Когда мирмидонское войско вернулось из карательного похода на Фракию, Пелей оставил командовавшего им Бора заниматься государственными делами, а сам вместе с Фениксом поехал к Хирону на Пелион. Взял он с собой и Фетиду. Она вновь была беременна, и Пелей хотел поручить ее заботам тех, кому он доверял больше всего на свете, Хирону и Медее. Кроме того он хотел навестить своего друга и тестя в тяжелое для него время - в войне с амазонками погибли его брат и внучка.
Асклепия они на Пелионе не застали, тот уже возвратился в Афины, чтобы работой заглушить свое горе. Хирону он оставил своих сыновей - годовалых малышей Махаона и Подалирия, оставшихся сиротами после гибели Меланиппы. Гиппа-Окирроэ всецело погрузилась в заботы о внуках, находя в этих хлопотах утешение в своем несчастье - потере дочери. Гелланика как могла помогала приютившему ее семейству Хирона. Завести своих детей она уже почти не надеялась и находила выход материнским чувствам ухаживая за "бедными сиротками".
Появление гостей несколько оживило печальную атмосферу в доме Хирона. Сочувствие близких, радость от встречи с ними помогали утишить боль. И Гелланика была рада тому, что оба любимых ею мужчины вышли живыми из очередной прокатившейся над ними бури, и она может их обоих видеть, разговаривать с ними, ощущать их присутствие рядом с собой.
Несколько дней прошли в воспоминаниях о прошедшей войне и ее событиях, обсуждении текущих дел и планов на будущее. Ночами Гелланика рассматривала новые шрамы на теле Феникса. Постоянно участвуя в схватках с конниками противника, он не раз бывал ранен - к счастью не опасно. Она ужасалась, расспрашивала об обстоятельствах получения той или иной раны и обнимала тем крепче, чем острее понимала, что могла бы лишиться его, отвернись хоть раз удача от них обоих.
Потом мужчины вернулись во Фтию. Фетида осталась на Пелионе. И жизнь начала возвращаться в свою колею.
Свадьба в Афинах
Чуть стихли зимние бури, Тесей отправился на Крит - жениться. Катрей и Девкалион предложили ему взять вместо умершей Ариадны ее сестру Федру. Тесей таким образом восстанавливал семейный союз с могущественными критскими царями. Кроме того, он мог тогда не возвращать приданое Ариадны ее братьям. Теперь оно становилось приданым Федры. Братья, прекрасно понимавшие, что разоренный войной Тесей в любом случае ничего не вернет, были рады так недорого пристроить сестрицу. Они даже добавили ей кое-что из сэкономленных на приданом средств. Наряды, по крайней мере, Федра получила свои.
Свадьбу справляли дважды: первый раз на Крите, для семейства невесты и местной аристократии, второй раз в Афинах. Тут уж Тесей с Питфеем размахнулись во-всю, Тесей выходил в первый ряд властителей Эллады, и свадьба должна была соответствовать его новой роли. Приглашения разослали всем сколько-нибудь значимым правителям, кроме Акаста. Его неучастие в войне с амазонками поставило его в положение изгоя. Даже его зять Адмет не стал вступаться. Правда, приехали не все. Гиппокоонт, царь Лаконии, не приехал, потому что на свадьбу были приглашены его племянники Тиндариды, а он был во вражде со своим сводным братом Тиндареем. Эврисфей Микенский тоже не поехал, он считал, что ему нет ровни в Элладе, и ехать к молодому афинскому царю ниже его достоинства. Вместо него поехал его дядя по матери - Фиест. Не поехал и Геракл. Из-за своего путешествия в Западное Средиземноморье он пропустил основные события войны и теперь завидовал славе выскочки-Тесея, который к тому же подставил ему ножку во время похода в Азию. Тогда тот сорвал его план разгрома амазонок, взбудоражив их похищением Антиопы, сестры царицы Ипполиты. Поэтому от Тиринфа на свадьбу приехали нечестолюбивый и дипломатичный Ификл, брат Геракла, и его сын Иолай. Не прибыли на свадьбу и фиванцы. Ни старый Креонт, ни молодой Этеокл не желали встречаться с низложенным царем Фив Эдипом, который нашел убежище в Афинах.
Пелей тоже получил приглашение и не счел возможным отказаться. Тесей заслужил право на почет и уважение, выиграв решающие сражения прошедшей войны, пусть и с помощью союзников. Вместе с Пелеем ехал Крантор - царевич пиндских долопов, которого пора уже было вводить в круг властителей. Феникса, сдружившегося с Крантором во время войны, Пелей тоже взял с собой.
Хотя почти половина Афин была разрушена во время сражения, царский дом и храм Афины, расположенные в крепости Кекропии, не пострадали. Здесь и исполнялись свадебные обряды, здесь же состоялось и последующее пиршество.
Пелей с интересом присматривался к Федре. Четыре года назад, на Крите, ему предлагали ее в жены. Тогда она выглядела совсем еще девочкой. Сейчас она уже повзрослела, расцвела и напоминала Ариадну, только выглядела куда ярче и оживленнее. Неудивительно, для нее начиналась новая, взрослая жизнь с прославленным царем - героем только что закончившейся войны с амазонками, тогда как Ариадна, когда ее увидел Пелей, была надломлена нелегкой беременностью и потрясением, пережитым в кровавую ночь гибели Минотавра.
Среди гостей Пелей с немалым удивлением увидел Полиника, сына Эдипа и зятя аргосского царя Адраста. Хотя Полиник, участник сражения под Трезеной, несомненно должен был получить приглашение на свадьбу, но вряд ли ему хотелось встречаться с оскорбленным им отцом. Пелей предполагал, что Полиник уклонится от поездки в Афины. И ошибся. Что это могло значить ?
Своим удивлением он поделился со всезнающим Ификлом.
- Сейчас, после сражения, у Эдипа весу в Афинах прибавилось, - пояснил тот. - А на фиванцев Тесей в обиде за то, что амазонок пропустили в Аттику без сопротивления. Думаю, Полиник приехал прощения у Эдипа просить. Адраст же союза с Тесеем против Фив ищет, момент подходящий. И слово Эдипа тут может пригодиться.
Пелей призадумался. Победа Аргоса и воцарение Полиника в Фивах, означало бы создание мощного союза Аргоса, Фив, Афин и Крита, который мог бы претендовать на гегемонию в Элладе. К этому союзу естественно примыкал и друг Тесея Пирифой, новый повелитель лапифов в Гиртоне. Не возникнет ли у него желание расширить свои владения при помощи столь сильных союзников ? Об этом надо будет потолковать с Кенеем. Впрочем, Геракл с Ификлом вряд ли дадут своего тестя Креонта в обиду. Хоть они и жили теперь в Тиринфе, но в Фивы наезжали регулярно, продолжая поддерживать с Креонтом родственные отношения.
-А вы-то что об этом думаете ? И Атрей с Фиестом ?
- То же, что и ты, - усмехнулся Ификл. - Пусть уж тестюшка и дальше в Фивах командует.
Адраст нам друг, но не настолько же... . И Атрей с Фиестом не дураки. Сядет Полиник в Фивах - всем нам перед Адрастом придется по стойке "смирно" стоять.
- А если все же война?
- Не будет войны. Амфиарай не допустит. Сейчас они там все в Аргосе почти равны. А вместе с Ифием Анаксагоридом Амфиарай может и побольше Адраста весит. А будет за Адрастом еще и Беотия - Биантиды всех и навсегда подомнут.
- Как бы нас еще до того Тесей с критянами не подмяли.
- Думаем и об этом. Нужен флот, оружие нужно, олово. И золото. И надо нам друг дружки держаться. Вот Алкид у вас будет - поговорите подробнее. Тут народу столько... . И у всех ушки настороже.
- А, кстати. Когда он к нам собирается ?
- Вот вернешься домой, тут он и подгадает. Привезет медь и олово. Успеешь к следующей навигации оружия наковать ?
- Придется всю Фтиотиду к горнам поставить. Уже ведь меньше года осталось. Хорошо, трофейного после войны немало осталось.
- Сойдет и трофейное, лишь бы не ломаное.
В прошедшем плавании вдоль берегов Ливии и Европы братья Амфитриониды узнали о небывалом спросе на оружие в Ливии. Ливийцы собирались идти войной на Египет, который по их мнению ослабел из-за дряхлости престарелого фараона Рамзеса. Из того же плавания братья привезли большой груз олова - важнейшей компоненты для производства бронзы. Медь была своя - из Немейских рудников. Теперь они надеялись заработать на поставках оружия в Ливию и приглашали Пелея участвовать в этом.
- Затеваете войну ? - поинтересовался Пелей.
Ификл помолчал, потом необычно серьезно ответил:
- В двух словах и не скажешь. Всяко может повернуться.
Пелей мысленно присвистнул. Если уж такой говорун и краснобай этак заговорил - дело намечается небывало сложное и рискованное.
- Ливийцы закупают оружие, хотят всерьез схватиться с Египтом, - продолжал Ификл.
- Мы еще и сами не решили, ограничиться поставками или поучаствовать. Сам понимаешь, если удастся посадить в Египте фараона-союзника из ливийцев ... .
Пелей понимал - союз с Египтом любое захолустье выведет в ранг перворазрядной державы, во всяком случае гегемония на Полуострове будет обеспечена. Тут уж даже не о военной добыче речь. Хотелось продолжить этот разговор, но народу и впрямь было слишком много, чтобы вести серьезный разговор наедине.
Свадебный пир открылся обычными в таких случаях поздравительными речами и тостами.
Пелей обратил особенное внимание на речь Полиника, который завершил ее тостом за сохранение боевого союза Аргоса и Афин, скрепленного кровью. Менее воинственно высказался Пирифой, объявивший о своем намерении не отставать от друга и жениться в ближайшее время. Всех присутствующих он пригласил и к себе на свадьбу.
Тесей в ответной речи также коснулся темы сохранения сложившегося союза ахейских государств, но дипломатично подчеркнул его сугубо мирный характер. Говорил он также и о необходимости восстановления разрушенного войной хозяйства и развитии мирной торговли.
Чувствовалось, что к составлению программной речи афинского ванакта приложил руку мудрый дед Питфей.
Тему свободы торговли акцентировал в своей речи и шурин Тесея - критский царь Девкалион. С учетом размера критского флота акцент звучал очень внятно. Еще весной прошлого года, когда Троада была наводнена войсками амазонок и стоявших за ними хеттов, Лаомедонт, царь Трои, объявил о денонсации всех прежних договоров о льготных тарифах и скидках на пошлины с понтийской торговли. Лабарна хеттов Тудхалия изъявил желание иметь свою долю с этих пошлин. Это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Лаомедонту пришлось уступить, но он вознамерился покрыть убытки за счет ахейских купцов. Можно было ожидать, что в ближайшие месяцы военная мощь Аххиявы будет сломлена, и ахейцы, как союзники, Лаомедонта больше не интересовали. Теперь он волей-неволей был вынужден переориентироваться на Хатти. Расчеты Лаомедонта и Тудхалии не оправдались, и вопрос о свободе понтийской торговли предстояло решать иными средствами. Конечно, когда предоставится удобный случай.
Когда отгремели речи и первые тосты, и в дворцовом мегароне началось обычное для пирушек брожение - утолив голод гости начали искать себе компанию по симпатиям или по интересам.- Пелея и Крантора приветствовал один из героев афинского сражения - вождь скиросских долопов Ликомед. Еще полгода назад всего лишь один из многих пиратских капитанов, сегодня он уже называл себя царем Скироса, не без основания рассчитывая на поддержку Тесея, а то и самих правителей Крита. Разумеется, он чувствовал себя обязанным
выразить почтение наследному царевичу Долопии, которую скиросцы рассматривали как свою метрополию. Да и признание его новорожденного статуса такими персонами, как Пелей и Крантор, весьма содействовало его закреплению. Тему для разговоров искать не приходилось - всем было интересно узнать о подробностях сражений прошедшей войны, в которых участвовали собеседники. Наговорившись о делах военных плавно перешли к делам семейным, посплетничали о критских браках Тесея, о двоюродной сестре Федры Аэропе, только что родившей Атрею второго сына - Менелая.
- А как же сын амазонки, Ипполит ? Тесей мачехе доверит воспитание ? - поинтересовался Пелей
- Нет, его Питфей с Эфрой в Трезену заберут. Так надежнее будет. А то случись с ним что - Федра не отмоется, - ухмыльнулся царь-пират.
- А ты, царевич ? Когда твоя свадьба ? - обратился он к Крантору.
- Какая свадьба ? - удивился тот. - Желающие есть конечно, но я пока еще никого не выбрал.
- А что тут выбирать ? - в свою очередь удивился Ликомед. - Мы тут уже все обсудили. Тебе только на Эринне жениться, дочери Эвридаманта. Объедините власть над своими городами,
вся Долопия тебя за своего царя примет. А если о какой другой думаешь - так это все игрушки,
пустяки. Женщин в жизни много бывает, а царский брак - дело государственное, к нему с умом подходить надо.
Пелей невольно подумал, что для Ликомеда, пожалуй, Скирос маловат будет. Каков политик !
Окончательно он в этом мнении утвердился, когда Ликомед эдак мимоходом брякнул, что рад будет предоставить гавани на Скиросе в распоряжение мирмидонского флота.
Приезд Геракла
Ификл не обманул. Пелей и его спутники нагнали обоз Геракла в Тавмаки, где комендант,
амазонка Эрибея, устроила высоким гостям ужин с культурной программой: пляской амазонок.
На рутинной гарнизонной службе амазонки ужасно скучали и рады были любой возможности поразвлечься. Развлечения затянулись в присущем амазонкам стиле на всю ночь и следующий день, так что поговорить толком о делах Гераклу с Пелеем удалось только тогда, когда они выбрались наконец из города и продолжили свой путь.
- Да, славные эти бабенки, если поближе с ними познакомиться, - начал разговор Геракл,. - Не только секирами махать умеют. Только, что это вы их в этом захолустье держите ? Ты бы, гиппарх, из них ординарцев себе набрал. Никогда бы скучать не пришлось. Да и ты, Пелей, чего зеваешь ? Вон, Эврисфей из хеттов телохранителей себе набрал, щиты с позолотой им выдал - ни у кого такого нет. А ты бы этим красоткам тело свое охранять доверил, все бы сдохли от зависти.
- Не доверю, - проворчал Пелей. - Иногда, знаешь ли, ночью просто выспаться хочется.
А этим разве скажешь: "Постой за дверью" ?
Геракл захохотал.
- А молодые что скажут ? Им-то еще рано ночи на сон переводить !
- Мне, говорят, жениться пора, - вздохнул Крантор. - А эти, пожалуй, всех невест распугают.
- А я боюсь, о деле совсем забуду, - пожаловался Феникс. - Одно останется - кентавров моих от ординарцев отгонять.
- Или ординарцев от кентавров, - поддержал Геракл. - Но серьезно, Пелей. Будущим летом мне конники понадобятся. Именно такие - чтоб верхом хорошо умели.
- Вы же, вроде, опять в плавание собираетесь. Конники-то зачем ? - удивился Пелей.
- В этот раз мы не только торговать будем. В прошлый год мы там, в Ливии, хорошие места присмотрели, где жить можно. Народ-то у нас плодится, а земли годной не прибавляется.
Будем колонию выводить. Микенцы, аркадяне, с Крита люди тоже будут. Сам понимаешь, на новых-то местах... . Может и подраться придется.
- Так вот зачем вам столько оружия, а я было удивлялся - неужели ливийцы столько скупят ?
- И ливийцы много возьмут - у них там свои дела намечаются в Египте, и нам самим немало потребуется. А ты как ? Насчет колоний-то ?
- Ну, у нас нужды особой пока нет. Земли хватает. А поторговать бы с ливийцами - неплохо.
- За чем же дело стало ? Посылай и своих купцов с нами. А бойцами поможешь - в колониях наших с твоих людей пошлин брать не будут.
Пелей понимал все выгоды предложения Геракла. Особенно прельщала возможность познакомиться с путями на Запад в компании с опытными мореходами. Кого вот только послать ?
- Вот гиппарха своего нам давай, - словно угадал его мысли Геракл. - Он ведь и поплавать успел,
с морским делом знаком. И эту еще, Эрибею, да ? Все равно ведь без дела пропадает. А там точно пригодится.
***
Посланцы из Гиртоны прибыли в Мелибею в начале месяца аполлония. Молодой царь Гиртоны Пирифой, взошедший на престол после гибели своего отца Иксиона от рук амазонок, сватал свою двоюродную сестру Гипподамию, дочь его тетки Коронис и Бута, басилея Мелибеи. Народ и старейшины полагали, что царю надлежит побыстрее обзавестись наследником, и Пирифой шел навстречу общим чаяниям. Однако ему не приходилось принуждать себя к исполнению государственного долга, Гипподамия была не только самой знатной невестой Магнесии, но и считалась самой красивой, пошла в мать, прославленную в молодости как любовницу самого Аполлона, солнечного бога. А уж Аполлон-то разбирался в женской красоте, выбор у него был богатый.
Переговоры не заняли много времени. Бут, старый пират (впрочем, как и сам Пирифой), добившийся высокого положения своей предприимчивостью и наглостью, был рад подняться еще выше, став тестем "дорогому племяннику".
Коронис, дочь Флегия.
Вот и настала пора моей дочери становиться царицей. Понял наконец племянник Пирифой, что не пристало царю растрачивать силу на служанок да наложниц, когда царству наследник нужен. Или советники подсказали. А может быть просто решил последовать примеру своего побратима Тесея Афинского. Как тот ни убивался после гибели своей любимой пленницы-амазонки, а все же и года не прошло, как вновь женился. И опять на критской царевне - Федре, сестре покойной Ариадны. Мудро поступил Тесей, что послушал деда Питфея. Союз с критскими ванактами важнее любых переживаний. Достойно поступил Тесей - как государь. Я вот в молодости этого не понимала, отдавалась своим чувствам. И сама страдала, и семье много лишних хлопот принесла.
Своего отца Флегия я не помню, его убили в год моего рождения. Сейчас болтают, будто он напал на храм Аполлона в Дельфах, разгневавшись на Аполлона, любовницей которого я якобы была. И якобы Аполлон его убил. Хоть бы годы мои посчитали ! На самом деле он просто решил ограбить храм. Уж очень он в войнах удачлив был. Недаром к Флегию собирались самые отчаянные и воинственные люди со всей страны. Всякий раз, когда он выступал против тех, с кем ему приходилось сталкиваться, он забирал их урожай и угонял добычу. Вот и возгордился, решил, что и Аполлон против него не выстоит. Жрецы, конечно, узнали о его планах заранее и обратились за помощью ко всем правителям Эллады. Никто не решился выступить против Флегия, только аргосский царь Мегапент прислал стратега Филаммона с отрядом на защиту храма. Воины Флегия перебили весь этот отряд. Не смогли жрецы защитить свой храм силой, так защитили хитростью. Упросили Флегия начать переговоры, пообещали добром отдать часть храмовых богатств. Остановил Флегий свое войско у подножия Парнаса, не стал Дельфы захватывать. А пока переговоры шли, начался в его войске мор. То ли Аполлон заразу наслал, то ли жрецы знали, как это сделать. В страхе перед болезнью воины разбегаться стали. И порядок в войске рухнул - тут уж не до службы, не до караулов. Вот к Флегию убийц и подослали, а потом молву распустили - Аполлон-де покарал.
После Флегия страной правил мой двоюродный дядя Хрис, потом его сын Миний и внук - Орхомен. Этот и город Флегия в свою честь переименовал, с его правления Орхоменом называется, а раньше был - Флегии. Видать крепко на нас Аполлон рассердился - никому долгого века не дал, всего по нескольку лет-то и жили правители. Когда я подросла, уже правил страной зять Орхомена - Климен. Чтобы Аполлона задобрить меня ему в жрицы отдал. Тоже мудрый правитель был Климен, все с расчетом делал, на пользу государству. Задумал на севере союзников искать, дружбу с лапифами завел. Брата моего, Иксиона, женил на дочери правителя Гиртоны Деионея. А вскоре с Деионеем беда случилась, в яму с горящими углями упал. Стал Иксион в Гиртоне правителем. Думал Климен через Иксиона на Деионея влиять, а теперь у
Иксиона свои интересы появились, не нужен ему стал далекий Орхомен.
Климен однако духом не пал и от своей идеи не отказался. Не вышло у него с Гиртоной, решил попробовать установить союз с Лариссой. Ларисса и Гиртона - два главных города у лапифов, постоянно за первенство борются. Теперь Климен собрался меня замуж в Лариссу выдать, за царевича Исхия, старшего сына царя Лариссы Элата. Начались переговоры, Исхий не утерпел, сам в Орхомен приехал. Только я его увидела - сразу сердце встрепенулось. Красавец, богатырь ! Все состязания на праздничных играх выигрывал. И гонки на колесницах тоже. А как он со мной говорил ! Как на меня смотрел ! От счастья у меня голова кружилась. И не утерпели мы до свадьбы. А за несколько дней до нее беда случилась. Не знаю, кто меня приревновал. Аполлон ли не захотел жрицы лишаться, Иксиону ли не по нраву союз Лариссы с Орхоменом пришелся, только вдруг занемог мой Исхий, да в три дня и сгорел. Хворь ли, яд ли - так и не нашли концов. И я как бы умерла после этого. Душой. Ни есть, ни пить не хотела. И жить не хотела больше. Пока в себе другую жизнь не ощутила. От Исхия память.
Хотелось бы мне сказать людям, что не ушел Исхий бесследно, что осталось его семя. Жаль, нельзя было. Не должно женщинам царского рода без брака от смертных рожать. Раз я жрица Аполлона, значит и ребенок будет от него. Так решил Климен. Не терял он надежды с выгодой выдать меня замуж. Ребенок от бога - не позор, а благословление, много у нас "божьих сыновей", даже и среди царей.
Все же не сбылись планы Климена. Поехал он в Онхест на праздник Посейдона, а там какой-то фиванец зашиб его брошенным камнем. Еле довезли Климена в Орхомен. Тут он и умер, просил только сыновей отомстить за него. Началась у Орхомена с Фивами война. Брат мой, Иксион, моментом воспользовался, попросил Эргина, наследника Климена, отослать меня к нему, в Гиртону. Сам хотел моей рукой распоряжаться, ему тоже выгодные союзы нужны были. Не до меня было Эргину, помощь Иксиона важнее была. И поехала я рожать в Гиртону.
Родила я мальчика крепенького, в отца пошел. И на лицо - вылитый Исхий. На мое несчастье не одна я это видела. Исхия все лапифы знали. Слухи по Гиртоне пошли. Иксион эти слухи с языками вырвал, но понял - за сына Аполлона ребенка моего лапифам не выдать. Объявил, что забрал-де Аполлон сына Коронис. А сам отправил его подальше от наших мест. Много позже уже сказал, что отдал на воспитание знакомцу своему, вождю пелионских кентавров - Хирону. Ну, хоть не убил. Говорят, вырос он, знаменитым врачом стал. Сейчас у Тесея в Афинах живет. А я хоть и знаю об этом, должна молчать.
Когда отняли у меня кровиночку мою, память об Исхии, сердце у меня окаменело. Снова жить стало невмоготу. Перешла я от Аполлона к Дионису. Вином горе глушила, с вакханками без памяти бегала. "Кормилицы Диониса" нас называли. Да уж, покормили мы его... . Немало виноградников мясом мужским удобрили, кровью полили. Теперь и вспомнить страшно, и забыть нельзя. Иксион на меня рукой махнул, даже не пытался замуж выдавать. Кому я нужна была такая - полоумная !
Но нашелся и на меня охотник. Кентавр Бут, что с фракийцами связался, морской разбой предпочел сухопутному. Логово он себе устроил на Наксосе. Как-то в родные края наведался, да чтоб время попусту не терять, решил женщин накрасть - для себя и на продажу. В Дриосе во время праздника Диониса подкараулил нас со своей бандой. Потешились над нами пираты, отплатили за жертвы Диониса на свой кобелиный манер. Когда же узнал Бут, что я сестра царя Иксиона, быстро смекнул, как пользу извлечь. Запросил у Иксиона моей руки, да приданого, чтоб не стыдно было людям о царской щедрости рассказать.
Что было Иксиону делать ? Пришлось соглашаться. А в счет приданого поставил Бута басилеем в Мелибею, на самой границе лапифов с кентаврами. Так и стала я басилиссой. А там и дочку родила. Хоть и противен мне был Бут-насильник, но природу не обманешь, доченьку я полюбила. Одна она мое в несчастье утешение. Я в жизни счастья не видала, так может хоть Гипподамии, моей красавице, повезет.
Акаст, сын Пелия
Как я ошибся ! Как я ошибся ! Ну кто мог подумать, что эта дура-азиатка проиграет сражение афинскому молокососу ? И теперь все они ходят победителями, один я, трус, отсиделся за стенами Иолка. А что еще я мог сделать ? Послать иолкское войско в помощь моим врагам - Пелею и Ясону ? А то и самому к ним явиться ? Может, и петлю на шею сразу надеть ?
Впрочем, и это еще не поздно. Если Ипполита проболтается о нашей с ней договоренности.
Сколько ни кричи, что это клевета, все ясоновы и пелеевы дружки охотно ей поверят.
И так уж кроме шурина Адмета и пилосских кузенов никто со мной общаться не хочет.
Мне конечно на всех на них плевать с самой высокой башни Иолка, но это же опасно !
Поди знай, о чем они договариваются на своих сборищах и когда договорятся сожрать меня.
И Пелей для всех них - уважаемый человек, герой, а ведь на деле - подонок, мерзавец, убийца ! Как он "нечаянно" убивал всех, кто стоял у него на пути: Фока на Эгине, Эвритиона в Калидонском лесу ! А как он отплатил мне за то, что после последнего убийства я дал ему приют, провел обряд очищения от пролитой крови ! Растлитель, соблазнил мою Астидамию, осквернил мой дом ! Как жаль, что тогда, на Пелионе, я не довел дело до конца сам, доверился этим пьяницам-кентаврам ! Не хотелось мараться, самому играть роль палача. Конечно, ему все равно мало не показалось. Хотелось бы мне послушать, как он визжал и хныкал, когда мои парни имели его в мускулистую задницу. Должно быть так же, как его женушка Антигона, когда я ей рассказал, как обстоят дела, и взял с нее плату натурой за проделки ее муженька. А когда уже не мог продолжать, отдал ее своим кентаврам. Вот извращенцы ! Мне такое и в голову не приходило ! Я их предупредил, что она мне нужна живая, чтобы рассказала при случае Пелею, как я с ним рассчитался. Но она повесилась в ту же ночь на жгуте из оставленных ей тряпок. Опять я не сообразил, надо было сунуть ее в подвал голой. Жестоко ? А мне каково было все эти годы гадать - моя ли дочь Сфенела ? Ладно, спихнул ее Менетию, если она из этой семейки происходит, пусть в нее же и возвращается. Мне кукушонка в своем гнезде не надо ! Теперь хоть не будет мозолить мне глаза, напоминать о моей обиде.
Теперь вон, Пелея пригласили на свадьбу Тесея в Афинах. Как же - союзнички ! Пелей там со всеми пиратами передружился, будто одного Ясона ему мало. Того гляди, возьмут Иолк в морскую блокаду. Хорошо, хоть Нелей и Периклимен послали в помощь эскадру. Якобы от амазонок, а на самом деле от дорогих соседей защита. Пока малыш Нестор здесь, они еще подумают, связываться ли им с пилосским флотом. Теперь вот Пирифой, пират, ныне законный царь Гиртоны, жениться затеял. Жену из кентавров берет, дочку Бута-пирата, красивенькая, говорят, кобылка. Значит, гиртонские лапифы теперь с кентаврами в дружбе будут. Пелей, конечно, и к нему зван. В Афинах обнюхались, теперь о деле говорить начнут. А какие у них могут быть дела ? Пелей, ясно, отомстить мне мечтает, других-то забот у него теперь нет. А Пирифою такой порт, как Иолк, соблазн великий. Если Пелей с Тесеем ему помогут, на все пойдет, чтоб к рукам его прибрать. Вот о чем они сговариваться будут !
Нестор, сын Нелея
Во время нашествия амазонок в Иолк прибыла пилосская эскадра под командованием царевичей Аластора и Нестора. Царь Пилоса Нелей послал ее на помощь своему племяннику Акасту. Хотя Акаст и не намеревался участвовать в военных действиях (тайком он согласился подчиниться царице амазонок Ипполите), помощь была нужна. Акаст больше всего опасался, что враждебные ему соседи под шумок попытаются расправиться и с ним. Сам бы он так и поступил.
Когда война закончилась, Аластор с большей частью эскадры вернулся домой. Младший же сын Нелея Нестор остался погостить у двоюродного брата, уступив его настоятельным просьбам. Присутствие в городе пилосского царевича и его дружины должно было по мнению Акаста оградить его от нападения победоносных недругов-соседей пока те не распустят свои ополчения. С этой целью он и старался задержать Нестора подольше, всячески угождая юному кузену.
***
Не по возрасту проницательный Нестор вот уже несколько дней замечал, что гостеприимный хозяин стал хмур. Красные воспаленные глаза, опухшие веки, мешки под глазами свидетельствовали о бессонных и отнюдь не радостных ночах. Наконец царевич решился спросить чем, так очевидно, угнетен Акаст.
После продолжительного совещания Нестор предложил:
- Почему бы мне не навестить благородного басилея Бута ? Пожалуй, даже невежливо, что я столько времени здесь и ни разу не нанес ему визита. Может быть на месте удастся найти какую-нибудь полезную зацепку, которая помешает твоим врагам сговориться.
***
Бут, правитель Мелибеи, принял высокого гостя из Пилоса со всей пышностью, на какую был способен. Этот визит свидетельствовал, что предстоящая свадьба его дочери с царем лапифов уже привела к росту его собственного значения и авторитета. На пиру, данном Бутом в его честь, Нестор активно знакомился с домочадцами хозяина и приглашенными представителями местной знати.
Сам Бут, крепкий, кряжистый человек с обильной уже сединой в черной курчавой шевелюре и столь же курчавой бороде, родом кентавр с южного склона Оссы, уверенно играл роль радушного и хлебосольного хозяина дома, в добродушном облике которого трудно было узнать былого пирата, славившегося в прошлом наглостью и жестокостью.
Здесь же была и супруга басилея - немолодая уже, но по-прежнему красавица, Коронис, дочь Флегия, грозного царя Орхомена в годы наивысшей его славы, и дочь - Гипподамия, унаследовавшая красоту матери, ныне невеста Пирифоя, молодого царя Гиртоны, и патриархи местных кланов кентавров и лапифов, и молодые герои, выдвинувшиеся во время недавней войны в стычках с амазонками и фракийцами, захватившими Гиртону и ее окрестности.
Среди последних наиболее выделялись огромного роста кентавры Эвритион и Демолсон, возглавлявшие несколько успешных набегов на врага. Вразрез с общепринятым обычаем, представляя гостю Эвритиона, Бут не назвал имени его отца. Удивленный Нестор сначала промолчал, но позже, когда пир уже был в разгаре, спросил Бута:
- Скажи, о богоравный, из какого рода этот славный Эвритион ?
Бут ухмыльнулся.
- Мать его - Нефела-вакханка, подружка молодости моей Коронис. А отец, поговаривают, сам Иксион, вот только на колени его не принимал. Тут у нас в Мелибее и вырос.
"Ого! Братишка Пирифоя ? Тут пахнет жареным !"
Нестор удвоил внимание. Он вскоре заметил, что Эвритион, в отличие от других гостей, не выглядел веселым и беззаботным. Хотя его угрюмость явно бросалась в глаза на фоне общего веселья, все присутствующие старательно делали вид, что не замечают этого. Понять, что случилось, не составило труда. Взгляды, которые Эвритион то и дело бросал на царевну, выдавали его с головой. Очевидно, что политические расчеты Бута не посчитались с чувствами молодого героя.
Когда пиршество перешло в неофициальную стадию, и присутствующие стали группироваться "по интересам", Нестор принялся обходить гостей, чтобы каждому персонально оказать внимание. Подойдя к Эвритиону и его друзьям он рассыпался в комплиментах славным героям, так отличившимся на войне.Затем он выразил недоумение и сожаление по поводу того, что заслуги отважного Эвритиона не были в достаточной мере оценены правителем Мелибеи. Ведь по справедливости это Эвритион заслужил руку прекрасной царевны, а вовсе не Пирифой, который всю войну проболтался неизвестно где, а домой заявился к шапочному разбору. Эвритион мрачно молчал, но Нестору и не нужны были его подтверждения. Окружающие, хоть и вполголоса, бурно выражали сочувствие речам высокого гостя.
- Ничего не поделаешь, - выдавил наконец сквозь зубы Эвритион. - Бут не станет менять своего решения.
- А сам Бут ожидал чьего-то решения, когда женился ? Захотел - и взял, - усмехнулся Нестор.
С этими словами он поднялся и, не ожидая ответа, продолжил обход гостей.
- Захотел - и взял, - повторил Эвритион, глядя на друзей ошалевшими глазами.
***
Дорогой кузен !
Спешу уведомить тебя о том, что событие, которое тебя беспокоит, будет омрачено большим переполохом и, если будет на то воля Олимпийцев, не состоится вообще. Надеюсь, мое сообщение поднимет тебе настроение и изгонит печаль из твоей души.
Твой преданный друг.
***
Мой друг !
Для того, чтобы мое настроение поднялось еще больше, посылаю тебе трех специалистов.
Сделай так, чтобы у них была возможность использовать ожидаемый переполох для окончательного решения наших проблем.
Всегда твой друг, союзник и родственник.
Нестор с интересом разглядывал "специалистов", доставивших ему письмо Акаста.
- Как вас зовут ?
- Несс, - представился старший, немолодой уже, но очень мощный, широкоплечий кентавр.
- Кланид, - назвался второй, очень похожий статью на первого, но гораздо моложе.
- Я - Гифиной, царевич, - почтительно поклонился третий - красивый стройный юноша.
- Ванакт пишет, что вы должны решить кое-какие наши проблемы. Что вы умеете ?
- Я лучник, - заявил Несс.
- Не пойдет. Ты не сможешь пройти в акрополь с оружием.
- Мой лук никакая стража не разглядит, - усмехнулся кентавр.
- Что ж... . Да поможет тебе Аполлон, лучник. А вы ? - обратился Нестор к остальным.
Кланид молча снял тонкий кожаный шнур, служивший ему поясом, молниеносно превратил его в петлю и набросил на шею стоящего рядом Гифиноя. Тот столь же быстро выхватил из-за пазухи короткий нож и, как показалось Нестору, всадил его себе в горло. Только мгновение спустя царевич разглядел, что лезвие ножа оказалось просунуто между шеей Гифиноя и петлей.
- Будешь так шутить, останешся без пояса ! - пригрозил юноша товарищу.
- Обычно я затягиваю петлю сразу, - хмыкнул тот.
Свадьба в Гиртоне
Праздникам в этом послевоенном году не было конца. Вернувшись из Афин, Пелей вынужден был снова собираться на свадьбу, теперь уже к Пирифою. Ну, это хоть поближе было. Мелькнула мысль: послать вместо себя Бута. Так нельзя - Кеней, конечно, хотел ехать вместе с Пелеем, Бут ему еще не ровня. А сам Кеней ехать к сильному соседу был обязан. Надо было демонстрировать дружеское расположение к новому хозяину Гиртоны. Пелею приходилось снова тратить время на представительство. Крантор, как представитель горных долопов, тоже должен был присутствовать на свадьбе потенциального союзника.
Феникса Пелей послал проведать Фетиду, наказав затем тоже поспеть к свадьбе в Гиртону.
Ехали по памятной дороге через Лариссу, где к ним присоединился Кеней. Царь Лариссы тоже взял с собой представителя молодого поколения - своего пятнадцатилетнего сына Корона, которого пора уже вводить в круг лапифских и прочих фессалийских вождей. Корон - высокий тонкий юноша, очень напоминал Пелею своего отца времен плавания на "Арго". Он уже принимал участие в боях прошлогодней войны с амазонками и имел право считать себя взрослым, но заметно побаивался, что другие с этим правом недостаточно считаются. Это заставляло его забавно пыжиться и всячески подчеркивать свою солидность.
Дорогой вспоминали военные эпизоды, связанные с окружающими местами, и обсуждали текущее положение. Кеней был не слишком рад тому, что между Гиртоной и Афинами образовался союз, скрепленный личной дружбой Тесея и Пирифоя. Благодаря этому союзу Гиртона получала перевес в своем соперничестве с Лариссой за гегемонию среди лапифов.
Поэтому Кеней и не скрывал желания сохранить и закрепить свой союз с Пелеем на случай, если Пирифой слишком уж распоясается. От этого заядлого пирата по мнению Кенея всего можно было ожидать, только не скромности и умеренности в аппетитах. Вот и тестя по себе приискал, такого же пирата в прошлом.
Пелей был согласен с Кенеем. Сегодня эта неуправляемая парочка вроде им союзники, ищут дружбы, а что будет завтра ? По сути их предприимчивость и навлекла нашествие амазонок, разорившее страну. Что еще они выкинут ? Простой здравый смысл требовал загодя договориться и внимательно присматривать за беспокойными союзничками. А при необходимости и обуздать их. Если понадобится - то и силой.
За разговорами время в пути пролетело быстро. На этот раз гостей в Гиртоне встречали куда радушнее, чем в прошлом году. Тесей и родственники невесты уже были здесь. Новоприбывших также познакомили с молодым Нестором, сыном Нелея, царя Пилоса. Подчеркнуто любезный и дипломатичный царевич заставил Пелея внутренне насторожиться. Он ведь был двоюродным братом его врага Акаста и довольно-таки напоминал того, каким Акаст был лет двадцать назад.
Появление Нестора на свадьбе Пирифоя означало контакт Пилоса и Иолка с мощным морским союзом Пелопидов, Навплия и Крита, скрепленным браками критских царевен. До сих пор этот союз не угрожал Пелею, дружному со многими его заправилами. Он и сам приложил руку к его созданию, приняв участие в "Охоте на Быка". Но если в этот союз вотрутся Акаст и его хитроумный братец... . Приходилось задуматься. Да и бегство Периклимена, старшего брата Нестора, оставившего своих товарищей по азиатскому походу в опасности, фактически предавшего их, не прибавляло симпатий к пилосскому правящему дому. Тогда Пелею пришлось вытаскивать Афаридов с Тиндаридами, заблокированных врагами в Мисии. Но политика требовала соблюдать вежливость, и Пелею пришлось делать вид, что он принимает за чистую монету восхищение Нестора его подвигами и уверения в том, что Периклимену помешали помочь друзьям ветер и воля Олимпийцев. Нахальный Нестор даже просил Пелея поспособствовать примирению Периклимена с аргонавтами, слишком строго, по мнению Нестора, осудившим его проступок. Пришлось обещать, хотя Пелей, разумеется, и не собирался заниматься этой ерундой. Периклимен потерял доверие друзей, и этого нельзя было исправить никакими церемониями.
***
На свадебный пир Пелей снарядился с должной пышностью. Он надел плащ, выкрашенный финикийским пурпуром, который подарил ему Абмелькарт, комендант Фасоса. Крантор, добровольно взявший на себя обязанности оруженосца, нес за ним прославленный ясеневый бунчук вождя кентавров. Пелей счел полезным лишний раз напомнить присутствующим на свадьбе кентаврам, кем он является.
Пиршество Пирифой организовал с беспрецедентным размахом. Богатство и щедрость жениха должны были подчеркнуть его новое положение среди владетелей Фессалии. Дворец был переполнен гостями, созванными со всего Севера. Помимо Кенея и Пелея были тут делегации из всех лапифских городов - Атракса, Аргиссы, Орфы, Элона, Олооссона. Были тут и дорийцы, и перребы и магнеты. Особенно много было кентавров с Оссы, из Мелибеи и ее окрестностей, все они числили себя в родне с невестой. Прибывших оказалось так много, что мегарон не мог вместить всех участников пира, поэтому сам жених и наиболее высокопоставленные гости уселись за столами в просторном гроте, расположенном в дворцовом саду. Согласно принятому у лапифов обычаю в начале пира присутствовали только мужчины, женщины должны были присоединиться позднее, когда начнут подавать сладости.
С угощением Пирифой тоже размахнулся. На вертелах жарились бараньи, свиные и даже воловьи туши, на огромных блюдах подавались отдельные ломти мяса и горы дичи, приготовленные на решетках и приправленные душистыми травами. Приправой служили также соленые оливки, лук и чеснок. Особо подавалась свинина под кисло-сладким соусом из мёда, тимьяна и уксуса с гарниром из гороха с чесноком. Не было недостатка ни в козьих и овечьих сырах, ни в ячменных хлебах, подаваемых на стол в плетеных корзинах. Не обошлось и без даров моря. Хотя лапифская аристократия с пренебрежением относилась к рыбе, считая ее пищей для бедняков, Пирифой брал за образец меню со свадьбы Тесея, который в свою очередь подражал критской родне. Поэтому на столах оказалась и рыба, запеченная в тесте, и осьминоги, зажаренные на углях, политые оливковым маслом с виноградным уксусом, и креветки, жареные в кипящем масле с луком и шпинатом, украшенные кусочками сыра.
Не поскупился радушный хозяин и на напитки, столы были изобильно уставлены кратерами с винами различных сортов - простыми, с медом и со сосновой смолой. В северные провинции еще не дошел обычай пить разбавленное вино. Собственно и вино дошло еще не совсем, было пока экзотикой, оттого пили его не разбавляя, вперемежку с грубым хвойно-просяным пивом, перебродившим кислым молоком, и брагой из лесного меда, от которой глаза на лоб лезли.
Веселье нарастало бурно. Принятые на свадьбах двусмысленные шуточки в адрес молодых сменялись недвусмысленными. Особенно старался Нестор, на вкус Пелея, пожалуй, даже чересчур. Впрочем, перепившее общество было не слишком притязательно, и смелые тосты покрывались одобрительным жеребячьим ржанием.
Наконец дошло и до сладкого. На столах появились пироги с медом и вареньем, подносы с фруктами и виноградом, чаши с изюмом и с орехами, залитыми медом. Все с нетерпением ожидали кульминации пира - появления невесты и сопровождающих ее женщин.
Вот Гименея поют, огни задымились у входа,
И молодая идет в окружении женщин замужних,
Дивно прекрасна лицом.
Внезапно стоявший у входа в грот стол опрокинулся. Сидевшие за ним кентавры набросились на вошедших женщин. Огромного роста кентавр схватил невесту на руки и выбежал с ней из грота. За ним последовали еще несколько, волоча вскинутых на плечо ее спутниц. Поднялся переполох. Грохот опрокинутой мебели, визг женщин, воинственный рев налетчиков, крики ошеломленных гостей смешались в причудливой какофонии. Все повскакали на ноги. Краем глаза Пелей заметил, как Нестор быстро ныряет под стол.
Первыми опомнились те, кому это и полагалось - жених и почетные гости, сидевшие напротив входа. Все они были бывалыми воинами, и их трудно было смутить внезапным нападением. В свою очередь опрокинув свой стол, они кинулись на выручку женщинам. За вождями последовали и другие лапифы. Однако не все нападавшие бежали со своей добычей. Часть из них вступила в драку с Пирифоем и его товарищами, явно прикрывая бегство своих сообщников. Большинство кентавров были застигнуты врасплох, как и все остальные. Мало кто из них успел понять, что происходит. Крики "Кентавры предали ! Бей кентавров !" мешались с криками "Лапифы предали ! Бей лапифов !". В общей суматохе каждому оставалось только отбиваться от тех, кто на него нападал , и прибиваться к своим. Волей-неволей все оказались вовлечены в драку.
Пелею меньше всего хотелось участвовать в этом побоище, а уж тем более драться с кентаврами. Но положение обязывало прийти на помощь гостеприимному хозяину, подвергнувшемуся нападению, и Пелей, чуть помедлив, тоже бросился в свалку. Рядом с ним бились Кеней и Крантор.
Поначалу ни та, ни другая сторона не пускали в ход оружия, казалось, все пытались обойтись без пролития крови. Да и не было почти ни у кого оружия, только царям можно было прийти на пир с парадными мечами. Но сражавшиеся недолго ограничивались обменом кулачными ударами. Полученные раны и ушибы разгорячали бойцов, в дело пошла пиршественная утварь, полетели в противников тяжелые медные кубки, кратеры с вином, металлические и глиняные блюда. Дошло и до более тяжелых предметов. Один из кентавров, схватил массивый светильник и, действуя им как булавой, нанес подставкой страшный удар в лоб лапифу, с которым он дрался, размозжив ему череп. Первая смерть словно разрушила барьер в сознании дерущихся, не дававший им ожесточиться до конца. Теперь полупьяная драка превратилась в смертный бой. Пелей увидел, как здоровенный кентавр подняв огромный треножник, на котором сжигались куски мяса и пахучие травы в жертву богам, метнул его в гущу наступающих лапифов, сбив с ног сразу двоих. Другой, подхватив горящую головню, упавшую с треножника, орудовал ей как дубиной. Могучий Эксадий, всегдашний сотоварищ Пирифоя по пиратским походам, сорвав со стены оленьи рога - охотничий трофей, украшавший грот, всадил их в лицо кентавру, бросившему треножник. Теперь уже дрались и мечами, у кого они были, и ножами, которыми резали мясо, и вертелами, на которых оно жарилось. Сейчас грот, заботливо украшенный к свадебному пиру, был залит кровью, и дерущиеся топтали ногами упавших, корчившихся в муках посреди осколков посуды и раздавленных фруктов.
Даже теперь Пелей в основном отбивал удары, направленные на него или его товарищей. При этом он старался следить и за происходящим вокруг, как учил его Хирон. Среди жавшихся к стенам грота, пытаясь избежать участия в схватке, он заметил немолодого уже кентавра, чье лицо показалось ему странно знакомым. Тот тоже пристально вглядывался в него. Потом торопливо поднес ко рту какую-то трубку, как будто собрался сыграть на флейте. В этот момент, поскользнувшись в луже крови и оливкового масла, Пелей упал на одно колено и услышал, как Кеней досадливо выругался.
- Что с тобой ?
- Пустяки, царапина !
Кеней вырвал из предплечья крошечную стрелку, словно выпущенную из игрушечного лука.
- Кто это тут забавляется ? Даже крови почти нет !
Кеней отбросил стрелку прочь и с удвоенной энергией заработал кулаками
Все пробивались к выходу - и те, кто просто стремился выбраться из свалки, и те, кто рвался преследовать похитителей. Толпа дерущихся выкатилась в сад, но бой продолжался и там. Здесь на помощь властителям пришла вооруженная стража. Безоружные кентавры швыряли в противников камни, ломали ветви деревьев и отбивались ими, как палицами. Немало было среди них отважных бойцов, что с голыми руками бросались на стражников. Некоторым даже удавалось отобрать у них оружие, благо иные воины, уже принявшие посильное участие в празднике, не слишком крепко его держали. Но большинство уже думали только о бегстве.
- За мной, к воротам! - откликнулся Дриант, начальник дворцовой стражи.
Стражники шарахнулись в сторону ворот. Крантор, в течение всей схватки следовавший за Пелеем, охраняя его сзади, в азарте бросился вслед за ними с бунчуком наперевес. Выскочивший из-за куста рослый кентавр нанес ему страшный удар по плечу суковатой дубиной. Крантор, залитый кровью, рухнул к ногам Пелея. Пелей, подхватив бунчук, метнул его в кентавра, как копье. Бунчук вонзился тому в грудь. Схватившись за древко руками богатырь повалился было ничком, но упершийся в землю бунчук не дал ему упасть. Медленно оседая, кентавр словно сам себя нанизывал на копье. Изо рта его хлынула струя крови. Пелей, в ярости выхватив меч, разрубил ему голову и наклонился к Крантору. Кровь хлестала фонтаном из разорванной сучьями сонной артерии.
- Эх, парень! Зачем же ты сунулся вперед ? Что я теперь Аминтору скажу ? - воскликнул Пелей.
Но Крантор уже никому ничего не мог ответить.
У Пелея перехватило дыхание и потемнело в глазах. Петля-удавка захлестнула его горло, чье-то колено уперлось в спину. Пелей мгновенно перехватил меч хватом сверху и ударил назад как ножом. Попал. Невидимый противник взревел. Петля ослабла. Пелей обернулся. Сзади корчился широкоплечий здоровяк, правой рукой зажимавший пропоротый бок, а левой шаривший по поясу. Не теряя времени Пелей ударил его левой в висок - руками он владел одинаково с детства. Здоровяк повалился навзничь, глаза его закатились. Какая-то тень черной молнией метнулась к Пелею из темноты. Присев на одной ноге, другой Пелей в развороте подсек нападавшего. Тот опрокинулся, взмахнув руками. Пелей вонзил меч ему в горло.
"Эх, надо было живьем взять !" - пришла к нему запоздавшая мысль.
Шум схватки удалялся в сторону ворот акрополя.
Пелей перевернул труп убийцы Крантора на спину, уперся ногой в живот и вырвал бунчук из его груди. Потом он пошел туда, где дрались.
Эвритион и его товарищи в соответствии со своим планом с самого начала пробивались к коновязям. Верхом они рассчитывали вырваться из Гиртоны прежде, чем в городе поднимется тревога, и ворота будут закрыты. В саду, через который бежали похитители женщин, никто им не помешал, те, кто их видел, были уже слишком пьяны или приняли все это за распространенный на свадьбах шутливый ритуал "похищения невесты". Выход из акрополя уже взяли под контроль сообщники Эвритиона, споившие охрану до полной недееспособности. До коновязей на площади перед акрополем оставалось всего несколько шагов, когда Эвритион увидел группу подъезжающих к ним всадников.
***
Когда Пелей опять объявил, что они должны ехать на очередную царственную свадьбу, Феникс не удержался от горестного вздоха. Ну не любил он эти длительные застолья с их полупьяной пустопорожней болтовней и сплетнями. К тому же всегда находился какой-нибудь навязчивый доброхот, назойливо убеждавший его, что мужчине такого возраста и положения несолидно оставаться неженатым. Насколько приятнее было бы заниматься делами службы. Или отправиться на Пелион... .
- Знаю, знаю, - сочувственно сказал Пелей. - Сам сейчас с удовольствием поскакал бы к Хирону. Фетида вот-вот родит, сердце не на месте. Но надо. Да и Крантору приятнее в компании с тобой.
Феникс молча изобразил трагическую жертву долга.
- Ладно, - махнул рукой Пелей. - Поезжай вперед, заедешь на Пелион. Расскажешь, потом, как там. Только не опоздай к свадьбе.
Не опоздать не получилось. Кентавры из конвоя, по прибытии на Пелион отпущенные к семьям на "вечер-ночь", собрались только к вечеру следующего дня, и у каждого нашлись ужасно уважительные причины для опоздания. Внеочередные наряды на чистку конюшен никого в такой ситуации не пугали, а все понимали, что строже гиппарх наказывать не станет. Теперь, чтобы поспеть вовремя, надо было нестись, загоняя лошадей. Феникс рассудил, что случай не тот, и лошади дороже. Ехали не спеша и к Гиртоне добрались только в день свадьбы, когда уже начинало темнеть. Праздненство давно уже было в разгаре, начинаясь с разбитого у стен Гиртоны лагеря, где разместились дружины и челядь приехавших на свадьбу гостей.
Привратная стража тоже принимала в этом празднике жизни самое активное участие и не обратила никакого внимания на проехавший отряд. Какие-то люди крутились среди стражников, усердно потчуя их вином. Феникс по привычке отметил неисправное несение службы. Непорядок в охране заставил его насторожиться. Мало ли кто может этим воспользоваться... .
Площадь перед акрополем была заставлена колесницами. У длинной коновязи тоже стояли многие десятки лошадей - большинство кентавров приехали верхом. Феникс и его спутники проехали почти до самых ворот, выискивая свободное место, где можно было бы привязать и своих коней, но все было уже занято. Феникс огляделся. Может быть коней можно устроить еще где-нибудь ? Но на площади творилось то же самое, что и везде. Возницы, коноводы и разнообразный городской люд веселились, как могли. Сюда Пирифой тоже распорядился выкатить бочки с вином и пивом, выставить корзины с караваями хлеба и зеленью. На кострах жарили мясо тут же зарезанных и освежеванных овец. Над площадью стоял веселый гомон сотен голосов.
- Едем в акрополь, - скомандовал Феникс. - Там и коней пристроим.
Они уже подъезжали к воротам, когда навстречу им из акрополя высыпала орава здоровенных детин, многие из которых волокли трепыхающихся и визжащих женщин.
- А вот и кони ! - заорал кто-то. - Орней, Ликаб, ссаживайте этих !
Двое подскочили к Фениксу.
- А ну, быстро, слазь по-добру ! - рявкнул один, вцепившись в уздечку. Другой молча схватил Феникса за ногу, пытаясь сбросить его с коня. Такому же нападению подверглись и остальные конники.
Атака незакомцев не застала Феникса врасплох. Чего-то подобного он ожидал в душе с того момента, когда увидел, что творится у ворот Гиртоны. Почти что с чувством облегчения он вырвал из ножен махайру и тупой стороной обрушил ее на голову схватившего его человека. Тот вскрикнул и, схватившись за голову, шарахнулся в сторону. По лицу его потекла кровь.
- Ах так ! - зарычал второй и выхватил нож. Он был слева, поэтому Фениксу было удобнее пнуть его в подбородок, чем рубить. Удар был удачный, нападавший выронил нож и тихо осел на землю. Феникс оглянулся. Не все его кавалеристы отбивались столь же успешно. Некоторые были уже сброшены с лошадей, других облепили пришедшие на помощь похитителям - уже ясно было, что это не свадебная игра - люди с площади.
- Рубить их ! - скомандовал Феникс и послал коня вперед, в самую гущу похитителей женщин.
Те из его конвойных, кто еще оставался на лошади, ринулись следом за ним. Перед Фениксом вырос огромный малый. Левой рукой он удерживал перекинутую через плечо девушку, в правой держал большой корявый сук, видимо, сорванный на бегу с какого-то дерева. Этим суком, как дубинкой, великан попытался ударить Феникса, но удар пришелся по голове его коня. Конь завалился набок. Падая, Феникс успел полоснуть своего противника махайрой. Тяжелый удар о землю, дикая боль в придавленной конем левой ноге... . Феникс потерял сознание.
***
Первое, что увидел Феникс, когда пришел в себя, это хмурое лицо Пелея. Феникс лежал в его палатке.
- Очнулся ? Как себя чувствуешь ?
Чувствовал себя Феникс прескверно. Особенно болели ребра слева и нога.
- Терпеть можно. Что с моими парнями ?
- Двоих насмерть. Остальных помяли в разной степени.
- Что это было ?
- Эвритион, заводила у здешних кентавров, вздумал всерьез невесту умыкнуть. Если бы не вы, пожалуй получилось бы. Ты ему ухо отрубил, по серьге опознали.
- Так его не взяли ?
- Ушел. Но женщин им пришлось побросать. Вы их у ворот задержали, тут их и нагнали. Большинство порубили, а Эвритион скрылся.
- Да, скверное предзнаменование для Пирифоя.
- Для нас тоже. Крантор убит.
- Зевс Великий ! Что же тут у вас творилось ?
- Эвритионовы дружки хотели ему посодействовать. До резни дошло. Не сумел я Крантора уберечь.
- Есть еще убитые ?
- Много. Кенея мертвым нашли в саду. Ран нет, только царапины, а лицо - сплошной синяк. Будто задохся.
- Это-то как могло случиться ? Пьян был, что ли ?
- Да нет, мы не усердствовали. Видел я тут одного - из трубки стрелку выдул. Думаю, в меня целил, а попал в Кенея. Маленькая стрелка, да видно непростая.