Сегодня воскресенье, а, значит, я могу спать столько, сколько захочу. Но это лишь чисто теоретически. Мой электронный друг Компи не то, что спать, валяться дольше одиннадцати не позволит. Разлепив веки, смотрю на будильник и убеждаюсь, что уже половина одиннадцатого. Заворачиваюсь с головой в пододеяльник. В доме тепло и в этом нет нужды. Но есть надежда, что этот нехитрый маневр хоть ненадолго обманет Компи. Вроде бы получилось. Тишина. И я чувствую, как рядом со мной на покрывало опускается Мила. Ее шелковые прохладные ноги обвивают мои. Руки стараются скинуть с моей головы покрывало. Ей это не удается. И тогда упругие дразнящие губы начинают сквозь тонкую ткань искать ответный поцелуй. Я ловлю себя на желании обнять ее и пить, пить, пить сладость январского утра.
--
Борис! - чуть ли не на полную мощь своих динамиков орет Компи.
Вот гад! Я сбрасываю покрывало с головы, провожу рукой над ним, дезактивируя. Призрак Милы исчезает.
- Всю жизнь проспишь! - продолжает бушевать Компи. - Тебе сколько лет? Надо жить в реальном мире.
Можно подумать я живу в каком-то другом мире? Где он нахватался этих раздражающих штампов заботливой, но недалекой мамочки? Ищу на ощупь тапочек возле кровати. Я прекрасно знаю, где стоят динамики в моей комнате. И Компи знает, что я знаю, и потому меняет тему:
--
Завтракать будешь?
--
Глазунью из трех яиц, - я прекращаю искать тапочек. - Кофе черный. И не ту бурду, которую ты пытался вчера мне впарить. А настоящий черный кофе.
- Из тех денег, что ты даешь, хватает только на бурду, - язвит мой электронный дворецкий.
- Какой ужас! Давай прямо сейчас, и проверим, - возмущенный собственной скаредностью, с готовностью предлагаю я. Воцаряется тишина.
- И музыку включи. Мне что в тишине вставать?!
Примерно так начинается в течение последних недель мое выходное утро. С тех пор, как ушла Мила, будит меня и безраздельно хозяйничает на кухне Компи. Несмотря на свое хамоватое поведение он все-таки неплохой парень, насколько могут быть неплохими его ужасно продвинутые, но все-таки электронные мозги. К тому же по-своему, пожалуй, что он и любит меня. Кошмар, правда? Настоящие рассуждения настоящего холостяка. Но что бы то ни было я все равно останусь при мнении, что Компи не просто компьютер, а личность. По крайней мере, когда в ответ на очередной чересчур заботливый наезд я предложил поменять его электронные мозги на более совершенные, он, осознав угрозу, сменил стиль поведения. А если есть инстинкт самосохранения, то существуют хотя бы зачатки воли. А он ведь еще различает человеческие эмоции и постоянно самообразовывается, блуждая по дебрям всемирной паутины. Вот и решайте теперь, так ли уж сильно я преувеличиваю. Ведь, в конце концов, женщина тоже запрограммирована любить мужчину. Только программист был гораздо совершенней, да и графика вышла обалденной.
- Не прошло и полгода, - ворчливо встретил меня Компи на кухне.
На сковороде лежала горячая глазунья. В чашке дымился только что сваренный кофе. И я простил Компи его бухтение.
- Что у нас новенького в мире? - поинтересовался я, приступая к трапезе.
- Так, - задумчиво протянул Компи.
- Исследователь Вайнмейер из исследовательского института в Вене на пальцах доказал, что евреи генетически гениальнее всех остальных.
- Надо же, - хмыкнул я. - Ну, наглости и самомнения этим расистам всегда было не занимать.
- Долбанутый гигантский скорпион обнаружен на побережье Девоншира, - продолжал серьезным голосом бубнить заголовки статей Компи. - Звездящие снова разделись.
- Ты что, издеваешься? - не выдержал я, шмякнув вилку на стол. - На фига мне вся эта мутотень?
- Ну, я подумал, что подобные статейки как раз и создаются для развлечения скучающих бездельников, - невинным голосом проговорил Компи.
- А я подумал, что пора бы снять новую квартиру без всяких этих наружных компьютерных дивайсов, - буркнул я, накидывая на себя куртку, шарф и хлопая дверью
Не желаю я выслушивать за завтраком подобные вещи. Как же объяснить этому электронному гению, что входной билет в благополучный суетливый мир, работающий на движке из жадности, слишком часто оплачивается подлостью? А я не намерен платить такую цену. И на всякие любые заявления, что так рассуждают неудачники, отвечу, что предпочитаю быть неудачником, но не подлецом. И, слава богу, в этом городе еще полно не слишком дорогих заведений, где можно съесть что-нибудь поприличнее глазуньи и чашки кофе.
Не имея личного транспорта, я воспользовался общественным фигалетом, поднявшись на лифте на крышу, и вскорости уже диктовал заказ молоденькой блондиночке в цветастом сарафанчике.
- Значит так, мне селедочку под шубой. Борщ с пампушками. Нет, половинки хватит. Картошечки с грибочками. Нет, картошку подавать только после борща. Да, и борщ подогрейте получше, я, знаете ли, люблю погорячее.
После борща ко мне уже относились гораздо внимательнее, с готовностью улавливая пожелания. Уверенное поведение, вежливый голос с множеством распоряжений, ну и все увеличивающаяся стоимость заказа, конечно, сделали свое дело, заставив позабыть о моем неказистом виде.
- А вот все эти соления, огурчики, капуста входят в шведский стол? И вот эта сырная закуска с чесночком? Да? Ну, тогда мне один ваш шведский стол. И, - я на мгновение задумался, сглатывая обильные слюни, но потом все-таки решил, что сегодня можно отпустить тормоза, - мерзавчик водочки.
На улице был легкий мороз, и от обильной еды и выпивки мне стало тепло и хорошо. Я расстегнул молнию толстого вязаного джемпера и с удовлетворением откинулся на спинку стула. "Вот ведь приятная внимательная девушка", - осоловело думал я об официантке. "А был бы это парень - я обозвал бы его халдеем. И что ж это за народ такой, халдеи?"
А потом я заказал еще кофе, какое-то сложносоставное сладкое под названием "банановый остров" и колобковым Винни Пухом выкатился на улицу и прогулялся до реки. Там легкий морозец, пощипав за щеки, привел меня в норму.
Я зашел согреться в небольшой магазинчик, торгующий всякой всячиной. Потирая нос, подошел к прилавку.
- Мне, пожалуйста, семь свечек. Вот этих потолще. Они хорошо горят? Ветром на улице не задует?
- Ах, смотря, какой ветер будет? Да вот такой, как сейчас. Постойте, я лучше сам попробую.
Вернувшись назад к немного опешившей продавщице, я доложил, что свеча горит, и я беру семь штук.
- А что это у вас за красное вино? - показал я на бутылку. - Покажите, пожалуйста.
Полусладкое оказалось грузинским, и я взял его тоже и еще зажигалку, с приятным чувством хулигана, покинув удивленную продавщицу.
В январе темнеет рано. И в фигалете я летел уже в сумерках. Прочь, подальше от города, поближе к богу, туда, где величественное творение не сильно испорчено неуклюжими человеческими поделками.
Сойдя на пустынной остановке уже в темноте, я прошел несколько сот метров до опушки леса. Посмотрел на небо. Оно было ясным и было видно множество крупных и не очень звезд, хотя близкое зарево города все же немного мешало. Ну да ничего, - сказал я себе, - нормально. Нашел полярную звезду. Ага, вот и Большая медведица.
Я расставил свечки в соответствии со звездами и зажег. Горели они ровно, хорошо. Огоньки плясали яркими язычками на белах кругах снега посреди темноты. Красота! Господи, и что ж это за яркие точки в ночном небе под названием звезды? Как они были созданы, в чем их суть, и как они устроены? Вечная, неразрешимая из-за недостижимости загадка человечеству, притягательная величием и красотой!
Я достал вино и старательно с пыхтением выдавил ключами пробку внутрь. Подумал немного и провел ладонью над курткой. Мила прислонилась ко мне, нежно обняв левой рукой - люблю я эту ткань записывающую и воспроизводящую прикосновения. Много у меня таких тряпок забавы ради было куплено. Но вот никогда б не подумал, что только такие приветы от Милы и останутся. Я вздохнул и отпил аккуратно из горла, стараясь, чтобы плавающая внутри пробка не мешала.
- Что ж ты покинула Милка милого? - вопросил я, ложась в снег на спину лицом к звездам. Ушла девочка прочь в большой жестокий мир. Почему, я так и не понял до конца. А ведь могли бы смотреть на звезды при свечах, пить вино и целоваться на снегу. Романтика! Я ведь так и не показал ей Большую Медведицу. Я снова вздохнул. Пить лежа неудобно. Долго валяться в снегу холодно. А, может быть, прав Компи и хватит предаваться фантазиям? Я дезактивировал куртку и присел.
Но, Господи, я все равно не хочу жить в мире жадных и подлых людей! Я хочу хотя бы прикоснуться к истине, понять что-нибудь про звезды и еще я хочу, чтобы ты записал меня в свою книгу! Вот такого долбанутого, валяющегося с бутылкой в снегу январской ночью. Господи!