Обратил внимание на то, что множество моих знакомых и родственников - от отчима до жены - легко используют применительно к вещам и явлениям определение "наш, советский". Жена при том - моя ровесница, и такое словоупотребление подхватила у своих родителей. Я бы, конечно, с удовольствием вернулся к ситуации, когда всё "наше" можно было бы называть "советским", но, к сожалению, на настоящий момент это ведь явно не так, соответственно, подобное именование у меня вызывает не то, чтобы внутренний протест, но некоторое напряжение.

И тогда я задумался: а как правильнее всего - лично для меня, понятно - называть "наше"? И не только вещи, а вообще - страну, людей и всё прочее. Что у меня не вызовет внутреннего напряжения (или вызовет его в минимальной степени)?

Так вот. Оказалось, что в моём личном восприятии использование определения "русский" по отношению к вещам и явлениям чётко связано с дореволюционной историей. "Русский" - это при царях: этим "великий русский писатель" отличается от "советского писателя" или даже от "русского советского писателя" (если автор начал литературную карьеру до 1917-го, а закончил после) и тем более не "российский". Так же - "русский композитор", "русская армия", "русское общество" и т.п. Использование определения "русский" по отношению к чему-то современному - "русский автомобиль", "русская подводная лодка", вообще - "русский флот" и всё такое прочее - воспринимается либо как вопиющий анахронизм, либо - как языковой "вестернизм", как переводная "калька" с одного из западных языков, где советский/российский всегда обозначалось словом "русский". Исключение - язык, культура и всё, что с этим связано: язык - русский, конечно же. Соответственно, национализм типа "Россия = русское государство" мне упорно кажется проявлением именно западного влияния, попыткой привить на нашу почву нечто ей изначально чуждое. В лучшем случае - попыткой возвратить к жизни какую-то давно ушедшую архаику.

"Советское" же для меня вполне естественно означает "своё". Именно в этом мире - "советском" - я родился и почти вырос (дошёл до подросткового возраста), и воспринимать себя как "советского человека" для меня вполне естественно. Но - по отношению к современным явлениям тут слишком явно проскальзывает историческая или идеологическая маркированность. "Советское" - это "золотое детство", а в современной взрослой жизни уже как-то сложно так себя воспринимать.

"Российское" же - это тоже вполне себе "своё", и обычно я использую этот термин. Он у меня не воспринимается как однозначно антисоветский (как, похоже, у многих): РСФСР вполне себе и при Союзе существовала. Слово употреблялось нечасто (кроме как при описании реалий постреволюционного государственного строительства - "Советская Россия"), но всё-таки оно было. Сложность возникает тогда, когда нужно обозначить нечто, имеющее отношение ко всему постсоветскому миру. Вот тогда - проблема. В 90-е произошёл масштабный спад ... экономики. Какой? Российской? Да, но не только. Постсоветской? Глупо как-то звучит... В общем, тоже - не без проблем.

Похоже, это вот исчезновение прежней советской терминологической определённости свидетельствует о неустойчивости всего нашего мировосприятия. Кто ясно мыслит - ясно излагает: мы просто по-настоящему не понимаем, кто мы на самом деле и как соотносимся с нашим прошлым. По крайней мере - не понимаем на уровне осознания. Подсознание же наше, похоже, уверено, что мы все ещё прежние, и что вокруг нас по-прежнему "наш, советский" мир.

Разрешить конфликт наблюдаемой реальности и коллективного бессознательного можно двумя способами. Либо нужно придумать и утвердить новую схему национально-государственного самовосприятия, в которой будет чётко прописано, как "советское" соотносится с "российским", а "российское" с "постсоветским". Либо - вернуть к жизни советскую схему, в которой "российское" сольётся с "постсоветским", а то ("евразийское", там, или как оно будет называться?) станет прямым правопреемником "советского".

Ещё пять лет назад мне казался более вероятным первый вариант. Теперь же... ситуация перестала выглядеть столь однозначной. Возможно, в конце концов я и вернусь домой - в тот мир, в котором родился.