Напрасный человек. Симфоэма.
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
http://narod.ru/disk/24184757000/Symphoema_endmix.mp3.html
|
Напрасный человек
Симфоническая поэма.
I.
Вчера, сегодня, ежедневно,
За годом год, за веком век,
Юдоли сытой, но плачевной
Бежит напрасный человек.
Вот он выходит из подъезда,
Бредет сквозь вечер и пургу,
Куда-то вдаль. И липнет бездна
К его худому обшлагу.
И вьются бесы, бесы вьются
Вокруг неярких фонарей
Визжат и воют, волокутся
По белой глади пустырей
И площадей поземкой колкой,
Повсюду лай, и вой, и свист,
В недобрый час дороги долгой
Вечерний город стыл и мглист,
И снег летит в глаза и застит
И без того неясный свет,
И бесы разевают пасти,
И поспешают на обед,
И ветер время рвет на части -
А смысла не было и нет.
* * *
Но он, чудак, мудак, придурок,
Идет-бредет себе вперед,
Одолевая переулок
За переулком, поворот
За поворотом. Снег и ветер
Ему как будто нипочем.
Его никто на этом свете
Не ждет, и за его плечом
Не караулит ангел божий,
Обороняя от беды...
Так что же, все-таки, так что же
Его влечет, какой звезды
Он ищет в небе закоптелом,
Куда спешит, зачем спешит?
Ответа нет. Влечется тело
По вздорной прихоти души
Под хриплый хохот бесноватый,
Под леденящий сердце вой,
Одно. Откуда-то. Куда-то.
Вдоль бесконечной мостовой.
И фонари подслеповато
Глядят из пены снеговой.
* * *
Да, он идет себе, не слыша,
Не замечая, не страшась,
И поднимается все выше,
И пьет из звездного ковша
Немую музыку надежды,
И этой музыкой гоним,
Еще уверенней, чем прежде,
Идет вперед, неутомим,
И неприкаян, и не верен
Иным кумирам и страстям.
Одною музыкой измерен
Его нелепый, всем смертям
И всем ветрам назло, упорно
Осуществляемый поход.
Так он идет, а небо черно,
И все отчаянней метет
Метель, и вот уже не видно
Ни зги - ни в небе, ни окрест,
И бесы бледные бесстыдно
Летят ему наперерез.
И холодно, и так обидно
За попустительство небес.
* * *
Но музыка в груди, о боже,
Натянута, как тетива,
И он, сумнящеся ничтоже
Уходит в никуда, слова
И звуки тщетно подбирая,
Пытаясь как-то объяснить
И обозначить, раздражая
До дрожи правильную сыть
И бормотаньем заунывным,
И непригодностью к ярму,
И откровенным, очевидным
Несоответствием тому
Что ей привычно и приятно.
Но отвратительней всего
Его гордыни непонятной
Уверенное торжество.
И этот профиль горделивый
Над прохудившимся пальто,
И этот взгляд, почти счастливый,
Того, кто, в сущности - никто.
* * *
Не то, не то, опять не то,
Опять не те слова. Пустое.
Ума гнилое решето
Просеет семечко простое,
И золотую шелуху
В одну строфу нетерпеливо,
И кто-то где-то наверху
Опять поморщится гадливо.
И снова будет снег в лицо
Сырого, серого замеса,
Мороз, худое пальтецо,
И бесы, бесы, бесы, бесы.
И черный жар заподлицо
Шута, повесы и пропойцы
И путь, свернувшийся в кольцо,
И чьей-то тройки колокольцы
Вдали, и гадкий шепоток
Гораздо ближе, и ненастье,
И от угла наискосок
Тень фонаря на грязном насте.
И это гребанное счастье,
Наотмашь бьющее в висок.
* * *
Вдоль по изжелта-черным улочкам,
Переулочкам грязным, узеньким,
Бесы кружатся, дуют в дудочку,
Ты не слышишь ли этой музыки,
Ты не помнишь ли слова нужного,
Ненатужного, драгоценного,
Ты боишься ли ветра вьюжного,
И, как водится, переменного,
Ты не выйдешь ли в ночь морозную,
Обижаться на мироздание,
Не посмотришь на небо звездное...
До свидания, до свидания!
II.
Но, впрочем, вьюге непроглядной
Не вечно выть и ворожить,
Под утро ветер беспощадный
Умерит бешеную прыть,
И станет тихо. По колено
Метелями запорошен,
Застынет город постепенно,
Пространен, пуст и отрешен.
Над ним торжественно и гордо
Повиснет полная луна,
И тишина повяжет горло
Шарфом предутреннего сна.
И жизнь в гармонии бесстрастной
Замрет, затихнет до утра,
И на мгновение прекрасной,
Покажется, и серебра
Ея, и россыпей алмазных
Достанет всем, вполне, сполна,
Пока в снегах благообразных
Лежит густая тишина.
И тень окна крестообразна,
Хрестоматийна и бледна.
* * *
И ты усни. Любые звуки
Безмолвью белому чужды.
Не спится - так гляди со скуки
В окно, перебирай плоды
Трудов дневных в уме усталом,
Считай до ста тупых слонов,
А сбившись, начинай сначала,
Пугая тени чьих-то снов.
Тоска, тоска, и снег глубокий.
Спит улица под фонарем.
Ей снится путник одинокий,
В напрасном подвиге своем
Увязший, так и не нашедший
Пути, и сгинувший во мгле,
Когда метлою сумасшедшей
Зело мело по всей земле.
Но день грядущий в дне ушедшем
Дрожит, как уголек в золе.
* * *
И включат свет на сей голгофе.
Земля воспрянет ото сна,
Вдохнет, зевнет, заварит кофе -
И, может быть, придет весна.
Как будто по веленью свыше,
Оковы зимние спадут,
И, первую капель заслышав,
Восславит солнце стылый люд.
Стада таджиков пробегут
По утомленным снегом крышам,
И сдаст последний свой редут