно разбирался в технологии бурения нефтяных и газовых скважин. Участник эпопеи тушения 37-ой скважины в 85-86 годах прошлого столетия.
Заядлый рыбак, отменный семьянин, грамотный специалист. Он был первый, кто дал мне начальные теоретические уроки технологии бурения, противовыбросной защиты, системы ликвидаци аварий на промысле.
И первый мой визит в Гурьев в должности заместителя начальника ВГСЧ начинался с посещения семьи Бауржана, знакомства с его отцом Мутали и его матерью, женой Надей и детьми. Очень гостеприимные, добрые люди. Отец - фронтовик, боевой летчик. Воевал на Смоленщине, пилотировал знаменитый ночной бомбардировщик ПО-2. За столом мы все любили слушать его рассказы о той войне, о быте и подвигах фронтовиков. Одно дело читать пропаганду, а другое - слушать из уст участников войны всю правду о той великой битве. Уважал я этого человека, во многом он напоминал мне моего отца, также фронтовика, своими спокойными манерами и убедительными доводами.
Бауржан в чем-то походил на своего батьку. Спокойный и решительный, особо не высовывающийся, но хорошо знающий свое дело. Работая на Тенгизе, он умудрялся каждую субботу и воскресенье бывать в семье, в Гурьеве. Причем, всегда появлялся дома не с пустыми руками. В то время Гурьев, хоть и был нефтяной столицей Казахстана, но снабжался, как и все города Союза, не очень щедро. Поэтому, пользуясь пребыванием на Тенгизе и в Кульсарах, где снабжение было более наваристым, Бауржан мог позволить себе относительно легко решать продовольственно-мясные проблемы для семьи.
- Казах не может жить без мяса, - неустанно повторял он, пакуя в сумку очередную мясную покупку.
- А как насчет вегетарианцев ? Я знаю многих казахов, которые мяса не едят.
- Это не казахи, - мудро изрекал приятель. - Это русские с азиатскими именами.
Страшный любитель пива, Бауржан пил его в любом виде. Однажды летом в один из магазинов на Тенгизе завезли целую машину бутылочного пива с Актюбинского пивзавода. Не знаю, каким путем это пиво добиралось до Тенгиза, но выглядело это пиво в бутылках отнюдь не аппетитно. Мутное, с каким-то осадком. И главное, просроченное по дате.
- Так сероводород все вырабатывают, - многозначительно заметил я.
- Но не чистый же !..
Особенно меня поражала его страсть к рыбной ловле. Он знал все возможные ее способы, которые культивировались вдоль реки Урал в Западном Казахстане. Рыбу ловил и на закидушку, и на удочку, и зимой и летом, и со льда и с лодки, с надводного и подводного положений. На червя и на хлеб, на малька и на водку, на голый крючок и руками. Причем его интерес к ловле проявлялся именно с охотничьей стороны. Бауржана рыба интересовала не как продукт питания, а как убегающий предмет. После того, как рыба была поймана, она уже не представляла ценности. Ее мог взять любой желающий. Правда, была такса - стакан водки !
Но было исключение из правил. Если попадался жерех, что было исключительной редкостью, то это был его личный трофей ! Жерех никому не дарился и не продавался, ни за какие деньги. Бауржан его лично коптил и вялил. Причем делал это вполне профессионально, со знанием дела. Иногда казалось, что он только этой работой и занимался. Зато сколько было радостей и смакований, когда этот жерех "шел" под свежее пивко, которое выносилось в бидоне прямо с Гурьевского пивзавода. Такому театру мог позавидовать любой коллектив художественной самодеятельности.
- Хочешь свежей рыбки ?
- А как ? Мы же не рыбалке и не базаре.
- Поехали.
Разговор шел зимой в Гурьеве в одном из ресторанов, откуда мы, изрядно подвыпившие, поехали на покрытый льдом Урал. Подъехав к рыбакам, которые возились у лунок, вышли из машины. Что тут началось ! Все, как по команде, ринулись в разные стороны. Я ничего не понимал, а Бауржан ржал, как лошадь. Все встало на свои места, когда он рукой показал на петлицы своего форменного, темно-синего пиджака. Мы оба были одеты в форму командного состава газоспасательного подразделения и потому все рыбаки приняли нас, то ли за прокуроров, то ли за работников рыбнадзора. Спектакль удался. Побросав брошенную рыбаками рыбу в большой пакет и оставив им на льду бутылку водки, мы поехали к Бауржану домой, где его удивленная жена приготовила нам целую гору жареной рыбы.
Когда горбачевская "перестройка" обесценила рубли и начался дикий бартер, Бауржану удалось купить за бесценок через НГДУ новую "шестерку". Приоритеты слегка изменились. Пиво и рыбалка на время отошли на второй план. Его "жигуль" бегал по маршруту Гурьев-Тенгиз и обратно почти еженедельно, если не каждый день. В багажнике автомобиля лежало несколько запасок, куча приводных ремней и разного другого запасного оборудования на случай какой-либо поломки. Автомобильная трасса Тенгиз-Гурьев в то время не отличалась особым качеством и машинам, в основном, приходилось ехать либо по обочинам дороги, либо по колдобинам, которых по пути было несметное количество. А потому доехать до места без остановки на ремонт было практически невозможно. Вот и запасались водители зап.частями на пол-машины.
В машине у Бауржана, в багажнике, всегда гремело несколько канистр с бензином, что частенько вызывало у всех некоторые опасения. В кабине стоял устойчивый характерный запах.
- Я же нефтянник, в конце концов, - отшутивался Бауржан.
В одном из отрядов газоспасателей работал его родной младший брат Марат. На фото они выглядели, как две капли воды. И если Бауржану, принявшему на грудь, нужно было куда-то ехать, то Марат садился за руль и, используя водительские права старшего брата, доставлял его, куда следует. Интересно было при этом наблюдать за физиономиями инспекторов ГАИ, когда они, останавливая "шестерку" Бауржана, внимательно изучали его "права", не замечая подвоха.
- Может тебе следует иногда замещать Бауржана на работе, - однажды ехидно заметил я, обращаясь к Марату. - Ведь никто не заметит.
- Я с удовольствием, особенно у кассы, в день получения зарплаты.
- Нет, молодой ещё, - парировал Бауржан. - Вот, когда я постригусь покороче и похудею, тогда можно на несколько часов и попробовать. А то, вдруг, различат...
Охотник был страстный. Особенно его забавляла зимняя, обычно в декабре, охота на гусей. Он брал отпуск на несколько дней за свой счет и отправлялся на прибрежный лед Каспия, куда прилетали перелётом на юг гусиные стаи. При этом с ним произошел однажды анекдотичный случай, в который не могли долго поверить даже его друзья.
- Что это у тебя с лицом ? - спросил я его после очередной охоты, когда Бауржан появился на работе.
- Да, вот, гусь напал.
- ???!!! ...Гусь или ты на гуся ?
И Бауржан, смеясь, рассказал, как он с трудом отбился от гусыни. Дело в том, что, будучи на охоте, он подбил гуся, который упал на лед и орал при этом страшным криком. Подбежав к гусю, Бауржан подвергся атаке с воздуха, как оказалось, большой гусыни. Она камнем свалилась на нашего героя, сбила его с ног и заклевала бы, если бы не товарищи по охоте, которые просто отогнали её. Стрелять при этом боялись, так как могли попасть в Бауржана.
- Но гуся ты, надеюсь, забрал ?
- Как бы не так. Гусыня его спасла. Она начала его клевать клювом и клевала до тех пор, пока он не поднялся, разбежался и полетел. Это было до того красиво, что я и мои друзья забыли про ружья и про охоту... Эх, так бы людям жить, как эти гуси.