Максимов Алексей Анатольевич : другие произведения.

Странствующие в Долинах. Часть 16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Удар должен быть быстрым, как молния. Справа, слева по шее до сонной артерии. Рука с ножом уходит вниз. Отвлекающий взмах левой руки. Удар лезвием вверх по бедренной артерии в пах и далее, двумя руками, от солнечного сплетения вниз, вспарывая живот. Неуловимым движением перехватить нож для удара сверху, обмануть ложным броском, закончить глубокий выпад поворотом кисти, рассекая горло от уха до уха.
  * * *
  
   Ко всему можно привыкнуть: к холоду, недостатку пищи, к постоянному ощущению опасности, к фанатичной преданности одних и лютой ненависти других. Звери не осознают себя, поэтому убивая, они всегда готовы стать чьей-то добычей. Убить человека трудно только в первый раз. Гораздо труднее потом подавить в себе желание убивать еще и еще. Ощущение свободы и вседозволенности сменяется тупой апатией привычки, ремесла. Обыденность действия притупляется знанием того, что оно не последнее в длинной цепи убийств. И закрадывается дикая мысль: "А будет ли моя смерть отличаться от многих других?"
   Командор, сгорбившись, сидел у огня. Внешне он был сосредоточен, спокоен. Узкий нож, который он держал в руках, постепенно набирал свою бритвенную остроту от точильного камня. Размеренные плавные движения, звон узкого клинка. Командор пробует остроту ногтем большого пальца. Удар должен быть быстрым, как молния. Справа, слева по шее до сонной артерии. Рука с ножом уходит вниз. Отвлекающий взмах левой руки. Удар лезвием вверх по бедренной артерии в пах и далее, двумя руками, от солнечного сплетения вниз, вспарывая живот. Неуловимым движением перехватить нож для удара сверху, обмануть ложным броском, закончить глубокий выпад поворотом кисти, рассекая горло от уха до уха. Командор протер сталь тряпкой и, удовлетворенный остротой лезвия, вложил нож в кожаный чехол на груди.
   Прошло пять лет с того памятного разгрома повстанцев в Вишневых горах и на Побережье. Тогда случай свел их вместе. С Пирром они едва не погибли при падении ракетоплана, едва не замерзли на Перевале, едва не утонули в водах Серебряной, когда на старом каре они пытались уйти от погони солдат СЧ. Пирр не справился с управлением и машина, громыхая ржавым кузовом, опрокинулась в реку. Если быть справедливым до конца, то надо сказать, что тот участок и дорогой назвать было трудно. Каменный завал, кучи песка и щебня. Солдаты решили, что это машина херульской разведки и поэтому не стали осматривать упавший кар, а дали пару залпов по лежащей вверх колесами машине, превратив ее останки в груду искореженного железа. Но в это время Пирр и Чичо были уже далеко. Быстрое течение отнесло их ниже места падения за выступ скалы. Это уберегло их от армейских снайперов. Несмотря на летнюю жару, вода в реке была ледяная. Им повезло, что тулонах в двухстах от берега, Пирр заметил дымок и они, выбравшись на берег, смогли согреться у костра зверолова. В небольшой пещерке, завешанной пучками трав, которые местные охотники используют для выделки шкурок, горел маленький очаг, на камнях стояла кружка с горячим мясным бульоном. Даже трубка, оставленная на камне, еще дымилась. Хозяин, напуганный стрельбой, так и не появился. Должно быть, сидел где-нибудь в камнях, наблюдая, как двое пьют его бульон, едят его мясо, сушат на костре свою одежду.
   У Хото под вечер они наткнулись на машину с херуллами. Что-то злобно выкрикивая на своем гортанном наречии, вооруженные до зубов бандиты пинками загнали их в машину и привезли в свой лагерь. Здесь, во время короткого допроса, их для острастки избили, но после того, как пришел командир, и Пирр сказал ему несколько слов наедине, отношение к ним резко изменилось. Их усадили за общий стол, улыбались и хлопали по плечам: "Харрош, финери, ай харрош!" То, что слова Пирра оказали такое действие на херуллов, удивило командора, которого удивить чем-либо было довольно сложно. На следующий день они отправились дальше на север, в поселок Су, что находится в междуречье Кипящей и Талой. "Уважаемый, я бы сам тебя довез, но не могу. Спешу очень. У Кипящей встретишь Тургота, передай ему "аюр" (привет, подарок, знак внимания) от Серпида. Скажи ему - Серпид помнит добро, но помнит и зло. Тургот побоиться тебя обижать. Возьми у него машину, у него есть. Скажи - я велел".
   Главарь банды, круглолицый, загорелый до черноты, херулл, пригладил свою редкую бороденку. Одет он был просто, ничем не выделяясь из толпы своих подчиненных. И только тяжелая золотая цепь на шее говорила о его статусе.
   В лагере херуллов шли спешные сборы. Бойцы чистили свои гравитоны, чинили горное снаряжение и одежду. В кузов кара укладывались ящики с зарядами и маскировочные сетки.
   - Это твои люди напали на Валор весной?
   - Нет, мои мало-мало в другой стороне были. Я - великий воин, но у меня мало людей. Мало денег и оружия. Много денег - много оружия, много людей. Больше уважения на Сходе.
   - Я понял твою проблему и постараюсь ее решить.
   - Очень постарайся. Серпид добро помнит.
  И раскосые глаза бандита хитро блеснули.
   - Я бы мог оставить твоего попутчика у себя, пока ты решаешь мои проблемы, чтобы они стали и твоими. Но я вижу - ты человек слова. Я тебе верю.
   - Он жадный, но он и хитрый дикарь.
  Уже поднявшись на гряду и посмотрев назад в долину безымянной речушки, Пирр и Чичо решили передохнуть.
   - А если бы он и в самом деле решил оставить меня в заложниках?
   - Нет, ни в коем случае. Это не мы, а он был в наших руках.
  Пирр устало усмехнулся.
   - Помнишь, с каким презрением он вспоминал некого Тургота? Так вот, он сам такая же пешка в игре более крутых бандитов. Я назвал ему имя и "слово правды" -- пароль. Он не поверил, и ночью связался с базой своего покровителя. Там ему подтвердили мои слова.
   - То, что херуллы связаны с Кругом избранных, я знал давно, но не думал, что связь такая тесная.
  Пирр невольно поморщился.
   - Нет, конечно, нет. Мы не снабжаем их оружием и не финансируем их операции. Их действия иногда пересекаются с нашими интересами в этом регионе и, в целом, в стране. Мы делаем все, чтобы контролировать ситуацию. И подкуп - не самый эффективный инструмент в достижении этой цели. Он боится нас не меньше, чем мы его. Чичо видел, что Пирр не хочет говорить, но все же продолжил:
   - Но он может и не подчиниться. Ему ничего не стоило зарезать нас просто так, из любви к убийству.
   - Конечно, ты прав. Но на одной стороне весов два трупа, на другой - гнев покровителя и возможность обогащения. И, заметь, он боится не личной смерти, а падения своего престижа в этой среде. Я дам ему денег, но не просто так. Он их сполна отработает.
   Командор устало покачал головой. Тогда он не до конца понимал планы Пирра. Не представлял всех скрытых возможностей, которыми он обладает. Но все больше и больше чувствовал, что он ему нужен, как один из способов достижения желаемого. А уж потом, как старый и верный друг. И это его огорчало. Теперь это стало очевидным. Командор, не отрываясь смотрел на пылающие угли, и вспоминал теплую летнюю ночь пять лет назад, когда они с Пирром заночевали у Сахарной Головы. Тогда тоже горел костер, вкусно пахло жареным мясом, днем удалось застрелить молодую черную свинью. В котелке бурлила вода, а они, забыв обо всем, спорили:
   - Ты не понимаешь сути происходящего. Ты - избран. Ты избранник судьбы. Это дает тебе сверх право поступать так, как ты сочтешь нужным.
   - Я не считаю себя Избранным. Может быть, ты и привык к этому слову, но быть иерархом Круга и быть избранным - не одно и то же.
  Пирр посуровел.
   - Свою избранность я не считаю своей привилегией. Это ответственность. Ответственность за судьбы многих людей, мира вцелом, если хочешь! Избранность - это лишь подтверждение моих полномочий.
   - Ты так истово уверовал в свою исключительность, что упоминание о судьбах других людей звучит, как насмешка!
   - Ты тоже избран, не забывай об этом. Для какого дела избран ты, легендарный командор?!
   - Во всяком случае, мыслей о мировом господстве у меня нет.
   - А что это тебя так тревожит? Большие цели, большая ответственность. Я-то знаю, чего я хочу.
   - Ты хочешь изменить мир по своему образу и подобию, но ведь ты еще не стал божеством.
  - Избранность судьбы - знак Ота. Тебе, как богослову, надлежит это знать.
  - Не сошел ли ты с ума!? Посмотри на себя со стороны. Ты - старый, больной человек, ты знал власть и унижение, любовь и ненависть. Ты брал от жизни все, что хотел. И теперь ты хочешь быть наместником бога на земле, достичь Абсолюта и вознестись над этим миром, заполнив все небо от края и до края!?
  - А сам ты? Сколько лет плодом твоих усилий были смерть, страдания многих тысяч чимпо и финери. Ты - проклятье Срединной страны, ты - демон, терзающий тело Страны подземных городов. Скольких ты убил лично, вот этой самой рукой? И ты мне грозишь карой небесной!? Ты обвиняешь меня в алчности и властолюбии!? Если ты не понимаешь своего предназначения - уйди и не мешай. Если ты не веришь в мое предназначение - берегись, я смету любое препятствие на своем пути!
  - Ты очень изменился.
  - Ты просто никогда не пытался понять меня. Когда отряды повстанцев контролировали половину Срединной страны, а в совете правителей Подземной страны всерьез обсуждали вопрос о введении тебя в его состав, ты и думать не думал о своем восторженном последователе. Но когда тот ценой невероятных усилий сумел выбиться и стать мастером Круга избранных, ты меня заметил. Удостоил вниманием. Когда я стал иерархом - твое внимание многократно усилилось. Твоя империя ветшала, командиры повстанцев уже не так охотно выполняли твои поручения. Ты стал никому не нужен. Я знал, что Организацию ждет провал, разгром, уничтожение. Но даже если бы предупредил тебя, ты ничего не смог бы сделать! Ничего!
  Пирр замолчал, переведя дыхание. Он думал о том, что только что сказал.
  - Ты знал о готовящейся операции и промолчал?
  Командора душила злоба. На самом деле он давно знал об этом. Знал и о том, что не раз был разменной картой в дьявольских играх иерарха Пирра. Поэтому его восклицание прозвучало фальшиво и беспомощно. Пирр понимал это, и ему было даже жаль стареющего воина. Он слаб духом. Но его имя еще продолжает будоражить воображение юнцов, не нюхавших жизни.
   - Ты знаешь меня, как никто другой. Пирр говорил, почти успокоившись, глядя в лицо поникшего командора.
   - Знаешь то, чего я хочу. Соберись и подумай, сможешь ли ты помочь мне в этом? Я ничего не предлагаю взамен. Я весь перед тобой. Я полностью открыт. Скажу больше, ты единственный человек, которому я верю. Самому себе я порой не верю, а тебе верю безоговорочно. Помоги, ты мне нужен, нужна твоя помощь.
   Вода в котелке почти выкипела, а мясо покрылось черной угольной коркой. Костер догорал, бросая кровавые отсветы на их лица. Где-то в скалах у Сахарной Головы ухал потревоженный филин, легкий ветер доносил из ближнего ущелья запах сырости и прелой земли.
   - Отсюда до побережья дней пять пути. Дороги здесь редки, и нам придется избегать их. Через пять дней мы будем в Вило. Там база ВМС. Среди офицеров флота есть мои люди. Они помогут мне добраться до Лиэра. Мне необходимо быть в центре событий. Я должен чувствовать биение жизни. А здесь - он поднял руки, - я все равно, что труп! Меня просто нет!
   - Ты недостаточно велик, чтобы парить над миром?
   - Командор, я прошу тебя, забудь старые обиды. Я высажу тебя в Розовой бухте у Фитора, оттуда до Тины три дня пути. Я дам сопровождающих, они проводят тебя до южных залов Ожерелья Ота. Я прошу тебя не препятствовать мне, а помочь. Через некоторое время я встречусь с тобой, и мы все осудим. Я действительно велик. Я предвижу будущее!
  И он обнял поникшие плечи командора.
   Все произошло так, как он и сказал. До Вило они добирались пять дней, прячась в камнях, как только слышали шум приближающихся машин. Херуллы явно готовили масштабную операцию. Концентрация крупных и мелких банд в горах к северу от Гидо была очень велика. Несколько раз Пирр и Чичо видели колонны грузовых каров, сопровождаемые бронемашинами. Херуллы, опасаясь налета "вампиров", начинали свои перемещения ближе к ночи. Но и днем, то там, то здесь, можно было видеть, как десять-пятнадцать бандитов по горным тропам гонят навьюченных лошадей.
   - Что ты об этом думаешь?
  После разговора у Сахарной Головы Пирр чувствовал себя увереннее и спокойнее. Теперь он знал точно - при любом раскладе сил командор будет на его стороне.
   - Через пару недель здесь и далее на юг будет жарко. Я видел три излучателя на тягачах. А сколько переносных - просто удивительно. Такое впечатление, что их кто-то намеренно вооружает.
  Командор угрюмо посмотрел на Пирра.
   В Вило они пришли под вечер. Залив Дальний, освещенный сторожевыми прожекторами, сиял как драгоценный камень. Запах моря и плеск волн рождал желание отдохнуть, забыть обо всем, отдаться течению времени. В город они проникли на удивление легко. И, вообще, Вило их встретил яркими огнями, шумной ночной жизнью, громкой музыкой, несущейся из небольших кабачков и открытых кафе. В гуляющей и веселящейся толпе не редкость были кителя и форменные кожаные шапочки военных моряков. Все это настораживало, принимая во внимание, что совсем рядом, под боком, херуллы сосредотачивали мощные людские и технические силы.
   - Веселятся, как последний раз в жизни.
  Слова командора прозвучали, как пророчество.
   - Ты считаешь, что Властелин не знает о приготовлениях херуллулов?
   - Он знает только то, что должен знать.
  Вечером следующего дня в условном месте их ждал катер. Под прикрытием темноты они вышли в море.
  Пирр усмехнулся, заметив недоуменный взгляд командора. Примерно в лиге от берега матрос на катере подал световой сигнал в сторону моря. Ему ответили. Через минуту в темноте Чичо увидел обтекаемое тело субмарины. Вот он - секрет Пирра.
   - Прошу на борт.
  К вечеру следующего дня лодка всплыла на поверхность. До берега было лиг пять, не больше.
   - Это Розовая бухта, огни на берегу - причалы Фитора. Я связался по рации с нужными людьми. Завтра в полдень тебя будут ждать в таверне в конце набережной. Они узнают тебя. Запомни пароль, -- Пирр усмехнулся, -- Аюр от Серпида. Они сделают все, что ты прикажешь. В Тине тебе готовят "окно". О документах и пограничном контроле не беспокойся. Вот и все. До скорой, надеюсь, встречи.
  Они обнялись, все было, как в прежние времена, когда их объединяло нечто большее, чем партнерство и взаимная выгода.
   С внутренним волнением, в смятении чувств командор вошел под своды подземного тракта в Тине. Лишь немногие знали о тайном ходе Лека Боско, но "проход слепцов", спустя столетие, исправно выполнял свою функцию, наполняя Подземную страну контрабандным сатраном и дешевым речным золотом, который моют херуллы в степях к северу от Вишневых гор. Именно этим путем возвращался командор на свою родину. Провожатые, молодые, крепкие мужчины, были молчаливы и сдержанны. Их забота о командоре была необыкновенной. Всякий раз, когда проход сужался и идти приходилось согнувшись, один из них шел рядом и прикрывал голову командора своей рукой.
   За те несколько лет, что он не был в Городе Голубых струй, внешне ничего не изменилось ни в его убранстве, ни в размеренном укладе жизни горожан. Широкие улицы, сверкающие залы, залитые потоками света, белоснежные свечи колонн зала Сигула, храмовые ворота входа в капище Ургу - все знакомое с детства. И храм Ота, где прошли годы его ученичества, и где теперь в саду сталактитов покоится тело его первого учителя, мудрого старца, умевшего отличать зло от добра.
   Огонь в очаге горел ровно и ярко. Прозрачная заслонка не давала дыму проникать в комнату. Точно такая же печь стояла в доме его родителей. Сколько книг было прочитано им у ярко горящего пламени домашнего очага. И вот теперь он снова здесь, постаревший, уставший от жизни, потерявший веру, утративший силы. Давно уже нет его родителей. Их дом в жилом ярусе разрушен. В том секторе шли ожесточенные бои. Теперь та часть города отстроена заново. Пустоты залиты "жидким камнем", обрушения и завалы расчищены. Теперь там торговые ряды, витрины ювелирных салонов и нотариальные конторы, магазины дорогой одежды и изысканнейших вин. Город изменился не внешне, но внутренне. Пропала непримиримость и злоба - люди устали от войны. Устали от разрухи и бедности. Устали жить в страхе, без будущего, в безысходности настоящего. Главной причиной, породившей столько неразрешимых противоречий и в дальнейшем ставшей началом кровавых войн, была разобщенность.
   Командор, как никто другой, знал о гигантских размерах подземных трактов. Ожерелье Ота, опоясавшее Страну подземных городов, с параллельными трактами и переходами протянулись на десятки тысяч лиг. Жители северных поселений никогда за всю свою жизнь не бывали в Элеоре, не говоря уже о Городе голубых струй. Ведя замкнутый образ жизни в пределах пространства, ограниченного сетью залов и ближайших ярусов, люди с недоверием и даже с опаской относились к чужакам, пусть таким же чимпо, как и они сами. Соперничество двух городов - следствие разобщенности народа. Торговец из Элеора добирался до пограничного перехода в Тине более месяца! Надо сказать, что еще не так давно, и командор это помнил, караваны ослов и мулов перевозили на своих спинах почти все товары, производимые в Стране подземных городов. Одно из воспоминаний детства - нескончаемые вереницы этих терпеливых животных, идущих из глубины подземных трактов. Уже тогда все понимали необходимость создания единой транспортной сети. И она была создана. Пассажирские и грузовые поезда связали города и поселки. Даже к монахам северной части Ожерелья можно было добраться рейсовым каром. Но инерция отчуждения была слишком велика. Вспыхнула война, длившаяся долгие годы. Теперь вражда и ненависть уступили место желанию жить и наслаждаться жизнью. Верховный Правитель, избираемый членами правительства Элеора, решил предпринять небывалое. Он объявил о восстановлении правящего органа Города голубых струй. И теперь Совет регулярно заседал, как это было заведено традицией, в Палате мер, или, как ее продолжали называть в Городе, в Гильдии Проходчиков. Противники восстановления городского правления говорили о марионеточности такого Совета, но шло время, а Правитель ни разу не позволил администраторам Элеора вмешаться в дела голубоструйного города. Год назад появилось вдруг новое имя. Его повторяли с надеждой и уважением. Им восхищались и гордились, Кто этот человек и откуда он появился - никто не знал. Говорили, что многие годы он провел среди монахов - хранителей Ожерелья. И, будучи одним из них, он вышел к народу, чтобы передать некую благодать, завещанную эльварами своим потомкам. Скептики ухмылялись, намекая на темное прошлое новоявленного пророка и его связь с Правителями Элеора. "Этот самозванец и близко не был у Треугольного Зала!" Но их злобные выкрики тонули в шуме приветствий и восхищенных похвал. Монах не принял предложений войти в состав Совета, объяснив свой отказ отсутствием необходимых познаний и навыков. Он не умеет управлять людьми, он не знает целей, достойней самосовершенствования. Не стал он участвовать и в дележе властных полномочий, устроенном жрецами Ота. И вообще, он всячески отстранялся от всех предложений, не искал поддержки и никому ее не предлагал. Из тайников Треугольного Зала он вынес нечто необыкновенное. Невероятное чудо, необъяснимое и великое в своей простоте. Многие сразу вспомнили мифы древних эльваров, и их сказочную способность проникать сквозь толщу скал, переходить из зала в зал на многие лиги под землей.
   "И сказал Элон сыну своему Пеолу - Ты видишь меня, лежащим на одре смерти, но не доверяй глазам своим. Ибо я уже не там, где ты меня оставил". (Мифы древних эльваров. Том Пятый). "Облако красного света, алый струящийся дым, луч разгоняющий мрак, гром сотрясающий твердь. Тело исчезло, но страх, вдруг овладевший людьми, долго держал их в когтях ужаса и немоты". ( Китон. "Песня времен. Эльварские эпосы").
   Умение проходить сквозь камень издревле приписывалось "избранникам Ургу". Имена некоторых история сохранила. Но многие были забыты, оставляя после себя только невнятное описание деяний, большей частью приписываемые личностям легендарным, если не сказать, мифическим. Документально же зарегистрировано всего лишь пять случаев "эстола", то есть перехода человека из одной точки в другую сквозь пласты горных пород, включая один эпизод с проходом сквозь стену дома. И все! И это за многотысячелетнюю историю народа чимпо. Так стоило ли вообще серьезно относиться к этому явлению!?
   Чичо, конечно, с детских лет слышал сказки об ургалотах, приверженцах культа Ургу, по своему желанию переносящихся из одного конца подземной страны в другой. Но никогда серьезно не воспринимал эти рассказы. Стремление избавиться от постоянной угрозы обвалов, от тяжелейшего труда на прокладке подземных дорог, отразилось в волшебной мечте легко преодолевать Силу и Крепость Недр.
   Жрецы Ота, еще на заре становления культа, выразили свое отношение к эстлации. И оно было крайне негативным. "Все, что чуждо природе человека - чуждо устремлению божественных сил по осуществлению единого замысла и противно устройству мироздания". И если прежде жрецы Ота допускали возможность эстола, совершенного по воле и силой Ота, то в более поздние времена эта мысль полностью отвергалась. Интересно, что в Верхнем мире, куда культ Ота был принесен жрецами-скитальцами, вместе с основными догматами, неприятие эстола считалось краеугольным камнем веры. Секиты, которые упростили веру и ритуалы, и более поклонялись Банту нежели самому Оту, как ни странно, унаследовали эту древнюю неприязнь культа к эстолу. Способность эстолации они считали колдовством в самой законченной форме. Причем, под эстолом и эстолацией они понимали способность исчезать, растворяться в воздухе, проваливаться сквозь землю.
   Но времена меняются, и теперь новоявленный пророк не отвергает утверждения молвы о своей способности к эстолации. Более того, она якобы приносится как дар, как некая благодать народу чимпо от монахов Теругольного зала, известных своей строгой неуступчивостью в вопросах веры. Все это было более чем невероятно.
   После своего прибытия в Страну Подземных городов командор приготовился к трудной борьбе. Правитель в Элеоре, безусловно проинформированный о его появлении в Городе Голубых струй, явно не торопился нейтрализовать опасного возмутителя спокойствия. Более того, доверенные люди не раз передавали Чичо, что в Элеоре хотят перемен и надеются на участие всех влиятельных сил Подземной страны в становлении нового порядка. Эпоха Великих Походов объявлялась законченной. Прошлое стало историей. Надо глядеть в будущее. Но видя мощь "железных" легионов Элеора, размещенных на средних ярусах Города Голубых струй, и количество "железноголовых" на его улицах, командор не спешил выходить из своего укрытия. Людей вокруг него становилось все больше, и это тоже говорило о том, что многим не по душе "новый порядок" Верховного Правителя. В основном, это были недавние фиэли университетов голубоструйного города, молодые мастера-металлисты, металлурги, резчики по камню, человек пять-шесть из Гильдии Проходчиков. Все они были заняты подготовкой. Чичо собирал информации. Жрецы Ота в очередной раз сменили окраску, открыто поддержав реформы Элеора и назначенный им Совет. Ведающие храмами Ургу тоже не остались в стороне. Дело реформы объявлялось благим и угодным великим силам Недр. Все мелкие объединения, большей частью, профессиональные, старались перещеголять друг друга в демонстрации своей лояльности к новым властям. Палата Мер еженедельно в ведомостях перед списками и номерами новых проходов, штолен, шахт и приисковых участков помещала пространные воззвания в поддержку "реформы и нового порядка". Единственной фигурой, поднявшейся над битвой, был тот самый монах-эстолот. Командор искал встречи с ним и неожиданно легко нашел ее.
   В толпе, на залитой ярким светом дуговых светильников торговой площади, там, где в огромном зале объединяются проходы многих уровней и ярусов, где многочисленные торговцы усердно предлагают товары и услуги жителям богатого храмового центра и бедных ремесленных пригородов, к нему подошел невзрачного вида щуплый монах в изодранном синем балахоне аскета. Чичо приготовился дать ему монету "на удачу", но тот обнажил в улыбке ряд кривых желтых зубов и, жеманно кривляясь, прогнусавил:
   - Если твое желание видеть его не пропало - следуй за мной. Я - его посланник!
  От наглости и двусмысленной ухмылки сластолюбивого монаха командор пришел в ярость. Он не привык быть объектом насмешек и издевательств. Двое охранников, что постоянно находились при нем, бросились на гогочущего монаха. Но тот и не думал сопротивляться. Чмокая слюнявыми губами, он старался выказать свое восхищение силой и статью молодых бойцов. Его хилое тело извивалось в широком балахоне, как пиявка в матерчатом мешке лекаря. Он с видимым удовольствием дал схватить себя за руки. На узких запястьях зазвенели медные браслеты.
   - Твои люди знают, как доставить удовольствие!
   - Прочь, мерзкий слизняк!
  Желтозубая улыбка монаха стала еще шире.
   - Ты забыл о многом, командор. А внешность бывает обманчивой. И ты сам об этом говорил.
  Теперь на лице монаха не осталось и тени глумливой улыбки. Его глаза, прежде выпученные и мутные, стали узки и остры, как заточенные жала арбалетных стрел.
   - Вели своим людям отпустить меня. Они бесполезны для охраны. С ними ты уязвим. Наверное, ты стареешь, командор.
  Напоминание о возрасте и о явном промахе охраны задело его самолюбие.
   - Назови свое имя.
   - Лучше я дам тебе удовольствие вспомнить его самому. А теперь следуй за мной. Я пришел к тебе от него.
  Монах, юркий и гибкий, как ящерица, быстро пробирался через плотную толпу бездельников и торговцев. Иногда он оборачивался, и командор видел хищную ухмылку на его остром лице. Когда они прошли хлебные ряды, командор приказал охранникам остаться, а сам последовал за синим балахоном. Людей стало меньше. Многочисленные харчевни и закусочные яркими вывесками зазывали отведать нечто необыкновенное, сытное, дешевое, вкусное. У входа в одну из них стоял музыкант, длинный худой мужчина, с маленькой розовощекой девочкой, которая что-то пела под сиплые звуки переносного органа. Длинный едва приметно кивнул монаху-аскету, и они спустились по лестнице, ведущей в шумный зал рыбной закусочной. Здесь стоял плотный запах жареной рыбы, вареных раков и морских водорослей. Рыбу и раков здесь запивали дешевым яблочным вином и пивом. Яркие хрустальные лампионы выглядели в убогой обстановке закусочной вызывающе богато. Командор знал, что простота, даже бедность заведения ничего не говорят о доходах его владельца. Иногда в таких харчевнях за вечер съедается деликатесных закусок на многие тысячи монет. И выбор блюд может быть неохватно огромным. Соседний зал был освещен так же ярко, хоть и отличался от первого высоким резным потолком и большими размерами. Шестигранные колонны по периметру зала служили скорее украшением - потолок высоким полукругом опирался на массивные гранитные стены. Пол, выложенный разноцветным мрамором, изображал картины подводной жизни, как его представляли мастера Подземной Страны, никогда моря не видевшие. Среди чимпо курить не принято, но здесь Чичо увидел нескольких посетителей, курящих бездымные кальяны. Они вдыхали дым из одной трубки, а выдыхали в другую. В центре зала журчал фонтанчик. Пухлый голый мальчик, обнимающий разившую круглый рот рыбину. За низкой аркой открылась круглая дверь. Человек, ее открывший, был скрыт тенью от плотного полога, но Чичо заметил, как почтительно он склонился перед щуплым монахом. Узкий длинный коридор вывел их в белую овальную комнату. Стены комнаты были зеркальными, и Чичо неприятно поразило то, что он не сразу узнал свое отражение. Воздух в комнате был чист и свеж. Видимо, помещение оснащено регенератором, а это удовольствие из дорогих. Посередине комнаты стояло два кресла и круглый столик с длинными бутылями и малахитовыми ящичками со стеклянными крышками. На полу лежал толстый ковер из яркой зеленой шерсти. С потолка, подсвеченного голубыми светильниками, спускались золотые цепи с хрустальными шарами, в которых пульсировало синее пламя.
   - Ну и, кто ты, я не узнаю тебя?
  Командор оглянулся вокруг. В ярко освещенной комнате он был один. Его спутник, только что стоявший рядом, бесследно исчез. Рука командора инстинктивно поднялась к гравитону, спрятанному под длинной стеганой курткой, но его там не оказалось. Синее пламя в хрустальных шарах сухо потрескивало, рассыпая колючие искры. Гулкая тишина пустой комнаты стала тревожной. Командор чувствовал, как чьи-то пытливые глаза изучают его из глубины бесчисленных зеркал. Стараясь выглядеть спокойным, Чичо снова спросил:
   - Почему ты прячешься? Если ты тот, за кого себя выдаешь, то это просто смешно.
   - Я тот, кого называют носителем благодати, кого так долго ждал многострадальный народ чимпо.
  Это было сказано язвительно, даже зло. Командор резко обернулся. Сзади никого не было. Но боковое зрение уловило слабое движение, легкое искажение, струящееся уплотнение воздуха. Рука нырнула за пазуху, и быстрый клинок со свистом рассек пространство сбоку, уход назад и выпад вперед. Командор не доверял своим глазам. Он доверял своему чутью. Невидимые пальцы плотно охватили кисть его руки. Заставили двигаться по инерции. Резкая боль в локтевом суставе. Широкий взмах синего балахона. Холодный жесткий взгляд, плотно сжатые губы и слепящий блеск огненных зеркал. Все слилось в одном движении. Чичо видел, как его нож взлетает вверх и пропадает в круговерти всполохов и вспышек. Ноги стали ватными, и зеленый ковер с размаху ударил его в лицо, стены повалились друг на друга, в глазах потемнело.
   - Неужели ты забыл то, чему сам меня учил?
  Голос был спокойный, слова размеренные. Что-то неуловимо знакомое слышалось в интонации сказанного.
   - Как только я узнал, что ты в городе, сразу захотел увидеть тебя.
  Чичо поднялся с ковра. В кресле напротив сидел молодой человек. Крепкий, уверенный в своей силе. Длинные вьющиеся волосы цвета каленой стали и ярко-зеленые глаза делали его внешность необычной и запоминающейся. Он улыбнулся, и это тоже показалось знакомым Чичо.
   - Вот мы и встретились.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"