Начало октября. За окном стояла на редкость солнечная погода. Но не в моей душе.
Разорванные книжные страницы устилали белоснежный мрамор гостиного пола. Между ними проглядывались виниловые пластинки, покрытые каплями крови, а в кресле, точно уснувший от скуки при просмотре местной прессы, сидел, развалившись, хозяин дома. Без головы. Эта часть тела красовалось на подлокотнике, пропитывая плюшевую обивку в синий цветочек багровой жидкостью.
Я стояла поодаль, равнодушно созерцая тошнотворного вида картину, и перебирая в руках одну из страниц, вынутую из общей кучи. Каждую строку текста покрывала черная полоса угольного цвета чернил. Во всей комнате не нашлось листа, не испорченного орнаментом зебры. Я сделала пару фотографий трупа с разных ракурсов и напоследок решила обследовать сам дом.
Сделав обход, я обнаружила разгромленный книжный шкаф, стоявший в личном кабинете умершего, а затем вернулась в кроваво-бумажную комнату, с целью взглянуть на нее еще раз. Не обязательно было иметь аналитический склад ума, чтобы догадаться, что все книги были уничтожены варварским методом. Также на столе кабинета оказалась предсмертная записка, текст в которой, я сочла за бредни сумасшедшего, что в конечном итоге и записала в личное дело самоубийцы.
Его дом находился на самом краю города, задней частью выходя на тыквенное поле, и я с уверенностью могла бы назвать это место самым необитаемым на протяжении всей конечной улице, если бы не стая ворон, временами прилетавшая на него, с целью безнаказанно поживиться оранжевыми плодами.
Ветер, играя, шелестел сухой листвой огненного цвета. Это было не первое самоубийство за неделю. Пятое, если быть точным. Везде неизменно оказывались опустошенные книжные шкафы, предсмертные записки, зачеркнутый текст пострадавших книг.
Предсмертные записи содержали в себе несвязный набор фраз (у каждого он был свой): одиноко стоящие буквы, комбинации цифр, но конец всегда оставался одинаковым. У всех без исключения. Два слова. Четких, аккуратно выведенных, обведенных жирным шрифтом, но самых странных из всей белиберды.
"Сезон дождей"
Побывав на стольких смертях, я бы назвала эту осень "Сезоном кровавых дождей", потому как по местам этих самоубийств были разбрызганы вездесущие капельки крови.
Это было слишком необъяснимо. Какое-то бедствие, вследствие которого ранее весьма уравновешенные люди, по словам родственников, шли на спонтанные самоубийства без каких-либо душевных изменений за последние несколько дней перед кончиной.
Это не могло быть подстроено. Никаких других улик. Ни единого повода к насильственной смерти. Ничего.
На моем столе в отделении полиции красовались уже целых пять картонных папочек осенних самоубийств. Можно ли надеется на продолжение? Появятся ли еще люди, которые будут стрелять в себя, перерезать глотки ножом, виниловыми пластинками, и оставлять предсмертные записки с повторяющимся загадочным словосочетанием детективам на закуску? Надеюсь, пятый будет последним.
***
Прошла неделя с последней смерти рядом с тыквенным полем. С того дня погода весьма ухудшилась, сменившись непрекращающимся дождем, лившим по сей день и превращающим утро в ночь. Сегодня у меня был выходной, так как дороги затопило и попасть на работу, не представлялось возможным. По новостям показывали легковые машины, безуспешно пытавшихся сопротивляться потоку воды, и содрогавшихся от холода и натискав дождя репортеров, которые героически сражались против природы, демонстрируя свою преданность делу.
Мне стало скучно, поэтому сходив на кухню и приготовив себе чай, я села разбирать кипу писем, накопившуюся за все то время, пока я занималась расследованием дел. Под горой из прямоугольных конвертов лежала пара книг, занесенных мне подругой, которая несколько недель назад была на книжной ярмарке и, по моей просьбе, приобрела для меня парочку.
Первая книга имела затертую обложку выцветшего изумрудного цвета и несколько темных кругов, оставленные от кофейной чашки прежних хозяев. Она содержала в себе коротенькие рассказы о путешествиях и сказочных странны, в которых хотелось бы жить любому мечтателю. Мысленно поблагодарив любимую подругу, я неспешно пролистала чудесно пахнущие пылью страницы и с приятным ощущением тепла, разливающимся от грядущего прочтения в глубине души, отложила книгу на несколько минут, только ради того, чтобы взглянуть на следующую.
Дыхание замерло в унисон с сердцебиением. По спине пробежался неприятных холодок от настигнувших воспоминаний. Следующая книга имела неприглядную и малопривлекательную обложку мышиного цвета, но не это заставило меня нервничать. Само название, выведенное багровыми буквами, и звучащее весьма безобидно для любого живущего:
"Сезон дождей"
Три, два, один. Нет! Прошло полчаса с того момента, как я впервые взяла в руки эту книгу. И до сих пор ее содержимое оставалось для меня загадкой. На обложке не было указано ни автора, ни издательства, ни даты или тиража выпуска. Ничего. Ничего кроме названия. Мне стало страшно. Я могла отчетливо слышать свое сердце, которое так и норовило пробить холодную грудную клетку. Мои руки тряслись, по причине ненасытного любопытства, и жажды взглянуть хоть одним глазком на ее страницы. Я поймала себя на ощущении, что правильная мысль отчаянно прорывалось в сознании, желая остановить меня. Но было уже поздно. Книга распахнулась на моих коленях.
***
Я проснулась через несколько часов, не помня, что со мной произошло, и как я очутилась на полу в куче разорванных книжных страниц , строки которых были закрашены чернильными полосами. Я судорожно сглотнула и переползла на диван, оглядывая появившийся беспорядок. Это все происходит не по-настоящему. Этого не может быть! Я сплю. Это еще один самый что ни на есть обычный ночной кошмар, спровоцированный моей работой, от которой любой может стать шизофреником. Я закрыла глаза и попыталась себя ущипнуть. Ай! Как больно! Я открыла глаза. И лучше бы этого не делала.
В дверном проеме возник человек. На сколько здраво я могла предполагать, находясь в нынешнем критическом состоянии на самой грани истерики, на столько он и был реальным. На его лице красовалась доброжелательная улыбка, которая выглядела несоответствующей с глазами, горящими красными огнями. Это был мужчина, на вид лет двадцати пяти, в исключительно черном деловом костюме и красном галстуке-бабочке, с зачесанными назад , средней длины, как смоль черными волосами. В одной руке его виднелся блокнот.
- Здравствуй, Виржиния!- он поприветствовал меня мягким басом. Точно старый добрый друг, распахнул руки для объятий.
Из-за чего я вздрогнула и досадно поздно осознала, что мои нервы уже начали лопаться, подобно струнам рояля.
- как ты сюда попал?- мой голос надорвался.
- не те вопросы, дорогая, не те,- промурлыкал мужчина в дверях.
- Кто ты такой?
- Очередная осечка,- он сонно зевнул.- Мне начинает это надоедать.
- я умру?- это был не вопрос, я знала, что так оно и будет.
- Люблю догадливых,- его смазливое личико исказила коварная улыбка.- За это, я поведаю тебе суть моего появления. Понимаешь,- он приблизился ко мне и, нежно взяв за руки, поставил перед собой.- Я злой дух, который питается той секундой, когда человек принимает преждевременную смерть от собственной руки. Я охочусь только осенью, а эта книга, подобно охотничьей собаке, помогает мне в этом деле. Ну что ты, не плачь. Это будет быстро и безболезненно,- свободной рукой он полез в карман своего пиджака и достал пистолет. Мое табельное оружие. А затем вложил его мне в руку, - приложи к виску. Вот так. Не бойся, мы сделаем это вместе. На раз...- что мне делать?- два...- но разве можно остановить то, что ты не в силах контролировать?- три...