Решения, которые мы принимаем в той или иной ситуации. Как часто мы спрашиваем сами себя: “Ну, зачем я это сделал? Мог ведь и не делать...”, или “На кой я сюда припёрся? Сидел бы себе дома...”. Ответов на эти вопросы нет, они в народе называются риторическими. Бывает ведь так, что, вот, перед человеком стоит какая-то дилемма, пусть даже пустяковая. Ну, например, в ресторане выбрать из меню - шашлык по-карски или котлету по-киевски. И то, и другое - вкусно, взять оба блюда в голову не приходит. Или, точнее, мало кому приходит. Сидит человек и мучается, пока не вырастает, всегда неожиданно, всегда посреди выбора, вежливый красавчик-халдей:
-- Что будем заказывать? Рекомендую осетринку под сметанкой - конёк нашего шефа.
Осетринку, так осетринку. И забыты шашлыки и котлеты - выбор сделан, через минуту и не вспомнить о лёгких муках. И никогда человеку не узнать, что все гурманы, заказавшие в этот день котлеты, заболели салмонеллёзом.
А если взять более серьёзные вещи, чем что покушать? Ну, например, в какой детский садик отдать ребёнка: в тот который рядом с домом - три минуты пешком, или в тот, где вам программа подготовки к школе больше понравилась? Но до него две остановки на метро... Но уж очень там ребёночку будет интересно. Вы хороший родитель - и выбор сделан в пользу того, дальнего, но интересного и по жизни нужного. Потом, где-то через полгодика, вы прочли в газетах, в рубрике Криминальная хроника: “Воспитатель Детского Сада 40 Трющенко Анатолий Георгиевич, 1960 г.р. арестован по обвинению в хранении и распространении детской порнографии...”. И Вы бежите в тапочках на босу ногу, в халате, с газетой в руке на балкон и торжествующе-злорадно кричите вниз жене:
-- Зинка, Зинка, твою мать!!! Ну, кто был прав?
Да, если б заранее знать про салмонеллу, да если б заранее знать про педофилов. Но в одном случае спасибо официанту, в другом - вы просто гордитесь своей проницательностью. Вы сделали правильный выбор, примите поздравления. Или за вас его сделали...Или не сделали...
***
-- Что, Витюш, совсем плохо? - спросил Генка.
Дорогой мой дружище. Ещё со школьной скамеечки по первому зову, верный Санчо Панса.
Я с благодарностью посмотрел на него.
-- Плохо, Ген.
-- Опять полаялись?
-- Да мы теперь чуть не каждый день.
-- Чего делите-то?
-- Ничего мы не делим, - устало промямлил я. - Просто всё не так: встал не здесь, сел не тут, купил не то, пукнул громко. Зараза.
Мы сидели на Гоголевском бульваре и курили. Настроение - хуже не придумаешь. Я опять поссорился с женой, на сей раз крупно, с криками, слезами. Главное, не вспомнить теперь, с чего началось-то. Кажется, с чего-то совсем безобидного, а переросло вон во что. Думал не сдержусь, только и хватило соображалки - куртку хвать и пулей из квартиры, а то бы врезал. Вот чёрт, неужели бы врезал? С углового автомата позвонил Генке.
-- Ну, ты хоть отошёл маленько?
-- Остываю, - ухмыльнулся я невесело. Меня буквально колотило. - как чайник.
-- Может пожрём? Я чего-то жрать хочу. - Генка всегда голодный. Ещё в школе он съедал свой
завтрак, мой и потом высматривал у кого бы ещё выклянчить. И это школьную-то жрачку. Я к ней и не притрагивался никогда - один запах помоечный чего стоил. А Генке только свистни.
-- Давай, - согласился я неожиданно сразу, вдруг почувствовав свой пустой желудок. - Куда
пойдём? Стой, у меня ж бабок нет.
-- Я угощаю, - Генка достал пачку купюр. - Дельце провернул, я теперь богатый. Пойдём в “Риони”. Новый кабак на Красина, там грузины готовят - отлетаешь. Посидим, погутарим.
Мы взяли такси и через двадцать минут сидели, уткнувшись в меню. Маленький, уютный зал, красиво и со вкусом оформленный в зелёных тонах, совсем седой старик-пианист в углу наэлтонджонивающий тихо-тихо - всё это подействовало на меня как ненормативная лексика на нашего школьного завхоза Демьяныча - я начал успокаиваться. Всё-таки, молодец Гендос, он такие вещи нутром чувствует. Столик, за который мы сели удобно расположился в уголке, откуда был виден весь ресторанчик, включая и маленький телевизор под потолком. Звук был выключен. Показывали какой-то футбольный матч, так что это даже хорошо, что не слышно косноязычного комментатора.
-- Ну, рассказывай, что там у вас с Зинкой приключилось, - Генка закурил.
Что я мог ему нового рассказать? Моему лучшему и, наверное, единственному другу. Он всё знал сам: наша семья давно держится на честном слове, имя которому Дина. Это моя с Зиной пятилетняя дочка - Диночка-солнышко. Если б не она, я давно уже плюнул бы на всё и свалил, настолько ничего не ладилось у нас. Нет, за все семь лет нашего брака (тьфу, ненавижу это слово) я ни разу не изменил жене, уверен, что у неё тоже никого не было. Не знаю почему, но уверен. Просто в какой-то момент, вдруг выяснилось, что мы совершенно разные люди, что все эти годы мы пытались притереться друг к другу, привыкнуть, может, как видно безуспешно, научиться понимать. До недавнего времени это работало. То ли чаши терпения обоих переполнились, то ли ещё чего, только случилось то, что и должно было случиться: жизнь превратилась в настоящий ад. Я пожал плечами и попросил:
-- Помоги, чего из хавки выбрать. Как тут шашлык, нормальный?
-- Шашлык - пальчики оближешь, - оживился Гена, - но я бы тебе посоветовл по-киевски - во
рту тает. Уж не знаю как они это делают, сам понимаешь я в готовке разбираюсь, таких киевских нигде не ел.
Официант, здоровый детина, совершенно лысый, как будто из телевизора выскочил:
-- Что господа будут заказывать? Могу порекомендовать осетринку под сметанным соусом.
-- А в меню я её не видел, - удивился Гена и бросился перелистывать бумажки.
-- Не успели внести, - объяснил детина, - свежак, первый раз сегодня утром завезли. Нугзар что-то бесподобное сотворил. Я сам пробовал, рекомендую.
-- Ну что ж, давай отведаем, - Гена чувствовал себя в своей стихии. - Закусочки тоже организуй.
-- Из спиртного чего желаете? Белого вина к рыбке? Имеется Вазисубани, Гурджаани.
Лысый кивнул утвердительно и, как мне показалось, одобрительно. Генка заказал бутылку.
В момент стол был уставлен закусками, зеленью и горячим, умопомрачительно пахнущим, лавашем.
Я понял, что действительно голоден. Мы и не заметили как молча “уговорили” половинку большой “Столичной.” Тапёр сделал перерыв и кто-то подкрутил погромче телевизор. Шли последние минуты футбольного матча.
-- Выскажись, Витюш, легче станет.
-- Сука, - высказался я.
-- Хорошо, - подбодрил Генка, закуривая и разливая по рюмкам.
-- Понимаешь, ну на ровном месте. Две недели назад сидели и рядили в какой детский сад дочку определить. Который рядом, ну никакой, обычный сад, таких сотни. До другого на метро надо ехать пару остановок. И от метро минут пять чапать. Но там и посмотреть есть на что, даже не знал, что такие сады бывают. И воспитатели, и программа - всё понравилось. На нём и остановились. Две недели всего-то прошло, так Зинка заскулила - далеко, устаёт. Ведь она, не я, мол, ребёнка в сад вожу и забираю. Конечно, не я. На работу ухожу - сад закрыт, прихожу - сад закрыт. Вот же гадство, ведь сама согласилась. Две недели всего и выдержала, корова. Уже переводить Дину хочет. Вот и сцепились.
Бугай-официант принёс рыбу и испарился. В голове уже пошаливало от водки. Краски стали поярче, звуки отчётливей. Я ясно услышал откуда-то из-под потолка: “...Локомотив сохранил лидерство, а мы с вами прощаемся, уважаемые любители футбола. До новых встреч.”
Осетрина и правда была божественной. Даже, с уже изрядно отяжелевшей головой, я мог оценить, что ем произведение кулинарного искусства. Хотелось встать, пойти на кухню и пожать таинственному Нугзару руку. Генка “метал” с поразительной скоростью. С набитым ртом он всё-таки спросил:
-- Уштала - это объяшнимо.Ты-то чего? Шлов не нашёл?
Я удивлённо посмотрел на товарища. Он, наверное, не понял. Или надо подождать, когда доест рыбу. Сверху раздалось: “В эфире ежедневная программа “Преступление и наказание. Криминал в нашем городе.” Передачи с подобными названиями невольно привлекают внимание. Тем более, что я уже насытился чудо-рыбой. Я закурил и вперился в экран. Ведущая, та ещё лахудра, где только такую нашли, проквакала скороговоркой: “В Москве пресечена деятельность преступной группы, занимавшейся изготовлением и распространением порнографической продукции с изображением несовершеннолетних. Как сообщили в ГУВД столицы, в преступную группу входили четверо жителей подмосковных Люберец (двое снимали жилье в Москве) в возрасте от 33 до 45 лет. Главарь и организатор некий Трющенко Анатолий Георгиевич, 1960 г.р., воспитатель детского сада 40 Киевского района. В операции по пресечению их деятельности были задействованы сотрудники российской милиции и таможенного атташата при посольстве США в Москве...”
У меня всё поплыло перед глазами, стало вдруг тяжело дышать.
-- Вот твари, порвал бы уродов, - донёсся Генкин голос.
Я, не отрываясь, смотрел в телевизор.
-- Гендос, ведь это про наш садик, - выдавил я из себя.
-- Чего? - он сразу не врубился.
-- Этот упырь вонючий, Дрищенко или как его там, главарь который. Он воспитателем в саду, куда мы Дину не отдали. - Я вдруг вспомнил причину ссоры с женой. - Ну, куда Зинка переводить её собирается.
-- Да ладно! - Генка недоверчиво покосился на меня и тоже прилип к экрану. Даже жевать бросил. Только водки налил в обе рюмки.
Из поднебесья же продолжали гундосить: “...преступники изобличены в том, что изготовляли порнографическую продукцию с привлечением девочек 5-10 лет и сбывали ее в США и страны Западной Европы через Интернет. Репортаж нашего корреспондента Сони Даяновой.” На экране появился мужик в халате, читающий газету. Он сидел в моём любимом кожаном кресле, в моём халате, в моей квартире. Этим мужиком был я. Вдруг он, то есть я, то есть, тот, что в телике вскочил, побежал на балкон и заорал диким голосом марала в период случки вниз: “Зинка, крыса кудлатая! Видела, видела? Кто, кто был прав, уставшая, твою маму?”
Хмель моментально выветрился из моей, ничего не понимающей головы. Я посмотрел на своего друга, в этот момент напоминающего больше шимпанзе на вступительных экзаменах в МГУ, чем преуспевающего биснесмена.
-- Ты чего, в шоу-бизнесе теперь? За стеклом? - спросил он, ёрничая. Но мой ошарашенный вид осадил его и следующий вопрос оказался вполне нормальным. - Витюш, а чего это было-то?
Я сидел молча с вылупленными глазами. Я и вопроса-то не слышал. В башке только и стучало: “Глюк или водка? Глюк или водка?”
-- Эффектно? - Мы и не заметили, что у нашего столика стоит старичок-пианист.
-- Чего эффектно? - спросил Генка.
-- Телепередача эта, - мотнул старичок головой в сторону ящика, - мы ещё и не такое можем.
-- Кто, мы?
-- Мы - это работники общепита, - хохотнул тот и подсел к нам - А вы, Виктор, не волнуйтесь,
тут всё взаправду - Трющенко этого, с его орёликами вчера арестовали, только об этом в газетах не напишут и по телику не передадут. Их тихо так повязали и статью им пришьют совсем другую.
Я даже не удивился, что он знает как меня зовут. Зато Генка удивился.
-- Откуда ж ты можешь знать, дед?
-- Да знаю я, Геннадий Матвеич, - сказал старик, опять демонстрируя чудеса телепатии.
Тут у Генки что-то кликнуло и понял он, что да, знает пианист-телепат и, что скользких вопросов больше задавать не следует. Но я уже начал выходить из ступора и, в свою очередь, спросил:
-- А зачем вы нам это показали?
-- Эксперимент. Понимаете, Виктор, вы только что смогли убедиться в правильности вашего выбора. Не каждый получает такую возможность. Пусть - это мелкий (ничего себе мелкий- банда педофилов), на первый взгляд, эпизод из жизни, но вы теперь можете с непоколебимой уверенностью говорить, что интуиция вас не подвела. Доказать вы, всё едино никому не сможете, но для себя - это очень важно.
Генка заёрзал на стуле, вытягивая шею и щёлкая пальцами над макушкой.
-- Если вы ищете официанта, то напрасно, - сказал старик, заметив манипуляции моего друга. - Он приболел неожиданно. Пообедал, знаете, котлетой по-киевски и плохо себя почувствовал.
-- Дудки, - злорадно воскликнул Генка. - он осетрину ел. А я кофе хотел попросить.
-- Вовсе даже нет. Это вы осетрину ели, а он - по-киевски. Так что кофе на сегодня отменяется.
Да и вообще в ресторане уже никого нет. Так что вы денежки на столе оставьте. А мне пора. Желаю вам, ребята, правильных решений. А это, ох не легко - он поднялся и пошёл к выходу.
-- Эй, дедуля, - окликнул я его. - Лучше б вы это всё с Зинкой проэкспериментировали. Я-то и так знал. Вернее, чуял.
Он обернулся в дверях, посмотрел на часы и сказал:
-- А Зинаида тоже смотрела передачу “Преступление и наказание.” Женщины, знаете ли, почему-то такие передачи очень любят.
С этими словами он вышел.
***
Мы сидели на Гоголевском бульваре и курили. Настроение - хуже не придумаешь.
-- Ну его в задницу, этот Риони, - сказал Генка. - Пойдём лучше куда-нибудь кофейку попьём. Кофе охота страшно, турецкого.